Глава 22

— Миссис Ральстон, к вам гость.

Сюзанна не была расположена принимать кого бы то ни было. Она чувствовала себя совершенно разбитой, потому что не спала всю ночь, и ее глаза покраснели и распухли от слез. Она знала, что выглядит не лучшим образом.

— Кто бы там ни пришел, Дженсон, скажите, что я не принимаю.

Дженсон вышел, оставив Сюзанну сидеть над чашкой горячего черного кофе и нетронутым завтраком. Но почти сразу вернулся.

— Боюсь, этот джентльмен будет настаивать.

Раздраженная Сюзанна схватила визитную карточку и прочитала: «Генри Мартен, эсквайр».

— Чего он хочет?

— Он утверждает, что у него крайне важное для вас дело.

Сюзанна разозлилась, но инстинкт подсказал ей, что гостя нужно принять, и она приказала Дженсону проводить его в столовую. Минутой позже вошел Генри Мартен в мешковатом, плохо сидящем на нем костюме, вид у него был какой-то взъерошенный. Сюзанна отметила, что молодой человек заметно похудел.

— Извините, что помешал вам завтракать, — сказал он. Сюзанна пожала плечами. Она не встала и не предложила гостю сесть.

— Что еще за неотложное дело, мистер Мартен?

— Я представляю интересы вашей дочери, миссис Ральстон.

— Что?!

Генри откашлялся.

— Первого числа следующего месяца она должна получить деньги. Получит ли она их?

Сюзанна медленно поднялась на ноги, вцепившись в край лакированного стола, она просто не могла поверить собственным ушам.

— Только если она вернется домой… одна!

— Одна?

— Да! — резко произнесла Сюзанна. — Можете передать ей, что она будет по-прежнему получать деньги, если вернется домой — одна!

— Боюсь, я не совсем вас понимаю, — сказал Генри.

— Если Софи будет по-прежнему жить вне дома и откажется повиноваться мне, она не получит ни цента!

— Деньги, которыми вы распоряжаетесь, получены ею в наследство от отца, не так ли?

Сюзанна стиснула зубы и воинственно выпятила подбородок.

— Да!

— Боюсь, мне придется попросить у вас копию соглашения об опеке, миссис Ральстон.

Сюзанна изумленно уставилась на него. И тут же впала в бешенство.

— Мой адвокат — Джонатан Хартфорд, мистер Мартен. Документы у него, а не у меня.

Генри вежливо улыбнулся:

— Так, значит, я могу обратиться к нему с просьбой вручить мне копию?

— А разве я могу отказать?

— Конечно, нет. Но вы должны быть в курсе событий.

— Что ж, я в курсе, — огрызнулась Сюзанна. — Но позвольте сэкономить вам немного времени. Документы составлены так, что Софи может вступить во владение наследством, лишь достигнув двадцати пяти лет или если она выйдет замуж. И тут нет никаких других возможностей, никаких оговорок.

Генри в ответ лишь коротко поклонился:

— Благодарю вас за сотрудничество, миссис Ральстон.

Сюзанна проводила его взглядом. А потом разрыдалась от злости, от отчаяния.

Адвокат! Софи наняла адвоката! Это просто невероятно, невозможно. Боже, да неужели Софи не поняла, что она всего лишь пыталась помочь дочери, защитить ее? Уберечь от точно таких же страданий, через какие пришлось пройти ей самой в начале жизни, много лет назад? Сюзанна не хотела, чтобы Софи совершила ту же самую чудовищную ошибку, что и ее мать. Конечно, она уже натворила немало глупостей, но все еще можно исправить, а если Софи будет упрямиться, ее ждет слишком много горя.

Сюзанна, дрожа, опустилась на стул. Она просто не узнавала собственную дочь, не узнавала! Прежде такая благодушная, послушная, уступчивая, Софи была счастлива своей работой, ей нужны были только живопись и уединение. Но все изменилось, когда в ее жизнь ворвался Эдвард Деланца. Да, именно тогда все изменилось. И во всем виноват только он.

Сюзанна ненавидела Эдварда. Боже, как она его ненавидела!..

В то лето Софи вдруг стала смелой, дерзкой. Она не обращала внимания на предостережения матери и беспечно вступила с связь с Эдвардом. Сюзанна вздрогнула. Ведь Софи в точности повторила ее прошлые ошибки.

Сюзанна помнила те дни, когда ей было пятнадцать и она сгорала от страсти к Джейку и просто не могла думать ни о чем другом. Сюзанну так мучила эта страсть, что она сознательно, намеренно отдала ему свою девственность. И полюбила его, и вышла за него замуж, открыто восстав против всех своих родных. А они выбросили ее на улицу без единого цента. Да, Сюзанна не пожелала слушать родителей. И в тот день, когда она обвенчалась с Джейком, они как бы похоронили ее заживо.

Какова мать, такова дочь. Опытный, зрелый мужчина — и невинная девица. Страсть. Неповиновение. Потеря невинности. Сходство было пугающим.

Но в определенный момент сходство заканчивалось. Сюзанна вышла замуж за Джейка до того, как появилась на свет их дочь. Софи же уехала в Париж, чтобы родить своего ребенка, а теперь отказывается отдать малышку в чужие руки.

Сюзанна уткнулась лицом в ладони и заплакала. Все, чего она хотела, — это уберечь Софи от боли и страданий. В тот день, когда Сюзанна поняла, что дочка, упав с лестницы, сломала ногу, она в одно мгновение забыла вдруг о своем горе, о том, что потеряла Джейка. Софи выглядела такой маленькой и беспомощной, она лежала в постели, оцепенев от боли, и Сюзанну охватило ужасное чувство вины.

И это чувство вины не оставляло ее всю жизнь. Когда стало ясно, что Софи останется калекой навсегда, Сюзанна признала, что лишь одна она виновата в этом. И хотела исправить свою ошибку хотя бы отчасти, хотела уберечь Софи от других страданий, укрыть ее…

Сюзанна в те годы страстно играла роль матери, словно она только и ждала возможности проявить свои материнские чувства. Джейк ушел из ее жизни, и всю нерастраченную любовь Сюзанна перенесла на свою дочь. Ничего, что Софи осталась калекой, взамен у нее были искусство и мать. Мать, готовая оберегать ее от насмешек общества или помогающая укрыться от них за эксцентричной склонностью к живописи.

Но Софи больше не хотела, чтобы ее защищали. И Сюзанна была в отчаянии. Софи просто не понимает, что ее ждет. Никто не может понять, что значит стать отверженной, в которую швыряют камни… пока не испытает этого на собственной шкуре.

Сюзанна не могла позволить своей дочери пройти подобный путь. Если Софи не откажется от незаконнорожденного ребенка, это погубит ее. Сюзанне отлично известно, что это такое — пожертвовать респектабельностью ради любви. Любви недостаточно для жизни. Любовь — ничто, если влечет за собой презрение общества.

Но у Сюзанны был хотя бы Джейк. А у Софи нет даже Эдварда Деланца. Впрочем, если бы он был, дела обстояли бы еще хуже: страдания дочери, которые сейчас лишь начинаются, умножились бы тысячекратно. Сюзанна помнила те муки и ту боль, которые ей пришлось вынести во время первого замужества. Она помнила те яростные, злобные схватки… Помнила те ночи, когда Джейк вообще не возвращался домой или возвращался, провонявший дешевыми духами. Даже сейчас, много лет спустя, воспоминания пробуждали в Сюзанне такую ненависть… И что хуже — ненависть сливалась с любовью, которая не способна была умереть.

Сюзанна знала, что у Софи нет выбора. Она не может продолжать жизнь незамужней матери. И не может выйти замуж за Эдварда Деланца — такого же ублюдка, как его ребенок. Нет, у Софи не оставалось выбора. Она должна избавиться от ребенка и продолжать жить как прежде. Со временем боль утраты утихнет. И так будет лучше для всех — для Софи, для ребенка и даже для Сюзанны.

Сюзанна приказала подать коляску. Она быстро поднялась наверх, переоделась в самое нарядное платье, наложила чуточку румян на бледные щеки и подкрасила губы. Надела черную шляпку с короткой вуалью, чтобы скрыть темные круги под глазами. Сердце ее забилось немного быстрее.

Ей нужен был Джейк, прямо сейчас. Но она сомневалась, что он вообще в городе, а тем более — дома.

Сюзанна сбежала по ступеням, на ходу набрасывая норковое манто. Она велела Биллингсу ехать на Риверсайд-драйв. И откинулась на спинку сиденья, обхватив себя руками.

Только бы Джейк оказался дома… Он может помочь. Хоть как-нибудь помочь. Джейк — единственный известный ей человек, способный двигать горы, а Софи стала горой.

Коляска катила мимо Центрального парка, но Сюзанна ничего не замечала вокруг. Ее мутило от нетерпения. Она не видела Джейка почти год после той случайной встречи в опере, но не потому, что не старалась.

Когда она узнала, что Джейк жив, она предприняла массу усилий, чтобы выяснить о нем все. Теперь она знала его новое имя. Частный сыщик отыскал для Сюзанны его адрес — Джейк Райан поселился на Риверсайд-драйв. Сюзанна немедленно отправилась туда.

Дом ее ошеломил. Резиденция занимала пять акров, от Девяносто первой до Девяносто третьей улицы. Территорию окружала высокая кованая решетка. Неподалеку от въездных ворот стоял небольшой кирпичный коттедж. Огромные дубы и ели выстроились вдоль ограды, но перед домом расстилались зеленые лужайки и газоны, а сам дом был так огромен, так внушителен… Он напоминал средневековый замок, с башенками по углам, с арочным входом, высокой крышей с парапетами. Да, это был не дом, а именно замок.

Сюзанна онемела. Неужели Джейк живет именно здесь? Да в его особняке могла уместиться вся резиденция Ральстонов, с садом и службами. Как он построил такой дом? Откуда у него такие деньги? Ведь когда они встретились, он был никем и ничем — простым рабочим, ирландским иммигрантом…

И Сюзанну охватило бешенство. Ведь она была его женой! Она должна жить здесь, с ним! Она отдала ему лучшие годы жизни, она ютилась с ним в крошечной хибарке, ее нарядные модные платья мгновенно превратились в лохмотья. Она была не в состоянии нанять даже одну-единственную служанку, и ей приходилось самой заниматься домашней работой и самой заботиться о Софи… Джейк лишь иной раз помогал ей по вечерам или вставал к девочке ночью. Ей приходилось и стряпать самой, а иначе им бы просто нечего было есть. Да, Сюзанна в те годы дошла до того, что почти ничем не отличалась от простой крестьянки! Это слишком несправедливо!

Когда-то Сюзанна пришла к Джейку потому, что любила его. Теперь она злилась из-за того, что ей не довелось жить в таком роскошном особняке. Но впрочем, Джейка она тогда не застала. Она пыталась войти, но ворота оказались запертыми. В конце концов из коттеджа вышел сторож и объяснил Сюзанне, что мистер Райан несколько дней назад уехал из Нью-Йорка. Он не сказал, куда он отправился и когда вернется. Но, не устояв перед напором Сюзанны, сторож назвал имя человека, которому он должен пересылать почту. Это оказался адвокат Джейка.

Сюзанна здорово поскандалила с адвокатом, но пользы ей это не принесло. Он не собирался открывать местонахождение мистера Райана ни ей, ни кому бы то ни было еще. Но все же согласился передать ему письмо от Сюзанны. Она отправила Джейку послание на десяти страницах, твердила о неувядающей любви к нему, о своем гневе из-за того, что Джейк обманул, одурачил ее, о своем желании воссоединиться с ним, снова стать его женой. Она так и не получила ответа, хотя адвокат заверил ее, что письмо Джейку передали. Сюзанна послала второе письмо. Но и на него не дождалась ответа.

Каждые несколько дней Сюзанна приезжала к особняку, надеясь, что Джейк вернулся. Но его все не было. Наконец нанятый Сюзанной сыщик выяснил, что у мистера Райана есть также резиденции в Лондоне и Белфасте и большое загородное поместье в Ирландии. Но Джейк стал настолько скрытен, что не представлялось возможным узнать, где именно он находится в данное время. Сюзанне пришлось отступить.

И вот Биллингс снова остановил коляску перед запертыми парадными воротами. Сюзанне хотелось плакать, кричать… «Черт бы тебя побрал, Джейк! Ты мне нужен… Где же ты? Ты нужен Софи!»

Она закрыла глаза и бессильно откинулась на спинку сиденья. Если бы при их последней встрече она не вышла из себя!.. Если бы можно было возродить — и изменить — прошлое! Хуже всего то, что Сюзанна не знала, когда она снова увидит Джейка… и увидит ли его вообще. Будь он проклят!

У дверей особняка Ральстонов Биллингс помог ей выйти из коляски. В висках у Сюзанны что-то бешено колотилось. Она была полностью погружена в свои мысли и, забыв поблагодарить Биллингса, поспешно направилась в дом. Ей бы не следовало возвращаться к тому готическому особняку. Но она не могла удержаться. Чертов Джейк, он прячется от нее. Будь он проклят за то, что его нет в городе сейчас, когда она так отчаянно нуждается в нем.

Сюзанна вспомнила о визите Генри Мартена, и пульсирующая боль выплеснулась из головы и охватила все тело, заставив желудок подпрыгивать, как поплавок на воде. Она должна пригласить Хартфорда, своего адвоката. Сюзанна была почти уверена, что состояние Софи полностью в ее руках, но надо еще раз все проверить, узнать, нет ли в условиях опеки каких-либо слабых звеньев. Если же они есть, то необходимо выяснить, нельзя ли изменить эти условия. Она не могла отказать Генри Мартену, она разрешила ему получить копию документов, но это потребует времени, так что, возможно, все еще обойдется.

Сюзанна с самого начала рассчитывала на то, что деньги в ее руках и что Софи придется вернуться домой, если она окажется в полной нищете. Вернуться домой — и избавиться от ребенка.

Растирая виски, Сюзанна прошла через холл. Когда она миновала открытую дверь гостиной, ей показалось, что там кто-то есть. Уже поставив ногу на ступеньку лестницы, Сюзанна замерла в нерешительности. Не привиделось ли ей, что в гостиной находится какой-то мужчина? Она повернулась — и увидела Эдварда Деланца.

Глаза Сюзанны широко раскрылись, сердце на мгновение остановилось.

— Вам нечего делать в этом доме!

Он мрачно посмотрел на нее.

— Это мне постоянно говорят. Где Софи?

Сюзанна, вцепившись в перила с такой силой, что у нее побелели пальцы, уставилась на Эдварда. Мысли ее кружились в бешеном хороводе.

— Здесь ее нет.

— Я знаю. Где она?

У Сюзанны перехватило дыхание, она с трудом владела собой. Она чувствовала угрозу, опасность. Видела яростную решимость в его глазах. Кто ему нужен — Софи или их ребенок? Да знает ли он вообще о ребенке? Но зачем бы иначе он искал Софи да еще будучи в такой ярости? Инстинкт предупреждал Сюзанну, что ребенок может соединить Эдварда и ее дочь. Ей вдруг привиделась картина: Софи и Эдана — в чудесном доме, принадлежащем Эдварду Деланца, но Софи, баюкающая ребенка, плачет… плачет от боли в сердце и от одиночества.

И тут же видение изменилось: да, Софи и Эдана были в том доме, но Эдвард находился рядом с ними. Отец и мать весело смеялись, сияя любовью, а дитя нежно ворковало…

Сюзанна встряхнула головой, прогоняя ненужные мысли. Она твердо знала, что ее дочери следует держаться как можно дальше от Деланца.

— Софи в Бостоне.

— В Бостоне? — Он удивленно посмотрел на нее. — Какого черта она там делает?

— Гостит у родственников, — ничуть не смутившись, солгала Сюзанна. — А теперь убирайтесь!

Эдвард окинул ее холодным взглядом.

— Я отыщу ее, — сказал он. — С вашей помощью или без нее. Даже если мне понадобится на это вся моя жизнь.

Сюзанна лишь изумленно открыла рот, когда Деланца стремительно вышел из дома.

Его трясло. Он так спешил, примчался издалека, но Софи ускользнула от него. В это невозможно было поверить. Когда он отыскал ее на Монмартре, она сказала, что не станет прятать от него ребенка. И в ту же ночь сбежала вместе с Эданой. Когда Эдвард понял, что Софи скрылась от него, он впал в ярость.

Он и теперь был в ярости, но она стала холодной, молчаливой и глубокой.

Он рывком распахнул дверцу «даймлера». Черт бы ее побрал! Черт бы побрал Софи О'Нил за то, что она так поступила с ним, за то, что разлучила его с дочерью, за то, что сбежала от него… Ну, ей не скрыться от Деланца. Мир для этого слишком мал. Он будет гнаться за ней, пусть это займет целую вечность, и в конце концов ей придется стать его женой, а Эдана будет носить его имя. Эдвард сделает то, что принесет пользу всем.

Но он ни на минуту не поверил словам Сюзанны, что Софи в Бостоне, у родственников. Эдвард приехал в Нью-Йорк лишь этим утром и прямо сейчас намеревался отправиться в галерею Дюран-Ру. Софи рано или поздно появится там, куда ей деться?..

— Мистер Деланца, сэр!..

Он как раз собирался сесть в машину, но замер, поставив ногу на подножку. К нему торопливо приближалась экономка Ральстонов, миссис Мардок. Эдвард насторожился.

— Миссис Мардок?

— Да, сэр. — Она остановилась перед Эдвардом, тяжело дыша. — Если миссис Ральстон увидит, что я разговариваю с вами, сэр, она может меня тут же выгнать, и без рекомендаций, а я ведь служу ей с тех пор, как Софи исполнилось четыре годика!

Эдвард схватил пухлые руки пожилой женщины.

— Миссис Мардок, если вас уволят, вы сможете работать у меня.

Она удивленно посмотрела на него.

— Спасибо, сэр…

— Ну, расскажите же о Софи!

Глаза экономки наполнились слезами.

— Моя хозяйка вам солгала, солгала! Нет у них никаких родственников в Бостоне! Ох, если бы вы были тогда здесь, сэр! Боже, как они кричали друг на друга, чуть дом не развалился! Просто счастье, что мистер Ральстон этого не слышал.

— Кто кричал?

— Миссис Ральстон и Софи! Я никогда не слыхала прежде, чтобы Софи кричала, никогда, сэр! — Миссис Мардок расплакалась.

Эдвард помрачнел. — Из-за чего они поссорились?

— Из-за ребеночка, сэр. Это было просто ужасно! Просто ужасно, сэр!

Он перевел дыхание, сердце в его груди болезненно сжалось.

— А что с Эданой? Как она себя чувствовала?

— О, дитя просто чудесное, сэр! Но миссис Ральстон хотела, чтобы Софи отдала девочку в чужие руки, одной супружеской паре… Ну а миссис Ральстон всегда добивается того, чего хочет. Они с мистером Ральстоном уже обо всем договорились. Но Софи отказалась. Вот почему они и поссорились. Софи убежала с ребеночком и с той француженкой сразу после ссоры, среди ночи, прямо в чем была! У нее и одежды-то нет! И не думаю, чтобы у нее были деньги… уж очень они все бедно выглядели, когда приехали.