Он видел его приближение и оцепенел.
      Что-то большое, зеленое, расплывчатое начало вдруг приобретать отчетливые очертания. Оно надвигалось, все увеличивая скорость. Это был зеленый седан. «Господи, – подумал он, – эта машина сейчас врежется в меня!» Эйб услышал, как за спиной взвизгнула Мэри.
      Удар.
      Боль.
      А дальше – пустота.

      Белинду разбудил телефон. Она не обратила на звонок внимания, не желая покидать уютное гнездышко в объятиях Джека. Телефон перестал звонить, автоответчик записывал сообщение. Она придвинулась поближе к теплому телу Джека, он шевельнулся во сне, и к ее бедру прижался его соблазнительно напрягшийся член. Окончательно проснувшись, Белинда поцеловала мужа в шею, переполненная любовью и возбуждением – самым великолепным сочетанием чувств в мире. Он что-то проворчал во сне.
      Она легонько прикусила мочку его уха, потом обвела языком ухо. Белинда уловила момент, когда Джек проснулся, и рассмеялась, глядя в широко распахнутые зеленые глаза. Он сонно улыбнулся, взял ее за талию, перекатился на спину и усадил верхом на себя.
      – Я люблю тебя, – прошептал Джек, закрыв глаза и вздохнув.
      – Просыпайся и займись со мной любовью.
      – Гм-м, пожалуй, ты сама займись со мной любовью.
      Она уже собралась было схватить то, что нужно, и направить туда, куда следует, как снова зазвонил телефон. Белинда нахмурилась:
      – Подожди, Джек. Кажется, это что-то важное. – Она потянулась за телефонной трубкой. – Алло? Это ты, мама?
      Нэнси говорила сбивчиво, ее с трудом можно было понять.
      – С Эйбом произошел несчастный случай. Он в больнице «Льюис мемориал». Ох, Белинда, его сбила машина!
      – Встретимся там, – сказала Белинда и, повесив трубку, вскочила с кровати. Схватив джинсы, она в мгновение ока натянула их.
      – Что случилось? – спросил Джек, спуская ноги с кровати.
      – Эйба сбила машина. Мне придется поехать в больницу. Мама совсем потеряла голову.
      Джек натягивал белые джинсы.
      – Он сильно пострадал?
      – Не знаю.
      Джек заправил в джинсы рубаху.
      – Еду с тобой.
      – Ты не обязан.
      – Я знаю.

      – Как он?
      – Ох, Белинда! – жалобно воскликнула бледная, с покрасневшими глазами Нэнси. – У него сотрясение мозга и сломана нога, а меня к нему не пускают.
      Нэнси повисла на ее руках, и Белинда неловко обняла ее.
      – Как это произошло, мама?
      – Машина врезалась в его машину и скрылась с места происшествия, – дрожа всем телом, рассказала Нэнси. – А он ведь уже не юноша, Белинда.
      – Ничего, выкарабкается, – утешая мать, сказала Белинда.
      Подошел Джек с чашкой кофе в руках. Нэнси оглянулась, увидела его, и глаза ее сверкнули гневом.
      – Что он здесь делает?
      – Хотите чашечку кофе, Нэнси? – спокойно спросил Джек.
      Нэнси, как ужаленная, обернулась к дочери:
      – Белинда, как ты могла выйти за него замуж? Неужели ты не понимаешь? Он сломает тебя и разобьет твою жизнь.
      – Этого не случится, Нэнси, – возразил Джек. – Дело в том, что я люблю вашу дочь. Она для меня самое дорогое существо в целом мире. Я чуть не испортил все, пытаясь отомстить вашему мужу. Но слава Богу, Белинда простила меня.
      – Ты испортил мою жизнь, – прошипела Нэнси, – а теперь принялся за Белинду!
      Лицо Джека потемнело от гнева.
      – Это неправда, Нэнси. Пора нам все расставить по своим местам. Вы не первая замужняя женщина, которая завела любовную интрижку и была застигнута врасплох. Но не надо перекладывать на мои плечи вину за бесчеловечные поступки вашего маньяка-мужа. Ведь по приказанию Эйба меня тогда избили латунными кастетами. Когда вы лежали в больнице, я тоже находился в больнице, где провалялся полгода, причем долгое время был на волосок от смерти.
      – Боже мой! – воскликнула Нэнси.
      – Не я, а Эйб разрушил вашу жизнь, Нэнси. Пора вам узнать, кто настоящий виновник ваших бед.
      – Мама, я знаю, что ты долго ненавидела Джека, – вставила Белинда. – Пора положить этому конец. Сделай это ради меня. И ради нашего ребенка.
      Нэнси изумленно взглянула на нее.
      – У вас будет внук или внучка, – тихо сказал Джек.
      Нэнси опустилась на стул и заплакала.
      В это время в приемную вошла Мэри Спаццио.

      – Что ты здесь делаешь? – глазам своим не веря, спросила Белинда.
      Мэри тряхнула волосами.
      – Я имею полное право находиться здесь, – заявила она, засунув руки в карманы пиджачка фирмы «Монтана». Мэри смотрела не на Белинду, а на Нэнси, которая сидела в углу, сморкаясь в платочек.
      – Это она?
      – Это моя мать, – сказала Белинда, проследив за ее взглядом.
      Мэри скорчила гримасу. Значит, это и есть жена Эйба Глассмана? Она произвела в уме детальную инвентаризацию: туфли от Феррагамо, сумочка и костюм от Шанель, парочка изумрудов. Мэри пренебрежительно вздернула подбородок.
      – Как он себя чувствует?
      – Кто? – в недоумении спросила Белинда.
      – Эйб.
      – Эйб? Откуда ты знаешь Эйба?
      Мэри усмехнулась:
      – Наверное, можно сказать, что мы друзья. – Она отошла, отлично сознавая, что озадачила Белинду, и направилась прямо к Нэнси.
      Нэнси подняла на нее взгляд, вытирая покрасневший распухший нос бумажной салфеткой. Она боялась, что не переживет этот день. Столько всего обрушилось на нее! Эйб попал в аварию, стал жертвой какого-то сумасшедшего лихача. Белинда и Джек поженились. Белинда беременна. Беременна! При мысли об этом у Нэнси больно защемило сердце и вместе с тем возник заманчивый образ белокурой малышки в белом кружевном платьице с розовыми ленточками, бегущей навстречу ей с криком: «Бабуся! Бабуся!» Образ ее внучки.
      Нэнси взглянула на хорошенькую пышнотелую брюнетку в малиновом костюме фирмы «Монтана». Девица презрительно усмехалась. Интересно, что ей нужно и кто она такая? Нэнси видела, что она разговаривала с ее дочерью.
      – Вы подруга Белинды? – спросила она.
      – Я подруга Эйба.
      Нэнси удивилась, но, как женщина неглупая, все поняла.
      Мэри продолжала самодовольно ухмыляться. Она тут же решила, что станет следующей миссис Глассман. Эта старуха ей не соперница. Эйб быстренько отправит старую каргу на свалку – Мэри в этом не сомневалась.
      Нэнси внимательно оглядела Мэри с головы до ног и вздохнула. Еще одна любовница – пышногрудая и безмозглая. Неужели Эйб никогда не образумится? Впрочем, ее давным-давно перестали интересовать сексуальные авантюры мужа…
      – Рада познакомиться с вами, – вежливо сказала она.
      Мэри рот раскрыла от удивления, потом, кажется, разозлилась.
      Нэнси не видела в ней ни малейшей угрозы для себя.

      – Что он здесь делает? – заорал Эйб.
      Белинда и Джек стояли бок о бок возле больничной койки. Нэнси примостилась в изголовье, пытаясь успокоить его:
      – Эйб, умоляю, не расстраивайся.
      – Этот мерзавец является сюда с моей дочерью, а ты говоришь, чтобы я не расстраивался! – орал Эйб. – Как у него хватает наглости?
      – Перестань, Эйб, – сказала Белинда, почувствовав, что они с отцом как бы поменялись ролями: она была взрослым человеком, а Эйб – ребенком, охваченным раздражением. – Джек мой муж. Он здесь потому, что я здесь.
      Эйб откинулся на подушки. Лицо его побагровело, он с трудом переводил дыхание.
      – После всего, что он сделал с тобой, крошка, мы в мгновение ока добьемся расторжения брака!
      – Мы не собираемся расторгать брак, – сурово произнес Джек. – И разводиться не намерены. Так что расслабьтесь.
      Эйб взглянул на Белинду.
      – Джек мой муж, – повторила она. – Я люблю его. Он любит меня. Как ты себя чувствуешь, Эйб?
      Эйб вытаращил глаза так, что они чуть не вылезли из орбит.
      – Что, черт возьми, с тобой происходит? – прорычал он. – Снова думаешь своим сладким местом? Он всего лишь использует тебя, чтобы посчитаться со мной!
      – Использовал, – поправила его Белинда. – Это было раньше.
      – Я был втянут в вашу игру и вынужден играть по вашим правилам, – вступил в разговор Джек. – Но это не мой стиль. И даже тогда, когда я играл, я был влюблен в вашу дочь. Теперь ваша игра окончена. Теперь я устанавливаю правила. А по этим правилам я могу сразиться с вами, не утратив любовь своей жены.
      – Ты женился на моей дочери и думаешь, что это тебе сойдет с рук? Ишь какой прыткий!
      – Я уже не желторотый юнец, Эйб. На вашем месте я бы подумал об этом. Я не боюсь. И не собираюсь убегать. Вы зашли слишком далеко. Так что берегитесь!
      – Отлично! – усмехнулся Эйб. – Обожаю драку.
      – Неужели ты никогда не повзрослеешь, Эйб? – спросила Белинда. – Ради меня расстанься со своей навязчивой идеей уничтожить Джека. Сделай это ради меня.
      – А что ты сделала ради меня? – заорал Эйб. – Всю жизнь ты противоречила мне. Уехала в Калифорнию, зарабатываешь на жизнь писательским трудом, словно какая-то жалкая хиппи! Что ты сделала ради меня?
      Белинда, поражаясь собственной выдержке, спокойно возразила:
      – Скажи, Эйб, ты подумал обо мне, когда решил прекратить съемки «Возмущения», чтобы загнать в угол Джека? Подумал о том, что можешь причинить мне боль?
      Эйб расхохотался:
      – Право, Белинда, иногда благоразумие изменяет тебе. Меньше всего на свете я хотел бы, чтобы твоя карьера состоялась.
      – Я не верю тебе.
      – А ты поверь. Как, черт возьми, я заставил бы тебя остепениться, если бы ты стала популярным сценаристом? Остепениться и родить мне наследника? А? У меня и без этого хватало проблем с тем, чтобы держать тебя в узде. А теперь вот еще онпоявился на мою голову!
      – Ну что ж, если ты не можешь отказаться от своей бредовой идеи ради меня, откажись от нее ради моего ребенка – и твоего внука.
      Эйб изумленно вытаращил глаза.
      – Нашего ребенка, – уточнила Белинда.
      – Наша дочь беременна, дорогой, – суетливо вмешалась Нэнси.
      – Заткнись! – грубо оборвал ее Эйб. – Не может быть! Ушам своим не верю!
      Джек, не обращая больше внимания на разъяренного Эйба, сидящего на больничной койке, обнял Белинду за плечи.
      – Пойдем, Белинда. Он чувствует себя хорошо. Нет смысла оставаться здесь.
      – Одну минутку, – попросила она и снова обратилась к отцу: – Неужели ты будешь продолжать лелеять свою злобу против Джека – против отца своего внука?
      То, что она услышала в ответ, разочаровало ее.
      – Он думает, что победит! – воскликнул Эйб. – Он и тебя обрюхатил только для того, чтобы насолить мне. Но ему не победить меня – не на того напал! Ты не получишь ни единого цента! И твой ребенок – тоже!
      – Вы не поверите, – сказал Джек, – но мы и не хотим ни единого цента.
      – Мне жаль тебя, – усмехнулась Белинда. – Потому что, желая досадить другому, ты готов действовать во вред себе.
      – Убирайся! – рявкнул Эйб. – Уходи сию же минуту!
      – Эйб, ты мой отец. И что бы ты ни сделал – сейчас или прежде, – я не могу этого исправить. Более того, несмотря ни на что, я люблю тебя. Хотя ответной любви я от тебя не получала. А мне так нужна была твоя любовь – не лошадка, не игрушки, не книги, а просто твоя любовь. Я люблю тебя, но Джека и нашего еще не родившегося ребенка я люблю больше. И я буду ждать, когда ты прозреешь и решишь простить и забыть. Тогда, возможно, мы сможем начать наши отношения с новой страницы.
      Джек взял жену за руку, и, уже выходя, они услышали голос Эйба:
      – Это тебе следует прозреть, Белинда. И чем скорее, тем лучше!

       Март 1988 года Нью-Йорк
      Солнечные лучи тщетно пытались пробиться сквозь густые облака.
      Несмотря на теплое шерстяное пальто, Белинда дрожала от холода. Джек обнял ее за плечи. Холод от промерзшей земли проникал сквозь подошвы ботинок. Белинда переступала с ноги на ногу. Джек притянул ее поближе. Порыв ледяного ветра коснулся их лиц.
      – Уже недолго осталось, – шепнул Джек. – Ты выдержишь?
      – Это всего-навсего холод, Джек, – прошептала она, прислоняясь к его теплому сильному телу. – Я всего-навсего беременна, а не смертельно больна.
      Ему было не до шуток.
      – Как только все закончится, мы зайдем куда-нибудь выпить кофе. Хотя тебе придется удовольствоваться кофе без кофеина.
      Джек говорил это так серьезно, что Белинда улыбнулась. Этот человек явно вознамерился до конца беременности окружать ее всемерной заботой. Ладно, зачем кривить душой: Белинде это даже нравилось.
      Они видели, как гроб опустили в землю.
      Когда церемония завершилась, Белинда встретилась взглядом с отцом, стоявшим по другую сторону могилы. Он пристально посмотрел на нее. Она ответила ему таким же пристальным взглядом. Джек хотел было отвести жену к такси, но она схватила его за руку.
      – Пойдем поздороваемся, – сказала Белинда.
      – Ты уверена, что это нужно?
      – Да.
      Прошел целый месяц после их злополучной встречи в больнице, и хотя Белинда частенько беседовала с матерью по телефону, с Эйбом она не говорила ни разу. Опираясь на руку Джека, Белинда осторожно ступала по промерзшей земле, направляясь к родителям. Пошел снег.
      – Привет, мама, привет, Эйб.
      Эйб бросил презрительный взгляд на Джека, потом посмотрел на дочь.
      – Привет, Белинда.
      – Не могу поверить, что Уилл умер. Какой странный несчастный случай, – сказала Белинда.
      Эйб пожал плечами:
      – Да уж, действительно странный.
      – Ты говоришь так, словно тебе это безразлично. Уилл был твоим лучшим другом. Он познакомил тебя с Нэнси.
      – Да нет, мне это не безразлично. – Эйб чуть заметно усмехнулся. – Но даже я, при всех моих возможностях, не в силах воскресить его.
      Повисло неловкое молчание.
      – Ну ладно, – сказала Белинда, – мы только хотели поздороваться.
      – Как ты себя чувствуешь? – спросил Эйб.
      – Отлично. Просто превосходно. Все идет как нельзя лучше.
      Эйб нахмурился:
      – Значит, с ребенком все в порядке?
      Молчание неестественно затянулось. Наконец Джек нарушил его:
      – С ребенком все в полном порядке.
      Эйб взглянул на Джека:
      – А ты действительно наглец, если думаешь, что можешь расторгнуть контракт.
      – Я его расторг.
      – Прошу вас, не начинайте все сначала, – вмешалась Белинда.
      – Извини. – Джек пожал руку жены.
      Эйб, у которого вспыхнули глаза во время короткой перепалки с Джеком, овладел собой.
      – Гм-м. – Он откашлялся. – Когда должен родиться ребенок?
      – Почему тебя это интересует? – спросила Белинда.
      – Я имею право знать.
      – Вот как?
      – Имею полное право. Как-никак он твой сын, а значит, мой внук.
      Белинда улыбнулась:
      – В середине сентября. Очень подходящий месяц для рождения ребенка, согласен?
      – Я подумал, что даже если ты совсем спятила, – он сердито взглянул на Джека, – то это, видимо, мой единственный шанс получить наследника, так что какого черта… – Эйб снова бросил на Джека укоризненный взгляд. – А с тобой, – сказал он ему, – мы встретимся в суде.
      – Ты ему веришь? – спросила Белинда, когда они возвращались на такси в Манхэттен.
      – Эйб продолжает свою игру, – пожал плечами Джек. – Ему хочется драться со мной. Эйб наслаждается этим.
      – Ты прав, – улыбнулась Белинда, – он действительно наслаждается этим. Джек, ты обратил внимание: он признает ребенка!
      – Еще бы! Эйб был бы полным идиотом, если бы не признал. А его дураком не назовешь.
      – Я и не думала, что отец когда-нибудь смирится. Разве ты не понимаешь, что это только начало!
      Джек рассмеялся и закрыл ей рот поцелуем.
      – Я люблю тебя.
      – Даже когда я выгляжу как супоросая свиноматка?
      Джек фыркнул:
      – Господи, ну и словечки ты откапываешь! Кто же тогда я?
      – Похотливый хряк.
      – Хряк? Не бык?
      – А в чем дело? Тебя это не устраивает?
      Джек застонал:
      – Думаю, мне нужен толковый словарь. И почему я женился на писательнице?
      – Потому что любишь меня.
      – Всем сердцем. – Рука Джека легла на ее бедро, губы прикоснулись к мочке уха. Белинда замерла, почувствовав теплое дыхание на своей шее. – Мне не терпится поскорее доказать, что я соответствую эпитетам, которыми ты меня награждаешь.
      – И почему я вышла замуж за этого сексуально озабоченного жеребца? – пробормотала она, обнимая его.
      – Потому что любишь меня?
      – Всем сердцем.
      Они дружно рассмеялись.