Глава 8

Как Леони и предполагала, Фенни была безутешна, узнав об исчезновении собаки. Почти всю дорогу до дома девочка плакала. Чтобы Фенни не сомневалась, что для поисков ее любимицы Марци было предпринято все необходимое, Леони красочно описала свою экспедицию вдоль русла реки и то, как отважно Джон обследовал утесы.

— Понимаешь, Фенни, — говорила Леони, подъезжая к дому, — Марци сейчас, возможно, играет где-нибудь с другой собачкой и настолько увлечена этим, что вовсе забыла о доме. Она скоро вернется.

Вот увидишь!

По-видимому, ее слова совсем не убедили малышку, которая бросилась искать утешение в объятиях Френсис, едва они вошли в дом. Когда наконец девочка успокоилась и сняла шапочку и пиджак, ее зеленые глаза посмотрели с надеждой на Леони.

— Ты сказала, Джон здесь?

— Конечно, — заверила ее Френсис. — Он лежит в постели в комнате Джесс. Понимаешь, он поранил голову, когда карабкался по утесу, поэтому сейчас ему нельзя вставать.

Леони в изумлении посмотрела на мать:

— Господи, как же тебе удалось заставить его лечь?

— Он чувствовал себя так ужасно, что попросту не стал спорить со мной.

— Можно мне навестить его? — с жаром спросила Фенни.

— Сейчас он спит, милая, но ты можешь сходить к нему, когда выпьешь чаю и сделаешь уроки.

Леони нелегко было остаться сидеть на кухне, пить чай с матерью и пытаться утешить Фенни, в то время как каждая клеточка ее тела звала ее наверх, к Джону. Как глупо было надеяться, что былые чувства к нему больше не властны над ней! Семь лет пройдет или семьдесят, не имеет значения! Все это время, проведенное вдали, в Италии, она обманывала себя, надеясь, что ее любовь к Джону умерла в тот день, когда она подслушала его разговор с Рейчел. Однако одного мгновения — того самого, когда она подумала, что он сорвался со скалы и погиб, хватило, чтобы развеять все иллюзии.

— Знаешь что, Лео, — сказала Френсис, — пока Фенни делает уроки, поднимись на минуточку наверх и узнай у Джона, не хочет ли он пить. Заодно спроси, не возражает ли он принять маленького посетителя.

— Хорошо, — отозвалась Леони намеренно небрежным тоном, собирая всю свою волю, чтобы не ринуться тотчас же наверх. И, лишь встретившись взглядом с матерью, она поняла, что разоблачена, и беспомощно улыбнулась.

Поднявшись наверх, Леони осторожно постучала в дверь комнаты Джесс и вошла.

Джон с закрытыми глазами лежал на высоких подушках. Вокруг глаз уже проступили кровоподтеки, и от этого лицо казалось мертвенно-белым. Леони на цыпочках подошла к постели, но остановилась, когда он внезапно открыл глаза и посмотрел прямо на нее.

Воспоминания о том времени, когда они делили спальню, нахлынули на Леони. Она покраснела, когда поняла, что он думает о том же.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она намеренно официальным тоном.

— Сожалею, что причинил столько хлопот, — его губы дрогнули. — Я хотел помочь, а не вызвать еще большую суматоху.

— Тебе еще повезло, что ты не упал и не сломал себе шею, — ответила она сурово.

— Да, — признался он, — но в конечном счете я даже не сломал нос. А как Марци? Думаю, мало надежды услышать, что она вернулась домой?

Леони вздохнула:

— Нет, не вернулась. Зато приехала Фенни и жаждет увидеться с тобой. Ты как, не возражаешь?

— Конечно, нет, — он мягко улыбнулся. — Надеюсь, она не испугается, увидев меня?

— Не испугается. Раненый герой, и все такое. Ты и раньше был ее идолом, а теперь, когда ты рисковал своей жизнью ради спасения Марци, она будет обожать тебя с удвоенной страстью.

— Я бы предпочел, чтобы от моего поступка было больше толку и меньше шума, — раздраженно отозвался он.

— Но мы все, правда, тебе очень благодарны, — заверила его Леони. — Кстати, тебе, наверное, хочется пить. Что тебе принести?

— Я предпочел бы подняться с постели и избавить вас от своего присутствия, — едко заметил Джон, приподнимаясь на подушках, но тотчас же застонал и побледнел.

— Но ты даже не можешь пошевелиться, не причиняя себе боли! — воскликнула Леони обеспокоенно. — А голова болит?

— Ужасно, — признался он.

— Ладно, — сказала Леони, направляясь к двери, пойду принесу мягкие болеутоляющие таблетки и воду. Я скажу Фенни, чтобы она не сидела у тебя долго.

Когда Леони вернулась с подносом, Фенни сидела в ногах постели Джона, обсуждая с ним исчезновение собаки.

— Может, Марци решила жить с какой-нибудь другой маленькой девочкой? — мрачно подытожила она.

— Этого не может быть, она — твоя собака, — твердо возразил Джон. — Наверное, она просто потерялась. Ее обязательно найдут, а потом привезут или сюда, или в полицейский участок.

Фенни спрыгнула с постели и в отчаянии сказала;

— Скорее бы! Уже темнеет, и Марци может замерзнуть. — Ее глаза неожиданно вспыхнули. — Мама сказала, ты останешься ночевать у нас, Джон.

Он бросил озадаченный взгляд на Леони, которая утвердительно кивнула, наливая ему минеральной воды.

— Да, правда, у Джона болит голова, поэтому он останется у нас, пока ему не станет лучше.

— Ура! — воскликнула девочка. — Джон, перед сном я зайду почитать тебе сказку.

— Я буду очень рад, — пробормотал он, пытаясь улыбнуться.

— Дорогая, тебе пора вниз — нужно закончить уроки, — сказала Леони. — Я тоже сейчас спущусь и проверю твои примеры.

Фенни осторожно поцеловала больного в щеку, пылко поблагодарила его и с видимой неохотой отправилась вниз делать уроки.

— Я думал, что останусь в постели совсем недолго, — пробормотал Джон.

— Тебе нельзя водить машину, — напомнила ему Леони, протягивая несколько таблеток. — Ты думал, я отвезу тебя в Брок-Хилл? Ты мог вообразить, что мама отпустит тебя туда, где нет никаких удобств и никого, кто бы ухаживал за тобой?

Джон запил таблетки водой и откинулся на подушки. Он выглядел изможденным.

— Наверное, ты права, — он задумчиво посмотрел на Лео. — Ты, должно быть, сожалеешь, что приехала сюда, учитывая, как все обернулось.

— Конечно же, нет! Я рада, что была с Адамом в такой важный для него день, а еще больше рада, что теперь знаю правду о Рейчел. Как ты сам сказал, уже слишком поздно, чтобы восстановить наши с тобой отношения, но я бы хотела верить, что мы сможем стать друзьями.

— О, черт! — воскликнул вдруг Джон, бледнея.

Его дыхание участилось, лицо исказилось. — Лео, скорее отойди, меня сейчас стошнит.

Он вскочил с постели и бросился в ванную.

Пока Джон отсутствовал, Леони оправила постель и с нетерпением принялась дожидаться его появления.

— И ты еще говоришь о возвращении в Брок-Хилл! Я должна отвезти тебя назад, в больницу, и потребовать, чтобы они обследовали тебя более тщательно.

— И не думай! — возразил Джон, глядя на нее с мрачной враждебностью. — Похоже, тебе нравится, что я оказался в таком состоянии.

— Ладно, ладно, не кипятись, — она поправила одеяло. — На таблетки теперь надеяться не стоит, но ты все же пока не принимай других. Лучше пей побольше воды.

— Слушаюсь, сестра, — сказал он утомленно и закрыл глаза.

— Вот и хорошо, — одобрила она. — Попробуй уснуть.

Беспокойный сон Леони был прерван посреди ночи какими-то странными звуками. Некоторое время она неподвижно сидела на постели, гадая, что бы это могло значить, потом сообразила, что до нее доносятся приглушенные рыдания, и бросилась в комнату Фенни, на ходу накидывая халат.

— Дорогая, не плачь, — воскликнула Леони, обнимая девочку. — Ты заболеешь, если будешь так переживать.

— Мне приснилось… — проговорила Фенни сквозь слезы, крепко хватаясь за халат Леони.

— Страшный сон?

— Нет, хороший… Марци играла со мной в саду.. Но потом я проснулась и вспомнила…

Фенни снова горько зарыдала, и Леони еще теснее прижала ее к себе. Потребовались еще стакан воды, поход в ванную и множество объятий, пока расстроенная Фенни наконец не заснула. Когда Леони возвращалась в свою комнату, то обнаружила Джона стоящим в дверном проеме спальни Джесс.

— Что случилось? — спросил он шепотом. — Ей плохо?

Леони увлекла его за собой в глубь комнаты, тщательно прикрыв дверь.

— Тише, тише, не разбуди ее! Мне стоило стольких трудов заставить ее заснуть… Как ты себя чувствуешь? Хочешь, я принесу тебе таблетки?

Он тяжело опустился в кресло:

— Сейчас меня мучает не головная боль, а жажда.

Я уже выпил все, что принесла твоя мама, и собирался налить себе воды из-под крана в ванной, когда услышал, что ты идешь.

— Я принесу тебе бутылку минеральной воды. Сиди здесь и больше не вставай, пока я не вернусь, — распорядилась она. — Если ты потеряешь сознание и упадешь на пол, я не смогу втащить тебя на постель.

Когда она вернулась, он стоял рядом с креслом и при этом так шатался, что она рассерженно подтолкнула его к кровати.

— Боже мой, будь же благоразумным, Джон! Она налила в стакан воды и протянула ему. — Выпей.

— Есть, сестра, — пробормотал он и жадно осушил стакан.

Синяки на его лице еще больше потемнели, из-за чего пластырь на носу казался более белым.

— Я тебе помогу, — быстро сказала Леони, наблюдая его мучительные попытки стащить с себя халат.

— Можешь не беспокоиться, под халатом ты не увидишь ничего непристойного, — пробормотал он и вдруг резко сел, почти упал на край постели. — Твоя мама дала мне пижамные брюки Адама. Совсем новые и подходящие по размеру.

— Вот как, — отозвалась Леони, не в силах сдержать улыбку, которая тут же сменилась обеспокоенным взглядом. — Тебе уже лучше, Джон?

— Я в порядке. Ложись спать, Лео, ты выглядишь измученной.

— Да, денек выдался тот еще, — призналась она.

— Извини, что и я еще добавил тебе переживаний, — мрачно изрек он. — Мне так хотелось найти собаку!

— И мне, — призналась она, смущенная неожиданно появившимися слезами.

— Иди сюда, — скомандовал Джон, похлопав рукой по постели.

Леони свернулась калачиком рядом с ним, рукой судорожно ища в кармане халата носовой платок.

— Извини, — глухо пробормотала она.

Джон нежно обнял ее за плечи.

— Даже большие девочки иногда плачут, Лео.

— Я знаю. — Она яростно потерла глаза. — В Италии в таких случаях всегда говорят: «Поплачь!» И никто никогда не скажет тебе: «Не плачь!»

— Ну, конечно, в Италии… — Он убрал руку. — Ты вовремя напомнила мне. Называется — не тронь чужое.

Она приподняла голову и посмотрела ему в глаза:

— Не смей говорить обо мне так… Так, словно я банка с вареньем.

Его глаза вспыхнули, когда он встретил ее взгляд.

— Да, не банка с вареньем. Но, может быть, горшочек с медом…

От его мягкого, вкрадчивого голоса по телу Леони пробежала дрожь. Она смотрела на него точно зачарованная, вспоминая о той страсти, которую Джон питал к меду. Когда в тот последний день они вместе завтракали в постели, его перемазанные медом губы прижимались к ее груди так надолго, что она едва не обезумела, пока он наконец не занялся с ней любовью. Теперь, видя, какими мягкими и нежными стали глаза Джона, она поняла, что и на него нахлынули те же самые воспоминания. Внезапно ей стало трудно дышать.

Джон пододвинулся ближе и осторожно обнял ее, прижимая к себе все сильнее и сильнее. Она ощущала его горячее дыхание и таяла в его руках, отдаваясь его власти. Совсем не так, как накануне в Брок-Хилле. Его губы нежно прижались к ее губам, и ее рот приоткрылся навстречу.

— Я был прав, — пробормотал он. — Настоящий мед.

Леони задрожала, когда он распахнул на ней халат и начал ласкать ее под тонким хлопком ночной рубашки. Все тело отозвалось на его ласки, и он снова приник к ней в долгом, требовательном поцелуе.

Она с трудом отстранилась и прошептала:

— Мы не должны этого делать…

— Потому что твой любовник будет против? спросил он резко.

Леони замерла. Мысли о Роберто вообще не приходили ей в голову.

— Нет. Хотя, конечно, он будет против. Из-за того, что ты ранен, не забывай об этом. — Рассерженная, что до такой степени потеряла контроль над собой, Леони вырвалась из его рук, встала и завернулась в халат. — И потом, ты сам сказал, что уже слишком поздно пытаться что-то склеить между нами.

Глаза Джона снова сделались холодными как лед.

— Спасибо, что напомнила. Благодарю за твое ангельское милосердие, Лео. Доброй ночи, я больше не доставлю тебе беспокойства.

В этом он как раз ошибался, с тоской думала Леони, возвращаясь в свою кровать. Она не могла чувствовать себя спокойно, находясь даже в одной стране с ним, не говоря уже об одном доме. Она лежала без сна, глядя в потолок и пытаясь взять себя в руки. На какое-то одно безумное мгновение она забыла, что рядом спят ее родители и Фенни, забыла о Роберто, забыла обо всем, охваченная всепоглощающим желанием снова оказаться в объятиях Джона.

Только мысль о его ранении удержала ее. Она в отчаянии сжала подушку. Властная сила толкала их друг к другу, но, как видно, этого было недостаточно, чтобы заставить его забыть о том, как она оттолкнула его семь лет назад.

Глава 9

На следующее утро Леони поднялась с первыми лучами солнца, вопреки всему надеясь, что Марци вернулась. Она заглянула в комнату спящего Джона, затем сбежала вниз, чтобы открыть дверь черного хода на кухне. Сердце ее упало, когда она не обнаружила ни малейших следов изголодавшейся собаки, ожидающей, чтобы ее поскорее впустили в дом. Леони натянула сапоги и куртку и долго бродила по парку, но в конце концов сдалась и вернулась в дом, чтобы приготовить завтрак.

После первых настойчивых расспросов о любимой собаке Фенни помрачнела и отказалась есть, а потом заявила, что не пойдет в школу. От остальных потребовалось много такта и твердости, чтобы уговорить ее передумать.

— Можно я поднимусь попрощаться с Джоном? спросила Фенни.

— Хорошо, только, если он все еще спит, постарайся не разбудить его! Не забывай, он плохо себя чувствует, — предупредила ее Френсис. — А если он не спит, узнай, хочет ли он есть.

— Я заходила к нему рано утром, он крепко спал, сообщила Леони.

— А вот ты, похоже, провела бессонную ночь, сказала Френсис, когда малышка убежала наверх, Фенни рассказала мне о своем сне, и потом я слышала, как ты заходила к ней в комнату. Я не стала мешать вам, особенно после того, как услышала голос Джона.

— Он хотел пить, — сказала Леони, избегая пристального взгляда матери. — Я спустилась, чтобы принести ему минеральной воды.

— Сейчас он, должно быть, и проголодался. Приготовь ему, что он попросит, Лео!

Фенни бегом спустилась вниз с сообщением, что Джон проснулся.

— Он сказал, что ничего не хочет, мам! — обеспокоенно заявила она. — Но я ему сказала, что он обязательно должен поесть, иначе он не поправится.

— Пойду, поднимусь к нему на минутку, — сказала Леони и поцеловала Фенни. — Ты собрала свой портфель, ничего не забыла? Я заберу тебя сегодня из школы, дорогая.

Больной сидел у окна в халате. Он тщательно умылся и причесался, хотя синяки на лице и отросшая щетина придавали ему вполне пиратский вид.

— Доброе утро! — приветствовала она Джона нарочито бодро. — Как самочувствие?

— Гораздо лучше, — заверил он без улыбки. — Я хотел одеться, но не нашел свои вещи.

— Твоя кровь испачкала и твою, и мою одежду, поэтому мама вчера все постирала. Твоя одежда уже высохла, — добавила она. — Можешь одеться после завтрака.

— Я обойдусь без завтрака, если ты не против.

— Я против, — возразила она. — Разве Фенни не проинструктировала тебя относительно необходимости усиленного питания?

Взгляд Джона смягчился:

— Да, но я и так причинил слишком много беспокойства твоей маме, поэтому, если ты принесешь мне мои вещи, я поеду в Брок-Хилл и позавтракаю там. Один.

— Мама уехала в город. И мне совсем не улыбается перспектива сообщить ей, что я позволила тебе уехать, — Леони взглянула ему прямо в глаза. — В конце концов, нам не впервые завтракать вместе.

Джон поджал губы.

— Ладно. Тост и кофе, и то только для того, чтобы угодить твоей маме, — сказал он с холодной вежливостью. — Но сначала я хотел бы одеться.

— Спасибо за одолжение, — отозвалась она небрежно. — Я принесу твою одежду и даже могу снабдить тебя бритвой.

Когда Джон наконец спустился на кухню, свежевыбритый и в чистых брюках и белой рубашке, Леони указала ему на стул и пододвинула блюдо с тостами.

— Повидло домашнее, — сказала она.

Джон осмотрел стол и взглянул ей в глаза.

— А меда нет? — осведомился он самым невинным тоном.

— Боюсь, что нет, — отвечала она невозмутимо. Хочешь утреннюю газету?

— Спасибо. Можешь дать мне только ту страницу, что посвящена новостям о недвижимости.

Они завтракали, заслонившись друг от друга газетой, как щитом. Сейчас они походили на тысячи супружеских пар, завтракавших на кухне после бурной ночной ссоры, мрачно подумала Леони. Потом Джон отложил газету и попросил еще кофе.

— Как ты собираешься проводить время до отъезда? — спросил он вежливо.

— Буду продолжать искать собаку. Сегодня попробую поездить по окрестностям на машине. — Она пристально посмотрела на него. — Скажи мне правду, тебе действительно стало лучше, Джон?

Он широко улыбнулся.

— Ну, судя по моему аппетиту, действительно лучше. Очень вкусный хлеб.

— Мама печет его сама. — Она пододвинула к нему блюдо с тостами:

— Бери еще.

— Спасибо. Но ты ведь почти ничего не съела!

— Я не ем много на завтрак.

— А вот раньше…

Их глаза встретились.

— Я больше не ем много, — сказала она тихо и налила себе еще кофе.

Джон в молчании допил свой кофе, потом сказал:

— Знаешь что, Лео, я все думаю о том, что ты сказала вчера ночью…

— О чем?

— Ну, что мы могли бы оставаться друзьями.

— А, да… — Неужели она могла сказать такое? Ей вовсе не хотелось быть его другом — нет, напротив, ей хотелось быть тем, кем она была для него прежде!

— По-моему, сегодня эта идея тебя совсем не вдохновляет! — заметил он.

— А тебя вдохновляет?

— Я думаю, так было бы удобнее.

Удобнее!

— В каком смысле? — холодно спросила она.

— По работе я должен какое-то время жить в Пеннингтоне, а ты пока остаешься дома, — он помолчал, и Леони затаила дыхание. — Теперь, когда мы во всем разобрались, я хотел бы почаще видеться с Фенни, и для всех было бы намного легче, если бы мы с тобой могли нормально общаться.

Легче! — Если единственной целью посещения Фрайерз-Вуд для Джона было желание увидеться с Фенни, он мстит ей по полной программе.

— Ну разумеется, Джон, приезжай так часто, как захочешь! Я все равно не собираюсь проводить все свое время тут, — добавила она, вдохновленная внезапно пришедшей ей в голову мыслью. — Я собираюсь на пару дней отправиться к Джесс. — Она поднялась из-за стола. — Вижу, ты хорошо поел, так и скажу маме. Послушай, если ты все-таки хочешь ехать в Брок-Хилл, сделай это до ее возвращения.

— Хорошо, — ответил он, тоже вставая. — Передай своей маме мою благодарность за все, что она для меня сделала. Вы все были очень добры ко мне.

— Мы просто делали все, что могли в сложившейся ситуации, — пожала плечами Леони, провожая его до дверей.

— Сообщи мне, если собака найдется, Лео. Если нет, возможно, твои родители разрешат мне погулять с Фенни в один из тех дней, когда ты будешь в Лондоне. Я хотел бы немного развлечь ее.

— Уверена, они будут очень рады, а Фенни — тем более. — Леони распахнула входную дверь и ослепительно улыбнулась:

— Смотри, будь поосторожней, Джон!

Он внимательно взглянул на нее.

— Послушай, Лео, прежде чем уеду, я хотел бы выяснить одну вещь. Теперь, когда тайны Рейчел больше не существует, мне бы очень хотелось рассказать правду о Фенни своим родителям. Моя мама часто упрекает меня в том, что у нее нет внуков, поэтому знакомство с Фенни могло бы очень ее утешить. Да и отца тоже… Они оба очень любили Рейчел.

— Их чувства к ней не изменятся, когда они узнают, что она была любовницей Ричарда? — резко спросила Леони и с удовлетворением убедилась, что Джон слегка побледнел.

— Я постараюсь все им объяснить, — пробормотал он.