ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Сара, к своему изумлению, впервые за долгое время хорошо выспалась. Проснувшись, она обнаружила, что часы показывают больше восьми, и решила, что будильник сломался, но потом отнесла свой глубокий и освеживший ее сон на счет деревенского воздуха. Она спустилась вниз, приготовила кружку ароматного кофе и вдруг подумала, не вечер ли, проведенный со Стюартом Делани, способствовал столь спокойному сну без сновидений?

Стюарт Делани... Отставив кружку, она слегка нахмурила брови. Вчера он был так добр и сострадателен. Но если бы она по глупости не потеряла сознание, то, уж конечно, не позволила бы ему проявить эти качества. На самом деле, как ей пришлось признаться самой себе, все годы любви и обожания Иэна привели к тому, что она абсолютно сознательно создала внутри себя преграды, никого близко не подпускающие – не только мужчин, но и вообще людей. А сделала она это потому, что твердо знала: ее настоящие друзья, которым она небезразлична, попытаются убедить ее не сосредоточивать всю свою жизнь на Иэне. Ведь совершенно очевидно, что он не отвечает на ее чувства, и поэтому надо попробовать переключиться на других.

Неужели она сознательно избрала такую линию поведения, уверовала, что, чем меньше знакомых будет знать о ее чувствах к Иэну, тем меньше будет порицания с чьей-либо стороны по поводу ее поступков и напрасно растрачиваемой жизни? Напрасно растрачиваемой жизни? Неужели это действительно так, неужели все годы любви к Иэну, ожидания, желания, надежды были пустой тратой времени? Закусив нижнюю губу, Сара в тревоге размышляла об этом. Все было бы именно так, если бы она не вынесла урока из этих переживаний, не признала бы саморазрушительности своего поведения и не обезопасила бы себя от повторения подобной глупости.

Значит, надо начинать прямо сейчас, сегодня, с настоящего момента, и устремить свою жизнь в будущее, а не в прошлое.

Она признала, что Иэн никогда не полюбил бы ее и никогда не настал бы день, даже если бы не существовало Анны, когда он взглянул бы на нее с той особенной ослепительной улыбкой, от которой у нее неизменно падало сердце, чувствовалась слабость во всем теле и все кругом приобретало совершенно иной, более глубокий и теплый, оттенок и особое значение.

Глаза Сары наполнились слезами, а сердце бешено забилось от знакомого ощущения невыразимой боли. Слезами тут не поможешь – они только разбередят душу. Она убежала домой от Иэна и от воспоминаний, а не для того, чтобы сосредоточиваться на них и поддаваться саморазрушительному желанию купаться в жалости к себе.

Слава Богу, что она приняла предложение Стюарта Делани ознакомиться с его делами, подумала Сара, допивая кофе. Она раньше ничего не знала о выращивании деревьев, кроме того, что одно время лесные инвестиции были популярны, ибо таким образом предприимчивые бизнесмены укрывались от налогов.

Увлечения Стюарта Делани были иного свойства. Прошлым вечером он говорил о необходимости приостановить лесопосадки в теперешнем их виде, который он считал чуждым для большей части Великобритании. Вместо этого надо пересаживать тщательно отобранные породы местных широколистных деревьев. Она поняла, что его дело было для него не просто средством к существованию, а чем-то большим, захватившим и его душу.

Сару озадачило и удивило то, что ей хочется снова увидеть Стюарта Делани. С ним было так легко и время бежало так быстро! Подъехать к нему или позвонить? Они ведь не оговорили время встречи. Она решила просто подъехать, так как не знала номера его телефона. Сара подняла телефонную трубку и набрала номер сестры, волнуясь, как она там и ее новорожденный, если он уже появился на свет. В трубке сразу прозвучал мамин голос:

– Сара, это ты? А я уже начала беспокоиться, так как раз десять звонила тебе домой, а потом в контору Иэна. И ни один номер не отвечал. Где ты? Что-то случилось?..

– Мама, я здесь, дома. Я приехала вчера вечером. Мне следовало бы сразу позвонить, но... В общем, к счастью, ваш новый сосед случайно проезжал мимо и объяснил, что позвонил Дэвид и вы уехали туда, к Джекки. Как она? И как малыш?

– Джекки чувствует себя хорошо. Немного потрясена, конечно. Ведь ей еще оставался месяц. И малыш тоже в порядке. Это девочка, так что представляешь, в каком она восторге и Дэвид тоже, после двух-то парней. Решили назвать малышку Джессикой. Они обе пробудут в больнице еще несколько дней из предосторожности, поэтому мы с отцом останемся здесь по крайней мере еще на неделю.

На неделю. Сара покусала губы и сморщилась от боли: последнее время она слишком часто их кусала и они распухли.

– Не возражаешь, если я останусь до вашего возвращения?

– Конечно, нет, – обрадовалась мама. – Это твой дом, дорогая, и ты это знаешь. У тебя выходные? – Она помолчала, а потом спросила с материнским беспокойством: – Сара, ты не заболела?

– Да нет, все хорошо, – твердым голосом соврала Сара. Еще будет время сообщить родителям о своем решении оставить работу у Иэна, когда они вернутся домой.

Хотя эта тема никогда не обсуждалась, Сара подозревала, что мама догадывается о ее чувствах к Иэну и будет рада, что Сара приняла решение уйти от него, особенно после того, как узнает, что он женится.

Обсуждать со своими родными Анну с ее жестокими откровениями Сара не могла и не хотела. В конце концов, одной из причин ее приезда домой было желание уйти от любопытных расспросов друзей, их добрых, но от этого не менее для нее болезненных попыток узнать, что случилось и почему она уволилась.

Сара поговорила также с возбужденными от рождения сестрички племянниками и не менее потрясенным и от этого растерянным и запинающимся зятем.

Только она положила трубку, как раздался звонок. Она автоматически ответила, полагая, что это кто-то спрашивает родителей, но, к своему удивлению, услышала на другом конце провода голос Стюарта Делани:

– Я сейчас вспомнил, что вчера вечером мы не условились, когда встретимся. Мне надо поехать в деревню, и я хотел предложить захватить вас с собой на обратном пути, если это вам удобно.

Сара хотела было возразить, мол, не стоит этого делать, она сама доедет до замка, но потом поняла, что глупо использовать две машины, когда он все равно поедет мимо ее дома. Поэтому она подавила желание подчеркнуть свою независимость и способность самой позаботиться о себе и сказала:

– Хорошо, если это вас не обременит...

– Я бы не предлагал, если бы это меня обременило.

Его ответ несколько удивил ее, так как она не привыкла к подобной прямоте. Иэн никогда не был так прямолинеен. Иэн... Иэн... У нее перехватило горло, она с трудом проглотила слюну, вслушиваясь в глубокий, резковатый голос Стюарта Делани, пока он говорил, в какое время заедет за ней.

– Я буду ждать, – вежливо ответила она.

– И я тоже.

Непонятно почему, но это его замечание породило у нее необычную реакцию: трепетное, безрассудное чувство ожидания и волнения тут же сменилось острым чувством страха, предупреждающим об опасности. Господи, ну чего она испугалась? Не Стюарта же Делани? Она и забыла, с кем еще чувствовала себя так легко, как с ним. Положив трубку и поразмыслив, она решила, что, вероятно, именно тот факт, что ей было так легко с ним, и насторожил ее. В ее теперешнем состоянии не хватало еще увлечься другим мужчиной. Увлечься? Стюартом Делани? Человеком, которого до вчерашнего вечера она не знала? Это нелепо и невозможно. А потом, как она может опасаться увлечься кем-либо, когда все еще любит Иэна? Она просто глупо себя ведет, слишком осторожна и ищет проблемы там, где их нет.

Нет, Стюарта Делани не надо бояться. Он так же, как и она, пережил агонию отвергнутой любви и так же, как она, всячески постарается избегать увлечения кем-либо. Интересно, давно ли закончился его роман. Стюарт очень привлекательный мужчина. Конечно, он не так красив, как Иэн, но тем не менее весьма привлекателен для тех женщин, которым нравятся крепкие, сильные мужчины. Оставался ли он с тех пор один? Мужчины труднее переносят одиночество, чем женщины. Они с Иэном никогда не были любовниками, но ведь ни один мужчина не был ее любовником, со злостью подумала Сара. Ее это не волновало, пока она заставляла себя надеяться, что однажды Иэн бросит на нее взгляд, полный желания и любви. Но теперь, когда она посмотрела правде в глаза...

Ей двадцать девять лет, и она... девственница. Сара криво усмехнулась. Что тут скажешь? Что она сожалеет, что не имела возможности познать мужчину? Если и так, то разве это настолько уж плохо? Она понимала, что в двадцать девять лет, будучи зрелым человеком, эмоционально труднее рассматривать связь только с чисто физической точки зрения. Она сознавала, что общественные взгляды изменились и на случайную связь стали смотреть более разборчиво и осторожно, но и ее собственная сдержанность и подавление природных инстинктов говорили ей, что она никогда не сможет с легкостью вступить в половую связь с мужчиной, если не будут вовлечены ее ум и чувства. Труднее вступить в связь? Сара мрачно улыбнулась. Если по правде, то для нее это невозможно. А это означает, что если она не готова последовать совету Маргарет и поискать приятного, схожих с ней взглядов человека, с которым она устроит жизнь, то маловероятно, что у нее появится возможность завести семью и столь желанных детей. Случайная связь не для нее. Это приведет к беременности и к появлению ребенка, который будет только ее. Что касается того, чтобы влюбиться... Разве такое возможно? Она влюбилась в Иэна, и вот к чему это привело. Даже если ей когда-нибудь и удастся разлюбить его...

Сара вздохнула. Надо отвлечься от мрачных мыслей и подумать о менее волнующих вещах. Интересно, а какой выход нашел Стюарт Делани, чтобы облегчить душевную боль? Возможно, он даже даст ей совет. С удивлением Сара отметила, что она, всегда оберегающая свою личную жизнь и испытывающая трудности в общении с представителями противоположного пола, с легкостью собирается обсуждать свое положение со Стюартом Делани. Наверное, это происходит оттого, что столько барьеров уже преодолено с момента их первой встречи и ей кажется, что она знает его дольше и ближе, чем на самом деле. Глядя на часы, Сара отметила про себя, что ждет встречи с ним и волнуется, прислушиваясь, не подъезжает ли его машина.

Когда Стюарт приехал на несколько минут раньше, чем обещал, Сара слегка удивилась. Иэн никогда никуда не приходил заранее – наоборот, постоянно опаздывал, сглаживая обиду очаровывающей, извиняющейся улыбкой, и все же почему-то человек, ожидавший Иэна, чувствовал, что ему дают понять, что он не представляет собой ничего особенного и недостоин того, чтобы к нему приходили вовремя. Сара взяла жакет и сумку и с горечью подумала: а заставлял ли он Анну когда-нибудь ждать? Это казалось сомнительным – Анна не была тем типом женщин, которые станут ждать любого мужчину.

Запирая за собой дверь, Сара вдруг подумала о том, как хорошо эта пара подходила друг другу в своем эгоизме. Эта мысль шокировала ее, так как она и представить себе не могла, что ей в голову придет подобная ересь. Ни разу за те годы, что она работала у Иэна и любила его, она не позволила себе покритиковать свое божество даже в самых сокровенных тайниках изболевшегося сердца. А вот сейчас она это делает, и находит, что это совсем не трудно. Сара с неохотой, но признала, что если бы она не любила Иэна так сильно, то могла бы испытывать к нему почти... неприязнь и презрение. Если убрать обманчивое впечатление от его ослепительной красоты и шарма – а это, как она начинала понимать, было всего лишь внешним лоском, – что же оставалось? Очень эгоистичный, занятый сам собой человек, характер и индивидуальность которого скорее отталкивали, чем привлекали. Это открытие было неприятным. Она никогда не считала себя настолько глупой, чтобы придавать чрезмерную важность внешности. Личность, ее теплота, умение отвечать на чувства другого человека – вот что имело значение. А теперь она допускала, что если бы Иэн не был так красив... И нечего постоянно напоминать себе, что она была девятнадцатилетней впечатлительной девчонкой, когда встретила его. Ей уже давно не девятнадцать.

– Что-нибудь случилось? – в голосе Стюарта звучала тревога. Он открыл ворота и шел по дорожке. Сара отрицательно покачала головой. – Слава Богу. Я вдруг подумал, что у вас плохие новости. – Она недоумевающе посмотрела, и он пояснил: – От вашей мамы... или сестры.

Сара покраснела.

– Нет, нет. Сестра с малышкой – родилась девочка – чувствуют себя отлично, хотя мама с папой побудут там еще немного. Я должна завтра поехать в Ладлоу купить поздравительную открытку и подарок для малышки. Они хотят назвать ее Джессикой.

– Красивое имя, – одобрил Стюарт. – А Дэвид доволен?

– Вне себя от радости. Он очень хотел дочку.

– Мудрый человек. Должен признать, что всегда жаждал иметь парочку дочек с волосами, завязанными в хвостик, и серьезными глазами. Я не против и сыновей. – Он искоса посмотрел на нее. – Не только женщины страдают от желания произвести на свет себе подобных, когда им к тридцати. Мужчины также мучаются.

Сара с удивлением посмотрела на него.

– Вы хотите иметь детей?

Иэн в свои тридцать с небольшим любил рассуждать о том, что дети – досадная помеха для его образа жизни. И Сара поэтому решила, что большинство неженатых тридцатилетних мужчин должны думать именно так.

– Очень, а вы?

Прямота его ответа и последовавшего вопроса несколько ошеломила ее. Хоть она и чувствовала себя абсолютно спокойно со Стюартом, его откровенность все еще удивляла ее.

– Да, конечно, – немного смущаясь, ответила Сара. Она замолчала, но потом напомнила себе, что нет нужды скрывать свои самые сокровенные мысли от Стюарта, как от Иэна, и продолжила: – Когда я уезжала из Лондона, моя соседка, близкая подруга, посоветовала мне подумать о том, чтобы выйти замуж за человека, который разделял бы мою любовь к детям. Она утверждала, что сама поступила именно так. Она страстно жаждала ребенка и, когда встретила Бена и поняла, что у них много общего, вышла за него замуж, скорее зная, что он станет хорошим отцом их детям, а не потому, что была безумно влюблена в него. У них в итоге все закончилось очень хорошо, и теперь моя подруга нежно любит своего мужа и отца своих детей.

– Ммм. На первый взгляд и исходя из современных представлений, это выглядит хладнокровной сделкой, и тем не менее не так давно браки устраивались родителями или родственниками по причинам, далеким от чувств, которые питали друг к другу заинтересованные стороны. И среди них случались удачные.

– Вероятно, это происходило из-за ограниченности выбора. Разводы не разрешались, и нелюбящие супруги вынуждены были жить вместе. Конечно, тогда в любом слое общества муж и жена проводили друг с другом гораздо больше времени, чем сейчас. Семьи играли в жизни людей намного более значительную роль. Только что поженившиеся пары были окружены заботой и советом не только родителей, братьев и сестер, но и обширным кланом тетей и дядей, кузенов и кузин.

– Да, это так. А вы не решили последовать совету вашей подруги?

Сара остановилась у «лендровера».

– С одной стороны, да. Но с другой... – она слегка пожала плечами. – Я очень хочу иметь детей... очень, и всегда хотела. Но выйти замуж за человека, которого не любишь...

– У любви много различных степеней. – (Она удивленно уставилась на Стюарта.) – Возможно, это звучит цинично, но мне кажется, что самая надежная и прочная основа для стабильных отношений между мужчиной и женщиной не обязательно зиждется на эйфорическом и зачастую нереальном состоянии, которое мы называем «быть влюбленным».

Взаимопонимание, общие цели, уважение, разделяемое друг другом чувство юмора, по-моему, могут способствовать удачному союзу. Саре этот пассаж не совсем понравился, она запротестовала:

– А как же желание, страсть? Ведь...

Он стоял так близко, что она увидела, как потемнели и заблестели его золотисто-карие глаза. От этого у нее по телу вдруг пробежала непонятная дрожь, ее бросило в жар, она покраснела, испытывая неловкость и ужас от такой реакции на его взгляд.

С какой стати она затрагивает подобные темы с едва знакомым человеком? С Иэном она и не помышляла говорить о таких вещах. Да с ним и немыслимо было об этом упомянуть.

– Возможно испытать страсть и без любви, но строить постоянные отношения только на физических потребностях... Лично для себя я этого не приемлю. Тем не менее я согласен, что существует страсть, но, как и любовь, она имеет много различных форм и оттенков. Что такое страсть? Пары, для которых секс – важнейшая часть их связи, скажут, что секс – это и есть страсть, но у других пар, хотя они этого могут и не признавать, страсть определяется деньгами, положением в обществе, даже желанием иметь детей, и на этих страстных желаниях фокусируются их отношения. Для меня брак, основанный на общих целях, взаимном доверии и уважении, обоюдном желании сделать все, чтобы такие отношения развивались, плюс общее желание иметь детей, более важен, чем страстный и захватывающий секс. И не имеет значения, какой соблазнительной может иногда казаться страсть.

– Но если вы так хотите иметь детей, то почему...

Сара не закончила. Как она могла так быстро забыть, что Стюарт тоже потерял любимого человека?!

– Почему я не женился? – закончил он за нее, тактично облегчив ее смущение. – Вероятно, потому, что не встретил подходящую женщину. Не легко выйти замуж за человека с такой работой, как у меня. Она отнимает много времени, поглощает целиком, а оплачивается весьма скудно. Деревья требуют постоянного внимания даже при наличии опытного и хорошо обученного персонала. Выходные – это роскошь, которую я просто не могу себе позволить. Должна быть женщина особого склада, чтобы принять те ограничения личной свободы, которые накладывает моя работа. Одной из причин, почему я переехал сюда, было, помимо всего прочего, то обстоятельство, что прежнее место постепенно урбанизировалось и найти рабочих становилось все труднее. Ребята, с желанием работавшие на воздухе летом при хорошей погоде, не очень-то хотели работать вне помещения зимой. Мне показалось разумным перебраться в провинцию, где легче найти людей для такой работы.

Стюарт улыбнулся Саре, подсадил ее в «лендровер» и захлопнул дверцу. Обойдя кругом, он взобрался на водительское место, завел мотор и продолжил:

– Трудность представляет не только уход и содержание деревьев, пока они растут. Их надо выращивать таким образом, чтобы, когда необходимо, можно было их выкопать с основательным комом земли, окружающим корни. Это не просто, когда речь идет о почти взрослом дереве, достигшем восьмидесяти футов в высоту и веса в пару тонн. Существует еще проблема соответствующего ухода после продажи, чтобы заново пересаженное дерево не погибло. Из-за нерадивости новых владельцев я потерял несколько деревьев. Не могу передать, как это ранит душу. Я не выношу, когда здоровое дерево погибает от полнейшего невежества и небрежности, особенно когда знаю, что оно могло бы выжить и вырасти.

От переполнявших его чувств Стюарт говорил глухим хриплым голосом.

Он действительно любит все живое, подумала Сара, и если он так относится к каким-то деревьям, то каким же заботливым отцом он может быть! Удивительно легко было мысленно представить себе следующую картину: Стюарт с двумя маленькими девочками и двумя мальчиками, рядом с ними улыбающаяся счастливая мать. Отчего женщина, которую он любил, отвергла его? Если бы она, Сара, была любима человеком, похожим на Стюарта... На Стюарта? Но она любит Иэна, а он разительно отличается от Стюарта. Это просто нелепо, упрекнула себя Сара. Стюарт переключил скорость и повернул на дорожку к замку. Сара решила, что от душевных травм последних дней она приписывает Стюарту все добродетели, которыми не обладал Иэн. Одно дело – видеть его достоинства, посмеялась над собой Сара, но представить его отцом четверых детей – совсем другое.

– Я еще не пользуюсь главным входом, – извинился Стюарт, остановив «лендровер» на вымощенном булыжником дворе. – Вообще, что касается дома, то боюсь, у меня просто не было времени заняться им как следует. Я купил его из-за земли – дом имел второстепенное значение, и я даже хорошенько его не осмотрел. Я и не представлял, какой он огромный, пока не переехал.

– Что же, он может вместить большую семью, – пробормотала Сара и добавила шутливо: – Очень большую.

Стюарт, повернувшись, взглянул на нее.

– Конечно, – согласился он, – дом достаточно вместителен для настоящего семейного клана.

Они оба рассмеялись, а Сара подумала, что с Иэном так разговаривать было бы невозможно. Юмор Иэна был порой язвительным, иногда злым, беспощадным к слабостям друзей и знакомых. Он оценивал людей по собственной шкале ценностей, а она большей частью состояла из популярных газетных и публичных шуток, понятных только посвященным в «свой» круг.

– Между прочим, я хотел спросить, вы еще не передумали бросить взгляд на хаос из моих документов? Вы вчера говорили...

– Обязательно. Буду только рада, – подхватила Сара. – Вот мне и есть чем заняться до приезда мамы с папой.

– Потребуется немало времени, чтобы показать вам, чем же я занимаюсь. Надеюсь, мне удастся убедить вас остаться на ленч. На этот раз без даров миссис Гиббонс. Я купил кое-что сегодня утром. Только не знаю, любите ли вы свежего лосося.

– Обожаю, – заверила его Сара. – А еще я бы очень хотела посмотреть дом, если это не слишком назойливо с моей стороны.

– Вовсе нет, – в свою очередь любезно заверил ее Стюарт. – Хотя предупреждаю: это не картинки из журнала «Дом и сад».

Сара рассмеялась.

– Вот и хорошо, а то из-за совершенства других я постоянно чувствую себя ужасно незначительной.

– Как я вас понимаю! – Стюарт открыл дверцу машины со своей стороны. Сара хотела сделать то же самое, но он остановил ее: – Подождите. Тут слишком высоко спрыгивать. Я обойду вокруг и помогу вам.

Сара могла бы возразить, что она привыкла вылезать из «лендровера» с тех пор, как доросла до отцовского колена, но почему-то удержалась и промолчала.

Было что-то несомненно приятное, особенно после едких и жестоких замечаний Анны относительно отсутствия у нее сексуальной привлекательности и женственности, иметь рядом мужчину, который любезно помогает ей выйти из машины, даже если в этом нет небходимости. Она почувствовала себя хрупкой и нежной, хотя и хорошо знала, что таковой не была. Сара ощутила себя женщиной, и это поразило ее. Иэн никогда не давал ей этого понять, а других мужчин у нее из-за него и не могло быть.

Она улыбнулась Стюарту, пока он открывал для нее дверцу и отстегивал ремень, чтобы она могла выбраться из «лендровера». Сара полагала, что он просто подаст руку, о которую она сможет опереться, ступая на землю, и вздрогнула от неожиданности, когда он протянул обе руки и крепко обхватил ее за талию.

Когда он нагнулся к ней, то их глаза оказались на одном уровне. У него они были теплого темно-золотистого цвета с рыжевато-коричневым оттенком. Это были глаза настоящего мужчины, несмотря на густо обрамлявшие их длинные темные ресницы, и они были очень проницательные. Эти глаза, казалось, отметили ее мгновенное потрясение от ощущения его рук на ее теле, их тепла даже сквозь джинсы и рубашку. С болью в сердце она подумала, что ни разу в жизни мужчина не держал ее так, чтобы это послужило началом более интимного объятия, и ни разу она не испытала чувственного напряжения от сознания того, что мужские руки, обхватывающие ее талию, вскоре скользнут вверх, коснутся груди, и что голова мужчины склонится к ней так близко, и они сомкнут губы в любовном поцелуе.

Любовный поцелуй? Не в состоянии отвести глаза, она посмотрела на его рот. Сердце отчаянно колотилось, дыхание стало порывистым. Ошеломившая ее чувственность и ощущение его как мужчины пронзили Сару насквозь и застали врасплох. Она начала дрожать от незнакомого напряжения во всем теле, от острого, болезненного желания, которое родилось внутри и так стремительно подчинило себе все нервы, что она не успела овладеть собой. Сара закрыла глаза, чувствуя тошноту от внезапности происходящего и от отвращения к самой себе.

– Сара... Вам плохо?

Она открыла глаза.

– Я... я...

– Вы дрожите, – он произнес это почти как обвинение, а руки крепче сжали ее талию.

Что она могла сказать и что объяснить? Невозможно рассказать мужчине, каким бы приятным он ни был, что ты дрожишь оттого, что твое тело постыдно потянулось к нему в приступе желания, а твой мозг не в состоянии контролировать чувства. Ее тело тянулось к нему, соски напряглись и сделались тугими, живот сжался от ощущения, которое она едва ли когда испытывала. Как сказать ему об этом? Как сказать, что когда она смотрела на его рот, то в своем ужасном безумстве не только представила, что она ощущает его губы на своих губах, но почти наклонилась к нему, выдавая свое физическое желание, болезненную необходимость поцеловать его?