ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Вере! Я и не знал, что ты приехал, пока Сади не сказала мне. Я ожидал увидеть тебя только завтра, – сказал Дракс, обнимая брата.

Он уже представил себе довольную и снисходительную улыбку Вере, когда тот услышит, что он принял его мудрый совет и хочет сам жениться на Сади. Но ему не хотелось говорить об этом сейчас. Первый раз в жизни Дракс почувствовал необходимость отделить себя от своего брата. Конечно, какая-то его часть просто рвалась сообщить не только Вере, но и всей стране, что он нашел женщину, с которой хотел бы прожить всю свою жизнь. Но другая его часть хотела держать любовь к Сади в тайне, пока они привыкнут к ощущению, что мир слегка пошатнулся под их ногами, и достигнут взаимной опоры и поддержки в устрашающей непостижимости взаимной любви. Правда заключалась и в том, что эта часть так ревниво оберегала Сади и их отношения, что в тот момент он не хотел делиться своим чувством ни с кем, кроме самой Сади.

– А я уже собирался сам тебя найти, Дракс. Знаешь, я хочу перед тобой извиниться. Сади просто очаровательна. Совершенно неотразима. Восхитительна, – произнес Вере так мягко и проникновенно, что Дракс почувствовал, как внутри у него все перевернулось.

Вере нашел Сади привлекательной? Она понравилась ему? Он даже забыл и думать о том, что это может случиться. Но почему нет? Почему Вере, так же как и ему, в конце концов, не признать, насколько она хороша?

– Изумительная молодая женщина, – продолжал Вере свои дифирамбы. – Ты был прав, что привез ее сюда. Из нее действительно может получиться просто замечательная жена.

Вере с улыбкой внимательно смотрел на Дракса, которому сейчас меньше всего на свете хотелось улыбаться. Скорее он чувствовал, что готов убить своего брата. Но в чем он мог упрекнуть Вере? Ведь он сам, по собственной глупости предложил брату жениться на ней. Он сам виноват, что так долго не отдавал себе отчета в чувствах, возникших с той самой минуты, как только он увидел ее. Гордость помешала ему признать, что он просто потерял голову от любви к ней. Ему надо было сразу сказать Вере, что он нашел не временную жену для него, а постоянную и единственную жену для себя.

– Дракс? – с беспокойством спросил Вере. – Что-то случилось?

– Ничего, – быстро ответил он. – Как ты и сказал, она будет замечательной женой, – его голос звучал глухо и напряженно.

– Мне кажется, ты что-то не очень доволен, что я согласился с тобой. Я ожидал от тебя другой реакции; – с легкой иронией заметил Вере.

Было ли это предупреждением? Намеком, что он догадывается о его чувствах? И напоминанием, что он, как старший, имеет право выбора? Яд жгучей ревности наполнил душу Дракса. Он никогда не думал, что сможет испытывать такие чувства по отношению к брату. Так же, как и не мог представить, что придет день, когда всепоглощающая любовь к женщине затмит узы родства, связывающие его с Вере.

Но он, напомнил себе Дракс, человек слова. И не вина Вере, что он тоже полюбил Сади. В конце концов, у них одни и те же гены, так почему же они не могут любить одну и ту же женщину? Но принадлежать она может только одному из них: И он уже обещал ее Вере.

А почему бы ему не сказать, что он изменил решение? Что он уже признался в своих чувствах Сади и она их разделяет? – убеждал его внутренний голос. Ему так хотелось последовать этому совету. Но как он мог? Он – человек чести, человек слова, и он уже сказал Вере, что привез Сади для него. А теперь он скажет, что ему захотелось оставить ее себе? И у него хватит совести заставить Вере испытать ту невыносимую ревность, которая сейчас буквально разрывает на части его сердце?

Значит, он должен принести в жертву свою любовь, так же как и любовь Сади? После того как она сказала, что любит его? Будет ли это справедливо по отношению к ней? Сади думает, что любит его, но Вере гораздо более достоин ее любви. Вере несет на своих плечах большую часть ответственности за их страну. Как же может он, Дракс, отказать ему в любви и общении с такой редкой женщиной, как Сади? Она, конечно, признает достоинства Вере и полюбит его. Это обязательно случится. И у них будут дети. А в свое время и он…

Жестокая боль чуть не заставила его закричать. Этих мыслей о будущем он просто не мог вынести. Сади была его! Меньше чем час назад он с трудом остановил себя. И если бы он не сделал этого, то сейчас в ней могла бы быть жизненная сила, способная создать их ребенка…

Яростные чувства, способные разрушить их отношения с братом, бушевали в душе Дракса. Тот Дракс, который глубоко любил Сади, хотел смести все и всех, кто мог бы встать между ним и Сади. Но Дракс, который был братом Вере, пытался справиться с темной силой этих чувств.

Нахмурившись, Вере наблюдал за внутренней борьбой Дракса. Не такой реакции он ожидал.

– Дракс, если у тебя есть какая-то проблема… – начал он.

Вот сейчас, казалось бы, Дракс мог открыться ему, попросить его отказаться от Сади, но преданность и гордость не позволили Драксу сделать это. Если бы даже Вере согласился уступить ему Сади, как можно быть уверенным, что позже он не пожалеет о своем великодушии? И… и что? Будет упрекать брата за то, что он забрал ее себе? Попытается завладеть ею? Боже, как он вообще так может думать о брате? И могут ли теперь между ними быть то абсолютное доверие и преданность, какие были раньше? – размышлял Дракс в отчаянии от безвыходности ситуации.

– Нет. Никакой проблемы нет. С чего бы ей быть? – ощущая пустоту в сердце, сказал Дракс.

Вере знал, что Дракс что-то скрывает от него, но он не мог позволить себе настаивать на объяснении. В конце концов, они уже давно не дети и каждый имеет право жить своей жизнью и иметь секреты.

Как всегда, когда его чувства бывали задеты, Вере спрятал их под маской равнодушной отстраненности. И обычно Дракс, чутко улавливая настроение брата, пытался как-то вывести его из этого состояния. Но сейчас он был слишком поглощен своими собственными переживаниями, чтобы заметить эмоциональную реакцию Вере.

– Министр напоминает нам, что на следующей неделе будет отмечаться юбилей создания нашей страны, – нарушил затянувшееся молчание Вере. – Он уже сделал все необходимые приготовления в оазисе. Я надеюсь, ты будешь там?

– Конечно. – Голос Дракса был так же сух и натянут, как и голос Вере.

– Полагаю, Сади тоже будет приглашена?

Ее имя, произнесенное Вере, было для Дракса как удар ножа.

– Если ты так хочешь, – глухо ответил Дракс.

– Мне кажется, ее присутствие там будет вполне уместно. – Неужели же Дракс не видит, как больно он его ранит своей скрытностью? А может быть, теперь его это вообще не волнует? Пожалуй, никогда еще Вере не чувствовал себя так одиноко. – Я думаю, это будет не только уместно, но и необходимо, чтобы она была признана в качестве члена Королевского дома.

– Как скажешь. – Драксу казалось, что у него внутри все одеревенело.

– Вот так и скажу.

Они были почти на грани разрыва, и все из-за женщины. Но не просто женщины, а… его женщины. Женщины, от которой он должен теперь отказаться. Как он вынесет это? А Сади? Как быть с ее чувствами? Она отдала ему свою любовь, хотела любить и быть им любимой. Но если она любила его, несмотря на то, как он вел себя по отношению к ней, значит, она сможет полюбить и Вере? Будет ли она в постели с Вере закрывать глаза и думать о нем? Мучительные образы, полностью оформленные и готовые к жизни, вспыхнули в его голове, как разряд молнии. Он был в шоке. Нельзя позволить этим мыслям пустить корни и захватить все его сознание. Он просто должен уступить ее Вере – и все. Он должен!

Сади нерешительно взглянула в сторону Дракса. Только утром она окончательно потеряла надежду, что он вернется к ней. Поэтому, несмотря на то что время приближалось к полудню, она чувствовала себя усталой и сонной, с нарастающим чувством какой-то непоправимости происходящего.

Во-первых, Дракс игнорировал все ее отчаянные попытки встретиться с ним взглядом. Во-вторых, единственное, что он счел нужным сообщить ей, и то через горничную: сегодня утром она будет официально представлена Вере и поэтому ей следует соответствующим образом одеться.

Сади не могла вспомнить, была ли она когда-нибудь в таком отчаянии. Она чувствовала себя даже хуже, чем в то время, когда ее родители развелись. Всего за несколько часов она перешла из состояния наивысшего счастья к чувству такой неуверенности и беспокойства, что ей теперь было просто трудно поверить, что Дракс действительно говорил ей о любви. Даже хуже того – ей теперь представлялось, будто он сожалеет о своей минутной страсти. Если бы он в самом деле любил ее, разве он не сделал бы попытки убедиться, что она уверена в его чувствах? Если б он любил ее, он дал бы ей знать, как он хочет быть с ней, вместо того чтобы фактически игнорировать ее.

А что, если он боится, что его брат может не одобрить их отношения? Сади нахмурилась. Ей не хотелось бы, чтобы человек, которого она любила, нуждался в чьем-либо одобрении своих чувств к ней. Тем не менее, пыталась она мыслить логически, надо учитывать, что Дракс и Вере были близнецами, а у близнецов, вероятно, особые отношения. Вот, собственно, почему она и была сейчас здесь, одетая в кремовый костюм, мягко подчеркивающий все достоинства ее фигуры. Она пыталась встретиться глазами с Драксом, но он избегал смотреть на нее. Специально?

А вот его брат внимательно наблюдал за ней – холодный изучающий взгляд, выражение лица непроницаемое и равнодушное.

То, что Дракс так обошелся с ней, было не только унизительно, но и невыносимо больно. Когда он вчера оставил ее, она упивалась своим счастьем. Ей так легко было поверить его словам. Она даже успела подумать об имени, каким они назовут их ребенка, прежде чем почувствовала первый укол беспокойства. Потом она сидела в своей комнате, считая минуты, до боли желая увидеть Дракса, просто чтобы удостовериться – все, что случилось между ними, было в реальности, а не в ее фантазиях. В конце концов она заснула, окутанная воспоминаниями о тех неповторимых минутах, которые они провели вместе.

Сейчас, конечно, было уже совершенно ясно, что произошло. Дракс в страстном порыве сказал то, о чем позже пожалел. И дистанция, которую он между ними установил, – это его способ показать ей его реальное отношение к ней. Смешанная с болью, в ней кипела злость. Может быть, он постоянно поворачивается к ней спиной, опасаясь, что если ненароком встретится с ней взглядом, то она, как дурочка, бросится к нему на шею, умоляя сказать, любит ли он ее? Хорошо, пусть ей и хочется так поступить, но есть же у нее гордость. Значит, надо сделать так, чтобы он понял: ему нечего ее бояться.

И, отвечая на какой-то вопрос Вере, Сади решительно повернулась к Драксу спиной. Вере был совершенно не похож на своего брата; смотреть на него, слушать его, говорить с ним – все это не трогало ее душу, не заставляло ее сердце биться чаще. Не было ни ощущения, что дыхание вот-вот оборвется, ни сладких судорог в низу живота, ни лихорадочного и мучительного желания сорвать с него одежду и жадно прильнуть к его обнаженному телу. Не было никакого взаимного притяжения – ничего, кроме некоторого любопытства, поскольку он был братом человека, которого она любила.

Даже не поворачивая головы, она знала, что Дракс подошел и остановился с ней рядом. Она чувствовала тепло, исходящее от его тела, и хотела отступить назад, обернуться, обнять и поцеловать его. Боль от невозможности сделать это была так мучительна, что у нее сжалось горло и перехватило дыхание.

Дракс сделал шаг в сторону Сади. Она не смотрела на него. Должно быть, разговор с Вере так увлек ее, что она забыла о нем. Он помнил, что она искала его взглядом, когда они направлялись в Приемный зал. Но он не позволил себе обернуться – он просто не мог смотреть на нее, его сердце и так разрывалось от невыносимой боли утраты и невозможности нарушить обещание, данное Вере. Вина была только его. Если бы не это мальчишеское хвастовство, что он в два счета может найти брату подходящую временную жену, если бы он не предложил Сади брату… Но он сделал все эти вещи, и Вере вовсе не виноват в том, что наконец-то оценил ее по достоинству. И услышав мягкую теплоту в ее голосе, Дракс почувствовал, как на него обрушился поток такой смертельной ревности, что, когда его волнение немного улеглось, он ощутил почти физическую тошноту от презрения к себе. Он любил ее и не мог представить не только свое будущее без нее, но и будущее, в котором она будет счастлива с его братом.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Значит, это и есть тот оазис, в котором было подписано соглашение? – Сади заставила себя улыбнуться и принять невозмутимый вид, ожидая ответа от Вере.

Хакиим, молоденькая горничная, через два дня после того, как Дракс сказал, что любит ее, а затем перестал даже и смотреть в ее сторону, с восторгом сообщила, что Сади пригласили присоединиться к Королевскому двору в традиционном праздновании годовщины подписания соглашения в оазисе «Двух голубей», по которому Дхуран стал частью вновь сформированного союза независимых арабских государств.

Они прибыли туда вчера после полудня и нашли там разбитый на краю оазиса небольшой лагерь из традиционных черных шатров, вздымающих свои острые пики в синее безоблачное небо, и штат улыбчивой прислуги, готовой исполнить любое желание гостя. Сади была поражена роскошью и комфортом отведенного ей шатра. Там была даже ванная комната со всеми удобствами. Но чего у нее не было, так это Дракса. И живая свежая зелень оазиса среди унылых красок пустыни не радовала ее. Ей совсем не хотелось есть, и принесенный в шатер завтрак остался нетронутым. Забравшись в тихий уголок оазиса подальше от лагеря, где никто не мог бы ее увидеть, она пыталась решить, что же ей делать дальше. Но в этот раз ее уединение было нарушено. Вере, добрый и обаятельный Вере – он был просто не тем человеком, которого она хотела бы видеть. А тот, кого она любила, держал себя так, будто ее и вовсе не существовало.

– Говорил ли вам Дракс, что нам придется сократить наше пребывание в оазисе? – спросил он.

Сади покачала головой, чувствуя себя не способной признаться, что Дракс не сказал ей ни слова с того времени, как они прибыли сюда.

– Мы получили предупреждение – песчаная буря, изменив свое направление, продвигается в нашу сторону. Так что мы не можем здесь больше оставаться.

– Как жаль. Здесь так чудесно. – Сади уже знала, как Вере любит пустыню, и его явное разочарование заставило ее добавить нотку сочувствия в свой голос.

– Да, конечно. Но пустыня может быть чудовищно жестока к тем, кто слишком легкомысленно к ней относится. Кстати, вам понравилась церемония праздника прошлой ночью?

– Да, очень. Это так красиво и трогательно.

– Мы тоже так считаем, – согласился Вере. – Наша семья всегда была правящей в Дхуране, но мы торжественно празднуем подписание соглашения, поскольку это событие ознаменовало собой наступление новой эры мира среди ранее враждовавших друг с другом воинственных племен. И когда соглашение было подписано, два голубя, выпущенные на волю, взмыли в синюю вышину неба как символ мира и надежды на будущее. Когда мы были детьми, то с нетерпением ждали этого дня. Пустыня для тех, кто рожден в ней, служит как бы символом возвращения к истокам, к жизни наших предков в гармонии с окружающей природой и уважения ее власти над ними. Вы не кажетесь счастливой, – неожиданно добавил он, застав Сади врасплох.

Она почувствовала, как у нее сжало горло и слезы выступили на глазах. Не желая обнаружить их, она опустила голову, и золотистые волосы мягкой волной закрыли ее лицо. Медленно наклонившись вперед, Вере взял ее руку. Он нежно коснулся теплыми губами ее запястья, но для Сади этот поцелуй не значил ничего, как и поцелуй любого другого мужчины.

Вере молча смотрел на нее. Он видел, как огорчена и расстроена она, и не хотел расстраивать ее еще больше. Немного удивившись, он обнаружил, что чем больше он узнает ее, тем глубже становится его уважение к ней. Она могла бы стать замечательной супругой самого высокопоставленного лица в государстве. Но Дракс, судя по его поведению, уже не разделял это мнение. Пожалуй, подумал он, настало время поговорить с ним откровенно и выяснить, что все-таки происходит. До этого момента он не хотел спрашивать его прямо, надеясь, что брат сам начнет разговор.

Увидев Вере и Сади вместе, Дракс нахмурился. Уже знакомое чувство невыносимой душевной муки потрясло его. Он хотел броситься к ним и, отшвырнув Вере в сторону, сделать так, чтобы тот больше никогда не смел коснуться ее. Конечно, сама Сади не догадывалась о том, что происходит. Но как он мог сказать ей, что обещал ее Вере?

Лишь только Вере ушел, Сади, повинуясь какому-то неосознанному чувству, повернула голову и заметила, как Дракс скрылся в своем шатре. Ее сердце разрывалось. Она больше не могла выносить эту пытку. Она должна выяснить правду; она должна знать – любил ли ее Дракс когда-нибудь или же просто хладнокровно лгал ей? А если так, то зачем? Не затем же, чтобы просто уложить ее в постель! Она должна пойти и выяснить это прямо сейчас, пока у нее есть еще силы это сделать. И она потребует вернуть свой паспорт, чтобы покинуть Дхуран. Приняв решение, Сади стала протискивался сквозь толпу рабочих, в спешке разбирающих шатры и готовящих все к отъезду.

Ее шатер был разделен на спальную и гостевую зоны, отделанные дорогими тканями, с мягкими персидскими коврами на полу и низкими диванами, покрытыми струящимся шелком, и широкой одинокой постелью, на которой она так и не смогла заснуть: образ Дракса, Дракса в его собственной постели непрестанно стоял перед ее глазами… Как бы она хотела разделить с ним тишину этой чудной ночи в ароматной темноте его шатра! Она представляла, как тайком пробирается к нему, будто любимая девочка-рабыня, вызванная к своему хозяину, и, присев на полу возле его ног, ждет, когда ей позволят, лаская и целуя, медленно подняться по сильному обнаженному телу и прижаться к горячим губам мужчины. Но Драксу не нужны были ее поцелуи. Он не хотел ее.

Уже слепящий диск солнца подернулся легкой дымкой и небо приняло желтоватый оттенок, но шторм, бушевавший у нее внутри, был сильнее надвигающегося урагана. Не думая больше ни о чем, она направилась прямо к шатру, в котором скрылся Дракс.

Увидев группу рабочих, загружающих в машину ящики прямо перед входом в шатер, Сади остановилась в нерешительности. Зная строгие моральные нормы, принятые здесь, она не хотела у всех на виду входить внутрь. К тому же она вспомнила, что сбоку, так же как и в ее шатре, наверняка есть еще один вход – поменьше.

Когда Вере вошел в его палатку, Дракс сидел у компьютера, уткнувшись невидящим взглядом в тускло мерцающий экран. Раздраженно оглянувшись, он оттолкнул стул и резко встал.

– Буря все усиливается, – сказал Вере.

Дракс молчал. Вере не пришел бы сюда только затем, чтобы сообщить ему это.

– Я хотел бы поговорить с тобой о Сади. Ты влюблен в нее, ведь так?

Дракс уже не мог ничего отрицать.

– Ну и что, если даже и так? Вряд ли тебя это может волновать.

– Конечно же, меня это волнует. Мы всегда с тобой всем делились.

Сади удалось незамеченной проскользнуть в шатер, но, услышав голоса и в испуге повернув обратно, она увидела, что выход блокирован теми же самыми рабочими, загружавшими машину теперь уже с этой стороны. Господи, что же ей делать? Она не могла уйти, но и пройти туда, где находились Дракс и Вере, тоже было невозможно. Ей придется остаться здесь и ждать, пока уйдет Вере или освободится выход.

Она услышала, как Вере что-то сказал, но – как обычно это бывает – голос Дракса она различала более отчетливо, так как боялась пропустить хоть одно слово любимого.

– Значит, мы поделим и ее, да? Как? В постели? – услышал Дракс свой надтреснутый голос. Эмоции переполняли его, и он уже не мог сдерживаться. – Перекидывая, как мячик? Ты справа, а я слева? Пока у нее не закружится голова и она уже не будет видеть разницы между нами?

Сади почувствовала, как ее лоб покрылся холодным липким потом. Судорога сжала живот, и тошнота подкатила к горлу.

В полусумраке шатра Вере ждал, пока Дракс даст выход своей горечи и злости. Но Сади не могла ждать. Страшные слова стучали в мозгу, надрывали душу. Она бросилась к выходу и, уже не заботясь, как это будет выглядеть, стремительно промчалась сквозь толпу рабочих.

Она не услышала, как Вере, не обращая внимания на попытки Дракса оттолкнуть его, положил ему на плечи руки и мягко спросил:

– Зачем ты говоришь такие вещи? Да, мне нравится Сади, но я думаю о ней как о женщине, которую любит мой брат.

Снаружи порывы ветра были так сильны, что Сади с трудом удерживалась на ногах. Они скоро должны были вернуться в город, но она не могла ждать так долго.

«Лендровер» затормозил прямо перед ней. Шофер, оставив мотор включенным, поспешил на помощь двум рабочим, согнувшимся под тяжестью огромного ящика. Не думая ни о чем, не чувствуя, как песок царапает ей лицо и обжигает глаза, Сади вскочила в машину, отпустила тормоз и нажала педаль акселератора.

Мощный внедорожник рванулся вперед, в самую гущу песка и пыли. Но Сади не было дела до той смертельной опасности, которой она себя подвергала. Ее сердце, казалось, вот-вот разорвется. Она думала, самым ужасным было то, что Дракс ее не любит. Как она ошибалась и как она была наивна! Наивна, как самая последняя дурочка. И сколько других таких было у Дракса и его брата? Она знала, конечно, что некоторые женщины могли бы прийти в восторг от подобного эксперимента, но не она. Гнев и отвращение душили ее.

Под напряженным взглядом Дракса Вере ждал ответа. Казалось, молчание будет длиться вечно, но наконец Дракс сдался и сказал хрипло:

– Ты говоришь это, просто чтобы успокоить меня. Но разве не ты говорил, что из нее может получиться замечательная жена?

– Да, говорил, – согласился Вере. – Но для тебя, а не для меня. Я надеялся, что мои слова помогут тебе признаться мне и подтвердят то, о чем я уже догадывался, – ты сам влюблен в нее. Неужели же ты думал, будто я настолько слеп, что не понял этого сразу? Хотя, должен признаться, ты так себя вел с ней в эти дни, что я не стал бы винить Сади за ее сомнения в твоих чувствах. Ты фактически игнорировал ее и…

– Я делал это для тебя! Я думал, что ты тоже влюблен в нее.

– А я, щадя твою гордость, не приставал с расспросами. – В голосе Вере прозвучало раскаяние. – Мне следовало прямо спросить тебя. Но ты же знаешь, сфера чувств – это не моя стихия. Я подумал, что если бы я был на твоем месте, то предпочел бы сам выбрать момент, чтобы поговорить откровенно, нежели подвергнуться, так сказать, допросу с пристрастием. И хотя я видел, что что-то не так, не имел ни малейшего понятия, о чем все же ты думаешь. Мне следовало бы догадаться.

– Но это было невозможно! – воскликнул Дракс, чувствуя, что Вере обвиняет себя в случившемся. – Когда мужчина влюблен, он теряет рассудок. Мне пришло в голову, что если я люблю Сади, то и ты не можешь быть к ней равнодушен. Я ужасно ревновал, но считал, что раз я привез Сади для тебя, то должен быть верен своему слову.

– Ты говорил ей об этом?

– Я не мог заставить себя это сделать. – Она ужасно страдает, – мягко произнес Вере.

– Она так сказала?

Услышав враждебные нотки в голосе брата и зная теперь их причину, Вере улыбнулся:

– Нет, конечно. Но я чувствовал, что ей плохо.

Шум ветра стремительно нарастал, и к концу разговора им приходилось почти кричать, чтобы услышать друг друга.

– Нам надо скорей возвращаться в город, – сказал Вере. – Не хотелось бы попасть в бурю.

– Я повезу Сади в своей машине. И первое, что сделаю, когда мы приедем в город, – дам указание подготовить все к нашей свадьбе. После того как извинюсь перед ней, конечно.

И рассмеявшись, они крепко обнялись, чувствуя искреннюю симпатию и доверие друг к другу.

– Ваши Высочества, – услышали они встревоженный голос, – английская девушка только что уехала из лагеря в одном из «лендроверов».

Дракс и Вере встревожено переглянулись. Опасность была смертельной. Снаружи, в плотной пелене песчаных завихрений, виднелись фигуры рабочих, почти согнутых вдвое силой ветра и тяжестью груза.

– В каком направлении она уехала? – прокричал Дракс на ухо одному из них.

На мгновение выпрямившись, тот махнул рукой в сторону центра урагана и вновь согнулся, словно пловец, ныряющий под надвигающуюся волну.

– Я поеду за ней, – сказал Дракс Вере.

– Это невозможно – ты не поедешь, – начал Вере, но запнулся, увидев выражение глаз Дракса, и быстро добавил: – Тогда я поеду вместе с тобой.

Дракс тряхнул головой.

– Нет, Вере, – сказал он твердо. – Это моя вина, что так случилось. Я должен поехать за ней, хотя и знаю, насколько это опасно, но я не смогу жить без нее.

– Так же, как и я без тебя, мой брат.

Слезы обожгли глаза Дракса.

– Ты будешь жить потому, что ты должен, потому, что ты нужен нашему народу и нашей стране. До того как я встретил Сади, я бы поклялся, что нет ничего крепче братских чувств, какие связывают нас с тобой… Но теперь я знаю, что ошибался. Я должен найти ее.

Подавив вздох, Вере кивнул головой.

– Ну что ж, тогда иди, мой брат. Мои молитвы с тобой. Мы оставим генератор и одну из палаток на случай, если они вам понадобятся.

Они обнялись, и Вере стоял и смотрел, как Дракс, сгибаясь под порывами ветра, добрался до автомобиля и завел мотор.

– Ваше Высочество, мы должны отправляться, – едва расслышал он из-за рева ветра, но так и остался стоять не двигаясь, пока машина Дракса не исчезла в темной пелене песчаного вихря.

За окнами ветер поднимал песок и бросал его огромными горстями в черный «лендровер», казалось, со всех сторон. Сади давно уже потеряла дорогу, но это ее не беспокоило – только бы забыться.

Рыдания разрывали ее грудь и сотрясали тело, подобно тому как буря толкала и била затерянный в пустыне одинокий автомобиль. Они оба были захвачены силами столь могучими, что не представлялось никакой возможности вырваться из-под их власти. Дракс! Как он мог так хладнокровно все распланировать? С содроганием думала она о той судьбе, которую он ей готовил, но еще мучительнее было сознание, что она все равно любит его. Если бы только можно было вырвать его из сердца!

Мотор взревел, пытаясь втащить тяжелую машину на крутой склон, казалось поднимавшийся чуть ли не под прямым углом. Достигнув вершины, машина, клюнув носом, понеслась вниз. Сади пыталась затормозить – но бесполезно. Прыгая и качаясь из стороны в сторону, вот-вот готовый перевернуться, автомобиль стремительно набирал скорость и вдруг резко остановился, врезавшись в песчаный бугор. Вскрикнув, Сади невольно произнесла имя Дракса, ударившись головой о лобовое стекло. И услышав это имя, нечаянно сорвавшееся с ее губ, она почувствовала такую боль, которая была во сто крат сильнее, чем боль от удара. Коснувшись рукой лба, она увидела темные пятна крови в дымке рассеянного света, пробивавшегося сквозь клубящийся песчаный вихрь. Сквозь стекло почти ничего нельзя было различить, и вокруг машины ветер уже начал строить причудливые барханы. Но и это не испугало ее. Какая разница? Умереть прямо сейчас, задохнувшись под грудой песка, казалось легче, чем жить, помня о вероломстве Дракса.

Она не могла далеко уехать, успокаивал себя Дракс. Дорога была хорошей, но вела прямо к центру урагана – вот почему он не взял с собой Вере. Он не сомневался, что найдет ее. Останутся ли они живы – другой вопрос. Все современные автомашины в Дхуране были оснащены специальными поисковыми системами, так что возможность потеряться в пустыне практически исключалась. Его мобильный телефон мог перестать работать среди разбушевавшейся стихии, но поисковая система действовала безотказно. Ураган прямо на глазах формировал новый ландшафт, стирая привычные черты и создавая новые. Он с трудом видел сквозь стекло, но, в отличие от Сади, знал, что делать, когда дорога круто пошла вверх.

Приблизительно определив, где находится другой автомобиль, он все же потратил несколько драгоценных секунд, чтобы найти его, почти полностью занесенный песком. И когда, наконец, он добрался до дверцы, то почувствовал, что сердце его вот-вот вырвется из груди. Сквозь запотевшее стекло неподвижная фигура Сади, склонившейся над рулем, казалась совершенно безжизненной. Дрожащей рукой он коснулся ее плеча. Резко вскинув голову, она отшатнулась от него с потемневшими от ужаса глазами.