Глава 22

— Спасибо за чудесный вечер, Энтони, — сказала Кэролайн, стоя на пороге распахнутой двери книжной лавки.

— Вы действительно хорошо себя чувствуете? — с искренним беспокойством спросил Энтони.

Девушка улыбнулась, хотя на душе у нее было тяжело. До самого конца бала она едва слушала, что говорил Энтони, ела без всякого аппетита и беспрерывно обводила взглядом толпу гостей. Но Северьянов принес ей обещанный стакан пунша, а потом исчез, словно в воду канул. Девушка видела, как в сопровождении своих друзей уходила с бала виконтесса, не проявившая больше к внучке ни малейшего интереса и вообще равнодушная к ее существованию.

— У меня немного болит голова, — сказала Кэролайн. — Боюсь, вам было скучно со мной.

— Разве может быть с вами скучно! — улыбнулся Энтони. — Спасибо, что приняли мое приглашение. Если не возражаете, я зайду завтра.

Кэролайн ответила не сразу. Энтони не знал, что она согласилась работать у Северьянова. Но девушка вернулась сейчас домой, а не к Северьянову, не по этой причине. Лгать она не любила, хотя сейчас ей хотелось бы скрыть от Энтони истинное положение дел.

— Завтра меня здесь не будет.

Молодой человек озадаченно взглянул на нее.

— Я поступила на работу… вероятно, временно. — Кэролайн покраснела. — Я согласилась стать компаньонкой дочери Северьянова. Знаете, у него есть дочь, чудесная девочка шести лет. Он позволил мне полностью пересмотреть программу ее обучения. Это для меня большая удача!

От взгляда молодого человека ей стало не по себе. Она почувствовала себя виноватой.

— Все довольно сложно. Девочка одинока. Я нужна ей.

— Понятно. — Энтони такой поворот событий явно не нравился. — Вы бросились спасать несчастную княжну, Кэролайн.

Пожелав ей спокойной ночи, он ушел. Девушка закрыла дверь. Как вдруг осложнилась ее жизнь! С каждым днем Кэролайн все больше тянуло к Северьянову. Он завладел ее мыслями, она была просто одержима им. Теперь, когда Кэролайн осознала это, сможет ли она остаться компаньонкой Кати? Тем более что она поняла и еще одно: князь и его жена — действительно совершенно чужие друг другу люди.

Потрясла Кэролайн и встреча с бабушкой. Почему после стольких лет полного отчуждения старая леди подошла к ней? Чтобы позабавиться? И что означали ее взгляды и замечания?

Девушка сбросила легкую шаль и улыбнулась, вспомнив, как бабушка назвала Томаса болваном. Эдит, конечно, ведьма, но глупой ее не назовешь.

Взяв в руки зажженную свечу, Кэролайн прошла через темную книжную лавку. От неприятностей и сумятицы у нее разболелась голова. Войдя в кухню, она поставила свечу и зажгла две лампы, решив приготовить себе чай и немного поработать. Работа всегда была для Кэролайн лекарством от всех невзгод. Скоро Коппервиллу придется сдавать очередную статью. А не написать ли о вдовствующей виконтессе Стаффордской? Почему бы и нет?

— Ее нет дома, ваше сиятельство, — сказал Жак, приняв шпагу князя.

Николас удивленно посмотрел на него.

— Но она давно уже уехала с бала.

— Вы уверены? — спросил слуга. — Может, она решила подышать свежим воздухом?

Николас стиснул зубы. Он интересовался не женой — вернулась или не вернулась Мари-Элен домой, ему было совершенно безразлично. Речь шла о Кэролайн! И князь своими глазами видел, как она в сопровождении Энтони ушла с бала через парадный вход, а не через двустворчатую дверь, ведущую на террасу, как предположил этот наглец Жак. Но почему Кэролайн не вернулась сюда?

А вдруг она решила отказаться от места компаньонки? Или ее отсутствие означает что-то другое? Николас застегнул мундир и направился к двери. Возможно, девушка отправилась в книжную лавку, а это означает, что она не хочет возвращаться сюда. А что, если она все еще гуляет с этим Дэвисоном?

— Вы уходите, ваше сиятельство?

— А ты как думаешь, приятель?

Жак посмотрел вслед быстро удаляющемуся хозяину.

— Думаю, давно пора, — пробормотал себе под нос слуга.

БАЛ И СТАРЫЕ ГРЕХИ, или СТРАННОЕ ВОССОЕДИНЕНИЕ СЕМЬИ

Не менее пяти сотен гостей, принадлежавших к сливкам лондонского высшего света, собрались вчера на балу у лорда Д., общественного деятеля, пользующегося всеобщим уважением. Разумеется, никто и не подумал о неуместности такого празднества, никто и не вспомнил о бедном герцоге Веллингтоне, утопающем по колено в грязи и крови. На бал прибыл не только принц-регент в сопровождении своих приближенных, настроенных весьма бодро и весело, но и большинство членов кабинета Ливерпула, а также небезызвестный иностранный князь и увертливый, вечно куда-то спешащий посол.

И все шло бы, как всегда, если бы на балу не произошла удивительная встреча. Некая вдовствующая виконтесса С., уже два года не покидавшая уединенного поместья в М., где она, возможно, размышляла о своих прегрешениях, тоже приехала на бал. Она встретила там и своих друзей, увешанных бриллиантами, и свою давно забытую родственницу — заметьте, внучку! — которую не признавала с момента ее рождения за одно то, что отец внучки — плебей, точнее, книготорговец! Поскольку чопорная старая леди придерживается консервативных взглядов, а ее внучка — поклонница Бентама и подобных ему авторов, разговор получился не слишком дружелюбным. Бедная леди С.! Старые грехи всплыли на поверхность на глазах у всего общества! Теперь об этом заговорят в свете! Переживет ли эта знатная дама такой скандал? Автор статьи сомневается в этом.

Когда Кэролайн закончила статью, раздался громкий стук в дверь. От неожиданности перо девушки прочертило ломаную линию в конце страницы. Она замерла от страха.

Девушка не знала, который час, но полагала, что уже далеко за полночь. Может, ей показалось? Кому придет в голову стучаться в книжную лавку в такое время? Стук повторился.

О Господи! Отложив перо, Кэролайн встала и потушила обе лампы, оставив только свечу. Что же делать? Грабитель не стал бы стучаться в дверь. Может, подойти и спросить? А что, если это кто-нибудь из соседей? Вдруг кто-то умирает? Или лучше спрятаться?

— Кэролайн!

Из-за кухонной двери Кэролайн всматривалась в окно, пытаясь хоть что-то увидеть. Но за окном стояла кромешная тьма.

— Черт возьми! — Вдруг она услышала русское ругательство. Ей показалось, что это голос Северьянова. Не может быть! Пока девушка стояла в нерешительности, человек у входной двери чиркнул спичкой, при свете которой она разглядела высокого, атлетически сложенного мужчину. Это действительно был Северьянов.

— Кэролайн! — еще раз властно крикнул Северьянов и стукнул в дверь.

Овладев собой, девушка снова зажгла две лампы и подошла к двери. Что ему нужно? Она отодвинула задвижку и распахнула дверь. Кэролайн решила не впускать князя. Ни за что. Но он, бросив на нее загадочный взгляд, вошел в лавку.

— Что-то случилось? — спросила Кэролайн, закрыв за ним дверь. Ее охватила дрожь. — Катя здорова?

— С Катей все в порядке, — ответил он, не спуская с нее напряженного взгляда. Неверный свет свечи освещал его высокие скулы и аристократический нос.

Кэролайн вдруг поняла, почему князь так пристально разглядывает ее. Она стояла босиком в тоненькой ситцевой ночной сорочке, едва прикрытой легким халатиком. Покраснев, девушка затянула потуже поясок,

— Что вам угодно?

Его губы дрогнули в улыбке.

— Вы так внезапно исчезли. — Князь огляделся. — Еще не ложились? Чем вы занимались?

— Работала.

— Коппервилл? — Глаза его блеснули.

— Да. Но я все же не понимаю, почему вы здесь… в такой поздний час.

— Хотите знать правду?

— Не уверена. Он усмехнулся.

— Я предполагал, что вы здесь. Однако мысль, что вы гуляете с молодым Дэвисоном, не давала мне покоя.

— Ну что ж, теперь вы убедились, что я здесь. Уже очень поздно…

— Почему вы вернулись сюда, Кэролайн? — оборвал ее князь.

— Мне надо было подумать, — ответила девушка. Интересно, догадывается ли князь, что все ее мысли сосредоточены на нем?

— Я сегодня не ужинал и умираю с голоду. — Северьянов улыбнулся.

— Я и сама хотела поесть, но потом увлеклась статьей и забыла, — произнесла она. Сердце у нее трепетало.

— Может, поужинаем вместе? — Взгляд его проникал ей в самую душу.

Разум убеждал Кэролайн отказать ему и ни за что не приглашать на кухню.

— Могу предложить вам только бутерброды с сыром. Вас это устроит?

— Да, если к бутербродам найдется немного вина.

— Ладно. Поищите вино в кладовке. Сомневаюсь, правда, что там есть бургундское или бордо.

— Я удовольствуюсь и чем-нибудь менее изысканным. — Глаза князя весело блеснули. — Не дай Бог найти здесь какое-нибудь контрабандное вино!

— Я бы себе этого не простила.

— Вы чем-то расстроены? — тихо спросил он.

— Нет, — отозвалась Кэролайн, открывая хлебницу дрожащей рукой.

Он обхватил ее запястье.

— Может, сегодня мы будем просто друзьями?

— Вино, — напомнила она. — Возьмите вино в кладовке.

— Как вам угодно. — Князь отпустил ее руку. Он отправился в кладовку, а Кэролайн начала нарезать хлеб.

— Я нашел полбутылки портвейна, — сообщил князь, вернувшись в кухню.

Кэролайн положила на тарелку увесистый треугольный кусок стилтона.

— Думаю, вино нам придется возместить. Я велю доставить вашему отцу целый ящик.

«Он — князь, а я — простолюдинка. Он — мой работодатель. — Девушка достала с полки два стакана. — Что я делаю? Совсем спятила? Своими руками создаю такую интимную обстановку? Ничего хорошего из этого не получится. Я так остро ощущаю его присутствие. О Господи, я люблю его!»

Северьянов открыл портвейн. Кэролайн поставила на стол стаканы и две тарелки, а князь — тарелку с сыром и бутылку.

— Я и не знала, что князья накрывают на стол, тем более на кухне. — Кэролайн усмехнулась.

— Этому князю приходилось есть в грязи, под проливным дождем позади походной палатки — на глазах у турок, которые ждали удобного момента, чтобы зверски расправиться с ним. — Он учтиво выдвинул стул для нее. — А вот на кухне я еще не ужинал, тем более с дамой в ситцевой ночной сорочке.

Кэролайн замерла. Она совсем забыла о ночной сорочке!

— Я сейчас переоденусь.

— Не нужно. Вы выглядите прелестно, уверяю вас. — Князь сел за стол. Глаза у него блестели. — Правда, до сих пор я предпочитал кружевное белье.

Кэролайн не поверила, что его вкус изменился.

— А это что такое? — Северьянов взял в руки лист бумаги со статьей Коппервилла. В верхнем углу была нарисована карикатура, в которой каждый безошибочно узнал бы князя.

Кэролайн покраснела.

Северьянов внимательно рассматривал карикатуру. Девушка изобразила его на ступенях лестницы, ведущей в бальный зал. Он был в мундире, при шпаге и с орденами на груди. Но не только парадный мундир придавал карикатуре несомненное сходство с ним. Кэролайн удалось необычайно точно передать выражение его лица. Оно было насмешливым и равнодушным, самоуверенным и скучающим.

Он взглянул на Кэролайн.

— Неужели у меня и в самом деле такой вид?

Она кивнула.

— Сегодня был именно такой. В тот момент. Князь снова посмотрел на карикатуру.

— Вы намерены опубликовать это?

— Нет.

— В таком случае я польщен.

Кэролайн не знала, что сказать. Тьма за окнами, располагающая к близости обстановка кухни — все это возбуждало желание.

— Вы весьма необычный человек, — проговорила она.

— И это все?

Кэролайн понимала, что не должна отвечать ему.

Князь взял листок с текстом статьи.

— Прочтите, если угодно, — предложила Кэролайн, отрезая два аппетитных ломтика сыра. Ей очень хотелось узнать его мнение. Она вдруг поняла, что никакие препятствия, разделяющие их, не помешают ей любить его. Напротив, недостижимость цели лишь подогревала ее чувства.

Кэролайн не следовало ездить на бал, не следовало становиться компаньонкой Кати, не следовало впускать князя в дом…

Он отложил статью.

— Интересный выбор темы.

— Это все, что вы можете сказать? Северьянов взял ломтик хлеба с сыром.

— Боже мой, как вкусно. — Он потянулся за портвейном. — Вы как будто расстроены?

— Еще бы не расстроиться. — Кэролайн опустила глаза.

— Хотите поговорить об этом?

— Что еще сказать? Мои родители сбежали и обвенчались тайно. Бабушка не простила маму, а отца возненавидела. Она отказалась помочь нам, когда я была еще маленькой, и мы очень нуждались. Мама умоляла ее помочь, а она отказалась. Из-за нее мама и умерла. — Кэролайн поняла, что высказала то, в чем боялась признаться даже себе, и очень смутилась.

— Мне очень жаль. Как умерла ваша мать? — спросил Северьянов.

— Не знаю, почему я рассказываю вам об этом. — Девушка через силу улыбнулась. — Я вам, наверное, надоела.

— Вы не можете мне надоесть. Думаю, ваша бабушка сожалеет о случившемся не меньше, чем вы.

— Сомневаюсь. Она всегда делала вид, что меня не существует.

— Я хорошо разбираюсь в людях и заметил, что вы ее очень интересуете.

— Интересую? Как бы не так! Не больше, чем меня интересуют африканские пигмеи!

Северьянов усмехнулся и положил свою руку поверх ее руки.

— Возможно, она ненавидит вашего отца, но не вас. Ведь вы — ее плоть и кровь. Поверьте мне.

Кэролайн перевела взгляд с теплых янтарных глаз князя на его полные чувственные губы, потом взглянула на крупную смуглую руку, лежавшую поверх ее руки.

— Едва ли разумно верить вам.

— Я имел в виду не это — Князь убрал свою руку.

Они оба замолчали. Тишина приводила девушку в смятение, ночь — тоже. А особенно — князь.

— Я очень устала, мне пора лечь. — Она поднялась. Князь схватил ее руку и поднес к губам. «Я так и знала, что все этим кончится», — подумала девушка.

— Кэролайн. — Его голос дрогнул. — Я понимал, что мне не следует приходить сюда.

— Но вы все-таки пришли.

— Да.

— А теперь мы должны пожелать друг другу спокойной ночи.

— Должны. Но почему у вас на глазах слезы?

— Наверное, мне просто жаль себя.

— Не плачьте. Для этого нет причин. Конечно, нет, с его точки зрения. Ведь он-то не любит ее. Кэролайн высвободила руку и смахнула слезы.

— Вы, видимо, думаете, что я веду себя как ребенок.

— Нет. В вас нет ничего ребяческого. Вы придете завтра? — спросил князь.

Кэролайн очень не хотелось, чтобы он покидал ее, но она сознавала абсурдность этой мысли.

— Да, — ответила девушка.

Князь кивнул и, помедлив, спросил:

— А как же Дэвисон?

— Я не понимаю вас.

— Он ухаживает за вами.

— Едва ли.

— Ваша бабушка права насчет Дэвисона. Он хороший молодой человек. И у него, Кэролайн, благородные намерения. Уверен, он влюблен в вас и со временем сделает вам предложение.

— Нет, вы ошибаетесь. Но почему вы мне это говорите?

— Я был обязан сказать. Если Дэвисон сделает вам предложение, вы должны серьезно подумать об этом.

Кэролайн растерялась. Почему князь так настойчиво советует ей выйти замуж за Энтони?

— Мы с ним просто друзья. И едва ли дружба перерастет в нечто большее.

— Ну а если он сделает предложение?

— Я не люблю его.

— Ах да, ведь вы романтик — и гордитесь этим, — проговорил князь с неожиданной нежностью. — Кэролайн, неужели вы не выйдете замуж за хорошего молодого человека — без любви?

Она покачала головой.

— Нет, я не смогла бы этого сделать. — Девушка в этот миг представила себя не с Энтони в строгой норманнской церкви, а с князем в величественном соборе. О Боже!

Северьянов неожиданно наклонился, и не успела Кэролайн опомниться, как оказалась в его крепких объятиях. Он прикоснулся губами к ее губам. Мягко, словно крылом бабочки. Она застонала.

Его горячие губы требовательно завладели ее губами, которые раскрылись навстречу ему. Она прижалась к груди князя, и золотые пуговицы впились ей в грудь. Но Кэролайн и не думала сопротивляться, а забыв обо всем, ответила на поцелуй Северьянова со страстью, в которой боялась признаться самой себе с тех самых пор, как впервые увидела его.

Их поцелуй в кухне, освещенной слабым светом свечи, длился бесконечно.

Наконец Северьянов оторвался от ее губ. Кэролайн взглянула в горящие глаза князя и спрятала лицо у него на груди. Что теперь будет? Он уйдет, а она завтра вернется к исполнению своих обязанностей компаньонки, будто ничего не произошло, будто не было мощной силы, бросившей их в объятия друг друга!

Князь все еще держал ее в своих объятиях — крепко, властно, упрямо, не желая выпускать из рук то, что принадлежит ему. И Кэролайн так же крепко прижималась к нему. Девушке хотелось навсегда остаться в его объятиях, но она понимала, что ей отпущено всего лишь мгновение. И, дорожа этим коротким мгновением, она старалась продлить его.

— Мне пора, — прошептал князь. — Я пришел сюда не для того, чтобы обладать тобой, как бы мне этого ни хотелось.

— Понимаю, ты должен идти.

«Он женат», — напомнила она себе. И вдруг почувствовала ненависть к Мари-Элен.

Северьянов отступил на шаг, не отрывая взгляда от Кэролайн. Его взгляд выражал неудовлетворенную страсть. Потом он ушел. А Кэролайн села за кухонный стол и расплакалась.

Глава 23

Проведя бессонную ночь, Кэролайн ровно в восемь утра пришла в дом Северьянова и успела позавтракать с Катей. Увидев Кэролайн, девочка просияла. Гувернантка сердито взглянула на нее. Раффальди в комнате не было.

— Доброе утро, — бодрым голосом сказала Кэролайн.

— Доброе утро, — буркнула Тэйчили.

— Здравствуйте, мисс Браун, — улыбнулась Катя. Кэролайн тоже улыбнулась ей.

— Сегодня прекрасный день. Хорошо бы отправиться в музей.

Тэйчили снова бросила на нее сердитый взгляд.

— Вы уже ознакомились с новым расписанием занятий для Кати? — спросила Кэролайн.

— Ознакомилась. Это полный абсурд! Где видано, чтобы маленькую девочку учили астрономии и философии? Разве это подготовит ее к жизни в обществе и к обязанностям супруги?

— Уверена, что подготовит. Итак, сегодня мы отведем два часа на экскурсию.

— Мы пойдем в музей? — Глазенки у Кати загорелись. — Я еще никогда не была в музее.

— Там есть специальный отдел, посвященный Древнему Египту. Но прежде чем идти туда, поговорим о фараонах.

— Я тоже не прочь поговорить о фараонах, — раздался голос Северьянова.

Кэролайн быстро обернулась. Князь стоял в дверях. Под глазами у него были темные круги. Видимо, он тоже провел беспокойную ночь.

— Доброе утро, — сказал он, обращаясь ко всем, но глядя только на Кэролайн.

— Доброе утро, папа, — улыбнулась Катя.

Князь подошел к дочери и поцеловал ее. Потом кивнул Тэйчили, которая сидела прямо, словно аршин проглотила.

Северьянов, конечно, застал Кэролайн врасплох, поэтому на нее сразу нахлынули воспоминания о прошлой ночи. Она надеялась, что никто не догадается о том, что произошло. Но как бы она ни старалась, ей не удавалось оторваться от его гипнотизирующего взгляда.

— Здравствуйте, мисс Браун. Не возражаете, если я присоединюсь к вам? — Взгляд его затуманился. — Мне что-то не хочется завтракать в столовой.

Кэролайн знала, что князь никогда не завтракает с дочерью, и заметила удивление Кати. А уж Тэйчили была явно поражена.

Поскольку гувернантка и Катя промолчали, Кэролайн ответила:

— Будем рады. Как прошла ваша утренняя прогулка верхом?

— Я сегодня не ездил на прогулку. — Он снова посмотрел на Кэролайн. — Так, значит, у вас сегодня намечена экскурсия в музей?

Кэролайн перехватила испуганный взгляд девочки.

— В чем дело, Катя? Девочка опустила глаза.

— Катя, ты чем-то обеспокоена? — спросил Северьянов.

— Ты не позволишь нам пойти в музей? — Девочка покраснела.

— Ничего подобного. Мне это очень по душе. Более того, если бы сегодня я был свободен, то с удовольствием присоединился бы к вам. — Князь улыбнулся дочери.

— Доброе утро! — раздался голос Алекса. Он вошел в комнату, улыбнулся Кэролайн и крепко обнял Катю, засмеявшуюся от радости, а при этом украдкой взглянул на брата.

— Кажется, ты сегодня утром отказался от прогулки верхом, большой братец?

— Как видишь. Почему-то я очень проголодался.

— Наверное, развлекался всю ночь, — заметил Алекс, садясь за стол. — Позволь полюбопытствовать, где ты был после бала, большой братец?