Триумфа победы он не испытывал. Был только холодный панический страх и отвращение.
      «Феррари» Джека свернула к ее дому. Он чувствовал себя очень виноватым, и это злило его. Очень злило. Но Джека довели.
      Он понимал, Глассман сделает ответный ход. При этой мысли Джек похолодел. Глассман попытается воздействовать на Белинду, настроить ее против него. Может, даже запугает дочь. Но с этим он справится. Белинда любит его.
      Хуже всего то, что ему придется сказать ей все начистоту.
      Надо опередить Глассмана.
      Необходимо объяснить Белинде все, прежде чем она узнает правду… и обман.
      Она встретила его у дверей. Было заметно, что Белинда нездорова.
      – С тобой все в порядке? – спросил Джек, протягивая к ней руки.
      Она оттолкнула его руки.
      – Не прикасайся ко мне!
      Он замер . Белинда знает.
      – Что случилось?
      – «Гениальное озарение», – сказала она, и Джек почувствовал, как сердце сжимает холодная рука страха. – «Я знал, что должен быть какой-то способ отомстить тебе. Очень удачный ход, не так ли?»
      Джек в ужасе слушал собственные жестокие слова, слетавшие с ее губ.
      У нее дрогнул голос.
      – «Вижу, тебе не по душе проигрывать».
      – Белинда!.. – в отчаянии воскликнул Джек.
      Она отшатнулась от него и указала на стереосистему:
      – Все записано на пленку – каждое слово. – Белинда взглянула на него карими глазами, которые казались особенно большими и темными на бледном, осунувшемся лице. – Опровергни это, – умоляющим тоном попросила она.
      Джек на мгновение закрыл глаза. О Господи, только не это! Эти слова предназначались для Глассмана, а не для Белинды. Только не это!
      – Не можешь опровергнуть, не так ли? – прошептала она.
      – Белинда, все не так, как может показаться.
      – А ты попробуй опровергнуть! – крикнула она. – Докажи, что женился на мне не для того, чтобы посчитаться с моим отцом! Докажи!
      – Я не хочу больше лгать тебе. Я не могу ничего опровергнуть.
      – Все ложь! – страдальчески произнесла Белинда, и на глазах у нее выступили слезы. – Каждая минута с тобой была ложью!
      – Нет! – возразил Джек. – Не все было ложью.
      Белинда смотрела на него с таким отчаянием, обидой, страданием и надеждой, что Джек почувствовал себя последним негодяем.
      – То, что я хочу тебя, это правда. И ты это знаешь.
      – Вот как? Тебе хочется трахать меня? Ну что ж, приятель, присоединяйся к толпе желающих и занимай очередь в самом конце.
      – Не надо так говорить об этом, Белинда. Я люблю тебя.
      – Не смей говорить о любви! – закричала она. – Я тебя ненавижу. Убирайся отсюда и никогда не возвращайся!
      Джек положил руки ей на плечи, но она вырвалась.
      – Я не хотел причинить тебе боль, Белинда, – хрипло сказал он, и, видит Бог, это было правдой. – Выслушай меня, Белинда. Я не хотел обидеть тебя.
      Она истерически расхохоталась:
      – Как видно, это мой утешительный приз.
      – Давай поговорим, прошу тебя.
      – Нам не о чем больше говорить. – Белинда повернула к нему побледневшее лицо. – Кроме развода.
      Ошеломленный, Джек не сразу пришел в себя.
      – Я не хочу развода.
      – Ах да, я забыла. Чтобы насолить Эйбу, ты никогда не дашь мне развод! Ну так слушай меня внимательно, Джек. Ты ошибаешься, полагая, что я останусь замужем за таким ничтожеством, как ты. Помнишь, я тебе однажды сказала, что кобели идут по дешевке: на пятачок – пучок. Надеюсь, ты не забыл, что я дочь своего отца? Как тебе понравится, Джек, если на тебя ополчится еще один Глассман? – Ее глаза сверкали от гнева. И возможно, от ненависти.
      – Я думал, ты любишь меня. Но если бы любила, то дала бы мне еще один шанс и простила меня.
      Белинда рассмеялась:
      – Ты, наверное, шутишь? О какой любви идет речь, Джек? Это лишь похоть. Как я уже сказала, ты первоклассный кобель. Уверена, в отношении меня ты тоже ошибся.
      Он стиснул зубы.
      – Не отталкивай меня.
      – Нэнси была права! – выкрикнула Белинда. – Ты всего лишь лжец, потребитель и неудачник. Полный неудачник. Убирайся, Джек. Не испытывай судьбу.
      – Значит, ты такая же, как твой отец? – Он повернулся и направился к двери.
      Белинда прошипела ему вслед:
      – Я никогда не прощу тебя.
      – Леди, – насмешливо бросил он, – я наконец одумался. Мне это совершенно безразлично.

      Он не мог не вспоминать.
      Да и хотел ли?
      Ему вспоминалась ее улыбка, когда она впервые сказала, что любит его – робкая и неуверенная, как у ребенка. Ему вспомнилось также, как он сам отреагировал на это… Странное, теплое, всепоглощающее чувство буквально охватило его.
      Ему вспомнился ее смех, когда воздушный змей, запущенный ими, застрял в ветвях дерева, и свой леденящий страх, когда она вскарабкалась за ним чуть не на самую вершину, а он стоял внизу, готовый поймать ее, но проклиная себя за то, что позволил ей лезть за глупой игрушкой…
      Ему вспомнилось, как она выглядела, когда мыла посуду, как они вели нескончаемые споры о политике и метафизике – она верила в прошлые жизни, хотя он пытался объяснить, что это невозможно, – и как она, рассердившись, в конце концов швырнула в него мокрым посудным полотенцем, и с каким энтузиазмом они потом мирились.
      Узнав, что он по гороскопу Близнец, она ужасно расстроилась и, когда он спросил почему, ответила, что у нее роковое влечение к Близнецам, а они все двуликие прожигатели жизни. Потом он поинтересовался: «Как насчет перевоспитавшегося двуликого прожигателя жизни?» – и обнял ее, а она засмеялась – на том спор и кончился.
      А как она плакала над тем фильмом! А он, удивленный этим, держал ее в объятиях, успокаивал и поглаживал.
      Может, именно тогда он и полюбил ее?
      Как горько Джек сожалел, что использовал Белинду, желая посчитаться с Глассманом! Он все переиграл бы, если бы это было в его силах.
      Потом последовал неожиданный звонок от Глассмана.
      – Где она, черт возьми? – грубо спросил Эйб.
      – Наверное, дома. Я не видел ее со вчерашнего дня. – Джек насторожился, услышав голос Глассмана.
      – Белинда не подходит к телефону, – сказал Глассман. – Послушай, приезжай в мой офис со своим адвокатом. Хочу предложить тебе кое-что.
      – Мой адвокат сам позвонит и договорится о встрече с вашим адвокатом. А я занят.
      Глассман издевательски фыркнул:
      – Чем же ты занят? Ковыряешь в носу? – Расхохотавшись, Эйб повесил трубку.
      Джек позвонил Брету Барону, своему адвокату. У того хранилось письмо, содержавшее обвинения против Глассмана, но о содержании его Барон не знал. Ему было дано распоряжение вскрыть письмо и принять соответствующие меры, если с Джеком произойдет несчастный случай или если он умрет насильственной смертью.
      – Узнай, что затевает Глассман, – сказал Джек.
      – Разве это не работа Сандерсона?
      – Нет, Брет. – Джек посвятил адвоката в кое-какие подробности.
      Барон обещал немедленно этим заняться и перезвонить ему. Джек повесил трубку и набрал номер Белинды. Ответил автоответчик: «Привет, это Белинда. Меня сейчас нет дома, но, как только вернусь, я перезвоню вам».
      Джек повесил трубку. Они должны поговорить. Как-никак они женаты. Разве это не дает ему кое-каких прав? Или он потерял эти права, так нагло использовав ее? Джек понимал: лучше переждать несколько дней, чтобы она немного остыла. Но он понимал также, что у него не хватит терпения.
      Уже подъезжая к ее дому, Джек почувствовал, что там никого нет. Тем не менее он позвонил, потом обошел вокруг дома, заглядывая в окна. Нет, пусто. Джек решил ждать.
      Прождав два часа, он уехал. Где, черт возьми, она может быть?
      Он вернулся вечером. Ее все еще не было.
      Джек снова обошел вокруг дома и нашел незапертое окно. Открыв его, он влез внутрь. Он, черт возьми, будет ждать хоть целую ночь – но они должны поговорить.

      Адам пребывал не в самом лучшем расположении духа.
      Он звонил Белинде целую неделю. Она либо не подходила к телефону, либо ее все еще не было в городе, а если так, то не с Фордом ли она?
      Адам снова попытался позвонить Белинде, но безрезультатно. Может, лучше съездить к ней и узнать, вернулась ли она?
      По внутренней связи позвонила его секретарша:
      – Мистер Гордон, на проводе Эйб Глассман. Он говорит, это срочно.
      Адам скрипнул зубами, вынужденный смириться с неизбежным.
      – Я скажу ему, что вы только что вышли из офиса, и приму сообщение, – предложила секретарша.
      – Соедините, – грубо оборвал ее Адам. Мгновение спустя он очень пожалел, что не принял предложения секретарши.
      – Ты победитель или жалкий неудачник, приятель?! – заорал Эйб, не утруждая себя приветствием. Он не ждал ответа на свой вопрос. – Я считал тебя победителем, Адам, но, видно, ошибался. Ты слышал новость?
      – Какую новость? – Адам похолодел от страха.
      – О моей дочери и Джеке Форде?
      Страх сменился ужасом.
      – Моя доченька вышла замуж за Джека Форда!
      Адам утратил дар речи.
      – Ты меня слушаешь? Я был уверен, она в твоей постели и вы делаете мне наследника. А оказалось, все совсем не так. Что, черт возьми, произошло?
      Белинда и Форд. Ему вспомнилась вечеринка у Маджориса и то, как эти двое пожирали друг друга глазами. Ему вспомнилось, как в Аспене Белинда бросила его и ушла с Фордом. А две недели, которые они провели вместе на съемках в Тусоне? Они, наверное, уже тогда трахались?
      – Ну что ж, игра еще не закончена! – злобно бросил Эйб. – Я уничтожу этого жалкого актеришку, не сомневайся. И уж тогда, Адам, лови свой шанс. Понял?
      – Понял.
      Глассман повесил трубку.
      Выйдя из транса, Адам бросил трубку с таким грохотом, что она треснула. Кем себя возомнила эта сучка? Решила поставить его в дурацкое положение? Лишить шанса стать совладельцем империи Глассмана?
      Он был ослеплен яростью и ненавистью.
      Ему хотелось крушить все вокруг. Но Адам взял себя в руки и начал обдумывать план мести.

      – Думаю, она на озере Тахо, – сказал Питер Лансинг.
      Джек терял голову. В ту ночь Белинда не вернулась домой. Он был уверен: она с каким-нибудь парнем, чтобы досадить ему. Прошло три дня, и Джек был вне себя от ревности.
      – Тебе не удалось найти ее?
      – Я поеду туда и начну поиски. Белинда уехала на джипе и взяла с собой собаку. Судя по тому, что мне удалось выяснить, она отправилась на Тахо. Кстати, прихватила с собой лыжи.
      – Я поеду с тобой.
      – Это может занять несколько дней, – предупредил Лансинг.
      – Я еду, – упрямо повторил Джек. – Как-никак она моя жена.
      Лансинг пожал плечами.
      Прошло четыре дня с тех пор, как Джек ходил к Глассману, и с тех пор, как Белинда сказала, что ненавидит его. Четыре бесконечно долгих дня. Джек не мог спать, не мог ничем заняться. Необходимо отыскать ее и объясниться. Необходимо все исправить. И Джек это сделает.
      Пока летели до Тахо, он думал о предложении Глассмана и ничуть не сожалел о том, что отказался. Глассман предложил освободить его от контракта с «Северной звездой» в обмен на моментальный развод. Барон ни о чем не спрашивал, но Джек видел, что в голове у него вертелась дюжина вопросов. Джек приказал ему отказаться. Барон так и сделал.
      У него не было ни малейшего искушения согласиться.
      Барону Джек сказал, что разрывает контракт с «Северной звездой».
      Да, он знал, что его затаскают по судам, но пора все расставить по своим местам. Пока столкнуться с этим негодяем в лобовой атаке и сразиться не на жизнь, а на смерть. На его карьере поставлен крест, что ему теперь терять? Ответ был прост. Белинду.
      Если он уже не потерял ее.
      Джек знал, что она, судя по всему, не любит отца и не одобряет его поведения, однако не имел представления о том, как Белинда отнесется к открытой битве с Глассманом, особенно после всего случившегося. Барон предупредил, что «Северная звезда» предъявит иск и выиграет дело, но когда откроются все обстоятельства, окончательный расчет будет не так уж плох. Но расчет расчетом, а вот захочет ли иметь дело с Джеком другая студия – это еще вопрос.
      Сандерсону пришла в голову гениальная мысль.
      – Мы обратим неудачу себе на пользу, Джек, – сказал он.
      Джек не сразу понял, что он имеет в виду.
      – Я имею в виду пиар. Ты здесь выступаешь в роли жертвы, а публика сострадает жертвам несправедливости. Джек Форд, бедный парень, который так старается пробиться в жизни, раз за разом терпит поражение от ополчившегося на него магната, почти мафиози, который однажды чуть не убил его! – объяснил возбужденный Сандерсон. – А твои отношения с Белиндой, Джек, это уже любовная история! После всего, что сделал с тобой Глассман, ты и Белинда полюбили друг друга. История Ромео и Джульетты! – торжествующе воскликнул Сандерсон.
      – Не впутывай ее в это, – печально отозвался Джек. – Она терпеть меня не может. И я понимаю ее.
      – А ты не мог бы пустить в ход знаменитое личное обаяние прежнего Джека Форда? – спросил Сандерсон.
      – Нет! – резко бросил Джек.
      – Джек, – сказал Барон, – я должен знать все о твоих отношениях с Глассманом, чтобы ему не удалось неожиданно для меня извлечь на свет какой-нибудь порочащий тебя факт. Не забудь, когда заварится эта каша, игра будет грязной, поэтому мы должны быть готовы ко всему.
      – Если тебе нужно, Брет, я могу рассказать даже, сколько раз в день мать меняла мне пеленки.
      Барон улыбался, как кровожадный генерал перед началом сражения.
 
      – Мелоди, записывай.
      Мелоди, с ручкой и блокнотом наготове, кивнула.
      Час назад, когда Джек сказал Барону, что уезжает на озеро Тахо в поисках своей жены, тот уже не улыбался.
      – Ты нужен нам здесь, черт возьми! – воскликнул он. – Это очень важно!
      – Я верю тебе, Брет. Я заранее согласен со всем, что ты решишь.
      Брет сердито повесил трубку.
      Джек хотел бы полностью сосредоточиться на «Северной звезде» и Эйбе Глассмане, но не мог.
      Джек не мог сосредоточиться ни на чем, пока не найдет Белинду.
      У него нет выбора. Он должен выложить ей все начистоту.
      Джек не мог смириться с тем, что она его ненавидит. Он хотел лишь получить возможность объяснить все, заставить ее понять.
      Только этого он и хотел.

      – Почему ты так редко улыбаешься, красавица?
      Она сердито взглянула на него:
      – Шел бы ты своей дорогой, приятель.
      Белинда бросила на заднее сиденье джипа лыжи, а следом за ними и палки. Она увидела удаляющуюся спину молодого мужчины, под ногами которого похрустывал снежок, и, конечно, подумала о Джеке.
      Своем муже.
      И ей захотелось плакать, но она сдержалась.
      Будь она проклята, если прольет из-за него хоть слезинку! Джек не стоит ее слез! Она с грохотом подняла задний откидной борт джипа, села на водительское место, нащупала ногами низкие меховые сапожки и, сбросив лыжные ботинки, сунула в них ноги. Белинда не глушила мотор, и в машине было тепло и уютно.
      Она немного посидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку. Как обычно, Белинда накаталась на лыжах до полного изнеможения, и теперь каждый мускул ее тренированного тела молил об отдыхе. И еще она страшно проголодалась. Белинда выехала со стоянки.
      Она пересекла Скво-Вэлли, направляясь к маленькому коттеджу, который здесь снимала, и обдумывала по дороге, не позвонить ли ей Лестеру. Как-никак она профессионал – вдруг им понадобилась в связи с ее работой какая-то помощь? Что, если решили возобновить съемки «Возмущения»? Конечно, Белинда не готова возвратиться в Лос-Анджелес, пока Джек находится там. Негодяй. Но ему, судя по всему, совершенно безразлично, где она. Так что если Белинда вернется, им не придется даже видеть друг друга.
      Ей не верилось, что Джек так жестоко использовал ее. Права была Нэнси – еще как права! Она, Белинда, Королева – пожирательница мужских сердец, очертя голову бросилась в объятия какого-то развратного актеришки! Нет, не просто бросилась в объятия, а по уши влюбилась в него! В самовлюбленного, манипулирующего людьми бабника. Невероятно! Но правда.
      Их отношения опутаны ложью.
      Рано или поздно Белинде придется вернуться в реальный мир, где ее ждет много испытаний, в том числе и развод. Господи! Она не готова к этому! Пока не готова.
      Но о ребенке Белинда никогда не скажет. Никогда.
      Она вспомнила о том, как вчера на ее пороге появился какой-то репортер. Господи, что все это значит? Белинда ни на минуту не поверила, что Джек был связан с порно. Но даже если и так, то это было в прошлом и касалось его одного – и никого больше. Белинде, конечно, безразлично, что его именем пестрят заголовки газет – какое ей до этого дело?
      Неужели он действительно был вчера вечером с Донной Милз?
      «Не смей думать об этом!» – убеждала она себя.
      Свернув на подъездную дорожку к коттеджу, Белинда не заметила, что из трубы вьется дымок.
      Ей навстречу с радостным лаем бросился лабрадор. Глубоко засунув руки в карманы, Белинда осторожно поднялась по обледеневшим ступеням и открыла незапертую дверь. У нее замерло сердце.
      – Привет, – очень серьезно сказал Джек, стоявший посреди небольшой гостиной перед пылающим камином.
      Белинда на мгновение утратила дар речи. Она обрадовалась его присутствию, к своему ужасу сознавая, что любит этого мерзавца, несмотря на все его вранье. Белинда постаралась овладеть собой.
      – Как, черт возьми, ты узнал, что я здесь? – сердито спросила она.
      – Помог частный детектив. – Джек не сводил с нее зеленых глаз.
      Она указала на дверь:
      – Уходи. Сию же минуту! Пока я не позвала полицию!
      – Я хочу поговорить с тобой, Белинда.
      – По-моему, все было сказано. С меня хватит! – Она схватила телефон.
      Джек подошел сзади и накрыл своей рукой маленькую руку Белинды, когда она начала набирать номер.
      – Не надо, – тихо попросил он.
      Его прикосновение поразило ее, как разряд тока, и она отскочила от него.
      – Черт тебя побери!
      – Полно, Белинда! – Взяв за руку, Джек подвел ее к кухонному столу. – Я буду говорить, а ты слушай.
      Белинда вырвалась из его рук.
      – Ладно, даю тебе пять минут. – Она тяжело опустилась на деревянный стул и уставилась на поверхность стола.
      – Я никогда не хотел причинить тебе боль, Белинда. Поверь мне.
      – Ты заставил меня влюбиться в тебя, чтобы свести счеты с моим отцом, а теперь убеждаешь меня, что не хотел причинить мне боль?
      – Наверное, я не продумал все до конца. Я не ожидал, что он запишет наш разговор на пленку. Эти слова предназначались для него, а не для тебя.
      Белинда хотела презрительно фыркнуть, но вместо этого получилось что-то похожее на всхлипывание. Джек накрыл рукой ее руки. Она попыталась вырваться, он не отпустил ее.
      – Я люблю тебя, – тихо сказал Джек. – Я не хотел влюбляться в тебя, но влюбился…
      Белинда вырвала у него руки и вскочила.
      – Как ты смеешь! – крикнула она. – Как ты смеешь продолжать лгать мне?
      Джек тоже поднялся.
      – Я не лгу! Наверное, я влюбился в тебя с первого взгляда, но просто не решался признаться себе в этом, Белинда! Черт возьми, мне трудно говорить, когда ты стоишь, повернувшись ко мне спиной!
      – Не знаю, зачем ты затеял этот разговор. Не для того ли, чтобы набрать дополнительные очки в игре против Эйба? – К ужасу Белинды, голос у нее дрожал.
      – Нет-нет! – Усевшись рядом с ней на небольшую кушетку, Джек взял ее за плечи и повернул к себе лицом. – Белинда, прости меня. Я очень люблю тебя и жалею о том, что сделал.
      – Твои пять минут почти истекли, Джек.
      – Значит, их будет десять! Сиди спокойно и слушай – слушай, черт побери, иначе я никогда не уйду.
      Белинда стиснула зубы и уставилась в пол. Джек взял ее сцепленные руки.
      – Семнадцать лет назад я работал у твоего отца в Нью-Йорке.
      «Начало многообещающее, – подумала она. – Интересно, скажет ли он наконец правду?»
      – Я работал у него шофером. Мне был двадцать один год, и я вынужден был подрабатывать, изучая актерское мастерство.
      Белинда слышала громкие удары своего сердца.
      Джек встал и, махнув рукой, воскликнул:
      – Все это было семнадцать лет назад!
      Белинда не шевельнулась.
      – Белинда, твоя мать была одинока и прекрасна, а мне был двадцать один год, и такого похотливого парня свет еще не видывал. Я даже не помню, как это случилось, но это был естественный ход событий, все вело к тому. А для меня, уличного мальчишки, это было сбывшейся мечтой.
      – Что было сбывшейся мечтой, Джек?
      – То, что мы с твоей матерью сблизились. У нас была интрижка. Она длилась всего пару недель. И было это семнадцать лет назад.
      Белинда сквозь слезы пристально взглянула на него.
      – В тебе заговорила совесть? – с горечью спросила она. – Или это потому, что ты приперт к стенке и не можешь придумать очередную ложь в свое оправдание?
      – Белинда…
      – Я все это знаю, Джек. Я узнала об этом в тот вечер, когда мы впервые встретились на вечеринке у Маджориса. Нэнси мне все рассказала. Именно поэтому я не пришла на встречу с тобой в тот вечер.
      – И ты вышла за меня замуж, зная, что я скрываю от тебя это?
      – Нэнси предупреждала меня! Она говорила, что ты используешь меня и причинишь мне боль – так и случилось! Она ждала тебя, Джек, когда лежала в больнице – униженная, больная, одинокая. Эйб тогда возненавидел Нэнси, потому что она потеряла его ребенка. А ты даже ни разу не навестил ее – хотя бы не как любовник, а просто из человеческого сочувствия. Или тебе неведомо сочувствие?
      – Я ничего не знал.
      – Как ты мог ничего не знать?
      Джек схватил ее за руки и притянул к себе.
      – Я не мог знать об этом. Слушай меня. Твой отец узнал о нас. – Он замолчал, чтобы перевести дух. – Белинда, понятия не имею, все ли тебе известно о твоем отце, но ты взрослый человек – и моя жена, – так что я не стану опускать подробности, чтобы пощадить твои чувства. Я по его приказанию развозил по определенным адресам взятки – грязные деньги. Конверты с деньгами, предназначенными для подкупа. В них было вложено по пятьдесят тысяч, иногда даже больше. Однажды вечером, после того как ты застала нас с твоей матерью, Эйб послал меня отвезти конверт в Куинз. Это была ловушка. Меня там почти до смерти избили латунными кастетами. Сломали нос, челюсть, отбили почки и разорвали селезенку. Я провалялся в больнице полгода. Вот почему я не навестил твою мать, Белинда.
      – О Господи! – Белинда была ошеломлена.
      – Это был конец июля семьдесят первого года. Я никогда не забуду этого времени. Но у этой истории есть продолжение.
      Белинда, обхватив руками колени, сидела на кушетке, напряженная, боясь пропустить хоть слово. Джек продолжал:
      – Когда я вышел из нью-йоркской больницы, твой отец позаботился о том, чтобы я не нашел работу – даже места официанта. У меня не было денег, не было крыши над головой. По его милости я оказался на улице. У меня не было выбора. Я встречался с женщинами – богатыми, много старше меня. Они мне платили. Заработав таким образом, я добрался до Лос-Анджелеса. В Лос-Анджелесе история повторилась. Я был молод, голоден и обладал привлекательной внешностью, которая позволяла мне заработать на кусок хлеба. Я работал в так называемой эскорт-службе, но работа эта была всегда связана с сексом. Мне это не нравилось, но я не позволял себе задумываться над этим. Были бы выпивка и наркотики, а в таком состоянии все женщины казались мне привлекательными. В конце концов я оказался в лечебнице, где быстро пришел в себя. Я встретил своего менеджера, Мелоди, она нашла мне агента Сандерсона. С его помощью я получил свою первую роль. – Джек замолчал и повернул Белинду к себе. – Ты меня слушаешь?