Глава 27

Впервые в жизни Виолетта отдалась мужчине. Всем телом и всей душой.

Блэйк, повернувшись на бок, с удивлением изучал возлюбленную и жену одновременно.

— Прошу прощения за то, что причинил вам боль, — застенчиво улыбаясь, произнес он. — Я не предполагал, что это ваш первый опыт любви. Я осел.

— Вы вовсе не осел, — заступилась за мужа Виолетта. — Но мне бы следовало рассердиться на вас. Не за то, что вы причинили мне боль, а за то, что решили, что мне может не быть больно.

— Да, но вы были замужем за сэром Томасом, — принялся оправдываться Блэйк.

— Но ведь он был старик! — воскликнула молодая женщина. Как Блэйк мог подумать, что она делит ложе с семидесятилетним стариком, даже если он и является ее мужем?!

— В свете это принято, — пояснил он. — Люди не находят в этом ничего предосудительного. Но, дорогая, вы так прекрасны. И это было непостижимо хорошо.

Блэйк любовался спящей супругой.

Солнце всходило. За ночь Блэйк так и не сомкнул глаз. Первые утренние лучи, проникшие сквозь занавеси комнаты, сверкая, играли на лице и теле его жены. Темные густые волосы красавицы разметались по подушке. Блэйк не мог оторвать глаз от жены. Близость с ней была совершенно непохожа на любовь со всеми прочими женщинами, которых он познал в своей жизни.

Оторвав взгляд от Виолетты, Блэйк начал вспоминать, что он чувствовал, обнимая Габриэллу. Странно, но воспоминания покинули его. Впрочем, немудрено, что нежность, переполнявшая его всю ночь, вытеснила воспоминания о прежних любовных приключениях.

Прошлое больше не довлело над ним и не имело над ним власти. Теперь не только его тело, но и его душа принадлежала Виолетте.

Стараясь осмыслить происшедшее, он так и не смог понять, как случилось, что эта женщина оказалась в его постели. Он с нетерпением ждал предстоящей близости. А что потом? Если раньше он был решительно настроен расторгнуть брак сразу после суда, что ему делать теперь, после волшебной ночи любви, когда он выяснил, что Виолетта девственница? Блэйк принялся пристрастно изучать черты ее лица. Все в ней было безупречно. Никто никогда бы не догадался, что Виолетта сирота и детство свое провела в беднейшем квартале Лондона. Чего доброго, как в какой-нибудь слезливой книжке, за чтением которой он неоднократно заставал Катарину, скоро выяснится, что отец Виолетты на самом деле был графом или князем.

Итак, что же ему делать, ведь он так привязан к Виолетте?! Хуже всего то, что ему не только хотелось ее любви, ему хотелось оберегать и защищать ее.

Черт побери, неужели он и в самом деле влюбился?! Блэйк вынужден был признать, что после многих лет пустого и бессмысленного существования он позволил себе полюбить глубоко и нежно. Может, это к счастью, что Виолетта стала его женой?

Габриэлла отказала ему, выйдя замуж за Кантвелла. Что касается Виолетты, то он полюбил ее, когда она уже носила его фамилию и обстоятельства ее жизни складывались таким образом, что ни отказать, ни сбежать от него она не могла.

Странно, но это не прибавило ему уверенности и чувства надежности. У Блэйка было стойкое чувство, что он ступил на тряскую болотистую почву, которая всякую секунду может уйти у него из-под ног. Ясно было только одно: Виолетта его жена, и он не может позволить ее повесить.

Неожиданно для самого себя Блэйк склонился над молодой женщиной и поцеловал ее в ямочку между ключицами. Виолетта открыла глаза, и он поцеловал ее в уголок рта. Она сладко вздохнула и улыбнулась.

Блэйк опустился на подушку и прижал жену к себе.

Глава 28

Опираясь локтем на подушку, Виолетта лежала на кровати и улыбалась. Блэйк пытался попасть ногой в пижамные брюки, а она любовалась его мускулистым телом. Снова и снова она переживала восторг любви.

— Я спущусь к завтраку через полчаса, — сказал Блэйк. — Не беспокойтесь. Спите себе вволю.

— Мне вовсе не хочется спать, — широко улыбнулась Виолетта.

Он улыбнулся в ответ и вышел из спальни.

Виолетта уселась на кровати и натянула одеяло до шеи. Все произошло так неожиданно! Что ждет ее дальше? Блэйк был так страстен в постели, словно любовь его была настоящей. Теперь он вряд ли захочет развестись с ней, решила Виолетта. Чувство уверенности сменилось страхом, едва она вспомнила о процессе. Он состоится через неделю. Сердце ее замерло от ужаса.

Молодая женщина протянула руку и позвонила в колокольчик. Через секунду дверь отворилась, и в комнату просунулась веснушчатая физиономия молоденькой горничной.

— Я бы хотела принять ванну и одеться, чтобы через полчаса спуститься в столовую.

Девушка тотчас побежала подогревать воду. Виолетта неожиданно вспомнила о Ральфе. Нетрудно было догадаться, что Блэйк не обрадуется появлению в доме Ральфа Хорна, особенно если, сойдя вниз, застанет того в столовой за завтраком. О Боже! Она должна была все объяснить мужу.

Виолетта пожалела, что предложила Ральфу занять комнату для гостей, вместо того чтобы поселить его в каморке над конюшней. Обернувшись простыней, она бросилась в ванную комнату.

— Марджи! Где мистер Хорн?

— Он только что спустился к завтраку, госпожа, — ответила девушка, пробуя пальчиком, не холодная ли вода.

Виолетта — как была в простыне — побежала в спальню Блэйка. Он открыл дверь и замер. Кроме хозяина, в комнате находился камердинер, который помогал Блэйку одеться.

— Виолетта, что, черт возьми, вы себе позволяете?! — С этими словами Блэйк втолкнул жену в ее спальню и накрепко закрыл дверь, отделяющую половину мужа от половины жены.

— Простите, но мне надо поговорить с вами, — прошептала молодая красавица.

— Что случилось?

— Блэйк, пожалуйста, не подумайте ничего дурного, но вчера, когда я возвращалась домой, на улице я увидела Ральфа, который дожидался меня возле ограды.

— Хорн? — взревел Блэйк. — Он был здесь?

— Он и теперь здесь, — выдавила из себя Виолетта.

— Что вы имеете в виду, говоря, что он здесь? Здесь? В моем доме? Тогда где же, черт побери, он скрывается? — багровея, требовал ответа Блэйк.

— Я позволила ему занять комнату для гостей. И… я думаю… он теперь внизу… завтракает.

Блэйк семимильными шагами устремился к двери. Виолетта бросилась за ним.

— Блэйк! Почему вы сердитесь?

Он даже не удосужился ответить. Виолетта резко повернулась, чтобы отправиться в ванную комнату, и столкнулась с молоденькой горничной, невольной свидетельницей скандала. Не добежав до ванной комнаты, Виолетта, обернувшись розовой простыней, снова бросилась вслед за Блэйком.

— Подождите, пожалуйста, подождите! — кричала Виолетта, перепрыгивая через две ступеньки.

Оглянувшись, Блэйк сердито крикнул:

— Вы не можете позволить себе ходить по дому неодетой!

Не обращая внимания на замечание мужа, Виолетта припустила еще быстрее. Слуга на первом этаже сделал вид, что не замечает ее. Виолетта бросилась в столовую, откуда доносился недовольный голос Блэйка.

За накрытым столом, на месте хозяина, где обычно сидел Блэйк, теперь восседал Ральф. Виолетта не сомневалась, что друг детства занял это место нарочно. Перед ним стояла тарелка с таким количеством еды, которое ни один смертный не смог бы переварить сразу. Откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, Ральф чванливо наблюдал за происходящим.

— Хорн, должен признаться, что ваше появление в моем доме является для меня неожиданным. Ступайте прочь с моего места!

— Ральф, пожалуйста, сделай то, что он сказал, — запыхавшись от бега, проговорила Виолетта, загораживая собой Блэйка.

Ральф молча смотрел на неодетую Виолетту.

— Ступайте наверх, — холодно приказал Блэйк. — Вас происходящее здесь не касается. — Блэйк повернулся к Ральфу и прорычал: — Хорн, убирайтесь с моего места, иначе я сам вышвырну вас из-за стола!

Ральф поднялся.

— Доброе утро, ваша светлость, — ухмыльнулся он. — Надеюсь, вы хорошо спали?!

— Думаю, что этот вопрос я должен адресовать вам. Вам было хорошо в моем доме?

— Конечно, — подтвердил Ральф. — Только теперь я понял, почему она вышла за вас замуж. На ее месте я сделал бы то же самое.

— Прекрати, — сказала Виолетта.

Мужчины не обратили на нее никакого внимания. Блэйк сделал шаг вперед.

— Скажите, Хорн, где вы были? Честно говоря, я не рассчитывал на ваше появление до окончания процесса.

— Где я был, это не ваше дело, ваша светлость, — нагло ухмыльнулся Ральф.

Виолетте показалось, что мужчины вот-вот бросятся друг на друга.

— Пожалуйста, успокойтесь, — обратилась она к Блэйку. — Ральф был в Тамрахе. Он узнал кое-что о мышьяке. Ему удалось выяснить, что экономка леди Фелдстоун в течение года покупала значительные порции этого яда.

— Вы что… лжете, чтобы спасти его? — с недоверием спросил Блэйк.

— Я не лгу! — воскликнула Виолетта.

— Вы ничего не сказали мне об этом ни вечером, ни ночью. И кто, скажите мне, позволил вам пригласить этого… этого мужчину ко мне в дом?!

Виолетта вздернула подбородок и, дерзко глядя Блэйку в глаза, сказала:

— После того, что произошло ночью, я решила, что это наш дом.

— То, что произошло ночью, ничего или почти ничего не меняет.

Виолетта охнула — трудно было обидеть ее больнее — и попятилась.

— Виолетта, — Блэйк попытался обнять жену, но она ловко увернулась. — Прошу прощения, во мне говорила злость.

Виолетта выбежала из столовой.

— Ну что… довольны? — грязно улыбнулся Ральф.

Блэйк размахнулся и всадил кулак в скулу противника. Ральф отлетел к противоположной стене столовой. Хозяин дома бросился на гостя, схватил его за грудки и с силой поставил на ноги.

— Вы мне не нравитесь. Я вам не доверяю. Честно говоря, вторым человеком, кого я подозреваю в убийстве сэра Томаса, являетесь именно вы. — С этими словами он отпустил Ральфа.

— Вы можете подозревать, кого хотите, ваша светлость, но ваше подозрение не в силах изменить фактов. Я не убивал сэра Томаса, но, что для вас значительно важнее, — меня Виолетта любит так, как никогда не полюбит вас.

Блэйк был как натянутая струна. Ральф торжествовал.

— Мы с ней одно. В один прекрасный день ей прискучит все ваше богатство, и она вернется ко мне.

Блэйк замер. По выражению его лица нельзя было сказать, о чем он думает.

Виолетта вернулась к себе в комнату. Из окна спальни она наблюдала, как из ворот дома вышел Ральф, очевидно изгнанный ее супругом. Примерно через час после Ральфа дом покинул Блэйк. Он укатил куда-то в легком двухместном экипаже.

Горничная уговаривала ее немного поесть, но Виолетта решительно отослала на кухню все, даже сливовый пудинг.

Как же так могло случиться, что человек, которого она любит, не испытывает к ней никаких добрых чувств? Как жесток и безжалостен Блэйк!

В дверь постучали. Виолетта отворила и увидела на пороге горничную.

— Госпожа, — откашлявшись, сказала девушка, — его светлость просил передать вам, что сегодня в восемь часов вы ужинаете в Хардинг-Хаусе.

— Я никуда не пойду, — не задумываясь, ответила Виолетта. Она не могла видеть никого из членов семьи мужа. Она прекрасно понимала, что граф и графиня будут страшно расстроены, узнав, что их сын женился на выскочке, парвеню. Кроме того — что было еще важнее, — она не собиралась показываться на людях в обществе Блэйка, не считая, возможно, слушаний ее дела в палате лордов.

— Но ведь его светлость… — зашептала Марджи, — ведь его светлость желает пойти с вами, иначе он не стал бы присылать посыльного.

— Мне все равно, — огрызнулась Виолетта. — Когда он вернется, можете сказать, что я нездорова. Я серьезно говорю, — подтвердила она, видя, что горничная сомневается. — Я действительно скверно себя чувствую, и я не собираюсь обедать с ним в Хардинг-Хаусе.

— Хорошо, госпожа, — промяукала горничная и скрылась за дверью.

Услышав шаги Блэйка за дверью своей спальни, Виолетта насторожилась. Она молила Господа, чтобы он спокойно лег спать, но он постучал к ней.

Виолетта бросила взгляд на часы. Было семь вечера. До обеда в Хардинг-Хаусе оставался целый час.

— Виолетта? — Блэйк ворвался в ее спальню, не дожидаясь позволения войти. Он смотрел прямо ей в глаза. Объяснения было не избежать.

— Итак, вы скверно себя чувствуете? — Блэйк изогнул одну бровь.

— У меня весь день болит голова, — солгала Виолетта.

— Раньше мне не было известно, что вы страдаете мигренями.

— Раньше — нет, а теперь страдаю. — Виолетта вспомнила утреннюю сцену.

— Но вы не удосужились даже лечь в постель, — уличил ее Блэйк. — Большинство женщин, страдающих мигренями, лежат в постели.

— Никак не могу уснуть. В голове у меня словно что-то стучит.

— Чемберлен сообщил мне, что вы целый день провели у себя в комнате, отказавшись даже обедать. — Блэйк закрыл за собой дверь.

— Я дурно чувствую себя, и я вовсе не голодна.

— Похоже, что, лишая себя удовольствий, вы пытаетесь наказать меня.

— Я вовсе не пытаюсь наказать вас. Ваше поведение мне безразлично. — Виолетта стиснула кулачки.

— Виолетта, — неожиданно мягко сказал Блэйк, — прошу прощения за свою утреннюю несдержанность.

— Вы должны адресовать ваши извинения Ральфу.

— Я не говорю о Хорне, я говорю о вас.

— Мне неинтересно, о ком вы говорите, — сказала Виолетта и повернулась к Блэйку спиной.

Он подошел поближе и стал рядом с молодой женщиной.

— Я не хотел обижать вас. Я не самодур. Пожалуйста, простите мне мою несдержанность. Я был зол на Хорна. — Он замялся.

Виолетта не шелохнулась. Она вовсе не хотела, чтобы Блэйк проявлял великодушие. Жестокость она могла бы перенести, великодушие — никогда.

— Да вы вообще… любите меня? — неожиданно взорвалась она.

— Ну конечно, — простодушно подтвердил он.

— Но ведь вы женились, только чтобы выручить меня. Мы оба знаем правду. Я не настоящая леди. Я выскочка. Нищенка. Я воровка. Едва ли не убийца.

— Виолетта, давайте извлечем максимальную выгоду из тех обстоятельств, в которые нас затолкала судьба.

Виолетта была готова разрыдаться.

— В любом случае мы муж и жена, — продолжал Блэйк. — Это особенно важно после вчерашней ночи.

— Думаю, что наш брак долго не продлится, — едко заметила молодая женщина.

Блэйк побелел.

— Блэйк, поверьте, у меня, действительно, очень болит голова. Позвольте мне не присутствовать на сегодняшнем обеде.

Лицо Блэйка стало равнодушно-непроницаемым.

— Хорошо. Я тоже пропущу этот обед. Но не забудьте, что мы и завтра приглашены в Хардинг-Хаус на обед.

В голосе его прозвучала если не угроза, то решительное предупреждение.

Виолетта свернулась калачиком в кровати. Спать она не могла. Она была возбуждена, но ее чувства к Блэйку никак нельзя было назвать ненавистью. Ах, если бы она могла разлюбить его.

Виолетта положила на голову подушку, надеясь, что глаза перестанут видеть, а сердце чувствовать. Но… она любит Блэйка отчаянно и страстно.

Виолетту преследовали воспоминания о прошедшей ночи. Тогда Виолетте показалось, что Блейк любит ее, что она ему не безразлична. Красивая иллюзия… но Виолетта с радостью повторила бы все, без исключения, события вчерашней ночи.

Она превратилась в женщину, уверенную в своей силе. Она знала, если она снова вторгнется в его спальню, Блэйк не посмеет ее отвергнуть.

Блэйк ужинал в одиночестве. Никогда раньше просторная столовая не казалась ему такой пустой. Длинный стол, за которым свободно умещались двадцать четыре человека, никогда не казался таким необъятным. Не успел дворецкий подать вторую перемену, а Блэйк уже опорожнил бутылку красного бордо. Он не распробовал ни тонкого запаха вина, ни изысканного вкуса блюд, которые его повар готовил в расчете на похвалу молодой госпожи. Медленно, но совершенно механически пережевывая пищу, он думал о той, которая стала его женой.

Он отказывался понимать Виолетту. Неужели он обидел ее так сильно, что она подумывает о разводе? Эта мысль отравляла существование Блэйка. Что с ним происходит? Он что… влюблен? Жизнь Блэйка кардинально изменилась после встречи с леди Гудвин. А это было всего два месяца назад.

Блэйк с отвращением отодвинул от себя тарелку и попросил Чемберлена откупорить еще одну бутылку красного. Он убеждал себя, что ему и дела нет до того, что после процесса Виолетта потребует развода. Это будет к лучшему.

— Виконт? — В дверях появился Чемберлен с большим подносом в руках. — Повар приготовил ваш любимый десерт — лимонный торт. Позвольте, я положу вам кусочек?

— Я не в настроении вкушать десерты, — грубо оборвал его Блэйк, — хотя… передайте повару, что ужин был, как всегда, выше всяких похвал.

Виконт встал из-за стола и взял с собой бутылку бордо и бокал. Чемберлен даже бровью не повел: прислуга прекрасно знала, что их хозяин вовсе не беспробудный пьяница.

— Спокойной ночи, Чемберлен. И… спасибо.

— Виконт, вы позволите мне сказать вам кое-что? — поклоном спросил дворецкий.

— Ну конечно, — с удивлением повернулся к нему господин.

— Леди Виолетта отказалась от ужина.

— Значит, утром вам придется приготовить внушительный завтрак, только и всего. — Блэйк старался казаться беспечным.

Чемберлен кивнул и вышел. Блэйк медленно стал подниматься по лестнице на второй этаж. Он был огорчен, что ужинать ему пришлось одному. Он был уверен, что голова у Виолетты не болит и ссылка на мигрень есть просто повод избежать его общества. На пороге своей комнаты Блэйк замер и прислушался — с половины супруги не доносилось ни звука, сквозь щель между дверями не было видно света. Значит, она спит. Странно, но он был недоволен этим обстоятельством.

Блэйк отворил дверь и вошел в свою спальню. Сбросив туфли, он устроился с бутылкой вина за столиком перед камином. Он никак не мог забыть вчерашнюю ночь.

Какой-то шум заставил Блэйка обернуться, и он заметил, что из-под двери в комнату супруги вырывается свет. Значит, она проснулась и зажгла лампу. Он принял неожиданное решение. Быстро надев туфли, Блэйк спустился вниз, в кухню. Две горничные убирали помещение, а повар, маленький, толстенький француз, сидел за столом, наблюдая за ними. Никогда раньше Блэйк не заходил на кухню.

— Виконт! — удивленно воскликнул повар.

— Месье Дюпи, простите меня за вторжение. Я бы хотел отнести ужин своей жене.

Чувствуя себя не в своей тарелке, Блэйк наблюдал за тем, как поднос наполнялся разными кушаньями: салат с зеленым горошком, копченый лосось, спаржа под соусом, оленина и, наконец, лимонный торт.

Французик еле поднял поднос:

— Ваша светлость, достаточно ли этого?

— Да, спасибо, — поблагодарил Блэйк. — Спокойной ночи.

Блэйк поднялся по лестнице и постучал к жене. Супруга открыла мгновенно, не спрашивая, кто стоит за дверью.

Блэйк изогнул губы в улыбке. На Виолетте был пеньюар, и ему было очень хорошо известно, что скрывается под розовым атласом.

— Я заметил, что вы не спите. Чемберлен сообщил мне, что вы отказались от ужина. Напрасно: он был великолепным. Думаю, что вы уже успели проголодаться.

— И в самом деле, — дрожащим голосом подтвердила Виолетта, — я голодна. Проходите, пожалуйста. — Она отступила, пропуская его внутрь.

Блэйк повиновался. Жена его была прекрасна. Более волнующей женщины он не встречал. Он поставил поднос на столик, но не ушел. Блэйк понял, что если Виолетта разведется с ним, то дом его опустеет.