Глава 1

Напряжение, охватившее ее при взлете, прошло, и Кэтрин облегченно вздохнула, наблюдая, как самолет оставляет за собой туманную Южную Англию, беря курс на Порту. Рядом с ней сидела пара молодоженов, слишком поглощенных собой, чтобы заметить, с каким нетерпением она откинула кресло и расслабилась. Ну вот, теперь можно отдаться мыслям о предстоящем отдыхе.

Правда, некоторым из друзей ее жизнь и так казалась одним сплошным отдыхом. Во время редких встреч она шутливо поддакивала им, но про себя твердо держалась своего решения увидеть мир прежде, чем осесть на одном месте. Продавать модную одежду на шикарном лайнере, совершающем длительные круизы, было на самом деле не так уж легко. С другой стороны, если бы она не оказалась на борту этого лайнера, когда одним погожим июньским днем он зашел в порт Лиссабона, она бы не встретилась снова с Аной.

Из тех портов, куда заходил их корабль, Лиссабон нравился ей больше всего, и она сошла на берег как можно раньше, взяла вместе с двумя знакомыми девушками такси и отправилась в центр. Пока ее спутницы попивали кофе в одном из открытых кафе, Кэтрин отошла, чтобы полюбоваться заманчивыми сумочками в одной из витрин на Руа-Аугуста, и едва поверила своим ушам, услышав, как хрипловатый голос окликнул ее по имени. Восторженно вскрикнув, она обернулась и очутилась лицом к лицу с миниатюрной, живой как ртуть Аной Марией Барросо. Чернильно-черные глаза Аны с прежним задором сверкали из-под густой каштановой челки, зато элегантная одежда разительно отличалась от тех джинсов и свитеров, что она носила весь год в Патни, когда жила с Кэтрин в одной комнате.

Ана крепко обняла подругу, расцеловала в обе щеки, потом слегка отодвинула от себя, окидывая сияющим взглядом.

— Que maravilha[1] , какая встреча! У тебя отпуск, подружка?

Кэтрин обняла ее с не меньшим жаром и объяснила, что она все еще работает на лайнере.

— Я сошла на берег всего на несколько часов — в пять корабль отходит.

Не желая упускать из оставшегося времени ни минуты, Ана задержалась лишь для того, чтобы познакомиться со спутницами Кэтрин, а потом потащила ее полакомиться морскими деликатесами в кафе Санто-Антао. Подруги без умолку болтали, делясь новостями из своей жизни. Ана после окончания колледжа очень много работала, помогая, как и собиралась, своему брату в его туристском бизнесе. Однако теперь, хмыкнула она, Эдуардо придется найти себе другую рабыню.

— Потому что я выхожу замуж! — выпалила она с простодушным восторгом.

Кэтрин просияла улыбкой и подняла бокал с минеральной водой.

— Поздравляю! Но мне казалось, что ты была категорически против замужества.

Заливаясь румянцем, Ана выразительно пожала плечами.

— Так-то оно так, сага, но я была просто глупа. Я не знала того, что знаю сейчас.

— И что за великая правда тебе открылась?

— Любовь, — просто ответила Ана.

— А, понятно. Кто же этот счастливчик? Ана хихикнула.

— Карлос да Кунья.

Кэтрин недоуменно сдвинула брови.

— Но… разве не этого человека навязывал тебе в мужья твой брат?

— Е, sim. Я сопротивлялась потому, что Эдуардо вздумалось решить за меня мою судьбу. Но когда я подняла бунт, он… как это говорится? Умыл свои руки?

— Понятно, понятно! Как только твой брат перестал на тебя давить, ты увидела Карлоса в другом свете.

— Exatamente! — Ана так и лучилась счастьем. — А еще я узнала, что Карлосу будет даже на руку, если я стану помогать ему в работе. Это все меняло. Я очень люблю turismo бизнес, Кэтрин. Видишь много нового, встречаешь столько интересных людей. Не хочется быть просто dona de casa, как мои сестры-домоседки.

— Значит, Карлос тоже занимается туризмом?

— Он учился на advogado — на юриста, как и Эдуардо. Но теперь родители Карлоса надумали уехать в Эсториль и оставляют ему Квинта-да-Флореста в Лиме. Карлос заразился удачной затеей Эдуардо и мечтает точно так же переделать свое поместье для приема туристов. — Ана вздохнула с довольным видом. — Ну, и я сказала Карлосу, что если у нас получится настоящее партнерство, если мы будем работать на равных, то я выйду за него замуж. Карлос жизнью поклялся, что я смогу сохранить самостоятельность — всегда. А когда он… он… — Она умолкла, щеки ее снова стала пунцовыми.

Кэтрин мягко улыбнулась.

— А когда он стал тебе больше чем другом… ты это хотела сказать?

— Как ты догадалась?

— Тебя выдал твой вид, малышка. Очень красноречивый.

— Только поцелуи, ты понимаешь, конечно! — с достоинством вскинула голову Ана. Глаза Кэтрин потеплели.

— Еще бы, дорогая.

— Он хочет большего, — откровенно призналась Ана, — и я тоже — каждый раз, когда он меня целует, но это невозможно. Придется ждать noite de nupcias — брачной ночи.

Кэтрин потрепала Ану по руке, чувствуя себя старше подруги на столетия, а не на каких-то пару месяцев.

— Я надеюсь, что ты будешь очень счастлива, дорогая.

— Чудес я не жду. Буду упорно трудиться над своим браком, — заверила ее Ана, а затем потребовала новостей от Кэтрин.

— Я начала подыскивать работу на берегу, — вздыхая, ответила Кэтрин. — Пора уже, пожалуй, присоединиться к племени сухопутных крыс. Поверь, моя работа на корабле отнюдь не вечный праздник. Я целыми днями на ногах, организую показы мод, продажи, да еще пытаюсь не заболеть клаустрофобией в крохотной каютке, которую приходится делить еще с одной девушкой. Имеются, конечно, и плюсы — я хорошо зарабатываю, встречаюсь со множеством интересных людей, у меня есть шанс повидать мир перед тем, как осесть на берегу.

— И ты никогда не enjoada — не страдаешь морской болезнью? — скорчив гримаску, спросила Ана.

— К счастью, нет. Не скажу, чтобы мне доставляло наслаждение качаться на волнах в десятибалльный шторм, но, слава Богу, такие случаются нечасто.

Ана подозвала официанта, чтобы расплатиться, потом вопросительно взглянула на Кэтрин.

— А Дэн? Ты ничего о нем не говоришь. Вы больше не вместе?

Лицо Кэтрин дрогнуло.

— Нет. Сразу же по окончании колледжа он дал понять, притом совсем не церемонясь, что в его будущем мне места нет. И как только я услышала об этой работе на лайнере, тут же за нее ухватилась. Путешествия стали для меня способом склеить свое разбитое «я». — Она философски пожала плечами. — Ну а ты, Ана? — сочувственно спросила она. — Ты смогла справиться со своей болью?

Ана мрачно кивнула.

— Mais on menos. Я все еще скорблю, natural-mente. Но жизнь должна продолжаться, nао е? — Ее лицо просветлело. — Но я никогда не забуду твою доброту в тяжелое для меня время. Потерять в течение нескольких дней маму и брата… Не знаю, как я это пережила. Если бы не ты, не оправилась бы от такого удара. — Она через стол дотянулась до руки Кэтрин. — Давай поговорим о чем-нибудь приятном. Теперь, когда судьба снова свела нас, обещай, что приедешь на мою свадьбу! Приезжай на недельку-другую пораньше, немного отдохнешь в Квинта-дас-Лагоас. Я буду так счастлива побыть с тобой! Мои сестры вечно заняты своими семействами. — Она скорчила гримаску. — Я в Лиссабоне не задержусь, приехала только на baptismo[2] младшего сына Леонор. Не могу дождаться, когда вернусь домой, к работе! Обещай навестить меня, querida. Ты меня так обрадуешь!

Ну как тут откажешь! Впрочем, Кэтрин согласилась с удовольствием. Ана давно заинтриговала ее рассказами о своей семье, о своем доме в Миньо, на севере Португалии. Познания Кэтрин об этой стране ограничивались периодическими стоянками в лиссабонском порту. В последний раз она сходила на берег в Саутгемптоне, на прошлой неделе, — к огромной радости своей матери, которая жаловалась на то, что почти ее не видит. Случалось, что они могли провести вместе лишь час-другой, а потом корабль разворачивался и снова уходил в море, увозя Кэтрин с собой.

Аэропорт в Порту, по сравнению с Хитроу просто крошечный, очаровал Кэтрин сразу же, как только она спустилась с трапа самолета и села в маленький автобус, доставивший ее к зданию таможни. Довольная тем, что надела темные очки, она повязала на голову легкий шарф, спасаясь от солнца, невыносимо жаркого по сравнению с сыростью и серостью оставшегося далеко позади Лондона. Как и всегда в Португалии, все, с кем она разговаривала, были вежливы и милы, не исключая и юношу из фирмы по прокату автомобилей, который, к ее удивлению, уже ждал ее на выходе из аэропорта.

— Мисс Уорд? — спросил он, предъявляя значок на лацкане пиджака.

Кэтрин предполагала, что ей придется его разыскивать, поэтому обрадованно улыбнулась в ответ, и в бесподобно короткий срок все формальности были улажены, ключи от почти новенького «форда» перекочевали к ней, и, получив еще несколько указаний относительно маршрута, Кэтрин отправилась в путь.

Сначала она вела машину очень осторожно, привыкая к рулю с правой стороны и, как ей казалось, не правильной полосе дороги. Но уже очень скоро она приспособилась и смогла любоваться окрестностями побережья, тянувшегося от Порту до Вьяна-ду-Каштелу и дальше, к Валенса-ду-Миньо.

Кэтрин намеренно не уточняла Ане время своего приезда, так что торопиться было незачем. Сама атмосфера провинциальной Португалии, казалось, принуждала к неторопливости. Кэтрин постепенно перешла на такую скорость, которая позволяла ей наслаждаться окружающим видом, замечать все, мимо чего проезжала: группки смеющихся пешеходов на тротуарах, повозки, груженные бочонками с виноградом, — их тянули волы с изогнутыми рогами, впряженные в резные деревянные хомуты, сильных загорелых женщин, неспешно вышагивавших рядом с повозками и казавшихся неотъемлемой частью этого солнечного пейзажа. Кэтрин удовлетворенно вздохнула. Ее жизнь очень долго неслась в бешеном ритме. Прежде чем вступать в новую полосу своей жизни, она намерена получить все возможные удовольствия от этой неожиданной передышки в Португалии.

Приблизительно через час Кэтрин с облегчением обнаружила указатель с надписью «Понталегре». Последняя часть ее пути проходила по проселочной дороге, извивающейся вдоль берегов залитой солнцем реки Лимы. Время, казалось, навсегда замерло в сонных маленьких деревушках, состоявших часто всего из нескольких хозяйств, сгрудившихся вокруг церкви.

Квинта-дас-Лагоас разыскать не составило никакого труда, виллу легко было обнаружить по внушительным арочным воротам в стене, шедшей вдоль дороги. Просигналив правый поворот и переждав проползавший мимо грузовик, Кэтрин осторожно вырулила через ворота на узкую дорожку, посыпанную гравием. Подъехав поближе к дому, она широко раскрыла глаза.

Ана называла Квинта-дас-Лагоас фермой, но здание выглядело скорее хоть и небольшим, но величественным замком, в нем были даже пристройки в виде башенок и вторые ворота, ведущие на задний двор. Въехав с яркого солнца в густую тень, падающую от дома, Кэтрин на мгновение ослепла, не помогли даже темные очки. Пытаясь протиснуться во вторые, довольно узкие ворота, она вдруг с ужасом обнаружила, что нос к носу столкнулась с потрепанным пикапом, и, резко нажав на тормоз, остановила машину всего в нескольких дюймах. Голова ее с болезненным хрустом откинулась назад.

Пока у Кэтрин в глазах плясали искры, дверца ее «форда» распахнулась, пояс сиденья был отстегнут, и сильные руки вытащили ее из машины. Кэтрин понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и обнаружить рядом с собой мускулистое мужское тело, источающее жар и запах пыли с едва уловимой примесью пота. Она поспешно высвободилась и, смущенная, постаралась улыбнуться своему спасителю, чей вид даже для ее затуманенного сознания оказался весьма впечатляющим. Мужчина был раздет до пояса, с влажных кудрей по измазанному лицу стекали струйки пота, ветхие штаны разодраны на коленях, под бронзовым загаром перекатывались мощные мышцы. Он что-то быстро и горячо говорил, но ее ошарашенный мозг не справлялся с этим потоком португальского, столь непохожим на язык разговорников, которым она кое-как владела.

— Desculpeme, — прохрипела она извинения и залилась жарким румянцем, увидев кучку примерно так же одетых мужчин, с любопытством наблюдавших за этой сценой. Но тут с балкона, окружающего верхний этаж дома, раздался спасительный крик восторга. Ана опрометью слетела по лестнице вниз, обняла Кэтрин, стала извиняться, что не встретила как положено, и одновременно вылила поток непонятных упреков на ее спасителя, который рассматривал их с кривой усмешкой на грязном лице. Наконец она взмахом руки отослала его прочь, а сама повела свою гостью в дом, в гостиную, от вида которой неприятное происшествие сразу выветрилось у Кэтрин из головы.

— Добро пожаловать в Квинта-дас-Лагоас! — радостно провозгласила Ана.

Кэтрин с неприкрытым благоговейным восторгом рассматривала огромный зал с мраморным полом, резного дерева потолком и белоснежными стенами, увешанными картинами и изысканными керамическими блюдами. Между глубокими оконными нишами расположился целый арсенал старинного оружия, вдоль стен были расставлены кожаные кресла с прямыми спинками, украшенные медными гвоздиками, а середину занимал длинный стол с дорожкой, вышитой гербовыми эмблемами, на одном конце его стоял массивный бронзовый канделябр, а на другом лежала стопка старинных книг в кожаных переплетах.

— Как тебе мой домишко, Кэтрин? — нетерпеливо спросила Ана. — Ты себя уже лучше чувствуешь? Полет прошел хорошо? Ты легко нашла к нам дорогу, querida! Я очень волновалась! Напрасно ты не позволила мне отправить кого-нибудь за тобой.

— Стоп, стоп, — смеясь прервала ее Кэтрин. — Твои хоромы восхитительны, дорогая, полет прошел прекрасно, и я с удовольствием проехалась к вам без провожатых. Жаль только, что мое прибытие было так испорчено!

— Ты уверена, что не ушиблась? Да? Тогда давай я покажу тебе весь дом…

— Ана! — На пороге зала появилась высокая, средних лет женщина. Лицо ее выражало неодобрение. — Espera[3] !

Ана нежно улыбнулась.

— Это Мария Фернанда, Кэтрин, она всю жизнь живет с нами.

Кэтрин с улыбкой протянула ей руку.

— Здравствуйте.

— Muito prater[4] , — ответила женщина, приветливо пожимая протянутую ладонь. — Ветvindo — добро пожаловать в Квинта-дас-Лагоас.

— Фернанда — настоящий тиран, всеми тут командует и управляет! — драматически заявила Ана, любовно обнимая женщину за плечи.

— Bobagem![5] — возразила Фернанда, потрепав Ану по руке. — Твоя гостья, должно быть, устала. Покажи доне Катерине ее комнату, потом приходите в sola, выпить английского чаю, а уж после покажешь ей весь дом.

— Sim, senhora! — весело отсалютовала Ана, взяла Кэтрин за руку и повела к каменной лестнице, спиралью поднимавшейся из дальнего угла гостиной. — Сейчас у нас нет turistas — до самой свадьбы, — сказала она, взойдя на два крутых пролета лестницы. — Поэтому мы устроили тебя в комнате, отведенной для новобрачных, на самом верху башни.

— Боже, какое великолепие! — в восторге воскликнула Кэтрин, входя вслед за Аной в прелестную комнату с огромной кроватью в центре. Изголовье кровати, выполненное из красного дерева, было украшено изящными резными листьями и кистями винограда, и тот же рисунок, только в зеленых тонах, повторялся на белых оконных занавесках. Из окна открывался восхитительный вид на всю округу. Кэтрин взглянула вниз, на бесконечные ряды винограда, на поля кукурузы и овощей, простирающиеся до самого горизонта. Вдохнув чудный воздух, напоенный запахами цветов, земли, созревающих плодов, она с недоуменной миной обернулась к Ане.

— Здесь так прекрасно! Ради всего святого, как ты смогла выдержать в Англии целый год, поменяв все это на наш туман, дожди и людские толпища?

— Там были и свои преимущества, — заверила ее Ана, улыбаясь. Она открыла дверь в углу комнаты. — Вот твоя ванная. Наши с Эдуардо спальни — на первом этаже, раньше там хранили вино, а Фернанда с мужем живут в пристройке.

— Значит, я здесь одна?

— Sim. — Ана заволновалась. — Ты не возражаешь? У нас есть и другие комнаты…

— Возражаю? — Кэтрин обняла подругу в полном восторге. — Последнее время я в основном жила в крошечной каютке, в паре с еще одной девушкой, в такой тесноте, что не хватило бы еще места даже для кошки! Здесь же настоящий рай, ангел мой!

Когда Ана ушла, Кэтрин, первым делом сняв очки и шарф, стала раздеваться, горя желанием поскорее смыть с себя всю пыль и грязь путешествия. Приведя себя в порядок, она задержалась еще на некоторое время, тщательно расчесала щеткой густые черные волосы, пока они не заискрились, упав на плечи тяжелыми прядями. Потом туго заправила розовую в полоску майку в джинсы и медленно, с восторгом рассматривая мощные стены, спустилась в гостиную, где ее уже ждала Ана, чтобы проводить дальше, сквозь деревянные, обшитые железными гвоздями двери.

— Ты, должно быть, мечтаешь о чае, Кэтрин. Мы выпьем его здесь, как приказала Фернанда! — И она торжественно ввела подругу в sola — комнату, которая была еще больше гостиной, но выглядела не столь устрашающе-величественной, несмотря даже на огромный, выложенный камнем камин и темные шторы, украшенные тяжелыми малиновыми шнурами и гербовой вышивкой. Мягкие диваны и кресла окружали низкий столик у камина, вдоль стен располагались резные комоды и тумбочки с вазами свежих цветов и многочисленными фотографиями в рамках.

— Сегодня слишком тепло, чтобы разжигать камин, — извинялась Ана, усаживая Кэтрин на диван. — Если только ты не замерзла, — обеспокоенно добавила она.

— Замерзла? — Кэтрин рассмеялась. — Прекрати суетиться. О, Ана, что за комната! Не могу поверить, что вы пустите сюда туристов!

— Непременно. Пока что туристы всегда относились с уважением к частным владениям. У нас, правда, только три лишних quartos — спальни. Твоя и еще две, этажом ниже в башне. Но есть еще casas de campo, коттеджи во дворе. Жильцы коттеджей смогут, если захотят, приходить в sola по вечерам.

Кэтрин ее объяснения задели за живое.

— Будь это мой дом, кажется, не вынесла бы здесь туристов.

— Если бы тебе были нужны деньги — вынесла бы, — прозаически ответила Ана. — Без дохода от туристского бизнеса мы вряд ли сможем содержать и Квинта, и дом в Понталегре.

Она сообщила Кэтрин, что на время свадьбы они переедут в Каса-дас-Камелиас, в город.

— Сейчас у нас там гости, но на следующей неделе дом будет в нашем распоряжении, чтобы мы успели подготовиться к dia do casamento[6] . — Она внезапно залилась восторженным смехом. — Меn Deus, querida, ты можешь в это поверить? Я скоро стану женой!

— Se Deus quiwr[7] . А мне остается только молиться за твоего мужа, — добродушно проворчала Фернанда, появившись на пороге с чайником и огромным пирогом на серебряном блюде.

— Очень ему нужны твои молитвы! К тому же, — весело парировала Ана, — сеньора да Кунья оставила нам кухарку, так что с голоду Карлос не умрет.

Фернанда снисходительно рассмеялась.

— Рядом с такой невестой, как ты, carinha, ему какое-то время будет вообще не до еды. Принеси-ка тосты, porfavor[8] .

Ана вскочила, лукаво подмигнув Кэтрин.

— Фернанда считает, что англичане просто не выживут, если у них не будет тостов к каждой еде!

Пока ее не было, Кэтрин успела завоевать расположение Фернанды, расспрашивая ее о многочисленных фотографиях. Фернанда с удовольствием сделала с ней круг по sola, рассказывая о давно умерших Барросо. На самом почетном месте, в дорогой серебряной рамке, висела фотография короля Португалии Мануэля II — с автографом, как гордо сообщила Фернанда гостье. Лицо ее смягчилось, когда она указала на снимок матери Аны в подвенечном платье — сплошные жемчуга, кружева и лилии.

— Vestido de casamento[9] графини было таким прекрасным, — произнесла Фернанда, бросая неодобрительный взгляд на вернувшуюся Ану. — Но это дитя отказывается надевать белое платье, как ее мать и сестры.

— А какое же у тебя будет платье? — спросила заинтригованная Кэтрин.

— Черное. — Ана ухмылялась во весь рот.

— Черное?

— Preto, mesmo, — кивнула, язвительно сощурясь, Фернанда. — Этот ребенок настаивает на традиционной свадьбе здешних крестьян!

— Que snob, Фернанда! — пожурила ее Ана. — Это же так здорово! Я буду в черном платье, увешанная золотыми украшениями, и на мне будет белая вуаль и белые вязаные чулки и черные башмаки, а Карлоса я убедила надеть черный костюм и расшитую рубашку, как у всех noivo[10] Миньо. И мои подружки будут одеты точно так же, как я. Тебе понравится. Кэтрин со смехом согласилась.

— Без сомнения, понравится! Напомни, чтобы я закупила побольше фотопленки. Какой же я покажусь заурядной в своей обычной одежде!

— Я думаю, что у тебя не получится выглядеть заурядно, — уверенно ответила Ана.

— Е verdade, — подтвердила Фернанда. — Ана мне о вас много рассказывала, дона Катерина, но я никак не ожидала увидеть английскую розу такой окраски! Вас можно принять за одну из нас!

— Вот это похвала! — сказала Ана, когда они остались с Кэтрин вдвоем. — Фернанда не из тех, кто льстит на каждом шагу.

— Это делает мне честь.

— Тебя, возможно, удивляет, что прислуга настолько… накоротке с нами, но Фернанда, понимаешь, была еще моей нянькой, когда я родилась. Потом я пошла в школу, и она брала на себя все больше и больше обязанностей, пока не стала теперь не только govemanta — экономкой, — но и кухаркой, и вообще тираном Квинта-дас-Лагоас. Эдуардо единственный, кто внушает ей хоть какое-то уважение.

— Однако невозможно не заметить, что она восхищается тобой, Ана!

— Poisе? — шаловливо кивнула Ана. — Это потому, что я такая душка, nao е?

— И скромница! — рассмеялась Кэтрин, принимаясь за чай. — Чудесно. Умирала без чаю. Да, кстати, мне нужно принести вещи из машины. — Она скорчила гримасу. — Надеюсь, твой свадебный подарок уцелел от травмы при моем въезде.

— И я надеюсь! — забеспокоилась Ана. — Наверное, он у тебя в комнате, туда уже принесли все твои вещи.

— А кто принес, тот сексуальный фермер, что вытащил меня из машины? — ухмыляясь, спросила Кэтрин.

Ана изумленно сдвинула брови.

— Сексуальный? — и покатилась от хохота, заметив появившегося в двери человека.

У Кэтрин упало сердце, когда пресловутый фермер, сменивший разодранные джинсы на светлые брюки и шелковую рубашку, зашагал к ним через зал. Теперь, когда грязь с него исчезла, а состояние Кэтрин пришло в норму, она не смогла не заметить в нем явного сходства с Аной. Только лицо его было более суровым, черты вырезаны более жесткой рукой, а брови заметно темнее и в этот миг изумленно приподняты. Было очевидно, что он слышал каждое слово. Кэтрин собиралась с духом, чтобы произнести извинения, когда он вдруг остановился как вкопанный, и приветственная улыбка исчезла с его красивого лица. В комнате повисло напряженное молчание, пока Эдуардо Барросо, забыв о приличиях, торчал как соляной столп, не сводя ошеломленных, недоверчивых глаз с Кэтрин. Лишь услышав наконец резкое замечание Аны по-португальски, он с трудом взял себя в руки и склонился перед Кэтрин в церемонном поклоне.

— Кэтрин, это мой брат, — сказала Ана, бросив грозный взгляд в его сторону. — Вы уже, разумеется, встречались. Я не решилась познакомить вас раньше, больно уж он был чумазым. Мисс Кэтрин Уорд, позвольте вам представить Эдуардо Дуарте де Абре Барросо, графа де Понталегре.

Глава 2

Еще больше смешавшись от новости, что брат Аны носит титул, Кэтрин неуверенно протянула руку.

— Muito prater, — произнесла она с любезной улыбкой. — Надеюсь, это верно звучит?

Эдуардо Барросо, склонившись, поднес ее руку почти к самым губам и отпустил, выпрямляясь уже с маской сдержанной вежливости на лице.

— Абсолютно верно, — ответил он на таком же прекрасном английском, как и у Аны. — Очень приятно, мисс Уорд. Я чрезвычайно рад наконец познакомиться с вами. Давно уже мечтал выразить вам признательность, вы ведь так поддержали Ану в скорбное для нее время!

Его голос звучал мелодично, с приятной хрипотцой, но Кэтрин его небольшая речь показалась какой-то скованной, как будто заранее заученной.

— Я ничего особенного не сделала. — Она заколебалась. — Ана, между прочим, никогда не упоминала о вашем титуле. Чтобы избежать очередных досадных оплошностей с моей стороны, может быть, вы мне подскажете, как к вам обращаться?

Лучезарная улыбка внезапно осветила загорелое его лицо, и вся церемонность мгновенно исчезла.

— По имени, рог favor. Титулы уже никто не использует — лишь иногда, в документах. Ана просто забавлялась. — Он осуждающе покачал головой, глядя на сестру, которая лишь пожала плечами, явно довольная тем, что он наконец пришел в себя.

— Я забавлялась! А как ты себя вел, Эдуардо? — резко выговорила ему Ана. — Завидев Кэтрин, буквально впал в прострацию! Рог quе[11] ? Я ведь тебе не раз говорила, что она очень красива!

— И несмотря на это, — бархатным голосом ответил он, прислонясь к камину, — я не был готов увидеть такую красоту.

— Bobagem, Эдуардо! По-моему, тут что-то еще!

Эдуардо провел рукой по волосам, которые теперь, отмытые от пыли, оказались такого же каштанового, как и у Аны, цвета.

— Ничего особенного, честно. — Он бросил на сестру успокаивающий взгляд. — Просто по странному совпадению мисс Уорд очень сильно напоминает одну даму, с которой я когда-то был знаком.

— Quern[12] ? — допытывалась Ана. Его лицо омрачилось.

— Это было еще до твоего рождения, querida. Ана в нетерпении замотала головой.

— Nossa Senhora[13] , Эдуардо, не говори загадками!

Кэтрин решила, что настал подходящий момент, чтобы исчезнуть.

— Вы меня извините, если я ненадолго удалюсь? Я хотела бы разложить вещи и принять душ перед обедом.

— Чувствуйте себе как дома, мисс Уорд, — любезно сказал Эдуардо. — Здесь все и вся в вашем распоряжении, не стесняйте себя ни в чем. Позже, когда вы снова спуститесь, может быть, отведаете нашего знаменитого портвейна — в качестве аперитива перед ужином?

— Благодарю, с удовольствием. — Она сдержанно улыбнулась ему и быстро обняла Ану. — Увидимся позднее.

— Не спеши, querida, — ответила Ана. — Мы можем подождать с ужином. Тебя проводить?

Кэтрин заверила ее, что прекрасно найдет дорогу сама, и оставила брата и сестру вдвоем, уверенная, что Эдуардо Барросо все еще не оправился от шока, несмотря на непринужденную улыбку, которой он ее одарил, придерживая перед нею дверь. Как-то неприятно было сознавать, что у нее есть двойник. Взбираясь по истертой, сумрачной лестнице в свою комнату, Кэтрин была благодарна освещавшим ее путь электрическим лампочкам в старинных канделябрах — в них раньше, по-видимому, вставляли факелы.

После позорного промаха, когда она приняла Эдуардо за одного из работников, Кэтрин была рада побыть в одиночестве. Она аккуратно сложила свои вещи в резной шкаф и ящики комода. Потом осторожно открыла коробку со свадебным подарком и осмотрела все шесть «троек». К кофейной и чайной чашечкам тончайшего, восемнадцатого века фарфора полагалось одно блюдце — по моде тех времен. С облегчением обнаружив, что они остались невредимы в своих гнездах из пенопласта, Кэтрин пошла принять душ в отделанной желто-синим португальским кафелем ванной. Ей не давала покоя мысль о том, что же такое надеть на свой первый ужин в Квинта-дас-Лагоас.

Работа на борту лайнера позволяла ей покупать выставочные экземпляры одежды со значительной скидкой, что положительно сказалось на ее гардеробе. Хотя бы за одно это стоит воздать должное своим морским мытарствам, криво усмехнулась Кэтрин, особенно теперь, когда она оказалась в таком доме.

Безотчетно держа в уме неброскую элегантность Эдуардо Барросо, Кэтрин после душа тщательно выбирала себе наряд, как вдруг щеки у нее вспыхнули — ей пришла мысль о том, что он произвел на нее, пожалуй, куда большее впечатление в момент их первой встречи — весь в поту, по пояс голый. Она решительно отбросила эту мысль вместе с намерением надеть белый хлопчатобумажный свитер — в дополнение к ярко-синим брюкам. В конце концов она выбрала черную шелковую блузку с редкими белыми квадратиками, туго затянула пояс узкой белой юбки, добавила тяжелый серебряный браслет на запястье и пару серебряных гребешков в волосы, а потом накрасилась, припомнив уроки одной из девушек, работавшей на лайнере в салоне красоты.

В последний раз придирчиво оглядев себя в зеркало, Кэтрин с неодобрительной усмешкой покачала головой. Ей стало понятно, что она изо всех сил старается быть на высоте. И не трудно догадаться почему. Пресловутый Эдуардо, герой бесконечных излияний Аны, давно занимал ее мысли, превратившись для нее в своего рода легенду. Встреча с ним не сняла, как она надеялась, некоего загадочного ореола, витавшего вокруг него. Наяву он оказался еще обаятельнее, чем его описывала безумно любящая сестра. Громкий титул, пожалуй, стал для Кэтрин неожиданностью, хотя что ей, простой смертной, за дело до каких-то там титулов? Граф де Понталегре — пользуется он своим титулом или нет — наверняка был с рождения предназначен в мужья какой-нибудь наследнице из местной знати.

Эдуардо Барросо был в sola один, когда Кэтрин спустилась вниз с коробкой фарфора и сумкой, полной сувениров, купленных в самолете. Как она и предполагала, теперь на нем был пиджак, а шелковую рубашку украшал галстук.

— Меn Deus, почему вы не попросили меня помочь, мисс Уорд? — Он вскочил на ноги и взял у нее ношу. — Вам ведь тяжело. — Нахмурившись, он положил коробку на столик.

— Не сказать, чтобы тяжело. Просто неудобно. — Кэтрин улыбнулась. — Вы не представляете себе, сколько хлопот с ней было в самолете! Я держала ее на коленях, к величайшему неудовольствию стюардессы. Боялась выпустить коробку из виду.