Константин Великий. Первый христианский император

Гордии, поднявшие бунт, выросли в тепличных условиях римской провинции: они были сентиментальными домоседами, любившими покой и уют[2], и представляли собой полную противоположность Максимиану… От изнеженных мужчин, вроде Гордиев, толку меньше, чем от эмансипированной женщины, которая и Самсона может заставить поступать по ее воле. Местный африканский гарнизон подавил восстание Гордиев, а сенаторы, толкнувшие их на подобный шаг, уронили слезу сожаления о печальной участи 22 вдов и 66 детей младшего Гордия, которые потеряли своего кормильца.[3]

Сразу же после гибели Гордиев сенаторы провозгласили императорами двух людей, которые, хотя и носили этот титул, по своим воззрениям были ближе к республиканским консулам. Избрание Балбиния и Папиниана было не таким уж плохим шагом, но оно разбудило среди населения Рима определенные воспоминания. Если республике суждено было воскреснуть, то в этом необходимо было идти до самого конца. Народ начал претендовать на участие в выборах и настаивал на избрании племянника младшего Гордия цезарем.

Никто из двух императоров не признал соправителем младшего Гордия, и было непонятно, какой властью и каким статусом (если они вообще были) в данных обстоятельствах обладал цезарь. Решение этой проблемы пришлось, однако, отложить, поскольку против бунтовщиков выступил Максимиан. Но он слишком рано начал осаду Аквилеи, и боевой дух его войска был подорван из-за постоянной непогоды. До сих пор не ясно, был ли Максимиан убит своими же людьми, или он покончил с собой. Так или иначе, но он погиб.

В армии Максимиана, оставшейся без предводителя, не нашлось достойного его преемника, и она сдалась на милость победителей. Сенат торжествовал победу. Казалось, история пошла вспять. Была восстановлена республика; действуй сенаторы более разумно, и прошлое могло бы возвратиться. Однако ненужная поспешность испортила все. Сокращение налогов было осуществлено без учета целей, которые в свое время преследовало увеличение налогового бремени; затем республиканцы пошли дальше и законодательно ограничили власть армии. Тем самым они сильно превысили полномочия сената. Что еще хуже, отдельные сенаторы, которым победа придала излишнюю самоуверенность, начали борьбу с преторианцами.

Гладиаторы и борцы сенатской партии окружили лагерь преторианцев, разрушили водопровод и напали на гарнизон. Воины-профессионалы стойко держали оборону в своем укрепленном лагере… После долгих и отчаянных схваток усилиями Балбиния был заключен мир. Однако он оказался непрочным. После того как армия Максимиана вернулась в Рим, в городе сложилась сильная военная оппозиция. Преторианцы поняли, что у них есть сторонники, и перешли к действиям. Балбиний и Папиниан были убиты, и сенатская контрреволюция завершилась.

Поражение сенаторов не дало армии ни новой политики, ни нового лидера. Преторианцы посадили на пустующий трон младшего Гордия, который до этого продержался у власти несколько лет, а затем отдали власть Филипу, герою персидских войн. Однако вояка с персидской границы был совсем не тем человеком, который требовался империи. Филипа сменил на троне Деций, иллириец по происхождению, выдвиженец иллирийской армии. Однако к этому времени разногласия между сенатом и армией зашли так далеко и принесли столько бед, что само существование империи оказалось под угрозой. Натиск варваров становился все сильнее. Их набеги разоряли одну из самых богатых и процветающих провинций, и над империей нависла угроза оказаться разделенной на две части. В этих условиях избрание Деция стало «шагом вправо».

Он был настроен на решительные преобразования. Деций возродил цензуру, разрешил или, вернее, повелел сенату избрать приемлемого для себя цензора и собирался кардинально реформировать систему налогообложения и управления. Время для этого давно настало. Нам неизвестно, что он мог бы совершить, поскольку он вошел в историю не только как первый император, которому пришлось отступить перед варварами, но и как первый император, павший в сражении с ними. Он погиб в битве, а тело его так и не нашли. Его преемник Галлий был ставленником сената; и неудивительно (хотя, возможно, и печально), что Галлий заключил с варварами мир, оставив им все награбленное и всех пленных, кормил их, пока шли переговоры, а после заключения соглашения ежегодно выплачивал им контрибуцию. Поскольку варвары не соблюдали условий мирного договора, такой мир не принес римлянам ровным счетом ничего… После этого всю ответственность за происходящее, а заодно и пурпурную мантию императора принял на себя ненавидимый всеми губернатор Панноний. Он выгнал варваров из придунайских провинций и разделил деньги, предназначенные для выплаты контрибуций, между своими сторонниками. Галлий погиб в битве при Сполето, Панноний был свергнут Валерианом, цензором, избранником сената. Печальная слава Валериана превосходит даже славу Деция. Ставленник сената стал первым и единственным римским императором, который живым оказался в руках врагов. Он попал в плен к персам в 260 году.

Правление Валериана было низшей точкой падения Римской империи.

Несмотря на все преследовавшие его несчастья, Валериан не был ни дураком, ни бездельником. Если бы ему довелось умереть раньше, чем он стал императором, он бы вошел в историю как государственный деятель, сделавший, благодаря своим талантам, блестящую карьеру. Его сын Галлиен, которого он считал своим соправителем, обладал еще большими способностями. Он соединял в себе некоторые черты, которые отличали впоследствии Франциска I: был солдатом, циником, поэтом, оратором, садоводом, поваром, антикваром и притом мог получать наслаждение от бесед с философом Плотином – мало кто из нас может похвастаться такой разносторонностью. Отец и сын были ничуть не хуже всех тех, кто когда-либо занимал трон императора. Однако против несчастий, обрушившихся на Рим, бессильны оказались и эти замечательные человеческие качества. Валериан не пробыл на троне и трех лет, когда варвары захватили Дакию, лежавшую к северу от Дуная, и земли, завоеванные Траяном, перестали значиться на картах Римской империи. Через год франки начали наступление на границе, проходившей вдоль Рейна[4]. Галл иен взял на себя командование рейнской армией; помощником его был человек выдающихся способностей – Постум. В том же году алеманны, чьими предками были свевы, начали наступление на восток в верхнем течении Дуная, а персы пришли в Антиохию… Персам пришлось отступить, но они впоследствии вернулись; однако история франков оказалась гораздо сложнее. Они не могли прорваться через оборонительные заслоны, созданные Постумом по Рейну. Лишенные, таким образом, возможности вернуться домой, они двинулись на юг и захватили одну из богатейших и красивейших стран мира. Придя в Испанию, они с боями продвинулись от Пиренеев до Сеуты, а затем, погрузившись на корабли, продолжили свое «благородное» занятие в Африке… Кстати, они подорвали испанскую торговлю оловом, в результате чего были открыты корнуэльские оловянные копи, что способствовало росту благосостояния Британии… Так продолжалось 12 лет; однако истории об их триумфе не дошли до нас, потому что никто из них не вернулся домой живым. Среди «разбойничьих рассказов» эта легенда о первых франках может занять почетное место.

В самый разгар анархии, охватившей Римскую империю, Валериан и Галлиен проявляли удивительное мужество, пытаясь восстановить порядок в стране. Мало кому из людей приходилось сталкиваться с более безнадежной задачей. Валериан принялся за дело на Востоке, попытавшись отразить угрозу, исходившую от персов. Резиденция Галлиена находилась в верховьях Дуная, откуда он мог контролировать ситуацию на северных границах. Однако эта оборонительная схема рухнула, когда Постум решил взять в свои руки власть в западных провинциях. Постум стал императором в Треве и в течение нескольких лет правил Британией, Галлией и Испанией. В это же самое время некто Ингин объявил себя независимым правителем земель в нижнем течении Дуная – и под властью Галлиена остались лишь Италия, Африка и Греция. Одним из результатов этих событий стало то, что Британия, Галлия и Испания оказались надежно защищены. Постум был достойным правителем и хорошо управлял своими владениями.

Веселый цинизм Галлиена, без сомнения, сыграл ему на руку, когда вокруг него начал рушиться мир. Позиции Постума и Ингина были поначалу весьма шаткими, но они сумели удержать их; однако в результате весь натиск захватчиков обратился на Галлиена. Алеманны всей мощью обрушились на него. Вместе со своей итальянской армией он отступил через Альпы в Италию, по возможности нанося врагу ответные удары. Галл иен дошел почти до ворот Рима, и тут настал его час: он развернул свои войска, дал бой на Марне под Миланом и отбросил захватчиков за Дунай. Он не утратил оптимизма, даже когда до него дошли вести, что его отец попал в плен к персам. Позже многие его проклинали за подобное благодушие.

Кто станет винить этих обвинителей? Все предыдущие несчастья оказались лишь детской шалостью по сравнению с тем, что еще предстояло пережить. Небесный судия излил свой гнев на римлян. За потерей западных провинций, восстанием Иллирии, разграблением Северной Италии последовали волнения на Сицилии, подобие гражданской войны в Александрии и бунты в Малой Азии. Потомки простили бы Галлиена, если бы он утопился в Тибре. Но они не простили ему того, что в отчаянной ситуации он предпочел потребовать себе еще вина и продолжать сражаться. Персы, пленив Валериана, дошли до Цезарии и отступили только потому, что эта земля им не приглянулась. Однако самое страшное – нашествие готов – было еще впереди.

Постум защищал рейнские границы не с большим успехом, чем Ингин оборонял Дунай; однако, если действия Постума влияли только на ситуацию в его собственных владениях, действия Ингина имели далеко идущие последствия. С Дуная готы двинулись дальше на восток и заняли Таврию – теперешний Крым. У них были и корабли и моряки, а также, судя по всему, достоверные сведения о географии окрестных земель. Разграбив богатый азиатский город Трапезунд, готы решили опробовать водные пути, ведущие в Средиземное море.

Достигнутые успехи раззадорили их, и на следующий год они вернулись в те же места с еще большими силами. Даже потерпев поражение на море от местных жителей, готы не остановились и едва не захватили Фессалоники. Галлиен отдал поспешный приказ о незамедлительном восстановлении всех древних фортификационных сооружений в Греции, которые за несколько веков практически исчезли с лица земли. Однако до того, как этот приказ был выполнен, готы успели занять почти весь полуостров.

В Афинах на них неожиданно напало греческое войско. Клавдий, впоследствии ставший императором, начал наступление и преградил путь нескольким отрядам, которые пытались перейти через Дунай и вернуться домой. Затем подошел и сам Галлиен со своим войском. Забрав с собой все, что только было можно, из награбленного, готы на кораблях вернулись туда, откуда начали свой поход.

Теперь в Римской империи не осталось ни одного уголка, самого отдаленного и, казалось бы, безопасного, который не познал бы на себе всю силу варварского натиска. Нашествие готов на Грецию явилось завершающим штрихом этой ужасной картины… Страны столь же мирные и не привыкшие к насилию, как ныне наши родные земли, подверглись нашествиям франков, алеманнов, готов и персов или были раздираемы внутренними распрями, не менее ожесточенными. Казалось, близится конец света. Ужасающие предсказания грозили людям еще большими бедами. Начался голод, а с голодом пришли и болезни… Материальный ущерб был огромен; однако куда более серьезный удар был нанесен моральному духу людей и их вере в правителей – двум факторам, на которых, собственно, и держалась экономика. Рухнула денежная единица Римской империи, как это было с германской маркой и с русским рублем[5]. Почти в одночасье, с пугающей внезапностью цивилизованный мир погрузился во мрак почти забытого варварства.

Если у этого веселого циника не было других добродетелей, он, по крайней мере, умел не впадать в отчаяние. Когда дела складывались совсем плохо, он вел себя так, словно все было в полном порядке. Он не уступил ни йоты из своих прав императора. Когда, после 15 лет беспрестанных сражений и интриг, этот величайший оптимист в истории человечества пал под Миланом от стрелы, выпущенной неведомой рукой, он перед смертью успел назвать своим преемником Аврелия Клавдия.

Какие бы тайные махинации ни скрывались за провозглашением Клавдия императором, это был поворотный момент. Клавдий не был выдающимся человеком; очень сомнительно, что его можно назвать даже просто умным. Он не отличался особыми личными достоинствами, но обладал основным необходимым качеством – он умел мыслить как император. Некое необъяснимое и неопределенное сочетание различных черт заставляло всех остальных людей действовать заодно с ним.

Галлиен, сын ставленника сената, под давлением обстоятельств был в конечном итоге вынужден занять антисенаторскую позицию. Он сделал целью своей жизни защиту империи и сохранение ее единства и тем самым стал на сторону армии. В его правление давнее противостояние между армией и сенатом вылилось в полное устранение сенаторов от военных дел. Галлиен превратил армию в еще более изолированное и привилегированное сообщество, чем она была раньше. Это стало одной из причин открытого неприятия его сенатом… Несчастья, которые преследовали Рим в его времена, вряд ли были следствием его ошибок. Для того чтобы защитить империю от внешней угрозы и от внутреннего распада, требовалось нечто большее, чем деятельность и способности одного человека. Требовались новые структуры и новая политика, соответствующие изменившимся условиям, и одной человеческой жизни здесь оказалось недостаточно. Нужны были деньги, и безотлагательно. Приход к власти Клавдия вполне устроил сенат, который выразил удовлетворение его мужеством и решительностью.

Короткий период правления Клавдия был наполнен событиями достойными такого человека. Именно он сумел разбить союз северных племен, который нанес объединенными силами удар по границам Римской империи в год вступления Клавдия на престол. У озера Гарда он разбил алеманнов и их союзников, а затем двинулся в Иллирию и изгнал с полуострова готов. Клавдий умер от чумы, которая свирепствовала в разоренной и голодающей империи. Перед смертью он назвал своим преемником Домиция Аврелиана, которого армия послушно поставила во главе империи. Сенат, поначалу поддержавший его соперника, брата Клавдия, поспешил подчиниться.

Аврелиан был родом из крестьян и к тому же иллирийцем. Клавдий управлял империй всего два года, а Аврелиан – четыре года и восемь месяцев, и каждая неделя его правления была наполнена важнейшими событиями. За это короткое время он наголову разбил алеманнов, навел порядок на северных границах, вернул потерянные земли на востоке, подавил волнения в Египте, победил галлов и внешне вернул империю в ее нормальное состояние. Аврелиан был жестким человеком, не признающим никаких доводов, кроме необходимости; его слово становилось законом. Он, возможно, прожил бы много лет, если бы не напугал нечестного на руку помощника. В результате в 275 году под Византием он был убит.

Практически сразу все признали, что убийство Аврелиана было ошибкой. Его убийцы принесли извинения и объяснили, что их ввели в заблуждение. В результате у армии не оказалось готового кандидата на место императора. Последовало шестимесячное безвластие, в течение которого армия и сенат пристально наблюдали друг за другом.

Примечания

1

В «Истории Августов» говорится, что число сенаторов равнялось 41 – как в законах Суллы. Профессор Берри считает, что, скорее всего, их было 29.

2

Старший Гордий воспел эпоху правления Антонинов в поэме, состоящей из 30 книг. К счастью, она не сохранилась.

3

В своей книге «Общественная и экономическая история Римской империи» Ростовцев доказывает, что восстание Гордиев было инспирировано кучкой богатых людей.

4

Именно в этой войне 256 года франки впервые появились на исторической арене. Они активно действовали на ней около 600 лет, после чего исчезли так же внезапно, как и появились.

5

Стоимость динара снизилась на две трети. Иногда он падал и еще ниже. Даже в эпоху Диоклетиана египетская пшеница стоила на 15 000% дороже своей обычной цены. Конечно, это было временное и чрезвычайное явление.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.