ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Ммм… представляю, как прекрасно он целуется, – восхищенно мурлыкала подруга Ди, заводя глаза и бросая томный, полный страстного желания взгляд в сторону Хьюго.

– А ты не ошибаешься в нем? – Ди попробовала остудить воспаленное воображение Мэнди – на нее не произвела впечатления ошеломляющая мужская сексуальность Хьюго, о которой толковала подружка, его крепкая мускулистая спина и сильные руки, когда он налегал на весла лодки.

– Ну уж нет! Я не отказалась бы провести с ним часок наедине. – Ее сокурсница взволнованно дышала, игнорируя неодобрительное качание Ди головой. – О, брось, – говорила она, когда Ди равнодушно пожала плечом. – И не пытайся убедить меня, что не замечаешь, насколько он восхитителен и сексуален.

– Он очень хорошо выглядит, – спокойно согласилась Ди.

– Хорошо выглядит! Он сто, тысячу, миллион, миллиард раз хорошо выглядит. – Мэнди блаженно вздохнула. – Он живет, дышит, ходит среди нас, словно бог. Он… Боже, он смотрит на нас. Он смотрит на нас, – прошептала она исступленно, – Ди, он смотрит на нас…

– Да нет, не смотрит, он щурится, потому что солнце светит ему прямо в глаза, – опровергла ее Ди, но по какой-то причине ее сердце забилось сильнее, когда Хьюго повернул голову и окинул их взглядом. Она прекрасно поняла, что ее подруга имеет в виду, пытаясь объяснить сексуальное совершенство Хьюго.

– Боже, я умру, если он мне хоть слово скажет. Хьюго Монпельер! Мужчина… мечта. У него может быть столько девчонок, сколько захочет, но он не спит со всеми подряд, хотя и не отличается постоянством. Раз в тысячу лет выпадает возможность заговорить с ним, и даже тогда он заявляет, что у него нет времени и он страшно занят. Хьюго определенно hetero[1]. Одна из девчонок с отделения современного языкознания говорила мне, что встречалась с ним на последней студенческой вечеринке и они немного поболтали. Она сказала, что едва не испытала самый настоящий оргазм прямо у всех на глазах.

Ди отвернулась. Ее сексуальное желание было уже достаточно зрелым, но воспитание оказалось слишком старомодным. У нее случались свидания, поцелуи мальчиков, ухаживания, за ней ухаживали. Ди знала, что, когда придет любовь, она встретит ее с восторгом, но она также знала, что ее страстная натура предназначена только для защищенных семейных отношений. Случайный сексуальный эксперимент, игривое плескание в мелкой воде сексуальной любознательности не для нее. Ей нужен глубокий, опасный океан, наполненный простой, жизнеспособной первобытной страстью, полное поглощение друг другом, абсолютное доверие и совершенная любовь.

Но это вовсе не означает, что она не воспринимает могущественной ауры сильной мужской сексуальности Хьюго Монпельера, которую он нес по жизни гордо и свирепо и в то же время использовал ее, подобно щиту, оградительно и оборонительно. Ди известны были все слухи и домыслы о нем, возбужденная болтовня девчонок наполняла женским гормоном атмосферу в холле первого курса. Она слышала лихорадочные и взволнованно несдержанные фантазии ее однокурсниц, наполненные глупостями и искренними, простодушными непристойностями.

В продолжение первых двух месяцев пребывания Ди на первом курсе университета, хотя она и осталась девственницей, ее сексуальные познания увеличились до невероятных размеров, отчего она искренне впадала в шок.

Одна из женских фантазий, привлекавших внимание к Хьюго, основывалась на легенде, что он способен полностью удовлетворить сразу двух возбужденных женщин, которые готовы пойти на такой эксперимент, уверенные, что только они подходят ему.

– А ты что, не знала? Это тайная мечта каждого мужчины, – заявила одна девушка, заметив огромное удивление Ди. – Я-то знаю, – добавила она выразительно, ухмыляясь Ди, – спроси мою сестру-близнеца. Нет на свете ни одного мужчины, который не мечтал бы владеть одновременно двумя женщинами.

– Нет ни одной женщины, которая не знает этого, – сардонически пробормотала другая девчонка, случайно услышав их разговор.

Лежа на своих кроватях в студенческом общежитии, три девчонки несли чепуху о Хьюго, но ни одна из них не обсуждала это с ним. Его видели в сопровождении одной девушки, но та настойчиво твердила, что они просто друзья, хотя их уже виртуально поженили, потом его видели на студенческой вечеринке с дочерью университетского профессора, но вскоре профессорская дочка уехала в Америку, чтобы закончить учебу.

– На него открыт сезон охоты, – восторженно шептала Ди однокурсница. – И не забудь, если ты заполучишь его, мы хотим полного отчета…

Ди отказывалась петь в общем хоре. Она не была жеманницей, но… Но что? Но все эти девчачьи восторги рождали образ неприступного красавца. Нет, Хьюго никогда не назначит ей свидания. Ди решила, что просто она не его тип. Он такой популярный, на него такой огромный спрос, и для свидания он выберет кого-то другого… но кого? Ту, которая сразу же радостно прыгнет к нему в постель и будет заниматься сексом только ради секса? А вот она, Ди… Нет, они совершенно не подходят друг другу.

Три дня спустя судьба преподнесла ей сюрприз, а заодно и урок, чтобы она поняла, что ошибается в своих суждениях.

Она спокойно ехала на велосипеде по выложенной гравием дороге и вдруг потеряла контроль, когда Хьюго стремительно обходил здание с другой стороны и всем своим весом налетел на нее.

Ни ей, ни велосипеду не удалось сохранить равновесие. Хьюго ростом в шесть футов с лишком, да еще спортсмен, а она ростом в пять футов, худенькая, велосипед двенадцати лет, да еще и ломаный-переломаный – результат был неизбежен и плачевен. Велосипед почтенного возраста прискорбно лежал сам по себе, пока Хьюго оказывал первую помощь Ди.

Он ее поднял, осторожно стряхивая пыль и более чем деликатно проверяя повреждения, – все это сопровождалось извинениями. Его низкий, глухой голос заставлял чувствовать то же самое, как если бы кошка лизнула ее кожу своим шершавым язычком. Но прикосновения его рук вовсе не были шершавыми, они были такими нежными и заботливыми. Кофточка Ди, только что аккуратно застегнутая на все пуговицы, лишилась их, и джинсы были заляпаны грязью. Волосы были спутаны и растрепаны, на указательном и среднем пальцах красовались грязные царапины, в том месте, где пальцы ударились о гравий, но в остальном все было в порядке, серьезно заверила Ди хлопотавшего над нею Хьюго.

– Слава Богу, – с облегчением произнес он. – На секунду я подумал, что действительно причинил тебе серьезные повреждения.

– Это случайность. – Ди почувствовала необходимость обратить на это внимание. С его стороны великодушно было взять на себя всю вину, хотя они оба знали, что в действительности ей не следовало оказываться здесь на своем велосипеде.

– Слушай, я должен идти на встречу, но позволь мне пригласить тебя на чашку кофе? Ты же не знаешь, – сказал он серьезно, – как лучше выйти из шокового состояния.

Никаких «лучше», приняла решение Ди, несмотря на то что шок не прошел, но тот факт, что Хьюго пригласил ее на чашку кофе, должен, по-видимому, означать…

– У тебя царапины, – услышала она, когда Хьюго внезапно увидел царапины на пальцах.

– О, пустяки, – отпиралась Ди, пытаясь спрятать руку за спину – а вдруг он решит, будто у нее серьезные раны и она не в форме, чтобы идти в кофейню?

– Ничего… позволь мне осмотреть.

Прежде чем она успела остановить его, он взял ее руку и внимательно начал исследовать. У высокой Ди руки были изящные длинные и тонкие, хотя и не маленькие, и в этот момент рядом с его руками они внезапно стали выглядеть хрупкими и женственными.

Ее сердце возбужденно билось в груди, Ди наблюдала, как он заботливо счищает грязь и гравий, прилипшие к ее коже.

– Рана должна быть чистой, – пояснил он, – я освобожу ее от гравия, но…

– Хорошо, – начала Ди, а затем замолчала, не в состоянии вымолвить ни слова, не способная что-либо сделать, когда Хьюго поднес ее пальцы ко рту и медленно и осторожно начал облизывать их.

Ди чувствовала себя в предобморочном состоянии. Это наваждение, в которое невозможно поверить, – теплое, влажное, медленное, ритмичное движение ртом.

Она все-таки пыталась протестовать с помощью звука, подобного хныканью, хотя этот звук мог быть с легкостью признан одной из самых высших оценок, нежели способом протеста.

Намного позже Хьюго сказал, что он с самого начала ни в коем случае не совершал ничего сексуального. Он действительно искренне беспокоился о состоянии ее руки и среагировал быстро и профессионально, как делает это с собственными ранами. Деревенская мама именно так залечивала ему царапины, когда он был маленьким. Исцеляла порезанные пальцы и ушибы, очищая раны материнской слюной.

– Самки животных так поступают, – просто сказал ей Хьюго.

– Да, – согласилась Ди, но глаза у нее были как у испуганного олененка, – но ты не… ты не моя мама.

– Конечно, – согласился он. – Я не твоя мама. – И нежно продолжил свое дело, отряхивая ее хорошенький кружевной бюстгальтер на полной груди и скрывая темные искры страсти пристального взгляда под длинными ресницами…

Хотя на территории кампуса, где произошел этот несчастный случай, царило оживление, но все были настолько погружены в себя и заняты своими делами, что никто в округе, да и они сами не могли расслышать слабый звук потрясения, девственного удовольствия, который издала Ди, а также увидеть собственнический взгляд, которым одарил ее Хьюго в ответ. Он медленно отпустил ее пальцы, и они направились вместе, не сговариваясь, по дороге.

Встреча с Питером, на которую спешил Хьюго, была забыта.

Ди шла рядом с Хьюго, ошеломленная тем, что он вызвался проводить ее до кафе. Спутник охранял ее, шагая рядом, близко, и держался как-то властно. Велосипед Ди, как распорядился Хьюго, поставили к стене. Она не сомневалась, что заплатит кругленькую сумму той фирме, у которой взяла его в аренду, за повреждения, причиненные этой рухляди, но сейчас не беспокоилась об этом. Очень просто – в данный момент она не способна была вообще думать ни о ком и ни о чем, как, собственно, и сам Хьюго.

Хьюго выбрал кафе маленькое и темное, с густым запахом свежей фасоли и сигаретным смогом. Он проводил ее вниз по лестнице в тускло освещенный погребок, маленький столик был спрятан в настоящем алькове. Хьюго сел и закрыл Ди собой от любопытных взглядов.

Он заказал кофе-каппучино для нее и простой, черный и крепкий, для себя.

– Я пристрастился к этому кофе прошлым летом, работая добровольцем в Африке, – сказал Хьюго, когда им принесли заказ.

Достаточно простое заявление, но именно оно стало фундаментом, на котором они выстраивали свои отношения, именно эти слова пробудили их чувства – и возникла та особая близость, которую Ди, из-за своего воспитания, нашла слишком внезапной и пугающей, несмотря на страстное желание быть рядом с ним.

Намного, намного легче для нее было просто слушать его полную самоотдачи и энтузиазма речь о работе, чем признать собственное сексуальное влечение к нему.

Намного легче быть самой собой, показать себе и всем всю силу обаяния восхищенной натуры. Он задавал ей какие-то вопросы, но было видно, что он готов считаться с ее бдительной защитой, и не делал сексуальных попыток, хотя между ними явно проскакивала искра страсти, – даже официантка, которая принесла чашки с кофе, завистливо смотрела на них, а когда возвращалась на кухню, рассказывала девчонкам об опьяненной любовью парочке, сидящей за ее столиком.

Они болтали очень долго, и Питер был забыт навсегда.

– Я не хочу отпускать тебя, – сказал Хьюго, когда они вышли из кофейни и стояли вдвоем на запруженной людьми улице. – Мне так много хотелось бы рассказать тебе, я готов говорить до утра. И хочу знать о тебе все-все, начиная со дня твоего рождения.

Ди рассмеялась, зардевшись, затем улыбнулась, прежде чем запротестовать.

– О, но на это ночи будет мало. – И снова ее щеки зарделись, но не от смущения, ее кожа просто пылала. Это было что-то, ей доселе неведомое, стоило ей только подумать о возможности провести ночь с Хьюго.

Ди смотрела, как он улыбается своей мужественной, восхитительной улыбкой, и чувствовала, что эта улыбка, как острая стрела, вонзается в ее трепещущее сердце, делает его таким опасным, таким притягательным… таким… таким… сексуальным…

– Итак?.. – прошептал он.

– Я… никогда. – Она чувствовала себя запутавшейся, взволнованной и непоследовательной, борясь с собой и пытаясь что-то ответить, ощущая волнующую натянутость, возникшую между ними.

Другая, более опытная, девушка могла бы подразнить, насмешливо сказать: «Так… уговори меня», но Ди сказала совсем другое.

– Я не могу… это не для меня… – Она замолчала и покачала головой, а затем произнесла с искренним простодушием: – Мне все это не нравится.

Хьюго окинул ее быстрым, откровенным взглядом, который задержался сначала на ее губах, затем на шее и груди, а она смотрела на него, пока его глаза не вернулись к ее лицу.

– Что… никогда? – резко спросил он.

Ди набралась храбрости и выдержала тяжелый взгляд.

– Никогда, – подтвердила она.

– В племени, где я работал прошлым летом, существует традиция: пока семья девушки выбирает ей жениха, она имеет право сама выбрать для себя мужчину, который станет ее первым любовником. Считается, что женщина тем самым воздает великие почести мужчине, предпочитая его всем другим, даруя ему свою любовь и себя. Мне нравится эта традиция.

Ди почувствовала мелкую дрожь, все ее тело стало натянутым, как струна, испытывая ответное сильное желание.

– Случилось так, что один из мужчин находился в ожидании выбора, а затем, когда девушка предпочла его другому, он выкрал ее, соблазнив подарками и поцелуями.

Его голос изменился, когда он сказал ей это, становясь все глуше и глуше. Ди издала чуть хриплый звук протеста и потянулась к его губам, но Хьюго быстро предостерег ее:

– Не делай этого. Иначе мне тоже придется выкрасть – тебя. Поужинай со мной сегодня вечером. – Заметив ее сомнение, Хьюго добавил: – Тебе не о чем беспокоиться. Я не предлагаю… Мы встретимся в каком-нибудь людном месте, – серьезно говорил он, – ради безопасности нас обоих. Волнение, которое я ощущаю в твоем присутствии… – Он замолчал и тряхнул головой. – В Африке мужчины полагаются на себя, что означает быть настоящим мужчиной, его женщина – это только его женщина, которая к нему относится с необыкновенной чуткостью, а их любовь – святая, если женщина беременеет от него в первую ночь любви. Здесь, в стране высокой цивилизации, все совсем по-другому. Ты уже была в моих руках, и я знаю, что не смогу остановить себя от реакции, свойственной большинству мужчин, так называемого основного инстинкта, который я похороню так глубоко, как только это возможно, сохраню свое семя до более подходящего момента, который еще представится. Я точно знаю, что это наихудшая вещь, которая может произойти с нами сейчас… И знаю, что молодые люди совсем не думают о семье и детях, для них любовь – всего лишь приключение или развлечение. Это совсем не дело, – решительно закончил Хьюго.

Ди была потрясена его странными суждениями. Где-то в глубине души она знала свой собственный ответ на это, знала, что все, им сказанное, непомерно трогает ее, потому что все это связано с ней.

Конечно, в ее планы не входит забеременеть. Но, естественно, Ди мечтает об этом, о, как она мечтает об этом! Но она не может… ей нельзя…

– Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать тебе? – нежно задал ей вопрос Хьюго. – Ужин – это все, что я могу предложить тебе вечером, Ди, несмотря на то что это лишь маленькая доля того, что я хочу предложить тебе. Очень, очень маленькая. Итак, пожалуйста, ответь – ты поужинаешь со мной?

– Да, – просто ответила Ди.

Они распрощались, Ди, сделав крюк, вернулась домой. Позвонила в приемную своего врача, договорилась о встрече, чтобы обсудить подходящие для нее средства контрацепции. Она покрылась румянцем, когда обратилась с просьбой к секретарю в приемной, но та лишь равнодушно посмотрела на нее и без лишних вопросов назначила время.

Ди была осведомлена о том, что большинство однокурсниц пользуется различными средствами.

– Будь осторожна, а то попадешься, – грубовато сказала одна из девчонок, с которой они вместе жили, застав Ди на месте преступления, когда она рыскала по ванне в поисках коробочки, и внезапно убрала маленькую беленькую таблетку. – В конце концов, это наше тело и только мы сами имеем право решать, как поступать.

– Все верно. Но должна быть ответственность друг перед другом, – вступила в их разговор другая девчонка. – Мужчина и женщина идут по жизни рука об руку.

Рука об руку… Ди посматривала вниз: Хьюго держал ее руку в своей.

Никто не мог так ее успокоить, как удавалось ему, когда он был рядом с ней.

– Милое место, – прокомментировал он, когда Ди закрывала за ними дверь. – Должно быть, кругленькая сумма за аренду, хотя, если распределить на двоих или троих…

– Нет, по правде… мы не арендуем. Я… я купила это, – небрежно сообщила ему Ди. – Хорошее вложение капитала. Папа помог мне. Я могу пользоваться комнатой, пока не закончу учиться. Можно было бы и арендовать, но аренда растет, и цены на имущество тоже поднимаются. В общем, я подумала, что идея купить комнату выгоднее, и попросила папу позволить мне залезть в мои сбережения.

– Твои сбережения? – Хьюго бросил на нее проницательный взгляд. – Ты меня просто пугаешь. Это пахнет серьезными деньгами.

Ди остановилась и посмотрела на него, полная сомнения. Обычно она не говорила так беспечно о своих делах, но с ним чувствовала себя совершенно свободной, и, кроме того, он рассказывал ей о пансионате, где учился раньше, о других событиях своей жизни, так что Ди предположила, что финансовое положение его родителей достаточно высокое.

Сейчас же ей показалось, что она ошибалась.

– У моей семьи много земли, но денег немного, – сдержанно пояснил Хьюго, опережая ее вопрос, который явно был написан в огромных глазах. – В нашем роду полно известных людей, старинное родословное древо, которое восходит к временам завоевания Англии норманнами. Были и деньги, несомненно, но не дошли до нас, мы не богаты…

– О, отец позволил мне эту покупку, сама я не решилась бы, – попыталась оправдаться Ди, беспокоясь из-за своего признания, страшась, что оно станет яблоком раздора между ними.

– Да, я могу его понять, – мягко ответил Хьюго. – Если бы ты была моей дочерью, я тоже заботился бы о тебе. Я просто удивляюсь, как он позволил тебе жить в университете. Из того, что успел услышать о нем, могу предположить, что он предпочел бы дать тебе домашнее образование.

Ди бросила на него быстрый взгляд, чувствуя иронию, скрывающуюся за словами, которые, казалось бы, выражают симпатию.

– Возможно, отец и консервативен немного, – ответила Ди с чувством собственного достоинства. Все ее защитные инстинкты с некоторых пор, как только она заметила некоторую иронию по адресу своего отца, обострились. – Но я намного охотнее предпочту такого отца, – отца, которым восхищаюсь… и которому доверяю. Он человек… сострадания и… и чести… Его прямота, которая…

Голос Ди дрожал от переполнявших ее чувств, она была уверена, что они с Хьюго на грани ссоры, но внезапно он успокоил ее, нежно взяв за руку и извинившись.

– Прости меня… Я не предполагал… Догадывался, но ужасно ревновал, – тон его стал капризным, – и не только к твоим сбережениям…

Конечно, это вызвало у нее улыбку. Ди тихо радовалась тому, что он держит ее руку и они вместе шагают по улице.

Хьюго не сказал, куда именно они идут, но Лексминстер был довольно маленьким городком, и Ди была уверена, что скоро они окажутся в избранном им месте.

Позже она открыла еще одну способность Хьюго: он прекрасно водил машину – учился на стареньком «лендровере», принадлежавшем его бабушке. Он оттачивал свое мастерство, разъезжая вдоль высохшего, ребристого русла реки, – Ди была польщена, что Хьюго привез ее сюда в первое свидание, а она даже и не подозревала, что это за место…

Был вечер, конец ноября, когда в воздухе чувствуется дыхание первых морозов. Осень выдалась хорошая и сухая, листья все еще шуршали под ногами, и это доставляло удовольствие. Прелый запах листьев придавал пикантности свежему воздуху, а они все шли и шли по главной улице города.

Местечко, которое выбрал Хьюго и куда они направлялись, оказалось маленьким итальянским семейным ресторанчиком, приютившимся в конце узкой улочки, выходившей к речному руслу. Ди просто влюбилась в этот ресторанчик и в его хозяев. Они, сияя от счастья, выбежали навстречу, когда Хьюго и Ди подошли к их двери.

Все радостно приветствовали Хьюго, словно он был членом их семьи. Луиджи, дородный седовласый отец семейства, добродушно толкнул Хьюго в плечо, тот сморщился, изображая боль, и тряхнул рукой.

– Ничего ему не сделается, он просто буйвол, – сказал Луиджи, глядя с улыбкой в сторону Ди.

Конечно же, она смутилась, и, конечно, Белла, его жена, выразила свое осуждение восклицанием и попросила Луиджи не смущать девушку. Ди, окутанная теплой материнской защитой и заботой, заверила ее, что вовсе не обиделась на попытку Луиджи пошутить.

– Что? Ты хочешь сказать, что не считаешь меня равным по силе буйволу? – поддразнил Хьюго Беллу и засучил рукава, выставив напоказ упругие мышцы.

– Важны не эти мышцы, а совсем другие, – ухмыльнулся Луиджи. – Не так ли, дорогая? – спросил он свою разгневанную жену.

Ди наблюдала за этой сценой со смесью восхищения и неловкости. Луиджи был невысок, да и сама Белла была небольшого роста, оба полненькие и кругленькие, очень, кажется, счастливые и довольные своим браком. Ди вовсе не обиделась на шуточки Луиджи по поводу мужской привлекательности Хьюго, потому что хозяин ресторанчика гордился им, словно тот был его сыном, гордился его сексуальностью, как своей, и это была простая, искренняя гордость, в этом не было ничего оскорбительного или похотливого.

– Она красавица, очень милая, – одобрительно говорил он Хьюго после того, как оценил Ди мужским взглядом. В его глазах прыгали веселые чертики.

– Да, это действительно так, и она моя красавица, – смеясь, ответил Хьюго.

Это был один из самых лучших, волшебных вечеров в жизни Ди.

Она ела и пила с огромным аппетитом, что было совершенно несвойственно ей. Хьюго, как она заметила, во время трапезы был предельно осторожен с употреблением спиртного и внимательно ухаживал за Ди. В эти моменты она чувствовала по отношению к себе такую… защиту, такую нежность… такую любовь. Такую любовь.

Ди тогда и не сомневалась, что это была любовь. Сама она полюбила Хьюго в тот момент, как он поднял ее с земли, в этом Ди не сомневалась, и такого пьянящего, возбуждающего, сильного чувства она никогда не испытывала.

Было уже поздно, когда они покидали ресторан. Обещанный прогнозом мороз прихватил землю и деревья, и когда Ди выдохнула немного воздуха, он мгновенно превратился в пар, пронизывающий ветер обжигал лицо.

– О, холодно, – заявила Ди, кутаясь в свое пальто.

– Ммм… иди сюда, – позвал Хьюго, обнимая ее и прижимая к себе так сильно, насколько это было возможно.

Счастливо прижавшись к нему, Ди засмеялась, когда он засунул ладони в ее карманы.

– Ага… на самом деле ты хотел погреть свои руки, – поддразнила она.

– Ошибаешься, – сухо поправил ее Хьюго, – чего я действительно хочу, так это согреться рядом с тобой в кровати, согревать тебя своим телом, руками, губами. Кто-нибудь любил тебя так, Ди? Кто-нибудь так касался тебя… целовал?

– Конечно, да, – пискнула Ди с негодованием. То, что она девственница, вовсе не означает, что ее игнорировали. – В прошлом году я была на вечеринке… – Она заметила небольшое облачко пара и догадалась, что Хьюго тихо смеется.

– О, поцелуй на вечеринке – это не совсем тот поцелуй, который я имел в виду. Я имел в виду другое. Кто-нибудь целовал тебя, сокровенно лаская тело, исследуя его руками и языком, делал ли это кто-нибудь?

Ди неистово зажала руками уши, разрываясь между потрясением и застенчивостью. Она понимала, что Хьюго решил, конечно, будто именно он подходит для ее первого интимного эксперимента. Что ж, Хьюго совершенно прав…

– Я возьму это на себя или нет? – спросил он, по-прежнему улыбаясь, и Ди услышала в его голосе хрипотцу. Она могла бы и возразить, но ведь Хьюго хочет касаться ее, ласкать, попробовать ее вкус. Сердце глухо стучало. Ди чувствовала головокружение от волнения и эйфорию, что подстегивало желание и любопытство. – О, это понравится нам обоим. – Хьюго тяжело вздохнул, слегка подтолкнув ее, и, проворно схватив в охапку, потащил на более темную сторону улицы.

Нет, Ди даже не пыталась сопротивляться, она вообще не могла ничего сделать несколькими секундами позже, когда Хьюго скользнул руками под пальто, крепко обхватив ее тело. Ди просто задохнулась. Их первый поцелуй был нежным, взволнованным, страстным, их губы были голодными и ненасытными, их тела напряженно желали друг друга. Руки Хьюго по-прежнему находились под ее пальто, но он не делал ничего больше, что немного удивило Ди.

– Я не осмеливаюсь, – сказал он грубовато, его голос был еле слышен из-за поцелуев. – Только Бог знает, как я хочу, но если сделаю это сейчас… Помнишь, что я сказал сегодня днем?

– О… о ребенке? – нетвердо предположила Ди.

– Нет, не совсем.

Хьюго тяжело дышал, еще крепче прижимая ее тело к своему и быстро расстегивая свое пальто. Ди почувствовала его сильное возбуждение. И тут же ощутила, что ее тело словно ожило, обнаруживая способность к сексуальной отзывчивости, – Ди и не предполагала, что обладает ею.

Подруги Ди страстно желали разделить с ним постель. Эта мысль зажгла тепло внутри нее, но в то же время пробудила чувство решимости и женской ревности. Неужели, думалось, кто-то посмеет увести ее мужчину? Эти примитивные эмоции смутили Ди.

– В чем дело? Что-то не так?.. – спросил Хьюго. Он улыбнулся, нежно придвигая лицо Ди к своему.

– Я просто подумала о других девушках и почувствовала ревность, – искренне призналась Ди.

– Какие девушки? – недоуменно спросил Хьюго. – Нет никаких девушек, уверяю тебя, – добавил он осипшим голосом. – Я никогда не подам тебе повода для ревности. Не смогу, не посмею причинить тебе боль.

– Верю, – сказала Ди, но не смогла не съязвить: – Все-таки я рада, что у меня нет сестры-близнеца…

– Что?.. Ди улыбнулась и тряхнула головой, отказываясь объяснять. Она и представить себе не могла, что сумеет делить Хьюго с другой женщиной, в кровати или нет. Нет, ни в коем случае.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Дольше месяца они повсюду были вместе, прежде чем произошло то, что должно было произойти, хотя Ди знала, что каждый, кто видел их вдвоем, вряд ли в это поверит.

Ди не говорила никому, в том числе и друзьям, была ли она близка с Хьюго, умолчала даже об их обеде, но в течение недели все так часто встречали их вместе, что казалось, никаких объяснений и не требуется.

– Понимаешь, я хочу быть уверенным, даже если кто-нибудь попытается заигрывать с тобой, что ты моя, – твердил Хьюго, оправдывая себя.