– Я буду стоять у дверей, так что не вздумай что-нибудь стянуть. Поняла?
      Кейт пристально посмотрела на мрачного Холмса. Очевидно, он был расстроен распоряжением хозяина. Прекрасно! Пусть подавится.
      Бормоча что-то себе под нос, он раскрыл двустворчатые двери в спальню хозяина и еще раз сурово взглянул на Кейт, которая понимала, что Холмс пытается запугать ее.
      Черта с два!
      Увлеченная своими мыслями, она не слышала, как он повторил:
      – Ты поняла?
      – Да, – ответила она, минуя его и входя в комнату, слишком раздраженная, чтобы оценить окружающую обстановку. Затем, повернувшись к дворецкому, добавила: – Я поняла, что ты напыщенный, тупой болван, назойливый, как прыщ на заднице, и мне ужасно хочется послать тебя куда-нибудь подальше. А сейчас, если ты не возражаешь, черт возьми, я должна приготовиться к обеду.
      С удовлетворенной улыбкой Кейт захлопнула двери перед его носом, довольная произведенным шумом. Девушка услышала, как он проворчал по ту сторону, что ей дается пять минут, после чего он придет за ней.
      – Да, да, да. – Она махнула рукой и повернулась, впервые обратив внимание на обстановку в спальне хозяина. – Пресвятая Дева, – благоговейно прошептала она, крестясь.
      Кейт всегда считала, что обладает довольно развитым воображением, но даже в самых необузданных мечтах не могла представить такого великолепия, как спальня его светлости.
      Она была необычайно просторной, отделанной темными панелями. На высоких окнах красовались пурпурные бархатные портьеры с золотистыми кисточками. Массивная кровать с балдахином была также выдержана в темно-красных тонах, как и шезлонг и кресло с подголовником. Одну из стен от пола до потолка занимали книжные полки, а в противоположном конце размещался камин, в котором пылал огонь.
      Приблизившись к книжным полкам, Кейт провела пальцем по гладким кожаным переплетам томов, двигаясь вдоль рядов книг и разглядывая заглавия, которые были недоступны ее пониманию, потому что она не умела читать. Его светлость, несомненно, прочитал все это. Вероятно, он получил лучшее образование, какое только можно достать за деньги, посещая одну из самых престижных школ для мальчиков, куда всегда надо было ходить нарядным и со всеми раскланиваться. Кейт подошла к мраморному камину, в котором потрескивали поленья – на них плясали оранжевые с синеватыми языками отблески пламени. Она опустилась на колени и вытянула руки, чтобы согреть их. Очень часто холодными ночами она мечтала о жарком огне, перед которым можно было бы лечь и смотреть на тлеющие угли, думая о лучшей жизни, где у нее были бы надежное жилище и любящие родители.
      Вместо этого Кейт как проклятая вынуждена была скитаться на улицах в постоянных поисках пропитания. Ежедневная борьба за существование заставляла ее чувствовать себя старше, чем она была на самом деле.
      Девушка с завистью посматривала на дома, в которых жили богатые люди, и испытывала горечь, задавая себе вопрос, почему судьба обошла именно ее. Ей было обидно чувствовать на себе презрительные взгляды, как будто она была виновата в том, что осталась сиротой. Кейт удивлялась, почему бедняков считают существами низшего порядка. Несколько раз она и ее ребята пытались изменить свою жизнь к лучшему, но безуспешно. Люди продолжали отбрасывать их в сторону, не желая дать шанс выкарабкаться из бедственного положения.
      Она не хотела быть воровкой и вести подобный образ жизни. Но что оставалось делать? Никто не желал брать такую, как она, на постоянную работу. Она не умела ни читать, ни правильно говорить, не знала, как пользоваться вилкой и как держать нож. В сущности, выбор у нее был невелик: стать преступницей, попрошайкой или уличной проституткой. Попрошайничать ей было противно. Она терпеть не могла всякой благотворительности! И не важно, что говорил по этому поводу схвативший ее светловолосый мерзавец! Проституткой она бы тоже стать не смогла – не переносила, когда к ней прикасались малознакомые люди. Нет, ей ближе всего то, что она научилась хорошо делать, а именно – ловко чистить карманы ротозеев, отчего и заслужила прозвище Фокс.
      Она старалась убедить себя, что это ее настоящее призвание, что она очень хитрая и неуловимая воровка, хотя на самом деле ей часто приходилось испытывать страх. К тому же ей надоело постоянно голодать и думать, где в очередной раз добыть еду. Дни проходили за днями, похожие один на другой, и ничто не менялось, а она становилась все старше и старше.
      Изменения, происшедшие в ее теле, стали привлекать нежелательное внимание, и она сочла за лучшее скрывать свои женственные округлости под мужской одеждой, пачкая при этом лицо. Свои длинные волосы она убирала под шляпу, не желая расставаться с единственным атрибутом, позволявшим чувствовать себя женщиной.
      Поднявшись, Кейт посмотрела на свое отражение в зеркале над камином. Ее лицо выглядело осунувшимся и бледным, а глаза, жестокие и несчастные, выдавали видавшего виды человека.
      Короче, у нее был довольно неопрятный вид. Кейт коснулась рукой испачканной щеки и потерла ее, пытаясь удалить грязь, но только окончательно все испортила и с отвращением опустила руку.
      Ее волосы, ниспадавшие на плечи, выглядели не лучше, чем все остальное. Они требовали хорошего ухода и мытья, но такая роскошь была ей почти недоступна.
      Кейт отвернулась, не желая больше смотреть на себя. Ее взгляд снова начал блуждать по комнате.
      В центре возвышалась громадная кровать. Именно громадная – другого слова Кейт не могла подобрать. Вероятно, для того, чтобы забраться на такую высоту, требовалась лесенка. Она подумала, что, наверное, спать на ней – все равно что спать на облаке. У нее возникло огромное желание уютно устроиться на этой роскошной постели. Она не могла представить, что такая кровать предназначена для одного человека. Здесь могли разместиться по меньшей мере шестеро, и еще останется место. Правда, она имела в виду шестерых человек нормальных габаритов, а не огромного мускулистого мужчину, который обычно спал тут. Ее щеки зарделись, когда она представила его на этой постели в ночном белье. И вообще, надевает ли он что-нибудь на ночь?
      Откуда только возникла эта мысль?
      Конечно, он был красивым, привлекательным мужчиной, но что, черт возьми, заставило ее представить его в естественной наготе? Вероятно, тот факт, что она стояла посреди его спальни и смотрела на его постель.
      Кейт выругала себя за глупые мысли и начала обходить кровать, стараясь больше не смотреть на нее. Она подошла к другому, не менее внушительному предмету мебели – комоду, и подумала, что его размеры под стать кровати. Любой предмет обычных средних габаритов выглядел бы слишком маленьким рядом с гигантским ложем.
      Проклятие! Почему ее мысли постоянно возвращаются к этой чертовой кровати? Это очень странно!
      Кейт сосредоточилась на комоде, проведя кончиками пальцев по гладкой деревянной поверхности и восхищаясь великолепной отделкой.
      Затем она рассеянно взяла красивую щетку с позолоченной ручкой. Сколько денег должно быть у этого человека, чтобы даже такая незначительная вещь, как щетка для волос, у него отделана золотом. Она подумала, что если припрятать эту вещицу под рубашку, то она не будет слишком выпирать. Интересно, что можно получить за нее на улице?
      Покачав головой, Кейт вернула щетку на место, решив, что не имеет смысла красть ее. Кого заинтересует такая вещь в том мире, где она живет?
      Вслед за этим девушка подошла к большому гардеробу, не думая о том, что время идет, а она еще не приступала к мытью. Любопытство полностью завладело ею. Она никогда не бывала в таких роскошных домах и скорее всего никогда больше не побывает, поэтому Кейт решила воспользоваться представившейся возможностью. Кто знает, может быть, в одном из выдвижных ящиков комода или в этом шкафу найдутся ценные вещицы, которые стоит прихватить, и тогда она не зря потратит время, погостив в шикарном доме в районе Уэст-Энда.
      Открыв дверцы гардероба, Кейт с шумом втянула воздух. Она никогда не видела такого количества и разнообразия одежды, потрясающих изумрудно-зеленых, сапфировых и белоснежных цветов. И зачем столько черных сюртуков нужно одному человеку? Наверное, он предпочитает черный цвет.
      Кейт с необычайным почтением взяла одну из его сорочек. Она была гладкой и прохладной на ощупь. Кейт провела материалом по своей щеке, забыв, что у нее грязное лицо, и подумала, что, наверное, ощущать на теле такую прекрасную вещь – истинное блаженство.
      Она уловила тонкий аромат, который вызвал в ее воображении образ мужчины, носившего эту сорочку. Затем закрыла глаза и глубоко втянула воздух, наслаждаясь своим временным пребыванием в этом раю.
      Постукивая пальцами по подлокотнику кресла, Алек посмотрел в окно, затем на часы на каминной полке, перестал барабанить пальцами, подумал, не выпить ли чего-нибудь, решил, что не стоит, снова начал барабанить и услышал, как часы отбивают четверть часа. Он встал и снова быстро сел.
      Где же эта девчонка? Она удалилась более получаса назад. Чем она занимается так долго?
      Он хотел пойти и проведать ее, но вспомнил, что она с Холмсом…
      С Холмсом, который сразу невзлюбил ее.
      Шагая через две ступеньки, Алек поспешил наверх, уверенный, что сейчас обнаружит море крови, и невольно подумал: кто, кроме него, будет оплакивать преждевременную кончину дворецкого? Алек не хотел признавать, что поступил как неразумный школяр, оставив Холмса наедине с Кейт, которая, хотя и казалась милой и юной, была очень вспыльчивой особой.
      Достигнув коридора, Алек нигде не обнаружил дворецкого, и это его насторожило. Удивительно, но тот не стоял как часовой у двери спальни. Может быть, он внутри с девушкой? Этого нельзя исключать, потому что Холмс явно не доверял Кейт. Он вполне мог стоять у нее за спиной, пока она умывалась.
      Алек только сейчас сообразил, что ему следовало попросить миссис Диборн позаботиться о девушке. Его экономка была невозмутимой, внушающей симпатию женщиной, чье мягкое обхождение было бы более приемлемо для Кейт, учитывая ее нрав. Она была слишком ранимой и ожесточенной для своего юного возраста. «Сколько же ей лет?» – снова подумал он.
      Стояла тишина, и Алека охватило волнение, когда он приблизился к своей спальне.
      Подойдя к двери, он приложил к ней ухо, подумав, как смешно он, должно быть, сейчас выглядит и что ему придется объяснить, если его застанут в таком положении.
      Из комнаты не доносилось ни звука. Может быть, Кейт уже улизнула? Но зачем ей это делать? Он ведь предложил ей пообедать, а судя по ее виду, она давно ничего не ела.
      Тревога Алека возрастала, поскольку тишина по-прежнему ничем не нарушалась. Он колебался, не зная, что делать дальше. Для мужчины, привыкшего к решительным действиям, он выглядел крайне растерянным.
      Перед ним возникла дилемма: продолжать стоять как дурак в коридоре и притворяться, что потерял бриллиантовую булавку для галстука, если кто-нибудь увидит его здесь, или постучать в дверь в надежде услышать ответ.
      Однако последняя мысль появилась уже после того, как его рука оказалась на ручке и он медленно открыл дверь.
      То, что увидел Алек, заставило его замереть на месте. Кейт стояла перед гардеробом, дверцы которого были широко раскрыты, и держала одну из его шелковых рубашек, приложив ее к носу. Такое поведение Кейт должно было бы удивить и даже встревожить его, но этого не произошло. Он вспомнил напоминание Холмса о том, что она опытная воровка и, прежде чем позволить ей уйти из дома, надо тщательно проверить, не прихватила ли она какие-нибудь ценные вещи. Однако в данный момент Алека ничуть это не беспокоило. Он не хотел нарушать ее грезы и только наблюдал за ней.
      Закрыв глаза, Кейт не подозревала о его присутствии. Выражение ее лица было кротким и безмятежным. Алек воспользовался случаем, чтобы получше изучить ее, поскольку до этого момента у него не было достаточной возможности полюбоваться мягкими женскими формами, которые она скрывала под своей потрепанной мужской одеждой. Особенно ему запомнилось соблазнительное покачивание бедер, когда он с восхищением наблюдал за тем, как она поднимается по лестнице вслед за дворецким. Тогда он был откровенно потрясен своим необычным поведением. Алек часто восхищался привлекательными женскими фигурами, но всегда делал это весьма сдержанно, не проявляя особых эмоций. Хуже всего то, что эта черноволосая беспризорница, казалось, не должна бы обладать привлекательностью. Она была грязной с головы до ног. И все же утонченная красота Кейт была неоспоримой. Алек снова подумал о ее возрасте.
      Внезапно он осознал, что совершенно забыл о своей работе. Его обязанности отошли на второй план, но он вернется к ним позже, завтра и послезавтра. Его жизнь шла по заведенному порядку, и все прочие интересы были погребены под горой бумаг.
      Кейт была настолько поглощена своими причудливыми мыслями, что не заметила его присутствия, пока легкий холодок из открытой двери не коснулся ее кожи.
      Она резко открыла глаза, и ее взгляд, устремившийся к входу в комнату, столкнулся с насмешливым взглядом темных глаз его светлости.
      Кейт осознала, что все еще сжимает в руке мужскую рубашку. Она быстро спрятала ее за спину, как будто он мог не заметить, что она рылась в его вещах, нюхала его одежду.
      – Надеюсь, я не помешал. – Его голос был низким и спокойным.
      Кейт облегченно вздохнула, сама не заметив, что до этого момента сдерживала дыхание. Он не разозлился на нее.
      Она откашлялась и облизнула внезапно пересохшие губы.
      – Нет, не помешал. Алек ступил в комнату.
      – Мне следовало постучаться.
      – Это твоя комната. – Кейт увидела, что он бросил взгляд на ее руки. Понимая, что поступает глупо, она вытащила рубашку из-за спины и теперь держала ее перед собой, пытаясь придумать оправдание, почему залезла в его гардероб и взяла его вещь. Но что можно сказать в данном случае? Она решила, что лучше всего не скрывать правду.
      – Думаю, ты удивлен тем, что я держу твою рубашку? Он прислонился плечом к дверному косяку и скрестил ноги.
      – Нет, не удивлен.
      Кейт была ошарашена. Как это могло быть, что он нисколько не озабочен ее бесцеремонностью?! Никому не нравится, когда кто-то сует нос в чужие вещи. Она лично терпеть этого не могла. Не сумасшедший ли он?
      Ведь ему известно, что она воровка. Он легко мог предположить, что она пыталась украсть что-нибудь.
      – Мне не нужны твои вещи, – поспешно заявила она, подходя к шкафу, чтобы повесить туда смятую рубашку. – Я просто искала полотенце. – Не оригинальное объяснение, но сойдет. – Да, мне потребовалось полотенце, и я решила поискать его здесь.
      Мужчина с видом хищного кота отделился от двери, и Кейт подумала, что теперь-то уж точно ей достанется за ее ложь. Однако выражение его лица было спокойным. По-видимому, он был из тех мужчин, которые никогда не повышают голоса и не показывают своего гнева, но при этом неожиданно наносят удар, как змея. Она повидала таких типов, и они то и были наиболее опасными.
      Кейт непроизвольно сделала шаг назад. Она не могла убежать, если бы захотела. Он поднял руку. Неужели он собирается ударить ее? Девушка с ужасом наблюдала, как он подходил все ближе и ближе…
      Однако Алек прошел мимо и открыл еще одну дверь позади нее.
      Кейт раньше не обратила на нее внимания, поскольку в комнате было много других интересных вещей.
      Ее плечи облегченно опустились, и она двинулась вперед, когда он жестом пригласил ее в следующую комнату, которой ей предстояло воспользоваться для купания, о чем она совершенно забыла, увлеченная окружавшим ее великолепием.
      Войдя внутрь, Кейт неприлично раскрыла рот от удивления, поскольку никогда раньше не видела ванной внутри дома.
      Кейт не знала даже, как называлось находящееся там оборудование, и, когда его светлость повернул ручку хитроумного устройства, похожего на котел, и в ванну полилась вода, она отскочила, уверенная, что он сотворил чудо.
      – Внутри подведен водопровод, – пояснил Алек.
      – Что внутри? – Кейт осторожно сделала шаг к льющейся струе.
      Он усмехнулся:
      – Не обращай внимания, это не важно.
      Он подставил пальцы под струю, а затем… брызнул на нее холодной водой, окропив ее лицо мелким дождем.
      – Эй! Прекрати!
      На лице его появилась озорная улыбка, и на щеках обозначились ямочки!
      – Что? Боишься воды? – сказал он, поддразнивая ее. – А я думал, ты не ведаешь страха.
      Уперев руки в бока, Кейт ответила:
      – Да, я такая.
      Она попыталась сурово прищуриться, однако Брекридж ответил ей обезоруживающей улыбкой. Очевидно, он обладал врожденным чувством юмора. «Хороший тип во всех отношениях», – подумала она.
      В лицо ей снова полетели брызги.
      – О! Я же сказала, хватит!
      Это должно было остановить его. Но не остановило. Он еще раз обрызгал ее.
      – Ты ведь пришла сюда затем, чтобы умываться, не так ли?
      «В эту игру могут играть и двое!» – решила Кейт.
      Она подошла к ванне и смочила руку водой. Затем брызнула своему противнику в лицо, окропив также его безукоризненную одежду.
      Кейт не могла поверить, что сделала это. Ведь она не ребенок! Она предводитель самой отчаянной шайки в Ист-Энде. По крайней мере ей нравилось так говорить людям, и она должна была поддерживать этот имидж, даже если никто на самом деле не считал ее таковой. Но разве она не могла доставить себе удовольствие хотя бы на мгновение? Что в этом плохого?
      Плохо то, что дом его светлости был ее временным пристанищем и она не являлась здесь ни хозяйкой, ни даже уважаемой гостьей.
      Кейт перевела взгляд от водопроводного крана на его лицо.
      – Черт возьми, я не могу поверить, что сделала это, – сказала она едва слышно.
      Алек стряхнул несколько капель со своего сюртука.
      – Уверяю тебя, я это переживу.
      Услышав, как кто-то откашлялся, Кейт резко повернула голову, чтобы посмотреть на вошедшего. Лицо ее снова помрачнело.
      Вернулся проклятый дворецкий.
      Кейт надеялась, что это ничтожество навсегда исчезло с лица земли и она больше его не увидит. И судя по его взгляду, он желал ей того же.
      – Прошу прощения, что оставил молодую леди, милорд, но пришлось улаживать ссору между двумя служанками.
      – Ничего, Холмс, – сказал хозяин, закрывая кран.
      – Что-нибудь не в порядке? – спросил дворецкий, и по его взгляду было видно, что он не сомневается в этом.
      – Нет, все нормально, – ответил Алек и посмотрел на Кейт довольно странным взглядом, как будто она выросла на целую голову. – Дело в том, что я побеспокоил нашу гостью и она не успела освежиться. Сейчас я удаляюсь в свой кабинет. Если вы будете столь любезны, чтобы принести мне туда бутылочку вина из погреба, я буду вам очень признателен Холмс.
      Гигант прошел мимо Кейт и увлек за собой недовольного дворецкого из спальни. Он остановился в дверном проеме и, взявшись за ручку двери, посмотрел через плечо.
      – Не спеши, чувствуй себя свободно и делай все необходимое, – сказал он, затем тихо прикрыл за собой дверь.
      Кейт продолжала зачарованно смотреть ему вслед.

      Алек бесцельно всматривался в окно своего кабинета. Его бумаги лежали забытыми на столе. Он никак не мог поверить, что занимался такой нелепой игрой, как плескание водой в девушку. Он не мог понять, что на него вдруг нашло. Его сестра часто говорила, что он не должен слишком напряженно работать, что ему необходимо иногда расслабляться. Она бы удивилась, узнав, каким образом он воспользовался ее советом.
      – Милорд!
      Алек повернулся и увидел в дверном проеме дворецкого, а также причину своего замешательства.
      – Мисс Кейт закончила купание, – сообщил Холмс, бросив быстрый пренебрежительный взгляд на упомянутую персону.
      – Благодарю вас, Холмс. – Когда дворецкий остался стоять на месте, явно не намереваясь удалиться, Алек многозначительно добавил: – Я вызову вас, если потребуется.
      Холмс ещё немного поколебался, затем, бросив холодный взгляд на Кейт, повернулся и вышел из комнаты.
      Алек покачал головой, испытывая одновременно и досаду, и удовлетворение. Вероятно, Холмс таким образом намеревался продемонстрировать свою преданность? Может быть, он хотел защитить его от ошибки в отношении девушки? Алек никогда не видел, чтобы тот был вне себя от злости. Однако он тут же забыл о Холмсе, оказавшись наедине с Кейт.
      – Садись, пожалуйста.
      Он внимательно следил за тем, как она подошла к ближайшему стулу и бесцеремонно уселась. При этом Кейт не смотрела на него. Ее глаза медленно обследовали комнату, словно подмечая находящиеся там предметы. Алек не ожидал, что ей достаточно будет смыть грязь с лица и рук, чтобы перестать походить на уличную преступницу.
      Под слоем сажи, недавно покрывавшей ее лицо, оказалась гладкая, как персик, кремового цвета кожа. Кейт ухитрилась извлечь откуда-то ленту и повязала ею волосы, собрав их сзади, что только подчеркивало ее высокие скулы, дерзкий нос, полные губы и большие голубые глаза. Что касается всего остального, а именно одежды, то здесь не произошло никаких перемен.
      Алек внезапно представил ее в своей шелковой рубашке, которую она сжимала в руке. Конечно, эта рубашка будет доходить ей до колен, а рукава закроют запястья. Тем не менее Кейт, безусловно, будет выглядеть в ней чертовски привлекательной. Он в этом не сомневался.
      Алек мысленно встряхнулся, чтобы избавиться от этих бесполезных мыслей. Однако он не мог не думать о девушке, и у него в который раз возникал вопрос относительно ее возраста. Он решил при первом же удобном случае спросить у нее об этом, разумеется, тактично.
      Может быть, следует предложить ей выпить?
      Алек подошел к буфету, намереваясь по крайней мере налить себе чего-нибудь покрепче. Он наполнил большой бокал виски, сделал глоток и обратился к своей гостье:
      – Могу я предложить тебе чего-нибудь выпить?
      Кейт сделала вид, что внимательно рассматривает картину на ближайшей к нему стене, когда он устремил на нее взгляд своих темных глаз. Она старалась не смотреть на него, испытывая странное чувство неловкости в присутствии этого мужчины. Она не знала, как еще можно назвать это чувство. Когда его взгляд останавливался на ней, внутри у нее все начинало трепетать. Может быть, все дело в нервах? Она находилась в незнакомой обстановке, далекой от привычной для нее стихии. К тому же ей никогда не приходилось общаться с мужчинами, кроме парней из ее шайки, которых она ставила наравне с собой, поскольку у них были общие цели.
      Как вести себя с этим великаном? Откуда у него такое телосложение? Среди всех богатых лордов, которых она встречала и у которых обчистила карманы, никто не мог похвастаться такой мускулатурой. Большинство обворованных ею богатых джентльменов имели остроконечные носы, жирные конечности и бледные, как у привидений, лица. Они, разумеется, не имели мощного торса, бронзовой кожи, притягательных темных глаз, густых, доходящих почти до плеч, волос и узкой талии.
      А какие у него бедра… Пресвятая Дева Мария, его ягодицы выглядели твердыми и мощными, как скалы Гибралтара.
      Такое наблюдение рождало странные, волнующие мысли.
      «Он ведь обращается к тебе, простофиля!»
      Кейт с виноватым видом взглянула на него. О Боже, он застал ее с широко раскрытым ртом.
      – Что ты сказал?
      – Я спросил, не хочешь ли ты чего-нибудь выпить. – Алек поднял бокал, заметив, что щеки девушки покраснели. – Ведь ты достаточно взрослая для этого, не так ли? – Казалось, это был простой способ получить ответ на интересующий его вопрос.
      Она нахмурилась.
      – Я достаточно взрослая, черт возьми, чтобы делать то, что мне нравится.
      Такой ответ не внес никакой ясности относительно ее возраста.
      – Не сомневаюсь в этом, – попытался успокоить ее Алек.
      «Однако кем бы я был, если бы дал спиртное ребенку? Или, еще хуже, испытал бы вожделение к ней».
      Боже, что с ним происходит? Очевидно, он слишком долго не общался с женщиной и его рассудок помутился. Но в его желании узнать возраст этой девушки не было ничего предосудительного.
      «Тогда почему бы просто не спросить ее об этом?»
      Потому что это выглядело бы невежливо.
      «Но ребенка это не должно волновать».
      Алек заглушил свой внутренний голос и ждал ее ответа. И снова потерпел неудачу, когда Кейт пожала плечами и сказала:
      – Об этом можешь не беспокоиться. Я не пью спиртного, мне никогда не нравился его вкус. – Она брезгливо поморщилась.
      Раскручивая жидкость в своем бокале, Алек подошел к стулу напротив нее, пытаясь придумать другой способ заставить девушку сказать, сколько ей лет.
      – Значит, ты не пьешь спиртного? Это весьма похвально, должен сказать. Я тоже не злоупотребляю крепкими напитками, однако мне нравится иногда пропустить стаканчик виски, как видишь. Впервые я попробовал виски, когда мне было, кажется, лет шестнадцать. А как у тебя было с этим?
      Кейт нахмурилась. Какое имеет значение, когда она впервые попробовала спиртное? Это было всего лишь один раз, и она едва не подавилась противным зельем, немедленно решив, что это первый и последний ее опыт по части крепких напитков.
      Неужели это типичная тема разговоров у аристократов? Что ж, один вечер она сможет подыграть ему.
      – Однажды, года четыре назад, я выпила кружку горького пива. – Она поморщилась. – И меня едва не стошнило.
      Кейт замолчала, осмысливая, как он воспримет ее слова. Стоило ли рассказывать ему, что алкоголь вызвал у нее тошноту? Она никогда не придавала значения таким мелочам. Однако внезапно в присутствии этого человека Кейт подсознательно почувствовала важность этих подробностей.
      – Вкус к спиртному вырабатывается постепенно, – заметил Алек. «Сколько же тебе лет?»
      – Наверное, – ответила Кейт. «Опять эта тема!» Алек положил ногу на ногу, изображая равнодушие.
      – Может быть, ты была тогда слишком молода, чтобы оценить вкус горького пива, хотя я согласен с тобой, потому что мне самому не нравится этот сорт. Однако с годами вкусы иногда меняются. – «Это, конечно, ложь».
      «Какая чепуха!» – подумала Кейт. Брюссельская капуста всегда имеет вкус брюссельской капусты независимо от возраста. Она ненавидела ее в сиротском приюте, и если бы ей предложили сейчас эту гадость, она так же ненавидела бы ее.
      – Возможно, – ответила девушка, решив, что лучше соглашаться с ним, чем противоречить.
      Алек заскрежетал зубами. «Надо напрямую спросить, сколько ей лет, и дело с концом!»
      – Знаешь, у меня возникает вопрос…
      – Как твое имя?
      Алек заморгал от неожиданности.
      – Мое имя? Нуда, это мое упущение. Ты ведь назвала мне свое. Что ж, меня зовут Алек.
      Надеясь снова перевести разговор на интересующую его тему, он уже открыл рот, когда стук в дверь прервал его.
      Раздосадованный, он резко спросил:
      – В чем дело? – Черт возьми, он был уже близок к получению желанного ответа. – Войдите, я имел в виду.
      Это был Холмс.
      – Обед готов, милорд.
      – Мы сейчас идем. – На время укротив свое любопытство, Алек встал и подошел к девушке. Глядя ей в лицо, он протянул руку. – Не так ли?
      Его гостья посмотрела на предложенную руку, затем наморщила лоб и взглянула на него:
      – Что не так ли?
      Алек не мог удержаться от улыбки.
      – Мы идем обедать.
      – О! – Она вскочила со стула, игнорируя предложенную помощь. – Почему ты не мог сказать об этом прямо, черт побери? – Она подняла подбородок, посмотрела на него и… тоже улыбнулась.
      Алек был очарован. Эти сочные, великолепные, улыбающиеся губы чудесным образом преобразили ее лицо. Она и без того была прелестна, а эта улыбка окончательно покорила его. Ее губы выглядели невероятно полными для такого маленького лица, и у него возникло непреодолимое желание поцеловать ее. Алек медленно склонил голову к ней, не соображая, что делает.
      В это время раздался громкий кашель дворецкого, и Алек был настолько раздосадован, что готов был избить его. А Кейт, чьи глаза становились все шире и шире по мере приближения головы Алека, бессознательно стремящегося поцеловать ее, в последний момент заговорила:
      – Я, кажется, готова съесть целую лошадь.
      Алек тихо усмехнулся и, неохотно выпрямившись, положил ее руку на свой согнутый локоть.
      – Я, пожалуй, тоже смог бы ее съесть.

      Обед превратился в настоящее бедствие.
      Кейт смотрела на бесконечный ряд вилок около тарелки, удивляясь, зачем, черт возьми, нужно столько, когда можно обойтись одной. «Видимо, богачи привыкли все усложнять», – мрачно подумала она, испытывая нервное напряжение.
      Она взглянула на хозяина, сидевшего во главе стола. Он улыбнулся ей, и тепло его улыбки слегка согрело ее, как последние лучи заходящего осеннего солнца. Кейт отвернулась, опасаясь, что он заметит, что она не такая уж храбрая, какой хотела казаться. Девушка по глупости, решила, что отобедать с ним не составит для нее труда.
      Ее щеки пылали огнем от смущения уже целый час. Хотя она не получила ни одного замечания от своего партнера за столом, Кейт не сомневалась, что выглядит крайне неуклюжей. Она никогда не чувствовала себя такой несведущей и неопытной за всю свою жизнь. Обычно она старалась преуспеть в том, что собиралась делать, и никогда не отступала, пока не добивалась успеха. Сейчас Кейт была сбита с толку и не знала, как вести себя и какой вилкой следует пользоваться. Она смогла лишь положить салфетку на колени и то только потому, что увидела, как это сделал первым его светлость.