Глава 12

После ужина Слэйд проводил Регину к ее комнате. Нельзя сказать, что у нее осталось хорошее впечатление от только что произошедшего, хотя Эдвард изо всех сил старался помирить всех. Ей неприятно было смотреть на радостное лицо Рика, напоминавшее, что ее свадьба для этой семьи была скорее выгодной сделкой, а она в этой сделке — чем-то вроде довеска к деньгам. Если бы она не согласилась выйти за Слэйда, за ней начал бы ухаживать Эдвард — лишь бы заполучить ее приданое. От этой мысли у Регины совсем пропал аппетит; она почти не притронулась к своей тарелке и не принимала участия в разговоре.

Слэйд тоже говорил мало, зато Регина постоянно чувствовала на себе его внимательный взгляд.

У двери они оба остановились. На Мирамар опустился туман, но в вышине были видны яркие звезды. На берег с тихим шелестом набегали волны, воздух был напоен ароматом роз и гибискусов, теплый ветерок ласкал щеки.

Этот вечер был бы идеальным для влюбленной пары. Но можно ли было назвать их влюбленными? Она попросту оказалась вовлеченной в нечестную игру. Так не отказаться ли, пока не поздно?

— Как я понимаю, если бы я не согласилась выйти за тебя, вы напустили бы на меня Эдварда? — Голос Регины дрогнул.

Слэйд не ответил — он явно не находил нужных слов.

Регина закрыла глаза. Его молчание само по себе было достаточно красноречиво.

— Этого бы не случилось, — неожиданно произнес Слэйд. Взяв девушку за руку, он заставил ее взглянуть себе в лицо. — Конечно, то, чему ты стала свидетельницей, выглядело скверно.

— Просто ужасно.

— Но ты же была обручена с Джеймсом, разве ты это забыла? Ты собиралась выйти за него замуж.

Регина попыталась воскресить в памяти образ Джеймса, но от этого у нее лишь начало покалывать виски.

— Я не могу вспомнить Джеймса. Вот почему я не нахожу ничего предосудительного в том, что выхожу за тебя замуж. — Это была не вся правда, лишь мизерная доля правды, но сейчас она бы не открыла этого ни за что на свете.

Слэйд снова ответил не сразу.

— Джеймс мертв. Мертв и в прошлом. — На какое-то мгновение он отвел взгляд в сторону. — Рик угрожал, что выдаст тебя за Эдварда, вот и все.

Регина чуть не застонала.

— Так все-таки это он заставил тебя жениться на мне?

Слэйд помрачнел.

— Рик не может заставить меня что-либо сделать. Хотя и не раз пытался. Забудь об Эдварде. Ты никогда не выйдешь за него. Этого желает сейчас одна только Виктория. Она всегда стремится сделать все, что в ее силах, чтобы как-то помочь своему сыну. Я думаю, она способна даже на убийство, если сочтет, что это будет выгодно Эдварду.

Регина в изумлении повернулась к нему. Но если она небезразлична Слэйду, то почему он ей это не покажет, не подаст хотя бы какой-нибудь знак?

Но Слэйд только нервно переступил с ноги на ногу.

— Наша семья вовсе не такая плохая, как ты о ней думаешь. Рик будет относиться к тебе не хуже твоего собственного отца, а Эдвард станет тебе братом. И они всегда придут тебе на помощь в трудную минуту. Деланса известны преданностью семье. А ты сейчас нуждаешься именно в этом.

Слэйд замолчал. Казалось, с его стороны было бы естественным добавить: «И тебе нужен я». Но он только сказал:

— Ты не делаешь ошибку, Элизабет.

Этого ей было мало.

— Ну а ты? — Ее сердце забилось чаще. — На тебя я смогу положиться? Ты предан семье?

— И на меня, — тихо ответил он. — Я тоже Деланса.

Регина, дыхание которой постоянно прерывалось, наконец вдохнула полной грудью. Но следует ли понимать его слова как обещание быть всегда преданным ей?

— Тогда объясни, как можно рассчитывать на постоянство Деланса, если они хотели, чтобы на мне женился Эдвард в случае, если я не приму твоего предложения?

— Но ты же была обручена с Джеймсом, а согласилась выйти за меня. Почему ты не могла бы согласиться и на брак с Эдвардом?

Регина недоуменно поглядела в лицо Слэйда. Выходит, она права в своих подозрениях, что он хочет жениться на ней только из-за денег? Но, как она ни старалась, ей не удавалось разглядеть в темноте глаза Слэйда.

— Я бы ни за что не согласилась обвенчаться с Эдвардом.

— Почему?

Ей пришлось пересилить себя, чтобы сделать признание.

— Потому что он — не ты, — тихо произнесла она.

Слэйд никак на это не ответил, глядя один Бог знает куда. Регина чувствовала себя так, словно лишилась опоры.

На ее глаза навернулись слезы.

— Боже, я чувствую себя совершенной дурой. — Она повернулась, чтобы уйти, но Слэйд ее остановил.

— Леди, то, что вы дура, — это самое неверное, что о вас можно сказать.

Регина взглянула ему в глаза. Ее рука словно сама легла на его твердую мускулистую грудь. Регина не намеревалась этого делать, как не намеревалась класть голову на его плечо.

Все это получилось как-то само собой.

Слэйд обнял ее.

— Я правда чувствую себя полной дурой. Это ужасно.

— Прости, — чуть хрипло произнес Слэйд, прижимая ее к себе. Регина замерла, думая, что он хочет ее поцеловать, но оказалось, что он всего лишь хотел произнести ей на ухо:

— Я буду хорошим мужем. По крайней мере постараюсь. Ты не будешь… не будешь несчастной по моей вине.

Регина замерла. Что-то подсказывало ей, что этот человек произносит не пустые слова: он дает ей обещание, которое до этого не давал никому. Она крепче обняла Слэйда.

— А я… я буду тебе хорошей женой.

Его лицо было столь близко, что, даже несмотря на темноту, она могла видеть блеск в его глазах. Слэйд сжимал ее в объятиях с такой силой, что Регина на мгновение испугалась, не хрустнут ли ее тонкие косточки. И вместе с тем она чувствовала необыкновенную радость: они только что заключили что-то вроде союза — союза, который хотя еще и не завершился свадьбой, но был совершенно необходим, чтобы их брак действительно стал счастливым.

Регина поднялась на цыпочки, ожидая поцелуя в подтверждение произнесенных Слэйдом слов. Она хотела, чтобы этот поцелуй напоминал подаренный им раньше, на берегу, — сильный, всепоглощающий и в то же время нежный, поцелуй, от которого она одновременно умирала и оживала. Этого поцелуя ждало , не только ее тело, но душа и сердце.

Но Слэйд молча глядел на нее, и на его лице застыло какое-то напряженное выражение. Она чувствовала под своими пальцами, как бешено колотится его сердце.

— Черт побери, Элизабет. — Он внезапно отпустил ее и отпрянул в сторону.

Регина глядела на него удивленными глазами.

— Вы играете с огнем, леди. — Сказав это, Слэйд двинулся прочь, к фонтану.

— Что означают твои слова? — Голос Регины дрожал.

Остановившись, Слэйд повернулся к ней; его руки были сжаты в кулаки.

— Тебе лучше этого не знать.

Она все еще не могла понять.

— Ты не хочешь меня поцеловать?

— Нет.

Внезапно Слэйд помрачнел и вдруг почти бегом бросился к двери, с грохотом захлопнув ее за собой.

Регина обессиленно прислонилась к стене. Что происходит? Почему он так разъярился? Потому что она сказала о поцелуе? Но он сам этого хотел, она видела призыв в его глазах. Может, его странное поведение происходит из того, что он стремится остаться джентльменом и не хочет касаться ее до самой свадебной ночи?

Никакого другого объяснения его внезапному уходу Регина не могла найти. Ей следовало бы радоваться, что ее жених старается вести себя достойно, однако у нее в горле застрял комок, с которым она никак не могла справиться. Всего несколько минут назад она верила в то, что ее ждет счастье, но теперь у нее возникли в этом серьезные сомнения.

И все же она дала слово и будет его держать. Став женой Слэйда, она проявит всю свою выдержку и терпение, чтобы те редкие мгновения, в которые Слэйд показывал из-под непроницаемой маски свои истинные чувства, повторялись чаще и чаще.

Эта мысль успокоила ее. Открыв дверь, Регина шагнула в заполненную мраком комнату, все еще хранившую тепло жаркого дня. Сделав глубокий вдох, чтобы окончательно успокоиться, она зажгла свет и в изумлении застыла на месте.

Крышка одного из чемоданов была открыта; даже издали было видно, что кто-то рылся в ее вещах. Поспешно подбежав к чемодану, Регина стала перед ним на колени. Вся ее тщательно уложенная одежда была скомкана точно так же, как в тот день, когда она осматривала свои чемоданы в гостинице Темплтона.

Вспомнив о том дне, Регина застыла от страха. Она давно уже выбросила из головы происшествие в гостинице; здесь, в Мирамаре, она чувствовала себя в полной безопасности. И вот кто-то вновь проник в ее комнату и обыскал ее вещи. Но зачем? И кто это мог быть?

Вряд ли незваный гость был простым вором. В таком случае он бы похитил то, что хотел, еще в гостинице — если только его что-то не спугнуло.

Скорее всего неведомый ночной посетитель искал нечто конкретное. Регина повернулась к чемодану и начала поспешно перебирать вещи, чтобы определить, что именно исчезло после таинственного визита. К ее удивлению, ни ее украшения, ни что-либо другое, что представляло хоть какую-то ценность, тронуты не были. Единственным, что она не смогла найти, был маленький дешевый медальон, в котором, как с трудом вспомнила Регина, была лишь старая выцветшая фотография какой-то молодой девушки, совершенно ей незнакомой. На медальоне были выгравированы две буквы — R и S. По всей видимости, этот медальон подарил ей на память кто-нибудь из членов ее семьи.

Хотя потеря была малоценной, Регина очень расстроилась. Медальон мог быть подарен кем-нибудь из очень хороших знакомых, а значит, не мог не представлять для нее особой ценности — иначе она не взяла бы этот подарок в столь дальнюю дорогу.

Размышляя над странной кражей, Регина отошла от чемодана и медленно опустилась на стул.

Во время ужина Виктории за столом не оказалось, но Регина совершенно не могла представить хозяйку дома в роли воровки. Лусинда явно недолюбливала ее, но к чему ей брать медальон? По всей видимости, эту кражу совершил кто-то, кого она совершенно не знает — но кто прекрасно знает ее. — Регина почувствовала, как ей становится страшно. Ночного гостя интересуют не ее вещи, а она сама. Это тут же напомнило ей, как она беспомощна — особенно после потери памяти о прошлом, о тех опасностях, что, может быть, подстерегали ее еще до несчастного случая.

Внезапно Регина вспомнила, что оставила двери открытыми — и сейчас, когда свет зажжен, кто-то может наблюдать за ней из ночной мглы. Она стремительно пересекла комнату и, закрыв створки, застыла, пытаясь успокоить бешено колотящееся в груди сердце. Кому может понадобиться ее жизнь? — сказала себе Регина. И какая глупость — волноваться из-за пропажи одной совсем ненужной вещи. Но все же страх никак не желал ее покидать.

Может, ей следует сейчас же отправиться к Слэйду? Он обещал ей свою защиту. Но как она может появиться перед ним, когда он только что ушел от нее разъяренный? Стоит ли вообще поднимать панику из-за какого-то медальона? Хотя ее страх никак не проходил, Регина решила, что расскажет об этом таинственном происшествии Слэйду на следующее утро.

Чувствуя, что не в силах больше бороться с собой, Слэйд рывком поднялся с кровати, подошел к окну и направил взгляд во двор. Мирамар окружала почти непроглядная тьма.

Слэйду стало жарко — так жарко, что на коже выступили капельки пота. Он отлично понимал, что жар в его теле вызван не погодой — ночь была достаточно прохладной, а по земле стелился туман, обычный для этих мест.

Причиной служило то, что ему уже три месяца приходилось обходиться без женщины. Это оказалось нелегким испытанием, особенно сейчас.

Слэйд закрыл глаза. Который раз он пытался изгнать из головы образ Элизабет, но этот образ возвращался к нему снова и снова. Слэйду вспомнились ее глаза, ее волосы, грациозная походка; его кожа словно заново ощутила близость тела Элизабет, ее сомкнутые на его шее руки, ее ответный поцелуй, страстный и в то же время неловкий. После столь долгого воздержания Слэйду хватило лишь короткого воспоминания, чтобы желание охватило его снова.

В эту минуту в его дверь постучали. Слэйд замер — он уже знал, что стучала Элизабет. Он хотел, чтобы она ушла, и вместе с тем желал, чтобы она осталась. Стук повторился — на этот раз громче, настойчивее, и дверь отворилась. Слэйд медленно повернулся — и его глаза округлились от изумления. У открытой двери стояла вовсе не Элизабет. Это была Лусинда.

— Слэйд, — приветливо улыбнулась она, но ее улыбка была нерешительной. — Я могу войти?

Ему следовало догадаться сразу. Лусинда навещала его уже не в первый раз. Слэйд был невероятно рад, что это не Элизабет… и невероятно разочарован.

— Так я могу войти?

Слэйд с силой сжал зубы. Лусинда давно обхаживала его.

С его братьями ей уже удалось переспать, но Слэйда она не интересовала. Джеймс порвал с ней незадолго перед тем, как обвенчался с Элизабет, а Эдвард, немного возмужав, нашел более свежие пастбища. Свою ненасытность Лусинда стала удовлетворять с работниками и заезжими гостями — и перебывала в постели чуть ли не со всем штатом. Слэйд слышал, что в постели Лусинда бесподобна, а его сейчас просто мучил голод по сексу. Но, бросив взгляд мимо Лусинды на закрытую дверь комнаты Элизабет, он понял: для него теперь это уже невозможно.

— Нет, — буркнул он, снова поворачиваясь к окну.

Тут же в его голове мелькнула мысль, что никакого толка хранить верность своей будущей жене нет — с Элизабет брак будет чисто фиктивным. Не думает же он принять обет полного воздержания — его тело все равно этого ему не позволит.

— Слэйд, — негромко позвала Лусинда, стоя позади него.

Молодой человек в ярости повернулся. Он не слышал ее приближения.

— Убирайся.

Глаза Лусинды казались безумными.

— Я нужна тебе. — Улыбаясь, она опустила руку, тронув его за пах.

Слэйд резко отбросил ее руку. Чего бы сейчас ни желало его тело и каким бы формальным ни был предстоящий брак, он ни за что не станет предаваться плотским утехам под той же самой крышей, под которой находится его невеста.

— Когда я говорю «нет», я именно это и имею в виду. — Он решительно повлек женщину к двери, в холодную, чуть подернутую туманом мглу. — И не смей появляться здесь снова.

Лусинда бросила на него изумленный взгляд.

— Что на тебя нашло? У нас все выйдет просто замечательно, я знаю это! Неужели ты принимаешь ее всерьез?

Они знали друг друга очень давно. Слэйд на миг твердо сжал губы и затем искренне ответил:

— Я сам не знаю. Черт подери, сам не знаю.

Лусинда бросила на него еще один взгляд — на этот раз внимательный и полный сожаления, — а затем, повернувшись, исчезла в ночи.

На какое-то мгновение у Слэйда возникло желание ее окликнуть. Он пережил не так много любовных историй, но не потому, что этого не хотел, а потому, что выбор был невелик. К замужним дамам, которые предавались любовным утехам за спинами своих мужей, он испытывал отвращение, а незамужние желали серьезных отношений и брака. Для холостяка оставались лишь проститутки — или любовницы, если он мог позволить себе их содержать.

Любовницу Слэйд не завел — он не видел особой разницы между любовницами и проститутками — и потому пользовался услугами последних.

Будь на то его воля, он бы вообще обходил публичные дома стороной, но игнорировать желания собственного тела было невозможно. Каждый раз после посещения проститутки у Слэйда возникало чувство гадливости, но потом тело снова начинало требовать своего.

Одно время он вообще забыл о женщинах — так его потрясла весть о гибели Джеймса, Но потом появилась Элизабет Синклер, и плотские желания вспыхнули с новой силой.

На сей раз эти желания были такими мощными, что Слэйда это даже пугало. Именно поэтому он всячески старался не вспоминать об Элизабет, но это было невозможно, и сегодня эти воспоминания почти заставили его пойти к ней, пойти, забыв все — свои клятвы себе и даже свой долг перед Джеймсом.

Слэйд знал, как она встретит его. Всего один поцелуй — и пламя поглотит их обоих. Это будет обжигающее пламя, это будет взрыв ощущений. Как ему хотелось тогда подарить ей этот поцелуй! Он уже чувствовал ее губы — мягкие, полуоткрытые, жадные… и в то же время невинные. Вспомнив ощущение от их прикосновения, Слэйд чуть не вскрикнул.

Он решительно пересек комнату; кровь в нем горела, а плоть напряглась. Подойдя к массивному дубовому бюро, Слэйд налил себе стакан бурбона и залпом осушил его. Однако дурманящий напиток не успокоил его плоть — он только прибавил желания, и оно стало просто непереносимым.

Такого мощного вожделения Слэйд не испытывал никогда.

Боже, какие ужасные испытания готовил ему брак!

Слэйд снова бросил взгляд во двор. Туман понемногу густел, но Слэйду и не требовалось видеть дверь в комнату Регины; ему было достаточно знать, что она находится напротив, совсем близко — и вместе с тем так далеко.

Он сделал несколько шагов и замер у порога, устремив вперед взгляд — столь напряженный, словно пытался пронзить им и туман, и дверь. Его будущая жена, должно быть, сейчас спит, облачившись в ночную рубашку. Ее мягкие пухлые губы раскрыты, а длинные волосы разметались по подушке.

От этой картины тело Слэйда снова напряглось. Воображение рисовало ему картину за картиной. Его невеста без одежды, и он прижмет ее к своему телу… Боже, как он сейчас хотел Элизабет! Но тут перед его мысленным взором возник Джеймс. Именно Джеймсу принадлежала эта девушка. Именно его невестой она была на самом деле. Джеймс всегда будет стоять между ними — даже мертвый. Слэйд изо всех сил сжал кулаки — может, хоть так удастся выгнать из его тела напряжение?

Но как же эта девушка была прекрасна! Ее удивительное лицо привлекало Слэйда даже больше, чем ее изящное тело.

Он пойдет сейчас к Элизабет. Он немедленно насытит свои желания, и ничто его не остановит. Он будет заниматься с ней любовью, пока они оба не откинутся на подушки в полном изнеможении.

Он займется с ней любовью… Слэйд затаил дыхание. Сама мысль об этом казалась дерзкой и неожиданной. Он понял, почему его желание сегодня столь сильно и почему оно совершенно отличается от того, что он испытывал прежде. Одно дело — чисто плотское вожделение, а другое — любовь, которая захватывает человека целиком.

Закрыв глаза, Слэйд прислонился к двери. Как он еще способен жить со столь непокорным разуму телом? Сейчас он охотно выпрыгнул бы из собственной кожи, чтобы она не вспоминала прикосновений Элизабет. И неужели он сможет воздерживаться после их свадьбы, не в силах совладать со своими желаниями даже на протяжении нескольких дней?

Глава 13

Страх совершенно лишил Регину сна, и с первыми же рассветными лучами она поднялась с кровати.

Ее взору открылся восхитительный рассвет над Мирамаром. Сперва начало светлеть небо на востоке, потом оно окрасилось в розовый цвет, и из-за гор появился яркий оранжевый шар. Через несколько минут небо уже сияло всеми цветами — от розового до зеленого, словно разрисованное кистью талантливого живописца. От этого поистине волшебного зрелища захватывало дух. Вскоре послышалось щебетание птиц — природа начала просыпаться ото сна.

Ворочаясь ночью в кровати, Регина думала не только о краже — ее беспокоила скоропалительность свадьбы, которая должна была состояться всего через три дня. Девушка старалась уговорить себя, что ее сомнения — всего лишь обычный страх невесты перед вступлением в брак. Конечно, для сомнений есть много причин — она выходит замуж за человека, которого почти не знает, в семью, встретившую ее довольно враждебно. Но как только Регина вспоминала Слэйда, все ее страхи отступали. Она представляла себе, как он будет глядеть на нее, произнося клятву во время свадебной церемонии, как обнимет ее, как нежно поцелует… А потом, когда они останутся одни, прежде чем повести ее к брачному ложу, он скажет ей о своей любви — любви, которая вспыхнула в его сердце при первой же встрече.

Очнувшись от сладких грез, Регина безжалостно обругала себя. Все это были мечтания, которым к лицу предаваться какой-нибудь совсем юной романтичной девчонке. Но в глубине души она продолжала страстно желать, чтобы все именно так и произошло. Теперь уже предстоящие три дня стали казаться ей невыносимо большим сроком, а сам Слэйд — кем-то невыразимо далеким, словно слабым огоньком маяка, почти неразличимым для команды раскачиваемого штормовыми волнами утлого суденышка.

Она попыталась представить себе, как медленно идет между рядами к алтарю, где уже ждет ее Слэйд, облаченный в безукоризненный черный фрак. Ее собственное платье будет дорогим, например от Уорта, с тончайшими кружевами, поблескивающее жемчугом…

Внезапный вопрос мигом прервал ее фантазии. А где ее свадебное платье?

Несколько мгновений Регина стояла неподвижно.

Она отправилась в Мирамар, чтобы обвенчаться с Джеймсом, — но тогда почему ни в одном из ее чемоданов нет свадебного платья?

Ошеломленная этим странным фактом, Регина медленно опустилась на стул.

Может, платье было отправлено отдельно, чтобы ей не пришлось везти с собой много багажа? Но в таком случае возникал риск, что свадебный наряд будет потерян, и тогда она попадала бы просто в смешное положение: невеста без свадебного платья — что-то вроде лодочника без весел. Впрочем, возможно, платье просто не было еще готово, когда она отправилась в путь из Лондона. Платье могло также потеряться в суматохе, вызванной нападением на поезд.

Но в ее багаже не было и приданого!

От этой мысли Регину пробрала дрожь. Значит, у нее пропало два чемодана — поскольку свадебный наряд требует не менее одного чемодана целиком. Но уж приданое-то отправлять отдельно не было никакого смысла, и его не готовят в последние минуты перед отъездом.

Впрочем, если помолвка произошла целых пять лет назад, то и платье не могло оказаться не готовым. А это значит, что отправлять его отдельно не было абсолютно никаких причин.

Но тогда почему этого платья нет среди ее багажа?

Чувствуя нарастающую тревогу, Регина попыталась объяснить это тем, что часть ее чемоданов могла остаться в Темплтоне. Но неумолимый внутренний голос ставил перед ней все новые и новые жесткие вопросы и наконец задал последний, от которого Регина попыталась спрятаться, закрыв лицо руками.

А что, если она не Элизабет?

Регина вскочила на ноги и, пытаясь справиться с волнением, начала расхаживать из угла в угол. Нет, конечно же, она — Элизабет! Что за глупость пришла ей в голову! Рик видел ее совсем недавно, на похоронах ее отца. Он прекрасно с ней знаком. Хотя… люди сильно меняются с годами. К тому же на похоронах она наверняка была под вуалью. Если она похожа на Элизабет Синклер, вполне могла произойти ошибка.

Повернувшись к зеркалу, Регина внимательно вгляделась в свое встревоженное лицо. Если она не Элизабет Синклер, это объясняет все: и то, что у нее нет свадебного платья, и что в чемоданах нет приданого, и чужие инициалы на медальоне. Но возможно ли такое?

— Нет! — выкрикнула Регина своему отражению. — Это я — Элизабет Синклер. И это на мне через три дня женится Слэйд.

Но все же сомнения не оставляли ее, хотя казались невероятными и страшными. Ведь если она не Элизабет Синклер… то кто же она на самом деле?

К Эдварду Регина подходила в крайнем смущении, однако больше обратиться ей было не к кому. Она долго ждала момента, когда сможет остаться с ним наедине. Наконец Виктория куда-то уехала на весь день, Рик же со Слэйдом отправились объезжать ранчо еще утром. Регина не видела их обоих даже мельком и была очень этому рада — проницательный взгляд Слэйда мгновенно уловил бы ее тревогу. До тех пор, пока загадка со свадебным платьем не будет разрешена, Регина определенно не хотела видеть Слэйда. Что, если бы он тоже заподозрил, что она совсем не Элизабет Синклер? По этой же причине она не стала сообщать ему о пропаже медальона.

Этим утром Эдвард был облачен в рабочую одежду, но на его стройной фигуре она смотрелась как изысканный наряд.

Когда Регина негромко окликнула молодого человека, он не спеша повернулся и, увидев ее, ослепительно улыбнулся.

Такая улыбка, подумала про себя Регина, могла разбить десятки сердец.

— Доброе утро. — Эдвард прищурился. — Знаешь что? По-моему, я начинаю завидовать своему брату.

Регина поняла, что это произнесено искренне, но она была слишком поглощена своими заботами, чтобы смутиться.

— Ты всегда очень учтив, Эдвард.

Он снова улыбнулся.

— Только с немногими женщинами, Элизабет. Что-то произошло?

— Да. — Регина неловко улыбнулась в ответ. — У меня кое-какие неприятности, но… — она мягко коснулась его руки, — я не хотела бы волновать Слэйда.

Улыбка, оставшись на губах Эдварда, исчезла из его глаз.

Похоже, он понял, что его просят сделать что-то, о чем не должен знать его брат.

— Согласен. Не стоит без нужды волновать Слэйда всего за несколько дней до свадьбы. Чем я могу помочь?

Регина сделала глубокий вдох.

— Я просмотрела все мои вещи и не смогла найти свадебного платья.

Эдвард удивленно поднял брови: