Милли хотела принять в этом участие, но воздержалась, поймав запрещающий взгляд брата. Финальные выстрелы сопровождались криками радости или досады, в зависимости от удачи или неудачи участников пари. Фаворитом стала леди Рашуэрт, которая одержала убедительную победу. Передавая лук, она казалась спокойной, хотя щеки ее слегка порозовели, когда она сообщила, что с юных лет увлекалась стрельбой из лука и была лучшей среди своих сверстников. При всем этом сэр Натаниел Дайнс мог бы победить ее, если бы не внезапный порыв ветра, который отклонил одну из его стрел на несколько дюймов в сторону. Он благосклонно признал свое поражение, сказав, что если бы они соревновались в метании кинжалов, а не стрел Купидона, он стал бы победителем. Это замечание сестры-близнецы восприняли с бурным восторгом, хотя в глазах Дайнса не было даже намека на юмор.
      По спине Мэгги пробежал холодок. Она вспомнила о своих подозрениях и посмотрела на удаляющуюся фигуру Натаниела с тревогой. Ему было чуть больше тридцати, а в банде Джонни не было ни одного человека такого возраста.
      Соревнования закончились как раз вовремя. Едва компания двинулась через лужайку к дому, на землю упали первые капли дождя. Близнецы с визгом бросились бежать, увлекая за собой Милли, сестер Ашуэрт и братьев Рэдклифф. Остальная компания всецело игнорировала непогоду, продолжая идти неторопливым шагом через лужайку, как будто причуды стихии не заслуживали их внимания.
      Казалось, погода проявила должное уважение к ним, потому что как только последний из компании достиг убежища в гостиной, дождь припустил с нешуточной силой.
      – О Боже! – воскликнула Милли, – Я оставила свой зонтик на лужайке.
      – Почему же вы не хватились его сразу? – спросил Питер Рэдклифф.
      – Вам не обязательно это знать, – язвительно ответила Милли и посмотрела на слуг, грузивших на телегу намокшие мешки с сеном. – Они могут не заметить его и втоптать в землю!
      – Я возьму ваш зонтик, – сказала Мэгги, вызвавшись добровольцем. Ей было душно, и она чувствовала себя подавленной в гостиной. Ей хотелось прогуляться под дождем, на воздухе было значительно лучше.
      – О нет! – воскликнула Милли. – Я не допущу, чтобы вы простудились и заболели. Пусть пойдет Чарлз. Или Питер.
      Питер Рэдклифф фыркнул:
      – Значит, мне можно простужаться? Благодарю за доверие, Милли, но я, пожалуй, откажусь.
      – Со мной все будет в порядке. Я выросла в деревне, как вы знаете, и привыкла гулять под дождем, – бодро сказала Мэгги и, предвосхищая протесты, открыла стеклянную дверь, вышла наружу и зашагала к мишеням на лужайке, прикрываясь от дождя накидкой.
      – Чарлз, ты должен пойти за ней! – раздался обеспокоенный голос леди Эджингтон, но Мэгги не оглянулась.
      Если этот поступок разоблачит ее притворство и все увидят, что она повела себя не так, как следует в соответствии с аристократическими манерами, то тем лучше. Ее прогонят, и тогда она станет бесполезной для Дэнни, и он, может быть, отпустит Фрэнки.
      Мэгги услышала позади себя быстро приближающиеся шаги. Она повернула голову и увидела Чарлза, который уже поравнялся с ней. Его лицо выражало крайнее неодобрение.
      – Что ты делаешь? – резко спросил он.
      – Убегаю, – кратко ответила Мэгги.
      – Ты промокла.
      – Еще нет, – сказала она, плотнее запахивая накидку.
      – Ты можешь заболеть, – предупредил Чарлз.
      – Ты тоже. – Мэгги двигалась медленно, опустив голову и внимательно вглядываясь в мокрую, коротко подстриженную траву на лужайке.
      – Ты ведешь себя глупо, – сказал Чарлз. – Ты что же, хочешь вымокнуть до нитки?
      Мэгги сдвинула брови. А вот и зонтик; он лежал в двадцати шагах от того места, где работали слуги.
      – Если я простужусь, то буду изолирована от других. Кто-то из этой компании помогает Дэнни, и я схожу с ума, думая, кто это может быть.
      – Мэгги, мы справимся с проблемой. – Другой, наверное, произнес бы эти слова достаточно мягко, а Чарлз заявил это так резко и с таким решительным выражением лица, что, казалось, мог сдвинуть горы. Мэгги со вздохом подняла зонтик.
      – Конечно, – сказала она и двинулась назад к дому.
      Вернувшись в гостиную, Мэгги отдала зонтик Милли и отправилась в свои комнаты, чтобы переодеться, игнорируя при этом попытки суетящихся дам справиться о ее состоянии. Она слышала шаги Чарлза позади себя, когда шла через прихожую, а также слышала их, поднимаясь по лестнице на второй этаж. Мэгги упорно не обращала на Чарлза внимания. Не было смысла о чем-то говорить, так как все уже было сказано.
      Чарлз догнал ее в полутемном коридоре, ведущем к зимним апартаментам. Он схватил Мэгги за локоть и, повернув лицом к себе, прижал к широкой груди.
      Мэгги попыталась отстраниться, но Чарлз не дал ей возразить, запечатав рот страстным поцелуем. Мэгги не смогла противиться; в конце концов она расслабилась и прижалась к Чарлзу, подчиняясь его настоятельной потребности, силе его горячего тела, пробудившего в центре ее женского естества жгучее желание, а вместе с ним и смутную надежду.
      Через мгновение Чарлз отпустил ее и отступил на шаг.
      – Не стоило этого делать, – сказала Мэгги, хотя не сожалела о поцелуе. – Нас мог кто-нибудь увидеть.
      – Нет, – возразил Чарлз, не отрывая от нее глаз.
      Мэгги криво улыбнулась:
      – Ты опять собираешься сердиться?
      – Я не сердился, – сказал Чарлз с оттенком юмора и боли. – Слов недостаточно, чтобы изменить тебя, но я хочу, чтобы ты помнила этот поцелуй и все, что между нами было. Возможно, это будет убедительней всяких слов.
      Мэгги кивнула:
      – Я никогда этого не забуду.
      – Хорошо, – сказал Чарлз. Он протянул руку и провел пальцем по ее скуле. – Я должен переодеться сейчас, иначе мое долгое отсутствие вызовет много вопросов.
      Мэгги опять кивнула, ничего не сказав. Чарлз резко повернулся и пошел прочь. Мэгги смотрела на его удалявшуюся фигуру и чувствовала, как сжимается горло. К тому времени когда она присоединилась к компании, Чарлз был уже там, и в течение получаса они принимали участие в различных словесных играх. Флора Ашуэрт стала победительницей в поэтическом конкурсе и заметно покраснела, когда Питер Рэдклифф театрально короновал ее лавровым венком и объявил действительным лауреатом в области поэзии.
      Леди Эджингтон отметила появление Мэгги кивком и объявила, что следующим развлечением будет игра в анаграммы на пасторальные темы. Мэгги аккуратно написала на предоставленной ей полоске бумаги придуманный для такого случая нелепый набор слов, надеясь, что тот, кто будет решать ее анаграмму, окажется в затруднительном положении, и тогда ее неудача тоже никого не удивит. Когда пришло время обмениваться записками, лорд Гиффорд дал ей свою и подмигнул.
      Мэгги развернула листок, на котором было написано: «НО СЭИ НАЛЛ ДИВАН».
      Надо по крайней мере сделать вид, что она пытается решить эту анаграмму. Мэгги внимательно прочитала слова: «Но сэи налл диван». Она начала перебирать комбинации букв: налл диван, наллдиван, нал-ливан… салливан. Салливан. О’Салливан. Выходит – Дэнни О’Салливан! Мэгги резко подняла голову, затаив дыхание.
      Лорд Гиффорд улыбнулся ей, В этой улыбке не было злого умысла. Он выглядел как школьник, решивший позабавиться, не думая о последствиях своей выходки. Взгляд Мэгги переместился в сторону сэра Натаниела Дайнса, чей монокль блестел в свете газового светильника и закрывал один глаз, подобно повязке Дэнни.
      На мгновение Мэгги потеряла контроль над собой. Перед ее мысленным взором возникло лицо, наполовину скрытое бакенбардами и усами, в шляпе, низко надвинутой на лоб. Дэнни улыбался точно так же, поднимая руку как бы для того, чтобы пригладить свои взъерошенные волосы и провести ладонью по теперь уже выбритым щекам. Дэнни. Дэнни здесь. Ни его головорезы, ни его друзья, а лично он, Дэнни.
      Мысли смешались в голове Мэгги. Значит, он принадлежит к этому обществу. Значит, Дэнни – джентльмен, как она и подозревала. И лорд Гиффорд дал ей понять, кем является этот человек? Она оглядела комнату, и теперь все здесь приобрело зловещий оттенок в присутствии самого хладнокровного убийцы Англии. Мэгги ощутила тяжесть револьвера, прижатого к ноге.
      Она резко встала, чем удивила гостей, а заметив вопрос в глазах Чарлза, ответила умоляющим взглядом. Пробормотав извинения, Мэгги стремительно вышла из гостиной и укрылась в соседней полутемной комнате. Сквозь окна, заслоненные пеленой дождя, смутно виднелись лужайка и парк, которые казались бесформенной массой темной зелени. Мэгги прислонилась к стене и закрыла глаза; ее рука скользнула в карман, где она нащупала револьвер.
      «Чарлз никогда не простит мне этого», – подумала она, сжимая рукоятку. Но разве это имеет значение теперь, когда ей грозит смерть? Она должна сделать это. Только глупец может думать, что Дэнни оставит ее в живых, особенно после того, как она узнала его. И если ей уже поздно думать о своей безопасности, она по крайней мере сможет спасти ребят. Она должна собраться с силами хотя бы на минуту… на полминуты, и тогда все будет кончено.
      Чарлз, конечно, ужасно разозлится.
      Мэгги представила последовательность своих действий. Вот она достает револьвер. Взводит курок. Слегка приоткрывает дверь и заглядывает в гостиную. Потом появляется в дверном проеме, поднимает револьвер и нажимает на спусковой крючок. Она убьет Дэнни, а затем себя. Ей нет смысла жить, ведь ее все равно повесят. «О Боже, Чарлз…»
      Дверь в комнату со скрипом открылась. Мэгги быстро сжала рукоятку револьвера, но прежде чем успела достать оружие, рядом оказался Натаниел Дайнс. Схватив Мэгги за руки, он прижал ее к стене.
      Мэгги молча пыталась сопротивляться, но ей мешал кринолин. Она попробовала ударить Натаниела ногой, но ее маневр не удался, и тогда она решила закричать…
      – Даже не пытайся, если дорожишь жизнью Фрэнки! – прорычал сквозь зубы Дэнни Натаниел. В окне отражался блеск его монокля. Почему же она не распознала его раньше? Волосы сэра Натаниела не были прилизаны; напротив, они лежали в живописном беспорядке. Лицо же он прятал за фальшивыми бакенбардами и усами. Но вот его глаза, бездушные, злые, были такими же пугающими, как единственный глаз Дэнни. – Я приказал своему верному человеку убить его завтра, если он не получит отмены приказа.
      Мэгги перестала сопротивляться. Она тяжело и прерывисто дышала.
      – Чего ты хочешь, Дэнни? – резко спросила она.
      – Здесь нет Дэнни, моя девочка, – сказал Натаниел, самодовольно ухмыляясь. – Здесь только сэр Натаниел Дайнс.
      – Чего ты хочешь? – повторила Мэгги. Она вызывающе прищурилась, хотя ее сердце гулко билось в груди. Натаниел Дайнс не был таким большим, как Чарлз, но был гораздо крупнее Мэгги, и его рука теперь сжимала ей горло. Преимущество Мэгги всегда было только в быстрой реакции и ловкости. Сейчас же, прижатая к стене, она была беспомощна, как ребенок.
      Сэр Натаниел широко улыбнулся своей отвратительной улыбкой:
      – Я хочу совершить самую крупную кражу за всю историю Британской империи.
      – Хорошо, что история империи не слишком древняя, не правда ли? Иначе тебе предстояла бы непосильная работа, – саркастически заметила Мэгги.
      Сэр Натаниел проигнорировал ее замечание.
      – Я не совсем правильно выразился, – холодно сказал он. – Я имел в виду, что это ты совершишь самую крупную кражу в истории империи.
      – Я не понимаю, о чем ты говоришь. – На самом деле Мэгги все поняла, но слишком поздно. «Он собирается использовать меня. Потом со мной произойдет несчастный случай, а все награбленное исчезнет… и я не смогу ничего сделать, чтобы воспрепятствовать этому».
      – Леди Эджингтон, Миллисент Кроссхем, леди Джеймс Ашуэрт, Ферн, Флора и миссис Уэлдон, леди Элизабет и леди Мэри, миссис Мортимер, леди Рашуэрт и леди Виктория – что, по-твоему, объединяет их? – холодно спросил Натаниел.
      Мэгги не собиралась играть с ним в эту игру.
      – Ну скажем, все они имеют бледный цвет лица.
      – Они леди, моя дорогая. – Это ласковое обращение звучало как насмешка. – Леди из самых благородных семейств. А это значит, что в их распоряжении находятся старинные семейные драгоценности.
      – Ну и что? – спросила Мэгги.
      – Ты украдешь их для меня сегодня вечером, – сказал сэр Натаниел.
      – А если они держат драгоценности при себе? – спросила Мэгги.
      – Не беспокойся. Я все предусмотрел. – Мэгги пристально посмотрела на него. – Ты знаешь, где находятся их спальни, и, когда придет пора действовать, я подам сигнал, который ты поймешь. Весьма способная мисс Хаусер будет твоей помощницей, а мой… камердинер… будет караулить, так что не бойся – без помощи ты не останешься.
      Вероятно, придется вскрывать замки, а она уже забыла, как это делается. Правда, мисс Хаусер может прийти ей на помощь, и Мэгги остается только осторожно проникнуть в комнаты.
      – Значит, ты спланировал все это вместе с лордом Гиффордом? – с горечью спросила Мэгги.
      Сэр Натаниел улыбнулся:
      – Лорд Гиффорд? О нет. Он очень полезный парень, всегда готовый на какое-нибудь озорство. Но он не знает о моих планах. А когда узнает, будет слишком поздно, и он не осмелится открыть рот.
      – Может быть, ты меня тоже обманываешь? Может, Фрэнки вовсе не у тебя? – спросила Мэгги. Она готова была рисковать жизнью, готова была даже умереть ради своего друга, но рисковать из-за мошенничества она не собиралась.
      – А что тебе остается, кроме как верить мне? – сказал сэр Натаниел с усмешкой. – Впрочем, можешь послать лакея в Саутворк. Там содержатель таверны расскажет, что произошло две ночи назад.
      Две ночи. Еще до того, как она прибыла в Эджингтон-Мэнор.
      Значит, Дэнни уже имел план, когда встречался с Чарлзом в опере, но как он узнал о его пари с Милли и о том, что барон будет там именно в этот день? Неужели он приложил руку и к тому, чтобы опозорить Лили Барретт?
      – Не вздумай рассказать обо всем барону, – продолжил сэр Натаниел. – Тогда он не доживет до нового года, даже если меня убьют, потому что я оставил инструкции своим людям на его счет. С молодым лордом может произойти несчастный случай, ему нужно вести себя осмотрительно. – Дэнни снова усмехнулся. – Я подумал об этом, если для тебя угрозы жизни твоему Фрэнки окажется недостаточно. К тому же Эджингтон не поверит тебе; мы знаем друг друга с юношеских лет, а ты… что он знает о тебе? Он всего лишь твой любовник…
      Ручка двери повернулась, и сэр Натаниел мгновенно отступил в сторону. Он бросил на Мэгги последний угрожающий взгляд и поспешно зашагал в противоположный конец комнаты, а потом вышел в коридор. На какое-то мгновение у Мэгги возникла отчаянная мысль вытащить револьвер и выстрелить ему в спину. Но она не решилась это сделать. Вдруг и правда тогда погибнут Фрэнки и, не дай Бог, Чарлз?
      – Мэгги. Что случилось? – раздался над ухом голос Чарлза.
      Она посмотрела на него. Он был крайне обеспокоен.
      Мэгги не могла рассказать ему, что случилось. Он ни за что не позволит ей красть драгоценности, да и нельзя подвергать его опасности, которая возникнет, если она расскажет ему обо всем. Он может совершить опрометчивый поступок: сообщит сэру Натаниелу о своих подозрениях, если не поверит ей; или немедленно вызовет его на дуэль, если поверит; или сообщит в Скотленд-Ярд; или сделает другую подобную глупость, чем обречет себя и Фрэнки на смерть.
      – Все в порядке, – сказала Мэгги. – Просто у меня немного закружилась голова… – Она поняла по его глазам, что он не поддался на обман, и потому добавила: – Я хотела снова увидеться с тобой наедине, хотя бы на минуту. – «Но лучше держись подальше от меня», – подумала она, не осмелившись сказать это вслух, так как знала, что он не воспримет ее слова всерьез. Сближение с ней было ошибкой Чарлза, и в данный момент она думала, как избавить его от беспокойства о ней и Фрэнки.
      Выражение его глаз смягчилось.
      – Ты скоро выйдешь замуж за меня и будешь иметь все, что пожелаешь.
      – Возможно, – с трудом выговорила Мэгги. – Обещай, что сделаешь кое-что для меня.
      – Что именно? – спросил Чарлз, глядя на нее с серьезным выражением лица.
      – По окончании этой недели узнай у полковника, который поддерживает Лили Барретт… кому было известно, что ты являлся ее покровителем, – сказала Мэгги. Чарлзу необходимо знать правду, чтобы защитить себя от коварного человека, считавшегося его другом. Но он сам должен дойти до этого, так как иначе может сделать глупость, пытаясь спасти ее, и тем самым подвергнет себя опасности. – Если полковник уверен, что никому не рассказывал об этом, попробуй выяснить у Лили, не говорила ли она о твоем участии в ее судьбе с соседями, или с домовладелицей, или с кем-то еще. Если это так, узнай, кому именно она рассказывала о тебе.
      – Хорошо, я сделаю это, – сказал Чарлз с явным подозрением.
      Мэгги продолжила:
      – И узнай у сестры, чья идея была опозорить Лили; может быть, кто-то как бы между прочим предложил ей сделать это. А также выясни, мог ли кто-нибудь навести ее на мысль о пари еще до твоего спора с ней.
      – Тебе что-то известно? – спросил Чарлз. – Что именно, Мэгги? – Его тон был угрожающим.
      – Я… не знаю, – ответила Мэгги. – Это лишь догадки. – Она мысленно просила у него прощения за эту ложь. – Я многое подозреваю, но пока ничего не знаю определенно. Пожалуйста, дай мне время. – Время, чтобы уже нельзя было остановить ее. – Мне надо выяснить кое-что. И еще, Чарлз…
      – Слушаю тебя, – сказал он, прикрыв глаза.
      – Обещай мне, если что-то случится со мной, ты позаботишься о ребятах. – Это были весьма опасные слова, но она должна была произнести их.
      – Ничего не случится, Мэгги, – твердо заявил Чарлз. – Я уверен в этом. Тем не менее я позабочусь о твоих ребятах.
      – Благодарю, – сказала она и про себя добавила: «Уже случилось, Чарлз, о чем я предупреждала тебя».

Глава 15