Глава 27

Рейз проснулся с улыбкой, вздохнул и сладко потянулся. В ту же минуту с удивлением подумал, не приснились ли ему слова, которые Грейс сказала ему ночью. Он уже совсем засыпал, но мог бы поклясться, что слышал, как она шепнула, что любит его. При одном лишь воспоминании об этом сердце его вздрагивало от радости и надежды. Он протянул руку к Грейс.

Рука нащупала холодную подушку.

Рейз повернул голову и посмотрел туда, где должна была спать Грейс. Ее не было рядом. Он обвел взглядом пустую комнату. Поначалу, еще не совсем проснувшись, он только удивился, но потом его охватил ужас. Ее сторона постели совсем холодная, точно Грейс ушла несколько часов назад, еще на рассвете…

Но куда же, черт побери, она могла отправиться посреди ночи?

Ему вдруг пришло в голову, что она могла почувствовать себя плохо, и он кинулся в ванную. Но не нашел ее и там.

Должно быть, Грейс вышла подышать воздухом. В противном случае — и тут он помрачнел — она опять что-то затеяла и попала в беду.

Рейз ни минуты не сомневался, что его последняя догадка верна.

Но в такую рань, на рассвете? Ради чего можно подняться еще затемно?

Он сегодня проспал. Солнце уже стояло высоко, время, должно быть, близилось к полудню. Рейз взглянул на карманные часы — так и есть. Наскоро поплескал в лицо водой, вымылся с мылом до пояса. Бритье можно отложить. Он быстро натянул бриджи. х

Услышав стук в дверь, Рейз коротко бросил «Войдите», думая, что горничная, как обычно, принесла ему завтрак. Он помертвел, увидев вместо нее Аллена. Торопливо, путая пуговицы и петли, стал застегивать рубашку. Он был уверен, что его худшие опасения сбылась: Грейс снова угодила в переплет.

— В чем дело?

— Рейз, прямо не знаю, как и сказать тебе, — начал Ал-лен, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. Быстро обвел взглядом комнату; щеки его порозовели, когда он взглянул на постель.

— Дьявол! Где Грейс? Аллен застыл от изумления:

— Разве она не здесь?

— Так ты пришел не из-за нее?

— Нет. Рейз, новую школу сожгли дотла. Рейз выругался и с такой силой ударил кулаком по комоду, что вода для умывания выплеснулась на пол.

— Ах, будь оно все проклято!

— Вот и я так думаю, — сдержанно сказал Аллен. — Мэр послал телеграмму с просьбой прислать федеральные войска.

— Думаешь, пришлют?

— Черта с два, — безнадежно покачал головой Аллен. — Север уже по горло сыт проблемами Юга. Теперь настроение такое: пусть себе южане живут как хотят, пусть сами отстраиваются как знают. И ну их ко всем чертям! Нужно смотреть правде в глаза, Рейз. Без поддержки местных жителей нам не удастся с этим справиться. Несколько лет назад федеральные войска были здесь, но они ничего не смогли сделать. И даже если бы нам удалось заполучить их, им и теперь ничего не удастся. На это ушли бы годы.

Рейз испытующе посмотрел на него:

— Ты ведь не собираешься здесь оставаться, да? Аллен выдержал его взгляд.

— Да, не собираюсь. Наверное, я трус. К тому же я совершенно подавлен, я просто не могу этого больше вынести. Не хочу, чтобы мне снова ломали ребра. И… — Он пожал плечами. Ему незачем было продолжать. Рейз и сам понимал, что Аллен уезжает из-за них с Грейс.

Рейз совсем уже было собрался идти искать ее, когда заметил письмо, лежащее на столе. Он похолодел. Взял его, увидел подпись — и все понял. Понял, что Грейс ушла от

Него. Он опустился на стул, не выпуская письма из рук. Боль была так сильна, что на глазах у него заблестели слезы. Она сказала ему, что он замечательный, а ночью прошептала, что любит его. И теперь, в письме, она снова говорила ему об этом. Но это было прощание.

Но, дочитав до конца, Рейз уже не чувствовал боли — его охватила ярость. Она снова ошиблась в нем. Он ведь понял уже, что Грейс никогда не бросит своего дела и своей вечной борьбы, и он уже принял это! Она опять судила о нем неверно и поспешно, делая ошибочные заключения, даже не спросив у него, что он обо всем этом думает! Если бы она хоть раз поинтересовалась! Конечно, он не хотел, чтобы Грейс учила детей здесь, в Натчезе, но, Господи, ведь перед ними лежал целый мир! Рейз понимал теперь, почему она непременно хотела учить этих детей, и, если б ему пришлось начинать все сначала, он поддержал бы ее, он был бы все время с ней рядом. Он надеялся, что и она верит в него настолько, чтобы остаться с ним навсегда. Но нет, она покинула его.

Он обязательно ее найдет.

Грейс любит его. Он любит ее. Они решат этот вопрос, раз и навсегда. Уже открывая дверь, чтобы броситься на поиски, Рейз лицом к лицу столкнулся с помощником шерифа Ллойдом Бейкером.

— Шериф хочет, чтобы вы опознали труп, — сказал тот.

Он ехал с Бейкером к школе, чувствуя, как дурнота подступает к горлу.

Грейс не могла умереть!

Но Бейкер сказал, что она умерла.

Грейс не могла умереть! Он твердил эти слова как молитву и повторял их вновь и вновь, пока лошадь несла его к той горстке углей и пепла, которая недавно еще была новой церковью.

Рейз на скаку соскочил на землю. Люди сгрудились большой толпой — торжественной, взволнованной, — и все они смотрели на него. Форд вышел вперед, вид у него был самодовольный. Харриет тоже была здесь: покачивая головой, она стояла рядом с Ханной и Джоном. Все потрясенно молчали, только какая-то женщина плакала беззастенчиво, навзрыд.

— Где? — спросил он.

Бейкер сказал, что они нашли обгоревшее тело. Потом Рейз увидел, что было в руках у Форда, — чемоданчик Грейс и одна из ее изящных туфелек. Колени его подогнулись. Голова закружилась. Кто-то поддержал его под руку. Это был Фаррис.

— Харриет Голд опознала ее вещи, — заявил Форд. Рейз взглянул на него широко раскрытыми от ужаса глазами и чужим голосом подтвердил:

— Да.

— Тело там, около пепелища.

Рейз повернулся, чтобы посмотреть. Он был как пьяный. Нет, это не Грейс, не Грейс! Он сделал шаг. Все вокруг было нереальным — так бывает, когда двигаешься во сне. До его сознания дошли слова Форда:

— Трудно что-нибудь сказать определенно, больно уж оно обгорело!

От тела остались одни лишь обгорелые кости — ни волос, ни плоти, только кости. Рейз почувствовал облегчение. Это не Грейс. И тут луч солнца заиграл на гранях аметистов и бриллиантов на шее скелета.

— Нет.

Драгоценные камни повисли в правильном, прямо-таки непристойном порядке.

— Нет.

— Пойдем домой, Рейз, — мягко сказала Харриет. Но он не видел ее. Он видел только Форда, злорадного, торжествующего, руки в карманах.

С шерифа вмиг слетела вся его ленивая спесь.

— Меня здесь не было, — закричал он, отступая. — Я был с Луизой Баркли — спроси у нее — всю ночь!

Рейз наступал на него медленно, неотвратимо. Форд сделал еще шаг назад.

— Ты думаешь, я ненормальный, чтобы убивать ее? После того, что ты со мной сделал? Я же сказал тебе: я был с Луизой.

Рейз совсем ослеп от горя и ярости, но он еще не сошел с ума и не мог убить Форда, не будучи уверен до конца в его вине. Он упал на колени и поднял лицо к небесам. Стон был похож на вой — страшный, рвущий сердце на части.

И он раздался вновь.

— Он провел здесь всю ночь, до утра?

— Да, — ответила Луиза, коснувшись его рукава. — Рейз, мне так жаль…

Он пристально смотрел на нее:

— Всю ночь, Луиза?

— Всю ночь, Рейз…

Она подошла ближе, положила ему руки на плечи.

— Милый, почему бы тебе не зайти, не выпить глоточек?

— Я узнаю, кто там был, — сказал он. — И я убью их всех.

— Рейз, подожди! — попыталась остановить его Луиза, когда он сбегал по ступенькам веранды. — Рейз!

Горе его было так велико, что ему хотелось забиться в темный угол, сжаться в комок и сидеть там, выплакивая его. Но Рейз все свои силы сосредоточил на мести. Он потратил три дня, пытаясь выяснить, кто именно сжег школу. Многие из молодых людей Натчеза были ночными мстителями, и обычно их участие в набегах не оставалось тайной — все они этим хвастались. Но о той ночи, когда Грейс была убита, никто из них не говорил ни слова, не желая ни в чем признаваться. Через три дня Рейз был на том же самом месте, откуда начинал свои поиски.

— Так ты только доведешь себя до болезни, — заметила Харриет. Она зашла к нему в гостиницу. Он сидел окруженный вещами Грейс, еще хранившими ее аромат; перед ним, наполовину пустая, стояла бутылка виски. В руке у него была ночная рубашка. Он стиснул ее, прижав к груди.

— Я люблю ее, — сказал Рейз хрипло.

— Тебе нужно заново начать жить, — сказала Харриет. — Ее уже нет, Рейз, но ты есть. Возвращайся-ка ты домой, к отцу с матерью. Поезжай к своим родным.

Он исподлобья взглянул на нее и залпом осушил стакан.

— Ты думаешь, мне не хотелось бежать от всех и умереть, когда моих сыновей убили? Ничто не сравнится с потерей ребенка, милый. Ничто!

— Мне так больно, Харриет…

— Грейс бы хотела, чтобы ты жил! Рейз быстро смахнул слезу. Он не плачет. Он ни за что не заплачет.

— Ну да, конечно, но, Господи, это так тяжело! — Он поднял голову. — Сначала мне нужно кое-что сделать здесь.

Рейз принялся отстраивать церковь; на этот раз в ней был отведен специальный зал под школу. Следующие три недели он провел, подготавливая кампанию против шерифа, опираясь при этом на самоубийство Эйбла Смита. Он нанял детективов из сыскного агентства, чтобы расследовать дело. Хотя улики против шерифа были только косвенные, подозрительная смерть Эйбла Смита, белого человека, а не негра, у многих горожан, поддерживавших ночных мстителей, вызвала негодование и протест.

Рейз забросал письмами и местные, и центральные газеты. То, что пресса была на стороне ночных мстителей, поддерживала их, не играло тут никакой роли. Вскоре загадочная смерть матроса превратилась в публичный скандал. Небольшая группа горожан выступила в защиту закона, порядка и справедливости — против шерифа Форда. Общество трезвости Сары Белели тоже приняло в этом участие. Общественное возмущение росло, а Рейз раздувал пожар через прессу. Не прошло и двух недель, как Форд, разъяренный, явился к нему.

— За всем этим стоишь ты, — прорычал шериф. — Думаешь, я не знаю? Думаешь, я так и буду покорно сидеть сложа руки?

Рейз рассмеялся:

— Я как раз хочу, чтобы ты знал это, ты, ублюдок! Я хочу, чтоб ты знал, что именно я стал причиной твоего краха. Ты конченый человек в Натчезе.

Форд покачнулся, и Рейз понял, что шериф напуган.

— Тебе не удастся сломить меня, парень, — заявил Форд.

— Вот как? — усмехнулся Рейз.

— Большинство местных жителей все еще за меня. Если не веришь, что ж, приходи завтра ночью на Кросс-Крик — сам увидишь.

Кросс-Крик. Рейзу не потребовалось много времени, чтобы понять, что ночные мстители готовят новое действо по запугиванию: они собирались высечь поденщика, который вовремя не вернул хозяину долг. Рейз понимал, что на этот раз для Форда необыкновенно важно показать свое могущество.

Так же, как для Рейза было необыкновенно важно остановить его. И несмотря на то что многих горожан встревожила гибель Смита, Рейз не мог надеяться на то, что они остановят Форда, не позволят ему совершать эти отвратительные ночные вылазки против негров. Это была решающая схватка. Рейз мог рассчитывать лишь на нескольких друзей, вроде Фарриса. Для подкрепления он нанял людей из сыскного агентства. Небольшой отряд всадников мчался по дороге из Натчеза, чтобы этим душным безлунным вечером остановить ночных мстителей.

Бичевание не состоялось. Форд и его люди не ожидали столкновения с вооруженным, численно превосходящим их отрядом: трусы и негодяи, они бросились врассыпную. Рейз преследовал Форда. Он гнался за ним полпути до Натчеза. Никто и ничто не могло бы удержать его теперь, когда человек этот, ставший его кровным врагом, был почти у него в руках.

— Остановись и защищайся, Форд! — крикнул он в ночь.

Тот не остановился.

Рейз догнал его, их лошади мчались голова в голову, вслепую, во мраке. Он в яростном прыжке бросился на Форда. Оба повалились на землю, покатились, схватившись не на жизнь, а на смерть. Рейз вывернулся, оседлал Форда и бил до тех пор, пока тот не затих…

С тех пор Форда никогда не видели в Натчезе.

Однако Рейз не чувствовал ни удовлетворения, ни радости победы — лишь бесконечную пустоту в душе.

— Здравствуй, па!

— Рейз!

Янтарные глаза Дерека Брэга широко раскрылись, и лицо его тотчас же озарилось счастливой улыбкой. Еще секунда — и Рейз оказался в ласковых, крепких объятиях. Они были невероятно похожи друг на друга, не считая, конечно, разницы в тридцать лет. Оба одного роста, крепкого сложения, лица точно зеркальные отражения: одно — молодое, еще не тронутое морщинами, другое — загрубевшее, обветренное, но все еще бесспорно красивее.

Дерек отпустил его и ширено улыбнулся.

Рейз улыбнулся в ответ. Он увидел, как улыбка постепенно исчезает с лица отца, увидел его вопрошающий взгляд и понял, что Дерек уже заметил ту грусть, которая теперь никогда не покидала его. «Не спрашивай!» — мысленно умолял его Рейз, отводя глаза. Он не заметил, как тень беспокойства скользнула по лицу отца; к тому времени, когда сын снова поднял глаза, она уже исчезла.

— А где мама? — Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вопрос прозвучал легко и беспечно — И моя старшая сестренка И этот нахальный шулер, за которого ее угораздило выйти замуж?

Обнимая его за плечи, Дерек вошел с ним в просторный с дубовым паркетом холл.

— Миранда — закричал он. — Сторм! Бретт! — Он улыбнулся сыну. — Мать собирается надрать тебе уши, сынок! Рейз не мог не улыбнуться.

— Она сердится, да?

— Сердится? — Отец закинул голову и расхохотался.

Сестра Рейза, пятью годами его старше, величаво прекрасная в полном расцвете своей женственности, уже стремглав сбегала по лестнице, подобрав свое элегантное шелковое платье со всеми его наимоднейшими турнюрами и оборками чуть ли не до колен, так что видны были длинные, стройные, обтянутые шелковыми чулками ноги. Это была та Сторм, которую Рейз знал значительно лучше, чем ту, что вышла замуж и жила теперь на Ноб-Хилл в Сан-Франциско Она взвизгнула точно так же, как в детстве, и Рейз поймал ее когда она с разбегу бросилась в его объятия.

— Я бы тебя убила, если б ты не приехал! — крикнула она, задыхаясь. — Все эти телеграммы! Сначала — приеду тогда-то, потом — тогда-то! Мама только и делала, что готовила тебе сюрпризы! Она просто в ярости!

Рейз счастливо улыбнулся и поймал через плечо Сторм взгляд Бретта д'Арченда. Одной рукой обнимая сестру, он протянул другую своему зятю. Они обменялись искренним, крепким рукопожатием. Оба прошли долгий путь с того дня — пятнадцать лет назад, — когда Рейз запретил Бретту переступать порог их дома и чуть не свернул ему шею: Бретт тогда примчался к ним за своей сбежавшей женой.

В эту минуту, что-то восклицая и плача от радости, в дверях появилась мать. Сторм отошла в сторонку и, улыбаясь, прижалась к мужу. Миранда была миниатюрной, изящной женщиной; когда Рейз обнял ее, она показалась ему совсем крохотной. С тех пор как он лишился Грейс, ему ни разу не было так хорошо, и вместе с тем такая тоска захлестнула его, что он все стискивал мать в своих объятиях, пытаясь снова взять себя в руки.

— А где же мои племянники? — Рейз с трудом выдавил из себя улыбку.

— Они спят, — сказал Бретт и добавил:

— Слава Создателю!

Они с женой посмотрели друг на друга. Что-то внутри у Рейза дрогнуло, когда он поймал этот нежный обмен взглядами; такого с ним прежде не бывало. Бретт заметил, что Рейз на них смотрит, и сверкнул ослепительной улыбкой.

— Мне бы хватило и одной моей женушки! — сказал он, подмигивая.

Сторм ткнула мужа в бок.

— Не слушай его, Рейз, он просто дурачится! Он прекрасный отец! Ну как там Ник? И где же та очаровательная молодая леди, которую ты обещал нам привезти?

Лицо Рейза окаменело. Он почувствовал, как в воздухе повисло тяжелое, вопросительное молчание. Сторм быстро подошла к брату и взяла его за руку.

— Я, кажется, сказала что-то не то. Прости меня, Рейз.

Сторм робко улыбнулась ему.

На этот раз он не смог заставить себя улыбнуться в ответ.

— С Ником все в порядке, — сообщил Рейз. — Он с головой ушел в восстановление Драгмора.

Неужели каких-нибудь несколько месяцев назад он был в Англии? Ему казалось, что прошли годы; казалось, это было в другой жизни — жизни до Грейс. Теперь же перед ним простиралась новая жизнь — жизнь без Грейс.

— Что же касается очаровательной молодой леди, то с ней произошел несчастный случай.

Интересно, показался ли им его голос таким же чужим, как ему самому, подумал Рейз.

— Все в гостиную! — воскликнула Миранда, с упреком глянув на Сторм. — Дерек, наливай бренди. Рейз, ты голоден? Ты так похудел!

На этот раз уголки его губ чуть-чуть приподнялись.

— Нет, мама, я не голоден, а вот от бренди не откажусь.

Он крепко ухватился за столб изгороди; глядя на неясный силуэт лучшего племенного жеребца из отцовской конюшни. Луна была почти полная и очень яркая. До слуха доносились знакомые, привычные ему с детства звуки техасской ночи. Однако сегодня, в этот вечер, они не приносили успокоения. Заухала сова. Рейз прислонился к изгороди и устремил невидящий взгляд в наплывающие сумерки. Дом за его спиной почти погрузился во тьму, если не считать света в окне его комнаты и в спальне родителей.

Там, расчесывая волосы, стояла Миранда, ее прекрасное лицо исказила тревога.

— Он вышел пройтись, Дерек. Что-то его ужасно гнетет.

— Я знаю. Я почувствовал это, как только увидел его. В улыбке его нет огня, в глазах нет света. — Он посмотрел на жену, сам невероятно расстроенный. — Как ты думаешь, она умерла?

— Я думаю, ты нужен ему сейчас, — сказала Миранда, накрывая большую руку мужа своей маленькой ладошкой. — Я просто не могу видеть его таким. Рейз всегда был такой веселый, полный жизни. Его просто невозможно узнать!

Дерек вышел из дома.

Он не пытался ступать потише, чтобы Рейз его не заметил. Он знал, что сын услышал его приближение, не потому, что тот обернулся — нет, он продолжал стоять неподвижно, по-прежнему глядя в темноту, — но потому, что это был его сын и он научил его неслышной походке индейцев-апачей. Рейз наконец шевельнулся, показывая, что заметил отца. Дерек остановился возле загона для лошадей. Прошла минута

— Он настоящий красавец, па. — Голос Рейза предательски дрогнул.

Дерек положил руку на плечо сына:

— Рейз, что произошло?

Тот что-то невнятно буркнул, разглядывая свои сапоги, взор его затуманился. Он яростно заморгал, стараясь отогнать слезы. Он не был уверен, что сможет заговорить, даже если бы и захотел.

Дерек не убрал руку. Он сжал плечо сына.

— Выплесни из себя это, — посоветовал он. — Тебе надо освободиться.

Рейз поперхнулся и глубоко втянул в себя воздух, потряс головой — нет, не надо, — но слезы текли по его лицу. Он отчаянно пытался вздохнуть.

— Па, — удалось ему наконец выговорить, — мне нужно побыть одному.

Дерек чуть выше передвинул руку, пожатие его стало сильнее.

— Ты любил ее?

Тепло отцовской руки и его вопрос, вопрос самого близкого, родного ему человека, сломили Рейза. Он судорожно схватился за изгородь, задыхаясь, подавляя рыдание, теснившее его грудь.

— А, черт, — простонал он.

— Мне очень жаль, сын, — тихо сказал Дерек, привлекая его к себе, пока опущенная голова Рейза не коснулась его плеча. Рейз весь напрягся, пытаясь отодвинуться, но отец сжал его крепче. — Черт побери, сынок, я твой отец, и я люблю тебя. Плачь, если тебе нужно выплакаться.

Рейз зарыдал.

Глава 28

Весна 1876 года

Грейс смотрела на расстилающийся за окном пейзаж восточного Техаса, удивляясь сочности пастбищ, величине свежевспаханных хлопковых полей, великолепию дубов и кипарисов. Ей было не по себе с той минуты, как поезд пересек границу штата Миссисипи. И это никак не было связано с погодой, тай, как стояла чудесная, мягкая весна. Это было связано с ним. Она не забыла его за прошедшие восемь месяцев, но в Нью-Йорке, далеко от него было все-таки легче. Теперь она только и думала, по-прежнему ли он в этих краях, и если да, то где… Хотя это, конечно, не имело никакого значения.