3

Ив Боуэн, заместитель министра внутренних дел и член парламента от Мэрилебона с шестилетним стажем, жила в Девоншир-Плейс-мьюз, изгибавшемся крючком и мощенном булыжником лондонском переулке, вдоль которого выстроились бывшие конюшни, превращенные в жилые дома с гаражами. Ее дом стоял в северо-восточном конце переулка: внушительное двухэтажное сооружение из кирпича с белыми оконными рамами и дверьми и с крытой шифером мансардой, увитой плющом.

Перед выездом из Челси Сент-Джеймс переговорил с Ив Боуэн. Лаксфорд набрал номер и сказал лишь: «Я нашел одного человека, Ивлин. Тебе нужно с ним поговорить», и передал трубку Сент-Джеймсу, не дожидаясь ответа. Беседа Сент-Джеймса с членом парламента была краткой — он немедленно приедет повидаться с ней; он привезет с собой помощницу; должен ли он что-нибудь выяснить до приезда?

Она тут же отозвалась бесцеремонным вопросом:

— Откуда вы знаете Лаксфорда?

— Через своего брата.

— Кто он?

— Бизнесмен, приехал в город на конференцию. Из Саутгемптона.

— Есть у него личные корыстные цели?

— В отношении правительства? Министерства внутренних дел? Я очень в этом сомневаюсь.

— Хорошо. — Она продиктовала адрес, закончив загадочными словами: — Лаксфорда к этому и близко не подпускайте. Если за домом будут следить, когда вы подъедете, езжайте дальше, встретимся в другой раз. Вам ясно?

Им было ясно. Честно выждав полчаса после ухода Денниса Лаксфорда, Сент-Джеймс и Хелен Клайд отправились в Мэрилебон. Шел уже двенадцатый час, когда Сент-Джеймс свернул с главной улицы района в Девоншир-Плейс-мьюз и, проехав по переулку до конца, чтобы убедиться в отсутствии слежки, остановил свой старый «эм-джи» перед домом Ив Боуэн и аккуратно поставил его на ручной тормоз.

Крыльцо освещалось фонарем, повешенным над дверью. В окнах первого этажа тоже горел свет, пробиваясь неровными полосами через задернутые шторы. Когда Сент-Джеймс позвонил, по мраморным или кафельным плиткам пола тут же раздались быстрые шаги. Отодвинули хорошо смазанную задвижку. Дверь распахнулась.

— Мистер Сент-Джеймс? — произнесла Ив Боуэн.

Едва на нее упал свет, она тут же отступила назад и, не успели Сент-Джеймс и Хелен войти в дом, немедленно закрыла дверь и заперла ее на задвижку. Пригласила следовать за собой и повела гостей направо, по терракотовым плиткам пола в гостиную, где на небольшом столике рядом с креслом лежал открытый «дипломат», из которого лезли наружу коричневые конверты, страницы распечаток, вырезки из газет, телефонограммы, какие-то документы и листовки. Ив Боуэн захлопнула крышку, не потрудившись привести в порядок содержимое «дипломата» Допила вино из зеленого бокала и снова наполнила его белым вином из бутылки, которая стояла в ведерке со льдом на полу.

— Мне интересно знать, сколько он платит вам за эту головоломку? — спросила она.

Сент-Джеймс не смутился.

— Прошу прощения?

— Разумеется, за этим стоит Лаксфорд. Но по выражению вашего лица вижу, что он вам об этом еще не объявил. Как это мудро с его стороны.

Ив села в кресло, в котором, видимо, сидела до их приезда, и указала им на диван и кресла, похожие на сшитые вместе огромные темно-коричневые подушки. Она поставила бокал на колени, пальцами обеих рук удерживая его на подоле юбки. Юбка, как и весь костюм, была черной, в тончайшую белую полоску.

— Деннис Лаксфорд лишен совести, — отрывисто проговорила она. Слова прозвучали раздраженно, голос резал, словно стекло. — Дирижирует данным оркестром он. О, не напрямую, разумеется. Осмелюсь предположить, что при всей своей страсти к махинаторству он не унизится до похищения с улицы десятилетнего ребенка. Но, уверяю, он держит вас за дураков и пытается проделать то же самое и в отношении меня. Но со мной это не пройдет.

— Почему у вас складывается впечатление, что он в этом замешан?

Опустившийся на диван Сент-Джеймс обнаружил, что, несмотря на бесформенность, тот удивительно удобен. Хелен осталась стоять, где стояла, — у камина, рядом с коллекцией спортивных наград, выставленных в нише, — на том месте, откуда можно было незаметно наблюдать за мисс Боуэн.

— Потому что только два человека на земле знают о том, кто отец моей дочери. Я — одна из них. Деннис Лаксфорд — второй.

— А сама ваша дочь не знает?

— Конечно нет. И никогда не знала. И она не могла выяснить это самостоятельно.

— Ваши родители? Родственники?

— Никто, мистер Сент-Джеймс, кроме Денниса и меня. — Она глотнула вина. — Отправить правительство в отставку — вот цель его таблоида. Удачное для Денниса стечение нынешних обстоятельств позволяет ему раз и навсегда покончить с консервативной партией. Вот он и пытается это сделать.

— Не понимаю вашей логики.

— Все это весьма кстати, вам не кажется? Исчезновение моей дочери. Письмо о мнимом похищении в распоряжении Лаксфорда. Требование в этом письме публичного заявления об отцовстве. И все это вслед за забавами Синклера Ларнси с несовершеннолетним подростком в Пэддингтоне.

— Мистер Лаксфорд вел себя не как человек, руководящий похищением, затеянным ради шумихи в прессе, — заметил Сент-Джеймс.

— Не просто в прессе, — возразила она. — Пресса — это слишком общо. Вряд ли он позволит соперникам украсть у него его лучший материал.

— Мне показалось, что он, как и вы, очень не хочет огласки.

— Вы физиономист, мистер Сент-Джеймс? Это еще один из ваших талантов?

— По-моему, всегда разумно оценить человека, который обращается к тебе за помощью. Прежде чем соглашаться помочь ему.

— Какая проницательность. Когда у меня будет побольше времени, я, возможно, попрошу вас оценить и меня. — Она поставила бокал рядом с «дипломатом», сняла круглые очки в черепаховой оправе и потерла их о подлокотник кресла, как бы полируя и одновременно изучая Сент-Джеймса. Черепаховая оправа была почти одного оттенка с прямыми, подстриженными «под пажа» волосами Ив Боуэн, и когда она вновь надела очки, верх оправы коснулся длинной челки, закрывавшей брови. — Позвольте спросить вас вот о чем. Вас не насторожил тот факт, что мистер Лаксфорд получил свое письмо о похищении по почте?

— Естественно, насторожил, — сказал Сент-Джеймс. — На штемпеле стояла вчерашняя дата. И возможно, оно было отправлено позавчера.

— Когда моя дочь благополучно находилась дома. Поэтому, если мы тщательно рассмотрим факты, то придем к выводу, что похититель нисколько не сомневался в успешном исходе похищения, когда посылал письмо.

— Или, — подхватил Сент-Джеймс, — похититель знал, что ничего страшного не случится, если дело

нe выгорит, потому что, если оно не выгорит, письмо исколько не потревожит получателя, что возможно при двух условиях: похититель и получатель письма одно и то же лицо или похититель был нанят получателем письма.

— Вот видите.

— Я обратил внимание на штемпель, мисс Боуэн. И не принимаю безоговорочно за чистую монету то, что мне сообщают. Я готов согласиться, что каким-то образом за всем этим может стоять Деннис Лаксфорд. Я в той же мере готов подозревать и вас.

Губы женщины на мгновение искривились. Она дернула головой.

— Так, так, — произнесла она. — А вы не настолько на стороне Лаксфорда, как он полагает, верно? Думаю, вы годитесь.

Ив встала и подошла к приземистой бронзовой скульптуре, стоявшей на подставке между двумя окнами. Она наклонила скульптуру, достала из-под нее конверт и подала его Сент-Джеймсу, прежде чем снова сесть в кресло.

— Это принесли сегодня днем. Примерно между часом и тремя. Моя домработница — миссис Магуайр, она уже ушла домой — обнаружила его, когда вернулась от своего букмекера, которого посещает раз в месяц. Она положила его вместе с остальной почтой — видите, на нем указано мое имя — и забыла о нем до того момента, когда я позвонила ей в семь часов, после звонка Денниса Лаксфорда, и спросила о Шарлотте.

Сент-Джеймс осмотрел конверт, поданный ему Ив Боуэн. Он был белый, недорогой — такие продаются практически повсюду. Сент-Джеймс надел резиновые перчатки и вынул содержимое конверта. Развернул единственный листок бумаги и поместил его в пластиковый файл, захваченный из дома. Снял перчатки и прочел короткое послание.

«Ив Боуэн,

Если хочешь знать, что случилось с Лотти, позвони ее отцу»

— Лотти, — заметил Сент-Джеймс.

— Так она сама себя называет.

— Как называет ее Лаксфорд?

Ив Боуэн ни на секунду не усомнилась в причастности Лаксфорда. Она сказала:

— Выяснить имя — дело несложное, мистер Сент-Джеймс. Кто-то, по-видимому, его узнал.

— Или уже знал.

Сент-Джеймс передал письмо Хелен. Та прочитала его, потом заговорила:

— Вы сказали, что позвонили миссис Магуайр сегодня в семь вечера, мисс Боуэн. К этому времени ваша дочь уже точно отсутствовала несколько часов. Миссис Магуайр этого не заметила?

— Заметила.

— Но вас в известность не поставила?

Ив Боуэн изменила позу. Как будто бы вздохнула.

— В последний год Шарлотта несколько раз выкидывала фокусы. Миссис Магуайр знает, что не должна беспокоить меня в министерстве из-за каждой проделки Шарлотты. Она подумала, что это ее очередной фокус.

— Почему?

— Потому что в среду днем у нее занятия музыкой, которые Шарлотта не любит. Перед уроком она вечно капризничает, говорит, что бросится в канаву или утопит в ней свою флейту. Когда сегодня она не появилась дома сразу после занятий, миссис Магуайр решила, что Шарлотта опять взялась за свое.

И только после шести она начала обзванивать знакомых — не спряталась ли Шарлотта у кого-то из своих подруг, вместо того, чтобы идти на урок.

— Значит, на занятия она ходит одна? — уточнила Хелен.

Ив Боуэн уловила за словами Хелен непроизнесенный, но подразумевающийся вопрос: неужели десятилетняя девочка ходит по улицам Лондона одна, без присмотра? Она сказала:

— В наше время дети ходят группами, если вы обращали внимание. Шарлотта вряд ли бывает одна. А когда такое случается, миссис Магуайр старается ее проводить.

— Старается. — Хелен обратила внимание на странное слово.

— Шарлотте не очень-то по душе, когда ее сопровождает полная ирландка в растянувшихся леггинсах и проеденном молью пуловере. И что мы здесь выясняем — мои методы воспитания ребенка или его местонахождение?

Сент-Джеймс скорее почувствовал, чем увидел реакцию Хелен на эти слова. Воздух, казалось, сгустился от раздражения одной женщины и недоуменного удивления другой. Однако ни одно из этих чувств не поможет обнаружить девочку. Он сменил тему:

— Но узнав, что Шарлотты нет ни у одной из подруг, миссис Магуайр все равно не позвонила вам?

— Месяц назад произошел инцидент, после которого я установила ей границы ответственности за мою дочь.

— Что за инцидент?

— Типичное проявление упрямства. — Ив Боуэн сделала еще глоток вина. — Шарлотта пряталась в бойлерной в Святой Бернадетте — это ее школа, на Блэндфорд-стрит, — потому что не хотела идти на очередной еженедельный сеанс к своему психотерапевту. Она знает, что прием пропускать не положено, но примерно раз в месяц решает уклониться. Это был один из таких случаев. Когда Шарлотта не появилась дома к тому часу, когда нужно было выезжать к врачу, миссис Магуайр в панике позвонила мне. Мне пришлось уйти из офиса и искать ее. После этого мы с миссис Магуайр сели и определили точный круг ее обязанностей в отношении моей дочери. И на какой промежуток времени эти обязанности распространяются.

Судя по виду Хелен, она все больше изумлялась подходу заместителя министра к воспитанию детей. Она как будто собиралась задать женщине новый вопрос. Сент-Джеймс ее опередил. Нет смысла заставлять пострадавшую оправдываться, по крайней мере сейчас.

— Где именно проходят занятия музыкой?

Она сообщила, что уроки проходят недалеко от школы Св. Бернадетты, в районе бывших конюшен, называемом Кросс-Киз-клоуз, рядом с Мэрилебон-Хай-стрит. Шарлотта ходила туда пешком каждую среду после школы. Ее учитель — мужчина по имени Дэмьен Чэмберс.

— Сегодня ваша дочь была на уроке?

Была. Начав в шесть часов поиски Шарлотты, миссис Магуайр первым делом позвонила мистеру Чэмберсу. По его словам, девочка приходила и ушла в обычное время.

— Придется поговорить с этим человеком, — заметил Сент-Джеймс. — И он, вероятно, захочет узнать, почему мы задаем ему вопросы. Вы думали об этом и о том, к чему это приведет?

Ив Боуэн, как видно, уже смирилась с тем, что даже частное расследование исчезновения ее дочери невозможно провести, не расспрашивая людей, видевших ее последними. И те, без сомнения, зададутся вопросом, почему некий калека и его помощница интересуются передвижениями ребенка. Тут ничего не поделаешь. Любопытство расспрашиваемых может привести к тому, что кто-нибудь из них поделится интригующим предположением с одним из таблоидов, но на этот риск мать Шарлотты готова была пойти.

— При таком ведении дела им придется довольствоваться простыми догадками, — сказала она. — Вот когда вмешивается полиция, тут уже все предельно ясно.

— Из догадок может разгореться пожар, — заметил Сент-Джеймс. — Вам надо обратиться в полицию, мисс Боуэн. Если не в местное отделение, то прямо в Скотленд-Ярд. Полагаю, ваш пост вам это позволяет.

— Позволяет. Но я не хочу никакой полиции. Это исключено.

На ее лице отразилась непреклонность. Сент-Джеймс и Хелен могли еще хоть четверть часа спорить с ней, но Саймон видел, что их усилия будут напрасны. Найти ребенка — и найти быстро — вот главная цель. Сент-Джеймс попросил описать девочку — как она выглядела этим утром — и дать ее фотографию. Ив Боуэн ответила, что не видела дочь в это утро, она никогда не видит Шарлотту по утрам, потому что всегда уходит из дому, когда та еще спит. Но, естественно, девочка была в своей школьной форме. Наверху есть ее фотография в этой форме. Ив пошла за ней, слышно было, как она поднимается по лестнице.

— Это более чем странно, Саймон, — тихо проговорила Хелен, как только они остались одни. — Глядя на ее поведение, я готова подумать… — Она замолчала, обхватила себя руками. — Тебе не кажется несколько неестественной ее реакция на то, что случилось с Шарлоттой?

Сент-Джеймс поднялся и подошел к выставленными наградам. На них значилось имя Ив Боуэн, и все они были присуждены за выездку. Казалось вполне уместным, что она получила с дюжину или больше наград за победы в таком виде спорта. Интересно, подумалось ему, так же ли хорошо повинуются командам Ив ее подчиненные, как это, видимо, делали лошади.

— Она считает, что за этим стоит Лаксфорд, Хелен, — сказал Сент-Джеймс. — А он не причинил бы вреда девочке, единственное, что ему было бы нужно — это сокрушить ее мать. Но та, похоже, сокрушаться не намерена.

— Тем не менее вдали от любопытных глаз могла бы выказать беспокойство.

— Она политик и не собирается открывать свои карты.

— Но мы же говорим о ее дочери. Почему она ходит по улицам одна? И что ее мать делала с семи часов до настоящего времени? — Хелен указала на столик, «дипломат», документы, вынутые из него. — С трудом могу поверить, что мать похищенного ребенка — кто бы его ни похитил — может сосредоточиться на работе. Это неестественно. Все это неестественно.

— Полностью согласен. Но она прекрасно понимает, как выглядит в наших глазах. Она не достигла бы за короткое время того положения, которого достигла, если бы заранее не знала, как то или иное будет выглядеть.

Сент-Джеймс осмотрел неровный ряд фотографий, теснившихся меж трех комнатных растений на узком хромированном столе со стеклянной столешницей. Он обратил внимание на фотографии: Ив Боуэн с премьер-министром, Ив Боуэн с министром внутренних дел, Ив Боуэн в цепочке встречающих, вдоль которой идет принцесса-цесаревна.

— То или иное, — произнесла Хелен, с легкой иронией выделив использованные Сент-Джеймсом слова, — выглядит на удивление несуразно, если хочешь знать мое мнение.

Тут в замке на входной двери повернулся ключ. Открылась и закрылась дверь. Снова повернулся ключ. По плиткам пола прозвучали гулкие шаги, и в дверях гостиной остановился мужчина, около шести футов ростом, узкоплечий, худощавый. Он перевел взгляд своих темно-карих глаз с Сент-Джеймса на Хелен, но сначала промолчал. Вид у него был усталый, темно-каштановые волосы были по-мальчишески растрепаны, как будто он взъерошил их пальцами, массируя голову.

Наконец он заговорил:

— Здравствуйте. Где Ив?

— Наверху, — ответил Сент-Джеймс. — Пошла за фотографией.

— За фотографией? — Он посмотрел на Хелен, потом снова на Сент-Джеймса. Видимо, он что-то прочел по их лицам, потому что его приветливо-безразличный тон мгновенно сменился настороженным. — Что происходит? — Он задал этот вопрос с ноткой агрессии в голосе, что выдавало в нем человека которому отвечают немедленно и почтительно. Понятно, без веских причин даже министры не принимают гостей почти в полночь. Мужчина громко позвал, повернувшись к лестнице: — Ив? — И затем обратился к Сент-Джеймсу: — С кем-то что-то случилось? С Ив все в порядке? Премьер-министр не…

— Алекс, — раздался голос Ив за спиной Сент-Джеймса. Он услышал, как она быстро спускается по лестнице.

— Что происходит? — спросил у нее Алекс.

Она уклонилась от ответа, представив Хелен и Сент-Джеймса и проговорив:

— Мой муж. Александр Стоун. Сент-Джеймс не помнил, чтобы когда-нибудь читал о том, что политикесса замужем,, но когда Ив Боуэн представила своего мужа, сообразил, что, должно быть, читал, но задвинул эту информацию в пыльный уголок своей памяти, поскольку у него вряд ли прошло бы мимо сознания, что она жена Александра Стоуна. Стоун был одним из ведущих предпринимателей в стране. Основные его интересы лежали в сфере ресторанного дела, и ему принадлежало по меньшей мере полдюжины заведений высшего класса от Хаммерсмита до Холборна. Он был шеф-поваром, парнем из Ньюкасла, которому удалось избавиться от провинциального акцента на каком-то отрезке его впечатляющего восхождения — от кондитера в отеле «Браунз» до процветающего рестоатора. Стоун являл собою олицетворение идеала консервативной партии: не принадлежа к элите ни по положению, ни по образованию и, само собой, не рассчитывая на помощь правительства, он добился колоссального успеха. Он был воплощением девиза: «Все в твоих руках», и эталоном частного собственника. Короче говоря, безупречным мужем для члена парламента от консерваторов.

— Случилось кое-что, — объяснила ему Ив Боуэн, успокаивающе коснувшись его плеча. — Боюсь, Алекс, не очень приятное.

И снова Стоун посмотрел на Сент-Джеймса, потом на Хелен. Сент-Джеймс пытался осмыслить тот факт, что Ив Боуэн до сих пор не сообщила мужу о похищении своей дочери. Хелен, как он видел, тоже. На их лицах отразилась глубокая задумчивость, и Александр Стоун воспользовался моментом, чтобы рассмотреть их. Его собственное лицо побелело.

— С папой, — проговорил он. — Он умер? Сердце?

— Нет, не с твоим отцом. Алекс, Шарлотта пропала.

Его взгляд сосредоточился на жене.

— Шарлотта, — тупо повторил он. — Шарлотта. Шарли. Что?

— Ее похитили.

— Что? Когда? Что происходит?.. — с ошеломленным видом сыпал он вопросами.

— Сегодня днем. После урока музыки.

Его правая рука потянулась к растрепанным волосам, растрепала их еще больше.

— Проклятье, Ив. Какого черта? Почему ты не позвонила? Я с двух часов был в «Кускусе». Ты это знала. Почему ты мне не позвонила?

— Я не знала до семи часов. И все произошло так быстро.

— Вы из полиции, — повернулся он к Сент-Джеймсу.

— Никакой полиции, — сказала Ив. Он круто развернулся к ней.

— Ты с ума сошла? Какого черта…

— Алекс. — Голос политикессы звучал негромко и настойчиво. — Подожди, пожалуйста, на кухне. Приготовь нам, пожалуйста, ужин. Через минуту я все тебе объясню.

— Что объяснишь? — потребовал он. — Что, черт подери, здесь творится? Кто эти люди? Я хочу получить кое-какие ответы, Ив.

— И ты иx получишь. — Она снова коснулась его плеча. — Пожалуйста. Позволь мне закончить здесь. Прошу тебя.

— Не смей отсылать меня, как какого-нибудь из своих подчиненных.

— Алекс, поверь мне. Это не так. Позволь мне здесь закончить.

Стоун стремительно пошел прочь, пробормотав ругательство. Пересек гостиную, потом находившуюся за ней столовую и через распашные двери скрылся, по всей видимости, на кухне.

Ив Боуэн пристально следила за ним взглядом. За распашными дверями захлопали дверцы буфетов. Брякнули о стол кастрюли. Полилась вода. Ив протянула Сент-Джеймсу фотографию.

— Это Шарлотта.

— Мне нужно ее недельное расписание. Список подруг. Адреса тех мест, где она бывает.

Ив Боуэн кивнула, хотя было ясно, что мысленно она находится на кухне с мужем.

— Конечно, — ответила она. Вернулась к креслу, взяла со столика ручку и блокнот, волосы упали вперед, скрывая лицо.

Вопрос задала Хелен:

— Почему вы не позвонили мужу, мисс Боуэн? Когда вы поняли, что Шарлотта пропала, почему вы не позвонили?

Ив Боуэн подняла голову. Она казалась вполне собранной, словно за то время, что прошла по комнате, совладала со всеми эмоциями, которые могли ее выдать.

— Я не хочу, чтобы он стал еще одной жертвой Денниса Лаксфорда, — сказала Ив. — Мне кажется, что их и так уже достаточно.

Александр Стоун работал на кухне, кипя от гнева. Влил красное вино в смесь из оливкового масла, нарезанных помидоров, лука, петрушки и чеснока. Убавил под сковородкой огонь и, отойдя от своей оснащенной по последнему слову техники плиты к разделочному столу, молниеносно покрошил с дюжину грибных шляпок. Смахнул их в миску и вернулся к плите. Там в большой кастрюле закипала вода. От кастрюли прозрачными завитками поднимался к потолку пар, заставивший Александра вне запно вспомнить о беззащитной Шарли — она называла их перьями призрачных птиц. Когда он готовил, она придвигала к плите табуреточку для ног и болтала.

Господи боже, подумал он.

Отошел от плиты, достал из морозильника упаковку феттучине. Полностью развернув пасту, чтобы опустить в кипящую воду, он вдруг осознал, что не ощущает ладонями ее холода. Это открытие заставило его так быстро выпустить пасту из рук, что кипяток взметнулся гейзером, окропив каплями кожу. Это он почувствовал и инстинктивно отскочил от плиты, как новичок на кухне.

— Проклятье, — прошептал он. — К черту все. Проклятье.

Александр подошел к календарю, висевшему на стене рядом с телефоном. Он хотел убедиться. Может быть, он забыл оставить им свое недельное расписание, которое всегда оставлял на случай чрезвычайных обстоятельств… Но нет, в квадратике среды все написано. «Кускус». А накануне — «Скипетр». Точно так же, как завтра «Демуазель». А это значит, что никаких оправданий нет. Что у него есть факты.

— Они ушли.

Он круто развернулся. В дверях стояла Ив. Она сняла очки и устало протирала их шелковой подкладкой пиджака.

— Ты мог не готовить свежее блюдо, — сказала она, кивнув в сторону плиты. — Миссис Магуайр наверняка что-то нам оставила. Она обязательно что-то состряпала бы. Она всегда готовит… — Она оборвала себя, снова надев очки.

Для Шарлотты. Она не договорила два этих слова, потому что не могла произнести имени дочери. Упомянув имя дочери, она даст ему возможность начать разговор, к которому еще не готова. А она была отличным политиком, который прекрасно знал, как выигрывать.

Словно бы тут не шла полным ходом варка и жарка, Ив направилась к холодильнику. Алекс наблюдал, как она достает две прикрытые тарелки, в которые он уже заглянул до этого — предложенные миссис Магуайр макароны с сыром, овощная смесь и молодой картофель, щедро присыпанный паприкой.

— Боже, — произнесла Ив, глядя на склеившиеся в ком макароны, усыпанные кусками чеддера.

— Я каждый день оставляю ей что-нибудь для Шарли. Ей нужно всего лишь разогреть, но она этого не делает. «Та же лапша, только с чудным названием» — вот ее вечная присказка.

— А разве это не та же лапша?

Ив вывалила содержимое обеих тарелок в раковину. Включила измельчитель. Вода лилась и лилась, и Алекс смотрел на Ив, уставившуюся на воду. Он понимал, что та собирается с силами для предстоящего разговора. Она стояла наклонив голову и ссутулившись. Ее шея обнажилась — белая, уязвимая и умоляющая о жалости. Но Алекса она не тронула.

Он подошел к Ив, выключил измельчитель и воду. Взял жену на плечо и развернул к себе, чувствуя ладонью, как напряжено ее тело. Алекс убрал руку.

— Что случилось? — требовательно спросил он.

— Только то, что я сказала. Она исчезла по пути домой после урока музыки.

— Магуайр с ней не было?

— Как видишь, нет.

— Черт побери, Ив. Мы ведь уже это обсуждали. Если на нее нельзя положиться…

— Она думала, что Шарлотта с подругами.

— Она думала. Она там что-то думала. — Если бы домработница была здесь, он вцепился бы ей в горло. — Почему? Просто ответь мне, почему.

Ив не стала делать вид, что не поняла. Повернулась. Взяла себя за локти. Эта поза отделила ее от мужа гораздо эффективнее, чем если бы она ушла в другой конец кухни.

— Алекс, мне нужно придумать, что делать.

— О чем тут думать? — нарочито спокойно и вежливо поинтересовался он.. — Мне кажется, это простая задача из четырех действий. — Он начал загибать пальцы, начиная с большого. — Шарлотту похитили. Ты звонишь мне в ресторан. Я забираю тебя из офиса. Мы едем в полицию.

— Все не так просто.