Глава 1

— Вы меня слышите?

Первое, что она почувствовала, была нестерпимая жара.

Воздух казался столь душным, что она не могла дышать. Язык распух и онемел. Откуда-то издалека до нее донеслись слова:

— Как вы себя чувствуете?

Голос звучал участливо и тревожно, но Регина не хотела покидать свое полузабытье и позволила сознанию вновь погрузиться во мрак.

Затем ей показалось, что кто-то тронул ее за плечо. Ей захотелось запротестовать, и тут она обнаружила, что не в состоянии вымолвить ни звука. Чьи-то пальцы тронули ее голову, и это вызвало такую сильную боль, что Регина немедленно пришла в сознание.

Кто-то — по-видимому, тот, кому принадлежал голос, — начал неловко расстегивать высокий воротник ее английской блузки. — Но прохлада не принесла Регине облегчения. Руки незнакомца принялись скользить по ее ногам, проверяя, нет ли у нее переломов, и это зародило в ее сердце страх.

Теперь сознание полностью вернулось к ней.

Не понимая, что происходит, Регина затаила дыхание и непроизвольно напряглась.

— Хватит притворяться. Я знаю, что вы пришли в себя.

Сделав вдох, Регина медленно открыла глаза.

Незнакомец поднялся на ноги. Солнце светило прямо над его головой, и было трудно разглядеть черты его лица, поэтому он показался ей каким-то неясным призраком.

Регина в страхе огляделась. Где она, как очутилась здесь, в долине с желтой, выгоревшей под палящими лучами травой, один на один с этим незнакомцем? Регина резко села и тут же, почувствовав сильное головокружение, чуть не повалилась на землю, но незнакомец успел схватить ее за плечи и удержал от падения.

Подняв глаза, Регина увидела, что темные, почти черные в тени шляпы глаза незнакомца внимательно смотрят ей в лицо. Смутившись, она поспешила отвести взгляд. Но как только мужчина поднес фляжку к ее губам, Регина буквально накинулась на нее, жадно делая глоток за глотком и нисколько не заботясь о том, что большую часть воды проливает себе на платье.

— Не так быстро, — предупредил ее благодетель. — Вам станет плохо.

Он отвел фляжку от ее рта, затем поднялся. Солнце спряталось за облако, и на сей раз Регине удалось разглядеть незнакомца немного лучше. Ей сразу бросилась в глаза его гордая осанка. Широкие полотняные брюки не скрывали силу и мускулистость широко расставленных ног. На поясе висела порядочно поношенная кобура, из которой высовывалась тускло поблескивающая рукоять револьвера.

Итак, она оказалась неизвестно где, наедине с вооруженным человеком, которого видела первый раз в жизни.

Подняв глаза чуть выше, Регина заметила, что белая рубашка незнакомца, мокрая от пота и расстегнутая почти до пояса, обнажала волнистые черные волосы на груди и загорелую кожу на плоском животе. Сообразив, что ей не следует задерживать взгляд, Регина, зардевшись, поспешила перевести глаза на лицо незнакомца и сразу же отметила резкие, словно вырубленные черты его лица, идеально прямой нос и тяжелый, почти квадратный подбородок.

Тень от шляпы не давала Регине возможности рассмотреть, какого цвета были в действительности глаза незнакомца, и оценить их выражение, но этот человек определенно был похож на грабителя, я она была с ним совершенно одна. Что ему от нее нужно?

— Не бойтесь, — успокаивающе сказал мужчина. — Я — Слэйд Деланса.

Он произнес это таким тоном, словно его имя ей все объясняло.

— Что… что вы хотите?

Слэйд удивленно поднял брови.

— Я ищу вас весь день. И не только я. Вы знаете, что у вас на голове большая шишка?

Регина не расслышала вопроса, зато поняла главное: он прибыл ей помочь, и это вовсе не грабитель!

— Что со мной случилось?

Удивление незнакомца еще больше усилилось. Пару секунд он в недоумении поморгал глазами, прежде чем ответить:

— Мне говорили — вы спрыгнули с поезда. Посмотрите, как у вас расцарапаны руки.

Регина некоторое время молча разглядывала ссадины.

— Вы ничего себе не сломали?

Но она не ответила — голова ее внезапно закружилась, и все поплыло перед глазами.

Слэйд поспешно взял ее за плечи, и это, казалось, помогло ей прийти в себя. Солнце уже освободилось от облачного покрова, и на сей раз девушка смогла разглядеть глаза своего спутника. Они оказались на удивление красивыми, и Регина почувствовала непонятное волнение. Странно, но это волнение она испытывала и раньше, когда почти не могла рассмотреть этого человека и только слышала его голос.

— Вы ничего себе не сломали? — повторил он.

Регина почувствовала, что ее глаза застилают слезы, а по коже пробегает дрожь. Она поспешила перевести взгляд на убегающую вдаль насыпь железной дороги.

— Вам нужен доктор? — снова спросил Деланса, стараясь, чтобы это прозвучало как можно мягче.

— Не знаю, — выдавила из себя Регина. Потом, чуть улыбнувшись, добавила:

— Не думаю.

Слэйд внимательно всмотрелся в ее лицо, затем задал следующий вопрос:

— Не думаете? Вы сомневаетесь в этом?

Неожиданно для себя Регина выкрикнула:

— Хватит! Прекратите ваши расспросы!

— Вам все равно придется рассказать все — доктору и шерифу. Успокойтесь. Это Техас, а не пансион для юных леди, тут случается всякое. Итак, в город прибыл поезд, все пассажиры в ужасе, с полдюжины человек покалечены, в том числе и женщины. Кто-то видел, как вы выпрыгивали из поезда и после этого не поднялись. Я правильно рассказываю?

— Не знаю, — вырвалось у Регины, и в следующее мгновение она обмерла, поняв, что говорит правду.

Деланса в недоумении уставился на нее:

— Что вы сказали?

— Не знаю, — прошептала Регина, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Она действительно ничего не знала.

Не помнила, как очутилась здесь, не помнила ограбления и даже поезда.

— Вы что, ничего не помните?

Она не ответила. Не потому, что не хотела произносить это вслух, а потому, что боялась признаться самой себе. Это было слишком ужасно, чтобы произойти с ней в действительности.

— Черт побери, Элизабет, неужели совсем-совсем ничего?

Она была готова разрыдаться. Она возненавидела этого человека за его настойчивость.

— Ничего! Убирайтесь! Убирайтесь отсюда!

Он быстро поднялся на ноги, и ей показалось, что рядом внезапно выросла башня, закрывшая ее от солнца длинной тенью.

— Может, это даже и хорошо. Хорошо, что вы не помните случившегося.

— Я вообще ничего не помню, — в отчаянии произнесла Регина.

— Что?

— Вы назвали меня Элизабет? — с надеждой спросила она.

Деланса не ответил, глядя на нее с изумлением.

— Так я — Элизабет?

Он продолжал молчать.

— Я — Элизабет?

— Вы потеряли память?

По его лицу было видно, что он никак не может в это поверить. Обхватив руками голову, Регина попыталась переварить страшную правду. А правдой было то, что в ее памяти зиял огромный провал. Она не только не помнила, что с ней произошло, она даже не знала своего имени.

— Боже! — невольно сорвалось с губ Слэйда.

Она подняла глаза на его помрачневшее лицо. Вдруг он поможет ей?

— Так я… Элизабет?

Он не ответил.

Регина поднялась с колен, все еще не веря в происшедшее и надеясь, что прошлое всплывет в ее памяти благодаря какой-нибудь зацепке.

— Почему вы молчите?

Чувствуя, что его лицо покрывается потом, Слэйд стянул с головы шляпу.

— Когда поезд прибыл в Темплтон, на нем отсутствовала лишь одна пассажирка — Элизабет Синклер.

— Элизабет Синклер? — Это имя ей совершенно ничего не говорило. Регина несколько раз повторила его про себя, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, но это было подобно зову в пустыне. Ее охватил ужас.

— Такое имя мне незнакомо.

— Но вы помните хоть что-нибудь?

Она отрицательно покачала головой.

— А вашу спутницу?

— Нет.

— Ну хотя бы как вы ехали в поезде?

— Нет.

Слэйд на мгновение замолчал. Потом нерешительно произнес:

— Но Джеймса-то вы помните?

— Нет! — в отчаянии выкрикнула Регина, лишаясь последних остатков самообладания. С силой вцепившись пальцами в волосы, она разразилась рыданиями.

Сделав шаг вперед, Слэйд обнял ее за плечи, и Регина уткнулась в его грудь, выплакивая переполнявшие ее страх и боль. Какой-то частью сознания она понимала, что не должна себя так вести и ей следует обуздать свои эмоции, но сделать это сейчас она была не в силах.

— Элизабет, — хрипло произнес Слэйд, — успокойтесь, Мы о вас позаботимся, а потом вы все вспомните.

Его уверенность подействовала на нее удивительно умиротворяюще. Регина стала успокаиваться и даже нашла в себе силы отстраниться. На ее лицо вернулось выражение холодной учтивости, которое при любых обстоятельствах положено иметь леди. Затем она подняла глаза — нерешительно и чуть смущенно.

Слэйд Деланса внимательно глядел ей в лицо. После того как голова девушки побывала на его груди, в его глазах появилось какое-то новое выражение.

— Спасибо. — Регина тут же подумала, что это прозвучало чересчур сердечно, но она действительно чувствовала благодарность к этому человеку.

— За что? — удивился Слэйд. — Меня не за что благодарить.

— Вы ошибаетесь.

Помолчав какое-то мгновение, Слэйд сделал шаг назад и отвернулся.

— Нам пора собираться в дорогу. Рик, по всей видимости, уже ждет нас в Темплтоне. Когда поезд прибыл без вас, Эдвард немедленно отправился за ним.

— Рик? Эдвард? — И эти имена ей ничего не говорили.

Неужели у нее действительно когда-нибудь были такие знакомые?

— Рик — это мой старик, — бросил Слэйд, пристально вглядываясь в ее лицо. — Отец Джеймса. Я — брат Джеймса, Слэйд. Эдвард — это другой брат Джеймса.

Регина удивленно раскрыла глаза.

— Неужели я их знаю? Разве я когда-либо встречала Джеймса?

Слэйд еле сдержал возглас изумления.

— Меня и Эдварда вы не встречали ни разу. Но вы были знакомы с Риком. И с Джеймсом. Вы — его невеста.

Его невеста. Регина почувствовала, что ее горло снова сжало отчаяние. Она не была способна вызвать в памяти даже имя человека, который станет ее мужем и которого, по всей вероятности, она любила. Боже, за что ты так караешь? Регина почувствовала, что у нее снова кружится голова и все словно погружается в туман…

Слэйд был начеку и успел подхватить девушку. И вновь по ее телу прошла волна благодарности к этому человеку, из могучих рук которого в нее словно вливались силы.

— Вы совсем плохи. Нам надо немедленно ехать в Темплтон. Чем раньше вас посмотрит врач, тем лучше.

Внезапная слабость не давала Регине возможности не только возражать, но даже думать. На нее нашло какое-то оцепенение, в котором пропадали и отчаяние, и боль, и страх за будущее.

Поэтому она безвольно последовала за Слэйдом, когда тот потянул ее за собой, но ей тут же пришлось остановиться.

— Вы хромаете? Ушибли колено? — спросил Слэйд.

— Да, немного. — Регина лихорадочно пыталась припомнить, при каких обстоятельствах это произошло, но попытка не дала результата.

Взгляд Слэйда наполнился сочувствием и тревогой. Девушку удивило, что его глаза вблизи оказались не черными и даже не карими, а темно-синими. В них светился острый, пытливый ум. Спустя всего мгновение лицо Слэйда снова приняло бесстрастное выражение, и Регина даже засомневалась, не почудилась ли ей эта тревога.

Не произнеся больше ни звука, Слэйд подвел Регину к лошади и помог подняться в седло. К ее удивлению, сам он, взяв в руку поводья, потянул покорное животное за собой.

Как бы Регине ни было страшно оказаться чересчур близко к постороннему человеку, она почувствовала себя неловко, когда ее спаситель, утопая в песке, медленно двинулся вперед.

Солнце пекло нещадно, и с ними вполне мог случиться солнечный удар, прежде чем они добрались бы до города.

— Сколько придется идти?

— Десять, может, двенадцать миль.

«Как много», — подумала Регина. Но ее спутника это расстояние, похоже, не пугало. Скинув с себя кожаную жилетку, Слэйд шел размеренным, привычным к долгим переходам шагом. Мускулы на его могучих руках при каждом движении играли под тонкой, мокрой от пота рубашкой.

— Мистер Деланса, — наконец не выдержала Регина.

Окликнуть малознакомого человека по имени она не решилась. — Не могу смотреть, как вы идете пешком. Нам предстоит очень долгая дорога.

Слэйд усмехнулся:

— Вы, леди, приглашаете меня сесть на лошадь? Вам будет неудобно.

— Но вы спасли мне жизнь.

— Вы не преувеличиваете мои заслуги?

— Нет. — Девушка решительно качнула головой. — Я вам очень благодарна. Пожалуйста. — Она почувствовала, что краснеет, но решила не отступать. В конце концов, все, что она сказала, было правдой. Он спас ее, в этом не могло быть никакого сомнения, и она не может отплатить своему спасителю неблагодарностью.

Обернувшись, Слэйд взглянул на нее — пожалуй, чересчур пристально, — а затем, видимо, приняв решение, вернулся к лошади и одним прыжком взлетел на ее спину. И тут же Регина почувствовала себя крайне неловко — его присутствие рядом показалось ей настолько интимным, что у нее буквально перехватило дыхание. Девушка поспешила уверить себя, что она находится в особых обстоятельствах, поведение в которых не предусмотрено никакими правилами, но тем не менее ее тело как-то напряглось и, что было еще хуже, она почти физически ощущала, как напрягся ее спутник. Что ж, она не может ни о чем жалеть — она сама настояла, чтобы Слэйд сел на лошадь.

Это единственное и очень малое, что она может сделать для человека, который фактически вернул ее к жизни.

Некоторое время они ехали молча. Регина была полностью погружена в свои невеселые размышления. Чем больше она обдумывала свое положение, тем в больший ужас приходила. Слова «Элизабет Синклер», сколько бы она ни повторяла их про себя, продолжали оставаться чужим, даже враждебными, и как бы Регина ни пыталась уцепиться хоть за какое-то воспоминание, это ей не удавалось.

Но она обязательно должна восстановить память — должна! Как она будет жить, совершенно ничего о себе не зная?

Она обязана вспомнить, кто она, где ее семья и что произошло в этом проклятом поезде.

— Ты, похоже, слишком переживаешь, — прервал вдруг тишину Слэйд. — Забудь обо всем этом.

Регина вцепилась в луку седла, стараясь выбросить из головы невеселые мысли. Она почувствовала благодарность к своему спутнику за его сочувствие. Ей действительно следует взять себя в руки. Внезапно она повернулась и взглянула Слэйду прямо в лицо.

— Пожалуйста, расскажи мне обо всем. О нападении на поезд. Обо мне и Джеймсе.

Некоторое время Слэйд молчал, и Регина уже решила, что он не хочет отвечать, но ее спутник внезапно начал свое повествование удивительно спокойным тоном, словно рассказывал о чем-то совершенно постороннем.

— Ты ехала в Мирамар, наше поместье, на свою свадьбу.

Я и мой брат Эдвард были посланы Риком в Темплтон, чтобы встретить тебя на вокзале. Когда поезд прибыл на место, тебя в нем не оказалось. От пассажиров мы узнали, что ты спрыгнула с поезда во время нападения грабителей. Эдвард отправился обратно в Мирамар рассказать Рику, что случилось, а я решил разыскать тебя. К счастью, это оказалось нетрудно. Я просто ехал вдоль пути.

Регина слушала этот неторопливый рассказ с широко раскрытыми глазами. На мгновение ей показалось, что она начинает что-то смутно припоминать — испуганные лица, направленный на нее пистолет… Вот она куда-то бежит, потом прыгает… Но эти образы, мелькнув, исчезли раньше, чем она смогла их запомнить, чтобы попытаться, зацепившись за них, вытянуть другие воспоминания. Осталось только ощущение ужаса, пережитое во время ограбления; от этого ужаса все ее тело передернуло дрожью.

Слэйд заметил это и легонько дотронулся до нее ладонью.

— Не думай об этом. От страха пользы тебе не будет.

— Я совсем не испытываю страха, — резко ответила Регина и, повернувшись, взглянула в глаза Слэйду. Он не отвел глаз и спокойно продолжал:

— Все позади. В Мирамаре у тебя будет время вспомнить.

Выражение лица девушки нисколько не смягчилось.

— А если я никогда не вспомню?

Несколько мгновений он молчал. Затем произнес с твердой убежденностью:

— Ты обязательно вспомнишь. Хотя это и займет какое-то время.

— А что известно о грабителях?

— Они скрылись.

Регина простонала от досады.

— Их непременно поймают, — твердо пообещал Слэйд. — Ты можешь совершенно выбросить их из головы. К тому же в нашем поместье ты будешь в полной безопасности. Мы умеем за себя постоять. Всегда умели и будем уметь. Уж поверь мне.

Она снова бросила на него пристальный взгляд. В словах Слэйда было трудно усомниться — они были произнесены негромко, но с большой убежденностью. Если этот человек — брат ее жениха и ее спаситель — предлагает ей свою защиту, она должна быть только благодарна ему за это.

— Спасибо, — непроизвольно вырвалось у Регины.

Слэйд улыбнулся, и она слабо улыбнулась в ответ.

Она попыталась представить свою встречу с женихом. Он наверняка кинется навстречу, вне себя от тревоги и счастливый, что видит ее снова, а она будет смотреть на него как на незнакомца, которого видит в первый раз.

И снова Регина почувствовала отчаяние — она не помнила ни единой черточки человека, который должен был стать ее мужем. Почему-то в этой роли ей представлялся Слэйд, Джеймс же казался не более чем безликим призраком. Но она могла сказать то же и о себе, вдруг с ужасом поняла Регина, — она не помнила, как выглядит ее собственное лицо!

— Что с тобой? — удивленно спросил Слэйд.

Его проницательность начинала ее раздражать.

— Я не могу вспомнить, как выглядит Джеймс. Как ни стараюсь. Думаю, так не должно быть.

Слэйд ничего не ответил, но Регина буквально почувствовала, как снова между ними возникла какая-то напряженность.

— И я не знаю, как выгляжу я сама, — решилась она добавить.

Слэйд продолжал молчать. Пауза становилась тягостной.

— Блондинка, — наконец произнес он, словно выдавливая из себя слова. — У тебя длинные светлые волосы. Золотистые, чуть рыжеватые.

Регина удивленно обернулась, озадаченная столь подробным описанием своих волос, но Слэйд отвел взгляд.

— Расскажи мне о Мирамаре. И о Джеймсе, — попросила она, поскольку Слэйд продолжал молчать. Что-то в его поведении было странным — как и в том, что ей польстило его мнение о ее волосах. — Расскажи мне все, что я должна знать.

— Мирамар? — Из голоса Слэйда исчезла натянутость. — О, тебе понравится наше поместье. — Он оживился. — На земле вообще нет второго такого места. Наши земли лежат между Санта-Роса-Крик на севере и Вилья-Крик на юге и выходят к самому Тихому океану. Когда-то у нас было пятьдесят тысяч акров и мы владели землей, на которой сейчас стоит Темплтон. Хотя у нас осталось только треть первоначальных владений, это лучшие земли.

Регина улыбнулась уголками губ. Слэйд рассказывал о фамильном поместье с таким жаром, словно говорил о любимой женщине.

— На нашей земле много холмов и маловато равнин, но она очень плодородна. По большей части мы заняты выращиванием мясного скота, но все же несколько акров отвели под апельсины и лимоны. У нас растет даже миндаль. — Слэйд улыбнулся. — Лучший миндаль в этих краях. У нас есть и винзавод, и черт меня побери, если мы не производим лучшее вино во всем штате! На берегу растет сосновый лес с густым кустарником.. Зимой мы охотимся на оленей и лосей, а летом ловим в реке форель. Не для развлечения, а для того, чтобы есть. Хорошая рыбалка и на берегу океана. Там обитают морские львы, и их можно встретить круглый год, кроме мая и июня, когда они производят потомство. Берег очень красив; такого, я думаю, ты не увидишь нигде. Правда, к северу много скал и камней, но на юге есть замечательные бухты с мягким песком. Цвет у него такой же, как у твоих сережек. Хотя надо сказать, океан — вещь серьезная. Иногда он показывает свой характер. У нас утонуло несколько человек. Если у тебя мало сил или ты плохо плаваешь, то лучше в волны не заходить. А мы плаваем там с самого детства.

— Мы?

— Мои братья и я. Эдвард… И Джеймс.

Некоторое время Регина молчала, захваченная описанной ей картиной. Она никогда не видела морского льва и попыталась представить, как он может выглядеть. Мирамар же казался ей слишком сказочным местом, чтобы он мог существовать в реальности. Но все же больше всего ее сейчас занимало другое.

— Расскажи мне о нем, — внезапно для себя самой попросила Регина. Она не могла вспомнить ни внешности своего жениха, ни того, как она к нему относилась. Надо было обязательно получить представление о Джеймсе до того, как его увидит.

Однако Слэйд никак не отозвался на ее слова.

— Джеймс, — удивленно повторила Регина. — Расскажи мне о нем.

— Бог мой, — пробормотал ее спутник. — Не знаю как и начать… — Его голос был хриплым от волнения.

— Ну, расскажи хотя бы, как он выглядит.

— Высокий… Выше меня. Красивый. В самом деле красивый. Женщины… — Он замолчал.

Регина поняла, что Слэйд собирался сказать, и подняла на него глаза. К своему удивлению, она увидела, что рот Слэйда сжался в твердую линию, глаза затуманились печалью. Заметив, что девушка смотрит на него, Слэйд поспешил отвернуться.

— Женщины к нему так и липли. Но не только из-за его внешности. Он был таким славным — не было человека добрее его. И всегда помогал людям — даже тем, кто этого не заслуживал.

— Тогда я — очень счастливая женщина, — заметила Регина, слегка озадаченная странным тоном своего собеседника. По-видимому, Слэйд действительно был привязан к своему брату.

Казалось, Слэйд не расслышал ее слов.

— И никого не было умнее, — продолжил он. — У него был замечательный дар слова. Когда мне надо было написать письмо, я всегда шел к нему. И еще: он был очень трудолюбив. И верен своему слову. Если он давал обещание, он всегда его выполнял, как бы трудно это ни было.

— Похоже, это бриллиант, а не человек, — насмешливо заметила Регина.

Какое-то мгновение Слэйд молчал.

— Никто не мог сравниться с Джеймсом. Никто. Да, это был бриллиант.

Внезапно Регина поняла, что Слэйд говорит о ее женихе в прошедшем времени.

— Почему ты всегда используешь слово «был»? — удивилась она.

Слэйд замер неподвижно. Когда через несколько мгновений он снова заговорил, она уже знала ответ.

— Потому что он был. Его нет больше. Джеймс мертв.

Глава 2

В Темплтоне была лишь одна гостиница — на Мэн-стрит, хотя приезжий мог получить комнату и в расположенном по соседству с гостиницей салуне. Гостиница представляла собой совсем недавно построенное кирпичное здание с пышным фасадом. Ни гостиница, ни салун не имели названия — на них красовались лишь вывески «Гостиница» и «Салун».

Мэн-стрит, несмотря на свою ширину, была не вымощена, из-за чего после дождя по ней было трудно ходить, поскольку по сторонам улицы не было даже деревянных тротуаров. Не было на этой главной улице города и фонарей. Параллельно Мэн-стрит, всего через квартал, вдоль пересыхающей летом реки Салинас шла ветка железной дороги. Летом прохожие не могли укрыться от жары из-за отсутствия в городе деревьев.

Через дорогу от гостиницы располагались небольшая пекарня и кафе. Дальше по улице шли универсальный магазин, рынок, офис «Вест коуст лэнд компани», цирюльня, кузница и ряд мелких учреждений местного «сити», растянувшегося на несколько кварталов. Деревянные здания, сооруженные совсем недавно, не могли полностью поглотить зияющие пустыри. Собственно жилых домов в городе насчитывалось не больше двух дюжин.

Слэйд рассказал Регине, что два года назад центр города был стерт с лица земли пожаром. До этого несчастья Темплтон выглядел весьма внушительно, поскольку несколько лет назад сюда пришла железная дорога, а с ней — множество людей, жаждущих скупить принадлежавшие мексиканским помещикам местные ранчо. Но после пожара бывшие владельцы домов не стали отстраивать город заново, а отправились кто куда, оставив Темплтон сонно дремать под жарким калифорнийским солнцем.

Тем не менее город был очень красив благодаря окружающим его живописным горам, высящимся на фоне голубого неба, кое-где перечеркнутого белыми линиями перистых облаков.

Оставив Регину в гостинице, Слэйд отправился за городским врачом. Стоя посреди пустой комнаты, Регина вдруг почувствовала страх. Она никогда не любила оставаться одна и к тому же уже успела привыкнуть к опеке своего спутника.

Что с ней станет, если он не вернется? Она ведь даже не сможет никому ничего о себе рассказать.

Странно, но Слэйда она воспринимала сейчас как очень старого и близкого друга. А ведь они были всего лишь едва знакомы.

Всю остальную часть пути Слэйд не проронил ни звука.

Чувствуя его боль, Регина так и не решилась прервать невеселые размышления своего спутника.

Заметив засов на двери, Регина быстро подошла и за; крыла его. Но к ее удивлению, страх и тревога от этого только усилились.

Прислонясь к дверному косяку, Регина обвела глазами полупустую комнату. В одном углу ее были аккуратно сложены пять чемоданов, самый верхний из которых был открыт.

Будь у нее служанка, Регина могла бы решить, что это она открыла чемодан, но о том, что у нее есть горничная, ей никто не говорил и потому приходилось сделать неприятное заключение, что в ее вещах рылся кто-то посторонний.

Регина почувствовала, что ее страх растет. По какой причине неизвестный ей человек вдруг заинтересовался ее багажом? Эти чемоданы принадлежали лишь ей, об этом прислуге гостиницы сообщил Слэйд. Регина чувствовала себя так, словно ее обворовали. Внезапно в голове ее возник вопрос — а узнает ли она свои вещи? И вдруг какой-либо из предметов поможет ей все вспомнить? А если этого не случится и ее безнадежность и отчаяние станут еще больше?

Регина никак не могла решиться тронуться с места. Она внимательно обвела глазами комнату, которая показалась ей небольшой и не слишком уютной. Обои с букетиками роз кое-где отошли от стен и покрылись пятнами. Поверхность невысокого бюро была в царапинах, шкаф на тонких ножках казался шатким, два стула были разными по размеру и расцветке. На кровати лежало тонкое одеяло, по плетеному коврику рядом с кроватью было видно, что на него ступало великое множество постояльцев. Убогая обстановка комнаты подействовала на Регину удручающе. Хотя она совершенно не помнила, как ей доводилось жить прежде, Регина все же была убеждена, что то были совершенно другие условия.

Заметив зеркало, Регина поначалу равнодушно скользнула по нему взглядом, затем замерла — и вдруг бросилась к зеркалу, не обращая внимания на резкую боль в колене. Остановившись, она в изумлении уставилась на собственное отражение. Вместо лица, которое она ожидала увидеть, на нее испуганно глядел кто-то совершенно незнакомый и бледный как мел.

От мысли, что последняя ее надежда вспомнить что-то о себе и очнуться от кошмарного сна рухнула, Регина почувствовала такую слабость, что вынуждена была ухватиться за бюро, чтобы не упасть. Ей пришлось приложить невероятные усилия, чтобы сдержать готовые вырваться из горла рыдания.

Сделав несколько больших вдохов, она наконец выпрямилась и снова повернулась к зеркалу, чтобы изучить свое лицо — внимательно, как изучают постороннего, совершенно незнакомого человека, от которого не знают, чего ожидать.

Хотя надетое на ней платье было измазано в песке, Регина почти не обратила на это внимания, зато она очень удивилась тому, какими спутанными были ее волосы — как и говорил Слэйд, золотистые с красноватым отливом.

Лицо в зеркале имело овальную форму, у него были тонкие красивые черты. Чуть пухлые губы напоминали лепестки роз, цвет глаз походил на цвет янтаря. Брови были темными, почти черными, как и длинные ресницы.

Регина коснулась рукой щеки, чтобы убедиться, что все это не сон и она видит перед собой не привидение из страшной сказки. Но мягкость кожи убеждала, что перед ней не персонаж кошмарного сна. Об этом же свидетельствовали и твердость пола под ее ногами, и то, что маленькая комнатка имела все три измерения, а не два.

Значит, придется смириться с ужасной правдой. Она в самом деле спрыгнула с поезда, хотя, как именно это произошло, Регина так и не могла вспомнить, а любая попытка напрячь память вызывала головную боль.

Теперь она знала, почему приняла решение бежать от налетчиков, — она была очень красива, и грабители вряд ли ограничились бы лишь тем, чтобы забрать ее драгоценности.

Она снова попыталась вспомнить и снова ощутила в затылке острую боль. И вдруг где-то совсем близко от нее грянул выстрел.

Регина поспешно зажала уши ладонями и на несколько мгновений застыла, от страха не в силах шевельнуть ни единым мускулом.

Однако следом за выстрелом ничего не последовало. Девушка поспешно двинулась к окну, чтобы посмотреть, что происходит на улице. К ее удивлению, Мэн-стрит была почти пуста — за исключением лишь одинокой повозки, которую неторопливо тянули два меланхоличных мула. Порыв холодного ветра дохнул Регине в лицо, однако он не донес до нее какого-либо подозрительного шума, и, сколько она ни вслушивалась, ей все же не удалось разобрать ничего, кроме сонного, прочувственного позевывания собаки, мужского смеха, доносившегося откуда-то из салуна, и негромкого поскрипывания детского велосипеда, на котором улицу неторопливо пересекал забавного вида мальчуган.

Только тут Регина внезапно поняла, что вовсе не слышала выстрела. Это было лишь воспоминание, хотя и пугающе реальное. Неужели память способна вытворять подобные номера?

Обессиленная, Регина медленно опустилась на обитый полосатой сине-белой материей стул и некоторое время сидела неподвижно, не решаясь даже пытаться вспомнить что-либо еще и стараясь даже не думать о том, что с ней произошло. Но скоро ее мысли сами вернулись к тому моменту, когда она обнаружила себя лежащей на земле, — и тут же ей страстно захотелось, чтобы Слэйд появился рядом как можно скорее.

Затем ее глаза устремились к сложенным в углу чемоданам. Ей не хотелось подниматься и идти к ним, но Регина знала, что рано или поздно все равно должна будет это сделать. Когда она смотрела на свое отражение в зеркале, что-то едва различимое словно всплыло в ее памяти. Может, какая-то вещь из ее большого багажа позволит ей прибавить к этому хоть что-нибудь еще?

А если нет? Эта горестная мысль буквально лишала ее сил.

Все же Регина заставила себя подняться и медленно, словно сомнамбула, двинулась к открытому чемодану. Кто-то уже в нем основательно порылся — вещи были смяты, а не сложены аккуратно.

Первым Регина достала из чемодана дневное платье. Его ткань оказалась очень тонкой, а по покрою было видно, что этот наряд был изготовлен на заказ. Следующее, шелковое, платье выглядело очень дорогим. Она не узнала ни один из двух нарядов — как не узнала ни одного предмета, которые извлекла из чемодана. Как Регина ни пыталась убедить себя, что эти вещи принадлежали ей, ее никак не покидало ощущение, что она роется в чужом багаже.

Изучив содержимое первого чемодана, Регина почувствовала себя совершенно разбитой; на ее лице выступил пот.

Решив отложить знакомство с содержимым второго чемодана на более поздний срок, Регина откинулась на спинку стула, пытаясь успокоить дыхание. В комнате было очень душно, но не это служило главной причиной того, что ее блузка намокла от пота и прилипла к телу.

Хотя чемодан и не подсказал ей чего-либо о ее прошлом, Регина не могла сказать, что все ее усилия оказались совершенно бесполезными. Она смогла кое-что о себе узнать. Вещи в чемодане могли принадлежать только очень состоятельной женщине.

Слэйд не упомянул, что Элизабет Синклер была богата.

Это с его стороны было непростительным упущением.

Тут же в голове у Регины возникла масса вопросов. Насколько все же она была богата? Где находится ее семья? Кем был Джеймс? Как она относится к нему и как ей следует воспринимать весть о его смерти? Боже, если бы она только могла его вспомнить!

Чувствуя угрызения совести, Регина спрятала заалевшее лицо в ладонях.

Ей было стыдно за то, что сейчас ее мысли заняты не скорбью по жениху, а горячим желанием, чтобы его брат Слэйд вернулся к ней как можно скорее. Регина тщетно попыталась вызвать в своем сердце чувство утраты. В конце концов, разве не естественно стремление скорее увидеть своего спасителя?

Правда, неожиданный спаситель совсем не выглядел как приходящий на помощь дамам книжный герой. Регина подумала об этом с улыбкой — первой улыбкой с того мгновения, когда она обнаружила себя лежащей у железнодорожной насыпи. Герой в романах облачен в пиджак из твида и брюки из замши и всегда появляется на горячем вороном скакуне.

На его руке обязательно красуется толстое золотое кольцо с печаткой, тисненым фамильным гербом и драгоценным камнем. Отправляясь на подвиг, герои не натягивают на себя видавшие виды полотняные брюки с простой рубахой и не застегивают на животе огромную нелепую пряжку. Ее герой оказался совершенно обычным человеком — хотя и с довольно привлекательной внешностью. Но тем не менее именно этот обычный человек спас ее, и от этой мысли по телу Регины прошла теплая волна благодарности.

Столь приятные размышления неожиданно были прерваны громким стуком. Решив, что Слэйд вернулся, Регина поспешно бросилась к выходу и, подняв щеколду, распахнула дверь. Но человек, стоявший в коридоре, оказался вовсе не Слэйдом. Тем не менее Регина с первого же взгляда заметила, что незнакомец был похож на Слэйда, хотя и выше ростом и не так красив. У него были точно такие же глаза — темно-синие, как ясное небо в сумерки, с внимательным выразительным взглядом. Этот человек не мог быть не кем иным, кроме как отцом Слэйда, Риком Деланса.

Его глаза засветились, когда он взглянул на нее.

— Элизабет? Благодарение Богу, что с тобой все в порядке.

Слэйд сидел, откинувшись на спинку простого деревянного стула так, что его затылок упирался в стену. В одной руке он держал дымившуюся сигару, в другой сжимал стакан с виски.

Однако его свободная поза совсем не означала, что он расслабился. Упершись ногами в пол, Слэйд балансировал на задних ножках стула, рискуя в любой момент грохнуться на пол.

На столике перед ним стояла открытая бутылка. Слэйд сидел лицом к двери и потому, несмотря на висящий в воздухе густой дым сигары, сразу увидел своего брата Эдварда, заворачивающего в бар — один из многих, располагавшихся на окраине города.

Разглядев в полумраке Слэйда, Эдвард шагнул к нему.

По росту он был выше брата на дюйм или два, но много шире его в плечах. Волосы Эдварда были такими же черными, и его лицо тоже можно было назвать красивым. Но на этом сходство и заканчивалось. Кожа Эдварда была намного белее, а глаза светлее, черты же его лица были грубее — челюсть широковата, а нос массивен и крючковат. Он был облачен в темный костюм, белую рубашку и жилетку серебристого цвета. На шее был повязан шелковый галстук. Одежда сидела на нем ладно и даже щеголевато, а тщательно начищенные ботинки ярко блестели. Его голову прикрывала темная шляпа, которую, ступив в харчевню, Эдвард немедленно стянул с головы, чтобы бросить на стол, за которым сидел его брат.

— Черт побери, Слэйд! Ты что, не мог найти лучшего места?

Эдвард подтащил к столу стул, но не стал садиться и окинул взглядом помещение, не скрывая своего отвращения.

— Тебе на самом деле здесь нравится? Всего в двух кварталах отсюда у Рини и самое лучшее виски, и самые мягкие девки. В твоем Сан-Франциско тебя в такую крысиную нору ни за что не затащишь.

Ничего не ответив, Слэйд повернулся, чтобы жестом попросить дородную официантку поставить на стол еще один стакан.

— Ты собирался осушить всю эту бутылку в одиночку? — удивленно произнес Эдвард.

— Может быть.

Эдвард вздохнул, затем, взяв наполовину пустой стакан Слэйда, залпом отправил виски в рот.

— Тебе не стоит пить, — предостерег Слэйд.

— Почему? — Черты лица Эдварда стали резче, его глаза блеснули. — Я не собираюсь напиваться даже по причине смерти Джеймса. Я не хочу отправляться на тот свет из-за виски.

— Ты отправишься на тот свет из-за женщин, — спокойно парировал Слэйд, — если будешь продолжать шляться где попало и подцепишь какую-нибудь болезнь.

Эдварда эти слова вывели из себя.

— Тебе ли меня учить? Ты сам не мальчик из церковного хора. Я уже видел Ксандрию.

— Между нами никогда ничего не было, — равнодушно бросил Слэйд.

— Тогда ты дурак, — сбавив тон, ответил Эдвард.

Оба замолчали, неприязненно глядя друг на друга. Внезапно Слэйд улыбнулся — почти незаметно, но тем не менее это была улыбка. Эдвард не смог удержаться, и уголки его губ тоже поднялись.

В этот момент к ним подошла официантка и поставила на стол еще один стакан. Слэйд поднял бутылку, чтобы налить брату виски, но Эдвард остановил его. Достав из нагрудного кармана носовой платок, он провел им по внутренней поверхности стакана, а затем показал Слэйду платок — тот стал серым от пыли. Однако Слэйд лишь безразлично пожал плечами и наполнил оба стакана доверху.

— Немного пыли никому еще не повредило.

Вздохнув, Эдвард опрокинул виски в рот.

— Так что же случилось? Ты нашел ее?

— Нашел. — Слэйд на какое-то мгновение сжал губы в твердую линию. — Она не помнит, кто она такая. И не помнит вообще ничего.

На миг ему показалось, что он снова видит глаза найденной им у железнодорожного полотна девушки — в этих устремленных на него глазах застыло благодарное восхищение.

Слэйд был зол на себя, на то, что не может выбросить из головы эту картину — но она никак не покидала его с того момента, как он ушел из гостиницы.

Эдвард поднял брови и произнес как бы про себя:

— Ну, может, это и к лучшему.

— К лучшему, что она потеряла память? Она так сильно любила Джеймса?

— Дьявол, откуда я знаю? Это тебе он рассказывал о ней в своих письмах. Мне он так надоел своими восторгами по ее поводу, что я попросил его заткнуться. — Эдвард поднял глаза на брата. — Она действительно подарок небес?

— Да.

— Я думал, у вас с Джеймсом разные вкусы, когда дело касается женщин.

— Она очень красива, — коротко бросил Слэйд. Он не собирался сообщать брату, что эта золотоволосая красавица к тому же еще и крайне соблазнительна. Что-то было в ее лице такое, от чего хотелось, забыв обо всем, заключить ее в объятия.

Слэйд в очередной раз попытался изгнать из головы мысли, принявшие столь нежелательное направление. Ему не следует думать так о леди. Но его тело совершенно не желало считаться с его намерениями.

— Может, идея отца не так уж и плоха. Если подумать…

— Нет! — Слэйд с такой силой ударил кулаком по столу, что, подпрыгнув, пустой стакан покатился к краю. К счастью, бутылку Эдвард успел схватить до того, как она опрокинулась набок, стакан же полетел на пол и со звоном разбился.

— Но это было бы разумно, — заметил Эдвард.

— Ей сейчас нужен доктор, — прервал его Слэйд. — Я разыскал его наверху, с какой-то шлюхой, мертвецки пьяного.

Как я вижу, в этом городке ничего не меняется к лучшему.

— А Рика ты уже видел? Мы с ним прибыли в город несколько часов назад. Рик с большим нетерпением ждал твоего возвращения. Когда он узнал, что невеста его сына повредилась в рассудке, он стал сам не свой. Это рушит все его планы.

— Она только потеряла память, — поправил Слэйд. — И я видел его, когда уходил из гостиницы. Когда я сказал Рику, что Элизабет не помнит даже своего имени, он был очень удивлен и, насколько я понял, направился прямо к ней.

Эдвард бросил на брата внимательный взгляд:

— Тебя что-то беспокоит, верно?

Слэйд неловко качнулся на стуле.

— Нет. — Эта была ложь, хотя Слэйд обычно не прибегал ко лжи. — Просто у меня был трудный день.

Однако Эдвард был достаточно проницателен, чтобы догадаться, о чем подумал Слэйд.

— Мы с тобой никогда не видели Элизабет. С ней был знаком только Рик. А что, если это не она?

— Элизабет должна была прибыть на этом поезде, — ответил Слэйд. — Она отправилась в Мирамар, чтобы через две недели обвенчаться с Джеймсом. Если бы Элизабет по какой-то причине не села в поезд, она бы послала телеграмму.

По прибытии поезда отсутствовал только один пассажир. — Слэйд пожал плечами. — К тому же она выглядела точно так, как ее описал Джеймс. — «Невысокого роста и потрясающей внешности», — добавил он про себя.

Показное равнодушие в разговоре о невесте Джеймса давалось Слэйду с большим трудом. Его удивляло, что он может так предательски вести себя по отношению к памяти брата.

Возможно, он желал его невесту, так как в глубине души совсем не был уверен, что найденная им возле железнодорожного полотна девушка — действительно Элизабет. На это нелепо было надеяться, шансов не было почти никаких, но он все же продолжал цепляться за эту возможность, как утопающий за соломинку. Впрочем, даже если произойдет невероятное и Рик объявит, что девушка в гостинице ему не знакома, это не сможет что-либо изменить. Судя по ее манерам, девушка — настоящая леди, а леди никогда не заинтересуется таким человеком, как Слэйд.

— О чем ты задумался? — спросил Эдвард.

— Так, ни о чем, — хмуро буркнул Слэйд.

— Может, нам следует вернуться в гостиницу и поискать Рика?

Слэйд словно не расслышал этих слов. Внезапно он пришел к выводу, что найденная им девушка действительно Элизабет. Тогда какой смысл возвращаться?

— Нет.

— Хорошо, — сказал Эдвард. Сложив руки на груди, он некоторое время изучал Слэйда, пока тот опрокидывал в горло очередной стакан виски. — Что намереваешься делать? Теперь, после смерти Джеймса, ты — наследник Рика. Ты еще не переменил своего решения вернуться к себе в Сан-Франциско?

— Нет.

Эдварда удивили эти слова. Поднявшись, он оперся руками о стол, стараясь в полутьме бара получше разглядеть лицо брата. Стол дрогнул, и бутылка, соскользнув, упала на пол, однако оба даже не заметили этого.

— Черт побери, почему ты не желаешь остаться? — наконец спросил Эдвард. — У Чарлза Манна ты на положении управляющего. Ты должен быть здесь!

Слэйд качнулся на стуле. Какое-то мгновение ему хотелось ударить брата за его настойчивость, но он сдержался.

— Мне нравится работать у Чарлза Манна и не нравится работать у Рика. Я не люблю все его мошеннические проделки.

— Ах ты наш честный! — воскликнул Эдвард. — Знаешь, почему ты не хочешь оставаться с Риком? Потому что из всех своих сыновей он отдавал наибольшее предпочтение не тебе, а Джеймсу.

Слэйд даже побелел от этого обвинения.

— Не правда, — возразил он. — Не правда. Я делаю только то, что считаю для себя лучшим.

— Ты предпочел каких-то чужих людей, — гневно выкрикнул Эдвард, — и забыл про свою семью!

— При чем тут моя семья? Я живу своей жизнью.

— Ты вырос здесь и принадлежишь этим местам. Сейчас даже больше, чем раньше. Джеймс мертв, Рик в тебе нуждается. Ты нужен всем нам!

— Нет, — отрицательно качнул головой Слэйд. Его лицо покраснело от злости. — Рик нуждается не во мне, а в наследнике. И я вовсе не собираюсь следовать его планам и жениться на девушке, которую любил Джеймс, лишь для того, чтобы получить в наследство Мирамар. Не собираюсь ни ради Рика, ни ради тебя, ни даже ради самого Мирамара.

Глава 3

Эдвард молчал. Слэйд тоже не выражал никакого желания продолжать спор. К тому же, пытаясь заглушить мысли о брате и золотоволосой красавице, которая никогда не будет ему принадлежать, Слэйд перебрал виски и теперь вообще не был способен о чем-либо мыслить здраво.

Он взглянул сквозь дверной проем на улицу. За время их разговора на дороге уже выросли тени.

Его брат был прав. Каким смешным ни казалось это объяснение, но Слэйд действительно не хотел возвращаться к Рику, так как не мог простить ему пренебрежительного отношения к себе. Рик посвятил всего себя старшему, Джеймсу, который, это следовало признать, действительно был совершенно особенным человеком — добрым, обаятельным, притягивающим к себе буквально всех.

Подобное обаяние было и у младшего брата, Эдварда. Вот только на нем, Слэйде, природа почему-то решила отдохнуть.

Джеймса и Слэйда растила Жозефина, кормилица, экономка и одновременно кухарка в их доме. Когда Рик женился на Виктории, его новая жена словно не заметила, что у хозяина дома были дети, посвятив себя родившемуся вскоре собственному сыну, Эдварду. Мать Джеймса, Кэтрин, скончалась при родах, мать же Слэйда сбежала из дому, когда ее ребенку было всего несколько месяцев, — никто так и не объяснил потом Слэйду почему. В раннем детстве он считал матерью свою кормилицу, негритянку по имени Жозефина.

Джеймс и Слэйд были неразлучны, как близнецы. Когда подрос Эдвард, он тоже начал увязываться за ними во всех их путешествиях. Неразлучность братьев казалась странной, учитывая разницу характеров — Джеймс излучал мягкость и дружелюбие, Слэйд был угрюм и вспыльчив. Все же у них была общая черта — тяга к озорным проделкам; хотя и здесь Джеймс отличался тем, что всегда знал границы допустимого и часто одергивал брата, когда тот позволял себе лишнее.

У Джеймса было очень доброе сердце, и он порой брал на себя вину за шалости Слэйда, но ему никто не верил. В конце концов причиной любой неприятности в доме начали непременно объявлять Слэйда, что тот считал крайне несправедливым, хотя в действительности именно ему принадлежало авторство большинства проделок и именно он был заводилой в их дружной компании.

Сейчас, оглядываясь назад на свои мальчишеские годы, Слэйд мог понять причину своего былого неуемного озорства. Ему отчаянно не хватало внимания окружающих. А внимание ему оказывали лишь тогда, когда он причинял взрослым какие-нибудь неприятности.

Ему до сих пор было тяжело вспоминать тот день, когда Дженна Доил виновным в своей беременности объявила его, а не Эдварда, хотя тот признал, что ребенок должен был быть от него. Но Эдварду было всего двенадцать, и ему никто не поверил. И уж конечно, абсолютно ни у кого не возникло и мысли, что виновным может оказаться Джеймс. Хотя Слэйд вообще до этого дня не касался женщины, наказан был именно он. Сразу после этого он и решил покинуть дом.

В каждый удар плетью Рик вкладывал полную силу.

Слэйд выдержал экзекуцию молча. Эдвард пытался помешать отцу — и был заперт в своей комнате. Боль не дала тогда Слэйду понять, что выкрикивал, работая плеткой, Рик.

Только потом он сообразил, что Рик проклинал мать Слэйда, шлюху, которая породила блудливого сына. Тут Рик был несправедлив — сын и мать походили друг на друга только лишь внешне.

Лишь несколько лет спустя Слэйд догадался, что незаслуженная порка была не причиной, а только побудительным толчком отъезда, вызванного тем, что свою борьбу за внимание отца он проиграл. Рик не стал отговаривать его покинуть дом и разрешил сыну отправиться, куда ему заблагорассудится.

Остаться просил его один только Джеймс. Вспоминая об этом, Слэйд словно снова видел конюшню, слышал его тревожный голос и тихие всхлипывания Эдварда:

— Ты не можешь уехать. Отец этого совсем не хочет.

— Хочет. У меня на спине шесть шрамов от его кнута. Он хочет этого, — с ненавистью ответил тогда Слэйд.

— Я сейчас приведу Джоджо, — с волнением в голосе продолжал настаивать Джеймс. «Джоджо» они называли Жозефину, к которой относились как к матери. — Она плачет на кухне.

Слэйд и сам был готов разрыдаться. Джоджо была единственным человеком, которому он не был безразличен. Но если уж он решил расстаться, то это следовало делать решительно и быстро.

— Попроси ее не плакать.

— Останься, — снова попросил Джеймс, сжимая рукой плечо Эдварда. — Это не твоя вина. Ты сказал правду.

— Слэйд уезжает из-за меня! — воскликнул Эдвард. — Отец должен был выпороть меня, а не Слэйда!

— Это так, — подтвердил Джеймс. — Слэйд, забудь обо всем. Не уезжай. Я сейчас вернусь с Джоджо. Она смажет твои раны. — В его голосе звучало отчаяние.

— Нет. Она будет плакать еще больше. — Слэйд взял под уздцы чалую лошадь и повел ее из стойла. Рик, по всей видимости, разъярится, узнав, что непокорный сын забрал его любимого скакуна.

Схватив Слэйда за руку, Джеймс повернул его к себе.

— Ты не можешь уехать! Не можешь! Не можешь!

— Могу, — выдавил Слэйд, отводя глаза от Эдварда, у которого слезы лились в три ручья.

— Я приведу отца, — в отчаянии воскликнул Джеймс.

— Только посмей! — пригрозил Слэйд, хотя в глубине души он больше всего хотел, чтобы Джеймс его не послушал.

Внезапно откуда-то из тени появился Рик.

— Ну конечно, он так похож на свою мать. Когда она захотела покинуть этот дом, ничто было не в силах ее остановить. Если он действительно хочет этого, не стоит его удерживать.

После таких слов Слэйду оставалось только вскочить на лошадь. Джеймс попытался схватить его за ногу, но Слэйд с силой толкнул брата, жалея, что этот удар направлен не на отца.

— Пожалуйста, не уезжай, — продолжал умолять и Эдвард. — Прости меня. Пожалуйста, не уезжай.

Слэйд подумал, что остался бы, если бы эти слова произнес отец. Но мольбам брата он не внял. С каменным лицом он выехал из ворот, а позднее, оставшись у костра в компании ветра и ночного тумана, разрыдался, как ребенок. Это был последний раз, когда у него на глазах появились слезы.

Получив письмо Эдварда о гибели брата, Слэйд долго не мог опомниться. Даже сейчас, месяц спустя, он не мог вспомнить, как садился в поезд в Сан-Франциско. Его разум по-прежнему не смирился с тем, что Джеймса больше нет на свете. Другие люди могут умереть — но не его старший брат.

Когда Слэйд появился в Мирамаре, весь дом пребывал в трауре. Рик на протяжении уже нескольких дней неподвижно сидел в своем кабинете. Когда Слэйд увидел отца, то поразился странной неестественности его движений и мертвенной бледности лица. Похоже, Рик вообще не заметил возвращения сына после двухгодичного отсутствия. Но Слэйда это нисколько не задело — он даже старался как мог успокоить отца; однако Рик оставался сух и неприступен. Скоро он поразил Слэйда своей идеей женить его на Элизабет, из чего следовало, что отец хочет использовать его в своих целях.

Эдвард отнесся к смерти брата с удивительной выдержкой, хотя его обычная веселость исчезла. Слэйд видел, что Эдвард в душе глубоко переживает потерю, чего он не мог сказать о матери Эдварда, Виктории. Та изображала скорбь, но Слэйд был уверен, что это всего лишь притворство. Впрочем, другого он и не ожидал с ее стороны.

Отец Джозеф, утешая его, сказал, что время лечит все раны, но дни шли, а боль в сердце Слэйда не проходила. И даже виски оказалось не в силах уменьшить эту боль.

Внезапно очнувшись от своих воспоминаний, Слэйд огляделся. Все пережитое всплыло в его памяти так ярко, что сейчас ему показалось странным, что он сидит в полутемном баре, обслуживаемом более чем сомнительного вида официанткой. Эдвард прав — в Сан-Франциско его бы никто не затащил в подобное место. Просто по возвращении домой в нем снова вспыхнули мятежный дух и стремление делать все наперекор здравому смыслу.

В затуманенном мозгу Слэйда всплыло дневное происшествие. Странно, почему его никак не покидает сомнение в том, что эта девушка — невеста Джеймса Элизабет Синклер?

Неужели это она любила Джеймса и, как только память вернется к ней, она будет оплакивать его кончину? Джеймс долго ухаживал за ней. Он стремился выбраться к ней в Сан-Луис-Обиспо при любой возможности. Судя по тому, что писал ему Джеймс, брат любил свою невесту очень сильно. В груди Слэйда холодело, когда он пытался представить себе их встречи — довольно частые до того дня, как Элизабет уехала в Лондон.

Слэйд вспомнил о планах Рика относительно него. После выпитого виски эти планы казались просто смехотворными.

Поскольку теперь Слэйд становился старшим из его сыновей, Рик собирался оставить Мирамар ему. Передавать наследство старшему сыну было традицией калифорнийских семейств еще со времен, когда эти земли принадлежали Мексике. Но за право наследования Слэйд должен был заплатить женитьбой на Элизабет Синклер, тоже богатой наследнице.

Мирамар отчаянно нуждался в деньгах, и наследство Элизабет Синклер пришлось бы как нельзя кстати.

Слэйд попытался отогнать от себя воспоминание об Элизабет, о ее широко распахнутых, проникающих прямо в душу глазах, светящихся признательностью и благодарностью. Он совсем не собирался жениться на ней, как не собирался возвращаться в Мирамар и наследовать фамильное поместье. Рик ни разу не просил его остаться, когда Слэйд наносил в Мирамар короткие визиты. Пусть теперь потрудится, пытаясь его уговорить, — все его попытки будут тщетными.

Нельзя сказать, чтобы он не любил своего фамильного гнезда. Совсем нет. Всегда любил и будет любить. Но Мирамар принадлежал Джеймсу, как и Элизабет Синклер, — и смерть ничего не изменит. Слэйд любил своего брата и не собирался предавать его — даже мертвого.

Завтра же он отправится обратно в Сан-Франциско и продолжит работу, которой занимался уже десять лет. Именно в этом городе у Слэйда теперь был дом. А у Рика останется еще один сын, и, когда Рик станет немощен, у него будет кому передать Мирамар. Впрочем, рассудил Слэйд, речь об этом могла зайти не раньше чем лет через двадцать.

И все же Слэйда не покидала мысль, что только его энергия и опыт работы в Сан-Франциско могут вернуть к жизни медленно приходящее в упадок поместье. Мирамар оказался на краю разорения именно потому, что Рик, как и многие другие владельцы окрестных ранчо, отстал от века. Современная промышленность, новые технологии, подъем культуры сельскохозяйственного производства стремительно изменяли Калифорнию. Мирамар все больше и больше становился похож на неповоротливого динозавра в новом и динамичном мире. Будущее принадлежало таким областям деятельности, как добывающая промышленность, деревообработка, создание высокопродуктивных ферм. В Калифорнии существовало уже несколько огромных сельскохозяйственных предприятий, получавших колоссальные прибыли на производстве апельсинов, лимонов, пшеницы и ячменя. Мирамар имел много плодородной земли, в его садах выращивались самые сладкие фрукты во всей округе, а в подземельях хранилось лучшее вино. Когда-то в поместье был густой лес, неразумно вырубленный, и его можно было бы восстановить, чтобы обновлять и продавать древесину. Наступал двадцатый век, и в него Мирамар не мог войти необновленным. Но хотя Слэйд чувствовал, что способен подтянуть Мирамар к современному уровню, он совершенно не собирался этого делать. Его звал тот большой город, которому он сейчас принадлежал.

Слэйд возвращался в гостиницу уже затемно. Кафе вот-вот должно было закрываться, но, рассмотрев, кто идет мимо, миссис Барк открыла дверь, приглашая Слэйда войти. На столе в мгновение ока появились большая чашка с крепким кофе и тарелка с толстенным бифштексом, а что касается расторопно поданного яблочного пирога, то Слэйд смог осилить лишь половину предложенного ему куска. У него создалось впечатление, что хозяйка кафе находит удовольствие в хлопотах вокруг него, и он совершенно не мог взять в толк, что было тому причиной. Будучи подростком, он доставлял этой женщине немало хлопот своими проделками. В конце концов Слэйд пришел к выводу, что она сочувствует его потере.

— Приходи еще, — прошептала миссис Барк, когда Слэйд направился к двери.

Он кивнул, поблагодарил за ужин и вышел на улицу, чувствуя на себе ее долгий взгляд. Только здесь он сообразил, ради чего его приглашали, но не мог понять, почему это пришло в голову именно миссис Барк. Она была довольно привлекательна, примерно его возраста, но между ними никогда не было даже намека на симпатию.

Взяв ключ у гостиничного клерка, Слэйд медленно, чувствуя невероятную усталость, двинулся вверх по лестнице.

Вдруг он вспомнил, что комната Элизабет расположена как раз напротив лестницы, и эта мысль мгновенно стряхнула с него сонное оцепенение. Слэйд решил, что у него есть еще одна причина покинуть город завтрашним же утром.

Но, дойдя до верхней площадки, он не удержался от того, чтобы не остановиться у притягивающей его двери. В его памяти всплыло лицо Элизабет с миндалевидными, золотистыми в солнечном свете глазами. Вопрос, которого Слэйд старательно избегал все утро, вновь завладел им: действительно ли та девушка, которую он нашел возле железнодорожного полотна, — Элизабет Синклер?

Он снова, в который уже раз, постарался изгнать из головы эти сомнения. Какой смысл думать об этом сейчас? Завтра он отправляется в Сан-Франциско, а эта девушка будет продолжать жить своей жизнью.

Слэйд с силой сжал ключ в кулаке, стараясь не вспоминать, что она рыдала у него на плече так, словно он был принцем из волшебной сказки, сумевшим избавить ее от дракона. Его можно было назвать кем угодно, только не волшебным принцем.

В этот момент одна из дверей, скрипнув, открылась и в коридор шагнула высокая фигура, облаченная в толстую пижаму.

— Я думал, что уже не увижу тебя. — Рик бросил внимательный взгляд на лицо сына.

— Я собираюсь спать. — Слэйд, однако, не двинулся, надеясь услышать, узнал ли Рик в спасенной девушке Элизабет.

— Ты был в баре?

Молодой человек кивнул.

— Тебе надо принять ванну. От тебя пахнет табаком, виски и дешевыми духами.

Слэйд подумал, что он определенно не может пахнуть дешевыми духами, но противоречить не стал. Если отец считает, что он навещал шлюх, нет смысла его разубеждать. Отец всегда думал о нем самое худшее.

— Я не хочу, чтобы Элизабет увидела тебя в таком виде.

Значит, это действительно Элизабет. Бывшая невеста Джеймса.

— Мне надо поговорить с тобой. — Рик словно не замечал настроения сына.

— Я не расположен к беседам. Мне смертельно хочется спать.

— Ты, похоже, уже с кем-то переспал.

— Тебе-то какое дело? — взорвался Слэйд. Не было еще случая, чтобы Рик не вывел его из себя. — Это моя забота, а не твоя.

— У тебя мораль, как у мартовского кота. Я не хочу, чтобы Элизабет знала об этом.

Слэйд хотел было возразить отцу, но затем выбросил из головы это намерение. Рик все равно ему не поверит.

— Ничего, пусть узнает, — буркнул он. — Все равно я не женюсь на ней.

— Тогда ты не получишь Мирамар! — выкрикнул Рик.

— Не получу, потому что не хочу!

— Ты лжешь. Хочешь. И всегда хотел. Сейчас у тебя появился шанс. — Внезапно Рик схватил Слэйда за руку и потащил его в свою комнату.

Слэйд вырвал руку.

— Ты, старый дурак, — презрительно прошипел он сквозь зубы. — Какой у меня может быть шанс? Мирамар должен был принадлежать Джеймсу. Мне не нужно чужое.

— Я вижу, ты совсем забыл об уважении, — повысил голос Рик. — Ко мне, к Мирамару, к своим предкам, к традициям. У тебя нет выбора. Теперь ты — самый старший из наследников. Мой отец тоже был вторым сыном. Он участвовал в войне за независимость Мексики, и ему пожаловали это поместье. Всю жизнь после того, как он получил Мирамар, он упорно работал — но не для себя. Он хотел оставить наследство мне — а значит, и тебе. Теперь ты — мой наследник, а позднее им будет твой сын. Это традиция, а традиции не меняются по чьей-то прихоти!

— Ты остался жить в эпохе, которая больше не существует. Оглянись вокруг! Через несколько месяцев мы шагнем в двадцатый век!

— Тогда сделай это ради Джеймса, — понизил голос Рик. — Он знал, как ты любил Мирамар. Мы не раз говорили с ним об этом. Я не сомневаюсь, что он бы хотел, чтобы именно ты получил Мирамар.

— Откуда ты знаешь, что сказал бы Джеймс? — возразил Слэйд, чувствуя, что его охватывает гнев. В его голову закралось подозрение, что Рик выделял Джеймса только потому, что видел в нем наследника. На самом же деле больше всех своих сыновей он любил Мирамар.

Рик снова схватил Слэйда за руку.

— Если ты не женишься на ней, мы потеряем поместье.

Слэйд некоторое время удивленно молчал.

— Ты шутишь…

— Ранчо заложено. У меня не было выбора — наши дела идут все хуже и хуже. Депрессия девяносто третьего года нанесла нам страшный удар, но я никогда не думал, что все станет так плохо.

Ошеломленный Слэйд не произнес ни звука.

— Я уже два года не в состоянии оплатить закладную. С меня этого особенно и не требовали, пока недавно в «Бэнк оф Сан-Франциско» не появился новый управляющий. Он угрожает забрать наше поместье. Единственное, что сдерживало банк до сих пор, — это известие о предстоящей свадьбе Джеймса с Элизабет, у которой большое приданое. В банке еще не пронюхали, что Джеймс мертв. Когда они об этом узнают, для нас все будет кончено. Они заберут поместье, чтобы разбить всю землю на отдельные участки и сдать их в аренду. Ты должен жениться на Элизабет, и немедленно. Если ты не сделаешь этого, наше поместье исчезнет.

Слэйд никак не мог обрести дар речи.

— Это правда, — произнес Рик, выпуская его руку. Шагнув в сторону, он обернулся и бросил пристальный взгляд на сына. — Мы не просто потеряем поместье. Мы станем банкротами.

Слэйд все еще не мог поверить в то, что услышал.

— Если ты не женишься на ней, это сделает Эдвард. Нам нужны ее деньги, и как можно скорее.

Слэйд услышал сорвавшиеся с его собственных губ слова:

— Эдварду Мирамар всегда был безразличен.

— Ты прав. Все, что его интересует, — это женщины и карты. Но ему это простительно — он еще молод. Однако Эдвард, я думаю, сделает то, что должен. — Рик поднял глаза на сына, как бы добавляя: «В отличие от тебя».

— Думаю, Викторию это очень обрадует, — саркастически заметил Слэйд. Мать Эдварда всегда хотела видеть сына состоятельным. Впрочем, Эдвард может на это и не пойти. А может ли? Рик был прав — преданность традициям всегда была отличительной чертой семьи Деланса.

— Ну?

Теперь Слэйду было гораздо труднее дать отрицательный ответ. Он не хотел оставаться, не хотел наследовать Мирамар, который должен был бы достаться лежащему в могиле Джеймсу. Но одна лишь мысль, что его Мирамар исчезнет навсегда, казалась ему дикой, нелепой и пугающей. А еще больше ему не нравилось предположение о свадьбе Эдварда и Элизабет.

— Что, черт побери, тебя смущает в женитьбе на прелестной молодой девушке? Ты же всегда этого хотел, — раздраженно произнес Рик.

— Это не так, — быстро возразил Слэйд. Если бы у него хватило мужества ответить отцу честно, ему пришлось бы признаться, что тот прав. В глубине души он действительно всегда желал то, что никогда не могло бы ему принадлежать. Теперь эта прежде недостижимая мечта стала осуществимой. Потому что умер его брат.

Молча повернувшись, Слэйд направился к двери. Но прежде чем уйти, он обернулся. Его лицо было хмурым.

— Я подумаю об этом. Дай мне немного времени.

Рик был так же мрачен, а его ответ — столь же немногословен.

— Времени у нас нет.

Глава 4

Доктор оказался худощавым суетливым человеком неопределенного возраста. Регина сидела неподвижно, пока он ощупывал ее голову. Почему-то он не внушал ей доверия. От доктора пахло виски, и он совсем не напоминал светило медицинской науки. Все же он был единственным эскулапом в городе, и ей приходилось терпеливо подчиняться его командам. Доктора привел к ней с нетерпением ожидавший сейчас за дверью Рик Деланса. Регина очень боялась услышать результат обследования. С наступлением нового дня даже после внимательного изучения всех чемоданов ее память осталась такой же чистой, как в тот момент, когда она пришла в себя.

Второго такого воспоминания, как пистолетный выстрел, в ее голове не возникло.

— У вас на макушке здоровенная шишка, — улыбнулся Регине доктор. — Она вас беспокоит?

— Со вчерашнего дня не перестает болеть голова.

— Сильный ушиб, но, похоже, сотрясения мозга нет. Все же вам следует поберечься, пока вы полностью не восстановите память, — Так она вернется? — Регина не могла представить себе, что она способна жить, ничего о себе не зная.

— Будем надеяться. — Увидев на ее лице недоверие, доктор успокаивающе похлопал Регину по спине. — Ладно, ладно, не трусь. Это не поможет. По правде говоря, я никогда раньше не встречался с амнезией. Это довольно редкое явление. Но насколько я знаю, к большинству память возвращается — по прошествии какого-то времени.

«К большинству память возвращается». Но не ко всем.

Уже не в первый раз Регина подумала, что может так и не узнать о себе ничего. Это казалось ей ужасным.

Внезапно от двери донеслись нетерпеливый стук и голос Рика:

— Доктор, вы скоро?

— Входите. — Поднявшись, доктор принялся неторопливо собираться.

В комнату вошел Рик. Регине бросилось в глаза, что его движения были почти такими же энергичными, как и у Слэйда, хотя, конечно, возраст уже сказывался. «А где же Слэйд?» — подумала она. Он еще ни разу не появлялся, после того как покинул ее вчера вечером. Впрочем, не слишком ли часто она стала о нем вспоминать?

Приветливо улыбнувшись девушке, Рик повернулся к доктору:

— Ну?

Пока они разговаривали, Регина, поднявшись со стула, направилась к зеркалу, чтобы еще раз взглянуть на свое — и вместе с тем совершенно незнакомое ей — лицо.

Сегодня утром, проснувшись, она умылась водой из стоявшего на бюро кувшина и облачилась в извлеченные из чемодана блузу кремового цвета и платье, напоминающее морскую форму. На шею она надела жемчужные бусы. Взглянув на себя в зеркало, Регина удивилась тому, как царственно и элегантно она выглядит.

В дверь снова постучали, и Регина радостно улыбнулась — это была ее первая искренняя улыбка за весь день. Кинув еще один быстрый взгляд в зеркало, она метнулась к двери. В коридоре стоял, сжимая в руках поднос с завтраком, служащий гостиницы. Регина, настроение которой сразу упало, разочарованно смотрела, как он проносил поднос к столу.

— Я знаю, что ты прошлым вечером не взяла в рот ни крошки, и потому заказал завтрак, — сказал Рик. — Сегодня ты выглядишь гораздо лучше. Как ты себя чувствуешь, Элизабет?

— Хорошо, — машинально ответила Регина. Ароматный запах свежеиспеченных булочек и горячей яичницы напомнил ей, как она голодна. Однако она не стала садиться за стол. — А где Слэйд?

Рик нахмурился.

— Все еще в постели. Этот парень немного ленив.

Регина бросила на Рика удивленный взгляд. Она, конечно, не могла сказать, что знает Слэйда давно, но у нее уже сложилось о нем мнение как об очень энергичном человеке.

— Давай, Элизабет, ешь скорее, — поторопил ее Рик.

Поняв, что это прозвучало грубовато, он добавил:

— Мне сейчас не до любезных манер.

Регина уже готова была опуститься на стул, когда из распахнутой двери донесся голос Слэйда:

— У тебя никогда не было любезных манер — ни сейчас, ни прежде.

Регина и Рик разом повернули головы. Лицо Слэйда было бледным.

— Не тебе учить меня манерам, — ответил Рик. — Ты спишь до десяти часов. Это она может столько спать, но не ты.

Сделав шаг в комнату, Слэйд ногой прикрыл за собой дверь.

— Кто дал тебе право меня отчитывать? Разве ты мой босс? Ты платишь мне деньги? Я не помню, чтобы я получал от тебя жалованье.

— Чарлз Манн разрешает тебе спать до десяти?

— В Сан-Франциско я работаю.

— А здесь ты развлекаешься всю ночь и по утрам дрыхнешь до десяти! — выкрикнул Рик.

— Что я делаю ночью и в любое другое время — это не твое собачье дело!

Они оба замолчали, с ненавистью глядя друг на друга.

Вцепившись в спинку стула, Регина в страхе переводила глаза с отца на сына, жалея, что стала свидетельницей семейного конфликта.

Решившись наконец сесть за стол, она не смогла удержаться от того, чтобы не бросить на Слэйда еще один взгляд.

Ее спаситель сегодня выглядел много лучше, чем вчера. Он был аккуратно выбрит, его темные, чуть поблескивающие влажные волосы были аккуратно зачесаны назад. В голове Регины мелькнула мысль, что этот человек удивительно красив — странно, что она не заметила этого раньше. В это утро он надел совершенно новую белоснежную рубашку, новыми выглядели и его темно-синие джинсы; ботинки были тщательно начищены. Она даже уловила слабый аромат одеколона.

Словно почувствовав ее взгляд, Слэйд повернул голову и встретился с ней глазами. Регина приветливо улыбнулась — как-никак этот человек спас ей жизнь и предложил свою защиту. Однако Слэйд не ответил на ее улыбку. Выражение его лица осталось непроницаемым. Хотя вчера он и показал себя эмоциональным и чувствительным человеком, сегодня все его мысли были словно скрыты под маской безразличия.

— Мне кажется, теперь я могу уйти, — раздался неожиданно голос доктора, все еще сидевшего на своем стуле у кровати.

Регина вздрогнула. Она совсем забыла о его присутствии. Ее удивило, что в словах этого человека не прозвучало и тени смущения от сцены, невольным свидетелем которой он стал.

Поднявшись со стула, доктор направился к двери. Рик последовал за ним, рассыпаясь в благодарностях.

Слэйд снова бросил испытующий взгляд на Регину.

— Что сказал доктор?

— Память должна ко мне вернуться через какое-то время — так он считает.

Слэйд надолго замолчал. Проводив доктора и войдя в комнату, Рик уселся за стол. В воздухе повисла столь тягостная пауза, что у Регины сразу пропал аппетит. Тем не менее она попыталась разрядить растущее напряжение, разлив мужчинам кофе и затем любезно поинтересовавшись, как они его находят. Оба пробурчали в ответ что-то нечленораздельное и замолкли, терпеливо дожидаясь, когда она закончит завтрак. Регина поймала себя на мысли, что почти физически ощущает присутствие Слэйда и может даже определить, когда он бросает на нее взгляд. Что-то подобное она испытывала лишь однажды — в зоопарке у клетки с тигром. Тогда ей казалось, что железные прутья клетки едва сдерживали исходившую от него угрозу.

— Элизабет, — произнес Рик, когда она наконец покончила со своим завтраком, — у нас не было возможности поговорить прошлым вечером. Но нам необходимо сделать это сейчас, потому что сегодня я уезжаю в Мирамар.

Регина печально опустила глаза. Слова Рика заставили ее вспомнить, каким нелепым и неопределенным является ее положение. Рик сегодня уезжает в свое поместье. Точно так же может покинуть ее и Слэйд. А что будет с ней?

Она в волнении смяла салфетку. Если бы Джеймс был жив, она последовала бы за ним. Но он мертв, а это значит, что ей некуда теперь идти. Вчера вечером Рик попытался рассказать ей о ее доме. Она выросла в Сан-Луис-Обиспо и, когда ей исполнилось пятнадцать, поступила в очень привилегированную школу для юных леди в Лондоне. Ее отец скончался в прошлом году, а ее приемная мать быстро нашла себе другого мужа. Регина не могла представить себе эту женщину, но у нее возникло сомнение, что ее приемная мать будет рада ее возвращению.

— Наверное, мне следует вернуться домой? — неуверенно произнесла Регина, поднимая вопрошающие глаза на Слайда. Однако тот ничего не ответил. Выражение его лица по-прежнему оставалось мрачным.

— Вот что я хотел бы обсудить с тобой, — начал Рик. — Тебе в твоем положении путешествовать сейчас было бы просто опасно, особенно одной.

Регина охотно кивнула. Она чувствовала, что не в состоянии осилить долгую дорогу домой. Кроме того, ее дом представлялся ей чем-то нереальным.

— Вы говорили, у меня была в поезде спутница, — нерешительно начала Регина, глядя на Слэйда. — Я думаю, мне следует отправиться в путь, когда она придет в себя от всего пережитого.

Рик некоторое время молчал, не решаясь произнести вслух то, что он должен был сказать.

— Миссис Шронер скончалась через несколько часов после того, как поезд прибыл в город.

Регина застыла в изумлении.

— Я мог бы дать в сопровождающие одного из моих парней, — продолжил Рик, — но доктор не советовал отпускать вас в таком состоянии.

Против ожидания Регина быстро оправилась от полученного известия, поскольку в ее памяти не сохранилось ни малейшего воспоминания о спутнице.

— По всей видимости, мне следует послать письмо ее родственникам, — сказала она, — если только мы сможем узнать адрес.

— Я уже позаботился об этом. Но если ты сама хочешь написать им, я перешлю твое письмо.

Регина кивнула, потом нахмурилась.

— Как вы думаете, моя приемная мать будет рада, если я вернусь назад?

Рик бросил на нее быстрый взгляд.

— Сьюзен вышла замуж через шесть месяцев после того, как скончался Джордж. Когда ты вернулась из Лондона в прошлом месяце, ты какое-то время у нее гостила. Я очень сомневаюсь, что она будет рада увидеть тебя снова, особенно после своего брака. Она старше тебя и куда менее привлекательна.

На это было нечего возразить. Не столь уж давно вышедшая замуж женщина наверняка занята своим мужем и потому должна прохладно встретить появление приемной дочери.

Регина перевела взгляд на Слэйда. Тот внимательно изучал содержимое ее тарелки, словно увидел там что-то необычное.

На Регину он не смотрел. Если она не может вернуться домой в Сан-Луис-Обиспо, то куда же ей идти?

— Ты можешь пожить в Мирамаре какое-то время вместе с моей семьей, — предложил Рик.

— Как это великодушно с вашей стороны! — воскликнула Регина. — Я так вам благодарна. — Ее удивило, что Слэйд недовольно хмыкнул, но она решила не обращать на это внимания. — Скажите, почему вы берете меня к себе? — продолжала она. — Вы совсем не обязаны этого делать. К тому же не известно, когда ко мне вернется память. — «Может быть, никогда», — в отчаянии добавила она про себя.

— Для меня самое главное — моя семья, — не колеблясь ответил Рик. — Джеймс любил тебя, и он был моим сыном, так что его невесту я считаю членом семьи. Твое место — с нами, в Мирамаре. Мы позаботимся о тебе, пока ты не оправишься до конца.

Регина стиснула пальцы. В эту тяжелую минуту ей протягивали руку помощи. Она почувствовала необычайную благодарность к этому человеку. К тому же в Мирамаре она получит возможность видеться со Слэйдом, а для нее это было совсем немаловажно.

— Спасибо, — прошептала она и, взглянула украдкой на Слэйда.

— Ты вправе выбрать, — произнес тот, словно отвечая на ее взгляд. — Если ты захочешь отправиться в Сан-Луис-Обиспо к своей приемной матери, я могу тебя проводить. А если решишь вернуться в Лондон, мы найдем другого сопровождающего. Ты — наследница крупного состояния, Элизабет, так что можешь не беспокоиться о своем будущем.

— Ты не хочешь, чтобы я оставалась?

— Я этого не говорил, — ответил Слэйд. — Я только заметил, что ты сама вольна решать, как тебе следует поступить.

Значит, он желал, чтобы она уехала. От этой мысли на глаза Регины навернулись слезы. Он даже готов лично отвезти ее домой. Это выглядело как предательство. Слэйд сам предложил ей помощь — и вот теперь пытается сбыть ее с рук.

— Ты не мог бы быть полюбезнее с невестой своего брата? — вмешался Рик. — Смотри, как она побледнела от твоих слов.

Слэйд насмешливо покачал головой.

— И насколько мне надо быть любезным? — негромко произнес он.

Переведя взгляд с отца на сына, Регина заметила в их глазах одинаково угрожающее выражение.

— Перестаньте, — взмолилась она. Мужчины удивленно повернули к ней головы.

Крепко вцепившись пальцами в спинку стула, Регина опустила глаза. Ей не хотелось встречаться взглядом со Слэйдом — после того как он столь ясно выразил свое к ней отношение.

— Объясните мне кое-что. Как я и моя приемная мать относились друг к другу?

— Очень плохо, — коротко бросил Рик. — Сьюзен была в ярости, когда огласили завещание. Джордж знал, что ты собираешься замуж за Джеймса, и большую часть наследства он оставил тебе.

— Почему?

— Джордж и я выросли вместе. Джордж был сиротой, он воспитывался в религиозной миссии в Сан-Мигеле. Но он любил бродить по горам, как и я, и мы часто проделывали это вдвоем. Он, конечно, понимал всю разницу между нами.

Джордж работал на нашем винзаводе, я же должен был унаследовать Мирамар. Мой отец был некоронованным королем этих мест, ему подчинялись власти нескольких городов. Он и внешне напоминал старинного испанского гранда. Никто и дохнуть здесь не мог, не спросив его разрешения. Ты меня понимаешь? — Регина кивнула.

— Но Джордж был очень умен и ловок, и я привязался к нему. Когда ему было шестнадцать, Джордж оставил наше поместье и вскоре открыл лавочку в Сан-Луис-Обиспо. Затем сколотил целое состояние, но не торговлей, а спекуляцией. Он быстро сообразил, к чему приведет приход в эти места железной дороги. Все это время мы не упускали друг друга из виду. Однажды мы решили породниться.

Джордж пожелал, чтобы его внук — твой сын — осуществил его собственную мечту и унаследовал Мирамар.

Только теперь Регина смогла понять все. Она почувствовала симпатию к человеку, который был ее отцом, — человеку, который был сиротой, но сделал себя настолько состоятельным, что мог породниться со своим бывшим хозяином, владыкой этих мест. И осуществить свою мечту он намеревался с ее помощью. Конечно, только богатство ее отца делало ее достойной парой Джеймсу. Какими бы закадычными друзьями Рик и Джордж ни были в детстве, останься Джордж в нищете, о свадьбе не могло быть и речи.

Впрочем, подумала Регина, так уж устроен мир. Все же ей было жаль, что ее отцу не пришлось увидеть воплощение своей мечты.

— Джордж и я были как братья, — сказал Рик. — Твой отец уже в лучшем мире — как и мой сын, — но ты можешь положиться на меня, Элизабет. Я готов заменить тебе отца.

Регину это очень тронуло. После смерти Джеймса она не имела больше никакого отношения к его семье и его отец вовсе не был обязан о ней заботиться.

— Благодарю вас.

— Мой отец — само воплощение доброты, — неожиданно вмешался в разговор Слэйд. При этом тон его был столь мрачен, что Регина вздрогнула, а Рик поднялся на ноги.

— Ты что-то еще хочешь сказать?

Слэйд тоже поднялся.

— Нет. Это ты должен ей кое-что сказать. Тебе есть что добавить.

Регина со страхом глядела на побагровевшие лица обоих мужчин, пытаясь угадать, дойдет ли дело до потасовки. Больше всего ее тревожил скрытый смысл слов Слэйда.

— Оставь ее в покое, — сказал Рик.

— Вот как? Теперь ты хочешь, чтобы я оставил ее в покое?

Было видно, с каким трудом удается Рику сдерживаться.

Все же, когда он повернулся к Регине, ему удалось изобразить на лице улыбку.

— Твой папа перевернется в гробу, если я не позабочусь о тебе.

Регина взглянула в улыбающееся лицо Рика, потом перевела взгляд на Слэйда. Какое решение ей принять? Впрочем, разве у нее есть выбор?

— Благодарю вас, — сказала она, соглашаясь этим на приглашение хозяина Мирамара. — Мне придется воспользоваться вашим гостеприимством, поскольку потребуется какое-то время, чтобы прийти в себя. — Она постаралась отвести глаза от Слэйда, потому что боялась, что ему не понравится ее решение. Увидеть его недовольство ей было бы тяжело — его отношение к ней стало почему-то очень для Регины важным.

— Я все понял, Рик, — произнес Слэйд. — Ты сейчас же уезжаешь, верно? И сопровождать ее в Мирамар буду я?

Рик нахмурился.

— Как ты разговариваешь с отцом?

Слэйд не ответил. Стараясь не смотреть на Регину, он стремительно двинулся прочь из комнаты.

Тут явно что-то не так, подумала Регина. А она-то считала, что встретила в лице Слэйда друга. Регина в недоумении перевела взгляд на Рика.

— Я поступила не правильно?

Рик обошел вокруг стола и похлопал ее по плечу.

— Дело не в тебе, поверь мне. Ты прекрасная, очаровательная девушка, и не видеть этого может только слепой. Все дело во мне. Мы не ладим и никогда не ладили. Слэйд постоянно мне противоречит. Такой уж у него характер, бунтарский. Слэйд унаследовал его от своей матери.

Регина в изумлении взглянула старику в глаза. Она впервые услышала в его голосе скорбь. И еще она услышала отеческую любовь — любовь, которую Рик в разговоре с сыном всячески старался скрывать.

Глава 5

Проехав две мили по пыльной дороге, они увидели перекресток с деревянным указателем, на котором белыми печатными буквами было выведено «Мирамар». Под этим указателем висели еще три. Первый был направлен на север, на нем было написано, что до Пасо-Роблес пять миль.

Второй указывал на восток, на расположенный в ста двенадцати милях Фресно. Третий был повернут на юг, к оставшемуся в двух милях позади Темплтону.

Они повернули на запад, и вскоре ветка железной дороги, идущая с севера на юг, исчезла из виду. Вокруг простиралось безбрежное царство песчаных, золотистых от яркого солнца холмов. Высоко над холмами в синем небе царственно парили соколы. Пейзаж был очень живописным, но, погруженная в свои невеселые размышления, Регина ничего не замечала вокруг.

Слэйд сидел рядом с ней на переднем сиденье старомодного кабриолета, влекомого вперед двумя довольно резвыми кобылами. На заднем сиденье негромко постукивали друг о друга сваленные там чемоданы. Слэйд так и не произнес ни единого слова с того времени, как подъехал к гостинице, чтобы погрузить ее багаж. Регина не заметила, чтобы он хотя бы раз взглянул на нее. Вряд ли это можно было объяснить чем-то иным, кроме как чувством глубокой неприязни к ней. Но чем она вызвала эту неприязнь, оставалось для Регины загадкой.

На указателе дороги на Мирамар не было написано расстояние, и Регина не знала, сколько еще им придется проехать в полном молчании. Поэтому она решилась заговорить первой.

— Твой отец удивительно великодушен, — осторожно произнесла девушка.

Слэйд ничего не ответил.

— Я очень ему благодарна. — Она никак не могла представить, чтобы ее спутник совершенно не желал с ней разговаривать.

— Уверен, что это так и есть.

Его тон не выражал никаких эмоций, и Регина вздохнула с облегчением.

— Он вовсе не был обязан оказывать мне гостеприимство, — продолжала Регина.

— Рик не станет делать того, чего он не хочет. — Слэйд наконец повернул к ней голову. Его взгляд был по-прежнему мрачным.

— Это звучит так, будто ты меня предупреждаешь.

— Может, и так.

— Он — твой отец.

— В это трудно поверить.

Регина открыла было рот, чтобы сказать Слэйду, что его отец любит его, но не произнесла ни звука. Ей не следует вмешиваться в чужие дела. Отношения в семье — это не для посторонних.

— Я тебя рассердила, — стараясь, чтобы ее голос звучал как можно мягче, произнесла Регина, — извини.

Он снова бросил на нее взгляд. В его глазах все еще была видна злость, но это была уже не та сумасшедшая ярость, какую она видела утром, когда Слэйд вошел в ее комнату.

— Извини, — еще раз смущенно повторила она. — Я совсем не намеревалась злить тебя — особенно после того, как ты меня спас.

Слэйд сжал поводья.

— Не говори так больше. Я тебя вовсе не спасал. Нашел и отвез в город, вот и все. Если бы не я, это сделал бы кто-нибудь другой.

— Вот как? А если бы я очнулась, начала искать дорогу и заблудилась?

Он снова скользнул по ней взглядом.

— Все равно, мне не нужно твоей благодарности.

— Но у тебя она уже есть.

Слэйд молча направил взгляд вперед, поверх лошадиных голов, к теряющейся в дымке линии горизонта.

— Ну и черт с ней, — негромко произнес он.

Регина почувствовала себя так, словно ее ударили.

— Поворачивай назад! Отвези меня обратно в Темплтон.

И забудь обо мне. Я останусь в гостинице до тех пор, пока не почувствую себя лучше, и потом отправлюсь в Сан-Луис-Обиспо. Я уверена, что Сьюзен не откажет мне, тем более когда я нахожусь в таком состоянии. Я не хочу больше иметь никаких дел с твоей семьей.

Слэйд неловко улыбнулся.

— Ты считаешь меня полным мерзавцем?

— Нет. Вовсе нет. Но я не понимаю, почему ты так меня ненавидишь.

Слэйд повернул голову, и его взгляд на мгновение задержался на ее лице.

— Ты тут ни при чем. Я сердит вовсе не на тебя.

— Не на меня?

— Нет.

Регина почувствовала необыкновенную радость, словно с ее плеч свалилась гора. Но выражение глаз Слэйда по-прежнему оставалось мрачным и мгновенно согнало появившуюся на ее лице улыбку.

— Если ты сердит не на меня, значит, речь идет о твоем отце?

— Именно так. — По тону этой короткой реплики Регина поняла, что разговор переходит в сферу, которую ей не следовало затрагивать. Но она также помнила печаль и сожаление в голосе отца Слэйда, его любовь к сыну и что-то еще, чего она не смогла разобрать.

— Он чем-то обидел тебя?

Слэйд бросил на девушку быстрый взгляд.

— Нет, он сделал еще хуже, — отрывисто бросил Слэйд, — но это тебя совершенно не касается.

— А вдруг касается? Ты сердит на него из-за меня!

— Мы с Риком не ладили еще задолго до твоего появления; не будем ладить и тогда, когда ты исчезнешь.

Регина промолчала. Ей тяжело было смириться с мыслью, что отношения этих двух людей, которые уже стали ей в чем-то близкими, никогда не станут дружескими и она никак не способна это изменить.

Она пристально вгляделась в профиль своего спутника.

У него были правильные черты лица — пожалуй, чересчур правильные. Неожиданно Слэйд повернул голову. Регина поспешно отвела глаза.

— Чего ты хочешь от меня?

В своем ответе Регина не колебалась ни секунды.

— Дружбы.

Слэйд бросил на нее полный изумления взгляд.

Регина и сама была удивлена собственной прямотой. На ее ладонях от волнения даже выступил пот. Не имея памяти, она прекрасно знала, что леди не предлагают свою дружбу посторонним людям.

— Между нами дружба невозможна.

Регина опустила глаза на свои пальцы и начала изучать их так же пристально, как Слэйд смотрел на далекую линию горизонта. Она понимала, что сейчас самым лучшим для нее было бы переменить тему разговора, однако вместо этого произнесла:

— А почему нет?

Внезапно, натянув поводья, Слэйд остановил лошадей и накрутил вожжи на руку. Хотя он и замер неподвижно, Регина буквально ощущала, как его распирает что-то. До этого момента она думала, что Слэйд испытывает лишь злость на отца, и только сейчас поняла, что ошиблась.

Слэйд повернулся к ней, и она увидела в его глазах все, вплоть до самой потаенной мысли. В этих глазах горело плотское желание, столь сильное и страстное, что Регине стало жутко. Именно это желание влекло ее к Слэйду.

— Разве что ты имеешь в виду определенный вид дружбы. Но даже и такая дружба для нас невозможна.

Завороженная его пронзительным взглядом, Регина не могла вымолвить ни слова. Дойди слова Слэйда до ее сознания, они бы больно ее ранили, но Регина была слишком поглощена его горящими глазами. Она была женщиной, он был красивым мужчиной, и его притяжение росло с каждым ударом ее сердца. Прошло всего несколько мгновений, и она почувствовала, что задыхается. А если она наклонится вперед?

— Нет. — Он произнес лишь одно слово, но оно было подобно целой предостерегающей речи.

Однако Регина не желала обращать внимания на его предостережения. Отвести глаз от Слэйда она не могла — как и не двинуться к нему. Всего на дюйм, но этого было достаточно.

— Элизабет…

Она застыла.

Казалось, время остановило свой бег. Внезапно Регина поняла, что сейчас Слэйд поцелует ее — это желание ясно читалось в его глазах. Она страстно хотела этого поцелуя.

Слэйд наклонялся к ней все ближе — и вот это свершилось: чуть ощутимое прикосновение его губ. И почти сразу Слэйд отпрянул назад.

Ее сердце бешено стучало. Регина смотрела на Слэйда широко раскрытыми глазами, и он также не отрывал от нее взгляда. По его лицу было видно, что он ошеломлен происшедшим. Внезапно Слэйд резко повернулся, быстрым движением размотал с руки вожжи и с силой ударил лошадей, побуждая их вновь двинуться в путь. Животные тронулись с места мгновенно, словно давно ждали этой команды.

Невозможно было описать всю сложную гамму чувств, которые испытывала Регина. Она все еще продолжала ощущать на своих губах слабое прикосновение, но ее тело жаждало большего, много большего. Она никак не могла отвести от Слэйда взгляда. Боже, как может человек быть столь красив, даже больше чем красив!

— Это ошибка, — хрипло бросил Слэйд, стараясь не глядеть на девушку.

— Что?

Он не повернул головы.

— Чертовски большая ошибка.

Регина наконец опустила взгляд, и ее щеки заалели от мысли, что Слэйд жалеет об их поцелуе, который показался ей волшебным. Ее щеки стали еще горячее от воспоминания, какой настойчивой она была в своих стараниях очаровать своего спутника.

— О Боже!

— Теперь поздно восклицать «О Боже!»

— Я вовсе этого не хотела, — произнесла она, стараясь представить, что он может о ней подумать.

— Но без сомнения, это именно то, о чем мечтает Рик.

Регина удивленно повернула голову.

— Черт, не смотри на меня так! — раздраженно бросил Слэйд.

— Что ты имел в виду? Мое прибытие в Мирамар или… — Разве речь шла не о прикосновении их губ, случившемся только что?

— Я имел в виду все. И поцелуй тоже. Но я не святой — и никогда не хотел им быть.

— Ты очень хороший человек, — горячо возразила Регина. — Очень.

Слэйд подхлестнул лошадей, затем бросил на нее быстрый взгляд. Когда он заговорил, его голос срывался:

— Леди, у вас очень богатое воображение. Не считайте меня тем, кем я на самом деле не являюсь.

— Я и не считаю.

— Я не могу править лошадьми и спорить с вами о своем характере.

— Ладно, я буду молчать, — уступила Регина, почувствовав прозвучавшую в его голосе досаду. Опять она каким-то образом его рассердила. Или, может, всему виной их поцелуй? Она никак не могла понять поведение этого сложного, необычного человека. К тому же нельзя было сказать, что Рик сумел научить своего сына хорошим манерам.

И все же главным было то, что на ее губах все еще продолжал гореть оставленный им поцелуй.

Дорога, по которой они двигались, постепенно уходя на запад, взбиралась все выше и выше. Холмы вокруг становились круче, деревья попадались все реже. Время от времени Регина замечала стада домашних животных.

Обогнув один из холмов, кабриолет внезапно остановился на краю могучего гранитного утеса.

Молчавший всю дорогу Слэйд прикрикнул на лошадей и заставил их подвезти кабриолет к самому краю, чтобы дать Регине возможность полюбоваться раскинувшейся перед ней панорамой.

Вид, открывшийся с края утеса, поразил девушку настолько, что она не смогла этого скрыть. Утес нависал над живописной долиной, далеко за которой высились огромные безлесые, бронзовые под солнечными лучами горы. Большую же часть самой долины составляли невысокие холмы, на которых мирно пасся скот. С одного края холмистые земли ограничивал берег океана.

Регина повернула голову в сторону Слэйда.

— Это и есть Мирамар?

Тот кивнул, не в силах согнать со своего лица гордость за фамильное поместье.

Регине подумалось, что она никогда не видела раньше природы в ее столь первобытном величии. Земля в долине, покрытая лишь высохшей травой, тем не менее выглядела необыкновенно живописно.

Слэйд указал рукой на север, в направлении, скрываемом выступом утеса.

— Там есть еще одна обширная долина, где растет наш лес, и там же мы выращиваем виноград. На одном из холмов стоит наш дом. Отсюда его не видно.

Регина сделала глубокий вдох и почувствовала, как в ее легкие вливается влажный воздух с океана, обладавший своим особым, непередаваемым ароматом.

Слэйд тронул вожжи, и кабриолет снова двинулся в путь, Теперь дорога, огибая холмы, начала идти вниз. Прошло совсем немного времени, и они спустились в долину. Океан все больше давал о себе знать солоноватым запахом и порывами бриза, развевавшими время от времени волосы Регины самым причудливым образом.

Главный дом ранчо располагался в самом конце долины.

Многочисленные свинарники, загоны и деревянные строения придавали поместью вид небольшой, затерявшейся в горах деревни. Все строения Мирамара были покрыты пылью.

Регина попыталась представить себе, как этот уголок выглядел бы, если бы каждое сооружение было выкрашено белой краской, но не смогла.

Некоторое время они ехали вдоль растянувшихся на несколько акров апельсиновых плантаций. Оглядевшись вокруг, Слэйд оживился и начал рассказывать Регине о своем доме.

— Мой дед Алехандро Деланса почему-то решил построить свой дом именно здесь, а не на другой стороне долины.

— Я не стала бы его осуждать, — заметила Регина.

Перед ними медленно вырастала покрытая соснами гора, на вершине которой высился силуэт огромного здания в испанском стиле, как будто парящего над окружающими землями.

Слэйд обернулся к девушке:

— В этой долине больше нет никаких поселений, кроме, пожалуй, религиозной миссии в Сан-Мигеле.

Было видно, что, взбираясь змейкой вверх по холму, дорога кончается у входа в здание. Когда повозка проезжала мимо загона для скота, на котором мирно щипали травку телята, Слэйд произнес:

— Когда-то у нас работало около сотни человек со своими семьями, и Мирамар обеспечивал все их нужды. В нашем поместье остался принцип — все необходимое для жизни производить самим. Что бы вы ни увидели, все это выращено или сделано здесь.

— Это так романтично — все делать самим.

Слэйд удивленно взглянул на свою спутницу.

— Зато не очень практично. Со времени, когда Калифорния стала штатом, поместье постепенно утратило былой размах. Сейчас у нас работают лишь с дюжину пастухов, дубильщик, мясник и повар. Ну и еще кое-какая прислуга в доме.

Регина почувствовала печаль в его словах. И в самом деле, лучшие дни этого поместья, похоже, давно прошли.

Слэйд словно угадал ее мысли.

— Обратно время не повернешь, да я бы и не стал этого делать, даже если бы мог.

Они проехали мимо нескольких амбаров и хозяйственных построек и направились прямо к главному зданию. От дома к ним уже спешил человек, который, хотя и не был похож на Слэйда, чем-то удивительно его напоминал.

— Добро пожаловать в Мирамар, — произнес встречавший, подходя ближе и приветливо улыбаясь Регине. — Меня зовут Эдвард.

Регина была рада видеть такое открытое дружелюбие — особенно после долгой дороги с молчаливым и мрачным Слэйдом.

Эдвард помог ей сойти на землю.

— Теперь я знаю, почему Джеймс в вас влюбился.

Регина подумала, что комплимент грубоват, но от такого обаятельного человека ободряющие слова все равно приятно слышать.

— Вы очень любезны, — сказала она и прищурила глаза. — Но я думаю, вы льстец.

— Льстец? — Улыбка Эдварда стала шире. — Меня никто еще не называл так, но мне это нравится. Называйте меня льстецом почаще.

Регина громко рассмеялась. И очень хорошо, что ее смех услышит сгружающий тяжелые чемоданы Слэйд. Она находила удовольствие в этой игре; было похоже, что она в своей забытой жизни любила флиртовать и находила удовольствие в кокетстве с молодыми людьми. Оставалось только удивляться, откуда у нее могло возникнуть это, если последние несколько лет она жила затворницей в частной школе для леди.

— Вам придется повторять это слово каждый день, — продолжил Эдвард. — Я буду очень стараться, чтобы у вас был повод.

Регина еще раз улыбнулась Эдварду, но эта улыбка предназначалась больше Слэйду.

— Не волнуйтесь, девушке вряд ли может надоесть лесть, — словно вырвалось у Регины.

Внезапно Слэйд вмешался в их разговор.

— Ты на самом деле считаешь, что женщинам лесть очень нравится? — спросил он.

Регина перевела на него удивленный взгляд — Слэйда явно выводила из себя их беседа с Эдвардом, которая, по сути, была всего лишь невинной болтовней.

Эдвард подмигнул ей.

— О, он невероятно ревнив. Сам он не умеет разговаривать с дамами и завидует, когда у кого-то это получается.

— Зато ты у нас по этому делу мастер!

— Ох, сразил наповал, — насмешливо ответил Эдвард, но в его голосе звучало удивление — вероятно, он не ожидал столь резкой реакции брата.

Слэйд бросил осуждающий взгляд на Регину.

— Похоже, тут вы друг другу не уступите.

Регина даже не могла поверить, что ее в чем-то обвиняют. Не менее озадаченно выглядел и Эдвард.

— Слэйд, — удивленно запротестовал он, но брат не обратил на него никакого внимания. Сгрузив чемоданы на землю, он исчез в глубине дома.

Хотя Регина и почувствовала себя уязвленной, она попыталась это скрыть. Повернувшись в сторону, чтобы Эдвард не увидел ее заалевших щек, она заметила:

— У вас очень красивый дом.

— Он был построен в тридцать восьмом, — немедленно отозвался Эдвард. Затем тронул ее за руку. — Слэйд не хотел вас обидеть.

— Хотел. Наверное, я и в самом деле слишком люблю беседовать с мужчинами.

— Иногда даже я не могу понять брата, — постарался утешить ее Эдвард. — Ведь большинство дам, которых я знаю, не прочь пококетничать.

Однако эти слова не успокоили Регину. Как-никак Слэйд спас ей жизнь — и в награду она вывела его из себя.

— Нам лучше пройти в дом, там попрохладнее, — предложил Эдвард, беря ее за руку.

Регина поняла, что он хочет как-то отвлечь ее от мрачных мыслей. Подняв глаза на здание, она подумала, что вблизи оно удивительно красиво. К тому же у его стен росли огромные олеандры — красные, розовые, белые. Пройдя под аркой, Регина увидела большой, вымощенный камнем внутренний двор с фонтаном посредине. Вдоль стен тянулись ряды пышных экзотических растений.

— Конечно, после тридцать восьмого года здесь многое пришлось перестроить, — заметил Эдвард. — То, что перед вами, мало напоминает первоначальный вид. Но тем не менее мы — одни из самых первых поселенцев в Калифорнии.

Таких здесь почти не осталось. Большинство уже давно продали свои имения.

— Я понимаю, — произнесла Регина, чувствуя благодарность к этому почти не знакомому ей человеку.

— Вы, возможно, уже слышали, что тогдашний глава Мексики Хуан Батиста Альварадо даровал нам этот надел в 1837 году.

Все земли в этих краях принадлежали до того испанским религиозным миссиям. Когда Мексика добилась независимости от Испании в 1822 году, она заявила права и на Калифорнию.

Те, кто воевал в мексиканской армии, получили здесь земли в первую очередь, и среди них наша семья — ведь мой дед был солдатом. Конечно, когда Калифорния стала американским штатом, мы потеряли большую часть земель, но все же не столько, сколько остальные. Кое-кто вообще остался ни с чем. Наши соседи потом распродали свои наделы по частям.

Но Рик этого не сделал.

Мысли Регины наконец окончательно отвлеклись от Слэйда. Она повернулась к Эдварду:

— Но почему мексиканцы лишились своих земель?

— Так хотели американцы. Документы на земли были очень старыми, почти нечитаемыми, многие их утеряли — кто думал тогда, что Калифорния станет американской? Да и ориентиры границ в бумагах были очерчены неопределенно — пара больших камней, поворот реки или дерево, разбитое молнией. Через полсотни лет река вполне может изменить свое русло, даже пересохнуть, камни могут скатиться вниз, а деревья — упасть. — Эдвард пожал плечами. — Большинство калифорнийцев не смогли доказать своих прав, тем более что в судах сидели американцы. Нам тоже пришлось с десяток лет защищать свои владения, потратить кучу денег — и в результате мы остались лишь с третью первоначальных земель. — Эдвард улыбнулся. — Хотя, говоря по правде, мы поначалу владели такой территорией, которую все равно не смогли бы освоить.

Из дальней двери дома появилась женщина, которая неторопливо направилась к ним.

Глядя на нее, Регина машинально произнесла:

— Но все это нечестно.

— А что в жизни честно?

Регина удивленно повернула голову. Лицо Эдварда, только что улыбавшееся, сейчас было скорбным, в его глазах застыла печаль. Наверное, он имел право на такой вывод, решила Регина. Разве справедливой была смерть Джеймса Деланса?

Да и того, что произошло с ней самой, было вполне достаточно, чтобы смотреть на жизнь не слишком оптимистично.

— Эдвард, — окликнула женщина.

Регина и ее собеседник одновременно повернулись к ней.

Женщина была невысокого роста, ее рыжие волосы были аккуратно уложены. Хотя незнакомка казалась уже немолодой — на вид ей было около сорока лет, — ее лицо все еще можно было назвать красивым.

— Это моя мать, Виктория, — произнес Эдвард.

— А вы, должно быть, Элизабет? — улыбнулась женщина, протягивая руку. — Рада, что наконец вижу вас. Мне о вас рассказывают уже несколько лет.

Регина пожала протянутую ей руку, заметив про себя, что, хотя хозяйка Мирамара старалась быть любезной, в ее голосе проскальзывал холодок, а улыбка выглядела не слишком приветливой. Вглядевшись в глаза Виктории пристальнее, Регина заметила в ее глазах какой-то странный блеск, от которого по спине у нее пробежала дрожь.

— Я надеюсь, вас не слишком заставляет страдать ваша травма? — продолжала Виктория.

— Сегодня я чувствую себя намного лучше. — Регина тоже попыталась улыбнуться. — Благодарю вас.

— Идемте со мной. Слэйд перенесет ваш багаж в дом. Я покажу вам нашу комнату для гостей, ее окна выходят на океан. Она к тому же и самая прохладная в доме — в окно почти всегда веет бриз.

Регина поспешила следом за Викторией, в то время как Эдвард, оставшись стоять на месте, безуспешно пытался разыскать в карманах хоть одну сигарету.

Войдя в дом, Регина словно перенеслась в другой мир, находящийся в ином временном измерении. Вся обстановка дома была массивной, тяжелой, потемневшей от времени. Восточные ковры, изысканные и дорогие, выцвели и кое-где протерлись. В центральной комнате взгляд девушки привлек огромный дубовый шкаф с резными украшениями на стенках, а в столовой глаза Регины задержались на длинном столе, напоминавшем козлы с положенной на них широкой доской. У стола стояло с дюжину массивных стульев, обтянутых потрескавшейся и кое-где порвавшейся кожей, на стене висел выцветший гобелен. По всей видимости, вся обстановка этого дома сохранилась с того времени, когда здание было построено, или с еще более раннего периода.

— Эту мебель привез сюда первый из Деланса? — спросила Регина. — Очень необычно, но мне нравится. — Однако не успела она произнести эти слова, как тут же поняла, что куда лучше почувствовала бы себя на мраморном полу, среди бронзовых статуэток, литых чугунных украшений, мозаичных витражей и электрического света, а не на простой каменной плитке в лучах тусклого света газовых фонарей и в окружении старой, почерневшей мебели.

— Я этому рада. — Ответ Виктории прозвучал холодно и почти враждебно.

Женщины прошли во внутренний дворик, много меньший, чем двор перед домом. Здесь тоже бил фонтан, навевающий прохладу, и можно было прогуливаться под тенистыми деревьями, среди аккуратно подстриженных кустов и благоухающих цветов.

Они быстро миновали фонтан и пересекли дворик.

— Ваша комната здесь, — деловито произнесла Виктория, открывая дверь прямо напротив дворика.

Первое, что бросилось в глаза Регине, когда она вошла в комнату, была безбрежная серая, поблескивающая под солнечными лучами поверхность океана.

— Какой чудесный вид!

Виктория снова улыбнулась, но и на этот раз улыбка ее была ледяной.

С лица Регины само собой сошло выражение восхищения, а сердце тревожно сжалось. Стянув перчатки, девушка осторожно сняла шляпу, затем подняла глаза и вдруг заметила, что хозяйка пристально смотрит на ее жемчужные бусы.

— Какие красивые, — пробормотала Виктория, но в ее голосе не было и тени желания польстить гостье — лишь констатация факта.

— Благодарю вас.

— Я отдала распоряжение Лусинде принести вам лимонад. Это крыло здания предназначается для гостей, и поскольку вы у нас единственная гостья, то чувствуйте себя здесь как дома. Вы, видимо, захотите принять ванну после дороги. Лусинда принесет вам воды. Мы собираемся на обед в семь.

— При Рике мы обедали позже, — внезапно раздался голос Слэйда. Он стоял в дверном проеме, держа в руках две сумки из багажа Регины.

Девушка почувствовала необыкновенную радость, что снова видит своего спасителя. Присутствие матери Эдварда было не только неприятным — оно уже начинало пугать, хотя Регина и не могла сказать, почему именно.

Шагнув в комнату, Слэйд опустил вещи на пол.

— Рик сегодня уехал на рассвете. Иначе нам пришлось бы ужинать в десять или одиннадцать вечера, — сообщила Виктория.

Не произнеся в ответ ни единого слова, Слэйд повернулся и вышел из комнаты. Регине лишь оставалось смотреть ему вслед, мысленно моля Бога, чтобы он вернулся и не оставлял ее больше наедине с хозяйкой поместья, беседовать с которой было даже как-то жутко.

Внезапно Виктория стремительно пересекла комнату и плотно закрыла дверь. Затем повернулась к Регине.

— А теперь скажи мне, — враждебно произнесла она. — Это какая-то хитрость?

— Что?

— Хитрость? Уловка? Ну, я имею в виду — твоя потеря памяти.

— Нет! Конечно, нет! Как я хотела бы сейчас вспомнить все!

— Понятно. Тогда как ты очутилась здесь?

— Я… Меня привез Рик. Он сказал, что мне здесь будут рады, поскольку считают меня членом семьи.

Виктория холодно рассмеялась.

Только сейчас Регина сообразила, что за время их разговора непроизвольно отступила к стене.

— Почему вы смеетесь?

— Значит, ты не знаешь, что он задумал? Ты так и не поняла, зачем он тебя пригласил? До сих пор не поняла?

— Нет. — Регина была совершенно обескуражена тоном своей собеседницы и предположением, что, приглашая ее сюда, Рик имел какую-то свою, корыстную цель.

— Слэйд тебе тоже ничего не сказал? Даже не намекнул? — удивилась Виктория.

— Намекнул на что?

— Рик хочет, чтобы ты вышла замуж за Слэйда.

— Что? — изумленно произнесла Регина. — Но я же должна была выйти замуж за Джеймса!

— Джеймс умер. Теперь Рик хочет выдать тебя за Слэйда.

— Не понимаю, зачем?

— Зачем? — Виктория громко рассмеялась. Затем показала пальцем на жемчужное ожерелье на шее Регины. — Из-за твоих денег, конечно.

Глава 6

Регина все еще не могла поверить в то, что слышит, когда Виктория, гордо подняв голову, покинула комнату. Лишь окончательно поняв, что все это происходит наяву, а не во сне, Регина принялась ходить из угла в угол, время от времени всплескивая руками. То, что она узнала, совершенно не укладывалось в ее голове. Рик так искренне предложил ей свое покровительство и защиту! Однако, как оказалось, его искренность имела совсем другую цену.

Дверь снова распахнулась, и Регина застыла на месте.

Перед ней стоял Слэйд с самым большим и самым тяжелым ее чемоданом.

— Куда вам его поставить? — спросил Слэйд.

Пристально глядя на него, Регина почувствовала, что ее переполняет гнев. Двинувшись к Слэйду, она успела уловить в его глазах удивление — он не понимал, что она собирается сделать.

Мерзкий сообщник! Наверняка ведь знал, что задумал его папаша! А она так ему доверяла! Выходит, здесь никому нельзя верить. Эта семейка просто пытается использовать ее в своих интересах!

Лишь когда Регина подняла руку, Слэйд сообразил, что она намеревается предпринять. Бросив чемодан, он перехватил ее ладонь у самого своего лица.

— Черт бы тебя побрал! — яростно выкрикнула Регина.

Его захват оказался очень сильным, и боль привела ее в чувство. Леди не бьют джентльменов, даже когда те заслуживают чего-либо подобного. Жаль, что она вспомнила об этом слишком поздно.

— Что с тобой? — удивленно спросил Слэйд.

Регина подняла на него обвиняющий взгляд.

— Я верила тебе!

— И напрасно, — холодно ответил он. — Ты можешь успокоиться? Мне не нужны на лице царапины от женских ногтей.

В этот момент Регина почувствовала, что не в силах говорить. Хотя ее все еще переполняли гнев и обида, от стремительно нарастающих новых ощущений у нее перехватило дыхание. Защищаясь, Слэйд так тесно прижал ее своим телом, что она ощущала буквально каждый дюйм его мускулов.

Это было ошеломляющее впечатление — но еще более ее изумила реакция собственного тела.

Подняв глаза, Регина увидела, что Слэйд внимательно смотрит ей в лицо — но не в глаза, а на ее губы. Затем его глаза опустились ниже — на плавный изгиб шеи, и еще ниже — на ее грудь. Этот взгляд буквально обжигал.

Регина внезапно поняла, что и она глядит на Слэйда не менее жадно. Ей раньше и в голову не могло прийти, что длинные ресницы мужчины могут возбуждать, а прямая линия носа вызывает неудержимый порыв коснуться этого носа своим. Их лица были столь близки, что Регина могла разглядеть каждую черточку смуглого лица Слэйда, каждую морщинку у глаз — а морщинок было немало, видимо, от долгой работы под солнцем.

Взгляд Слэйда начал медленно подниматься. Вслед за ним и Регина подняла глаза.

— Когда ты в ярости, ты выглядишь лучше, — хрипло выдавил из себя Слэйд.

Эти слова напомнили ей о реальности.

— Не трогай меня, — холодно произнесла Регина.

На губах Слэйда появилась насмешливая улыбка.

— Мне дана полная отставка?

С явной неохотой он сделал шаг назад.

— Думаю, тебе вообще следует покинуть эту комнату.

Он не двинулся с места.

— А я думал — я твой герой.

— Герои не лгут.

— Значит, я отставлен, — вздохнул он. — А в чем я лгал? — Голос Слэйда стал безразличным, словно его совершенно не интересовал ответ. — Ты плачешь именно из-за этого?

— Я не плачу. У меня глаза… слезятся…

— Вот как?

Он поднял бровь.

— Не испытывай моего терпения! — Регина снова ощутила поднимающийся гнев.

— Я и не испытываю. Это ты испытываешь мою стойкость.

Его глаза с вожделением скользнули по ее телу.

Регина вспыхнула, когда до нее дошел смысл произнесенных им слов.

— Мне нет никакого дела до твоей стойкости.

— Да? Я видел, как ты завлекала Эдварда. Может, ты так же очаровывала и Джеймса. Или я не прав?

Регина выпрямила спину.

— Я вообще никого не завлекала!

— А к чему тогда были все эти идиотские улыбки? И зачем было слушать его комплименты? — Слэйд наконец отступил от нее.

— Это был просто обмен любезностями. И все.

Прислонившись к стене, Слэйд скрестил руки на груди.

— Тебе, похоже, нравятся такие игры. А Эдвард-то, я уж точно знаю, от них просто без ума.

— Мало ли что кому нравится…

— Но тебе нравятся?

— Нет! Я просто стараюсь быть со всеми вежливой. Леди обязана так делать. А Эдвард показал себя джентльменом.

— А если я скажу тебе, что ты очаровательна, ты и меня будешь считать джентльменом?

Регина не ответила. По какой-то необъяснимой причине ее сердце учащенно забилось. Может быть, потому, что вопрос был задан вполне серьезным тоном. Регина подняла глаза и взглянула в лицо Слэйда.

— Нет.

— Вот как?

И почему ему удается так легко заставить ее забыть о своем гневе?

— Ты очень стараешься, чтобы тебя трудно было назвать джентльменом.

Слэйд снова улыбнулся, но его улыбка выглядела натянутой.

— Неужели?

— Я вижу тебя насквозь, Слэйд.

Улыбка медленно сползла с его губ. Затем он с силой оттолкнулся от стены.

— Меня мало волнует, что ты обо мне думаешь. И если ты хочешь флиртовать с Эдвардом и называть это вежливостью, то поступай как знаешь, я мешать не буду. Но все же я хотел бы тебя предупредить. Может, Эдвард и выглядит как джентльмен, но он такой же мужчина, как и прочие.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что он будет не прочь сорвать твой поцелуй.

Поскольку ты не отвергла его заигрываний, я думаю, он попытается это сделать.

Регина упрямо вскинула голову.

— Я вовсе не заигрывала с ним.

Слэйд украдкой бросил на нее быстрый взгляд, но тут же опустил глаза и равнодушно произнес:

— Ну что ж! Поступай как знаешь.

Регина прикусила губу. Слэйд думает о ней самое худшее. Впрочем, он прав. Она действительно кокетничает — но не с Эдвардом, который, как бы красив он ни был, не вызвал у нее ни малейшего интереса, а с ним, Слэйдом. Она желала, чтобы он поцеловал ее, когда они ехали в кабриолете, и не далее как несколько минут назад снова надеялась на его поцелуй.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Регине почудилось, что Слэйд прочитал ее мысли, и она почувствовала себя очень неловко.

— Думаю, мне лучше всего отправиться обратно в город, — пробормотала она.

Слэйд выразительно взглянул в окно, и, невольно посмотрев в ту же сторону, Регина увидела, что небо заволакивают темные тучи. Ветер, дующий из открытого окна, усилился и принес с собой холодное дыхание океана.

— Нет уж, — произнес Слэйд. — Ты слишком привлекательна, и к тебе сразу начнет приставать целая стая мужчин.

Рик прав. Пока ты не восстановишь память и не придешь в себя, тебе лучше всего остаться здесь.

Остаться? Она появилась в Мирамаре, надеясь на защиту Слэйда, но как она может рассчитывать на него после того, как выяснилось, что он не был искренен, делая свое приглашение? К тому же она все еще не могла забыть, как предательски тянулось к нему ее тело и как долго жег губы его поцелуй.

Регину испугало это воспоминание. Весь ее страх перед будущим, перед тем, что она может и не обрести память снова, не шел ни в какое сравнение с ее боязнью этого загадочного человека.

— Почему ты не рассказал мне?

Он не обернулся, по-прежнему глядя на облака, плывущие высоко в небе.

— Не рассказал тебе что?

— Что Рик хочет нас поженить.

Слэйд резко обернулся.

— Ах вот что тебе сообщила Виктория!

Регина молчала, ожидая ответа на свой вопрос.

— Я смотрю, такая возможность тебе не очень по душе, — заметил Слэйд.

— Я верила тебе.

— Я ничего не сказал, поскольку еще сам не составил по поводу идеи Рика какого-либо мнения, — отрывисто бросил Слэйд. — Если говорить начистоту, я был против этой женитьбы, но в конце концов сказал Рику, что подумаю.

— Ах, ты сказал Рику, что подумаешь…

— Да.

Регина не могла поверить своим ушам. Она почему-то сразу решила, что Слэйд хотел жениться на ней из-за денег, но ошиблась. Однако это не принесло ей облегчения. Все же, поразмыслив, Слэйд мог согласиться взять ее ради богатого приданого.

Регина закрыла глаза, пытаясь сдержать навернувшиеся слезы, затем глубоко вздохнула.

— Но ты хоть понимаешь, что из этого ничего не может выйти?

— Ничего?

— Совершенно ничего.

— С Джеймсом могло выйти, а со мной — нет?

Это прозвучало так зло, что Регина невольно сделала шаг назад.

— Откуда я знаю, что у нас было с Джеймсом. Я его даже не помню.

— Зато я помню, — произнес Слэйд.

В его голосе слышалась боль. Регина почувствовала себя неловко, словно без спросу заглянула в чью-то душу.

— Не моя вина, что я потеряла память. И что он умер, я тоже не виновата. Поверь мне, я очень бы хотела, чтобы он остался жив и чтобы память ко мне вернулась.

Слэйд обернулся. В его глазах горела ярость.

— Знаешь что, Элизабет? Черт бы тебя побрал! — И он стремительно вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Это проклятие так изумило девушку, что она застыла на месте, но уже через мгновение бросилась к двери, распахнула ее и, остановясь на пороге, глядела на удаляющегося Слэйда, а из ее глаз неудержимо лились слезы.

В конце концов Регина решила больше не оставаться в Мирамаре ни минуты. Согласие приехать сюда было с ее стороны ошибкой, поскольку Мирамар вовсе не являлся убежищем, способным дать ей передышку после всех приключившихся с ней несчастий. Слэйд, человек, которому она поверила, был с ней неискренен. Конечно, ей не следовало так огорчаться, ведь он был в ее жизни совершенно случайным человеком, — но доводы разума не могли успокоить ее сердце.

Как он посмел ее оставить, когда ей так нужны его поддержка и помощь! Эта мысль не давала Регине покоя.

Даже приняв твердое решение покинуть Мирамар, она не могла найти в себе силы выбросить Слэйда из головы и продолжала помнить о нем все — участие в его глазах, когда он нашел ее у железной дороги, злость в голосе при разговоре с отцом, нежность его поцелуя. Интересно, что бы могло между ними произойти, если бы она не была невестой Джеймса и не потеряла память? Но в жизни нет места «если», и человеческая судьба не может быть переписана заново по чьей-то прихоти.

Она покинет Мирамар немедленно. Придется оставить все вещи здесь; тащить хоть что-либо в ее состоянии нечего было и мечтать. На ноги она наденет туфли на низких каблуках. Одну такую пару ей удалось найти в своих чемоданах, но эти туфли были совсем новые, и, побоявшись испачкать их в грязи, Регина решила поискать другую обувь, попроще. Ей удалось найти такие туфли. Поскольку Регина решила бежать из поместья немедленно, времени как следует обдумать свои будущие действия не оставалось, и она рассудила, что, вернувшись в Темплтон, просто пошлет телеграмму своей приемной матери с просьбой о помощи, а потом будет ждать ответа.

Чтобы собраться, ей хватило нескольких минут. Регина хотела покинуть дом как можно быстрее, не давая себе времени переменить решение. Конечно, ей не стоило и думать о том, чтобы просить Слэйда или кого-либо помочь добраться до города, — наверняка ее начнут уговаривать отказаться от своего намерения, поскольку все здесь хотели ее свадьбы со Слэйдом и ее денег.

Выйдя на балкон, Регина попыталась определить по облакам, будет ли дождь. Тучи, нависшие над океаном, определенно таили в себе опасность, а волны бились о прибрежные скалы с угрожающим шумом. Какое-то мгновение Регина колебалась — стоит ли ей вообще отправляться в путь, но затем пришла к выводу, что в ее положении ей совершенно нечего терять — все равно здесь ее защитить некому.

Перебравшись через перила, Регина зажмурилась и спрыгнула вниз. Высота оказалась не такой уж маленькой, и, поднявшись после прыжка, она в нерешительности остановилась, пытаясь прийти в себя. К тому же в момент удара о землю в ее голове на миг вспыхнуло воспоминание о каком-то человеке, очень дорогом ей, который, смеясь, говорил, что ей следует делать. Регине даже показалось, что она видит этого человека в действительности, но всего через секунду память о нем снова исчезла без следа.

Кто он был? Уже казалось, что она знала это, слышала голос человека, зовущего перебраться через перила балкона… А вдруг ниточка, которую она упустила, помогла бы извлечь из памяти все остальное? Регина едва не разрыдалась от отчаяния.

Наконец она овладела собой. Решив, что ей не следует задерживаться под балконом, Регина поспешно бросилась вперед. Обогнув угол дома, она попала во дворик, который пересекла за несколько секунд. Пробежав затем под аркой и добравшись до ворот, Регина на несколько мгновений остановилась, чтобы перевести дух, и, напряженно прислушиваясь, пыталась определить, не спешит ли кто-нибудь за ней следом. Но кругом было тихо.

Только сейчас она почувствовала, как бешено колотится ее сердце. Наверное, подумала Регина, такой же страх быть обнаруженным чувствуют преступники, скрывающиеся с места своего преступления.

Она внимательно осмотрела пространство за воротами.

То ли из-за приближающейся непогоды, то ли из-за того, что наступило время сиесты, на дороге и у хозяйственных помещений не было видно никого, хотя, когда несколько часов назад они подъезжали к дому, вокруг конюшен и в загонах толклось несколько работников. Время бегства оказалось на редкость удачным. Глубоко вдохнув, Регина снова бросилась вперед.

Покидая дом, она не собиралась воспользоваться лошадью, но сейчас пришла к заключению, что пешком до города доберется только за полночь. Нечего было надеяться и на какую-нибудь попутную повозку — Регина ни за что не согласилась бы отправиться в дорогу с незнакомыми людьми.

Однако мысль о поездке верхом пугала ее. Регина совсем не была уверена, что вообще когда-либо сидела на лошади; тем не менее выбора в эту минуту у нее не было.

До самой конюшни Регина не встретила ни одного человека. Несколько озадаченная этим, она осторожно заглянула в ворота и с изумлением обнаружила, что в конюшне нет даже конюха. О такой удаче нельзя было и мечтать. Несмотря на кромешную тьму, Регина не решилась зажечь фонарь. Заглянув на сеновал, она нашла седло и упряжь.

Регина выбрала самое спокойное на вид животное. Хотя лошадь и не противилась, взгромоздить на нее седло, а потом закрепить его удалось Регине с большим трудом. Не меньших мучений стоило и надеть упряжь. Справившись наконец с этим, она громко, срывающимся голосом поблагодарила удивленное животное за проявленное спокойствие, а затем потянула его из конюшни.

Все самое трудное было теперь позади. Регину буквально захлестнуло чувство свободы. Открыв ворота конюшни, она удостоверилась, что никого поблизости так и не появилось, затем, стараясь справиться с волнением, подвела лошадь к кипе сена и забралась ей на спину. Лошадь недовольно шарахнулась в сторону, и Регина, чтобы удержаться, вцепилась в луку седла. Схватив поводья, она с силой натянула их, усмиряя непокорное животное, и тут же поймала себя на мысли, что обращаться с лошадьми она умеет. По всей видимости, верхом ей ездить доводилось, и не раз.

Она пришпорила лошадь, но, не ожидая такой прыти, в ужасе вцепилась в гриву обеими руками; шляпу Регины тут же унесло ветром.

Проследив за потерей глазами, она заметила, как потемнели нависшие над поместьем тучи. Судя по тому, какими мрачными и угрожающими они были, приближался шторм.

Не вернуться ли назад? К тому же бешеная тряска намного убавила ее решимость. Но даже если бы она и приняла такое решение, повернуть обратно Регина была не в состоянии: максимум на что она еще была способна — это попытаться хоть как-то удержаться на стремительно летящей вперед лошади, что было особенно трудно из-за дергающего порывами за полы платья ветра.

Но и на это, похоже, у нее уже не оставалось сил. Регина с ужасом поняла, что постепенно сползает с седла. Она сделала отчаянную попытку снова подняться на лошадь, но тут же почувствовала, что теряет равновесие, и с криком ужаса полетела на землю.

Удар был таким сильным, что какое-то время Регина была не в состоянии даже вздохнуть. Когда же она наконец обрела вновь эту способность, то начала жадно, как выброшенная на берег рыба, хватать ртом воздух. Высоко над собой в небе Регина видела мрачные грозовые тучи. Она осторожно села, опасаясь, что даст о себе знать болью какая-нибудь сломанная кость. Только поняв, что отделалась всего лишь ушибами, Регина облегченно перевела дух.

Тем временем лошадь скрылась за холмом, и Регина, оглядываясь вокруг, попыталась определить, где находится дом, который она так опрометчиво покинула. В эту минуту она не знала, радоваться ли ей, что она может навсегда забыть о Мирамаре, или же горевать по поводу того нелепого положения, в котором очутилась.

Небо темнело буквально на глазах. Линию горизонта уже нельзя было различить — пространство между небом и океаном закрыла пелена дождя. Но Регина сказала себе, что, несмотря ни на какие трудности, обратно она не вернется. Она уже зашла слишком далеко, чтобы поворачивать назад.

Регине казалось, что она бредет целую вечность. Она отчаянно хромала из-за волдырей на ногах и уже совершенно выбилась из сил. В довершение ко всему ветер изменил направление на противоположное, и ей приходилось бороться буквально за каждый шаг. Регина смотрела на отчаянно сгибающиеся под все усиливавшимся ветром вершины сосен, и эти сосны говорили ей, что от Мирамара не удалось уйти больше чем на несколько миль.

На землю начали опускаться сумерки, и, судя по всему, путешественнице предстояло идти целую ночь, чтобы добраться до города. Деланса обнаружат ее исчезновение совсем скоро — как только сядут за ужин.

Заметив вдали перекресток, Регина разрыдалась от отчаяния — между перекрестком и городом лежала по меньшей мере дюжина миль. Неужели ей и в самом деле предстоит провести ночь здесь, среди гор? Одна эта мысль внушала девушке ужас. Когда они ехали мимо этих мест утром, Слэйд рассказывал ей, что горы буквально кишат дикими животными. Упомянул он и о волчьих стаях, которые нападают на оленей. Какая-нибудь из этих стай вполне могла набрести на нее. Ко всем прочим напастям с хмурого неба начал моросить мелкий дождь. Регина остановилась, подняв глаза вверх.

— О нет, — простонала она.

Словно приняв эти слова за призыв, на землю хлынул проливной дождь.

Прошло всего несколько мгновений, и вся одежда Регины промокла насквозь. Дождь казался ледяным, а ветер с силой бросал холодные капли ей в лицо. Регина поняла, что не может больше идти по открытому пространству.

Отыскав в дождевой пелене дуб, она бросилась под его спасительную сень.

Опустившись без сил на землю, Регина пожалела, что бежала из поместья. Под дубом она чувствовала себя не многим лучше, чем снаружи, а с листьев все продолжали скатываться тяжелые капли. Регина в отчаянии поняла, что оказалась в западне, — даже если она примет решение вернуться назад, дождь ей этого не позволит.

Теперь, дрожа от холода, совершенно лишенная сил, она проклинала свою ребяческую выходку. Она бы дала волю слезам, если бы не понимала, что рыданиями дело не исправить. Оставалось лишь надеяться на то, что исчезновение уже обнаружили и ее ищут.

И тут внезапно она услышала свое имя.

Регина замерла. Нет, по-видимому, это ей просто почудилось.

Как она ни вслушивалась, сквозь шум дождя она могла разобрать лишь завывание ветра, если только это не был вой волков. Тщетными были и ее попытки разглядеть дорогу — водная пелена закрывала все вокруг. Опустив голову, Регина обхватила руками плечи, пытаясь хоть как-то согреться.

— Элизабет!

Кто-то определенно звал ее, и, если слух ее не обманывал, этим «кто-то» был Слэйд. Регина вскочила, готовая бежать на зов.

Голос приближался.

— Слэйд! Слэйд! Я здесь!

Впереди мелькнул огонек. Раскачиваясь, этот огонек двинулся к ней. Регина подалась вперед.

— О, Слэйд!

Человек, сидящий на лошади, возник из темноты подобно материализовавшемуся из пустоты призраку, или, скорее (не преминула уточнить про себя Регина), он напоминал мифологического кентавра.

Спрыгнув на землю, Слэйд стремительно двинулся навстречу девушке: свет фонаря, который он держал в руке, был настолько ярким, что на мгновение ослепил ее.

И тут Регина почувствовала, что не может сделать даже шага. Прислонившись к стволу дуба, она зарыдала, не в силах больше сдерживаться.

Глава 7

Слэйд с силой схватил ее и сжал своими мощными руками. Это нельзя было назвать объятиями. Он казался разъяренным. Но Регине было все равно.

Она лишь попыталась вытереть бегущие по щекам слезы.

Слэйд спас ее снова, и в эту минуту она испытывала невероятную радость избавления от грозящей опасности.

— Разве я не говорил тебе, что в горах много волков и горных львов?

— Волков и львов?

— Да! — Он снова сжал ее плечи. — Боже! Да ты насквозь промокла!

Только тут Регина почувствовала, что никак не может унять дрожь. Слэйд быстрым движением скинул с себя пончо, жилет из толстой кожи и хлопковую рубашку. Регина в изумлении следила за ним широко раскрытыми глазами и, казалось, даже забыла о холоде. Она испытывала что-то похожее на восхищение от того, каким стройным и мускулистым предстало перед ней тело Слэйда — оно буквально излучало силу и мощь.

Снова натянув кожаную жилетку, Слэйд бросил на свою подопечную мрачный взгляд, отнюдь не предвещавший ей легкой жизни.

— Снимай свою одежду.

Регина решила, что ослышалась.

— Что?

— Снимай одежду, пока не простудилась. Наденешь мою рубашку.

Какое-то мгновение она обдумывала эти слова.

— Ты шутишь?

— Ну уж нет, мне совсем не до шуток. — Видя, что она продолжает стоять неподвижно, Слэйд начал поспешно расстегивать ее пуговицы. Регина не успела и глазом моргнуть, как он уже расстегнул ее жакет и стянул его с плеч.

— Что ты делаешь? — выкрикнула она, отталкивая его руки, готовые проделать ту же самую процедуру с ее потяжелевшей от воды юбкой.

— Надеваю на тебя сухую одежду, — бросил Слэйд, стаскивая с нее блузку. — Не трать времени на пререкания, не поможет.

— Я никогда этого не сделаю! — выкрикнула Регина, закрывая грудь обеими руками и пытаясь отступить назад. Однако в спину ей уперлась толстая ветка.

Его руки уже потянулись к ее корсету. Регина уцепилась за запястье Слэйда с неведомо откуда взявшейся силой.

— Не смей! — Это прозвучало очень грозно. Как бы холодно ей ни было, она никогда не предстанет перед посторонним мужчиной раздетой. К тому же, если бы он действительно заботился только о ее здоровье, он непременно отвел бы взгляд в сторону.

Слэйд остановился лишь на миг, потом равнодушно произнес:

— Ты не первая женщина, которую я видел обнаженной.

Регина вздрогнула. Эти слова ее совсем не успокоили.

Она подалась в сторону, как никогда полная решимости остаться одетой.

Но на этот раз Слэйд даже не пытался спорить. Он просто повернул ее к себе спиной и с силой разорвал корсет на две части. Завязки лопнули одновременно с возгласом изумления Регины. Похоже, он был мастером в искусстве освобождения женщин от одежды. Почему-то Регину очень больно кольнула эта мысль. Тем не менее она не прекратила своего сопротивления. Извиваясь, как угорь, Регина вцепилась в свой корсет, всячески мешая Слэйду расшнуровать его до конца. Когда ее противник наконец справился со своим делом, они оба были красными от борьбы и тяжело дышали.

— Стой! — выкрикнула Регина. На ней оставалась лишь шелковая сорочка, и она буквально ощущала взгляд Слэйда на своем теле. — Хватит! Я и так сняла достаточна! — Чуть подумав, она добавила:

— Ну пожалуйста.

— Ты должна снять мокрую одежду, пока не схватила воспаление легких. Я не буду смотреть.

От этих слов Регина пришла в ярость:

— А почему ты должен смотреть? Верни одежду!

Но вместо этого Слэйд сунул ей свою смятую рубашку.

— Снимай то, что осталось, и надень вот это.

Регина презрительно прищурилась, не выражая никакого желания исполнять приказание. От ярости ей было трудно дышать.

— Нет!

— Мне это нужно меньше, чем тебе, — буркнул Слэйд.

Регина застыла, обдумывая его слова, и Слэйд моментально воспользовался ее нерешительностью, схватившись за сорочку. Раздался треск — тонкая ткань лопнула.

Какое-то мгновение Регина ошеломленно пыталась понять, что произошло. Затем поспешно прикрыла грудь руками. Она была слишком изумлена происшедшим, чтобы произнести хотя бы слово. Ей не верилось, что Слэйд осмелился это сделать.

К ее удивлению, на лице Слэйда отразилось смущение.

— Я не хотел ее рвать, я всего лишь хотел снять с тебя одежду.

Регина стояла неподвижно, одной рукой прикрывая грудь, а другой — голый живот. В ней все больше крепло подозрение, что Слэйд просто стремится воспользоваться ее беззащитностью. Представив себе картину того, что он может с ней сделать, она вздрогнула.

— Элизабет, я просто…

— Нет! — пронзительно выкрикнула она. — Я не желаю знать, чего ты хотел или намереваешься сделать! Взгляни на то, что ты уже сделал! Как ты мог? Как ты можешь так со мной обращаться?

Кровь бросилась ей в лицо.

Какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза, затем одновременно отвели взгляд.

— Извини. Ты права. — Он набросил на ее плечи свою рубашку; Регина прихватила ее одной рукой, не отрывая другую от груди. — Ну, надевай же. Я завернусь в одеяло из моего седельного вьюка.

Регину продолжала бить дрожь уже не только из-за холода. Она стояла полуобнаженной перед посторонним мужчиной, и этот мужчина видел ее грудь. Благодарение Богу, что он сейчас сделал шаг назад из круга, освещаемого фонарем, и растворился во мраке.

Регина поспешно сунула руки в рукава и тут же вновь почувствовала волнение. Как она могла надеть мужскую рубашку — его рубашку? Все же она не могла не заметить, что рубашка была очень теплой и мягкой от многочисленных стирок. Всего несколько мгновений назад эта одежда была на мужском теле. Тепло Слэйда согревало ее грудь. Регина сглотнула комок в горле. То, что сейчас произошло, было самым интимным из всего, что ей доводилось разделить с кем-либо из мужчин.

— Ты не джентльмен, — произнесла она во мглу.

— Я никогда и не собирался им быть, — отрывисто бросил Слэйд, снова появляясь в освещенном фонарем круге.

В руках он нес одеяло. На мгновение его глаза задержались на рубашке, и Слэйд удивился тому, как ловко его одежда сидит на женской фигуре. Регина вновь почувствовала смущение.

— Отвернись, — прошептала она.

Слэйд взглянул ей в лицо, и в этом взгляде мелькнуло что-то странное. Затем он отвернулся.

Регина поспешно застегнулась на все пуговицы.

Слэйд снова повернулся к ней, но на этот раз глаза его смотрели в сторону.

— Теперь придется снять юбку.

Юбка промокла насквозь, отяжелела и мешала двигаться, но того, что Регина сделала, показалось ей уже вполне достаточно.

Слэйд удивленно поднял голову, и в его глазах была такая решимость, что у Регины словно ком застрял в горле. Она в страхе сжала кулаки и тут же почувствовала в ладонях боль от острых ногтей. Ее фантазия живо нарисовала ей ужасающую сцену: этот человек срывает с нее одежды и валит на землю. Она глядела на Слэйда широко раскрытыми глазами — так кролик смотрит на удава, уже зная, что ему суждено быть задушенным в его смертоносных кольцах.

Слэйд сделал шаг — с ленивой гибкостью, как он двигался всегда. У Регины тревожно сжалось сердце, на губах застыл так и не вырвавшийся вскрик. Она замерла, словно заледенев. На какую-то секунду замер и Слэйд. Ей показалось, что воздух между ними наполнился электрическими зарядами; еще один его шаг — и между ними с оглушительным грохотом вспыхнет молния.

— Элизабет. — Голос Слэйда звучал на удивление мягко.

Его руки неловко скользнули по ее спине и нерешительно остановились на плечах.

По коже Регины прокатилась волна удивительных, неведомых ей ранее ощущений. Ее глаза встретились с глазами Слэйда, и она увидела в них знакомое жадное желание, которое одновременно и пугало ее, и притягивало. Издав приглушенный стон, Регина прижалась к Слэйду с силой, на которую только была способна. Она знала, что этого не стоило делать, но знала и то, что не в силах больше себе противиться.

Слэйд все понял. Подняв к нему лицо, Регина ожидала, что он коснется ее губ, но вместо этого Слэйд внезапно отстранился и сделал шаг назад. Поняв его движение как отказ, Регина закрыла лицо руками, из ее глаз хлынули слезы.

Слэйд поспешно накинул ей на плечи пончо, а сверху шерстяное одеяло. Регина машинально ухватилась за края одеяла. Слэйд смотрел куда-то мимо; выражение его лица было мрачным.

— Нам надо убираться отсюда, пока ты не схватила воспаления легких.

Регина не имела ни желания, ни сил с ним спорить. Все еще дрожа, она завернулась в одеяло и сделала первый шаг, но ослабевшие от долгой дороги ноги внезапно подогнулись, и она непременно упала бы, если бы не ее спутник. Подхватив Регину, Слэйд стянул с ее ног туфли.

— Боже, — пробормотал он, — как ты стерла ноги!

Решительно подняв девушку на руки, Слэйд понес ее во мрак ночи. Как только он сделал шаг из-под спасительной сени дуба, на них снова водопадом хлынул ливень, и Регине показалось, что ветер завыл еще протяжнее и тоскливее, а деревья вокруг пустились в какой-то сумасшедший пляс.

Поставив Регину на землю, Слэйд поднялся на своего коня, а затем потянул вверх и ее.

— Держись за мой пояс, — крикнул он девушке, пытаясь преодолеть шум ветра.

Повторять второй раз ему не потребовалось. Приложившись щекой к его спине, Регина обхватила его изо всех сил, уже сомневаясь, что эта кошмарная ночь может когда-либо кончиться. Слэйд пустил лошадь в карьер, и они стремительно двинулись в дождевую пелену — обратно к Мирамару.

Въехав в имение и спешившись, Слэйд пронес Регину через двор; дождь продолжал нещадно хлестать их обоих.

Регину защищало пончо и одеяло Слэйда, его же одежда промокла насквозь; струйки воды бежали по его рукам и груди, волосы прилипли к голове, жилет и брюки отяжелели.

Из двери, ведущей в столовую, появился Рик.

— Ты нашел ее! — не скрывая радости, воскликнул он.

Слэйд не задержался ни на мгновение. Он лишь коротко бросил: «Да», — и двинулся к гостевой комнате.

Рядом с Риком появилась Виктория.

— С ней все в порядке?

— Она вымокла до нитки. Прикажи Лусинде приготовить ванну и принести какой-нибудь горячей еды!

— Слэйд, — окликнула Виктория. — Тебе не следует оставаться с ней наедине.

Ничего не ответив, Слэйд распахнул дверь и исчез в гостевой комнате.

Виктория попыталась двинуться за ним следом.

— И не думай, — предупредил Рик, хватая ее за руку.

— О! Ты делаешь мне больно!

— Рик не отпускал ее.

— Тебе-то какое дело? Почему ты вмешиваешься?

Глаза Виктории невинно округлились.

— Вмешиваюсь во что?

— Хватит! Слэйд сказал мне, что это ты рассказала Элизабет о моих планах.

— Пусти, больно, — прошипела Виктория.

— Да отпусти ее наконец, — раздался голос появившегося из коридора Эдварда.

Рик освободил руку жены.

— Твоя мать опять слишком много себе позволяет.

— Я так и понял, — хмуро заметил Эдвард, переводя взгляд на Викторию. — Зачем ты мешаешь отцу?

— Я вовсе ничего плохого не делаю, — выкрикнула Виктория, — а только действую в наших же общих интересах!

Рик зло рассмеялся, а лицо Эдварда стало печальным.

— Думаю, нам пора поговорить откровенно, Я не собираюсь отбирать Мирамар у Слэйда. Сейчас наследником отца является он. Пусть берет замуж Элизабет и наследует ранчо.

— А почему не ты? — яростно воскликнула Виктория. — Почему, черт возьми? Ты прожил здесь всю свою жизнь, а Слэйд бросил этот дом десять лет назад, оставив всех нас. Он только наезжал сюда; последний раз его не было два года.

Если бы не скончался Джеймс, Бог знает, появился бы он когда-либо здесь снова!

— Но теперь он вернулся, — примирительно произнес Эдвард.

— Верно. К чему все это вспоминать? — подхватил Рик. — Слэйд сейчас дома, и он самый старший из моих сыновей. Я в свое время тоже получил поместье по праву старшинства.

Это семейная традиция, Виктория, и ты, о ней знала, когда выходила за меня замуж.

— Слэйд не хочет жениться на ней, — прошипела сквозь зубы Виктория. — Вот раздеть ее он не прочь, и это действительно семейная традиция.

Эдвард чуть улыбнулся.

— А какой мужчина желает жениться? Но я думаю, Слэйд возьмет ее замуж. Ему только нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли.

— У нас нет времени, — буркнул Рик.

— Даже если Слэйд не женится на ней, он все равно старший, — подчеркнул Эдвард. — И Мирамар будет принадлежать именно ему.

Эдвард повернулся и зашагал прочь.

Виктория растерянно глядела ему вслед; казалось, она потеряла дар речи.

— Эдвард прав. Думаю, тебе на это возразить нечего, — холодно заметил Рик.

— Ты в самом деле считаешь, что я буду сидеть сложа руки и безмолвно наблюдать, как все, над чем ты так упорно работал многие годы, достанется неизвестно кому? У тебя есть еще один сын, намного более достойный стать наследником, который не покинет нас и не уедет отсюда никогда.

— Если я узнаю, что ты опять вмешиваешься, Виктория, я вышвырну тебя из дому или просто выпорю.

В изумлении Виктория некоторое время внимательно смотрела в глаза мужа, оценивая серьезность его намерений.

Затем улыбнулась:

— Ты не сделаешь этого.

— Вот как? Думаешь, твое искусство в постели меня остановит?

На лице Виктории мелькнула нерешительность. Затем улыбка снова вернулась на место.

— Ты не сделаешь этого, Рик. Ты нуждаешься во мне.

Никто не понимает тебя лучше, чем я. И это не относится к постели.

— Может, здесь ты и права, — усмехнулся Рик. — Но я все же принесу такую жертву. — В глазах Рика ясно читалась угроза.

Однако Виктория сумела взять себя в руки.

— Эдвард — тоже твой сын. И он тебя не бросал. Когда ты просил его о чем-то, он всегда выполнял твою волю. Слэйду же всегда доставляло удовольствие тебе противоречить.

Рик остановил на жене тяжелый взгляд.

— Говорю в последний раз: не вмешивайся не в свое дело, Слэйд унаследует Мирамар и женится на Элизабет.

Хочет он или не хочет, я заставлю его сделать это.

Глава 8

Слэйд не стал опускать Регину на кровать — он бросил ее как мешок, так что матрас жалобно скрипнул пружинами.

Застыв в неудобном положении, Регина удивленно подняла голову.

Но на лице Слэйда она не смогла прочитать ничего определенного. Внезапно вспомнив, что она полураздета, Регина поспешно натянула на себя одеяло, чувствуя, что ей все еще не удалось прийти в себя от холода, дождя и шума ветра.

А еще — от его близости и воспоминания о том, что между ними чуть было не произошло.

— Не думаю, что тебе следует здесь находиться.

— Ты права. Это — последнее место, где мне следует быть.

Однако Слэйд не тронулся с места. Регина подняла глаза. Капли все еще продолжали стекать с его волос по лицу, катились по жилету, по обнаженной груди и плоскому животу. Регина поспешно отвела взгляд. Его присутствие волновало ее — и в ее спальне это было особенно опасно.

— Из-за меня ты можешь схватить воспаление легких, — виновато улыбнулась она.

— Я крепкий. Видал погоду и похуже. — Внезапно Слэйд принялся стягивать с нее туфли. — Какую же ты сделала глупость, — буркнул он. — Твои волдыри кровоточат. Как только примешь ванну, смажь ноги мазью, обмотай их марлей и лежи, не двигайся.

— Хорошо. — Регина бросила взгляд на дверь. — Тебе пора уйти, пока никто не подумал чего-нибудь лишнего.

Лицо Слэйда стало угрюмым.

— Какое это имеет значение после того, как мы были вдвоем в долине? Завтра я отвезу тебя на вокзал. Если бы я знал, что ты так сильно желаешь уехать, я бы разрешил тебе это раньше.

Почему-то от этих слов Регина почувствовала себя неловко. Слэйд решил, что она бежала из-за личной к нему неприязни. Но заключалось ли дело только в нем? И почему ее вдруг так заботит, чтобы он из-за нее не чувствовал себя обиженным?

— Ты возьмешь меня завтра в город? — нерешительно переспросила Регина.

— Если тебя не возьмет кто-нибудь другой. К примеру, Эдвард, твой любезный кавалер. И истинный джентльмен.

Регина вспыхнула. Слэйд определенно не выглядел как джентльмен, особенно полчаса назад, но именно он спас ее уже во второй раз. — Я тогда… не очень точно выразилась.

— Ты была права. Я не джентльмен и никогда им не буду.

Не буду даже пытаться им стать. Но ты, без сомнения, леди.

Говоря по правде, я совершенно не знаю, как нужно с тобой обращаться.

— И все-таки, Слэйд, я жалею, что сказала это. Ты настоящий джентльмен. По крайней мере со мной ты вел себя по-джентльменски.

Губы Слэйда мгновенно сжались, затем он медленно произнес:

— У джентльменов нет таких мыслей, какие были у меня всего пять минут назад.

Регина открыла было рот, чтобы как-то возразить, но не нашла слов. Что она может сказать? Что ее недавние мысли, в свою очередь, не очень приличествуют леди?

— Человек не в силах управлять своими эмоциями, но он обязан контролировать свои поступки. Важно именно это.

Слэйд бросил на нее взгляд, исполненный недоверия, и Регина смущенно опустила глаза. У него были основания сомневаться. Контролировала ли она свои поступки, когда бежала из Мирамара?

— Прости меня. Я поступила очень неразумно. Это был просто страх.

— Никто здесь не собирается требовать от тебя выходить замуж.

— Я… я даже не думала об этом.

— Ты просто решила прокатиться на лошадке. А потом прогуляться, чтобы стереть ноги в кровь. Я бы не сказал, что ты чувствовала всего лишь смущение. Для всего этого нужна немалая решимость.

Регина не ответила. Слэйд был прав. Когда она двинулась в путь, она действительно была преисполнена железной решимости. И даже не могла сейчас сказать себе почему.

— Но теперь-то ты переменила мнение?

— Не знаю, — задумчиво сказала Регина.

Их взгляды встретились, и Слэйд поспешил отвести глаза.

— Поезд на юг проходит через Темплтон дважды в день.

Завтра на утренний поезд ты не успеешь, но можешь сесть на вечерний. У Рика есть расписание, я сейчас его посмотрю.

У нее возникло подозрение, что Слэйд очень хочет, чтобы она успела на этот поезд.

— А может, мне лучше немного отдохнуть и уехать через день?

— Лучше завтра, — коротко бросил он. — Пока события не вышли из-под контроля.

Регина прекрасно поняла, что он имел в виду. Она рождала в нем желание, как и он в ней, и это было опасно — вместе они могли с собой и не совладать. Не стоило искушать судьбу, оставаясь долго под одной крышей. Именно поэтому Слэйд считал, что она должна покинуть Мирамар как можно скорее. По всей видимости, он уже принял окончательное решение.

Регина опустила глаза, чтобы Слэйд не увидел, как больно это ее задело. Странно, не она ли сама только что пыталась покинуть этот дом, лишь бы избежать необходимости выходить за него замуж?

Когда Слэйд закрыл за собой дверь, Регина откинулась на подушку. Она находилась в полном замешательстве. Ей следовало бы радоваться, что завтра Эдвард отвезет ее в город, и тем не менее никакой радости она не испытывала.

Может, ей хотелось остаться? Выйти за Слэйда замуж? Великий Боже, что за мысли лезут ей в голову?

В дверь негромко постучали, и, получив разрешение войти, в комнате появилась темноволосая светлокожая женщина всего несколькими годами моложе Регины.

Судя по переднику и простой юбке, это была служанка. Женщина поставила поднос на небольшой деревянный столик у двери и повернулась, ожидая распоряжений.

Регина села на кровати.

— Вы, должно быть, Лусинда. Спасибо. Я чувствую, как это восхитительно пахнет.

Лусинда что-то буркнула себе под нос. Регина с удивлением заметила, что ее внимательно рассматривают, но не придала этому значения.

— Сейчас я принесу вам умыться, — не слишком приветливо сказала Лусинда.

Регина кивнула, и служанка исчезла. Попытавшись спуститься с кровати, Регина с досадой поняла, что волдыри на ногах почти не дают ей ходить. Но тем не менее она смогла доковылять до столика и опустилась на стул возле него. Взяв вилку, Регина почувствовала, что совсем не хочет есть. Отодвинув поднос, она погрузилась в раздумья о завтрашнем дне.

На следующее утро ее разбудил Слэйд. Он уже успел открыть дверь на балкон, и теперь в дверном проеме волшебным видением сияло восходящее солнце. Регина нехотя потянулась и снова закрыла глаза. Она еще не чувствовала себя отдохнувшей и не желала двигаться, хотя знала, что ей все равно придется подняться с кровати и принять кое-какие, очень важные для нее, решения.

— Элизабет, — донесся до нее голос Слэйда, — просыпайся же.

Регине пришлось приложить титанические усилия, чтобы заставить себя покинуть сладкое царство сна. Когда она наконец смогла разлепить веки и увидела склоненное над ней лицо Слэйда, сон слетел с нее мгновенно.

Схватив край одеяла, сползшего до пояса во время сна, Регина поспешно натянула его себе до самого подбородка.

— Что ты здесь делаешь?

Его взгляд неохотно сдвинулся в сторону.

— Уже почти полдень.

Регина села в кровати, в полной уверенности, что его внимательные глаза уже изучили каждый изгиб ее тела.

— Почему ты не постучал?

— Не постучал? Да я целую минуту барабанил по двери!

Ты спала как убитая.

Его глаза встретились с ее глазами, однако Регина не смогла ничего в них прочитать. Судя по всему, Слэйд не спешил делиться с ней своими эмоциями.

— Поезд прибывает в шесть. До города добираться три часа. Я плохо разбираюсь в женщинах, но то, что им нужно много времени на одевание и прочие сборы, знаю точно. Тебе лучше поторопиться.

Регине хотелось сказать, что она смертельно устала и что у нее все еще болят ноги. Прошлой ночью она несколько часов провела без сна, пытаясь убедить себя, что ей лучше всего было бы покинуть Мирамар, но никакого убедительного аргумента так и не нашла. Совсем напротив, она обнаружила, что такой шаг лишь добавит ей трудностей. Приемная мать ей отнюдь не обрадуется. К тому же придется какое-то время провести в гостинице одной, а затем ехать по железной дороге без всякой защиты. Перспектива остаться в полном одиночестве была пугающей. И так ли уж нужно срочно покидать Мирамар? Теперь она знает о планах Рика относительно нее и Слэйда и может спокойно обдумать эту перспективу. Прошлый вечер показал, что они небезразличны друг другу — если не сказать больше.

Но как объяснить Слэйду все это, когда он так решительно настроен выпроводить ее? Одна эта мысль так подействовала на ее гордость, что все другие соображения немедленно были отвергнуты.

— Я буду готова через час.»

Молча кивнув, Слэйд резко повернулся и покинул комнату.

Регина снова откинулась на подушки. Ее сердце наполняли боль и обида. Как он мог так легко согласиться с мыслью, что она скоро исчезнет не только из Мирамара, но и из его жизни!

Она поспешно принялась за сборы, но скоро обнаружила, что они займут намного больше часа — содержимое ее чемоданов было разобрано, разложено и развешано в шкафу кем-то из прислуги — возможно, Лусиндой.

К тому же Регина совсем не чувствовала себя отдохнувшей. Казалось, все ее мышцы были налиты свинцом — вчерашнее приключение давало себя знать. Стертые ноги заставляли ее стонать при каждом шаге. Перебирая вещи, Регина едва справлялась с желанием бросить все и упасть обратно в кровать, чтобы забыться сном на весь остаток дня.

Через полтора часа сборов она вдруг решила, что нет никакой нужды спешить. Она совершенно измучена — и физически, и морально. Еще один день отдыха нужен ей просто как воздух. В конце концов всего лишь позавчера ее нашли у дороги в бессознательном состоянии — хотя сейчас ей и казалось, что это было бесконечно давно. Когда она сообщит свое решение Слэйду, рад он этой новости не будет, но другого выхода не было — чем скорее она скажет, что решила остаться, тем скорее сможет опуститься наконец на эти зовущие перины.

Регина нерешительно двинулась из комнаты, раздумывая, какова будет реакция на ее решение. Судя по всему, ей придется услышать от Слэйда пару не очень приятных реплик.

Пересекая двор, Регина замедлила шаги — до нее донесся полный гнева голос Рика. Хотя ей следовало удалиться, чтобы не стать свидетельницей чужого разговора, Регина продолжала идти вперед, стараясь ступать тише.

Осторожно заглянув через дверь в столовую, она убедилась в верности своего предположения — Рик разговаривал со Слэйдом.

— Ты даже способен сделать хуже самому себе — лишь бы как-нибудь досадить мне! — гремел Рик.

— Я лишь поступаю так, как считаю нужным, — вяло парировал Слэйд. — Твои желания тут ни при чем.

— Но ты сам вызвался отвезти ее назад!

— Только потому, что, как мне кажется, в этом доме остался в здравом уме один я.

— Вот как? А на самом деле тебе все равно, останется она или уедет? Нет, ты хочешь так поступить только для того, чтобы сорвать мои планы.

— Ты льстишь себе, если думаешь, что я что-то делаю ради тебя.

Они стояли по разные стороны стола, друг против друга.

Регина уже решила, что ей следует вернуться обратно, но внезапно вновь услышала голос Слэйда:

— Она хочет уехать. Хочет так сильно, что решилась бежать, упала с лошади и стерла себе ноги. Она не хочет принимать участия в твоих планах.

— А может быть, она не хочет иметь дело с тобой? — проревел Рик.

— Может быть, — невозмутимо ответил Слэйд.

Регина была ошеломлена. В первый раз она видела, чтобы отец так яростно нападал на сына, а сын так дерзко ему противоречил. Как они могли относиться друг к другу столь безжалостно? И как можно понять Рика, который в гостинице так же яростно обрушился на Слэйда, а когда тот ушел, обнаружил свою неизвестно почему скрываемую любовь?

Внезапно оба спорщика повернули к ней свои головы и замолчали. Регина готова была провалиться сквозь землю.

— Ты уже собралась? — равнодушным тоном спросил Слэйд.

Ей не оставалось ничего другого, как войти в столовую. К ее удивлению, при ее появлении лицо Рика мгновенно стало любезным, словно это не он только что яростно спорил с сыном. Однако Слэйд не умел меняться так быстро. Хмуро глядя перед собой, он опустился на стул; его поза была столь напряженной, что, казалось, дотронься до него — и произойдет взрыв.

— Доброе утро, — приветствовал ее Рик.

— Доброе утро, — вежливо ответила Регина, борясь с желанием высказать хозяину поместья все, что она о нем думает. Отец должен подавать пример сыну, а не кричать так, словно вот-вот ударит его.

— Так ты готова? — повторил Слэйд свой вопрос. — У тебя осталось время лишь на обед.

Злость, которую Регина испытывала к Рику, выплеснулась на Слэйда.

— Нет, — ответила она, поворачиваясь к нему; в ее глазах вспыхнул вызов, — не готова. И мои ноги болят так, что я едва способна ходить. Я пришла сюда, чтобы сказать вам, что сегодня никуда не поеду. Этот день я хочу посвятить отдыху.

Рик бросил на сына полный торжества взгляд и поспешил к ней.

— Присаживайся, Элизабет. Тебе в самом деле не нужно никуда отправляться. Сейчас мы вызовем врача, и он обработает твои раны.

Эта чрезмерная услужливость напомнила Регине, что этот человек хотел ее обмануть. Она отпрянула назад.

— Не надо. Я сама уже сделала все, что нужно. Спасибо за заботу.

Рик поднял брови.

— Вот как? Должен сказать, ты ведешь себя довольно странно.

— Я могу вам все объяснить.

— Очень бы этого хотел. Поверь, очень неприятно, когда из твоего дома тайно убегают.

Внезапно Слэйд так резко поднялся, что отодвинутый им стул опрокинулся на пол.

— Ты совершаешь большую ошибку, — сказал он.

Регина удивленно подняла на него глаза. Во всей фигуре Слэйда чувствовалось напряжение.

— Я хотела бы поговорить с твоим отцом. Он должен мне кое-что объяснить.

Слэйд бросил на Рика злой взгляд:

— Объяснить? Отец, может, ты лучше оставишь ее в покое? Она ведь даже не знает, кто она такая.

Регину удивили эти слова — Слэйд почему-то принялся защищать ее от Рика.

— Прекрати болтать вздор, — грубо оборвал его Рик. — Нам правда нужно кое о чем поговорить.

— Слэйд, — попыталась улыбнуться Регина. — Все будет в порядке.

— Я в этом не сомневаюсь.

Взяв ее за руку, Рик бросил мрачный взгляд на сына:

— Тебя не приглашаю.

Слэйд молча двинулся прочь из комнаты.

Регина только успела проводить его глазами, как Рик увлек ее в другую сторону.

— В моем кабинете мы сможем потолковать без посторонних.

Его улыбающееся лицо буквально излучало дружелюбие, и Регина, чтобы не обмануться еще раз, напомнила себе, что именно этот человек лгал ей, намереваясь использовать в своих целях.

В кабинете было холодно и темно. Закрыв за собой тяжелую дверь, Рик усадил Регину на обитый кожей стул, затем устроился по другую сторону стола.

— Было бы лучше, если бы ты поговорила со мной до того, как вздумала покинуть наш дом.

— Я очень рассердилась.

Рик мягко улыбнулся.

— Думаю, мне не следует тебя за это осуждать.

— Вы мне солгали, — холодно напомнила Регина.

— Я не лгал. Я просто не рассказал тебе всего, — ответил Рик.

— Не вижу разницы.

— Разница есть, и большая. Твой отец и я на самом деле выросли вместе, ты можешь спросить об этом кого угодно. И мы договорились о твоей с Джеймсом свадьбе, потому что оба этого хотели. Джордж желал, чтобы именно ты стала хозяйкой Мирамара.

— А вам нужны мои деньги.

— Не буду лгать. Я никогда не лгу. Нам действительно нужны твои деньги, Элизабет. У нас нет оборотных средств.

Но это беда всех больших ранчо. В этом нет ничего необычного, и нам нечего стыдиться. Зато мы богаты землей. И у нас много скота и лошадей. — Глаза Рика вспыхнули гордостью. — Кроме того, мы старинный род, а не нувориши. Этого не купишь ни за какие деньги. Ты только посмотри, чем мы владеем.

Он указал на распахнутую дверь террасы, и, глядя на открывавшиеся перед ней просторы, Регина подумала, что у Слэйда и его отца в их любви к своему родовому гнезду много общего.

Перед ней расстилалась гряда величественных гор, сверкавших золотом под солнечными лучами. С одного края горная гряда становилась ниже и обрывалась у береговой линии, с другого — уступала место заросшей соснами равнине. От этого зрелища захватывало дух. Регина не могла не согласиться с Риком. На деньги действительно можно купить многое, но такое поместье — вряд ли. Бог не мог создать такой волшебный уголок дважды.

— К тому же, — вновь улыбнулся Рик, — хотя мне и нужны деньги, но своей невесткой я хотел бы видеть совсем не любую. Джордж был мне почти как брат, а ты — его дочь.

К тому же Джеймс тебя полюбил. Он был моим сыном, моим первым ребенком. Твоя судьба мне небезразлична.

Регина перевела взгляд с величественного пейзажа на Рика и увидела участие в глазах старика. Регина поймала себя на мысли, что не желает покидать Мирамар — и не только из-за его живописной природы. Ей сейчас было просто некуда идти.

К тому же, не имея памяти о своем прошлом, она была совершенно беспомощна за стенами этого дома. Это соображение перевесило все другие аргументы. И с чего в конце концов она решила, что Рик лгал ей? Он мог заботиться о ней не из-за денег, а просто в память о дружбе с ее отцом.

Рик тем временем продолжал:

— Что плохого в том, что я надеялся поженить вас со Слэйдом? Я и прежде хотел, чтобы ты стала членом нашей семьи. Теперь мой наследник — Слэйд. Он пока с этим не соглашается, но, думаю, лишь из-за привычки мне противоречить. Дай срок, и ты увидишь, что он сделает то, что обязан.

— Обязан жениться на мне? — изумилась Регина.

— Ну, не совсем так, — протянул, откидываясь на спинку стула, Рик. — Он обязан унаследовать Мирамар, и я хотел бы надеяться, что он передумает и женится на тебе. Но я, конечно, не имею права заставить его сделать это.

Регина с трудом сохраняла самообладание. Мысль о том, что она и Слэйд действительно могут быть обвенчаны, ее ошеломила.

— Я по-прежнему хочу, чтобы ты осталась здесь, Элизабет. Хотя бы до того дня, как сама решишь уехать. А за это время, может быть, выяснится, что мой сын не так уж и плох. Бог мой, я видел бездну женщин, которые за возможность выйти замуж за Слэйда отдали бы свою правую руку.

Регина сжала пальцы в кулаки, чтобы Рик не видел, как они дрожат. За таким, как Слэйд, большинство женщин пошли бы на край света.

Она попыталась вызвать в памяти его лицо, и вдруг в ее голове возник какой-то посторонний образ. Регина замерла.

Хотя этот образ был очень смутным и неясным, она твердо знала, что когда-то была очень привязана к всплывшему в ее памяти человеку. Странные трюки проделывает с ней ее память. Уж не Джеймс ли это был?

— Что с тобой? — спросил Рик, внимательно вглядываясь в ее лицо.

Регина приложила руку к голове.

— Я что-то почти вспомнила. Кто-то вдруг возник в моей памяти, но исчез.. Вчера со мной было то же самое.

— Но это же великолепно!

Регина не обратила внимания на его слова. Она почти узнала явившуюся ей смутную фигуру. Неужели к ней начала возвращаться память? Ее буквально захлестнула радость.

— Когда вспомнишь что-нибудь, обязательно скажи мне, — произнес Рик. — Шериф тоже хотел бы поговорить с тобой, когда память к тебе полностью вернется.

Регина ничего не ответила. Ее короткая радость сменилась горечью. Когда еще ей удастся вспомнить все?

По-видимому, эта горечь отразилась на ее лице, поскольку Рик наклонился и ободряюще похлопал Регину по руке.

— Не волнуйся насчет шерифа. Это пустая формальность.

Но Регина вовсе и не думала о шерифе. Ее сейчас взволновала лишь одна мысль: что она будет чувствовать к Джеймсу, когда память восстановится окончательно? И как это отразится на ее взаимоотношениях со Слэйдом?

— Ну? — улыбнулся Рик. — Ты готова принять наше старомодное гостеприимство?

Регина подняла на него глаза. Затем попыталась растянуть губы в улыбке.

— Да, я останусь.

Рик просиял. Его радость была столь искренней, что Регине не пришлось больше прикладывать усилий, чтобы улыбнуться в ответ.

Глава 9

Рик медленно закрыл дверь. Итак, ему удалось уговорить Регину остаться.

Он с облегчением выдохнул. А он-то уже было решил, что дело не выгорит. Ему повезло в самый последний момент.

Сложив руки на груди и глядя в распахнутое окно, Рик довольно улыбнулся. Его сердце переполняла гордость. Все это богатство было его. Скоро оно перейдет к Слэйду.

Мысль о Слэйде напомнила о Джеймсе, и сердце Рика заныло. Рик знал, что эта боль не пройдет никогда. Смерть сына он переживал как ничто другое, хотя несчастьями его жизнь была полна до краев. На его руках скончалась во время родов первая жена, которую он любил без памяти. Эта смерть была самим воплощением жестокости и несправедливости судьбы. Кэтрин была женщиной, женщиной с большой буквы; ни Полина, мать Слэйда, ни Виктория не заслуживали таких слов.

Смерть Кэтрин стала первым звеном в целой цепи обрушившихся на Рика ударов. Прошло совсем немного времени, и парализовало отца: он не мог теперь даже произносить звуки. От отца осталась одна лишь оболочка, в которой, увядая, чуть теплилась жизнь. Ему пришлось промучиться два года, пока милосердная смерть не успокоила его сердце и душу.

К этому времени Рика бросила Полина. Рик подобрал ее в борделе и сделал хозяйкой дома. Ему казалось, все у них будет хорошо. До сих пор он не мог понять, какая причина побудила Полину его оставить. Скорее всего эта женщина просто видела в нем богатого владельца ранчо, и, когда обнаружила, что дела в поместье идут все хуже, муж перестал ее интересовать. Рик хотел бежать за ней следом, чтобы на коленях просить ее остаться. Он так и сделал бы, если бы не узнал, что она уже нашла другого мужчину.

Когда ее сын, Слэйд, подрос, он тоже бросил Рика. Это произошло пятнадцатью годами позже, но ранило его не меньше. Подросший Слэйд поражал сходством со своей матерью, от одного взгляда на него у девушек перехватывало дыхание.

Но унаследовал он от матери и ее упрямство, которое Рик пытался обуздать все пятнадцать лет — и абсолютно безуспешно.

Последним ударом в этой цепи стала смерть первого, самого дорогого сына. Джеймс совершенно не походил на Слэйда. Правильнее было бы назвать их антиподами. Трудно было вообще найти второго такого исполнительного, преданного, верного своему слову и чувству долга человека. Рик не знал никого, кто бы был так же искренен и правдив, как Джеймс.

Вспоминать о Джеймсе было невыносимо, и Рик заставил себя вернуться мыслями к своей гостье.

Кем она была на самом деле, он знал еще до того, как Слэйд обнаружил ее у железнодорожного полотна и доставил в гостиницу. Когда Рик послал в город Слэйда и Эдварда, чтобы встретить Элизабет, он дал им указание ничего не сообщать ей о смерти Джеймса до самого ее прибытия в Мирамар. Он уповал на последнюю свою надежду — на то, что каким-то образом ему удастся организовать ее свадьбу со Слэйдом. Впрочем, она могла и не приехать — в телеграмме, которую посылал Рик и на которую Элизабет никак не ответила, было простое приглашение прибыть к определенной дате.

Когда поезд появился в Темплтоне, Элизабет в нем не оказалось. Это выяснил шериф, допрашивавший пострадавших пассажиров. Но около дюжины человек видели молодую женщину, спрыгнувшую с поезда в тот момент, когда за ней погнался один из грабителей. Узнав об этом, Слэйд отправился на поиски, Эдвард же вернулся в Мирамар, чтобы сообщить отцу о происшедшем несчастье.

Не задерживаясь ни на минуту, Рик бросился в Темплтон. Дремлющий обычно городок был взбудоражен. Поезду еще не дали разрешения следовать дальше, и Рик без труда нашел женщину, сопровождавшую ту, что спрыгнула с поезда. Она почти все время была без сознания, но все же успела рассказать шерифу, что за ее подопечной погнался один из грабителей и что она слышала выстрел — возможно, случайный. Доктор, которого позвали к женщине, сделав поспешный осмотр, попросил пригласить священника. Рик с ужасом понял, что женщина умирает. Воспрепятствовать воле Бога, решившего призвать к себе человеческую душу, он был не в состоянии. Внезапно женщина снова пришла в себя, и Рик поспешно взял ее за руку.

— Я могу для вас что-то сделать? Может быть, вам что-нибудь принести? — участливо спросил он.

Женщина отрицательно помотала головой. Способность говорить вернулась к ней не сразу.

— Гарольд… — прошептала она.

— Гарольд?

— Скоро я увижу Гарольда, — слабо улыбнулась женщина. — Моего мужа.

Если она верит в загробный мир, то это к лучшему, решил Рик. Вера в царство небесное делает смерть не такой страшной.

— Вы можете сказать что-нибудь об Элизабет? Что с ней?

Казалось, женщина его не слышала.

— Регина?

Рик склонился ниже.

— Что с Элизабет?

Глаза женщины наполнились слезами.

— Ре… Регина? Где… она?

— Кто такая Регина?

Прошло минут пять, прежде чем он что-то понял из ее путаных объяснений. Миссис Шронер сопровождала вовсе не Элизабет Синклер. Она присматривала за Региной Шелдон, дочерью весьма знатного английского дворянина. Саму Шронер взял на работу дед девушки, который оказался не кем иным, как более чем состоятельным Дериком Брэггом.

Ответственность, которая лежала на плечах женщины, была очень велика, и, даже умирая, она беспокоилась за судьбу своей подопечной.

Поняв все, Рик поначалу был крайне изумлен, но быстро взял себя в руки. Значит, Элизабет в поезде не было и с ней все в порядке — хотя и нельзя было сказать, по какой причине она не села в поезд.

По счастью, священник появился, когда женщина еще дышала. Десятью минутами позже она скончалась.

А затем в город прибыл Слэйд и сообщил, что Элизабет потеряла память.

Рик решил, что Бог предоставил ему шанс. Регина Шелдон была куда более богатой наследницей, чем Элизабет Синклер. И почему бы не попытаться организовать ее и Слэйда женитьбу, раз это не вышло с Элизабет?

Все благоприятствовало этому. Амнезия лишила Регину памяти о прошлом. Одна она была совершенно беззащитна и не способна никуда уехать. Надо было только отвезти ее в Мирамар, чтобы именно там она смогла прийти в себя, и тогда вполне можно было внушить ей мысль выйти замуж за Слэйда.

И уж конечно, ни в коем случае нельзя открывать Регине, что он знает ее настоящее имя.

Рик понимал, что позднее могут возникнуть осложнения, ведь он ввел в заблуждение девушку и ее терзаемых неизвестностью родственников. Но что мешает ему повести дело так, будто он ошибся, приняв Регину за свою долгожданную невестку? В конце концов он видел Элизабет лишь дважды: первый раз пять лет назад, когда ей было тринадцать, а второй — на похоронах ее отца; тогда ее лицо скрывала черная вуаль. Кто сможет доказать, что это была вовсе не ошибка? Пока же, если выдать ее за Элизабет, никого не удивит, что он отвез ее в Мирамар, несмотря на ее состояние.

Хотя все складывалось в пользу этого плана, требовалось предпринять кое-какие меры. Брэгг, без сомнения, будет искать свою внучку и быстро определит, в каком месте железной дороги она пропала. Поэтому после разговора со Слэйдом Рик поспешил связаться по телеграфу с агентством Пинкертона, чтобы оно прислало ему одного из своих людей. Когда представитель агентства прибыл в Темплтон, Рик дал ему поручение узнать все подробности о Регине и ее семье.

Этот звонок был сделан очень вовремя. Уже вчера в Темплтоне появился ее дядя, Бретт д'Аршан, миллионер из Сан-Франциско, который, по счастью, не обладал талантом сыщика. Шериф не сообщил ему ничего о Регине Шелдон, поскольку он никогда прежде не слышал этого имени. В Темплтоне все знали Регину под именем Элизабет. Д'Аршан отправился в Ломпоч, теряясь в догадках, что могло произойти между станцией, где она села в поезд, и городом Пасо-Роблес, куда должна была приехать, но где так и не появилась. Благодаря записке от сыщика из агентства Пинкертона, которая была доставлена в Мирамар конным посланником, Рик узнал обо всем этом почти немедленно.

Он был приятно удивлен эффективностью работы сыскного агентства.

О том, что могло произойти, если бы Регине удалось добраться до города, Рик думал с содроганием. Д'Аршан и его племянница едва не встретились.

Рик также просил сыщика разузнать, что произошло с настоящей Элизабет Синклер. Теперь он меньше всего хотел, чтобы она появилась в Мирамаре.

Никакого чувства вины он не испытывал. Вернее, это чувство было у него в первый день, когда он принял решение «перепутать» Регину и Элизабет, но отчаяние тогда говорило в нем намного сильнее. Он не имел права потерять Мирамар.

В конце концов, Регина и сама приобрела бы немало от этого брака — она стала бы хозяйкой обширного поместья и получила в мужья Слэйда, о котором тайно и явно вздыхали чуть ли не все окрестные дамы.

Когда Рик увидел вместе Регину и Слэйда, он мгновенно понял, что девушка влюблена. С этой секунды он больше не сомневался в правильности своего решения. И когда Рик убеждал Регину остаться, он чувствовал, что она сама хотела дать себя уговорить.

Рик надеялся, что Слэйд останется в Мирамаре. Слэйд всегда принадлежал этому родовому гнезду, даже когда Джеймс был жив. Хотя мятежный дух среднего сына заставлял его постоянно пререкаться с отцом, он не мог не любить эту землю. Ему было двадцать пять — вполне подходящий возраст, чтобы остепениться. Такая девушка, как Регина Шелдон, очень бы подошла ему на роль супруги. Красавица, с благородными манерами — такую невозможно было не полюбить, и Слэйд не стал здесь исключением!

Рик всегда видел хозяйкой своего поместья именно такую хорошо воспитанную леди с аристократической родословной. Когда он познакомился с Региной поближе, то с удивлением обнаружил, что девушка, принадлежащая к высшим кругам общества, имеет к тому же мягкий и деликатный характер. Этим она разительно отличалась от Элизабет Синклер.

В первый же день знакомства с Элизабет — это случилось пять лет назад — Рик про себя сразу назвал ее кокеткой. Эта дама думала лишь о себе и на окружающих смотрела только как на средство для достижения своих целей. Благодаря Полине Рик уже знал такой тип женщин достаточно хорошо, да и у Виктории, как она ни скрывала, это тоже было в крови. Однако для Джеймса главным были живые глаза его невесты и очаровательная улыбка. Проницательного Слэйда, однако, красота блондинки вряд ли бы обманула — он невзлюбил бы ее с первой же встречи. Может, само провидение послало Регину Шелдон, чтобы не допустить в Мирамар Элизабет и подарить хорошую невесту Слэйду.

Нет, Рик определенно не чувствовал себя хоть в чем-то виноватым.

В западне. Такое ощущение не покидало Слэйда с того самого момента, как он нашел Элизабет Синклер рядом с железнодорожным полотном. Позднее, когда он начинал чувствовать, что временами воротник почему-то становится ему тесен, у него возникала мысль о затягивающейся на шее петле.

Он не мог больше оставаться в Мирамаре. Влечение, почти сразу возникшее между ним и нежданной гостьей, час от часу становилось все сильнее, и прошлая ночь показала, что они оба уже не в силах управлять своими чувствами. Как он мог так забыться с невестой своего брата? А ведь он имел дело с наивной, доверчивой девушкой, которая еще не знала мужчину. Прошлой ночью он дал слишком много воли своему желанию. Нет, доверять себе в том, что касается их гостьи, он не может. И если ему предложат проводить девушку домой, он откажется наотрез.

Элизабет оказалась именно такой, как ее описывал Джеймс, — ошеломляюще красивой, истинной леди от головы до кончиков пальцев. При этом она обладала добрым и великодушным сердцем. Такие люди встречались в жизни Слэйда не часто. Когда он прошлой ночью удрученно признался Элизабет в греховности своих чувств, она ответила, что винить можно лишь за действия, а не за мысли. Она хотела его успокоить — она, которая бежала из-за него из дому!

Боже, как прекрасно эта девушка подошла бы Джеймсу!

Он, Слэйд, ее не стоил — и не будет стоить никогда.

Он не обладал столь благородным сердцем, как Джеймс.

Элизабет сказала, что он не джентльмен, — и вчерашняя ночь подтвердила это. Ему стоило больших усилий справиться с собой. Судя по всему, когда его и ее дороги будут пересекаться, вряд ли ему понадобится меньше усилий. В этом есть доля и ее вины — слишком податлива она была в его руках, но Слэйд был не в силах ее за это порицать: уступчивость была единственным ее земным качеством.

Слэйд пытался выбросить из головы мысли об Элизабет, но это оказалось невозможно. На ее месте он и внимания бы не обратил на сына шлюхи, бросившей своего ребенка и бежавшей неведомо куда. Но Элизабет отнеслась к нему иначе.

Для нее он был спасителем, героем. Разве мог он забыть восхищение, которое светилось в столь прекрасных глазах?

В довершение всего в ней было что-то трогательное и беззащитное, что щемило его сердце, особенно когда она растерянно пыталась что-либо вспомнить о своем прошлом. Эта воспитанная в достатке девушка была мало знакома с реальностями жизни, а после потери памяти стала совсем беспомощной.

Нет, определенно, петля очень туго обхватила его шею.

Если она уедет, с ним произойдет что-то ужасное. Как, пожалуй, и в том случае, если она останется хотя бы ненадолго.

Впрочем, похоже, всем им не долго придется оставаться в Мирамаре. Рик говорил, что в случае, если свадьба не состоится в ближайшее же время, они потеряют поместье. Возможно, старик сгущал краски? Тучи сгущались над Мирамаром и раньше, но до сих пор всегда благополучно рассеивались.

Слэйд решил, что ему самому следует посмотреть бухгалтерские книги.

Если же Элизабет по какой-либо причине все же решит остаться, то ему придется собрать всю свою волю, чтобы не предать память Джеймса. Он больше даже не дотронется до нее. Что же касается Мирамара, то, разобравшись с финансовыми делами, он сделает все возможное, чтобы поместье не было потеряно и не пришлось для поправки финансовых дел прибегать к женитьбе.

Что ж, возвращение в Сан-Франциско к Чарлзу Манну, одним из управляющих которого он был, придется надолго отложить. Сейчас, когда Мирамар в столь тяжелом положении, оставить поместье было бы настоящим предательством.

Чарлз разрешил ему отлучиться на то время, пока не будут улажены все семейные проблемы, но теперь, когда обстоятельства осложнились, придется просить его продлить отпуск.

Слэйд не хотел себе признаваться, что сам стремится задержаться в Мирамаре подольше. Он вырос здесь и сроднился с этим краем. К тому же Слэйд всегда был привязан к своей семье. Только вот одного из членов этой семьи уже нет в живых…

Пытаясь отогнать от себя мрачные воспоминания, Слэйд поднялся со стула и направился в кабинет Рика. О чем бы Рик и Элизабет ни говорили, их беседа должна была уже давно завершиться. Оставалось только надеяться, что Рик не смог убедить Элизабет выйти замуж за своего среднего сына. Для такой леди, как Элизабет, это было бы чистым сумасшествием. Но даже если Рику и удастся ее уломать, на брак Слэйд не пойдет никогда, как бы ни хотел этого отец.

Дверь в кабинет была открыта. Обернувшись к Слэйду, Рик улыбнулся. Судя по выражению его лица, он был в хорошем расположении духа.

— Входи, парень. Ты готов выполнить кое-какую работенку?

Слэйд ничего не ответил; как только он перешагнул порог отцовского кабинета, в котором не был уже много лет, на него нахлынули полузабытые воспоминания.

— Ты с ней о чем-нибудь договорился? — наконец спросил он.

Отец закрыл двери кабинета.

— Не о том, о чем ты думаешь.

— А откуда, черт побери, ты знаешь, о чем я думаю? — мрачно буркнул Слэйд.

— Она задержится у нас ненадолго, — произнес Рик, словно не слыша вопрос. — Надеюсь, ты не попытаешься выпроводить ее при первой же возможности?

— Я на ней все равно не женюсь, — заявил Слэйд, стараясь, чтобы слова его прозвучали как можно убедительнее. Рик не должен догадываться о его сомнениях, иначе он непременно попытается воспользоваться этим.

— Ты изменишь свои намерения, как только заглянешь в нашу отчетность. Мы самые настоящие банкроты. Тогда ты не только согласишься взять ее замуж, но и постараешься сделать это как можно скорее.

— Дай мне книги, — прервал его Слэйд. В эту минуту отец был ему крайне неприятен.

Рик скупо улыбнулся:

— Садись. Это займет много времени.

Слэйд стиснул зубы. Подойдя к столу, он опустился на массивный стул и поднял глаза. Рик тем временем снял с полки три толстенные книги в кожаных переплетах и со стуком положил их на стол.

— Ты выглядишь как хозяин этого кабинета, — со значением произнес он. Но Слэйд даже не обратил внимания на это замечание.

— И как давно мы не можем вернуть долги?

— Девять лет. Именно тогда в последний раз у нас была прибыль.

— Попроси Лусинду принести мне кофе и сандвичей. — Слэйд придвинул поближе стоящую на столе лампу. — Похоже, мне придется сидеть здесь долго.

За окнами царил непроглядный мрак. Солнце зашло уже несколько часов назад, а Слэйд все еще сидел в кабинете, внимательно изучая записи. Закрыв последнюю из трех книг доходов и расходов, он почувствовал себя так, словно под его ногами разверзлась бездна. Они не только были должны — два последних года хозяйство несло колоссальные убытки. Даже если бы произошло чудо и они оплатили закладную, не дающее прибыли хозяйство все равно пришло бы к разорению. Помешать этому могла только его женитьба на богатой наследнице. Очень богатой.

Слэйд снова почувствовал себя так, словно его шею сжала петля. Только теперь никакого пути сбросить с себя эту петлю он не видел.

Резко поднявшись, Слэйд шагнул к открытой двери балкона. Безлунная ночь была темной, но в небе ярко горели звезды. Прямо перед ним высились черными тенями горы. С легким шелестом на берег набегали пенистые волны. Обычно мелодичный шум прибоя действовал на Слэйда умиротворяюще, но сегодня океан нисколько его не успокаивал.

Больше откладывать решение было невозможно.

Если он снова станет отказываться от женитьбы на Элизабет Синклер, Мирамар исчезнет для него, — для Рика, для всей его семьи навсегда. Банк заберет себе эти земли, поделит их и раздаст в аренду местным фермерам. Само слово «Мирамар» исчезнет, как уже исчезли названия почти всех больших мексиканских землевладений. Одна мысль об этом казалась Слэйду непереносимой.

Но даже если бы он и осуществил мечту отца и женился на Элизабет Синклер, этого все равно было бы недостаточно.

Банк требовал оплатить закладную в течение девяноста дней, и два месяца из этого срока уже прошли. Слэйд мог рассчитывать лишь на тридцать дней, чтобы покончить с формальностями бракосочетания и вернуть требуемую сумму.

Внезапно ему пришло в голову, что необходимые деньги он мог бы одолжить у Чарлза Манна. Чарлз, зная его предприимчивость, дал бы ему необходимые средства не задумываясь. Однако эти деньги пошли бы банку, а не в дело, а значит, они не могли принести прибыль. Можно было одолжить деньги и на преобразование Мирамара в современное рентабельное хозяйство, но в этом случае требуемая сумма становилась чересчур большой. Слэйд достаточно хорошо разбирался в денежных вложениях и в их прибыльности, чтобы понимать, что на восстановление , Мирамара пойдут астрономические суммы. При этом реальной отдачи можно будет ожидать не раньше чем через пять лет.

Таких денег и на такой срок Слэйд у своего друга просить не мог.

К тому же Рик, который относится к Чарлзу с презрением, наверняка отказался бы от его займа. Что же касается заимствования денег из какого-либо другого источника, то это могло лишь значить, что какое-то постороннее лицо получит право голоса в делах имения, то есть в конечном счете ту же потерю Мирамара. Да и времени искать нового инвестора уже не оставалось. Слэйд буквально физически ощущал, как убегают отпущенные банком дни — секунда за секундой.

По-видимому, Рик был прав. Мирамар действительно нуждается в богатой наследнице, и немедленно.

Но как Слэйд может жениться на невесте своего брата?

Как отнесся бы к этому Джеймс? Хоть он сейчас и на небесах, он не может не видеть сверху, что творится в земном мире.

— Я не хочу этого, — в отчаянии произнес Слэйд, обращаясь в ночь. Он словно почувствовал присутствие брата, точно тот был призраком, посетившим полутемный кабинет. — Я не хочу жениться на ней. Не хочу.

Он непроизвольно потрогал шею, словно проверяя, не обхватывает ли ее и в самом деле петля. Но пальцы ощутили лишь кожу.

Внезапно Слэйда охватило чувство отчаяния. Хотя петли и не было, он все равно чувствовал себя в ловушке. У него не было никакого выбора.

Вглядываясь в ночную тьму, Слэйд почти физически ощущал присутствие брата.

— Ты знаешь, что я не могу поступить иначе, — с трудом выдавил он.

Все же брат вряд ли бы его простил — ведь Слэйдом двигало не просто стремление сохранить Мирамар. С того момента, как он впервые увидел Элизабет, его не оставляли греховные желания, возвращавшиеся вновь и вновь, как бы Слэйд ни старался их отогнать. Может ли душа умершего человека читать мысли земных людей? Слэйду хотелось бы надеяться, что нет. По крайней мере какие-то уголки мозга должны быть никому не доступны.

Однако как ни вглядывался он во мрак за дверью кабинета, чего-либо, хотя бы отдаленно похожего на призрак Джеймса или знак от него, Слэйду разглядеть не удалось. Он был совершенно один в ночной тьме.

Внезапно ему пришла в голову поразительная идея, которая разом разрешала все проблемы. Слэйд даже был удивлен, почему не нашел этого решения раньше. Он женится на Элизабет, и ее приданое спасет Мирамар. Но это будет чисто формальный брак. Он не коснется невесты брата. Такое решение удовлетворит все стороны — банк, Рика, Джеймса и даже Элизабет, которая станет леди, хозяйкой поместья. Единственным, кого не устроит такое положение вещей, будет он сам.

Он ведь не забыл, что был сыном шлюхи. Это не раз говорили ему Рик и те несколько женщин, которые появлялись в его жизни. Даже его собственная мать относилась к нему столь пренебрежительно, что бросила его, когда он был еще грудным младенцем. Но теперь он докажет, что и сын шлюхи может совершать благородные поступки. На сей раз он будет думать не о себе. Женившись на Элизабет, он спасет Мирамар и поможет Элизабет обрести дом и получить защиту и поддержку, в которой потерявшая память девушка нуждалась как никто другой.

Фиктивный брак.

Он надеялся, что именно так все и будет.

Глава 10

Когда Слэйд покинул кабинет отца, фонари в коридоре не горели, но он не стал их зажигать — весь Мирамар он был способен обойти с закрытыми глазами. Зайдя в библиотеку, Слэйд достал бутылку текилы и наполнил высокий бокал. Потягивая обжигающую жидкость, он невидящим взглядом глядел перед собой. Перед ним как живой стоял образ Элизабет, и видение не исчезало, как Слэйд ни пытался его отогнать. Он понимал, что не должен думать об Элизабет, притом так греховно — ведь их брак будет чисто формальным, — но тем не менее избавиться от наваждения был не в силах.

Внезапно за его спиной вспыхнул огонек фонаря. Слэйд прищурился.

— Спасибо.

— Я знал, что это ты, — сказал Рик. — Что мы празднуем?

— Празднуем? — Слэйд холодно улыбнулся. — Это ты можешь праздновать, отец, а я просто пью.

— Так ты решился?

— Можно подумать, ты сомневаешься.

— Не очень.

Слэйд опрокинул в рот последние капли и снова наполнил бокал. Рик подошел ближе.

— Налей и мне.

На этот раз Слэйд не стал спорить.

— Не смотри так мрачно, — словно подбадривая его, сказал Рик. — Господи, я же видел, как ты на нее пялился — как мартовский кот, которого месяц не пускали на крышу! Что в конце концов плохого в том, чтобы жениться на красивой молодой девушке?

— Ничего, — устало вздохнул Слэйд. Рик попал в точку.

Глядя на Элизабет, он действительно чувствовал себя как мартовский кот, которого держали взаперти не менее трех месяцев, — Совершенно ничего.

— Ты просто не хочешь делать чего-либо, чего желаю я.

Верно?

— Не знаю, поверишь ты в это или нет, — медленно произнес Слэйд, — но ты не имеешь никакого отношения к моему решению. Я принял его ради Мирамара.

Рик подмигнул:

— Я думаю, ты и сам не прочь стать хозяином Мирамара? Ты упрямился лишь потому, что привык поступать мне наперекор.

— Ты льстишь себе, отец. Ты и правда тут ни при чем.

Кроме того, конечно, что именно тебе принадлежит идея этой свадьбы. Ты, похоже, просто никогда не думал, каково мне будет взять в жены невесту брата.

Бросив на сына быстрый взгляд, Рик помрачнел.

— Джеймс умер.

— Это так, — отрывисто бросил Слэйд. — И я стал старшим из твоих сыновей. Я буду делать то, что должен делать.

Но после свадьбы я буду поступать так, как захочу, — иначе свадьба не состоится.

Рик всегда знал, когда следует уступить, и потому поспешил согласиться:

— Хорошо, хорошо, пусть будет по-твоему. И не терзай так себя. Все прекрасно знают, каким преданным братом ты был Джеймсу, когда тот был жив.

— Будь он жив, этот разговор бы не состоялся, — мрачно пробормотал Слэйд.

— Но он мертв, — поставил точку Рик.

Повернувшись к сыну спиной, Рик сам наполнил свой бокал. Когда он снова обернулся к Слэйду, на его лице появилось озабоченное выражение.

— Свадьбу надо сыграть быстро. Нам срочно нужны деньги, и времени на продолжительное ухаживание у тебя нет.

Думаю, венчание следует назначить на следующую неделю, так что ты должен добиться согласия этой малышки в ближайшие же дни.

— На следующую неделю? — Слэйд был ошеломлен этой новостью. Конечно, со словами Рика нельзя было не согласиться. Но так скоро? Об этом он не думал.

— Приоденься как следует и сделай лицо полюбезнее.

Слэйд продолжал ошеломленно глядеть на отца, а Рик добавил вкрадчиво:

— Я ведь знаю: если ты захочешь, то сможешь вскружить ей голову.

Но Слэйд так ничего и не ответил. До него внезапно дошло, что принятое с такими мучениями решение — взять в жены Элизабет Синклер — не значит ничего без ее согласия. Перед его глазами возникла сцена предложения руки и сердца — коленопреклоненный рыцарь в сверкающих доспехах перед женщиной в пышных средневековых одеждах. Женщина имела лицо Элизабет, но рыцарь был скорее похож на Джеймса.

Помрачнев, Слэйд поспешил выбросить из головы эту картину. Странно, но он совершенно не представлял, как будет просить у Элизабет ее руки — даже для того, чтобы просто подойти к ней, он должен был собраться с духом.

А что, если она ему откажет? От этой мысли Слэйда словно окатило холодной водой. Все женщины, с которыми он провел несколько ночей, потом отказывали ему. А они совсем не были леди, как Элизабет Синклер.

— Ты раздумываешь, что будет, если она скажет «нет»? — словно прочитал его мысли Рик. — Тебе не следует налетать на нее с предложением. Она неглупая девчонка и сразу заподозрит подвох. Придется немного поухаживать.

Слэйд почти не слушал. Конечно, Элизабет откажет. Он с силой сжал в пальцах бокал. Как он сможет пережить такой удар по своему самолюбию?

— Учти, ты не можешь получить отрицательный ответ, — продолжил Рик. — Соблазни ее, наконец.

— Я и заговорить-то с ней не могу, — ответил Слэйд, возвращая бокал на стол, — а уж тем более не стану ее соблазнять. Прибереги такие советы для самого себя.

Сказав это, Слэйд быстрым шагом прошел мимо отца к двери, ведущей во двор.

Воздух за стенами дома был свеж и напоен ароматом роз.

Фонтан в центре двора не бил, но вода с тихим журчанием переливалась через края каменной чаши. Оглядывая двор, глаза Слэйда уперлись в дверь комнаты Элизабет. Створки двери были плотно прикрыты.

О соблазнении, конечно, не могло быть и речи. Рик не знал, что предстоящий брак будет фиктивным, а Слэйд совсем не собирался сообщать ему об этом. Отца это никоим образом не касается — да и к чему подвергать себя насмешкам?

Слэйд снова бросил пристальный взгляд на дверь. Конечно, она заперта — от него или от кого-нибудь вроде него.

Внезапно он почувствовал ярость. Если бы только Элизабет не была невестой Джеймса, он бы открыл эту дверь. Если бы она не была невестой его старшего брата, он бы уже попытался ее соблазнить — даже несмотря на свое правило не путаться с незамужними девушками. Он бы вошел в эту комнату и овладел Элизабет прямо сейчас, а не рассматривал дверь снаружи.

Но Элизабет должна была принадлежать Джеймсу. И потому между ними никогда не быть истинному союзу. Если он знает это, то каким образом сможет убедить ее выйти за него замуж?

По всей видимости, Рик был прав. Придется потратить какое-то время на ухаживание. Но, опять-таки, Слэйд совсем не представлял себе, каким должно быть это ухаживание. Каждый раз, когда он пытался представить себя около Элизабет, в его голове неизменно возникал образ Джеймса.

Проснувшись на следующее утро, Регина обнаружила, что ее ноги уже не болят. Одного дня, проведенного в постели, оказалось вполне достаточно, чтобы израненные ступни перестали ныть, а тело полностью восстановило силы. Вчера Регина старалась не покидать свою комнату не только для того, чтобы залечить раны, но и чтобы успокоиться; она не хотела снова вступать в словесные баталии ни со Слэйдом, ни с кем-либо еще.

Но теперь ее голова была удивительно ясной. Смущение и нерешительность исчезли. Раз она приняла решение остаться в Мирамаре, то так и поступит. От этой мысли ей стало совсем легко. Неопределенность кончилась, и она обрела крышу над головой.

С тем, что она не помнит свое прошлое, Регина уже свыклась. Теперь она даже боялась, что вновь обретенная память принесет больше проблем, чем решит. А что, если вернется ее любовь к Джеймсу и заслонит собой возникшее чувство к Слэйду? И зачем ей вспоминать ужас налета на поезд? Сейчас она чувствовала себя достаточно хорошо и без памяти о прошлом.

Одевшись и приведя себя в порядок, Регина направилась в столовую. Хотя там не оказалось ни души, один стул был отодвинут от стола. Опустившись на него, Регина взяла в руки колокольчик, чтобы позвать служанку, но в этот момент позади нее скрипнула половица. Из дальнего неосвещенного угла комнаты к столу приближался Слэйд, глядя на нее как-то странно. Сердце девушки бешено заколотилось.

Бросив на Слэйда испытующий взгляд, она попыталась угадать, не поджидал ли он ее здесь специально. Однако лицо Слэйда было непроницаемым.

— Доброе утро, — произнес он, не делая даже попытки придать лицу приветливое выражение. Его голос тоже не выражал никаких эмоций. Отодвинув стул напротив, Слэйд опустился на него.

— Доброе утро, — произнесла Регина.

Волосы Слэйда были чуть взъерошены — вероятно, утром он их лишь пригладил рукой; из расстегнутой рубашки виднелась смуглая кожа на его груди. Вдруг Регина поняла, что Слэйд так же внимательно изучает ее, как и она его, и поспешила отвести глаза в сторону.

— Чувствуешь себя лучше?

— Да, спасибо.

— Ты выглядишь… — Он запнулся. — Ты выглядишь неплохо.

— Что ты сказал?

— Тебе, стало быть, лучше, — повторил он. — Хороший отдых… — Его слова повисли в воздухе. Было заметно, что он очень смущен.

Регина осторожно поддержала разговор:

— Да, я на самом деле отдохнула. Спасибо.

Что происходит? Он определенно ее поджидал. Затем начал эту любезную беседу ни о чем. Она ожидала недовольства тем, что решила остаться, или чего-нибудь в этом роде. Таким деликатным Слэйда она не видела еще никогда.

— Ты сегодня хорошо выглядишь, Элизабет.

Это было произнесено так тихо, что она не расслышала.

— Прости?

Он бросил на нее осторожный взгляд; глаза его при этом сверкнули.

— Ты сегодня хорошо выглядишь. Ты… просто прелестна.

Салфетка, которую подняла Регина, выпала у нее из рук.

Неужели Слэйд сказал ей комплимент? И как искренне это прозвучало! Регина почувствовала краску на щеках, по ее телу словно прошла теплая волна.

В эту секунду на стол с грохотом опустилась тарелка.

Регина вздрогнула от неожиданности и быстро подняла голову. Ее глаза встретились с глазами Лусинды. Казалось, служанка готова была испепелить ее взглядом, и Регина мгновенно все поняла. Так вот оно что! Лусинда ревнует ее к Слэйду. Бедняжка! У нее нет никаких шансов: Слэйд — наследник огромного поместья, и ей совершенно не на что рассчитывать.

— Пожалуйста, принеси мне кофе, — попросил служанку Слэйд.

— Может, ты сделаешь это сам? — мрачно ответила та.

Сочувствие, которое испытывала к ней Регина, мгновенно испарилось, уступив место удивлению.

Слэйд бросил на Лусинду злой взгляд, но ничего не ответил.

Резко повернувшись, служанка стремительно покинула комнату.

Слэйд нахмурился.

— Она родилась в Пасо-Роблес и всю жизнь проработала в этом доме, как и ее родители. В какой-то мере мы считаем ее членом нашей семьи, но это не дает ей права так себя вести.

— Я тоже так думаю, — согласилась Регина. — Мне кажется… мне кажется, она неравнодушна к тебе.

— Да, конечно, но не больше, чем к другим молодым мужчинам. — Слэйд бросил на Регину пристальный взгляд. — Принимайся за лепешки, пока они не остыли.

Но Регина никак не могла успокоиться. Лицо Слэйда было каким-то странным — словно он хотел о чем-то ее спросить, но никак не решался это сделать.

— Ешь, — повторил он, затем слегка улыбнулся. — Джоджо делает самые лучшие лепешки в наших краях. Поверь мне. — В его голосе прозвучала нежность. Вчера Регина видела эту кухарку — приветливую, дружелюбную женщину. Неудивительно, что Слэйд отзывался о ней с таким чувством.

Однако Регине не терпелось узнать, зачем Слэйд ждал ее здесь и почему сегодня он не холоден, как обычно, не равнодушен и не насмешлив. Наоборот, он выглядел на редкость предупредительным и даже — хотя и неумело — попытался сделать ей комплимент. Судя по всему, любезности дамам Слэйд отпускал крайне редко, и это делало его попытку особенно ценной.

— Ты зовешь Жозефину Джоджо?

Губы Слэйда дрогнули в улыбке.

— Еще с детства.

Регина попыталась представить Слэйда ребенком. Должно быть, тогда он был еще красивее.

— Значит, Джоджо уже давно в вашем доме?

— Она была здесь еще до моего рождения. — Несколько мгновений Слэйд колебался, стоит ли рассказывать больше. — Она вырастила меня. Меня и Джеймса.

Теперь Регина не знала, как продолжить разговор. Она решила, что мать Слэйда скончалась, и не стоило заставлять его вспоминать детство.

— Извини.

Он удивленно поднял на нее глаза.

— За что?

— Я напомнила тебе о матери. Ты потерял ее.

— Ну и что? — Он равнодушно пожал плечами. — Она была проституткой.

Регина в изумлении раскрыла рот.

— Как ты можешь так о ней говорить?

Он не изменил выражения лица.

— Ты думала, что она умерла? Нет, она бежала из дому, от Рика, и бросила меня. Она думала лишь о себе.

Эта новость произвела на Регину столь ошеломляющее впечатление, что какое-то время она была не в состоянии произнести хотя бы слово. Потом ей пришло в голову, что при подобных обстоятельствах оценка, данная Слэйдом собственной матери, пожалуй, соответствует истине. В ней всколыхнулась волна жалости к человеку, который вырос без материнского тепла.

— Сколько… сколько тебе тогда было?

— Три месяца.

Регина чуть не вскрикнула от изумления.

— А Джеймсу?

— Ты не поняла. Джеймс и я — братья наполовину. Его мать умерла во время родов. Так что у нас обоих оказалась одна воспитательница — Джоджо. Мы считаем ее нашей матерью. — Он с трудом подавил улыбку. — Она, и сейчас иногда таскает меня за уши.

Регина улыбнулась в ответ. На миг Слэйд показался ей маленьким беззащитным ребенком, которого хотелось взять на руки и приласкать. Но он был взрослым человеком, и потому она лишь положила руки на колени.

— Ты совсем не ешь, — заметил Слэйд.

— Я не голодна.

Несколько секунд он молчал.

— Может, ты хотела бы прокатиться верхом? Я мог бы отвезти тебя в бассейн в Пасо-Роблес.

Регина не ответила. В ее голову закралась мысль, что Слэйд пытается ухаживать за ней. Но нет, это было совершенно невозможно. Она была обручена с его братом. К тому же еще вчера Слэйд выразил твердое желание, чтобы она покинула Мирамар.

— Было бы неплохо, — нерешительно произнесла Регина. — А ты на меня не сердит?

— А почему я должен быть сердит? — удивился Слэйд. Его глаза стали серьезными, а застывшая на губах улыбка выглядела неестественной. Искусством притворства Слэйд совсем не владел.

— Потому, что я не уехала, — волнуясь, ответила Регина. — Вчера ты хотел, чтобы я покинула Мирамар.

— Вчера — не сегодня. — Он чуть поколебался и бросил на девушку пристальный взгляд. — Хотя кажется, что все происходило только что.

Она поняла. Слэйд подумал о том, как она, полуодетая, облаченная в его рубашку, находилась в его объятиях. Вспомнив об охватившем их обоих желании, Регина словно вспыхнула этим желанием снова.

С трудом сглотнув комок в горле, она попыталась напустить на себя беззаботный вид.

— Ты всегда спасаешь попавших в беду дам? — решила она переменить тему.

— Вовсе нет. — Он не стал подлаживаться под ее игривый тон. — Только тебя. Только тебя я стал бы спасать. — Его глаза помрачнели.

— Мне кажется, ты все-таки на что-то сердишься. — Регина постаралась, чтобы ее голос не дрогнул. — Может, мне все же лучше было бы уехать?

Слэйд отрицательно покачал головой:

— Я бы не хотел, чтобы ты одна отправлялась в дорогу или оставалась в гостинице. Я не хотел этого с самого начала, не хочу и сейчас.

Регина в раздумье подняла вилку, стараясь под деланным равнодушием скрыть волнение. То, что она услышала, было слишком хорошо, чтобы этому можно было поверить.

— Я надеюсь побыть здесь еще какое-то время, — побормотала она, с преувеличенным вниманием занявшись разрезанием куска баранины, чтобы ненароком не встретиться со Слэйдом взглядом. — Мне нужно прийти в себя после моей ребяческой попытки бежать в город.

— Вот и хорошо. — Слэйд тоже не спешил встретиться с Региной глазами и уставился в стол. — Я хотел бы, чтобы ты осталась.

Девушка замерла.

Нет, его слова определенно были слишком хороши, чтобы оказаться правдой. Почему он так старательно отводит взгляд в сторону? Видимо, за его странным поведением что-то скрывается и ее снова лишь хотят выгодно использовать.

От этой мысли вся радость от перемены в Слэйде моментально исчезла.

Слэйд, уже намеревавшийся взять Регину за руку, заметил, как изменилось выражение ее глаз, и отдернул руку.

— Почему ты не говоришь то, что думаешь на самом деле?

Крепко схватившись руками за край стола, Слэйд опустил голову.

— Я говорю то, что думаю, черт побери.

Она почувствовала боль. А она-то думала, что под своими суровыми манерами Слэйд прячет честное сердце.

Видя, что Слэйд продолжает прятать глаза, Регина вскочила на ноги.

— Элизабет…

Она прервала его:

— Ты принимаешь меня за дуру?

— Вовсе нет. — Он тоже поднялся из-за стола.

— Ты совсем не умеешь лгать.

Хотя лицо Слэйда оставалось бесстрастным, глаза безнадежно выдавали его. Было ясно, что в его душе что-то происходит.

— Я действительно хочу, чтобы ты осталась, — нерешительно произнес он наконец.

— На какое-то мгновение я тебе поверила, — дрогнувшим голосом произнесла Регина. — Поверила, что ты переменил свое отношение ко мне и что после прошлого вечера ты… ко мне что-то чувствуешь.

— Ты не ошиблась, — медленно ответил он. — У меня действительно… появились к тебе чувства.

— Но я в это совсем не верю! — выкрикнула Регина. — Ты опять затеял какую-то игру? Или, может, решил на свой манер позабавиться? Поиграть мной и моими чувствами? Или тебе просто хочется заполучить мое наследство? Ах вот в чем дело! Значит, сейчас ты будешь делать мне предложение?

— Черт! — со злостью выдохнул Слэйд. — Черт побери!

Чувствуя, что ее захлестывает ярость, Регина повернулась, чтобы покинуть комнату, но Слэйд оказался проворнее. Он успел схватить ее за плечо и повернуть к себе. На его лице Регина увидела отчаяние.

— Это не игра. Ты ошибаешься, Элизабет. Послушай, мы можем быть друзьями. Мы уже друзья. Я думал над этим и понял, что…

— Мы не друзья! Ты не знаешь, что значит дружба! Загляни в словарь! — выкрикнула Регина. — Друзья не пытаются друг друга обмануть. Ты лжешь мне в лицо, и у тебя это получается очень плохо!

— Элизабет…

— Нет! — яростно прервала его Регина. — Не говори мне больше ничего! — Сообразив, что ее глаза наполняются слезами, она поспешно отвернулась и метнулась к двери во двор.

Какой же дурой она была, когда решила остаться! Она просто не желала расставаться со Слэйдом, хотя и не хотела себе в этом признаться.

Регина опрометью бросилась к своей двери, слыша за собой шаги Слэйда. Очутившись в комнате, она повернулась, чтобы захлопнуть дверь перед самым его носом. Но Слэйд схватился за ручку, и девушка, потеряв равновесие, внезапно оказалась на полу.

К счастью, вязаный коврик смягчил ее падение. Однако Регина приземлилась на спину, которая после падения с лошади все еще болела, и позвоночник тут же дал о себе знать тупой болью. Какое-то мгновение она лежала неподвижно, ошеломленная тем, что с ней произошло. Только через несколько секунд она поняла, что Слэйд стоит рядом, опустившись на одно колено.

Его руки гладили ее плечи.

— Господи! Ты не ушиблась?

— Не прикасайся ко мне, — прошептала Регина. Колено, на котором он стоял, оказалось около ее ноги. Она могла физически ощущать, каким сильным и могучим был Слэйд и какой слабой и хрупкой была она сама.

Опершись на руки, Регина попыталась передвинуться в сторону.

Но Слэйд не шелохнулся. Когда она подняла на него взгляд, то увидела в его глазах боль.

— Извини, — произнес он. — Я очень огорчен, что так случилось.

В его голосе действительно звучало сожаление.

— За что я должна тебя извинить?

— За вторжение в твою комнату, за то, что я тебя толкнул. За все. Я не хотел причинить тебе вреда, Элизабет.

Она продолжала лежать неподвижно. Что-то было в его взгляде такое, от чего она не могла оторваться.

Внезапно Слэйд нахмурился.

— Поверь, я вовсе не отъявленный лгун. — Он смущенно моргнул. — Прости. Мне редко доводилось иметь дело с леди.

То есть с такими леди, как ты.

Этот комплимент, неожиданный и явно искренний, тронул Регину до слез.

— Ладно, — мягко ответила она, — возможно, я просто не правильно тебя поняла.

— Мне не следовало слушать Рика. Я никогда раньше не ухаживал за женщинами. Это занятие не для меня.

— Не ухаживал за женщинами?

— Я пытался ухаживать за тобой. — Он потупился. — Какая дурацкая затея.

Но Регина так не думала. В других обстоятельствах внимание Слэйда было бы для нее волнующим. Только не сейчас. На ее глаза навернулись слезы. Значит, его ухаживание не имеет ничего общего с любовью. Она закрыла лицо руками.

— Не плачь, — прошептал Слэйд. — Мне очень жаль, что я так поступил. Очень.

Она покачала головой:

— Я и не плачу. — Однако мысль о том, что вся обходительность Слэйда вызвана лишь интересом к ее наследству, не давала ей успокоиться. Должно быть, и его комплименты были тоже притворством.

Слэйд помог ей подняться на ноги, и Регина стерла слезы с глаз.

— Давай поговорим откровенно. — Слэйд внимательно поглядел на нее.

— О причине, по которой ты стал ухаживать за мной?

— Да.

Регина прямо взглянула в его очень серьезное лицо; но влага на глазах все еще мешала ей видеть ясно.

— Я уже знаю. Все это из-за желания Рика устроить нашу свадьбу. Ему все же удалось уговорить тебя.

Было видно, как на скулах Слэйда напряглись желваки.

— Он никак не способен меня уговорить, Я его достаточно хорошо знаю. Тебе он может задурить голову, но не мне.

— Тогда почему ты начал за мной ухаживать, если не думал о женитьбе?

— Не думал? Я так не говорил, — хмуро буркнул Слэйд. — Я имел в виду именно женитьбу. А ты… хотела бы… выйти замуж?

Регина изумленно взглянула ему в лицо. Никогда прежде она не видела в мужских глазах столько решимости — и вместе с тем столько страха. Она внезапно поняла, что слышит предложение руки и сердца, хотя и крайне неумелое, словно само сорвавшееся с губ. И подобное предложение делает ей самый красивый и мужественный человек из всех, кого она когда-либо встречала! Однако за этим предложением не стояло любви или вообще какого-либо чувства. На глаза снова навернулись слезы. Всего несколькими мгновениями раньше она произнесла бы «да». Но не теперь.

— Нет.

Слэйд не произнес ни звука. Его лицо оставалось бесстрастным. Секунда шла за секундой, а он продолжал молчать. Регине хотелось, чтобы он ушел — она смогла бы выплакаться и собрать свои вещи.

— Мне следовало бы сообразить, что ты ответишь именно так, — наконец произнес он. — Даже Мирамар не может заставить тебя произнести «да».

Это он сказал как бы самому себе. Регина сжала кулаки, чтобы справиться с желанием крикнуть ему, что Мирамар тут совершенно ни при чем, что он мог получить ее очень легко, если бы действительно этого хотел, — но она молчала. Не стоило делать из себя посмешище. Она хотела любви, а этот человек не мог ей ничего предложить.

— Выслушай меня. — Слэйд сделал шаг в ее сторону.

Регина отрицательно покачала головой:

— Нет. Не утруждай себя. Ты не сможешь сказать ничего такого, что изменило бы мое решение.

Тем не менее она не тронулась с места, пока он продолжал приближаться. Ее сердце как-то тяжело забилось в груди. Слэйд, видимо, еще не оставил своих попыток, и какая-то часть ее хотела, чтобы так и было, хотя другая часть говорила ей, что бессмысленно и глупо на что-то надеяться.

Слэйд остановился лишь тогда, когда подошел к ней вплотную, так близко, что она, если бы захотела этого, могла коснуться его щеки. Его сильные, излучающие тепло ладони опустились ей на плечи.

— Ты станешь хозяйкой Мирамара, — произнес он дрогнувшим голосом.

В эту секунду Регина хотела лишь одного — чтобы он исчез. Его близость, его притяжение были чересчур опасны, — А ты получишь мои деньги. — Ее голос срывался еще больше, чем его.

— Не я. Не я лично. Если мне и нужно твое наследство, то только для того, чтобы спасти Мирамар. Мы банкроты, Элизабет, и, если мы в ближайшее время не заплатим, банк заберет у нас имение.

Регина не сразу нашлась что ответить.

— Это правда? — По отчаянию в его глазах она поняла все до того, как Слэйд заговорил.

— Правда. — Голос его дрогнул, а глаза горели огнем. — Ты когда-нибудь видела место, подобное этому? — Он энергично покачал головой. — Такие горы, от которых захватывает дыхание? Где еще ты можешь встретить одновременно и безбрежный океан, и горы, и благодатную долину, напоенную благоуханиями? А это синее небо? А песок на пляже! Ты была на пляже? Я тебя туда отведу. Ты увидишь китов, играющих по утрам в океане. Ты наблюдала когда-нибудь, как китиха-мама играет со своим «малышом» в добрую тонну весом?

Регине показалось, что она видит другого Слэйда. Не того сдержанного и грубоватого, каким он был обычно, а романтика, который нежно любит землю, на которой вырос. Может быть, и она любила этого романтика.

— Никогда.

— Я не могу позволить, чтобы все это навсегда исчезло для меня. — Слэйд крепко сжал ее руку. Его голубые глаза блестели. — Не могу и не позволю, можешь ты это понять?

Черт побери, Элизабет, мне следовало бы быть с тобой откровенным с самого начала. Я и хотел. В самом деле. Чертов Рик подбил меня на эту нелепую затею ухаживать за тобой. — Он на миг опустил глаза. — Я с самого начала знал, что у меня не получится.

Слезы, катившиеся по щекам Регины, закапали на платье. Тихо, почти шепотом, она произнесла:

— Ты можешь сохранить Мирамар, Слэйд. Ты обязательно это сделаешь.

Он, казалось, не слышал ее.

— Неужели в этом было что-то плохое? Ты бы стала хозяйкой самого живописного уголка из всех созданных Богом.

Рано или поздно именно ты стала бы хозяйкой Мирамара. — Его взгляд стал жестким. — Хозяйкой Мирамара.

Он продолжал крепко держать ее руки в своих ладонях, но по его взгляду Регина поняла, что сейчас он забыл обо всем, кроме Мирамара.

— У меня нет памяти, — прошептала она, — я ничего не помню о себе. — Она пыталась дать ему понять, насколько нелепо и неразумно делать предложение женщине в подобном состоянии.

— Память может к тебе никогда не вернуться, — резко ответил Слэйд. — Но зато у тебя будет Мирамар. Он даст тебе кров. Навсегда. Как ты не можешь понять это?

Она поняла; она прекрасно поняла все и даже больше, чем нужно. Регина с силой потянула свои руки вниз. Сообразив, что он продолжает их держать, Слэйд поспешно разжал пальцы. Регина стерла слезы со щек.

— Неужели в моем предложении есть что-то плохое? — удивленно произнес Слэйд. — Как можно сказать всему этому «нет»?

Регина утомленно прикрыла глаза. Как можно сказать «нет» этому человеку?

Внезапно он приподнял ее подбородок и заглянул ей в глаза.

— Ты — моя единственная надежда, — произнес Слэйд. — Последняя надежда.

Опустив голову, Регина закрыла лицо руками.

— Ты говоришь мне не правду, — прошептала она.

Но она уже знала свой ответ. Дать подобный ответ человеку, который ее не любит, было совершенной глупостью.

Совершенной — когда она еще толком не знала, кто она такая, каким было ее, прошлое, кем был ее жених. Но она все же выйдет за Слэйда замуж. И сделает это не для Мирамара и не для того, чтобы обрести крышу над головой, а ради него, Слэйда. И может быть — только может быть, — сделает это для себя.

Глава 11

Оставив позади дом, они направились вниз по покатому склону к пляжу, навстречу волнам, с шумом накатывавшимся на песчаный берег. Вьющаяся по склону тропинка привела их к небольшому заливу, отгороженному с двух сторон высокими скалами. На некоторое время они оба застыли в восхищении перед открывшимся их, глазам пейзажем. Солнце заливало светом водную гладь, в синем небе, издавая отрывистые крики, парили чайки, а на светлый, почти перламутровый песок набегали белые от пены волны.

Слэйд молчал. Он не произнес ни слова после того, как Регина дала согласие выйти за него замуж. Казалось, то, что они должны скоро вступить в брак, делало их отношения более нежными и доверительными — однако, напротив, они оба начали чувствовать себя неловко. Регина хотела знать, о чем думает в эти минуты Слэйд, но прямо спросить его об этом она не решалась. Кто знает, может, Слэйд уже жалеет о своем предложении? В эту минуту ее согласие казалось ей невероятной глупостью с точки зрения разума; однако в своей душе Регина не находила и тени сожаления. Да и о чем ей жалеть? Он спас ее, значит, в какой-то мере ее жизнь уже принадлежит ему. Слэйд предложил ей свою защиту, твердое плечо, на которое она смогла бы опереться. И к тому же — какими взволнованными были его слова! Они ее просто зачаровали.

Все же Регина первая решилась нарушить тишину.

— У меня такое чувство, что эти волны что-то шепчут, словно зовут к себе.

— Да, но вода здесь не такая спокойная, как кажется. Не пытайся входить в нее.

Регина украдкой бросила на него взгляд. Хорошо, что он уже считает своим долгом заботиться о ней. Слэйд же не смотрел на нее, не желая или не решаясь это сделать. Он глядел куда-то вдаль на океанскую поверхность; может быть, он смотрел на Китай. Его четкий профиль казался в этот миг особенно красивым.

— А где киты? — спросила Регина, не замечая на водной глади никаких признаков присутствия этих гигантских млекопитающих.

Слэйд показал пальцем на северный край бухты.

— Они ушли. — Он не смог скрыть разочарования. — Но раньше они были здесь.

— О! — вырвалось у Регины, которая отчего-то тоже не могла сдержать досады.

Слэйд все еще избегал встречаться с ней взглядом.

— Не огорчайся, они вернутся. Они всегда возвращаются. Они не могут без этих мест.

— Как ты? — прошептала Регина.

И тут Слэйд наконец обернулся к ней.

— Да, — отрывисто ответил он. — Как я. Пойдем. Нам больше нет смысла оставаться здесь. Они не появятся ни сегодня, ни завтра. Они не вернутся до следующего года.

Но Регина остановила его.

— Как же ты уезжал отсюда, не появляясь здесь по два года?

— Я смотрю, тебе многое обо мне рассказали.

— Я узнала это от Виктории.

— Лучше тебе ее не слушать.

— Тогда расскажи сам, почему ты покидал дом так надолго.

Слэйд застыл в напряжении.

Только тут Регина поняла, что зашла слишком далеко.

— Ты ведь собираешься стать моим мужем, — чуть слышно произнесла она.

Ничего не ответив, Слэйд двинулся по тропинке обратно. Регина поспешила за ним следом. Песок на тропинке был мягким, и ее ноги утопали в нем, не давая поспевать за своим спутником. Внезапно Слэйд, не глядя на нее, заговорил:

— Все это из-за Рика. Я уходил, когда мне надоедало слушать его ругательства в мой адрес.

У Регины словно что-то перевернулось в груди.

— Не могу в это поверить. Неужели у него не было добрых слов для собственного сына?

— Он их тратил на Джеймса, а для меня приберегал все остальные.

— Но Рик любит тебя. — Эти слова сорвались с ее губ прежде, чем она смогла их сдержать.

Слэйд резко повернулся. Его глаза стали колючими.

— Черт побери, кто тебе это сказал?

Девушка вздрогнула, но не отступила.

— Я видела и слышала это сама.

— Слэйд недобро усмехнулся.

— Сколько времени ты здесь находишься? Три, четыре дня? Ты не знаешь ничего!

— Извини, — поспешно ответила Регина. Ей следовало бы помнить, что Слэйд уже говорил, что не верит в любовь отца, и благоразумнее всего было сейчас промолчать.

Они снова двинулись в путь. Слэйд шел размашистым шагом, словно позабыв о спутнице. Напрасно она напомнила ему о Рике. Конечно, он теперь сердится и на нее, и поделом.

Регина сделала глубокий вдох, стараясь вобрать в легкие побольше свежего, чуть солоноватого воздуха, чтобы успокоиться. В будущем следует быть осторожнее. Из-за ее неосторожности между ними возникла трещина, которой Регина вовсе не хотела.

Стараясь отвлечь себя от неприятных мыслей, Регина огляделась. Линия горизонта была совсем неразличима в дымке. Казалось, голубая водная гладь переходит прямо в небо.

Справа от нее, делая круги, все выше и выше поднимались два сокола. Казалось, птицы не прилагали никаких усилий, чтобы удержаться в воздухе. Их парение было одновременно естественным и величественным. Регина сделала еще один глубокий вдох, и внезапно всю ее словно пронзило радостью.

Как славно, что она находится в столь прекрасном месте. Ей подумалось, что, сколько бы ей ни было суждено прожить здесь, она никогда не устанет любоваться ни этими волнами, ни горами, ни перламутровым песком.

Слэйд остановился у того места, где сегодня утром видел играющих китов, обвел глазами водную гладь, а затем повернулся к ней. Решив, что его гнев прошел, Регина улыбнулась и подошла к самой кромке воды. В это мгновение она чувствовала себя по-настоящему счастливой оттого, что находилась среди восхитительной природы, рядом с человеком, который в один прекрасный день станет ее мужем.

Не снимая туфелек, Регина вошла в воду и обернулась к Слэйду:

— Как здесь замечательно! И волны здесь совсем не высокие. Я могу прогуляться в воде?

Его взгляд показался ей несколько странным.

— Пожалуй, да.

Регина заколебалась — а стоит ли ей это делать? Но уже через мгновение, удивившись самой себе, она опустилась на песок и принялась стягивать с ног чулки.

Повернув голову, она заметила, что Слэйд не отрывает глаз от ее обнаженных ног. В других обстоятельствах ее поведение можно было бы назвать бесстыдным, но сейчас, когда вопрос о свадьбе был окончательно решен, стыдиться было нечего. К тому же интерес в его взгляде, волновал ее кровь.

Регина улыбнулась Слэйду.

— Неужели именно таким манерам учат молодых леди в дорогих частных школах?

Она рассмеялась, ее смех прозвенел, словно колокольчик.

— У тебя прекрасное чувство юмора! К сожалению, сэр, я не могу вспомнить, чему меня учили, но вряд ли именно этому.

Уголки его рта дрогнули.

— Я всегда находил правильные манеры скучными.

Слэйд протянул ей руку. Чувствуя, что ее сердце начало биться быстрее, Регина протянула свою, и Слэйд помог ей вскочить на ноги. Тепло и сила, исходящие от его руки, показались ей чем-то волшебным.

Чтобы справиться с волнением, Регина поспешила войти в набегающие на пляж волны.

Ее ступни тут же утонули в мокром мягком песке, теплая вода обволокла ноги. Когда волна схлынула, Регина двинулась следом за ней, чувствуя спиной взгляд Слэйда.

Какое-то мгновение она раздумывала, двинется он за ней или нет.

Подняв юбку, она отважилась ступить в воду глубже. Когда вода дошла ей до колен, Регина обернулась. Слэйд молча смотрел на нее, но, заметив ее взгляд, опустил голову.

Нет, Слэйд явно не намеревался ее догонять.

— Это же так замечательно — шагать в теплой воде, брызгаться, плескаться.

— Ты заходишь слишком далеко.

Регина улыбнулась.

— Здесь неглубоко! — крикнула она, но тут же глаза ее округлились и из груди вырвалось:

— Ох!

Оступившись, она упала в воду, тут же вынырнула и услышала сквозь шум волн быстрые шаги спешащего к ней Слэйда. Прошло всего несколько мгновений, и его руки уже помогали ей подняться. Регина приникла к нему, мокрая с головы до ног.

— Что случилось?

Она закашлялась, потом расправила рукой складки мокрой юбки.

— Кто-то укусил меня, — солгала она.

— Возможно, это был краб. — Слэйд так и не снял рук с ее бедер.

Она пропустила его слова мимо ушей. Могла ли она сейчас искать смысл слов, когда была не способна даже думать?

Слэйд обнимал ее, и она чувствовала его всей кожей от ног до груди.

— Слэйд, — пробормотала она, поднимая голову.

Его глаза стали глубже, пальцы сжали ее талию. Регина почувствовала, что в ней разгорается желание близости с человеком, который совсем скоро станет ее мужем.

— Черт побери, — тихо произнес Слэйд. Затем попытался отстраниться.

Но Регина не дала ему это сделать. Вскрикнув, она снова повалилась в воду. Для Слэйда это оказалось неожиданностью, и он повалился следом за ней — ему просто ничего не оставалось, ведь Регина так и не разжала своих рук, сплетенных вокруг его шеи.

Всего через мгновение вода накрыла их обоих. Когда Регина подняла голову над водной поверхностью, она снова обнаружила себя в руках Слэйда. Ее руки оставались на его шее, а их лица находились друг от друга совсем близко.

Слэйд притянул ее к себе, его руки напряглись.

— С тобой все в порядке? — хрипло спросил он.

— Да, — прошептала Регина.

Больше он не произнес ни звука. Его взгляд опустился на ее губы. Не боясь того, что это может выглядеть бесстыдным, Регина приблизила свои губы вплотную к его рту. Если ему требовалось разрешение, то он его получил. Губы Слэйда коснулись ее губ. Регина приятно удивилась, почувствовав, каким мягким и горячим, чуточку солоноватым от морской воды было это прикосновение. Она не могла и мечтать, что этот поцелуй окажется столь нежным и в то же время страстным. Казалось, их губы вросли друг в друга. Когда Слэйд прижал ее бедра к своим ногам, Регина почувствовала, что ее грудь начала тяжелеть.

Внезапно волна, высокая и более мощная, чем остальные, окатила их пеной и брызгами. Выпрямившись, Слэйд поднял Регину, чтобы она не захлебнулась.

Оставаться в воде с тяжело бьющимся сердцем она была не в силах. Слэйд понес ее к берегу.

Дойдя до песчаного пляжа, он отпустил ее. Они словно вернулись с небес на землю. Регина испытующе подняла глаза на Слэйда, но не увидела в его взгляде ни единого признака той страсти, которая горела в них всего несколько секунд назад.

— Слэйд?

Он твердо сжал челюсти. Его глаза пробежали по ее промокшей одежде.

— Нам лучше поскорее вернуться и переодеться.

— Конечно. — Она потянула его за рукав. — Я бы не возражала… — начала она, набираясь храбрости, — я бы не возражала, если бы ты меня поцеловал еще раз.

Он бросил на нее пристальный взгляд. В этом взгляде не было радости от ее слов — наоборот, в нем сквозило явное недовольство. Слэйд молча взял ее за руку, но лишь для того, чтобы помочь ей идти, поскольку двигаться в насквозь промокшем, облепившем ноги платье было нелегко.

Когда он вел ее по береговой тропинке, то не произнес ни единого звука. Регина тоже не стала прерывать молчание — она все еще была поглощена воспоминанием о тех волшебных мгновениях, которые им удалось разделить и которые так внезапно прервались.

Перед самым ужином Слэйд подошел к плотно закрытым дверям комнаты Регины. Хотя ей и хотелось распахнуть двери настежь, чтобы комнату наполнила свежесть вечернего бриза, она все же решила этого не делать. Услышав, как Слэйд окликнул ее из-за двери, девушка отложила в сторону журнал и поспешно пригладила волосы. Затем, одернув юбку, стремительно направилась к двери.

— Мы садимся ужинать, — просто сказал Слэйд.

Какое-то мгновение Регина стояла у дверей неподвижно.

Его присутствие не только наполняло ее энергией, оно словно электризовало воздух вокруг нее. Ей в голову пришел вопрос: были ли мысли Слэйда заняты ею хотя бы половину того времени, которое она посвятила размышлениям о нем?

Она сомневалась в этом. Благодарение Богу, что сейчас их разделяла дверь, — Регина не могла представить себе, как смотрела бы ему в глаза.

Слэйд нетерпеливо приоткрыл дверь, и Регина поспешно отпрянула в глубь комнаты. На его непроницаемом лице, как всегда, не было видно никаких эмоций. Как бы она хотела, чтобы это лицо вновь осветилось улыбкой! По-видимому, Слэйд привык прятать свои чувства за непроницаемой маской. Регине мучительно захотелось, чтобы Слэйд в один прекрасный день перестал скрывать от нее свои чувства — и чтобы этот день наступил как можно скорее.

Этим утром ей в душу неожиданно закралось сомнение в том, что их свадьба действительно состоится. Такие люди, как Слэйд, скорее бродяги, чем домоседы; только серьезные чувства заставляют их думать о том, чтобы остепениться. Регина робко улыбнулась, надеясь получить в ответ ободряющую улыбку, но непроницаемое выражение лица Слэйда нисколько не изменилось, и сердце девушки больно уколола мысль, что этим утром и у Слэйда могли появиться сомнения в предстоящей свадьбе.

Они вместе двинулись по двору. У самой двери столовой Слэйд остановился и легонько тронул Регину за плечо.

— Никто еще ни о чем не знает. Я сообщу им сейчас.

Регина с облегчением вздохнула; ее напряжение спало.

Он не собирался менять свое решение. Она тоже. Это было вопреки логике, но иначе поступить она не могла.

Слэйд уловил ее минутное колебание.

— Надеюсь, ты не передумала?

— Нет, — прошептала она. — Я дала тебе слово и собираюсь его сдержать.

— Человек слова, — произнес он без всякого выражения, но было видно, как расслабились и опустились его плечи. — Тогда идем.

В столовой их уже ждали. На Виктории было вечернее платье. Хотя наряд матери Эдварда вышел из моды еще лет пять тому назад, он выгодно подчеркивал ее стройную изящную фигуру. На шее поблескивали красные рубины. Регина с одного взгляда определила, что они фальшивые — состояние Мирамара было столь плачевным, что на настоящие денег бы не хватило. Расхаживающий из угла в угол Рик был облачен в простую рабочую рубаху с закатанными по локоть рукавами. Похоже, ни он, ни Слэйд никогда не утруждали себя переодеванием к ужину.

На Слэйде сегодня были белая рубашка и синие джинсы — столь поношенные, что в некоторых местах казались серыми.

Раньше Регина никогда не приглядывалась к его одежде, но сейчас она была поражена. Рубашка Слэйда оказалась той же самой, что была на нем во время бури. Вспомнив, что и она носила эту рубашку, Регина вспыхнула. Она бросила быстрый взгляд на Слэйда, и услужливая память словно оживила ту ночь. Она как будто снова почувствовала легкий запах рубашки, ощутила грудью ее мягкость.

— А, вот и вы! — воскликнул Рик. — Я так проголодался, ожидая вас, что смог бы сейчас съесть медведя. — Затем он улыбнулся. — Вы вдвоем прекрасно смотритесь.

Внезапно Слэйд положил ладонь ей на спину, и Регина вздрогнула в предчувствии неминуемого.

— Элизабет согласилась стать моей женой.

Он мог выбрать и другие слова, к примеру объявить, что они собираются пожениться — это обязывало бы намного меньше, мало ли кто и что собирается делать, — но то, что Слэйд сказал, не оставляло пути к отступлению.

Виктория подняла на них глаза, в которых светилось неподдельное изумление, Эдвард не шелохнулся и не проронил ни слова. Казалось, только Рик был готов это услышать, поскольку он сразу же издал что-то похожее на радостный вопль.

— Какая приятная новость! По этому случаю мы откроем бутылочку шампанского, которое привез Джеймс из… — Он внезапно замолчал. Наступила такая тишина, что было слышно, как на кухне Жозефина гремит посудой.

— Джеймс привез два года назад, когда ездил в Лондон навестить Элизабет, — закончила Виктория.

— А, черт! — Рик в досаде сунул руки в карманы брюк. — Я слишком много болтаю.

— Не трать время на извинения, — хмуро произнес Слэйд, убирая ладонь со спины Регины.

— Я действительно сказал лишнее.

— Хватит, — оборвал его Слэйд.

И тут наконец ожил Эдвард. Поднявшись со стула, он подошел к Слэйду и шутливо хлопнул его по спине.

— Я так рад. Наконец-то ты понял, что тебе нужно. — Затем он повернулся к Регине. — Твоя красавица будет отличной невестой. Даю голову на отсечение, она мечта любого мужчины. — Он обнял Регину за плечи. — Добро пожаловать в нашу семью.

Регина же все не отрывала тревожных глаз от Слэйда.

Он глядел на отца столь враждебно, словно намеревался его убить.

— Благодарю, — только и произнесла она.

— Должен признать, я загадал желание, чтобы вы были вместе. Я никогда еще не видел более удачной пары. Поверь мне, это так, Элизабет.

Слэйд лишь сверкнул глазами из-под насупленных бровей:

— Не очень-то верь его словам.

Эдвард удивленно повернул к нему голову и поспешил убрать руку с плеча Регины. Затем повернулся к Виктории:

— А ты ничего не хочешь сказать, мама?

Виктория напряженно улыбнулась:

— Примите мои поздравления.

Регина заставила себя еще раз пробормотать слова благодарности.

— Вы уже решили, когда состоится ваша свадьба? — спросил Рик.

— В воскресенье, — ответил Слэйд.

Регина отпрянула, недоверчиво глядя в его глаза, но Слэйд успокаивающе положил руку на ее плечо.

— Разве нам не нужно немного подождать, для того .чтобы…

— Нет, — оборвал он ее, — нет. В воскресенье и ни днем позже.

Сердце Регины с силой забилось в груди. Когда она соглашалась выйти за Слэйда, она никак не предполагала, что это произойдет всего через несколько дней! По ее мнению, свадьба должна состояться через несколько месяцев — если не позже.

— Прекрасно! Воскресенье — это просто великолепно! — воскликнул Рик, подходя к ним. Он обнял Регину. — Не бойся.

Это обычное дело для девушек — бояться свадьбы. Верно, Виктория?

Все повернулись к Виктории, которая, подойдя к буфету, наливала себе стакан белого вина.

— Я не боялась своей свадьбы, — возразила та. — Но, выходя замуж, я не была обручена с твоим братом, Рик.

— Хватит! — зло оборвал ее муж.

Регине захотелось выбежать из комнаты. Почему Слэйд не сказал ей, что свадьба состоится так скоро?

Может быть, он сомневается в ее слове или боится, что она передумает? Но этому не бывать, каким бы странным ни выглядело ее решение связать свою судьбу с почти незнакомым человеком. И все же в семье, в которую она собирается войти, слишком много противоречий, о которых она еще ничего не знает, слишком много сильных характеров и конфликтов.

Она хотела, чтобы предстоящая свадьба была только ее и Слэйда делом, но эта свадьба затрагивала интересы и других людей, поскольку ее наследство должно было спасти Мирамар от банкротства.

— В самом деле, хватит! — зло произнес Слэйд. — Давай поговорим откровенно, Виктория. Мы все знаем, что ты меня не выносишь, и, говоря по правде, я тоже терплю тебя только потому, что ты — мать моего брата. Мы все прекрасно понимаем, что не о Джеймсе ты сейчас заботишься. Ты не можешь смириться с тем, что на Элизабет женюсь я, а не Эдвард, и что это я наследую Мирамар, а не он. На твоем месте я бы радовался, что твой сын не женится — потому что он этого не хочет сам — и не наследует Мирамар — потому что он этого не хочет тоже.

После его слов наступила тишина. Регина была просто потрясена услышанным. Так Виктория желала, чтобы на богатой наследнице женился Эдвард? У них было что-то вроде запасного плана? Если бы Слэйду не удалось окрутить ее, за дело бы взялся его брат?

— Браво! — захлопал в ладоши, прервав тишину, Эдвард. — Я не мог бы расставить все по местам лучше, чем ты, Слэйд.

Мама, ты не хотела бы принести свои извинения счастливому жениху и его невесте?

Было слышно, как тяжело задышала Виктория.

— Нет, — произнесла она. — Я не извиняюсь. Не извиняюсь за то, что желала своему сыну того, что забрал этот грабитель. — И она направилась прочь из комнаты.

Рик вздохнул.

— Эта женщина стала совсем невозможной. Я начинаю уставать от нее. — Он повернулся к Эдварду. — Если бы не ты, я выволок бы ее из дома.

Эдвард пожал плечами:

— Тогда хорошо, что я здесь. — Обернувшись к Регине, он дружески улыбнулся ей и положил свою руку поверх ее. — Присаживайся. Не беспокойся ни о чем. Мать рано или поздно привыкнет к тому, что ты выйдешь замуж именно за Слайда.

Регина не убрала руку, но и не улыбнулась в ответ. Она просто потеряла дар речи.

Широкими шагами Виктория мерила внушительного вида спальню с высоким потолком. Пол комнаты, сделанный из сосновых досок, был покрыт яркими цветастыми коврами. В центре располагалась массивная металлическая кровать, достаточно большая, чтобы на ней могли спокойно спать и сама Виктория, и Рик.

Все больше погружаясь в невеселые размышления, Виктория невольно замедлила шаг. Каким образом можно расстроить предстоящую свадьбу и вынудить Слэйда вернуться в Сан-Франциско — вот что занимало теперь все ее помыслы.

Она прекрасно знала, что Слэйд любил Мирамар; Виктории хотелось бы, чтобы у Эдварда была хотя бы малая толика той любви к их дому, что горела в сердце среднего брата.

Виктория знала Слэйда достаточно долго, чтобы не заметить, как влечет его к Элизабет. Это было удивительно: Слэйд никогда не испытывал привязанности ни к одной из женщин, и именно на это рассчитывала Виктория, надеясь, что он в конце концов покинет Мирамар. Однако на этот раз она просчиталась. Внезапно Слэйд изменил свое решение не делать Элизабет предложения.

Что ж, раз у него столь неустойчивый характер, возможно, он переменит свое решение еще раз, особенно если ему в этом помочь…

Но Слэйд всегда был упрям — это родовая черта всех Деланса. Пожалуй, с Элизабет справиться будет гораздо легче — ей явно не по душе столь скоропалительная свадьба.

Вряд ли она смогла за такой короткий срок всерьез полюбить своего спасителя.

Впрочем, странно, что она вообще испытывает к нему какие-то чувства. Слэйд — сын шлюхи, и по его грубым манерам это ясно видно. Эдвард же красив и отважен. Если свести его с Элизабет, она забудет о Слэйде. Но сначала надо получше узнать, что собой представляет эта девица.

Придя к такому решению, Виктория стремительно направилась прочь из спальни. Двор она пересекла, стараясь держаться поближе к стенам, чтобы остаться незамеченной.

Из распахнутой двери столовой до нее доносился разговор Эдварда и Рика — столь громкий, что она могла разобрать каждое слово. Иногда грубоватые реплики вставлял Слэйд.

Открыв дверь, Виктория скользнула в комнату для гостей. Внутри царил мрак, и ей пришлось несколько секунд постоять неподвижно, привыкая к темноте.

Затем, добравшись до лампы, она зажгла огонь и огляделась. Ее глаза быстро пробежали по смятой кровати и лежащему на ней журналу. Подойдя к шкафу, Виктория распахнула его и оказалась перед целым рядом развешанных на плечиках, тщательно отутюженных платьев. Виктория начала их перебирать, еще не имея точного представления, что именно она стремится найти. Появившаяся в их поместье незнакомка была столь загадочной — какая-нибудь из ее вещей могла снять с нее покров таинственности и, может быть, расстроить свадьбу со Слэйдом.

Виктория не могла не отметить про себя, что все платья были дорогими и сшиты умелым мастером. Подобных нарядов у нее не было давно. В досаде захлопнув шкаф, Виктория направилась к сложенным друг на друга чемоданам и открыла крышку одного из них. В чемодане не оказалось ничего, заслуживающего внимания, — только одежда и туфли. В другое время Виктория обязательно полюбовалась бы обувью — и даже померила, — но сейчас у нее на это не было времени.

В маленькой коробочке Виктория нашла ювелирные украшения. Ее нисколько не удивило, что Элизабет ни разу их не надела, — не стоило вводить никого в искушение.

Она вытащила бусы, изготовленные из топазов, взвесила их в руке. Ничего, когда-нибудь и у нее будут такие бусы, а может, и лучше — из рубинов и алмазов.

Чувствуя себя совсем отвратительно, Виктория медленно вернула бусы на место. Надо было спешить, пока кто-нибудь не появился в комнате. Было бы очень трудно объяснить, зачем ей понадобилось изучать содержимое чужих чемоданов. Элизабет она не стала бы вообще ничего объяснять, как и Рику, но мнение о ней Эдварда было для нее очень важно.

Оно было для нее всем.

Внезапно ее взгляд упал на маленький скромный медальон, удививший ее, — он больше подошел бы ребенку, но не взрослой девушке. Одного взгляда было достаточно, чтобы увидеть, что медальон никакой ценности не представляет. Значит, его хозяйка должна была хранить вещицу по какой-то личной причине.

Внутри медальона оказался дагерротип совсем маленькой девочки, чем-то походящей на Элизабет, но определенно ею не являвшейся. Виктория решила, что на снимке изображена мать Элизабет, Дороти Синклер. Нет, никакой тайны в вещах Элизабет не нашлось.

Тяжело вздохнув, Виктория закрыла медальон и некоторое время равнодушно смотрела на инициалы на крышке, затем внезапно нахмурилась. Второй буквой инициалов была четко выгравированная S, что было неудивительно. А вот первая была определенно не Е. И не D.

На крышке медальона было выгравировано: RS. RS.

Это не были инициалы Элизабет. И это не были инициалы ее матери. Тогда чьи?

Может, кто-нибудь другой и не обратил бы внимания на это несовпадение. Но с самого детства, когда, оставшись сиротой, Виктория начала самостоятельно бороться за жизнь, она избрала своим оружием хитрость и наблюдательность.

Именно благодаря своему уму она вышла замуж за Рика Деланса — преуспевавшего тогда хозяина поместья.

И теперь Виктория должна была привлечь всю свою изобретательность и смекалку, чтобы сделать хозяином поместья сына. Она с самого начала заподозрила в потере Элизабет памяти какую-то дьявольскую уловку. Скорее всего незваная гостья была проходимкой, выдающей себя за Элизабет Синклер и стремящейся вступить в брак со Слэйдом, чтобы войти во влиятельную семью Деланса.

У Виктории сразу возникло подозрение, что Рик знает о подмене. Впрочем, его также могли ввести в заблуждение. Он не видел Элизабет уже пять лет, если не считать короткой встречи на похоронах Джорджа Синклера, когда на девушке была столь густая вуаль, что никто не мог разглядеть ее лица.

Виктория в раздумье поднялась на ноги. Спокойно, сказала она себе, могут быть и другие причины, почему на медальоне выгравированы инициалы «RS». К примеру, этот медальон могла подарить Элизабет на память подруга. Но это еще надо проверить, а сначала под каким-либо предлогом расспросить эту девушку про Джеймса. Если она в чем-то ошибется, это сразу разрешит все вопросы.

Виктория поспешно выбежала из комнаты. Завтра она сама отправится в Сан-Луис-Обиспо и раздобудет подтверждение от семьи Синклер о том, что в Мирамаре гостит именно Элизабет.

Однако на самом деле Виктория уже и так знала, какой ответ она получит.

Глава 12

После ужина Слэйд проводил Регину к ее комнате. Нельзя сказать, что у нее осталось хорошее впечатление от только что произошедшего, хотя Эдвард изо всех сил старался помирить всех. Ей неприятно было смотреть на радостное лицо Рика, напоминавшее, что ее свадьба для этой семьи была скорее выгодной сделкой, а она в этой сделке — чем-то вроде довеска к деньгам. Если бы она не согласилась выйти за Слэйда, за ней начал бы ухаживать Эдвард — лишь бы заполучить ее приданое. От этой мысли у Регины совсем пропал аппетит; она почти не притронулась к своей тарелке и не принимала участия в разговоре.

Слэйд тоже говорил мало, зато Регина постоянно чувствовала на себе его внимательный взгляд.

У двери они оба остановились. На Мирамар опустился туман, но в вышине были видны яркие звезды. На берег с тихим шелестом набегали волны, воздух был напоен ароматом роз и гибискусов, теплый ветерок ласкал щеки.

Этот вечер был бы идеальным для влюбленной пары. Но можно ли было назвать их влюбленными? Она попросту оказалась вовлеченной в нечестную игру. Так не отказаться ли, пока не поздно?

— Как я понимаю, если бы я не согласилась выйти за тебя, вы напустили бы на меня Эдварда? — Голос Регины дрогнул.

Слэйд не ответил — он явно не находил нужных слов.

Регина закрыла глаза. Его молчание само по себе было достаточно красноречиво.

— Этого бы не случилось, — неожиданно произнес Слэйд. Взяв девушку за руку, он заставил ее взглянуть себе в лицо. — Конечно, то, чему ты стала свидетельницей, выглядело скверно.

— Просто ужасно.

— Но ты же была обручена с Джеймсом, разве ты это забыла? Ты собиралась выйти за него замуж.

Регина попыталась воскресить в памяти образ Джеймса, но от этого у нее лишь начало покалывать виски.

— Я не могу вспомнить Джеймса. Вот почему я не нахожу ничего предосудительного в том, что выхожу за тебя замуж. — Это была не вся правда, лишь мизерная доля правды, но сейчас она бы не открыла этого ни за что на свете.

Слэйд снова ответил не сразу.

— Джеймс мертв. Мертв и в прошлом. — На какое-то мгновение он отвел взгляд в сторону. — Рик угрожал, что выдаст тебя за Эдварда, вот и все.

Регина чуть не застонала.

— Так все-таки это он заставил тебя жениться на мне?

Слэйд помрачнел.

— Рик не может заставить меня что-либо сделать. Хотя и не раз пытался. Забудь об Эдварде. Ты никогда не выйдешь за него. Этого желает сейчас одна только Виктория. Она всегда стремится сделать все, что в ее силах, чтобы как-то помочь своему сыну. Я думаю, она способна даже на убийство, если сочтет, что это будет выгодно Эдварду.

Регина в изумлении повернулась к нему. Но если она небезразлична Слэйду, то почему он ей это не покажет, не подаст хотя бы какой-нибудь знак?

Но Слэйд только нервно переступил с ноги на ногу.

— Наша семья вовсе не такая плохая, как ты о ней думаешь. Рик будет относиться к тебе не хуже твоего собственного отца, а Эдвард станет тебе братом. И они всегда придут тебе на помощь в трудную минуту. Деланса известны преданностью семье. А ты сейчас нуждаешься именно в этом.

Слэйд замолчал. Казалось, с его стороны было бы естественным добавить: «И тебе нужен я». Но он только сказал:

— Ты не делаешь ошибку, Элизабет.

Этого ей было мало.

— Ну а ты? — Ее сердце забилось чаще. — На тебя я смогу положиться? Ты предан семье?

— И на меня, — тихо ответил он. — Я тоже Деланса.

Регина, дыхание которой постоянно прерывалось, наконец вдохнула полной грудью. Но следует ли понимать его слова как обещание быть всегда преданным ей?

— Тогда объясни, как можно рассчитывать на постоянство Деланса, если они хотели, чтобы на мне женился Эдвард в случае, если я не приму твоего предложения?

— Но ты же была обручена с Джеймсом, а согласилась выйти за меня. Почему ты не могла бы согласиться и на брак с Эдвардом?

Регина недоуменно поглядела в лицо Слэйда. Выходит, она права в своих подозрениях, что он хочет жениться на ней только из-за денег? Но, как она ни старалась, ей не удавалось разглядеть в темноте глаза Слэйда.

— Я бы ни за что не согласилась обвенчаться с Эдвардом.

— Почему?

Ей пришлось пересилить себя, чтобы сделать признание.

— Потому что он — не ты, — тихо произнесла она.

Слэйд никак на это не ответил, глядя один Бог знает куда. Регина чувствовала себя так, словно лишилась опоры.

На ее глаза навернулись слезы.

— Боже, я чувствую себя совершенной дурой. — Она повернулась, чтобы уйти, но Слэйд ее остановил.

— Леди, то, что вы дура, — это самое неверное, что о вас можно сказать.

Регина взглянула ему в глаза. Ее рука словно сама легла на его твердую мускулистую грудь. Регина не намеревалась этого делать, как не намеревалась класть голову на его плечо.

Все это получилось как-то само собой.

Слэйд обнял ее.

— Я правда чувствую себя полной дурой. Это ужасно.

— Прости, — чуть хрипло произнес Слэйд, прижимая ее к себе. Регина замерла, думая, что он хочет ее поцеловать, но оказалось, что он всего лишь хотел произнести ей на ухо:

— Я буду хорошим мужем. По крайней мере постараюсь. Ты не будешь… не будешь несчастной по моей вине.

Регина замерла. Что-то подсказывало ей, что этот человек произносит не пустые слова: он дает ей обещание, которое до этого не давал никому. Она крепче обняла Слэйда.

— А я… я буду тебе хорошей женой.

Его лицо было столь близко, что, даже несмотря на темноту, она могла видеть блеск в его глазах. Слэйд сжимал ее в объятиях с такой силой, что Регина на мгновение испугалась, не хрустнут ли ее тонкие косточки. И вместе с тем она чувствовала необыкновенную радость: они только что заключили что-то вроде союза — союза, который хотя еще и не завершился свадьбой, но был совершенно необходим, чтобы их брак действительно стал счастливым.

Регина поднялась на цыпочки, ожидая поцелуя в подтверждение произнесенных Слэйдом слов. Она хотела, чтобы этот поцелуй напоминал подаренный им раньше, на берегу, — сильный, всепоглощающий и в то же время нежный, поцелуй, от которого она одновременно умирала и оживала. Этого поцелуя ждало , не только ее тело, но душа и сердце.

Но Слэйд молча глядел на нее, и на его лице застыло какое-то напряженное выражение. Она чувствовала под своими пальцами, как бешено колотится его сердце.

— Черт побери, Элизабет. — Он внезапно отпустил ее и отпрянул в сторону.

Регина глядела на него удивленными глазами.

— Вы играете с огнем, леди. — Сказав это, Слэйд двинулся прочь, к фонтану.

— Что означают твои слова? — Голос Регины дрожал.

Остановившись, Слэйд повернулся к ней; его руки были сжаты в кулаки.

— Тебе лучше этого не знать.

Она все еще не могла понять.

— Ты не хочешь меня поцеловать?

— Нет.

Внезапно Слэйд помрачнел и вдруг почти бегом бросился к двери, с грохотом захлопнув ее за собой.

Регина обессиленно прислонилась к стене. Что происходит? Почему он так разъярился? Потому что она сказала о поцелуе? Но он сам этого хотел, она видела призыв в его глазах. Может, его странное поведение происходит из того, что он стремится остаться джентльменом и не хочет касаться ее до самой свадебной ночи?

Никакого другого объяснения его внезапному уходу Регина не могла найти. Ей следовало бы радоваться, что ее жених старается вести себя достойно, однако у нее в горле застрял комок, с которым она никак не могла справиться. Всего несколько минут назад она верила в то, что ее ждет счастье, но теперь у нее возникли в этом серьезные сомнения.

И все же она дала слово и будет его держать. Став женой Слэйда, она проявит всю свою выдержку и терпение, чтобы те редкие мгновения, в которые Слэйд показывал из-под непроницаемой маски свои истинные чувства, повторялись чаще и чаще.

Эта мысль успокоила ее. Открыв дверь, Регина шагнула в заполненную мраком комнату, все еще хранившую тепло жаркого дня. Сделав глубокий вдох, чтобы окончательно успокоиться, она зажгла свет и в изумлении застыла на месте.

Крышка одного из чемоданов была открыта; даже издали было видно, что кто-то рылся в ее вещах. Поспешно подбежав к чемодану, Регина стала перед ним на колени. Вся ее тщательно уложенная одежда была скомкана точно так же, как в тот день, когда она осматривала свои чемоданы в гостинице Темплтона.

Вспомнив о том дне, Регина застыла от страха. Она давно уже выбросила из головы происшествие в гостинице; здесь, в Мирамаре, она чувствовала себя в полной безопасности. И вот кто-то вновь проник в ее комнату и обыскал ее вещи. Но зачем? И кто это мог быть?

Вряд ли незваный гость был простым вором. В таком случае он бы похитил то, что хотел, еще в гостинице — если только его что-то не спугнуло.

Скорее всего неведомый ночной посетитель искал нечто конкретное. Регина повернулась к чемодану и начала поспешно перебирать вещи, чтобы определить, что именно исчезло после таинственного визита. К ее удивлению, ни ее украшения, ни что-либо другое, что представляло хоть какую-то ценность, тронуты не были. Единственным, что она не смогла найти, был маленький дешевый медальон, в котором, как с трудом вспомнила Регина, была лишь старая выцветшая фотография какой-то молодой девушки, совершенно ей незнакомой. На медальоне были выгравированы две буквы — R и S. По всей видимости, этот медальон подарил ей на память кто-нибудь из членов ее семьи.

Хотя потеря была малоценной, Регина очень расстроилась. Медальон мог быть подарен кем-нибудь из очень хороших знакомых, а значит, не мог не представлять для нее особой ценности — иначе она не взяла бы этот подарок в столь дальнюю дорогу.

Размышляя над странной кражей, Регина отошла от чемодана и медленно опустилась на стул.

Во время ужина Виктории за столом не оказалось, но Регина совершенно не могла представить хозяйку дома в роли воровки. Лусинда явно недолюбливала ее, но к чему ей брать медальон? По всей видимости, эту кражу совершил кто-то, кого она совершенно не знает — но кто прекрасно знает ее. — Регина почувствовала, как ей становится страшно. Ночного гостя интересуют не ее вещи, а она сама. Это тут же напомнило ей, как она беспомощна — особенно после потери памяти о прошлом, о тех опасностях, что, может быть, подстерегали ее еще до несчастного случая.

Внезапно Регина вспомнила, что оставила двери открытыми — и сейчас, когда свет зажжен, кто-то может наблюдать за ней из ночной мглы. Она стремительно пересекла комнату и, закрыв створки, застыла, пытаясь успокоить бешено колотящееся в груди сердце. Кому может понадобиться ее жизнь? — сказала себе Регина. И какая глупость — волноваться из-за пропажи одной совсем ненужной вещи. Но все же страх никак не желал ее покидать.

Может, ей следует сейчас же отправиться к Слэйду? Он обещал ей свою защиту. Но как она может появиться перед ним, когда он только что ушел от нее разъяренный? Стоит ли вообще поднимать панику из-за какого-то медальона? Хотя ее страх никак не проходил, Регина решила, что расскажет об этом таинственном происшествии Слэйду на следующее утро.

Чувствуя, что не в силах больше бороться с собой, Слэйд рывком поднялся с кровати, подошел к окну и направил взгляд во двор. Мирамар окружала почти непроглядная тьма.

Слэйду стало жарко — так жарко, что на коже выступили капельки пота. Он отлично понимал, что жар в его теле вызван не погодой — ночь была достаточно прохладной, а по земле стелился туман, обычный для этих мест.

Причиной служило то, что ему уже три месяца приходилось обходиться без женщины. Это оказалось нелегким испытанием, особенно сейчас.

Слэйд закрыл глаза. Который раз он пытался изгнать из головы образ Элизабет, но этот образ возвращался к нему снова и снова. Слэйду вспомнились ее глаза, ее волосы, грациозная походка; его кожа словно заново ощутила близость тела Элизабет, ее сомкнутые на его шее руки, ее ответный поцелуй, страстный и в то же время неловкий. После столь долгого воздержания Слэйду хватило лишь короткого воспоминания, чтобы желание охватило его снова.

В эту минуту в его дверь постучали. Слэйд замер — он уже знал, что стучала Элизабет. Он хотел, чтобы она ушла, и вместе с тем желал, чтобы она осталась. Стук повторился — на этот раз громче, настойчивее, и дверь отворилась. Слэйд медленно повернулся — и его глаза округлились от изумления. У открытой двери стояла вовсе не Элизабет. Это была Лусинда.

— Слэйд, — приветливо улыбнулась она, но ее улыбка была нерешительной. — Я могу войти?

Ему следовало догадаться сразу. Лусинда навещала его уже не в первый раз. Слэйд был невероятно рад, что это не Элизабет… и невероятно разочарован.

— Так я могу войти?

Слэйд с силой сжал зубы. Лусинда давно обхаживала его.

С его братьями ей уже удалось переспать, но Слэйда она не интересовала. Джеймс порвал с ней незадолго перед тем, как обвенчался с Элизабет, а Эдвард, немного возмужав, нашел более свежие пастбища. Свою ненасытность Лусинда стала удовлетворять с работниками и заезжими гостями — и перебывала в постели чуть ли не со всем штатом. Слэйд слышал, что в постели Лусинда бесподобна, а его сейчас просто мучил голод по сексу. Но, бросив взгляд мимо Лусинды на закрытую дверь комнаты Элизабет, он понял: для него теперь это уже невозможно.

— Нет, — буркнул он, снова поворачиваясь к окну.

Тут же в его голове мелькнула мысль, что никакого толка хранить верность своей будущей жене нет — с Элизабет брак будет чисто фиктивным. Не думает же он принять обет полного воздержания — его тело все равно этого ему не позволит.

— Слэйд, — негромко позвала Лусинда, стоя позади него.

Молодой человек в ярости повернулся. Он не слышал ее приближения.

— Убирайся.

Глаза Лусинды казались безумными.

— Я нужна тебе. — Улыбаясь, она опустила руку, тронув его за пах.

Слэйд резко отбросил ее руку. Чего бы сейчас ни желало его тело и каким бы формальным ни был предстоящий брак, он ни за что не станет предаваться плотским утехам под той же самой крышей, под которой находится его невеста.

— Когда я говорю «нет», я именно это и имею в виду. — Он решительно повлек женщину к двери, в холодную, чуть подернутую туманом мглу. — И не смей появляться здесь снова.

Лусинда бросила на него изумленный взгляд.

— Что на тебя нашло? У нас все выйдет просто замечательно, я знаю это! Неужели ты принимаешь ее всерьез?

Они знали друг друга очень давно. Слэйд на миг твердо сжал губы и затем искренне ответил:

— Я сам не знаю. Черт подери, сам не знаю.

Лусинда бросила на него еще один взгляд — на этот раз внимательный и полный сожаления, — а затем, повернувшись, исчезла в ночи.

На какое-то мгновение у Слэйда возникло желание ее окликнуть. Он пережил не так много любовных историй, но не потому, что этого не хотел, а потому, что выбор был невелик. К замужним дамам, которые предавались любовным утехам за спинами своих мужей, он испытывал отвращение, а незамужние желали серьезных отношений и брака. Для холостяка оставались лишь проститутки — или любовницы, если он мог позволить себе их содержать.

Любовницу Слэйд не завел — он не видел особой разницы между любовницами и проститутками — и потому пользовался услугами последних.

Будь на то его воля, он бы вообще обходил публичные дома стороной, но игнорировать желания собственного тела было невозможно. Каждый раз после посещения проститутки у Слэйда возникало чувство гадливости, но потом тело снова начинало требовать своего.

Одно время он вообще забыл о женщинах — так его потрясла весть о гибели Джеймса, Но потом появилась Элизабет Синклер, и плотские желания вспыхнули с новой силой.

На сей раз эти желания были такими мощными, что Слэйда это даже пугало. Именно поэтому он всячески старался не вспоминать об Элизабет, но это было невозможно, и сегодня эти воспоминания почти заставили его пойти к ней, пойти, забыв все — свои клятвы себе и даже свой долг перед Джеймсом.

Слэйд знал, как она встретит его. Всего один поцелуй — и пламя поглотит их обоих. Это будет обжигающее пламя, это будет взрыв ощущений. Как ему хотелось тогда подарить ей этот поцелуй! Он уже чувствовал ее губы — мягкие, полуоткрытые, жадные… и в то же время невинные. Вспомнив ощущение от их прикосновения, Слэйд чуть не вскрикнул.

Он решительно пересек комнату; кровь в нем горела, а плоть напряглась. Подойдя к массивному дубовому бюро, Слэйд налил себе стакан бурбона и залпом осушил его. Однако дурманящий напиток не успокоил его плоть — он только прибавил желания, и оно стало просто непереносимым.

Такого мощного вожделения Слэйд не испытывал никогда.

Боже, какие ужасные испытания готовил ему брак!

Слэйд снова бросил взгляд во двор. Туман понемногу густел, но Слэйду и не требовалось видеть дверь в комнату Регины; ему было достаточно знать, что она находится напротив, совсем близко — и вместе с тем так далеко.

Он сделал несколько шагов и замер у порога, устремив вперед взгляд — столь напряженный, словно пытался пронзить им и туман, и дверь. Его будущая жена, должно быть, сейчас спит, облачившись в ночную рубашку. Ее мягкие пухлые губы раскрыты, а длинные волосы разметались по подушке.

От этой картины тело Слэйда снова напряглось. Воображение рисовало ему картину за картиной. Его невеста без одежды, и он прижмет ее к своему телу… Боже, как он сейчас хотел Элизабет! Но тут перед его мысленным взором возник Джеймс. Именно Джеймсу принадлежала эта девушка. Именно его невестой она была на самом деле. Джеймс всегда будет стоять между ними — даже мертвый. Слэйд изо всех сил сжал кулаки — может, хоть так удастся выгнать из его тела напряжение?

Но как же эта девушка была прекрасна! Ее удивительное лицо привлекало Слэйда даже больше, чем ее изящное тело.

Он пойдет сейчас к Элизабет. Он немедленно насытит свои желания, и ничто его не остановит. Он будет заниматься с ней любовью, пока они оба не откинутся на подушки в полном изнеможении.

Он займется с ней любовью… Слэйд затаил дыхание. Сама мысль об этом казалась дерзкой и неожиданной. Он понял, почему его желание сегодня столь сильно и почему оно совершенно отличается от того, что он испытывал прежде. Одно дело — чисто плотское вожделение, а другое — любовь, которая захватывает человека целиком.

Закрыв глаза, Слэйд прислонился к двери. Как он еще способен жить со столь непокорным разуму телом? Сейчас он охотно выпрыгнул бы из собственной кожи, чтобы она не вспоминала прикосновений Элизабет. И неужели он сможет воздерживаться после их свадьбы, не в силах совладать со своими желаниями даже на протяжении нескольких дней?

Глава 13

Страх совершенно лишил Регину сна, и с первыми же рассветными лучами она поднялась с кровати.

Ее взору открылся восхитительный рассвет над Мирамаром. Сперва начало светлеть небо на востоке, потом оно окрасилось в розовый цвет, и из-за гор появился яркий оранжевый шар. Через несколько минут небо уже сияло всеми цветами — от розового до зеленого, словно разрисованное кистью талантливого живописца. От этого поистине волшебного зрелища захватывало дух. Вскоре послышалось щебетание птиц — природа начала просыпаться ото сна.

Ворочаясь ночью в кровати, Регина думала не только о краже — ее беспокоила скоропалительность свадьбы, которая должна была состояться всего через три дня. Девушка старалась уговорить себя, что ее сомнения — всего лишь обычный страх невесты перед вступлением в брак. Конечно, для сомнений есть много причин — она выходит замуж за человека, которого почти не знает, в семью, встретившую ее довольно враждебно. Но как только Регина вспоминала Слэйда, все ее страхи отступали. Она представляла себе, как он будет глядеть на нее, произнося клятву во время свадебной церемонии, как обнимет ее, как нежно поцелует… А потом, когда они останутся одни, прежде чем повести ее к брачному ложу, он скажет ей о своей любви — любви, которая вспыхнула в его сердце при первой же встрече.

Очнувшись от сладких грез, Регина безжалостно обругала себя. Все это были мечтания, которым к лицу предаваться какой-нибудь совсем юной романтичной девчонке. Но в глубине души она продолжала страстно желать, чтобы все именно так и произошло. Теперь уже предстоящие три дня стали казаться ей невыносимо большим сроком, а сам Слэйд — кем-то невыразимо далеким, словно слабым огоньком маяка, почти неразличимым для команды раскачиваемого штормовыми волнами утлого суденышка.

Она попыталась представить себе, как медленно идет между рядами к алтарю, где уже ждет ее Слэйд, облаченный в безукоризненный черный фрак. Ее собственное платье будет дорогим, например от Уорта, с тончайшими кружевами, поблескивающее жемчугом…

Внезапный вопрос мигом прервал ее фантазии. А где ее свадебное платье?

Несколько мгновений Регина стояла неподвижно.

Она отправилась в Мирамар, чтобы обвенчаться с Джеймсом, — но тогда почему ни в одном из ее чемоданов нет свадебного платья?

Ошеломленная этим странным фактом, Регина медленно опустилась на стул.

Может, платье было отправлено отдельно, чтобы ей не пришлось везти с собой много багажа? Но в таком случае возникал риск, что свадебный наряд будет потерян, и тогда она попадала бы просто в смешное положение: невеста без свадебного платья — что-то вроде лодочника без весел. Впрочем, возможно, платье просто не было еще готово, когда она отправилась в путь из Лондона. Платье могло также потеряться в суматохе, вызванной нападением на поезд.

Но в ее багаже не было и приданого!

От этой мысли Регину пробрала дрожь. Значит, у нее пропало два чемодана — поскольку свадебный наряд требует не менее одного чемодана целиком. Но уж приданое-то отправлять отдельно не было никакого смысла, и его не готовят в последние минуты перед отъездом.

Впрочем, если помолвка произошла целых пять лет назад, то и платье не могло оказаться не готовым. А это значит, что отправлять его отдельно не было абсолютно никаких причин.

Но тогда почему этого платья нет среди ее багажа?

Чувствуя нарастающую тревогу, Регина попыталась объяснить это тем, что часть ее чемоданов могла остаться в Темплтоне. Но неумолимый внутренний голос ставил перед ней все новые и новые жесткие вопросы и наконец задал последний, от которого Регина попыталась спрятаться, закрыв лицо руками.

А что, если она не Элизабет?

Регина вскочила на ноги и, пытаясь справиться с волнением, начала расхаживать из угла в угол. Нет, конечно же, она — Элизабет! Что за глупость пришла ей в голову! Рик видел ее совсем недавно, на похоронах ее отца. Он прекрасно с ней знаком. Хотя… люди сильно меняются с годами. К тому же на похоронах она наверняка была под вуалью. Если она похожа на Элизабет Синклер, вполне могла произойти ошибка.

Повернувшись к зеркалу, Регина внимательно вгляделась в свое встревоженное лицо. Если она не Элизабет Синклер, это объясняет все: и то, что у нее нет свадебного платья, и что в чемоданах нет приданого, и чужие инициалы на медальоне. Но возможно ли такое?

— Нет! — выкрикнула Регина своему отражению. — Это я — Элизабет Синклер. И это на мне через три дня женится Слэйд.

Но все же сомнения не оставляли ее, хотя казались невероятными и страшными. Ведь если она не Элизабет Синклер… то кто же она на самом деле?

К Эдварду Регина подходила в крайнем смущении, однако больше обратиться ей было не к кому. Она долго ждала момента, когда сможет остаться с ним наедине. Наконец Виктория куда-то уехала на весь день, Рик же со Слэйдом отправились объезжать ранчо еще утром. Регина не видела их обоих даже мельком и была очень этому рада — проницательный взгляд Слэйда мгновенно уловил бы ее тревогу. До тех пор, пока загадка со свадебным платьем не будет разрешена, Регина определенно не хотела видеть Слэйда. Что, если бы он тоже заподозрил, что она совсем не Элизабет Синклер? По этой же причине она не стала сообщать ему о пропаже медальона.

Этим утром Эдвард был облачен в рабочую одежду, но на его стройной фигуре она смотрелась как изысканный наряд.

Когда Регина негромко окликнула молодого человека, он не спеша повернулся и, увидев ее, ослепительно улыбнулся.

Такая улыбка, подумала про себя Регина, могла разбить десятки сердец.

— Доброе утро. — Эдвард прищурился. — Знаешь что? По-моему, я начинаю завидовать своему брату.

Регина поняла, что это произнесено искренне, но она была слишком поглощена своими заботами, чтобы смутиться.

— Ты всегда очень учтив, Эдвард.

Он снова улыбнулся.

— Только с немногими женщинами, Элизабет. Что-то произошло?

— Да. — Регина неловко улыбнулась в ответ. — У меня кое-какие неприятности, но… — она мягко коснулась его руки, — я не хотела бы волновать Слэйда.

Улыбка, оставшись на губах Эдварда, исчезла из его глаз.

Похоже, он понял, что его просят сделать что-то, о чем не должен знать его брат.

— Согласен. Не стоит без нужды волновать Слэйда всего за несколько дней до свадьбы. Чем я могу помочь?

Регина сделала глубокий вдох.

— Я просмотрела все мои вещи и не смогла найти свадебного платья.

Эдвард удивленно поднял брови:

— Вот как? Да, это серьезный вопрос.

Регина открыла было рот, собираясь сообщить, что не обнаружила там и своего приданого, но что-то остановило ее. Не следует посвящать Эдварда во все странности того, что с ней происходит. Если уж она сама стала сомневаться, что она действительно Элизабет Синклер, в этом тем более могут начать сомневаться и другие. К тому же в глазах Эдварда сразу появилось что-то такое, что ее беспокоило.

— Я думаю, платье было отправлено отдельно, — поспешно произнесла Регина, — и его потеряли где-то в дороге.

— Да, по-видимому, так и произошло. — Эдвард медленно полез в нагрудный карман за сигаретой.

— Или же какой-то из чемоданов остался в Темплтоне, — добавила Регина, — когда собирали мои вещи.

Эдвард задумчиво выпустил кольцо дыма.

— В городе не осталось никакого багажа. Хотя происшествие наделало много суматохи, но, когда поезд прибыл в город, все, что осталось после того, как пассажиры затребовали свой багаж, было доставлено в твой номер.

— О Боже! — Регина побледнела. Она надеялась, что какой-нибудь из чемоданов мог действительно остаться в Темплтоне. — Эдвард, — девушка через силу улыбнулась, — на моих вещах были бирки с фамилией?

— Нет. — Он бросил на нее острый взгляд. — Но это редко делают, ты знаешь.

Регина обмерла. Похоже, он обо всем уже догадался. Да, он определенно догадался.

Может, он и раньше знал, что она не та, за кого себя выдает? Но почему тогда он никому об этом не сказал — ни ей, ни Рику, ни Слэйду? Регина попыталась угадать ответ в его глазах, но Эдвард уже не смотрел на нее — выпустив несколько колец дыма, он наблюдал, как они медленно поднимаются в воздух.

Регина все еще надеялась убедить себя, что она ошибается и все ее страхи — плод разыгравшегося воображения, а у Эдварда совершенно нет причин сомневаться в том, что она — Элизабет Синклер. В самом деле, что он сказал такого, от чего стоит впадать в панику? Многие действительно путешествуют без бирок с указанием владельца багажа.

Это ничего не означает. «Я — Элизабет! — произнесла Регина про себя. — И у меня совершенно нет причин бояться неизвестно чего. По всей видимости, свадебный наряд был послан заранее и затем потерян!»

— С тобой все в порядке, Элизабет?

Регина вздрогнула. Неужели глаза выдали ее?

— Почему ты это спросил?

— Расслабься. — Брат Слэйда внимательно глядел на нее. — Так о чем ты хотела меня попросить?

Регина бросила испытующий взгляд на Эдварда, но не смогла ничего прочесть на его лице.

— Мне нужно купить платье.

Его учтивая улыбка стала шире.

— И это все? Я собирался сегодня заняться с Риком и Слэйдом починкой ограды, но, думаю, ничего плохого не будет, если мы с тобой отправимся в Пасо-Роблес.

— И?..

— И поищем там платье, — спокойно закончил Эдвард.

— Но я выхожу замуж уже в воскресенье!

— Надеюсь, мы сразу найдем что-нибудь подходящее. Я видел там очень красивые белоснежные платья. Немного потратившись, можно будет подогнать их по размеру или изменить по твоему вкусу к воскресенью.

— Надеюсь, ты не ошибаешься, — облегченно вздохнула Регина.

На какое-то мгновение все ее страхи и сомнения исчезли — но только до следующих слов Эдварда. Внимательно глядя на нее, он произнес:

— И мы об этом никому не расскажем.

— Куда, черт побери, все подавались? — раздраженно буркнул Рик.

Слэйд неопределенно пожал плечами. Уже наступило время ужина, а в столовой находились лишь они двое. Слэйд и Рик провели на ранчо весь день и вернулись домой совсем недавно. Слэйд принял ванну, и его волосы еще не просохли.

Конечно, ему тоже хотелось бы знать, куда подевались остальные обитатели Мирамара. Немало удивляло его и то, что Эдвард так и не приехал чинить изгородь.

Когда Лусинда поставила перед ним заказанную дыню, порезанную на тонкие ломтики, Слэйд сразу вспомнил о прошлой ночи. Наклонив голову, он принялся за дыню и настолько ушел в свои мысли, что не расслышал предложение Рика налить ему виски.

— Тебе лучше бы перестать таскаться за этой малышкой, — предостерег Рик. — Твою невесту совсем не порадует, если она узнает о твоих шашнях.

Слэйд даже не повернул головы, но эти слова разозлили его. Он ни разу не спал с Лусиндой. Даже вчера, когда у него был порыв забыться в ее объятиях, он не сделал этого. К тому же он был вовсе не в настроении выслушивать чьи-либо упреки.

— Хватит, — предупредил он.

Но Рик от него не отстал:

— Элизабет — настоящая леди, а настоящие леди очень тонко все чувствуют. Она не захочет связывать свою судьбу с донжуаном. Будь поразумнее. Ты даже не понимаешь, как тебе повезло.

Слэйд откинулся на спинку стула и закинул руки за голову. Повезло? Это просто смешно. Он несчастнейший из смертных, потому что вынужден взять в жены невесту своего брата и в память о нем не имеет права к ней прикоснуться.

— Ты же не хочешь, чтобы она обо всем узнала и исчезла отсюда? — продолжал Рик.

Слэйд нахмурился:

— Ты меня постоянно в чем-то обвиняешь, с самого детства. Я уже устал от этого.

— А что мне остается, когда я вижу, что ты делаешь глупость за глупостью. Ну к чему тебе эта связь с Лусиндой?

Оставь чертову девку в покое. Никого лучше, чем Элизабет, ты не найдешь за всю свою жизнь.

Слэйд выпрямился на стуле, и его каблуки ударились об пол.

— Заткнись, старый болван!

— Что ты сказал?

Слэйд сжал челюсти, чтобы у него не вырвалось что-нибудь еще похуже. Однако через несколько секунд он уже справился с собой.

— Ты можешь в это не верить, но я ни разу даже не притронулся к Лусинде.

Рик недоверчиво хмыкнул.

Слэйд приоткрыл глаза. Боже, каким дураком он сейчас выглядит! Зачем ему вообще в чем-то оправдываться? Рик все равно будет думать о нем самое плохое, как он делал это всегда. Именно из-за этого Слэйд десять лет назад ушел из Мирамара.

— Я хочу с тобой серьезно поговорить.

Рик откинулся на стуле.

— Ты что-то задумал?

— В воскресенье я стану хозяином Мирамара.

Рик недоуменно моргнул, затем взревел:

— Что? Только через мой труп!

— Успокойся, — негромко продолжил Слэйд. Поднявшись на ноги, он подошел к массивному шкафу испанских времен и облокотился на него. — Я женюсь на Элизабет. И получу ее приданое. Именно я буду распоряжаться ее деньгами, и потому власть в поместье должна принадлежать мне.

Лицо Рика стало багровым.

— Еще чего! — выкрикнул он. — Ты — мой наследник, но я еще жив, и до моей смерти очень далеко.

— Тогда ты не получишь ни цента! — ответил Слэйд так громко, что вздулись вены на шее.

— Ах ты, мерзкий сукин сын! Так ты все это заранее задумал!

— Я ничего не задумывал, — твердо ответил Слэйд. — Тебе не следовало показывать мне бухгалтерские книги. Все твои дела пришли в совершенный беспорядок. Мы можем вытащить Мирамар только вместе, и ты будешь поступать так, как я этого захочу.

— Захочешь? Ты? — зло выдохнул Рик. Кожа под его глазами потемнела. — Думаешь, что ты умнее меня, парень?

Тогда я должен тебе сказать кое-что. Ты ни шиша не смыслишь в делах Мирамара — ведь ты уехал отсюда, когда тебе было пятнадцать.

— Имением можно управлять лучше, и я сделаю это, — словно не замечая ярости Рика, продолжал Слэйд. — Первое, что нам надо осуществить, — это продать две трети нашего стада. У нас слишком много скота.

Рик так и застыл с раскрытым ртом и выпученными глазами.

— Следующее, что мы сделаем, — это очистим пятьсот акров леса под пашню. У нас есть три прекрасные плодородные долины для выращивания пшеницы и овса. К следующей весне мы засеем всю свободную землю до последнего акра.

— Продать скот? Превратить пастбище в пашню? Ты хочешь, чтобы мы стали простыми фермерами?

— В противном случае мы неминуемо разоримся.

— Фермерами! — воскликнул Рик. — Чертовыми фермерами! Ты с ума сошел!

— Не помешаем? — вмешался в разговор, стоя в дверях, Эдвард. Из-за его плеча испуганно заглядывала в столовую Регина.

Взгляд Слэйда скользнул по лицу брата и жестко уперся в Регину. Та поспешила отвести глаза.

— Совсем напротив, — ответил Слэйд, не сводя с нее взгляда. — Вы никогда не появлялись столь вовремя.

Все еще не в силах справиться с бурлящей в нем яростью, Рик стремительно мерил шагами комнату. Когда дверь открылась, он резко обернулся и увидел свою жену в покрытом пылью дорожном костюме.

— Где, черт возьми, ты шлялась целый день?

Виктория улыбнулась и спокойно закрыла за собой дверь.

— Зачем так кричать? Я ездила за покупками.

Рик словно не расслышал ее слов.

— Ты знаешь, что задумал этот ублюдок?

Медленно снимая с головы шляпу, Виктория повернулась к разъяренному мужу.

— Должно быть, ты говоришь о Слэйде?

— Кто еще, черт побери, может так вывести меня из себя?

Даже ты на это не способна!

Виктория подошла к мужу и успокаивающе положила руки ему на плечи.

— Тебе лучше успокоиться, Рик. Я не видела тебя в таком бешенстве с того дня, когда он убежал из дома в пятнадцать лет. У тебя может случиться удар.

— Ты права. — Рик отстранил ее руки. — Он будет этому очень рад. Может, еще и станцует на моей могиле. Но я не доставлю ему такого удовольствия.

— Так что он сделал?

— Дело не в том, что он сделал, а в том, что он собирается сделать. Черт побери, Виктория, он задумал забрать у меня Мирамар. Хочет сам устанавливать здесь порядки, превратить Мирамар в ферму!

У Виктории округлились глаза.

— Он сам сказал тебе об этом?

— А кто же еще! Сказал, что собирается единолично распоряжаться деньгами Элизабет и что первое, что он сделает, — это продаст скот и будет выращивать зерновые на пятистах акрах. Здесь будет ферма, а мы станем простыми фермерами!

Виктория прищурилась.

— Вышвырни его вон. Немедленно. Прямо сейчас. И запрети ему когда-либо возвращаться назад.

Рик ошеломленно глянул ей в лицо.

Виктория сжала его запястье.

— Эдвард никогда не заберет у тебя поместье. Никогда.

Мы оба знаем это. Пусть он женится на Элизабет. Он будет просто счастлив отдать тебе все ее приданое. Ты знаешь это.

Мы оба это знаем.

Рик отстранился от нее.

— Слэйд — старший сын. Он мой наследник.

— От Слэйда одно беспокойство! Беспокойство с того самого дня, как он появился на свет!

Рик пристально взглянул ей в лицо.

— Если Слэйд решит что-либо сделать, то его может остановить только грузовой поезд, — предупредила Виктория.

— А может, я и есть грузовой поезд, — сказал Рик.

— Ты слишком стар для таких игр! Вышвырни его вон!

Лиши его наследства!

— Я не могу поступить вопреки традициям. Мирамар — это традиция. Его наследовал старший сын, и так было всегда. Так уж у нас заведено, и ты знала об этом, когда выходила за меня замуж. Знала, что у меня уже есть двое сыновей.

— Но мы всегда выращивали скот и считали, что владеем ранчо! — выкрикнула Виктория. — Всегда!

Если наследником станет Слэйд, он покончит со всеми твоими традициями! Он сделает нас фермерами. Какой смысл сохранять Мирамар, если он станет другим? Отошли Слэйда обратно в Сан-Франциско.

— Хватит! — рявкнул Рик. — Он мой старший сын и наследник. Тут не может быть и речи о каких бы то ни было изменениях. Но если он хочет со мной побороться — что ж, я дам ему бой. Мирамар никогда не превратится в ранчо — по крайней мере пока я жив!

Виктория смотрела на мужа широко открытыми глазами.

— Куда ты идешь?

— Я хочу налить себе еще. — Рик поспешно покинул комнату.

Как только его шаги затихли в коридоре, лицо Виктории изменило свое выражение и она торжествующе рассмеялась.

Этот день приносит одни только радостные новости!

Слэйд был так глуп, что раскрыл отцу все свои планы относительно поместья, и теперь между отцом и сыном пролегла еще одна трещина — трещина, которая может окончательно расколоть их отношения и стать причиной изгнания Слэйда из Мирамара. Виктория знала, как использовать этот счастливый шанс.

Когда Слэйд покинет Мирамар, останется лишь один наследник — Эдвард. И то, что Слэйд возьмет замуж эту девушку в ближайшее воскресенье, ничего не изменит. Виктория снова рассмеялась. Теперь-то она знала наверняка, что невеста Слэйда вовсе не Элизабет Синклер. Истинная Элизабет Синклер находилась в Сан-Луис-Обиспо. Она и не думала отправляться в Мирамар, поскольку осенью уезжала в свою школу в Лондоне. Эту новость Виктория узнала из первых рук, посетив Элизабет и лично с ней побеседовав. Оказывается, Элизабет никогда и не предполагала выходить замуж за Джеймса и, получив телеграмму за подписью Рика, даже не стала затруднять себя ответом. Она жила в красивом особняке с такой пышной свитой лакеев, словно была королевой. И Одевалась она тоже как королева — бриллианты сверкали в ее сережках, на шее, на платье, и все эти украшения были настоящими. Каким же болваном надо было быть, чтобы вообразить, что такая девушка захочет выйти и отдать свои деньги, чтобы потом похоронить себя на дальнем ранчо!

Виктория радостно потерла руки.

Незваная гостья, которая появилась в их поместье, — не более чем проходимка. Теперь Виктория знала, почему эта ловкая чертовка никогда не надевала свои драгоценности — не из страха, что они могут быть украдены, а лишь из-за того, что при более близком рассмотрении может обнаружиться, что они — подделка.

Надо признать, мастерство того, кто изготавливал эти украшения, было очень высоким — она так и не уловила никаких отличий от настоящих. Но сколь бы ни была великолепна подделка, она оставалась всего лишь подделкой — как и сама эта девушка.

А это означало, что Слэйд не получал богатого приданого, которое одно могло вдохнуть жизнь в Мирамар.

Очень скоро Слэйд вылетит из Мирамара без гроша в кармане и навсегда лишится благосклонности отца. Его место займет Эдвард — он-то и станет полноправным наследником Рика и спасет Мирамар.

Глава 14

На протяжении всего ужина Слэйд бросал на Регину внимательные взгляды, которые очень смущали ее. Во время поездки в город она также чувствовала себя очень неловко, хотя Эдвард и пытался ее развлечь. Они без труда нашли хорошее платье и заплатили швее, чтобы та подогнала его по фигуре.

Ни Эдвард, ни Регина не упомянули о том, что цель их поездки должна остаться в секрете. Почему-то Эдварда не удивило, что у невесты не оказалось свадебного платья. Он даже ни разу не поинтересовался, как такое могло произойти. Всю дорогу в город и обратно он был на редкость предупредителен, и у Регины полностью развеялись подозрения относительно его сомнений, что она не та, за кого себя выдает.

Зато Слэйд вел себя во время ужина странно. Более чем странно. Каждый его взгляд был долгим и каким-то загадочным. В конце концов Региной стало все больше овладевать беспокойство. Неужели Слэйд имеет относительно нее какие-то сомнения? Разумнее всего было бы не встречаться с ним ни сегодня вечером, ни завтра — и до самой свадьбы.

Когда подали десерт, Регина, извинившись, поднялась из-за стола. К ее разочарованию, Слэйд тоже отодвинул свой стул и направился следом.

— Куда ты так спешишь? — спросил он, когда они вышли во двор. Ночной воздух был свеж, бриз словно нашептывал что-то шелестом листвы.

— Я провела утомительный день и очень устала.

— И где же ты была?

Регина застыла на месте. Она не хотела рассказывать о поездке в Пасо-Роблес и вообще отвечать на его вопросы об этом дне. Правду она сказать не могла, а лгать ей не хотелось. К тому же, если Слэйд начал сомневаться в ее правдивости, ему тем более покажется подозрительным исчезновение ее свадебного наряда.

Регина с трудом выдавила улыбку:

— Мне надо было приобрести кое-какие вещи.

Скрестив на груди руки, Слэйд прислонился плечом к стене. Его тело расслабилось, но взгляд оставался суровым.

— Вы с Эдвардом хорошо провели время?

— Ну… — Регина чувствовала, что ее улыбка выглядит натянутой. — В городе было очень жарко, но мы неплохо пообедали в гостинице.

На скулах Слэйда заиграли желваки.

— Ясно. Он также проводил тебя в баню?

Поколебавшись, Регина ответила не сразу.

— Нет.

— Но ты наверняка думала об этом?

Она смотрела в его глаза, беспомощно моргая.

— По-видимому, случилось что-то важное, что заставило тебя внезапно сорваться и проделать весь этот долгий путь до города?

— Вовсе нет. Но я же не могу обойтись без мыла, пудры и прочего в этом роде.

— Прочее в этом роде могло бы подождать.

Регина не знала, куда ей скрыться от этого взгляда. Видимо, Слэйд понял, что она лжет. Дальше в этом духе она не хотела продолжать.

— Ну так как? — настаивал он.

— Я устала! — выкрикнула Регина.

— Что такого вы делали с Эдвардом, от чего ты так устала?

— Что?

Лицо Слэйда было мрачным.

— Он повел тебя в ресторан при гостинице и напоил? И постоянно шутил и улыбался, а ты смеялась его шуткам? Вы флиртовали весь день напропалую? Он не скупился на комплименты, а потом попытался тебя поцеловать?

Регина потеряла дар речи.

— Отвечай правду! — Он выпрямился. — Он заставил тебя переменить решение?

— Переменить решение?

— Теперь ты хочешь выйти замуж за него?

Слэйд стоял неподвижно, пристально глядя ей в глаза.

— Так ты ревнуешь меня? — изумленно выдохнула Регина. А она-то думала, Слэйд подозревает, что его невеста — не та, за кого себя выдает. Ее сердце стало биться чаще — но не от страха. Регина была тронута до глубины души. Его ревность означала, что Слэйд к ней неравнодушен. Но у него не было оснований для подобного рода подозрений. Ей было больно видеть уязвленное выражение на его лице.

— Мне нужно было приобрести некоторые вещи, и это все. В самом деле все, Слэйд. — Регина дотронулась до его руки и тут же поразилась тому, какими напряженными оказались его мускулы. — Эдвард всего лишь проводил меня.

— Вот как? — Слэйд опустил глаза на ее руку — такую белую и хрупкую по сравнению с его загорелой и сильной.

Затем он снова поднял взгляд, пристально всматриваясь в ее глаза.

— Ты лжешь мне, — тихо произнес он. — Мне это не нравится. Мне это совсем не нравится.

— Нет! Я говорю правду!

— Тогда расскажи все откровенно. — Слэйд схватил ее за талию так внезапно, что она даже не успела никак отреагировать. — Он целовал тебя? Если это так, я его убью. Хотя, может быть, я поступлю более благородно — оставлю вас друг другу.

Регина поежилась под его сумасшедшим взглядом.

— Слэйд, мы с тобой помолвлены. — Ее голос стал громче. — Я не забываю о своих обязанностях. Я никогда не поцелую другого мужчину. И никогда не предам тебя.

Он продолжал пристально глядеть ей в глаза.

Регина сжала губы в твердую линию — с них готова была сорваться вся правда о ее путешествии.

— Слэйд, — чуть слышно произнесла она, чувствуя силу его лежащих на ее талии рук. С неведомо откуда взявшейся смелостью она подняла руки, чтобы заключить лицо Слэйда в ладони. — Единственный, кто мне нужен, — это ты.

В воздухе повисла такая тишина, что Регине показалось, что она слышит стук собственного сердца. Его щеки были теплыми под ее пальцами. Ей вдруг захотелось, чтобы он поцеловал ее, и немедленно. Но вместо этого Слэйд внезапно снял руки с ее талии и с силой выдохнул.

— Я был полным дураком. Прости меня. Это просто ревность.

Регину охватило невероятное облегчение и одновременно глубокое разочарование. Ее лицо залилось краской: она буквально молила о поцелуе, а он на это не ответил.

— Слэйд?

— Прости. — Он оставался мрачен. — Значит, я могу рассчитывать на твою преданность?

— Да! — почти выкрикнула она. — Да!

Что-то мелькнуло в его лице.

— Не могу понять, чем, черт меня побери, я это заслужил. — Он с силой засунул руки в карманы, словно не желая, чтобы они оставались свободными.

— Я всегда буду предана тебе, Слэйд, — так же как сейчас.

Он шагнул в сторону.

— Даже тогда, когда к тебе вернется память?

Она была готова разрыдаться от его слов. Между ними по-прежнему продолжал стоять Джеймс. На какое-то мгновение ей показалось, что она видит своего бывшего жениха в виде бледного призрака, но уже через секунду Регина поняла, что видит лишь сгусток вечернего тумана.

Губы Слэйда растянулись в горькой улыбке. Его печальный взгляд медленно прошелся по ее фигуре сверху вниз.

— Думаю, мы оба знаем ответ на этот вопрос.

— А может, я ничего и не вспомню, — прошептала Регина, но слишком поздно: повернувшись, Слэйд уже шел прочь.

Между тем Эдвард внимательно наблюдал всю эту сцену.

Он стоял у открытого окна кабинета. Свет был погашен. Отсюда он мог слышать каждое слово. Когда речь зашла о нем, он не смог сдержать ухмылки.

В следующий раз он будет осторожнее и не станет флиртовать с Элизабет. Конечно, это было бы совершенно невинное развлечение, но Слэйд все воспринимал слишком серьезно. Эдвард совсем не предполагал, что его брат настолько сильно прикипел к этой девушке — он буквально позеленел от ревности.

Видя, как Слэйд шагает обратно к дому, Эдвард в сожалении покачал головой. С братом явно творится что-то странное. Сейчас, в вечернем полумраке, Слэйду и в голову не пришло поцеловать свою будущую жену. А она явно ждала этого. Она по уши влюблена в своего жениха — это видно с первого взгляда. Некоторое время Эдвард раздумывал, стоит ли ему спросить брата о его отношениях с невестой, но потом решил не делать этого. Пусть все идет своим чередом.

Повернувшись, Эдвард направился в свою комнату.

Достав из нагрудного кармана лист бумаги, он насыпал на него табак, скрутил сигарету и, поднеся к ее концу спичку, глубоко затянулся, глядя в медленно заполнявшийся туманом двор.

Ей надо было рассказать Слэйду всю правду, но она этого не сделала. Даже не объяснила ему, почему ей пришлось отправиться в город. Уже не в первый раз Эдвард задал себе вопрос: действительно ли у их гостьи потеря памяти? Сегодня его сомнения были сильны как никогда. Впрочем, это было не важно. Он уже знал правду.

Впервые сомнение посетило его, когда он понял, что Слэйду приглянулась бывшая невеста Джеймса. Джеймсу и Слэйду всегда нравились совершенно разные женщины.

Случилось так, что Эдвард был в Темплтоне в то время, когда через два дня после налета на поезд в городе появился Бретт д'Аршан. Темплтон — небольшой городок, и, когда богатый приезжий уединился с шерифом в его кабинете, по городу поползли слухи. Поначалу Эдвард не обратил внимания на то, что щебетала ему в ухо Хетта Лу; его больше занимала мысль, как затащить ее в постель. И только когда она упомянула, что д'Аршан обещает награду в тысячу долларов за информацию о своей пропавшей племяннице, он навострил уши.

Племяннице д'Аршана, Регине Брэгг Шелдон, было двадцать лет. Она была британкой, среднего роста, блондинкой и отличалась редкой красотой. Это описание прекрасно соответствовало Элизабет Синклер — вплоть до акцента, который можно было приобрести лишь в Британии.

Совпадение было столь разительным, что Эдвард немедленно отправился на железнодорожную станцию. До Сан-Луис-Обиспо было всего около часа езды по железной дороге.

Эдварда почти не удивило, что он обнаружил в этом городе Элизабет. Но то, что она вовсе и не собиралась в Мирамар, его крайне изумило и раздосадовало. Он буквально возненавидел бывшую невесту Джеймса. Хорошо еще, что его несчастный брат никогда так и не узнает, как Элизабет отнеслась к его приглашению посетить Мирамар.

Именно в тот день в голову Эдварда закралось подозрение, что Рик знает правду, но по каким-то причинам принимает участие во всем этом странном маскараде. Рик вовсе не был настолько беспамятным, чтобы спутать с кем-то Элизабет Синклер, которую он видел дважды.

Своими открытиями Эдвард не стал делиться ни с кем.

Слэйда он всегда считал человеком, заслуживающим лучшей доли. К этому примешивалось чувство собственной вины: когда-то Слэйд покинул дом — в конечном счете именно из-за него, и потому Эдвард считал себя обязанным что-либо сделать для брата. Не было никакого сомнения, что Слэйд влюбился. А еще одной традицией рода Деланса было то, что по-настоящему они любили только один раз. Если Эдварду удастся помочь своему старшему брату жениться на любимой женщине и стать хозяином Мирамара, он искупит этим все свои грехи перед ним. Именно поэтому он и не сказал никому о своем открытии.

Переживания никак не давали Регине уснуть, но наконец усталость взяла свое и она впала в дрему. Ей приснился сон, и этот сон был очень странным.

Длинный поезд мчался куда-то сквозь таинственную, пугающую тьму. Затем тьма начала рассеиваться, и поезд помчался еще быстрее. А потом она увидела людей. Много людей, белых, похожих на призраки, без лиц.

От страха она проснулась и почувствовала, что вся покрыта потом. Тяжело дыша, Регина поспешно зажгла лампу.

Это только сон, сказала она себе, однако страх никак не желал ее отпускать. Она почти сразу поняла, в чем дело, — сон был удивительно реален; возможно, это вообще был не сон.

Она вспомнила то, что с ней произошло в поезде, вспомнила вместе со своим страхом.

Неужели к ней начала возвращаться память?

Боже, лучше бы этого не было!

Через два дня она выйдет замуж за Слэйда, и ей сейчас совсем ни к чему переживать заново все ужасы ограбления поезда. Не желала она вспоминать и о том, что связывало ее с Джеймсом. Но еще важнее для Регины было не знать, кто она на самом деле, в случае, если она не Элизабет Синклер.

Регина поднялась с кровати, чтобы переодеть промокшую от пота ночную рубашку. Теперь она уже ясно понимала, что во сне к ней вернулись воспоминания.

— Но я не хочу ни о чем вспоминать! — в отчаянии выкрикнула она в пустоту. — Я — Элизабет!

Регина с силой выдвинула ящик шкафа, стараясь не поддаваться охватывающему ее отчаянию. Но в момент, когда она вытаскивала свежую ночную рубашку, какой-то предмет, запутавшийся в складках рубашки, с негромким стуком упал на пол.

Это был медальон.

Регина чуть не вскрикнула, когда узнала его. Именно этот медальон вчера пропал из ее чемодана. Она радостно прижала к груди маленький кусочек металла, словно нашла необыкновенную ценность, но в следующую секунду ее снова охватил страх. Почему вор вернул похищенное на место? Регина поспешно обернулась к двери во двор, затем к двери в коридор.

Почему похититель брал именно этот предмет? Что было в нем такого важного, что вор проник в ее комнату еще раз, чтобы вернуть медальон на место?

Регина открыла крышку. Головка красивой девушки на дагерротипе все еще казалась ей незнакомой, но все же в душе Регины что-то дрогнуло, словно она встретила какого-то очень дорогого ей человека. Закрыв крышку, Регина всмотрелась в инициалы «RS». Чьими они могли быть?

На попытку напрячь память ее голова тут же ответила столь острой болью, что Регина пошатнулась.

Но теперь она уже понимала, что знает девушку на фотографии. Еще одно усилие — и она вспомнит ее имя.

Вскочив на ноги, Регина начала лихорадочно ходить из угла в угол. Знал ли ночной вор, кто она такая, и не это ли послужило причиной того, что медальон вернулся обратно?

Образ девушки на фотографии снова встал перед ее глазами. А вот и локомотив, подъезжающий к станции, и надпись на вагоне — «Сазерн Пасифик коуст лайн». Нет, упорно не соглашалась Регина, это не воспоминание, это — воображение.

— Я — Элизабет, — повторила она.

Но в ее голове уже вспыхнула новая картина: она сама стоит на перроне, в том самом платье, в котором она появилась в Темплтоне в день налета на поезд; но платье это не было порванным, покрытым грязью и мятым — оно было тщательно отутюженным и ослепительно белым. Она ожидает посадки в поезд. Рядом с ней еще одна женщина — невысокая, почтенного возраста, облаченная в синий костюм.

Миссис Шронер.

На глаза Регины навернулись слезы.

И тут же воспоминания словно прорвало. Великолепный каменный особняк посреди ровных зеленых лужаек с розами вдоль стен. Дрэгмоур, ее дом.

Перед ее мысленным взором появились лица родителей — графа и графини Дрэгмоур. Именно графиня — тогда еще молодая девушка — и была запечатлена на этом медальоне.

И тут Регина вспомнила свое настоящее имя. Оно было вовсе не Элизабет Синклер. Ее звали Регина Шелдон.

Безвольно опустив руки, Регина стояла неподвижно, чувствуя, как бешено колотится сердце. Ей следовало бы обрадоваться возвращению памяти, однако она словно окаменела.

Значит, в действительности она вовсе не Элизабет Синклер и все ее подозрения подтвердились? Великий Боже!

Прошло немало времени, прежде чем она взяла себя в руки и ее неровное дыхание стало спокойным. Итак, она — Регина Шелдон. Теперь эта мысль принесла ей облегчение — даже нежелательная правда лучше, чем мучительные сомнения и полная беспомощность. Она — Регина Брэгг Шелдон, и ей нечего бояться одиночества. У нее есть любящие родители, на помощь которых она всегда может рас считывать. А еще у нее есть два прекрасных брата и замечательная сестра — графиня Клэйбораф. Оказывается, в Америке у нее, Регины, много родственников!

Регина вспомнила налет на поезд и обмерла от страха.

Ее сердце охватил ужас, не меньший, чем тогда, когда она увидела, как грабители рвали из ушей своей жертвы сережки. Перед ее глазами всплыло воспоминание о расправе над пытавшимся сопротивляться мужчиной. О Боже! Воспоминания снова наполнили ужасом ее всю и заставили бешено колотиться сердце. Неудивительно, что она тогда решила бежать. И нет ничего странного в том, что она страшилась вновь обрести память. А был ведь еще и прыжок с поезда… Тогда ей показалось, что на какое-то мгновение время прекратило свой бег, остался лишь страх сломать шею при падении — и это была ее самая последняя мысль перед непроглядной тьмой.

Регина не знала, как ей относиться к возвращению памяти. В глазах ее стояли слезы, а из груди вырывался радостный смех. Она не сломала шею и сумела убежать от бандитов.

Даже странно, что она, леди Регина Шелдон, повела себя так решительно. Регина снова рассмеялась. Да-да, она — Регина Брэгг Шелдон, и теперь у нее есть и память, и люди, которым она дорога.

Внезапно Регина замерла. Великий Боже! Как, должно быть, волнуются сейчас ее родственники! Она ехала на поезде в Пасо-Роблес к дяде, Бретту д'Аршану, и его жене, Сторми. Они должны были отвезти ее в Сан-Франциско. В итоге она исчезла неизвестно куда, и они не получили от нее ни единой весточки!

Боже! А миссис Шронер! Она же мертва! Эта мысль просто не укладывалась в голове — миссис Шронер, такая жизнелюбивая! Сердце Регины словно кольнуло острой иглой. В памяти всплыло, как ее спутница пыталась помешать бегущему по вагону бандиту, и на глаза Регины опять навернулись слезы. Миссис Шронер погибла, пытаясь ей помочь.

Регина еще не успела смириться с тем, что ее почтенная спутница рассталась с жизнью, как вдруг сообразила, что ее родители, вернувшись в Англию, должно быть, уже получили весть об ее исчезновении. Наверняка они сейчас в полном отчаянии — не меньшем, чем то, в каком они находились после похищения Люси в 1887 году. Без сомнения, они уже начали поиски. Она должна дать знать о себе как можно скорее. Возможно, родители теперь находятся где-то посреди Атлантики на пароходе, идущем в Америку. Боже, какой страх они сейчас, должно быть, испытывают! Как только они ступят на американский берег, они получат успокоительную весть, но сколько же волнений им до этого придется перенести!

Регина с большим усилием сглотнула комок в горле. Теперь пора сообщить Слэйду и его семье, что она не Элизабет Синклер.

При этой мысли Регина замерла, закрыв лицо ладонями.

Она не Элизабет Синклер, а это значит, что вовсе не ее Рик приглашал в Мирамар. Было странно, как мог он так ошибаться насчет невесты Джеймса, хотя всему можно найти объяснение — Рик не видел Элизабет около пяти лет. Но не этот вопрос был сейчас главным. В Мирамар должна была приехать другая женщина, и другая женщина должна была стать невестой Слэйда.

Эта мысль поразила Регину в самое сердце. Она не выйдет замуж за Слэйда. Ее свадьба будет отменена. Возможно, настоящая Элизабет Синклер уже находится на пути в Мирамар. После того как Элизабет узнает о смерти Джеймса, ее быстро убедят выйти замуж за его брата. Ни одна женщина не способна оставаться к нему равнодушной. К тому же именно Элизабет Синклер семья Деланса желала принять в свои члены на протяжении пяти лет.

Регина вся похолодела. Нет, она совсем не хочет, чтобы Слэйд женился на Элизабет Синклер или на какой-либо другой женщине. Одна лишь мысль об этом была для нее невыносима. Она сама хотела стать его женой.

Решив обдумать все здраво, Регина первым делом задала себе вопрос: что произойдет, если она сообщит о возвращении памяти и о том, что она — Регина Шелдон? В конце концов она ведь тоже имеет богатое приданое. Но состоится ли тогда ее свадьба со Слэйдом?

Определенного ответа на этот вопрос Регина себе дать не могла. Рик не раз говорил, что он человек традиций; вряд ли он будет способен принять столь внезапную перемену. Ее признание может стоить ей слишком дорого. А если Рик и примирится с тем, что у него будет совсем другая невестка, воспротивиться браку может ее собственный отец, а Регина совсем не желала отдавать Слэйда какой-либо другой женщине.

Ее щеки внезапно залил румянец. Как она смеет так думать? Как она может не открыть правды? Как может допустить, чтобы это всеобщее заблуждение продолжалось? Неужели она способна выйти замуж обманным путем?

Регина стиснула зубы и едва не выкрикнула: «Да, способна! Потому что хочу выйти замуж за Слэйда! Потому что я люблю его и не могу допустить, чтобы он достался другой! У меня нет выбора!»

Итак, решено: она скроет, кто она на самом деле. Ей придется лгать. Это будет невероятно трудно — прежде ей еще не приходилось скрывать правду. Она всегда была честной, искренней, послушной родителям — даже тогда, когда их воля противоречила ее собственным желаниям, как в случае с отвергнутым ими лордом Гортензом! Она думала, что влюблена в него, но смирилась с решением родителей — и сейчас была даже благодарна судьбе: иначе она бы никогда не появилась в Мирамаре. А теперь она дерзнет сделать то, о чем раньше не могла и подумать, то, что не совершила ни одна «настоящая леди».

Регина поднялась на ноги. Она должна сделать выбор — самый главный выбор в ее жизни. Она должна сказать правду и покинуть Мирамар или поддержать всеобщее заблуждение относительно нее и выйти замуж за Слэйда из Деланса.

Глава 15

— Берете ли вы, Элизабет Синклер, в мужья Слэйда Деланса, чтобы любить и почитать его до дня, пока смерть не разлучит вас?

Священник повторил свой вопрос. Вздрогнув, Регина обвела глазами помещение. Она стояла рядом со Слэйдом, за ее спиной выстроились все члены семьи Деланса. Прямо перед ней находился священник Бек Штайнер. В комнате не было гостей, не звучал орган, и только два букета цветов напоминали о торжественности происходящего. Судьба распорядилась так, что ей не было суждено выйти замуж в одном из соборов Лондона. Ей приходится вступать в брак на далеком ранчо в Калифорнии.

Сама она была одета в несколько простоватое белое платье с отделанным кружевами воротником. Оно совсем не походило на волшебный наряд, который она часто рисовала себе. Платье украшали лишь цветы, сорванные ею самой во дворе. Нет, свою свадьбу она представляла совсем иначе.

Однако сейчас было неподходящее время предаваться сожалениям о неосуществившихся мечтах. В действительности Регину волновало больше всего то, что Слэйд почему-то избегал смотреть на нее. Он повернул к ней голову всего один раз, когда, взяв под руку, Рик ввел ее в комнату, — но этот восхищенный взгляд был столь красноречив, что все ее страхи перед предстоящим бракосочетанием разом улетучились, уступив место спокойной уверенности.

Все эти мысли и переживания настолько отвлекли Регину, что, не слыша ее ответа на вопрос священника, Слэйд удивленно повернул к ней лицо. Его широко поставленные, непередаваемо красивые глаза в упор смотрели на девушку, и Регина подумала, что у нее еще есть последняя возможность признаться во всем. Если она не скажет правду, то он станет ее мужем — но захочет ли Слэйд простить ей обман, когда он раскроется?

И надо ли ей продолжать притворяться? Надо ли вступать в брак именно таким образом? Не делает ли она ужасную, непоправимую ошибку? Теперь уже и задавший свой вопрос священник смотрел на нее с удивлением. Регина услышала, как смущенно фыркнула Жозефина, как беспокойно переступил с ноги на ногу Эдвард, отчего громко скрипнула половица…

— Да, — прошептала она.

Священник облегченно вздохнул.

Регина повернулась к Слэйду. Слезы застилали ей глаза.

Она сделала это. Она сделала немыслимое — обманула человека, которого любила.

— Объявляю вас мужем и женой, — торжественно произнес отец Штайнер. Затем он улыбнулся Слэйду:

— Можете поцеловать новобрачную.

Но Слэйд не тронулся с места. На его лице лишь играли желваки. «Что же я наделала, — с ужасом подумала Регина. — Стала раздумывать после вопроса священника».

По Слэйду было видно, как тяжело отозвались в его сердце ее колебания. Как ему теперь объяснить, что она сомневалась вовсе не в том, стоит ли ей вступать в брак. И как она объяснит ему потом свой обман?

Внезапно, словно решившись, Слэйд сделал к ней шаг.

Их губы соприкоснулись — но это было прикосновение, которое длилось всего мгновение. Чуть отстранившись, Слэйд внимательно взглянул ей в глаза. Регина попыталась улыбнуться, но ее улыбка получилась жалкой, и влага, выступившая на глазах, слезами покатилась по щекам. В лице Слэйда мелькнуло удивление. Затем он сделал то, чего она никак не ожидала, — смахнул ее слезинку указательным пальцем, а затем отошел чуть в сторону, поскольку в это время со своими поздравлениями к ним направилась вся семья.

Священник снова облегченно вздохнул.

Регина поспешно достала носовой платок и приложила его к глазам. Теперь уже не было смысла о чем-либо сожалеть или чему-либо удивляться. С этой минуты она — жена Слэйда. По крайней мере она хотела на это надеяться. Может, она и стояла перед священником не под своим настоящим именем, но именно ей Слэйд дал клятву и именно она получила от него кольцо.

Когда Эдвард радостно тряс руку новобрачного, Слэйд бросил на молодую жену короткий взгляд через плечо. Но Регина снова не в силах была прочитать что-либо на его бесстрастном лице — как не могла и объяснить его нежное прикосновение к ее щеке всего несколькими мгновениями раньше. Однако ей очень хотелось, чтобы это было выражением его любви.

Впрочем, зачем ей угадывать, какие мысли скрываются за непроницаемым выражением лица ее мужа? Этот сложный человек, видимо, навсегда останется для нее загадкой. Главное, что она любит его. Видеть его уже было для нее радостью. Ее сердце забилось сильнее от мысли, что именно с ним она разделит всю предстоящую ей жизнь.

Первым из подошедших поздравить был Рик. Не скрывая радости, он чуть не задушил Регину в объятиях.

— Добро пожаловать в нашу семью.

— Спасибо, — только и отважилась произнести Регина.

Словно не расслышав ее слов, Рик повернулся к священнику, чтобы энергично пожать его руку. Краем глаза Регина увидела, как Жозефина обнимает Слэйда, а он отвечает ей широкой теплой улыбкой. Регина отвела глаза.

— Держу пари, ты уже и не надеялась, что увидишь меня женатым человеком, — расслышала она его слова.

— Я молилась несколько лет, чтобы Господь дал мне дожить до этого дня, — ответила Жозефина. — Ты будешь счастлив, уж поверь своей Джоджо.

Регине хотелось узнать, что ответит Слэйд, но ей помешала Виктория. К удивлению Регины, мать Эдварда поцеловала ее в щеку, искренне при этом улыбаясь.

— Поздравляю, моя дорогая. Добро пожаловать в нашу семью… — И дальше она произнесла особенно четко; — Элизабет.

Регина обмерла. Без сомнения, это изменение интонации было не случайным. Виктория определенно знала, кем является новобрачная на самом деле.

— Что с тобой, Элизабет? — внезапно нахмурилась Виктория. — Что-то не так? Ты плохо себя чувствуешь? Могу я что-нибудь для тебя сделать?

Регина смотрела на нее широко открытыми глазами.

Так, значит, мать Эдварда знала все. Знала и могла разоблачить обман несколько минут назад, перед самым бракосочетанием.

По коже Регины пробежала дрожь. А что, если Виктория расскажет обо всем Слэйду, причем так, как это будет выгодно ей?

Внезапно Виктория рассмеялась.

— Не волнуйся, милочка, ты можешь на меня положиться. — С этой загадочной фразой она отошла.

Регина закрыла глаза, чувствуя, как ее ладони становятся влажными от пота. Боже милосердный, что же она наделала? Ей следовало сообразить, что кто-то обязательно знает о ее обмане, и уже подготовиться к этому. Что теперь предпримет Виктория? От подобной женщины можно было ожидать чего угодно.

Регину охватил страх. При первой же представившейся возможности она расскажет обо всем Слэйду. Но тут же Регина сообразила, что не способна открыть ему правду. Потребуется время, чтобы он полюбил ее достаточно сильно и простил обман.

Широко улыбаясь, к ней подошел Эдвард. И снова Регину охватили сомнения. Этот парень ей очень нравился, но и ему могло быть известно ее истинное имя. Неспроста он согласился ехать за платьем без всяких вопросов. Он мог знать обо всем — и поделиться сведениями со своей матерью. Регина пристально вгляделась в глаза младшего Деланса, но так и не увидела в них ничего, кроме дружелюбия.

— Как себя чувствует наша очаровательная новобрачная? — Губы Эдварда еще шире растянулись в улыбке, но затем улыбка медленно исчезла с его лица. — Что-нибудь не так?

Регина прикусила губу, ее глаза метнулись мимо Эдварда, разыскивая Слэйда. Тот стоял уже в другом конце комнаты, с отцом и священником; его лицо было мрачным.

Регина надеялась, что Слэйд подойдет к ней, однако он этого не сделал.

— Я просто переволновалась.

Эдвард взял ее за руку.

— Неудивительно. Если бы это была моя свадьба, я бы волновался еще больше. А ты не передумала, Элизабет?

Она внимательно посмотрела ему в лицо.

— Нет. Я бы выбрала Слэйда, и только его, при любых обстоятельствах.

Эдвард кинул на нее испытующий взгляд и внезапно улыбнулся открыто и обезоруживающе:

— Вы будете прекрасной парой, поверь мне.

Уже второй человек делает ей некий странный намек.

Регина не знала что и думать.

Слегка наклонившись, Эдвард прошептал ей на ухо:

— Для меня нет никого дороже брата, а теперь и тебя — его жены.

Он отошел, и Регина молча проводила его глазами. Сомнений не оставалось — Эдвард все знает. Фактически он пообещал ей, что будет хранить ее тайну, поскольку она жена его брата. Великий Боже, кажется, здесь для всех, кроме Слэйда, не секрет, кто она на самом деле! Глаза Регины сами обратились на стоящего рядом со Слэйдом свекра. Поймав ее взгляд, Рик просиял и поднял свой бокал.

— За новобрачную! — громко воскликнул он. Затем повернулся к сыну. В его глазах светилась любовь. — И за новобрачного! За новобрачных. За будущее.

Он не приходил. Только теперь Регина поняла, что он и не собирался этого делать.

Регина напряженно ждала своего мужа три часа — с самого времени ужина до полуночи. Она облачилась в тонкую шелковую ночную рубашку цвета слоновой кости — как-то Слэйд выразил восхищение этой рубашкой, когда зашел в ее комнату, чтобы ее разбудить. Хотя рубашка имела высокий воротник и длинные свободные рукава, все же тонкая материя делала хорошо видимыми все очертания тела. К тому же шелк буквально льнул к ее коже.

Она приняла ванну, надушилась и потратила бездну времени на то, чтобы придать своей прическе самый привлекательный вид. Затем забралась в кровать и, натянув одеяло, стала ждать. Однако Слэйд не пришел, и теперь она знала, что он не появится вообще.

Эта мысль совершенно ее обескуражила.

Впрочем, Слэйд сам откровенно говорил, что женится из-за денег. Все же Регина ожидала, что женой она станет во всех смыслах этого слова. Неужели она ошиблась и, кроме приданого, ему ничего не нужно?

Сев в кровати, Регина опустила ноги на ковер. В ее глазах стояли слезы обиды и гнева. Подойдя к оставленной ею полуоткрытой двери, она выглянула наружу. Обычного полуночного тумана на этот раз не было. На черном небе сияла полная луна. Регина опустила глаза на здание напротив и увидела в комнате Слэйда свет.

Он тоже не спал.

В ее голове мгновенно вспыхнуло решение, и она не стала даже раздумывать, правильное ли оно.

Сделав шаг через порог, Регина дошла до фонтана и огляделась. Весь дом был погружен во мрак.

Двери в комнату Слэйда оказались широко распахнутыми. Когда Регина двинулась к ним, ее сердце сильно забилось. То, что она делала, было дерзко; большинство женщин так бы не поступили. Подумав об этом, Регина замедлила шаг. Она и сама никогда раньше не вела себя так дерзко, повинуясь лишь мимолетному порыву. Но как бы там ни было, она не остановится на полпути.

Регина быстро двинулась вперед и остановилась лишь перед самой дверью, не решаясь постучать. Ее сердце колотилось как бешеное.

Слэйд сидел на кровати. На столике рядом с ним стоял стакан с каким-то напитком, рядом со стаканом располагалась неярко светящая лампа. Даже в полутьме комнаты Регина могла различить, что ее муж не читает и не курит, а просто сидит, глядя перед собой.

Кожа Слэйда чуть поблескивала — по всей видимости, от пота, хотя воздух был прохладным, а его мышцы были столь рельефны, что и в расслабленном состоянии играли под кожей при малейшем движении. Мускулы вокруг ребер делали грудную клетку похожей на стиральную доску, ноги же могли сравниться лишь с ногами статуй античных героев.

Порыв ветра рванул ночную рубашку Регины. Она почувствовала, как заскользила по ее коже тонкая материя, и от этой неожиданной ласки у нее начала твердеть грудь. Регина поспешно опустила руки, прижимая рубашку к телу. Нет, обратно она не уйдет — не сидеть же вот так на кровати в полном одиночестве и не в силах заснуть.

Регина медленно подняла кулачок к двери, чтобы постучать.

— И сколько еще ты будешь стоять у дверей?

Регина даже вздрогнула от неожиданности. Так он заметил? Ее щеки залил густой румянец. Должно быть, он видел и то, как она разглядывала его.

Слэйд поднялся с кровати. Его глаза чуть поблескивали, брови были нахмурены. Так он недоволен ее появлением?

Какое-то мгновение Регине хотелось убежать. Но это быстро прошло.

— Слэйд!

— Что ты здесь делаешь?

— Я… — Она не находила слов. — Я не могу уснуть.

Слэйд сделал шаг навстречу и остановился. Окинув Регину взглядом с ног до головы, он помрачнел еще больше.

— Стоя здесь, ты не заснешь.

Регина не могла поверить своим ушам — Слэйд даже не просит ее войти. Что же нашло на него сегодня? За весь свадебный ужин ее муж не сказал ей почти ни слова. Он не был груб, но вел себя на удивление напряженно и сдержанно — не захотел выпить ни шампанского, ни вина, что уж совсем не было на него похоже. Регина не поняла его поведения тогда — не понимала его и сейчас.

— Так что ты там делаешь за моей дверью?

— Я… — Она не могла придумать никакой правдоподобной причины. Слэйд продолжал внимательно глядеть в ее лицо, стараясь не опускать взгляда.

— Возвращайся в свою комнату, — распорядился он.

— Сегодня у нас свадебная ночь.

Лицо Слэйда стало почти злым.

— Ты думаешь, я не знаю этого?

Регина почувствовала страх.

— Ты не приглашаешь меня войти?

Он опустил взгляд.

— Нет. Возвращайся назад. Увидимся во время завтрака.

Регина была оскорблена до глубины души.

Однако, несмотря на свои слова, Слэйд не отвернулся от нее. Он вообще не сделал ни единого движения. Его грудная клетка поднималась неровно, а дыхание было хриплым.

— Я предупреждаю тебя, — внезапно добавил он.

Регина наклонила голову. Жены обязаны подчиняться.

Она только что дала клятву повиноваться своему мужу. Но если она сейчас уступит, это будет катастрофой. К тому же какой-то женский инстинкт подсказал Регине, что Слэйд говорит вовсе не то, что думает. Крепко взявшись за торец двери, Регина сделала шаг в комнату.

Глаза Слэйда расширились.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — Казалось, он смотрел не на нее, а сквозь одежду, на ее тело.

Регина вспомнила, что под ночной рубашкой у нее ничего нет, и зарделась. Но тут же заставила себя перейти в атаку и упрямо повторила:

— У нас свадебная ночь.

— О нет, — произнес Слэйд. — Убирайся отсюда. Немедленно.

— Ты слышал меня? — настойчиво произнесла Регина и с удивлением заметила, что Слэйд тоже покраснел.

— Уходи сейчас же.

И тут Регина отбросила все сомнения. Пришло время действовать, а не раздумывать.

Стремительно подойдя к Слэйду, она положила руки на его влажную от пота грудь, чувствуя, как он напрягся под ее ладонями.

Теперь уже она и подавно не собиралась отступать.

— Эту ночь мы проведем вместе.

— Нет.

Он словно пришел в себя от ее прикосновения и взял ее руки в свои. В это мгновение его бедро коснулось ее бедра, и от этого ощущения кровь в ней забушевала.

На скулах Слэйда заиграли желваки.

— Не делай этого, — произнес он, но отталкивать ее не стал.

— Не делай — чего? — Регина, полузакрыв глаза, все больше погружалась в ощущения, вызываемые близостью его тела. Дыхание Слэйда стало прерывистым, по его лицу катился пот. Слэйд сжал ее кисти, и Регина простонала, но не от боли, а от досады на то, что он отодвинулся от нее.

— Не могу поверить в это, — тяжело произнес он. — Я изображаю из себя святого, а ты изображаешь дурочку.

Регина открыла глаза и поражение обмерла — таких греховных глаз она увидеть никак не ожидала. Она почувствовала, как отчаянно забилось сердце. Силы начали стремительно ее оставлять — у нее едва не подгибались колени.

Глаза Слэйда опустились на ее грудь с поднявшимися сосками и направились еще ниже — на ее бедра. У нее было такое чувство, словно Слэйд видит сквозь ночную рубашку.

У Регины непроизвольно вырвался стон — их тела были разделены, и она не могла этого больше выносить. Она попыталась высвободить руку.

— Я сдаюсь, — произнес Слэйд. Его глаза блестели. — Я сдаюсь.

Двинувшись к ней, Слэйд обхватил ее лицо ладонями и Начал осыпать его жаркими поцелуями — жадно, ненасытно, как любовник, не видевший свою возлюбленную целую вечность.

Регина с силой обняла его, по ее щекам катились слезы.

Поцелуи Слэйда совсем не походили на те, которыми они обменялись когда-то на пляже. На сей раз Слэйд себя не сдерживал. От жадности его губ на ее коже оставались следы.

Эта ненасытность пугала и опьяняла. Казалось, он хотел попробовать ртом ее всю — и Регина охотно позволяла ему это.

Слэйд ни разу не дотронулся до ее тела, продолжая держать в ладонях лицо. Так ее никогда никто не целовал — и, подумала Регина, никогда не будет. Впрочем, сейчас ей казалось, что никакого иного будущего просто не может быть — только настоящее здесь, в этой комнате. К чему весь прочий мир, если Слэйд здесь?

И все же настал момент, когда поцелуи окончились. Слэйд выпустил ее лицо из своих рук, и Регина чуть не упала, но Слэйд успел ее подхватить.

— Мы оба пожалеем об этом, — тяжело дыша, произнес он, медленно укладывая Регину на пол и снова беря ее лицо в ладони. — Никогда, — хрипло произнес он, — никогда я не видел женщины, более прекрасной, чем ты. И более соблазнительной. Никогда.

Он начал осыпать ее лицо поцелуями с той же жадностью, что и раньше, но Регина совсем не была против, поскольку его страстность разжигала страстность и в ней. До этого о подобных поцелуях она не смела даже мечтать.

Его руки скользнули по ее мокрым от пота плечам. Регина невольно поежилась под его ладонями. Она подумала, что Слэйд сейчас опустится на нее и овладеет ее телом, но он почему-то медлил.

Внезапно губы Слэйда оторвались от ее губ. От отчаяния Регина была готова разрыдаться.

— Слишком быстро, — выдохнул он. Затем провел ладонью по ее груди, словно по чему-то незнакомому. Его рука двинулась еще ниже — к ее животу. Регина непроизвольно напряглась в ожидании.

Их взгляды встретились. В глазах Слэйда горело желание. Теперь он стоял перед ней на коленях, всего в нескольких дюймах от нее, и только сейчас Регина поняла, что его ладони покоятся на ее бедрах.

Руки опустились ниже, остановившись между ее ног, и Регину поглотили волны невыразимого наслаждения. На несколько секунд она полностью потеряла способность воспринимать окружающее. Обретя эту способность вновь, Регина обнаружила, что ее ночная рубашка уже поднята до пояса.

Ладони Слэйда двинулись вверх по ее телу — и ей вдруг показалось, что она умрет от блаженства.

— Как прекрасно, — хрипло выдохнул, опуская голову, Слэйд. Он притянул ее к себе, и Регина почувствовала его отвердевшую плоть. Слэйд снова обрушил на нее град жадных поцелуев, но внезапно остановился.

— О черт, — прошептал он, встретив ее вопросительный взгляд. — Я опять забыл, что мне следует делать это осторожно.

Регина была едва способна расслышать его слова. В эту минуту весь ее разум был поглощен одним — желанием, чтобы Слэйд в нее вошел. Она раздвинула бедра. Руки Слэйда, скользящие по ее коже, внезапно остановились.

— Ты хочешь не этого. — Он убрал ладони, и через секунду Регина почувствовала на себе его тело, мускулистое и тяжелое.

Затем он двинулся в нее. Регина испытала лишь мгновение боли, и затем он, войдя в нее полностью, остановился, прерывисто дыша. Возникшие в ней ощущения были столь сильными, что Регина, сама не замечая этого, вонзила ногти в его спину.

Слэйд рассмеялся. Затем сделал толчок вперед. Потом подался назад. Примерно так пистолет входит в кобуру — свободно и быстро. От этого толчка Регина вскрикнула — по ее телу молнией прошло наслаждение. Слэйд начал делать толчок за толчком. Это было непереносимо сладостной пыткой. Регина вскрикивала и извивалась, чувствуя, что почти теряет сознание. Внезапно негромкий крик издал и Слэйд, и мгновением позже он обессиленно опустился на нее.

Прошло несколько минут — или часов, они совсем потеряли представление о времени, — прежде чем Слэйд соскользнул с нее на ковер.

— Черт подери, — мрачно буркнул он. — Я не сделал тебе больно?

Регина все еще пребывала в полузабытьи. Медленно приоткрыв глаза, она увидела тревожно глядящего на нее Слэйда и улыбнулась.

— Нет. — Она легонько дотронулась пальцами до его губ. — О, Слэйд. Это было так прекрасно… Ты был просто великолепен.

Выражение его глаз смягчилось, но осталось настороженным.

— Слэйд, — произнесла Регина, садясь на полу. Ей понравилось, как прозвучало это имя, и она произнесла его еще раз. Затем снова провела пальцами по губам Слэйда.

Он поймал ее руку, и его глаза сверкнули.

— Нам предстоит долгая ночь, — ласково сказал он.

Глава 16

У двери Слэйд задержался, чтобы бросить на Регину последний взгляд. Он знал, что у его жены отменный сон, а после прошедшей ночи у нее вряд ли появится желание рано просыпаться. Ему же не придется спать ни единой секунды, несмотря на всю усталость.

Достав матерчатую сумку, Слэйд начал складывать в нее свои вещи. Их было немного — только те, что он привез с собой, — и потому сборы оказались короткими. Как только сумка наполнилась доверху, Слэйд покинул комнату и стремительно, стараясь остаться незамеченным, пересек внутренний двор.

Выйдя за пределы дома, Слэйд приставил сумку к стене. Прежде чем покинуть Мирамар, он должен был кое-что сделать.

Размашистым шагом спустившись с холма, он направился к семейному кладбищу.

Как бы он ни пытался изгнать из головы мысли о прошедшей ночи, ее картины снова и снова всплывали в его голове. Он и Регина, оба обезумевшие от страсти. Он не хотел этого вспоминать. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Кладбище располагалось всего в десяти минутах ходьбы от их дома. Под самой массивной могильной плитой лежал Алехандро Деланса — человек, создавший это поместье на землях, полученных им от тогдашнего главы Мексики. За его могильной плитой располагался могильный камень его жены, бабки Слэйда, Долорес. Первый их сын скончался в младенческом возрасте, и его маленькая могилка была в самом начале кладбища. На этом же кладбище покоился и младший их сын, погибший при нападении грабителей на дилижанс.

Его вдова уехала на восток, к своим родителям, и позже вышла там замуж. У Алехандро Деланса было трое сыновей и ни одной дочери, и Рик продолжил эту традицию. К сожалению, традиция повторилась не только в этом, но и в смерти старшего сына.

Подойдя к кладбищу, Слэйд заметил, что за годы его отсутствия место погребения обнесли покрашенной в белый цвет железной оградой. Пройдя в ворота, Слэйд остановился перед могилой брата. Кто-то недавно положил на могилу Джеймса цветы — белые и оранжевые розы. По всей видимости, решил Слэйд, это сделала Жозефина.

Надгробная плита из белого мрамора резко отличалась от всех прочих, изъеденных непогодой. Надпись на плите была короткой: «Джеймс Деланса, благородный, любящий сын. 1873 — 1899 гг.».

Казалось, буквы задрожали и поплыли — или что-то случилось с его глазами? Какая короткая надпись — и как много в ней сказано. Жизнь Джеймса прервалась в самом ее расцвете. Его главной чертой было благородство, и он в самом деле был любящим сыном.

А вот Слэйд предал его.

— Джеймс! — простонал Слэйд. — Я правда хотел, чтобы мой брак был только формальным.

Но все эти извинения были теперь бесполезны. Имело ли смысл говорить могиле Джеймса, что все прошедшие десять лет Слэйд старался быть благородным, в какие бы обстоятельства ни ставила его судьба, чтобы доказать, что мнение отца о нем неверно. Доказать всем — и самому себе. Но вчерашняя ночь свела все его старания на нет. Он совершил предательство. Он не имеет ничего общего с благородством, а значит, Рик был прав, не слишком высоко оценивая среднего сына.

Он, Слэйд, — всего лишь сын шлюхи, как любил напоминать ему Рик; жалкий ублюдок, и ничего больше. Только в глазах Элизабет он герой. Сейчас об этом даже смешно вспоминать. Как наивны могут быть люди!

Боже, как он мог забыть хотя бы на мгновение, что Элизабет была невестой Джеймса, что Джеймс ее любил?

— Прости, — выкрикнул Слэйд, — прости меня, Джеймс! — Но даже произнося это, он продолжал чувствовать себя предателем. Он закрыл глаза, словно пытаясь услышать ответ из могилы. Однако единственное, что ему удалось разобрать, был щебет утренних птиц. Впрочем, что это с ним — он в самом деле ждет ответа из могилы?

Разве мог Джеймс его простить? Ведь в глубине души Слэйд совсем не раскаивался. Его мятежный дух говорил ему, что и он тоже имеет здесь свои права. Элизабет теперь была его женой, а Джеймс мертв, и, черт побери, она ему вовсе не нужна.

Но нет, он не должен поддаваться подобным мыслям.

Слэйд выпрямился. Он не позволит себе предать память Джеймса. Он не сможет жить с такой подлостью в душе.

— Я обещаю, — хрипло выдохнул Слэйд в надежде, что Джеймс его слышит. — Я обещаю… никогда больше. Эта девушка ничего для меня не значит. Клянусь.

Ни отклика, ни ответа, ни прощения. Не было даже намека на то, что Джеймс услышал его слова. Как, наверное, глупо это выглядит со стороны — стоящий у могилы человек, который пытается разговаривать с мертвецом.

Слэйд закрыл руками лицо. Джеймс мертв, и он никогда не будет способен его простить. Остается надеяться лишь на то, что когда-либо удастся дождаться своего собственного прощения.

Слэйд отвернулся от могильной плиты. Настало время расставания. Не только с могилами, но и с Мирамаром, и с собственной женой. Теперь, когда он узнал, как он оказался слаб, остаться в Мирамаре он не мог. Пав однажды, он способен сделать это снова. Кто знает, может, если он останется, когда-нибудь наступит такое ужасное время, когда он вовсе не будет жалеть, что женился на невесте брата. Нет, о том, чтобы остаться, не может быть и речи.

Выйдя за ограду кладбища, Слэйд медленно побрел вверх по холму. Когда из-за склона показался дом, он внезапно остановился: у ворот, нагнувшись, стоял Рик и поднимал с земли его сумку.

Всего пара мгновений потребовалась Слэйду, чтобы прийти в себя и вернуть своему лицу обычное непроницаемое выражение. Потом он решительно двинулся вперед.

— Куда это ты собрался? — требовательно спросил Рик, показывая пальцем на сумку.

— Я ухожу.

— Из-за нее?

Он угадал, и это вывело Слэйда из себя.

— Не твое дело.

— Почему, черт побери? Я тебе отец или нет?

Несколько мгновений Слэйд не был способен произнести ни звука.

— Ты уже давным-давно потерял право называться МОИМ ОТЦОМ.

Рик усмехнулся:

— Может, и ты десять лет назад потерял право называться моим сыном, когда удрал из дома!

Слэйд вспомнил ту ночь, когда он покинул Мирамар.

Только сейчас ему пришло в голову, что, должно быть, его отец чувствовал себя преданным в ту ночь, но Слэйд быстро отбросил эту мысль.

— Давай, поноси меня. Только ты всегда поступал правильно.

— Я этого не говорил. — Рик ткнул пальцем в сумку. — Ты собираешься бежать?

— Да.

— Бежать от меня еще раз?

В ту ночь, десять лет назад, Рик не сказал ни единого слова против его ухода. Но тогда Слэйд был не наследником, а всего лишь вторым сыном — чем-то вроде лишнего груза.

— Да, я бегу от тебя, если тебе нравиться так считать.

— А как еще я должен смотреть на это?

Слэйд неопределенно пожал плечами, словно данная тема его совершенно не интересовала.

— И ты не заберешь ее с собой?

Слэйд заставил себя рассмеяться:

— Черт побери, старик! Я оставляю ее тебе. И Мирамар, и ее наследство. Больше я никогда ее не увижу — и тебя тоже.

— Сын шлюхи — вот ты кто.

— Ты мне это уже говорил. Оставь мою мать в покое.

— Черта с два я ее оставлю! — проревел Рик. — Она бросила меня, даже ничего не объяснив. Ты точная копия своей матери.

Слэйд почувствовал, что его тоже захлестывает гнев.

— Потому что мы оба имели дело с тобой! Она ушла из-за тебя — это ты довел ее до этого!

Глаза Рика побелели от этих слов.

Слэйд сделал шаг вперед, решив выговорить все до конца:

— Десять лет назад ты вынудил меня уйти. Но теперь ты не имеешь надо мной никакой власти. Сегодня я ухожу, но не из-за тебя, а потому что решил это сам!

Рик наконец пришел в себя.

— Отлично! Уезжай! Думаешь, буду переживать? Думаешь, что я хочу, чтобы ты остался, или что ты кому-то здесь нужен? — Он хрипло рассмеялся. — Черта с два!

Слэйд молча забрал свою сумку.

— Ты бы только разорил Мирамар своими дурацкими идеями! — крикнул Рик ему в спину.

Слэйд не отвечал, и Рик повысил голос:

— Я заберу ее себе, парень, а ты можешь убираться на все четыре стороны!

Слэйд молча продолжал идти вперед, хотя его сердце сжала боль. Когда он уже почти скрылся за холмом, Рик вдруг изменил тон:

— Когда ты вернешься?

Слэйд не ответил. Ответом могло бы быть только то, что он не вернется никогда, и сознание этого делало боль в сердце еще острее.

— Ты всегда возвращался в Мирамар! — выкрикнул Рик, словно поняв, что означало это молчание.

Слэйд не откликнулся и на это. Ему хотелось бросить взгляд назад, поскольку такая возможность ему предоставлялась в последний раз, но он удержался.

Он продолжал идти вперед и все же ждал, когда его окликнут в последний раз. Но окликать его уже никто не стал.

Дойдя до конюшни, Слэйд набросил на лошадь сбрую и начал запрягать ее в повозку, раздумывая, пройдет ли хоть когда-нибудь испытываемая им боль по отцу, брату, Мирамару и той женщине, что спит сейчас в его комнате. По женщине, которая была его женой и которую он любил.

Регина никогда еще не чувствовала себя такой счастливой. Она улыбалась от переполнявшего ее чувства блаженства. В эту минуту она не могла думать ни о ком другом, кроме как о Слэйде. О Слэйде, своем муже, своем возлюбленном.

Вспоминая прошедшую ночь, Регина подумала, что она должна была бы сейчас залиться краской, однако она не чувствовала, что ее щеки горят, и усомнилась, что эта краска когда-либо появится еще раз.

Ее сердце сейчас пело: то, что было вчера, и называется любовью, и она никогда не испытывала ничего подобного раньше.

Одеваясь, Регина попыталась представить, какой может стать их следующая ночь. Когда она снова появится в комнате Слэйда, он обязательно улыбнется ей; это будет искренняя, радостная улыбка, немного лукавая, намекающая на греховные мысли в головах у них обоих.

Или нет — он шагнет к ней и, обняв, со смехом закружит по комнате. Затем поцелует и начнет говорить о своей любви, о том, что эта любовь будет длиться вечно и что он счастливейший человек на земле.

Он не говорил об этом прошлой ночью — но прошлой ночью он вообще был сдержан на слова. Конечно, вчера Регина получила более чем достаточно доказательств его к ней страсти, но все же ей хотелось услышать об этом своими ушами.

Сегодняшний день станет началом их долгой совместной жизни. Одеваясь, Регина едва сдерживалась, чтобы не закружиться по комнате. Они двое — муж и жена, возлюбленные, но они станут друг для друга много большим. Когда они узнают друг друга лучше, то станут друзьями. У них будет ребенок. А потом еще один, и еще. У них будет дружная, любящая семья. Регина почувствовала волнение, представив, как вводит Слэйда в дом своих родителей. Наверняка ее мать и сестры будут просто очарованы внешностью и умом Слэйда, братья с ним немедленно подружатся. Хотя они и принадлежат к другому сословию, но они из той же особой породы мужчин, способных на поступок, что и Слэйд. Вот только отец вряд ли хорошо примет ее мужа, поскольку свадьба состоялась без его благословения. Но такое благословение обязательно будет, как только отец поймет, кем является Слэйд.

Она могла сомневаться в этом раньше, но не сейчас.

Регина невольно рассмеялась, заметив в зеркале, как блестят ее глаза и как раскраснелись от радости щеки. Именно так выглядит любящая женщина, подумала она; так выглядит одна из самых счастливых женщин в мире.

Когда наступила середина дня, Регина покинула комнату Слэйда. Решив, что он, по всей видимости, изучает бумаги, она направилась в библиотеку. Обнаружив, что библиотека пуста, Регина заглянула в столовую и гостиную. Но и там не было никого. Она в недоумении застыла в коридоре, раздумывая, куда мог отправиться Слэйд, и тут же услышала звяканье тарелок, которые мыла на кухне Жозефина. Поспешно пройдя коридор до конца, Регина сунула голову в кухню.

Жозефина обернулась — ее лицо было хмурым. Регина даже не сразу решилась заговорить.

— Доброе утро. Вы не видели Слэйда?

Жозефина какое-то мгновение колебалась, что ей ответить.

— Сегодня утром — нет, госпожа.

— Вот как?

— Но Рик сказал, что он хотел бы поговорить с вами. Он в своем кабинете.

Регина просияла. Рик наверняка знает, куда отправился Слэйд. Она быстро направилась по коридору назад, поскольку уже освоилась с Мирамаром. По ее коже прошла теплая волна от радостной мысли, что теперь она — хозяйка всего этого огромного дома.

Дверь в кабинет Рика была распахнута настежь, и Рик увидел Регину еще до того, как она постучала.

— Входи.

Регина сделала шаг в комнату и улыбнулась:

— Добрый день.

— Присаживайся, Элизабет.

Голос владельца Мирамара был на удивление невыразителен, словно Рик был ей не рад.

Сердце Регины кольнула тревога.

— Что-то не так? — У нее перехватило дыхание. Неужели Виктория или Эдвард рассказали, кем она является на самом деле? Неужели он уже все знает? В ее голове закружился целый вихрь мыслей. Если Рик, уже знает, то она должна немедленно рассказать все Слэйду. Но как это сделать? И что произойдет после этого?

— У нас кое-какие проблемы, — медленно произнес Рик, — но не настолько тяжелые, чтобы ты смотрела на меня с таким ужасом.

Регине стало чуть легче, когда она увидела на лице Рика ободряющую улыбку. Но, глянув пристальнее, она заметила, что его глаза оставались серьезными. Так знает или нет?

— Что случилось?

— Дорогая, мне очень тяжело это говорить… но Слэйд ушел от нас.

Хотя произнесенные слова прозвучали по-английски, Регине показалось, что Рик говорит на каком-то другом языке, поскольку она совершенно не поняла того, что услышала.

— Ушел?

— Ушел.

— Я… я не понимаю…

— Слэйд решил вернуться в Сан-Франциско, где он жил все последние годы.

— Решил вернуться?

Рик повторил то, что сказал, слово за словом.

— Без меня? — только и смогла произнести Регина.

Рик помолчал, прежде чем ответить.

— Без тебя. Он знает, что о тебе здесь хорошо позаботятся.

Еще несколько секунд Регина осмысливала то, что произошло. Когда наконец до нее дошла вся правда, мир, как ей показалось, пошатнулся.

— Эй, да на тебе лица нет! — Вскочив на ноги, Рик поддержал ее. — Дай я налью тебе воды. Выпьешь, и сразу станет легче.

Регина была совершенно оглушена услышанной вестью.

Если бы не Рик, она просто упала бы на ковер.

— Так вы говорите, — прошептала она, — что Слэйд меня бросил?

— Ну, не совсем так, — буркнул Рик. — Он просто вернулся к своей прежней жизни.

Регина молча смотрела на Рика широко раскрытыми глазами. Казалось, она потеряла дар речи.

Слэйд уехал. Слэйд вернулся в Сан-Франциско, где он жил до свадьбы. Слэйд женился на ней, а потом оставил ее.

Он ее бросил. Бросил после прошедшей ночи.

Постепенно шок начал проходить, уступая место гневу.

— С тобой все в порядке?

Рик протянул ей стакан с каким-то напитком, но Регина даже не взглянула в его сторону. Она словно забыла о своем свекре. Слэйд говорил ей с самого начала, что женится на ней из-за денег, она же выходила за него по любви. Именно поэтому она и пришла к нему прошлой ночью. Он взял ее — но не так, как муж берет жену, а только лишь для того, чтобы удовлетворить свои плотские желания. Сегодня он ее оставил.

— Элизабет, это ничего не меняет. Слэйд по-прежнему мой наследник, а ты все еще его жена. — Рик положил ладонь на ее плечо. — Ты принадлежишь Мирамару и можешь ни о чем не волноваться.

Регина внезапно сбросила его руку.

— Мерзкий ублюдок!

— Ну, временами он действительно поступает не лучшим образом.

— Женился на мне, чтобы бросить! У него не было никакого намерения — черт бы его побрал! — оставаться со мной и быть мне мужем!

— Думаю, что да.

— Будь он проклят! — выкрикнула Регина. Ее глаза наполнились слезами. Неужели она действительно могла любить такого человека? Дура, она-то надеялась, что в ответ на ее любовь в сердце Слэйда вспыхнет ответное чувство!

— Послушай, он вернется. Он всегда возвращается. — Рик явно терял свой обычный самоуверенный вид. — А когда он появится здесь, вы вместе обо всем подумаете.

— И когда же это? В следующем году или лет через десять?

Рик не ответил.

Поднявшись со стула, Регина начала стремительно расхаживать взад и вперед по комнате. Никогда еще она не испытывала столь сильного гнева, как сейчас, оказавшись отвергнутой и брошенной. Ее переполняла дикая, не знающая границ ярость. Слэйд попросту использовал ее! То, что она сама шла навстречу обману, нисколько его не оправдывало. Но она знает, что должна сейчас сделать. Регина обернулась:

— Где он?

— В Сан-Франциско.

— Вы знаете его адрес?

На лице Рика появилось облегчение.

— Да.

— Отлично!

— Ты отправишься за ним? — задал вопрос Рик.

— Да, — улыбнулась Регина, но эта улыбка была жуткой. — Я поеду к нему — чтобы получить развод!

— Погоди! — воскликнул Рик, но Регина снова сбросила его ладонь со своей руки. — Не делай глупостей! Подумай о Мирамаре. Это твой дом, Элизабет, и это сейчас самое важное. Слэйд вернется и…

— Я не Элизабет.

Рик замер.

— Я не Элизабет, — повторила Регина, чувствуя мстительное удовлетворение. Она понимала, что Рик не ответственен за поступки Слэйда, но все же не могла себя сдержать. — Мое имя — Регина Шелдон, и вы наверняка знаете моих родственников — Брэггов в Техасе и Нью-Йорке. Мой отец — граф Дрэгмоур. У меня есть достаточно большое наследство, и мне не нужны ни вы, ни ваш Мирамар.

— Понятно, — сокрушенно протянул Рик.

— И мне не нужен Слэйд.

— Когда к тебе вернулась память?

— За два дня до свадьбы. Но я была очень глупа и очень хотела выйти замуж за вашего сына. Мирамар здесь ни при чем. — Она заметила, как прояснилось лицо Рика, но его чувства больше не интересовали ее. — Я получила хороший урок, — с горечью продолжала она. — После развода со Слэйдом я вернусь домой. А вы можете подыскать другую простушку, чтобы спасти свой бесценный Мирамар.

Глава 17

Регина прибыла в Сан-Франциско на следующий день после того, как Слэйд ее оставил.

Поезд достиг города в половине четвертого. Всю дорогу Регина не могла избавиться от напряжения — казалось, количество адреналина в ее крови так никогда и не уменьшится. Возможно, все объяснялось тем, что она никак не могла изгнать из головы мысли о Слэйде — мысли, полные гнева и горя.

Глаза Регины опухли от слез, под ними лежали темные круги — следы бессонной ночи.

Эдвард ободряюще похлопал Регину по руке. Он сам вызвался проводить ее к брату, даже, скорее, настоял на этом.

Вначале Регина отказалась было от помощи, но какая же леди путешествует по железной дороге в одиночку? В конце концов ей пришлось принять предложение Эдварда. Но, возненавидев Слэйда, она не могла испытывать хоть какую-то симпатию и к кому-либо из членов его семьи, даже если они и не были в чем-либо виноваты.

Однако Эдвард, казалось, вовсе не замечал ее холодности — он весь так и излучал участие и благожелательность.

Если он и заговаривал, то редко и то лишь для того, чтобы отвлечь Регину от ее мрачных раздумий. Эдвард был очень остроумен, и пару раз Регина, не удержавшись, улыбнулась.

Наконец лед был растоплен. Да и как она могла злиться на этого человека? Он был так добр и так искренне пытался развлечь ее, а чье-либо участие было сейчас именно тем, в чем Регина нуждалась больше всего.

Почувствовав, как на глаза наворачиваются слезы, Регина поспешила отвернуться, чтобы Эдвард ничего не заметил.

Сейчас ей следовало сдерживать свои чувства. Когда она встретит Слэйда, то не проронит ни единой слезинки.

То, что было вчера, уже никогда не повторится. Она кричала на Рика, как капризная девчонка, хотя хозяин Мирамара никак не мог быть ответственным за поведение своего сына.

С сегодняшнего дня она будет холодной и рассудительной.

Если Слэйд оказался подлым, это не значит, что надо опускаться до такого же поведения. Она из очень хорошей семьи и будет следовать тем нормам, которые приняты в высшем свете, чего бы ей это ни стоило. И она никогда не даст Слэйду понять, каким ударом для нее было его бегство.

Регина изобразила на лице некое подобие улыбки, поблагодарила Эдварда за его занимательный рассказ и отвела взгляд. Боже, как же она унизила себя — пришла к Слэйду в свадебную ночь, потеряла самообладание с Риком… Если бы судьба подарила ей исполнение одного-единственного желания, то Регина хотела бы, чтобы этой ночи не было никогда.

Состав замедлил ход. Прошло совсем немного времени, и вскоре поезд медленно вполз на станцию с высокой стеклянной крышей. Сквозь пыльное окно Регине открылся суетливый человеческий муравейник. Пассажиры сновали взад и вперед по перрону, стараясь не опоздать на свой поезд, будь то элегантный скоростной экспресс «Оул», идущий до Лос-Анджелеса без остановок, или какой-нибудь тихоход с местной линии, отправляющийся в Сан-Хосе или Окленд.

Сердце Регины забилось. Совсем скоро она увидит Слэйда и потребует развода. Скоро — но еще не сейчас.

Регина беспокойно качнулась на сиденье, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Ее охватило нетерпение и чувство страха перед предстоящей встречей. По-видимому, со Слэйдом все удастся уладить. Как только она даст ему понять, что он не увидит ее денег, все, что привязывало его к ней, исчезнет. И вряд ли стоит сообщать ему, что она — Регина Брэгг Шелдон, до самого того момента, когда будут подписаны все необходимые бумаги. Он не должен знать о том, как состоятельна и влиятельна ее семья.

Но все это произойдет лишь завтра. Сегодня же она отправится к своему дяде, Бретту д'Аршану, который к завтрашнему утру приготовит все необходимые для развода документы, а вечером все же встретится со Слэйдом, чтобы получить его подпись. Если он откажется, то дядя задействует свои связи — а он настолько богат, что может почти все;

Слэйду никогда не выиграть эту борьбу. Если же дядя по какой-нибудь причине не выиграет дело, она обрушит на Слэйда всю свою семью.

Вдруг в ее душе шевельнулась жалость. Это удивило Регину — Слэйд не заслуживал ни капли сострадания, но все же и того, чтобы все влияние семьи было обрушено на ее мужа, она не хотела. Нет, при всем презрении к нему она не станет мстить. Она просто с ним разведется.

Переведя взгляд на беззаботное лицо сидящего напротив Эдварда, Регина подумала, что младший из Деланса, возможно, даже не догадывается, что за буря эмоций в эту минуту бушует в ней, и не подозревает, что она едет в Сан-Франциско, чтобы потребовать развода у его брата. Или, может, Рик ему все уже рассказал?

— А ты не хотел бы переночевать у моего дяди? — спросила Регина.

На лице Эдварда промелькнуло удивление.

— У твоего дяди?

— Да. — Она улыбнулась. — Ты что, не знаешь, что у меня здесь есть семья? Бретт д'Аршан, кораблестроительный магнат, — мой дядя. Я хочу остановиться у него.

— Разве ты не собираешься сразу поехать к своему мужу?

Глаза Регины сверкнули.

— Нет.

Какое-то мгновение Эдвард молчал.

— Понятно. Когда же ты собираешься встретиться со Слэйдом? Я думал, что мы именно для этого и едем в город.

— Думаю, завтра, — коротко бросила Регина. Не стоит посвящать в свои планы постороннего теперь уже человека.

Она заметила, как сильно удивился Эдвард. Но его обращение осталось по-прежнему учтивым.

— Мог бы я тоже переночевать у твоего дяди, чтобы завтра отвезти тебя к своему брату?

Регина прикусила губу. Похоже, Эдвард догадался, что она боится встречи со Слайдом.

— Если хочешь.

Лицо Эдварда, просияв, так преобразилось, что три почтенные дамы, сидящие по другую сторону прохода, повернули к нему головы. Эдвард подарил им очаровательную улыбку.

— Я очень этому рад.

Регине пришло в голову, что, будь у Слэйда хоть маленькая толика того участия, что было у его брата, она бы не попала в столь ужасное положение.

Поезд наконец остановился, и они начали пробираться к выходу. Носильщик помог им донести вещи до самого вокзала и получил от Эдварда половину серебряного доллара. Регину это удивило. Конечно, носильщику следовало дать на чай, но Эдвард был чересчур щедр. Десятицентовой монеты вполне бы хватило. Регина знала, что Деланса-младший не располагает большими деньгами.

Улицы города, как всегда в это время, были многолюдны. Вдоль дороги стояло с дюжину двухколесных экипажей, несколько кебов и великое множество впряженных в телеги лошадей. Прошло всего несколько мгновений, и они уже сидели в кебе, а Регина называла адрес своего дяди.

— Ноб-Хилл? — переспросил Эдвард.

— Да, — ответила Регина, зная, о чем он подумал. Ноб-Хилл был застроен роскошными особняками. Когда она приехала в Сан-Франциско в первый раз, дом дяди буквально нависал над окружающими его весьма убогими домишками.

Но прошло время, и, к ее изумлению, дом оказался приземистым и неброским среди массивных сооружений, выстроившихся вдоль улицы.

— Чарлз Манн тоже живет на Ноб-Хилл, — негромко произнес Эдвард.

Регина непроизвольно напряглась. Они ни разу не упоминали имени Слэйда, и она не знала, где он живет и работает. Поколебавшись, она спросила:

— А Слэйд?

— Он снимает довольно скромный дом на Гау-стрит, хотя редко там бывает. Целыми днями он пропадает в офисе, часто обедает вместе с Манном. Думаю, дома он только спит.

Регина почувствовала, как что-то сжалось у нее в груди.

Сейчас было около шести, и, когда они будут проезжать мимо особняка Манна, Слэйд может быть там. От этой мысли она пришла в волнение.

— А где его офис?

— Там же, где и Манна, в «Филдкрест-биддинг». Манн — хозяин всего этого дома.

Регина выглянула из окна кеба — мимо нее медленно проплывала Маркет-стрит. Люди в этот час возвращались с работы, и у перекрестка кебу пришлось надолго остановиться. Странно, но она никогда не спрашивала своего мужа о его жизни в Сан-Франциско.

— Я совсем ничего не знаю о мистере Манне.

Эдвард кинул на нее внимательный взгляд.

— Манн взял Слэйда в свое дело, когда тот был пятнадцатилетним сорвиголовой.

— Сорвиголовой? — Регина была удивлена.

— Здесь с наступлением сумерек по улицам бродят банды подростков; иногда их можно встретить и днем. Они обычно враждуют с китайцами, но бывает, что нападают и на других иммигрантов. Это идет еще со времен депрессии. Люди считают, что работы мало из-за китайцев. Я так не считаю.

— Как это печально.

— Да. Китайцы — благо для города, они очень трудолюбивы и настоящие мастера своего дела — хотя я не рискнул бы делать такое заявление на публике. В любом случае тебе нет нужды бояться оборванцев, если только ты не собираешься ночью прогуляться по Чайнатауну. — Эдвард дружелюбно улыбнулся. — Слэйд приехал сюда, когда бросил Мирамар. У него не было в кармане ни цента, и он примкнул к одной из банд. По счастью, эта банда решила обчистить дом Манна, довольно интересного человека с необычной судьбой. Манн сам был когда-то уличным задирой, причем не где-нибудь, а в Нью-Йорке. Он задал трепку всей банде и задержал Слэйда. Вот так и началось их знакомство.

На какое-то время Регина почувствовала еще большее отвращение к своему мужу, который, как оказалось, в молодости был налетчиком; но все же она не могла не пожалеть пятнадцатилетнего паренька, вынужденного бежать из дому без гроша в кармане.

— И что произошло дальше?

— Думаю, Манн увидел в Слэйде себя самого в юности, разглядел, что Слэйд — неплохой парень. Он не стал сдавать его в полицию, а взял к себе в дом, дал ему возможность заработать. Поначалу Слэйд служил у него посыльным, а сейчас управляет большей частью империи Манна.

Регина удивленно заморгала.

— Империи?

— Манн составил себе состояние в Камстоке, во время «серебряной лихорадки» в конце пятидесятых — начале шестидесятых. Он оказался достаточно умен, чтобы распродать свои дома до того, как месторождение истощилось, а не сидеть на своих деньгах. Во время «серебряной лихорадки» он владел половиной Виргинии и сейчас владеет отелем «Палас», ранчо Никасио, самым большим в окрестностях Марина, а также десятой частью всего городского имущества Сан-Франциско. Я слышал, что он вкладывает деньги в «Октопус».

— «Октопус»? — слабо отозвалась Регина. И Слэйд — правая рука этого предпринимателя?

— Компанию «Сазерн Пасифик» часто называют «Октопус», — пояснил Эдвард. — Манну принадлежат большая часть вагонного парка штата, тысячи миль дорог, миллионы акров земли, он является здесь одним из самых влиятельных политиков. — Эдвард хитро улыбнулся. — И это еще не все, Регина. Так что Чарлз Манн кое-что собой представляет. Он один из самых богатых людей Сан-Франциско.

Регина молчала. Сейчас она испытывала еще больший гнев. Ах вот как! И прикидывался бедным ковбоем!

Эдвард словно угадал ее мысли.

— Когда Слэйд возвращался в Мирамар, он не выглядел как преуспевающий бизнесмен. Возможно, это ввело тебя в заблуждение.

— Ну вот мы и прибыли. — Регина узнала дом дяди.

Пока Эдвард расплачивался с кебменом, она радостно оглядывала дом. Наконец-то у нее будет своя крыша над головой и возможность залечить душевные раны. Ей хотелось как можно скорее очутиться в объятиях дяди, и она с нетерпением ждала, пока кебмен-выгрузит ее багаж и, перенесет его к дому.

Ее уже ждали: с вокзала Темплтона Регина отправила телеграмму, сообщающую, что с ней все в порядке и она прибывает в город через несколько часов. Дверь дома распахнула перед ней сама ее тетушка.

Тетушка Сторми, высокая, статная женщина с очень красивым, несмотря на свой почти шестидесятилетний возраст, лицом, вскрикнула, обнимая ее. Она тут же потащила растроганную до слез Регину в холл, совершенно забыв об Эдварде.

— Где ты была? — выкрикнула тетушка. — Мы тут сходим с ума от волнения! Ты знаешь, что твои родители уже на середине Атлантики? Как жаль, что им нельзя послать весточку, пока они не прибудут в Нью-Йорк!

— Очень жаль, — повторила Регина.

Только сейчас она заметила своего дядю — его красивое лицо было одновременно и радостным, и мрачным. Столь странное сочетание Регине уже приходилось видеть на лице отца, но оно обычно появлялось не из-за нее, а из-за ее сестры, той самой, которая стала недавно графиней. И тут Регина вспомнила про Эдварда.

— О мой Бог! — воскликнула она, оборачиваясь к Эдварду. Тот нерешительно шагнул вперед. Дядюшка Бретт бросил на ее спутника подозрительный взгляд.

— Дядя, — Регина широко улыбнулась, — позвольте мне представить вам моего друга Эдварда Деланса.

— Твоего друга? — изумленно переспросил Бретт, не выказывая ни малейшего желания протянуть руку.

У Регины дрогнуло сердце.

— Он не совсем мой друг. — Она залилась краской. — Он — брат моего мужа.

Пожаловавшись на усталость, Эдвард тактично попросил показать ему его комнату, давая возможность Регине остаться наедине с ее родственниками. Теперь Регина стояла посреди библиотеки. Тетушка так и не отходила от нее — она была слишком взволнована, чтобы отпустить ее хотя бы на шаг. Спокойным выглядел лишь Бретт — и то только после того, как налил и залпом опрокинул полный стакан шотландского виски.

— Так ты вышла замуж за Слэйда Деланса? — обратился он к Регине.

Регина кивнула.

— Объясни мне все с самого начала. Ты спрыгнула с поезда во время ограбления и потеряла при падении память. Потом тебя ошибочно приняли за другую женщину — Элизабет Синклер, так?

Регина снова кивнула.

— А когда к тебе вернулась память? — опросил Бретт; в его голосе звучало недоверие.

— Несколько дней назад, — сказала Регина.

— Я приглашу лучших докторов штата, чтобы они тебя осмотрели. Они прибудут завтра. — Его голос смягчился. — С тобой все в порядке?

— Да.

Внезапно дядюшка снова нахмурился:

— Так говоришь, Деланса?

Регина напряглась.

— Ты его знаешь? — спросила она.

— Знаком, хотя и не очень хорошо. Я видел его несколько раз, но он всех сторонится, кроме Чарлза Манна. Он очень много работает и предан своему хозяину. — Лицо Бретта стало еще более недовольным. — Какой черт дернул тебя выскочить замуж так поспешно? Ты ведь уже знала во время свадьбы, кто ты на самом деле?

Регина почувствовала, что не может сказать не правду.

Один раз она уже солгала, выходя замуж за Слэйда, и это принесло только несчастье.

— Да, я знала.

— Разрази меня гром, если я способен представить вас вместе! — воскликнул Бретт. — Это просто не укладывается у меня в голове.

Регина молчала, раздумывая, не стоит ли заодно сказать и о разводе. Ее сдерживало только то, что в данный момент эти слова могли вызвать эффект разорвавшейся бомбы.

— А я считаю, что они прекрасно подходят друг другу, — улыбаясь, вмешалась тетушка. Она бросила на Регину ободряющий взгляд, в котором, однако, сквозило удивление — тетушка была очень проницательна и сразу поняла, что тут что-то не так. — Все невесты в городе будут страшно разочарованы.

Хотя Регина пыталась убедить себя, что Слэйд ей совершенно безразличен, у нее все же вырвалось:

— Вот как?

— Ни для кого не секрет, что им интересуется половина женщин в городе, и немудрено. Он очень красив. — Заметив, как сжались губы Регины, тетушка поспешила добавить:

— Но он, похоже, ни на кого не обращает внимания. К дамским угодникам его не отнесешь, моя дорогая.

— Меня это не интересует.

— Регина! — Тетушка сделала к ней шаг и заглянула в глаза. — Что случилось?

Регина набрала в грудь побольше воздуха.

— Это не так важно, — твердо произнесла она. — Я… я развожусь.

В библиотеке наступила тишина.

— Мне нужна ваша помощь, — волнуясь, добавила Регина. — Я хочу, чтобы вы подготовили необходимые для развода бумаги, и как можно быстрее.

Тетушка сжала пальцы, а Бретт удивленно переспросил:

— Что? Что ты сказала?

— Я развожусь с ним.

— Как я понял, ты вышла за него замуж всего два дня назад?

— Это была ошибка.

— Ради Бога, Регина, что происходит?

— Это долго объяснять. — Вспомнив, что ей пришлось пережить, Регина проглотила комок в горле. — Так надо, Бретт. Я рассчитываю, что могу положиться на тебя. Если ты мне не поможешь, мне придется самой заняться своим разводом.

Хотя Бретт выглядел совершенно обескураженным, он все же оставался в первую очередь джентльменом.

— Я не говорил, что я тебе не помогу.

Тут тетушка внезапно взяла Регину за руку и потянула за собой к двери.

— Послушай, дорогая, — доверительно произнесла она, — давай поговорим как женщина с женщиной. Глядишь, это дело как-нибудь и уладится. Я могла бы взять это на себя.

— Твой брат будет просто потрясен, узнав о ее замужестве, — сказал ей Бретт. — А когда он узнает о разводе, то может умереть от разрыва сердца. Учти это, Сторми. — Бросив на Регину сердитый взгляд, Бретт направился прочь из комнаты.

Регина чувствовала правду в каждом его слове. Отец будет просто разъярен, узнав о том, что она вышла замуж без его согласия. А что будет, когда он узнает о ее разводе, она старалась и не думать. Как ни любила она своего отца, именно его она меньше всего хотела бы сейчас увидеть.

Регина закрыла глаза. Было трудно поверить, что это она оказалась в столь ужасном положении. После развода ее репутация рухнет раз и навсегда. Подавляющее большинство женщин во второй раз замуж не выходят, а если и выходят, то заключают невыгодный брак. Впрочем, граф Дрэгмоур достаточно богат и влиятелен, чтобы подыскать ей кого-нибудь, и повторный брак должен состояться как можно скорее, пока не поползли нежелательные слухи/ Регина почувствовала, что готова разрыдаться, и опустилась на софу. Если последние остатки самообладания покинут ее, то тогда…

— Мне действительно нужна помощь. Я не могу обратиться к какому-нибудь адвокату сама — он сразу поймет, что я ничего в этом не смыслю, и затребует невероятную сумму, а у меня сейчас нет ни цента.

— Это у тебя нет ни цента? — Тетушка опустилась рядом на софу. — Только пожелай, и у тебя будет столько, сколько тебе надо. Ты поссорилась со своим мужем?

— Нет.

— Но у вас настоящий брак?

Регина чуть поколебалась.

— Да.

— Он тебя соблазнил, Регина? Поэтому ты вышла замуж в такой спешке?

— Нет.

Тетушка в недоумении замолчала.

— Я знаю тебя всю твою жизнь, дорогая. На подобный поступок способна твоя сестра Николь, но не ты. Ты знала, кто ты, когда выходила замуж. Объяснить твой брак я могу только одним — ты выходила замуж по любви.

— Нет! — Регина яростно замотала головой, и на ее глазах выступили слезы. — Он очень красив, и я совсем потеряла голову. — Она закрыла лицо руками. Как же это трудно — говорить правду! Она не может теперь защититься тем, что у нее была потеря памяти. Может, легче говорить не всю правду?

— Я верила в то, что он любит меня. Но это оказалось не так. Он женился на мне, чтобы спасти свое бесценное поместье. Женился из-за моих денег, а не из-за любви. А потом он бросил меня, тетя Сторми!

Лицо тетушки стало таким же мрачным, как и лицо ее мужа.

Все необходимые для развода бумаги Регина получила уже на следующий день.

Бретт взял на себя все необходимые формальности.

То, что Слэйд женился на его племяннице лишь для того, чтобы спасти свое поместье, окончательно вывело его из себя. Регина постаралась, чтобы в их разговоре не было придано слишком большого значения тому факту, что она вышла замуж под чужим именем, зная, кто она такая. И уж конечно, она не стала распространяться о своем чувстве к Слэйду; впрочем, она и сама стремилась о нем забыть. Неудивительно, что ее родственников не удовлетворили данные ею объяснения. Они так и не смогли понять, отчего Регина решила выйти замуж столь скоропалительно, даже без благословения отца, позабыв так свойственные ей благоразумие и уважение к старшим.

Бретт подготовил бумаги сам — поскольку дело касалось развода, он не хотел лишней огласки. Правда, он высказал предположение, что, прежде чем принять окончательное решение, Регине следовало бы приостановить дело до приезда отца — но тогда придется ждать еще недели две, а Регина об отсрочке не хотела и слышать.

Она также отговорила Бретта от мысли встретиться со Слэйдом, поскольку знала вспыльчивый характер обоих мужчин и боялась, что их разговор может закончиться заурядной дракой. Сразу же после беседы с дядей ей самой пришлось сесть в кеб, чтобы вместе с Эдвардом отправиться к Слэйду.

В кебе Регина наконец смогла немного расслабиться. Какое-то время они двигались в северном направлении по Вэн-Несс, одной из самых широких и шумных дорог города. Движение было столь сильным, что кеб никак не мог объехать едущий впереди дилижанс. Это было тем более обидно, что по соседнему ряду их обогнала простая фермерская телега, затем фургон с бочками пива и фургон молочника. Через некоторое время, однако, им удалось оставить дилижанс позади, и лошади побежали быстрее, но все же не так быстро, как проехавший мимо автомобиль с весело улыбавшимися ей молодыми джентльменами. Автомобиль становился в городе все более и более популярным, однако он стоил целое состояние. В их семье купить такой предмет роскоши решилась лишь ее кузина Люси.

Большинство зданий на Вэн-Несс имели не больше трех этажей, и потому высокое десятиэтажное здание «Филдкрест-билдинг» было видно издалека. Когда кучер свернул на ведущую к нему улицу, сердце Регины забилось и, хотя день выдался довольно прохладный, ладони повлажнели от пота. Она вновь видела загорелое лицо Слэйда — как обычно, непроницаемое и бесстрастное. Регина непроизвольно взглянула на коричневый конверт, зажатый в руке. В конверте находились документы, которые Слэйд должен был подписать.

Кеб остановился, и они с Эдвардом торопливо направились к зданию. Миновав двери, они пересекли вестибюль и остановились возле лифта. Только сейчас Регина заметила, что ей трудно дышать, и причиной тому была короткая прогулка от кеба до лифта.

— Половину десятого этажа занимают офисы Манна, — сообщил Эдвард, когда они прошли в лифт.

Регина ничего не ответила. Ее горло сжалось так, что она была совершенно не в состоянии говорить.

Когда двери лифта открылись, Эдвард взял Регину за руку, по-видимому, почувствовав, что ей в эту минуту нужна опора. Проведя ее мимо нескольких дверей, он остановился у самой последней по коридору и негромко постучал.

Из-за двери раздался голос Слэйда:

— Войдите.

Распахнув дверь, Эдвард посторонился, пропуская свою спутницу вперед, но Регина словно застыла, не в силах сделать хоть один шаг. Однако отступать было поздно. Слэйд уже увидел ее.

Глава 18

Он сидел за большим письменным столом, спиной к окну.

Регина в первое мгновение не поверила своим глазам — на ее муже была белоснежная рубашка, совершенно отличавшаяся от тех, в которых она видела его в Мирамаре, на шее был повязан галстук. Узел галстука был слегка ослаблен, а рукава рубашки закатаны до локтей. На столе перед Слайдом лежала стопка бумаг. Позади него на спинке стула висел шерстяной пиджак.

Увидев Регину, Слэйд застыл в изумлении. Регина также смотрела на него молча, стараясь унять разбушевавшееся сердце.

Через пару мгновений она поняла, что Слэйд в комнате не один. Поднимаясь сюда, она ожидала, что может увидеть Чарлза Манна. Но этот человек не был Манном. Мало того, он совсем не походил на служащего его учреждения.

Рядом с окном стояла высокая женщина, похожая на статуэтку изяществом фигуры и красивым даже на самый придирчивый взгляд лицом.

— Боже! — улыбаясь, воскликнул Эдвард. — Как хорошо, что ты здесь! — Однако его взгляд был направлен вовсе не на Слэйда — глаза Эдварда прочно приклеились к очаровательной брюнетке.

Женщина с интересом посмотрела на Эдварда, потом перевела взгляд на Регину.

Регина так и не нашла в себе силы сделать шаг вперед.

Незнакомка была старше ее, даже старше-Слэйда, — как раз в том возрасте, когда расцветает красота зрелой женщины.

Ей было где-то тридцать с небольшим.

Регина слегка пошатнулась — ее сердцу была нанесена еще одна тяжелая рана. И тут ее охватил гнев.

Слэйд не поднялся ей навстречу. Он только чуть подался вперед, его лицо помрачнело.

— Что ты здесь делаешь?

Регина напомнила себе, что она — леди. Леди ни при каких обстоятельствах не теряют голову. А вот дама в темно-красном платье — явно не леди, иначе она не осталась бы наедине с женатым мужчиной. Это соображение позволило Регине собрать волю в кулак. Она не потеряет лицо перед людьми низшего круга и будет холодна как лед. Со Слэйдом она будет разговаривать так, словно он ей совершенно безразличен.

— Прошу прощения, если я вас побеспокоила.

— Привет, Ксандрия. — Эдвард все это время продолжал разговаривать с женщиной так, словно они были только вдвоем в комнате.

Ксандрия перевела взгляд с Регины на Слэйда, затем снова бросила внимательный взгляд на Регину. Ее большие глаза поражали своей голубизной.

— Зачем ты здесь? — снова требовательно спросил Слэйд.

Казалось, он был готов ее уничтожить.

— Я приехала по делу, — ответила Регина.

— По какому делу?

— По личному. Надеюсь, у тебя найдется время?

Ничего не ответив, Слэйд продолжал смотреть ей в лицо.

— Думаю, мне лучше уйти, — произнесла Ксандрия и двинулась мимо стола к выходу.

Регине ничего в эту минуту не хотелось так сильно, как избавиться от этой женщины. Изображать холодность ей становилось все труднее. Присутствие посторонней в кабинете ее мужа могло в любое мгновение лишить ее самообладания.

Ксандрия на секунду задержалась, ожидая, что скажет Слэйд. Тот наконец поднялся из-за стола и мрачно буркнул:

— Ксандрия, это моя жена Элизабет. Элизабет, это Ксандрия Кингсли.

От этих слов Ксандрия словно онемела. Регина даже почувствовала к ней жалость. По-видимому, любовница Слэйда и не подозревала, что он женат. Какой же он ублюдок!

Но тут Ксандрия внезапно улыбнулась:

— Очень рада с вами познакомиться.

Теперь настал черед изумляться Регине. Пару секунд она молча глядела в приветливо улыбающееся лицо Ксандрии, пока наконец не справилась с собой.

— Я тоже рада. — Она протянула руку для рукопожатия, одновременно борясь с желанием выцарапать глаза сопернице, а заодно и своему мужу.

Ксандрия снова перевела взгляд с Регины на Слэйда.

Улыбка исчезла с ее лица так же неожиданно, как и появилась.

— Прошу прощения, но мне придется уйти, — чуть хриплым голосом объявила она. — У меня назначена встреча.

Регина кивнула. Она с трудом сохраняла самообладание, но никак не могла отвести глаз от Слэйда. Он тоже глядел на нее, и в его глазах была ярость.

Эдвард сделал шаг вперед.

— Я провожу, — сказал он Ксандрии. Бросив на него быстрый взгляд, Регина заметила, как изменилось выражение лица Эдварда. Ни один мужчина, видимо, не может устоять перед этой амазонкой с пышными формами.

Ксандрия направила на него долгий, оценивающий взгляд.

— Буду вам весьма благодарна.

Она направилась к двери. Эдвард, не скрывая своего крайнего удовлетворения таким поворотом событий, поспешил следом.

Итак, они остались наедине.

Внезапно звуки улицы, проникавшие в комнату сквозь распахнутые окна, стали казаться удивительно громкими: звякал колокольчик, крякали гудки, колеса постукивали по булыжной мостовой, цокали копыта, разносились свистки полицейского, раздавались какие-то возгласы. К этому добавлялось еще и воркование голубей, примостившихся на подоконнике.

Поднявшись, Слэйд обогнул стол и подошел к Регине.

— Я наконец хочу услышать ответ на свой вопрос.

— А может, это мне следует спросить, что ты здесь делаешь? — ровным голосом произнесла Регина.

— Я здесь работаю, как видишь.

— Да уж, вижу. И это ты называешь работой?

На его скулах заиграли желваки.

— Ну а теперь отвечай ты.

— Возможно, тебе известно, — как-то само сорвалось с ее губ, — что место жены — рядом с мужем?

— Ну уж нет! Не в этом случае.

Ее захлестнула волна обиды.

— Вот как? Не в этом случае? Надо сказать, ты очень ясно выразился.

— Я никогда не обещал, что останусь. — Слэйд не сводил с нее глаз.

Регина вздрогнула, словно ее ужалили.

— Ты мне вообще ничего не говорил.

— А ты ничего и не спрашивала.

Они молча смотрели друг другу в глаза. Регину буквально переполняли гнев и боль; она едва сдерживалась, чтобы не взорваться вспышкой ярости и не излить наконец все, что накипело у нее на душе. Ей хотелось ударить Слэйда, причинить ему такую же боль, какую он причинил ей, хотелось кинуть ему в лицо полные горечи обвинения. Как он посмел бросить ее после такой ночи? Как он посмел оставить ее одну?

Но нет, она никогда не опустится так низко. Регина продолжала стоять неподвижно; ее волнение выдавала только вздымавшаяся грудь.

Слэйд еще больше помрачнел.

— Извини.

— Нет, не извиню! — выкрикнула Регина.

Он поколебался, затем протянул руку и дотронулся до ее руки.

— Та ночь… Я не хотел, чтобы это произошло.

Она резко отдернула руку.

— Не прикасайся ко мне!

— У тебя есть все основания для расстройства.

Регина даже не затруднила себя ответом. «Расстройство» — это совсем не то слово, каким можно было описать ее переживания. Но она не даст ему и намека на то, что она чувствует на самом деле.

— Тебе не следовало приходить сюда, Элизабет, — нерешительно начал Слэйд. — Почему ты здесь? Я хотел бы, чтобы ты оставалась в Мирамаре.

Она стиснула зубы.

— В то время, как ты заводишь шашни с этой женщиной. Ты обманщик!

Его лицо стало напряженным.

— Я знаю. Я знаю это лучше, чем кто-либо другой.

Регина в недоумении заморгала. Такого ответа она никак не ждала. Она вспомнила, что когда-то Слэйд говорил ей нечто подобное — и тогда она бурно протестовала. В то время она боготворила его. Он был для нее всем. Но больше этого не будет — даже несмотря на то, что в ее сердце еще осталась частица прежнего чувства.

Сунув руки в карманы, Слэйд исподлобья взглянул на Регину.

— Я тебя обидел. Я не хотел этого.

Регина усмехнулась.

— Как ты любезен. — Это прозвучало почти как рыдание.

— Ладно! — вдруг крикнул он. — Но позволь тебе напомнить, что это не я пришел в твою комнату той ночью. Ты пришла ко мне. Я не желал брачных отношений. Это ты набросилась на меня, черт тебя побери!

Она даже вскрикнула. Эти слова, хотя они и содержали правду, словно хлестнули ее по лицу. Регина отшатнулась, как от удара.

Слэйд повернулся и, подойдя к окну, уставился в стекло.

Какое-то время Регина стояла неподвижно, не в силах справиться с ошеломившей ее новостью.

— Так ты не хотел настоящего брака?

— Нет.

Внезапно Регина почувствовала, что ей не хватает воздуха. Слэйд обернулся.

— Думаю, мне надо тебе все объяснить. Я считал, что ты в любом случае хотела бы стать замужней женщиной, получить крышу над головой и мою фамилию.

— Ты ошибался.

Слэйд сжал губы.

— Черт побери, тогда я должен просить у тебя прощения.

Я жалею сейчас о том, что сделал, больше, чем когда-либо.

Регина не произнесла ни звука — она была просто не в состоянии выдавить из себя хотя бы слово.

— Вечером я отвезу тебя в гостиницу, а завтра ты можешь вернуться на поезде обратно в Темплтон. Эдвард привез тебя сюда — он сможет проводить тебя и обратно.

Она-то прежде считала, что не очень понимает этого человека. Оказывается, она не понимает его совсем.

— Нет.

Слэйд нахмурился.

— Ты не можешь здесь оставаться.

— Я знаю. — Опустив голову, чтобы он не заметил ее горячих, обжигающих кожу слезинок, она достала из конверта бумаги. — Я требую развода, Слэйд, и немедленно.

— Что?

— Я не собираюсь больше оставаться твоей женой.

Он не сделал ни единого движения, не проронил ни звука.

— Кажется, ты не очень удивлен?

Он медленно поднял на нее глаза.

— Может быть, я вообще не удивлен.

Ее поразило выражение боли в его глазах. Похоже, не одна она сейчас страдает. Впрочем, какое ей дело до его чувств — ее муж не заслуживает ни капли ее сочувствия.

— Я думал, ты желаешь стать хозяйкой Мирамара.

— Нет. — Она хотела добавить, что хотела стать не хозяйкой Мирамара, а хозяйкой его сердца, но сдержалась. К чему говорить о том, что невозможно? — Я не хочу иметь с Мирамаром ничего общего.

Он опустил взгляд на свой заваленный бумагами стол.

— И я ставлю тебя в известность, что ты не получишь ни гроша из моего наследства.

— Это что — месть?

— Понимай как хочешь. — Регина чуть вздернула подбородок. — Может, ты и прав. Но не ты ли говорил, что этот брак — фиктивный?

— Ты не имеешь права распоряжаться деньгами. Имущество жены принадлежит ее мужу.

В случае с Элизабет Синклер, возможно, это и так. Но не в ее случае. Впрочем, она не станет раскрывать, кем является на самом деле. Теперь очевидно, что он охотился лишь за ее деньгами. Если Слэйд узнает, что она куда состоятельнее, чем он предполагал, то ни за что не выпустит ее из своих рук.

Регина протянула приготовленные бумаги.

— Отпусти меня, Слэйд. Вопрос с деньгами мы как-нибудь уладим. — Адвокат предупредил ее о возможности такого поворота дела. Вместе с тем он советовал ей не идти ни на какие уступки. Но Слэйд очень упрям, придется-таки от него откупаться.

Лицо Слэйда словно окаменело.

— Сколько для тебя будет стоить этот развод?

— Я… я не знаю.

Его губы растянулись в какой-то зловещей улыбке.

— Вот как? Почему? — Он сделал шаг вперед.

Регина машинально отступила и отвела глаза.

Он подошел так близко, что она уперлась спиной в стену.

— Почему ты не знаешь? Думаю, если ты пришла откупиться от меня, у тебя была в голове какая-то цифра.

У Регины бешено заколотилось сердце. Его близость действовала на нее пугающе. Как и его взгляд.

— В твоих устах это звучит так… гнусно.

— А разве это не гнусно?

Она закрыла глаза. И правда, развод — самое отвратительное несчастье, какое могло с ней случиться.

— Так сколько? — настаивал он. — Сколько, черт побери?

Она почувствовала страх. Но, стоя у самой стены, она была не в состоянии куда-либо отступить.

— Наши адвокаты…

— К черту адвокатов! — выкрикнул Слэйд, вырывая из ее рук бумаги. — К чертям адвокатов, деньги, все!

— Что это значит? — воскликнула она.

Он выкрикнул ей прямо в лицо:

— Это значит — нет! Не-е-т! Нет!

Она застыла неподвижно.

Слэйд усмехнулся:

— Вот что я думаю о твоем предложении, Элизабет. — Он взял ее бумаги двумя руками. Поняв его намерения, Регина протестующе вскрикнула, но Слэйд с силой разорвал их пополам. Затем улыбнулся.

Регина пришла в бешенство.

— Ты еще об этом пожалеешь! — выкрикнула она. — Пожалеешь! Я расскажу обо всем этом отцу, и он…

— Отцу?

Регина тут же поняла, что проговорилась. Она прикусила язык.

— Джордж Синклер мертв.

Регина прижалась к стене. Сердце ее, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Как она могла совершить такую ошибку?

Слэйд обхватил ее за плечи и притянул к себе.

— Кто твой отец? Кто ты, черт тебя побери?

— Пусти! Я все объясню!

Он приподнял ее лицо за подбородок. На какое-то мгновение Регине стало страшно.

— Кто ты такая? Отвечай!

Она нервно облизнула губы — они совершенно пересохли. Если бы Слэйд захотел, он мог бы свернуть ей шею.

— Мое имя — Регина Брэгг Шелдон, — хрипло произнесла она. — Я все вспомнила.

По его взгляду было видно, что он ей не верит.

— О Боже, — прошептала Регина. — Я… я собиралась тебе рассказать.

По лицу Слэйда было видно, что он потрясен до глубины души. Внезапно его пальцы на ее лице напряглись.

— Когда? Когда, черт побери, ты об этом узнала?

В этот момент Регина почувствовала, что положение ее хуже некуда. Ложь бы ее не спасла, поскольку Эдвард знал правду.

— П-перед с-самой свадьбой.

В его глазах бушевала ярость, но Слэйд не сделал ни движения.

— Черт бы тебя побрал, — только и сказал он.

Регина робко попыталась высвободиться.

— Пусти меня.

Она должна поскорее отсюда исчезнуть — дело все равно придется отложить на какое-то время. Сейчас она боялась этого человека.

Но Слэйд не отпускал ее. В его глазах продолжала гореть ярость и что-то еще, что трудно было определить.

— Я приеду сюда в другое время.

Его пальцы сжали ее подбородок еще крепче.

— Пожалуйста! — От боли голос Регины повысился до крика.

Внезапно Слэйд опустил руки и отвернулся от нее.

— Убирайся! Убирайся отсюда! Убирайся к дьяволу, черт тебя побери!

Она стояла неподвижно.

— Убирайся, — выкрикнул он, — пока я не ударил тебя!

Повторять этого второй раз ему уже не потребовалось.

Регина опрометью выбежала из кабинета. Позади себя она услышала грохот — Слэйд перевернул свой письменный стол.

Глава 19

— Вот так сюрприз! — произнесла Ксандрия.

Эдвард и Ксандрия только что вышли на улицу Вэн-Несс.

— Надеюсь, для тебя это хороший сюрприз, — улыбнулся в ответ Эдвард.

Ксандрия остановилась и уставилась на него долгим взглядом — озадаченным и вместе с тем искушающим.

— Мы говорим о них или о тебе?

Эдвард улыбнулся:

— Мы говорим обо мне — и о нас.

— О нас?

— Разве не так? — Он не отрывал от нее глаз.

— Ты совсем не изменился после прошлой попытки меня соблазнить.

Эдвард рассмеялся.

— Леди, я вовсе не собирался вас соблазнять — я вас утешал. Как это и положено джентльмену. Я бы не позволил себе воспользоваться вашим горем.

Ксандрию слова Эдварда лишь позабавили.

— Ты вовсе не был джентльменом, и я сомневаюсь, что ты вообще когда-нибудь им станешь. Это не ты себе не позволил — тогда это тебе не позволила я.

— И до сих пор сожалеете, лежа в одиночестве ночью в постели и шепча мое имя.

Она рассмеялась. Затем, внезапно став серьезной и не сводя с Эдварда взгляда, произнесла:

— Честно говоря, я действительно вспоминала о тебе — раз или два за этот год.

Лицо Эдварда тоже посерьезнело.

— Хм. Ну что ж, для начала и это неплохо. Я надеюсь, что эти мысли были достаточно неприличными?

— Леди никогда не скажет все, Эдвард.

Они оба улыбнулись.

— Мне кажется, этих четырех лет и не было совсем. Надеюсь, ты не совершила какой-нибудь глупости вроде повторного брака?

— Нет, конечно. Все три года после траура я избегала мужчин.

Эдвард бросил взгляд на ее гибкую, стройную фигуру.

— Сколько же тебе пришлось бегать!

Ксандрия вздохнула.

— Что поделаешь. Ни один из этих людей не был так честен, как ты. Боюсь, что их больше привлекало наследство отца и то, что досталось от Ричарда, моего мужа.

— Скажи, у тебя в самом деле назначена встреча? И если это так, могу я тебя проводить?

— У меня назначено много встреч. — Ксандрия едва заметно улыбнулась. — Манн доверил мне управлять его «Грандотелем».

— Я просто потрясен.

— А я думала, что тебя может потрясти только женская фигура.

— Ты меня недооцениваешь. Это твой экипаж?

Ксандрия кивнула, и они не спеша пошли через дорогу.

— Ты изменилась, — заметил Эдвард. — Теперь ты уже не наивная, убитая горем вдова, какой была четыре года назад.

— Это заметно? — Она была явно польщена.

— Просто бросается в глаза.

— Да ведь и ты тоже изменился, — сейчас Ксандрия чувствовала себя неспособной противиться действию лести, — и больше не выглядишь маленьким мальчиком, каким был когда-то.

— Дорогая, мы оба знаем, что я не был мальчиком даже в восемнадцать, и я надеюсь убедить тебя в этом в самое ближайшее время.

Они остановились возле двухколесного экипажа. Ксандрия подняла на Эдварда глаза. У нее не было никакого сомнения, что он говорит правду и действительно скоро ее в этом убедит. Она вспомнила себя в его объятиях, полуобнаженной и пожираемой греховными желаниями, и по ее телу прокатилась горячая волна.

Четыре года назад исполнилось всего несколько месяцев с того дня, когда она похоронила своего мужа. Эдвард тогда был всего лишь задиристым, но невероятно красивым парнем. Она и сама не заметила, как ее интерес к нему стал чем-то большим и весьма опасным. К счастью, у нее хватило благоразумия не отдать себя во власть его горячим поцелуям и еще более горячим ласкам. Эдвард легко смирился с ее отказом продолжить начатое — по-видимому, у него были другие, с кем он мог удовлетворить свою страсть.

На этот раз обещанная Эдвардом перспектива нисколько ее не обеспокоила Ксандрию, хотя прежде подобное предложение потрясло бы ее до глубины души. За прошедшие годы понятие о грехе у нее сильно изменилось, как, впрочем, и она сама.

Дела ее шли успешно, а вместе с успехами увеличивались ее власть и влияние. Во второй раз выходить замуж она не стала, хотя мужчин у нее, как правильно угадал Эдвард, за последние три года было немало. В самом деле, что толку вечно скорбеть по мертвому мужу, которого при жизни она не очень-то и любила?

Впрочем, на любовные истории у нее оставалось не так много времени. Для такого успеха, какого удалось добиться Ксандрии, требовалось немало усилий. Она начала пробиваться с самого низа, от должности простого клерка, и дошла до поста управляющего «Гранд-отелем» Манна. Ксандрия принадлежала к новой категории деловых женщин, которых многие считали чересчур эксцентричными, но принадлежностью к которым она гордилась. Поэтому она не собиралась больше связывать себя брачными узами — даже сама мысль об этом казалась ей теперь нелепой.

Вместе с тем после смерти мужа она обнаружила в себе жажду плотских утех. Но, удовлетворяя желания, Ксандрия всегда была осмотрительной. Она совсем не хотела, чтобы о ее любовных историях узнал отец. Это был человек старомодных взглядов, он никогда бы ее не понял. Чарлз Манн ни о чем не подозревал. Не подозревал и Слэйд, который был его правой рукой. Хотя Ксандрия и относилась к нему чуть ли не как к родному брату, она считала Слэйда ханжой, чересчур усердным в обличении чужих недостатков. И потому действовала очень скрытно — это было для нее куда важнее, чем удовлетворение своих аппетитов.

— Может, ты пообедаешь со мной сегодня вечером?

Эдвард даже вздрогнул от этого вопроса. Леди, даже столь экстравагантные, никогда не делают мужчинам подобных предложений. На его красивом лице появилась улыбка.

— Буду безумно рад, дорогая.

— Хорошо. Мы можем пообедать в моем офисе в отеле в девять. И ты мне расскажешь обо всем, что происходит между Слэйдом и его женой.

Эдвард бросил на спутницу пристальный взгляд.

— Не возражаю. — Несмотря на все усилия Ксандрии, от него не ускользнуло, что ее щеки при этих словах порозовели.

Злобно выругавшись, Слэйд швырнул случайно попавшуюся под руку папку с бумагами на пол, резко повернулся и взглянул в окно. Это было поразительно, но он ничего перед собой не видел, кроме образа своей жены; изгнать который из головы было просто невозможно.

Он все никак не мог поверить в то, что только что услышал: она не Элизабет Синклер, она не невеста Джеймса и никогда не была знакома с его братом, а его брат не был знаком с ней. Сколько же бессонных часов провел он, терзаясь чувством вины перед Джеймсом! И ради чего?

Она протащила его через самый настоящий ад, и за это ей не может быть никакого прощения. Невероятно! Она выглядела, как ангел, говорила, как ангел, действовала, как ангел, — но на самом деле была совсем далека от этого. Ее нельзя даже назвать леди. Леди не лгут. Конечно, она бесподобная актриса — но и только.

Этот обман был столь неожиданным, что Слэйд никак не мог в него поверить.

А главное — он не мог понять, какими мотивами руководствовалась его жена. Раз память к ней вернулась, зачем было устраивать эту свадьбу? Она принадлежала к аристократическому сословию и должна была думать о совсем другой партии. Неужели она испытывала к нему какие-то чувства?

Вряд ли. Впрочем, ответ на этот вопрос совершенно не важен. Она должна была сообщить ему правду.

А ведь она намного более богатая наследница, чем Элизабет Синклер. Странно, зачем ей нужен был такой обман?

Слэйд в раздумье остановился у окна. И как мог Рик, хорошо знавший Элизабет, совершить подобную ошибку? Такого просто не могло быть. Похоже на то, что Рик знал, кем она является на самом деле, и был поглощен мыслью, что может получить возможность войти в семью Брэггов. Значит, не только Регина обманула его, но и его отец.

Слэйд чувствовал, как в нем клокочет гнев. Резко повернувшись, он начал стремительно мерить шагами комнату.

По крайней мере гнев заглушил горечь от ухода его жены.

Если его и тронуло выражение боли в ее глазах, то сейчас ему об этой минутной слабости было даже смешно вспоминать, как и думать о нелепости того, что произошло. Знай он, что она никогда не была невестой Джеймса, он чувствовал бы себя сейчас счастливым, а не оскорбленным и обманутым.

У Слэйда стало тяжело на душе. Насколько решительно она стремится получить развод и как много потянется за ним грязи и мерзких споров? Даже если Регина будет вести себя как леди, удара по репутации не избежать.

Внезапно Слэйд стукнул кулаком по стене. Нет уж, развода он не допустит! Но эта мысль сразу показалась ему нелепой — ведь он не получал от этого брака ничего, кроме ненависти своей жены, которую он сам ненавидел за обман.

И все же что-то в нем упорно противилось расторжению брака. Его греховные желания? В голове Слэйда всплыли подробности свадебной ночи, и в нем мгновенно вспыхнул огонь.

Он не погас, он был даже сильнее, чем раньше. Брак, основанный лишь на плотском влечении, — это худший брак, однако таких браков несчетное число, и он далеко не последний, кто подчиняется велениям плоти.

Ему нужно заставить себя думать о чем-нибудь другом.

Регина намекнула, что она способна на многое, чтобы получить развод. Было бы неразумно выходить на бой с ее влиятельной семьей, но он еще никогда не уклонялся от борьбы.

Все Деланса принимали вызов и боролись до победы. Но бороться против семьи Регины? Одно это предположение действовало удручающе — и вовсе не из-за страха неблагоприятных последствий.

По мере того как он ходил из угла в угол, его гнев постепенно угасал, и Слэйд в конце концов решил, что вопрос о разводе надо отложить, чтобы вернуться к нему, когда окончательно улягутся все эмоции.

В дверь постучали, и Слэйд даже обрадовался, что его наконец оторвали от тягостных раздумий. В кабинет стремительно вошел Чарлз Манн — его начальник, учитель и друг. Хотя Чарлз знал, что стучать в дверь смысла нет, он неизменно это делал, чтобы подчеркнуть свое уважение к подчиненным.

— Уже поздно, — произнес он; синие глаза Чарлза смотрели испытующе.

Слэйд неопределенно пожал плечами, пытаясь прикинуть, какой может быть причина этого визита.

— У меня много дел.

— Вижу. — Чарлз улыбнулся. — Никогда не мог понять, как ты находишь на своем столе нужные бумаги.

Сейчас, когда стол был перевернут и бумаги лежали на полу, вопрос звучал особенно актуально.

— По крайней мере, когда мне это удается, мои записи помогают мне помнить все.

— А я держу все здесь. — Чарлз постучал указательным пальцем по лбу. — Но мне нравится этот первозданный хаос. Наверное, таким же он был, когда Бог начинал создавать мир.

Слэйд усмехнулся:

— Вряд ли.

— Ладно. В конце концов это ты создал мою империю.

Без тебя мне бы ничего не удалось. И теперь ты хочешь меня оставить?

— Но я никуда не ухожу, Чарлз.

— Прекрасная новость. А я боялся, что после женитьбы ты захочешь вернуться в Мирамар.

Слэйд показал жестом на одно из кресел.

— Я рад, что ты пришел. Давай сразу к делу.

Чарлз не стал садиться, он легонько сжал плечо Слэйда.

— Может, закажем какой-нибудь напиток в «Палас-отеле»?

— Что? Не в «Гранд-отеле» Манна? — решил поддразнить его Слэйд.

— Я хочу немного отвлечься от дел и отвлечь тебя. К тому же «Палас-отель» ближе.

Сейчас Слэйда было легко убедить — работать после визита Регины он был совершенно не способен. Поздним вечером он приедет сюда и наверстает упущенное. Пока же ему требовалось с кем-нибудь поговорить, услышать чей-то совет, и потому он без колебаний согласился.

Большой зал «Палас-отеля» высотой в несколько этажей располагался под стеклянной крышей. По внутренним стенам его опоясывали балконы для тех посетителей отеля, которые хотели взглянуть на происходящее внизу. Вечерами в зале можно было увидеть всю элиту Сан-Франциско, завершавшую день каким-нибудь не очень крепким напитком, однако и на протяжении дня здесь появлялись весьма влиятельные лица, выбравшие это место для ведения переговоров и заключения сделок.

Ближе к вечеру зал заполняли жены бизнесменов. Мода на благотворительность в городе достигла своего пика, и женщины если не занимались сплетнями, то уж непременно обсуждали детали очередного благотворительного бала. Молодой издатель Уильям Херст постоянно держал в этом зале своего репортера, а порой являлся и сам во избежание того, чтобы пикантные новости не появились на страницах его газет, когда было впору уже справлять их юбилей.

Слэйд и Чарлз двинулись через зал, и им несколько раз пришлось задержаться для приветствия — обоих здесь хорошо знали. Выбрав самый дальний угол, оба опустились на мягкие стулья и заказали себе по бурбону со льдом.

— Так кто же она? — задал свой первый вопрос Чарлз.

— Регина Брэгг Шелдон. — Слэйд сделал особое ударение на слове «Брэгг». Назови он фамилию Рокфеллера или Астора, он не удивил бы Чарлза больше.

— Вот как! Слэйд, я крайне удивлен, что ты скрывал от меня свой брак.

— Тебе сообщила о нем Ксандрия?

— Сразу, как только покинула твой офис.

Слэйд вздохнул:

— Я ничего не скрывал. Брак фиктивный. Если бы он был настоящим, я бы не покинул Мирамар.

— Не могу поверить, чтобы ты просто так оставил новобрачную.

Слэйд наклонился вперед, стараясь, чтобы чернокожий официант, наливающий им бурбон, не мог его слышать.

— Я женился на ней ради денег, Чарлз, и не более того.

Чарлз, казалось, был удивлен.

— Вот как? На тебя это не похоже. Насколько я помню, ты всегда мало ценил деньги.

Слэйду пришлось объяснить сложное финансовое положение, в котором оказался Мирамар. Затем он рассказал о появлении девушки, которую приняли за невесту Джеймса Элизабет Синклер, и о своем решении взять ее в жены.

— Из уважения к памяти Джеймса я хотел, чтобы этот брак был чисто фиктивным. Она получала крышу над головой и, что было не менее важно в ее положении, защиту; мы же получали для Мирамара средства, в которых отчаянно нуждались.

— Ну и история! — Чарлз поставил свой стакан на стол. — Почему же ты не обратился ко мне? У меня хорошие связи с банками.

— Если бы ты действительно мог помочь, я бы так и сделал. У меня и у самого есть кое-какие связи. Но, взяв заем, мы смогли бы вернуть его очень нескоро. У меня была мысль предложить тебе долю в делах Мирамара, но Рик и слышать не хочет о том, чтобы пустить чужаков. И он не ошибается — если права на Мирамар будет иметь кто-то чужой, тогда ради чего нам вообще его спасать?

— Понимаю. Но я бы мог выделить нужную сумму лично тебе под деловую расписку. Ты об этом не подумал?

— Подумал. — Лицо Слэйда стало хмурым. — Но я просто не осмелился тебя об этом просить.

— Да уж, на такое ты не способен. Ты не из тех, кто любит одалживаться. За десять лет, что мы вместе, ты ни разу ни о чем меня не просил. Именно поэтому я дам эти деньги.

Слэйд удивленно поднял на патрона глаза, стараясь тем не менее не показать, как тронут этим предложением. В глубине души он боялся просить из страха услышать отказ и тем самым как бы получить уведомление, что его ценят не настолько высоко, чтобы одалживать такие деньги.

— Чарлз, речь идет об очень большой сумме, — решительно произнес Слэйд. — Мы ничего не выплачивали банку на протяжении двух лет. Нам нужны средства для того, чтобы сделать ранчо прибыльным, а первую прибыль оно может дать лишь лет через пять.

— Сумма действительно большая, — согласился Чарлз. — Но я все равно хочу дать тебе деньги.

Слэйд с трудом проглотил комок в горле.

— Спасибо. — Он глубоко вздохнул. Чарлз все-таки решился на это. По-видимому, их дружба глубже, чем он думал. — Но ты должен понять, что деньги я смогу вернуть не скоро. Хотя с моей женитьбой на девушке из семейства Брэггов я могу чувствовать себя немного лучше. Банк наверняка перестанет на меня сильно давить. Я постараюсь использовать ее имя максимально, как смогу.

— Брэгги — очень влиятельное семейство, — согласился Чарлз. — Могу себе представить, какое ты получишь приданое.

Слэйд опустил взгляд на свой стакан, к которому так и не притронулся.

— Я не возьму ее денег. Это очень лживая особа. Ее ложь я никогда не прощу и никогда не забуду. Она выглядит как ангел — но только внешне.

— О какой лжи ты говоришь?

— Я, как и все, думал, что она была невестой Джеймса. — Голос Слэйда сорвался. — Она же знала, что это не так, но ничего мне не сказала.

Какое-то время Чарлз сидел неподвижно, затем наклонился вперед и взял Слэйда за руки.

— Выкинул бы ты все это из головы, сынок.

Слэйд молчал. Вспыхнувший в нем гнев словно лишил его дара речи.

— Ты любишь ее?

Слэйд только отрицательно покачал головой. Никому на свете он не признается, что, когда принимал эту девушку за Элизабет, он действительно ее любил.

— Я прошел через самый настоящий ад, Чарлз, когда думал, что она невеста Джеймса. Через ад.

— Значит, тут что-то есть.

— Это не любовь, — хрипло произнес Слэйд.

— Будь ты к ней равнодушен, она не вызывала бы у тебя таких эмоций.

— Ладно, я действительно неравнодушен к ней. Но это касается только постели.

Чарлз улыбнулся:

— Ты хочешь меня провести? Это не сработает. Я знаю тебя лучше всех.

— Извини. Я просто зол на нее. Она требует развода. И еще как требует! Сейчас мы ненавидим друг друга, но свободы я ей не дам.

Чарлз похлопал его по руке.

— Не стоит противиться естественному ходу вещей. Она-то, когда выходила за тебя замуж, знала, кто ты на самом деле. Если это не говорит тебе ни о чем, то мне говорит о многом. И я думаю, лучшей жены тебе не сыскать во всем мире. Ксандрия сказала, что эта девушка не только очень красива, но и невероятно обаятельна. Она считает, что Регина Брэгг Шелдон тебе замечательно подходит, — а у Ксандрии, ты знаешь, прекрасное чутье. Думаю, тебе самое время обзавестись женой, Слэйд. Женой и семьей.

Слэйд бросил на друга недоверчивый взгляд.

— Женой, которая способна обмануть?

Чарлз мягко улыбнулся.

— Сынок, на твоем месте я бы сначала спросил ее, по какой причине она вышла за тебя замуж. Надеюсь, ты меня понял.

Глава 20

Чарлз был прав. Слэйд действительно не мог понять, почему состоятельная Регина Шелдон не отменила свадьбу. Что ж, он последует совету и задаст этот вопрос ей самой.

Полный решимости, Слэйд позвонил в колокольчик перед дверью внушительного дома д'Аршанов. Было уже поздно, но он не хотел ждать.

Открывший Слэйду дворецкий воззрился на него с крайним подозрением: никого к этому позднему часу в дом не приглашали.

— Пожалуйста, сообщите миссис Деланса, что с ней хочет поговорить ее муж.

Глаза дворецкого стали круглыми от изумления.

— Под таким именем в этом доме никого нет, сэр.

Слэйд почувствовал, что внутри у него все начинает кипеть. Его жена даже не захотела пользоваться его фамилией.

Впрочем, ему следовало это предвидеть. По всей видимости, она желает, чтобы их брак вообще остался для всех тайной.

Не ожидая приглашения, которого могло и не последовать, Слэйд прошагал мимо дворецкого в холл.

— Тогда скажите мисс Шелдон, что к ней пришел ее муж.

Дворецкий онемел от изумления.

Но не успел он еще прийти в себя, как в фойе появился Бретт д'Аршан. Слэйд знал этого человека. Это был весьма умелый и ловкий делец, который, однако, никогда не преступал закона и был весьма уважаем. Обычно Бретт был любезен и предупредителен — но на сей раз он выглядел отнюдь не дружелюбно. Слэйд понял, что ему предстоит не совсем приятная беседа.

— Кого-то ищете? — криво усмехнулся д'Аршан.

— Я хочу повидаться со своей женой.

— Если бы вы подписали сегодня бумаги, вам бы вообще не понадобилось больше с ней видеться.

— Но я не подписал. Могу я с ней поговорить?

— Почему бы и нет?

— Мне не нужна бесполезная болтовня. Где она?

— Сначала позвольте мне кое о чем вас спросить. Мне всегда казалось, что вы человек весьма состоятельный. Но внезапно вы принимаете решение взять в жены мою племянницу из-за ее наследства. Никогда бы не подумал, что вы охотник за приданым. Неужели это так?

— Я не собираюсь вам ничего объяснять. Я — муж Регины и имею право не только говорить с ней, но и забрать ее отсюда. Я прошу вас позвать ее, пока я не начал заявлять свои права.

— Вы угрожаете мне в моем собственном доме? — Бретт был удивлен и заметно взбешен.

— Только потому, что вы не оставляете мне другого выхода.

— Убирайтесь, пока я не выкинул вас вон!

— Я вижу, у меня действительно нет выбора — к сожалению. — Слэйд сделал шаг вперед. Он обыщет весь дом, если это понадобится, но обязательно поговорит со своей женой этим же вечером.

Бретт двинулся ему наперерез.

— Остановитесь! — внезапно раздался женский голос, и на верхней площадке лестницы появилась Регина.

Мужчины замерли на месте. Регина поспешно сбежала по ступенькам вниз.

— Все в порядке, Бретт. Если Слэйд хочет поговорить со мной, я готова! — воскликнула Регина.

Только сейчас Слэйд разглядел, каким бледным было ее лицо.

— Мы не закончили разговор, который был у нас утром, — поспешно добавила она.

Бретт отпустил руку Слэйда.

— Не вздумай увести ее из моего дома, — предупредил он.

— Я и не намеревался этого делать, — спокойно ответил Слэйд.

Бретт перевел взгляд на Регину.

— Ладно. Тогда я оставляю вас наедине.

Но Регина и Слэйд словно и не слышали его слов. Нахмурившись, Бретт резко повернулся и пошагал прочь.

Регина провела языком по пересохшим губам.

— Почему бы нам не присесть? — Она показала на дверь, за которой был виден небольшой уютный салон.

Слэйд кивнул и последовал за Региной. На миг его поразила мысль, что изящная женщина, идущая впереди, и есть та самая ловкая дама, которая вышла за него обманным путем. Сейчас от его жены — от ее грации, женственности, деликатности манер, от ее открытого взгляда — буквально веяло благородством. Слэйд даже усомнился: действительно ли эта женщина бессовестно водила его за нос?

Обернувшись назад, он прикрыл за собой дверь.

— Что ты делаешь? — удивленно спросила Регина.

Слэйд повернул к ней голову.

— Я хочу поговорить с тобой без свидетелей.

Она кивнула. Бледность не сходила с ее щек. Опустившись на диван, Регина судорожно сцепила пальцы. Только сейчас Слэйд понял, что его жена волнуется, очень волнуется — возможно, даже боится его. Напрасно он перевернул стол в своем кабинете — этот гром за своей спиной она вряд ли скоро забудет. Да, он тогда был разъярен, но тем не менее причин бояться его у нее нет.

— почему ты мне солгала?

Регина вздрогнула — настолько неожиданным был этот прямой вопрос.

— Послушай… — Слэйд помрачнел. — Мне до сих пор трудно называть тебя настоящим именем. Ты не знаешь почему?

Регина отрицательно покачала головой, ее стиснутые кулачки побелели от напряжения.

Подойдя к дивану, Слэйд опустился рядом с ней, но Регина поспешно отодвинулась.

— Скажи мне, — потребовал Слэйд. — Ты должна.

Она опустила голову.

— Ты спас меня, помнишь? Я была тебе благодарна.

— Выходит, ты лгала мне из благодарности?

Сжав губы, она снова покачала головой.

— Пока память у меня еще не восстановилась, я успела тебя полюбить. Или я так думала.

Она с трудом проглотила комок в горле.

— Может, тебе это показалось?

— Да, да! Нет! Я хотела сказать — да!

— Так да или нет?

— Ладно, черт тебя побери! — выкрикнула она. — И да и нет! Это тебя устроит?

— Ты была полна благодарности. Ты меня полюбила. — Он произнес это почти шепотом. К его удивлению, он не чувствовал больше никакой душевной боли.

На глазах Регины заблестели слезы.

— Я была благодарна. Тогда. И любила тебя тогда.

— Когда ты уже знала, что ты не Элизабет Синклер?

— Что это меняет?

— Ты любишь меня и сейчас?

Вскочив, она отвернулась. Что бы он ни спросил, она не будет отвечать ему.

— Признайся, — потребовал Слэйд. Неужели она действительно сделала это из-за любви? Когда Слэйд узнал об обмане, он был так разъярен, что объяснял этот обман чем угодно, только не любовью. Но это было тогда. Не сейчас. Сейчас он был ошеломлен и взволнован открывшейся ему правдой.

— Нет! Это была ошибка! — выкрикнула, поворачиваясь к нему, Регина.

Слэйд стоял неподвижно, глядя на нее во все глаза, неспособный справиться с переполнявшими его чувствами.

— Другими словами, — нерешительно начал он, — ты уже знала, кто ты есть, и все же хотела выйти за меня замуж.

Ее плечи дрогнули.

— Только из чувства благодарности. Но благодарность — это не любовь.

— Да, — машинально произнес Слэйд, — благодарность — вовсе, не любовь.

Регина снова отвернулась, пытаясь справиться со слезами.

— Какое это имеет сейчас значение? Единственное, о чем мы можем говорить, — это о разводе.

Она заставит замолчать свое сердце. Как бы страстно она ни стремилась выйти за Слэйда, его женой ей не быть никогда.

— Почему ты все-таки не рассказала мне правду?

— Я боялась, что вы начнете разыскивать настоящую Элизабет Синклер. Как-никак Рик хотел женить своего сына на ней, а не на мне.

Слэйд фыркнул.

— Рика невозможно обмануть. Я уверен, он знал, что ты наследница Брэггов, и уже заранее подсчитывал денежки, которые ты принесешь в Мирамар.

Регина подняла голову.

— У меня у самой было такое подозрение. Я даже раздумывала — не Виктория ли ему обо всем рассказала.

— Виктория?

— Она знала. Я в этом совершенно уверена. Кто-то обшарил мои вещи и нашел медальон с фотографией моей матери, Джейн Шелдон, и моими инициалами. Я знаю — это была она. Она ушла из-за стола во время ужина, и именно в этот вечер пропал медальон. В любом случае узнать правду было не трудно. На следующий день после того, как ты привез меня в Мирамар, в Темплтоне появился мой дядя. Он искал меня и повсюду развесил объявления о награде за сведения о своей племяннице.

Теперь Слэйд уже был абсолютно уверен, что Рик обо всем знал — даже если ему ничего не сказала Виктория, подсказок было более чем достаточно.

— Черт бы его побрал! — Слэйд с силой сжал челюсти. — Черт бы его побрал! — Его отец тоже был ответственен за те мучения, которые он пережил, полагая, что женится на Элизабет.

— Я не хочу быть причиной твоих новых конфликтов с отцом, — прервала его мысли Регина.

— Тебе это важно? — удивился Слэйд.

— Единственное, что для меня сейчас важно, — это как с тобой развестись.

— Тогда почему у тебя льются слезы?

— Они вовсе не… не льются.

Он не стал с ней спорить. В ее глазах он видел боль и не хотел сделать ей еще больнее.

— Если бы я знал правду, я бы тебя не покинул.

Регина рассмеялась, но ее смех скорее походил на рыдание.

— Говорить можно что угодно. Реальны только действия.

Твои действия говорят сами за себя.

Хотя Слэйд не совсем понял, что именно она имеет в виду, ему было совершенно ясно, что сейчас она относится к нему с неприязнью и будет настаивать на разводе. Эта мысль была ему крайне неприятна. Оказывается, он привязался к ней куда больше, чем хотел бы.

Зато ее чувство к нему, похоже, совсем ослабло. Впрочем, чего ему было от нее ожидать?

И все же ему не следовало забывать, что он — Деланса и должен сделать попытку — хотя бы одну, самую последнюю…

— Регина, ты любила меня когда-то. Разве ты не можешь полюбить меня снова?

— Нет!

Слэйд замер. Его лицо превратилось в непроницаемую маску. Да, на былой статус героя в ее глазах он больше рассчитывать не мог. К тому же его семья и ее имеют разное социальное положение, так что нечего и думать о примирении. Ему следовало немедленно согласиться на развод, но неожиданно для себя Слэйд произнес:

— Мы закончим это дело в другое время.

— Я хочу закончить немедленно! — Регина вскочила. — У Бретта есть копии всех нужных бумаг. Подпиши их!

Слэйд расправил плечи.

— Нет.

— Нет?

Она никак не могла поверить, что Слэйд принял окончательное решение — совершенно глупое и абсолютно невозможное при сложившихся обстоятельствах.

— Я с тобой не разведусь.

— И ты не передумаешь?

Он направился к двери, но, не дойдя до нее, остановился.

— Не передумаю.

— Боже правый, почему?

— Потому что Джеймса между нами больше нет. — С этими словами Слэйд оставил Регину одну.

Медленно, словно нехотя, Регина спустилась вниз по лестнице. И почему это Ксандрии Кингсли вздумалось нанести ей визит? По всей видимости, чтобы закатить какую-нибудь безобразную сцену. Первым желанием Регины было отказать непрошеной гостье, но потом она передумала.

Прошедшей ночью Регине не удалось даже задремать.

Визит Слэйда поднял в ней целую бурю эмоций. Как он смел предположить, что она может снова его полюбить, после того как бросил ее и она собственными глазами видела у него в кабинете другую женщину! Даже наступление утра не отвлекло Регину от ее тягостных раздумий. Теперь ей снова придется вступить в ненужный спор; кто знает, сможет ли она после этого уснуть и следующей ночью. Но все же было несколько причин, по которым Регина хотела бы повидать соперницу.

Невысокий японец с бесстрастным лицом указал рукой на гостиную, где принимали гостей по утрам. Эта комната в начале дня всегда была залита светом. Ее пол был сделан из коричневого мрамора и покрыт большим китайским ковром.

Вся обстановка комнаты в лучах утреннего света производила просто ошеломляющее впечатление.

Ксандрия сидела на обитом ситцем диване. На ней был плотно облегающий фигуру красный костюм, элегантно подчеркивающий тонкую талию и полные бедра.

Регина сдержанно поздоровалась и, опустившись на диван, крепко сцепила пальцы на коленях.

— Какая неожиданность, миссис Кингсли.

— Мне крайне неловко, — откровенно призналась Ксандрия, — но я очень хотела познакомиться с вами.

Регина не имела и тени догадки, зачем подруге Слэйда могло понадобиться это знакомство, а тратить время на разгадывание этой шарады ей не хотелось.

— Позвольте мне быть с вами откровенной, миссис Кингсли, — холодно произнесла она. — Я не знаю, какова причина вашего визита, но хочу предупредить, что если вы пришли сюда, чтобы попытаться как-то меня обмануть, то у вас ничего не выйдет. Может, вы и принимаете меня за несмышленую дуру, но, уверяю вас, вы ошибаетесь.

Такого начала Ксандрия явно не ожидала.

Стараясь сдержать гнев, Регина добавила:

— Меня совершенно не интересуют ваши отношения с моим мужем. Я развожусь с ним. Как только процедура развода будет завершена, я навсегда исчезну из его жизни, и тогда он всецело ваш.

— Боже! — слабо воскликнула Ксандрия.

Регина поднялась с дивана. Ее саму удивило, что она так сильно ненавидит эту женщину. Неужели это ревность? Ей не хотелось, чтобы ее мысли принимали столь вульгарное направление, но она не могла не подумать в эту минуту, что Слэйд, возможно, использовал для постели эту женщину так же, как он использовал ее.

— Миссис Деланса, боюсь, здесь какая-то ошибка.

— Прошу вас. — Регина указала жестом на дверь.

Ксандрия поднялась, и Регина с болью в душе подумала, что это получилось у ее гостьи очень грациозно.

— Послушайте, я питаю к вашему мужу чисто дружеские чувства.

— Разумеется.

— Миссис Деланса, Слэйд мне как брат! Я знакома с ним десять лет, еще с того времени, когда он был угрюмым и надутым маленьким упрямцем! Он просто вырос в доме моего отца.

Перед Региной словно блеснул луч надежды, — А кто ваш отец?

Ксандрия выглядела озадаченной.

— Как, разве вы не знаете? Чарлз Манн.

Регине показалось, что под ее ногами дрогнул пол. Она тяжело опустилась на диван.

— О Боже!

Ксандрия присела рядом.

— С вами все в порядке?

Регина никак не могла оправиться от замешательства и смущения. Какой же дурой она выставила себя перед этой женщиной! Похоже, ее покидают последние остатки здравого смысла.

— Прошу вас, простите меня!

Ксандрия ободряюще похлопала ее по руке.

— Тут и прощать нечего. Откуда вы могли знать, что я — дочь Манна? Глупый Слэйд! Почему он нас не представил?

Регина закусила губу, все еще не решаясь взглянуть в глаза своей собеседнице.

— Наверное, просто забыл. — Она молила Бога, чтобы Слэйд никогда не узнал о ее выходке.

— Миссис Деланса, — внезапно улыбнулась Ксандрия, — ничего не бойтесь. Это останется между нами.

— Благодарю вас. — Регина нерешительно подняла глаза. Ей показалось, что Ксандрия смотрит на нее с сочувствием.

— Мне не нужно ничего больше, чем стать вашим другом.

Регина снова опустила голову.

— Миссис Кингсли, я ужасно ошибалась и теперь сожалею… — начала она.

Ксандрия беспечно пожала плечами:

— Какие пустяки! Я посвящу вас в мой собственный секрет. Многие женщины меня недолюбливают, потому что я вдова и решила остаться незамужней. Они считают меня угрозой своему семейному благополучию, и я вполне понимаю, почему вы сделали такую ошибку. — Она рассмеялась. — Но это просто нелепо. Думаю, вы недостаточно хорошо знаете своего мужа.

— Может быть, вы правы.

Ксандрия бросила на Регину внимательный взгляд.

— Слэйд не волочится за женщинами. Он очень щепетилен, я бы сказала — даже чересчур.

Наступило молчание.

— Тем не менее я пришла сюда ради Слэйда, — неожиданно твердо произнесла гостья.

Регина непроизвольно напряглась. Она вспомнила устремленные на нее глаза Слэйда и почувствовала, что ее желание развестись начинает слабеть.

Нет, сказала она себе. Ей не следует поддаваться сладким речам. Она уже говорила Слэйду, что роль играют не слова, а поступки. Да, она ошибочно истолковала его отношения с Ксандрией Кингсли, но ведь Слэйд действительно бросил ее, свою жену. Если бы он хоть немного ее любил, он бы никогда не покинул ее после первой же брачной ночи.

Придя к такому заключению, Регина подняла глаза на Ксандрию, раздумывая, под каким предлогом избавиться от нее. Но какая-то ее часть по-прежнему хотела больше услышать о Слэйде, и она осторожно сказала:

— Я вовсе не думала, что Слэйд ловелас.

Ксандрия рассмеялась:

— Слэйд мне как брат. Если бы я его не любила и не заботилась о нем, я никогда бы здесь не появилась. Не могу передать, как я была рада узнать, что он наконец женился, и как потрясена, когда поняла, что вы живете раздельно.

— Он оставил меня, миссис Кингсли, — просто ответила Регина, чувствуя, что ее щеки заливает краска. Опустив голову, она в волнении сжала ладони между коленями.

— Но вы по-прежнему любите его?

Какое-то мгновение Регина колебалась, стараясь разобраться в своих сложных чувствах.

— Я… Да… Не знаю.

Ксандрия взяла ее за руку:

— Слэйд — прекрасный парень. Вы двое просто созданы друг для друга. Поверьте мне!

— У вас добрые намерения, но вы многого не знаете.

Пожалуйста, не просите меня вернуться к Слэйду. Я не вынесу еще одной раны, тем более что и старая еще не зажила.

— Черт бы побрал этого Слэйда! — резко переменив тон, раздраженно бросила Ксандрия. — Он очень сложный человек. Я осведомлена об этом намного лучше, чем вы.

Но разве нельзя попытаться? Поверьте, Слэйд стоит этого.

Если вы не вернетесь к нему сейчас, то рано или поздно вы потеряете его.

Регина была удивлена тому, как больно кольнуло ее предположение, что Слэйд может быть для нее потерян.

— Я просто не знаю…

— Позвольте мне рассказать о вашем муже, с которым вы были знакомы лишь короткое время. Слэйд — на редкость преданный человек. Наши враги, которые хотели разорить моего отца, предлагали ему огромные взятки, но он отказался. Он остался с Чарлзом, даже когда у него появилась возможность основать собственное дело. — Ксандрия заметила удивление в глазах Регины и доверительно понизила голос. — Знаете что? Он и мне был предан. Если какой-нибудь мужчина бросал на меня косой взгляд, Слэйд отвешивал ему пару тумаков. Теперь вы — его жена и можете смело рассчитывать на его безграничную преданность. — Ксандрия чуть улыбнулась. — Мне даже смешно сейчас вспоминать, что вы меня приревновали. Слэйд никогда не изменит клятве, данной вам. Никогда.

Регина почувствовала волнение при мысли, что Слэйд всегда будет принадлежать лишь ей.

— Но он оставил меня. Это нельзя назвать преданностью.

— Насколько я помню, он полагал, что вы невеста Джеймса.

Смутившись, Регина кивнула. Интересно, что еще Слэйд рассказал этой женщине?

— Слэйд не из тех людей, которые способны жениться на невесте своего брата, не испытывая при этом душевного смятения.

— Он не любит меня.

Ксандрия удивленно подняла бровь.

— Конечно, об этом судить вам, а не мне. Но Слэйд не обращал никакого внимания на дам в этом городе все то время, что я его знаю. У него не было ни одной любовной истории, ни одной. У него не было даже любовницы. Женщины не только не могли добиться его сердца, но даже не были в состоянии вызвать к себе интерес…

Поскольку фраза осталась незаконченной, Регина сама договорила про себя: «пока не появились вы».

Ксандрия же продолжала:

— У Слэйда есть еще одно примечательное качество. Он поразительно щедр! Хотя он не очень состоятелен и находится у Чарлза на жалованье, — знаете, что он делает со своими деньгами? Он их просто раздает!

— Что?

— Наверняка он вам этого никогда не говорил, но новый городской приют был построен исключительно на его средства.

— На его средства, — эхом повторила Регина, борясь с желанием разрыдаться. По-видимому, воспоминания о собственном детстве без матери и с таким отцом, как Рик, побудило Слэйда позаботиться о бездомных детях.

Как же мало знала она своего мужа! Неужели этот бизнесмен, которого она видела в офисе, этот джентльмен, который сторонится женщин, этот преданный работник, которого не удается подкупить, человек, который отдает свои деньги сиротам, — действительно Слэйд? Это никак не укладывалось в ее голове. Впрочем, чему она удивляется? С самого начала она поняла, что Слэйд не подходит ни под какие правила.

— Не оставляйте Слэйда. — Ксандрия мягко коснулась ее руки.

Регина ответила не сразу.

— Я… я всегда знала, что он прекрасный человек. — Она вытерла навернувшиеся на глаза слезы.

Да, он прекрасный человек, но, черт побери, он все же бросил ее и принес ей невыносимые страдания!

Регина затаила дыхание. А может, стоит рискнуть и не расставаться со Слэйдом? Но сумеет ли она выдержать, если последует еще какой-то удар с его стороны?

— Пока вы будете оставаться в доме своего дяди, вы Слэйда хорошо не узнаете, — тихо сказала Ксандрия. — А в случае если вы разведетесь с ним и вернетесь в Англию, он будет для вас потерян навсегда.

Регина бросила на нее растерянный взгляд. Ее решимость добиваться развода стремительно таяла. А может быть, эта решимость стала убывать еще вчера, когда она увидела Слэйда в его кабинете?

— Не спешите, — сжала ей руку Ксандрия. — Я приглашаю вас сегодня вечером ко мне на ужин. Прошу, приходите.

Вы должны узнать своего мужа немного получше, прежде чем примете окончательное решение.

Это определенно имело смысл. Регина молча кивнула, давая понять, что принимает приглашение Ксандрии.

Глава 21

Слэйд украдкой бросил взгляд на стоящие на мраморном камине массивные золотые часы. Они показывали пять минут восьмого. Стараясь справиться с противоречивыми чувствами, переполнявшими его, он налил себе полный стакан бурбона.

В просторном салоне, кроме него, Регину ожидали еще трое — Ксандрия, Чарлз и Эдвард. Мужчины были погружены в обсуждение предложений мэра Филэна по борьбе с коррупцией в руководстве города; Ксандрия же, необычно молчаливая, вся отдалась своим мыслям.

Поднявшись со стула, Слэйд подошел к высокому окну и отдернул тяжелую зеленую портьеру. На улице еще было светло.

Регина опаздывала. Может быть, она вообще не собиралась сюда приходить?

Только вчера Слэйд сказал себе, что не согласится на развод ни при каких условиях, но это было чисто эмоциональным решением. С того момента у него было время подумать.

Гнев на жену за ее обман уже прошел. Да и можно ли это было назвать обманом? Она боялась, что он возьмет замуж не ее, а настоящую Элизабет Синклер, и именно поэтому утаила правду. Значит, она действительно его любила… тогда.

Сейчас же Регина ненавидела его. Она требовала развода, и пытаться как-то убедить ее в том, что он бы ее не оставил, по-видимому» бесполезно.

Впрочем, его жена — уже не потерявшая память растерянная девушка, считающая себя Элизабет Синклер. Регина Дрэгмоур — британская аристократка и очень богатая наследница. Они — люди из разных социальных слоев общества. Даже если он добьется примирения с ней, сможет ли рафинированная аристократка довольствоваться той жизнью, которую он ей предложит? Вряд ли. Однако Слэйд хотел испытать судьбу. Конечно, проще и спокойнее подписать эти проклятые бумаги, но он все же этого не сделает, потому что не желает с ней расставаться, не желает, чтобы она ушла из его жизни навсегда. Может, потом он назовет свое решение глупостью, но это решение уже принято и он от него не отступит.

Внезапно Слэйд заметил едущую по Калифорния-стрит изящную коляску, которую тянули две породистые серые лошади, и его сердце тревожно забилось.

Стараясь справиться с охватившим его волнением, Слэйд, медленно поворачиваясь к двери, проверил галстук и манжеты. На этот прием он надел свой лучший костюм, рассчитывая с его помощью произвести на жену самое благоприятное впечатление. Встретив взгляд Ксандрии, он изобразил улыбку, не желая, чтобы та угадала, что творится в его душе. Эта чертовка осмелилась сообщить его жене, что он избегал женского общества. Пересказывая ему свой разговор с Региной, она-таки нашла несколько поводов его подразнить. Но все это Слэйд был готов простить ей, лишь бы ее предположение, что Регина может передумать, оказалось правдой.

Хотя Слэйд слабо верил в такую возможность, даже одна эта мысль привела его в необычайное волнение. И пусть Ксандрии с ее внешностью чисто деловой женщины совершенно не шла роль свахи, Слэйд все же был благодарен ей за все ее усилия.

Не успел чопорный дворецкий предложить Регине пройти в гостиную дома Маннов, как Ксандрия уже спешила ей навстречу. Регина в этот вечер была ошеломляюще красива.

Уложенные в пышную прическу волосы открывали длинную изящную линию шеи; плечи были словно выточены из слоновой кости. Ее спускавшееся до пят платье так хорошо обрисовывало фигуру, что Слэйд немедленно вспомнил их брачную ночь. Именно так и должна была выглядеть дочь графа — элегантно, изысканно и непринужденно. Слэйду показалось невероятным, что эта женщина когда-то принадлежала ему.

— Регина, я так рада видеть тебя здесь! — воскликнула Ксандрия.

Регина кивнула; ее взгляд обежал комнату и остановился на Слэйде.

— С вашей стороны было очень любезно пригласить меня.

— Познакомьтесь с моим отцом. Чарлз, это жена Слэйда. — Ксандрия просто излучала доброжелательность.

Чарлз Манн взял обе ладони Регины в свои руки и несильно сжал их.

— Могу я поцеловать новобрачную? — повернул он голову к Слэйду.

Регина невольно поразилась тому, насколько привлекательным способен остаться человек в шестьдесят лет. Она бросила взгляд на Слэйда, неподвижно стоящего у окна; но его лицо, как и всегда, было непроницаемым.

Глаза Слэйда встретились с ее глазами, и сердце Регины забилось сильнее.

— Давай, Чарлз, — разрешил Слэйд.

Регина подставила щеку для поцелуя, пытаясь разгадать, в каком настроении пребывает сейчас ее муж.

В этот момент Слэйд медленно двинулся к ней, и Регина замерла. Сегодня он был просто невероятно красив. Его костюм был элегантен, Слэйд выглядел в нем типично городским денди. Регина словно увидела его впервые. Как она могла подумать, что ее мужа нельзя показать в кругу друзей? Слэйд блистал бы везде, даже на приеме у королевы.

Подойдя к жене почти вплотную, Слэйд остановился, не делая, впрочем, попытки взять ее за руку.

— Добрый вечер, Регина.

Они стояли неподвижно и молча смотрели друг на друга до тех пор, пока Эдвард не решился наконец прервать затянувшуюся паузу. Сделав шаг вперед, он встал рядом с Ксандрией.

— Брат просто потерял дар речи. — Наклонившись к руке Регины, он осторожно поцеловал ее пальцы. — Его нетрудно понять. Ты ослепительна сегодня, сестренка. Когда Слэйд повезет тебя по городу, ваше появление вызовет настоящий фурор.

Регина покраснела от столь откровенной лести, но все никак не могла найти в себе сил отвести глаза от Слэйда. Как же она изумилась, когда ее муж тихо произнес:

— Эдвард абсолютно прав.

Регину так тронул этот комплимент, что ей пришлось поспешно наклонить голову — она не хотела, чтобы кто-нибудь заметил, как увлажнились ее глаза. Она уподобилась мягкой глине в его руках! Он ее оставил — и она вне себя от отчаяния; он подарил ей комплимент — и она тоже вне себя, но теперь уже от счастья.

Наконец все уселись и принялись за аперитив. Хотя Чарлз усердно старался занять Регину, она постоянно чувствовала присутствие рядом Слэйда. От него словно исходило какое-то излучение; оно было теплым и благожелательным.

— Как вы находите наш город, моя дорогая?

— Он мне очень нравится. И всегда нравился. Мне ведь уже доводилось посещать Сан-Франциско раньше, когда я ездила к моим родственникам д'Аршанам.

— Ах да! Прекрасные люди — Бретт и его жена. А скажите, вы хорошо знаете город?

— Не очень.

Чарлз обернулся к Слэйду:

— Это твоя ошибка, сынок. Ты оказываешь столь мало внимания своей жене из-за работы на меня? Исправь-ка эту свою оплошность как можно скорее.

К удивлению Регины, Слэйд не колеблясь согласился:

— Спасибо, Чарлз. Я так и сделаю.

Чарлз улыбнулся:

— Покажи ей город. Посетите консерваторию, пообедайте и попробуйте вина в ресторане на Кирни-стрит, походите по музеям и художественным галереям. И не забудь показать ей Чайнатаун. — Он улыбнулся Регине. — Вы были когда-нибудь в Чайнатауне?

— Никогда.

— Это полезный опыт.

Регина бросила быстрый взгляд на Слэйда. Идея о совместном путешествии по городу была восхитительной, даже если она и будет продолжать настаивать на разводе. Хотя с каждой секундой желание делать это становилось все слабее и слабее. Неужели она вышла замуж именно за этого человека? Теперь ей казалось, что сидевший рядом джентльмен был ей совершенно не знаком, и ей хотелось узнать его ближе.

— Что ты делаешь завтра? — Слэйд с явным трудом задал этот вопрос и теперь напряженно ждал ответа.

— Ничего. Я хочу сказать — у меня нет никаких серьезных планов на завтра. — Все произошло так быстро, что Регина даже не успела обдумать свои слова.

— Тогда я заеду за тобой в десять.

Ей следовало бы сказать «нет», а потом встать и покинуть этот дом. Близость этого человека несла опасность — и она это чувствовала. Слэйд будил в ней пугающие мысли, почти как в тот день, когда она увидела его в первый раз. В его присутствии она забывала обо всем, даже о том, как он ее обидел. И все же Регина решила последовать голосу своего сердца, надеясь, что позднее ей не придется об этом пожалеть.

— Я согласна.

Глаза Слэйда вспыхнули, а Чарлз радостно захлопал в ладоши:

— Прекрасно, Слэйд И чтобы всю следующую неделю я тебя в офисе не видел!

Регина сидела по правую руку от Чарлза — хозяин дома сам попросил ее об этом. Во время всего ужина Чарлз улыбался — было видно, что общение с гостями доставляет ему немалое удовольствие. Рядом с Региной сидел Слэйд, а напротив расположились Ксандрия и Эдвард. На Ксандрии было длинное красное платье с весьма смелым декольте, которое ей очень шло; Эдвард же был облачен в белый смокинг с черным галстуком.

Ужин из восьми блюд оказался превосходным — недаром шеф-повар Манна, француз, прежде работал в Париже. Обслуживание также оставляло самое приятное впечатление. На столе лежала скатерть из бельгийского полотна, уставленная французским хрусталем и фарфором из Уотфорда. В центре стола красовалась ваза с тропическими растениями, которые напоминали оперение оранжево-пурпурных птиц. Регине подумалось, что подобный ужин мог украсить любой из наиболее аристократических домов Лондона.

На протяжении всего ужина ее муж не проронил ни слова. Он выглядел спокойным, почти умиротворенным, и Регина постоянно чувствовала какую-то незримую связь, установившуюся между ними.

Бордо с виноградников Ротшильда во Франции сделало разговор за столом оживленнее; в нем участвовали главным образом Чарлз, Ксандрия и Эдвард. Когда в конце ужина был подан десерт, Ксандрия спросила:

— Отец, почему бы нам после ужина не выпить чего-нибудь всем вместе?

— Не возражаю. — Чарлз испытующе взглянул на Эдварда и Слэйда. — А вы, джентльмены?

— Я тоже не против, — ответил Эдвард и поднял глаза на Ксандрию.

— Ты всегда предпочитаешь общество женщин, — поддел брата Слэйд. Он сидел, свободно откинувшись на спинку стула. Регина с удивлением заметила, что его рука хозяйски расположилась на спинке ее стула.

— В отличие от тебя, — парировал Эдвард, — я всегда замечаю, когда в комнату входит очаровательная женщина.

Слэйд улыбнулся.

— Сегодня вечером и я заметил.

Регина бросила на него внимательный взгляд. В этот вечер Слэйд не ограничивал себя в вине — но так же поступали и остальные мужчины.

— Наконец-то! Учти, если ты не будешь замечать своей жены, то ее заметит кто-нибудь другой, — произнес Эдвард, в то время как перед ним ставили бокалы с хересом и портвейном.

Лицо Слэйда оставалось невозмутимым; он лишь слегка качнулся на стуле, и Регина почувствовала прикосновение его колена.

— Если какой-нибудь мужчина посмотрит на мою жену неподобающим образом, он об этом сильно пожалеет. Я слишком хорошо воспитан, чтобы рассказывать в подобной компании, что с ним тогда случится.

Регина внимательно взглянула ему в глаза, но Слэйд лишь слегка улыбнулся в ответ.

— Прошу внимания! — Чарлз постучал по бокалу. Все немедленно повернули головы к нему. Регина подумала, что она, пожалуй, знает, о чем скажет сейчас Чарлз.

Сунув руку в нагрудный карман, Чарлз вытащил из него конверт.

— Во-первых, я хотел бы провозгласить тост за новобрачных.

Регина непроизвольно сжалась. Краешком глаза она посмотрела на Слэйда и с удивлением заметила, что тот вовсе не собирается протестовать против слов Чарлза. Похоже, он вообще не обращал внимания на то, что говорит хозяин дома.

Вдруг она вздрогнула — Слэйд опустил руку на ее обнаженное плечо.

— Я присоединяюсь. — Эдвард поднялся, за ним встала и Ксандрия.

— За мир, счастье и любовь в вашей семье! — провозгласил Чарлз, и присутствующие осушили бокалы до дна.

Регина вспыхнула; она больше не осмеливалась глядеть на Слэйда; достаточно было и того, что она чувствовала его руку на своем плече.

Чарлз поднял конверт.

— Это один из самых приятных моментов в моей жизни, — произнес он, внезапно становясь серьезным. — Слэйд, даже настоящий сын не мог бы быть мне дороже, чем ты.

Регина, ты прекрасная пара для Слэйда; он даже не способен понять, как ты ему подходишь. Это… — он махнул конвертом, — свадебный подарок от меня и от моей дочери. — Он протянул конверт Слэйду.

Явно озадаченный, Слэйд взял в руки конверт.

— Боюсь, это совершенно лишнее. — Он взвесил конверт в руке. — Тяжелый. Это серебряный доллар?

Чарлз рассмеялся:

— Открывай.

Слэйд повернулся к Регине, которая теперь не могла оторвать взгляда от его лица.

— Что-то очень тяжелое — по-видимому, из металла.

Регина не ответила. Ей пришло в голову, что если Слэйд всегда будет таким, как сейчас, то развод станет ни к чему.

Открыв конверт, Слэйд вынул из него ключ и, мгновенно посерьезнев, быстро повернулся к Манну:

— Что это?

— Собирайте свои вещи, сынок, — улыбаясь, произнес Чарлз, — потому что это — ключ от дома 1700 по Франклин-стрит.

Слэйд был явно ошеломлен.

Регина нерешительно взяла его за руку.

— Что это за дом?

Слэйд даже не взглянул на нее. Он продолжал смотреть на ключ.

— Дом, когда-то принадлежавший Хенесси, — чуть слышно произнес он. Голос его дрожал.

— Ты заслужил, — мягко сказал Чарлз. — И потом, это как раз подходящий дом для новобрачных.

Слэйд оторвал наконец взгляд от ключа, — Я не могу это принять. — Он все еще не пришел в себя.

— Все бумаги уже оформлены на твое имя. К моему величайшему удовольствию, сынок.

По лицу Слэйда было видно, как он тронут подарком.

— Я… я просто потрясен. Я никак не ожидал этого. Даже не знаю, что сказать.

— Слэйд, я очень за тебя рад, хотя и подозреваю, что счастливее всего ты был бы в Мирамаре. Но пусть у тебя будет дом и здесь, рядом с нами. — Чарлз улыбнулся, в то время как глаза его увлажнились. — Но, сынок, если ты захочешь продать этот дом, я все пойму. Ты должен знать, что в любом случае ты всегда можешь рассчитывать на уголок здесь, под моей крышей.

Слэйд лишь покачал головой, не в силах произнести хоть слово. Регине же казалось, что все это происходит вовсе не с ней, а с какой-то другой женщиной. Внезапно она почувствовала, что рука, прежде неподвижно покоившаяся на ее плече, с силой притягивает ее.

— Спасибо, Чарлз. Благодарю тебя… нет, мы благодарим тебя, — произнес Слэйд, негромко рассмеявшись, и этот смех показался Регине настоящей музыкой.

Глава 22

Регина не спала. Вечер, проведенный в доме Чарлза Манна, снова и снова всплывал в ее памяти. На этот раз Слэйд ее просто поразил — она не видела его таким никогда раньше.

Его дружелюбие, юмор, улыбка были для нее бесценны, как и его легкие прикосновения. А как он растрогался, когда принимал подарок от Чарлза Манна!

Вспоминая эту сцену, Регина не могла сдержать слез. Ей невольно пришло на ум сравнение с теми вечерами, которые они проводили за столом в Мирамаре. Как же Рик был жесток и груб по сравнению с Чарлзом. И все же Регина знала, что Рик любил Слэйда не меньше, чем Чарлз Манн. Она была готова держать пари на что угодно, даже на все свое приданое, что это именно так. Но почему же тогда он не выказывал сыну своей любви и постоянно стремился высмеять его или оскорбить?

Впрочем, похоже, что и сам Слэйд как-то в этом повинен. Сейчас, оглядываясь назад, Регина начала понимать, что Слэйд зачастую словно нарочно провоцировал отца. Но зачем это ему было нужно? И отчего между ними установились именно такие отношения?

Регине захотелось немедленно получить ответы на все возникшие у нее вопросы. Хватит этим двоим кидаться друг на друга подобно бойцовым петухам. Также Регина хотела понять, какой из двух Слэйдов — тот, которого она знала в Мирамаре, или которого увидела здесь — был настоящий?

Немного поразмыслив, она пришла к выводу, что оба. У Слэйда была трудная судьба, и его сердце не могло не ожесточиться. Его бросила мать, а отец все свои надежды возложил на прямого наследника, не оставив даже капли привязанности другим сыновьям. Только попав к Маннам, Слэйд стал оттаивать душой.

Вот почему, увидев его у Маннов прошедшим вечером, Регина влюбилась в него снова.

Внезапно звякнул колокольчик, и его эхо гулко разнеслось по большому залу. Регина непроизвольно затаила дыхание — она уже знала, кто звонит в дверь. Более того, ей казалось, что она ждала этого звонка всю жизнь.

Но стоит ли быть столь доверчивой? Да, она до сих пор его жена, однако они не живут вместе, и к тому же она просила его о разводе. Слэйд был очень любезен с ней прошлым вечером — всего через несколько дней после того, как он ее бросил. Если он затронет вопрос о разводе, она ответит, что тщательно все обдумала и решила не расторгать брак, но вместе с тем она еще не готова быть его женой в полной мере. Нанесенное ей оскорбление слишком велико, и требуется время, чтобы он смог снова завоевать ее доверие.

Когда дворецкий провел Слэйда, Регина сделала шаг навстречу. Их глаза встретились.

На этот раз на Слэйде были белый полотняный пиджак, белые, чуть более темного оттенка, брюки и белые же спортивные туфли. Волосы Слэйд тщательно причесал и разделил на прямой пробор. На голове — соломенное канотье. Регина никогда бы не подумала, что Слэйд способен его носить.

Внезапно Регина поняла, что откровенно любуется им.

Но ведь Слэйд тоже смотрел на нее во все глаза! От этой мысли Регина вспыхнула от удовольствия. Видно, совсем не напрасно она наряжалась сегодня утром, надеясь произвести на него впечатление. Она прекрасно знала, как хорошо выбранное ею полосатое золотисто-кремовое платье идет к ее фигуре. Неловко улыбнувшись, Регина подумала, что чувствует себя словно дебютантка, впервые появившаяся на сцене.

Зато улыбку Слэйда никак нельзя было назвать застенчивой.

— Привет, — как-то очень по-дружески произнес он.

— Доброе утро… Слэйд.

Сделав шаг вперед, он взял ее за руку.

— На улице холодно. Тебе нужен какой-нибудь плащ.

Это выражение участия, как бы бесхитростно оно ни было, тронуло Регину.

Слэйд повел ее из салона вниз по лестнице. Она накинула плащ и надела на голову шляпу, затем они прошли мимо зеленых лужаек к двухколесному экипажу.

— Я неплохо управляюсь с лошадьми, — сказал Слэйд, помогая ей подняться. — Ты не возражаешь, если я возьму вожжи?

Регина согласно кивнула. Легко взобравшись в экипаж, Слэйд опустился на сиденье рядом с ней. Их разделяло всего несколько дюймов, и Регина ощущала присутствие мужа почти физически. Она вдруг вспомнила себя в его объятиях, обнаженную, вспомнила, как переплетались их тела…

Регина тряхнула головой, пытаясь отогнать запретные воспоминания. Слэйд стеганул поводьями по спинам лошадей, и те с готовностью рванулись с места.

— Я думаю, нам стоит поехать через парк «Золотые ворота», — произнес Слэйд, оборачиваясь к Регине. Его взгляд скользнул по ее лицу.

— Прекрасная мысль. — Регина сама хотела посмотреть дом на Франклин-стрит — свадебный подарок Чарлза. — То, что Чарлз сделал прошлым вечером, просто невероятно. — Регина украдкой бросила взгляд на Слэйда. — Он очень тебя любит.

— В этом мне действительно повезло, — негромко ответил Слэйд.

Регина вспомнила о Рике. Не о нем ли подумал сейчас Слэйд? Она чуть придвинулась к мужу.

— Слэйд, Рик тебя тоже любит.

На какое-то время Слэйд, казалось, застыл в неподвижности, его лицо стало мрачным. Когда он повернулся к ней, в его взгляде была злость, словно вернулся прежний Слэйд.

— Не стоит портить такой замечательный день.

Все слова, которые хотела произнести Регина, застряли у нее в горле. Она и не подозревала, как стремительно у ее мужа дружелюбие может превратиться в свою противоположность.

— Извини, — прошептала она.

— Ладно, — отрывисто бросил Слэйд. — Ты ни в чем не виновата. — Затем, не глядя на нее, он добавил как бы между прочим:

— Я уже приходил туда вчера вечером.

Регина не сразу поняла.

— Приходил — куда?

Он бросил на нее быстрый взгляд.

— В дом Хенесси.

— Ах вот ты о чем. — Она посмотрела прямо перед собой. — У меня тоже была такая мысль.

Слэйд быстро повернул голову.

— Да?

— Да, — выдохнула Регина, встречаясь с ним глазами. — Я очень этого хотела.

Внезапно Слэйд улыбнулся.

— Прекрасно, — сказал он. — Потому что сейчас я покажу тебе этот дом, Регина.

— Вот мы и приехали, — негромко произнес Слэйд, ни единым движением не выражая желания покинуть экипаж.

Регина молча смотрела на открывшуюся картину. Утренний туман уже развеялся, и в вышине сияло солнце, ярко освещая небольшой каменный особняк.

Пышный вход в здание был столь большим, что напоминал пристройку с башней наверху. С одной стороны дома была видна еще одна башня. В разделенных колоннами окнах верхнего этажа переливались яркими цветами витражи. Наверху дом заканчивался мансардой. Этажи отделялись друг от друга карнизами и лепным орнаментом в виде завитков и роз.

— Ну? — спросил Слэйд, стаскивая с плеч пиджак.

— Это просто великолепно.

— Мне всегда нравился этот дом. Он большой, но в то же время без показной помпезности. Хочешь войти внутрь?

— Конечно.

Слэйд помог Регине сойти вниз; при этом она обратила внимание на то, что его рука задержалась на ее талии чуть дольше, чем следовало. Уверенно, на правах мужа, Слэйд снял с ее плеч плащ.

— Тебе он больше не нужен.

Он бросил в коляску плащ и свой пиджак, и они направились ко входу на парадную лестницу.

Внезапно у Регины возник страх, что ключ не подойдет.

Но замок щелкнул, и Слэйд, бросив на нее быстрый взгляд, распахнул дверь настежь.

Странно, подумала Регина. Отчего он все молчит? Не задумал ли чего-нибудь ее муж?

Пройдя в дом, они оказались в обширном холле высотой в три этажа, абсолютно пустом и без всякой мебели.

Пол был выложен мраморными плитами, стены оклеены розовыми обоями.

— Как красиво! — не удержавшись, воскликнула Регина.

Глаза Слэйда как-то странно блеснули, и Регина вспомнила, что они одни во всем доме.

Они двинулись вперед; их шаги гулко разносились в пустом пространстве.

Миновав массивные двери, они перешли в зал для балов — просторное помещение со сводчатым потолком и зеркалами по стенам.

Пока Регина любовалась залом, Слэйд не проронил ни звука, оставаясь стоять у двери, но Регина чувствовала его взгляд. Посмотрев из окна на лужайку перед домом, Регина повернулась и увидела Слэйда в зеркале — не зная, что за ним наблюдают, он не сдерживал своих эмоций, и в его глазах было ясно видно желание.

Слэйд медленно двинулся за ней следом. Его шаги по мраморному полу разнесло по всему залу гулкое эхо. Через несколько секунд он был уже рядом. Регина почувствовала, как ее платье внезапно стало тесным. Похоже, какое-то особое намерение возникло у него в эти минуты. Однако Регина не отстранилась.

— Как впечатление?

— Мне очень нравится. — Слова прозвучали глухо, но эхо разнесло их по залу.

— Мне тоже, — повторило эхо за Слэйдом.

Сильные руки опустились ей на плечи.

— Слэйд… — Его прикосновение было совсем легким, но дрожь пробежала по всей ее коже. Его губы тронули ее шею. «Слэйд». Это с ее губ снова сорвалось его имя? Нет, его повторили стены, словно поддразнивая ее, показывая, каким хриплым и полным желания был ее голос.

— Мне это нравится, — прошептал он, обнимая ее сзади.

«Мне это нравится… Мне это нравится…» — прилетело от потолка.

Регина замерла, захваченная удивительной игрой звуков и ощущением прижатого к ней мощного тела.

Слэйд начал ласкать губами ее шею. Если бы Регина даже нашла в себе силы отстраниться, она бы этого не смогла сделать — слишком решительно ее держал Слэйд. Регина пару раз втянула в себя воздух — и эхо повторило звуки вдоха.

Руки Слэйда опустились к ее животу и замерли на бедрах.

— Сюда могут войти, — слабо запротестовала она.

Его руки опустились еще ниже.

— Я запер дверь. — Эхо повторило это, словно припев.

Регина закрыла глаза. Пусть он все это запланировал заранее — ощущения от его рук были столь сладостны, что Регина не стала над этим думать.

Когда возбуждение, вызванное его близостью, достигнув пика, стало спадать, она словно опомнилась — и попыталась вырваться. Но Слэйд ее не отпускал. Вместо этого он повернул ее к себе и стиснул в объятиях.

— Постой, моя радость, постой, — тяжело дыша, прошептал он ей на ухо; его отвердевшая плоть ощущалась как стальная стрела. — Не говори «нет», не говори этого сейчас.

«Не говори „нет“, не говори этого сейчас…»

Эту мольбу эхо повторило дважды, сохранив хриплость голоса и ненасытную плотскую жажду. Слэйд положил Регину на пол и, быстро подняв ее платье, одной рукой освободил ее от панталон. Другая рука проникла у нее между ног.

От невыразимых ощущений у нее закружилась голова.

Она как бы со стороны услышала свое рыдание.

— Да! — выкрикнул Слэйд. — Да!

Его крик слился с эхом от ее рыданий. Затем он стал медленно погружаться в нее.

Регина вскрикнула, словно обезумев. Придерживая ее за бедра, Слэйд начал совершать толчки, и опять Регина как бы со стороны услышала свой голос, умоляющий Слэйда войти глубже.

Они слились в единое целое. Трепещущими губами она без устали повторяла имя Слэйда.

Зал, казалось, закружился вокруг нее. «Слэйд… Слэйд…

Слэйд…» — говорило ее голосом эхо. Регина замолчала и какое-то время с удивлением слушала, как затихают под потолком звуки ее голоса. Так вот как она кричит в порыве страсти…

Тут она вспомнила про зеркало и бросила осторожный взгляд в сторону. Она выглядела так же дико, как дико звучали ее выкрики. Прическа развалилась, и теперь волосы свободно разметались вокруг головы. На Слэйде была лишь рубашка — Регина и не заметила, когда он успел освободиться от всего остального.

Она закрыла глаза. Волны тепла еще продолжали ходить по всему ее телу. Ей не следовало смотреть в зеркало и уж тем более прислушиваться к тому, как звучат их восклицания. Теперь ей уже никогда не забыть этих звуков. Одно лишь воспоминание о том, как они оба выглядели на полу, заставило ее кровь снова тяжело запульсировать.

— Это было так же хорошо, как и в прошлый раз, — выдохнул Слэйд, прежде чем поцеловать ее.

— Ужасно, — еле выдавила из себя Регина. — Это было просто ужасно. — Она испуганно моргнула, когда эхо принесло обратно ее слова.

— Тебе это доставило такое же удовольствие, как и мне.

Не отрицай этого.

«Тебе это доставило такое же удовольствие, как и мне…

Не отрицай этого…»

Его голос — хрипловатый, низкий, греховный, усиленный отражением от стен — обострил ее чувства. Регина промолчала. Отрицать было бы просто смешно.

Слэйд повернул голову — Регина знала, что он видит их обоих в зеркале.

— Нет, Слэйд, — вяло запротестовала она, когда он снова начал поднимать ее юбку.

Ее шепот вернулся, словно его произнес кто-то другой, и помимо своей воли Регина повернула голову — в зеркале тоже словно лежали на полу совсем другие люди.

Платье поползло вверх, открывая стройные, изящные линии голеней. Затем юбка поднялась над коленями. Регина хотела отвести голову в сторону, но никак не могла. Свет из окон осветил ее кружевные подвязки с пурпурной резиновой лентой. Регина приоткрыла было рот, чтобы попросить Слэйда остановиться, но так ничего и не произнесла.

Он поднял юбку еще выше. Ее бедра были цвета слоновой кости и имели изящные очертания. Регина вздрогнула, увидев мужское естество Слэйда.

— Нет, — выдохнула Регина, однако она говорила совсем не то, что думала.

«Нет… — донесло до нее эхо; не скрывая звучавшего в этом коротком слове желания. — Нет…»

Рука Слэйда скользнула по мягкой белой коже ее живота вниз и коснулась волос между ее ног.

— Ты хочешь меня, — громко произнес он, не обращая внимания на эхо. Возможно, ему даже нравилось это передразнивание.

— Пожалуйста! — вскрикнула Регина. — Пожалуйста!..

Пожалуйста!..

— Пожалуйста — это? — срывающимся голосом спросил Слэйд, погружая пальцы дальше.

— Да, — выдохнула она, чувствуя, что готова разрыдаться. Отважившись бросить еще один взгляд в зеркало, она нашла, что ее лицо больше не выглядит таким печальным и бледным, как в первый раз, — ее тело переполнялось наслаждением.

Внезапно он поднял ее и усадил на стул. Однако не одернул ее платье вниз, а, наоборот, поднял выше. Регина не успела как-то возразить, а Слэйд уже, взяв ее за подбородок, жадно впился в ее губы. Обняв его голову, Регина жарко ответила на поцелуй, и их губы стали словно единым целым.

Внезапно Слэйд встал на колени и решительно раздвинул ей ноги. Когда он приблизил к ее промежности язык, Регина хотела вскрикнуть, запротестовать, но было уже поздно. Удовольствие было слишком сильным, чтобы можно было заставить себя от него отказаться. С силой сжав бедрами голову Слэйда, Регина едва не задохнулась от волны нахлынувших на нее ощущений. Ее безумные невнятные выкрики, десятикратно усилившись эхом, заполнили всю комнату. Даже когда Слэйд отстранился от нее, ее крики все еще продолжали звучать под потолком.

Неожиданно Слэйд легко поднялся на колени и обхватил ее руками. Он снова начал в нее входить, а она направляла его рукой. Слившись с ней, Слэйд словно обезумел. Но и у Регины всю ее усталость словно сдуло ветром. Она крепко прижала к себе Слэйда и снова заполнила комнату стонами и криками, которым вторило тяжелое дыхание Слэйда. Эхо доносило до нее даже звуки движения их тел. Не потребовалось много времени, чтобы Регина достигла высшего пика наслаждения, и тут же она услышала сдавленный стон Слэйда, достигшего своего пика одновременно с ней.

Регина все еще никак не могла поверить в то, что произошло. Она лежала на холодном полу, обнаженная от башмачков до талии. Слэйд лежал рядом, одна его рука по-хозяйски покоилась на ее бедре.

Она ни о чем не жалела, однако, немного придя в себя, отдышавшись и успокоив свое тело, поспешила одернуть юбку.

Бросив искоса взгляд на Слэйда, она увидела, что ее поспешность его позабавила. Но много больше его улыбки ее удивило выражение нежности на его лице.

— Тебе не следует меня стесняться, — негромко произнес Слэйд. Когда эхо повторило его слова, его улыбка стала шире.

— Я не хотела этого, — призналась Регина, стараясь говорить тихо, — и, думаю, в дальнейшем я должна вести себя как подобает леди.

Слэйд весело рассмеялся в ответ на ее слова, и Регина невольно залюбовалась лучиками, разбежавшимися от уголков его глаз. Внезапно Слэйд стал серьезным и бросил на нее внимательный взгляд.

— Я рад, что ты стремишься вести себя так, как тебя воспитали. Но я не хочу, чтобы ты вела себя так со мной.

Ее щеки заалели.

— Не думаю, что тебе придется об этом беспокоиться. — Регина была тронута его словами. В порыве страсти она дала полную волю своей чувственности. Многие мужчины потом укоряют за это своих жен, Слэйд же не стал этого делать. Как же ей с ним повезло!

— Вот и хорошо. — Он снова начал играть с ее соском.

Регину удивило, как быстро ее тело опять захотело его ласк.

— Я никогда не смогу тобой насытиться, — прошептал Слэйд. — Ты так прекрасна. Ты само совершенство.

Она не могла быть совершенством — это она показала всего несколько минут назад. Но Регина не стала противоречить, тем более что слезы вдруг заполнили ее глаза.

— Ты тоже очень красив.

Его глаза стали глубже. Потянув ее за лацканы жакета, Слэйд лег на нее. Регина лежала неподвижно. Он нагнул к ней голову.

— Так я прощен?

Она поняла, что вопрос относится к его бегству.

— Да.

Глаза Слэйда блеснули. Он начал расстегивать ее нижнюю рубашку, медленно, пуговицу за пуговицей.

— Я хочу тебя раздеть, — наконец произнес он; его голос был хриплым. — Я хочу увидеть тебя обнаженной. На этот раз, когда я овладею тобой, нас не должно ничто разделять.

Эхо гулко разнесло его слова по залу.

Глава 23

Открыв дверь, Слэйд сделал шаг вперед и остановился, зажмурившись от яркого света.

Что, черт побери, он делает?

Только что он оставил Регину у ее дяди, пообещав навестить ее завтра утром. Весь этот день, с того момента, как они вдвоем покинули дом Хенесси, у него было приподнятое настроение. Такого чувства удовлетворения он не испытывал никогда.

Теперь он больше всего хотел, чтобы их брак не был расторгнут. Боже, как можно было надеяться на прочный брак, если Регина один раз уже была полна решимости добиться развода? Да, они снова стали возлюбленными, они вместе разделили интимные радости любви, но насколько прочна эта установившаяся между ними связь? Он собирался вернуться в Мирамар, чтобы приступить к долгой и трудной работе по превращению ранчо в прибыльное предприятие, но захочет ли последовать за ним эта избалованная аристократка из семейства Брэггов?

Дать ей ту жизнь, к которой она привыкла, он сможет только лишь через несколько лет. Будет ли Регина чувствовать себя счастливой в Мирамаре? Уверенного ответа на эти свои вопросы Слэйд дать не мог и от этого чувствовал невероятную злость на судьбу.

Глубоко вздохнув, Слэйд поднялся вверх по лестнице.

Войдя в спальню, он скинул с себя одежду и направился в ванную комнату.

Когда ванна начала наполняться водой, из спальни послышались шаги. Слэйд подошел к двери. Увидев его, Ким, мальчик-китаец, замер на месте.

— Мистер Слэйд! Вы дома!

Слэйд усмехнулся.

— Что ты здесь делаешь, малыш?

— Работа. Работа на кухне, — с улыбкой ответил Ким.

Эти слова удивили Слэйда — Ким не умел готовить, хотя, возможно, он просто намеревался вымыть посуду.

— На столе стоит сумка, там ты найдешь кое-что поесть.

Глаза Кима радостно сверкнули.

— Копченые ребрышки?

— Ты вроде их просил, верно? — Шагнув в ванну, Слэйд погрузился в воду.

— Хотите, потру спину?

— Не надо, — отозвался Слэйд, и Ким поспешно выбежал из комнаты — по всей видимости, чтобы немедленно расправиться с копчеными ребрышками.

Приняв ванну, Слэйд облачился в деловой костюм. Он сомневался, что после всего происшедшего за сегодняшний день сможет всецело отдать себя работе, но все же надеялся сделать хоть что-нибудь. Когда он уже спускался по лестнице вниз, в дверь постучали.

У Слэйда дрогнуло сердце. Первая его мысль была о Регине, но он тут же отбросил это предположение — его жена не явится без приглашения в столь поздний час.

Слэйд распахнул дверь. На пороге стоял Рик. Он сжимал в руках небольшую сумку.

— Рад, что застал тебя дома, парень.

Слэйд даже замер от неожиданности. Прежде Рик ни разу не навещал его в городе. По-видимому, его появление объяснялось крайней заинтересованностью в приданом Регины.

Слэйд неохотно отступил, давая возможность отцу пройти в дом.

— Я очень тороплюсь.

— Могу представить. Эдвард здесь?

— Эдвард редко заглядывает ко мне. Что тебе надо?

— Что мне надо? — Рик опустил свою сумку на пол. — Я провел целый день в душном поезде — и какую встречу я получаю?

— Какую заслуживаешь. Ты ведь приехал сюда вовсе не как отец к сыну.

— Твоя правда, — проворчал Рик. — Мы что, так и будем стоять в коридоре?

Пожав плечами, Слэйд повел отца в гостиную. Он почти никогда не заходил в эту комнату — вот почему в ней, единственной в доме, царил полный порядок.

Заметив на шкафу бутылки, Рик наполнил два стакана — себе и Слэйду.

— Говори, что тебе нужно, — тихо произнес Слэйд, принимая из рук отца стакан бурбона.

— О'кей. — Рик опустился на упругий диван. Затем он огляделся. — Ну и дыра!

Слэйд мысленно согласился с ним. Он взял этот дом с той обстановкой, что в нем была, хотя вкус домовладельцев ему совсем не нравился. Диван был просто исполинских размеров, со слишком яркой обивкой; рисунок обоев казался сентиментально-слащавым. Стол был заставлен фотографиями в рамках — Слэйд не знал ни одного из тех, кто был изображен на них.

— Я редко здесь бываю.

— А где твоя жена?

Слэйд внутренне напрягся.

— Вот мы и перешли к делу.

— Она здесь? Я хочу поздороваться с этой маленькой леди.

— Нет.

— Ее здесь нет? — Обескураженный Рик поднялся с дивана. — Но ты же не развелся с ней, верно?

— Нет, не развелся.

Рик был заметно обрадован этой вестью.

— Не забудь, что в ее руках ключи к будущему Мирамара.

— Я этого не забыл. Ты, конечно, все знал?

Глаза Рика стали круглыми.

— Нет!

— Я не верю в это.

Рик поднял руки.

— Ладно, черт побери. Я догадывался.

— Ты сукин сын, — зло произнес Слэйд.

— Я делал это для тебя!

— Ты делал это для себя и для Мирамара!

— И для тебя тоже, — твердо произнес Рик. — Если бы она не была такой прекрасной маленькой леди и ты не влюбился в нее по уши, я никогда бы этого не сделал, Слэйд изумленно смотрел на него, не зная, что сказать.

— Тебе была нужна эта малышка, парень, и мы оба это знаем! Тебе уже давно пора обзавестись женой и несколькими славными ребятишками.

Слэйд сузил глаза. Рик был прав, абсолютно прав. Ему действительно нужна была именно такая девушка, как Регина Шелдон, с ее утонченными манерами, с ее воспитанием и великодушием, ее сочувствием, ее улыбкой. А если Регина подарит ему детей… Его сердце дрогнуло. Но что толку предаваться пустым мечтам — вряд ли дочь графа захочет жить в Мирамаре.

Слэйд скрестил руки на груди.

— Итак, ты стал сватом?

Рик усмехнулся:

— Получается, что да. И не говори, что она тебе не по сердцу.

«Пусть это и так, — подумал про себя Слэйд, — но ты преследуешь в этом деле свои интересы». Он решил переменить тему.

— Чарлз предлагает нам заем.

— Нет!

Слэйд знал, что Рик не желает быть обязанным Чарлзу. Ему и самому была не по душе идея займа у собственного друга — как впрочем, и использование приданого жены.

— Я скорее всего приму эти деньги, если тебе не удастся придумать какого-нибудь другого способа расплатиться с банком и найти средства на то, чтобы сделать ранчо рентабельным.

— Нет и нет, черт побери! — в ярости выкрикнул Рик. — Я не возьму и цента от Чарлза Манна. — Он приложил к губам стакан и сделал глоток, пытаясь успокоиться. — Приданого твоей маленькой женушки нам хватит.

Слэйд промолчал. Он возьмет деньги у Чарлза Манна и не тронет ни цента из приданого Регины, но не скажет об этом Рику, по крайней мере сейчас.

— Где она? — спросил Рик.

— У своих родственников, д'Аршанов.

— Вот как? Жена должна жить вместе со своим мужем.

Тебе надо уладить отношения с ней, мой мальчик. — Рику было от чего волноваться — всего через несколько дней банк мог лишить его права выкупа заложенного имущества.

Слэйд переплел пальцы. В глубине души он страстно желал, чтобы Регина навсегда осталась с ним. Перед расставанием он уже был почти готов просить ее переменить решение о разводе, но не смог, боясь, что она откажет.

— Послушай, старина. Не торопи меня. Может, у тебя есть здесь свои интересы, но это мой брак, и я буду делать то, что сочту нужным.

— Ты будешь делать? Что ты сможешь сделать, если вы двое живете порознь?

Слэйд молча пригубил бурбон, стараясь справиться с раздражением. Отношения с Региной и так были его болью, а Рик своим вмешательством усложняет их еще больше.

Рика, казалось, удивило его молчание.

— Так почему ее здесь нет? Или даже не так — почему вас обоих нет в Мирамаре, у себя дома?

Слэйд поставил стакан на стол.

— И ты можешь представить ее, светскую даму, в Мирамаре?

Рик нахмурился.

— Что за вопрос? Конечно, могу.

Какое-то мгновение Слэйду хотелось рассказать отцу обо всех своих сомнениях, но какой в этом был смысл?

— Она не создана для жизни на ранчо.

— Ну и что с того? Я не встречал человека, который бы не полюбил Мирамар — раньше или позже.

Слэйд замолчал. Для Рика не существует на свете ничего, кроме его поместья. Впрочем, Слэйд хорошо понимал это чувство.

— Послушай, — поднял указательный палец Рик, — хватит бороться с ветряными мельницами. Тащи ее домой, а там разберемся. Место вам обоим — в Мирамаре, и ты должен работать со мной, а не с каким-то совершенно посторонним человеком! Ты хоть разговаривал с ней после того, как появился в городе?

— Разговаривал. — Слэйд не смог сдержать улыбку. К своему удивлению, он тут же начал рассказывать:

— Мы провели вместе весь день, я отвез ее в ресторанчик «Клифф-хаус».

Рик просиял:

— Рад это слышать! — Он сделал шаг вперед. — Кстати, раз мы заговорили о еде, может, мы сейчас куда-нибудь сходим? Я чертовски голоден.

— Я успел перекусить, — ответил Слэйд, — и сейчас отправляюсь в офис. Могу подвезти тебя. — Повернувшись, он зашагал из комнаты, не заметив глубокого разочарования на лице отца.

Регина удивленно оглядела юркого мальчугана, протягивающего ей записку.

— От Слэйда?

— Да, от мистера Слэйда, — улыбнулся тот.

Регина не ответила на улыбку — ее сердце сжала тревога.

Слэйд опаздывал. Он должен был заехать за ней в половине одиннадцатого, но было уже почти одиннадцать. Еще не развернув записку, Регина поняла, что он вообще не приедет.

«Дорогая Регина, у меня возникло дело, требующее немедленного моего участия. Постараюсь побыстрее с ними справиться, чтобы заехать к тебе сегодня вечером. Если, однако, у тебя есть какие-нибудь другие планы на вечер, не отменяй их ради меня. Твой Слэйд».

Регина смяла записку, не в силах сдержать разочарования. В самом ли деле у Слэйда произошел какой-то непредвиденный инцидент или же он просто предпочел ее обществу пару часов работы за письменным столом? Она уже знала, как выкладывается Слэйд на работе.

— Миссис хочет послать ответную записку? — спросил мальчик.

Регина не сразу расслышала этот вопрос, но затем, спохватившись, отрицательно покачала головой. Поклонившись, мальчик попятился к двери, повернулся и сбежал вниз по ступенькам. Пройдя чуть по дорожке, он свернул к кустам и, перемахнув через забор, понесся бегом через соседское владение; Регина сразу потеряла его из виду.

Она вспомнила, каким потрясающим был вчерашний день. Невероятным, удивительным. После того как, они покинули дом Хенесси, Слэйд отвез ее в «Клифф-хаус», откуда открывался потрясающий вид на Тихий океан. Они почти не говорили, только молча смотрели друг на друга, словно не могли наглядеться. Регина надеялась, что Слэйд захочет обсудить их отношения, но он даже не спросил, собирается ли она по-прежнему добиваться развода.

Ничего не спросил он и о ее будущем. Их будущем. А она не решалась задавать вопросы. Это выглядело бы крайне странно — Слэйд был ее мужем, и это он должен был определить взаимоотношения в семье. Тем не менее он этого не сделал. После ужина он просто отвез ее домой. Перед тем как проститься с ней у дверей, он поцеловал ее, и поцелуй был столь долгим, что в ее сердце появилась надежда. Но, может быть, в эту минуту в нем говорила лишь страсть?

Пройдя по холлу, Регина опустилась на диван. Что же ей теперь делать? Ждать вечером Слэйда? Но он пишет, что может и не прийти. Возможно, он вообще лучше чувствует себя вдалеке от нее.

Регина решительно поднялась. Она хотела настоящего брака с самого начала, еще когда считала себя Элизабет Синклер. Прочь сомнения и условности — она сейчас же отправится в его дом, без всякого приглашения. Она — его жена и имеет кое-какие права. Вряд ли Слэйд будет расстроен, если она придет к нему, чтобы наконец все выяснить.

Ее проводил в дом мальчик-китаец. В коридоре было так темно, что ей почти ничего не удавалось разглядеть.

— Мистера Слэйда здесь нет, — сказал мальчик.

— Я знаю, — ответила Регина. Протянув руку к настенной лампе, она зажгла свет. — Вот так намного лучше.

Но когда она огляделась, то поняла, что лучше не стало.

Дом был тесным и мрачным. Пол, похоже, не подметали никогда, унылый коридор с голыми стенами просто требовал еще пару ламп и одну-две картины.

Регина заглянула в гостиную и нашла там множество совершенно ненужных предметов, у которых к тому же была чересчур яркая, просто кричащая окраска. Решительно направившись к светло-серым, как известка, шторам, она отдернула их и распахнула окна, впустив в затхлое помещение свежий воздух.

— Могу я вам помочь? — поинтересовался мальчик-китаец, все это время с интересом наблюдавший за ней.

— Конечно. Скажи, разве твой хозяин никогда не бывает в этой комнате?

Мальчик мотнул головой:

— Не-а.

Взгляд Регины упал на два недопитых стакана с буроватой жидкостью.

— Но кто-то же здесь был совсем недавно, — предположила она.

— Да, два господина — мистер Слэйд и…

— Мистер Манн?

— Нет, мистер Рик.

На какое-то мгновение Регина застыла в недоумении. Затем стремительно двинулась к двум другим окнам, чтобы распахнуть и их. Комната сразу волшебно преобразилась, солнце заиграло на ее стенах, но все же она оставалась еще очень далека от совершенства. Вот сюда на диван надо положить подушки, чтобы прикрыть чересчур яркую золотисто-зеленую обивку, пол же требуется натереть до блеска, а ковры вытрясти. Регина почувствовала прилив сил. Как жена Слэйда, она просто обязана привести его дом в жилой вид.

Пройдя коридор, она на миг остановилась перед кабинетом. На столе в беспорядке лежали бумаги и несколько пресс-папье. Полки на стене ломились от книг, книги лежали и на полу, некоторые из них были раскрыты.

Вынырнув из-за спины Регины, мальчик встревоженно произнес:

— Мистер Слэйд не велел мне ничего трогать в кабинете.

Ничего, — еще раз отчетливо повторил он.

— Хм, спасибо за предупреждение. Как тебя звать, малыш?

— Ким.

— Ты прислуживаешь мистеру Деланса?

Ким кивнул. Регина закрыла дверь в кабинет.

— Я хочу познакомиться с прислугой.

— С прислугой?

— Да, с прислугой. Если они хотят остаться на службе, то должны приступить к работе немедленно.

Пару секунд Ким удивленно молчал.

— У нас нет никакой прислуги.

— Никакой?

— Только я.

— И все?

Ким кивнул.

Регину буквально сразила эта новость. Конечно, экономить необходимо, но все имеет свои границы!

Она решительно направилась в сторону столовой и без труда убедилась, что ее муж никогда ею не пользуется. Но где же он тогда обедает?

— Повара, конечно, тоже нет? — Регина уже заранее знала ответ.

Ким только согласно кивнул:

— Нет повара.

Регина помолчала.

— Так что, и еду готовишь тоже ты? — спросила она в растерянности.

Ким покачал головой:

— Никто не готовит еду.

— А что же тогда мистер Деланса ест?

— Мистер Деланса здесь не ест.

Картина начала проясняться. Можно было представить, что она увидит на кухне! Все же, набравшись храбрости, Регина устремилась туда… и, удивленная, остановилась на пороге. Во всей кухне было только два грязных стакана — оба они стояли в умывальнике; в остальном же здесь было довольно чисто. Лишь через мгновение Регина поняла почему.

На столах не было ни крошки съестного, и почти не было посуды — лишь две тарелки, две салатницы, две чашки и два блюдца. Удивленная Регина обернулась к Киму:

— Ты и себе не готовишь?

— Мистер Слэйд приносит еду из ресторана. — Усмехнувшись, Ким лукаво посмотрел на нее.

— Как я поняла, ты единственный, кто работает у мистера Деланса?

Мальчик энергично закивал.

Регина прикинула в уме, сколько человек ей следует нанять. Прежде всего нужны горничная, дворецкий и, конечно, повар. Когда Регина вернулась в спальню и увидела на полу кучу грязного белья, она немедленно добавила в этот список прачку.

— Кто стирает белье, Ким?

— Я, — пискнул тот. — Это бывает по средам. Сегодня не среда.

Регина кивнула:

— Ясно. — На ее лице появилось решительное выражение. Она наймет прислугу сейчас же, до возвращения Слэйда. Вряд ли у него будут основания иметь что-нибудь против.

— Скажи мне, Ким, как давно ты работаешь на мистера Деланса?

— Четыре года, — ответил мальчик.

Регина замерла.

— А сколько тебе лет?

— Скоро будет одиннадцать.

Регина не сразу пришла в себя.

Боже! Это неслыханно! Слэйд заставляет работать на себя грудных младенцев! Мальчик был так смышлен, что ей представлялось, что ему не меньше тринадцати.

— Это совсем не плохо. Мистер Слэйд — хороший хозяин.

— Он тебе нравится?

— Еще как! — с энтузиазмом подтвердил китаец.

— А как же твоя семья? Разве ты не скучаешь по матери, отцу, братьям и сестрам?

— Мать умерла от триппера, — ответил Ким. — Папу — хлоп-хлоп. Сестра — плохая, шлюха. И никаких братьев. Моя семья — Слэйд.

Какое-то мгновение Регина смотрела на него в изумлении.

— А что означает «хлоп-хлоп»?

Малыш изобразил, словно держит в руках ружье, и направил его ей в голову.

— Пуф!

Регина закрыла глаза. Эта нехитрая история поразила ее в самое сердце. Нет, Ким не был прислугой — он был беспризорником, которого подобрал Слэйд. Она погладила его по голове.

— Ты счастлив, Ким?

— Очень!

Переступив порог, Слэйд остановился в испуге.

Весь коридор был ярко освещен, на стенах висели две прелестные картины, натертый пол блестел. Откуда-то шел едва уловимый запах съестного — Слэйд решил, что это бифштекс.

— Что за дьявольщина? — пробормотал он.

Он двинулся по коридору в гостиную и замер в дверях как вкопанный.

Прямо напротив него, сложив руки на коленях, сидела на диване Регина, облаченная в ярко-желтое вечернее платье.

Какое-то время Слэйд стоял неподвижно, глядя на эту картину. Все, что он встретил по возвращении, показалось ему нереальным — ожидающая его жена, запах готовящейся пищи, светлый уютный дом. Слэйд улыбнулся уголками губ.

— Ты не видение?

Чтобы у него не осталось сомнений, Регина громко хлопнула по подушкам.

— Как видишь, нет.

Поставив портфель на пол, Слэйд сунул руки в карманы брюк и оглядел комнату. Пыль исчезла, и ковры стали намного красивее. В чисто вымытые стекла окон стал виден свет уличных огней. Даже диван выглядел как-то по-другому.

Сначала Слэйд решил, что причиной была сидевшая на нем Регина, но потом понял, что это впечатление создавалось прежде всего подушками, которые закрыли не в меру яркую обивку.

Слэйд вздрогнул, когда в комнату вошел какой-то незнакомый человек, высокий, худой, со спокойным выражением лица. Незнакомец держал в руках серебряный поднос со стаканом бурбона.

— Кто вы? — изумился Слэйд.

— Бринкс, сэр. — У незнакомца был ярко выраженный английский акцент. Его голос не выражал никаких эмоций — так же как и его лицо.

Регина поднялась с дивана.

— Слэйд, познакомься с Бринксом. — Она чуть помедлила. — Это твой дворецкий.

Пытаясь скрыть растерянность, Слэйд взял стакан.

— Спасибо, Бринкс.

— Что-нибудь еще, сэр?

— Спросите мою жену.

Бринкс повернул голову к Регине:

— Мадам?

— Нет, благодарю вас. Ах да… — Она помолчала. — Слэйд, ты будешь готов минут через сорок пять? Я распорядилась подать ужин в это время.

Слэйд повернул к ней голову:

— Да, конечно.

— Бринкс, передайте месье Бертрану, что мистер Деланса дома и что мы будем ужинать в девять, как и предполагалось.

— Слушаюсь. — Бринкс с поклоном оставил поднос на столе и покинул комнату.

Слэйд во все глаза смотрел на свою жену, словно все еще не веря в происходящее.

— Я надеюсь, твои дела тебя не очень расстроили?

— Весь день одни неприятности.

— Вот как?

Слэйд поставил стакан на поднос.

— Я послал тебе записку, но ты на нее не ответила.

Регина удивленно округлила глаза.

— Извини, мне и в голову не пришло, что ты ожидал ответа.

— Что здесь происходит, Регина?

Регина нахмурилась.

— Просто я пришла сюда и увидела твой дом. Он был такой… холостяцкий.

Слэйд не смог сдержать улыбки.

— Это мягко сказано. Ты долго подбирала слово.

— Да, — призналась она. — Я твоя жена, и я не могла оставить его в таком виде! Поэтому я наняла горничную, дворецкого и повара. Месье Бертрана я переманила из ресторана «Крокер». — Регина улыбнулась виноватой и одновременно прелестной улыбкой. — Я думаю, наш дом стоит того.

— Когда я попробую все, что готовится на кухне, я смогу сказать, права ты или нет.

Регина подняла на него полные надежды глаза.

— Ты не хотел бы подняться к себе и переодеться во что-нибудь более удобное?

Только сейчас Слэйд сообразил, что она назвала себя его женой. Его сердце замерло. Неужели она изменила свое решение? Неужели пришла в его дом, чтобы остаться в нем навсегда? Слэйда эта мысль взволновала и несколько ошарашила — он никак не мог предположить, что их примирение произойдет столь скоро.

Тут он заметил, с какой тревогой следит Регина за сменой чувств на его лице. Нет, он ни в коей мере не хотел ее расстраивать в эту минуту. Если она просит, чтобы он поднялся к себе, то он так и сделает.

Повинуясь порыву, Слэйд нежно взял Регину за подбородок и поцеловал в губы, затем повернулся и направился к лестнице.

Открыв дверь в спальню, Слэйд остановился Его скромное ложе исчезло. Его место заняла поблескивающая латунными столбиками кровать исполинских размеров, покрытая одеялом пурпурного цвета. Откуда Регина могла знать, что пурпурный — один из любимых его цветов?

На кровати лежала бархатная домашняя куртка с атласными отворотами. Эту куртку когда-то подарила ему Ксандрия, но Слэйд даже ни разу не вынимал ее из шкафа.

На полу стояли никогда им прежде не использовавшиеся тапочки.

Стягивая с себя галстук, рубашку и пиджак, Слэйд оглядел комнату. На столе у окна, покрытом новой кружевной скатертью, красовалась ваза со свежесрезанными лилиями — их аромат заполнял всю спальню. Обычно пустой графин был отмыт до блеска, наполнен доверху и окружен поблескивающими чистыми стаканами.

Приглядевшись, Слэйд сообразил, что этих стаканов в доме прежде не было, как, впрочем, и серебряного подноса под графином.

Войдя в ванную, Слэйд обнаружил, что все его туалетные принадлежности аккуратно разложены на еще одном серебряном подносе; к стене была прикреплена медная вешалка; с нее свисали чистые полотенца. Старые грязные занавески уступили место новым, с белыми и пурпурными полосами. Его жена произвела великое множество изменений в его доме — и все их он одобрил. Однако от мысли, сколько все это может стоить, Слэйд нахмурился. Он не должен позволять, чтобы она тратила на него свои деньги. Самому же ему предстояло посвятить еще несколько лет упорной работе и строгой бережливости, прежде чем он сможет позволить себе подобную роскошь.

— Слэйд?

Он повернул голову на звук ее голоса.

— Ты голоден?

— Не очень.

Слэйд привлек к себе Регину.

— Все это напоминает сон, — негромко произнес он.

Ее глаза увлажнились.

— Тебе нравится?

— Нравится, — срывающимся голосом ответил Слэйд.

Ему очень хотелось выразить жене свою благодарность, но он никак не мог подобрать слова. Тогда он молча коснулся губами ее щеки. Счастливо рассмеявшись, Регина прижалась к нему.

— А как тебе кровать?

— Ее еще следует проверить, — прошептал Слэйд. — Давай сделаем это прямо сейчас.

— Мы не можем! — изумилась она. — Месье Бертран уйдет от нас, даже не начав работать.

— Ну прошу тебя, Регина, — произнес Слэйд, поднимая ее на руки. — Давай займемся любовью прямо сейчас.

Она замолчала, прислушиваясь к ощущениям, вызванным близостью его тела.

— Ты мне нужна, — прошептал Слэйд. Положив ее на кровать, он взял ее лицо в ладони. — Как ты мне нужна!

— Ты мне нужен тоже, Слэйд, — произнесла она, уже не сдерживая выступившие на глазах слезы. Она хотела произнести еще что-то, но, прикусив губу, сдержалась.

— Скажи, что ты любишь меня, пусть даже только в этот миг.

— Слэйд…

Он стал осыпать ее лихорадочными поцелуями, его руки заскользили по ее телу.

— Регина!

— Да, — издала она стон. — Боже, я люблю тебя, Слэйд.

Ты даже не представляешь, как я тебя люблю.

Глава 24

Следующие несколько дней были буквально переполнены счастьем. Придя в дом Слэйда, Регина и не предполагала здесь остаться, но это произошло. Вечером того дня они занялись любовью и забылись сном лишь через несколько восхитительных часов, а утром Слэйд ни словом не напомнил Регине, что она может снова вернуться домой.

К ее удивлению, Слэйд не упомянул и о том, что ей следует взять назад свое заявление о разводе. Возможно, этот вопрос он не затрагивал потому, что формально они продолжали находиться в браке и Слэйд уже высказал свое отрицательное отношение к разводу, но все же Регина постоянно чувствовала неопределенность своего положения. Она знала наверняка, что не желает возвращаться в дом дяди и хочет остаться со Слэйдом, однако ей надо было забрать свои вещи.

К счастью, как-то утром Слэйд сам предложил послать за ее вещами слугу. Это значило, что он считает их брак восстановленным, хотя Регине все же хотелось услышать об этом своими ушами.

Все эти несколько дней Слэйд обращался с ней как с новобрачной во время медового месяца. Ради того, чтобы показать ей город, он специально взял отпуск. Путешествие показалось Регине незабываемым. Сначала Слэйд показал ей «Маленькую Италию» и познакомил ее со спагетти; это блюдо Регине необычайно понравилась. На Эмбаркадеро они отведали свежих рыбных блюд и устриц в ресторанчике «Мэй-Ойстер-хаус», запивая их холодным, почти ледяным пивом. Затем они посетили «Касл-Эбзевэтри» на Телеграф-Хилл, присутствовали на шоу в Музыкальной академии Лаки Болдуина, которое так им понравилось-, что они решили посмотреть представление еще раз.

Переправившись на пароме в Саусалито, они прокатились на велосипедах по берегу, потом прошлись на веслах по озеру Стоу. Однажды утром они отправились в бассейн «Сутро». Подобного ему Регина не видела никогда в жизни. Здесь было несколько видов бассейнов — с соленой водой, со свежей, с теплой и холодной; некоторые бассейны были маленькими по размерам, тогда как в других можно было плавать.

Слэйд уговорил ее спуститься в воду по наклонному желобу — это оказался один из самых пугающих и вместе с тем самых интересных опытов в ее жизни.

Но самым главным, конечно, было то, что они делали, оставшись наедине. Их страсть оставалась ненасытной. Слэйд просто не давал своей жене передохнуть. Их брачным ложем стала не только кровать. Дважды они занимались любовью в экипаже; Регина потом тщетно пыталась выгнать из головы это смущающее душу воспоминание. Однажды их страсть вспыхнула на открытом пляже. К удивлению Регины, от этого вечера у нее остались самые лучшие впечатления, хотя им и пришлось торопиться и их чуть не застигли на месте преступления. Удивительным был и тот день, когда Слэйд овладел ею в развалинах старинного особняка, лежащего к северу от города.

От всех этих воспоминаний у Регины перехватило дыхание. Как бы она хотела, чтобы сейчас Слэйд был не в офисе, а с ней! Вспомнив об офисе, она вспыхнула.

Вчера Слэйд настоял, чтобы они зашли к нему на работу — ему требовалось забрать кое-какие бумаги. Однако, приведя ее в кабинет, он не стал собирать папки, а просто смахнул их со стола, чтобы уложить на него свою жену. Она пыталась протестовать, но он заглушил все ее протесты жаркими поцелуями. Оставалось лишь надеяться на то, что никто из служащих Манна не догадался, что происходит в кабинете Слэйда.

Слэйд оказался необыкновенным выдумщиком. Регина чувствовала, что любит его все больше. Если бы только и он любил ее так же сильно!

Но в этом она совсем не была уверена. Пока что она видела лишь плотскую страсть, которая рано или поздно насыщается, и тогда мужчина расстается с объектом своего желания. Такова уж природа мужчин — физические потребности у них могут существовать без любви. Регина не могла этого понять; ей было горестно сознавать, что Слэйд ни разу не сказал ей о своих чувствах.

Вечером Регина встретила Слэйда радостной улыбкой и, взяв портфель из его рук, потащила его в холл.

— Как прошел день?

Слэйд обнял ее за плечо.

— Такое приветствие я буду получать всегда?

— Да, — прошептала она, обвивая руками его шею. Слэйда не было всего несколько часов, но ей казалось, что прошло несколько дней.

Внезапно Слэйд замер, глядя куда-то в глубь коридора.

Регина недоуменно подняла голову. Слэйд смотрел на диван, на котором были разложены большие лоскуты ткани.

— Что это?

— Это образцы, — объяснила Регина. — Для нашей будущей мебели на Франклин-стрит. Что бы ты предпочел? — Быстро подойдя к дивану, она подняла прямоугольник вельветовой ткани. — Это для стула, на котором ты обычно читаешь, а вот расцветка для твоего дивана. Я знаю, что тебе нравится пурпурный, поэтому вот эту ткань я приберегу для кровати. — Подняв лоскуты, Регина выжидательно посмотрела на Слэйда.

Но Слэйд ничего не ответил.

Регина положила образцы ткани обратно на диван, и улыбка медленно сползла с ее губ.

— Тебе не нравится? Все не нравится?

— Я этого не сказал.

— Тогда я не понимаю.

Слэйд сжал челюсти.

— Мы не будем переезжать в дом Хенесси.

Регина была ошеломлена.

— Но почему?

— Потому что я не могу себе этого позволить, — твердо ответил Слэйд.

Несколько мгновений Регина недоуменно смотрела ему в лицо. Затем, словно стряхнув с себя оцепенение, воскликнула:

— Конечно же, можешь! Ты что, забыл, что я должна получить наследство? Отец приедет со дня на день, он переведет деньги на твое имя в банке.

— Нет.

Она недоуменно заморгала.

— Что?

— Я сказал — нет.

— Я не понимаю, Слэйд.

— Мне не нужно твое приданое.

— Что?

Он пересек комнату и налил себе в стакан бурбона.

— Я не хочу брать твои деньги.

Регина застыла в недоумении. Он не собирается брать деньги, ради которых женился на ней?

— Но почему? — растерянно пролепетала она.

Слэйд бросил на нее быстрый взгляд.

— У меня тоже есть гордость.

— О, Слэйд. — Регина с облегчением улыбнулась и лукаво посмотрела на него. А может, это выражение любви?

Слэйд приложил стакан с бурбоном к губам.

Только сейчас Регина поняла, какие последствия может повлечь решение Слэйда.

— А Мирамар? Тебе же нужны деньги, чтобы спасти Мирамар!

— Мне предлагает заем Чарлз.

Регина опустилась на диван.

— Так с Мирамаром все в порядке?

— Ну, не совсем так. — В его голосе звучала тревога. — Следующие пять лет будут трудными. Нам придется жить очень экономно, во многом ограничивая себя. Но потом, я думаю, наше предприятие станет очень прибыльным.

Регина бросила на мужа удивленный взгляд.

— Но не глупо ли это — жить экономно, когда у нас есть деньги?

— Я сказал, что не возьму твоего приданого, и хватит об этом.

— Это просто смешно, — Вспыхнула Регина. — А как же дом Хенесси?

— Нам придется запереть его на замок. Может, я его продам. Я уже думал об этом. Если я этого не сделаю, то через — пять — десять лет мы сможем его снова отпереть и использовать в уик-энды. До этого срока ты можешь жить там, когда будешь приезжать в город.

— Слэйд. — Регина поднялась с дивана. — Ты меня просто удивляешь. У нас есть прекрасный дом, и я не собираюсь его продавать.

Слэйд повернулся к ней.

— Ты собираешься не позволить мне его продать?

Регина понимала, что ей лучше отступить, но она не смогла.

— Я не допущу этого.

Он молча смотрел на нее, черты его лица исказились гневом.

Хотя Регину и страшило то, что могло последовать за ее словами, пути назад для нее уже не было.

— Отказаться на десять лет! Прошу тебя, подумай еще раз. Ты знаешь, что у меня есть отличное приданое. Почему мы должны бороться за существование и жить как нищие, когда в этом нет совершенно никакой нужды?

— Мы не будем жить как нищие, — оборвал ее Слэйд, — хотя, может быть, это и нищета с твоей точки зрения. Ты собираешься меня покинуть?

Последний вопрос застал ее врасплох.

— Нет, — машинально ответила Регина. — Конечно, нет.

— Тогда вопрос улажен, — произнес Слэйд, ставя со стуком стакан. Затем он резко повернулся и стремительно направился прочь из комнаты.

Регина обессиленно опустилась на диван. Какое-то время она сидела неподвижно, губы ее дрожали. Затем она подняла один из образцов ткани, прижала его к груди, и слезы потоком полились из ее глаз.

Слэйд сказал, что вопрос улажен, но у нее было такое чувство, что все худшее только начинается.

Дворецкий провел Ксандрию в гостиную, а сам пошел доложить о ней хозяевам. Всего через пару мгновений горничная уже принесла ей поднос с чаем и пирожными. Оглядев комнату, Ксандрия довольно улыбнулась. Чудовищный диван наконец исчез, а пол был устлан восточным ковром.

Везде царил образцовый порядок, что было совсем не похоже на Слэйда, а несколько появившихся совсем недавно предметов делали гостиную просто роскошной. Замечательно, что Регина вернулась к Слэйду и что у нее оказался такой прекрасный дар декоратора.

Но почему Слэйд никому не сообщил о возобновлении отношений со своей женой? Ксандрия узнала об этом от Эдварда — надо сказать, в крайне неподходящее для этого время, находясь в его объятиях без одежды в своем кабинете в самый разгар рабочего дня. Похоже на то, что Эдварду нравилось не только заниматься любовью, но также испытывать чувство опасности, а это было по душе и самой Ксандрии.

Прервав свои размышления, Ксандрия подняла глаза — и чуть не пролила чай из чашки, поскольку в этот момент в комнате появился сам терзавший ее в кабинете дьявол.

— Какой сюрприз, мистер Деланса! — воскликнула Ксандрия, чувствуя, как напряглось ее тело.

Эдвард усмехнулся:

— Доброе утро, миссис Кингсли.

Какое-то мгновение они внимательно смотрели друг другу в глаза. Ну конечно, Эдвард прежде всего вспомнил об утре в «Гранд-отеле» Манна, когда она проснулась в его кровати от солнечных лучей и попыталась незамеченной покинуть номер. Но он не позволил ей этого, заставив еще раз пережить незабываемое наслаждение. Именно ради этих встреч Эдвард поселился в гостинице, а не у своего брата; Регина же никогда не приглашала любовников в свой дом.

— Вы выглядите сегодня немного сонным, мистер Деланса. Вам что-то мешало спать? — с притворным беспокойством поинтересовалась Ксандрия.

— Пришлось развлекать одну подружку. Должен сказать, ей это развлечение очень понравилось, она никак не хотела меня отпускать и совсем не оставила времени на сон.

— Думаю, вам следует подыскать другую подругу, поспокойнее, мистер Деланса.

Эдвард притворно опустил глаза.

— Нет-нет, это невозможно, Я с таким нетерпением жду нашей следующей встречи!

От этих слов Ксандрия почувствовала жар в теле. Они стоили друг друга.

Заметив жадный огонь в глазах Эдварда, Ксандрия предупреждающе протянула руку.

— Не смей, — полусмеясь-полусерьезно произнесла она.

Не обращая внимания на эти слова, Эдвард продолжал медленно к ней приближаться.

— Почему? — Он подошел совсем близко, и Ксандрия попыталась его оттолкнуть.

— Регина будет здесь с минуты на минуту.

Эдвард привлек Ксандрию к себе и впился губами в ее губы.

— Ты дьявол, Эдвард, — прошептала Ксандрия, когда он наконец оторвался от ее губ. В ее словах, однако, не прозвучало и тени упрека.

— Зато ты ангел, — с чувством ответил Эдвард.

Внезапно они оба услышали приближающиеся шаги.

Эдвард поспешно отстранился, на его губах вновь заиграла улыбка.

— Я смотрю, ты очень доволен собой, — чуть сварливо произнесла Ксандрия. Бросив быстрый взгляд в зеркало, она заметила, что ее лицо покраснело, а выбившиеся из прически пряди беспорядочно свисали вниз.

— Так и есть, — подтвердил Эдвард. — Но еще больше я доволен тобой.

Ксандрия была очень польщена этой похвалой. Она не была новичком в любовных делах — иначе изысканные комплименты Эдварда заставили бы ее влюбиться в него без памяти. Ей даже стало жаль тех наивных молодых девушек, которым еще предстоит встретить Эдварда на своем пути.

В дверях появилась Регина.

— Ксандрия? Какой приятный сюрприз! Мы со Слэйдом только что закончили завтракать. А ты завтракала?

— Да, да, не беспокойся. — Ксандрия с удивлением всмотрелась в лицо хозяйки дома. Она ожидала увидеть сияющую счастьем новобрачную, но на лице Регины лежала печаль.

Эдвард поцеловал Регину в щеку.

— Похоже, мне лучше уйти на время, — произнес он и покинул комнату.

Обе женщины опустились на диван, и Ксандрия немедленно выразила восхищение замеченными ею изменениями.

— Я очень рада, что ты зашла, — благодарно сказала Регина.

— Как Слэйд? — наконец поинтересовалась Ксандрия.

Регина грустно улыбнулась:

— С ним все в порядке. Вчера он вернулся к работе.

— Ну а ты?

— Я тоже в порядке.

— Но ты выглядишь такой усталой!

— Знаешь… — Регина чуть поколебалась. — Я сделала, в доме Слэйда много изменений, а потом еще покупала кое-что для дома Хенесси.

— Значит, вы скоро туда переедете? — восторженно воскликнула Ксандрия.

Регина вздохнула — больше изображать беспечность она была не в силах.

— Сомневаюсь.

— Что-то не так? — Ксандрия недоуменно подняла глаза.

— Боюсь, Слэйд чересчур упрям. — Регина помолчала. — Думаю, нам придется на несколько лет закрыть дом Хенесси, пока Мирамар не встанет на ноги.

— Ясно, — протянула Ксандрия. Что бы ни происходило в семье Слэйда, она не имела права вмешиваться, хотя и очень этого хотела. — Может, я как-то могу помочь? Если Слэйду следует устроить головомойку, я охотно это сделаю.

Регина рассмеялась:

— Нет-нет, спасибо за предложение. — Повинуясь порыву, она заключила свою гостью в объятия. — Я рада, что ты так заботишься о Слэйде. И я рада, что мы становимся друзьями.

— Как и я, — произнесла Ксандрия. — Ты не станешь возражать, если мой отец устроит бал по поводу твоей свадьбы?

Глаза Регины сверкнули.

— Обожаю балы!

Ксандрия рассмеялась:

— Тогда решено. Мы запланируем бал на следующую пятницу. Это будет настоящий праздник! На него мы пригласим всех, кто хоть что-нибудь собой представляет. Ты, наверное, не знаешь, что ваш брак наделал много шума в городе? Люди просто умирают от желания познакомиться с тобой — а я умираю от желания всем тебя представить! Ты можешь стать настоящей королевой города, моя дорогая!

Стоя у окна, Регина, помахав Ксандрии, следила за тем, как отъезжает коляска гостьи. Но любезная улыбка уже сползла с ее губ. Теперь брови Регины были нахмурены, а рот сжат в прямую линию.

Как она ни убеждала себя, что размолвки по разным поводам в семье неизбежны, все же ей было тяжело вспоминать, насколько чужим показался ей Слэйд прошлым вечером.

На другое утро, когда она еще нежилась в постели, а Слэйд одевался на работу, она заметила его пристальный взгляд.

Она улыбнулась тогда, но ответной улыбки не последовало.

Поцеловав ее на прощание, Слэйд сообщил, что не появится на ужин — дела требуют его присутствия.

Тогда Регина ни на минуту не поверила ему и решила, что вопрос о ее наследстве стал причиной очень серьезной размолвки. Теперь Слэйд отдалится от нее, и один Бог знает, чем все это может кончиться.

А что, если Слэйд передумает-? Через несколько дней надо будет деликатно поднять эту тему еще раз. Но если он все же не изменит свое решение, ей придется смириться. Конечно, жить она будет куда скромнее, чем привыкла, но это не заставит ее покинуть Слэйда.

Слэйд не сообщил ей, когда он намеревается вернуться в свое поместье. По всей видимости, это должно произойти скоро. С одной стороны, Регина хотела бы снова оказаться в этом удивительном краю, но с другой — ее пугали проблемы, с которыми она столкнется, уехав из Сан-Франциско. Ей неизбежно придется присутствовать при конфликтах Слэйда с Риком. Сможет ли она чувствовать себя счастливой в Мирамаре, если там начнется настоящая война между отцом и сыном? Какова бы ни была причина конфликта, ей придется приложить все силы, чтобы ему был положен конец.

Регина отошла от окна, собираясь переодеться, так как ей предстоял визит к дяде. Она еще не видела его с того дня, как появилась в доме Слэйда. Внезапно она заметила, что перед домом остановился экипаж Брэггов. Регина радостно улыбнулась — по-видимому, дядя вместе с женой решил ее навестить, чтобы удостовериться, в самом ли деле все благополучно.

В открытой дверце экипажа показался цилиндр, и Регина подняла руку, чтобы поприветствовать приехавших, но вдруг ее рука застыла в воздухе.

Человек в экипаже не был Бреттом. Это был ее отец, граф Дрэгмоур.

Первой в дом стремительно ворвалась графиня Дрэгмоур. Регина вскрикнула от радости и заключила мать в объятия. Высвободившись наконец, графиня Джейн воскликнула;

— Что произошло? Я так переволновалась!

Но тут отец взял Регину за плечо и устремил на нее пристальный взгляд.

— Что за невероятную историю рассказал мне твой дядя?

Благодарение Богу, с тобой все в порядке.

— Когда вы приехали? — стараясь унять волнение, спросила Регина.

— В Нью-Йорк мы прибыли на прошлой неделе. Бретт сообщил нам по телеграфу, что все в порядке, но в какие-либо детали он нас не посвятил. Мы бросились сюда, побив все рекорды скорости. Я только что от Бретта. У тебя действительно все хорошо?

Регина кивнула.

Глаза Николаев Шелдона потемнели.

— Ладно! Теперь объясни, что все это значит? Ты вправду потеряла память? От тебя не было ни слова после нападения на поезд.

— Да, отец. Ты знаешь, что по своей воле я бы никогда не посмела исчезнуть.

— Уж конечно, такое можно было бы ожидать от твоей сестры, но никак не от тебя.

— Николае, — негромко напомнила графиня, — Николь сейчас очень достойная леди.

Граф повернул голову к жене.

— Дорогая, поверь мне, хоть она сейчас и герцогиня, она не более умна, чем была до свадьбы. Ее имя постоянно появляется в «Гардиан» в связи с самыми разными скандалами. — Он снова повернулся к Регине:

— Бретт сообщил мне, что память вернулась к тебе еще до свадьбы. Я не могу этого понять, Регина. Ты никогда не подчинялась минутным порывам.

Регина с трудом подавила приступ страха. Тон отца был угрожающим; впрочем, чего еще ей следовало ожидать?

— Слэйд — очень хороший человек.

— Он женился на тебе из-за твоего наследства? — неожиданно спросил граф.

Регина замерла, не зная, что ответить.

— Ну? Бретт говорил мне, что твой муж взял тебя ради приданого.

Регина с трудом заставила себя говорить.

— Он не хочет брать моих денег.

— Вот как? Ну что ж, это хорошо, поскольку, если ты останешься с ним в браке, я не дам тебе ни шиллинга.

Регина в изумлении уставилась на отца.

— Николае! — воскликнула графиня. — Мы можем по крайней мере сесть и все цивилизованно обсудить?

— Я не вижу ничего цивилизованного в том, что какой-то охотник за приданым соблазнил мою дочь и женился на ней без моего согласия!

— Он меня не соблазнял, — прошептала Регина. Встреча с отцом получалась еще ужаснее, чем она предполагала.

— Он мог соблазнить тебя еще до свадьбы — словами.

Вскружить тебе голову, ну а потом постараться привязать к себе иначе. Признайся, разве это было не так? Теперь тебе пора прийти в чувство и бросить его. Мы поможем тебе с разводом. Собери свои вещи — мы уезжаем отсюда немедленно.

Регина даже не сразу поняла эти льющиеся потоком гневные слова.

— Прости, что ты сказал?

— Ты сделала ошибку, и мы должны ее немедленно исправить. — Тон графа смягчился. — Тебе не нужно бояться за свою репутацию, дорогая. Я обо всем позабочусь.

Развод будет очень быстрым, а потом ты вернешься домой и вновь выйдешь замуж. Маркиз Хант сочтет за честь стать твоим мужем, а ведь он в скором будущем — герцог Сардхэм, Регина. С таким мужем тебе нечего бояться сплетен.

Регину все услышанное повергло в шок.

— Слэйд — мой муж, и этого ничто не изменит!

— Это изменит развод, дорогая.

— Нет!

По лицу графа было видно, с каким трудом ему удавалось держать себя в руках.

Джейн осторожно обняла мужа за талию.

— Николае, не надо так! Я знаю, что ты расстроен, но ты должен успокоиться, чтобы мы могли все здраво решить.

— Не вижу, что тут решать. Этот мерзавец обманул и соблазнил мою дочь; так просто ему это с рук не сойдет!

— Пожалуйста, успокойся, отец, он меня не обманывал!

Я знала, что он женится на мне из-за приданого, и все равно согласилась. Я люблю его.

— Ты любила Хортенза тоже!

— Нет! — решительно воскликнула Регина. — Я никогда не любила Рандолфа! Я только думала, что люблю его.

— Ну вот ты все и объяснила.

Регина замолчала — возразить было нечего. Словесную баталию ей у отца не выиграть. Но она должна победить. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Регина произнесла:

— Папа, давай пройдем в гостиную, сядем и все обсудим.

Скоро вернется Слэйд, и ты сам увидишь, что он за человек.

Пожалуйста.

— Нет, Регина. Нам нечего обсуждать, кроме твоего развода.

Регина сделала еще один вдох, на сей раз чтобы набраться мужества.

— Тогда нам действительно нечего обсуждать. Прошу тебя, уйди.

Какое-то время граф ошеломленно смотрел в лицо дочери.

— Ты сгоняешь меня из дома?

Видеть его лицо Регине мешали слезы. Она оказала неповиновение отцу первый раз в жизни.

— Да, отец, боюсь, что ты прав.

— Войдите, — произнес Слэйд, протягивая помощнику бумаги. — Отвезите это Робу Левину как можно скорее, Гарольд.

— Да, сэр, — ответил помощник. Взяв бумаги, он повернулся и проскользнул в дверь.

Только теперь Слэйд поднял глаза и в тот же момент каким-то шестым чувством понял, что в его кабинет входит отец Регины. От этого человека буквально исходили волны могущества и власти. Слэйд поднялся из-за стола навстречу гостю.

— Мистер Шелдон?

Выражение лица вошедшего джентльмена стало еще мрачнее.

— Вы очень догадливы, Деланса, — бросил он. — Впрочем, мне следовало этого ожидать. Человек, который всего за несколько дней смог задурить голову моей проницательной дочери, должен быть очень ловким парнем.

Слэйд уже не сомневался, что ему предстоит тяжелый разговор.

— Вы ее соблазнили? — требовательно спросил Николае. — Она это отрицает, но я ей не верю.

— Я даже не притронулся к ней до свадьбы.

— Как благородно!

— Вы хотите меня линчевать? — спросил Слэйд.

— Нет, — отрезал Николае. — Для этого я слишком брезглив.

Слэйд сжал пальцами крышку стола, чтобы сдержаться.

На подобные оскорбления он всегда отвечал кулаками, но с этим человеком драться он не хотел.

— Впрочем, повесить вас — мысль неплохая. Хотелось бы посмотреть, как вы дергаетесь в петле.

— Вы не добьетесь, чтобы я вышел из себя, — стиснул зубы Слэйд.

— Вот как? — холодно произнес граф. — Жаль. Я был бы рад расквасить вам нос.

— Но я не хотел бы разбивать ваш.

— Почему?

— Потому что вы — отец Регины.

Какое-то время гость молча изучал лицо Слэйда.

— Даже если вы не хотите помериться со мной силой, это ничего не значит. Я намереваюсь добиться развода для своей дочери в ближайшее же время и выдать ее замуж за человека, который составит ей достойную партию. Если же она проявит упрямство, я не дам ей ни цента. Так что не сдерживайте себя и ударьте меня по носу. — Граф угрожающе нагнул голову, в глазах его вспыхнул огонь.

Слэйд едва заметно усмехнулся:

— Мне нужны деньги для того, чтобы спасти свой дом, и я не делаю из этого секрета. В случае если бы моя жена не рассказала вам сама, это бы сделал я. Регина прекрасно знала, по какой причине я женюсь на ней, и тем не менее она приняла мое предложение.

— Отдаю должное вашему искусству обольщения.

На скулах Слэйда заиграли желваки.

— Мне надоели ваши оскорбления. Запомните, Шелдон, — мне не нужно ее приданое. Я нашел деньги в другом месте.

— Я вам не верю.

— Пять минут назад это имело для меня значение, но не сейчас.

— Она собирается развестись с вами, Деланса, а я намереваюсь проследить за этим.

Лицо Слэйда словно окаменело.

— Если Регина решит оставить меня, я не буду ее останавливать.

— Почему? — удивился Николае.

Слэйд не ответил.

— Я знаю почему. Потому что без моих денег она не представляет для тебя никакого интереса, верно, дружок?

— Мне не нужны ее деньги, я уже говорил вам это.

Мирамар не дворянская усадьба. Это ранчо, на котором работают. Там не будет балов, праздников, там придется вести простую жизнь, без бриллиантов и нарядных платьев.

— Боже! — воскликнул граф. — Какая жалкая жизнь предстоит моей дочери, если она останется с вами!

Как Слэйд ни крепился, на этот раз он не смог сдержаться:

— Регина согласилась на брак со мной, уже зная, как ей придется жить. И сейчас я тоже не собираюсь ее обманывать.

— Ну, тогда у вас есть все основания дать моей дочери развод, — произнес граф Николае, и его голос зазвучал почти миролюбиво. — Она будет несчастна, живя в нищете.

Еще с того времени, как она была маленькой девочкой, она ненавидела жизнь в деревне. К тому же все женщины любят красивые вещи — наряды, драгоценности, картины, любят французские вина… я могу продолжать и продолжать. Регина вовсе не относится к тем, кто мечтает оказаться в забытой Богом дыре.

Слэйд мрачно смотрел на тестя.

— Я сделаю ее счастливой. — Это прозвучало не очень уверенно.

— Допускаю. — Взгляд графа стал серьезным. — Но на какой срок?

Казалось, отец Регины произносил вслух все то, о чем уже не раз думал Слэйд.

— Убирайтесь, — выдавил он.

— Если вы действительно неравнодушны к моей дочери, вы позволите ей уйти. Я уже обговорил все детали ее замужества с человеком, который в один прекрасный день станет герцогом. Может быть, сейчас Регина и считает себя счастливой, но она заслуживает совсем другой жизни, чем та, которую предложите ей вы.

— Убирайтесь! — Слэйд почувствовал, как в нем поднимается ярость. — Вон!

Граф Николае сделал шаг к двери, но на мгновение задержался.

— Похоже, Регина вам действительно небезразлична.

Значит, нам тем более следует позаботиться о ней, не так ли?

Глава 25

— Мадам, к вам мистер Деланса.

Регина, словно очнувшись, поднялась с дивана. Она все еще не могла поверить в то, что здесь только что произошло.

Неужели это она не только воспротивилась воле отца, но и потребовала его покинуть ее дом? Слава Богу, пришел Слэйд.

Как она нуждалась в нем именно сейчас!

Однако, как оказалось, дворецкий говорил о Рике Деланса. Следом за владельцем Мирамара в гостиной появилась и Виктория.

Хотя Регина не смогла сдержать возгласа разочарования, все же она постаралась взять себя в руки.

— Рик, Виктория, как я рада вас видеть!

В глазах Виктории промелькнуло сомнение. Она презрительно обвела глазами тесную гостиную, и тут Рик незаметно толкнул ее в бок.

— Мы тоже рады видеть тебя здесь, барышня.

Регина вспомнила, что в последний раз видела Рика, когда она была полна решимости развестись с его сыном, а с Викторией рассталась, будучи еще Элизабет Синклер, хотя Виктория скорее всего знала, кем их гостья является в действительности.

Регина пристально посмотрела Виктории в глаза, и та холодно улыбнулась в ответ.

— Привет, Регина. Какой прелестный маленький домик!

Рик бросил на жену предостерегающий взгляд.

— Мы оба счастливы, что у вас со Слэйдом все пошло на лад. Это ведь так, дорогая?

Регина чуть заметно кивнула. Откуда ему было знать, как нелегко складываются ее отношения со Слэйдом.

Рик внимательно посмотрел на нее.

— Мы ведь теперь одна семья, верно? — Он положил руку Регине на плечо. — Расскажи мне, что тебя тревожит.

Такое выражение участия было столь неожиданным, что Регина вдруг почувствовала необыкновенную благодарность к этому человеку. В ее положении ей было так необходимо чье-то участие.

— Думаю, у них просто закончился медовый месяц, — равнодушно произнесла Виктория. — Если он вообще начинался.

Эти слова мгновенно вернули Регину к действительности.

— Прошу вас, садитесь. Это так любезно с вашей стороны — нанести мне визит. Не хотите ли чаю?

Пожав плечами, Виктория опустилась на диван.

— В какое время приходит Слэйд? — поинтересовался Рик.

— Сегодня у него много дел, он не появится дома. Но вы можете найти его в офисе.

— Ну, я прибыл сюда вовсе не из-за него. Я хочу поговорить с тобой, — Рик улыбнулся, — и кое-что обсудить. Например, когда вы двое вернетесь в Мирамар.

— Н-не знаю. Мы пока об этом не говорили, — неуверенно произнесла Регина.

— Может быть, они хотят навсегда остаться в городе? — вмешалась Виктория. — Ходят слухи, что Чарлз Манн подарил вам бесподобный особняк в качестве свадебного подарка. Это правда?

— Правда. — Регина заметила, что Рик вздрогнул. — Но мы не собираемся в нем жить. Слэйд намеревается вернуться обратно в имение, а когда это случится, решать ему.

Виктория поднялась.

— Не могу поверить. И вы согласитесь стать женой скотовода?

— Виктория, немедленно прекрати! — оборвал жену Рик.

Регина тоже поднялась.

— Я счастлива со Слэйдом, и мне все равно, где и чем он будет заниматься.

— Но вы вовсе не выглядите счастливой.

Рик повернулся к жене:

— Ты обещала, что не будешь начинать все снова.

— Вы ведь знали перед свадьбой, кто я, не так ли? — Регина не сводила глаз с Виктории.

Гостья улыбнулась:

— Да уж, вам удалось провести всех, но только не меня.

— Может, это вы обшарили мои вещи?

— Именно я. Ваш медальон выдал вас с головой. — Глаза Виктории светились торжеством.

— Если вы еще раз попробуете рыться в моих вещах, вам придется об этом пожалеть.

Виктория рассмеялась:

— Вы осуждаете мое поведение? Я всего лишь пыталась установить истину, в to время как вы занимались притворством.

— Тогда почему вы никому ничего не сказали? — спросила Регина.

— Потому что, хотя я и знала, что вы не Элизабет Синклер, мне и в голову не могло прийти, что к нам ненароком залетела представительница семейства Брэггов. Я предполагала, что вы обыкновенная авантюристка. К сожалению, я ошиблась.

Регина просто вскипела от этих слов, но, поскольку Виктория была женой Рика и им предстояло жить вместе в Мирамаре, надо было учиться не обращать внимания на подобные выпады.

— Что ж, теперь вы знаете, кто я. Не пора ли с этим смириться?

— Если бы вы были поумнее, то поняли бы, что вам не место на ранчо, — выдохнула Виктория. — Почему бы вам со Слэйдом не въехать в ваш шикарный дом и не начать роскошную жизнь на ваше приданое?

— Увы, это невозможно. — Регина решительно взглянула на Викторию. — Слэйд обожает Мирамар, а я люблю Слэйда так сильно, что готова провести на ранчо всю свою жизнь. И ничто на свете не заставит меня изменить решение.

Покраснев от злости, Виктория бросилась прочь из комнаты. Регина молча смотрела ей вслед до тех пор, пока Рик не напомнил о себе.

— С тобой все в порядке?

— Я чувствую себя просто прекрасно.

Рик улыбнулся.

— В тебе больше мужества, чем во многих мужчинах. Не обращай внимания на Викторию. Она часто лает, но редко кусает.

— Я уже почти забыла о ней. — Тут Регина подумала, что у нее и в самом деле предостаточно других забот.

— Вот и хорошо. Присядь.

Раздумывая над тем, чего ей теперь ожидать от Рика, Регина опустилась на диван. Рик нерешительно кашлянул.

— Я хочу кое в чем признаться.

Регина продолжала сидеть неподвижно.

— Знаешь, я люблю тебя, очень люблю. Ты приглянулась мне сразу, как я тебя увидел. Я мог бы и не говорить тебе этого… — он неловко кашлянул, — но я тоже знал все с самого начала.

— Что — все?

— Ну, кто ты такая на самом деле. Твоя спутница рассказала мне это перед смертью.

— О Боже!

— Дорогая, только не суди меня строго. — Рик взял ее ладони в свои. — Да, поначалу мною двигала мысль, что ты — богатая наследница и на твои деньги можно спасти ранчо. Но потом я заметил, как ты смотришь на Слэйда, а он на тебя. Тогда-то я и понял, что вы созданы друг для Друга.

Тронутая словами Рика, Регина опустила глаза.

— Что-то не так? Ты на меня сердишься?

Она отрицательно покачала головой:

— Я не могу сердиться на вас, Рик. — Регина с трудом выдавила из себя улыбку. — Как я могу сердиться, когда знаю, как дорог вам Слэйд?

Рик даже крякнул от удовольствия.

— Да… Ну, теперь, когда Виктория ушла, ты можешь сказать мне, что у вас происходит.

Регина была уже готова поделиться своими тревогами со свекром, но вдруг испугалась, что Слэйду это может не понравиться. Она снова отрицательно покачала головой:

— Нет, у нас ничего особенного не происходит.

Рик был заметно разочарован, Регина поспешила сменить тему:

— Ксандрия Кингсли и Чарлз Манн устраивают праздник в честь нашего со Слэйдом брака. Вы придете, Рик?

Рик нахмурился.

— Это приглашение?

— Считайте, что да.

— Но я не хожу ни на какие праздники.

Улыбка медленно сползла с губ Регины.

— Почему? Неужели вы не могли бы остаться в городе всего на несколько дней?

— Мог бы, конечно, но я этого не сделаю. Я здесь не для того, чтобы скучать на каком-то чертовом балу.

— Тогда зачем же вы приехали?

Рик сделал глубокий вдох.

— Буду с тобой откровенен. Я хочу, чтобы ты и Слэйд перебрались в Мирамар, и прошу вас вернуться.

Сердце Регины радостно забилось, ей было приятно, что отец хочет, чтобы его сын вернулся домой.

— Но вы должны просить не меня, — ответила она.

— Ты его жена. Скажи ему, что настала пора оставить город.

Некоторое время Регина сидела неподвижно. Затем твердо произнесла:

— Вам следует попросить его самому, Рик.

В глазах Рика промелькнуло замешательство.

— Слэйд не захочет меня слушать. А ты можешь его убедить.

Регина отрицательно покачала головой:

— За вас я этого делать не буду.

Рик поднялся на ноги.

— Ты так же упряма, как и он?

— Может быть. Но, я думаю, самый упрямый из нас — это вы.

Лицо Рика потемнело.

— Сударыня, держите себя в рамках.

— Я и держу.

Казалось, Рик вот-вот взорвется.

— Я не стану просить его вернуться! Он сам покинул мой дом. Иногда я думаю, что он меня просто ненавидит. Даже если бы я скучал по нему — чего я не говорил, — я бы никогда ему этого не сказал!

Регина тоже поднялась на ноги и некоторое время стояла в замешательстве; затем она попыталась смягчить ситуацию:

— Думаю, вам пора стать откровенным, Рик. Сначала с собой, затем со своим сыном.

— Ты вмешиваешься не в свое дело, ты знаешь это? — Глаза Рика вспыхнули гневом.

— Кто-то же должен в это вмешаться. Почему вы не хотите прийти в пятницу на бал? Ваш сын будет там самым почетным гостем. Я уверена, он очень обрадуется вашему приходу. Может, он и постарается это скрыть, но глубоко внутри, я знаю, он поблагодарит вас за внимание к нему.

— Ноги моей не будет в доме Чарлза Манна и за миллион долларов!

Уловив нотки ревности в голосе свекра, Регина только тут поняла, что Рик уязвлен и обижен тем, что на протяжении десяти лет Слэйд предпочитал жить в доме другого человека.

— Рик. — Она взяла старика за руку. — Чарлз Манн Слэйду не отец. Он только хороший друг. Вы его отец, и это навсегда. Слэйд работает на Чарлза, но из этого вовсе не следует, что ему не нужны вы и ваша любовь.

Рик был неумолим.

— Этот парень вообще не понимает значения таких слов, как любовь; так же не понимала их и его мать. Ты знаешь, что она была уличной девкой? Черт побери, как она была красива! Я думал, что, женившись на ней, я смогу сделать ее хотя бы немного леди. Ха! Мне не удалось этого ни на грош!

Когда она сбежала из дому, я не стал умолять ее вернуться — и я ни о чем не буду просить ее сына. Он точная копия своей матери.

Регина побледнела. Даже если в словах Рика и содержалась правда, ему не следовало их произносить. Слэйд был человеком редких душевных качеств. Он сам имел счет к женщине, которая была его матерью. Скорее всего его холодность объяснялась именно тем, что, будучи отвергнутым самыми близкими людьми в младенческом возрасте, он боялся привязаться к кому-либо всем сердцем.

— Если он празднует свою свадьбу у Чарлза Манна, словно тот его отец, то пусть делает что хочет. Мне все равно. Я по-прежнему считаю, что его место — в Мирамаре, но я и ногой не ступлю в дом Манна! — Резко повернувшись, Рик стремительно двинулся к двери.

— Рик, вы говорите, что вам все равно, но мы с вами знаем, что это не так. Единственный, кто этого даже не подозревает, — Слэйд. Не думаете ли вы, что вам надо посвятить и его в нашу тайну?

В офисе стояла мертвая тишина. После ужина Слэйд, не в силах заставить себя пойти домой, вернулся в «Филдкрест-билдинг». Еще недавно это здание было заполнено какофонией звуков, шумом голосов, стуком пишущих машинок, телефонными звонками. Сейчас же Слэйд не слышал ничего, если не считать ударов собственного сердца.

Он никак не мог изгнать из головы встречу с Николасом Шелдоном. Каждое слово, которое произнес англичанин, было сущей правдой. В жилах Регины текла голубая кровь, ее воспитывали для того, чтобы она блистала в высших кругах британского общества. Парой ей должен быть герцог, а не разорившийся скотовод. Сейчас она выглядит счастливой — но как долго это будет длиться, черт побери?

Перестав ходить из угла в угол, Слэйд остановился у окна и оперся руками о подоконник. Хотя улица внизу была ярко освещена газовыми фонарями, движения по ней почти не было — по мостовой катился один-единственный экипаж, вдоль фасада дома напротив скучающе брели две проститутки и деловито спешил куда-то случайный прохожий.

И здесь-то, глядя сквозь стекло невидящим взглядом, Слэйд принял окончательное решение. Как бы прав ни был Шелдон, как бы эгоистично это ни выглядело, он не расстанется с женой.

Пора наконец сказать себе правду, а она заключается в том, что он любит Регину. Это чувство возникло давно, может быть, даже в самый первый день, как он ее повстречал. В ней было все, что он боготворил в женщине. Слэйд не хотел снова возвращаться в свой дом, зная, что там темно и пусто, и каждый раз вспоминая, что его жизнь в общем-то имеет мало смысла.

Нет, он ни за что не разорвет их союз.

Облегченно вздохнув, Слэйд выпрямился. Хватит тягостных раздумий. В конце концов, он имеет полное право подумать о себе. К тому же у него были все основания считать, что его решение — благо не только для него одного.

Регина нервно металась из угла в угол. После полуночи прошла целая минута! Где Слэйд может так задерживаться?

Внезапно в комнате стало светлее. Регина подбежала к окну, но тут же разочарованно вздохнула, увидев медленно сворачивающий за угол автомобиль. Ее муж не пользовался самодвижущимися повозками.

В ту же минуту дверь позади нее распахнулась, и Регина стремительно обернулась. Внимательно глядя на нее, в дверях стоял Слэйд.

Сдерживаясь изо всех сил, Регина с трудом заставила себя улыбнуться. Шагнув в комнату, Слэйд закрыл за собой дверь, затем, снимая с плеч пиджак, произнес:

— Тебе не стоило меня дожидаться.

Она искренне призналась:

— Я не могла уснуть.

Слэйд взялся за галстук, и Регина почувствовала, как сильно она сама хотела оказаться сейчас в этих руках. В объятиях Слэйда все тревоги исчезали, как, впрочем, и весь остальной мир. Однако она не сделала ни движения навстречу мужу.

Сняв галстук, Слэйд начал не спеша расстегивать рубашку. Регина поняла, что должна что-то сказать.

— Как прошел день?

— Неважно.

Она прикусила губу. Неужели ее отец приходил к Слэйду? Она знала графа — он не будет стесняться в выражениях, если чувствует себя правым, и даже может пустить в ход кулаки.

— Что-нибудь случилось?

— Ты знаешь, что приехал твой отец?

— Слэйд! — Регина бросилась мужу на шею. — Он приходил к тебе?

— Я не хотел бы об этом говорить. — Внезапно Слэйд взял ее лицо в ладони и начал целовать. Затем его язык проник ей в рот. Прошло несколько мгновений, и, легко подхватив жену, Слэйд опустил ее на кровать.

— Я истосковалась без тебя, — выдохнула Регина.

Слэйд стянул с нее платье и начал покрывать жаркими поцелуями обнаженное тело.

— Я тоже по тебе истосковался, — выговорил он в перерывах между поцелуями.

Они какое-то время молча смотрели друг на друга. В его глазах Регина читала такое страстное желание, какое не могло быть рождено лишь плотским чувством.

Их губы снова слились в поцелуе, а руками Слэйд неловко попытался стянуть с нее панталоны. Рассмеявшись, Регина начала помогать. Прошло всего несколько мгновений, и Слэйд полностью вошел в нее. Регина обезумела, забыв обо всем на свете, кроме блаженства, дарованного человеком, которого она любила.

Пика наслаждения — сильного, яростного — она достигла неожиданно для нее быстро. Прошло несколько мгновений, и Слэйд вскрикнул — подобного крика она не слышала от него никогда прежде.

Они неподвижно застыли в объятиях друг друга. Регина начала медленно возвращаться к реальности и сразу почувствовала боль — прошедший день выдался на редкость неприятным. Больше не чувствуя себя счастливой, она молча уставилась в потолок.

Встав с кровати, Слэйд поднял с пола свою одежду и повернулся к жене. Его лицо было серьезным.

Регина проглотила комок в горле.

— Так мой отец заходил к тебе?

На скулах Слэйда заходили желваки.

— Не могу сказать, чтобы это был визит вежливости.

— Что-то случилось?

— Нам пришлось побеседовать серьезно.

Регина попыталась что-либо прочитать на его непроницаемом лице, но ей это не удалось.

— Отец приходил сюда тоже. Ему не по душе наш брак, но рано или поздно он смирится с ним. — Регина сама чувствовала, что это прозвучало у нее не очень уверенно.

— Смирится?

— Я надеюсь, что да…

Слэйд сел на кровать.

— Почему ты дрожишь? У тебя слезы на глазах! Что он тебе сказал?

Регине вовсе не хотелось рассказывать ему все, что произошло между ней и отцом. Ей оставалось только надеяться, что в беседе со Слэйдом ее отец был не столь категоричен, как с ней.

— Я никогда не думала, что он может прийти в такую ярость. Впрочем, он часто на что-нибудь сердится, а я часто бываю не в духе. Прошу тебя, забудь о нем. Пожалуйста.

— Но я вижу, как сильно он тебя расстроил.

— Сначала я переживала, потом все прошло.

— Все?

— Да!

— Не ври мне, Регина.

Она виновато заморгала.

— Мне совсем не нравится вставать между отцом и дочерью.

Регина бросила на него ошеломленный взгляд.

— Слэйд, у меня с отцом прекрасные отношения. Это временная размолвка, и она пройдет. Правда, не так быстро, как я бы того хотела, но пройдет.

— Ты сама в это не веришь.

Он был прав. В своей жизни ей еще никогда не доводилось оказывать отцу открытое неповиновение, и теперь она не могла сказать, чем все это обернется. Но Слэйд не должен знать о ее сомнениях, и Регина ловко переменила тему:

— Твой отец тоже был здесь сегодня.

У Слэйда сузились глаза.

— Что, черт возьми, он здесь делал?

— Он хочет, чтобы ты вернулся домой. Чтобы мы оба вернулись домой.

— Он так и просил передать?

— Да, но я сказала, что он должен сделать все сам. Я рассказываю тебе это лишь потому, что хочу, чтобы ты знал, по какой причине он здесь.

— Не вмешивайся в наши дела.

Регина замерла.

— В ваши дела? Но я твоя жена.

Глаза Слэйда сверкнули.

— Ты моя жена, но это не дает тебе права вмешиваться!

— Ты называешь это вмешательством?

— О Рике я не хочу сейчас даже вспоминать, — решительно поставил точку Слэйд. — Если у него есть что сказать, пусть он сделает это сам.

Регина села в кровати.

— Твой отец любит тебя, Слэйд. Вы должны помириться, иначе жизнь в Мирамаре превратится в сплошной кошмар, Слэйд нахмурился.

— Я уже сказал тебе — не вмешивайся!

На глазах Регины выступили слезы.

— Тогда какие я вообще имею права? Согревать твою постель? Следить за твоим домом? И не вмешиваться в твои дела и дела твоей семьи? Ты, видимо, хочешь, чтобы я была твоей любовницей и домохозяйкой — но не больше.

Какое-то время Слэйд молча смотрел на жену, не зная, что сказать.

— А кем же ты хотела быть?

— Если ты этого еще не понял, то все дальнейшие разговоры бесполезны! — почти крикнула Регина.

Она закрыла лицо руками. Помолчав пару секунд, Слэйд очень тихо спросил:

— И кем ты хочешь, чтобы был я?

Задав последний вопрос, Слэйд молча покинул комнату.

Обратно он вернулся не скоро. Регина к этому времени уже спала.

Уже в который раз Регина спрашивала себя, правильно ли она поступила, пригласив на ужин своих родителей. А вдруг все закончится полной катастрофой?

После встречи с отцом в первый день его появления в городе она больше ни разу его не видела. Зато мать посещала ее ежедневно, и для Регины не было тайной, что граф ничуть не изменил своего резко отрицательного отношения к ее замужеству.

Собраться вместе во время ужина предложила графиня Джейн.

— Ты должна помириться с отцом, дорогая, — сказала она. — Возможно, если Николае познакомится со Слэйдом, он изменит свое мнение о нем.

Регина была очень тронута, когда на следующий день после встречи с отцом Джейн появилась снова, и сразу же рассказала ей все, не скрывая своих сомнений относительно Слэйда. Графиня попыталась успокоить дочь:

— Если он не хочет брать твоих денег, дорогая, это говорит о том, что у него к тебе серьезное чувство.

Но эти слова не убедили Регину. Если бы чувства к ней Слэйда действительно были глубоки, разве возникла бы между ними эта невидимая бездонная пропасть?

Последние несколько дней она и Слэйд старались держаться друг с другом очень предупредительно, избегая затрагивать вопросы, которые могли бы поставить под сомнение их брак. Впрочем, времени для разговоров у них было не так много — Слэйд уходил в офис рано утром, а возвращался поздно вечером. Ночью же они занимались любовью. Регина не винила Слэйда за то, что им почти не выпадает возможности поговорить, — она считала, что с выяснением отношений стоит повременить.

К известию о том, что его жена пригласила своих родителей на ужин, Слэйд отнесся сдержанно, но пообещал Регине вести себя самым лучшим образом. Однако это прозвучало так мрачно, что в сердце Регины закрались серьезные опасения.

Гости прибыли в точно назначенное время. Пока дворецкий помогал Джейн снять жакет, Регина с тревогой старалась угадать по лицу отца, в каком он настроении.

— Спасибо за то, что пришел, папа.

— А почему я должен отвергнуть приглашение моей собственной дочери?

— Ты больше не сердишься?

— Сержусь. Не ты ли недавно выставила меня из своего дома?

— Я сама не могу в это поверить, — пролепетала Регина, — Но надеюсь, что теперь ты останешься доволен.

— Я не собираюсь продолжать войну.

Регину это заявление очень порадовало.

— Проходите в гостиную. Там мы подождем Слэйда.

— Так его нет? — удивилась Джейн.

— Слэйд прислал мне записку. Немного задерживается, но постарается прибыть вовремя.

— Он знает, что у него будут гости? — сухо спросил Николае.

— Да, отец. Я никогда не делаю ничего, чем бы муж мог быть недоволен.

Граф вздохнул.

— И когда, дочка, ты наконец одумаешься? Чем больше времени ты с ним проводишь, тем труднее тебе будет его покинуть, У Регины упало сердце.

— Так ты пришел снова делить меня со Слэйдом? А может, когда появится мой муж, ты постараешься понять его? Ты увидишь, какой он прекрасный, ответственный человек.

— Да, он оказался не совсем таким, каким я его себе представлял, — признался граф. — Но он все равно не может дать тебе ту жизнь, которой ты заслуживаешь.

— Откуда тебе это известно? — воскликнула Регина.

— Каждый раз, когда мы увозили тебя за город, ты жаловалась на невыносимую скуку. Ты не знала, куда себя деть, и сразу уставала, за что бы ни бралась. То же самое тебя ждет в поместье мужа.

Регина закусила губу — Это совсем другое дело. Там будет человек, которого я люблю!

— Николае, — вмешалась графиня, — ты, конечно, знаешь свою дочь, но она, как тебе пора бы заметить, уже не ребенок, а взрослый человек. Ей приходится принимать трудные решения, и ты должен ею гордиться, дорогой. Твоя, дочь без памяти влюбилась в Слэйда Деланса и готова, забыв себя, последовать за ним для того, чтобы быть его помощником.

Граф Николае мрачно нахмурил брови. Помолчав, он буркнул:

— Я всегда гордился тобой, Регина, ты знаешь это.

— Нет, отец, я этого не знаю. Пока что я вижу, что ты сердишься на меня и очень расстроен.

— А как мне не сердиться, когда ты вышла замуж без моего согласия? И как не расстраиваться, когда ты совсем не обращаешь внимания на мое мнение? Я просто не хочу, чтобы ты сделала непоправимую ошибку.

— Не сделаю. Уверяю тебя.

— Я, как и твоя мать, все же не уверен, что ты действительно любишь его. Влюбленностей у тебя было не меньше дюжины. Не думаю, что из-за очередного увлечения нужно отказываться от столь многого.

Внезапно Регина поняла, что ей предоставляется шанс, и не промедлила с ответом:

— В твоей власти сделать так, чтобы мне не было нужды ни от чего отказываться. Этого не произойдет, если ты дашь мне приданое.

Николае молчал.

— Отец, нам нужны деньги, очень нужны!

— Само собой разумеется.

— Неужели мне придется просить? — воскликнула Регина. — Что мне надо сделать, чтобы убедить тебя? Ну прошу тебя, отец, пожалуйста!

Хмуро глядя на нее, граф продолжал хранить молчание.

Внезапно резкий звук хлопнувшей двери заставил всех вздрогнуть и повернуть головы.

На пороге стоял Слэйд. Вскочив, Регина сделала несколько шагов ему навстречу, но неожиданно застыла, увидев угрожающее выражение его лица. Неужели он слышал конец их разговора?

— Дорогой! — Заставив себя подойти к мужу, она взяла его за руку. — Я так рада, что ты пришел с работы пораньше.

Слэйд перевел на нее взгляд, и Регина внутренне содрогнулась, заметив, с каким трудом он сдерживает гнев.

Не произнеся ни звука, Слэйд позволил Регине протащить его к дивану. Представляя его Джейн, Регина обернулась… и поразилась: лицо Слэйда уже ничего не выражало.

Может, ей только привиделся его гнев?

— Отец, — волнуясь, произнесла она, — ты не хотел бы поздороваться как джентльмен?

Николае с силой сжал челюсти, но все же протянул руку.

— Добрый вечер, Деланса.

Слэйд так же неохотно пожал руку графа.

— Мистер Шелдон. Добро пожаловать в наш город.

— Ты сердишься на меня?

Слэйд стоял, скрестив руки на груди и опершись плечом о дверь.

— Почему ты так думаешь? — В его голосе сквозил холод.

Регина непроизвольно съежилась. Весь вечер Слэйд провел в самом мрачном расположении духа. Он словно изучал ее и ее родителей, вступая в разговор, только когда ему задавали прямой вопрос. Регина всячески старалась поддерживать беседу, и ей в этом помогала мать, однако граф также был крайне неразговорчив. Казалось, он тоже изучает Слэйда. В итоге вечер совершенно не удался.

Регина и не подозревала, до какой степени неприязненно Слэйд относится к ее отцу. Он буквально цедил сквозь зубы каждое произносимое им слово, разговаривая так, будто ненавидит за что-то ее и ее семью.

Выгадывая время, Регина медленно стянула с ног туфли.

Она сейчас даже боялась пройти мимо мужа к двери — а это надо было сделать, чтобы покинуть комнату.

— Извини, — негромко произнесла она.

— Извинить? За что?

Взгляд Слэйда был так же враждебен, как и его тон.

— За то, что пригласила родителей на ужин. Я не думала, что все так получится.

— Конечно, в той роскошной жизни, которую ты вела, все вечера были просто превосходными.

— Так ты подслушивал?

— Как можно подслушивать в собственном доме? — удивился Слэйд.

Пройдя к бару, он достал бутылку и налил себе стакан до самых краев.

— Если ты хочешь что-нибудь от меня скрыть, то тебе просто не надо говорить об этом, — раздраженно добавил он.

Регина поежилась — ей показалось, что откуда-то подул холодный ветер. Или это в ней заговорил страх? Раньше она никогда не боялась своего мужа, но сейчас шестое чувство подсказывало, что ей лучше поостеречься, особенно после того, как Слэйд допьет свой бурбон.

— Слэйд, мне очень жаль. — Повинуясь порыву, она сделала к нему шаг. — Не пора ли нам в кровать?

Он отдернул руку.

— Не прикасайся ко мне! — В голосе Слэйда явно звучала угроза.

Регина поспешно отступила.

— Думаю, тебе хватит пить.

Он бросил на нее мрачный взгляд.

— Я пока не пьян. Но до того, как этот чертов вечер закончится, я напьюсь, уж поверь мне.

— Что я такого сделала? — прошептала она.

— Ты сделала все. — Слэйд осушил стакан. — Убирайся отсюда. И не жди меня. Сегодня я не расположен заниматься с тобой любовью.

Регина чуть не вскрикнула — настолько грубы были его слова. Она никак не могла поверить, что их произнес ее муж.

— Почему ты хочешь сделать мне больно?

Слэйд продолжал молча смотреть ей в глаза.

— Если ты хочешь, чтобы я тебя возненавидела, тебе это не удастся. — Регина почувствовала, что начинает терять контроль над собой. По ее щекам катились слезы, которых она не могла сдержать. — Ты можешь стать негодяем или кем угодно, но это ничего не изменит. Я твоя жена, я обещала быть с тобой всегда и сдержу слово.

Глаза Слэйда почти не изменили своего выражения.

— Что-то не пойму, — хрипло произнес он, — так ты жена или мученица?

Регина смогла только отрицательно покачать головой — ее душили слезы.

— Мне не нужна мученица в качестве жены.

— Нет! Я не мученица.

— Так убирайся же отсюда наконец, пока я не сказал чего-нибудь еще! Убирайся! — Слэйд повернулся к ней спиной.

Регина не двинулась с места. Ее сердце билось, как птица в клетке, но в эту минуту она боялась не за себя, а за свой брак. Они дошли до той точки, за которой мог последовать разрыв, и, если она сейчас же не выяснит, почему их отношения так внезапно изменились, все будет кончено.

— Скажи, что я сделала! — почти выкрикнула она.

Слэйд резко повернулся.

— Черт бы тебя побрал! Если ты не хочешь уйти, тогда уйду я! — Он стремительно выбежал в коридор.

Регина бросилась следом и нагнала мужа, когда тот уже распахнул тяжелую дверь.

— Слэйд, подожди! Мы должны поговорить! — Она знала, знала наверняка, что не может позволить ему уйти, иначе он навсегда исчезнет из ее жизни.

Но Слэйд не остановился. Стоя в дверях, Регина смотрела ему вслед до тех пор, пока вечерний туман не поглотил его фигуру.

Глава 26

Приподняв ярко-розовые юбки, Элизабет Синклер провела рукой по тончайшим, почти прозрачным шелковым чулкам, которые венчали вверху белые кружевные подвязки.

Затем, глубоко вздохнув, уронила руки; юбки снова упали к ее ногам.

Повернувшись, она бросила на себя взгляд в зеркало, и тут же на ее губах появилась улыбка. Из зеркала на нее смотрела потрясающе красивая женщина. Слэйд Деланса просто не сможет перед ней устоять.

Поправив на голове алую шляпку и на ходу натягивая перчатки, Элизабет направилась прочь из комнаты. Слуга, услужливо открыв ей дверь, дал знак экипажу подъехать. Поднявшись в коляску, Элизабет приказала кучеру ехать к «Филдкрест-билдинг», стоящему на углу улиц Вэн-Несс и Эдди.

Полулежа на кожаном сиденье, она с досадой положила руки на беспокоящий ее живот. Как же плохо, что дело дошло до этого! Если бы не беременность, она сейчас и не думала бы о замужестве. Впрочем, стоило ли жаловаться на судьбу, когда от жизни удалось взять столь много!

В тринадцать лет отец послал ее в частную школу в Лондоне. Вспоминая те дни, Элизабет улыбнулась.

Тогда ее застали в конюшне с молодым красивым конюхом-ирландцем, и занимались они вовсе не уроками верховой езды.

Затем был Кэвин. Он ничем особо не выделялся из длинной череды ее возлюбленных, но она запомнила его лучше прочих, потому что именно из-за него ее отчислили из школы. Какое-то время пришлось жить в скучном и унылом Сан-Луис-Обиспо, но, по счастью, ее снова послали в Лондон, в элитарную частную школу. Там Элизабет очень быстро научилась исчезать из своей комнаты по ночам. Поскольку она всегда выглядела старше своего возраста, то ей без труда удалось влиться в бурную ночную жизнь Лондона. По утрам же она вновь становилась неприступной и благовоспитанной молодой леди.

Именно такой она и предстала перед всеми по возвращении в родной город. К ее глубокому сожалению, ей пришлось-таки принять предложение Деланса — другого выбора у нее не было. К тому же Деланса хотя и был на редкость скучным занудой, но по крайней мере не вызывал отвращения. К тому же он приятно выглядел, и первые несколько лет брака обещали быть сносными.

Прошлым летом умер ее отец. Поначалу Элизабет испытывала глубокую скорбь, но, быстро поняв, что изменить неизбежное все равно невозможно, она объявила, что желает продолжить обучение в академии для леди, и отправилась обратно в Лондон. Конечно, Элизабет не собиралась тратить свои юные годы на изучение ненужных ей наук. Купив роскошный дом, она зажила жизнью аристократии, к которой без лишних сомнений причислила и себя.

Ей хотелось остаться в Лондоне навсегда, но вскоре произошло событие, которое заставило Элизабет возненавидеть этот город. Очередной возлюбленный грубо и бессердечно бросил ее. Это был граф, очень богатый и влиятельный человек, притом невероятно красивый, — и, конечно, Элизабет влюбилась в него без памяти.

Узнав об измене, Элизабет поначалу пришла в ярость. Она попыталась урезонить своего возлюбленного, но он имел наглость сообщить ей, что скоро собирается жениться.

Только тут Элизабет спохватилась. Она была уже на третьем месяце беременности, и ей пришлось действовать быстро и решительно. Одно дело — изображать почтенную даму, и совсем другое — ходить с животом, не имея мужа. Элизабет решила, что ей следует немедленно заключить брак с кем-нибудь из Деланса.

Когда-то она по глупости написала Джеймсу Деланса, что расторгает помолвку. Если бы он не погиб, снова помириться с ним было бы невозможно. Но Джеймс был мертв, а у Рика оставалось еще два сына. Младшего сразу же пришлось отбросить, так как не он наследовал имение. Зато не было никакого сомнения, что Рик охотно женит на ней своего старшего сына, Слэйда, — Мирамар отчаянно нуждался в средствах.

Элизабет улыбнулась. Для визита к Деланса у нее был прекрасный предлог — она хотела принести свои соболезнования по поводу гибели Джеймса, что, вообще говоря, ей следовало бы сделать уже давно. Свою скорбь она выразит лично Слэйду, и он будет немедленно ею пленен. Если Слэйд до сих пор переживает смерть брата, она утешит его так, как никогда не утешал ее Джеймс, и прокрутит свое дело очень быстро.

Удивленный тем, что дама не выходит из экипажа, извозчик недоуменно повернул голову, но Регина ничего не могла с собой поделать — ноги отказывались ее держать.

— Леди, мы приехали. «Филдкрест-билдинг». Вы должны мне двенадцать центов.

— Да, — осипшим голосом произнесла Регина, роясь в сумочке в поисках мелочи. Протянув наконец извозчику деньги, она сошла на мостовую.

Всю ночь ей не удавалось сомкнуть глаз. Она плакала в подушку, пока у нее не кончились слезы. Если прежде их со Слэйдом не связывало ничего, кроме постели, то теперь и эта ниточка оборвалась. Регина не могла понять, как это могло произойти, — ведь всего несколько дней назад они оба были счастливы. Или то была лишь иллюзия счастья?

Ответа на свой вопрос Регина не знала и даже не пыталась его искать.

Регина тяжело вздохнула. Она не будет и упоминать о том, что Слэйд не вернулся домой, тем более не станет устраивать скандала. Этот кризис в их отношениях она постарается урегулировать со всем спокойствием и достоинством, на которые только способна, будет бороться за их брак — и обязательно вернет Слэйда. Ленч они проведут уже вместе.

Набравшись решимости, Регина вошла внутрь здания.

Пройдя холл с высоким потолком, она обратила внимание на стоявшую у лифта эффектную женщину. Когда дверь лифта открылась и они обе вошли внутрь, Регина с удивлением заметила, что незнакомка нажала кнопку десятого этажа, где были расположены офисы Чарлза Манна.

Регина с интересом взглянула в лицо женщины, но тут же отвела глаза — та ответила холодным, надменным взглядом. Женщина была примерно одного с ней возраста и на редкость красива. Ее обрамленное светлыми локонами утонченное лицо напоминало лицо Ксандрии. Регина подумала, что сама она после бессонной ночи выглядит просто ужасно.

Ее лицо было бледно, глаза распухли от слез. Никогда еще ей не было так плохо.

Когда лифт остановился, Регина чуть подождала, давая возможность незнакомке выйти первой. Такая женщина не может быть служащей, решила она. Скорее всего это жена кого-то из работников Манна.

Однако когда незнакомка стянула с рук перчатки, Регина с изумлением заметила, что на ее пальце нет обручального кольца.

Следуя за белокурой красавицей по коридору, Регина миновала несколько дверей — и вдруг резко остановилась, словно налетев на невидимую преграду. Впереди, в самом конце коридора, оставалась лишь дверь Слэйда.

Так, значит, эта женщина пришла к ее мужу? Но что может их связывать?

Перед кабинетом Слэйда за небольшим столиком сидел его помощник Гарольд. Даже на расстоянии Регина видела, как он смутился, когда посетительница задала ему какой-то вопрос.

Женщина исчезла за дверью, и Регина решительно двинулась вперед.

— Добрый день, Гарольд.

Служащий изумленно поднял голову:

— Миссис Деланса?

— Гарольд, кто эта женщина, которая вошла в офис моего мужа?

— Ее зовут Элизабет Синклер, мэм.

Регина сидела перед туалетным столиком неподвижно, словно манекен. В зеркале она видела свое лицо, бледное, как у призрака, и лежащее на кровати платье, приготовленное для бала в доме Чарлза Манна.

Она никак не могла заставить себя одеться. Ее мысли все еще продолжали крутиться вокруг женщины, которую она видела в кабинете Слэйда. Элизабет Синклер. Та самая, за которую Регина принимала себя еще так недавно.

А ведь они оказались совсем непохожими. Внешне, правда, какое-то сходство можно было найти — обе имели светлые волосы, стройную фигуру, обе были красивы, но никто на свете не смог бы их спутать.

Так что же мисс Синклер делает в городе? От этого вопроса, к которому Регина возвращалась вновь и вновь, у нее начала болеть голова. Она не находила никакого другого ответа, кроме одного: неожиданная гостья Слэйда хочет отнять у нее то, что по праву принадлежит ей, — Слэйда и Мирамар.

Регина подняла глаза на свое отражение в зеркале. Боже, да чего она боится? Она жена Слэйда, и это невозможно изменить. Конечно, Элизабет Синклер могла бы выбрать для своего появления и более удачное время. Брак со Слэйдом лишь чудом не был расторгнут, и теперь он опять у опасной черты.

Ее размышления были прерваны внезапным стуком в дверь, после чего в дверном проеме появился Слэйд. Регина могла видеть его в зеркале. Постояв пару мгновений, Слэйд спросил:

— Разве бал не сегодня?

— Да, да. — Регину даже удивило, как спокойно звучал ее голос.

Войдя в комнату, Слэйд закрыл за собой дверь и прошел к шкафу. Достав костюм, он начал раздеваться. Когда его рубашка упала на кровать, он повернулся к Регине:

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Регина бросила на мужа удивленный взгляд:

— А чего ты от меня ждешь?

— Ну, не знаю. Большинство женщин начали бы биться в истерике, рыдать или, надувшись, натянули бы на себя два одеяла.

— Я не отношусь к большинству женщин.

— Вот как?

Она чуть поколебалась.

— Ладно. Мне жаль, что тебя не было прошлой ночью, Но если ты попросишь прощения, я сделаю вид, что забыла об этом.

— Знаешь что? — резко произнес он. — Я действительно жалею, и не только о прошлой ночи. Обо всем. — Сев на кровать, Слэйд начал стягивать брюки. Его движения были сильными и порывистыми.

Регина вновь почувствовала тревогу. Не значат ли его слова, что он жалеет и об их браке?

— А ты мне не хочешь ничего рассказать?

— Рассказать?

— Да. О посетительнице, которая навестила тебя сегодня утром.

Слэйд замер.

— Что?

— Элизабет Синклер.

— Откуда ты знаешь, что она приходила ко мне? — Слэйд удивленно глядел на отражение Регины в зеркале.

— Я видела ее. Мы встретились у лифта. Я пришла пообедать с тобой, но когда узнала, кто она…

— Ты ушла?

— Да.

Регина повернулась и взглянула ему в лицо.

— Чего она хотела?

— Не знаю.

— Вот как? — Голос Регины дрогнул.

— Она изо всех сил пыталась показать мне, как ей жаль бедного Джеймса. Лгать она не умеет. Она совершенно равнодушна к моему брату. — В голосе Слэйда появилась злость.

— Ты уверен в этом?

— Уверен. Она сказала, что перед смертью Джеймса они поссорились, — вот почему она не приехала в Темплтон, когда ей послали телеграмму.

— Как странно! — воскликнула Регина.

— Еще бы! — согласился Слэйд. — Не могу себе представить, чтобы Джеймс мог с ней поссориться — он был влюблен в нее по уши. Она сама порвала с ним. Но почему же он ничего мне не сказал?

— Может, он не хотел показывать, как ему больно?

Слэйд с силой ударил кулаком о стену.

— Черт бы ее побрал! Джеймс умер с разбитым сердцем.

Регина уже столько слышала о Джеймсе, что он ей казался кем-то родным, и сейчас она разделяла боль Слэйда.

— А ты не ошибаешься, Слэйд?

— Нет. Она сразу помрачнела, когда поняла, что я женат.

Думаю, она явилась вынюхать, можно ли ей выскочить за меня замуж.

Регина невидящим взглядом уставилась прямо перед собой. Она оказалась права. Элизабет приехала в город, чтобы прибрать к рукам Слэйда и заполучить Мирамар.

— Но почему она порвала с Джеймсом, а потом решила выйти замуж за тебя?

— Не знаю и знать не хочу, — коротко бросил Слэйд. — Забудь о ней. Она уже в прошлом.

Элизабет в прошлом. Регина почувствовала большое облегчение. Только тут она поняла, что все время, с самого первого дня, когда она вспомнила свое настоящее имя, ее подсознательно тревожило появление настоящей Элизабет Синклер. Теперь все эти страхи были позади.

Слэйд стоял у самого края площадки для танцев, затерявшись в толпе гостей. Огромный бальный зал особняка Маннов был заполнен почти до отказа. Мужчины во фраках, женщины в роскошных бальных платьях всех цветов и оттенков, пышные боа и сверкающие бриллиантовые украшения — все это кружилось и двигалось в вихре самого искреннего веселья. В воздухе стоял гул от разговоров и смеха, время от времени перекрываемый звуками струнного оркестра. Официанты разносили по залу экзотические напитки, а у одной из стен стояли столы с ее менее экзотическими закусками. Зал украшали оранжевые и красные цветы, по углам возвышались в кадках пальмы, не менее тридцати футов каждая. Слэйд достаточно хорошо рассмотрел все эти детали, наблюдая за танцующими. Иногда среди кружащихся ярких платьев он видел и платье своей жены.

Она танцевала уже полчаса. Слэйд даже стал подозревать, что его жена специально не покидает площадку для танцев, чтобы меньше его видеть.

Всю дорогу до дома Манна они проделали в полном молчании. Регина, еще пару дней назад беззаботная и веселая, сегодня была бледной и на удивление сдержанной. Однако, войдя в празднично украшенный зал, она волшебно преобразилась. Слэйда поразила эта перемена. Его жена двигалась в толпе так непринужденно и с таким оживлением, словно в ее жизни никогда не было ничего плохого. У нее оказался на редкость общительный характер — она заводила разговор с незнакомыми людьми, словно с давними и очень близкими друзьями. Неудивительно, что вокруг нее сразу же появилось множество молодых людей, смотревших на Регину влюбленными глазами.

И точно так же смотрел на нее Слэйд. В глубине души он понимал, что Регина очень страдала от его грубого обращения, но в то же время не мог забыть, как она умоляла отца вернуть ей приданое. Хотя Слэйд и дал своей жене понять, что его не интересуют эти деньги, было ясно, что ей совсем не хочется с ними расставаться. Осуждать ее за это было бессмысленно — она привыкла жить как принцесса и именно такой жизни ожидала в будущем.

К тому же ее отец упомянул, что у Регины было множество увлечений до брака, а это могло означать лишь, что такие увлечения будут и впредь. Если сейчас ей и кажется, что она его любит, сколь долго эта иллюзия будет длиться в глуши Мирамара? Достаточно было бросить лишь один взгляд, чтобы увидеть, как непринужденно движется Регина среди танцующих, в какой восторг приходит от этой праздничной разноцветной мишуры, которую он так ненавидел. Единственное, чего Слэйд желал до того, как в его жизни появилась Регина, — это вернуться в свое, имение. Но его жена вряд ли могла существовать вне блистательной обстановки, право на которую давали ей ее деньги. Правда, на какое-то мгновение Слэйд поверил, что они будут счастливы в Мирамаре, — и вот теперь он получил последнее доказательство того, как невероятно заблуждался.

Повернувшись, Слэйд медленно двинулся прочь.

Приглашения на танец сыпались одно за другим, и в конце концов Регина вынуждена была отказать очередному кавалеру — она устала. Тем не менее она была довольна — наконец-то в ее жизни появилось радостное событие.

Правда, Регина почти не видела мужа и никак не могла взять в толк, что на этот раз вызвало его раздражение. Она возлагала очень большие надежды на этот бал, надеялась, что совместная встреча гостей их сблизит — но этого так и не произошло.

Протискиваясь сквозь толпу, Регина пыталась отыскать глазами Слэйда, но безуспешно. Неожиданно она заметила своих родителей, которые махали ей, видимо, желая, чтобы она подошла к ним. Регина жестом показала, что сделает это позже, хотя ей вовсе не хотелось беседовать с ними сегодня вечером, поскольку Николае и Джейн обязательно попытаются вытянуть из нее правду.

А правда эта заключалась в том, что она отнюдь не чувствовала себя счастливой. Ее отношения со Слэйдом все более ухудшались, и Регина ничего не могла предпринять, чтобы их улучшить, так как не понимала, что за кошка пробежала между ними.

Проходя мимо открытого окна на террасу, Регина внимательно вглядывалась в показавшийся ей знакомым профиль. Неужели Рик?

— И вы здесь! — изумленно воскликнула Регина.

— Да, черт побери. — Было видно, что Рик смущен. — От тебя просто невозможно спрятаться.

Регина улыбнулась. Это была первая ее искренняя улыбка за весь прошедший вечер.

— Что-то ты плохо выглядишь, — заметил Рик. — Не хватит ли на сегодня? Слэйд отвезет тебя домой.

На глазах Регины выступили слезы.

— Отвезет, если я смогу его найти. Может, вы попробуете, Рик?

Рик, Однако, не двинулся с места.

— Мне тут вообще не место, — неуверенно произнес он.

— Нет, — возразила Регина. — Вы пойдете со мной.

В конце концов им удалось найти Слэйда. Он стоял в самом углу, рядом с возвышавшейся в кадке пальмой.

Когда Слэйд увидел отца, его глаза округлились.

— Не могу поверить, — произнес Слэйд. — Я живу в Сан-Франциско уже десять лет, но ни разу не видел тебя в городе. За последнюю же неделю я встречаю тебя уже дважды. Что случилось?

Рик засунул руки в карманы.

— Я не собирался глазеть на все эти ваши развлечения, а только хотел позвать тебя домой, в имение.

— Что?

— То, что слышал. Ты уехал, и Эдвард уехал. — Рик помолчал. — Я не могу вести хозяйство один.

— Можешь, Рик. Даже когда Джеймс был жив, всем заправлял именно ты.

Регина решила, что пора вмешаться.

— Слэйд, твой отец просит тебя вернуться домой.

— Я подумаю над этим.

— О чем тут думать? — взъярился Рик. — Ты предпочитаешь все эти мыльные пузыри Мирамару?

— Твоя ирония тебе не поможет.

— Ты так долго ждал этого приглашения, Слэйд, — дрожащим голосом произнесла Регина, — и вот теперь вы снова уперлись друг в друга лбами, как два барана. Почему бы вам не отбросить вашу гордость и не признать, что вы нужны друг другу? Почему, черт бы побрал вас обоих!

Повернувшись, она побежала прочь. С нее хватит. Протолкавшись сквозь толпу, Регина обнаружила, что очутилась на залитой тусклым светом бумажных фонарей террасе в полном одиночестве. Чтобы не зарыдать, она с силой сжала пальцами железную ограду.

— Упрямый дурак! — прошептала она, мысленно обращаясь к Слэйду. Если ее муж не хочет восстановить мир со своим отцом, восстановит ли он когда-нибудь добрые отношения с ней?

— Регина?

Она замерла. Ее отец был самым последним, кого она хотела бы увидеть в эту минуту.

— Пожалуйста, уйди.

— Ну уж нет, дочка. Я вижу, как ты расстроена. — Граф положил руку ей на плечо. — Почему твой муж тебя не утешает?

Регина резко обернулась.

— Потому, что у нас возникли кое-какие проблемы. Именно это ты желал услышать?

Николае опустился на стул у стены.

— Я твой отец, Регина. И я тебя люблю. Я совсем не собираюсь тебя ни в чем укорять и напоминать, что я тебя предупреждал.

Регина закрыла лицо руками.

— Это правда — наши отношения становятся все хуже, и я не знаю почему. Но я знаю, что могу сделать Слэйда счастливым — что мы оба можем стать счастливыми. Если ты пришел сюда позлорадствовать или желаешь снова повздорить с моим мужем только потому, что не все в нашем браке удается, то ты появился здесь зря.

— Я больше не собираюсь вмешиваться, — ответил Николае. — Твоя мать права — ты действительно выросла.

— Это так, отец. В Англии я была наивной, неопытной и к тому же очень избалованной барышней. Но теперь я уже не та. Я собираюсь остаться, чтобы бороться за свое счастье — а оно возможно только со Слэйдом.

— Я горжусь тобой.

Регина поначалу решила, что ослышалась.

— Что ты сказал?

— Я горжусь тобой. Судя по всему, ты действительно любишь этого человека. Та Регина, которую я оставил в Техасе, не выдержала бы трудностей, с которыми ты столкнулась здесь.

— Это комплимент?

— Считай, что так. Ты изменилась, стала сильнее. Мне просто нелегко к этому привыкнуть. Обычно решения за тебя принимал я, хотя твоя мать и твердила мне, что ты должна пробиваться в жизни сама. Похоже, теперь мне придется согласиться с ней.

Граф Николае осторожно взял дочь за руку.

— Другими словами, я поддерживаю твое решение остаться со Слэйдом Деланса.

— О! — Регина порывисто обняла отца. — Спасибо тебе за то, что ты поверил в меня.

— Ты заслуживаешь этого. Само собой разумеется, я не собираюсь лишать тебя твоего наследства.

На глазах Регины выступили слезы.

— Я знала, что ты любишь меня и не бросишь в трудную минуту. И еще — теперь я не сомневаюсь, что поступаю правильно.

Они вернулись домой в полночь. Хотя бал еще продолжался, но настроение Регины совершенно изменилось. Отец наконец-то понял ее, и сегодняшний день, начавшийся из рук вон плохо, превратился в настоящий праздник.

Регина попыталась взять Слэйда за руку, но тот, отстранившись и раздумывая о чем-то своем, отошел к окну.

— Слэйд, мы можем поговорить?

Слэйд медленно повернулся к ней. Его лицо, казалось, было бледнее обычного.

— Давай.

Помолчав какое-то мгновение, Регина спросила:

— Почему у меня все время такое ощущение, будто ты хочешь о чем-то сказать, но никак не решаешься?

— Я смотрю, ты хорошо меня изучила.

— Да, но не так, как хотела бы.

Слэйд набрал в грудь воздух.

— Я действительно не решаюсь объясниться до конца, потому что боюсь, что ты воспримешь это очень болезненно. — Он запнулся, потом с усилием продолжил:

— Все наши отношения были ошибкой с самого начала.

— Нет, только не это! — Регине показалось, что пол уходит у нее из-под ног. — Я люблю тебя!

Слэйд нахмурился.

— Мы больше не можем это продолжать.

Она слабо вскрикнула.

— Завтра ты вернешься в дом своего дяди, — Слэйд повернулся к двери, — а сегодня я буду спать в своем кабинете.

Извини.

— Нет. — Регина наконец обрела способность говорить. — Я люблю тебя. У нас было несколько плохих дней, но это и все, и я…

Он сжал дверную ручку с такой силой, что его пальцы побелели.

— Слишком поздно. Завтра я подаю документы на развод.

Глава 27

Прошел месяц. Слэйд уже успел сдать все дела и рассчитал прислугу своего дома на Гау-стрит.

Регина уехала сразу же после того, как узнала о предстоящем разводе. Слэйду и теперь было тяжело вспоминать этот день.

— Ты забыл свою клятву! — Регина, схватив вазу, изо всех сил швырнула ее прямо в голову мужа.

Едва успев увернуться, Слэйд замер в изумлении — подобного от своей обычно сдержанной жены он никак не ожидал.

— Ты просто трус, Слэйд Деланса, — поджимаешь хвост при первых же трудностях. К тому же ты еще и дурак — потому что мог бы стать счастливым, если бы только этого захотел!

Внезапно из ее глаз ручьями полились слезы.

— У меня было достаточно сил бороться за нашу семью, за нас обоих — но теперь у меня их нет. Будь ты проклят!

Она выбежала из комнаты. Повинуясь порыву, Слэйд рванулся следом, собираясь окликнуть ее, но дверь хлопнула;

Регина исчезла в ночи, даже не задержавшись, чтобы накинуть плащ.

Ничего Слэйд так не хотел в эту минуту, как броситься за Ней, объяснить жене, что любит ее всем сердцем, сказать, что берет свои слова обратно. Но перед его глазами все еще стояла картина бала, мелькали жемчуга, пышные наряды танцующих, фраки политиков и банкиров. Он тогда не сомневался, что для нее будет лучше вернуться к прежней жизни; к тому же, расставшись с ним, Регина получит возможность выйти замуж за графа, а со временем станет герцогиней.

Но все это было уже целый месяц назад.

Нащупывая в кармане ключ, Слэйд оглядел пустое здание, которое он покидал, возможно, навсегда. Боже, отчего у него так щемит сердце? Боль весь этот месяц не отпускала его, словно она не собиралась проходить никогда.

Он медленно, шаг за шагом, спустился с лестницы. Из-за слез в глазах контуры ждущего его экипажа казались расплывчатыми. Ким уже погрузил в экипаж свои вещи и сейчас стоял у дверцы, мрачный и насупленный. С того дня, когда ушла Регина, он стал много серьезнее. Однажды Слэйд случайно услышал, как Ким плачет.

Слэйд постарался изобразить на лице улыбку.

— О'кей, приятель, — бодро произнес он. — По дороге мы сделаем лишь одну остановку, чтобы попрощаться с Чарлзом и Ксандрией.

На лице Кима появилась ответная робкая улыбка.

— Сегодня вечером мы будем в Мирамаре?

Слэйд взъерошил черные волосы мальчика.

— Да. — Он помог Киму взобраться в экипаж, затем поднялся в него сам. — Сегодня вечером мы будем в Мирамаре.

Извозчик тронул вожжи, и экипаж двинулся в дорогу.

Вспомнив, что они поедут по Калифорния-стрит, мимо дома д'Аршанов, Слэйд опустил голову. Он знал, что Регина уже покинула этот дом, но все равно лучше было выбрать какой-нибудь другой маршрут.

Рука Слэйда машинально потянулась в карман, к записке, которую прислала ему жена.

«Дорогой Слэйд, я отправляюсь домой. Надеюсь, однажды ты найдешь в себе мужество и тоже приедешь домой. Твоя жена Регина».

Эта записка пришла через четыре дня после того, как Регина покинула его. Теперь она уже наверняка пересекла океан. Правда, их связь полностью не прервалась. Процедуру развода ни один из них затевать не стал, и формально они все еще оставались мужем и женой. Подпись «Твоя жена» отчетливо напомнила об этом. Что побудило Регину подписаться именно так? Слэйд мог лишь догадываться об этом.

В ее письме была и еще одна странность. Почему Регина писала «тоже приедешь домой», а не просто «вернешься домой»? В их дом или в ее дом он должен был приехать? И зачем было упоминать о мужестве после того, как она обвинила его перед самым их расставанием в трусости? Впрочем, что толку ломать голову над всеми этими загадками — Регина уехала в Англию, где ей предстояло выйти замуж за графа, будущего герцога, и мысли о ней следовало выбросить из головы. Однако Слэйд не находил в себе сил сделать это.

Чарлз и Ксандрия уже ждали Слэйда. Здесь же был и Эдвард, с которым Ксандрия в последнее время очень сдружилась. Эдвард был на десять лет моложе дочери Манна, и Слэйд не мог понять, что у Ксандрии на уме. Впрочем, решил он, что бы у них ни происходило, не ему их судить.

Чарлз выглядел очень расстроенным, а в глазах у Ксандрии блестели слезы.

— Я плачу не только оттого, что мне жаль расставаться с тобой, — Ксандрия попыталась улыбнуться, — это еще и слезы радости за тебя — ведь ты возвращаешься к себе домой.

— Благодаря Регине, — неожиданно вырвалось у Слэйда.

Все удивленно подняли на него глаза.

Слэйд смутился.

— Она помирила меня с отцом, и я могу назвать это ее наследством. Скоро я вернусь в Мирамар, тогда мы с отцом урегулируем все наши разногласия раз и навсегда.

Чарлз шагнул вперед.

— Давно пора. Постарайся не судить своего старика слишком строго.

Слэйд смущенно улыбнулся:

— Это будет нелегко, но я постараюсь.

Чарлз заключил его в объятия.

— У тебя получится все, за что бы ты ни взялся. И я уверен, у вас с Риком все будет нормально.

Слэйд согласно кивнул.

— Чарлз, я хочу еще раз поблагодарить тебя за деньги, которые ты мне дал. Ты и вообразить не можешь, как они мне сейчас нужны.

Этот заем избавлял Слэйда от необходимости продавать подаренный ему Чарлзом дом, который так нравился Регине.

Он отлично помнил, как возражала его жена против предложения расстаться с домом, и теперь это тоже было ее наследство.

Эдвард вызвался проводить Слэйда до железнодорожной станции. Помахав на прощание из экипажа Чарлзу и Ксандрии, Слэйд повернулся к брату:

— Эй, о чем задумался?

— Я думаю о том, когда ты поумнеешь и съездишь за ней.

Слэйд замер.

— Ты же любишь ее, это очевидно. Не будь ослом. Я не знаю, что там у вас случилось, но ты должен ехать.

— Не лез бы ты не в свое дело, — предупредил Слэйд.

— Почему ты решил, что оно не мое?

Слэйд удивленно повернул голову:

— Что это значит?

— Мне было известно, кто она, с самого начала.

Слэйд изумленно поглядел на брата.

Эдвард тронул его руку.

— Я молчал, потому что она была нужна тебе, а ты ей. И пора наконец признать правду.

— Хватит! — зло бросил Слэйд. — Я действительно нуждаюсь в ней, но я ей совсем не пара. Теперь ты успокоился?

— Нет! Эта женщина любит тебя, болван!

— Оставь.

— Не оставлю. Десять лет я мучился, пока наконец мне не представилась возможность расплатиться.

Я знал, кто эта девушка, но не стал ничего говорить, чтобы сделать тебя счастливым.

— За что это ты хотел расплатиться?

— Слэйд, ты покинул Мирамар из-за меня.

— О чем ты болтаешь? Ну ты и олух! — Слэйд схватился за голову. — Неужели ты действительно верил в это все десять лет?

Эдвард предостерегающе поднял руку.

— Сейчас это уже не играет никакой роли. Ты заслуживаешь счастья. Она тебе нужна. Отправляйся за ней, черт бы тебя побрал. Разыщи ее и привези в Мирамар — и я буду считать, что могу забыть о своих ошибках.

— Ты тут совершенно ни при чем, пойми это наконец.

Все идет своим чередом. Я возвращаюсь домой, и это к лучшему. Регина вернулась в Англию, потому что так лучше ей.

Все прекрасно.

— Боже! — воскликнул Эдвард. — Какой же ты идиот! Я вижу, мне пора брать дело в свои руки — еще раз.

— Только попробуй! — пригрозил Слэйд.

Эдвард молча откинулся на спинку сиденья, однако по его виду было заметно, что он не испугался угрозы.

Слэйд телеграфировал о своем приезде в Мирамар заранее, но он никак не ожидал, что отец будет встречать его у самых ворот. Рик даже улыбался, хотя и не очень уверенно.

Совсем недавно они с Региной намеревались появиться в Мирамаре вместе. Удивительно, но сейчас у него было такое чувство, словно она тоже приехала с ним. Слэйд непроизвольно оглянулся, и его сердце кольнуло болью.

Он кивнул отцу.

— Не думал, что ты будешь встречать меня.

Рик поколебался, прежде чем ответить.

— Как видишь, я здесь.

Бросив на него изучающий взгляд, Слэйд нахмурился.

— Что это за шишка у тебя над ухом? Тебя что, били?

— Меня ужалила пчела, — мрачно ответил Рик. — Какое-то время я думал, что вообще оглохну.

Как бы ни был Слэйд удручен разлукой с Региной, его взволновал вид родного дома. Обернувшись к Рику, он спросил:

— Как ты думаешь, в этом году будут ранние дожди?

— Не знаю. Странная нынче погода. В конце весны был сильный ливень, прямо настоящее наводнение. — Рик внезапно замолчал, и Слэйд понял, что он вспомнил о Джеймсе. — Первым делом нам надо пересчитать овец.

Зная, что рискует вызвать неудовольствие отца, Слэйд все же произнес:

— В этом я тебе помогать не буду.

— Почему?

— Потому что я собираюсь расчистить земли под пашню и завтра же вернусь в город, чтобы нанять дюжину работников. Думаю, на все остается не больше месяца. Погода может испортиться и раньше, а я хочу, чтобы к следующей весне земля была готова для посева.

Рик резко остановился.

— Ты еще не отказался от этой глупой мысли? Через мой труп!

Также остановившись, Слэйд твердо произнес:

— У нас нет выбора. Ну как мне тебя убедить?

— Мы не фермеры, черт побери! Мы можем забить часть скота и выручить за него деньги. Я уже подумал об этом и поговорил в Чикаго с заготовителями. Они горят желанием сюда приехать.

— Рад слышать, но это не решит всех наших проблем.

— Мы бы решили все проблемы, если бы ты не прогнал свою жену.

— Оставь ее в покое! — выкрикнул Слэйд. — Мы сами сделаем Мирамар прибыльным.

— Сами? — с вызовом переспросил Рик. — Не занимая деньги у Чарлза Манна? Вот что нам нужно — залезать по уши в долги!

— Да, я одолжил у Чарлза тридцать тысяч долларов, — холодно подтвердил Слэйд, — оборотный капитал на предстоящие несколько лет. Но если в течение этого срока мы не добьемся успеха, то станем банкротами. А если ты будешь мне возражать, я уйду и заберу все деньги.

Это был блеф. Слэйд никуда не собирался уходить, но как еще можно было подействовать на старика?

— Я заплатил старые долги, но доверие к тебе у банков уже пропало и тебе в долг никто не даст.

— Сукин ты сын!

Слэйд бросил взгляд на отца.

— У тебя нет выбора. — Он постарался произнести это спокойно. Регина была права — без взаимопонимания жизнь в Мирамаре могла стать кошмаром.

Наклонив голову, Рик в ярости начал ходить взад и вперед.

— Бессердечный ублюдок! Шантажировать собственного отца!

— Извини, но ты меня вынуждаешь. Я готов дать тебе время, чтобы ты мог как следует все обдумать.

— Выбора у меня все равно нет, — проскрежетал Рик. — Ладно, пусть мы будем фермерами. Твой дед перевернется в могиле. И зачем я просил тебя вернуться?

Эти слова больно резанули сердце Слэйда.

— Ты нуждаешься в моей помощи. Нуждаешься в моих деньгах. И совсем забыл, что я твой сын, Рик внезапно остановился.

— Это ты забыл, что ты мой сын, ты меня покинул, а не я. Ну, теперь вспомнил?

Боль, отчаяние, гнев — все эти чувства одновременно овладели Слэйдом. Внезапно он вспомнил Регину, вспомнил так ощутимо, словно она стояла рядом. Она всегда хотела примирения отца с сыном.

— Тогда ты не пытался меня остановить. — Внезапно Слэйд замолчал и посмотрел на отца. Он вдруг понял, что действительно не покинет Мирамар. После того как уехала Регина, у него остался лишь отец да их родовое гнездо — и ничего больше. Дороги назад не было. — Ты мог хотя бы попытаться. — Слэйду на миг показалось, что он прежний пятнадцатилетний подросток. — У тебя не было даже такой мысли.

— Откуда тебе известно, о чем я тогда думал? — проворчал Рик.

— У тебя был Джеймс, меня ты вообще не замечал. — Больше Слэйд не мог сдерживаться. — Я хочу, чтобы ты наконец сказал правду! Тогда я смогу тебе верить и мы станем деловыми партнерами. Признай это! — выкрикнул он. — Признай это, черт тебя побери, немедленно!

Рик молчал.

Это буквально взорвало Слэйда. Сделав шаг к отцу, он обхватил его руками и поднял на несколько дюймов над землей.

— Трус! — Внезапно он вспомнил, что именно это слово бросила ему Регина.

Рик не без усилия высвободился из рук сына.

— Это ты бросил меня! У тебя не было никакого представления о преданности семье! Ты бросил меня так же, как твоя чертова мать.

Слэйд почувствовал, что его руки трясутся. Нет, он не услышит покаяния от Рика, не увидит выражения отцовских чувств. Этот человек навсегда останется посторонним для него.

— Ведь это ты позволил мне уехать!

— А что, надо было просить тебя остаться? — выкрикнул Рик.

— Да! Да!

Рик на пару мгновений словно остолбенел. Затем медленно, с трудом заговорил:

— Ты очень похож на свою мать. Я ее любил. Когда она оставила меня, это просто разбило мое сердце. Затем то же самое повторилось с тобой.

Слэйд молча слушал.

— Я не просил остаться твою мать, и я не пытался остановить тебя, но о том, что у меня не хватило ума уговорить тебя не уезжать, я сожалел все эти десять лет.

— Боже, — прошептал Слэйд. — Я думал, ты ненавидишь меня…

— Как можно ненавидеть собственного сына?

— Но ты всегда и всем давал понять, каким совершенством является Джеймс; мне же доставались одни придирки.

— Ты очень походил на свою мать, и я боялся, что у тебя будет такой же характер. Я надеялся изгнать из тебя строптивость, но от этого ты становился лишь упрямее. За Джеймса и Эдварда я почти не волновался — но я провел множество бессонных ночей, раздумывая над тем, что из тебя может выйти.

— Бессонных ночей?

— Я не знал покоя, думая о тебе, с того времени, как тебе исполнилось три месяца.

— И она уехала…

— И она уехала, — тяжело вздохнул Рик.

Слэйд был потрясен услышанным.

— Я слишком поздно понял, — продолжал Рик, — что на самом деле ты настоящий Деланса.

Слэйд опустил голову.

— Да, я не такой, как она. — Его голос дрогнул.

— Что я и хотел тебе сказать.

— Почему, черт побери, ты не мог сказать этого раньше?

— Может, мне просто не представлялся случай, — негромко ответил Рик. — Может, потеря одного сына заставила меня понять, что я не хочу потерять и второго.

Слэйд неловко смахнул с глаз слезу. Он и не надеялся, что отец произнесет когда-нибудь такие слова.

Рик кашлянул.

— Пойду чего-нибудь выпью. После всех этих разговоров мне надо прочистить горло. Увидимся за ужином.

Слэйд молча кивнул, не в силах произнести хоть слово.

Ему сейчас тоже было необходимо побыть одному, чтобы успокоиться. Проследив глазами за тем, как Рик пересекает двор и исчезает в доме, он сделал глубокий вдох, но душевное равновесие к нему так и не вернулось.

Взяв свои сумки, Слэйд, опустив голову, вошел в дом и поставил их в комнате.

А когда он выпрямился и поднял глаза, перед ним стояла Регина, и по щекам ее медленно катились слезы.

Глава 28

Вытирая глаза, Регина тревожно всматривалась в Слэйда, а тот все никак не мог справиться с охватившим его изумлением.

Она была готова выдержать вспышку его ярости, В ночь после бала она сказала ему кое-что, чего не следовало произносить. Слэйд решил покончить с их браком, вместо того чтобы бороться за него, и это был выбор труса. Обескураживающие слова Слэйда стали последней каплей после напряжения предшествующих дней. Но прошло совсем немного времени, и она взяла себя в руки.

Рыдая в объятиях матери, Регина уже знала, что не разведется со Слэйдом и не позволит ему разрушить их брак, их совместное будущее. Она была полна решимости бороться за то, чего хотела добиться, как бы долго ни длилась ее борьба и какой бы тяжелой она ни была. Ее Слэйд стоил того.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Слэйд сделал первое движение. Взяв Регину за руки, он привлек ее к себе; его глаза были широко раскрыты.

— Что ты здесь делаешь?

— Жду тебя, — просто ответила сна.

Слэйд с трудом перевел дыхание.

— Я думал, ты вернулась в Англию.

— Ты не можешь меня изгнать из своей жизни, — тихо произнесла Регина и вздернула подбородок, готовясь встретить отповедь Слэйда.

Сильные пальцы сжали ее руки.

— Ты была здесь все это время? — недоверчиво спросил Слэйд.

— Да.

— Это похоже на сон.

— Это не сон, — прошептала Регина. — Это женщина из плоти и крови, которая совершает ошибки и тоскует по своему мужу.

Издав еле слышный стон, Слэйд привлек ее к себе, и Регина обвила руками его шею. Ее одновременно переполняли самые разные чувства, но сильнее всех была радость оттого, что ее муж снова с ней.

Регина прижалась к Слэйду всем телом и, подняв голову, поцеловала его в щеку.

— Я так скучала по тебе, — тихо произнесла она.

Слэйд поднял жену на руки, легко, словно она была невесомой, и, подойдя к спальне, пинком распахнул дверь, — А я не просто скучал — я был без ума от горя.

Он снова ударил ногой по двери — но теперь уже для того, чтобы закрыть ее, — и упал на кровать, не выпуская Регину из объятий.

— Не пойму, как я мог жить без тебя весь прошедший месяц! — хрипло произнес он.

Слэйд больше не скрывал своих чувств: они светились в его глазах, звучали в его голосе… Но почему-то он не делал ни единого движения.

— Чего ты ждешь? — Регина обдала его горячим дыханием.

— Тебя, — ответил он.

При звуке этих слов в ней вспыхнул неистовый огонь желания.

— Поцелуй меня. Люби меня, Слэйд, умоляю тебя.

Большего ему и не требовалось. Взяв лицо Регины в ладони, Слэйд прильнул к ее губам. Этот страстный поцелуй показался ей бесконечным. Регина вспомнила свадебную ночь, Она не могла и представить, что тот божественный поцелуй может повториться.

Но поцелуй повторился — и он сказал ей больше, чем сотни слов.

— Любимая моя, — прошептал Слэйд, оторвавшись на несколько секунд от ее губ. — Какой же я был дурак!

Регина хотела выразить свое искреннее согласие, но Слэйд не дал ей больше произнести ни звука.

Она проснулась внезапно — что-то побеспокоило ее во сне. Комната была погружена в полумрак; тяжелые шторы на окнах не давали солнечным лучам проникнуть внутрь. Регина села в кровати, вспоминая, что с ней произошло днем, затем огляделась. Слэйда рядом не было.

Ее вновь охватил страх.

Регина несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Ничего и не могло произойти — прошедшей ночью после бесконечных занятий любовью они так сладко заснули в объятиях друг друга.

Она медленно поднялась с кровати, наспех ополоснула лицо водой из таза и натянула на себя платье, а затем направилась в столовую, надеясь, что Слэйд завтракает и просто не стал ее будить. Но в столовой она нашла лишь Рика, который приветливо ей подмигнул.

Словно угадав ее мысли, Рик сказал:

— Он пошел по тропе, что ведет на север.

— Спасибо!

Регина поспешно бросилась из дома. Тропинка шла по холмам параллельно берегу океана. Преодолев подъем и увидев перед собой небольшое кладбище, она замерла. У надгробного камня стоял Слэйд.

Регина подошла медленно, не желая его тревожить.

Голова Слэйда была опущена, руки засунуты в карманы.

Регина не могла понять по его лицу, молится он или размышляет о чем-то.

Она подошла к мужу совсем вплотную и, повинуясь порыву, обняла его за плечи.

Слэйд выпрямился, но не произнес ни звука. Так они и стояли в молчании. В вышине над ними кружили чайки, ярко светило солнце, а под ногами резко выделялись тени от надгробных камней.

Наконец Слэйд повернулся; его внимательные глаза глядели прямо в глаза Регины, словно спрашивая ее о чем-то.

— Привет, Слэйд, — тихо произнесла она.

Слэйд протянул к ней руку; она радостно протянула свою, и какое-то время они, улыбаясь, стояли, взявшись за руки.

— Это Эдвард подговорил тебя приехать сюда?

— Эдвард? Нет.

— Что-то я не верю. — Слэйд снова пристально вгляделся в нее, как минуту назад. — Если я опять отошлю тебя, ты уедешь?

— Я никуда не уеду.

— Ты правда собираешься остаться здесь?

— Да.

Уголки его жесткого рта дрогнули, и Регина с удивлением увидела слезы на щеках мужа.

— Как же я был глуп!

— Ты действительно так думаешь? — недоверчиво спросила она.

— Потерять столько времени, когда каждый день можно было быть счастливым! — Он тяжело вздохнул.

— Но я сделаю тебя счастливым! Клянусь! — Голос Регины дрожал от волнения.

Слэйд неожиданно рассмеялся, затем привлек ее к себе и обнял.

— Тебе это уже удалось.

Регина прильнула к его груди. Слава Богу, теперь Слэйд не будет противиться их браку, не будет отталкивать ее. Конечно, она хотела большего, хотела, чтобы он сильно и горячо любил ее — но с исполнением этого желания пока можно и повременить.

Улыбнувшись, Регина обвела глазами освещенные солнцем холмы.

— Посмотри, — прошептала она. — Мирамар улыбается нам.

В эту минуту ей казалось, что самое прекрасное в ее жизни уже свершилось.

Сделать предстояло много, и отец с сыном энергично принялись за работу. В первые же дни после своего возвращения в Мирамар Слэйд нанял людей, чтобы срубить и выкорчевать деревья на землях, которые весной предполагалось засеять. Работа шла споро — каждому была обещана премия, если они успеют выполнить все за тридцать дней. Слэйд и сам рубил деревья. Вечером он появлялся в доме усталый, но потом, немного отдохнув, с удовольствием рассказывал Регине о прошедшем дне. Скоро она поняла, что задачу, которую Слэйд поставил перед собой, он вполне способен осилить.

Глядя, как изменяется ландшафт, Рик хмурился, но в конце концов гонка со временем захватила и его и он стал активно помогать сыну.

Через несколько дней после начала работ в Мирамаре появился Эдвард, которому все очень обрадовались; восторг же Виктории был просто неописуем.

К Регине Виктория по-прежнему относилась с холодным пренебрежением, однако откровенных выпадов не допускала, и Регина начала надеяться, что рано или поздно хозяйка дома все же смирится с женитьбой Слэйда.

Довольно быстро Регина привыкла к размеренной жизни в Мирамаре, и ей стало казаться, что она жила здесь всегда. Первое время, однако, в ее отношениях со Слэйдом оставалась какая-то неловкость, но Регина приложила все усилия, чтобы эта неловкость исчезла.

Постепенно ей стала понятна причина их размолвки в Сан-Франциско. Слэйд считал, что Регина должна жить другой, лучшей жизнью, и потому стремился заставить ее его покинуть. Еще и теперь он иногда расспрашивал Регину о жизни в Англии, каждый раз напряженно ожидая ее ответов.

Наконец Регина решилась поговорить с ним начистоту.

— Ты хочешь услышать от меня, не скучаю ли я по своему дому? Нет и еще раз нет.

Бросив на нее испытующий взгляд, Слэйд медленно растянул губы в улыбке.

— Боюсь, что я не правильно о тебе думал, Регина.

— Ты напрасно боялся, — ответила она, забирая его руки в свои.

К первому октября весь скот перегнали на заросшие лесом земли — там он должен был пастись до намеченного на начало зимы забоя. Однако дни становились короче, а работники трудились все медленнее, поняв, что к сроку, до начала сезона дождей, не успеют и премии им не видать.

Наступил конец октября. Регина стояла у окна, когда по стеклу ударили первые капли. Она вздрогнула от неожиданности. Небо было затянуто мрачными тучами, и Регина стала молиться, чтобы эти капли не стали предвестниками большого ливня, который превратит землю в непролазную грязь и прекратит работы. Прошлым вечером Слэйд подсчитал, что им осталось трудиться около двух недель.

В этот момент к Регине подошла Виктория.

— Они не успеют, — негромко произнесла она. В ее голосе не было враждебности. Виктория не меньше других хотела видеть Мирамар процветающим. — Собирается дождь.

— Может, распогодится, — с надеждой обернулась к ней Регина.

Прошло всего минут десять, и мелкий дождь перешел в ливень.

Через час в дом вернулись все работники — мокрые, грязные и усталые. Бросив всего один взгляд на Слэйда, Регина поняла, что зима началась, а работа так и осталась незавершенной.

За ужином в этот вечер мрачными были все.

Регина первой решилась прервать удручающее молчание, — У нас расчищено уже двести акров. Это не шутка. Весной будет что засеять.

Слэйд молчал, вместо него отозвался Рик:

— Это не шутка, дочка, это совсем не шутка.

Слэйд удивленно поднял на него глаза.

— Слэйд, отец тебя хвалит, — заметил Эдвард.

Слэйд сидел неподвижно, вилка застыла в его руке.

— Есть за что, — буркнул Рик. — Это была почти невыполнимая работа, и она большей частью сделана.

Регина улыбнулась мужу. Не часто он слышал комплименты от отца. И тут из кухни внезапно послышался крик, столь громкий и полный ужаса, словно там кого-то убивали.

Все вскочили со своих мест и бросились из комнаты. Рывком распахнув дверь на кухню, Слэйд замер неподвижно. За ним в изумлении остановились остальные.

Регина не могла разглядеть за их широкими спинами, что происходит. Сама не своя от страха, она, опершись на Слэйда, поднялась на цыпочки и заглянула через его плечо.

Ее глазам предстала Жозефина, неподвижно распростертая на полу. Над ней возвышался какой-то незнакомец. Регина вскрикнула от ужаса, решив, что на Жозефину было совершено нападение, и она непроизвольно сжалась, ожидая, что Слэйд и Рик вступят в схватку с непрошеным гостем.

— Господи! — произнес пришелец с испуганным и бледным лицом. — Что с Жозефиной? Она начала кричать, как только я вошел в дверь. И что, черт побери, с вами со всеми?

Вы что, увидели привидение?

Только тут Регина стала догадываться, что произошло, тем более что Слэйд не стал нападать на незнакомца, а выкрикнув; «Джеймс!» — кинулся к нему в объятия.

Джеймс воскрес из мертвых.

Глава 29

На кухне поднялась невообразимая суматоха. Слэйд никак не выпускал Джеймса из своих могучих объятий, а их обоих обхватил руками Эдвард.

Наконец Рик освободил Джеймса, ухватив его обеими руками за рубашку, воскликнул:

— Где ты был? Где, черт возьми, тебя носило? — Мы думали, что ты мертв!

В глазах у всех стояли слезы; на лице же старшего сына Рика были написаны изумление и замешательство. Регина и смеялась, и плакала одновременно, шепча слова благодарности Богу за этот удивительный подарок. Но тут она внезапно сообразила, что в общей радости все забыли о Жозефине.

Склонившись над неподвижным телом, Регина заметила, что Жозефина уже начала приходить в себя.

Вдруг Регина почувствовала, что в комнате что-то не так. Она в удивлении повернула голову.

В дверном проеме стояла Виктория. Из множества чувств, одновременно отразившихся на ее лице, ни одно нельзя было назвать радостью. И еще было в ее лице что-то такое, от чего по спине Регины пробежал холодок. Казалось, Виктория нисколько не Удивлена воскрешением Джеймса из мертвых. Неужели она знала, что Джеймс жив, и ни с кем не поделилась этим секретом?

Поняв, что за ней наблюдают, Виктория в досаде нахмурила брови. Но в следующую секунду ее лицо уже изображало приветливую улыбку, в то время как всеобщее внимание привлек возглас Жозефины:

— Леди, я видела призрак!

Регина погладила ее по голове.

— Нет, дорогая, это вернулся Джеймс — но не как призрак, а как простой смертный.

Регина помогла ей сесть.

— Джеймс! — выкрикнула Жозефина. — Сейчас я тебя выпорю! Так выпорю, что ты целую неделю сидеть не сможешь! Иди сюда, малыш! — Из ее глаз хлынули слезы.

Джеймс без труда поднял Жозефину на ноги.

— Бог мой, так вы все думали, что я умер? — На его лице было написано искреннее изумление.

— Что, черт побери, произошло? — Рик легонько ударил сына кулаком в бок. — Где тебя носило?

Джеймс открыл рот, чтобы ответить, и тут заметил Регину.

— А это кто?

Слэйд обнял Регину за талию.

— Это — моя жена Регина.

Джеймс ошеломленно заморгал.

— Так ты женат?

— Как видишь, — ответил Слэйд, в его голосе зазвучала гордость. — Но что же случилось с тобой?

— Я объяснил все в письме, потом послал две телеграммы, — удивленно произнес Джеймс. — Ничего не понимаю.

Наступила тишина. Регина повернула голову к Виктории — единственной, кто сейчас мог что-либо объяснить, но та заговорила как ни в чем не бывало:

— Почта часто теряется. К тому же старый Бен в почтовом отделении постоянно пьян. Добро пожаловать домой, Джеймс! Как замечательно, что ты вернулся!

Джеймс бросил на Викторию внимательный взгляд — приветливый тон мачехи его не обманул.

— Бен Картер бросил пить еще в прошлом году. Или он начал снова?

— Никогда этим не интересовался, — мрачно ответил Слэйд.

— Давайте вернемся к столу, — предложила Виктория. — Джеймс, ты должен немедленно рассказать нам свою историю!

У Регины не оставалось никаких сомнений, что именно Виктория перехватила и письмо Джеймса, и его телеграммы.

Но зачем?

Они вернулись в столовую, но ужин был окончательно забыт.

— Я хочу знать, где ты был! — прорычал Рик. — Когда после наводнения спала вода, мы нашли твою лошадь ниже по течению реки. Она была мертва и застряла в ветках поваленного дерева. Господи! Мы столько искали тебя, но все было напрасно.

— Вот как? — Джеймс откинулся на спинку дивана, — Вы не нашли меня? Но если бы вы получили мое письмо, вы бы узнали, что со мной все в порядке.

— Когда прошел месяц после твоего исчезновения, мы окончательно решили, что ты мертв, — вздохнул Рик.

— Почему же ты уехал, ничего не сказав? — нетерпеливо спросил Слэйд.

— Я получил письмо от Элизабет.

— Что за письмо? — удивился Рик.

На лице Джеймса появилась горькая улыбка.

— А как вы думаете? Это было не любовное письмо.

После этих его слов наступила тишина. Слэйд прервал ее:

— Извини, Джеймс!

— Не извиняйся. Я был дьявольски глуп. Так глуп, что решил поговорить с ней. Я считал это письмо следствием обычного страха невесты перед свадьбой и надеялся, что как только она увидит меня, то упадет прямо в мои объятия. — Он хрипло рассмеялся. — Как же я ошибся!

— Так ты прочитал письмо и поскакал к ней, а по дороге упал с лошади, — догадался Слэйд. — И что произошло потом?

— Мне была нужна другая лошадь, так что я украл одну из табуна старика Кертиса. Я хотел добраться до станции и сесть там на поезд до Сан-Луис-Обиспо. Только потом я сообразил, что поезда придется ждать весь день, и решил ехать дальше, до Серрано, где сел в поезд «Сазерн Пасифик».

— Ты проделал весь этот путь верхом? — изумился Эдвард.

— Я действовал как сумасшедший, — с сожалением произнес Джеймс. — Или действительно сошел с ума. Домой я послал телеграмму только после того, как добрался до Сан-Луис-Обиспо и увидел Элизабет. — Он попытался улыбнуться, но это ему не удалось. — Не могу вспомнить, что я ей говорил. Она встретила меня совсем иначе, чем всегда. Меня это поразило.

Наступила тишина, которую прервал Эдвард:

— Я видел ее, Джеймс. Примерно месяц назад я ездил в этот город. — Он немного поколебался, стоит ли продолжать. — Думаю, тебе не следует о ней переживать. Вряд ли найдется на свете женщина хуже, чем она.

Джеймс молчал.

— Я тоже ее видел, — произнес Слэйд. — Недавно. Эдвард прав. Она тебе не пара.

Джеймс бросил быстрый взгляд на брата. Затем внезапно с силой ударил по столу так, что одна из тарелок полетела на пол.

— Она рассказала мне все о себе. Думаю, она наслаждалась этим. Она шлюха в душе — и всегда была такой. Знаете, почему ее решили отослать в Лондон? Потому что ее застали в постели с каким-то конюхом! Когда Синклер узнал об этом, он отправил ее в школу, которая должна была стать ей тюрьмой. Ей тогда было только тринадцать, и эта связь была у нее не первая! Когда Джордж затеял дело с женитьбой, он тайком смеялся за нашими спинами! — Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Джеймс поднял глаза к потолку.

Рик встал.

— Черт бы побрал этого Джорджа! Если бы он не умер, я бы прямо сейчас свернул ему шею. Как же ему удалось все это скрывать? Джордж всегда был ловким парнем. Благодари Бога, Джеймс, что она тебе отказала. Эта шлюха недостойна смывать навоз с твоих ботинок.

— Аминь, — произнес Эдвард.

— Джеймс все молчал.

— Тебя долго не было, — напомнил Слэйд. — Так где же ты путешествовал?

— Отправился на юг. Мне тогда было все равно куда идти.

Через несколько дней после того, как я расстался с ней, я был уже в Лос-Анджелесе. Оттуда я послал еще одну телеграмму, чтобы моего возвращения скоро не ожидали. Позднее, в Тусоне, я опустил в ящик подробное письмо. Две недели назад, очутившись в Гвадалахаре, я решил, что пора возвращаться и забыть об Элизабет. — Джеймс тряхнул головой. — Не могу только понять, что случилось с телеграммами и письмом.

— И я не могу! — стукнул кулаком по столу Рик. — И никто здесь не может понять.

— Похоже, я могу разгадать эту загадку, — тихо проговорил Слэйд. — Завтра я отправляюсь в город, чтобы выяснить кое-что у Бена.

Регина вся напряглась и бросила быстрый взгляд на Викторию. Заметив этот взгляд, та тревожно качнулась на стуле.

Регина опустила глаза. Теперь она была уверена, что ее подозрения оправдались.

— Я знала о письме! — внезапно выкрикнула Лусинда. — Но не о телеграммах.

Все разом повернули головы к служанке.

— Что? — воскликнул Рик. — Ты держала это письмо у себя?

Тут Виктория быстро поднялась на ноги.

— Что все это значит, Лусинда, и что ты здесь делаешь?

Тебе что, нечем заняться по дому?

Лусинда с ненавистью взглянула Виктории в лицо.

— Вы подлая женщина. Я расскажу все!

Рик поспешно схватил служанку за руку, — О чем ты болтаешь?

— Рик, я видела письмо Джеймса в шкафу твоей жены, оно было спрятано в одежде.

На какое-то мгновение в столовой воцарилось полное молчание.

— Нет! — вдруг выкрикнула Виктория. — Она лжет, потому что ненавидит меня! Она всегда меня ненавидела!

Рик мрачно уставился на жену. Слэйд взял Лусинду за руку.

— Успокойся. Расскажи, что произошло.

Глаза Лусинды наполнились слезами.

— Я давно хотела рассказать. Когда я случайно нашла письмо, то узнала почерк и прочитала то, что в письме. Но она вошла в комнату и сразу догадалась, что я все знаю…

Виктория издала сдавленный возглас.

— Она угрожала мне, потом решила от меня откупиться. — Лусинда с трудом удерживалась, чтобы не разрыдаться окончательно. — Я не хотела брать этих денег, но побоялась, что тогда меня прогонят с ранчо.

— Тебе нужно было прийти ко мне, — сказал Слэйд.

— Я боялась! Здесь был мой дом, с тех времен, как я была еще ребенком! А вы кому бы поверили — мне или ей? — почти выкрикнула Лусинда.

Никто не стал отвечать на этот вопрос. Слэйд повернулся к Виктории, в его глазах горел мрачный огонь.

— Ты зашла слишком далеко, Виктория, — ледяным тоном произнес он. — Думаю, ты перехватила и телеграммы.

Рик продолжал молча смотреть на жену; он был слишком ошеломлен услышанным, чтобы произнести хотя бы слово. На Эдварда же было просто жалко смотреть. Его словно парализовало. Наконец он выдавил из себя только одно слово.

— Мама!

И тут Виктория буквально обрушилась на него.

— Да, Эдвард! — выкрикнула она. — Я сделала это для тебя! Ты считаешь, я поступила плохо? Я не убивала Джеймса! Это он оставил свой дом, бросил всех нас! Я не знала, что Элизабет — просто маленькая дрянь. Я думала, что она едет сюда, чтобы выйти замуж за Джеймса. Я надеялась, что, когда Джеймс исчезнет, а у Слэйда будут свои дела в городе, Элизабет сможет выйти за тебя!

Эдвард лишь ошалело моргал глазами.

— Как ты этого не поймешь? Слэйд после погребальной церемонии должен был уехать. Оставался ты, и Рику пришлось бы тебя уговаривать жениться на Элизабет Синклер, чтобы спасти ранчо. Тогда все здесь было бы твоим! И такая ли уж это была ужасная ложь? Что в ней ужасного?

Внезапно Эдвард вскочил со стула и оттолкнул мать с такой силой, что она упала на стоящий позади нее стул, лишь чудом не оказавшись на полу.

— Убирайся прочь!

— Эдвард! — Виктория с мольбой протянула к сыну руки.

— Прочь! — Эдвард, повернувшись, стремительно бросился к выходу. Это произошло так быстро, что никто не успел его остановить. Прошло всего несколько мгновений, и шаги Эдварда уже доносились из коридора, постепенно затихая.

Эта сцена произвела на всех мрачное впечатление. Тяжело опустившись на диван, Рик закрыл лицо руками. В эту минуту он выглядел дряхлым и немощным стариком. Регине было жаль и Рика, и Эдварда. Неожиданно для себя она сжала руку Слэйда.

— Позови Эдварда обратно, — быстро произнесла она.

Слэйд бросил на нее удивленный взгляд.

— Не стоит, Регина, он должен уладить это дело сам.

Со двора донесся стук копыт. Подбежав к окну, выходящему во внешний двор, Регина увидела, как Эдвард на своем гнедом стремительно мчался по дороге из Мирамара.

Поняв, что произошло, Виктория дико закричала. Бросившись из столовой, она выскочила прямо под дождь, окликая сына. Регина выбежала во двор следом, и тут же на нее обрушился ливень, в мгновение ока вымочив ее до нитки.

— Немедленно вернись! — донесся до нее голос появившегося в дверях Слэйда.

Регина нерешительно обернулась. Что бы Виктория ни сделала, смотреть на ее горе было невыносимо.

— Я займусь ею, — уже тише сказал Слэйд.

Регина вернулась в дом, Слэйд же направился под проливным дождем к стоящей на коленях в грязи Виктории.

— Эдвард, прости! Вернись назад, Эдвард! — рыдая, продолжала звать она.

Но Эдвард уже скрылся вдали.

Дождь все усиливался. Регина молча стояла у окна, глядя на сбегающие по стеклу струйки воды, когда Слэйд подошел к ней и ласково обнял за плечи.

Регина быстро повернулась и прижалась к нему.

— Эдвард не взял даже шляпу.

— С ним будет все в порядке.

— Я так за него боюсь. Он должен быть сейчас в Мирамаре, а не где-то в холодной ночи.

Слэйд поцеловал жену в щеку.

— У тебя золотое сердце, Регина. Эдвард — очень сильный человек. Но ему потребуется какое-то время, чтобы переварить все это.

Как бы Регине ни было больно в эту минуту, ее тронула похвала Слэйда.

— Бедный Джеймс. Каково ему сейчас!

— Джеймс, — задумчиво повторил Слэйд. — Он сильно изменился. Но его можно понять — он пять лет любил женщину, которой не существовало. Ему тоже требуется время, чтобы прийти в себя.

Регина обняла мужа.

— А что Рик?

— Рик выдержит. У него в жизни было много испытаний, и он их все преодолел. Но думаю, на этот раз он вышвырнет Викторию из дома. Он многое ей спускал, но этого не простит.

— Все же мне ее жаль. Она потеряла сына, теперь теряет и мужа, и дом.

— Я восхищаюсь твоим великодушием, — руки Слэйда скользнули вокруг ее талии, — и я люблю тебя. Ты даже представить себе не можешь, как я тебя люблю.

— Что ты сказал?

Слэйд рассмеялся, немного смущенный, — он не привык говорить о том, что было у него на душе.

— Если ты думаешь, что мне будет легко произнести эти слова во второй раз, то ты ошибаешься. Но я знаю, как они тебе нравятся, и, — он понизил голос, — надеюсь, что найду мужество снова это сделать, Из глаз Регины покатились слезы. Она изо всех сил прижалась к мужу.

— Если бы ты знал, какой счастливой я себя чувствую! Я так мечтала, чтобы ты сказал, что любишь меня, Слэйд!

— Разве это не было очевидно с самого начала?

— Очевидно? — Она звонко рассмеялась. — А разве не ты месяц назад хотел развода?

Слэйд вздохнул.

— Я хотел сделать как лучше.

— А я терялась в догадках, что у тебя на уме.

— Твой отец сказал, что ты должна вернуться назад, жить в замке и выйти замуж за графа, который вскоре станет герцогом.

— Ах ты, дурачок! — воскликнула Регина. — Мой отец изменил мнение обо мне и о тебе и дает нам свое благословение.

Слэйда, казалось, ошеломила эта новость. Какое-то время он не произносил ни звука, затем поднял глаза на Регину.

— Боже, как я рад! А я-то переживал, что поссорил тебя с отцом!

— Больше тебе переживать не придется. — Регина поколебалась — стоило ли ей об этом сообщать сейчас. — Он дает мне приданое; оно уже переведено на мое имя в один из банков Сан-Франциско.

Слэйд с удивлением смотрел ей в лицо.

— Но это не значит, что я нуждаюсь в роскошной жизни. Разве я не доказала, что могу жить в самых простых условиях?

Слэйд с трудом проглотил комок в горле.

— Да, ты доказала это. Я чувствую себя круглым дураком.

— Надеюсь, ты наконец понял, что такое любовь, — мягко произнесла Регина. — Если женщина действительно любит, то может от многого отказаться ради любимого человека.

Слэйд коснулся ее щеки своей.

— Для твоего возраста ты удивительно мудра. Я пытался расстаться с тобой, думая, что без меня ты будешь счастлива, а мне следовало быть эгоистичнее и не позволять тебе меня покинуть.

— Любовь — это когда думаешь и о себе, и о том, кого любишь, Слэйд, — прошептала Регина. — Так, значит, из любви ко мне ты пытался со мной расстаться?

Слэйд смущенно улыбнулся:

— Теперь я понимаю, что это была глупость.

— Полнейшая глупость.

— Ты мне казалась такой хрупкой и невесомой, как тепличная роза. Но теперь я знаю, что человека тверже и решительнее трудно отыскать. Здесь, в Мирамаре, ты просто расцвела. Ты никогда еще не выглядела более красивой — и более счастливой.

— Я никогда и не была такой счастливой, — рассмеялась Регина.

Она мягко провела рукой по щеке Слэйда.

— Я люблю тебя. Я полюбила тебя в тот день, когда мы встретились впервые, и скрыла, кто я такая, из желания выйти за тебя замуж. Я не переставала тебя любить даже тогда, когда ты вынудил меня уйти. — Глаза Регины блестели от слез.

— Повтори все это еще раз, — прошептал Слэйд и легонько прикусил зубами мочку ее уха. — Мне очень нравятся твои признания.

На следующее утро Регина проснулась поздно — прошедший день со всеми его событиями очень ее утомил.

За окном шумел ливень, и ничто не предвещало его конца. Когда Регина спустилась на кухню, Жозефина мрачно сообщила, что дожди в этих краях могут идти не переставая на протяжении нескольких недель.

— Правда, — добавила она, — бывает и иначе. Когда кажется, что со всех сторон нависли тучи, внезапно начинает светить солнце.

Регина бросила пристальный взгляд на негритянку. В словах Жозефины ей почудилось нечто большее, чем просто рассказ о погоде.

— Как себя чувствует Рик?

— Он очень расстроен и словно вне себя. За всю жизнь я видела его таким лишь однажды.

У Регины сильнее забилось сердце.

— Это было, когда сбежала мать Слэйда?

Жозефина кивнула.

— Он никогда не признавался, но он всегда любил Викторию, несмотря на все ее проделки.

— Виктория? С ней все в порядке?

— Не волнуйтесь о ней, миссис Регина. Прошлой ночью она напилась до чертиков. Сейчас ее не добудишься. — Лицо Жозефины стало злым. — Ее надо было давно выкинуть отсюда.

Внезапно тишину дома разорвал резкий голос Рика. Регина бросилась в столовую.

Рик, казалось, был вне себя от ярости.

— Что, черт побери, на тебя нашло? — вопил он, в упор глядя на Джеймса.

— Ты разве не слышал? — спокойно ответил Джеймс вопросом на вопрос. Его лицо выглядело угрюмым. Как уже поняла Регина, упрямство было фамильной чертой Всех Деланса. — Я приехал домой только для того, чтобы забрать свои вещи.

Заметив Слэйда, Регина подошла к нему и взяла под руку.

Рик с силой ударил кулаком по столу.

— Я не допущу, чтобы ты покинул Мирамар!

Лицо Джеймса не изменилось.

— Это окончательное решение. Но я хочу, чтобы ты понял меня.

— Я-то понял, и еще как! Сначала меня оставил Слэйд, потом Эдвард, а теперь — ты! — Рик качнулся на стуле. — За что мне такое наказание!

Слэйд подошел к Рику и положил руку ему на плечо.

— Рик, Эдвард покинул не тебя. Он уехал из-за матери, и ты прекрасно это знаешь. А я вернулся. Джеймс только что пережил большую трагедию; ты бы лучше выслушал его.

Рик поднял наполненные слезами глаза.

— Ладно, если у тебя есть что сказать, вываливай.

Джеймс сокрушенно вздохнул.

— Когда-то Мирамар значил для меня очень много. Я верил, что с этим поместьем связана моя судьба, и упорно трудился ради будущего. Но теперь Мирамар для меня уже ничего не значит. — Внезапно тон Джеймса изменился. — Рик, ну как ты не можешь понять, что я чувствую? Пять лет я работал, чтобы у меня был здесь дом — для меня, для Элизабет, для наших детей. И вот все эти мечты пошли прахом.

И я не могу здесь оставаться. Я еще не знаю, куда отправлюсь — да это сейчас и не важно, — но отсюда я хочу уйти, Здесь все напоминает мне о том, чего я когда-то желал — и не смог получить.

Рик опустил голову.

— Ты думаешь, я не могу тебя понять? Хочешь знать правду? Этой ночью я не мог уснуть не только из-за Виктории, но и потому, что уже знал: ты здесь не останешься. — Он поднял глаза на сына. — Иди, ищи то, что тебе нужно найти. Делай что должен делать.

Джеймс облегченно перевел дух.

— Спасибо, отец. — Обернувшись, он улыбнулся Слэйду и Регине. — Теперь уже будущее Мирамара принадлежит им, и, надеюсь, это будущее не за горами.

Дождь прекратился через десять дней. Серые облака раздались в стороны, и в небе ярко засияло солнце. Теперь оно освещало не высохшую старую траву, а свежую зелень. Однако ясной погоде никто не радовался, так как именно на это время Джеймс назначил свой отъезд.

Виктория же исчезла. Она покинула Мирамар, не оставив даже записки, и Рик, казалось, был рад этому. Исчезновение Виктории избавило его от необходимости выгонять ее из дому. Эдвард после своего отъезда не прислал ни одного письма, но кто-то из горожан видел его в Темплтоне садящимся на поезд. Слэйд сказал Регине, что Эдвард, по всей видимости, направляется в Сан-Франциско. В этом случае младший Деланса вполне мог найти утешение в объятиях Ксандрии.

Проводить Джеймса и пожелать ему доброго пути собрались все обитатели Мирамара. Несмотря на расставание, Джеймс был в бодром расположении духа. Слэйд пожелал брату найти свое место в жизни, Регина энергично поддержала его. Рик же при прощании вел себя сдержанно — по-видимому, старик все еще надеялся, что его старший сын вернется, и вернется навсегда.

После того как Жозефина, плача, обняла Джеймса, наступила очередь Регины, которая уже успела полюбить его как брата.

— Желаю тебе самого лучшего, Джеймс, только самого лучшего, — произнесла Регина. — Но, — она понизила голос, — ты должен навестить Мирамар через шесть месяцев.

Глаза Джеймса стали круглыми от удивления.

— Я еще не говорила Слэйду, но собираюсь сделать это сегодня. Ты должен стать крестным отцом.

Джеймс даже засмеялся от неожиданности, а потом крепко стиснул Регину в своих объятиях.

— Что она сказала? — подозрительно спросил Слэйд.

— Сам узнаешь в свое время, — ответил Джеймс, с лица которого теперь не сходила улыбка.

Мужчины обнялись, и Джеймс, вскочив на лошадь, послал ее вперед. Слэйд, Регина и Рик молча смотрели, как он уносится прочь. Переезжая через холм, Джеймс в последний раз махнул им рукой и исчез из виду.

Некоторое время все молчали.

— Думаю, каждый должен на какое-то время уезжать из дома, чтобы повидать жизнь, — наконец прервал тишину Рик.

Затем он тяжело вздохнул и хлопнул Слэйда по спине. — Пойдем посмотрим, что нам предстоит сегодня сделать, сынок. — Опустив голову, он зашагал к амбару.

Регина повернулась к мужу:

— Ты расстроен?

— Нет. Совсем нет. — Слэйд улыбнулся. — Я слышал, что ты сказала.

— Слышал?

Он поднял ее и закружил.

— Еще одно поколение Деланса! — Поставив Регину на землю, Слэйд взял ее за руку и поднял глаза на тянущиеся к самому горизонту покрытые зеленью горы. — Теперь я больше, чем прежде, полон решимости сделать Мирамар процветающим. Он станет частью нового будущего — будущего наших детей. — Он повернул голову туда, где на берег набегали океанские волны. — Я почти завидую им, жителям двадцатого века — совершенно иного, прекрасного, полного надежд.

— Ты поэт, — прошептала Регина, прильнув к Слэйду, — или провидец.

Он рассмеялся:

— Я реалист, любимая. И я думаю, нам нужно обо всем сообщить отцу.

— Тогда это сделаешь ты, — ответила Регина, и, взявшись за руки, они весело отправились вслед за Риком.