– Танцует, – ответила Оливия, – и очень хорошо: один прыжок направо, два налево и поклон.
      – А как она одета?
      – На ней красный маленький камзол и маленький серый цилиндр на голове, – стала описывать Оливия, – а ошейник и поводок золотистого цвета.
      – Эта обезьянка… она коричневая, мягкая и пушистая? – спросила Анна.
      – Да, – подтвердила Оливия, в который раз уже удивляясь способности дочери видеть без помощи глаз.
      Обезьянка ловко перевернулась, и дети залились счастливым смехом. Вместе с ними смеялась и Анна. Оливия была рада видеть свою дочь довольной и счастливой, пусть и на краткий миг.
      Пока Анна и мисс Чайлдс внимали скрипачу и следили за обезьянкой, Оливия рассеянно осмотрелась, чтобы решить, куда идти дальше. В центре ярмарочной площади начинался кукольный спектакль, поодаль вот-вот должно было начаться состязание стрелков из лука, в большом павильоне шла бойкая торговля тканями, преимущественно шелком, своим отменным качеством славившимся на всю Англию. Но Оливии сейчас было не до шелка.
      С того самого дня, как она впервые увидела де Вера, все ее мысли были только о нем. Она гнала прочь воспоминания о встречах с ним, сердясь на себя за легкомыслие, но все было тщетно.
      – Смотри, мама! – радостно воскликнула Анна.
      Повернувшись, Оливия увидела, что обезьянка, приблизившись, принялась с любопытством разглядывать девочку. Оливия с опаской взглянула на скрипача-хозяина, и цыган, словно прочитав ее мысли, сказал:
      – Не бойтесь, мадам, она не кусается.
      Тем временем обезьянку заинтересовали ласково протянутые к ней руки Анны. Еще мгновение, и она прыгнула к девочке на руки и доверчиво прижалась к ней всем тельцем.
      – Она мягкая! – радостно воскликнула Анна, нежно поглаживая обезьянку.
      Цыган удивленно покачал головой:
      – Еще ни разу в жизни моя обезьянка не давалась в руки чужим людям, особенно детям.
      – Ну хватит, Анна, отпусти ее, – попросила Оливия, опасаясь, что обезьянка может оказаться больной, и в то же время сожалея, что ей приходится лишать дочь маленькой радости.
      Анна с неохотой опустила обезьянку на землю, и та, подскочив к хозяину, мигом взобралась ему на плечи.
      Достав кошелек, Оливия протянула ему целую гинею. Глаза цыгана расширились от удивления, и он низко склонился перед Оливией, бормоча слова благодарности.
      – Ну пойдем теперь смотреть кукольный спектакль? – сказала она, беря дочь за руку.
      Та грустно кивнула: жаль было расставаться с обезьянкой.
      Однако Оливия так и не сдвинулась с места. В толпе зрителей, окруживших бойцовский ринг, она увидела де Вера. Увидела со спины, но не сомневалась в том, что это именно он.
      Мгновенно испугавшись, Оливия забыла о намерении смотреть кукольный спектакль и торопливо потянула Анну к павильону, где торговали тканями.
      – Мама, ты делаешь мне больно! – охнула девочка.
      – Что-то случилось, леди Эшберн? – встревоженно спросила мисс Чайлдс.
      – Нет, ничего, идемте же, – отмахнулась Оливия.
      Настойчиво увлекая за собой Анну и мисс Чайлдс, она обернулась. Виконт в упор смотрел на нее и ее спутниц.
      Оливия остановилась, словно загипнотизированная его пристальным взглядом. У ног виконта замер большой рыжий сеттер. Секундой позже де Вер неторопливо двинулся к Оливии и, остановившись на почтительном расстоянии, поклонился и произнес:
      – Добрый день, леди Эшберн!
      Потом он окинул взглядом Анну и мисс Чайлдс.
      Сердце Оливии бешено колотилось. Она явно не сумеет сдержаться, если виконт посмеет хоть единым взглядом или словом выразить свое отвращение или снисхождение.
      – Добрый день, милорд, – торопливо проговорила она, обнимая дочь.
      – Какая неожиданная встреча! – отозвался виконт.
      – Моя дочь, как и я сама, обожает ярмарки, – натянуто улыбнулась Оливия. – Знакомьтесь, моя дочь Анна, а это ее гувернантка мисс Чайлдс.
      Де Вер снова учтиво поклонился, а Анна улыбнулась и сделала грациозный реверанс.
      – Мне тоже нравится бывать на ярмарках, – обратился он к девочке. – Прошло немало лет с тех пор, как я в последний раз получал это удовольствие.
      – Почему? – спросила девочка.
      Виконт горько улыбнулся:
      – Потому что давно не был в Англии. Я живу на далеком острове в Карибском море.
      – Но почему? Разве вы не англичанин? У вас чистое английское произношение, а мама назвала вас милордом.
      Оливия была поражена поведением дочери. Как правило, Анна не разговаривала со взрослыми, особенно с незнакомыми ей людьми. А сейчас она непринужденно болтала с де Вером, словно они были давними друзьями!..
      – Да, я англичанин, но предпочитаю жить на Барбадосе, а не на родине, – просто ответил Гаррик.
      – Какое интересное название у этого острова, – задумчиво проговорила Анна и протянула руку.
      Сеттер, до той минуты спокойно стоявший у ноги хозяина, неожиданно подался вперед и дружелюбно ткнулся носом в ладонь девочки.
      – Сидеть, Трив! – резко скомандовал Гаррик, и пес послушно сел на некотором расстоянии от Анны.
      – Нет-нет, не надо! – запротестовала девочка. – Я очень люблю собак! Ваш пес красивый? Какого он окраса?
      Де Вер посмотрел на Оливию и сказал:
      – Не волнуйтесь, леди Эшберн. Трив любит детей и не причинит вашей дочери никакого вреда.
      Оливия понимающе кивнула:
      – Да, конечно… Можно моей дочери немного поиграть с вашей собакой?
      Гаррик кивнул, глядя на Оливию. Спустя минуту догадался, что Анна не могла видеть его кивка, и поспешно проговорил:
      – Конечно, Анна, поиграй с Тривом.
      Негромко щелкнув пальцами, он показал собаке на девочку, и пес вскочил, радостно виляя хвостом.
      Анна медленно провела пальцами по его широкому лбу, по длинным шелковистым ушам, потом порывисто обняла сеттера за шею и прижалась к мягкой шерсти.
      – Он такой большой, такой мягкий, – прошептала она.
      – Это сеттер, детка, – пояснила Оливия, и у нее перехватило дыхание от внезапно подступивших слез. – Он чудесного золотисто-рыжего окраса, – шепотом закончила она.
      – Трив – ирландский сеттер, – мягко добавил Гаррик, не сводя глаз с Оливии.
      – Как жаль, что у меня нет собаки, – вздохнула Анна.
      – Зато у тебя есть кошка, – возразила Оливия.
      – Неужели в Эшбернэме нет охотничьих собак? – удивился Гаррик.
      – Есть, но они принадлежат моему отцу и предназначены для охоты, а не для детских забав, – снова вздохнула Анна, явно повторяя слова, сказанные кем-то из взрослых. – Сестра отца не любит животных, так что мне еще повезло, что у меня есть Томас.
      – Ясно, – помрачнел Гаррик. – Анна, ты можешь брать к себе Трива, когда захочешь. Он отличный товарищ для игр и забав, очень послушный и… чистоплотный. Он не станет гонять твоего кота Томаса, если ты запретишь ему.
      – Неужели правда, милорд? Вы разрешаете мне играть с вашей собакой? – обрадовалась Анна.
      – Да, пока не настанет время возвращаться на Барбадос. Трив поедет со мной, – улыбнулся Гаррик, и его глаза посветлели.
      Оливия молча наблюдала за беседой Анны и Гаррика. Она не верила в то, что виконт и в самом деле такой добрый человек по натуре. Скорее всего он просто пытался добиться расположения Оливии через приветливое и ласковое обращение с ее слепой дочерью. Так твердил ей голос рассудка. Однако интуиция подсказывала, что де Вер не принадлежит к числу холодных и жесткосердных людей, способных на подлость.
      – А когда вы собираетесь покинуть Англию, милорд? – спросила Анна с детской непосредственностью.
      Желая скрыть свой интерес к ответу виконта, Оливия тоже наклонилась к собаке, чтобы погладить ее.
      – Я еще не решил, – коротко ответил Гаррик, и Оливия почувствовала на себе его взгляд. – Вы уже видели кукольное представление?
      – Нет, – отрицательно покачала головой Анна.
      – Леди Эшберн, вы позволите мне сопровождать вас, Анну и мисс Чайлдс? Нам следует поторопиться, если мы хотим посмотреть на кукол.
      Оливия выпрямилась, чтобы ответить вежливым отказом. Десятки благовидных предлогов вертелись у нее на языке, но ей не хотелось столь откровенно лгать в присутствии дочери и мисс Чайлдс. Поэтому она лишь слабо улыбнулась:
      – Конечно, если вы этого так хотите, милорд.
      – Хочу, – незамедлительно подтвердил свои намерения виконт.
      И вся компания – мужчина, две женщины, ребенок и огненно-рыжий сеттер – отправилась на кукольный спектакль.
 
      Когда представление началось, Анна целиком и полностью увлеклась незамысловатым сюжетом, радостно смеясь проделкам кукол вместе с остальными детьми.
      Де Вер неожиданно наклонился к самому уху Оливии и тихо произнес:
      – Давайте отойдем в сторону. Анна побудет с мисс Чайлдс. Мне необходимо поговорить с вами.
      Оливия вздрогнула, почувствовав на шее его жаркое дыхание, подняла глаза, чтобы ответить решительным отказом, но встретившись с ним взглядом, моментально покраснела.
      Не успела она вымолвить и слова, как Гаррик решительно приблизился к мисс Чайлдс и тоном, не допускающим возражений, произнес:
      – Мы с леди Эшберн отправимся взглянуть на ткани. Вернемся через полчаса, а вы с Анной пока посмотрите представление. Трив тоже останется с вами.
      Скомандовав псу сторожить девочку, Гаррик властно взял Оливию под руку и повел сквозь толпу зрителей назад, к центру ярмарочной площади.
      Остановившись неподалеку от павильона с тканями, он выпустил ее руку и отрывисто произнес:
      – Прошу прощения за то, что излишне погорячился вчера вечером.
      – Это все, что вы хотели мне сказать?
      – Нет, не все, – помедлив, ответил Гаррик. – Могу я пригласить вас на прогулку в центральный парк?
      Оливия молчала.
      – Оливия, я не прошу вас о свидании, я всего лишь приглашаю вас на невинную прогулку, – уже настойчивее повторил Гаррик.
      – Ваша невеста тоже пойдет с нами?
      – Нет, – буркнул он.
      – Тогда я вынуждена отказаться, – откликнулась Оливия, пытаясь скрыть свое огорчение.
      Внезапно Гаррик порывисто схватил ее за руки:
      – Оливия, почему мы не можем делать то, что хотим? Или тебе нравится чувствовать себя жертвой мужа-мерзавца и ханжеской общественной морали?
      Его слова попали в точку! Оливия пошатнулась, словно от удара, и попыталась отойти от него.
      – Отпустите меня, вы ничего не понимаете…
      – Не понимаю? Ты несчастна, и это слишком очевидно! Я хочу сделать тебя счастливой, черт побери!
      – Отпустите меня, – тихо повторила Оливия, – прошу вас…
      Гаррик послушно отпустил ее, отступив на шаг назад.
      – Вы пытаетесь соблазнить меня, – проговорила она, стараясь казаться строгой и неприступной. – И вас ни в коей мере не касается мое счастье… или несчастье.
      Гаррик иронически выгнул бровь.
      – У меня прекрасная дочь, – продолжала Оливия, – и я абсолютно довольна своей жизнью в Эшбернэме. И если мне вдруг вздумалось пожить немного в городе, то это еще не конец света!
      – Если вы так обожаете свое поместье, почему же не хотите поскорее вернуться туда? – ухмыльнулся Гаррик.
      Оливия молчала, не в силах сказать ему правду. В самом деле! Не могла же она сказать ему, что Арлен решил примерно наказать ее и заставил остаться в Лондоне до самой свадьбы виконта и мисс Лейтон! К тому же она очень вовремя вспомнила, что де Вер обещал последовать за ней в Эшбернэм.
      – Я нужна Сьюзен, – нашла она наконец правдоподобное объяснение.
      – Вот уж точно! – язвительно хмыкнул он. – Остается только надеяться, что за оставшееся до свадьбы время эта скучная дурочка станет хоть немного похожа на вас!
      – Она добрая, милая девушка, – возмутилась Оливия.
      – Мне не нужны такие добрые и милые, как вы изволили выразиться, девушки! Так согласны вы прогуляться со мной в парке или нет, черт побери?!
      – Нет!
      – Тогда, может, пообедаем вместе или поедем в театр? – понизил голос де Вер.
      – Нет, – отказалась Оливия, – я не могу…
      – А если бы я не был связан этим проклятым обручением с мисс Лейтон?
      – Вы забыли, что я замужем? – вскинула голову Оливия.
      Гаррик вмиг покраснел от досады, огорчения и гнева.
      – Этому никогда не бывать, – прошептала Оливия, глядя в его рассерженные, но все равно прекрасные и притягательные глаза.
      И тут перед ее мысленным взором предстали она сама и де Вер совершенно нагие и страстно обнимающие друг друга, а внутренний голос отчетливо произнес: «Это твоя судьба». У Оливии закружилась голова.
      – Нет, я не могу с этим согласиться! – возмутился де Вер. – Вы мне нужны как воздух, леди Оливия! И я не понимаю вашей готовности жертвовать собой ради человека, который не стоит даже вашего мизинца, который вас не любит!

* * *

      Виконт настоял на том, чтобы отвезти Оливию, Анну и мисс Чайлдс домой в своей карете. Оливия не смогла отказать ему, потому что его предложение очень обрадовало Анну. С одной стороны, Оливии и самой хотелось продлить пребывание в обществе де Вера, но с другой – не дай Бог их снова увидят вместе. И это на следующий же день после праздничного приема в доме Лейтонов!
      Когда карета де Вера подъехала к дому, к дверце проворно подскочил лакей, чтобы помочь дамам выйти. Оливия осторожно огляделась. На тротуаре стояли две госпожи и без всякого стеснения разглядывали подъехавших.
      Внезапно на крыльце показалась леди Лейтон, и у Оливии замерло сердце. Почему Лейтоны так рано вернулись домой?
      Виконт проследил за направлением ее встревоженного взгляда и саркастически заметил:
      – А, моя будущая теща…
      – Благодарю вас, милорд, за чудесную прогулку в вашей карете, – звенящим от напряжения голосом произнесла Оливия. – Анна, мисс Чайлдс, идемте!
      – Мама, ты не заболела? – встревоженно спросила девочка, послушно выбираясь из кареты вслед за мисс Чайлдс.
      – Нет, конечно! С чего ты взяла, детка? – преувеличенно бодро откликнулась Оливия, но на сердце у нее было тяжело.
      На лице леди Лейтон красовалась фальшивая, словно приклеенная улыбка. «Неужели ей все известно?» – пронеслось в голове у Оливии.
      – Леди Эшберн, что так рано вернулись? Вам понравилась ярмарка? – с деланной приветливостью поинтересовалась леди Лейтон.
      – Да, мы чудесно провели время, – ответила Оливия.
      – Ах, лорд Кэдмон! Какая приятная неожиданность! – воскликнула леди Лейтон, заметив в карете своего будущего зятя, и теперь уже с искренней радостной улыбкой.
      Выйдя из кареты, виконт поцеловал ей руку, как того требовали приличия.
      – Я тоже был на ярмарке, леди Лейтон, – пояснил он. – Увидев, что леди Эшберн и ее дочь собираются нанять экипаж, чтобы вернуться домой, я счел необходимым предложить им свою карету.
      – Как любезно с вашей стороны! – воскликнула леди Лейтон. – Прошу в дом! Мы с дочерью как раз собирались пить чай. Она будет весьма рада вашему неожиданному визиту!
      – Боюсь, не смогу принять ваше приглашение, мадам, – категорическим тоном произнес де Вер, едва заметно улыбаясь. – У меня сегодня много неотложных дел. Я постараюсь заехать к мисс Лейтон на днях.
      Лицо леди Лейтон приняло чрезвычайно огорченное выражение, но она все же нашла в себе силы снова улыбнуться:
      – Тогда ждем вас завтра, милорд!
      Виконт учтиво поклонился и исчез в глубине большой графской кареты. Леди Лейтон повернулась к Оливии, стоявшей за ее спиной. Лицо молодой женщины выражало смятение и не совсем понятную леди Лейтон вину.
      – Идемте пить чай, леди Эшберн, – вежливо, но несколько прохладно пригласила она. В ее голосе прозвучала озабоченность.
 
      Ремонт городского дома Хоутонов, длившийся без малого пять лет, наконец завершился, и Арлен радовался этому едва ли не больше всех его обитателей. Он был частым гостем в доме своей сестры, и годы бесконечного стука молотков и визга ручных пил чуть не свели его с ума.
      Сидя в гостиной в ожидании сестры, он с восхищением осматривал роскошное убранство просторной комнаты с высокими потолками и огромными окнами. Во всем чувствовалась рука Элизабет. Арлен всегда восхищался ее тонким, изысканным вкусом.
      А вот и она – стремительно вошла в гостиную, почему-то в домашнем бледно-розовом платье… Сестра была явно чем-то сильно расстроена. Голубые глаза ее гневно сверкали, губы были сурово поджаты.
      – Дорогая, мы же собирались сегодня вместе пообедать, или ты забыла? – растерянно спросил он.
      Она молча протянула руку для поцелуя, потом сердито ответила:
      – Я ничего не забыла, но у меня пропало всякое желание куда-либо ехать сегодня вечером. Если хочешь, мы пообедаем дома. Маркиза в Лондоне нет.
      – А ты уверена, что он сегодня не вернется? – осторожно спросил Арлен.
      – Да, – коротко ответила она, исподлобья метнув на брата недовольный взгляд. – Как хочешь, Арлен… Но я сегодня очень сердита.
      – Да, это заметно. Закрыть дверь?
      Бросив на брата почти неприязненный взгляд, Элизабет сама подошла к двери и плотно закрыла ее.
      – Ты что, ничего не знаешь?
      – О чем ты? – облизнул он внезапно пересохшие губы.
      – О твоей жене и Кэдмоне!
      – Что? Что ты сказала? – притворился непонимающим Арлен, хотя внутри у него все сжалось от дурных предчувствий. Он сразу вспомнил вчерашний разговор с графом Стэнхоупом. Впрочем, граф сказал, что видел их вдвоем в парке, и только. Да и что могло быть между ними? Оливия настолько холодна, что ей можно в монашки подаваться.
      – Как, ты ничего не слышал? Твоя робкая невзрачная мышка была вместе с Кэдмоном на городской ярмарке! Поверить не могу!
      Арлен тоже не мог в это поверить.
      – Они назначили на ярмарке свидание? – переспросил он.
      Элизабет выразительно подняла брови:
      – Арлен, дорогой, я не думаю, что дело зашло так далеко, к тому же с ними была твоя дочь и ее гувернантка. Он их всех привез домой к Лейтонам в своей карете, представляешь?
      У Арлена сильно забилось сердце. Анна была на ярмарке? Как посмела Оливия появиться на публике с неполноценным ребенком, которого следовало держать подальше от посторонних глаз?! Она хочет, чтобы весь мир узнал об этой трагедии?!
      – Ты сама там была? – перебил он сестру.
      – Нет, но их видела леди Синтия. – Глаза Элизабет вмиг потемнели. – Вчера у Лейтонов я заметила, как жадно твоя жена смотрела на Кэдмона. Она была готова сожрать его со всеми потрохами! Кажется, у твоей женушки проснулся адский темперамент!
      – Это уж слишком, – слегка обиделся Арлен. Иногда Элизабет заходила слишком далеко.
      – Ах, оставь! – презрительно махнула она рукой. – Синтия говорит, между ними явно что-то происходит, и если пока никто ничего не знает, то очень скоро все выплывет наружу! Да как он мог?!
      Элизабет в большом волнении стала прохаживаться по гостиной, то и дело останавливаясь у больших окон.
      – Не могу поверить, – пробормотал Арлен, трясясь от злости. – Знаешь, вчера граф Стэнхоуп говорил мне, что видел их вдвоем в парке…
      – И до моих ушей дошла эта новость, – повернулась к брату разгневанная красавица. – Похоже, Кэдмон собирается снова наставить тебе рога! – многозначительно добавила она.
      – Негодяй! – вырвалось у взбешенного Арлена. – Ублюдок! Я убью его!
      Элизабет расхохоталась:
      – Ну зачем же так сразу! Есть и другие способы… Впрочем, хватит с нас твоей глупенькой Оливии и ее любовника. Давай займемся чем-нибудь более интересным. Муж не вернется сегодня домой, – прошептала она с придыханием.
      Арлен, недолго поколебавшись, заключил ее в свои объятия.

Глава 9