Колорадо, август 1882 года
      Золотистая дымка лета придавала колдовскую красоту гладким бронзовым плечам обнаженного мужчины, купающегося в пруду. Словно зачарованная, Кэтлин наблюдала, как он медленно выходит из воды; у нее перехватило дыхание при виде великолепно сложенного тела, поблескивающего в лучах солнца.
      Он был прекрасен, как, впрочем, и этот живописный уголок, куда Кэтлин приходила помечтать. Затененное величественными соснами, это уединенное местечко у подножий Скалистых гор было ее убежищем, ревностно охраняемым приютом, который Кэтлин ни с кем не хотела делить до появления Джейка Маккорда. Горный ручей, который питали тающие снега, падал с гранитных скал, образуя естественный пруд, достаточно глубокий и широкий для купания, хотя его холодную воду не многие смогли бы выдержать. Папоротники, мох и дикие цветы в изобилии росли здесь, наполняя чистый горный воздух опьяняющим, как у выдержанного вина, ароматом.
      Кэтлин резко вдохнула этот сладкий воздух, когда мужчина, которого она любила, выбрался на каменный берег пруда и застыл, нагой и озаренный ярким светом. Струйки воды стекали по его блестящему загорелому телу, оставляя искрящиеся капли в темно-золотистых волосах, которыми были покрыты его грудь и живот.
      Заметив, что Кэтлин наблюдает за ним, Джейк выпрямился и принял самоуверенную, почти надменную позу, сверкнув белозубой улыбкой.
      — Ну что глазеешь на меня? Похоже, я тебе нравлюсь, Кэт?
      Да, он ей действительно нравился. Ее пленяла красота его тела, бронзовые мускулистые очертания которого были так непохожи на ее собственные плавные изгибы. Джейк был рослым, гибким, как хлыст, узкобедрым, но широкоплечим. Каждый дюйм его тела дышал силой и выносливостью — результатом продолжительных поездок верхом.
      — Даже если и нравишься, — дерзко отозвалась Кэтлин, — то об этом я тебе не скажу, иначе ты совсем задерешь нос.
      В уголках зеленых глаз Джейка появились тонкие морщинки, которые каждый раз обезоруживали Кэтлин, а иногда приводили в ярость.
      — От таких взглядов у меня поднимается не только нос.
      Услышав столь прозрачный намек, Кэтлин невольно скользнула взглядом вниз по влажному торсу Джейка — туда, где его заросшая волосами грудь переходила в плоский живот и бедра. Ее внимание привлекла мужская плоть, доставляющая ни с чем не сравнимое наслаждение. Кэтлин почувствовала, как кровь приливает к ее щекам, хотя и знала: Джейк дразнит ее намеренно, чтобы еще раз полюбоваться ее румянцем. Он воспринимал свою наготу как нечто само собой разумеющееся — он, здоровый самец, для которого плотские наслаждения были естественны как дыхание. Он намеревался сделать их естественными и для Кэтлин, заставить ее сбросить бремя запретов, которые внушались девушкам с колыбели.
      Впрочем, Кэтлин и без того была чужда чопорность. Ее, дочь некогда известной актрисы, дамы Гринбрайера часто называли озорницей и сорвиголовой. Она была вспыльчива и несдержанна. Но дерзкая откровенность Джейка казалась возмутительной даже ей.
      Кэтлин не отличалась и робостью. Просто все происходящее было для нее в новинку. Она всего лишь в третий раз делила с Джейком наслаждение, а он посвящал ее в тайны любви.
      Джейк был ее возлюбленным — хотя ему следовало бы стать ее врагом: на протяжении жизни нескольких поколений их семьи вели отчаянную борьбу за землю — владельцы бесчисленных коров против владельцев отар овец. Кэтлин понимала: каждый раз, приезжая сюда, она предает своего отца, однако не могла удержаться. Несмотря на кровопролитие и вражду между их семьями, она влюбилась в Джейка. Два лета подряд она обманывала отца, тайно встречаясь с ним в своем излюбленном убежище, пока, наконец, не отдалась страсти, достигшей своего апогея, — этот исход был предсказан Джейком еще много месяцев назад.
      Когда Кэтлин сегодня приехала к пруду, Джейк уже нетерпеливо ждал ее. Едва дав ей спешиться, он сорвал с нее блузку и поднял нижнюю кофточку, обнажая ее груди и приникая к ним жадными губами. По требованию Джейка Кэтлин не надевала корсет, и это был смелый шаг даже для нее.
      В эту минуту дерзкая улыбка блуждала на губах Джейка — он бросал Кэтлин вызов своей беззастенчивой самонадеянностью. А его глаза… Его поразительно яркие зеленые глаза имели оттенок сочных листьев папоротника, окружающих влюбленных. Сейчас они сияли, как живые изумруды, а их взгляд ласкал позолоченную солнцем кожу Кэтлин.
      Ей нравилось, как Джейк смотрит на нее — словно на красавицу, какой она на самом деле не являлась. В восемнадцать лет Кэтлин не блистала женственными формами и не надеялась обрести их впредь. Из-за маленьких грудей и узких бедер фигурой она напоминала девочку-подростка, которую в брюках можно принять за мальчика. Но Джейку, похоже, это нравилось, и то, как он ласкал ее тело в минуты страсти, было тому свидетельством. Для него Кэтлин была самой прекрасной женщиной в мире.
      Горячие солнечные лучи не могли сравниться с обжигающим взглядом Джейка, наполнявшим ее томительным возбуждением. Он разглядывал ее тело так, словно Кэтлин была его добычей, а он, Джейк, выбирал наилучший способ, как с ней поступить.
      — Знаешь, а ты мне нравишься, — задумчиво проговорил Джейк. — У тебя чудесная грудь — розовая, упругая. Так и просится в рот.
      — Джейк! — Залившись румянцем, Кэтлин гневно уставилась на него.
      Джейк ответил ей бесстыдной и неотразимой усмешкой.
      — Вскоре ты станешь моей женой. Я буду восхищаться тобой, когда захочу.
      — Но мы еще не женаты! Не смей говорить о таких возмутительных вещах!
      — И попка у тебя тоже в самый раз, — словно размышляя вслух, продолжал Джейк, не обращая внимание на протесты Кэтлин. — Ничего, что она невелика и свободно помещается в моих ладонях. А уж розовый бутон между ног…
      — Джейкоб Маккорд, немедленно прекратите! Его насмешливые глаза дразнили Кэтлин.
      — Прости, Кэт, уже слишком поздно. Только тут она поняла, что и впрямь опоздала. К своему недовольству и восхищению, она увидела, как его обнаженная плоть набухает, становится толще, восстает между мускулистых бедер.
      Кэтлин покачала головой, и ее волосы цвета воронова крыла упали на щеки, скрывая пламенеющий румянец. Джейк был неисправимо бесстыден. Он заражал ее бесстыдством. При виде его затвердевшего мужского достоинства она вновь ощутила внутри жаркую волну, неудержимое желание, горячую спираль напряжения, которую Джейк недавно пробудил в ней.
      Она беспомощно следила, как Джейк приближается к ней. Он называл ее дикой кошкой, но из них двоих на кошку походил скорее он сам — гибкий, с каштановой гривой и яркими зелеными глазами, под взглядом которых Кэтлин забывала обо всем, он двигался с завораживающей красотой и непринужденностью, взбираясь по опаленному солнцем каменистому берегу к тому месту, где лежала Кэтлин. С дьявольским озорством и решимостью в глазах он остановился над ней, позволяя видеть, каким твердым, огромным и возбужденным он стал. Внезапно, к смущению Кэтлин, Джейк склонился над ней и потряс длинными непокорными волосами, осыпая ее разгоряченное тело градом ледяных капель. От неожиданного дождя Кэтлин чуть не задохнулась.
      — Джейк! — вскрикнула она. Он рассмеялся, ложась рядом.
      — А теперь мне придется слизать капли.
      Он нацелился на левую грудь Кэтлин и обвел языком набухший сосок. Пронзительное наслаждение заставило Кэтлин так круто выгнуть спину, что Джейку пришлось прижать ее к земле, чтобы удержать на месте. Прикосновение его озябшего тела потрясло Кэтлин сильнее ледяного душа.
      — Джейк, ты совсем замерз!
      — Знаю. Согрей меня, Кэт, — произнес он внезапно охрипшим голосом. Нежность смягчила резкие черты его лица. Не давая Кэтлин опомниться, он лег между ее бедер, позволяя ей ощутить его затвердевшую плоть. Их пальцы переплелись, Джейк поднял руки Кэт за голову и приник к ее губам в медленном, жгучем поцелуе.
      Когда она невольно ответила ему — оба не сомневались в этом с самого начала, — Джейк высвободил пальцы и начал ласкать ее тело. Кэтлин нравилось прикосновение его загрубевших от работы ладоней, нежных губ. Прежде она и не подозревала, какими сильными могут быть чувства, желание, жажда. Собственное тело уже не принадлежало ей: Джейк отнял его и теперь ласкал не торопясь.
      Он оторвался от ее губ, спустившись вниз, по согретой солнцем коже шеи и ключиц к обнаженной трепещущей груди. Кэтлин задохнулась и невольно подалась навстречу, когда его язык обвел розовый бутон соска. Она чувствовала, как он болезненно набух, выдавая ее желание. Дрожа и изнывая, Кэт прижалась грудью к горячему рту Джейка.
      — Вот так, кошка, — одобрительно бормотал он, касаясь губами ее кожи. — А теперь я научу тебя мурлыкать.
      Продолжая наслаждаться тугим бутоном, он скользнул ладонью ниже и погрузил пальцы в завитки черных волос, венчающих слияние ее бедер.
      Сладостные прикосновения Джейка исторгли из губ Кэтлин протяжный стон. Казалось, Джейк знал все, что только можно знать о женском теле, умел доставить невыразимое наслаждение, отыскивая самую чувствительную впадинку и изгиб, зная, как свести ее с ума. Сердце Кэтлин лихорадочно билось, она сжала его обнаженные влажные плечи, невольно вонзив ногти в твердые бугры его мышц, пока его губы повторяли замедленный, возбуждающий ритм ладоней.
      — Вот так… помурлыкай для меня, Кэт…
      Ее кровь воспламенилась, она прижалась к Джейку, стремясь обрести освобождение от восхитительной пытки, выплеснуть жар, сгустившийся меж бедер.
      — Джейк… — Его имя сорвалось с ее губ как мольба.
      Когда он, наконец, накрыл ее своим телом, она едва слышно вскрикнула — с благодарностью и разочарованием одновременно. Она ощущала прикосновение его губ к разгоряченному лицу, чувствовала, как пальцы отводят иссиня-черные пряди волос со лба. Но сейчас она не хотела такой нежности, не хотела сдержанности. Едва он прижался к входу в ее лоно, она торопливо выгнулась навстречу, побуждая его двигаться вперед, пока он не проник в нее, заполнив собой ее нежную шелковистую плоть.
      Кэтлин испустила удовлетворенный вздох блаженства, чувствуя тяжесть его тела, принимая его в себя. Она слышала, как начинает пульсировать ее тело.
      — Обними меня крепче, Кэт…
      Услышав его хриплый приказ, она обвила ногами его узкие бедра, как учил ее Джейк, наслаждаясь упругостью его ягодиц, прислушиваясь к медленному, изощренному ритму его движений.
      Пламя мгновенно взметнулось в ней, и она сильнее прижалась к Джейку, стремясь ускорить наступление бесподобного и невыносимого блаженства, возносящего ее к звездам.
      — Тише, тише… — услышала она хриплый шепот Джейка, уткнувшегося в ее влажную шею, однако сам он тяжело дышал, невыразимо возбужденный движениями ее тела. Кэтлин изгибалась и подрагивала под ним, издавая тихие стоны. Внезапно она содрогнулась, приподнявшись в экстазе, и, взорванная пламенем изнутри, выкрикнула имя Джейка, бессознательно впившись ногтями в его спину и ловя каждое мгновение пульсирующих волн экстаза.
      Джейк тоже был близок к кульминации. Сквозь дымку страсти она слышала его дикие стоны, хриплое, торопливое бормотание: «О Господи, Кэт…» Чувствовала, как его тело сжимается в ее объятиях, содрогается рядом с ней и в ней. Она упивалась неистовством его взрыва, внимая каждому толчку, с неукротимой силой выплескивающему в глубину ее лона раскаленное семя.
      Прижавшись губами к влажному шелку его груди, Кэтлин слабо улыбнулась, радуясь, что она сумела вызвать такой прилив страсти у этого надменного красавца, который сейчас обмяк и рухнул на нее, уткнувшись лицом в разгоряченную кожу ее шеи.
      Прошло немало безмятежных, чудесных минут, прежде чем он отстранился от ее расслабленного тела и перекатился на спину с удовлетворенным вздохом.
      — Ну как ты? — слабым голосом выговорил он.
      Кэтлин в истоме пробормотала что-то и лениво придвинулась к нему. Это были минуты невыразимого блаженства: солнце согревало ее нагое тело, горный ветерок ласкал кожу, она утопала в запахе Джейка, а душу переполняли ошеломляющая нежность и наслаждение близостью. Если бы только они могли не расставаться!
 
      Кэтлин изумилась, узнав, что Джейк разделяет ее чувства. Она не могла поверить, что он выбрал именно ее — такой красавец мог заполучить любую женщину, какую бы ни пожелал. Братья Маккорд пользовались успехом у дам. Джейк и его старший брат Слоун считались драчунами, оба были немного бесшабашны, хотя первенство принадлежало Джейку. Он был той самой паршивой овцой в стаде, хотя это сравнение ему было ненавистно — ни один уважающий себя скотовод не согласится иметь хоть что-нибудь общее с овцами.
      Эта аура необузданности делала Джейка особенно опасным для прекрасной половины человечества. Своей дьявольской улыбкой он мог очаровать почти любое существо в юбке; его буйный нрав вызывал у каждой женщины желание приручить его.
      С первого взгляда Кэтлин поняла, что этот человек способен доставить ей немало хлопот. Джейк искал заблудившихся телят, ушедших с пастбищ Маккордов, и нечаянно вторгся в ее укромный уголок, куда Кэтлин приезжала помечтать о своем будущем актрисы и поупражняться в предстоящих ролях.
      Она встретила его нацеленным дулом револьвера, не желая доверять сыну заклятого врага своего отца. Но Джейк рассеял ее опасения, зааплодировав только что прозвучавшему монологу шекспировской Джульетты. В тот день между ними вспыхнула запретная дружба, которая, в конце концов, переросла в более глубокие чувства.
      А запретными они были из-за вражды между семьями Джейка и Кэтлин. Адаму Кингсли и Бену Маккорду принадлежали соседние участки земли в предгорьях Колорадо, оба они возглавляли не утихающую войну между овцеводами и скотоводами, разводящими коров, — войну, унесшую немало жизней и причинившую значительный ущерб обеим враждующим сторонам.
      Если бы только можно было положить конец двадцатилетней семейной междоусобице! Кэтлин не раз с грустью размышляла об этом. Она отдала бы все, лишь бы прекратить кровопролитие. От жизни она ждала большего, чем непрестанные битвы с владельцами соседних ранчо. Она мечтала избавиться от царившей вокруг нее ненависти и сбежать на Восток.
      Джейк с пониманием относился к ее мечтам пойти по стопам матери и стать знаменитой актрисой, какой была Мойра Флинн до того, как Адам Кингсли увез ее в Колорадо и поселил на овечьем ранчо во времена «золотой лихорадки» пятьдесят девятого года.
      Кроме того, Джейку самому не терпелось побывать на Диком Западе, начать собственное дело. Единственное, что удерживало его на прежнем месте, — привязанность к отцу и брату и обширное ранчо, которое им принадлежало. А теперь — еще и Кэтлин. Джейк часто повторял, что они сделаны из одного теста, нередко случалось, что их мысли совпадали. Вот и сейчас Кэтлин поняла, о чем заговорит Джейк, прежде чем он успел открыть рот.
      — Когда ты расскажешь отцу про нас? — приглушенно спросил Джейк.
      Он повернулся на бок, вытянувшись, как горная пума, и греясь на солнце. Но, несмотря на расслабленную позу, его зеленые глаза смотрели пристально.
      — Скоро, — уклончиво ответила она. Кэтлин боялась признаться отцу, что она полюбила Маккорда: он никогда не простил бы ее; более того, она опасалась, что отец отомстит Джейку, узнав правду.
      — Я больше не хочу ждать, Кэтлин. Не хочу прятаться, встречаться украдкой. — Джейк нахмурился, рассеянно перебирая влажные черные пряди ее волос, прилипших к груди. — Я твердо решил сегодня же отправиться к твоему отцу и все ему рассказать!
      Кэтлин поморщилась и покачала головой:
      — Не надо, Джейк. Если папа узнает, что произошло между нами, он убьет и меня, и тебя. Или, по крайней мере, запретит мне выходить за тебя замуж.
      — Ну и что? Тогда мы сбежим. Мы найдем священника, чтобы он обвенчал нас, и тебе больше не надо будет слушаться отца. Ты будешь уже не Кэтлин Кингсли, а Кэтлин Маккорд. Ты поселишься на нашем ранчо вместе со мной, с отцом и Слоуном.
      — А если они не согласятся?
      — Уже согласились.
      От удивления Кэтлин приоткрыла рот.
      — Так, значит, ты им все рассказал? Он уклончиво пожал плечами.
      — Мне пришлось объяснить, почему я так часто отлыниваю от работы. Я намекнул им о нашей будущей свадьбе.
      — И как же… как твой отец воспринял новость?
      — Не так уж плохо, учитывая обстоятельства, — Джейк невесело усмехнулся. — Я не дал ему шанса возразить. А Слоун, похоже, обрадовался — даже предложил выпить за нас с тобой. Но отец… впрочем, меня это не волнует. Когда он узнает тебя поближе, ты ему понравишься.
      — Джейк…
      Услышав неуверенный тон Кэтлин, Джейк приложил палец к ее губам.
      — Уж не вздумала ли ты дать мне от ворот поворот, бесенок? А я думал, ты обрадуешься.
      — Я рада, но ты хочешь, чтобы я предала своих родных, Джейк. Это нелегко. Что, если бы я попросила тебя бросить свой дом и жить у моего отца?
      Джейк поморщился как от боли.
      — Ради тебя я готов на все, Кэт, но ни за что не соглашусь иметь дело ни с твоим отцом, ни с глупыми овцами.
      — Вовсе они не глупые! Не глупее твоих драгоценных коров.
      — Быков, — машинально поправил он и пристально посмотрел в синие глаза Кэтлин. — А ты подумала о том, что от наших развлечений можешь забеременеть?
      Кэтлин уже думала о такой возможности. Более того, именно по этой причине она и поддалась уговорам Джейка, предавшись с ним любви. Узнав, что она ждет ребенка от Маккорда, ее отец наверняка согласится на их брак.
      — Тогда я и расскажу обо всем отцу.
      — Приятно слышать, — саркастически отозвался Джейк. — А тебе не приходило в голову, что это может случиться не раньше следующего года?
      Кэтлин понимала его нетерпение, она и сама чувствовала его. Даже украдкой им доводилось встречаться не так уж часто. Джейк пользовался преимуществами последних свободных дней, перед тем как начнут клеймить молодняк, но к середине сентября ему придется работать круглые сутки — до тех пор, пока Маккорды не погонят гурты к железнодорожной станции в Денвере. А потом до зимы у них останется всего несколько коротких недель.
      — Я беспокоюсь за тебя, Кэт, — произнес Джейк глухо. — Твой отец — жестокий, суровый человек, и я бы не хотел, чтобы ты попала ему под горячую руку.
      Кэтлин тоже не радовала эта перспектива, но она умела держаться подальше от Адама Кингсли, когда тот пребывал в особенно мрачном настроении, ища утешения в бутылке.
      — Он не посмеет обидеть меня.
      — Пусть только попробует!
      Кэтлин вздохнула. Стремление Джейка защитить ее трогало, но он обращался с ней как хозяин, и часто Кэт испытывала желание взбунтоваться. Он никогда не заговаривал с ней о любви. Он не просил Кэтлин даже выйти за него замуж, просто заявлял, что она станет его женой. Однако Кэтлин была убеждена: его чувства к ней — не просто похоть, больше, чем желание.
      — Обо мне позаботится Нил. Папа послушается его.
      Джейк фыркнул.
      — Твой братец ничем не лучше твоего папаши. Нахмурившись, Кэтлин отвернулась. О брате она была иного мнения. Нил — заботливый, любящий, добрый, по крайней мере был таким, пока его не испортили жестокость и ненависть отца. Да, он может быть и вспыльчивым, и мстительным, но сделает все, чтобы защитить сестру.
      — Мы же договорились не касаться наших семей! И потом, Нил не так плох, как тебе кажется.
      — Как бы не так! — Джейк помрачнел. — Я знаю, что он сделал с сотней голов нашего скота на юго-западном пастбище!
      — Ничего подобного я не слышала. Нил в этом не участвовал. Во всяком случае, твой отец отплатил сторицей.
      — Ты права: пожалуй, не стоит об этом говорить. Особенно потому, что ты становишься слепой, когда речь заходит о твоей семье.
      — Я не слепа! Просто я…
      — Верна своим родным. Понимаю.
      Она печально кивнула. Она разрывалась между преданностью отцу и брату и любовью к Джейку. В сущности, Нил вырастил ее после смерти матери, заботился о ней, защищал от отца, когда тот становился вспыльчивым и мрачным. Он был ей и братом, и отцом, тем островком, где она чувствовала себя в безопасности. Но его засосала трясина смертельной вражды, как любого другого мужчину в округе, в том числе и Джейка.
      Пряча боль, Кэтлин взглянула на небо и заметила, что солнце уже спускается за склон горы, поросший соснами.
      — Мне пора. Папа встревожится, если я слишком задержусь.
      — Так как же насчет нас? Ты скажешь ему?
      — Да. Как только дождусь удобной минуты.
      — Тогда поспеши, — посоветовал Джейк с неожиданной хрипотцой в голосе. — Я хочу видеть тебя рядом в постели каждую ночь… каждый день. Иди ко мне, Кэт. Такой я тебя не отпущу.
      Сердце Кэтлин ускорило бег от нескрываемого желания в его голосе и мягкого блеска в глазах. Она знала, что означает этот блеск.
      Джейк привлек ее в объятия и поцеловал твердыми и жадными губами, мгновенно растопив весь ее лед.
      И конечно, после такого чувственного объятия он не сумел отпустить ее просто так. Он вновь занялся с ней любовью — нежно, медленно и томительно, прежде чем, наконец, разрешил ей одеться. Но и тогда он больше мешал Кэтлин, чем помогал, целуя каждый дюйм обнаженной кожи, которая постепенно скрывалась под одеждой.
      Натянув только брюки, он подвел Кэтлин к лошади и в последний раз крепко поцеловал, а потом подсадил в седло. Кэтлин улыбнулась, не сводя глаз с Джейка — прекрасного, надменного и мужественного.
      Еще ощущая тепло его рук на своем теле, Кэтлин с трудом отвернулась и пустила лошадь к дому, бросив через плечо прощальный взгляд на Джейка. Вскоре она обогнула выступ скалы и начала долгий спуск в ущелье.
      Джейк помедлил еще минуту, затем повернулся и направился вниз по каменистому берегу пруда. Сбросив брюки, он намеренно погрузился в ледяную воду по плечи, а затем с головой нырнул под низвергающийся водопад, стараясь приглушить вызванное Кэт возбуждение и гнев на ее отца. Такой мерзавец и пьянчуга, как Адам Кингсли, не заслуживал и половины преданности, которую выказывала его дочь. Джейк жалел, что не может открыть Кэтлин глаза на собственного отца. Но родство остается родством, тут уж ничего не попишешь. Джейк знал, что стал бы хуже относиться к Кэтлин, если бы она отвернулась от родных. А между тем он просил ее расстаться с единственно привычной ей жизнью, бросить любимого брата. Ему следовало набраться терпения… что было чертовски трудно.
      Он долго плескался в пруду, и когда наконец выбрался на берег, его тело онемело от холода. Однако ему так и не удалось прогнать мысли о Кэтлин. В последнее время он думал о ней постоянно. Он засыпал и просыпался с мыслями о ней. Особенно трудно ему приходилось по ночам. Она преследовала его даже во сне. Стоило ему только представить себе стройные ноги Кэтлин, обвившиеся вокруг его тела, вспомнить, как она изгибается под ним, и он просыпался от нестерпимой боли и желания.
      Он и не подозревал, что способен влюбиться в дочь врага. До встречи с Кэт он намеревался покинуть родные места, повидать мир, пожить другой жизнью. Он был уверен, что никогда не ограничится вниманием только одной женщины. Но, как выяснилось, он ошибался. Кэт стала его неотъемлемой частью, как недостающий кусочек мозаики. Когда она была рядом, Джейк чувствовал, что ему больше не о чем мечтать. Даже если бы он когда-нибудь собрался покинуть ранчо, Кэтлин пришлось бы отправиться вместе с ним. В сущности, увезти ее отсюда — единственный способ избавить ее от родных. Если бы сейчас Кэтлин пришлось выбирать между Джейком и своей семьей, еще не известно, кого бы она предпочла.
      Джейк уже натягивал второй сапог, предаваясь соблазнительным мечтам о Кэт, когда сквозь шум водопада расслышал какие-то неясные звуки. Он не успел потянуться за кобурой с револьвером, лежащей в куче вещей вместе с кожаными штанами и рубашкой, когда уловил еще один, уже знакомый, звук: зловещий щелчок взведенного курка.
      Джейк похолодел. Стараясь не делать резких движений, он медленно повернул голову и увидел дуло шестизарядного «кольта», направленное прямо ему в грудь. Над револьвером пылали огнем злобные синие глаза старшего брата Кэтлин, Нила.
 
      Достигнув длинного бревенчатого дома, построенного Адамом Кингсли пятнадцать лет назад, Кэтлин обнаружила, что ни ее отца, ни брата нет дома.
      Отец удачно выбрал место для усадьбы: она гнездилась среди восточных предгорий, окруженная обширными пастбищами и многочисленными водоемами, необходимыми для скота. Вдалеке, за домом, загонами и хозяйственными постройками, возвышались величественные горы, склоны которых поросли старыми соснами и елями. Кэтлин всегда любила эту землю, несмотря на вражду, вспыхивающую из-за нее.
      Отсутствие отца не встревожило Кэтлин: она знала, что и он, и брат часто уезжают из дома проверять пастбища. Разводить овец труднее, чем коров. Овец приходится стричь, чаще лечить, охранять от хищников и непогоды, а попасть в беду они успевали быстрее, чем хозяева — моргнуть глазом. Овцы и вправду были глупы, как заявил Джейк, но Кэтлин скорее сжевала бы бушель красного перца, чем согласилась с ним.
      На Адама Кингсли работала дюжина пастухов — в основном басков с севера Испании, которых едва хватало, чтобы присматривать за тремя тысячами голов. Пастухи не отлучались от стад ни днем, ни ночью, спали в фургонах или ветхих хижинах, довольствовались только обществом собак. Словом, они вели одинокую и безрадостную жизнь, более тяжелую, чем жизнь ковбоев, но даже она становилась предметом распрей между овцеводами и скотоводами, разводящими коров.
      Кэтлин со вздохом вошла в свою спальню в глубине дома. Вся ее жизнь была наполнена единственным содержанием — войной за земли. Враждующие стороны не желали понять друг друга, переполняясь презрением к противникам.
      Возможно, ее замужество с Джейком станет первым шагом к примирению, размышляла Кэтлин. Есть шанс, что Адам Кингсли и Бен Маккорд забудут о прошлом ради будущего своих детей. По крайней мере в этом Джейк прав. Надо найти способ рассказать обо всем отцу — и как можно скорее, поняла Кэтлин, разглядывая в зеркале собственное отражение.
      Она выглядела как женщина после продолжительной и страстной любви: волосы спутались, синие глаза сверкали ярче, чем обычно, щеки заливал румянец, губы припухли, очертания торчащих сосков отчетливо виднелись под блузкой, прикрывающей не стянутое корсетом тело. Кэтлин недовольно поспешила хоть немного привести себя в порядок. Стоит отцу увидеть ее такой — и рассказывать о любовнике не понадобится. Отец все поймет сам.
      Она уже начала готовить ужин, как вдруг услышала крики со двора. Встревожившись, Кэтлин вытерла перепачканные мукой руки о передник и бросилась к окну, отодвинув желтую ситцевую занавеску. Несколько работников жили в ближайшем бараке, и Кэтлин увидела, как они бегут к коралю. Со стороны холмов приближались трое всадников, в одном из которых Кэтлин узнала отца. Он вез нечто перекинутое через седло.
      Кэтлин затаила дыхание. Нет, только не это! Сколько раз Адам Кингсли привозил домой мертвых овец, отравленных или пристреленных ковбоями! Нона этот раз его груз не походил на овечью тушу — скорее он напоминал… человека.
      Тошнотворное предчувствие беды вдруг охватило ее. Опрометью метнувшись к двери, Кэтлин чуть не споткнулась о порог, спеша достичь задней веранды дома.
      Летний день угасал. Воздух был еще теплым, хотя солнце почти село за горы на западе. Должно быть, жар у Кэтлин вызвало короткое, лихорадочное дыхание и беспорядочный стук сердца. Дрожа от необъяснимого страха, Кэтлин застыла как вкопанная у ступеней деревянной веранды.
      Отец медленно подъехал к дому на своем крепком гнедом жеребце, но, казалось, прошла вечность; прежде чем он наконец осадил его на расстоянии ярда от ступеней. Загорелое лицо его было искажено яростью, на пыльных щеках остались влажные следы от слез.
      Кэтлин не замечала, что творится вокруг: ее ошеломленный взгляд был устремлен на ношу в руках отца, на кровь, пропитавшую грязную рубашку.
      — Он мертв! — выпалил Адам так хрипло и яростно, что Кэтлин с трудом разобрала слова.
      Ей не понадобилось спрашивать, кто мертв: она узнала угольно-черные волосы, так похожие на ее собственные — наследство от матери-ирландки.
      Недоверие стиснуло ей горло, она не могла выговорить ни слова, а в голове крутились бессвязные мысли: «Нет! Господи, не надо!… Нет, только не Нил!»
      Пошатнувшись, она схватилась за перила и прижала ладонь к сердцу, словно боясь, что оно выскочит из груди от боли, рвущей ее изнутри. Кэтлин готова была упасть в обморок. Она сдавленно застонала. Все это походило на кошмарный сон. Неужели она видит окровавленное, безжизненное тело брата? О Господи, нет!
      Она вдруг ощутила, что плачет: слезы скатывались по щекам, жгли, как кислота, забивали горло. Ее застывший, безумный, затуманенный взгляд остановился на отце.
      — Что… — Это слово вырвалось хрипло и неуверенно. С трудом дыша от невыносимой тяжести в груди, она сглотнула и начала заново: — Что… случилось?
      Адам резко вскинул голову и уставился на нее. Его покрасневшие глаза вдруг вспыхнули яростью.
      — Джейк Маккорд, вот что! Это ублюдок убил твоего брата!
      — Нет! — хрипло выдохнула она. — Не может быть!
      — Нет, может, черт побери! Он застрелил безоружного человека не моргнув глазом! А все из-за тебя!
      Мертвенно побледнев, она недоверчиво покачала головой. Ее отец обезумел от горя, узнав о смерти единственного сына. Он был готов обвинить кого угодно и что угодно, даже давних врагов, даже собственную дочь.
      — Этому я не верю. Джейк никогда бы не…
      — Есть свидетели. Коротышка и Плачидо были там.
      С застывшей на лице гримасой боли Кэтлин медленно повернулась и уставилась на двух других всадников. Коротышка Дэвис слабо усмехался. Кэтлин всегда недолюбливала этого жилистого, видавшего виды пастуха, несмотря на то что отец доверял ему больше всех. Рядом с Коротышкой Кэтлин всегда охватывала тревога, а его ухмылки вызывали отвращение. Кэтлин вздрогнула, заметив удовлетворенное выражение на загорелом, продубленном солнцем и ветром лице Коротышки.
      — Это правда, мисс Кингсли. Ублюдок Мак-корд пристрелил его. Нил опомниться не успел.
      — Не может быть! Неправда! Ты лжешь!
      От покровительственной усмешки Коротышки ее едва не стошнило.
      — Это было убийство. Если не верите мне, спросите Плачидо.
      Кэтлин стремительно повернулась ко второму всаднику, умоляюще вглядываясь в его лицо. Черноволосый баск Плачидо Флорес был одним из самых опытных пастухов, присматривающих за отарами Кингсли. Кэтлин знала его с детства, когда Плачидо учил ее ухаживать за новорожденными ягнятами. Уж он-то не должен солгать!
      — Плачидо, это неправда, — прошептала она. — Джейк Маккорд не убивал моего брата.
      Минуту пастух-баск сидел неподвижно, бледный и молчаливый, пробуждая в Кэтлин робкую надежду.
      — Правда, сеньорита. — Он отвернулся, но Кэтлин успела заметить слезы в его глазах и уловить дрожь в голосе. — Все было так, как говорит ваш отец.
      — Ты сам видел?
      — Да, я был там.
      У Кэтлин подкосились колени, она схватилась рукой за перила, боясь упасть. «Нет!» — отчаянно кричала ее душа. Человек, которого она любила, не мог убить ее брата. Но чем она могла доказать это?
      Дрожа всем телом, она покачала головой.
      — Но зачем? Зачем он это сделал?
      На вопрос ответил Коротышка, в голосе которого промелькнула торжествующая нотка.
      — Нил велел ему не распускать свои грязные лапы, а Маккорд не потерпел, чтобы ему приказывали, и потому вытащил револьвер и затеял стрельбу…
      Адам Кингсли резко прервал его, устремив гневный взгляд на Кэтлин.
      — Твой брат пытался защитить тебя — вот и все, черт возьми!
      Кэтлин не поняла слов отца.
      — А Джейк… где он? — Она должна была поговорить с ним, выяснить правду.
      — Сбежал, — сообщил Коротышка. — Удрал в горы.
      Отец стиснул в ярости кулаки.
      — Но я выслежу его, клянусь Богом! Я подниму полицию, что бы там ни говорил этот щенок маршал. Я еще увижу, как Маккорда вздернут!
      Кэтлин снова покачала головой, едва понимая происходящее. Потрясение и горе сковали ее тело, вызвав в нем оцепенение, и затуманили мысли. Кэтлин смутно сознавала, что ей следует попытаться утешить убитого горем отца. С трудом передвигая ноги, она спустилась по ступенькам и протянула руки к отцу, к неподвижному телу Нила.
      Но отец вздрогнул и отпрянул, вцепившись в труп сына мертвой хваткой.
      — Убирайся прочь, черт бы тебя побрал! Не смей прикасаться к нему! Распутница! Ты ничем не лучше шлюхи!
      Кэтлин застыла с протянутой рукой: слова отца ошеломили ее и ранили в самое сердце.
      — Я все про тебя знаю, шлюха! Предательница! Это ты во всем виновата! Если бы ты не завела шашни с этим ублюдком, мой сын был бы еще жив.
      — О чем ты говоришь? — сумела выдохнуть Кэтлин.
      — Твое распутство вынудило Нила выследить этого кровожадного ублюдка. Нил пытался только защитить тебя.
      Кэтлин поднесла дрожащую руку к виску. Защитить ее? Неужели Нил узнал о ее встречах с Джейком? Неужели пригрозил Джейку и погиб, защищая ее честь? Туман сменился ужасающей ясностью мыслей. Ее брат совершил благородный поступок, но было немыслимо думать, что он погиб из-за нее.
      В немом потрясении она следила, как Адам протягивает тело сына одному из молчаливых работников, а потом спешивается. Отец внезапно стал выглядеть старше своих сорока восьми лет. Его сильные руки дрожали, когда он вновь принял труп сына и повернулся, чтобы унести драгоценный груз в дом.
      Но едва Кэтлин попыталась последовать за ним, Адам вдруг круто повернулся к ней.
      — Нет, тебе не место в моем доме! Проваливай! Убирайся ко всем чертям с моих глаз! Ты больше мне не дочь, слышишь? Будь ты проклята!
      Услышав эти страшные слова, Кэтлин попятилась, зажав ладонью рот — стон боли и отчаяния готов был сорваться с ее губ. Отец скрылся в доме вместе с телом Нила, а она все продолжала стоять, не в силах пошевелиться.
      Неожиданно Кэтлин почувствовала мягкое прикосновение руки к плечу. Плачидо уже спешился и теперь печально смотрел на нее черными глазами, переполненными горем и тревогой. Остальные работники занялись привычными делами.
      — Сеньорита, с вами все хорошо? Хриплый стон вырвался из груди Кэтлин. Нет, ей больше никогда не будет хорошо, никогда в жизни! Ее брат мертв, и виновата в этом только она. Нил ошибался, считая, что она нуждается в защите, и погиб, пытаясь уберечь ее. Следовало сказать ему о Джейке заранее, следовало объяснить, что она влюблена в их врага.
      Кэтлин выпрямилась и отшатнулась, не желая принимать утешение от пастуха.
      — Пожалуйста, оставь меня.
      Она не обратила внимание на удаляющиеся шаги Плачидо, который повел коней к коралю. Она знала только одно: ее оставили наедине с болью.
      Джейк, где же ты? Этот зов рвался из глубины ее души, из горестной пустоты.
      Слезы скорби ослепили Кэтлин, едва она взглянула на холмы, где совсем недавно познала ни с чем не сравнимое блаженство. Она ни за что не поверила бы, что Джейк — хладнокровный убийца. Может, завязалась перестрелка и он случайно убил ее брата, но он не был убийцей. Он ни за что не отнял бы жизнь у невинного человека. Даже если Плачидо утверждает, что он стал свидетелем убийства, возможно и другое объяснение. Надо поговорить с Джейком, выслушать рассказ о случившемся от него. Она должна узнать истину, прежде чем разъяренный отец выследит Джейка…
      Новый ужас стиснул сердце Кэтлин, едва она вспомнила клятву отца призвать на помощь полицейских и выследить Джейка. О Господи! Она должна разыскать Джейка первой. Отправиться в горы и предупредить его…
      — Джейк, я знаю: ты его не убивал, — еле слышно прошептала она, понуро бредя к коралю за своей лошадью.
      Она не верила, что Джейк виновен в преступлении, не позволяла себе верить — потому что любила его. Он ни за что не решился бы безжалостно уничтожить их любовь… но кто знает?

       Колорадо, июнь 1886 года
      Объявление о розыске преступника, висящее в дальнем углу лавки в Гринбрайере, смялось и пожелтело за несколько лет, но рисунок по-прежнему изображал мужчину, которого она когда-то любила. Вопреки своей воле Кэтлин протянула руку и коснулась поблекшего рисунка кончиками пальцев затянутой в перчатку руки.
      У нее сдавило грудь, пока она вглядывалась в выцветшие черты худого привлекательного лица, которое она когда-то видела совсем близко. Ей казалось, что четыре года — достаточный срок, чтобы забыть Джейка, она думала, что скорбь и обида исчезнут, или, по крайней мере, рана затянется. Но она ошибалась. Даже грубоватого рисунка хватило, чтобы прежние чувства возвратились к ней.
      Образы прошлого один за другим проплывали перед ее глазами: Джейк в своей обычной позе, с дерзко поднятой головой. Джейк, насмехающийся над ней, сверкающий ярко-зелеными глазами. Джейк, хватающий ее в объятия и целующий, насколько хватало дыхания. Джейк, который уничтожил ее семью…
      Он завладел ее сердцем, разорвал его на куски и исчез, не сказав ни слова.
      «Остановись!» — молча приказала себе Кэтлин, однако жестокие воспоминания, от которых она всеми силами пыталась избавиться несколько лет назад, не покидали ее. Тогда ей не терпелось услышать рассказ Джейка о том, что произошло, она заранее была готова поверить в его невиновность, в ней отчаянно горела надежда. Но Джейк так и не появился, ничего не объяснил, заставив ее верить самому худшему.
      Теперь ей ничто не угрожает, напомнила себе Кэтлин, хотя сердце ее облилось кровью при виде поблекшего рисунка. Джейк никогда не вернется в Колорадо, где за его голову назначена высокая цена. Он не станет рисковать.
      Он никогда больше не станет поддразнивать ее и смеяться над ней. Она никогда не почувствует обжигающее прикосновение его губ, сильного твердого тела, прижимающегося к ней, проникающего в нее. Никогда больше она не услышит, как он хрипло шепчет слова желания и страсти, наслаждаясь и ее унося с собой в рай. Никогда не испытает вновь ту удивительную близость, которую ощущала с ним, трепетную нежность, счастье быть любимой.
      Больше она никогда не увидит его — никогда в жизни. И не захочет видеть.
      Джейк Маккорд — беглец, изгой, преступник, человек вне закона, которого разыскивают в Колорадо. Он безо всяких причин застрелил безоружного человека. А в последующие годы стал разбойником, безжалостным убийцей — примкнул к тем, кого Кэтлин презирала всей душой. Ходили слухи, что на счету Джейка числится уже дюжина убитых, что преступления он совершал повсюду — от Техаса до Аризоны.
      Но как себя ни убеждала Кэтлин, она с мучительной болью понимала, что Джейк по-прежнему имеет власть над ней. При виде полустертого изображения лица на потрепанном объявлении старые раны, которые так и не затянулись полностью, вновь открылись, изливая невыносимую боль, горечь и сожаление. Она доверяла Джейку, любила его всем сердцем, а он предал ее, бросил, отнял жизнь у ее единственного брата…
      Сдержанное покашливание за спиной отвлекло Кэтлин от нестерпимо ранящих воспоминаний. Обернувшись, она обнаружила, что продавщица лавки смотрит на нее со смешанным выражением настороженности и жалости на лице.
      — Прошу прощения, я задержалась. Вот бы не подумала, что в четверг у нас будет столько посетителей! Чем могу служить, мисс Кингсли?
      Кэтлин слабо улыбнулась.
      — Благодарю, Сара, но я уже не мисс Кингсли. Теперь моя фамилия Хьюз, миссис Хьюз. Я вдова.
      — Ах да! Я слышала об этом. Вы вышли замуж после того, как переехали в Сент-Луис. Насколько мне помнится, брак был недолгим?
      — Да. Мой покойный супруг прожил совсем недолго после свадьбы.
      — Какая трагедия для вас!
      — Да. — Решив перевести разговор, Кэтлин добавила: — Я была бы рада, если бы вы звали меня Кэтлин, как раньше.
      — Да, разумеется… Кэтлин. Признаюсь, я рада встретить вас здесь снова. Мы давно не виделись.
      — Пожалуй.
      — Приношу соболезнования по поводу смерти вашего отца. Какая досадная случайность!
      Кэтлин принужденно улыбнулась, услышав неискреннее выражение сочувствия из уст Сары Бакстер. Конечно, она просто старалась быть вежливой. Подобно большинству жителей округа, Сара, несомненно, вздохнула с облегчением, когда Адам Кингсли погиб в прошлом марте, став еще одной жертвой войны между владельцами ранчо. Кэтлин слышала, что ее отца убили в перестрелке.
      Поскольку Кэтлин была его дочерью, она, как и следовало ожидать, облачилась в траур — простой костюм из черного бомбазина, но больше скорбела о смерти брата, хотя с тех пор прошло уже четыре года. Нил оказался жертвой жестокой вражды — заботливый, мягкосердечный юноша, сбитый с пути ненавистью отца.
      Кэтлин не жалела о том, что ее отец мертв и не сможет впредь участвовать в нелепой войне. Округа навсегда освободилась от его тирании и слепой ярости. И сама Кэтлин — тоже. Она забыла о страшном прошлом и начала новую, самостоятельную жизнь в доме своей тети Уинифред в Сент-Луисе, куда без единого гроша отправилась через месяц после трагической гибели брата.
      Отец не вышвырнул ее с ранчо в тот же вечер, как угрожал, но Кэтлин была рада сама исчезнуть с его глаз, не слышать горьких упреков. Оцепенев от горя и отчаяния, она оказалась беспомощна перед его яростью и любопытством толпы. Немногие знали правду о ней и Джейке, но после убийства брата Кэтлин поползли слухи, возникли подозрения…
      К счастью, брак Кэтлин положил конец злой молве, а положение вдовы придало ей респектабельности. Она решила и впредь пользоваться им.
      — Вы хотите поселиться здесь или приехали, только чтобы уладить дела? — расспрашивала Сара.
      — Чтобы уладить дела, — ответила правду Кэтлин. — Я бы хотела продать нашу шерсть за хорошую цену. А еще — попытаться продать ранчо. Теперь у меня хватит времени подыскать покупателя: стрижка кончилась. Не могли бы вы сообщить мне, если услышите, что кто-нибудь интересуется покупкой ранчо?
      — Разумеется! Кажется, у вас есть сын?
      При упоминании о ее драгоценном Райане Кэтлин мягко улыбнулась.
      — Да. Он — самое дорогое, что у меня есть, но пока я оставила его в Сент-Луисе, у тети. Стрижка отнимала у меня слишком много времени, мне было бы некогда присматривать за ребенком. И потом, я сочла, что там для него будет безопаснее…
      Сара, подруга детства Кэтлин, кивнула со вздохом:
      — Да, жить здесь по-прежнему страшновато. Обе женщины одновременно оглянулись на объявление о розыске Джейка.
      — Муж не позволяет мне снять объявление, — объяснила Сара. — Похоже, он ревнует к Джейку. Все женщины в здешних местах на его стороне, в том числе и я. Я не верю, что Джейк Маккорд виновен, что он способен убить человека.
      Кэтлин невольно поморщилась. Ей тоже не хотелось верить этому. Даже после того, как она увидела окровавленный труп брата и несколько свидетелей подтвердили факт убийства, в ее душе жила надежда на то, что произошла трагическая ошибка, что Джейк невиновен. Но в то время ее ослепляла любовь.
      Сара с недоуменным видом пожала плечами.
      — Кто бы мог подумать, что Джейк станет известным преступником? Недавно здесь разнесся слух, что его обвиняют в убийстве служащего во время налета на банк в Нью-Мексико. — Она изумленно покачала головой. — Говорят, он убил больше дюжины человек. Вы о нем что-нибудь слышали?
      Под внимательным взглядом Сары Кэтлин покраснела, вновь ощутив прилив горьких воспоминаний.
      — Нет. Я не виделась с ним, с тех пор как… словом, в последний раз мы встречались еще до того, как он убил моего брата.
      — О Господи! Я совсем забыла, что это он застрелил Нила… Так чем я могу вам помочь? — неожиданно спросила Сара деловитым тоном, словно пытаясь загладить свою бестактность.
      Кэтлин отмахнулась от мрачных мыслей и протянула свой список. Дом на ранчо несколько месяцев простоял пустым, и потому в нем недоставало многих необходимых продуктов, а погреба были опустошены за время утомительных недель стрижки и собирания шерсти в тюки для отправки на Восток. Этим утром Кэтлин сама отправилась в повозке за припасами, не дожидаясь субботы, когда улицы городка наводняли ковбои, владельцы ранчо и рудокопы, проделавшие длинный путь от горных рудников.
      Поступок был обдуманным, если учесть неловкость, которую Кэтлин испытывала сейчас. Несколько старожилов городка, рассевшихся вокруг перевернутого бочонка в противоположном углу лавки, пожирали ее глазами, всем видом выражая смесь самых различных чувств: любопытства, подозрения и открытой враждебности. Дочь Адама Кингсли вряд ли считалась желанной гостьей среди скотоводов, несмотря на долгое отсутствие в родных местах.
      Она с самого начала опасалась такого холодного приема, боялась вернуться в те места, воспоминания о которых до сих пор причиняли ей боль. И все-таки три недели назад она приехала в Колорадо по одной-единственной причине: чтобы спасти наследство сына. Чтобы продать ранчо Кингсли для своего сына, Райана.
      — Сейчас посмотрим… — бормотала Сара, пробегая глазами список. — Сто фунтов муки… две мерки свиной грудинки… Сейчас позову Бакстера, чтобы он помог вам.
      Стараясь не обращать внимания на пристальные взгляды стариков, сидящих в углу, Кэтлин занялась покупками. Когда большинство припасов было погружено в повозку, она заплатила Саре наличными', не желая просить кредит. Наконец, стараясь не глядеть на выцветшее объявление о розыске Джейка, Кэтлин собрала последние свертки с прилавка и повернулась к двери.
      — Позвольте, я помогу, — предложила Сара. Забрав часть свертков, она направилась следом за Кэтлин.
      Не доходя до повозки, Кэтлин вдруг застыла на месте. На противоположной стороне грязной улочки, перед небольшим строением, служившим конторой маршала и тюрьмой, беседовали двое мужчин. В одном из них Кэтлин узнала маршала округа. Вторым был Слоун Маккорд, брат Джейка.
      Кэтлин почувствовала, как сердце екнуло у нее в груди и лихорадочно забилось. Она не видела Слоуна четыре года, с тех пор как его брат убил ее брата.
      Непрошеное, но отчетливое воспоминание захватило ее: низкий голос Джейка тем последним чудесным днем, проведенным ими вместе в облюбованном уголке. «Слоун, похоже, обрадовался — даже предложил выпить за нас с тобой».
      Слоун был готов согласиться на их брак, припомнила Кэтлин с тоской, но это ее не удивило.
      Слоун, который был старше Джейка на пару лет, всегда жил своим умом. Почти такой же необузданный, как Джейк, он во всем выбирал собственные пути, дошел даже до того, что женился на женщине из племени шайенов. По словам Джейка, Слоун никогда не проявлял интереса к вражде местных скотоводов — но только до тех пор, пока его брат не стал изгоем.
      За последние три недели Кэтлин многое узнала о событиях войны, произошедших после ее отъезда. Исчезновение Джейка вызвало новую вспышку междуусобицы. Во время ночных налетов и ответных нападений погибали не только многочисленные овцы и коровы — проливалась и людская кровь. Отец Джейка, Бен Маккорд, был найден убитым выстрелом в спину год назад, а индианка, жена Слоуна, погибла прошлой зимой, оставив на попечение Слоуна двухмесячную дочь. Ходили слухи, что Адам Кингсли сам возглавил нападение на Спящую Лань и что Слоун в отместку за смерть жены убил Адама, хотя его вина так и осталась недоказанной. Но справедливо было то, что Слоун стал преемником покойного отца в войне, конца которой не предвиделось.
      Кэтлин замирала в ужасе и ярости, когда слышала леденящие кровь рассказы своего приятеля Вернона. Война была так беспощадна и бессмысленна! И во многом винить в этой дикости следовало отца Кэтлин.
      Словно почувствовав ее присутствие, мужчины на противоположной стороне улицы вдруг оборвали разговор и медленно повернулись в сторону Кэтлин. Кэтлин вздрогнула, встретившись с твердым взглядом Слоуна. Даже на расстоянии она ощутила силу ненависти, кипящей в глубине его ледяных синих глаз.
      Она уже пожалела, что отказалась от сопровождения Вернона, отправляясь сегодня утром в город. Будучи местным учителем, Вернон Уитфилд старался сохранить нейтралитет, но не питал иллюзий относительно миролюбивых настроений жителей округа.
      Сара нахмурилась.
      — Как страшно Слоун смотрит на вас! Кэтлин кивнула. Судя по виду Слоуна Маккорда, он был бы рад содрать с нее кожу живьем, невозмутимо орудуя ножом.
      — Полагаю, мне не следует обижаться на него, если только то, что я слышала о смерти его жены, — правда. Если мой отец действительно повинен в ней, у Слоуна есть причины ненавидеть весь род Кингсли.
      — Но вы тут ни при чем.
      — Да, — печально подтвердила Кэтлин, вспоминая, сколько невинных людей пострадали в этой непрекращающейся войне. Она поклялась, что ее сын никогда не станет одной из таких жертв. Никто и ничто не посмеет повредить Райану. Она пойдет на все, лишь бы уберечь своего ребенка от ненависти и горечи, от смерти, которая подстерегла ее брата. Она ни за что не подпустит Райана к этому залитому кровью ранчо, не позволит ему стать свидетелем насилия, отнявшего столько жизней.
      Внезапно Слоун круто повернулся на каблуках и направился по улице к салуну, сердито позванивая шпорами. Кэтлин с облегчением перевела дух.
      Торопясь уехать, она забралась на сиденье повозки и неловко попрощалась с Сарой.
      — Я рада, что вы вернулись, Кэтлин.
      — Благодарю, — рассеянно улыбнулась Кэтлин. — Как приятно узнать, что здесь у меня по-прежнему есть друзья!
      Отпустив тормоз, она подхватила вожжи и погнала пару гнедых быстрой рысью. Ей показалось, что маршал Незерсон окликнул ее, когда повозка прогрохотала мимо, но Кэтлин не остановилась. Ей хотелось как можно скорее оказаться подальше отсюда, от напоминаний о воскресшем прошлом.
 
      Мучительные воспоминания здесь приобретали новую силу, понял Джейк, прищурившись и окидывая взглядом долину. Пруд под обрушивающимся со скалы водопадом выглядел точно так же, как четыре года назад, когда все его мечты в один миг были разбиты вдребезги. Мирный пейзаж словно насмехался над ним.
      Джейк неловко поерзал в седле.
      Какого черта он здесь делает? Зачем вернулся сюда после стольких лет скитаний? Именно здесь его жизнь чуть не оборвалась, была единственным выстрелом превращена из рая в ад. Желание побывать в знакомых местах должно было возникнуть у него в последнюю очередь. Но едва он вновь очутился в Колорадо, его потянуло не в отцовский дом, а сюда, к пруду.
      Прикрыв глаза сложенной козырьком ладонью, он разглядывал камни вокруг пруда. Он не удивился бы, обнаружив здесь пятна крови — собственной и крови Нила, — но время и безжалостные стихии дочиста отмыли гранит. На нем не осталось ни единого следа — в отличие от запятнанных воспоминаний Джейка.
      Воспоминаний о Кэтлин.
      От брата он слышал, что Кэтлин вернулась в Колорадо несколько недель назад. Джейк гадал, сумеет ли он на этом месте испытать прежние чувства или все очарование будет испорчено кровью и смертью. Оно оказалось испорченным. Память об этом месте преследовала его, как и воспоминания о Кэтлин.
      — Так какого же дьявола ты здесь делаешь? — пробурчал Джейк вслух.
      Но в глубине души он все понимал: он приехал сюда, чтобы выяснить, испытывает ли он до сих пор чувства к Кэт. Узнать, что он хочет от нее. И что ему теперь делать. Стоит ли попытаться прояснить отношения с ней?
      Он должен был узнать об этом до встречи с Кэтлин.
      И каким же стал ответ?
      Сорвав шляпу, Джейк резким жестом взъерошил волосы. Ответ был прост: он ничего не знал. Не представлял себе, чего хочет от Кэтлин. Не знал, желает ли похоронить прошлое. Сумеет ли справиться с неудержимым гневом, который испытывал до сих пор, с горечью, с сожалениями. Сможет ли, забыть, что натворил ее отец.
      Но самое худшее — он не знал даже, желает ли забвения.
 
      — Вы уверены, что все будет в порядке, мэм? — спросил управляющий, подсаживая Кэтлин в седло вскоре после ее возвращения домой из города.
      — Разумеется, — отозвалась она, усаживаясь в дамском седле и расправляя юбки. — Я не собираюсь пересекать границу земель Кингсли, и потом, со мной «дерринджер» и ружье. — Она коснулась рукой в перчатке сумки, висящей на луке седла, и нащупала внутри двухзарядный пистолет, прихваченный на всякий случай. Только глупец решился бы путешествовать по этим залитым кровью холмам безоружным. — Я ненадолго.
      Решительно потянув поводья, Кэтлин повернула лошадь к дороге, ведущей от ранчо, и пустила ее галопом к долине.
      Она отъехала совсем недалеко от ранчо, когда была вынуждена придержать лошадь. Узкая каменистая тропа с многочисленными поворотами и крутыми подъемами и спусками была опасна даже на самых лучших участках пути. Но Кэтлин не стала рисковать. Обычно вид предгорий вызывал у нее умиротворенные чувства, но сегодня величественное зрелище не могло отвлечь ее от мыслей о Джейке.
      Кэтлин ошибалась, считая, что давно забыла о нем. Она невесело усмехнулась. Как она могла надеяться забыть Джейка Маккорда? Мельчайшие подробности навсегда врезались в ее память: то, как он пожирал ее глазами, в глубине которых пробуждался дьявольский отблеск, как его нежные и неутомимые ладони ласкали ее кожу. Его запах, острый, волнующий, мужской, сводил ее с ума. Сильное упругое тело уносило ее на вершины страсти. Близость и теплота, связующие их, вызывали у Кэтлин мысль, что они — одно неразделимое целое. Они часами беседовали, поверяя друг другу свои мечты, желания и надежды — два юных и влюбленных существа…
      «Прекрати думать о нем, черт побери!» Она сделала глупость, увлекшись им четыре года назад. Джейк никогда не любил ее: наконец-то Кэтлин сумела твердо признаться себе в этом. Джейк соблазнил ее, похитил ее сердце, а затем предал. Теперь Кэтлин убедила себя даже в том, что он никогда не собирался жениться на ней. Скорее всего он лгал, отыскав жестокий способ отомстить за все беды, причиненные отцом Кэтлин роду Маккордов.
      Когда Джейк исчез, Кэтлин казалось, что он вырвал сердце из ее груди. В последующие безрадостные годы она часто гадала, избавится ли когда-нибудь от мучительных воспоминаний о Джейке. Он не оставил ей ничего, кроме горя, слез и невыносимого одиночества…
      Но теперь она твердо решила оставить все мысли о Джейке. Она должна устраивать свою жизнь. Заняться делом, а потом вернуться как можно скорее в Сент-Луис — к тихому, небогатому событиями, безопасному существованию, которое она создала для себя и Райана.
      Разумеется, Кэтлин собиралась продать ранчо. Она ни за что не стала бы рисковать жизнью ребенка ради стремлений отца, которые она никогда не разделяла. Ее не привлекала мечта Адама Кингcли создать целую империю, построенную на крови и ненависти.
      Кэтлин не нуждалась в обширных землях, унаследованных от отца, однако не могла лишить сына наследства. Райан заслуживал лучшего будущего, чем то, которое Кэтлин могла обеспечить ему на скудное жалованье учительницы. Она надеялась, что теперь они перестанут во всем зависеть от тети, а может, даже отплатят за великодушие Уинни, все эти годы помогавшей им, несмотря на свою ничтожную пенсию.
      Наконец Кэтлин достигла быстрого ручья, сбегающего с гор. Ее напряжение росло по мере того, как она преодолевала ущелье, ведущее к уединенной долине.
      Ей не хотелось видеть этот живописный уголок, однако ее влекло туда помимо воли, ее манили неотвязные воспоминания о прошлом, о любви, которую она некогда познала. В тот последний чудесный день будущее казалось ей таким безоблачным! А обернулось такой страшной трагедией…
      Кэтлин затаила дыхание, огибая выступ скалы, откуда узкая тропа, извиваясь, начинала спускаться на залитый солнечным светом луг.
      Сам воздух, казалось, был напоен воспоминаниями. Они переполняли долину — сладковато-горькие, неотступные, настойчиво преследующие ее.
      Кэтлин очутилась в том месте, которое любила больше всего на свете. Стояло ее излюбленное время года — лето. Время умиротворения, дарующего жизнь тепла, когда холмы приобретали живой зеленый цвет, а на них в изобилии распускались горные цветы. Она познакомилась с Джейком летом. И влюбилась — тоже летом…
      Вдалеке, между стволами сосен, виднелся пруд, слышался плеск водопада, срывающегося со скалы.
      Ею завладело непрошеное, но сладкое воспоминание о ясном теплом июльском дне, том самом, когда она впервые поняла, что влюблена в Джейка. Со свойственной ему беззастенчивостью он решил искупаться в пруду обнаженным и звал Кэтлин с собой. Конечно, она отказалась и сразу дала ему понять, что не одобряет подобные выходки, но позднее тем же летом…
      «О Джейк!»
      Она проезжала мимо сосновой рощицы, когда вдруг заметила одинокого всадника, медленно направляющегося к ней.
      Внезапно сердце Кэтлин заледенело в груди. В кожаном жилете и шляпе приближающийся всадник был похож на ковбоя, каких сотни разъезжает в округе. Шляпа прикрывала его каштановые волосы и бросала тень на лицо, но какое-то шестое чувство помогло Кэтлин узнать это худое смуглое лицо и гибкое тело.
      Она невольно рванула поводья, раня лошади рот и заставляя ее остановиться.
      «Беги!» — послышался предостерегающий внутренний голос, но руки Кэтлин перестали подчиняться ей. Она сидела недвижно, не в силах что-либо предпринять, кроме как смотреть на приближающегося всадника. Сердце бешено стучало в груди Кэтлин, пока расстояние между ней и призраком ее прошлого постепенно сокращалось.
      Когда Джейк увидел ее, он тоже резко остановил своего вороного жеребца. На протяжении нескольких томительных минут он смотрел на нее в упор. Даже с такого расстояния Кэтлин почувствовала его пристальный взгляд. Помедлив, он пришпорил коня и медленно двинулся вперед.
      Кэтлин была не в силах пошевелиться и беспомощно ждала. Бежать уже слишком поздно. Не прошло и минуты, как Джейк подъехал к ней вплотную. Слыша частые удары сердца, отдающиеся в ушах, Кэтлин заглянула в холодные, незабываемые изумрудные глаза своего любовника-изгоя.

      — Привет, Кэт, — негромко произнес Джейк безучастным голосом. — Давно не виделись.
      Кэтлин молчала. Даже если бы ей удалось придумать ответ, она ни за что не смогла бы протолкнуть слова сквозь судорожно сжавшееся горло. Но и отвернуться она не могла. Она лишь смотрела на Джейка тревожным взглядом.
      На краткий миг годы разлуки померкли. Кэтлин видела перед собой не опасного преступника, чье лицо запечатлено на объявлении о розыске, — нет, перед ней стоял прежний Джейк, тот, кого она любила в юности. Она ускользала из дома ради встреч с ним здесь, в этом волшебном уголке. И теперь они вновь превратились в юных влюбленных, готовых поделиться мечтами, надеждами и желаниями. Кэтлин ощутила возбуждение, восторг, ни с чем не сравнимую радость при виде Джейка…
      Но не прошло и секунды, как этот образ потускнел. Его сменило видение безжизненного окровавленного тела брата Нила, обмякшего в руках отца, — Нила, погибшего от руки Джейка. Ослепляющая и острая боль пронзила Кэтлин, возвращая ее к реальности. Ошеломленная, побледневшая, она теперь смотрела на Джейка другими глазами.
      За годы отсутствия он изменился. Его слишком длинные непокорные волосы, выбивающиеся из-под шляпы, по-прежнему имели оттенок запыленной пшеницы, а глаза сохранили живой, поразительно яркий зеленый цвет. Но ветер, солнце и тяготы жизни стерли следы мягкости с его лица, покрытая загаром кожа казалась бронзовой. Тело Джейка осталось гибким и сильным, без единой унции жира, но торс выглядел мощнее, мускулистее, чем раньше, а выцветшая голубая рубашка туго натянулась на плечах, ставших заметно шире.
      Кэтлин перевела взгляд на поцарапанные пистолеты в кобурах, низко висящих на бедрах. Джейк выглядел ожесточенным и безжалостным, каким и полагалось быть стрелку, неуловимому преступнику.
      Кэтлин захотелось плакать. Сердце узнавало его и вместе с тем оплакивало потерю прежнего нежного любовника. Перед ней был совершенно незнакомый, чужой человек, преступник, вызывающий страх. Но кроме того, Кэтлин боялась за него. Если Джейка поймают, его ждет виселица.
      — Что с тобой? Язык проглотила? — мягко пошутил он.
      Услышав эту старую шутку, Кэтлин почувствовала, словно в ее сердце вонзили нож. Воспоминания нахлынули бурным потоком.
      — Что… что ты здесь делаешь? — хрипло спросила она. — Разве ты не знаешь, что за твою голову назначена награда?
      Он пристально вгляделся в ее лицо.
      — Ну и что, Кэт? Неужто ты беспокоишься за меня?
      Кэтлин с трудом заставила себя поднять поводья дрожащими руками. Должно быть, она обезумела, если ее по-прежнему волнует судьба этого человека — после всех страданий, причиненных им.
      — Ни в коей мере! За все, что ты натворил, ты заслуживаешь виселицы. Мне нечего тебе сказать, — добавила она, готовая проехать мимо.
      Он молниеносно ответил на ее движение, пришпорив жеребца и схватив лошадь Кэтлин под уздцы.
      — Ошибаешься! Нам придется поговорить. Это самое малое, что ты должна мне. — Дернув поводья, Джейк вырвал их из застывших пальцев Кэтлин и обмотал вокруг собственного кулака. Выпрямившись, он пригвоздил ее к месту пылающим взглядом. — Я все равно разыскал бы тебя. А теперь мне незачем это делать.
      Кэтлин затаила дыхание, у нее тревожно сжалось сердце. Она оказалась наедине с опасным преступником, в укромном уголке, без «защиты. Никто не услышит ее крики о помощи. Но у нее есть оружие… Дрожа, она разорвала тесемки сумки и, нащупав маленький пистолет, рывком выхватила его и неуверенно прицелилась в грудь Джейку.
      Если выражение боли и промелькнуло на его худом лице, то так мимолетно, что Кэтлин подумала, не померещилось ли ей это. Лицо Джейка вновь стало замкнутым и сосредоточенным.
      Он негромко и издевательски рассмеялся.
      — Ты ничуть не изменилась, Кэт. Когда я впервые встретил тебя здесь, у пруда Дьявола, ты тоже прицелилась в меня из револьвера — помнишь, Джульетта? — Странно, но его саркастическая усмешка еще хранила следы былого обезоруживающего обаяния. — Помнишь, чем все кончилось в тот раз?
      Изнывая от боли в сердце, причиненной воспоминаниями, Кэтлин невольно вздохнула, поддаваясь действию сдержанной мужской улыбки. Даже лишившись нежности, Джейк Маккорд по-прежнему обладал откровенной чувственностью, притягательной для любой женщины. Одного взгляда этих блестящих глаз хватало, чтобы сердце женщины лихорадочно забилось, одной улыбки было достаточно, чтобы она начала таять. Кэтлин почувствовала себя совершенно беспомощной перед этой улыбкой. Господи, она так и не сумела избавиться от мучительного влечения к Джейку!
      Ненавидя себя за испытанные при виде Джейка чувства, Кэтлин попыталась дышать ровнее. Она не поддастся этому лживому обаянию, этой опасной мужской притягательности. Она не станет бояться Джейка. Она намеренно пробуждала в себе гнев, заставляя вспомнить все несчастья, причиненные ей Джейком. Решительным движением Кэтлин подняла свой «дерринджер» еще на дюйм.
      Воздух между ними дрожал от напряжения. — Держись от меня подальше, Джейк, — потребовала она, гордясь тем, что ее голос почти не дрогнул.
      — Держаться подальше? — Его губы вновь скривились. — Не слишком ли поздно ты вздумала защищать от меня свою честь?
      Его дерзость привела Кэтлин в ярость, не говоря уже о почти оскорбительной улыбке.
      — Сейчас все уже слишком поздно. В прошлом между нами случилось столько, что об этом вряд ли удастся забыть. Я уже не та девочка, которой ты когда-то вскружил голову. Я стала совсем другой. Да и ты изменился.
      Она и вправду отличается от той девушки, которую он запомнил, думал Джейк с горечью. Его Кэт стала женщиной. Ее грудь пополнела, в лице проступила мягкость. И все-таки она осталась той же пылкой искусительницей, которая перевернула жизнь Джейка четыре года назад.
      Он и не подозревал, что встреча с ней способна причинить ему такую боль, хотя действия Кэтлин были вполне предсказуемы. Джейк воспользовался преимуществом неожиданности, однако его внезапное появление потрясло Кэтлин и вызвало у нее недовольство. Ничто бы не помешало Джейку разыскать ее теперь, когда он был дома. Перестрелка четырехлетней давности исковеркала его жизнь, но не она, а внезапная разлука с Кэт оставила в его душе незаживающую рану и опустошила ее.
      Его мечты разбились, и осколки их, возможно, уже ничем не склеишь.
      Джейк выругался себе под нос, разглядывая ее застывшее рассерженное лицо. Это уже не его Кэт, мрачно напомнил он себе. Она была замужем за другим человеком, кто-то другой занимал место в ее постели. Ревность вонзилась в его сердце, как кинжал.
      — Отойди, дай мне проехать, — потребовала Кэтлин, по-прежнему целясь в грудь Джейку из изящного, как игрушка, пистолета.
      Сердце Джейка переполнилось нестерпимой болью.
      — Нет, — отрезал он и сложил руки на луке своего седла с таким видом, словно приготовился сидеть здесь до Судного дня.
      — Стоит мне только сообщить маршалу, что я видела тебя, и он отправит за тобой погоню и посадит в тюрьму. И ты кончишь жизнь в петле.
      — Давай, сообщи ему. Прямо сейчас. Кэтлин уставилась на Джейка, пораженная его равнодушием к смерти.
      — Что тебе надо, черт возьми? — яростно выпалила она.
      Джейк с удовлетворением отметил, что он еще не разучился выводить Кэтлин из себя.
      — Я хочу, чтобы ты выслушала меня. — Он помедлил. — Полагаю, никто еще не удосужился сообщить тебе последнюю новость.
      Кэтлин настороженно уставилась на него.
      — Какую новость?
      Джейк не улыбался, но его губы пренебрежительно кривились, словно в усмешке.
      — Я — свободный человек.
      — Что?! — Кэтлин широко раскрыла глаза, уверенная, что ослышалась. — На прошлой неделе губернатор Колорадо провозгласил меня невиновным. Я был полностью оправдан.
      — Но это… невозможно, — выдохнула она, едва двигая языком от удивления. — Ты же убил моего брата…
      Ее слова задели Джейка за живое. Он-то надеялся, что Кэтлин не поверит с такой легкостью в то, что он виновен в убийстве… Обида заставила его сделать резкий вздох.
      — Нет, дорогая, — покровительственным тоном возразил Джейк, пряча горечь, вызванную ее предательством, — это возможно — потому что это случилось. Слоун отправил мне телеграмму из Денвера, а вчера ночью, когда я вернулся из Нью-Мексико, отдал мне бумаги. Меня уже не разыскивают — по крайней мере в Колорадо и за убийство. У Слоуна есть доказательство, что меня несправедливо обвинили в убийстве — и это сделал твой отец, Кэтлин.
      — Должно быть, это ошибка… — слабо выговорила она.
      — Нет, не ошибка. Спроси у моего брата, если не веришь мне. Он только что вернулся из Денвера. Один из свидетелей твоего отца наконец-то сменил песню.
      Кэтлин прижала ладонь ко лбу: головокружение затуманивало мысли. Свидетель ее отца? Но свидетелями перестрелки было всего два человека, и Коротышка Дэвис уже мертв. Значит, остается Плачидо…
      — О чем ты? Какую песню?
      — Свидетели твоего отца лгали, рассказывая, что они видели в тот день. — Кэтлин промолчала, и Джейк вопросительно поднял бровь. — Разве ты не хочешь узнать, что произошло, Кэт?
      — Я и так знаю, — прошептала она. — Ты убил моего брата.
      — Может быть, но мне пришлось защищаться. — Губы Джейка скривились. — И доказательство тому — оправдание губернатора.
      Кэтлин заморгала и напряглась, услышав насмешливое заявление.
      — Никакое это не доказательство. Сардоническое выражение на лице Джейка сменилось невозмутимым.
      — Да, ты права. И все-таки я невиновен. Убийство Нила стало результатом необдуманных действий твоего отца.
      — Ты лжешь!
      Его лицо помрачнело.
      — Это истинная правда, Кэт. Я убил твоего брата, но только в целях самозащиты: меня хотели охолостить, а может, даже линчевать. Нил выследил меня, стремясь свести со мной счеты за то, что я посмел прикоснуться к тебе.
      Кэтлин мотнула головой, слишком уязвленная болью прошлого, чтобы слушать его, не желая принять объяснения, выставляющие ее брата в неприглядном свете.
      — Невиновные не убегают. А ты сбежал.
      Джейк сжал челюсть, выражение лица его стало жестким.
      — Да, сбежал.
      — И долго прятался, прежде чем вернуться.
      — И тебе не хочется узнать, почему я так поступил?
      — Не хочется. — Она не позволит Джейку сбить себя с толку очередной ложью.
      — Во мне сидели две пули. Нил стрелял в меня… ранил так, что я чуть не умер…
      — Я тебе не верю, — перебила Кэтлин, стараясь придать уверенности голосу и скрыть шевельнувшееся сомнение.
      Рука Джейка метнулась вверх по груди и скользнула под черный шейный платок. Он начал быстро расстегивать пуговицы рубашки, и Кэтлин охватила паника.
      — Что ты делаешь?
      — Раздеваюсь. — Он улыбнулся, заметив испуг на ее лице. — А в чем дело, кошка? Ты же привыкла видеть меня нагишом.
      — Джейк, не смей…
      — Успокойся. Тебе ничто не угрожает.
      Не спуская с Кэтлин пристального взгляда, Джейк расстегнул рубашку и обнажил грудь. Его торс был загорелым и переплетенным стальными буграми мышц — это Кэтлин заметила сразу, но тут же задохнулась, увидев два глубоких шрама, которые могли быть оставлены только пулями: один — на правом плече, а другой — слева, на груди.
      Кэтлин с вызовом покачала головой.
      — Ну и что? Эти раны ты мог получить где угодно.
      Джейк набросил рубашку и жилет, не застегивая пуговицы.
      — Верно. Но меня ранил твой брат.
      — Теперь ты стрелок. Может, тебя опередил твой противник.
      Джейк покачал головой:
      — Нет такого человека, который сумел бы опередить меня — по крайней мере на территории Нью-Мексико. Выслушай меня, Кэтлин. — Он заговорил приглушенно и торопливо: — В тот день Нил выстрелил первым, прежде чем я успел схватить револьвер. Я даже не знал, задел ли я его. Все, что я сумел сделать, — это забраться в седло и поскакать прочь. Я не сразу понял, что он убит. С ним были двое работников, но Дэвис и Флорес не бросились за мной в погоню, как я ожидал, и слава Богу, иначе они с легкостью нагнали бы меня.
      Мне удалось отъехать на несколько миль, прежде чем я лишился сознания. Меня нашел и подобрал шайен-полукровка по имени Волк Логан. Он вытащил пули из ран и отвез меня в свой лагерь в горах. Несколько дней я бредил в лихорадке. Раны быстро заживали, но прошло немало времени, прежде чем я снова смог хотя бы стоять, а тем более ездить верхом. — Губы Джейка горько скривились. — Спустя два месяца я вернулся домой и обнаружил, что меня разыскивают по обвинению в убийстве.
      У Кэтлин остановилось сердце.
      — Ты все-таки вернулся тогда?
      — Да, но недолго пробыл здесь. Я не мог доказать свою невиновность — все козыри были на руках у твоего отца. Слоун убедил меня не рисковать и отправиться на территорию Нью-Мексико. Пообещал отомстить твоему отцу за меня. К тому времени ты уже покинула Колорадо, а за мою голову была назначена награда. Потому я рассудил, что Слоун прав: не стоит задерживаться здесь. Но меня подставили. Ложь твоего отца повторили двое свидетелей.
      — Плачидо Флорес рассказал мне обо всем, а он не стал бы лгать, — настаивала Кэтлин.
      — А я стал бы, да? — Волна ярости охватила Джейка при виде слепого упрямства Кэтлин, однако он попытался успокоиться. Глупо было надеяться, что Кэтлин примет его рассказ на веру. Очевидно, все четыре года она верила отцу, и теперь понадобится немало времени, чтобы убедить ее в обратном. Или, был вынужден признать Джейк, он слишком больно ранил ее. Может статься, она никогда не простит ему гибели брата… Но он не позволит ей и впредь верить в то, что он, Джейк, виновен в убийстве. — В тот день меня подставили, Кэт, — настойчиво повторил он.
      — Но зачем моему отцу понадобилось обвинять тебя? — возразила Кэтлин.
      — А ты как думаешь? Потому что я убил его сына и он хотел отомстить мне. Какая разница, если я всего лишь пытался защититься!
      Кэтлин покачала головой, не желая сдаваться, но вместе с тем испытующе вглядываясь в глаза Джейка.
      — Но почему я должна верить тебе? Откуда мне знать, что сейчас ты не лжешь?
      — Может, потому, что у тебя осталось хоть какое-то доверие ко мне? — сардонически переспросил Джейк. — Нет? Так я и думал. Значит, потому, что у меня теперь есть доказательство. Флорес раскаялся. Слоун заставил его подписать признание.
      — Но откуда мне знать, что Слоун не заставил Плачидо солгать?
      — Спроси у него.
      — Как удачно все вышло! — скептически заметила Кэтлин. — Мой отец уже мертв и не сможет опровергнуть твою выдумку, и Коротышка Дэвис тоже мертв. Насколько мне известно, Слоун вполне мог подкупить губернатора. Я слышала, Слоун вовлечен в политику штата.
      — Но Флорес еще жив. Спроси его о том, что случилось, если не веришь мне.
      Так Кэтлин и собиралась поступить после того, как только улизнет от Джейка, но она не могла допустить, чтобы он узнал, как важно для нее выяснить истину. Она ни за что не призналась бы, какую боль он ей причинил.
      — По правде говоря, — с усмешкой продолжал Джейк, — пожалуй, мне самому следовало бы потолковать с Флоресом. В конце концов, из-за него я лишился четырех лет жизни.
      — Нет! — Кэтлин замерла в тревоге, понимая, что Джейком движет желание мести. — Держись от него подальше, Джейк!
      — А если я не послушаюсь, Кэт? — его голос стал вкрадчивым и одновременно пугающим; пришпорив коня, он подъехал поближе. — Что ты тогда сделаешь?
      От страха ее сердце забилось еще быстрее, и она вскинула опущенный было Пистолет.
      — Не приближайся!
      Джейк пренебрег ее предупреждением, подведя своего вороного жеребца вплотную к ее гнедой.
      — Джейк, я не шучу. Клянусь, я выстрелю!
      — В самом деле, ведьма? — Он смотрел на нее в упор. В глубине его глаз блеснул опасный огонь. — Неужели ты способна хладнокровно застрелить безоружного человека?
      — Ты не безоружен!
      — Какая разница? Я все равно не стану стрелять в тебя. И тебе это известно.
      Кэтлин стиснула пальцы на рукоятке «дерринджера», с мучительной ясностью понимая, что всего лишь блефует. Она не сумеет выстрелить в Джейка. Некогда она любила этого человека, стремясь к нему со всей неудержимой силой невинной юной души. Острая боль, вызванная воспоминаниями, изводила Кэтлин, но всадить пулю в грудь Джейку она не могла.
      Должно быть, что-то промелькнуло в ее глазах, ибо Джейк медленно кивнул.
      — Нет, ты этого не сделаешь, — тихо проговорил он. — Для тебя совершить убийство ничуть не проще, чем для меня.
      Кэтлин раздраженно отвернулась: ей никогда не удавалось скрыть свои чувства от Джейка. Рядом с ним она становилась слабой и беспомощной — как сейчас. И ее уязвимость перед ним делала Джейка вдвойне опасным.
      — Ты и вправду веришь, что я мог убить твоего брата? — глухо спросил он.
      Кэтлин не знала, чему верить. Сейчас она не доверяла ни Джейку, ни самой себе, а огонь надежды постепенно разгорался в ее груди. Вполне возможно, что он и вправду невиновен в убийстве, как уверяет. Но… разве это что-нибудь меняет? Джейк по-прежнему остается убийцей ее брата, человеком, который предал ее и разбил ее сердце. Он — жестокий стрелок со скверной репутацией. У них не может быть ничего общего. Кэтлин было невыносимо видеть, как он изменился, как утратил сходство с нежным возлюбленным, которого она когда-то знала.
      — Не важно, — с болью пробормотала она, не в силах смотреть ему в глаза. — Намеренно ты сделал это или по необходимости, ты все равно убил Нила. Этого я никогда не забуду.
      — Ты предпочла бы, чтобы я умер в тот день? Так? Может, напрасно я не позволил Нилу застрелить меня?
      Кэтлин устремила на него ошеломленный взгляд, но не ответила.
      — Я был один против троих, Кэт, — против Нила и двух пастухов. При таком раскладе игра никогда не бывает справедливой. — Кэтлин молча смотрела на него, а губы Джейка сложились в невеселую улыбку. — Когда-то ты была на моей стороне. Ты даже соглашалась выйти за меня замуж.
      Кэтлин покраснела, вспомнив мечтательную девушку, влюбленную в Джейка Маккорда. Неожиданно у нее перехватило дыхание.
      — Это была девическая влюбленность, вот и все. Джейк сдвинул шляпу на затылок и обжег Кэтлин взглядом ярких глаз.
      — А теперь кто из нас лжет, Кэт?
      — Прекрати! Прекрати называть меня так! Ты больше не имеешь на это права!
      — Да, верно — благодаря твоему отцу.
      — Нечего обвинять моего отца в том, что ты застрелил Нила!
      — Черта с два! В тот день он сам велел Нилу разыскать меня. А затем обвинил меня в убийстве. Он в долгу передо мной.
      Кэтлин встревожено вгляделась в худое мужественное лицо Джейка. — Значит, вот почему ты вернулся? Чтобы отомстить?
      Отомстить… Джейк ощутил, как его мышцы напрягаются от знакомой ярости. Мысли об Адаме Кингсли по-прежнему разъедали его душу, как кислота. Некогда он мечтал о мести, жаждал ее. Будучи оправдан только благодаря смерти Кингсли, он ощущал горький привкус во рту. Однако Джейк уже давно усвоил: бесполезно проклинать судьбу. Кроме того, винить следовало не только Адама Кингсли. Отчасти вина лежала на самом Джейке. Он и вправду застрелил Нила, хотя у него не оставалось выбора. Кэтлин вправе ненавидеть его. Оба они стали жертвами войны за земли.
      — Пожалуй, я и вправду хочу отомстить, — наконец безучастно ответил он. — Чего еще ждать от человека, у которого украли четыре года жизни? Жаль только, старого ублюдка уже нет в живых и расквитаться с ним не удастся. — Джейк окинул Кэтлин долгим взглядом. — Мне следовало бы заставить поплатиться тебя вместо него.
      У Кэтлин задрожали губы.
      — Я уже поплатилась, Джейк. Я никогда не избавлюсь от угрызений совести.
      — О чем ты говоришь? С какой стати ты чувствуешь себя виноватой?
      — Если бы Нилу не пришлось защищать меня, сейчас он был бы жив.
      — Он сам выбрал свою судьбу.
      — Нет, — прошептала она. Джейк пренебрежительно усмехнулся.
      — Значит, ты все же пожаловалась брату, заявила, что я изнасиловал тебя?
      Кэтлин гневно посмотрела на него:
      — Разумеется, нет!
      — Так сказал Нил.
      — Я никогда не рассказывала ему о нас!
      — Так я и думал. Я ни на секунду не поверил ему. Вот в чем разница между нами, Кэт: я без колебаний встал на твою сторону.
      Теперь пришла очередь Кэтлин холодно усмехаться.
      — Вот как? Насколько мне известно, ты соблазнил меня и пообещал жениться только для того, чтобы насолить моему отцу.
      У Джейка вырвался хриплый смешок удивления.
      — Так вот как ты считаешь! Значит, я соблазнил тебя? — Долгую минуту он молчал. — Что же, может быть, ты права. Это чертовски верно — я любой ценой хотел отомстить твоему папаше за все беды, которые он нам причинил. И потом, я так хотел тебя, что был готов на все, лишь бы заставить тебя поднять юбку.
      От жестокой насмешки сердце Кэтлин болезненно сжалось.
      — По-моему, нам больше не о чем говорить.
      — Пожалуй, ты права. — Джейк перекинул одну ногу через луку седла с таким видом, словно ему было некуда спешить. — Как твои дела? Как успехи? Помнится, ты мечтала очутиться на подмостках в большом городе.
      — Я передумала. — Кэтлин так и не стала актрисой. После смерти брата ей хотелось только одного: приличной работы и тихой жизни. А потом появился сын, и ей пришлось думать только о нем.
      Джейк прищурился, против воли Кэтлин приковывая к себе ее взгляд.
      — Я слышал, теперь ты носишь фамилию Хьюз. Похоже, ты не теряла времени в поисках мужа.
      — Да, не теряла, — решительно подтвердила Кэтлин, радуясь, что может хоть чем-нибудь отплатить Джейку за причиненные им обиды.
      — А еще я слышал, что у тебя есть сын. — Его голос прозвучал ровно и бесстрастно, но взгляд по-прежнему был пристальным.
      Кэтлин застыла: Джейк задел больную мозоль. Она не хотела рассказывать о своей жизни, поверять свои беды.
      — Это тебя не касается.
      Волна ревности окатила Джейка. Да, ему нет никакого дела до сына Кэтлин и до нее самой. Но его рассудок и сердце не могли примириться с мыслью, что Кэтлин для него потеряна навсегда. Она не заслуживала такого спутника жизни, каким стал Джейк — наемный убийца с руками, перепачканными кровью доброй дюжины жертв. Но несмотря на это, поступки Кэтлин ранили его почти так же глубоко, как, по ее словам, уязвляли ее саму поступки Джейка. Они оказались квиты: Кэтлин не могла простить ему убийство брата, а Джейк не мог простить ей замужества с другим человеком и рождение сына.
      Об этом Джейк узнал только вчера от брата, по возвращении из Нью-Мексико. Весть о том, что Кэтлин вышла за другого, омрачила радость приезда домой. В глубине души он надеялся, что Кэтлин ждет его, хотя разумнее было бы предполагать, что у нее уже есть муж и дети. Любая женщина мечтает о семье. Джейк не мог винить за это Кэтлин, «Ты ведь желал ей счастья», — напомнил он себе. Да, но не с другим мужчиной.
      Всю прошлую ночь он промаялся без сна в доме, где вырос. Он изнывал от боли, представляя себе, как незнакомый мерзавец-муж занимается любовью с Кэтлин… ложится между ее стройных белых ног… наслаждается, завладев ею. Худшие опасения Джейка подтвердились. Нет, не самые худшие. Муж Кэтлин еще мог быть жив. Но оказалось, что она овдовела меньше чем через год после замужества.
      — Он заботился о тебе? — Вопрос вырвался у Джейка невольно, пока его глодала не утихающая ревность.
      — Разумеется, — отозвалась Кэтлин, стараясь придать голосу убедительность.
      Ее вызывающий ответ возмутил Джейка.
      — Тогда очень жаль, что он умер, — заявил он, не чувствуя ни капли жалости.
      Кэтлин хотелось влепить пощечину этому надменному негодяю, стереть ухмылку с его привлекательного лица, но она сдержалась, гневно глядя на него.
      — Зачем ты вернулся, Джейк?
      — А ты зачем вернулась?
      Ради сына, про себя ответила Кэтлин. Ради его будущего. Но она была не в силах говорить о невинном ребенке с этим человеком, стяжавшим себе такую дурную славу.
      — Ты не ответил на мой вопрос.
      — Почему я вернулся? Потому что здесь мой дом.
      — Теперь тебе здесь не место. Джейк пропустил мимо ушей насмешку.
      — Может, я просто хочу вернуть прежнюю жизнь.
      — Вот как? — с горечью переспросила Кэтлин. — Нила уже не вернешь.
      — Проклятие… — Он сделал вдох, стараясь успокоиться. — Ну почему ты мне не веришь? Я же объяснил, что случилось.
      — Ты медлил целых четыре года! — выкрикнула она вдруг в прорвавшемся отчаянии. — Ты исчез, не сказав ни слова! Ты ни разу даже не написал мне!
      Он увидел в ее глазах взрыв чувств, эхом повторяющих его собственные — знакомую смесь гнева и обиды, которая терзала его четыре долгих года.
      Джейк отвернулся, не в силах видеть ее боль. Он мог бы написать. Он мог бы найти Кэтлин несколько лет назад в Сент-Луисе и по крайней мере сделать попытку оправдаться перед ней. Но большего он не мог. Он был не вправе просить ее руки, предложить разделить с ним жизнь. Пока за его голову была назначена награда, он не имел на это права. И он боялся встречи с Кэтлин, зная, что все равно потеряет ее. А расставаться с ней он не хотел.
      — Ты тоже не задержалась здесь после перестрелки, — сухо напомнил он.
      Это неправда, гневно отозвалось в голове Кэтлин. Она медлила сколько могла, отчаянно надеясь получить объяснения. Она разыскивала Джейка, надеялась, молилась — но теперь не могла признаться в этом.
      — У меня не оставалось выбора. Отец выгнал меня. Он обвинил меня в смерти Нила.
      Услышав последние слова, Джейк замер.
      — Я бы никогда не причинил тебе боль умышленно, — наконец глухо ответил он.
      «И тем не менее ты причинил мне боль!» Кэтлин хотелось плакать. Но она сумела подавить подступившие рыдания и закрыла глаза, чувствуя, как не пролитые слезы жгут веки. Джейку незачем знать, как ошеломлена она была, каким мучительным оказалось изгнание. Она не собиралась рассказывать ему о скандале, одиночестве, скорби от потери двух самых дорогих ей людей, которых она любила.
      Джейк молчал, и Кэтлин заставила себя вскинуть голову.
      — Я выслушала тебя. А теперь мне пора.
      — Подожди.
      — Черт побери, чего ты хочешь от меня? Лицо Джейка застыло. Он лениво опустил веки, неторопливо оглядывая ее тело. В глубине глаз вспыхивали зеленые огоньки.
      Он намеренно запугивает ее, подумала Кэтлин. Но она не поддастся на его уловки. Вскинув подбородок, она ответила на взгляд Джейка: мера за меру.
      — Чего я хочу от тебя? — надменно протянул Джейк. — Хороший вопрос. Когда-то нам было неплохо вдвоем. Пожалуй, мы могли бы продолжить с того, на чем остановились.
      Синие глаза Кэтлин широко раскрылись, сердце судорожно заколотилось.
      — Не надейся! Между нами все кончено.
      — Нет, не кончено, Кэт. Разве прошлое можно зачеркнуть одной перестрелкой?
      Этот разговор давно утомил Кэтлин. К сожалению, она не могла просто развернуться и уехать: Джейк сжимал в руке поводья ее лошади. Склонившись, она попыталась выхватить их, но Джейк отдернул руку, а затем соскользнул с седла и легко спрыгнул на землю.
      Силясь побороть панику, Кэтлин вскинула пистолет.
      — Я же сказала: не смей приближаться!
      Как ни в чем не бывало Джейк преодолел расстояние, разделявшее их.
      — А мне казалось, мы все выяснили: ты не станешь стрелять в меня, Кэт.
      — Не надейся понапрасну!
      Джейк смотрел на нее, приняв самоуверенную позу, которая всегда приводила Кэтлин в негодование. Его понимающая улыбка дразнила и изводила.
      — Тогда действуй! Нажми на курок. Кэтлин в досаде стиснула зубы. Когда Джейк шагнул ближе и застыл, почти касаясь грудью ее ноги, она вздрогнула.
      — Неужели ты боишься меня, Кэт?
      Да, она боялась его. Холодела от страха. Несмотря на то что с Джейка было снято обвинение в убийстве ее брата, он по-прежнему оставался преступником, разыскиваемым за убийство банковского служащего из Нью-Мексико и бог весть скольких еще людей. Но досаднее всего было то, что Кэтлин не могла сопротивляться.
      — Глупо не бояться человека с твоей репутацией.
      — Какой еще репутацией?
      — Ты — убийца, преступник. Жестокий и мстительный. Ты не тот мужчина, за которого я когда-то пообещала выйти замуж.
      Она права, мрачно думал Джейк, внутренне сжимаясь от ее обвинений. Он уже не тот молодой глупец, который когда-то занимался с Кэтлин любовью в живописном уголке и мечтал жениться на ней. Годы ожесточили его, лишили умения прощать. Последний тонкий налет мягкости уничтожила жизнь преступника, беглеца, который вечно вынужден оглядываться через плечо, не зная, откуда ждать беды.
      Он прищурился.
      — Мстительный — может быть, но не жестокий. Во всяком случае, не с женщинами. Я еще способен доставить тебе удовольствие, кошка. Ручаюсь, я еще могу заставить тебя мурлыкать.
      Ее сердце мучительно забилось от этих слов, от скрытого в них обещания. Она застыла в замешательстве, и Джейк без усилий вынул «дерринджер» из вялых пальцев Кэтлин и небрежно швырнул его в траву.
      С тревогой увидев, что она безоружна, Кэтлин рывком потянула ружье, притороченное к седлу. Но Джейк перехватил ее руку. Она попыталась высвободиться, тогда он стиснул ее пальцы, не давая пошевелиться.
      — Убери руки!
      Мрачно улыбнувшись отчаянию в голосе Кэтлин, Джейк покачал головой.
      — Потом. Я до сих пор не забыл тебя.
      — Зато я забыла тебя! Я не хочу иметь с тобой ничего общего! Ты хладнокровный, жестокий дикарь.
      Брошенное в лицо оскорбление задело Джейка, вызвало желание в ответ уязвить Кэтлин. Ленивая маска слетела с его лица. Внезапно потянувшись, он сдернул ее с седла и поставил на землю, где у Кэтлин было меньше преимуществ.
      — А я по-прежнему хочу тебя. Четыре года назад ты казалась мне чертовски сладкой.
      Задохнувшись, Кэтлин рванулась из его рук и попятилась, прижимаясь к крупу лошади и заставляя ее беспокойно заплясать на месте. Затаить дыхание ее заставила не столько грубость Джейка, сколько страх. Она боялась его, зная, что Маккорд способен заполучить все, что только пожелает. Если он захотел ее, понадобится немало усилий, чтобы заставить его отказаться от этой мысли. Чувствуя, как сильно бьется ее сердце, Кэтлин смотрела ему в глаза.
      — Правда ли то, что болтают о вдовах? — расспрашивал Джейк, надвигаясь на нее. — О том, как им недостает мужчины? А может, у тебя уже есть приятель, с которым ты счастлива? Кто-нибудь уже исполняет твои желания, кошка?
      В этот миг Кэтлин и ударила его. В слепом гневе и ужасе она замахнулась и хлестнула его по щеке затянутой в перчатку рукой.
      Вероятно, пощечина причинила больше боли самой Кэтлин, нежели Джейку, но она распалила его гнев. Не успев и глазом моргнуть, Кэтлин оказалась в сильных руках Джейка.
      Грубые мозоли ладоней царапали ей запястья над верхом тонких перчаток, взгляд зеленых глаз проникал прямо в душу.
      Ее сердце беспорядочно билось, подгоняемое яростью и страхом. Джейк нависал над ней; по сравнению с ним, рослым и мускулистым, Кэтлин чувствовала себя еще более хрупкой и слабой. За годы разлуки не только плечи Джейка стали гораздо шире, но и руки налились стальной силой.
      Эти твердые ладони удерживали ее в неподвижности, а жадный взгляд беспрепятственно скользил по телу.
      Какую глупость она совершила, в ужасе думала Кэтлин, вступив в разговор с этим человеком! Но Джейк всегда умел досадить ей так, как ни один человек на свете.
      — Что ты здесь делаешь, Кэт? — зловеще спросил Джейк, и этот неожиданный вопрос удивил ее больше, чем хриплый голос. — Зачем приехала сюда сегодня?
      И вправду, зачем только она приехала сюда? Кэтлин горестно потупилась.
      — Это место мы считали особенным — помнишь? Оно было нашей тайной.
      Да, она все помнила. Помнила, как завораживала ее некогда живописная долина, пока горе и боль не вторглись в ее жизнь. В те счастливые дни она и не подозревала, что когда-нибудь их разлучат вражда и гнев.
      — Почему ты вернулась, Кэт? — почти свирепо повторил Джейк.
      Она не могла ответить. Пожалуй, она приехала сюда, чтобы примириться с воспоминаниями о брате, но эта причина была не единственной. Она вернулась из-за Джейка. Именно воспоминания о нем влекли ее сюда. Ей хотелось еще раз пережить прошлое, хотя бы на миг собрать осколки разбитых мечтаний, вспомнить сладость невинной любви, которую она когда-то познала здесь.
      Но мужчина, которого она любила, исчез. Ее герой и друг, ее первый возлюбленный, который стал бы ее мужем, если бы не смерть брата в тот роковой день, — этот человек больше не существовал.
      Его место занял надменный, властный, безжалостный незнакомец.
      И любовь тоже прошла. Вместо нее появилось мрачное отчаяние.
      Сквозь одежду Кэтлин ощущала жар тела Джейка, его твердость, когда он встал к ней вплотную. Запах конского пота и мужчины чувствовался в этом соблазнительном тепле, окутывая ее, возбуждая Кэтлин вопреки ее воле.
      Глаза Джейка впивались в нее, блестящие и гневные, и Кэтлин вдруг пришла в голову нелепая мысль, что он хочет поцеловать ее.
      — Нет, Джейк… не надо…
      Он не ответил. Он просто запустил пальцы в волосы Кэтлин, удерживая ее на месте. Его твердые и мстительные губы сомкнулись на ее губах, обжигая их, оставляя на них клеймо своей страсти, пока стальные руки Джейка притягивали ее все ближе.
      Кэтлин задыхалась. Рот Джейка оказался горячее и тверже, чем она помнила, а поцелуй произвел ошеломляющее действие. Она чуть не застонала, ибо, несмотря ни на что, в его прикосновении не было ничего отталкивающего.
      В ее голове закружились воспоминания, одно из которых было более безжалостным, чем жесткие пальцы Джейка: воспоминания о другом колдовском поцелуе. О последнем поцелуе Джейка в тот роковой день — нежном, сладком и страстном.
      «О Джейк!»
      Она беспомощно приникла к нему. Язык Джейка глубоко и настойчиво погружался в ее рот, покоряя ее, овладевая ею, лишая ее дыхания, наполняя до боли знакомым привкусом.
      Кэтлин прерывисто вздохнула. Она чувствовала сквозь юбки твердую выпуклость, свидетельствующую о его желании, ощущала, как набухают ее соски. Горячий комок пульсировал между ее бедрами, распространяя по всему телу горячие волны… однако Кэтлин знала, что должна устоять.
      Она смутно почувствовала, что Джейк ослабил объятия… и, улучив минуту, прижала ладони к его груди и оттолкнула его — чудовищная ошибка, ибо даже сквозь ткань перчаток она ощутила жар его обнаженной кожи под раскрытой рубашкой. Но Джейк почти не обратил внимания на ее слабую попытку высвободиться: он возился с высоким кружевным воротником блузки, расстегивая крошечные пуговки.
      — С каких это пор ты стала такой чопорной, Кэт? — пробормотал он, сосредоточенно нахмурившись.
      Кэтлин снова вздохнула и еще раз попыталась вырваться из его рук, но он пресек эту попытку, прижав ладонь к ее ягодицам.
      — Не надо, Джейк! Прекрати!
      — Ты сама не хочешь, чтобы я остановился.
      — Нет, хочу!
      К этому времени он уже успел обнажить ее шею.
      — Разве ты никогда не скучала по мне, кошка? Не скучала по вот этому? — вкрадчиво осведомился он, касаясь губами ее шеи.
      Еще одно воспоминание всплыло в памяти Кэтлин: губы Джейка, ласкающие ее грудь, язык, обводящий соски.
      Сдавленное восклицание протеста сорвалось с ее губ, и она опять в отчаянии попыталась защититься от стремительного натиска Джейка. Она извивалась в его объятиях, но не могла вырваться, не могла ослабить нарастающее напряжение в теле, пока он без труда расстегивал ее жакет и спускал его с плеч.
      Через минуту он полностью расстегнул блузку и рванул горловину нижней кофточки, опуская ее как можно ниже, насколько позволял корсет.
      Кэтлин застыла, едва руки Джейка коснулись ее белья, и задохнулась, когда его пальцы скользнули под кофточку, прошлись по округлостям груди, едва касаясь их…
      В тот же миг к ней непрошеными гостями явились глубинные, чувственные видения всего, что делали с ней его пальцы долгими ясными днями, которые они проводили вдвоем в тайном убежище.
      — Джейк, не надо…
      Он пропустил мимо ушей ее отчаянную мольбу и вновь нашел ее губы, неутомимо лаская пальцами кожу под кофточкой.
      Отдаленный уголок сознания Джейка переполняло удивление, вызванное собственным поступком. Он не хотел быть грубым с ней. Не хотел выглядеть жестоким, как предполагала Кэтлин. Он приказывал себе действовать медленнее, прикасаться нежнее, но ничего не мог с собой поделать. Он сгорал от желания ласкать ее, обнимать, овладевать ею. Целовать, пока не исчезнет боль в душе…
      — Помню, раньше ты не надевала эту сбрую ради меня, — хрипло пробормотал он, наткнувшись на туго затянутый корсет, — чтобы избавить меня от необходимости рвать ее.
      Наконец его пальцы нашли то, что искали. Он осторожно потер чувствительный сосок, возбуждая Кэтлин одним прикосновением. У нее подкосились ноги.
      — Стой смирно, кошка.
      «Стой смирно»? Но как она могла стоять смирно, когда дерзкие ласки Джейка сводили ее с ума? Невольно Кэтлин зажмурилась и вцепилась в его плечи, чувствуя, как ее соски затвердевают и наливаются болью под жесткими опытными пальцами. Кэтлин застонала, ощущая, как беспощадный огонь желания охватывает ее дрожащее тело. Теперь Джейк прибег к помощи обеих рук, дразня большими пальцами бусинки сосков, заставляя их наливаться пламенем.
      Джейк склонил голову к ее груди.
      — Сейчас посмотрим, по-прежнему ли ты такая вкусная, как раньше, — пробормотал он, скользя губами по упругим белым округлостям, поднимающимся над вырезом кофточки.
      Кэтлин застонала и инстинктивно выгнула спину. При этом движении у Джейка вырвалось глухое жадное ворчание. Торопливо и алчно его рука проникла между бедер Кэтлин и по-хозяйски накрыла холмик под юбками.
      — О Господи, как я хочу тебя! Я хочу взять тебя прямо здесь, как прежде. Помнишь, Кэт, как мы занимались здесь любовью? Помнишь, как хорошо нам было?
      Да, она помнила все до последней минуты. Она никогда не смогла бы забыть, как Джейк занимался с ней любовью, каким нежным и вместе с тем властным он был. Воспоминания вновь охватили ее, вызывая страх и возбуждение.
      О Господи, думала Кэтлин, преодолевая головокружение, почему ее сердце так дико бьется от одного прикосновения Джейка? Почему ее тело горит? Ей следовало бы стыдиться своей непристойной покорности, своей слабости, неспособности устоять перед мужской притягательностью. Но самыми настойчивыми были мысли о Джейке, о тепле его обнаженного тела, об упругой плоти, проникающей в глубь ее лона. Кэтлин вновь хотелось стать его частью, она мечтала о единении тел и душ.
      Словно прочитав ее постыдные мысли, Джейк взял ладонь Кэтлин и прижал ее к натянувшейся спереди ткани своих брюк, заставляя почувствовать гранитную твердость его мужского достоинства.
      — Ты же хочешь меня, Кэт. И сама знаешь об этом.
      Кэтлин охватила паника. Господи, случилось именно то, чего она больше всего и опасалась: Джейк завладел ее телом, мыслями, чувствами, заставил ее жаждать былой нежности и любви. И она беспомощно поддалась ему. Она должна остановиться…
      Кэтлин так и не поняла, как нашла в себе силы устоять. Испустив пронзительный крик, она яростно забилась, вырываясь из объятий Джейка.
      — Нет, я не хочу тебя! Я презираю таких мужчин, как ты… убийца!
      Джейк резко отпустил ее, словно вдруг обнаружил, что держит в руках раскаленные угли.
      В напряженном, томительном молчании его гневный взгляд пронизывал Кэтлин, а в воздухе еще висели ее оскорбительные слова. В глазах Джейка Кэтлин читала чувства, так хорошо знакомые ей самой: беспомощность, горечь, пустоту, боль, вызванную предательством.
      Увидев выражение лица Джейка, она сдержала готовое сорваться очередное резкое слово. С тяжело вздымающейся грудью Кэтлин попятилась, готовая броситься наутек, если Джейк сделает хотя бы шаг в ее сторону.
      — Я же говорила: держись от меня подальше, — повторила она, задыхаясь от страха и боли.
      Переводя дыхание, Джейк смотрел на нее, пока гнев и обида вытесняли в нем возбуждение. Она назвала его убийцей, а он так жаждал ее любви! Он мечтал, чтобы Кэтлин взглянула на него с доверием и восхищением в глазах, как бывало раньше.
      Он так вожделел ее, что его сердце изнывало от боли. Нет, он не успокоится, пока не овладеет ею, не проникнет в ее бархатистые глубины!
      — Держаться подальше? — хрипло повторил он с ожесточенным выражением на лице. — Ни в коем случае, детка. Я хочу тебя, Кэт. Я намерен овладеть тобой…
      — Этого не будет! — дрожащим голосом возразила она.
      — Еще как будет. Между нами все только начинается. Я и прежде поднимал твои юбки и намерен делать это впредь. И я чертовски уверен — это придется тебе по вкусу.
      — Нет! — выпалила Кэтлин.
      — Да, ведьма, да. Для меня ты раздвинешь ноги, потому что хочешь меня — так, как я хочу тебя. Ты еще будешь стонать и умолять взять тебя, как раньше.
      С этим мрачным и возмутительным предсказанием Джейк надел шляпу и повернулся к своему коню. Подобрав поводья, он легко вскочил в седло и сверху взглянул на Кэтлин.
      Заметив, что он неотрывно и оценивающе смотрит на ее приоткрытую грудь, Кэтлин судорожным жестом сжала отвороты жакета, отчаянно вцепившись в ткань.
      Губы Джейка изогнулись в насмешливой ухмылке.
      — Я не ошибся: у тебя по-прежнему вкусная грудь. Теперь остается лишь выяснить, не изменилось ли все остальное.

      Ему требовались виски и женщина — в любой последовательности. Пришпорив коня и пустив его в направлении города, Джейк досадовал на самого себя — за то, что утратил сдержанность, поддался зову разгоряченной крови, выказал свое возбуждение.
      Джейк выругался вслух: «Забудь ее, черт возьми! Не позволяй вертеть собой!»
      Но призраки прошлого, причиняющие невыносимые страдания, не давали ему покоя. Он по-прежнему был зол на Адама Кингсли, но ничто не ранило его сильнее, чем предательство его дочери. Кэтлин считала его виновным в убийстве.
      Джейк не знал, почему для него так важно, чтобы Кэтлин поверила в его невиновность, — может, потому, что все эти годы он твердо знал: Кэтлин на его стороне.
      Он надеялся, что Кэт понимает его и не поверит лжи.
      Джейк выпалил длинное и замысловатое ругательство, понимая, какой глупой была эта надежда. Кэтлин пообещала выйти за него замуж, но это обещание обратилось в прах в ту же минуту, как он выстрелил, спасая собственную жизнь.
      Горькие воспоминания терзали его, такие же отчетливые и живые, словно он сумел выйти живым из перестрелки только вчера. Раны в груди налились обжигающей болью. Затем вспомнились долгие недели, пока он поправлялся. Последующие годы, когда его разыскивали и он жил в постоянном ожидании беды. Он не мог обвинять Кэт за то, что она отвернулась от него.
      И тем не менее напрасно он утратил сдержанность. Стоило ему после четырех лет взглянуть на Кэтлин — и он повел себя как глупый, одержимый похотью мальчишка. Единственное оправдание — он не ждал встречи, да еще в их тайном уголке, и потому растерялся.
      Даже самые смелые мечтания не подготовили его к встрече с Кэтлин во плоти. Он считал, что помнит все до мелочей, а на самом деле слишком многое забыл: едва уловимую хрипотцу ее голоса; огоньки в ее синих глазах, когда она начинала сердиться; черные, пышные и непослушные, как у колдуньи, волосы.
      Он вспоминал, как его ладони скользили по шелковистой коже… вспоминал ее сладкий вкус и бархатистую нежность тела. Даже теперь его легкие наполнял сочный, манящий запах Кэтлин, нестерпимое напоминание обо всем, что он потерял.
      Как же он мог перестать думать о ней?
      Едва он закрывал глаза, перед ним вставало лицо Кэтлин, а не какой-нибудь из бесчисленных женщин, с которыми он позже сходился на короткое время. Затем перед мысленным взором Джейка встало непрошеное видение ее обнаженного тела. Он отчетливо видел, как нагая Кэтлин лежит рядом с ним, разметав по траве иссиня-черные волосы, раздвинув стройные ноги. Ее синие глаза светились доверием, они настойчиво звали Джейка.
      Боль, причиненная воспоминаниями, заставила его поморщиться. Черт возьми, как он хотел ее! Жаждал почувствовать упругость ее маленьких грудей в ладонях, влажное тепло лона, сжимающего его твердую плоть, подрагивающего в возбуждении. Это ощущение было ни с чем не сравнимым. Кэтлин не походила ни на одну другую женщину. Четыре года назад ему казалось, что их связывают прочные узы, что Кэтлин создана для него, а он — для нее.
      Забыть ее было все равно что забыть о собственной руке или глазах. Потерять ее было хуже, чем лишиться четырех лет жизни. Когда Джейк узнал о том, что Кэтлин вышла замуж, эта новость ранила его подобно выстрелу, от яростной боли у него перехватывало дыхание.
      — Болван! — выругал себя Джейк. — Она больше не принадлежит тебе!
      Напрасно он целовал ее. Напрасно снял с седла. Он воспользовался первым же предлогом, чтобы прикоснуться к ней, и сразу понял: его по-прежнему неудержимо влечет к ней. Слышать, как Кэтлин открыто заявляет о своих подозрениях, было хуже, чем терпеть боль от пулевого ранения. Мысль о том, что Кэтлин боится его, резала Джейка как ножом.
      Однако ее чувства к нему не угасли — это Джейк знал наверняка. Он видел, как она ответила на его поцелуй несколько минут назад, ощутил, как ее губы смягчились и невольно потянулись к нему. Чувствовал, как расслабилось ее тело. Кэтлин до сих пор хотела его — но боялась признаться в этом даже самой себе.
      Между ними все кончено. «Так забудь ее и займись своей жизнью!» Джейк решительно тряхнул головой. Ему никогда не удастся избавиться от мыслей о Кэтлин, как бы он ни старался. Единственное, на что он мог надеяться, — утопить воспоминания в виски и в объятиях другой женщины, но даже такое средство могло помочь ненадолго.
      Бог свидетель, он совершил уже немало попыток. Он старался забыть Кэтлин все четыре года. Он знал, что обязан сделать это. Именно потому он не стал разыскивать ее, когда она покинула Колорадо и отправилась на Восток. Что он, беглый преступник, мог ей предложить? Разделить его судьбу? Жить, постоянно оглядываясь через плечо, вечно быть настороже, опасаться блюстителей закона и наемных сыщиков? Кэтлин заслуживала лучшей участи.
      Черт бы побрал ее колдовские глаза!
 
      Город почти не изменился за время его отсутствия, отметил Джейк, проезжая по главной улице Гринбрайера. Несколько зданий с декоративными фасадами. Церковь. Кузница и конюшня. Лавка, куда приезжали за припасами владельцы ранчо и рудокопы. Баня и она же парикмахерская. Небольшая каменная тюрьма… Джейк стиснул зубы, проезжая мимо нее.
      Остановившись перед салуном «Стремя и кирка», Джейк спешился и привязал жеребца к коновязи, настороженно оглядываясь и расслабляя напряженные мускулы плеч. Целых три дня он провел в седле, спеша домой из Нью-Мексико, и до сих пор ощущал тупую боль во всем теле. Он выехал через час после того, как получил телеграмму Слоуна из Денвера — о том, что его оправдали. Своей свободой Джейк был обязан брату. Слоун приложил немало усилий, чтобы доказать его невиновность, и его старания в конце концов увенчались успехом.
      Джейк толкнул свободно поворачивающуюся в петлях двустворчатую дверь.
      Внутри салуна пахло табачным дымом и парами виски. Сейчас в зале было почти пусто — всего полдесятка ковбоев и рудокопов сгрудились вокруг покрытого зеленым сукном стола, играя в карты: судя по покрасневшим глазам и небритым щекам посетителей салуна, игра продолжалась всю ночь и затянулась до следующего дня.
      Джейка проводили внимательными взглядами, но ни один из стульев не издал тревожный скрип при его появлении. Двое ковбоев даже кивнули Джейку. Он понял, что по городу уже разнеслась весть о снятом обвинении.
      Джейк привык вызывать у окружающих подозрение и боязнь. Людям Внушали ужас его репутация, стремительные движения и устрашающий облик, и Джейк умышленно поддерживал в них это чувство.
      Он обошел игроков стороной: хотя он и успел уже остыть, но вряд ли смог бы поддержать компанию. Вместо этого он устроился за столом в противоположном конце зала и жестом поманил женщину в ярко-красном шелковом платье с низким вырезом, стоящую за стойкой бара. Она поспешила к столику.
      Делла Перкинс принадлежала к числу особ легкого поведения, известных всему Гринбрайеру. Способная выжить почти в любых условиях, она выглядела миловидной, но ожесточенной тяготами жизни — как цветок, прихваченный заморозками и уже начинающий увядать. Делла была черноволоса, как Кэт, но на этом их сходство заканчивалось.
      Она одарила Джейка теплой женственной улыбкой, обнажая дырку от зуба, выбитого тяжелым кулаком одного из подвыпивших завсегдатаев салуна.
      — Что тебе принести, ковбой? — спросила Делла хрипловатым вкрадчивым тоном, смягчившим остатки гнева Джейка.
      Он ответил ей ленивой усмешкой.
      — Бутылку твоего лучшего пойла. Я жду брата.
      — Знаю. Слоун заходил несколько минут назад и сообщил нам радостную новость. Поздравляю, Джейк. Я всегда знала, что ты невиновен.
      Ярость вновь опалила его душу, но вызвали ее не слова Деллы, а мысли о Кэтлин. Какая-то шлюха верила ему больше, чем женщина, на которой он хотел жениться.
      Делла вернулась к столу с бутылкой виски и двумя стаканами.
      — Угощайся, милый.
      Рассчитанным движением она наклонилась — так, что лиф платья слегка опустился, демонстрируя Джейку пышную грудь и торчащие соски. Джейк оживился. Внимание Деллы стало бальзамом для его оскорбленного достоинства, а ее полуобнаженные прелести вновь пробудили пульсирующую боль в чреслах, оставленную неожиданной встречей с Кэтлин.
      Делла будто невзначай провела кончиками пальцев по руке Джейка.
      — Не хочешь ли зайти ко мне в гости? Моя комната здесь, наверху.
      Джейк задумчиво оглядел ее. Несмотря на то что Делла — плохая замена Кэт, с ней он обретет необходимое забвение.
      Делла склонилась, чтобы поцеловать Джейка, и он машинально приоткрыл губы. От нее пахло потом и дешевыми духами — как раз то что нужно, чтобы прогнать аромат Кэтлин.
      — Пойдем, милый, — прошептала Делла, — вспомним старые времена. — Потянувшись, она приложила ладонь к низу его живота, поглаживая твердую выпуклость. — Ты всегда был на голову выше здешних слюнтяев. Ты знаешь, как ублажить подружку.
      — Почему бы и нет?
      Схватив бутылку виски за горлышко, он поднялся. Делла сразу же обняла его за талию, почти повиснув на нем, и повела к деревянной лестнице.
      — Эй, Рэнди! — окликнула она одного из игроков. — Если Слоун будет разыскивать Джейка, скажи, что он наверху, у меня, — и не спустится, пока не сможет как следует держаться на ногах.
      Рэнди кивнул, среди игроков вспыхнул скабрезный смешок, но вскоре карты вновь поглотили их внимание.
      Комната Деллы была невелика и обставлена броско и безвкусно, что сразу заметил Джейк. Медная кровать в центре оставалась не заправленной, так что были видны смятые несвежие простыни.
      Джейку довелось повидать много комнат, похожих на эту, и много женщин, таких, как Делла. Но поскольку он не мог заполучить Кэт, ему было все равно, с кем спать. Он вошел следом за Деллой и ногой захлопнул за собой дверь.
      Не теряя времени, Делла обхватила его шею обеими руками. Запрокинув голову и ожидая поцелуя, она прижалась к нему пышным телом, заставляя Джейка прислониться спиной к двери. Когда поцелуй был закончен, она открыла лучистые карие глаза.
      — Я скучала по тебе, Джейк, — негромко и искренне произнесла она.
      Джейк улыбнулся с нежностью, которой не чувствовал. Он предпочел бы услышать эти слова от Кэтлин, но надеяться на это не стоило.
      Делла принялась расстегивать его рубашку.
      — Чем же ты занимался все эти годы?
      — Путешествовал. — Он путешествовал как наемный убийца, предлагая свои услуги тем, кто соглашался заплатить.
      Пальцы Деллы помедлили на пряжке пояса с кобурой.
      — Можно, я сниму его?
      Джейк понял ее опасения. Некоторые мужчины — особенно те, что были не в ладах с законом, — не расставались с оружием даже в самые интимные моменты. Они предпочитали не снимать сапог и не расседлывать лошадей, готовые пуститься наутек в любую секунду.
      — Конечно, — кивнул он. — Насколько мне известно, меня больше никто не преследует.
      — Даже женщины? Скажи-ка, должна ли я ревновать к какой-нибудь красотке, милый?
      Он усмехнулся, но его глаза остались серьезными.
      — Нет.
      Расстегнув пряжку, Делла осторожно сняла пояс с кобурой и повесила его на спинку стула возле кровати, где оружие находилось бы под рукой. Наблюдая за ней, Джейк глотнул виски, смакуя вкус жидкости, которая словно прожигала себе путь через горло к желудку.
      — Ты не боишься меня, Делл?
      — Боюсь? Тебя? — Ее карие глаза удивленно раскрылись. — Конечно, нет!
      — И напрасно, — притворно-угрожающим тоном продолжал он. — Откуда тебе знать, каким я стал и что успел натворить?
      Делла рассмеялась.
      — Джейк, дорогой, ты всегда был вспыльчивым, но не злым. Ты не сделаешь мне ничего плохого. Такой уж ты человек. — Подойдя поближе, Делла маняще улыбнулась, развязала тесемки платья и опустила лиф. Ее обнаженные груди были налитыми, зрелыми, с крупными сосками, совсем непохожими на груди Кэт.
      «Прекрати вспоминать о ней, черт бы тебя побрал!»
      — Иди сюда, — хрипло позвал он. — Сейчас, милый… Зачем она тебе? — Потянувшись, Делла сняла шляпу с головы Джейка и бросила ее через всю комнату. Шляпа аккуратно приземлилась на сиденье стула.
      Джейк с усмешкой оценил меткость Деллы, отсалютовав бутылкой.
      — Ты будешь жить у себя дома? — спросила она, расстегивая его рубашку.
      «Зачем ты вернулся, Джейк?» — настойчиво допытывалась Кэтлин.
      — Еще не решил.
      Делла сверкнула соблазнительной улыбкой, спуская рубашку с плеч.
      — Ну что ж, я помогу тебе принять решение.
      — Если кто-нибудь и способен помочь мне, так только ты, Делл, — галантно отозвался он.
      — Ну разве ты не любезный кавалер? О Господи… — Делла заметила шрамы на плече и груди Джейка. — Бедняжка! Больно? — Вопрос был риторический. Делла захотела смягчить боль. Склонившись, она поцеловала шрам, а затем прошлась языком по грубому рубцу, едва касаясь его.
      Джейк почувствовал, как его тело напряглось, и это напряжение усиливалось, пока Делла расстегивала его брюки и белье, чтобы коснуться теплыми пальцами его набухшей плоти.
      Джейк подавил стон, когда она осторожно сжала пальцы. Закрыв глаза, он представлял себе, как его ласкает другая женщина.
      — Поосторожнее, — хрипло пробормотал он, — а не то я не выдержу.
      — Не волнуйся, милый. Просто стой и наслаждайся.
      Расслабившись, он привалился спиной к двери, слегка прогнувшись, чтобы обеспечить Делле лучший доступ. Она подхватила ладонью налившийся тяжестью мешочек под его орудием и принялась умело массировать его, заставляя Джейка судорожно вздыхать. Делла по праву считалась мастерицей своего дела.
      Он вновь закрыл глаза, уплывая в море фантазий, позволяя видениям захлестнуть его. Он мечтал, чтобы Кэт прикоснулась к нему вот так, ласкала его, доставляя невероятное наслаждение. В своих мечтах он ласкал ее в ответ. Сладостные видения мелькали перед его глазами… Ее тело взывало к поцелуям. Бедра поднимались навстречу ему, соски маленьких упругих грудей твердели от возбуждения. Он видел ее лицо, различал выражение истомы на нем… Но он не хотел сразу утолять ее жажду. Вместо этого он старался узнать, как далеко способен завести ее. Он стремился ощутить вкус всего ее тела, начиная с темного треугольника между бедер…
      Ему представлялось, как Кэтлин постанывает и вздрагивает под его губами и дразнящими пальцами. Она извивалась, как дикая кошка, и вместе с тем умоляла войти в нее, предлагала ему свое нагое нежное тело. Только хорошенько распалив ее, он соглашался войти — быстро и властно, погружаясь в нее глубоко, как можно глубже…
      Дикий стон слетел с губ Джейка, когда он взорвался в руке Деллы, судорожно двигая бедрами. Спустя несколько минут он приоткрыл глаза, начиная постепенно приходить в себя.
      Острое разочарование постигло его при виде миловидного, ярко накрашенного лица Деллы. Она раскраснелась и тяжело дышала, словно сама наслаждалась, доставляя ему удовольствие.
      Джейк принужденно улыбнулся, осторожно проводя по приоткрытым губам Деллы кончиком пальца. Он сунул руку в карман жилета, выудил оттуда золотую монету в десять долларов и опустил ее за вырез платья Деллы. У нее широко раскрылись глаза.
      — Я же говорила, милый: это подарок в честь твоего возвращения.
      — Возьми в память о прошлом. — Джейк надел бретельки платья Деллы обратно на плечи.
      — Значит, больше ты ничего не хочешь?
      Рот Джейка слегка скривился, пока он застегивал брюки одной рукой, второй удерживая бутылку виски.
      — Этого вполне хватит, детка. Я чуть не свалился.
      — А я помню, Джейк, как ты мог заниматься этим делом без устали, всю ночь напролет.
      — Должно быть, я старею.
      Делла засмеялась и покачала головой.
      — Нет, скорее уж я позабыла свое ремесло. — На ее лице появилось неуверенное выражение.
      — Ты ни в чем не виновата, Делл. Просто я слишком много времени провел в седле.
      Пристально и недоверчиво посмотрев на Джейка, Делла отошла к умывальнику и вытерла липкие руки полотенцем.
      — Наверное, твое сердце осталось где-то далеко отсюда. У тебя ведь есть подружка, правда? Иначе и быть не может.
      На лице Джейка появилась мрачная и горькая улыбка.
      — Она больше не моя подружка. Она не желает меня видеть.
      — Не выдумывай!
      — Я серьезно. Она не желает иметь дело с таким человеком, как я.
      — Она спятила?
      — Благодарю, Делла.
      — Она и вправду не хочет тебя?
      — Ничуть. — Джейк глотнул из бутылки.
      — Джейк Маккорд, которого я знала раньше, не позволил бы какой-то девчонке дать ему отставку.
      Он усмехнулся в ответ, но Делла стала серьезной.
      — Ты не вернешься к ней. — В ее заявлении не было и тени вопроса.
      — По крайней мере пока — нет. — Джейк кивнул в сторону двери и мягко произнес: — Увидимся внизу.
      Очутившись в коридоре, он прислонился спиной к двери, не желая ни с кем встречаться. Делла помогла ему избавиться от острой боли внизу живота, но так и не сумела смягчить боль в сердце.
      Неужели он никогда не сможет забыть о Кэтлин? Избавиться от этой мучительной жажды, изнурявшей его четыре долгих года? Неужели никогда не перестанет желать ее, жаждать прикосновений, ощущения запаха и вкуса?
      Но хотел ли он когда-нибудь забыть ее?
      Нет, решительно ответил он сам себе и тут же назвал себя болваном. Он считал, что вернулся в Колорадо, желая устроить свою жизнь, поскольку его существование в Нью-Мексико не имело будущего. Он надеялся отомстить за годы, украденные у него этим ублюдком Адамом Кингсли.
      Но оказалось, что хотел он совсем другого. Он мечтал о Кэт. Стремился к ней.
      Как выяснилось, между ними далеко не все кончено. Он не сумел избавиться от призрака, преследующего его, — призрака с синими глазами и смоляными волосами. Он не мог больше лгать, уверяя, что между ними ничего нет, не мог попросту отмахнуться от прошлого и вести себя так, словно они с Кэт едва знакомы.
      Его чувства к ней не угасли.
      Он знал, что по-прежнему испытывает страсть: поцеловав ее сегодня в долине, он ощутил неразрывную связь между ними, уловил ее желание. И вместе с тем он наверняка знал, что ею движет не только плотское желание. Их души были связаны незримыми узами родства, и никакие житейские бури не в силах были разрушить эту связь.
      «Она ненавидит тебя — разве ты забыл?» Джейк зажмурился, вспоминая, как Кэт назвала его убийцей. Ему следовало прежде доказать ей свою невиновность, заставить поверить ему, если он надеялся вернуть ее. А вместо этого он совершил глупейшую ошибку.
      Он всей душой желал, чтобы Кэтлин вернулась в его жизнь. Чтобы они вновь стали близки. И на меньшее он не был согласен.

      Кэтлин сдерживала лошадь, двигаясь вверх по каменистому склону к пастбищу Плачидо. Сердце ее продолжало бешено колотиться, мысли вихрем проносились в голове, возвращаясь с безжалостным упорством к тому, что сейчас ее волновало больше всего. Она думала о Джейке. Ее тело еще трепетало от недавней встречи с ним.
      Джейк вернулся в Колорадо свободным человеком. Суд подтвердил его невиновность.
      Кэтлин крепко зажмурилась от нахлынувших жестоких воспоминаний. Внезапное появление Джейка вскрыло в ней источник боли, застало ее врасплох, уничтожило покой, который она создавала с таким трудом. Зачем он вернулся? Чтобы мучить ее — именно в то время, когда она уже начинала его забывать?
      Неужели прошлое станет для нее вечным грузом? Неужели он никогда не отпустит ее?
      Если возвращение Джейка и потрясло ее, то гораздо большим потрясением оказалось его обещание вновь сделать ее любовницей. Кэтлин заметила желание в его глазах, ощутила страсть в напряженно застывшем теле. Однако она намеренно распаляла в себе гнев. Джейк уже не тот мужчина, в которого она когда-то влюбилась. Он стал жестче, грубее, гораздо опаснее. Теперь в нем ощущались сила, неотступная мрачность, ожесточенность, которых не было четыре года назад.
      Однако он неопровержимо доказал, что пламя их желания не угасло, и эта мысль заставила Кэтлин похолодеть от ужаса.
      Джейк Маккорд — опасный человек, и не только из-за его преступного прошлого. Кэтлин в который раз порадовалась тому, что оставила Райана в Сент-Луисе, у тети. Ее сыну незачем появляться здесь — особенно теперь, когда в Джейке еще живет жажда мести…
      Страх нарастал в ней. Райан! Надо защитить его. Она непременно защитит сына.
      Кэтлин никогда еще не расставалась с сыном — разве что на день. На этот раз она оставила его дома, желая уберечь от впечатлений о бессмысленной и жестокой войне за земли. Она боялась, что не утихающая злоба может коснуться и ее ребенка.
      Но теперь в душу Кэтлин закрались худшие опасения. Джейк. Неужели он способен причинить вред ее сыну, чтобы расквитаться с отцом?
      Несмотря на палящее с безоблачного неба июньское солнце, Кэтлин поежилась, как от ледяного ветра. Она надеялась, что Джейк и вправду невиновен, что отец обвинил его зря, но для нее это не имело значения. Оправданный или неоправданный, Джейк Маккорд был преступником, убийцей, предавшим ее доверие, разбившим ее сердце — и вот теперь угрожающим ее сыну.
      Но несмотря ни на что, Кэтлин не терпелось узнать правду. Она должна выяснить у Плачидо, что случилось четыре года назад у пруда Дьявола, вправду ли Джейк был вынужден защищаться, действительно ли ее брат напал на него. И если все это подтвердится, узнать, почему Плачидо так долго скрывал истину.
      Тем временем ее лошадь преодолела гребень холма, и впереди показалась деревянная хижина пастуха. Рядом не было никаких следов Плачидо или его отары. Кэтлин пришлось проехать еще полмили, прежде чем она очутилась на горном лугу, где мирно паслись многочисленные, недавно остриженные овцы.
      Каждое лето пастухи перегоняли овечьи отары в горы, на никому не принадлежащие луга, заросшие сочной травой, — это вызывало особое негодование у владельцев ранчо, на которых разводили коров. Они считали овец тупыми и бесполезными тварями — главным образом потому, что те съедали траву до корней и нуждались в воде больше, чем коровы. Борьба за эти земли продолжалась больше двадцати лет. Почти все земли в предыдущее десятилетие захватили такие владельцы ранчо, как Адам Кингсли и Бен Маккорд, люди, не выбирающие средства и способы, чтобы увеличить свои обширные владения.
      Овчарка Плачидо предупреждающе гавкнула и насторожила острые уши. При виде собаки Кэтлин с грустью вспомнила, как однажды ее отец велел Нилу • утопить щенка, которого так и не удалось обучить пастушеской работе. Кэтлин знала: овчарка, не знающая своих обязанностей, представляет опасность для овец, но Адам Кингсли воспользовался этим жестоким уроком, чтобы Нил стал Мужчиной, научился твердо следовать своим принципам, не забывать о них ради милосердия или сочувствия. Кэтлин ни за что не подвергла бы своего сына такому суровому воспитанию.
      Спустя минуту она заметила Плачидо Флореса с его пастушьим посохом у дальнего края луга. Он стоял неподвижно, наблюдая, как Кэтлин приближается к нему, а овцы с испуганным блеянием разбегаются подальше от копыт лошади.
      — Я знал, что вы приедете, сеньора, — заметил пастух-баск, когда Кэтлин остановила лошадь рядом с ним.
      — Плачидо, расскажи мне, что тогда произошло, — потребовала Кэтлин, вглядываясь в его лицо. — Джейк уверяет, что его напрасно обвинили в убийстве моего брата.
      Плачидо отвел взгляд.
      — Да, сеньора, — прошептал он. — Значит, ты солгал мне?
      — Нет, не солгал. Просто… я не сказал всей правды. Сеньор Джейк… и вправду убил вашего брата, как сказал ваш отец, но… Я долго думал об этом…
      — Так что же случилось? — нетерпеливо перебила Кэтлин.
      — Ваш брат был очень сердит на сеньора Джейка за… за то, что он обесчестил вас. Сеньор Нил говорил, что этот гринго взял вас силой…
      — Это неправда.
      — Теперь я знаю это, но тогда… я поверил. Ваш брат приказал мне сопровождать его и сеньора Дэвиса. Я не знал, что они задумали. Ваш брат прицелился в сеньора Джейка и велел нам связать ему руки. Сеньор Нил хотел отомстить Джейку… сделать так, чтобы он больше не был мужчиной. Когда сеньор Джейк потянулся за своим револьвером, ваш брат выстрелил и ранил его. Но на этом перестрелка не закончилась. Я слышал, как сеньор Нил вскрикнул… Я бросился к нему, но… помочь уже ничем не мог. Сеньор Нил был мертв. Когда ваш отец узнал об этом, он взял с меня клятву, что я никому не расскажу правду.
      — И ты согласился? Зная, что обрекаешь на казнь невиновного человека?
      Плачидо понурил голову.
      — Да. В душе я понимал, что поступаю дурно. Но… сеньор Кингсли всегда был добр ко мне. А Маккорды — они ведь враги… плохие люди, которые убивали моих овец. Ваш отец обезумел от горя и… пригрозил: если я расскажу кому-нибудь все, что знаю, больше я нигде не найду работы — нигде в округе. А моя жена, Мария, ждала ребенка, да и остальных детей надо было кормить…
      Его голос прервался. Плачидо пришлось сделать трудный выбор, и Кэтлин не знала, как поступила бы она сама в такой ситуации.
      — С тех пор меня мучают угрызения совести, сеньора, — болит вот здесь, — Плачидо коснулся груди. — Когда сеньор Кингсли умер, я отправился к Слоуну Маккорду и рассказал, что случилось на самом деле. Он велел мне подписать бумаги.
      Кэтлин медленно кивнула.
      — С помощью этих бумаг Слоун потом убедил губернатора помиловать Джейка.
      — Вот и хорошо.
      — Но… его же могли повесить за убийство, если бы ты не признался.
      — Если бы его судили, я не стал бы лгать, сеньора, уж поверьте мне.
      Отчаянное выражение на лице Плачидо не оставляло повода для сомнений, однако Кэтлин хотелось воскликнуть: «Да, ты бы не допустил, чтобы Джейка повесили, но теперь ему вовек не избавиться от позорного клейма убийцы! Ты позволил моему отцу погубить всю жизнь Джейка…»
      Она глубоко вздохнула, растерянная и ошеломленная признанием пастуха, радостным чувством, что Джейк вовсе не хладнокровный убийца, раскаянием, возможностью снять с себя часть вины. Значит, брат погиб не только из-за нее. Нил считал, что защищает ее честь, но причиной перестрелки стало его безрассудное нападение на Джейка… Впрочем, Нил наверняка был бы сейчас жив, если бы Кэтлин с Джейком не стали любовниками. Полностью избавиться от чувства вины она не могла.
      — Мне стыдно, сеньора, за все, что я натворил, — тихо произнес Плачидо. — Если вы решите уволить меня, я не буду на вас в обиде.
      С мучительной болью, вызванной осознанием вопиющей несправедливости, Кэтлин покачала головой. Она не могла уволить Плачидо — ведь он уже признался во всем. Она могла винить только отца — за то, что он поставил пастуха в безвыходное положение. И потом, отчасти Плачидо был прав. Маккорды были врагами. Они принесли немало горя людям Кигсли.
      — Нет, я не уволю тебя. Я не хочу терять такого работника, как ты, Плачидо.
      — Тогда… что же вы будете делать, сеньора?
      — Пока не знаю. Похоже, Джейк попытается посчитаться с нами за все, что совершил мой отец. Будь осторожен. Благодаря тебе Джейка помиловали, но… я постараюсь всеми силами защитить тебя — кто знает, может, он захочет отомстить и тебе.
      — А вам, сеньора? — с беспокойством спросил Плачидо.
      Кэтлин слабо улыбнулась. Да, вряд ли Джейк Маккорд решит проявить благородство по отношению к ней. Он не простит ей недоверия, это она знала точно, — и все-таки попыталась успокоить пастуха:
      — Вряд ли он решится причинить мне вред.
      — Я должен съездить к нему, объяснить. Сказать, что мне очень жаль, что так получилось.
      — Не знаю, стоит ли? Может, лучше, чтобы все поскорее забылось? Подождем, посмотрим, что будет делать Джейк. Вряд ли маршал станет преследовать его — конечно, если Джейк не нарушит закон. Незерсон всегда был на стороне владельцев ранчо, разводивших коров.
      Пастух кивнул.
      — Сеньора, мне жаль, что… вам пришлось узнать о поступке брата. Он замышлял преступление…
      — Да, — печально подтвердила Кэтлин. — И в этом опять-таки виноват мой отец.
 
      Она надеялась, что испытает облегчение, узнав наконец правду о Джейке, но, направляясь вниз по склону холма, к дому Кингсли, чувствовала, что в ее мыслях царит еще больший хаос, чем прежде. Что же ей теперь делать?
      Внутренний голос нашептывал: надо бежать. Кэтлин вернулась в Колорадо, чтобы продать ранчо и обеспечить будущее сына, но неожиданный приезд Джейка все изменил. Теперь Кэтлин было рискованно оставаться даже в одном штате с ним. Надо поручить продажу ранчо банку и уехать. Как только все уладится, она будет свободна. Она забудет о прошлом и о Джейке. Но бегство обычно выбирают трусы…
      «Ну и что? — настойчиво шептал внутренний голос. — Ты же не вынесешь еще одной встречи. Не выдержишь боли». Мысли о том, что Джейк Мак-корд убил ее брата и исчез из ее жизни, не сказав ни слова, до сих пор причиняли невыносимую боль.
      Господи, ну зачем она только вернулась в Колорадо? В Сент-Луисе она была в безопасности. И если иногда одинокими ночами она оплакивала потерянную любовь, то днем ей всегда удавалось побороть горечь заботами о сыне, маленькими радостями и огорчениями ее новой жизни.
      Но сегодня ее защитный панцирь был уничтожен в считанные минуты, и она осталась беспомощной и уязвимой,
      Джейк вернулся домой.
      При этом воспоминании боль вновь стиснула ее сердце.
      Но одно она знала наверняка. Теперь она никогда не сможет привезти сюда Райана из страха, что Джейк причинит ему вред. Надо отправить телеграмму тете Уинни в Сент-Луис и попросить ее получше присматривать за ребенком. Тетя — добрая, щедрая душа, но зачастую чересчур рассеянная. Нельзя рассчитывать, что она помнит все наставления Кэтлин относительно ребенка. А дороже сына у Кэтлин не было никого.
 
      К своему неудовольствию, Кэтлин обнаружила, что Вернон Уитфилд ждет ее во дворе ранчо вместе с маршалом округа. Кэтлин никого не хотела сейчас видеть, хотя в другое время она была бы рада встрече с Верноном.
      Заметив ее, учитель сверкнул доброй улыбкой и снял шляпу, обнажив кудрявые каштановые волосы. Кэтлин заставила себя ответить на его улыбку. Она познакомилась с Верноном еще до того, как перебралась в Сент-Луис, и постоянная переписка с ним помогала Кэтлин быть в курсе дел, происходящих на ранчо за время ее отсутствия. В сущности, Вернон был одним из немногих людей, которые с радостью восприняли возвращение Кэтлин домой. Уроженец Востока, Вернон с готовностью обсуждал большой мир за горами Колорадо, как и сама Кэтлин; у них были общие интересы — такие, как преподавание в школе и увлечение Шекспиром.
      Улыбка Вернона погасла, едва Кэтлин остановила лошадь перед ним.
      — Кэтлин, что-нибудь случилось? — спросил он с явным беспокойством. — Ты слишком бледна.
      — Нет, все в порядке. — Она позволила Вернону помочь ей спешиться, но насторожилась, едва маршал Незерсон шагнул к ней.
      Седовласый, с обветренным лицом, Лютер Незерсон был ровесником покойного отца Кэтлин -
      рослый поджарый мужчина с кривоватыми ногами ковбоя, проводящего полжизни в седле. Работе маршала Гринбрайера он уделял только часть времени, успевая заниматься и делами на своем ранчо, где разводил коров, что было причиной его постоянных размолвок с Адамом Кингсли. Блюстителю закона полагалось быть справедливым и беспристрастным, а Незерсон проявлял заметное сочувствие к противникам Кингсли.
      Незерсон приподнял шляпу, приветствуя Кэтлин.
      — Миссис Хьюз, я хотел бы побеседовать с вами, если вы не против. Вы уже слышали новость? Я видел вас в городе, пытался остановить, но вы, похоже, не расслышали меня.
      — Что это за новость, маршал? — вежливо осведомилась Кэтлин.
      — Губернатор оправдал Джейка Маккорда, установил, что он невиновен в убийстве.
      — Да… я слышала об этом.
      — И я тоже, — вступил в разговор Вернон, — но ни на секунду не поверил в его невиновность.
      — Это бессмысленно, Верн, — возразил Незерсон. — Розыск Джейка прекращен, награда за поимку отменена. Он не убивал вашего брата, Кэтлин, — удовлетворенно закончил маршал.
      — Но кто-то же убил его! — заметил Вер-нон. — Ведь Нил мертв, не так ли? Если Маккорд невиновен, тогда кто убил Нила?
      Довольная гримаса исчезла с загорелого лица Незерсона.
      — Скажем так: Джейк действительно убил его, но не преднамеренно.
      Кэтлин глубоко вздохнула.
      — И вы проделали такой долгий путь, чтобы сообщить мне об этом, маршал?
      — Не совсем так… Я надеялся, что после смерти вашего отца дела в округе пойдут по-другому. Но Джейк вернулся… и я не хочу лишних неприятностей.
      — Лютер, будь любезен с уважением относиться к миссис Хьюз! — не выдержал Верной. — С ее стороны не грозят никакие неприятности, и тебе это известно. Потолкуй-ка лучше с Маккордами и предупреди их, чтобы они не вздумали замышлять недоброе.
      — Правильно, Вернон. — Кэтлин с трудом сохраняла сдержанность. — Маршал Незерсон, я и мой отец — разные люди. Меньше всего мне сейчас нужны неприятности. Уверяю, я не доставлю вам беспокойства.
      Незерсон скептически взглянул на нее.
      — Вы хотите сказать, что сумеете приструнить своего управляющего?
      В этом Кэтлин как раз и не была уверена. Ее управляющий ненавидел владельцев ранчо, разводивших коров, почти так же, как ее отец. Но у Кэтлин не было ни малейшего желания признаваться в этом маршалу.
      — Я позабочусь, чтобы с нашей стороны не последовало никаких незаконных действий.
      Незерсон медленно кивнул, ежась под негодующим взглядом Вернона.
      — Но тебе придется проследить, чтобы и ваша сторона придерживалась тех же правил, Лютер.
      — Разумеется. Я уже потолковал со Слоуном и взял с него обещание утихомириться. Вот и все, о чем я хотел сказать. — Незерсон прикоснулся к шляпе. — Всего хорошего, мэм, Верн.
      Повернувшись, он вскочил в седло и поскакал прочь. Вернон взглянул на Кэтлин потемневшими от беспокойства глазами.
      — Мне жаль, что Маккорда помиловали, Кэтлин. Это самая возмутительная ошибка правосудия, с какой я когда-либо сталкивался. Уверен, Слоун не постыдился подкупить самого губернатора. Вероятно, предложил финансировать выборы.
      Кэтлин покачала головой. Она слышала, что Слоун принимает деятельное участие в политических делах штата и потому вполне может быть доверенным лицом губернатора, но вместе с тем не сомневалась в невиновности Джейка.
      — Ошибаешься, Вернон, — тихо произнесла она, — справедливость наконец-то восторжествовала. Видишь ли, я беседовала с одним из свидетелей…
      Вкратце она передала слова Плачидо, умолчав только о своей связи с Джейком. Вернон с явным недоверием посмотрел на нее.
      — Ну что же… будем надеяться, что Маккорд у нас долго не задержится. Мало кто в здешних краях будет рад приезду человека с такой репутацией.
      Может быть, печально подумала Кэтлин, но окончательное решение принимать будет Джейк. Несмотря на его скверную репутацию, вряд ли он согласится с мнением добропорядочных граждан округа. На Западе существует неписаное правило: прошлое человека не имеет значения. Не важно, какие преступления он совершил в другом штате, — пока он не доставляет окружающим хлопот, у него есть шанс начать жизнь заново. Кроме того, здесь был дом Джейка, знакомые, друзья. По крайней мере скотоводы примут его с распростертыми объятиями, несмотря на все опасения овцеводов.
      Кэтлин покачала головой, желая перевести разговор на более важную для нее тему.
      — Вернон, тебе известно, что я собираюсь продать ранчо… Мне казалось, ты способен помочь мне найти покупателя. Я не ошиблась?
      — Нет, Кэтлин, не ошиблась. Но сейчас ты слишком взволнованна. С такими серьезными решениями следует подождать. Кроме того, я хотел сказать… может, я выбрал не самое удачное время, но… — Он нежно сжал ее руку. — Я не хочу, чтобы ты уезжала, Кэтлин. Здесь у тебя есть друзья и сторонники. Я могу избавить тебя от лишних хлопот.
      Глаза Кэтлин широко раскрылись, едва она поняла, что Вернон просит позволения ухаживать за ней. Она знала, что он считает их отношения не просто дружбой. Добропорядочный холостяк, он подыскивал жену, которая смогла бы вести его хозяйство и помогать ему в работе. Но на Западе всегда не хватало достойных женщин, во всяком случае порядочных, и потому Кэтлин стала единственной претенденткой на титул его жены. Однако она не ожидала, что Вернон так сразу заявит о своих намерениях.
      Слабо улыбнувшись, Кэтлин мягко высвободила руку из горячих ладоней Вернона.
      — Вернон, это… слишком неожиданно. Ты прав, сейчас я не способна рассуждать здраво. Постарайся понять: сейчас я хочу побыть одна.
      — Разумеется, Кэтлин, как тебе будет угодно. Но я хочу, чтобы ты знала: если тебе понадобится помощь, можешь смело обращаться ко мне. Я сумею защитить тебя. Если Маккорд не оставит тебя в покое, позови меня.
      Кэтлин кивнула в ответ на это великодушное предложение, понимая, что Вернон слишком воспитанный, утонченный человек, наставник неокрепших душ и юных умов. Но что касается физической силы, здесь он не соперник Джейку. Вряд ли в штате Колорадо найдется хоть один человек, способный избавить ее от неприятностей, если они будут исходить от Джейка Маккорда.

      «Пришла пора серьезных решений, — размышляла Кэтлин, рысью объезжая северную часть владений Кингсли, — надо подумать о своей жизни. О своем будущем. И будущем сына».
      Прошло два дня, с тех пор как она встретилась с Джейком. Больше Кэтлин ничего не слышала о нем и тем не менее непрестанно вспоминала о каждой минуте их встречи, испытывая головокружение. Мало того: она постоянно чего-то ждала, оглядывалась, словно опасалась его внезапного появления. Ее раздражала власть, которой по-прежнему обладал над ней Джейк. Теперь он был свободен, а сама Кэтлин оказалась в ловушке своих, горьких и радостных, воспоминаний о нем. Только теперь Кэтлин поняла, как оскорбила Джейка своим недоверием.
      Этим днем она отправилась на верховую прогулку, мечтая обрести покой в одиночестве, трезво и спокойно обдумать свои действия. Она была рада, что смогла устоять перед Джейком в их первую встречу. Сознание этого наполняло ее гордостью.
      — Тебе не совладать со мной, Джейк Мак-корд! — воскликнула Кэтлин, упрямо вздернув подбородок.
      Она решила не выказывать страха, не дать Джейку согнать ее с собственной земли. Вероятно, он попытается отомстить ей за то, что сделал с ним ее отец. Кэтлин могла понять чувства, которые питает Джейк к ее семье после несправедливого обвинения в убийстве, его гнев, горечь и боль, порожденные предательством. По слухам, он уже начал расправляться со своими недругами. Кэтлин знала, что прошлой ночью Джейк затеял ссору в баре салуна с одним из преуспевающих овцеводов, и эта ссора вылилась в жестокую драку между сторонниками и противниками Джейка.
      Но Кэтлин не могла допустить, чтобы возвращение Джейка помешало ее планам или заставило ее действовать с глупой поспешностью. Теперь ранчо принадлежит ей, и она распорядится им так, как будет лучше для нее и сына.
      Она по-прежнему собиралась продать ранчо. Земли, охваченные кровопролитной войной, не прекращающейся по меньшей мере два десятка лет, не самое подходящее место для ребенка.
      Но с другой стороны… сбежать немедленно было бы нелепо. Кэтлин приходилось задумываться не только о своих обязанностях хозяйки ранчо, но и о многом другом. Отнюдь не все вокруг были врагами — например, Вернон Уитфилд.
      Вернон долгие годы был ее другом, и она не могла отказаться от предложенной им помощи. Внимание Вернона льстило ей, и хотя Кэтлин не была в восторге от его ухаживаний, она понимала, что Вернон — порядочный человек, добрый, чуткий и принципиальный, такой способен стать хорошим отцом мальчику. Кроме того, приходилось учитывать и еще одно обстоятельство: появление мужа восполнило бы ненавистную пустоту в ее жизни, залечило бы рану, оставленную неожиданным исчезновением Джейка. Даже спустя четыре года после его внезапного бегства Кэтлин ощущала щемящую пустоту внутри и не могла избавиться от оцепенения, пронизывающего тело и душу.
      Вернон никогда не заставит ее кровь закипеть так, как умел Джейк, никогда не вознесет ее на вершины страсти, но ей и не нужна страсть. Сейчас она хотела только покоя и безопасности. А Вернон казался ей надежным, как каменная стена.
      Но вместе с тем она не могла не думать и о Джейке. Кэтлин почувствовала легкий озноб и обрадовалась, когда солнце вынырнуло из-за перистого облака и согрело ее. Ей вспомнилась недвусмысленная угроза, услышанная вчера вечером, когда маршал доставил на ранчо одного из работников Кингсли, перекинутого через седло.
      — О Господи! — ахнула Кэтлин, выйдя на освещенную фонарем веранду дома и чувствуя, как ее сердце уходит в пятки. — Неужели он…
      — С Хогти все в порядке, мэм, — поспешил объяснить Незерсон, — если не считать синяка под глазом, разбитой губы и пары сломанных ребер.
      Хогти Браун застонал, когда маршал спешился и стащил его с седла.
      — Что случилось? — спросила Кэтлин, провожая маршала в барак для работников ранчо.
      Осматривая раненого, она выслушала подробный рассказ маршала. Хогти во хмелю так расхрабрился, что заявил: Джейк Маккорд не только нанес первый удар, то есть убил соседа, но и подкупил самого маршала.
      — Ну, вы же знаете, как быстро заводится Джейк, — втолковывал Незерсон. — Он тоже перебрал…
      Кэтлин смерила Незерсона ледяным взглядом.
      — Вы хотите сказать, он затеял пьяную драку?
      — Пожалуй, так оно и было.
      Кэтлин почувствовала горечь разочарования: подумать только, Джейк уподобился ее отцу, стал разжигать в себе ненависть с помощью виски…
      — Ручаюсь, вы не арестовали его, — сдавленно произнесла Кэтлин.
      — Да… я не видел в этом необходимости.
      — Не вы ли недавно говорили, что не хотите неприятностей, маршал?
      — Джейк утихомирится. Он дал мне слово. Когда-то Джейк и ей давал слово прекратить вражду, вспомнила Кэтлин. Он ввязался в драку с Нилом по какому-то смехотворному поводу, и дело кончилось тем, что оба они разъехались по домам окровавленные и избитые. Она ухаживала за обоими, убеждая каждого в бессмысленности подобных драк. А потом, не в силах больше видеть их избитыми, она заставила Джейка поклясться, что впредь он не станет затевать кулачные бои…
      Борясь с мучительными мыслями, Кэтлин встряхнулась и вернулась к реальности. Она намеренно придержала лошадь, переходя на шаг и заставляя себя сосредоточиться на практических делах. Возможно, было бы и в самом деле лучше вернуться в Сент-Луис, не дожидаясь очередной встречи с Джейком.
      Вернон вполне мог справиться с продажей ранчо. А Хэнк Сперлок, управляющий ранчо Кингсли, займется делами, пока не найдется покупатель. Конечно, в такой спешке за ранчо дадут меньше, чем оно стоит, но этих денег хватит, чтобы обеспечить будущее сына.
      Однако Кэтлин чувствовала себя в долгу перед работниками ранчо. Она хотела уговорить нового владельца позволить им продолжать работу — наградой за такое великодушие должна была стать безоглядная преданность.
      Кэтлин перевела взгляд на неровную линию горизонта. Каким бы ни было ее решение, она должна действовать только в интересах сына. И все-таки… ранчо — наследство Райана. Вправе ли она лишить ребенка наследства?
      Перед ней расстилались предгорья, ряды невысоких холмов чередовались с долинами и тянулись на запад, к горному хребту, изобилующему сочными пастбищами и прохладными хвойными лесами. Эта земля излучала силу, величие и выносливость, оставаясь выше суетных дел человека.
      Кэтлин прикрыла глаза и прислушалась к крикам краснохвостого ястреба, парящего в вышине. Как она скучала по этим местам! Если бы не трагедии, разыгравшиеся здесь, она бы любила свою землю…
      Внезапно Кэтлин вздрогнула. Увидев скалистый выступ на расстоянии двухсот ярдов к северо-востоку, она поняла, что опасно приблизилась к участку Маккордов. У нее вырвался горький смешок. Как вышло, что она заехала в. такую даль? Что это было — случайность или преднамеренный поступок, подсознательное желание бросить вызов Джейку? Или необъяснимая потребность оказаться поближе к нему?
      Она уже собиралась развернуть лошадь и пуститься в обратный путь, как вдруг услышала отдаленные раскаты выстрелов. С екнувшим сердцем Кэтлин потянулась за «винчестером», притороченным к седлу, и пришпорила лошадь. Она понятия не имела, какая опасность ожидает ее впереди, но не могла уехать. Выстрелы в этих краях часто бывают сигналом грозящей опасности — должно быть, кому-то нужна помощь.
      Эхо еще одного выстрела прокатилось по холмам, и Кэтлин перевела лошадь в галоп, поднялась по склону и замешкалась, пробираясь сквозь заросли молодых дубов. Достигнув края оврага, она резко остановила лошадь.
      Почти на самом дне оврага, на двадцать футов ниже Кэтлин, стоял Джейк с шестизарядным «кольтом» в руке. Он вскинул голову, услышав шум ее приближения, и прищурился.
      — Джейк… — у Кэтлин пересохло во рту. Она подозревала, что когда-нибудь они все равно встретятся, но оказалась застигнута врасплох. Впрочем, она не знала, сумеет ли вообще когда-нибудь быть готовой к встрече с ним.
      Выразительное худое лицо, заросшее щетиной, с еще не зажившими синяками и ссадинами, не вызывало особого доверия. Зеленые глаза, полуприкрытые веками, оставались непроницаемыми, только поблескивали из-под полей шляпы пшеничного цвета, надвинутой низко на лоб.
      При виде его Кэтлин совершенно растерялась.
      Он стоял неподвижно, заложив большой палец за ремень с кобурой, висящий низко на бедрах. Его лицо оставалась бесстрастным. Даже с такого расстояния Кэтлин разглядела свидетельства недавней драки — синяк под левым глазом, царапину в углу рта и рваный шрам на правой щеке, покрытый запекшейся кровью.
      Он выглядел непреклонным и мужественным, и вместе с тем с первого взгляда становилось ясно, что этот человек пользуется дурной славой. Закатанные рукава его рубашки обнажали загорелые бугристые предплечья, на коже блестел пот. Но даже пот и пыль не портили облик этого властного, невероятно притягательного самца.
      Кэтлин с усилием отвела глаза и оглядела дно оврага. Не заметив ничего странного, она подвела лошадь почти вплотную к краю. Только тогда она заметила лежавшую у ног Джейка мертвую овцу.
      — Джейк, что ты наделал? — вырвалось у нее изумленное восклицание.
      Не меняя бесстрастного выражения лица, Джейк сунул револьвер в кобуру и пружинисто шагнул к своему жеребцу.
      — Позаботился об этих тупых тварях, — холодно бросил он.
      Кэтлин с ужасом заметила еще двух мертвых овец; кровь из ран, оставленных пулями, запеклась, ярко выделяясь на белой шерсти.
      — Это же… наши овцы.
      Джейк оглянулся через плечо, и его губы сардонически скривились.
      — Да уж, конечно, не наши. — Он фыркнул, садясь на своего вороного жеребца. — Терпеть не могу эти вонючие мешки с шерстью. Их следовало бы объявить вне закона.
      — Боже мой! Ты убил их…
      — Ну и что? — язвительно перебил он. — Я имел на это право. Они находились на земле Маккордов.
      Их взгляды встретились, и в голове Кэтлин мелькнуло воспоминание о подобном случае. Они только начали встречаться, когда ее отец безжалостно пристрелил тридцать коров Маккордов, которые забрели на земли Кингсли, и заставил Кэтлин присутствовать при этом, заявив, что он не желает видеть ее размазней. Сразу после убийства ни в чем не повинных животных она умчалась в долину, к Джейку. Бросившись к нему в объятия, она уткнулась лицом в его грудь, пытаясь прогнать страх. Рыдания душили ее.
      «Кэт, в чем дело? Скажи мне».
      Но она не могла ответить на встревоженный вопрос Джейка, не могла рассказать о жестокости отца, боясь отмщения со стороны Маккордов. Вскоре они, так или иначе, обнаружат убитых животных, но не будут знать, кого именно обвинять в этом гнусном преступлении. Кэтлин чувствовала себя предательницей для обеих сторон.
      Джейк обнимал ее и утешал, а она плакала, содрогаясь всем телом. Она помнила, как он изо всех сил старался облегчить ее муки, заставить забыть ужас, отвращение, боль. В те минуты она поняла, что любит его. И нуждается в нем.
      Переполненная отчаянием и желанием, она прильнула к его губам, вцепилась в него обеими руками, потянула к себе… Она помнила влажную траву, запах сырой земли после недавно прошедшего летнего дождя. Помнила руки Джейка — такие нежные и ласковые, что ей вновь захотелось плакать. Помнила, каким бережным и осторожным он был, когда она стала женщиной. Его женщиной.
      В тот волшебный день между ними возникла невидимая связь — вечная, как казалось Кэтлин. Но преступление, бросившее ее в объятия Джейка, повлекло за собой другие и завершилось трагедией — смертью брата Кэтлин.
      Сидя в седле, Кэтлин неотрывно смотрела на мертвых овец, чувствуя себя так, словно в ее сердце вонзился нож. Господи, неужели Джейк ничем не лучше ее отца? Неужели он способен сделать жертвами своей мести даже невинные существа?
      — Как ты мог? — прошептала она. — Ведь они были беззащитны…
      — Я же убийца, не так ли? — Взглядом он пригвоздил ее к месту. — Можешь мне не верить, Кэт, но послушай, как было дело. Твои овцы — тупые твари, они забрели сюда и покалечились. Две из них сломали ноги, а третья упала грудью на острый осколок камня. Я пристрелил их, чтобы избавить от мучений.
      Она подавила вздох облегчения, но застыла, понимая, что Джейк сначала намеренно заставил ее поверить, будто он из мести убил ее овец.
      — Но… откуда же я могла знать, что произошло? Как там у вас говорится — «хороша только мертвая овца»? Может, ты нарочно загнал их сюда, просто потому, что они забрели на твои земли.
      В глазах Джейка промелькнуло бешенство.
      — Ты играешь с огнем, обвиняя меня во всех смертных грехах. Я четыре года провел в бегах благодаря ложному обвинению и чертовски устал прятаться. Мне уже надоело оправдываться!
      Эти слова вырвались у него ожесточенно и яростно.
      Они отозвались тупой болью в сердце Кэтлин, не сводящей с него глаз. Во внезапном раскаянии она сильно прикусила губу. Джейк был прав. Он заплатил страшную цену еще четыре года назад — за то, что всего лишь любил ее. А ей следовало принести извинения, пусть даже запоздалые, но не обвинять его вновь. Впрочем, судя по всему, Джейк был не расположен выслушивать слова примирения или сочувствия. Прищурив пылающие глаза, он окидывал ее оскорбительным взглядом, от которого Кэтлин поморщилась.
      Ей хотелось броситься прочь или ударить Джейка — что угодно, лишь бы не оставаться наедине со своими чуствами, с новой силой вспыхнувшими к нему.
      Не сводя с нее глаз, напоминающих зеленые камни, Джейк предупредил:
      — Последи, чтобы твой скот не переходил границу, иначе я позабочусь об этом сам. — В его словах прозвучала недвусмысленная угроза.
      Устремив взгляд на лицо Кэтлин, Джейк терпеливо ждал ее ответа.
      — Джейк… извини. Я не хотела…
      — Незачем оправдываться, кошка. В твоих глазах я — убийца. И ты чертовски упряма, чтобы заметить что-нибудь еще.
      Кэтлин вспыхнула, почувствовав, как напряглись ее и без того натянутые нервы. Но прежде чем она успела ответить, неподалеку послышался глухой стук копыт. Джейк поднял голову, как волк, почуявший опасность… или человек, живущий не в ладах с законом.
      Вздрогнув, Кэтлин оглянулась и заметила нескольких всадников, движущихся в ее сторону. Ее пальцы судорожно сжались на прикладе «винчестера», а затем расслабились, едва всадники подъехали ближе. Кэтлин узнала своего управляющего, Хэнка Сперлока, и двух его подручных.
      — Хэнк, сюда! — позвала она и помахала рукой. Повернувшись к оврагу, она обнаружила, что Джейк неотрывно смотрит на нее. Воздух, казалось, потрескивал от напряжения: слишком многое осталось недосказанным.
      — С вами все в порядке, мэм? — с беспокойством осведомился управляющий, подъезжая к ней. — Мы слышали стрельбу.
      — Да, я в полном порядке. Мы с Джейком… то есть мистером Маккордом, разыскали наших овец.
      Они сорвались в овраг, покалечились, и их пришлось пристрелить.
      Сперлок заметно насторожился, узнав Джейка, но в этой настороженности сквозило уважение.
      Джейк не шевелился. Он небрежно сидел в седле, но не убирал руки с кобуры. Заметив это, Кэтлин поспешила разрядить обстановку, пока не поздно.
      — Мне очень жаль, что наши овцы забрели на ваши земли, Джейк, — торопливо проговорила она. — Мы позаботимся, чтобы больше этого не случалось.
      — Надо забрать трупы с собой, мэм, — вмешался Хэнк. — Если оставить их здесь, они станут приманкой для волков и пум, да и мясо нам пригодится. Вы не возражаете, мистер Маккорд?
      Джейк коротко кивнул и поднял руку.
      — Вон там есть тропа, по которой можно спуститься.
      Управляющий и его люди быстро спустились в овраг, перекинули туши через седла и вновь поднялись по тропе.
      — Вы едете с нами, миссис Хьюз? — нерешительно спросил Хэнк, словно опасаясь оставлять ее наедине с преступником.
      Услышав этот вопрос, Кэтлин бросила в сторону Джейка взгляд, выражавший явное нежелание уезжать. Ей хотелось смягчить возникшую между ними неловкость, но она отказалась от этой мысли, заметив вызывающее выражение на лице Джейка. Кроме того, она не могла остаться наедине с ним здесь, в безлюдном месте, и дать новую пищу для сплетен всей округе.
      — Напрасно ты не промыл рану на щеке, — вдруг пробормотала она, прежде чем повернуть лошадь и направиться вслед за остальными.
      Когда Кэтлин скрылась из виду, Джейк яростно выругался. Опять она приняла его за убийцу, не успев выслушать, но еще больше его злило собственное поведение. Так он ничего не добьется. Не заставит Кэтлин поверить ему.
      Джейк прерывисто вздохнул, стараясь сдержать раздражение. Не только физическое влечение к Кэтлин вызывало у него боль и беспокойство. Его сердце непрерывно ныло. Оно предчувствовало беду. Напоминало обо всем, чего был лишен Джейк за прошедшие четыре года. И заставляло гадать, сумеет ли он вернуть утраченное.
 
      Этой ночью Кэтлин не спалось. Она ворочалась в постели, изнывая от удушливой жары, необычной для июня, и борясь с опустошающим, безнадежным чувством, которое преследовало ее с тех пор, как она узнала о возвращении Джейка.
      То и дело Кэтлин поглядывала на открытое окно, откуда сквозь полупрозрачные занавески лился лунный свет. Она знала: стоит ей выглянуть, и перед ней раскинутся предгорья, за которыми скрывается ранчо Маккордов. Когда ей было восемнадцать лет, она целыми часами смотрела в окно, предвкушая встречу с Джейком — в то лето он заменил ей весь мир. Но еще больше часов она провела у окна после смерти брата, ожидая, что Джейк вот-вот вернется и заявит о своей невиновности.
      «Не смей!» Кэтлин резко оборвала цепочку мыслей, как делала всегда, когда заходила слишком далеко. Вспоминать прошлое — не только бесполезное, но и болезненное занятие. Ей хотелось оплакать давно ушедшую любовь, которая оставила незаживающие раны. Она убеждала себя, что больше она не испытывает никаких чувств к Джейку, но на самом деле…
      Смахнув слезы, обжигающие глаза, Кэтлин взбила подушку и перевернулась на другой бок, твердо решив пресекать любые мысли о Джейке Маккорде.
      Она по-прежнему мучилась бессонницей, когда вдруг услышала резкий стук в дверь, эхом прокатившийся по дому. По подсчетам Кэтлин, время близилось к полуночи. С лихорадочно бьющимся сердцем она откинула одеяло, гадая, кто мог явиться к ней в такой час, в ночь на субботу. Работники ранчо обычно входили в дом через заднюю дверь; тем из них, кто отправился в город потанцевать и сыграть в покер, предстояло развлекаться еще несколько часов.
      Снаружи было тихо. В открытое окно Кэтлин отчетливо видела освещенные луной корали и овчарни. О Господи! Может, что-то стряслось с Райаном?
      Почтальон, разносивший телеграммы, обычно стучал в переднюю дверь дома.
      Кэтлин торопливо набросила халат и, ступая босыми ногами по гладкому деревянному полу, выбежала в темный коридор. Но едва она распахнула дверь, как отшатнулась и застыла на месте.
      У порога, прислонившись к стене, стоял Джейк. Кэтлин смутно различала очертания его лица, но ей не нужен был свет, чтобы узнать Джейка.
      — Что тебе здесь надо, Джейк?
      — Мы должны поговорить, — холодно и глухо отозвался он.
      — Сейчас?!
      — Да, кошка, именно сейчас. Надо все выяснить раз и навсегда. Отсюда ты уже не сможешь сбежать. — Он бросил быстрый взгляд через плечо, как человек, который никогда не забывает об осторожности, и шагнул к двери.
      — Джейк, тебе нельзя сюда!
      — Почему? — Он вошел и закрыл за собой дверь, мгновенно наполнив своим присутствием темный коридор. Кэтлин уловила запах разгоряченного тела, пота, кожи и чуть не задохнулась, почувствовав, какое действие оказывал на нее этот запах.
      — Потому что… — Она осеклась. «Потому что я одна дома», — подумала она и сказала: — Уже поздно.
      — Ну и что? Тебе все равно придется выслушать меня. Я уже по горло сыт обвинениями в преступлениях, которых не совершал.
      Кэтлин прищурилась, безуспешно пытаясь рассмотреть в темноте его лицо.
      — Ты выпил?
      — Нет, а жаль, — пробормотал он так тихо, что Кэтлин с трудом разобрала слова. — Может, тогда я сумел бы забыть… Зажги лампу, Кэт, — внятно добавил он.
      — Джейк…
      — Ты предпочитаешь стоять в темноте? Она наводит меня на мысли о более приятных занятиях…
      Кэтлин торопливо нашарила на тумбочке коробку спичек и зажгла одну лампу. Она прикусила губу, когда крохотный золотистый огонек осветил волевое лицо Джейка. Щетина скрадывала очертания челюсти и подбородка, но ничуть не скрывала порезы и ушибы, полученные в драке. Джейк пристально смотрел на нее, словно желая заклеймить пылающим взглядом. Все, что оставалось Кэтлин, — это распрямить плечи в напрасной попытке взять себя в руки.
      — Неужели этот разговор так важен для тебя, что ты прокрался сюда среди ночи?
      Джейк криво улыбнулся.
      — А ты предпочла бы увидеть меня здесь днем? Вряд ли работникам вдовушки Хьюз следует знать о том, что ее навещает отпетый преступник. — Джейк оглядел темный коридор. — Ты умеешь готовить?
      Кэтлин растерянно заморгала.
      — Что?
      Покачав головой, Джейк негромко рассмеялся.
      — Черт возьми, я почти ничего о тебе не знаю, а когда-то собирался жениться на тебе… Я бы не отказался от кофе. Ты сможешь сварить его? Если нет — не беда, я сделаю это сам. Где кухня? Там мы и поговорим. Нам никто не помешает: половина твоих работников в городе, остальные — на горных пастбищах, в обществе вонючих тварей.
      Продолжая говорить, он мягко прошелся по коридору, не оставляя Кэтлин выбора, кроме как следовать за ним с зажженной лампой в руке. Она понимала: спорить бесполезно. Джейк не из тех людей, которых заботит, желанный он гость или нет.
      Он без труда разыскал кухню и сразу направился к плите, но едва снял с нее кофейник, Кэтлин покачала головой и отставила лампу на стол рядом с раковиной.
      — Нет, лучше сядь. Я сама сварю кофе. Ты прав — нам надо поговорить.
      Она заметила, что ее слова изумили Джейка, и этот маленький триумф придал ей сил. Очевидно, Джейк ожидал сопротивления, но Кэтлин уже давно надоели недомолвки. Надо выяснить отношения с Джейком, пока она окончательно не потеряла рассудок от волнений и неизвестности.
      «Получилось! — с оттенком отчаянной радости подумала она. — Я смотрю на него, говорю с ним, а со мной ничего не происходит».
      Она вынула из рук Джейка синий жестяной кофейник, радуясь возможности хоть чем-нибудь заняться, и отвернулась к раковине. Но Джейк не сел к столу. Он просто застыл на месте, наблюдая за Кэтлин.
      — Господи, какие волосы! — наконец произнес он, словно самому себе, негромко и благоговейно. — Мне так часто снилось, как они обвивают меня…
      Сердце Кэтлин на миг остановилось, когда она почувствовала, как Джейк подхватил несколько прядей ее распущенных волос и пропустил их между пальцами. Она старалась не вспоминать былое время, когда Джейк превращал такой простой жест, как поглаживание ее волос, в акт преклонения, когда считал себя вправе прикасаться к ним и к ее телу в любой момент… Но теперь он лишился этого права.
      Отстранившись, она запретила себе обращать внимание на Джейка и принялась наполнять кофейник свежей водой. Поставив его на плиту, она открыла заслонку и переворошила тлеющие угли, словно не замечая присутствия Джейка. А он стоял близко. Даже чересчур близко.
      — Значит, вот в чем ты спишь? — его голос превратился в еле слышный хрипловатый шепот. Вздрогнув, Кэтлин обернулась и заметила, как неотрывно он смотрит на тугие бутоны ее сосков под тонкой тканью рубашки.
      Кэтлин мгновенно ощутила, как кровь стремительно заструилась в ее жилах, а между бедрами возникло знакомое тепло, но встряхнулась, запахнула халат и крепко затянула пояс.
      — Я же сказала — садись за стол, Джейк! Обманчиво ленивым движением он повернулся к кухонному столу из полированного дуба и отодвинул стул так, чтобы сидеть лицом к Кэтлин. Положив шляпу на стол, он устроился на стуле, вытянув перед собой длинные ноги и скрестив мускулистые руки на груди, отчего поблекшая синяя ткань его рубашки натянулась на широких плечах.
      Кэтлин сыпала в кофейник молотый кофе, понимая, что еще никогда в жизни не ощущала острее присутствие рядом мужчины, не испытывала такого напряжения во всем теле, не слышала так отчетливо гулкий стук собственного сердца. Джейк наблюдал за ней, и под его пристальным взглядом Кэтлин чувствовала себя абсолютно беспомощной.
      — Знаешь, а ведь я никогда не ложился с тобой в настоящую постель.
      Она вздрогнула, услышав это неожиданное замечание. — И никогда не ляжешь, — ровным тоном отозвалась Кэтлин.
      — На твоем месте я не стал бы утверждать наверняка.
      — Черт побери, Джейк… — Она нетерпеливо повернулась к нему, приняв самую независимую позу. — Говори то, что собирался, и уходи. — И добавила тоном чопорной классной дамы: — Итак, о чем же ты хотел поговорить?
      — О тебе. И обо мне. О нас.
      — «Нас» больше не существует.
      Он покачал головой, и в глубине его зеленых глаз вспыхнули огоньки.
      — Вот тут ты ошибаешься, Кэт. Я как раз хотел доказать тебе обратное.

      Кэтлин в страхе смотрела на мужчину, развалившегося за ее кухонным столом. Его расслабленная поза не могла обмануть ее. Под беспечным выражением лица и обманчиво пренебрежительным тоном скрывались настороженность и внимание, нацеленное на нее. Взгляд сверкающих зеленых глаз вызывал у нее дрожь.
      Вид Джейка причинял ей тупую боль. Выразительное и притягательное лицо его хранило следы жестокой драки, которую он сам затеял. Вокруг раны на щеке по-прежнему виднелась запекшаяся кровь. Непокорные спутанные густые пряди падали на лоб, и Кэтлин вдруг безумно захотелось отвести их в сторону и пригладить. Это неуместное желание разозлило ее.
      К досаде Кэтлин, ее руки тряслись, когда она ставила кофейник на плиту. Пока вода закипала, Кэтлин достала из шкафа карболку и пластырь и наполнила таз свежей водой, радуясь возможности на время отложить разговор, причиняющий ей острую боль.
      Когда она поставила таз на стол перед Джейком, он удивленно вскинул голову.
      — Рану нужно промыть, — сдержанно объяснила Кэтлин. — Иначе она загноится.
      Джейк уселся поудобнее и поднял голову, подставляя Кэтлин поврежденную щеку. Его настороженность спала, и он подумал: есть нечто уютное и интимное в хлопотах Кэтлин, несмотря на то что в них не осталось и следа нежности, какую она когда-то выказывала, ухаживая за ним.
      Он поморщился, когда она задела кончиками пальцев синяк под глазом.
      — Уфф! Кэт, неужели тебе нравится мучить меня?
      — Не больше, чем ты того заслуживаешь. Стыдись — тебе, взрослому мужчине, не пристало затевать драки в салунах.
      — Это было всего-навсего безобидное развлечение.
      — Безобидное? — Кэтлин с негодованием усмехнулась, выжимая воду из чистой тряпки. — В ту ночь одного из моих работников привезли домой полумертвым, и я могу только догадываться, как ты обошелся с остальными. Кто-нибудь из них мог погибнуть, Джейк, не говоря уже о том, что в округе вновь вспыхнула вражда.
      У него насмешливо скривились губы.
      — Я никогда не изображал из себя святошу. И не желаю изображать впредь, да будет тебе известно.
      Он вновь вернулся к своему обычному ироническому, поддразнивающему тону.
      — Ну а я не желаю, — спокойно парировала Кэтлин, в голосе которой, несмотря на все старания, послышалась горечь, — чтобы драчун и выпивоха вроде моего отца затевал здесь войну.
      В воздухе вновь повисло напряженное молчание, окружавшие их тени словно завибрировали, когда их взгляды встретились.
      Джейк первым отвел глаза. Он сидел неподвижно, пока Кэтлин осторожно смывала с его щеки засохшую кровь и заклеивала рану пластырем. Невольно он вспомнил о своем давнем обещании ей больше никогда не драться. Джейк мог поклясться: об этом же вспоминает сейчас Кэтлин. Он чувствовал ее боль.
      Джейк отвернулся, чтобы не видеть невыносимой печали в глазах Кэтлин. Из мести он нарушил данное ей обещание — точно так же, как сама Кэтлин нарушила клятву стать его женой.
      Оба они вздохнули с облегчением, когда операция была закончена. Унося таз к раковине, Кэтлин чувствовала, как ее руки вновь задрожали, а Джейк насторожился.
      Не глядя на него, она заставила себя сделать глубокий вздох. Больше откладывать решительный шаг было невозможно. Им необходимо обсудить чрезвычайно важные вопросы, и в числе прочих — страдания, которые пришлось вынести Джейку по вине родных Кэтлин. Она хотела искренне извиниться за все, что натворил ее отец, за ложь, разрушившую жизнь Джейка.
      — Джейк… — сдавленным голосом начала она, не глядя на него. — Прости, что я… сомневалась в тебе. Теперь я понимаю: отец напрасно обвинял тебя, ты невиновен в… смерти Нила. У тебя не было выбора. Да, я поняла это слишком поздно, но хочу, чтобы ты знал: мне жаль, что так все вышло.
      — Значит, теперь ты веришь мне? — язвительным тоном осведомился Джейк. — Что же заставило тебя изменить мнение?
      — Я расспросила Плачидо. Он подтвердил, что ты прав: ты был вынужден защищаться.
      «Так почему же ты не верила мне раньше? Почему встала на сторону моих врагов?» Наступило неловкое молчание, многое осталось недосказанным.
      — А Флорес объяснил, почему хотел, чтобы меня повесили? — неожиданно спросил Джейк.
      — Он… сказал неправду, желая остаться верным моему отцу. И еще потому, что он боялся потерять работу. Отец угрожал ему.
      — Да, этот старый ублюдок был способен на многое.
      Кэтлин бросила быстрый взгляд на Джейка. Его губы плотно сжались; очевидно, ее извинение лишь еще больше раздражило его.
      — Джейк… ты вправе желать мести, но прошу тебя… не трогай Плачидо. Он сожалеет о том, что натворил. И потом, тебя помиловали благодаря ему. Ведь он сам отправился к Слоуну и рассказал правду.
      Мольба Кэтлин обезоружила его.
      — Я знаю, что он сам приезжал к Слоуну, — пробормотал Джейк и тяжело вздохнул. — Я не обижу твоего пастуха, Кэт. Я просто хочу забыть обо всей этой чертовщине и продолжать жить.
      Кэтлин исподлобья оглядела его, гадая, можно ли верить ему. Ободренная рассудительным тоном Джейка, она подошла к столу и села по другую сторону, на безопасном расстоянии от него. Джейк уже не смотрел на нее пристальными глазами хищника. Он сидел, уставившись на носки собственных сапог.
      Кэтлин понимала его чувства: боль, вызванную предательством, гнев, горечь… ненависть. «Я просто хочу продолжать жить», — сказал он. Об этом мечтала и сама Кэтлин, стремясь забыть о былых разочарованиях. Но до сих пор она не сознавала, какую боль случившееся причинило Джейку. Она помнила, как тяжело пришлось ей самой, знала, как невыносимо ранит чувство одиночества и скорбь, но Джейк, должно быть, испытывал нечто подобное — изгнанный из дома, разлученный с родными, вынужденный носить позорное клеймо преступника…
      У нее перехватило горло, едва она поняла, что он выстрадал, чего лишился, почему стал совсем другим. Не без страха она вгляделась в лицо человека, которого некогда любила. Жизнь преступника ожесточила его. Джейк превратился в чужака, однако она отчаянно желала узнать, каким человеком он стал.
      Невольно Кэтлин придвинулась ближе и положила ладони на стол.
      — Ты говорил… что был сильно ранен в перестрелке, но выжил. Что же случилось потом?
      — После того как я узнал, что меня разыскивают по обвинению в убийстве? — Джейк вскинул голову. — Я отправился в Нью-Мексико. Нанялся работником на большое ранчо — его владельца требовалось защищать от недругов. Полагаю, можно сказать, что я был наемным убийцей.
      — Ты… убивал за плату? — При необходимости. — Кэтлин скорбно уставилась на него, и рот Джейка скривился в горькой усмешке. — Мне же хотелось есть, Кэт. Уезжая отсюда, я не мог захватить с собой денег — весь наш капитал вложен в ранчо. Слоуну было бы трудно пересылать мне деньги, пока я был в бегах. Потому мне приходилось самому зарабатывать на жизнь.
      Он наблюдал, как на лице Кэтлин выражение печали сменилось выражением отчаяния.
      — В моей работе не было ничего противозаконного.
      — Но ведь… ты до сих пор не в ладах с законом. Джейк рассмеялся — негромко и невесело.
      — Я знал, что ты это скажешь.
      Он убивал людей, которые выслеживали его, надеясь получить вознаграждение за поимку преступника. Однако ему случалось убивать не только преследователей, но и невинных людей, попадающихся на пути. Лицо одного юноши до сих пор преследовало его — бледное, совсем детское… Джейк знал, что чувство вины будет преследовать его до конца дней.
      Он не мог рассказать Кэт всей правды и — увидеть ужас в ее глазах.
      Он вновь усмехнулся: ему не хотелось оправдываться, но все же…
      — Да, Кэт, я зарабатывал себе на жизнь меткой стрельбой. Пока за мою голову была назначена награда, у меня не оставалось выбора.
      — Я слышала… что ты убил больше десяти человек. Это правда?
      — Пожалуй, счет верен.
      Это дерзкое признание заставило Кэтлин похолодеть. Она надеялась, что слухи окажутся преувеличенными.
      — Ты бы удивилась, узнав, сколько жадных ублюдков есть на свете, — бесстрастно добавил он. — Моей главной задачей было остаться в живых.
      — Должно быть, тебе приходилось… нелегко.
      — Жить в постоянном страхе? Да. Эти четыре года закалили меня. Я научился никому не доверять.
      Кэтлин уловила в его голосе скрытую боль, на которую отозвалось ее сердце. Какую бы жизнь он ни вел в недавнем прошлом, она не хотела судить его.
      — И ты до сих пор в бегах? — тихо спросила она. — Из-за ограбления банка в Нью-Мексико, при котором был убит служащий… — она не договорила, предоставляя возможность сделать это самому Джейку, если он пожелает.
      Только гордость и ничто иное вынудила Джейка стиснуть челюсти. Его дурная слава не была преувеличением, но, несмотря на то что хвастаться тут было нечем, он был слишком горд, чтобы оправдываться перед Кэт или признаваться во всех преступлениях, совершенных им из желания остаться в живых. Более того, некоторым его поступкам не было оправдания. Он не раз совершал необдуманные поступки, о которых потом подолгу жалел. После обвинения в убийстве Нила, когда он лишился всего и всех, кого любил, ему стало на все наплевать. За годы, пока за ним охотились, как за дичью, его душа загрубела, ожесточилась, он разучился прощать, стал мстительным, уподобился беспощадному дикарю. Но на самом деле молчать его вынуждала упрямая убежденность, которую он не мог преодолеть, несмотря на раздражение: Кэт должна была поверить в его невиновность без объяснений.
      — Должно быть, кое-где до сих пор сохранились объявления о награде за мою голову, — наконец произнес он, не желая больше говорить об этом.
      Кэтлин прикусила губу, не зная, что сказать. Опустошенность в глазах Джейка терзала ей душу. Его уязвимость свидетельствовала о незаживающих ранах. Внезапно она ощутила желание обнять его… но решила не искушать себя.
      Джейк пожал плечами, не желая продолжать разговор на эту тему.
      — А ты? — негромко спросил он. — Что ты делала все эти годы?
      — Жила в Сент-Луисе.
      — И что это была за жизнь?
      — Тихое и мирное существование. Я учительница в закрытом женском заведении, а точнее — в пансионе.
      — Звучит солидно.
      — На самом деле ничего солидного в этой работе нет. Я учу своих подопечных чтению, дикции, хорошим манерам… — Она осеклась, заметив мимолетную улыбку на губах Джейка. Несмотря на лучшие намерения, Кэтлин рассердилась: — Нечего смеяться надо мной, Джейк Маккорд. О хороших манерах мне известно гораздо больше, чем ты когда-нибудь узнаешь, и я вполне способна научить правилам этикета девочек-подростков.
      — В этом я не сомневаюсь, кошка, — усмехнулся он. — Ну-ну, не злись. Я только вспомнил, что ты терпеть не могла тех, кто чересчур важничает.
      — Между теми, кто «важничает», и теми, кто придерживается общепринятых правил вежливости, есть огромная разница. Но насколько мне помнится, ты никогда не уделял ни малейшего внимания правилам поведения.
      — И, боюсь, мне по-прежнему нет до них дела. Он намеренно дразнит ее, подумала Кэтлин, видя, как смешливые искры пляшут в изумрудных глазах Джейка. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Она не позволит Джейку вывести ее из себя.
      — Эта школа принадлежит моей лучшей подруге, — добавила она. — Хэзер Эщфорд — директриса, но она часто спрашивает моего совета в делах.
      — Ты говорила, у тебя есть сын, — перебил Джейк, поняв, что не сумеет раздразнить ее. Повернувшись на стуле, он придвинулся к Кэтлин и взглянул ей прямо в глаза. — Расскажи о нем.
      Кэтлин нахмурилась.
      — Что ты хочешь узнать?
      — Как его зовут?
      — Райан. Это ирландское имя — моя мать была ирландкой. Райан — миловидный мальчик: он унаследовал мои черные волосы и… глаза своего отца.
      Услышав нотку грусти в ее голосе, Джейк насторожился. Должно быть, Кэтлин крепко любит сына. Неужели «она любила и своего мужа?
      — Сколько лет… твоему сыну?
      Она помедлила минуту, и ее глаза затуманились.
      — Скоро будет три. — Кэтлин видела, как Джейк мысленно занялся подсчетами.
      — Ты не теряла времени, подыскивая мне замену, — наконец проговорил он.
      — Ты же исчез. Уехал, не сказав ни слова.
      — Но теперь я вернулся.
      — Это ничего не значит.
      «Еще как значит, Кэт», — мысленно возразил он, но промолчал.
      — Твой муж… ты любила его? — Этот вопрос, казалось, опалил ему горло.
      — Да.
      Джейк мысленно выругался. Глаза Кэтлин засияли нежностью, как бывало раньше, когда он, Джейк, ласкал ее. Он ощутил нестерпимое желание что-нибудь разбить, прогнать задумчивую нежность с ее лица, заставить Кэтлин забыть ублюдка, который делил с ней постель, владел ее телом и душой. Человека, который стал отцом ее ребенка.
      Он перевел взгляд на левую руку Кэтлин. Она носила обручальное кольцо — тонкий простой ободок из золота, совсем как тот, что сам Джейк собирался подарить ей. На этом пальце должно было блестеть его кольцо. Сыном Кэтлин должен был стать его сын. Это ему, Джейку, полагалось завладеть ее сердцем и делить с ней постель.
      Злобная, обжигающая ревность, пронзившая его, была невыносима. Нетрудно представить, как Кэтлин предавалась любви с мужем — или с другими мужчинами. Кэтлин из тех женщин, которым не составляет труда привлечь мужское внимание. Благодаря своему внутреннему огню она вызывала у любого мужчины желание отведать ее на вкус.
      — Он был единственным? — процедил Джейк сквозь стиснутые зубы.
      — Что значит «единственным»?
      — Единственным мужчиной, которого ты пустила к себе в постель? Или были и другие?
      Поморщившись от беспощадного вопроса, рвущего ей сердце, Кэтлин напряглась.
      — Это не твое дело, но у меня не было мужчин, кроме тебя и мужа. А ты можешь сказать то же самое о себе, Джейк? Сколько женщин было у тебя?
      Он смотрел на нее, не желая отвечать. Он уже давно потерял счет женщинам, с которыми делил постель. Слишком уж много мимолетных связей он пережил в городишках, названий которых не помнил. Женщины помогали забыться, но ненадолго. Влечение к ним слабело, стоило сравнить их с черноволосой вспыльчивой девчонкой, с которой он расстался. Джейк понимал, что никогда не сумеет забыть Кэтлин. И это было чертовски досадно.
      — Ни с одной из них мне не было так хорошо, как с тобой, — наконец произнес он.
      Зеленые глаза встретились с синими на головокружительный миг воспоминаний о прошлом. Джейк мог с уверенностью утверждать, что и Кэтлин вспоминает: отсвет былого появился в ее глазах вместе с глубокой печалью. Ему хотелось прогнать печаль, стереть с ее лица разочарование и отчаяние.
      — А ты помнишь, Кэт? — не удержался он от вопроса. — Помнишь, как мы в первый раз любили друг друга?
      Она приоткрыла губы, но не издала ни звука.
      Джейк вглядывался в эти нежные пухлые губы, вспоминая, как впервые поцеловал их и этот поцелуй пронзил его тело и душу. Ему вспомнилось, как он впервые овладел ею, как она прильнула к нему в безоглядном желании, как стонала и всхлипывала, словно ошеломленная безудержными чувствами и красотой их соединения. Оно и вправду было прекрасным. И томительным.
      — Не надо, Джейк, — умоляюще прошептала она, глядя на него глазами раненого животного.
      Но он ничего не мог с собой поделать. Глубоко внутри он чувствовал боль желания, от которого изнывал четыре долгих года. Он окинул взглядом роскошные волны ее волос, любуясь их блеском в свете лампы — казалось, лучи зажигают среди смоляных прядей темно-синие искры. Острый и сладкий запах будоражил его. Джейк чувствовал, как опасно напрягся низ его живота.
      Он оглядел ее гибкую, изящную фигуру, задержавшись на груди. Воспоминания об этой нежной груди были для него пыткой. Полная, с дерзкими сосками, она была создана для мужской руки. Все, о чем он только мог мечтать, — прикоснуться губами к ее розовым бутоном, и от одной этой мысли его плоть налилась силой.
      Невольно он пропутешествовал взглядом ниже, к ее ногам, благопристойно прикрытым полами темно-синего атласного халата, под цвет ее глаз. Джейк мечтал, чтобы эти стройные ноги обхватили его. Он жаждал этого до боли в сердце.
      «Я хочу коснуться тебя, — думал он. — Обнять, утешить и заслужить ответное утешение. Хочу избавиться от одиночества, от которого страдал с тех пор, как мы расстались…»
      Его взгляд вновь метнулся к губам Кэтлин. Глаза Джейка потемнели. Нет, между ними еще не все кончено. Чувства не угасли. Какая бы боль ни разделяла их, узы, выкованные прошлым, оказались крепче.
      — Помнишь, Джульетта? — пробормотал он негромко и осторожно.
      Воспоминания нахлынули потоком, грозя утопить ее.
      — Не надо… — повторила Кэтлин хриплым шепотом. Ей не хотелось вспоминать, какой пылкой и невинной была их любовь, прежде чем судьба разлучила их.
      Отведя взгляд, чтобы не утонуть в бездонной зелени глаз Джейка, Кэтлин в отчаянии попыталась перевести разговор.
      — Чем ты собираешься заняться теперь, когда ты дома?
      Джейк с трудом понял смысл вопроса.
      — Я же говорил — хочу начать все заново. — Мечты отступили, поблекли, утратили остроту, но не исчезли. — Хочу устроить свою жизнь. Заново, на пустом месте.
      — Ты будешь жить на ранчо брата?
      Джейк пожал плечами. С местными жителями у него не осталось почти ничего общего.
      — Пока — да. Половина ранчо «Клеймо М» принадлежит мне, но Слоун неплохо справляется с работой и без моей помощи. Беда в том, что разведение скота перестало быть прибыльным делом — особенно теперь, когда цены постоянно падают. Я кое-что задумал, но…
      Он готов был примириться с прежней жизнью, но только если в ней будет Кэтлин. Четыре года он помнил о ней, но не понимал, что влечет его домой — пока два дня назад не увидел Кэтлин. Пока не поцеловал ее, не обнял и не понял, чего лишился. Но теперь он твердо знал: он вернулся домой за ней. Только она могла заполнить ноющую пустоту в его душе. Без нее будущее представлялось Джейку безотрадным.
      Он считал, что все чувства в его сердце давно мертвы, но они просто дремали, поджидая встречи с Кэтлин. Ему хотелось заботиться о ней, защищать ее, спорить, шутить и предаваться любви.
      Кэтлин не сдастся просто так — Джейк понимал это. Но он был готов к бою, даже изнывал от нетерпения. Отвернувшись, Джейк еле слышно выругался. В нем нарастал жар. Ему казалось, будто его тело охвачено пламенем.
      — А как насчет тебя? — с трудом выговорил он. — Я слышал, ты собираешься продать ранчо.
      Кэтлин опустила голову.
      — Да. Как только найду покупателя.
      — Тебе незачем продавать его, Кэт.
      — Ошибаешься. Я не могу жить здесь и не хочу. Слишком уж много крови пролилось на этой земле.
      — Ты хочешь навсегда покинуть родные места?
      — Я покинула их несколько лет назад. У нас с сыном теперь другая жизнь.
      Не задумываясь Джейк потянулся к ней через стол, но когда Кэтлин вздрогнула и резким движением отдернула руки, он застыл от боли, вызванной выражением панического страха на ее лице. Это было мучительно — видеть, как Кэтлин отпрянула от него.
      Кэтлин понимала, что ее движение ранило Джейка. Ее душа скорбела, в глазах застыла печаль от мысли, что они навсегда потеряли свое счастье. Однако вернуть прошлое было невозможно. Джейку придется смириться с этим.
      Джейк пододвинул поближе свою шляпу и принялся теребить ее поля. Должен же быть какой-то способ сломить сопротивление Кэт, с мрачной решимостью размышлял он.
      Наконец он кивнул собственным мыслям.
      — Ты была права насчет вражды. Она чересчур затянулась. — Он помедлил. — Знаешь, ты могла бы положить ей конец.
      — О чем ты говоришь? — По крайней мере Джейку удалось привлечь ее внимание. Слова Кэтлин прозвучали настороженно, но не без любопытства.
      — Ты можешь положить конец войне за земли. Твой отец умер, а вражда продолжалась в основном из-за него.
      — Но я не пользуюсь здесь влиянием.
      — Как знать? Попробуй — может, получится. Кэтлин покачала головой.
      — Я не собираюсь здесь жить, Джейк. Мне бы не хотелось вмешиваться. Я хочу только покоя.
      Он тоже мечтал о покое. Желал избавиться от мук, так долго преследовавших его.
      — Думаешь, ты сумеешь найти покупателя, который решит поселиться здесь, в краю, охваченном войной? Хорошо еще, если тебе удастся сбыть ранчо за полцены, в чем я сомневаюсь.
      Джейк был прав, нехотя признала Кэтлин. Ни один человек в здравом уме не согласится быть втянутым в смертоубийства и разрушения, продолжающиеся два десятка лет. Если бы удалось как-нибудь заключить мир или даже перемирие, у нее появилось бы больше шансов продать ранчо по достойной цене.
      — Я поговорю со Слоуном, — предложил Джейк. — Пожалуй, я сумею убедить его.
      — Ты и вправду это сделаешь? Но почему?
      — Потому что пора прекратить вражду. Мне надоело воевать, как и тебе.
      Кэтлин изумилась, услышав, что Джейк пожелал зарыть топор войны как раз в то время, когда ему полагалось бы желать мести. Впрочем, он собирался жить здесь — в отличие от нее.
      — Подумай как следует, Кэт, — настойчиво повторил он. — Лучшего шанса тебе может никогда не представиться. Действуя сообща, мы непременно добьемся своего.
      Ее нервы туго натянулись — предложение Джейка было слишком заманчивым. Вероятно, они и в самом деле сумеют прекратить войну, если будут действовать заодно, обеспокоенно размышляла Кэтлин. Беда была в том, что ей не хотелось объединяться с Джейком. Она просто не осмеливалась иметь что-либо общее с ним.
      И все-таки… это же не значит, что она будет лишена возможности поступать так, как пожелает. Если она обратится к Слоуну, он наверняка согласится выслушать ее и помочь. Надо как следует обдумать эту мысль.
      Она услышала, как голос Джейка превратился в негромкий шепот.
      — Я не хочу, чтобы ты уезжала, Кэт.
      Она слегка скривила губы, вспомнив, что уже слышала эти слова от другого мужчины.
      — Забавно. Еще вчера Верной Унтфилд говорил то же самое.
      — Учитель?
      Резкий тон Джейка заставил Кэтлин вздрогнуть. Она подалась вперед и пристально всмотрелась ему в глаза.
      — Джейк, прошлое кончено. Ты должен смириться с этим.
      — Нет, — отрезал он.
      — Тебе придется смириться. Четыре года — огромный срок. Мы были слишком молоды и глупы…
      — Это ты была молода. А я — чертовски глуп. Напрасно я не увез тебя отсюда сразу же, как только мы решили пожениться. Я должен был заставить тебя сбежать со мной.
      У Кэтлин перехватило горло.
      — То, что было между нами… в той жизни… кончено навсегда.
      — Но чувства между нами не угасли. Я по-прежнему хочу тебя. И уверен: ты хочешь меня. Когда я целовал тебя в тот день… твое тело отвечало мне, как прежде. Мне ничего не привиделось.
      На миг Кэтлин прикрыла глаза, молча проклиная Джейка за наблюдательность, за то, что он заставил ее вспоминать о событиях, которые ей следовало бы забыть. Собравшись с силами, она заставила себя взглянуть в лицо Джейку, понимая: она должна сделать все возможное, лишь бы устоять перед ним. Ей надо в первую очередь думать о сыне. Руки Джейка запятнаны кровью. Этот ожесточившийся человек не может стать достойным примером для ребенка.
      — И что же ты предлагаешь? Чтобы мы вновь стали любовниками?
      Джейк слабо улыбнулся.
      — Это будет только начало.
      Кэтлин покачала головой, стараясь говорить уверенным и рассудительным тоном:
      — Не могу. Это погубит мою репутацию. А Райан будет носить позорное клеймо сына распутницы.
      — Я умею быть осторожным.
      Кэтлин вздохнула, сделав вид, что не заметила насмешки в его словах.
      — Я не хочу, чтобы скандал отразился на моем сыне. Достаточно того, что четыре года назад меня назвал шлюхой родной отец…
      Лицо Джейка смягчилось.
      — Это правда? Надеюсь, твой отец только этим и ограничился?
      — Он… угрожал мне, но только на словах. Он заявил, что готов вышвырнуть меня из дома, но… дал мне время, чтобы собрать вещи и подготовиться к отъезду к тете. Чтобы не видеть моего «позора». — Она горько усмехнулась.
      — Неужели ты была согласна с ним? Неужели считала то, чем мы занимались, позором?
      Кэтлин покачала головой, боясь выговорить хоть слово. Нет, она не стыдилась своей любви. Не могла назвать ее грехом даже сейчас.
      Джейк молча вглядывался в ее лицо, искренне желая утешить. Только он был виноват в том, как обошелся с Кэтлин ее отец. Должно быть, Кэтлин пришлось нелегко. Джейк больше не хотел ранить ее.
      Наверное, Кэтлин права: ему следует держаться от нее подальше. Это был бы благородный поступок: вернуться к прежней жизни, но навсегда забыть о Кэтлин. Конечно, будущее станет для него адом. Однако он уже провел в аду четыре года.
      И все же он не хотел сдаваться сразу.
      — Мы могли бы пожениться. Она ахнула, уставившись на него:
      — Что за жестокую игру ты затеял, Джейк?
      — Это не игра, Кэт.
      — Ты говорил, что заставишь меня поплатиться за все, что сделал мой отец.
      — Эти слова случайно вырвались у меня.
      — А как же быть с тем, что произошло четыре года назад? — Она с нетерпением ждала ответа. — Неужели ты… соблазнил меня, как легкую добычу? Может, для тебя это было просто развлечением? Или ты хотел отомстить моему отцу, как и собирался?
      Джейк провел ладонью по волосам, взъерошив их.
      — Нет, я не стремился развлекаться. И уж конечно, не мечтал о мести. Клянусь чем угодно — я хотел жениться на тебе. Я никогда не говорил об этом ни одной женщине. Что еще я мог сделать?
      «Ты мог бы сказать, что любил меня». Но слова Джейка пробудили в ней слабую надежду. Неужели он и вправду мечтал о ней?
      — И ты действительно женился бы на мне? Зеленые глаза прищурились.
      — Ты же никогда не страдала тупостью.
      По какой-то причине этот резкий, почти грубый ответ убедил Кэтлин гораздо больше, чем даже самые пылкие клятвы. Она медленно покачала головой.
      — Впрочем, это уже не важно. Теперь я не могу выйти за тебя, Джейк.
      — Почему? Боишься мучиться угрызениями совести оттого, что связалась с убийцей собственного брата?
      — Это… не единственная причина. — Несомненно, она не хотела бы предать память Нила, но сейчас она думала о другом. — По правде говоря, я… не хотела бы, чтобы такой человек стал отцом для моего сына.
      На миг челюсти Джейка сжались.
      — Значит, вот в чем все дело? В твоем сыне?
      — Да, — едва слышно отозвалась она. — Он — самое дорогое, что у меня есть.
      — Когда-то и я был дорог тебе.
      — Может быть. Но теперь я не могу относиться к тебе так, как раньше. — Ее сердце сжалось от боли и сожаления. — Я даже не знаю, какой ты теперь, Джейк.
      — Неужели я настолько изменился? — тихо выговорил Джейк.
      — Да… ты стал другим.
      Непрошеные слезы затуманили ее глаза. Джейк, которого она помнила, был благородным и добрым, сильным, но способным проявить сочувствие. Этот человек мог быть бесконечно внимательным, поразительно нежным. А сидящий перед ней незнакомец… о нем Кэтлин ничего не знала.
      К ее удивлению — и несказанному облегчению, — Джейк отстранился, небрежно положил локоть на спинку своего стула и молча вгляделся в нее.
      — Тогда все правильно, — с расстановкой произнес он — Нам не стоит жениться. Если хочешь, я могу предложить тебе дружбу. Кэтлин похолодела. Она могла вынести горечь Джейка, его гнев, даже презрение: борьба с этими чувствами придавала ей сил. Но предложение дружбы ужаснуло ее. Она не хотела никаких отношений с этим человеком. Она не верила, что он сумеет держаться на расстоянии.
      — Как давно это было в последний раз, кошка? — вдруг спросил он.
      — Что было?
      — Когда ты в последний раз занималась любовью?
      — По-моему, это тебя не касается, — отрезала она.
      — А если я намерен поступить так, чтобы это касалось меня?
      Такая неслыханная самоуверенность привела Кэтлин в ярость. Она поджала губы.
      — Если бы ты не страдал провалами памяти, ты бы вспомнил, что домогаться меня бессмысленно.
      Джейк с невинным видом поднял обе руки.
      — Я не домогаюсь, Кэт. — Он не лгал. Он желал только одного: коснуться ее. Ощутить, как она успокаивается в его объятиях. Пробудить в ней неотступное желание. Но еще больше он хотел заставить ее понять, что они потеряли и что еще могли вернуть.
      Он искоса взглянул на дверь, ведущую в коридор.
      — Больше всего я хотел бы немедленно унести тебя в спальню и предаться любви до изнеможения, но я намерен дать тебе время.
      — Зачем?
      — Чтобы ты поняла: мы принадлежим друг другу.
      — Этого никогда не будет.
      Не сводя с нее глаз, Джейк лениво улыбнулся.
      — Хочешь поспорить? Кэтлин затаила дыхание.
      — Я ведь знаю тебя, Кэтлин. Знаю твое тело, помню, как заставить тебя мурлыкать.
      Его голос стал вкрадчивым и томным, медленная улыбка блуждала на его губах. Эта улыбка пугала Кэтлин. Она скрывала едва сдерживаемый пламень страсти, в любой момент готовый вырваться наружу.
      Кэтлин невольно сжала кулаки. Судя по тону, Джейк питал непоколебимую уверенность в том, что в его объятиях она испытает ни с чем не сравнимое удовольствие, и, к своему огорчению, Кэтлин знала: это не пустая похвальба. Любовь Джейка была неистовой, почти животной, налетала, как гроза. Кэтлин хорошо помнила, что способна растаять от одного его прикосновения. Их совокуплению предстояло стать бурным, страстным и продолжительным — однако ей хотелось от Джейка большего. Гораздо большего.
      — Даже если бы я хотела снова быть с тобой, — дрожащим голосом отозвалась она, — а я этого не хочу, уверяю тебя, я ни за что не сделала бы этого. Я должна думать о сыне. Он — единственное, что дорого мне.
      Джейк сочувственно кивнул.
      — Мы подумаем об этом, когда придет время.
      — Джейк, прекрати! Не смей издеваться надо мной! — пронзительно выкрикнула Кэтлин. У нее сорвался голос, она сглотнула и заговорила вновь: — Джейк, будет лучше, если ты уйдешь. Я не хочу видеть тебя здесь.
      — А где ты хочешь меня видеть, Кэт?
      «В воспоминаниях, в мечтах, в сердце!» — мысленно выкрикнула Кэтлин и сказала вслух:
      — Уж во всяком случае, не в своем доме.
      — Признайся честно: ты не хочешь, чтобы я уходил.
      Кэтлин гордо вскинула подбородок.
      — Ты слишком высокого мнения о своей неотразимости.
      — Вот как? — Он расплылся в медленной, теплой и бесподобно чувственной улыбке. — Ладно, я уйду — если ты пообещаешь мне кое-что.
      — Что?
      — Поцелуй.
      — Ты в своем уме?
      К недовольству Кэтлин, Джейк поднялся из-за стола с гибкой грацией пантеры и двинулся к ней, не скрывая внешнего проявления желания — очертаний большой выпуклости спереди, под тканью брюк.
      Кэтлин застыла, чувствуя, как бешено колотится ее сердце.
      — Джейк, ты же сказал, что хочешь только поговорить…
      — Всего один поцелуй, Кэт, — в память о прошлом. Клянусь тебе, я ничего не сделаю вопреки твоему желанию.
      Попытавшись умилостивить ее сокрушительным обаянием своей улыбки, Джейк шагнул ближе и взял ее за руку.
      — Джейк, я… — Кэтлин облизнула внезапно пересохшие губы. Он намеревался соблазнить ее, а она была не в силах сопротивляться и знала об этом.
      — Кэтлин, посмотри на меня.
      Она не послушалась: стоит Джейку увидеть ее глаза, и он прочтет в них желание.
      — В последний раз, только и всего, — поднеся ее руку к губам, он прильнул нежным поцелуем к кончикам пальцев. Умоляющий взгляд Джейка лишил Кэтлин желания сопротивляться.
      Это немыслимо, лихорадочно думала она, пока он медленно, но неумолимо привлекал ее к себе. Она слабо уперлась ладонями в его грудь, едва он заключил ее в объятия. Затаив дыхание, Кэтлин ждала. Джейк одним пальцем поднял ее подбородок. Он хотел поцеловать ее, и, Бог — свидетель, искушение оказалась непреодолимым. Кэтлин жаждала этого поцелуя, жаждала почувствовать полузабытый вкус его губ.
      Его гибкие, жилистые руки нежно легли на плечи Кэтлин. Джейк склонил голову, и их губы встретились.
      Поцелуй был не более чем мимолетным прикосновением, нежнейшей лаской, но пробудил в Кэтлин вихрь опаляющих чувств. Они отразились в глазах Джейка, когда тот поднял голову и взглянул на нее. Она прерывисто вздохнула, не пошевелилась, пока он склонялся над ней вновь. Джейк медленно впитывал вкус ее губ. Его прикосновение было обжигающе-ласковым, губы — мягкими и нежными… теплыми… а не ледяными, как в воспоминаниях и мечтах.
      «Господи, как хорошо! — промелькнуло в голове Кэтлин. Ощущение было таким знакомым. Блаженным. — О, Джейк, что это с нами?»
      Она сдерживалась всеми силами, чтобы не застонать вслух, когда их губы вновь соприкоснулись; Джейк медлил, словно потягивая редкое вино. Но вот поцелуй кончился, Джейк отстранился, и Кэтлин захотелось расплакаться от внезапного желания, охватившего ее.
      Его глаза переполняло вожделение и мужское удовлетворение, когда он негромко спросил:
      — Тебе недоставало этого, дорогая?
      — Джейк… — беспомощно начала она, но он только привлек ее ближе, заставляя ощутить упругость своего тела, его жар и твердость. Кэтлин почувствовала, как начинает таять. Мятежная боль комком свернулась между ее дрожащих бедер.
      — Я прав, Кэт?
      — Да, — прошептала она. Ей действительно недоставало Джейка. Как бы ни складывались их отношения, только с Джейком она ощущала полную гармонию чувств и желаний.
      В ответ он провел ладонями по ее лицу, и ласка загрубелой кожи показалась невероятно утонченной. Склонившись, он снова поцеловал ее, но на этот раз поцелуй длился вечно — горячий, жадный и требовательный.
      С безмолвным стоном отчаяния Кэтлин положила руки на плечи Джейку и впилась в них пальцами. Она не могла прекратить мелкую дрожь, приоткрыла губы, впуская его язык, стремясь к ощущениям, по которым давно изголодалась. Между ними вновь вспыхнула страсть — чувственная и неукротимая, острая и обжигающая, сокрушающая все тщательно выстроенные барьеры.
      Внезапно напряжение, которое чувствовала Кэтлин, отступило; сопротивление угасло. У нее вырвался хриплый вздох. Плотина прорвалась, высвободив поток чувств, так долго сдерживаемых внутри.
      Кэтлин смутно осознавала, что плачет. Она чувствовала, как слезы струились из ее глаз, скатывались по щекам, пока она отчаянно цеплялась за Джейка, силясь прильнуть поближе к нему.
      — Кэт… — в его негромком голосе слышалось беспокойство, но не удивление, — все хорошо.
      Слегка высвободившись из объятий Кэтлин, Джейк коснулся ладонями ее щек. Большими пальцами он стер крупные слезы, ощущая, как его душу переполняет невыразимая нежность.
      Он понимал чувства Кэтлин, испытывал ту же глубокую боль, когда им пришлось расстаться, боролся со слезами, жгущими ему веки, пока она пыталась подавить негромкие стоны.
      Опустив голову, он поцелуем стер оставшиеся слезы.
      — Не плачь, — хрипло прошептал он.
      Кэтлин вздрогнула, и он бережно обнял ее, зарылся лицом в волосы, не позволяя отстраниться. Он простоял так долгое время, обняв Кэтлин, окутав ее теплом и запахом своего тела, позволяя привыкнуть к своим прикосновениям и решив дождаться, пока не утихнет ее дрожь.
      Ему хотелось большего — ласкать ее. Снять с нее всю одежду, а потом уложить ее, нагую, на стол и вонзиться — глубоко и быстро. Хотелось утолить сердечную жажду. Жар возбуждения нарастал в его чреслах подобно лихорадке, но он умышленно сдерживал себя, с легкостью перышка дотрагиваясь губами до ее виска. Его орудие приобрело стальную твердость, натянуло ткань брюк, а он неподвижно стоял, упиваясь сладким, теплым благоуханием ее кожи и волос.
      Он почувствовал, как Кэтлин задрожала, когда он слегка прижался к ней, потираясь твердой выпуклостью о ее округлый холмик, без слов говоря о своем желании.
      Сколько раз он видел это во сне за последние четыре года? Джейк не знал. Неужели и он снился Кэтлин?
      Желая увидеть ее глаза, он слегка отстранился. Слезы, как алмазы, искрились на ее ресницах, подрагивали на щеках.
      — Джейк, прошу тебя… — прошептала Кэтлин, сама не зная, о чем умоляет его. Она понимала: не следует оставаться в его объятиях, однако опасность манила и искушала. Собственное тело предало ее. Она задыхалась от коварного желания, растекающегося по всему телу и делающего ее слабой и беспомощной…
      В отчаянии Кэтлин закрыла глаза. Как страшно было ощущать такое желание! И как сладко… Прошло столько времени с тех пор, как ее обнимал мужчина, с тех пор, как рядом был Джейк. Она уже считала, что никогда не испытает вновь его поцелуи, уютное тепло его рук. Она была убеждена: после всего, что ему пришлось пережить, он безвозвратно утратил нежность и чувствительность. Но оказалось, что это не так.
      — Я хочу тебя, Кэтлин, — хрипло выговорил он, но она не могла ответить, словно на карту была поставлена ее жизнь. — Скажи, что ты тоже хочешь меня.
      Да, она желала его. Хотела почувствовать его губы — так, как раньше. Уткнуться в грудь Джейку, забыв обо всем на свете.
      — Я… я не знаю, чего хочу…
      — Тогда позволь, я покажу тебе.
      Ее руки упали, и Джейк сделал шаг назад. Разгораясь, его глаза звали и обещали, и Кэтлин видела это; в их изумрудных глубинах можно было с легкостью утонуть.
      Эти глаза притягивали ее, пока Джейк осторожно потянул концы пояса халата, ослабляя узел. Кэтлин затаила дыхание, но не остановила его.
      Это было так просто — спустя минуту снять халат с ее плеч и уронить его на пол. Кэтлин осталась в одной ночной рубашке.
      Джейк улыбнулся, и от этой ласковой и призывной улыбки у Кэтлин закружилась голова.
      — Это тебе ни к чему, дорогая, — пробормотал он ошеломляюще чувственным голосом, начиная расстегивать пуговицы у ворота рубашки.
      Кэтлин оставалась неподвижной, парализованной желанием, пока он молча завершал свое дело, Она заметила, как изменилось выражение на лице Джейка при виде ее трепещущей груди, высвобожденной из-под ткани. Джейк смотрел на нее в благоговейном восторге.
      Он судорожно вздохнул, безжалостно пожирая ее глазами. Ее груди стали больше, но по-прежнему были высокими, округлыми и соблазнительными. Тускло-малиновые вершины этих белоснежных холмов потемнели, соски уже набухли. Она была еще прекраснее, чем запомнилось ему.
      Он почтительно потянулся к благоуханному холмику и с мучительной медлительностью провел кончиками пальцев по дерзко торчащему бутону.
      В Кэтлин вспыхнула жажда, мгновенно пробуждаясь к жизни от одного прикосновения. Она зажмурилась и прокляла себя за слабость.
      — Какая красота… — Его низкий голос ударил по натянутым нервам Кэтлин. Большие пальцы легко скользнули по соскам. Кэтлин хотела отстраниться, но рассудок покинул ее, едва Джейк властно подхватил ее груди мозолистыми ладонями.
      Она содрогнулась от неожиданного тепла этих бережных рук, ее глаза наполнились сиянием и жаждой, прищурились от вожделения, как в прежние времена.
      — Я хочу предаться с тобой любви.
      Кэтлин почувствовала панику. Согласиться на это она не могла. Сдаться Джейку значило уничтожить мирную, безмятежную жизнь, с трудом созданную для нее самой и сына. О ней будет судачить вся округа…
      — Джейк, я не могу…
      Кэтлин растерянно огляделась, отыскивая путь к спасению, и повернулась спиной к Джейку, но тот быстро обвил рукой ее талию, и она оказалась в ловушке.
      — Не убегай от меня, дорогая. Кэт, не надо… — От этой мольбы сердце Кэтлин облилось кровью.
      Умелыми и бережными движениями он отвел спутанные пряди густых волос и прижался губами к ее шее.
      — Я помню твое тело, кошка. Знаю, что надо сделать, чтобы ты обезумела от страсти. Разве ты забыла, как хорошо тебе было со мной?
      — Нет… я не хочу…
      — Обманщица… — Теплое дыхание Джейка овеяло шею Кэтлин. Она чувствовала жар его руки на груди. — Нет, ты не забыла то, что происходило между нами. И я тоже помню…
      Безжалостное желание побуждало ее сдаться. Она мечтала отдаться сладкому, безрассудному забвению, слепой страсти. Коварный голос взывал к ней. Они одни, их никто не видит. Здесь нет никого, кроме самой Кэтлин и Джейка. Что же в этом плохого? Ей нет дела, даже если позднее все откроется. А пока Кэтлин мечтала представить себе, что они вновь стали юными влюбленными, только что познавшими друг друга…
      — Ты же знаешь, я сумею доставить тебе наслаждение, дорогая…
      — Не надо, — взмолилась она, но ее голос стал таким слабым, беспомощным и жалким, что Джейк улыбнулся.
      Его ищущие руки медленно скользили по телу Кэтлин, подхватывая снизу и сжимая ее обнаженную грудь. Воздух застрял в ее легких. Она ощущала, как ее соски пульсируют под его ладонями, как они ноют, пока Джейк осторожно потирает их кончиками пальцев, превращая в два маленьких костра. Прикосновения Джейка были и грубоватыми, и вместе с тем поразительно нежными. Кэтлин казалось, что ее кожа готова воспламениться. Только жалкие остатки гордости мешали ей застонать от наслаждения.
      Господи, как она стосковалась по Джейку, изголодалась по ласке! Все, о чем она могла помыслить в этот миг, — как отчаянно она желала его.
      — А помнишь, Кэт, какой влажной ты становилась, едва я успевал дотронуться до тебя…
      С этими словами он поднял подол ее рубашки и прижался твердой выпуклостью к ее ягодицам.
      — Джейк…
      — Знаю. Я знаю, чего ты хочешь. Я вижу, как ты возбуждена…
      Ее ноги ослабели, она вцепилась в край стола. Джейк плотно прижимался бедрами к ее обнаженному телу, позволяя ей ощутить его желание.
      — Какая ты нежная и сладкая… — Его голос стал тягучим, как мед, руки вызывали невыносимое возбуждение, едва он опустил их и принялся ласкать округлости ягодиц.
      Постыдное наслаждение вспыхивало в Кэтлин под его руками. Раздвинув пальцы, он скользил по упругим выпуклостям, слегка сжимая полушария-близнецы, дотрагиваясь до расщелины между ними, не давая Кэтлин ни малейшего шанса ускользнуть от него или избавиться от мучительного напряжения, непрерывно нарастающего в ней. В этой чувственной атаке собственное тело ошеломило и предало ее, и Кэтлин не смогла бы высвободиться из кольца рук, даже если бы у нее выросли крылья.
      — Подумай только, Кэт, — шептал ей Джейк все тише и вкрадчивее бархатистым, ласкающим слух голосом, — подумай, как ты будешь стонать, когда я весь войду в тебя…
      Она снова вздохнула — этого звука и ждал Джейк. Упершись коленом в сжатые ноги Кэтлин, он заставил их раздвинуться и порывисто прижался бедрами к ее ягодицам, вновь позволяя ощутить его восставшее орудие. Предвкушение и возбуждение томили его, и он хотел вызвать такое же томление у Кэтлин. Ему не терпелось овладеть ею мощно и быстро, вонзиться в ее горячее лоно сзади. Хотелось, чтобы она ощутила бурный взрыв глубоко внутри, содрогалась под напором его страсти…
      Когда Кэтлин выгнула спину, нестерпимо саднящая плоть Джейка была готова разорвать сдавливающую ее ткань. Это был ни с чем не сравнимый, первобытный мужской инстинкт, реакция самца на ждущую совокупления самку. Он почти добился своего, но его голод, остававшийся столь длительное время неутоленным, грозил взрывом. Но Джейк стиснул зубы, вынуждая себя сдерживаться.
      Протянув руку, он приложил обжигающе горячую ладонь ко вздрагивающему животу Кэтлин, страстно шепча ей на ухо:
      — Я войду в тебя как можно глубже и буду слушать твои стоны. — Продолжая завораживать ее голосом, он опустил руку ниже, к раскаленному, увлажнившемуся холмику между ног Кэтлин и словно невзначай задел шелковистую расщелину. — А потом начну двигаться все быстрее и сильнее… погружаться все глубже и глубже, пока у тебя не вырвется крик. Дай мне услышать его, Кэт, дорогая. Дай послушать, как ты мурлычешь для меня, детка.
      Кэтлин содрогнулась, не в силах сдержать поток сладострастных видений, вызванных перед ее глазами низким голосом Джейка. Она не надеялась устоять, не могла отказаться от обещанного ей наслаждения. Кончиком пальца он медленно обвел крохотный бугорок у входа в ее пещеру, прижал палец к приоткрытым влажным створкам розовой раковины и осторожно просунул внутрь.
      У Кэтлин вырвался крик, и объятия Джейка сжались.
      — Вот так… Тише, дорогая, все будет хорошо.
      Ее тело бесстыдно изгибалось, рвалось к нему, пылая желанием. Кэтлин была возбуждена, но еще недостаточно, по мнению Джейка. Он стремился сделать так, чтобы она потеряла голову, и, используя все умение, испытующими движениями стал ласкать чувствительные складки ее плоти.
      — Так, так… не сжимайся, детка, — не переставал шептать он. Бедра Кэтлин вздрагивали под его руками, взывая к освобождению, которое мог доставить только Джейк.
      Когда изощренными ласками Джейк вырвал у Кэтлин стон, безумное и слепое желание прошило насквозь его чресла. Его дыхание стало частым и прерывистым, пока он продолжал свою обдуманную чувственную атаку. Всего на миг ее тело застыло, бедра стиснули руку Джейка, а затем неистовый крик вырвался из ее горла, возвещая начало восхождения на вершину.
      Она сотрясалась в спазмах экстаза, но Джейк крепко держал ее, наслаждаясь ее беспомощностью перед властью желания. Осторожно перевернув ее ослабшее тело, он прижал ее к себе, устремив ей в лицо пристальный, жгучий и нежный взгляд зеленых глаз.
      Кэтлин прочла в этих глазах бурное, яростное желание… и надежду. Он надеялся, что теперь она согласится предаться с ним любви, поняла Кэтлин. Захочет закончить то, что начато.
      Ни за что! В тишине кухни Кэтлин услышала собственное неровное дыхание и уловила аромат кипящего кофе, постепенно возвращаясь к реальности. Господи, что она наделала?
      Ее окатил стыд. Стыд и угрызения совести — за то, что она совершенно потеряла голову. Дерзкими ласками Джейк умело доказал ей, как она слаба, но именно ей следовало вовремя остановить его. Так или иначе, продолжение было немыслимо.
      — Не надо, — прошептала она, когда Джейк снова наклонился, приготовившись поцеловать ее.
      — Что не надо, дорогая?
      — Не трогай меня.
      Она ощутила, как мгновенно застыло тело Джейка, но, очевидно, он не сразу понял, что она не шутит. Он не разжал руки, когда она попыталась высвободиться из его объятий.
      — Джейк, отпусти меня.
      Джейк с улыбкой покачал головой, явно сомневаясь в ее решимости.
      — Ты же хочешь меня, и сама это знаешь.
      — Нет, не хочу.
      Лицо Джейка излучало уверенность и удовлетворение.
      — Минуту назад ты говорила совсем другое.
      Да, он был прав. Кэтлин презирала себя. Ее протесты были искренни лишь наполовину, и, не сумев отвергнуть его домогательства, она сама дала ему повод для сомнений. Глупо было позволить ему зайти так далеко, распалить его, а потом заявить «нет». Но на этом следовало остановиться.
      — Я не хочу тебя, — настойчиво повторила она, стараясь придать убедительность дрожащему голосу. — Я не хочу иметь с тобой ничего общего.
      Его глаза потемнели, лицо стало замкнутым и ожесточенным.
      — Тогда… чем же ты объяснишь то, что случилось сейчас?
      Кэтлин поморщилась.
      — Мое тело, возможно, хочет тебя — и я ничего с ним не могу поделать, — но рассудок тебя отвергает.
      — А что говорит твое сердце, Кэт? Услышав этот резкий вопрос, она растерялась и глубоко вздохнула, не в силах ответить сразу.
      — Черт бы тебя побрал, Джейк! — наконец прошептала она, так и не сумев отвести глаза, избавиться от его внимательного взгляда. — Убирайся из моего дома и оставь меня в покое!
      Прежняя скованность вернулась, а вместе с ней и жажда мести: Кэтлин видела, как тлеет огонек в глазах Джейка, как ненависть сквозит в каждой линии его лица.
      — Нет, ведьма, — мягко возразил он, — меньше всего я намерен оставлять тебя в покое. Я хочу овладеть тобой, Кэтлин, — если не сейчас, так потом. В конце концов, мы ждали этого четыре года.
      Раздраженно нахмурившись, она изо всех сил толкнула его в грудь.
      — Нам было нечего ждать.
      — Ошибаешься. И мы еще насладимся заслуженным блаженством. — Он нашел губами ее висок и прошептал торопливо, пылко, Касаясь ее кожи: — Ты еще будешь умолять, чтобы я взял тебя.
      — Как ты смеешь! — Против Джейка у нее было единственное оружие: гнев. Испустив яростный стон, она бешено изогнулась в его руках. — Убирайся! Немедленно уходи отсюда, иначе я вызову маршала. Или возьму револьвер.
      Джейк ответил только кривой усмешкой — одной из тех, которые никогда не отражались в его глазах, — но отпустил Кэтлин и, повернувшись, взял со стола шляпу.
      — Я первым раскрыл свои карты и узнал все, что хотел. Но я еще вернусь — обещаю тебе.
      — Если ты посмеешь вернуться, — крикнула Кэтлин вслед его удаляющейся надменной фигуре, — клянусь, я пристрелю тебя!
      Язвительный смешок Джейка привел ее в ярость, но Кэтлин не рискнула броситься вслед за ним. Дрожа, она вслушивалась в эхо его шагов, удаляющихся в темноту коридора.
      Когда за Джейком захлопнулась дверь, Кэтлин испустила вздох облегчения. Она избежала бурного натиска Джейка только благодаря остаткам гордости, но в следующий раз ей может не повезти — значит, надо позаботиться, чтобы следующего раза не случилось.
      Сделав несколько шагов, она рухнула на стул и закрыла лицо дрожащими ладонями, с досадой вдыхая дразнящий аромат горячего кофе.

      — Не нравится мне это, — заметил Вернон Уитфилд, подсаживая Кэтлин в повозку два дня спустя. — Ты рискуешь, отправляясь к Слоуну Маккорду. Как знать, может, он задумал заманить тебя в ловушку.
      Кэтлин подобрала черную юбку, потеснившись и освобождая Вернону место рядом с собой на сиденье.
      — Вряд ли он что-то замышляет. Я просила Слоуна о встрече, и он согласился. Скорее всего враждой он сыт по горло, как и мы.
      Вернон с сомнением покачал головой, но он был слишком вежлив, чтобы возразить. Подхватив вожжи, он пустил гнедого быстрой рысью, удаляясь от ранчо Кингсли по северной дороге.
      — Еще больше я рискую, когда сижу сложа руки, — попыталась успокоить Вернона Кэтлин. — Если мы не примем меры, наверняка еще прольется немало крови.
      — Ты и вправду думаешь, что способна прекратить войну, продолжающуюся двадцать лет?
      — Вероятно, у меня ничего и не выйдет, но мы могли бы заключить хотя бы временное перемирие. Даже оно станет решительным шагом вперед.
      ' — И все-таки мне было бы спокойнее, если бы ты не ввязывалась в это дело, Кэтлин. Боюсь, этим ты только навредишь себе.
      Беспокойство Вернона тронуло ее. Учителя тревожила опасность, с которой она могла столкнуться, пытаясь положить конец вражде — в отличие от Джейка, который побуждал Кэтлин установить перемирие. Должно быть, невозможно отыскать двух более разных мужчин, размышляла Кэтлин. Джейк не только не боялся риска — он не задумывался о том, что Кэтлин может подставить спину под удар.
      С другой стороны, Вернон был добрым, обходительным, любезным и считал, что женщины нуждаются в защите. Кэтлин не могла представить его врывающимся в ее дом — так, как поступил Джейк два дня назад. Вернон, по-видимому, был не способен на бурную страсть, тлеющую в каждой жилке Джейка. Кэтлин не осмеливалась даже заикнуться о предложении помощи со стороны Джейка, боясь, что его ночной визит станет поводом для сплетен всей округи. Несомненно, Вернон счел бы ее поведение недопустимым — и был бы прав.
      Кэтлин надеялась, что Джейка не окажется дома во время ее переговоров со Слоуном. У нее не было ни малейшего желания встречаться с ним лицом к лицу, после того как она чуть не сдалась ему. Кэтлин вспыхнула, вновь вспомнив его интимные прикосновения, опустошающее наслаждение поцелуев и ласк. Ее тело до сих пор трепетало, сердце не покидала боль. Болезненные и сладкие воспоминания, пробужденные в ней Джейком, делали ее уязвимой, оставляя рану в душе. Всего несколько безумных минут она видела нежность в глазах Джейка, вызванную чем-то большим, чем плотское желание.
      Черт бы побрал этого человека! С его стороны несправедливо было прибегать к помощи прошлого. С Кэтлин случилось именно то, чего она опасалась. В руках Джейка она превратилась в распутницу, ее тело таяло, становясь жидким пламенем, но это ничуть не оправдывало его возмутительный поступок.
      Впредь Кэтлин предстояло быть настороже. Он уже доказал, что она беспомощна перед ним, а рисковать своим будущим она не хотела. У нее есть сын. О, если бы можно было навсегда забыть прошлое!
      Рядом с ней Вернон негромко кашлянул, и Кэтлин вздрогнула, возвращаясь к реальности.
      — Ты уже подумала над тем, что я недавно говорил?
      — Прости, я задумалась. О чем ты говорил? Вернон ответил ей осторожным, почти робким взглядом.
      — Я бы хотел, чтобы ты осталась в Колорадо, Кэтлин.
      — А, вот ты о чем!
      — Знаю, я удивил тебя. Все это слишком неожиданно. Но, по-моему, мы составили бы отличную пару. Я стал бы тебе отличным мужем.
      — Это… предложение, Вернон?
      — Да, — он заговорил тише, глядя ей в глаза. — Я прошу тебя стать моей женой, Кэтлин.
      — Я… не знаю, что сказать.
      — Пока незачем что-либо говорить. Просто подумай над моим предложением. Мой дом здесь, но если Колорадо связано с болезненными воспоминаниями для тебя, если ты не хочешь оставаться здесь, я наверняка смогу найти другое место учителя на Востоке. Если захочешь, мы могли бы жить в Сент-Луисе.
      — Вернон, у меня есть сын. Райан для меня важнее всего, и ты должен это понять.
      — Понимаю. Я постараюсь быть хорошим отцом, Кэтлин. Я люблю детей, и тебе это известно. Вернон и вправду умел ладить с детьми всех возрастов. Своей работе он отдавался с пылом, не забывая об учениках и на каникулах. Из него получился бы отличный отец. А что касается мужа…
      Кэтлин надолго замолчала. Могла ли она дать согласие выйти замуж, если ее сердце несвободно? Могла ли позволить себе не согласиться? Вряд ли найдется мужчина, способный стать лучшим отцом ее ребенку, чем Вернон Уитфилд. Он будет относиться к ее сыну как к родному — в этом Кэтлин не сомневалась. Кроме того, Вернон — ее друг. Ей приятно его общество. Жизнь с Верноном стала бы спокойной и мирной, именно такой, о которой мечтала Кэтлин. Ей нужен надежный спутник, чтобы избавиться от многочисленных страхов. Но еще больше нужен человек, который разделял бы ее мысли, мелкие огорчения и радости повседневного существования. Она не питает любви к Вернону, но разве это так уж важно? Больше она не желает дарить свое сердце. Она никогда не позволит нанести себе такую глубокую рану, какая осталась после Джейка.
      Но представить Вернона Уитфилда в роли любовника было невозможно. Он никогда не смог бы воспламенить ее чувства или заставить трепетать каждую клетку тела — но разве это плохо?
      Кэтлин уже испытала страсть, и эта страсть чуть не погубила ее. Теперь она сама управляет своей жизнью и не намерена что-либо менять в ней. Она жаждала покоя, а с Джейком покой был недостижим. Он мог успокоить или привести ее в возбуждение, утешить или разозлить, разбить ей сердце или перенести в рай. Однако Джейк не мог дать ей то, в чем больше всего нуждалась Кэтлин.
      А Вернон казался ей надежной опорой, каменной стеной, человеком, полностью заслуживающим доверия. Он не представлял опасности. Он не заслужил дурную славу отпетого драчуна или преступника. Кэтлин не верилось, чтобы Вернон решился убить человека даже ради спасения собственной жизни.
      Более того, ее мать вышла замуж за ее отца в порыве безрассудной влюбленности, а потом до конца жизни сожалела о своем поступке, мечтая о побеге. Мойра умерла несчастной. Тогда отец и начал пить и враждовать с владельцами соседних ранчо. Жизнь его наполнилась ненавистью, он ожесточился.
      Но и этим доводы не исчерпывались. Замужество защитит ее от Джейка. Если она благополучно выйдет замуж, Джейк смирится с тем, что она потеряна для него навсегда. А муж не позволит Джейку даже приблизиться к ее сыну — и это соображение, возможно, окажется самым весомым.
      Этим утром, как только открылся телеграф, Кэтлин отправилась в город и послала телеграмму тете Уинни, еще раз попросив хорошенько присматривать за Райаном и сообщая, что ей самой придется задержаться на некоторое время — пока она не подыщет покупателя.
      — По крайней мере ты обдумаешь мое предложение? — тихо спросил Вернон.
      — Да, — кивнула Кэтлин, — конечно. Но… мне нужно время, Вернон. Я не могу принять такое важное решение, не подумав как следует.
      Он усмехнулся.
      — Главное, что ты не сказала сразу «нет». Вряд ли она решит отказать ему. Кэтлин была готова на все ради Райана, ради его будущего. И потому она должна как можно скорее уладить свои дела и вернуться к сыну.
      Впрочем, было бы неплохо заняться каким-нибудь более благодарным делом — например, прекращением войны между хозяевами ранчо. Джейк прав: перемирие имеет непосредственное отношение к успешной продаже ранчо Кингсли. Так что теперь все зависит от Слоуна Маккорда.
      Вскоре их повозка достигла территории Маккордов. Ранчо «Клеймо М» было обширным, процветающим участком земли с пастбищами площадью в несколько тысяч акров. Спутники проезжали мимо многочисленных стад, лениво пасущихся под жарким солнцем под охраной вооруженных ковбоев, провожающих повозку настороженными взглядами.
      Дома на всех ранчо округи почти не отличались друг от друга, если не считать того, что дом Маккордов — бревенчатое строение — щеголял двумя этажами. Экономка-мексиканка встретила гостей у двери и провела их в гостиную, обставленную в строгом спартанском стиле, без каких-либо следов безделушек, кружевных салфеточек и дагерротипов, украшавших комнаты в доме Кингсли. Блестящий дубовый стол, заваленный книгами, занимал дальний угол комнаты, вдоль стен до самого потолка поднимались стеллажи, заставленные дорогими фолиантами в кожаных переплетах. Кэтлин устроилась на черном кожаном диване перед камином, пока Вернон бродил мимо полок, читая заглавия на корешках.
      — Похоже, здесь кто-то изучает право, — с любопытством заметил он.
      Прежде чем Кэтлин успела ответить, в комнату вошел Слоун Маккорд. Подобно брату, он, казалось, наполнял пространство вокруг себя энергией и жизненной силой, но вместе с тем создавал опасное напряжение. Кэтлин поразилась его сходству с Джейком — у братьев были совершенно одинаковые выразительные лица с резкими чертами и выгоревшие под солнцем волосы, хотя вечно серьезного Слоуна Кэтлин не могла вообразить по-мальчишески усмехающимся, каким часто видела его младшего брата. Слоун Маккорд был твердым и непреклонным, как Скалистые горы.
      Выражение его худого привлекательного лица было строгим, даже мрачным, но искр ненависти, которые Кэтлин разглядела в этих холодных голубых глазах, встретив Слоуна однажды в городе, она сейчас не заметила.
      Слоун вежливо кивнул, но не поцеловал ей руку и не обменялся рукопожатием с Верноном. Вместо этого он перешел прямо к делу.
      — Полагаю, вы хотели встретиться со мной по важному делу, миссис Хьюз?
      Уловив резкость его тона, Кэтлин сглотнула пересохшим горлом, убеждая себя, что она не вправе ожидать радушного или даже попросту вежливого приема от своего заклятого врага. Слоун пострадал в войне гораздо больше, чем кто-либо другой. Но если он ждет объяснений, она сумеет их дать.
      — Да, мистер Маккорд. Я надеялась, что нам удастся заключить сделку.
      — Сделку?
      — Я хочу прекратить эту бессмысленную войну. Надеюсь, и вы тоже.
      Некоторое время Слоун молчал, внимательно глядя на Кэтлин. Наконец он скрестил руки на груди — Кэтлин так и не поняла, каким был этот жест: воинственным, оборонительным или просто задумчивым.
      — Джейк говорил мне о ваших намерениях. Краем глаза Кэтлин заметила вопросительный взгляд Вернона, но, не обращая на него внимания, продолжала:
      — Если рассудить, мистер Маккорд, прекратив кровопролитие, во многом выиграют обе стороны, причем далеко не в последнюю очередь эти преимущества будут финансовыми. Вряд ли вы довольны потерями скота, а мы не можем позволить себе рисковать нашими овцами. Бессмысленно продолжать эту вражду по принципу «око за око», уничтожая невинных животных и убивая людей.
      Кэтлин подалась вперед, ее лицо раскраснелось от волнения.
      — Наши отцы мертвы. Они возглавляли вражду, раздували ненависть, из-за чего страдали мы. Они заварили кашу, расхлебывать которую приходится нам. Но мы можем положить конец нелепой бойне раз и навсегда. Мистер Маккорд… я согласна заключить мир, если вы сделаете то же самое.
      Но Слоун не успел ответить: в комнате послышался еще один мужской голос.
      — Прекрасная речь, Кэт, — насмешливо прозвучало из-за ее спины. — Только, будь добра, выкладывай все начистоту: мир нужен тебе, чтобы продать ранчо, притом по хорошей цене, а это невозможно, если не прекратить войну.
      Вздрогнув от этого вкрадчивого, низкого голоса, Кэтлин оглянулась и увидела, что на пороге комнаты стоит Джейк. Он прислонился плечом к косяку, не спуская глаз с Кэтлин. Пластырь до сих пор украшал его скулу, но синяки, полученные в драке, успели поблекнуть. Но особенно поразило Кэтлин то, что Джейк держал на руках малыша месяцев девяти с печальными темными глазами и прямыми черными волосами. С ребенком на руках Джейк вовсе не выглядел ожесточенным или опасным, с удивлением заметила Кэтлин.
      Индейские черты лица малыша озадачили Кэтлин, пока она не вспомнила, что жена Слоуна, индианка из племени шайенов, погибла в войне между хозяевами ранчо. Должно быть, ребенок — дочь Слоуна. Кэтлин всем сердцем посочувствовала крошечной сиротке, при виде которой на нее нахлынули воспоминания. Совсем недавно Райан был таким же маленьким и рос без отца. Правда, у него есть мать.
      Неожиданно Кэтлин заметила, что Джейк внимательно вглядывается в ее лицо — очевидно, он ждал ответа. Когда она заставила себя посмотреть ему в глаза, Джейк осторожно поцеловал ребенка в лоб.
      — Эта малышка — моя племянница, Дженна, — мягко произнес он. — Ее мать убил твой отец, Кэтлин.
      Кэтлин вцепилась в сумочку, понимая: бессмысленно возражать, доказывать, что ее отец непричастен к этому убийству. Она не сомневалась, что Адам Кингсли руководил нападением на жену Слоуна.
      — Мне очень жаль, — приглушенно отозвалась она. — Я действительно сожалею о случившемся. Но зачем вспоминать прошлое, каким бы ужасным оно ни было?
      — Есть вещи, о которых невозможно забыть, — ледяным, лишенным всяких чувств голосом отозвался Слоун.
      Джейк перешагнул через порог и протянул ребенка брату, на миг разрядив внезапное напряжение, возникшее в комнате.
      — Что ты здесь делаешь, Уитфилд? — небрежно поинтересовался Джейк. — Тебя тоже привели сюда финансовые интересы?
      Вернон выпрямился.
      — Интересы миссис Хьюз для меня так же важны, как собственные. Впрочем, я просто сопровождаю ее.
      В комнате стало тихо. Двое мужчин смотрели друг на друга в упор. И какие разные они были! Джейк состоял из твердых и упругих мускулов, был воплощением силы и выносливости, ловкости и проворства, отточенных постоянной необходимостью быть начеку, а Вернон выглядел джентльменом в полном смысле этого слова. Его спокойную уверенность и вальяжность было трудно сравнивать с ловкостью и силой Джейка.
      Кэтлин уже собиралась вмешаться, когда Джейк повернулся и прошел к столу.
      — Что это с вами, миссис Хьюз? — небрежно осведомился он, напирая на «миссис». — С каких это пор вы ищете защиты у учителей?
      — Джейк, немедленно прекрати! — потребовала она, не скрывая гнева. — Я не нуждаюсь ни в чьей защите. Труд учителя благороден, и я не позволю тебе умалять его.
      — Об этом я и не помышляю. — Джейк прислонился к столу, встав вполоборота к Кэтлин. Его поза была небрежна, но выражение лица не соответствовало ей. Зеленые глаза впивались в лицо Кэтлин, пленяли ее, окутывали тем же самым предательским теплом, которое она ощущала две ночи назад. Все, что ей оставалось, — сидеть неподвижно.
      «Помнишь, что было между нами, Кэт? Ты помнишь, какой была та ночь?»
      Кэтлин больно прикусила губу, но обнаружила, что не в силах отвести глаза. Она решила держаться, невозмутимо и сдержанно, но с замиранием сердца поняла, как нелепа ее решимость, как беспомощна она, когда дело касается Джейка. Она не могла избавиться от власти воспоминаний.
      И Джейк, будь он проклят, прекрасно понимал это.
      Он прищурил глаза, расплываясь в ленивой понимающей улыбке.
      — Ты еще не поздравила меня с моим новым благородным занятием.
      Кэтлин растерялась.
      — О чем ты говоришь? — позабыв о правилах приличия, пробормотала она.
      Джейк указал на жестяную звезду на кармане своей синей рубашки.
      — Меня избрали на высокий пост. Похоже, маршал счел, что мой опыт обращения с оружием может пригодиться, когда придется улаживать здесь дела.
      — Ты шутишь?
      Джейк притворно оскорбился.
      — Какие могут быть шутки, кошка? Незерсон назначил меня своим помощником — конечно, эта работа будет отнимать у меня только часть времени. — Он испытующе вгляделся в лицо Кэтлин. — Ты не одобряешь его решение? А я думал, ты будешь рада узнать, что теперь я для разнообразия примирился с законом.
      — Рада? — Кэтлин поджала губы. — По-моему, это возмутительное лицемерие.
      — Вот как?
      — Незерсон всегда был против нас. Кроме того, он ваш приятель. Забыв о твоем чудовищном прошлом, он нарушил дух, если не букву закона.
      — А мне показалось, ты говорила, что о прошлом не стоит вспоминать.
      — Некоторые поступки, — возразила она, эхом повторяя недавние слова Слоуна, — невозможно простить, да и ни к чему их прощать. Насколько мне известно, ты — наемный убийца. Преступник.
      Сдержанная улыбка тронула губы Джейка в ответ на пренебрежительное заявление Кэтлин.
      — Разве ты забыла — в штате Колорадо я был оправдан.
      Лицо Кэтлин исказила гримаса отвращения.
      — Может быть, но ходят слухи, что ты признан преступником в Нью-Мексико и что тебя разыскивают по обвинению в ограблении банка.
      — Ты всегда веришь всем нелепым слухам, Джульетта?
      Кэтлин вспыхнула. Джейк не отрицал свою вину, когда она прежде расспрашивала его об ограблении. Это было так похоже на него — стремление разозлить ее да еще и уколоть побольнее, вспомнив давнее прозвище.
      — Я приехала сюда не для того, чтобы обсуждать твое скверное прошлое, Джейк. — Ее глаза зло блестели, на щеках горел румянец.
      — Зачем же ты приехала?
      — Я хотела только поговорить с твоим братом.
      Неторопливая усмешка раздвинула его четко очерченные губы.
      — Тогда не позволяй мне останавливать тебя.
      — Будь уверен, не позволю. — Стиснув зубы, Кэтлин перевела взгляд на Слоуна, который следил за перепалкой с выражением, чем-то напоминающим насмешливое удивление. — Если вы не против, давайте вернемся к нашему делу, мистер Маккорд, — натянутым тоном произнесла Кэтлин.
      К ее изумлению, Слоун улыбнулся, и в этой искренней усмешке блеснуло то же мужское обаяние, которым отличался его младший брат.
      — Пожалуй, вам следует называть меня Слоуном. Если мы хотим прекратить вражду, незачем придерживаться формальностей. Надеюсь, нам представится случай познакомиться поближе.
      Обезоруженная Кэтлин медленно кивнула.
      — Тогда прошу называть меня Кэтлин.
      — А еще она отзывается на имя Кэт, — вмешался Джейк, — на «кошку» и на «ведьму». Правда, Джульеттой ее лучше не звать.
      — Довольно, Маккорд! — вспылил Вернон. Кэтлин бросила в сторону Джейка испепеляющий взгляд, чувствуя, как ее щеки заливает яркий румянец смущения. Что подумает о ней Вернон, услышав от Джейка прозрачные намеки и прозвища?
      — Слоун, — терпеливо произнесла она, — мне кажется, нам следует продолжить разговор наедине.
      «Чтобы в него не вмешивался ваш несносный брат», — добавила она про себя.
      — У меня нет секретов от Джейка. Он попросил разрешения присутствовать при встрече. И, помня о его репутации… — Слоун пожал широкими плечами, поудобнее устраивая ребенка на руках, — пожалуй, будет лучше не злить его.
      Кэтлин поняла: этим ответом ей придется удовлетвориться. Слоун занял кресло напротив Кэтлин, удобно усадив свою дочь на коленях. Как и Джейк, он вовсе не выглядел ожесточенным и не внушал такой робости, когда с поразительной нежностью обнимал ребенка.
      Вернон сел рядом с ней на диван, и Кэтлин благодарно взглянула на него, а потом, глубоко вздохнув и стараясь забыть о раздражающем присутствии младшего брата Слоуна, принялась излагать свой план перемирия между враждующими сторонами.
      — Как я уже говорила, от этого выиграем все мы. Я хочу продать свое ранчо за хорошую цену, а это невозможно, если война не прекратится. Но в целом перемирие принесет пользу каждому скотоводу на этой территории. Если ущерб, причиняемый собственности, сократится хотя бы наполовину, мелкие ранчо станут процветать, вместо того чтобы едва сводить концы с концами. Но это еще не самое главное, — настойчиво убеждала Кэтлин. — Только подумайте, что значит жить в мире, Слоун! Какой станет жизнь, если террор наших отцов наконец-то закончится. Местные жители избавятся от страха. Вам не придется опасаться за будущее своей дочери. Не-
      зачем будет бояться, что какой-нибудь овцевод решит отомстить вам, избрав ее мишенью.
      — Я внимательно слушаю вас, — проговорил Слоун.
      Кэтлин вздохнула с облегчением, понимая, что всерьез завладела его вниманием.
      — Если мы не порвем с прошлым, ни у кого из живущих здесь не будет будущего.
      — Как же вы предлагаете остановить войну, продолжающуюся уже двадцать лет?
      Кэтлин в досаде скривила губы.
      — Пока не знаю, но должен же быть какой-то способ! В непрекращающемся насилии невозможно обвинить одного человека, вражда стала неуправляемой. Каждую неделю случаются трагедии, от которых страдает та или иная сторона. Стоит им встретиться, и вспыхивают перестрелки и драки. Месть не угаснет сама по себе. Надо остановить ее. И я думаю, начать надо с вас, Слоун.
      Он выжидательно поднял бровь.
      — Вы могли бы прекратить насилие, если бы захотели, — настаивала Кэтлин. — Ваши сторонники послушаются вас. Вы могли бы поговорить с ними, предложить перемирие. Они достаточно доверяют вам, чтобы последовать вашему примеру.
      — А вы, как дочь Адама Кингсли, сумеете справиться с овцеводами?
      — Не знаю, но я попробую.
      — Так что же вы предлагаете?
      — Если бы все мы сразу сложили оружие… может, создали бы нечто вроде совета, в котором члены обеих сторон решали бы споры…
      Он и в самом деле слушал ее, заметила Кэтлин, слушал внимательно, не пропуская ни слова, не выказывая ни малейшего цинизма. То, что Слоун подозрительно относится к любому предложению, исходящему от Кингсли, было совершенно естественно. И это не смущало Кэтлин, понимала она и то, что возможности заключить мир может больше не представиться.
      Спустя некоторое время настороженность Слоуна угасла настолько, что он предложил гостям выпить кофе и попросил экономку принести его. К тому времени как Слоун снова уселся в кресло, он, очевидно, успел избавиться от скептицизма и пришел к твердому решению прекратить вражду.
      Пока они вели серьезную и оживленную беседу, Джейк наблюдал за Кэтлин. Он был готов аплодировать ее стремлению к миру, хотя отчасти это стремление было эгоистичным. Но она уж точно не задержится в Колорадо, если вражда будет продолжаться, а Джейк отчаянно желал, чтобы она осталась. Ее место было здесь, а не в каком-то пансионе на Востоке. Девчонка-сорванец превратилась в изящную леди, но ее корни были здесь, в горах. Рядом с ним.
      Джейк прищурился, оглядывая сидящего рядом с Кэтлин щеголя. До сих пор он не предвидел подобной опасности. Джейк пришел в негодование, узнав, что Кэтлин обратилась за помощью к какому-то заносчивому учителю, и не мог удержаться, чтобы слегка не поддразнить ее.
      Увидев, как галантно Уитфилд предложил Кэтлин блюдо с имбирным печеньем, он почувствовал укол ревности. Это ему, Джейку, следовало сидеть рядом с ней и вместе размышлять, как прекратить войну.
      Он считал Кэтлин своей женщиной, был по отношению к ней собственником до мозга костей. Она и вправду принадлежала ему, пусть даже пока отказывалась это признать. Джейк не мог высказать, как его тянет к ней, не мог объяснить, какой взрыв страсти испытывает каждый раз, дотрагиваясь до нее. Четыре года разлуки не приглушили его чувств,
      Джейк смотрел на склоненную голову Кэтлин и боролся с желанием броситься к ней. Недавние воспоминания были еще живы: он отчетливо видел, как Кэт отвернулась от него той ночью. А он хотел, чтобы она с радостью отвечала на его ласки.
      Несомненно, он окончательно лишился разума, движимый одним лишь желанием — обладать Кэтлин. Когда она была рядом, он пребывал в непрестанном возбуждении, все его чувства обострялись, тело ныло в ожидании блаженства. Она наполняла его мысли и сновидения. И Джейк знал: его одержимость не иссякнет со временем — его будет с новой силой тянуть к Кэтлин.
      Но ему предстоит ожесточенная борьба, если Кэтлин предпочла ему утонченного, благовоспитанного щеголя вроде Уитфилда. Джейк перевел взгляд на учителя, а затем вновь уставился на Кэтлин.
      Он сумел стать помощником маршала — не из желания получить это место, а потому, что надеялся заслужить одобрение Кэт. Но она не доверяла ему, не верила, что он изменился. Она посмеялась ему в лицо, и заветная цель сразу показалась никчемной, радость исчезла, сменившись досадой и горечью.
      Но все недовольство Джейка улетучилось, когда Кэтлин попросила у Слоуна разрешение подержать на руках его дочь, когда та заплакала. Кэтлин принялась осторожно укачивать ребенка, прижав его к груди, а ее напевный голос сразу успокоил Дженну, которая вскоре закрыла глазки. Но это зрелище отозвалось острой болью в сердце Джейка, и эта боль не проходила. Она любит детей, подумал он с тоской, сколько времени они потеряли! Ведь Кэтлин могла уже быть матерью его детей.
      К тому времени как разговор завершился, малышка крепко спала. Кэтлин и Слоун договорились предложить перемирие другим владельцам ранчо и решили встретиться в конце недели, чтобы обсудить результаты. Затем Кэтлин поднялась, прощаясь с хозяином дома.
      С печальной улыбкой она передала спящую девочку экономке Слоуна, и пока благодарила хозяина за гостеприимство, в разговор вмешался Джейк.
      — Я провожу тебя до повозки.
      Кэтлин нахмурилась, взглянув на него.
      — Благодарю, меня проводит Вернон.
      Не обратив никакого внимания на ее слова, Джейк взял ее за локоть и потянул к двери. Кэтлин не сопротивлялась. Когда они достигли веранды, Джейк прошептал, склонившись к ней:
      — Отделайся от него поскорее, Кэт.
      — Что?
      — Скажи этому учителю, чтобы он убирался. Я не желаю видеть, как он крутится вокруг тебя.
      Кэтлин ошеломленно воззрилась на него.
      — Как ты смеешь приказывать мне! — яростно прошептала она в ответ. — Какое тебе дело до моих друзей!
      Джейк улыбнулся, но его зеленые глаза остались серьезными.
      — Я ничего тебе не приказываю — я предупреждаю. Я не сдамся просто так. Если речь идет о тебе, я способен на все. Ты принадлежишь мне.
      Это было нелепо, но слова Джейка невольно затронули Кэтлин. И одновременно разозлили. Она не удостоила ответом его угрозу.
      Кэтлин не разжимала губ, пока Джейк подсаживал ее в повозку. Вернон занял место рядом с ней.
      — Я сообщу вам о том, как отнеслись к предложению остальные овцеводы, — напоследок сказала Кэтлин Слоуну и отвернулась, намеренно ослепив Вернона улыбкой.
      Братья молча смотрели вслед повозке, которая удалялась в облаке пыли, золотящейся в лучах закатного Солнца. Джейк глубоко вдохнул знакомые запахи дома, коров, лошадей и сочной летней травы и неожиданно заметил, что Слоун с любопытством поглядывает на него.
      — Не хочешь ли поужинать в городе? — спросил Слоун. — А может, и развлечься в салуне? Делла будет рада видеть тебя.
      — Мне сейчас не до женщин. Ухмыльнувшись, Слоун похлопал брата по спине.
      — Черта с два! Беда в том, что ты хочешь женщину, которую не можешь заполучить.
      — Пока не могу, — поправил Джейк. — Но бой только начинается.
      — Значит, это у тебя серьезно, братец?
      — Да. — Джейк долго смотрел на пыльный след, оставленный повозкой. — Похоже, с ней я никогда не сумею порвать,
      — Я знаю почему. — Слоун покачал головой. — Вы вдвоем так искрили, что чуть не спалили мою гостиную и, кстати, напомнили мне, что на следующей неделе — праздник Четвертого июля. Но я готов поставить на тебя десять к одному. И еще хочу сидеть в первом ряду, чтобы видеть весь фейерверк. — Он обнял Джейка за плечи. — Пойдем выпьем что-нибудь. Это тебе не повредит.
      Джейк кивнул. В отличие от Слоуна он не был так уверен в своей победе. В последний раз взглянув вслед повозке, он повернулся к дому.
      Несколько лет подряд он страстно желал Кэтлин. Он вполне мог подождать еще несколько дней.

      Как только решение о перемирии было принято, события начали разворачиваться с головокружительной быстротой. Кэтлин встречалась с самыми процветающими овцеводами, чтобы выяснить, как они настроены, а Слоун проводил такую же работу среди своих сторонников. В течение следующей недели были выработаны и согласованы условия и способы соблюдения договоренностей, и в конце концов стороны пришли к такому решению: представителям обеих сторон надлежало вместе объезжать территорию, чтобы вовремя предотвращать неприятности, а совет владельцев ранчо должен был решать любые возникающие споры. Поскольку Вернон Уитфилд не принадлежал ни к одной из сторон, было решено назначить его главой совета и поручить ему надзор за переговорами.
      Большинство работников ранчо и жителей города с радостью встретили конец войны. Разумеется, от ненависти и подозрительности, копившихся десятилетиями, было трудно избавиться за одну ночь, но мирные времена все же наступали, и начало им было положено в канун празднования Четвертого июля.
      Весь день продолжались пикники, скачки и бейсбольные матчи, а после праздничных фейерверков предполагалось устроить танцы на нейтральной территории под надзором Сары и Харви Бакстер, владельцев лавки из Гринбрайера; надзор требовался, чтобы невзначай не вспыхнула ссора между недавними противниками, до сих пор отмечавшими один из самых шумных праздников Колорадо порознь.
      Кэтлин хлопотала до последней минуты, выступая в роли защитницы перемирия, убеждая, уговаривая и умоляя. Она удивилась, словно чуду, оказавшись вдруг в повозке рядом с Верноном, направлявшимся на пикник, который должен был состояться в полдень чуть севернее города.
      Выбранное место идеально подходило для задуманного мероприятия: залитый солнцем луг, пестрящий яркими полевыми цветами — водосборами, шпорником, даже ландышами — и окаймленный соснами, лиственницами и величественными голубыми елями.
      Кэтлин вызвалась помочь Саре Бакстер приготовить еду, но когда Вернон остановил повозку в тени деревьев, оказалось, что уже с десяток женщин накрывают длинные столы клетчатыми скатертями и расставляют тарелки.
      Сара встретила Кэтлин с улыбкой и торопливо обратилась к Вернону:
      — Слава Богу, вы здесь, Верн! Я была бы так благодарна, если бы вы присмотрели за детьми! Они совсем расшалились…
      В эту минуту девчушка лет десяти с криком промчалась мимо, преследуемая мальчиком постарше, который с явно недобрыми намерениями сжимал в кулаке лягушку.
      Вернон схватил пробегающего мальчишку за шиворот, с негодованием воскликнув:
      — Сколько раз повторять тебе, Джимми: джентльменам не подобает пугать лягушками юных леди!
      — Но послушайте, мистер Уитфилд, — возразил Джимми, стараясь вырваться из рук учителя, — Полли никакая не леди!
      Вернон поморщился.
      — Ведите себя прилично, молодой человек, — и, с извиняющейся улыбкой повернувшись к ждущим дамам, спросил Кэтлин: — Ты не могла бы помочь мне устроить игру в мяч, чтобы отвлечь этих сорванцов от шалостей?
      Кэтлин улыбнулась.
      — Разумеется, хотя прошло уже слишком много времени с тех пор, как я в последний раз играла в мяч. Я уже позабыла правила.
      Они созвали детей и увели их в дальний конец луга, где вскоре закипела игра. Прошло не меньше часа, прежде чем Кэтлин заметила среди зрителей Джейка и его брата. Сердце Кэтлин забилось медленнее. Джейк выглядел на редкость привлекательным и мужественным в темно-сером, отлично сшитом костюме. Узел галстука подпирал воротничок белой рубашки, а сапоги и ковбойская шляпа придавали ему вид джентльмена с Дикого Запада. Но даже на праздник он явился со своим шестизарядным «кольтом» в кобуре, висящей низко на бедре. А жестяная звезда, пришпиленная к груди, довершала картину: Джейк выглядел как человек, который добывает свой хлеб умением обращаться с оружием.
      Он наблюдал за ней, поняла Кэтлин с трепетом, вернее, не столько за ней, сколько за Верноном. Джейк следил за учителем пристальным, оценивающим взглядом, время от времени посматривая на Кэтлин. В этот ясный летний день она оделась в бледно-серое ситцевое платье с рукавами-фонариками, но каким бы милым ни был этот наряд, Кэтлин порадовалась, что захватила из дома синее шелковое платье, чтобы переодеться ближе к вечеру, перед танцами.
      Джейк не подошел к ней ни после игры, ни в последующие два часа, и Кэтлин была уязвлена его показным равнодушием, хотя мысленно и упрекала себя за глупость. После встречи с Джейком в доме Слоуна прошло больше недели. Кэтлин знала: ему пришлось работать так же упорно, как ей и Маккорду-старшему, чтобы способствовать перемирию, и влияние Джейка сыграло немалую роль. Несмотря на темное прошлое, Джейк пользовался авторитетом среди скотоводов, и они к нему частенько прислушивались.
      Но что бы ни руководило им — стремление произвести на нее впечатление или искреннее желание мира, — Кэтлин знала, что рядом с Джейком следует держаться настороже. Она не доверяла самой себе.
      Кэтлин не осмеливалась проявлять к нему особое внимание — особенно среди жителей городка. Она уже не своевольная девчонка, выходки которой дают обильную пищу сплетницам. Малейшее нарушение приличий только подкрепило бы слухи, ходившие о ней и Джейке четыре года назад, и потому Кэтлин никоим образом не хотела поддерживать с ним отношения. Она боялась, что новый скандал может пошатнуть ее репутацию уважаемой вдовы и тем самым бросить тень на имя ее невинного сына. Открытые преследования Джейка были бы для нее позором. И потому Кэтлин радовалась, что Вернон держится рядом с ней. За последние дни ее дружба с ним окрепла. Он не торопил ее с ответом на предложение — казалось, ожидание не раздражает его. Весь день он не отходил от Кэтлин, и это и успокаивало, и сердило ее: Вернон надежно оберегал ее от Джейка, но в то же время такая защита досаждала ей.
      Она пообедала вместе с Верноном и Бакстерами, после того как насытились все собравшиеся. К празднику приготовили обильную еду — жареную курятину и пышные бисквиты, печеные яблоки, пироги с ревенем и галлоны свежего лимонада, чтобы запить аппетитные кушанья.
      Наступил полдень. Большинство гостей пикника разлеглись на одеялах под деревьями, спасаясь от жары и давая отдых полным желудкам, когда вдруг возле столов разгорелась ссора.
      Кэтлин в этот момент находилась в лимонадном киоске, разливая напиток в жестяные кружки, и ей было хорошо видно, как вспыхнувшая перебранка между ковбоем и овцеводом быстро перешла в кулачный бой.
      Противники уже катались по земле, когда подбежал Джейк и, схватив обоих за шиворот, поставил на ноги. Пленники начали было отбиваться, но, увидев, кто держит их, остановились — вероятно, из уважения и страха перед помощником маршала.
      — Остыньте, ребята, — посоветовал Джейк небрежным тоном, — иначе придется отправить вас в тюрьму, и тогда вы всю ночь проведете под замком — не будет вам ни праздников… — он усмехнулся и взглянул на Кэтлин, — …ни хорошеньких женщин.
      Кто-то в толпе хохотнул, и напряжение рассеялось.
      Кэтлин нехотя обнаружила, что восхищается легкостью, с которой Джейк прекратил драку. Несмотря на праздничную атмосферу пикника, Кэтлин чувствовала себя как на бочке с порохом. Достаточно было единственной ссоры, чтобы вспыхнул пожар и уничтожил первые мирные ростки. Кэтлин была благодарна Джейку, за то что он вовремя пригасил искру раздора.
      Но, подняв глаза, она увидела, что внимания заслуживают не только его методы разрешения споров: Джейк сбросил пиджак и высоко закатал рукава, обнажив переплетенные мускулами предплечья. Он был гибким, сильным, в каждом движении его тела чувствовался дерзкий чувственный призыв, так возбуждавший Кэтлин.
      А когда уголок его рта приподнялся в свойственной только ему одному усмешке, Кэтлин осталось лишь нехотя отвести взгляд.
      В эту минуту к ней подошел маршал Незерсон и попросил наполнить его кружку.
      — Похоже, я только выиграл, сделав помощником Джейка, — многозначительно заметил он, напоминая Кэтлин о ее прежних возражениях.
      — Очевидно, вы правы, — нехотя отозвалась она. — Джейку даже не пришлось вытаскивать из кобуры револьвер — ссора угасла от одного его присутствия. Вероятно, дурная слава преступника и вправду поможет восстановить закон и порядок и окончательно примирить враждующие стороны.
      Кэтлин осуждала Джейка за то, что он зарабатывал себе на хлеб убийствами, но, видимо, теперь Джейк всеми силами старался искупить свою вину. Но для Кэтлин это уже не имело значения. Когда преображение Джейка завершится, она уже будет далеко отсюда. Неожиданно эта мысль опечалила ее.
      Кэтлин с удивлением заметила, что Незерсон не отошел, а стоит рядом, потягивая лимонад.
      — Я искренне благодарен вам, миссис Хьюз.
      — Вот как?
      — Да. — Он прищурил карие глаза. — Пожалуй, мне следует извиниться перед вами. Я считал, что вы только наживете себе неприятности, разъезжая по округе, но вы сделали все возможное, чтобы прекратить вражду; Я считаю, что вы проявили недюжинное мужество.
      Кэтлин слабо улыбнулась его похвале.
      — По-моему, люди сами были рады прекратить кровопролитие.
      — Не знаю, не знаю… Похоже, только женщина способна пробудить в нас, упрямцах, хоть каплю здравого смысла. — Незерсон сдвинул на затылок шляпу, обнажая серебристые волосы. — Я слышал, вы хотите продать ранчо своего отца.
      — Да, если найду покупателя.
      — Какая досада — после всего, что вы сделали, вам приходится уезжать отсюда. Может вам следовало бы задержаться?
      Кэтлин покачала головой.
      — Теперь мой дом в Сент-Луисе.
      — Гм… нет, не понимаю, зачем жить в большом городе, если можно остаться здесь, на богоданной земле, — большим пальцем он указал на величественные горы, вздымающиеся вдалеке.
      — Кэтлин могла бы возразить, что последние двадцать лет «богоданная земля» больше напоминала ад, что она никогда не решится рисковать жизнью сына, живя с ним там, где каждую минуту может вспыхнуть кровопролитная война. Но, поразмыслив, она придержала язык.
      — Ну что же… надеюсь, вы знаете, чего хотите. А пока, если вам и вашим сторонникам понадобится помощь от закона, дайте мне знать.
      — Спасибо, маршал, непременно, — отозвалась Кэтлин, стараясь смягчить суховатый тон. Впервые на ее памяти Незерсон добровольно предложил помощь овцеводам.
      Он отошел, оставив Кэтлин наедине со своими мыслями.
      — Можно ли здесь напиться изнывающему от жажды человеку? — раздался совсем рядом хрипловатый голос.
      Джейк, небрежно подбоченившись, устремил на Кэтлин взгляд зеленых глаз. Не в силах сдержать внезапно забившееся сердце, она занялась делом, торопливо наполняя лимонадом кружку.
      — Ты мастерски разнял драчунов, — заметила она приглушенным голосом, протягивая кружку Джейку.
      Джейк ответил ей обаятельной улыбкой.
      — Что это — неужели комплимент, Кэт? А я думал, ты осуждаешь меня.
      — Так и есть, но ценю твои усилия.
      — Если здесь кто-нибудь и заслуживает похвалы, так только ты. — Джейк кивнул в сторону толпы. — Ничего этого не случилось бы, если бы не ты. Я горжусь тобой: у тебя хватило бы смелости заарканить дикого быка.
      Похвала Джейка произвела на Кэтлин неожиданное впечатление — она вдруг почувствовала, что краснеет. Но еще больше она растерялась, когда Джейк склонился над столом и она уловила слабый запах рома.
      — Ты аппетитно выглядишь, кошка. Так бы и съел. — Кэтлин испуганно сделала шаг назад, но Джейк покачал головой. — Не бойся. Я намерен вести себя прилично.
      Кэтлин вдруг почувствовала, что она пытается улыбнуться.
      — Значит, день будет небывало хорош. — А ты оставишь мне первый танец? — лениво осведомился он.
      — Джейк… — Кэтлин потупилась, его вопрос застал ее врасплох. — По-моему, это неудачная мысль.
      — Почему же? Ты не хочешь, чтобы тебя видели танцующей с преступником?
      Вопрос прозвучал небрежно, но Кэтлин почувствовала сквозящее в голосе Джейка напряженное ожидание.
      — Нет… то есть да… об этом незачем говорить.
      — Ты скорее согласишься танцевать с этим молокососом, который ходит за тобой по пятам?
      Теперь резкие нотки можно было различить без труда.
      Кэтлин распрямила плечи. Джейк не имел права ревновать.
      — Если Вернон не разводит скот, это еще не значит, что он молокосос.
      — Ты думаешь? Да он даже не знает, с какого конца держат револьвер!
      . — Может быть, но, по-моему, это его преимущество, а не недостаток. — Джейк застыл на месте, и Кэтлин многозначительно взглянула на него. — Вернон обладает достоинствами, которых не видать как своих ушей мужчинам, склонным к насилию.
      — Какими же это?
      — Прежде всего — чувствительностью. И покладистым характером. По крайней мере некоторые ценят эти качества. Вернону доверяют обе стороны, и настолько, чтобы позволить ему возглавить совет и решать споры.
      — Может быть. — Джейк пожал плечами. — Но ты отвлеклась. Послушай, Кэт, я прошу всего лишь один танец. Или ты боишься меня?
      Кэтлин настороженно вглядывалась в его лицо. Губы Джейка медленно растянулись в улыбке неотразимого мужского обаяния, и Кэтлин почувствовала, что воля ее слабеет, а нервы тревожно подрагивают. Джейк становился особенно опасным, когда направлял на нее все свое обаяние. Кэтлин едва сдерживалась от желания прикоснуться к этим твердым и прекрасным губам.
      — Ну хорошо, — нехотя пробормотала она. — Один танец. Но не первый — это было бы неприлично.
      Джейк удовлетворенно кивнул.
      — Тогда увидимся вечером.
      Кэтлин смотрела вслед Джейку, упрекая себя в малодушии. Обещать ему танец было, несомненно, чудовищной ошибкой — этот поступок только поощрит Джейка к дальнейшим действиям и даст обильную пищу для сплетников.
      Он пытался вести себя пристойно. И тем не менее чутье подсказывало Кэтлин: надо держаться от Джейка как можно дальше. Но она не смогла победить предательского желания в последний раз оказаться в его объятиях. Это и вправду будет последний раз, поклялась себе Кэтлин. С ней ничего не случится — ведь они будут окружены людьми.
      Несколько часов спустя начались танцы. Фейерверк был красив, но непродолжителен — собравшиеся опасались пожара в сухих лесах, окружающих город. Уже стемнело, но на столах и ветках деревьев расставили и развесили фонари, отбрасывающие таинственные тени. Едва скрипач заиграл веселую песенку, с десяток пар поспешило на луг, служивший площадкой для танцев.
      Кэтлин стояла в первом ряду зрителей рядом с Верноном, постукивая туфелькой, в такт, когда подошел Джейк. Кэтлин переоделась в бальное платье из ярко-синего шелка, в тон глазам — декольтированное, пышное, с рукавами до локтя и турнюром. Искусственные цветы украшали ее черные волосы, собранные в высокую прическу. Вернон уже сообщил Кэтлин, что она выглядит прелестно, но только взгляд Джейка заставил ее поверить в это. Он явно одобрил покрой лифа, облегающего фигуру Кэтлин,
      А когда взгляд Джейка остановился на низком вырезе платья, Кэтлин чуть не задохнулась. Джейк излучал острое, откровенное желание, которое Кэтлин ощущала даже в толпе. Мало того — вид Джейка живо напомнил ей о том, как он ласкал ее грудь той ночью, в кухне. К своему неудовольствию, Кэтлин почувствовала, как ее соски невольно набухают, превращаясь в твердые ноющие бусинки.
      Заметив жадный, хищный взгляд Джейка, Вер-нон решительно шагнул вперед.
      Изумленная несвойственным Вернону поступком, Кэтлин удержала его за руку, опасаясь, что мужчины затеют драку.
      — Вернон, не надо… Джейк, ты же обещал вести себя пристойно, — поспешно пробормотала она.
      — Я стою неподвижно, Кэт, — невозмутимо отозвался Джейк, не сводя глаз с учителя.
      Кэтлин прикусила губу.
      — По-моему, тебе следует пригласить кого-нибудь другого.
      Джейк пристально посмотрел на Кэтлин.
      — Хорошо, но к своему танцу я вернусь. Бросив последний колкий взгляд в сторону Уитфилда, он круто повернулся и затерялся в толпе. Кэтлин невольно почувствовала тревогу. Жеребец никого не подпустит к своей кобыле, а Джейк был настроен так же властно и по-хозяйски, как любой жеребец.
      Но еще больше Кэтлин встревожилась бы, сумей она прочитать мысли Джейка. Он стоял, невидящим взглядом провожая вальсирующие пары, стиснув челюсти и борясь с гневом и диким нетерпением. Он ждал больше недели, пока Кэтлин привыкнет к его возвращению в Колорадо. Но как выяснилось, он только дал сопернику шанс завоевать внимание Кэтлин. Джейк молча казнился. Поступив как подобало джентльмену, он проиграл. Кэтлин только связала ему руки, взяв с него обещание вести себя пристойно.
      Пристойно! Черта с два! Как он мог помнить о манерах, когда ему хотелось лишь одного — утащить ее куда-нибудь, где нет ни души? Мысли о ней не давали ему спать. Каждый раз, едва Джейк закрывал глаза, перед ним как живая вставала Кэтлин.
      Джейк отступил в тень, чтобы его возбуждение не было заметно окружающим. Он был так взбудоражен, что едва держал себя в руках. Видеть Кэт в этом изысканном платье, подчеркивающем изгибы фигуры и выгодно оттеняющем поразительную красоту, было выше его сил. Но вожделение было не единственной причиной безудержной ревности, раздирающей его на куски.
      «Давай, признайся хотя бы самому себе, парень! Ты по-прежнему влюблен в нее».
      О Господи… Джейк склонил голову. Любовь к Кэтлин пылала в нем все эти годы, даже когда он лгал себе, стараясь похоронить свои чувства под панцирем горечи и раздражения. Он поразился, обнаружив, как много Кэт значит для него. Ему была невыносима мысль о том, что она может отдать свое сердце другому.
      Прошел почти час, прежде чем Джейк вновь решился приблизиться к Кэтлин. Он мечтал остаться с ней наедине, прикоснуться к ней как можно скорее, чтобы не лишиться рассудка.
      Но такого шанса ему не представилось. Пока он пробирался к тому месту, где стояла Кэтлин рядом с молокососом-учителем, кто-то окликнул Джейка по имени:
      — Эй, Маккорд! Я слышал, ты ловок с револьвером.
      Джейк остановился и огляделся. Голос прозвучал так, словно его обладатель злоупотребил виски, и судя по всему, принадлежал Ли Ходжкису, ковбою одного из соседних ранчо.
      — Да, вполне, — неторопливо отозвался Джейк.
      — Ли, перестань, — вмешался кто-то. — Не глупи.
      Толпа вокруг Джейка внезапно затихла, пока он ждал, когда Ходжкис сделает первый шаг. Джейку уже не раз бросали вызов пустоголовые юнцы, которым не терпелось испытать свою ловкость, но подвыпившие противники были вдвойне опасны. Спиртное придавало им ложную храбрость, и иногда им везло.
      — Или ты струсил? — чуть заикаясь, продолжал Ходжкис. — Боишься, что я опережу тебя?
      — Когда ты протрезвеешь, я с удовольствием побеседую с тобой.
      — А может, о тебе все врут?
      Джейк услышал, как хором ахнула толпа. Люди попятились. За какие-нибудь несколько секунд все вокруг расступились, и Джейк оказался в центре круга. Даже скрипки смолкли.
      — Я слышал, за твою голову назначена награда — говорят, ты кого-то прикончил в Нью-Мексико. Может, стоит разделаться с тобой и огрести деньжат?
      — На твоем месте я бы прежде как следует подумал.
      Джейк стоял совершенно неподвижно, положив руки на бедра и прислушиваясь к негромкому шороху, который означал, что его противник достает из кобуры револьвер. Но едва оружие оказалось в руках Ходжкиса, Джейк развернулся и с быстротой молнии выстрелил в землю. Предупредительный выстрел громом раскатился в тишине, выбив фонтан пыли у ног ковбоя.
      Ходжкис застыл, чуть не выронив револьвер. Едкую вонь пороха разносил теплый вечерний ветер, перемешивая его со сладким ароматом духов.
      — Слушай, братишка, — спокойно произнес Слоун, выступив из толпы, — фейерверк мы уже видели. Ли сожалеет, что рассердил тебя — ведь правда, Ли?
      Ходжкис был бледен как мел; он явно сомневался в своей решимости бросить вызов прославленному стрелку. В ответ на вопрос Слоуна он кивнул, тяжело дыша.
      — Почему бы нам не продолжить танцы? — предложил Слоун, многозначительно взглянув на музыкантов, и скрипачи, словно очнувшись, ударили смычками по струнам.
      Пренебрегая настороженными взглядами из толпы, Джейк повернулся к Кэтлин. На его лице сохранялось загадочное выражение.
      — Кажется, этот танец был обещан мне. Чувствуя, как стремительно заколотилось сердце, Кэтлин молча смотрела на него. Сцена, свидетельницей которой она только что стала, потрясла ее. Увидев молниеносный выстрел Джейка, она поняла, каким жестоким законам он был вынужден подчиняться.
      Не обращая внимания на учителя, с вызывающим видом стоявшего рядом с Кэтлин, Джейк взял ее под руку и повел в толпу танцующих.
      К счастью, танец оказался быстрым и не требовал объятий. Отдавшись ритму музыки, Кэтлин пыталась успокоить лихорадочно бьющееся сердце. Но как только танец был закончен, Джейк потянул ее к северному краю лужайки, к сосновому лесу.
      Кэтлин попыталась вырваться.
      — Джейк, куда ты меня ведешь?
      — Никуда. Просто подальше от толпы.
      Она честно вознамерилась сопротивляться, но стоило ей взглянуть в глаза Джейку, и угроза для ее репутации и душевного покоя вдруг перестала существовать.
      Сжав сильными и горячими пальцами руку Кэтлин; Джейк увлекал ее в лес, где их вскоре поглотили тени. Когда минуту спустя Джейк остановился, Кэтлин едва различала его лицо в тусклом лунном свете, пробивавшимся сквозь ветви. Кровь стучала у нее в висках, пальцы Джейка обжигали руку.
      Не тратя лишних слов, Джейк схватил ее в объятия и прижал к себе. Он сделал ошибку, сразу поняла Кэтлин: прильнув к нему, она ощутила силу его гибкого тела, игру мышц… твердую выпуклость спереди, ничуть не скрывающую его возбуждения. У Кэтлин перехватило дыхание, но несмотря на опасность, несмотря на отвращение, вызванное недавней сценой, и внутренний голос, отчетливо предупреждающий о неизбежном скандале, она не могла отстраниться. Собственное желание лишило ее рассудка.
      Оркестр на лугу заиграл вальс, и Джейк начал медленно покачиваться под музыку, не выпуская Кэтлин из объятий, превращая ее тем самым в пленницу. Нехотя вздохнув, Кэтлин закрыла глаза и приникла к нему. Она лгала себе. Вот о чем она мечтала. Вот к чему взывало ее тело. Она была словно окружена силой и теплом Джейка и волнующим мужским запахом его кожи. «Еще минутку», — пообещала себе Кэтлин. Положив руки на плечи Джейку, она прижалась щекой к его щеке, наслаждаясь прикосновением.
      Когда плавная мелодия наконец закончилась, Кэтлин не сразу сумела отстраниться и опомнилась, лишь когда почувствовала, как его губы дотронулись до виска.
      — Джейк… не надо…
      — Я по-прежнему хочу тебя. Я безумно хочу тебя.
      — Не надо. Так нельзя. Пожалуйста, отпусти меня.
      — Не могу, — просто ответил он. — Ты завладела всем моим существом!
      Ее сердце дрогнуло — такая боль прозвучала в его голосе, и эта боль передалась ей.
      Кэтлин подняла голову, понимая, что не в силах совладать с собой.
      Его поцелуй был сдержанным, но решительным, он утверждал право Джейка на близость с Кэтлин. Он властно требовал, чтобы она подчинилась ему, но страсть нашептывала что-то другое, обещала великодушие и нежность, чего Кэтлин хотела всем сердцем.
      Она послушно впустила в приоткрытые губы его язык. Казалось невероятным, чтобы такая простая ласка породила столь сильное желание, нестерпимую жажду, но за этим поцелуем стояли четыре года разлуки. Четыре года подавленного влечения.
      Он раздвинул коленом ее ноги, слегка потираясь твердой выпуклостью о ее холмик — это прикосновение ощущалось даже сквозь ткань платья и нижних юбок. Пронизывающее наслаждение окатило Кэтлин, вызывая слабость, пока она отчаянно пыталась бороться с чувствами. Неужели тело вновь предает ее? Ее дыхание стало частым, но Кэтлин нашла в себе силы оторваться от его губ. Она была просто обязана сдержаться.
      — Джейк, прекрати! — Кэтлин уперлась ладонями ему в грудь, стараясь отстраниться. — Так нельзя.
      — Я хочу тебя, Кэт, но не жди, что я стану умолять. — Эти слова прозвучали одновременно дразняще, соблазнительно, угрожающе и многообещающе.
      — Ничего я не жду.
      Слабея, она сделала шаг назад, но Джейк потянулся и легко поймал ее за руку.
      — Я не отпущу тебя к этому сосунку. — На лицо Джейка падала тень, но Кэтлин различила очертания стиснутых челюстей и уловила предостерегающую гневную нотку в голосе.
      — Прекрати оскорблять его, — отозвалась она, раздраженная тем, что Джейк продолжает поддразнивать ее дружбой с учителем. — Вернон никакой не сосунок.
      — Называй как хочешь, но он тебе не пара.
      — А по-моему, это не твое дело.
      Джейк прищурился, глядя на нее из темноты.
      — Все, что касается тебя, — мое дело. Уитфилд и так слишком долго крутится возле тебя. Похоже, ему просто не терпится залезть к тебе под юбки.
      — А тебе? — Вспыхнув, Кэтлин вскинула подбородок. — Если у тебя на уме только это, не смей обвинять в том же Вернона.
      Джейк фыркнул.
      — Неужели ты так наивна, что считаешь, будто его привлекает твой ум? Он старается затащить тебя в постель — впрочем, мне не в чем его винить.
      — Джейк, отпусти меня, — приказала Кэтлин неестественно спокойным тоном.
      — Я мог бы многое порассказать ему. Пожалуй, мне следует известить твоего приятеля 6 том, что мы с тобой были любовниками.
      Кэтлин ахнула:
      — Это шантаж!
      — Вот именно.
      Внезапная насмешливость в голосе Джейка привела Кэтлин в бешенство:
      — Если ты хоть кому-нибудь заикнешься об этом, Джейк, я… я больше никогда не скажу тебе ни слова!
      — Вот и хорошо. Тебе незачем разговаривать, когда ты целуешься со мной.
      Он попытался придвинуть ее поближе, но Кэтлин стала сопротивляться.
      — Джейк, прекрати! Или я позову на помощь! Джейк ехидно улыбнулся.
      — Ну конечно! Ты и вправду хочешь, чтобы все эти порядочные люди узнали, чем ты занималась в лесу с головорезом?
      Если он умышленно пытался вывести ее из себя, то это ему удалось. Кэтлин вскипела.
      — Когда я наконец вобью в твою глупую башку — я не хочу тебя!
      — Еще как хочешь. По-моему, в ту ночь я доказал тебе это.
      Он был чертовски самоуверен, и Кэтлин захотелось ударить его — за дерзость и напоминание о собственном постыдном поведении той ночью, в кухне,
      — Ты ничего мне не доказал, надменный хвастун!
      — Насколько я помню, тебе всегда нравилась надменность. Кэтлин стиснула зубы в яростном молчании, а Джейк насмешливо улыбнулся.
      — Как думаешь, что скажет учитель, когда узнает от меня, как ты хороша в постели?
      — Ты не посмеешь!
      — Не просто хороша, — продолжал Джейк, пропустив ее восклицание мимо ушей, — никого лучше тебя я еще не пробовал.
      — Какого черта ты… — выпалила Кэтлин, разъяренная тонко рассчитанной провокацией Джейка и вместе с тем перепуганная мыслью, что он приведет угрозу в исполнение и разгласит их тайну.
      — Так что же он скажет, как ты думаешь, кошка? Она дрожала от безудержного желания уязвить его.
      — Подобные темы обсуждать с тобой я не собираюсь. Мне незачем опускаться до твоего уровня.
      Джейк мгновенно притих,
      — До какого это уровня, Кэт?
      — Самого низшего. — Кэтлин еще раз попыталась высвободить запястье из тисков его пальцев, продолжая наносить словесные удары: — Ты же наемный стрелок, человек, лишенный совести. Убийца.
      Джейк никогда не предполагал, что язвительный голос Кэтлин может так больно ранить его. Когда Кэтлин отвернулась, словно ей было противно смотреть на него, в душе Джейка взыграли ревность и ярость. Он вновь поймал ее за руку и грубо стиснул.
      — Не вороти от меня нос! Подумаешь, снежная королева!
      Его грубость и резкий тон заставили Кэтлин вздрогнуть: она поразилась, как быстро их разговор перешел в запальчивый спор. Неужели они не способны провести рядом и двух минут, чтобы не начать ссору? Но она не выказала испуга.
      — Черт побери, да отпусти же меня! — гневно потребовала Кэтлин.
      Не обращая ни малейшего внимания на ее слова, Джейк схватил ее в объятия, одной рукой стиснул талию, а другую запустил в волосы Кэтлин. Лишив ее возможности пошевелиться, он впился в ее губы чувственным, грубым поцелуем, наказывая ее и овладевая ею.
      Кэтлин оказалась совершенно беспомощной. Ее тело вспыхнуло от непреодолимого желания, и вместо того, чтобы отбиваться, она приоткрыла губы, впуская ищущий язык Джейка.
      Он был горячим и настойчивым. Его лихорадочные движения были мучительно знакомы Кэтлин. Джейк целовал ее с дикой, карающей силой, но все, на что она была способна, — покориться ему. Охваченная стальными тисками страсти, она тонула в его жадных поцелуях.
      У нее закружилась голова. Джейк внезапно прервал атаку и пристально посмотрел ей в лицо. Потрясенная, еле удерживаясь на слабеющих ногах, Кэтлин могла только смотреть на него, широко раскрыв глаза.
      — А может, он уже отведал тебя? — В голосе Джейка отчетливо слышались ревность и ярость. — Может, ты уже раздвинула ноги для Уитфилда, как делала для меня?
      Не выдержав, Кэтлин отвесила ему пощечину — ударила всей ладонью наискосок по его насмешливому лицу, ослепленная гневом. Джейк не отпустил ее, только поднес ладонь к щеке.
      Он уставился на Кэтлин пылающими глазами, и она зло выпалила:
      — Ты получил по заслугам.
      — За что? За то, что сказал правду?
      — Должно быть, я лишилась рассудка, если когда-то считала, что люблю тебя.
      Джейк поморщился.
      — Может быть, — резко подтвердил он. — Наверное, мы оба спятили.
      Чувствуя, как ее мышцы напрягаются, Кэтлин в бешенстве толкнула его в грудь. К ее удивлению, на этот раз Джейк отпустил ее, но не прекратил жестокий допрос:
      — Скажи-ка, ведьма, этот юнец так же хорош в постели, как я? Он заводит тебя так, как умею я? — Его прищуренные глаза злобно уставились на нее. — Ты возбуждаешься от его прикосновений так же, как от моих? Вонзаешь в него когти, когда он погружается в тебя?
      Самое разумное сейчас было бы броситься прочь, но когда речь шла о Джейке, Кэтлин теряла голову.
      Ее синие глаза метали искры, лицо исказила ядовитая гримаса.
      — Да! Он ничем не хуже тебя. И даже лучше! Более того — я выхожу за него замуж!
      Кэтлин сразу заметила, как опешил Джейк.
      — Черта с два! — отозвался он зловеще-мягким тоном.
      Глаза Кэтлин блеснули с откровенным вызовом.
      — Да, да, я выхожу за него замуж! И ты не посмеешь запретить мне, Джейк! Мы с Верноном уже помолвлены, и, по-моему, из него выйдет отличный муж!
      — Ты говоришь правду, Кэтлин? — послышался из темноты негромкий голос Вернона.
      Вздрогнув, Кэтлин обернулась. На расстоянии всего нескольких ярдов от нее стоял Вернон с фонарем в руке, очевидно, отправившийся на поиски.
      Она задумалась о том, что успел услышать Вер-нон, но гораздо больше ее тревожил Джейк. На его лице появилось пугающее выражение, глаза горели диким огнем.
      — Ты и вправду так считаешь? — продолжал Вернон. — Ты будешь моей женой?
      Кэтлин с силой прикусила губу. Она сделала свое нелепое признание в запале, но не собиралась отказываться от него — особенно в присутствии Джейка. Она все объяснит Вернону потом, как только они окажутся наедине.
      — Любая женщина сочла бы за честь стать твоей женой, — неловко проговорила она, скрывая горячность. — Будь любезен, проводи меня обратно.
      — Разумеется.
      Кэтлин заметила, как бешено блеснули глаза Джейка, когда она взяла Вернона под руку, но отказалась от мысли удостоить его прощальным взглядом.
      Слыша, как гулко колотится сердце, Джейк еще долго стоял в темноте, проклиная себя за то, что дал волю ревности. Вскоре ему удалось подавить волнение, вызванное неожиданным признанием Кэтлин, но прошло гораздо больше времени, прежде чем им овладело ледяное спокойствие.
      Мысль о том, что Кэтлин выходит замуж за другого, была невыносима, но Джейк был уверен: до свадьбы дело не дойдет. Он не допустит этого. Кэтлин принадлежит только ему, и он намерен доказать ей это.
 
      Вернувшейся на луг Кэтлин понадобилось несколько минут, чтобы сдержать дрожь, и гораздо больше времени, чтобы успокоиться. Но к тому времени, как она окончательно взяла себя в руки, Вернон успел сообщить Бакстерам о будущей свадьбе с Кэтлин — к негодованию последней. Сара пришла в восторг, но Кэтлин ужаснулась. Она не ожидала, что Вернон во всеуслышание объявит об их помолвке. Но, не желая ставить его в неловкое положение, Кэтлин нехотя приняла поздравления от своих друзей, мысленно проклиная свой болтливый язык — а заодно и Джейка, из-за которого заварилась вся эта каша.
      Остаток вечера Кэтлин провела, попеременно злясь и нервно оглядываясь в поисках Джейка. Но к счастью, он не появлялся поблизости.
      Кэтлин не нравилось предчувствие опасности, от которого она не могла избавиться: оно напоминало странное гнетущее затишье перед грозой.
      Время близилось к полуночи, когда они с Верноном выбрались из повозки во дворе ранчо Кэтлин и у нее наконец появился шанс побеседовать с другом наедине.
      — Вернон, — нерешительно начала она, — по-моему, я ввела тебя в заблуждение. Видишь ли… я разозлилась на Джейка…
      — Знаю. — В темноте он нашел ее руку в перчатке и поднес к губам. От этого учтивого жеста у Кэтлин дрогнуло сердце. — Я знаю, что ты не собиралась принимать мое предложение, Кэтлин. И все-таки я не позволю тебе взять свои слова обратно. Может, в конце концов ты свыкнешься с мыслью о том, что станешь моей женой. Почему бы тебе не пойти спать? Этот разговор мы сможем продолжить завтра утром.
      Слезы вдруг обожгли глаза Кэтлин. Вернон был так добр! Ей не хотелось разочаровывать его, однако Кэтлин была уверена: она никогда не сумеет ответить ему — так, как без труда ответила бы на малейшее прикосновение Джейка.
      Вернон благополучно проводил ее до задней двери дома и помог подняться на веранду. Когда он пожал ей руку и попрощался, Кэтлин коротко вздохнула и удержала его за рукав пиджака.
      — Вернон, ты не мог бы… поцеловать меня? Он ответил нежной улыбкой.
      — Конечно. Просто я не знал, позволишь ли ты мне.
      Как он не похож на Джейка, думала Кэтлин, подставляя ему губы. Джейк ни за что не стал бы дожидаться разрешения.
      Но осторожное прикосновение губ Вернона принесло ей только разочарование. Его поцелуй был робким, непродолжительным, объятия — боязливыми, словно он опасался сломать ее, сжав слишком крепко. В этих прикосновениях сквозило чувство, но такое сдержанное! Впрочем, это не имеет значения, молча упрекнула себя Кэтлин за нелепое сравнение. Если она и выйдет замуж за Вернона, то не ради его поцелуев. Из него получится надежный муж и добрый отец — вот что главное.
      Отстранившись, она потупилась, чтобы скрыть недовольство.
      — Спокойной ночи, Вернон, — скороговоркой пробормотала она.
      Ее сердце вновь дрогнуло от ласковой прощальной улыбки Вернона.
      Пожелав ему благополучно добраться до дома, Кэтлин проскользнула в темную кухню. Она дождалась, когда повозка Вернона отъедет от дома, но и после этого осталась стоять неподвижно в темноте, обхватив себя руками и с тревогой прислушиваясь, как в ней нарастает смятение при мысли о роковых событиях минувшего вечера.
      Она считала, что ей хватит сил выдержать гнев Джейка, справиться с его ревностью и чувствами собственника, но они потрясли ее и обезоружили. Борьба с Джейком изнурила ее, в сердце возникла ноющая пустота.
      Тишина одинокого дома не помогала прийти в себя. Кэтлин вспомнила о сыне. Ей нестерпимо захотелось обнять теплое маленькое тельце Райана и услышать его веселый смех. Ей недоставало физической близости ребенка.
      Но если говорить начистоту, ей недоставало и Джейка. Она жаждала его поцелуев, прикосновений мощного тела, объятий сильных рук. Ей не хватало близости, нежных минут, которые она некогда делила с Джейком, радости бесед с родственной душой, человеком, который понимал ее мечты и считал, что она вправе осуществить их, с человеком, рядом с которым она оживала, а не цепенела от горя и одиночества.
      Молча казнясь, Кэтлин вздохнула и взяла коробок спичек, чтобы зажечь лампу. Она была слишком взбудоражена, чтобы заснуть, но хотела переодеться и, может быть, почитать.
      Взяв лампу, она направилась по коридору к своей спальне, но едва шагнула в комнату, застыла в тревоге, почувствовав, что она здесь не одна.
      — Наконец-то ты вернулась, — негромко произнес из темноты знакомый мужской голос.

      Кэтлин чуть не выронила лампу.
      — Боже милостивый, Джейк! Как ты перепугал меня!
      Ничуть не смутившись, он прищелкнул языком.
      — Легкий обморок от испуга пришелся бы очень кстати.
      Это замечание пробудило в ней гнев. Дрожащими пальцами Кэтлин поставила лампу на комод, чтобы не устроить пожара, и негодующе воззрилась на Джейка. Он сидел в качалке — очевидно, уже давно ожидая ее возвращения.
      — Какого дьявола ты здесь делаешь? Как ты сюда попал?
      Он кивнул в сторону открытого окна, где легкий ветерок шевелил занавески.
      — Через окно.
      — Убирайся из моего дома! — И не подумаю, кошка.
      Кэтлин решила, что он пьян. Зеленые глаза Джейка ярко поблескивали в свете лампы. Но еще сильнее Кэтлин изумилась, заметив, что Джейк почти раздет. На нем не было рубашки, прозрачная паутина золотистых волосков на гладкой равнине груди мерцала в луче света, бронзовые плечи и руки были оплетены мощными выпуклостями мускулов. Эту несравненную мужскую красоту портили только шрамы, оставленные пулями брата Кэтлин.
      — Это он? — вдруг спросил Джейк, поднимая какой-то предмет.
      Кэтлин заморгала и вдруг похолодела, узнав дагерротип в позолоченной рамке.
      — Кто? — настороженно переспросила она.
      — Твой дорогой супруг.
      — Как ты смеешь прикасаться…
      — Да или нет? — Тон Джейка стал резким.
      — Да, это мой покойный муж.
      — «Моей возлюбленной жене… Мартин», — прочел Джейк надпись в нижнем углу черно-белого снимка.
      Забыв о том, что Джейк наполовину раздет, Кэтлин широкими шагами подошла к нему и выхватила дагерротип.
      — Ты не имеешь права рыться в моих вещах!
      — Я и не рылся, — возразил Джейк, пронзая ее взглядом. — Он стоял на столе, на самом виду. — И когда Кэтлин повернулась, чтобы поставить дагерротип на место, Джейк насмешливо заметил: — Он здесь неуместен — вы же были женаты совсем недолго.
      — Я поставила снимок в память о Мартине.
      — А мои портреты ты никогда не хранила. Неожиданная вспышка боли изумила Кэтлин.
      Невольно она взглянула в глаза Джейку, видя, как они затуманились от воспоминаний.
      — У меня… никогда не было твоего портрета, чтобы сохранить его.
      — Твой муж был намного старше тебя, верно?
      — Да, на десять лет… но это тебя не касается. Старше он был или нет, — добавила Кэтлин, начиная сердиться, как всегда от насмешек Джейка, — он был прекрасным человеком.
      Джейк стиснул зубы. Сначала весть о помолвке с Верноном, затем воспоминания о первом браке — нет, это уж слишком! Джейк был готов взорваться.
      — Я требую, чтобы ты ушел отсюда, Джейк, — твердо произнесла Кэтлин, с вызовом вскинув подбородок.
      — Нет. Я терпел целую неделю, — мрачно отозвался Джейк, — и это ни черта не помогло. — Он склонил голову, чтобы расстегнуть кожаный ремень, удерживающий кобуру на бедре.
      — Что ты делаешь? — запинаясь, пробормотала Кэтлин, слыша, каким пронзительным стал вдруг ее голос.
      — А ты как думаешь? Я раздеваюсь. Я намерен убедить тебя, что ты не желаешь выходить замуж за учителя.
      — Но… о чем ты говоришь?
      Джейк поднял голову, впиваясь в нее взглядом горящих зеленых глаз. Очевидно, он был готов к бою.
      — Я терпеливо ждал, когда к тебе вернется рассудок.
      — Рассудок? Да это ты свихнулся, если являешься сюда и раздеваешься, как будто у себя дома!
      — Ничто не изменилось, Кэт, — невозмутимо объяснил Джейк. — В сущности, я даже усовершенствовал свое искусство. Мне следовало заняться этим еще неделю назад.
      — Неделю? Джейк, я хочу, чтобы ты ушел! И немедленно]
      — Нет. До утра не выйдет.
      Дыхание Кэтлин вдруг начало останавливаться, едва она поняла, что задумал Джейк.
      — Я… я закричу. В бараке ночуют пастухи, и… Джейк пристально разглядывал ее, уголок его губ иронически приподнялся.
      — Можешь кричать сколько угодно. Но не забывай: тебе будет чертовски сложно объяснить, почему я оказался голым в твоей спальне.
      Кэтлин широко раскрыла глаза, ее охватила паника. Джейк прав. Она не сможет позвать на помощь наемных работников, потому что тогда ей придется объяснять, что здесь делает Джейк. Положение было безвыходным.
      Но когда пальцы Джейка переместились на пряжку ремня, Кэтлин собралась с силами, чтобы пригрозить:
      — У меня есть оружие…
      Зеленые глаза холодно оглядели ее, раздевая донага и дерзко разглядывая ее прелести.
      — Значит, тебе можно прибегать к насилию, а мне — нет?
      — По-видимому, других доводов ты не понимаешь. Если понадобится, я пристрелю тебя, Джейк.
      — Ягненку не стоит дразнить волка, — многозначительно заметил он.
      Кэтлин замолчала. Ей надо бежать. Развернуться и бежать прочь. Но она стояла, не в силах пошевелиться, и с беспомощным видом наблюдала, как Джейк снимал ремень с кобурами и вешал его на спинку стула. Ее взгляд прошелся по перекатывающимся мускулам плеч и груди, спустился ниже, на плоский мускулистый живот.
      Джейк начал неторопливо расстегивать брюки.
      — Джейк, прекрати… — взмолилась Кэтлин хриплым голосом.
      Он не обратил ни малейшего внимания на ее слабую мольбу. Вместо этого он расстегнул брюки и не спеша приспустил их, обнажив свое мужское достоинство, отяжелевшее от возбуждения.
      Взгляд Кэтлин был прикован к горячей упругой плоти, выступившей из темных кудрявых зарослей. Здесь кожа была светлее, но и ее покрывал золотистый загар, и Кэтлин вспомнила, что Джейк любил загорать обнаженным. Очевидно, он и теперь не изменял давней привычке.
      Ее сердце дико заколотилось.
      — Ты этого не сделаешь! — в отчаянии воскликнула она.
      — Ошибаешься. Я намерен любить тебя до изнеможения, так, чтобы ни один из нас не смог подняться. Снимай платье, Кэт.
      — Ты спятил, если считаешь, что…
      — Снимай одежду — или мне придется помочь тебе, а я плохо разбираюсь в пуговицах И тесемках.
      Кровь бросилась в лицо Кэтлин, но она не сдвинулась с места, прочитав решимость в глазах Джейка: время уговоров миновало. Он собирался овладеть ею. Даже сопротивляясь изо всех сил, Кэтлин вряд ли могла устоять перед Джейком.
      — Давай, бросайся на меня с кулаками, ведьма, — лениво усмехнулся он, словно прочитав ее мысли. — Хорошая схватка только распалит меня.
      Это заявление поражало грубостью, оскорбительным вызовом, но вместе с тем оказалось соблазнительным, чувственным, дразнящим. Кэтлин вздрогнула, чувствуя, как ее тело начинает пульсировать, привычно оживая в присутствии Джейка.
      «Всего один раз, — звучал внутри ее вкрадчивый голос, пока она беспомощно смотрела на него. — Всего раз позволь мне лечь с ним, ощутить его в глубине, испытать блаженство…»
      — Черт бы тебя побрал, Джейк! Ты намерен погубить меня?
      — Ни в коем случае.
      — И ты выбрал удачный способ доказать это! Мало тебе было утащить меня в лес во время танцев, когда нас мог заметить любой? Если бы не Вернон, а кто-нибудь другой увидел нас вместе…
      — Не смей, — резко перебил Джейк, — не упоминай при мне этого имени. Я не желаю его слышать. Особенно сегодня.
      В последовавшем настороженном молчании Кэтлин с трудом вздохнула, зная, что ей придется придерживаться рассудительного тона, чтобы убедить Джейка.
      — Джейк, но если вспыхнет скандал… Ты погубишь мою репутацию.
      Это остановило его лишь на миг.
      — Об этом никто не узнает, кроме нас.
      — Я буду знать. Я не хочу снова вести себя как распутница. Я не хочу, понимаешь? Не принуждай меня.
      Джейк остановился в замешательстве, услышав страх в ее голосе. Он не хотел причинять ей боль. Он собирался лишь доказать, что они с Кэтлин принадлежат друг другу. Хотел заставить ее забыть о человеке, который приходился ей мужем. Объяснить, что этот молокосос-учитель не сумеет ей дать то, что когда-то делили они. Джейку отчаянно хотелось дотронуться до нее, обнять, прижать к себе и превратить ее кровь в огонь… Изнывая от желания прикоснуться к ней, он шагнул ближе, и его глаза сверкнули яростным, беспокойным вожделением. Кэтлин отшатнулась.
      — Джейк, прошу тебя… если возня в постели — все, что тебе надо, ты сможешь развлечься в любом салуне. Для этого я тебе не нужна.
      — Нет, мне нужна вовсе не возня в постели, Кэт. — Его голос заметно смягчился. — Ты ошибаешься: мне нужна ты.
      Он готов был продать душу дьяволу, лишь бы она оказалась в его объятиях. Бесчисленное множество раз он развлекался с другими женщинами, но любви предавался только с одной — с Кэтлин. Она была единственной женщиной, которую он когда-либо хотел пылко, неудержимо и постоянно.
      И был уверен, что и Кэтлин хочет его. Узы между ними по-прежнему существовали, и он собирался воспользоваться ими, чтобы покорить ее. Возможно, это было несправедливо — обращать желание Кэтлин против нее самой, но Джейк не знал другого пути сломить ее защиту.
      — И ты чувствуешь то же самое, — пробормотал он. — Ты же сама знаешь.
      Кэтлин устало закрыла глаза, борясь с нарастающей болью внизу живота, пытаясь устоять против пытки влечения. Но она не могла опровергнуть истину. Она хотела Джейка. Слишком долго она старалась подавить свои желания, делая вид, что ей безразличны плотские радости. Но Джейк был нужен ей. Ей хотелось ощутить себя его частью, забыть одинокие ночи, полные боли и отчаяния, обрести воспоминания, способные укрепить ее в предстоящие долгие и пустые годы. Кэтлин мечтала, чтобы Джейк облегчил тупую боль, избавил от пустоты, которую мог заполнить только он.
      — Джейк, я не могу… — слабо пробормотала она без особой убежденности. — Это безумие.
      — Нет, не безумие, Кэт, — так будет правильно. И я готов доказать тебе это.
      Джейк неторопливо подошел к ней, двигаясь с мягкой кошачьей грацией. В последний момент Кэтлин попыталась отступить, но Джейк схватил ее за плечо и властно привлек к себе жестом человека, который знает: он не станет ограничиваться просто объятиями.
      Обрывки воспоминаний настойчиво взывали к Кэтлин, напоминали ей, как чудесна когда-то была их любовь и как жестока была боль, когда судьба разлучила их. Ее сердце дико колотилось, но Кэтлин понимала, что не будет останавливать Джейка. Она жаждала его поцелуя и не знала, сможет ли выжить, если ей не удастся испытать это блаженство.
      Джейк склонил голову.
      Его губы были безжалостными, поцелуй — долгим и горячим; более чувственной ласки, властной и вместе с тем успокаивающей, Кэтлин не знала. Она сжалась, предчувствуя насилие, но Джейк сдерживал свой пыл. Он целовал ее с твердой уверенностью, которая обольщала и покоряла, движения его языка заставляли забыть обо всем. И Кэтлин ответила ему. То, что страсть в нем разбудили мужские собственнические чувства, уже не имело значения. Это был Джейк, ее первый любовник, ее единственная любовь.
      Как знакомо все это, смутно подумалось Кэтлин, словно и не было четырех лет разлуки. Боль, с которой возвращались воспоминания, внезапно исчезла, осталось лишь отчаянное желание.
      Когда Джейк наконец прервал поцелуй, Кэтлин обнаружила, что она прильнула к нему, прижалась к его телу, даже через платье ощущая его мощное орудие.
      — Ты чувствуешь его, правда? — прошептал он. — Ты воспламенилась точно так же, как я.
      Так оно и было. За все четыре года еще никогда она не ощущала такого возбуждения и жажды. Кэтлин проклинала себя за то, что хотела быть с ним, понимала, что так нельзя, и все-таки не в силах была справиться с собой.
      — О Господи… Кэт, не прогоняй меня, — хрипло прошептал он ей на ухо дрожащим голосом.
      — Сапоги… — еле слышно выговорила она.
      Джейк поднял ее вспыхнувшее лицо, испытующе вглядываясь в глаза. Должно быть, он прочел в них ответ, ибо его губы изогнулись в чарующей усмешке.
      Он еще раз крепко поцеловал ее и вернулся в качалку. Один за другим он стянул сапоги и носки. Затем пришла очередь брюк и, наконец, белья.
      Кэтлин затаила дыхание, когда Джейк предстал перед ней во всей красе. Тело его было гибким и сильным, движения завораживали Своей естественной грацией. Джейк осторожно дотронулся до лица Кэтлин кончиками пальцев. Его нежность была томительна, как первый поцелуй.
      — Об этом я мечтал целых четыре года… — хрипло пробормотал Джейк.
      «И я тоже», — хотела ответить Кэтлин, подставляя ему губы.
      Его сердце забилось, стук гулко отдавался в груди. Бархатистая кожа щек Кэтлин казалась особенно нежной под загрубелыми, мозолистыми ладонями, которыми он обхватил ее лицо. Джейк чувствовал ее тепло и легкую дрожь, робкие движения губ под его губами, вызывающие в нем вспышки желания, расходящегося, как круги по воде. Он ощущал жар, наслаждение и вожделел большего, гораздо большего — чтобы Кэтлин заполнила пустоту в его душе.
      — Ты хочешь этого так же сильно, как я? — спросил Джейк, скользя ладонями вниз, вдоль шеи Кэтлин к низкому вырезу платья, едва прикрывающего грудь.
      — Да… — прошептала она.
      — Я сам, — торопливо предупредил он, когда Кэтлин завела руки за спину, чтобы расстегнуть платье. Услышав его голос, она послушно опустила руки.
      Джейк раздевал ее неторопливо, начав с волос и шпилек, удерживающих прическу, и отказавшись от помощи Кэтлин. Повернув ее к себе спиной, он бережно распутал пальцами шелковистые пряди. Сколько раз это снилось ему!
      Кэтлин стояла неподвижно, пока он возился с застежками платья. Она чувствовала, как ее сердце застучало быстрее, когда Джейк спустил рукава платья с плеч и позволил ему упасть на пол. Кэтлин казалось, что она вновь стала беспомощной девчонкой, взволнованной, робкой и смущенной.
      За платьем последовал корсет, и Джейк нагнулся, чтобы снять с нее туфельки и чулки. Кэтлин стояла не шевелясь, пока он снимал с нее кружевные панталоны. Последней пришла очередь тонкой нижней кофточки.
      Джейк задохнулся, через голову сняв с нее прозрачную кофточку и обнажив тонкое, гибкое тело. Желание нанесло ему удар наотмашь, кровь прилила к чреслам.
      Такие сны он видел каждую ночь, но даже самое смелое воображение не могло сравниться с реальностью. Черные волосы Кэтлин, блестящие и пышные, падали на обнаженные плечи. Стройное тело поблескивало в золотистом свете лампы. Упругая и высокая грудь с дерзко торчащими сосками манила Джейка. Слияние бедер венчал ореол шелковистых волос.
      Джейк вновь стиснул зубы, ощущая прилив жара к чреслам. Влечение было таким сильным, что он задыхался. Но страх был еще сильнее.
      Да, вместе с желанием к нему вернулись опасения. Разлука была такой долгой, а он отчаянно стремился доставить наслаждение Кэтлин. Боль отчаяния, скручивающая его, не имела отношения к похоти. Возможно, это его последний шанс убедить Кэтлин, что она принадлежит ему. Мысль об этом мучила Джейка: потерпев неудачу, он навсегда потеряет Кэтлин.
      Не говоря ни слова, Джейк порывисто зарылся лицом в ее волосы, давая себе клятву завоевать эту женщину.
      Даже если потом она прогонит его, она будет вспоминать о нем каждый раз, ложась в постель. Уехав, он оставит следы своих прикосновений на ее теле, свой вкус на ее губах, свой запах на простынях — и обречет самого себя на те же муки.
      Ощутив его решимость, Кэтлин вздрогнула в его объятиях, прижимаясь грудью к его телу, слыша, как соски набухают от желания. Его плоть казалась гладкой и горячей повсюду, где соприкасалась с ней; мышцы его плеч сжимались под ее стиснутыми пальцами. Упругое и горячее копье пульсировало, прижавшись к ее холмику.
      Сладкая боль заставила Кэтлин прикрыть глаза. Ей хотелось застонать от невыносимых ощущений, от нежности Джейка, напомнившей ей о прошлом. Ей хотелось выкрикнуть: «Люби меня, Джейк, как раньше…»
      Словно услышав, о чем она думает, Джейк слегка отстранился, чтобы видеть ее глаза. Его загрубевшая ладонь скользнула к груди Кэтлин, сильные загорелые пальцы подхватили ее снизу. Кэтлин испустила резкий вздох. Похоже, Джейк намеревался не только распалить ее, но и свести с ума от желания: его мозолистые пальцы ласкали и мучили ее, дразнили затвердевшие соски, слегка сжимали их.
      — Джейк… я больше не могу…
      — Нет, можешь…
      Его губы вновь сомкнулись на ее губах, твердые, горячие и повелительные, позволили ей ощутить влажное вторжение языка, доставляя острое наслаждение и приводя в восторг. Подхватив ладонями ее ягодицы, он прижал ее к себе. Кэтлин выгнулась в его руках, придвигаясь ближе, словно пытаясь срастись с ним. Прошло столько времени… Она не могла оставаться неподвижной. Ее разгоряченное тело жило собственной жизнью. Ей казалось, что она тонет в волнах желания.
      — Джейк, прошу тебя…
      — Знаю, Кэт, знаю…
      Плавным движением он склонился и подхватил её на руки, отнес к постели, положил и в смущении застыл над ней. Бледное прекрасное тело Кэтлин открылось его горящему взору. Кэтлин доверчиво смотрела на него.
      На миг Джейк задумался, сумеет ли выдержать это испытание, справедливо ли поступает по отношению К Кэт, пользуясь своим умением как оружием против нее. Но тут она позвала его, и эта негромкая мольба пронзила его сердце, как стрела со смазанным медом наконечником. Безудержное желание убедить Кэтлин в том, что она принадлежит ему, пересилило все благие намерения.
      Стиснув зубы, он лег рядом и склонил голову над ее грудью.
      — Я уже забыл, как ты прекрасна, — задыхаясь, пробормотал он.
      — А я забыла… как хорошо мне рядом с тобой… — Она осеклась, ощутив его прикосновение. Влажные губы Джейка сомкнулись вокруг ее соска, заставив Кэтлин приподняться на постели.
      Удерживая ее за плечи, Джейк ласкал сосок жадными, настойчивыми движениями, его рот не прекращал прекрасную пытку, а руки благоговейно скользили по обнаженному телу Кэтлин. Когда она застонала, он повел ладонью по гладкой коже живота и коснулся шелковистого треугольника. Бедра Кэтлин сами собой раздвинулись, впуская его, открывая доступ к влажным, атласным лепесткам, спрятанным между ними.
      Между ногами она нежна, как шелк, думал Джейк, горячий шелк, влажный и ждущий его. Он застонал, и этот прерывистый, наполненный желанием звук гулко разнесся в тишине комнаты. Когда он поднял голову, его глаза сияли — изумруды с опаляющим пламенем в середине.
      Он хотел ее немедленно, он болезненно затвердел и был так возбужден, что мог взорваться от одного прикосновения. И все же он решил сдерживаться.
      — Господи, как долго я этого ждал… — прошептал он, касаясь твердым наконечником своего копья ее нежных складок. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
      Жажда была так велика, что тело Джейка затрепетало, когда он осторожно лег между ее ног.
      — Нет, — прошептал он, когда Кэтлин закрыла глаза, — не закрывай их, детка, я хочу видеть твое наслаждение. — Он начал очень медленно и бережно входить в нее.
      С дрожью в голосе Кэтлин пробормотала его имя, почувствовав в себе твердое и налитое силой орудие, нетерпеливая волна прошла по ее телу.
      — Все хорошо, дорогая, дай мне ощутить твои движения. Господи, какое наслаждение… ты сводишь меня с ума…
      Он погрузился чуть глубже, задвигавшись в медленно нарастающем ритме, намеренно сдерживаясь, напрягая мышцы вытянутых рук, поддерживающих тело.
      — Скажи, что тебе хорошо, Кэт, — потребовал он.
      — Да… о Боже… да, Джейк…
      Просияв, он вонзился в нее, погружая свой меч до самой рукоятки. Из его горла вырвался полувздох — полустон. Чем-то происходящее напоминало возвращение домой, туда, где ему место.
      В этот же миг Кэтлин вскрикнула, извиваясь под ним, но этого Джейку было мало. Он хотел видеть ее обезумевшей от вожделения. Хотел, чтобы она вцепилась ногтями в его спину, стремясь стать его частью.
      С безудержно нарастающей страстью он подхватил руками ее ягодицы, приподнимая бедра, чтобы погрузиться еще глубже. В ответ ее тело затрепетало. Он торопливо нашептывал ей на ухо, как отчаянно хочет ее, сгорает от страсти, не может сдержаться. Голова Кэтлин металась из стороны в сторону.
      Ее тело стало горячим и влажным. Она едва могла расслышать соблазнительные слова, которые шептал ей Джейк. Она не понимала слов, утратила рассудок. Он казался чудовищно огромным, твердым, раскаленным, он заполнял ее целиком.
      Услышав пронзительный крик, Кэтлин не сразу поняла, что вскрикнула она сама, но тут же тело окончательно перестало подчиняться ей, а в ее мире больше не существовало ничего, кроме нее самой, Джейка и страсти.
      Она упиралась пятками в его мускулистые бедра, тело изгибалось все сильнее, словно она хотела втянуть его в себя. Она издала дикий вопль, и Джейк отозвался ей глухим и гортанным ворчанием. Он ощутил всю силу ее взрыва, почувствовал конвульсии экстаза, каждое ее движение обжигало его, становясь изощренной пыткой.
      А потом все преграды внутри него рухнули. Он настойчиво погружался в нее, пытаясь поглотить ее тело, но каждый раз желая большего: его жажда была слишком сильна и неутолима.
      Это было дикое, безудержное соитие. Они превратились в одно извивающееся тело. Горькое прошлое исчезло, осталось только настоящее и яростное стремление брать и отдавать без остатка.
      Наконец, когда все было кончено, они долго лежали обнявшись, с трудом переводя дыхание, пытаясь прийти в себя от пережитого сокрушительного блаженства.
      Насытившись, Джейк затих, наслаждаясь истомой. Впервые он узнал, что значит любить Кэтлин в темноте и слышать, как она зовет его по имени. Впервые после разлуки темная пустота в его душе исчезла.
      Потянувшись, он нашел ее руку и переплел пальцы, словно желая убедиться, что это не сон. Рука Кэтлин, по-прежнему хрупкая, но сильная, беспомощно поникла.
      Он придвинулся ближе и с томительной нежностью коснулся губами уголка ее рта. Он был слишком груб, взяв ее со всей страстью, голодом и желанием, накопившимися за эти годы. Но он не чувствовал за собой вины. После любви Кэтлин была слабой и нежной, как раз такой, какой он и намеревался оставить ее, пока она не привыкнет к мысли, что принадлежит только ему.
      Джейк устало прикрыл глаза и привлек ее к себе. Вспомнив о том, как это мягкое, шелковистое тело извивалось под ним, он был готов начать все сначала, но вовремя опомнился, понимая, что Кэт нуждается в отдыхе. В следующий раз он даст себе волю.
      Она лежала, прижавшись щекой к его обнаженному плечу, покрытому капельками пота, переплетясь с ним ногами. — Значит, вот что это такое, — хрипло пробормотал он, — любить тебя в настоящей постели.
      Это замечание вызвало у нее улыбку. Низкий голос Джейка, пронизанный нежностью, ласкал ее. Надо приходить в себя, смутно вспомнилось Кэтлин. Надо оттолкнуть Джейка, а не прижиматься к нему. Ее поступок не назовешь иначе, как возмутительным и постыдным, но почему-то Кэтлин не жалела о нем. Джейк любил ее со страстью, опалившей их обоих, и Кэтлин не хотелось отпускать его — по крайней мере пока. Еще несколько мгновений блаженства, а потом она велит ему уходить, пока не разразился скандал и не опозорено имя. Но как не хочется отпускать его! Кончиками пальцев Джейк нежно поглаживал ее руку, она чувствовала острый мужской запах его тела, оставшийся на ее коже, ощущала влажность его сока между ног…
      Внезапно у Кэтлин перехватило дыхание.
      — О Господи!
      Как она могла позабыть о последствиях безумных минут любви?
      — В чем дело? — встревоженно спросил Джейк.
      — Я могла забеременеть.
      Он уловил тревогу и ужас в ее голосе и прижался губами к ее виску.
      — Разве это плохо? — тихо возразил он.
      Кэтлин отпрянула, глядя ему в глаза.
      — Я не могу позволить себе иметь незаконнорожденного ребенка. Чем я объясню его появление, если я не замужем?
      — Я же говорил, — губы Джейка изогнулись в подобии улыбки, — я намерен превратить тебя в замужнюю женщину.
      Но настойчивость Джейка только пробудила в ней раздражение.
      — Об этом мы уже говорили, Джейк. Все давно решено. Я не могу стать твоей женой. И не хочу. Я должна думать о сыне.
      Джейк потянулся, чтобы накрыть ладонью гладкую бархатистую кожу ее обнаженного живота. Мысль о том, что Кэтлин будет носить его ребенка, наполнила его трепетом, но меньше всего он хотел, чтобы Кэтлин опасалась его любви.
      — Сегодня что-нибудь предпринимать уже поздно, но тебе незачем беспокоиться. Я обо всем позабочусь.
      Кэтлин в настороженном смущении посмотрела на него.
      — Есть такие маленькие губки, — объяснил он. — Если пропитать их виски или бренди, они не дают женщинам забеременеть. Их вкладывают вот сюда, — он раздвинул пальцами завитки между ее бедрами. — Я покажу тебе, как это делается.
      Задохнувшись, Кэтлин попыталась вывернуться из-под его руки.
      — Ничего подобного ты не сделаешь. Я не распутница, Джейк, несмотря на все твои попытки сделать меня такой.
      — Никто и не называл тебя распутницей.
      — Если ты считаешь, что я соглашусь снова заниматься с тобой… вот этим, ты просто сумасшедший.
      В изумрудных глазах сверкнула насмешка.
      — Так оно и есть. Ты лишила меня рассудка.
      — Тут нет ничего смешного, Джейк!
      — Напротив. Ты сердишься по пустякам, кошка.
      — По пустякам? — взвилась Кэтлин. — Ты прокрался в мой дом, влез ко мне в постель и называешь это пустяками?
      Он усмехнулся, и этот низкий, соблазнительный смешок одновременно воспламенил ее и привел в ярость.
      — Ну, если ты так настаиваешь, скажу: это гораздо лучше, чем просто пустяки. Давно я так не занимался любовью.
      Это заявление еще больше разозлило Кэтлин.
      — Полагаю, мне следует быть польщенной, что я выдерживаю сравнение со всеми твоими женщинами?
      — Я ни с кем тебя не сравниваю. Ты избаловала меня еще четыре года назад. Все прочее было лишь жалким подобием. — Джейк зарылся лицом в полночную черноту ее шелковистых волос. — Господи, как я люблю заниматься с тобой любовью!
      Неподвижность Кэт подсказала ему, что битва еще далеко не кончена. Она смирилась с временным поражением, но не сдалась.
      — . Как давно мы не, были вместе, Кэт! Скажи, тебе недоставало этого? Недоставало меня?
      — Нет, — солгала она, упершись ладонями в его грудь. Даже рубцы под пальцами напоминали ей о том, что Джейк убил ее брата. — Тебе пора уходить.
      — Уходить? — Он поднял бровь. — Я никуда не собираюсь. Мы и без того потеряли впустую слишком много ночей.
      — Ты должен уйти, Джейк. Мы зашли слишком далеко — вернее, ты зашел слишком далеко.
      Вероятно, он и вправду был жестоким в своей тактике, признался Джейк себе, но он должен был предостеречь Кэтлин от досаднейшей ошибки — замужества с учителем.
      Она не прекратит борьбу, в этом Джейк был уверен. Она будет сопротивляться всеми силами. Но в конце концов выиграет он. Он обязан победить.
      От этой мысли его чресла заныли от вновь вспыхнувшего желания.
      Джейк еще размышлял, что ему теперь делать, когда Кэтлин нанесла коварный удар:
      — Разве ты забыл, что я помолвлена с Верноном? Благодушие Джейка вмиг улетучилось.
      — Не забыл, но это ничего не значит. Завтра ты первым делом разорвешь помолвку.
      — Ни в коем случае!
      — Нет, ты сделаешь это, Кэт. Ты скажешь учителю, что произошла ошибка. Что ты передумала.
      Кэтлин в изумлении смотрела на Джейка. Очевидно, он считал вопрос давно решенным, был уверен, что они вновь будут любовниками.
      — Я ошиблась только в одном — поверив тебе, когда следовало держаться от тебя как можно дальше.
      — Ты же не хочешь выходить замуж за этого сопляка, Кэт.
      Кэтлин вскипела. Она искренне сожалела о своем поспешном согласии выйти замуж за Вернона, но Джейк не имел права приказывать ей. Его непоколебимая властность раздражала и вместе с тем тревожила ее. Он бесстыдно воспользовался своим преимуществом, зная ее слабости.
      — Черт побери, Джейк! Это не твое дело, даже если я выйду замуж за десяток мужчин!
      Его брови взлетели вверх.
      — За целый десяток?
      — Ты же понимаешь, о чем я говорю!
      — Конечно, но я думал, мне только что удалось доказать: тебе не нужен никто, кроме меня.
      — Ты — самодовольный негодяй! Я хочу только одного — чтобы ты оставил меня в покое!
      Он иронически усмехнулся.
      — Ты же хотела меня. Ты просто пылала от возбуждения. Почему бы тебе не признаться в этом?
      — Потому что это ложь!
      — Полагаю, мне придется снова доказать тебе… — не договорив, он потянулся и подхватил ее грудь, лаская чувствительный, набухший розовый кончик большим пальцем.
      Кэтлин безуспешно попыталась уклониться от сводящих с ума прикосновений. Когда она сумела перевернуться на спину, Джейк перекатился вслед за ней, пригвоздив ее к постели и втиснув колено между ее ног. Несмотря на протестующее восклицание Кэтлин, он наклонился и вобрал в рот ее сосок.
      Кэтлин чувствовала, как горячий язык словно оставляет на ней клеймо Джейка. Она беспомощно дернулась, пытаясь спастись от его дразнящих губ и языка, проклиная Джейка и трепеща от сладкой боли, пробуждающейся в ней.
      Прошло несколько томительных, чувственных минут, прежде чем Джейк наконец поднял голову, с удовлетворением разглядывая влажный торчащий сосок, болезненно напрягшийся от прохладного дуновения ночного ветра.
      — Ты заслуживаешь смерти, — задыхаясь, пробормотала Кэтлин.
      — За что? — безмятежно осведомился он. — Потому что беру все, что ты мечтаешь мне отдать? Ты ведь хочешь меня, Кэт. Ты пылаешь жарче костра, признайся в этом!
      Кэтлин в бессильной ярости смотрела на него.
      — В тебе горит точно такое же пламя, как во мне, Кэт. — Потянувшись, он приложил ее руку к своему пульсирующему орудию.
      — Джейк, прекрати…
      Но ее слабого протеста было недостаточно, чтобы помешать Джейку вновь овладеть ею — на этот раз безо всяких колебаний. Скользнув между ее ног, он погрузил в нее затвердевшее копье, исторгнув из уст Кэтлин беспомощный стон.
      Его зеленые глаза напоминали расплавленный металл, когда Джейк взглянул на нее сверху вниз.
      — Ты и вправду хочешь, чтобы я остановился? Она не ответила, задохнувшись, когда он вонзился еще глубже.
      — Так что же, Кэт? Ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое? — Джейк слегка опустился на руках, заполняя ее своим восставшим жезлом. — Скажи, что не хочешь впускать меня, и я остановлюсь. Вели мне прекратить, ведьма…
      Слегка отстранившись, он ждал, прижимая ее к постели, оставляя ей выбор. Однако на самом деле у нее не осталось выбора, поняла Кэтлин. Особенно сейчас, когда она вновь обрела Джейка. Покорившись, она закрыла глаза.
      — Нет…. — прошептала она, понимая, что этим единственным словом признала власть Джейка над своим телом и душой.

      Отведя со лба непослушную прядь, Кэтлин склонилась над столом и попыталась сосредоточиться на столбцах цифр в конторской книге, лежащей перед ней. Меньше всего в этот чудесный летний день ей хотелось думать о проверке счетов, которые велись на ранчо. Вместо этого Кэтлин часто смотрела через окно кабинета на зеленые предгорья, гадая, вернется ли Джейк — и если вернется, то когда, — чтобы нарушить ее с трудом обретенный покой.
      Прошло два дня после пикника, с тех пор как, презрев правила приличия, Джейк оказался в ее постели, решив доказать, что она по-прежнему испытывает к нему чувства. Кэтлин не видела его целый день — после того, как он покинул ее еще до рассвета, чтобы его не заметили работники ранчо.
      В отсутствие Джейка Вернон дважды заезжал к Кэтлин по утрам сообщить о том, как продвигается процесс перемирия. Кэтлин умышленно не сделала никаких попыток разорвать помолвку с Верноном — несмотря на то, что теперь была уверена: она никогда не выйдет за него замуж. Она просто не могла страстно любить одного мужчину, а ради удобства выходить замуж за другого. Джейк не оставил ей ни малейшего выбора. «Черт бы тебя побрал, Джейк!»
      Впрочем, из упрямства Кэтлин отказалась сообщить Вернону о своем решении — несмотря на требование Джейка и его угрозы шантажа. Ей не хотелось выказывать страх перед этим надменным, беспринципным негодяем. Однако он и вправду выиграл спор. Джейк убедительно доказал, что между ними до сих пор существует невероятное физическое влечение, что Кэтлин движет голод, который в состоянии утолить только он.
      Она сломала голову, пытаясь предугадать, какой еще возмутительный поступок совершит в ближайшее время Джейк. Вчера ночью Кэтлин ждала, что он появится в ее спальне, и была почти разочарована, когда Джейк так и не приехал. За последний час она не успела сделать почти ничего. Да и как она могла, когда каждая клеточка ее тела подрагивала от сладкого предвкушения встречи с Джейком? И тем не менее Кэтлин решила проявить твердость духа и не пускать его на порог, даже если ей придется запереть все двери и окна и расставить вокруг дома вооруженную охрану. Она не допустит, чтобы скандальные выходки Джейка разрушили ее упорядоченную жизнь и покой, которого она добилась с таким трудом…
      Спустя полчаса Кэтлин услышала негромкое позвякивание шпор. В испуге вскинув голову, она обнаружила, что Джейк смотрит на нее с порога кабинета, прислонившись плечом к дверному косяку.
      — Как это ты ухитряешься выглядеть так соблазнительно, даже одевшись как классная дама и уткнувшись носом в книги? — лениво поинтересовался он.
      — Вон! — Кэтлин вскочила из-за стола, указывая на дверь в коридор. — Убирайся отсюда, Джейк!
      Это надо же было набраться такого нахальства — заявиться к ней в дом в разгар дня! Джейк ослепительно улыбнулся.
      — Я оставил коня пастись в четверти мили отсюда. Никто не узнает, что я навещал вдовушку Хьюз.
      — Я знаю, но все равно этого не потерплю! У тебя нет никакого права появляться здесь.
      Насмешливое выражение слетело с его лица, сменившись холодным и бесстрастным.
      — Ты до сих пор не разорвала помолвку с Уитфилдом. — Он не спрашивал, а утверждал. — Твой учитель до сих пор считает, что ты выйдешь за него.
      — Да, — с вызовом подтвердила Кэтлин. — Я ничего не сказала Вернону, потому что еще не приняла решение.
      — Вот уж не думал, что тебе нравится видеть, как мужчины болтаются у тебя на крючке точно рыба.
      — Никого я не держу на крючке!
      — Нет, держишь. Ты никогда не станешь женой этого сосунка, так что можешь избавить его от страданий.
      — Проклятие, Джейк, кто дал тебе право распоряжаться моей жизнью!
      Он небрежным жестом скрестил руки на груди.
      — Предупреждаю тебя, Кэт: скажи ему сама или я сделаю это за тебя.
      Кэтлин уставилась на него, не зная, всерьез ли угрожает ей Джейк.
      Почти мягким тоном он осведомился:
      — Что подумает Уитфилд, если узнает, что случилось между нами той ночью?
      — Ты не посмеешь рассказать ему…
      — Посмею, Кэт. — Это заявление было сказано голосом негромким, но пронизанным стальной твердостью. — Если мне придется уйти отсюда, я отправлюсь прямиком к Уитфилду. Он услышит все подробности той ночи, узнает, как ты стонала, задыхалась и умоляла взять тебя. И не раз, а четырежды.
      Кэтлин метнула в сторону Джейка яростный взгляд. Очевидно, он решил действовать силой, и остановить его было невозможно.
      — Черт бы тебя побрал, Джейк! Чего ты хочешь от меня?
      Зеленые глаза потеплели.
      — Дорогая, я хочу получить все, что только ты сможешь дать.
      — Мне нечего отдавать тебе.
      — Я же говорил: я хочу узаконить наши отношения.
      — Я не выйду за тебя замуж, Джейк. Я должна думать о сыне.
      Он неопределенно пожал плечами.
      — Как хочешь. Но ты будешь принадлежать мне — не важно, как жена или как любовница.
      Вскипев, она отказалась удостоить ответом его дерзкое заявление.
      Джейк окинул ее задумчивым взглядом.
      — Я хочу получить то же, что и той ночью, Кэт. И не только сейчас, но когда пожелаю. И я хочу видеть тебя такой же страстной и покорной, как раньше.
      Он не шутит, с тревогой поняла Кэтлин. Он не просто пытается поддразнить ее.
      — А если я не соглашусь? Ты расскажешь о нас всем соседям?
      — Вот именно. И не только соседям. — Я не позволю шантажировать меня!
      — Тогда считай, что мы заключили сделку. Тебе нужно мое молчание. А я хочу кое-что получить взамен.
      Это всего лишь влечение, в отчаянии думала Кэтлин. И чувства собственника. Животное мужское влечение к женщине, потребность завоевывать. Джейк не любит ее.
      Она глубоко вздохнула в тщетной попытке сохранить спокойствие.
      — Я порядочная женщина, Джейк, и я пытаюсь обеспечить своему сыну спокойную жизнь.
      — В этом я не собираюсь тебе мешать.
      — Вот как? Как же ты намерен держать в тайне свои визиты в мой дом? Вскоре все в округе узнают, что мы любовники.
      — Мы и вправду любовники. Ты — моя женщина, и тебе лучше привыкнуть к этой мысли.
      — Я не твоя!
      Джейк с трудом подавил усмешку, вызванную этой вспышкой ярости. Его дикая кошка в гневе была великолепна — синие глаза сверкали, щеки заливал румянец, грудь высоко вздымалась. Слишком отчетливо он помнил вкус этих дерзких сосков, когда ласкал их… помнил, как её длинные, стройные ноги обвивали его тело… Быстро возбуждаясь, Джейк проклял тесные брюки.
      Все это время он был на полувзводе, но продержался дольше, чем ожидал, — почти два дня, — постоянно борясь с желанием оказаться рядом с Кэтлин, увидеть ее в постели, прижать к своему телу.
      Но теперь он у цели.
      Его сердце забилось в ровном и сильном ритме предвкушения, едва он шагнул в комнату.
      Увидев решимость и чувственное возбуждение в его глазах, Кэтлин поняла, что ей не спастись. Он овладеет ею, не спрашивая разрешения. Эта мысль словно стрелой пронзила ее. Кэтлин испуганно отшатнулась.
      — Джейк, так нельзя. Я же говорила, что не хочу забеременеть. Сунув руку в карман жилета, Джейк извлек небольшой бумажный пакетик и протянул его.
      — Я привез губки.
      Ее сердце лихорадочно запрыгало.
      — Иди сюда, Кэт. Я хочу показать тебе, как пользоваться ими.
      Она нервозно сделала еще шаг назад — так что теперь их разделял стол.
      — К этой уловке прибегают шлюхи.
      Его изумрудные глаза вспыхнули озорством.
      — Может быть, зато она полезная. У тебя есть виски?
      — Нет, — торжествующе отозвалась Кэтлин. — Я все вылила после смерти отца.
      — Я так и знал — пожив с пьянчугой, ты с подозрением относишься к спиртному. Не важно, я прихватил виски с собой.
      Он вытащил из кармана маленькую жестяную фляжку. Подойдя к столу, Джейк пропитал виски одну из губок и осторожно положил ее на край/ дубовой столешницы. Кэтлин недоверчиво наблюдала за ним.
      Пары виски, распространившиеся в воздухе, вызвали у нее легкое головокружение, но не оно удерживало ее на месте, а завораживающий взгляд Джейка. Казалось, она в плену этих блестящих изумрудных глаз, а воздух между ними накаляется и искрит.
      О Господи, беспомощно думала Кэтлин, она поклялась на этот раз проявить упорство, сопротивляться всем попыткам Джейка принудить или соблазнить ее, но едва он появлялся, ею овладевала непонятная слабость. Она стояла неподвижно, пока Джейк обходил вокруг стола.
      Не проронив ни слова, он закрыл конторскую книгу и сдвинул ее в сторону вместе со всеми бумагами и безделушками.
      Кэтлин облизнула, внезапно пересохшие губы.
      — Джейк… ведь сейчас полдень…
      Он расплылся в медленной улыбке, излучающей чувственность.
      — Полдень — лучшее время дня для любви… как и утро… или вечер… или полночь. Через минуту ты забудешь о том, который сейчас час, кошка.
      Потянувшись, он схватил ее за талию и притянул к себе. Его поцелуй был началом решительной, властной и нежной атаки, пронизанной желанием. Кэтлин чувствовала силу мужского влечения, и это лишало ее возможности сопротивляться.
      Прижав Кэтлин, к себе, Джейк просунул колено между ее ног, которые внезапно стали ватными.
      Ошеломленная его пылом и чувственностью, Кэтлин слегка повернулась в его объятиях и услышала одобрительное бормотание Джейка.
      Одной рукой обхватив за талию, он усадил ее на край стола.
      — Этот стол ничуть не хуже постели.
      — Джейк…
      — Успокойся, Кэт. Об этом я мечтал целый день; Мне хотелось поднять твои юбки — вот так… — Она почувствовала, как сильные руки Джейка шарят под нижними юбками, нащупывая разрез панталон.
      — Джейк, нет!
      С силой вцепившись в плечи Джейка, Кэтлин попыталась оттолкнуть его: скромность требовала от нее хотя бы символической борьбы. Но Джейк уже ухитрился просунуть палец между ее бедрами и найти разрез в ткани. Кэтлин задохнулась, едва он дотронулся до горячей влажной плоти. Она хотела возразить, но ощущение было на редкость приятным.
      Дрожь пронзила ее, пока он медленно продолжал исследование.
      — Ложись на спину, Кэт, — пробормотал он. — Я сделаю все сам.
      Он поднял вверх ее ноги, заставляя лечь на стол. Кэтлин оперлась на расставленные локти, юбки сбились, поднявшись выше пояса. Развязав тесемки панталон, Джейк стащил их по бедрам и спустил по ногам Кэтлин.
      — Джейк… это возмутительно!
      — Разумеется, и тебе это нравится. Расслабься и позволь доставить тебе удовольствие.
      Она вздрогнула, чувствуя, как горячие мозолистые пальцы раздвигают ее бедра, открывая взору ее укромный уголок. Кэтлин затаила дыхание, когда Джейк склонился над ней. Она слышала, как он с удовольствием вдохнул ее пряный аромат, но была разочарована, когда Джейк не сделал ничего предосудительного, кроме как запечатлел поцелуй на внутренней стороне бедра. Он взял со стола губку, пропитанную виски.
      — Смотри, как я вложу ее в тебя, Кэт.
      В растерянности она послушалась. Джейк осторожно ввел в нее губку, и Кэтлин вздрогнула от прохладного прикосновения.
      — Больно?
      — Нет… только холодно.
      — Скоро я тебя согрею. Смотри, она должна быть глубоко внутри — там, где через минуту буду и я. — Его пальцы проникли еще глубже, пока большой палец продолжал нежно поглаживать крохотный бутончик, средоточие ее желания.
      Уже возбужденная, Кэтлин застонала, требуя большего, но Джейк не спешил, наблюдая за медленными движениями собственных пальцев среди шелковистых, подрагивающих складок ее плоти.
      — Джейк, ты мучаешь меня…
      — Вот именно, кошка.
      Он вновь принялся ее ласкать, с наслаждением наблюдая, как Кэтлин отзывается на прикосновения. Затем он положил большие пальцы по обе стороны расщелины и раздвинул ее губы, открывая взгляду их розовую внутренность.
      — Джейк… не надо… пожалуйста, поскорее…
      — Подожди, сначала я попробую тебя на вкус. Я хочу посмотреть, какой мягкой и влажной ты стала для меня.
      Он склонил голову, нашел языком крохотный бугорок и коснулся его, окатив Кэтлин волной почти жестокого наслаждения.
      Кэтлин беспокойно задвигала ногами, пытаясь вырваться, но руки Джейка крепко держали ее. Подсунув пальцы под ягодицы, он слегка сжал их нежную округлость. Он и не думал спешить. Мысленно он уже был внутри нее, наслаждался ею, вызывал у нее трепет, дарил блаженство.
      — Мне часто снилось, как я делаю это с тобой… как ты выглядишь… какая ты на вкус…
      Щетина на подбородке Джейка царапнула чувствительную кожу бедра Кэтлин, губы обожгли, ее, пока он проводил поцелуями дорожку вверх по ноге.
      — Джейк, ну пожалуйста… я этого не вынесу…
      Он помедлил у слияния бедер, впитывая сладкий аромат женщины, а потом неторопливо погрузил в нее язык. — Никогда еще не пробовал такого вкусного виски, — с удовольствием пробормотал Джейк.
      Он вновь вонзился в нее, проникая языком туда, куда собирался погрузить пульсирующее орудие. От негромких протяжных стонов Кэтлин сердце Джейка забилось быстрее. Его твердые губы изогнулись в мужской довольной улыбке.
      — Хорошо, кошка, но этого мало. Я хочу, чтобы ты непрерывно стонала для меня. Хочу слышать, как ты зовешь меня, забыв обо всем…
      Он встал, заставляя ее поднять и широко развести ноги, и положил их к себе на плечи, вновь приникнув жадным ртом к ее нежной плоти. Кэтлин застонала вслух, ее бедра беспокойно напряглись под бархатной пыткой его рта и ласкающего языка.
      — Вот так! Я хочу слышать тебя, детка. Покажи, как тебе хорошо.
      Она услышала ликование в голосе Джейка, но сейчас все ее внимание было сосредоточено на движении его губ. Потянувшись, она запустила пальцы в волосы Джейка, удерживая его голову между бедер, пока язык мучил ее, заставляя выгибать спину от изощренных, почти невыносимых ласк. Казалось, ее тело раскалилось и готово взорваться, она опасно приблизилась к краю…
      Кэтлин чуть не вскрикнула, когда Джейк вдруг поднял голову.
      — Хочешь меня? — хрипло спросил он. Ответом ему был протяжный стон.
      — Скажи это, — приказал он.
      Она заметила яростный блеск в его глазах.
      — Да, да, я хочу тебя! Пожалуйста… не останавливайся…
      Он склонился, чтобы довершить начатое, увлекая ее к краю бездны острого, опаляющего наслаждения.
      Он удерживал ее бьющееся тело, впиваясь в нее губами, а она дрожала, вцепившись в него ногтями, как дикая кошка.
      Она великолепна, восторженно думал Джейк, заставляя ее подниматься все выше.
      Но его губы стали мягкими и успокаивающими, когда она достигла вершины. Кэтлин лежала, задыхаясь, с закрытыми глазами, облизывая пересохшие губы.
      Ее ноги по-прежнему покоились на плечах Джейка, но едва она почувствовала, что он отстраняется, ее веки в тревоге затрепетали и она открыла глаза. Ей казалось, Джейк бросает ее, а он всего лишь расстегивал пояс с кобурой и брюки, обнажая свое копье.
      Мощный фаллос приковал взгляд Кэтлин. Упругая горячая кожа растянулась, побагровела от желания, и Кэтлин разглядывала ее с почтительным трепетом. Лицо Джейка раскраснелось от страсти, когда он вновь встал между ее ног.
      — Откройся мне, Кэт, — хрипло прошептал он. — Я хочу чувствовать, как ты сжимаешься вокруг меня. Черт, не могу ждать… — Его голос дрогнул: вожделение сжигало его. — Я готов взорваться сейчас же, если не войду в тебя.
      Едва сдерживая напор своей страсти, он взялся за ее бедра, придвинулся ближе, и его жаждущая плоть с силой пробила себе дорогу одним плавным и длинным движением. Джейк закрыл глаза и застонал, едва горячее и влажное тело Кэтлин поглотило его.
      Кэтлин удовлетворенно вздохнула, покорно запрокинув голову, когда он задвигался над ней, вызывая взрыв незабываемых ощущений. Он мучил ее изощренными, медленными толчками, старался свести ее с ума, доводил до невероятного возбуждения. Внезапно ритм его движений участился — Джейк терял власть над собой. Его бедра, напряглись, прижимаясь к ней, и Кэтлин ошеломила его беспомощность. Он и вправду был невластен над собой. Его лицо исказила гримаса, зубы сжались, на шее натянулись жилы, и ее плоть трепетала, с восторгом принимая яростные удары его тела. Протяжный стон вырвался из его горла, когда он взорвался внутри нее. Она обвила его ногами и крепко удерживала, наслаждаясь конвульсиями его тела… и слабо улыбнулась, когда все было кончено.
      Джейк тяжело рухнул на нее, прерывисто дыша, пригвоздив Кэтлин к столу мускулистым телом, по-прежнему соединенный с ней плотью, но Кэтлин не протестовала.
      — Все хорошо, — нежно прошептала она, поглаживая его блестящие волосы, желая утешить его, смягчить последствия бурной страсти, как делал прежде он. Она ощущала острый аромат его возбуждения, слышала хриплое дыхание, касающееся ее виска, пока он пытался взять себя в руки, и ей хотелось торжествующе рассмеяться. Джейк так же обезумел от желания, как и она.
      Но прошла всего минута, прежде чем глаза Кэтлин изумленно раскрылись: копье Джейка вновь начало набухать и пульсировать. Он твердел внутри нее, она чувствовала, как он быстро заполняет ее.
      — Джейк, не надо! Хватит! — пробормотала она.
      — Этого мне никогда не хватит, кошка. Оказалось, она еще способна рассуждать здраво.
      Кэтлин закрыла глаза, наполняясь болью.
      — Джейк… так нельзя, — умоляла она, жалея, что не может стать безрассудной, просто сдаться неутолимой жажде, которую Джейк возбуждал в ней, и принять все, что он мог дать.
      В ее голосе слышалось сожаление, почти отчаяние, и оно встревожило Джейка. Он не мог уйти просто так. Он должен был заставить Кэтлин понять, что она ошибалась.
      Глубоко вздохнув и собравшись с силами, он подхватил ее на руки. Он намеревался доказать: они принадлежат друг другу. Она вновь стала его женщиной, связанной с ним узами закона, древнего, как само человечество.
      Не выходя из ее лона, он повернулся и направился к двери, заставив Кэтлин протестующе ахнуть.
      — Куда ты несешь меня?
      — В постель, куда же еще?
      — Джейк, разве ты не слышал, что я сказала? Я — вдова! Я не могу лечь с тобой в постель днем…
      — Ты хочешь, чтобы нас здесь застали вдвоем твои работники?
      — Нет, но…
      Он закрыл ртом ее губы, не давая возможности возразить, лишая дыхания и самое главное — способности сопротивляться.

      — Ты еще в постели, любимая? — с насмешливым удивлением произнес низкий мужской голос.
      Очнувшись от дремоты, Кэтлин открыла глаза и обнаружила, что над ней стоит Джейк с лампой в руке, рассеивающей ночные тени и освещающей его великолепное тело.
      Он был обнаженным, если не считать полотенца, прикрывающего бедра. Очевидно, Джейк только что вымылся — капли воды искрились в золотистом свете на его груди, скатывались по ней, оставляя влажные дорожки на коже.
      Вспыхнув, Кэтлин отвела взгляд и осмотрела комнату. В ее спальне царил хаос. Повсюду была разбросана одежда, смятые простыни свидетельствовали о бурном прошедшем дне. Должно быть, Кэтлин заснула, ибо уже наступил вечер.
      — Вставай же, засоня, — настаивал смешливый голос Джейка. — Я проголодался и собираюсь приготовить нам что-нибудь перекусить.
      Кэтлин уже собиралась возразить, что не давала ему разрешения распоряжаться в ее доме, как вдруг изумленно ахнула: полотенце, которым прикрывался Джейк, упало на пол, и теперь он застыл перед ней в дерзкой наготе. Ее глаза находились на уровне плоского и мускулистого живота Джейка и его узких бедер. Небрежно повернувшись, он наклонился, поднимая с полу одежду, и взгляду Кэтлин предстали упругие ягодицы. Она по опыту знала, что эти ягодицы гладки и упруги, бедра наездника крепки, как сталь, а по размерам мужского достоинства он не уступает жеребцу.
      Кэтлин почувствовала, как невыносимый жар заливает ее при воспоминании о том, что случилось несколько часов назад. Она надеялась, что после пережитых за этот день наслаждений она еще долго ничего не захочет, но, как это ни удивительно, его мужская красота по-прежнему возбуждала ее. По правде говоря, ей не терпелось прикоснуться к нему, провести ладонями по гладкому телу — так, как он делал с ней несколько часов назад. Ей хотелось ощутить кожей тепло его гибкого тела, уловить, как сжимаются мышцы под ее ладонью, как раскаленная плоть скользит между ее бедер…
      Поднявшись и увидев, куда смотрит Кэтлин, Джейк одарил ее небрежной усмешкой — соблазнительной и в то же время предостерегающей. Досадуя на себя, Кэтлин оторвала взгляд от его бедер и пробормотала неподобающее даме ругательство, зарывшись лицом в пропитанную мужским запахом подушку.
      — По-моему, разыгрывать скромность уже поздновато.
      И вправду, было уже слишком поздно, стыдясь, согласилась Кэтлин, — особенно поздно после недавней близости.
      Каждый раз, когда он любил ее, Кэтлин уверяла себя, что больше такого не повторится, но он ухитрялся вновь сломить ее сопротивление утонченными ласками. Он подчинял себе ее тело. Чувства предавали Кэтлин при первом же поцелуе Джейка.
      Мало того — он отказался уйти из ее дома. Он вел себя непринужденно, как хозяин, а не гость, и Кэтлин не представляла, как избавиться от него. Он завладел ее домом, ее телом и волей.
      Она с облегчением услышала шорох, подсказавший ей, что Джейк надевает брюки, но напряглась, почувствовав, как он садится рядом с ней на постели. Джейк потянул на себя простыню, и Кэтлин вздрогнула от прохладного ночного воздуха.
      — Давай поднимайся, — повторил Джейк, поглаживая ее обнаженные ягодицы мозолистой ладонью. — Пока ты сполоснешься, я начну готовить ужин.
      — Ты и готовить умеешь? — пробормотала она, поеживаясь под его рукой.
      — Мне частенько приходилось этим заниматься. — Коснувшись ладонью подбородка Кэтлин, Джейк повернул ее лицом к себе. Быстро склонившись, он заставил ее задохнуться от страстного поцелуя. — Вставай, иначе я заберусь к тебе в постель и нам так и не удастся поужинать. — Поднявшись, он направился к двери, но на пороге оглянулся. — И еще, Кэт… не вынимай губку. Она нам еще пригодится.
      Кэтлин выпалила вслед Джейку сдавленное проклятие, но заставила себя встать и направилась к умывальнику. Ее бедра еще горели от пылких поцелуев любовника. Кэтлин пристально вгляделась в свое обнаженное тело, отражающееся в зеркале. Она выглядела как женщина, которая только что испытала невыразимое наслаждение, — ее губы опухли от страстных поцелуев, спутанные волосы падали на спину.
      «Так продолжаться не может», — думала Кэтлин. Надо каким-то образом объяснить Джейку, что это возмутительное пренебрежение правилами приличия погубит ее. Но еще важнее — дать ему понять: у них не может быть общего будущего.
      Немного погодя она вошла в кухню, одетая в скромный халат. Наряд Джейка был куда легкомысленнее. Босой, без рубашки, он расхаживал по кухне в одних джинсах, низко спущенных на бедрах, с широкой обнаженной грудью, вызывающей в Кэтлин смутный трепет. Мускулы его загорелой спины играли под атласной кожей. Но шрамы на груди еще сильнее волновали Кэтлин. Сможет ли она когда-нибудь смотреть на него, предаваться с ним любви, не вспоминая о прошлом? Этого Кэтлин не знала.
      По крайней мере Джейк задернул занавески, с облегчением заметила она. Первым делом она тщательно заперла заднюю дверь, а затем заставила Джейка сесть за кухонный стол. Он уже поставил кофейник на плиту и начал поджаривать бекон на огромной железной сковороде, но Кэтлин решительно отстранила его от этой работы. Старательно отводя взгляд, но ни на секунду не забывая о присутствии Джейка, Кэтлин размышляла, как начать разговор.
      Джейк сидел неподвижно, вытянув перед собой длинные ноги, наслаждаясь домашним уютом и желая продлить его. Боль затаилась в глубине его чресел, пока он наблюдал, как Кэтлин готовит ему ужин. Но еще более острая боль гнездилась в груди Джейка. Так вот о чем он мечтал, понял он, — просто быть рядом с ней. Если бы он не убил брата Кэтлин, он мог бы уже четыре года наслаждаться домашним уютом с ней.
      Но оплакивать прошлое было бесполезно. Он мог только попытаться изменить будущее. Джейк понимал: он не успокоится, пока Кэтлин не будет жить под крышей его дома, спать в его постели. Пока на ее пальце не появится кольцо и она не станет миссис Джейк Маккорд. Джейк хотел обрести право открыто любить ее, а не пробираться к ней в ночи, как вор. Такие тайные встречи никогда не удовлетворят его.
      И, как убедился Джейк после сегодняшнего дня, Кэтлин эти встречи тоже не устроят. Он потратил много сил, убеждая Кэтлин: она по-прежнему хочет его — так же, как он. А сам он, Бог свидетель, хотел ее всей душой.
      Джейк еле слышно выругался, наблюдая стройные бедра Кэтлин, скрытые под скромным халатом, и вспоминая их прикосновение к своему телу. Это воспоминание вызвало у него беспокойство и боль, заставило его плоть напрячься и затвердеть под тканью брюк. Желание подгоняло Джейка, но он приказал себе остыть. Праздновать победу было еще рано. Он доказал, что обладает телом Кэт, теперь оставалось завоевать ее сердце.
      Джейк следил, как Кэтлин переворачивает ломтики бекона, а затем негромко произнес:
      — Об этом я часто мечтал в Нью-Мексико. Иногда мне снилось, что у нас есть ранчо, бревенчатый дом на холмах, что ты готовишь мне ужин, ожидая, когда я вернусь с пастбища.
      Кэтлин потянулась к шкафу за тарелками, но, услышав это признание, застыла на полпути.
      — Потому за все эти годы я не потерял надежды. Одинокими ночами я думал о тебе.
      Боль сжала ее горло. Ей не хотелось, чтобы Джейк погружался в мучительные воспоминания.
      — Ты хоть понимаешь, что прежде мы никогда этого не делали — никогда не ужинали вместе по-настоящему, в кухне за столом. Мы вообще не ели вдвоем, если не считать, как однажды собирали ежевику. Помнишь, Кэт? — задумчиво проговорил он.
      Не оборачиваясь, она кивнула:
      — Да, тогда еще я съела слишком много и меня тошнило.
      — Хорошие были времена.
      Да, хорошие, подумала она, несмотря на то что им приходилось прятаться. В том возрасте им было достаточно просто встречаться, болтать, узнавать друг друга, делиться мечтами и надеждами — иногда по нескольку часов подряд.
      Тряхнув головой, словно стараясь избавиться от будоражащих воспоминаний, Кэтлин выпрямилась и заставила себя перенести посуду и салфетки на стол. Внезапно Джейк потянулся и обнял ее за талию, и Кэтлин вздрогнула.
      — Джейк…
      Он просунул ладонь под отвороты халата и подхватил грудь Кэтлин. Она замерла, ощутив, каким чувствительным стал сосок.
      — Больно? — спросил Джейк, вглядываясь в ее лицо.
      — Немножко.
      Он осторожно ласкал ее, смягчая движениями пальцев саднящую кожу.
      — А вот так? Лучше? — спросил он немного погодя.
      — Н-нет, — нерешительно отозвалась Кэтлин, в тревоге оглядывая кухню. Если она не остановит Джейка, дело кончится тем, что они займутся любовью прямо здесь, и разговор так и не состоится. Досадуя на умение Джейка без труда сломить ее волю, Кэтлин вырвалась из его рук. Она затягивала пояс халата, когда Джейк медленно подошел и остановился у нее за спиной.
      — Джейк… — Кэтлин напряглась, почувствовав на шее его теплые, дразнящие губы. — Хватит! Так больше продолжаться не может.
      — Знаю. И я согласен.
      Кэтлин мгновенно обернулась и испытующе посмотрела на него.
      — Согласен?
      — Я уже говорил: нам надо узаконить свои отношения.
      Нахмурившись, Кэтлин отшатнулась.
      — А я говорила, что это невозможно.
      — Почему?
      Кэтлин вызывающим жестом скрестила руки на груди, глядя на Джейка в упор.
      — Я не верю, что ты действительно хочешь жениться на мне. Тебе нравится заниматься со мной любовью, но на одной плотской любви брак не построишь.
      — Почему бы и нет?
      — Я не шучу, Джейк.
      — И я тоже. — Его привычная обаятельная мужская улыбка стала хищной, почти волчьей ухмылкой. — По-моему, плотская любовь — прочное основание для брака. Большинство пар лишены этого.
      — Но мне этого недостаточно.
      Внезапно став серьезным, Джейк посмотрел ей в глаза.
      — Тогда чего же тебе еще надо, Кэт?
      Боль по-прежнему сжимала ее горло. То, о чем мечтала Кэтлин — о внимательном и любящем мужчине, о браке, полном нежности и взаимопонимания, о дружной семье, где все заботятся друг о друге, — Джейк больше не мог предложить ей. Когда-то это было в его силах, но оба они теперь не те юные влюбленные, какими были четыре года назад.
      Когда Кэтлин отвела взгляд, Джейк поймал ее ладонь и приложил ее к своему животу, заставляя ощутить твердую выпуклость.
      — У нас есть не только это, Кэт. Мне нужны не только плотские наслаждения, и ты это знаешь.
      Она вырвала руку.
      — Может быть. Но ты хочешь меня только потому, что так привык. Потому, что я — часть твоего мирного прошлого.
      — Неправда.
      — На самом деле тебе никогда не было дела до меня.
      — Ошибаешься. Я любил тебя, Кэт. «И до сих пор люблю».
      Кэтлин молча посмотрела на него.
      — Об этом ты никогда не говорил мне, — наконец хрипло пробормотала она.
      — Я не решался — до тех пор, пока твой брат не прицелился в меня из револьвера, — губы Джейка скривились в подобии улыбки. — А может, в то время я и сам об этом не догадывался — пока не стало слишком поздно.
      — Но разве ты не мог… попытаться найти меня… или хотя бы написать? Ты исчез, не сказав ни слова. Мне представлялось самое страшное…
      Он медленно покачал головой.
      — Я не мог разыскать тебя, Кэт, — мне пришлось бы поплатиться головой. Я вынужден был спасать свою жизнь.
      Растерявшись, она отвернулась. Джейк упрямо отвергал все ее логические доводы, старался помешать ее здравым суждениям. И самое досадное — она сама начинала сомневаться в правильности своих решений. Как легко было бы поддаться на соблазнительные уговоры Джейка! Как приятно думать, что их ждет общее будущее, что между ними нет ничего, кроме любви! А когда Кэтлин вспоминала о предстоящих долгих, безотрадных годах одиночества, она становилась еще беспомощнее перед искушением…
      — Впрочем, это не важно, — пробормотала она, пожав плечами. — Теперь все кончено.
      — Нет, не все. Ты тоже любила меня и прекрасно знаешь это.
      — Это была… ошибка.
      — Вот как? — поймав Кэтлин за руку, Джейк впился в нее глазами.
      «Да», — говорил взгляд Кэтлин. Она совершила страшную ошибку, отдав сердце этому человеку. Джейк стал бы неподходящим мужем для нее, хотя четыре года назад она была слишком молода и неопытна, чтобы понять это, — и к тому же влюблена без памяти. Он пробуждал в ней бурные и неукротимые чувства, а она нуждалась в спокойствии и надежности, чтобы избавиться от собственной досадной вспыльчивости. Сейчас ей уже не хотелось ни приключений, ни безумной страсти — только покоя и безопасности для себя и сына. Она не хотела терять голову от любви, рискуя всем, в том числе и жизнью ребенка, лишь бы оказаться рядом с любимым человеком. Эта потребность пугала ее.
      Отвернувшись, Кэтлин проверила печенье, разогревающееся в духовке, и заметила, что ее руки дрожат.
      — Я сделала бы ошибку, если бы четыре года назад вышла за тебя замуж, — сказала она приглушенным голосом, заканчивая поджаривать бекон. — Мама ошиблась в выборе мужа и сожалела об этом до конца жизни. Она была так несчастна… я клялась, что моя жизнь никогда не станет адом, сквозь который прошла она. Я ни за что не выйду за человека, похожего на моего отца.
      — Ты считаешь, что я похож на твоего отца? Смущение Кэтлин было красноречивым ответом, но она отозвалась уклончиво:
      — Я считаю, что ты способен погубить мою жизнь, Джейк, — как сделал отец.
      — Я просто хочу, чтобы ты поняла причины…
      — Твои причины, а не мои. Большую часть жизни я прожила под надзором отца, и теперь, когда я наконец-то освободилась от него, я предпочитаю, чтобы прошлое не возвращалось.
      Вынув из ящика приборы, Джейк продолжил накрывать на стол.
      — Я не собираюсь держать тебя под надзором. Кэтлин оглянулась, скептически приподняв бровь.
      — В этом я не уверена, и тем не менее я не готова поступаться своими планами и менять свою жизнь по чьей-то прихоти.
      — Это не прихоть, Кэт. — Он пронизывал ее пристальным взглядом. — Ты не вправе сказать, что не испытываешь ко мне никаких чувств.
      — Я… не знаю, что я чувствую, понимаю только, что не хочу прежней жизни. Ни в коем случае.
      Стараясь сохранять спокойствие, Джейк сел на свое место.
      — По-моему, ты бежишь от прошлого, Кэт.
      — Вот именно — потому что прошлое слишком мучительно, чтобы помнить о нем. — Она глубоко вздохнула. — Ну как ты не понимаешь, Джейк? Я приложила столько сил, чтобы забыть о горе и начать жить заново. Теперь меня ничто не тревожит, и я довольна такой жизнью.
      — Странно слышать это от тебя. Ты же никогда не боялась риска.
      Кэтлин в раздражении тряхнула головой. Разбив несколько яиц на сковородку, она сняла с плиты закипевший кофейник и разлила кофе по двум чашкам.
      — Нелепо было даже заводить с тобой такой разговор. Больше у нас с тобой нет ничего общего. И от жизни мы хотим отнюдь не одного и того же.
      — Например?
      — Ну, например… где бы мы стали жить, если бы поженились?
      — Здесь, где же еще?
      — В Сент-Луисе, вот где. Я намерена вырастить сына в городе, где он станет воспитанным и образованным человеком, будет жить вдали от войн за земли.
      Минуту Джейк молчал, прежде чем негромко произнести:
      — Я намерен остаться в Колорадо, Кэт. Это мой дом. Убежденность в его голосе слегка удивила Кэтлин. Она разделяла восхищение Джейка родной землей, но прежде в нем не замечалось подобных чувств.
      — Ты же никогда не хотел оставаться здесь на всю жизнь, — возразила она. — Ты часто говорил, что хочешь повидать мир, поискать приключений…
      Он усмехнулся.
      — Тогда я был молодым и беспокойным. Я еще не знал, что это такое — быть с корнем вырванным из родной земли. Полагаю, понять это можно, только если испытать самому. Однажды меня уже заставили покинуть дом. По своей воле я этого не сделаю.
      Тень пробежала по лицу Кэтлин. Печально кивнув, она повернулась к сковороде, на которой жарилась яичница.
      — Вот видишь, Джейк, я была права, — тихо произнесла она. — Нам нечего надеяться на общее будущее. Я должна заботиться о сыне, а ты — жить дома, в Колорадо.
      — Черт побери, Кэт, я не позволю трехлетнему ребенку встать между нами!
      О своей вспышке Джейк пожалел в ту же минуту — прежде чем Кэтлин медленно выпрямилась и ее синие глаза запылали. Ревность к Райану и сознание, что Кэтлин предпочла ему сына, были неудачным оправданием. Джейк понимал, что не сумеет бороться с Кэтлин на этом фронте.
      — По-моему, это не тебе решать, — ответила Кэтлин ледяным тоном. — А что касается места, где я буду жить, — это тоже не твое дело.
      — Нет, мое. Ты — моя женщина, кошка, не забывай об этом. Ты принадлежишь мне.
      — Разве? — Она вскинула подбородок, ее голос наполнился иронией. — И потому должна расстаться с прежней жизнью, если ты прикажешь?
      — Женщине положено следовать за своим мужчиной, а не выбирать другой путь.
      — А Верной сказал, что он согласен перебраться со мной в Сент-Луис.
      На этот раз пришла очередь Джейка метать молнии; атмосфера в кухне вновь стала накаляться.
      — Черта с два! — процедил он сквозь зубы. — И ты думаешь, я соглашусь прятаться, урывая час-другой в постели с тобой, как вор?
      — Я вообще не желаю видеть тебя в моей постели, Джейк! Я не стану твоей шлюхой!
      — Я и не прошу, черт побери! Я хочу, чтобы ты стала моей женой!
      В последовавшем напряженном молчании Кэтлин рискнула взглянуть на Джейка. Его лицо ожесточилось, в зеленых глазах горели огоньки.
      — Я ждал тебя четыре года, Кэт. По-моему, это достаточно большой срок.
      Вглядываясь в его хмурое лицо, Кэтлин вдруг вспомнила, с каким человеком связалась, какое беззаконное существование вел он совсем недавно. Жизнь сделала Джейка крепким, как дубленая кожа, способным решительно потребовать то, что отняли у него. Он не сдастся просто так.
      Встревоженная его пристальным взглядом, Кэтлин испробовала другую, менее опасную тактику.
      — Джейк, ты ничего не понимаешь. Если бы речь шла только обо мне, я бы… — она осеклась, прикусив губу. — Но сын для меня дороже жизни. Прежде всего я должна думать о нем.
      — Никто и не просит тебя забыть о сыне.
      — Нет, ты этого требуешь. Здесь Райану угрожает опасность. Я не могу привезти его в Колорадо.
      — Сможешь.
      — Ради чего? — она покачала головой. — Я не хочу рисковать. В бессмысленной войне я потеряла брата, и меня пугает мысль о том, что я могу лишиться своего сына. Тебе никогда не понять этого чувства!
      Да, у него не было ребенка, но он знал, каким острым бывает желание защитить тех, кто тебе дорог. Он испытывал такое чувство по отношению к своим родным и к самой Кэт. Она стремилась уберечь сына от яростной вражды, погубившей ее брата и отца, и Джейк не мог винить ее в этом. Беспомощность Кэтлин тронула его.
      — Война кончилась, Кэт, — произнес он с меньшей уверенностью, чем ему хотелось бы.
      — Может быть… но сможешь ли ты поручиться, что она не вспыхнет вновь? Перемирие заключено всего несколько дней назад, и нельзя надеяться, что оно продлится вечно. — Джейк молчал, и Кэтлин сделала шаг навстречу. — Я боюсь за Райана, понимаешь?
      Опасения Кэтлин не беспочвенны, подумал Джейк, глядя в ее встревоженные синие глаза. Он тоже боялся, но не опасности — он не знал, сумеет ли справиться со вновь вспыхнувшей враждой. Даже если перемирие продлится долго, первое время случаев кровопролития не избежать.
      Но страшился он не только физической угрозы: его терзали воспоминания о том, что Кэтлин любила другого мужчину, который завладел тем, что по праву должно было принадлежать ему, Джейку. Он не мог не представлять себе Кэтлин, лежащую в объятиях мужа — не важно, что этот ублюдок мертв. Он не переставал думать о ребенке, которого она родила. Райану следовало стать его ребенком, его сыном.
      А если бы Райан и вправду был его сыном? Неужели он иначе воспринял бы решение привезти его в Колорадо и подвергнуть опасности?
      — Если бы я считал, что риск слишком велик, — спокойно отозвался Джейк, — я первым бы предупредил тебя, что ребенку здесь не место. Но вражда закончена, и я намерен позаботиться о том, чтобы она не возобновилась. Я не допущу, чтобы Райан пострадал.
      — Разве ты сумеешь защитить eгo?
      С трудом сдерживаясь, Джейк ответил:
      — Опасность есть повсюду, Кэт. Разве Сент-Луис совершенно безопасен для ребенка? Он может попасть под проезжающую повозку. Или же заболеть — в больших городах холера и оспа уносят тысячи жизней.
      — По крайней мере его не пристрелит какой-нибудь обезумевший от жажды мести ковбой, чтобы уравнять счет в войне. — Наклонившись, Кэтлин вынула противень с печеньем из духовки. Подгоревшую по краям яичницу она разложила по тарелкам.
      Ощущая, как ее гнев постепенно уходит, она добавила уже спокойнее: — Кроме того… меня беспокоит не только вражда. Если мне придется выйти замуж… Райану нужен хороший отец.
      — Полагаю, твой покойный муж был настоящим сокровищем, — заметил Джейк с горькой усмешкой.
      Кэтлин на миг закрыла глаза, сожалея о том, что ей приходится лгать Джейку.
      — Он… то есть Мартин обладал некоторыми достоинствами, которые я привыкла видеть в тебе.
      Джейк прищурился.
      — Ты уверена, что я не сумею стать Райану хорошим отцом?
      Кэтлин посмотрела на Джейка: его зеленые глаза так напоминали глаза сына. Он никогда не увидит Райана. Она побоится рисковать.
      — Да, уверена. Райану нужен пример для подражания, человек, который научит его отличать хорошее от плохого. А ты… последние несколько лет ты вел не вполне порядочную жизнь.
      — Но по чьей вине, Кэт? Надо ли напоминать, что твой отец причастен к тому, что мне пришлось покинуть дом?
      Она с трудом удержалась, чтобы не расплакаться. Джейк был прав, но не это было самым страшным.
      — Ты же сам сказал, что жил своим искусством стрелка. Что ты… убивал за деньги.
      — Разве ты не заметила, что я всеми силами стараюсь изменить свою жизнь? — Губы Джейка насмешливо скривились. — Я стал примерным гражданином. Черт возьми, я даже ухитрился занять место помощника маршала!
      — Прицепив к груди жестяную звезду, прошлое не исправишь.
      — Ты могла бы помочь мне стать другим.
      Изнывая от боли в груди, Кэтлин горестно смотрела на него. Говорят, женщина способна пробудить в мужчине его лучшие качества — но не всякая, а та, которая завладеет его сердцем. Неужели она смогла бы помочь Джейку измениться, если бы попыталась? А если да, потребовал бы он с ее стороны обязательств, которые она не сможет дать? Кэтлин сжала пальцы, стараясь собраться с силами. Нет, нельзя допустить, чтобы Джейк разрушил крепость вокруг ее сердца, которую она возводила в течение четырех долгих лет.
      — Не могу… — прошептала она умоляющим голосом. — Я не могу вернуться к прошлому, Джейк. То, что было между нами… кончилось.
      Он закрыл глаза, слыша, как бушуют в нем досада и бессилие.
      — Садись за стол, — неловко проговорила она. — Ужин остывает.
      Она взяла тарелки и перенесла их на стол. Джейк рванулся к Кэтлин и схватил ее руки.
      — Кэт…
      Больше он ничего не мог сказать, но это хриплое слово выдало бурю чувств, которые испытывала и сама Кэтлин. Он потянул ее за руку, и Кэтлин шагнула к нему, движимая неведомой силой…
      Обняв обеими руками ее талию, Джейк прижался лбом к ее животу.
      — Нет, не кончилось, Кэт… этого я не допущу… Глуховатый и хриплый голос Джейка проник в глубину ее души. У нее вырвался тихий стон, сердце переполнилось болью — за него и за себя. Она чувствовала его страдания, как свои собственные, испытывала безумное желание вернуть утраченную нежность, воскресить волшебство, которым они некогда обладали. Запустив пальцы в волосы Джейка, она попыталась успокоить его, но не могла побороть жестокую скорбь и желание.
      — Джейк…
      — Ничто еще не кончено, Кэт.
      Слезы заструились по ее щекам, сердце разрывалось от боли, стена, которая отделяла ее от Джейка, вмиг рухнула.
      «О Джейк!»
      Он прав. Они не в силах воскресить прошлое, но между ними далеко не все кончено…

      Она вновь без памяти влюбилась в него. Эта неоспоримая истина вызывала страх. Чем еще можно объяснить невольное чувство радости, охватывающее ее при одной мысли о Джейке?
      Кэтлин устремила невидящий взгляд в окно кухни, за которым разгорался рассвет.
      «Черт бы тебя побрал, Джейк! — мысленно выкрикнула она. — Я же почти забыла о тебе. Я сумела вытеснить тебя из своего сердца!» А теперь оказалось, что ее битва безнадежно проиграна.
      Ей не хватало воли противостоять ему. Пусть ее раздражали надменность и властность Джейка, пусть она досадовала, видя, как он убежден в том, что имеет право распоряжаться ее жизнью, но с каждым поцелуем, прикосновением, лаской она превращалась в женщину, принадлежавшую только ему. С каждой минутой он разрушал воздвигнутый ею барьер. Она вновь влюбилась в него вопреки своей воле.
      А может, она и не переставала любить его?
      Проклятие! Она не хотела любить его. Она устроила себе и своему сыну мирную жизнь в Сент-Луисе. Она мечтала только о покое — разве не так? Но жизнь с Джейком не сулила ей покоя — впрочем, и без него тоже. Он навсегда остался в ее памяти, завладел ее сердцем. Она хотела, чтобы он был рядом, держал ее в объятиях, делил с ней будущее, верил, что все ее надежды и мечты когда-нибудь станут реальностью. Она жаждала только одного: чтобы Джейк принадлежал ей, а она — ему.
      А как же Райан? Неужели она настолько эгоистична, что способна думать только о себе и своих желаниях, пренебрегая потребностями сына?
      Стук копыт перебил ее беспокойные размышления. Вздрогнув, Кэтлин выглянула в окно кухни. Испытывая смутную тревогу, она увидела, как во двор быстро въезжают несколько всадников. Вскочив, она выбежала на заднюю веранду, чувствуя, что сердце уходит в пятки. Она до сих пор не могла забыть день, когда отец привез домой тело ее брата, до сих пор при виде вооруженных мужчин, приближающихся к ранчо, ее воображение рисовало ей всевозможные ужасы.
      Управляющий ранчо, Хэнк Сперлок, резко осадил коня перед ступенями задней веранды, и всадники последовали его примеру.
      — Что-нибудь случилось? — спросила Кэтлин, впиваясь в них взглядом.
      — Трудно сказать, миссис Хьюз. Ребята нашли этого парня шатающимся по землям Кингсли. Он стрелял в них.
      Четверо мужчин оказались знакомыми Кэтлин — это были работники с ее ранчо и ковбои, живущие по соседству, но пятого она видела впервые. Он напомнил ей Коротышку Дэвиса, того самого, который лжесвидетельствовал против Джейка. Худой и сутулый, с продубленной ветрами и солнцем кожей, он ухмылялся, показывая щербатые зубы, — эта гримаса вызывала отвращение.
      Подняв руки, связанные впереди, он попытался оправдаться.
      — Вовсе я не шатался, мэм. Я никому не хотел зла. Я даже не знал, что это ваши земли — я слышал, ими владеют Маккорды.
      — Наши земли граничат на севере, — холодно отозвалась Кэтлин. — Но даже если вы случайно ошиблись, едва ли стоило стрелять в наш патруль.
      — Откуда я знал, кто они такие? Осторожность в наши дни не помешает, иначе живо получишь пулю в лоб. Моя лошадь охромела, и я стал удобной мишенью.
      Кэтлин заметила на левой ноге незнакомца, чуть пониже колена, грязную окровавленную повязку. Кроме того, от ее взгляда не ускользнули лихорадочный румянец на его скулах и бледность кожи под загаром.
      — В вас стреляли?
      — Несколько дней назад, в Голдене. Пьяному ковбою взбрело в голову разнести весь город. Он крепко ранил меня, хорошо еще, ребята помогли мне бежать.
      — Может, отвезти его к маршалу? — спросил Хэнк у Кэтлин.
      Впервые за все время разговора незнакомец забеспокоился.
      — Это ни к чему, мэм. А вот если бы вы позвали помощника Маккорда, мы живо уладили бы наше дельце.
      — Вы знаете Джейка Маккорда? — спросила Кэтлин.
      — И притом очень хорошо. Я просил этих ребят дать мне поговорить с ним, но они отказались. Позовите Маккорда, вот и все. Он поручится за меня.
      Кэтлин взглянула на Хэнка.
      — Не могли бы вы послать кого-нибудь на ранчо «Клеймо М» и попросить Джейка приехать?
      — Я съезжу за ним, мэм, — вызвался один из ковбоев, поворачивая лошадь.
      — Просто передайте, что его спрашивает Лью, — заявил незнакомец. — Он сразу поймет, в чем дело.
      — Что прикажете пока делать с ним, миссис Хьюз? — спросил Хэнк, явно осуждая действия хозяйки.
      — Пусть подождет в бараке. Похоже, ему так или иначе придется прилечь. И пусть кто-нибудь осмотрит раненую ногу.
      — Нога в полном порядке, мэм, — возразил Лью. Кэтлин скептически приподняла бровь.
      — А по ее виду не скажешь. Судя по вашему лицу, у вас жар — возможно, начинается гангрена. Большинство ран мы лечим сами, прямо здесь, на ранчо, но если вы хотите обратиться к врачу…
      — Этого еще не хватало — обращаться ко всяким мясникам! А вот если бы вы дали мне что-нибудь пожевать, я бы не отказался.
      Кэтлин молча сжала губы. Гостеприимство было одним из неписаных законов Запада. Его требовалось оказывать даже незнакомцам, но этот человек стрелял в ее работников и других патрульных. Кроме того, почему-то он внушал Кэтлин беспокойство.
      Она велела Хэнку проводить неизвестного в барак, куда вскоре принесла тарелку с остатками печенья и мяса и чашку кофе. К приходу Кэтлин Лью уже успел устроиться на одном из топчанов, его запястья по-прежнему были связаны.
      Ухмыляясь и демонстрируя отсутствие нескольких зубов, он протянул связанные руки.
      — Вы не против? Не могу я есть связанный, как бычок, которого хотят заклеймить.
      Хэнк мрачно развязал веревку и застыл поблизости с револьвером в руке. Кэтлин протянула Лью тарелку, и он, не удосуживаясь попросить вилку, начал хватать куски мяса руками и жадно запихивать их в рот.
      Кэтлин уже собиралась уходить, когда Лью произнес с набитым ртом:
      — Я слышал, Маккорд здесь охраняет закон. Быстро же он столковался с маршалом, если нацепил жестяную звезду, после того как за него назначили награду!
      Подобные замечания Кэтлин высказывала и сама, но теперь, услышав его из уст не внушающего доверия человека, она напряглась, словно готовясь дать отпор.
      — Откуда вы знаете Джейка?
      — Как-то помогал ему спасать шкуру. В сущности, только благодаря мне он до сих пор жив. Я остановил охотника за наградой, который чуть не всадил ему пулю в спину. Должно быть, здорово у него язык подвешен, если он здесь всем задурил головы.
      — Может, он просто стал другим. Лью ухмыльнулся.
      — Может быть. Но Джейк Маккорд — далеко не ангел, вы уж поверьте мне.
      — Почему я должна вам верить? — В голосе Кэтлин появилась резкость.
      Лью метнул в ее сторону угрюмый взгляд.
      — Маккорда всегда считали важной птицей, а он ничем не лучше меня. Спросите-ка его о мальчишке, которого он пристрелил, если не верите мне.
      — О каком… мальчишке?
      — Спросите у него — и узнаете. Может, и я не раз нарушал закон, но детей я не убивал.
      — Не могу поверить, что Джейк способен причинить вред ребенку.
      Покровительственная ухмылка Лью вызвала у Кэтлин брезгливую дрожь.
      — И все-таки спросите у него.
      Взглянув на своего управляющего, Кэтлин решила, что будет лучше прекратить этот неприятный разговор. Пробормотав «я буду в доме», она оставила Хэнка присматривать за пленником и вернулась в кухню, где с нетерпением принялась ждать Джейка.
      Когда полчаса спустя он въехал во двор, Кэтлин вышла навстречу. На лице Джейка сохранялось загадочное и настороженное выражение.
      — Какой-то человек, который назвался Лью, говорит, что знает тебя.
      — Мне уже передали. Где он?
      — В бараке. Его охраняет Хэнк.
      Джейк спешился. Заметив, что Кэтлин следует за ним, он заявил:
      — Я справлюсь сам.
      Кэтлин пропустила мимо ушей намек о том, что она должна остаться дома.
      — Он стрелял в моих работников.
      Джейк предупредительно постучал по двери барака, прежде чем войти. Едва удостоив Хэнка и его револьвер взглядом, он уставился на незнакомца, расположившегося на топчане.
      — Помощник маршала Маккорд собственной персоной! — протянул Лью. Усмехнувшись, он стащил шляпу с сальных волос в притворном жесте почтения.
      — Я слышал, Лью, ты стрелял в наших ребят?
      — Это был просто предупредительный выстрел, Джейк. Ничего особенного.
      Минуту Джейк вглядывался в лицо мужчины.
      — Каким ветром тебя занесло в наши края? Лью многозначительно взглянул на вооруженного управляющего.
      — Оставь нас на минутку, Хэнк, — попросил Джейк.
      Хэнк посмотрел на Кэтлин и, когда она кивнула, вышел из барака.
      Едва за ним закрылась дверь, Лью заговорил:
      — В Голдене я попал в беду, Джейк. Думал, сумею добраться до твоего ранчо, а тут еще чертова лошадь захромала.
      — Ты уверен, что был в Голдене? Вчера маршал получил телеграмму, где говорится, что некто, по описанию похожий на тебя, попытался ограбить банк в Силвер-сити.
      Лью усмехнулся.
      — С какой стати ты решил, что это был я? Джейк не ответил на усмешку.
      — Значит, там тебя и ранили?
      — Может быть. Думаешь, если нацепил на грудь звезду, значит, можно всех подозревать?
      — Ну ладно. Чего ты хочешь от меня?
      — Немного деньжат — чтобы смыться. И место, где можно отсидеться, пока не уляжется пыль.
      Джейк ответил не сразу, и Лью зловеще прищурился.
      — Ты в долгу передо мной, Маккорд. Я всего лишь требую вернуть долг.
      — Я дам тебе лошадь, — наконец произнес Джейк, — и сотню долларов. Но ты должен немедленно убраться отсюда.
      Джейк не обратил внимания на ахнувшую Кэтлин, но Лью насторожился и пристально оглядел незнакомую ему даму.
      — Убраться? Боишься, что я помешаю тебе развлекаться со своей милашкой?
      Вспышка пламени в глазах Джейка была своего рода предупреждением Лью.
      — Ладно, ладно, я уберусь, — поспешно заявил он. — Только вот сотни будет маловато, чтобы поддержать тело и душу.
      — Для твоего тощего тела этого хватит, Олдерсон. А спасать твою душу уже поздно. Словом, или бери, или проваливай так!
      — Беру, беру.
      Когда Джейк повернулся, чтобы уйти, Лью небрежным тоном бросил ему вслед:
      — Тебе не интересно узнать, что стало с ребятами?
      — Не особенно.
      — Долби мертв — один из маршалов, который охотился за тобой, выстрелил ему в спину. Пита и Бастера вздернули в Санта-Фе. Не знаю, что стало с Марвом и Хупером, слышал только, что они работают на большом ранчо в Техасе. А Дик, говорят, подался в Виргинию. Остался я один. — Он усмехнулся, обнажая желтые зубы. — И банда уже не та, что раньше. Ты ушел вовремя, иначе кончил бы так же плохо, как остальные.
      Кэтлин уставилась на Джейка, с тревогой и отвращением слушая подробности его прошлого.
      — Я хотел бы взять лошадь, — сказал ей Джейк. — Я верну ее, как только отправлю Лью.
      Джейк вдруг развернулся и вышел из барака, за ним спешила Кэтлин, пытаясь заглянуть ему в лицо.
      — Неужели ты отпустишь его?
      Джейк не ответил, поднырнув под ворота кораля, чтобы заарканить одну из лошадей.
      — Ты же слышал его, Джейк. Он сам признался, что преступник.
      — Может быть. Но не мне предавать его правосудию.
      — А как же клятва, которую ты дал, когда стал помощником маршала?
      Удостоив ее мимолетным взглядом, Джейк приглушенно произнес:
      — Я в долгу перед ним, Кэт.
      — Воровская честь? Круговая порука? Услышав ее пренебрежительный тон, Джейк стиснул зубы.
      — Вроде того.
      Он вывел гнедого жеребца через ворота к амбару, где хранились запасные седла. Кэтлин следовала за ним.
      — Джейк… как ты можешь пренебрегать своими обязанностями? А как же невинные люди, которых он мог ранить, когда пытался ограбить банк?
      — У нас нет доказательств, что он участвовал в этом ограблении.
      — Ну ладно, а как насчет твоих заявлений вчера ночью? О том, что ты хочешь стать другим?
      — Это не имеет никакого отношения к нему.
      — Напротив, очень даже имеет! Как прикажешь теперь думать, стоит ли выходить за тебя замуж? Разве ты не слышал, что он рассказывал о людях, с которыми ты был знаком? О том, как они все погибли? Могу ли я после этого рисковать сыном?
      — Я же говорил тебе — все давно в прошлом, Кэт.
      — Нет, не в прошлом! Ведь Лью здесь, не так ли? Он здесь, сейчас. А ты намерен совершить преступление, помогая ему скрыться!
      Джейк не ответил, и Кэтлин нерешительно спросила:
      — Он сказал, что ты убил ребенка. Это правда? Джейк похолодел, продолжая затягивать подпругу. Не глядя на Кэтлин, он тихо отозвался:
      — Не совсем ребенка, но можно сказать и так. Ему было четырнадцать лет.
      Кэтлин отпрянула, ощущая тошноту и недоверие. Да, Джейк убивал взрослых, он сам признался в этом, но говорил, что был вынужден защищаться. Но слышать, как он заявляет, что убил мальчика…
      — Что же случилось? Джейк пожал плечами:
      — Какая разница? Мне нет оправданий.
      — Но должна же быть какая-то причина. Не мог же ты хладнокровно взять и убить его!
      Зеленые глаза пронзили ее.
      — Значит, наконец-то ты поверила, что я не убийца? — Легкая горечь в его голосе прозвучала обвинением.
      Заметив на ее лице выражение мольбы и неуверенности, Джейк еле слышно выругался.
      — Таковы были условия моей работы наемного убийцы — прогонять скваттеров, которые самовольно селились на чужих землях. Я ранил отца этого мальчика, и он прицелился в меня. Пришлось его убить.
      — Значит, ты… защищался… — хрипло пробормотала Кэтлин.
      — Черт возьми, да! — выпалил он. — Но я слишком хорошо прицелился. Как жаль, что я не могу взять обратно этот выстрел!
      Он склонил голову, пряча лицо от Кэтлин, но она успела заметить гримасу боли. Ею овладело внезапное желание обнять Джейка, утешить его. Она страдала за него, борясь со слезами.
      «О Джейк! Что с тобой стало?» Ощущая боль в сдавленном горле, она глубоко вздохнула, словно собираясь с силами.
      — Джейк… если ты решишься на это, если отпустишь этого человека… между нами все кончено. Навсегда.
      — У меня нет выбора, Кэт, — глухо отозвался он.
      — Значит, и у меня… тоже нет выбора. Он вскинул голову.
      — Кэт, выслушай меня…
      — Нет! Я ничего не желаю слушать! — Ее голос зазвенел. — Ты изменился только на словах, а на деле остался прежним!
      Джейк в ярости выругался, борясь с желанием схватить Кэтлин в объятия и заставить рассуждать здраво.
      Должно быть, это намерение отразилось на его лице, ибо, когда он потянулся к Кэтлин, она в тревоге вздрогнула и поспешно отступила.
      — Не прикасайся ко мне!
      — Черт возьми, Кэт, тебе незачем меня бояться.
      — Я и не боюсь тебя. Я боюсь твоего прошлого. Боюсь, что оно повредит мне и Райану.
      — Я же говорил: этого я не допущу.
      — Вот как? И каким же образом? — Кэтлин не хотелось ранить Джейка. В душе она не верила, что он — законченный негодяй. Но четыре года изменили его, ожесточили, сделали опасным. А сам он этого даже не понимал.
      — Ты ничего не сможешь сделать, — продолжала она сдавленным голосом, в котором слышались рыдания, — даже если захочешь. Ну как ты не понимаешь? Ты можешь стать мишенью для любого блюстителя закона, или охотника за шальными деньгами, или же драчливого пьянчуги, желающего проверить твою репутацию меткого стрелка. Когда-нибудь твое прошлое даст о себе знать — так, как сегодня, когда появился этот Лью. Я не могу так жить, Джейк! Не могу быть спокойной, зная, что над тобой висит угроза смерти. Восемнадцать лет я терпела рядом отца, для которого насилие стало привычным и необходимым. Я не хочу, чтобы это повторилось, и ни в коем случае не желаю подвергать такой опасности сына. Даже ради тебя.
      — Между мной и твоим отцом нет ничего общего, Кэт.
      — Нет, есть… В тебе чувствуется та же склонность к насилию, что и в нем.
      В глазах Джейка появилось выражение боли и тоски.
      На миг в Кэтлин вспыхнула пронзительная жалость к нему. Но жестокость была единственным способом открыть Джейку глаза. Никакая любовь к нему не могла перечеркнуть его прошлые преступления. Его душа запятнана. Он уже не тот пылкий любовник, некогда похитивший ее сердце. С этим человеком у нее не может быть будущего. Этого Кэтлин просто не могла себе позволить.
      Она покачала головой, едва сдерживая слезы.
      — Больше я не желаю тебя видеть — никогда! — прошептала она, зажала ладонью рот, развернулась и бросилась к дому.
      Глядя вслед Кэтлин, Джейк сжал кулаки, вспоминая, какими глазами она смотрела на него, какая невыносимая грусть светилась в них… Когда-то Кэтлин любила его… Если бы у него было хотя бы полшанса вновь завоевать ее любовь и убедить, что он вовсе не преступник, которого следует опасаться! Он заставил бы ее поверить, что он способен измениться, что его прошлое не имеет над ним власти.
      Он не отпустит ее просто так, молча поклялся Джейк, он еще докажет, что они принадлежат друг другу.
 
      Сквозь слезы Кэтлин смотрела в окно кухни, как Джейк уезжает вместе со своим бывшим сообщником.
      Когда два всадника наконец исчезли вдалеке, Кэтлин склонила голову. Ею овладело отчаяние. Она должна освободиться от влияния Джейка, пока еще не поздно. Этого она могла достичь лишь одним способом: покинуть Колорадо. Сейчас же, немедленно. Не дожидаясь, когда будет продано ранчо. Она должна вернуться в Сент-Луис. Только так она сумеет избавиться от Джейка.
      Кэтлин вздрогнула, услышав под окном фырканье лошади, и, выглянув, увидела, что приехал Вер-
      нон. Нехотя поднявшись из-за стола, она нервным движением оправила юбки — ей никого не хотелось сейчас видеть. Однако она поднялась навстречу Вернону и пригласила его войти. Тот согласился выпить кофе, но, к досаде Кэтлин, уселся на тот стул, который еще вчера вечером занимал Джейк.
      — В округе неприятности, — мрачно заявил Вернон. — Впрочем, мы и не надеялись на то, что все пойдет тихо и гладко. Вопрос в том, сумеем ли мы со временем преодолеть различия…
      Кэтлин вздохнула с облегчением, когда Вернон заговорил о двух схватках, вспыхнувших между овцеводами и ковбоями, нарушившими перемирие. По-видимому, он еще не слышал о Лью Олдерсоне и его связи с Джейком.
      Собрание недавно созданного совета должно было состояться сегодня вечером. Вернон сказал, что это будет первое испытание на деле совета, призванного решать споры между владельцами ранчо.
      Но когда тема была исчерпана, Кэтлин поняла: дальше откладывать свое решение нельзя.
      — Вернон, — неуверенно начала она, — последние несколько дней я много думала о… твоем предложении.
      Он всмотрелся в ее лицо, широко раскрыв добрые карие глаза.
      — И что же?
      — Я… очень польщена, но… — Она осеклась, подыскивая слова.
      — Но ты не хочешь выходить за меня замуж.
      — Не совсем так… Такого человека, как ты, любая женщина была бы счастлива иметь мужем… Но я вынуждена отказать тебе. Мне очень жаль, но…
      — Из-за Маккорда, верно? — перебил ее Вер-нон. — Ты отказала мне из-за него.
      — Нет, дело не в этом…
      — Ты влюблена в него, — настаивал Вернон, в голосе которого звучала скорее печаль, чем негодование. Он пристально посмотрел на Кэтлин. — Боже милостивый, неужели ты намерена выйти замуж за этого негодяя?
      Кэтлин вспыхнула.
      — Разумеется, нет! Я не желаю иметь ничего общего с Джейком.
      — Правильно, Кэтлин. Этот ублюдок — убийца.
      Глаза Кэтлин изумленно расширились. Она никогда не слышала от Вернона грубых слов, не видела, чтобы он когда-нибудь потерял самообладание. Вероятно, он досадовал, что Кэтлин отказала ему, но это был еще не повод обвинять Джейка.
      — Я долго не решался показать тебе вот это, — он вытащил смятый и пожелтевший листок бумаги из кармана. — Взгляни. — Развернув листок, он положил его на стол перед Кэтлин и разгладил сгибы.
      Это было объявление о розыске преступника на территории Нью-Мексико. Кэтлин увидела на нем портрет Джейка. Безмолвно шевеля губами, она прочла: «Разыскивается некий Джейкоб Маккорд из банды Долби за злонамеренное убийство кассира во время ограбления банка в городе Лос-Мариносе. Награда в размере пятисот долларов предлагается тому, кто доставит его живым или мертвым».
      Кэтлин в ужасе и недоверии смотрела на объявление. Неужели слухи были правдой? Значит, Джейк не только присоединился к банде преступников, но и участвовал в ограблении банка и убил кассира?
      — Должно быть, это ошибка… — пробормотала она.
      — Никакой ошибки быть не может. Маккорд скрывается от правосудия.
      — Но… Джейк не мог ограбить банк. Вернон с холодной усмешкой посмотрел на Кэтлин.
      — Ты уверена?
      Кэтлин покачала головой, чувствуя, как в душу закрадывается сомнение. Больше она ни в чем не была уверена после того, что услышала от Лью сегодня утром. Джейк и вправду был членом банды Долби, а ведь всего несколько часов назад она ни за что не поверила бы, что он способен на преступление. Незачем гадать, какую жизнь он вел, покинув Колорадо…
      Вдруг сердце Кэтлин тревожно сжалось. О Господи, за голову Джейка назначена награда! Он должен бежать, скрываться… Но тут же Кэтлин заставила себя успокоиться. Возможно, об этом не знает никто, кроме Вернона.
      — Откуда у тебя это объявление? — тревожно спросила она.
      — В Денвере у меня есть знакомый — федеральный маршал. Как только Джейк вернулся, я написал ему. Это объявление прислали мне вчера.
      — Федеральный маршал? Вернон кивнул.
      — У него нет времени самому приехать за Джейком и увести его в Нью-Мексико, но… — казалось, учитель с осторожностью выбирает слова, — …я знаю охотника за вознаграждением, который проделает эту работу. Я намерен вызвать его…
      — Нет, Вернон, ты этого не сделаешь!
      — Ты хочешь сказать, что Маккорд должен разгуливать на свободе, совершив убийство? — Внезапно в голосе Вернона послышалась ярость. — И это говоришь ты, Кэтлин? Я думал, после того как он убил твоего брата, ты по меньшей мере пожелаешь, чтобы его посадили в тюрьму.
      — Но звать охотника… — Кэтлин покачала головой. «Живым или мертвым…» Охотник за вознаграждением убьет Джейка, как сделали бы на его месте многие.
      Она не могла сидеть сложа руки, зная, что Джейку грозит опасность, мысль о том, что он может оказаться в тюрьме, была для нее невыносима.
      — Вернон, не надо! Прошу тебя!
      Его губы пренебрежительно скривились.
      — Здешнему маршалу вряд ли можно доверить арест Маккорда — ведь он сделал Джейка своим помощником.
      — Вернон, ну пожалуйста… — Кэтлин умоляюще коснулась его руки. — Что бы ни натворил Джейк… мне будет невыносимо знать, что он приговорен к казни. Пообещай, что ты забудешь об этом, что не станешь вызывать охотника за вознаграждением.
      Вернон протянул ей объявление.
      — А как быть с убийством, которое он совершил?
      — Зачем кому-то видеть это объявление? Вернон долго смотрел на нее, потом, тяжело вздохнув, проговорил:
      — Полагаю, незачем. Но послушай, Кэтлин, неужели ты даже после этого согласна стать женой Маккорда?
      — Разумеется, нет! — Она с облегчением вздохнула. — Я не собираюсь стать ничьей женой. По правде говоря… я решила вернуться домой, в Сент-Луис. Сначала я рассчитывала продать ранчо сама, но поскольку я уезжаю через несколько дней, придется найти кого-нибудь, кто сделал бы это за меня. Я могла бы обратиться в банк, но ведь ранчо — наследство Райана. Я бы не стала доверять такую серьезную сделку незнакомым людям.
      — Я справлюсь с ней сам, Кэтлин, ты же знаешь, я сумею. Но прошу тебя, подумай как следует, стоит ли тебе уезжать. Особенно теперь, когда началось перемирие.
      С печальной улыб кой Кэтлин покачала головой.
      — Я не могу остаться здесь. Есть воспоминания, которые… слишком мучительны для меня.
      «А будущее обещает быть еще более мучительным», — добавила она мысленно.
      Ее взгляд вновь упал на объявление, с которого на нее смотрел Джейк, и она подумала, что приняла верное решение покинуть Колорадо. Что может быть общего у человека с преступным прошлым и вдовы с маленьким сыном? Она не решится связать жизнь с преступником, которого разыскивают по обвинению в убийстве. Если бы она жила одна, то могла бы принести такую жертву, лишь бы не расставаться с Джейком, но у нее был сын, ее любимый Райан.

      Ближайшая железнодорожная станция располагалась неподалеку от Денвера, но после разговора с управляющим Кэтлин тем же утром поехала в Гринбрайер узнать расписание поездов по линии Канзас — Пасифик. Она отправила телеграмму с просьбой забронировать место в поезде, решив выехать из Денвера послезавтра. Выполнив еще несколько поручений, она заехала в лавку за припасами для ранчо.
      Там шли разговоры о раненом незнакомце. Как молния распространились слухи о том, как патруль наткнулся на некоего Лью Олдерсона, который оказался знакомым Джейка.
      — Неужели он и вправду был членом банды, в которую входил и Джейк? — спросила Сара Бакстер, едва Кэтлин переступила порог.
      — Почему вы так решили? — Кэтлин с трудом выдержала ее взгляд.
      Сара указала на старожилов городка, сидящих за перевернутым бочонком в дальнем углу лавки.
      — Они говорят, что он скрывался от правосудия. Один из стариков отозвался через всю лавку:
      — Говорят, этот парень ограбил банк, а Джейк помог ему улизнуть.
      Кэтлин принужденно засмеялась.
      — И вы поверили, что Джейк Маккорд помог преступнику? Ведь он сам совсем недавно стал помощником маршала! Нет, на самом деле тот человек был просто ковбоем, которому не повезло. Несколько лет назад они с Джейком работали на одном ранчо. Кажется, в Техасе.
      Старик неторопливо кивнул, и Кэтлин вздохнула свободнее. Ее злило, что она вынуждена защищать Джейка, не будучи уверенной в его невиновности, но она решила держать свои сведения и подозрения при себе. Знакомство и помощь, оказанная преступнику, могли подорвать недавно приобретенную репутацию Джейка в обществе, даже среди преданных ему скотоводов.
      Раздражение не покидало ее всю обратную дорогу до дома. Проклиная Джейка, Кэтлин, по крайней мере на время, избавлялась от отчаяных мыслей о предстоящей разлуке.
      Но едва въехав во двор ранчо, Кэтлин изо всех сил потянула поводья, останавливая лошадь. Даже издалека она узнала высокого гибкого ковбоя, поджидающего ее. Скрестив руки на мускулистой груди, Джейк прислонился к перилам задней веранды, к которым были привязаны две лошади.
      Кэтлин пустила повозку шагом и, поравнявшись с Джейком, с трудом выговорила:
      — По-моему, я сказала, что больше не желаю тебя видеть.
      — Я возвращаю тебе лошадь.
      Кэтлин испытующе вгляделась в лицо Джейка.
      — Ты помог ему скрыться. — Она не спрашивала, а утверждала.
      — Да, я отправил Олдерсона восвояси.
      — Тогда мне нечего сказать тебе.
      — Зато мне есть что тебе сказать. — Джейк сдвинул шляпу на затылок, и его зеленые глаза блеснули под солнцем. — Я слышал, ты собираешься уехать из Колорадо.
      Кэтлин опасливо взглянула на него, удивляясь собственной неловкости.
      — Откуда ты узнал? Джейк пожал плечами.
      — Слухами земля полнится. Но ты упустила что-то очень важное!
      — Что же?
      — Меня.
      Это прозвучало вкрадчиво, почти лениво, и… зловеще.
      — Тебе известно, что я всегда собиралась вернуться в Сент-Луис, — с вызовом отозвалась Кэтлин.
      Джейк неторопливо оттолкнулся от перил. Он услышал о готовящемся побеге Кэтлин от одного из работников своего ранчо, а тот, в свою очередь, узнал об этом от пастуха Кэтлин. Эта новость застала Джейка врасплох, открыв кровоточащую рану в сердце, словно оставленную выстрелом. Он надеялся, что у него будет больше времени.
      И вот теперь он пребывал в отчаянии.
      Скрепя сердце и намеренно понижая голос, он взял Кэтлин за руку.
      — Пойдем, я уже собрал твои вещи.
      — Куда? Куда ты меня тащишь? — взгляд Кэтлин метнулся в сторону лошадей — к их седлам были приторочены постели и сумки. Ковровый саквояж Кэтлин висел на луке седла. — Какие вещи?
      На краткий миг зубы Джейка сверкнули в улыбке.
      — Правда, ночную рубашку я не взял — она тебе не понадобится. Зато я привез тебе куртку. По ночам там, куда мы едем, бывает прохладно.
      — О чем ты говоришь? — в растерянности пробормотала Кэтлин.
      К ее изумлению, Джейк небрежно потянулся к кобуре, вытащил свой «кольт» и прицелился в нее. Сердце Кэтлин тревожно подпрыгнуло.
      — Что ты делаешь?!
      — А ты как думаешь?
      — Похоже на нападение, — фыркнула Кэтлин.
      — С чего ты взяла?
      — Я видела объявление о розыске преступника, Джейк. Объявление из Нью-Мексико, в котором сказано, что ты убил кассира банка.
      Что-то похожее на боль блеснуло в его глазах, но он не отвел взгляда.
      — Если ты считаешь, что я пристрелил того беднягу, значит, должна понимать: я выстрелю без колебаний.
      — Ты выстрелишь в меня?!
      — Если понадобится.
      Внезапная насмешка, промелькнувшая в его глазах, рассердила Кэтлин.
      — Черт бы тебя побрал, Джейк! В этом нет ничего забавного!
      — Знаю. Это не нападение, Кэт. Это арест.
      — Что? — Кэтлин широко раскрыла глаза. — Но за что, скажи на милость?
      — Пока еще не знаю, но я что-нибудь придумаю.
      — Не знаешь? — недоверчиво переспросила она.
      — Спускайся. Ты поедешь со мной.
      — Ты в своем уме? Никуда я не поеду!
      — Нет, поедешь. — Он взмахнул револьвером, указывая на подножку повозки.
      Кэтлин почувствовала, как в ней закипает гнев.
      — Ты не посмеешь похитить меня среди бела дня!
      — По правде говоря, это не похищение.
      — Вот как? — язвительно бросила она. — Как же тогда это называется — ты принуждаешь меня отправиться с тобой, угрожая оружием?
      — Я же объяснил: я беру тебя под арест. — Джейк погладил серебристую звезду у себя на груди. — В работе помощника маршала есть свои преимущества.
      — Например, использование закона в корыстных целях?
      — Вот именно.
      Ее взгляд стал убийственным. Джейк усмехнулся, и Кэтлин была готова растерзать его.
      — Джейк, если ты посмеешь, клянусь, я… я добьюсь, чтобы тебя повесили!
      — Ну что ж… — К ужасу и полной растерянности Кэтлин, Джейк сунул револьвер в кобуру и забрался к ней в повозку. — Тогда какая мне разница? Все равно болтаться в петле — не за одно, так за другое.
      Обхватив обеими руками ее талию, Джейк нагнулся и поцелуем преодолел сопротивление ее губ.
      Эта дерзость возмутила Кэтлин, и она толкнула Джейка в грудь, но он только крепче обнял ее, отказываясь отпустить. Кровь Кэтлин кипела. Он целовал ее во дворе, где их мог увидеть любой из работников ранчо; причем Джейк вел себя возмутительно, положив одну руку на бедро Кэтлин, другой подхватив ее грудь, а языком изображая подобие соития. Этот поступок был соблазнительным, чувственным, ошеломляющим, но Кэтлин решила не поддаваться. Она еще вырывалась, когда Джейк поднял голову.
      — Прекрати вырываться, Кэт, — хрипло приказал он.
      Но вместо того, чтобы подчиниться, Кэтлин изо всех сил ударила его по щеке.
      — Как ты посмел прикоснуться ко мне! Потирая покрасневшую щеку, Джейк задумчиво усмехнулся.
      — Можно подумать, что я не прикасался к тебе сотни раз!
      — Но не на виду у всех!
      — Спрячь коготки, кошка, и выслушай меня.
      — С какой стати?
      — Потому что на этот раз я не отступлю. Ты ведь не захочешь устраивать сцену, вызывающую слишком много вопросов, на которые тебе будет трудно ответить.
      Внутренне кипя, Кэтлин молчала, зная, что у нее нет выбора. Намек Джейка на то, что он собирается разгласить их отношения, был еще одной возмутительной попыткой шантажа, но Кэтлин не рискнула бросить вызов. Джейк привык получать все, чего хотел, и, очевидно, намеревался добиться своего и на этот раз.
      — Ладно, — пробормотала она, — я слушаю. Чего ты хочешь?
      — Хочу, чтобы ты поехала со мной.
      — Зачем?
      — Затем, чтобы ты поняла, что потеряешь, если покинешь Колорадо… и меня.
      Внезапно похолодев, Кэтлин с тревогой посмотрела на него:
      — О чем ты говоришь?
      , — Я покажу тебе, какой могла бы стать наша жизнь. Жизнь вдвоем, как мужа и жены.
      Ее охватила паника: Она не желала знать, какой могла бы стать супружеская жизнь с Джейком. Четыре года она пыталась прогнать подобные мысли.
      — Нет, — прошептала она, борясь с мучительным желанием сдаться.
      Его зеленые глаза заблестели еще ярче.
      — Предлагаю сделку, Кэтлин. Побудь со мной неделю. Если и потом ты будешь настаивать на своем желании уехать, я не стану тебя удерживать. Я сам отвезу тебя в Денвер.
      Она прикусила губу, отказываясь отвечать.
      — Кэт… если за неделю я не сумею убедить тебя, что я — единственный мужчина, созданный для тебя, клянусь — я навсегда исчезну из твоей жизни.
      — Но я не могу решиться на такую… скандальную выходку.
      — Об этом никто не узнает.
      — И все равно я не могу.
      — Нет, можешь. Всего на неделю.
      — На одну неделю?
      — Да, на одну.
      — А потом ты оставишь меня в покое навсегда?
      — Клянусь.
      Она впилась взглядом в притягательные черты его лица, мысли вихрем крутились в ее голове. Можно ли верить, что Джейк сдержит слово? Сумеет ли она устоять перед силой его обаяния? Наверняка эта «сделка» — попытка удержать ее в Колорадо, но можно ли позволить себе спорить с Джейком? Какую еще отвратительную затею придумает он, если она не согласится?
      «Не делай этого, — предостерегал ее голос разума. — Даже не вздумай!»
      Но сердце замирало в груди при мысли о неделе райского блаженства. Неужели она упустит этот шанс? Нет, это невозможно! Впереди ее ждет унылое существование, годы одиночества. Она умрет, так и не узнав, какая это радость — каждое утро просыпаться рядом с ним и каждую ночь засыпать в его объятиях.
      И потом, он просил всего одну неделю. Разве это так уж много?
      «Глупая, потом тебе придется еще тяжелее, — упрямо твердил строгий голос. — Кроме того, какой же распутницей надо быть, чтобы согласиться жить во грехе с мужчиной, да еще преступником, обвиняемым в убийстве?»
      Крепко зажмурив глаза, Кэтлин попыталась не слушать этот голос. Неужели она не заслужила хотя бы глотка счастья? Четыре года она вела себя безупречно, безропотно выполняя свой долг. И если быть честной, она скорее рассталась бы с собственным сердцем, чем с Джейком. Он предлагал ей отсрочку смертного приговора…
      Нет, должно быть, она действительно потеряла рассудок, если размышляет о том, стоит ли согласиться. Мечтам не суждено сбыться.
      «Муж и жена…»
      — Но я уже заказала билет на поезд, — попыталась она уцепиться за соломинку.
      — Будут и другие поезда. Растерявшись, она почти не обратила внимание, что Джейк наклонился и нежно поцеловал ее.
      — Поедем со мной, Кэт, — прошептал он, втягивая в рот ее влажную нижнюю губу и слегка прикусывая нежную плоть.
      Кэтлин отпрянула, не надеясь, что сумеет выдержать эту близость. Она открыла рот, чтобы отказаться… и изумилась, услышав, что соглашается:
      — Ладно, так и быть. Но всего одну неделю. А потом я вернусь в Сент-Луис, что бы ни случилось.
      Джейк расплылся в мальчишеской улыбке.
      — Я так и знал, что мы сговоримся!
      Он повернулся, чтобы спрыгнуть с повозки, но Кэтлин удержала его за руку.
      — Не спеши. У меня есть условия.
      — Какие еще условия? — настороженно осведомился Джейк.
      — Прежде всего ты дашь мне слово не распускать руки.
      — Но ведь мы собирались жить как муж и жена!
      — Тогда я никуда не поеду. — Кэтлин с мятежным видом скрестила руки на груди.
      — Ладно, я и пальцем тебя не трону, — Джейк усмехнулся, — пока ты сама не захочешь.
      — Джейк, я же предупредила…
      — А я согласился. Я дал обещание.
      — Ты не будешь дразнить меня и насмехаться.
      — Хорошо, я не скажу ни слова. Поедем же! Мы зря теряем время.
      — Это безумие! — пробормотала Кэтлин, пока Джейк помогал ей спуститься с повозки. Она последовала за ним к лошадям, но вдруг застыла. — Постой! Я не могу уехать, не сказав никому ни слова…
      — Я уже виделся с твоим управляющим и сказал, что ты уезжаешь навестить подруг и вернешься через неделю.
      — Что?! — Самонадеянность этого человека не знала границ. — Я смотрю, ты заранее знал, что я соглашусь!
      Не обращая внимания на ее негодование, Джейк подсадил Кэтлин в седло.
      — Ты права. Но будет лучше, если ты перед отъездом сама поговоришь с управляющим. Подтвердишь, что тебя никто не увозит силой. Иначе он наверняка отправит за нами погоню.
      — Куда ты меня везешь?
      — Скоро узнаешь.
      — Джейк… — Кэтлин нахмурилась.
      — В горы. Тебе там понравится. Слоун знает, как найти нас, если что-нибудь случится.
      Лишь слегка смягчившись, Кэтлин покачала головой.
      — Может быть, но повторяю, Джейк: я не изменю своего решения. Я вернусь в Сент-Луис.
      — Посмотрим, — еле слышно пробормотал Джейк, молясь, чтобы она действительно все поняла.
 
      Им пришлось ехать верхом несколько часов подряд, направляясь на юго-запад по предгорьям по извилистой и почти неприметной тропе, постепенно становящейся все круче. Вокруг расстилались живописные пейзажи — еще до того, как путники достигли горных лугов. Величественные вершины, зеленые луга и глубокие каньоны создавали ошеломляющее в своем величии великолепие. Это зрелище захватило Кэтлин, несмотря на то что тропа становилась все опаснее.
      — Только не говори, что все это можно увидеть и в Сент-Луисе, — язвительно заметил Джейк, наблюдая за Кэтлин, когда они остановились, чтобы полюбоваться завораживающей панорамой.
      Кэтлин задумчиво покачала головой.
      Они преодолевали высокие крутые вершины, пробирались по узким каньонам, между отвесными каменными стенами, по тропам, на которые отбрасывали тени зубчатые скалы и утесы. Лиственницы и карликовые дубы уступили место высоким вечнозеленым растениям, склоны гор сплошь покрывали ели, пихты и заросли белоствольных осин.
      — Богоданная земля, — благоговейно пробормотал Джейк, и Кэтлин согласилась с ним.
      Растущее чувство нереальности овладевало Кэтлин по мере того, как цивилизация оставалась позади. Сухость и чистота разреженного воздуха, ясность лазурного неба лишь усиливали очарование. Небо казалось необозримым голубым сводом, блеск солнечных лучей контрастировал с тенистыми, прохладными глубинами лесов, по которым они проезжали. Там и сям попадались укромные луга, покрытые коврами ярких летних цветов — горной гвоздики, колокольчиков, лютиков и изящных ярко-синих водосборов.
      Это был волшебный день, и Кэтлин временами казалось, что, кроме них с Джейком, на всем свете нет ни души.
      Джейка тоже захватила эта красота, а опасения таяли с каждой остававшейся позади милей. Он сумел уговорить Кэтлин провести с ним неделю. Может, за это время ему удастся убедить ее, что они принадлежат друг другу, а если нет… Ему не хотелось думать о последствиях возможной неудачи. Но ему придется отпустить Кэтлин. Он дал слово.
      Наступал вечер, когда они наконец добрались до места. Некоторое время они ехали вдоль стремительного горного ручья, берега которого заросли ивами и черной ольхой. Близились сумерки, ветер стал прохладным. Путники выехали на поляну, и Джейк придержал лошадь. Кэтлин увидела маленькую, сложенную из грубо обтесанных бревен хижину, приютившуюся в тени великолепной голубой ели.
      Вытащив из чехла ружье, Джейк осторожно двинулся вперед.
      — Волк! — позвал он, приблизившись к хижине.
      Никто не отозвался — вокруг царила полная тишина.
      — Должно быть, его здесь нет.
      — Кого? — шепотом спросила Кэтлин.
      — Моего приятеля. Этот дом принадлежит ему, но бывает он здесь нечасто. Думаю, он не станет возражать, если мы погостим немного.
      Джейк спрыгнул с седла, не желая посвящать Кэтлин в дальнейшие подробности. Он был уверен, что она не оценит иронии. В этой хижине он поправлялся после перестрелки, в которой погиб Нил. Здесь же он надеялся залечить раны, оставленные разрывом с Кэтлин.
      Опасаясь спешиваться, Кэтлин застыла в неподвижности, чувствуя, как ноет тело, затекшее после долгих часов, проведенных в непривычном мужском седле.
      Джейк воспользовался ее замешательством. Потянувшись, он снял ее с седла, причем их тела легко соприкоснулись, пробудив яркие, мучительные воспоминания их близости.
      — Джейк, ты же обещал, — запротестовала она.
      — Помню. — Едва поставив ее на землю, он с невинным видом вскинул руки вверх и отступил, сверкнув обаятельной улыбкой, от которой таяло ее сердце. — Я не прикоснусь к тебе, пока ты сама не захочешь.
      Кэтлин с беспокойством смотрела, как он поднимается по ступенькам, ведущим к двери хижины. Именно этого она и боялась: она жаждала прикосновений Джейка. И вовсе не была уверена, что ее силы воли хватит надолго.

      Джейк сдержал обещание не прикасаться к ней — по крайней мере весь оставшийся вечер. Удивительно, но между ними не возникло неловкости, не ощущалось ни малейшего напряжения. Как супруги, прожившие вдвоем не один год, они молча занимались своими делами, устраиваясь на новом месте.
      Хижина была завалена инструментами рудокопа, покрытыми таким толстым слоем пыли, что первый час Кэтлин потратила, чтобы смахнуть ее и подмести пол, пока Джейк расседлывал лошадей, распаковывал привезенные припасы и готовил ужин. Посуду они мыли вдвоем. Утомленная долгой поездкой, Кэтлин рано легла спать, завладев узкой койкой и предоставив Джейку полное право располагаться на привезенной постели.
      Вот тут-то и возникла скованность. К сожалению, мысли не давали Кэтлин заснуть. Она слишком хорошо знала, что значит делить постель с Джейком, слишком хорошо помнила тепло и упругость его тела. Она лежала без сна в тишине, боясь даже взглянуть туда, где Джейк растянулся на полу, и гадая, не мучает ли его тоже бессонница.
      К полному изумлению Кэтлин, Джейк усердно выполнял обещание и на следующий день. Когда Кэтлин проснулась, чувствуя ломоту во всем теле, выяснилось, что Джейк уже встал. Уютно потрескивал огонь в камине, наполняя хижину приятным теп-
      лом, но Кэтлин не хотелось покидать свое ложе, каким бы неудобным оно ни казалось. Она попыталась перевернуться и застонала от боли.
      — Что случилось? — спросил Джейк, подходя к ней.
      Мышцы внутренних сторон ее бедер словно горели.
      — Вчера я слишком долго просидела в седле. Джейк сочувственно усмехнулся.
      — Я знаю одно средство.
      — Какое?
      — Тебе нужно как следует растереться, — и он бесцеремонно сдернул с нее одеяло. На ночь Кэтлин надела рубашку Джейка, и ее ноги были совершенно обнажены. Джейк потянулся к правому бедру Кэтлин, но вовремя опомнился и смущенно кашлянул.
      — Знаешь, пожалуй… тебе будет лучше просто встать и пройтись.
      Дрожа, Кэтлин негромко выругалась. Она установила правила, и Джейк, казалось, вознамерился выполнять их, не прикасаясь к ней до тех пор, пока она сама не захочет. Но его сдержанность могла оказаться худшей пыткой, чем безумная страсть.
      К еще большему раздражению Кэтлин, дух товарищества, которому она так радовалась вчера вечером, улетучился за завтраком. Она слишком остро ощутила присутствие Джейка — так что вздрогнула, когда он передал ей тарелку. Минуту Кэтлин молча смотрела на Джейка в упор. Их тела не соприкасались, но ощущение близости Джейка было почти физическим. Взгляд зеленых глаз переместился на грудь Кэтлин и помедлил там. Кэтлин ощутила, как ее соски затвердели, налились болью… но тут Джейк потряс головой и отвернулся, вызвав у Кэтлин тоскливое, тянущее ощущение незавершенности и сожаления.
      Впрочем, после завтрака ее настроение приподнялось. Они обследовали окрестности хижины и выяснили, что неподалеку есть похожее на синий драгоценный камень озеро, куда впадали кристально чистые воды ручья. В хижине Джейк нашел удочку, и остаток утра они провели за безмятежной ловлей форели.
      На обед Кэтлин зажарила две выловленные ими рыбины, а позднее, когда Джейк отправился за дровами, она принялась вышагивать по хижине с растущим беспокойством.
      Так больше не может продолжаться. Согласившись провести неделю с Джейком, она считала, что сможет сдерживать свои желания. Но физическая близость занимала слишком большое место в их взаимоотношениях, и нелепо делать вид, будто ее не существовало.
      Рассуждения Кэтлин подтвердились, когда вернулся Джейк. Как только он снял рубашку, Кэтлин задохнулась при виде его гибкого мускулистого торса. А когда она ощутила пряный аромат его пота, мышцы судорожно сжались от желания.
      Перехватив ее взгляд, Джейк застыл. Минуту они молча смотрели друг на друга. Напряжение вернулось, желание казалось почти ощутимым.
      — Пойду искупаюсь в озере. Надо освежиться, — хрипло пробормотал Джейк.
      Кэтлин кивнула, зная, что вовсе не тяжелая работа и даже не жаркое июльское солнце воспламенили кровь Джейка… и ее собственную.
      Еще долго после его ухода она вышагивала по хижине, борясь с собой и влечением к Джейку. Она досчитала до тысячи. Собрала оставленную на столе посуду. Подмела и без того чистый пол. Зачем-то пригладила одеяло на койке. Подняла подушку, на которой Джейк спал вчера ночью, и зарылась в нее лицом, вдыхая мужской запах…
      В этот момент она поняла, что борьба бессмысленна. Негромко чертыхнувшись, Кэтлин вышла из хижины и направилась по тропе, ведущей к озеру, с трудом сдерживаясь, чтобы не припустить бегом.
      При виде залитого солнцем пейзажа у нее перехватило дыхание: чистые синие прохладные воды… высокие ели и осины… и ее любовник.
      Он был обнаженным, совершенно обнаженным и по-мужски прекрасным.
      У нее пересохло во рту. Джейк стоял на берегу озера, повернувшись к ней спиной, возвышаясь над подернутыми рябью водами, словно приготовившись нырнуть в них. Его восхитительное, гибкое, влажное тело поблескивало в солнечных лучах.
      По внезапной неподвижности Джейка Кэтлин поняла: он почувствовал ее присутствие.
      Она молча подошла к нему, влекомая почти животной, непреодолимой силой, которой она не могла противиться.
      Вода струйками стекала по его гладкой загорелой спине, перекатывалась по буграм мощных мышц, текла по выпуклостям ягодиц к упругим бедрам, подернутым золотистыми волосками.
      Не сознавая, что делает, Кэтлин протянула руку, чтобы коснуться этого прекрасного нагого тела, погладить широкую влажную спину… спуститься вниз по блестящей шелковистой коже… дотронуться до напрягшихся ягодиц…
      — Кэт… — хрипло пробормотал Джейк, медленно поворачиваясь к ней лицом. — Черт возьми, что ты делаешь?
      Она хотела любви, вот в чем было дело. Она глупо поддалась своим постыдным желаниям.
      Кэтлин проиграла борьбу с собой. Да, с этим человеком у нее не может быть будущего, ее сердце только разобьется на более мелкие, болезненные осколки, когда они наконец расстанутся. Но сейчас судьба ей подарила возможность хотя бы на короткое время стать счастливой, и она понимала, что должна ловить каждое мгновение.
      Блестящими зелеными глазами он уставился на нее, его нагое тело изумляло красотой. Солнце блестело на влажной бронзовой коже, превращало капельки воды в золотистые бриллианты. Кэтлин с нетерпением ждала, когда это великолепное, ни с чем не сравнимое тело прикоснется к ней.
      Не говоря ни слова, она потянулась к губам Джейка, стремясь утолить свою жажду.
      Но к ее удивлению, Джейк холодно ответил на ласку ее губ. По какой-то досадной и невообразимой причине он сдерживался, сопротивлялся ей. Кэтлин слишком хорошо знала чувственность его прежних поцелуев, чтобы ошибиться.
      Отстранившись, она с удивлением взглянула ему в глаза.
      — Что-нибудь не так?
      — Ты взяла с меня клятву, что я не трону тебя.
      — А я не давала таких клятв, — беспечно возразила Кэтлин.
      С обдуманной медлительностью она провела ладонью вниз по его поросшей волосками груди, через плоский живот к чреслам. Когда пальцы Кэтлин сомкнулись вокруг его копья, оно мгновенно увеличилось в ее руке. Джейк содрогнулся, приникая к ней.
      — В чем дело, Джейк? — поддразнивая, спросила она. — Что это с тобой?
      — Черт возьми, Кэт, я же не железный! Она улыбнулась:
      — Вот и хорошо. А я уж и не знала, что подумать.
      Его орудие стало огромным, подрагивающим, обжигающим руку Кэтлин. Ей хотелось попробовать его на вкус, свести Джейка с ума от страсти, как он сводил ее.
      Опустившись перед ним на колени, Кэтлин придвинулась ближе и поцеловала твердую бархатистую плоть. Из горла Джейка вырвался сдавленный стон. Кэтлин лукаво улыбнулась и провела по всей длине его мужского достоинства языком.
      — Кэт! — хрипло и предупреждающе воскликнул он с лицом, искаженным от наслаждения и боли. — Ты хочешь слишком многого…
      В ответ она сомкнула губы вокруг пульсирующей плоти и слегка втянула в себя воздух.
      Джейк застонал, его мышцы напряглись от желания. Горячие глубины рта Кэт лишали его рассудка. Он сжал зубы, но сладкие ласки ее медленно движущегося языка уничтожали последние остатки самообладания.
      Неожиданно он понял, что больше не может терпеть. Грубо схватив ее за плечи, он упал на колени, повалив Кэтлин на спину в траву. Подняв ее юбку, он разорвал разрез в ее льняных панталонах и вонзился в нее с внезапностью, от которой Кэтлин едва не задохнулась.
      Жадно ловя ртом воздух, она торжествующе смотрела на Джейка. Его глаза пылали, лицо казалось почти ожесточенным, но именно этого желала Кэтлин — видеть Джейка беспомощным от желания, влечения к ней. Она намеренно приподняла бедра навстречу ему.
      Это движение стало для него последней каплей. С алчностью человека, умирающего от жажды, он впился пальцами в ее бедра и глубоко погрузился в нее, еще и еще раз.
      Он проникал в нее сильными толчками, постанывая, не замечая, доставляет ли ей наслаждение это бурное соитие. Но Кэтлин захватил безумный ритм его движений. Восторгаясь силой, с которой он вонзался в нее, Кэтлин извивалась под ним, испуская стоны удовольствия. Не замечая, что делает, она вцепилась ногтями в спину Джейка и содрогнулась, когда он выплеснулся в нее. Хриплый, животный вопль вырвался из горла Джейка, пока он яростно наполнял ее своим семенем, утоляя жажду, сильнее которой не знал.
      Ошеломленный силой внезапного взрыва, Джейк рухнул на нее, задыхаясь в изнеможении и дрожа всем телом.
      — Нет, ты не железный, — едва слышно пробормотала Кэтлин, когда наконец смогла заговорить.
      Джейк беспомощно усмехнулся, но прошло немало времени, прежде чем ему наконец удалось поднять голову. Веки Кэтлин затрепетали, она приоткрыла глаза и томно улыбнулась.
      Он ощутил, как сжалось его сердце. Он навсегда запомнит Кэт вот такой — с синими, блестящими от страсти глазами, смоляными волосами, разметавшимися вокруг прекрасного порозовевшего лица… Если им суждено расстаться, этот образ навсегда останется с ним. Если он потеряет ее…
      Не желая даже думать об этом, Джейк наклонился и поцеловал ее с сокрушительной нежностью, осторожно расстегивая пуговицы ее блузки. Кэтлин отказалась от своего нелепого требования воздержания, и Джейк собирался воспользоваться ее отказом. Его тело по-прежнему взывало утолить ненасытный голод страсти. В сердце еще сохранилась пустота, восполнить которую могла только Кэтлин.
 
      Неделя стала волшебной для них обоих, но в ее сладости отчетливо ощущался горьковатый привкус. Они играли и работали, смеялись и боролись, предавались любви, чувствуя, что со временем их страсть только нарастает. Они вновь стали юными влюбленными, они впитывали, вспоминали, заново испытывали сладкий трепет, наслаждались близостью. Горное убежище стало для них особым миром, где ничто не имело значения, кроме сиюминутных радостей.
      Они проводили целые часы, сплетясь телами в жаркой страсти и ласках. Эта неделя сблизила их, но в их любви чувствовался оттенок отчаяния. По молчаливому согласию они избегали тягостных разговоров о взаимоотношениях и предстоящем возвращении Кэтлин в Сент-Луис. Но она с болью сознавала, что эта неделя может стать для нее последней, проведенной с Джейком.
      Кэтлин мечтала, чтобы неделя тянулась вечно. Они отмечали ход времени тихими минутами созерцания великолепных закатов, ясных горных рассветов и чудесных ночей со звездами, сверкающими в холодном бездонном небе.
      Джейк прикасался к ней везде, где хотел и когда хотел, а желание возникало у него постоянно. Он упивался Кэтлин, но понимал, что ему никогда не утолить жажду. Вместо того чтобы отступить, она только усиливалась. В постели Кэтлин превращалась в дикую кошку, отдавала так же яростно, как и брала, но наслаждение Джейка заставляло ее желать большего, с трепетом принимать в себя его орудие, пока он шептал ей на ухо нежные и будоражащие слова, взмывал вместе с ней на вершины блаженства, пока не взрывался со стонами глубоко внутри.
      Эта волшебная неделя сделала решение Кэтлин расстаться с Джейком почти невыполнимым. Джейк добился своего: она уже не знала, хватит ли ей сил уехать. Будь все по-другому… но об этом нечего было и мечтать.
      Они не обсуждали свои отношения — если не считать единственного случайного разговора после особенно бурных ласк, когда они лежали обнявшись на узкой койке.
      — Господи, что же ты со мной делаешь… — выдохнул Джейк, касаясь губами ее раскрасневшегося лица. — Тебе известно, что ты сводишь меня с ума?
      — Да, ты сходишь с ума от страсти, — слабо откликнулась Кэтлин.
      Лицо Джейка стало серьезным, он медленно приподнялся на локте.
      — Это не просто страсть, и ты сама это понимаешь. Кэтлин молча отвела взгляд, но Джейк не отставал:
      — Ты знаешь, что я прав, Кэт.
      — Откуда мне знать? Ты хочешь меня, Джейк, но не любишь.
      — Вот как? — Он прищурился. — Тогда зачем я так глупо увивался вокруг тебя последние несколько недель?
      Кэтлин в неуверенности посмотрела на него. Впервые за все время их знакомства Джейк решил сделать признание.
      — Ты… любишь меня?
      — Разве я не говорил тебе этого?
      — Нет, не говорил! — раздраженно отозвалась она. — Не упоминал ни единым словом. Никогда.
      — Пожалуй, это правда. — Джейк улыбнулся, глядя в ее вспыхнувшие синие глаза. Он считал, что Кэтлин известны его чувства. Он и не подозревал, что должен объясниться, выразить словами переполнявшую его сердце нежность и любовь.
      Протянув руку, он коснулся ладонью ее щеки — по-хозяйски и вместе с тем нежно.
      — Только не говори, что ни о чем не догадываешься.
      Кэтлин на миг прикрыла глаза. Она чувствовала любовь в его прикосновениях.
      — Может быть, но… женщины любят ушами. Склонившись, он быстро и решительно поцеловал ее.
      — Кэтлин Кингсли, я люблю тебя, люблю до безумия. И очень хочу, чтобы ты стала моей женой. Ну, вот так сойдет?
      Кэтлин не ответила, и Джейк погладил ее по руке.
      — По-моему, ты тоже любишь меня, Кэт.
      Она встревожено взглянула на Джейка и, к собственному ужасу, почувствовала, как ее глаза наполнились слезами.
      — Что случилось? Я что-то не так сказал? Кэтлин молча покачала головой. Она так долго мечтала услышать от Джейка эти простые слова, но теперь они только осложнили положение.
      Ее сердце разрывалось от горя, пока она вглядывалась в привлекательное лицо Джейка. Достаточно ли одной любви? — размышляла Кэтлин. Любовь Джейка к ней не могла изменить его прошлого.
      Джейк вновь склонился, чтобы поцеловать ее, и Кэтлин вздрогнула.
      — Не надо.
      — Ты до сих пор боишься меня, — медленно проговорил Джейк, отстраняясь.
      — Нет, не боюсь.
      Пленяющие душу зеленые глаза Джейка в упор глядели на нее.
      — Боишься. Тебя испугали чувства, которые я заставил тебя испытать.
      Сделав над собой усилие, Кэтлин отвела взгляд.
      — Я боюсь твоего прошлого. Боюсь ожесточенности.
      Рассеянно перебирая пряди ее иссиня-черных волос, Джейк вздохнул.
      — Я не могу изменить прошлое в отличие от будущего. — Он помедлил. — Ты могла бы помочь мне, Кэт, жить честно.
      — Я нужна тебе? — прошептала она.
      — Больше всего в жизни, — тихо отозвался он. Кэтлин крепко зажмурилась. Она тоже нуждалась в Джейке. Она хотела быть рядом с ним всю жизнь.
      — Я хочу быть с тобой, Кэтлин, а ты — со мной.
      — Если бы все было так просто!
      — Все очень просто.
      Неужели? Кэтлин боролась с отчаянием, испытующе вглядывалась в глаза Джейка, стремясь получить ответы. Что хуже — жить без Джейка или жить с ним и подвергать опасности сына?
      Этот разговор дал ей обильную пищу для размышлений в последние дни, проведенные в хижине, и пробудил в ней робкую надежду. Здесь, в этом чудесном месте, было так легко поверить, что будущее станет безоблачным, что все ее опасения и предчувствия необоснованны.
      Однажды поздно вечером состоялось продолжение разговора. Они отправились к озеру, сели на берегу и завернулись в одеяло, глядя, как лунный свет играет на поверхности воды. Сжавшись в объятиях Джейка, Кэтлин чувствовала, как ее наполняет глубокий покой.
      — Так должно быть всегда, — задумчиво пробормотал Джейк.
      — Да, — согласилась она, прижимаясь к нему и наслаждаясь теплом его тела.
      Джейк молча нашел ее руку, и их пальцы переплелись.
      Спустя минуту он произнес еще тише:
      — В Нью-Мексико мне часто случалось лежать под открытым небом и смотреть на луну. Я вспоминал о доме и обо всем, что потерял.
      Услышав это неожиданное признание, Кэтлин ощутила, как нарастает боль в сердце.
      — Мне очень жаль, Джейк, что отец так обошелся с тобой, — прошептала она.
      Он слегка пожал плечами.
      — Больше всего я жалел о том, что меня не было рядом, когда умирал отец. Мне так и не удалось попрощаться с ним. Я узнал о его смерти лишь спустя несколько месяцев.
      Кэтлин уловила скрытое страдание в голосе Джейка и поняла, что все эти годы он был наедине со своим горем. Рядом с ним не было человека, с которым он мог бы поделиться им…
      — Должно быть, это очень тяжело — быть разлученным с теми, кого любишь, — откликнулась она. — Наверное, ты о многом сожалел.
      — Хуже всего было то, что на меня охотились, как на зверя. — Его голос прозвучал отчужденно и горько. — Помню, однажды… за мной гнался один охотник за вознаграждением. Мне так и не удалось сбить его со следа. Он шел за мной по пятам через всю территорию Нью-Мексико. Он уже хотел выстрелить мне в спину, когда… Олдерсон остановил его.
      Кэтлин поняла краткое замешательство Джейка. Он не хотел напоминать ей о своем приятеле-преступнике и о ссоре, вспыхнувшей после его неожиданного появления. Но теперь Кэтлин уже не могла забыть о случившемся. Прошло несколько минут, прежде чем она набралась смелости и, повернувшись к нему, тихо проговорила:
      — Можно задать тебе один вопрос?
      — Пожалуйста.
      — Зачем ты связался с бандитами?
      Слегка отстранившись, Джейк окинул ее пристальным взглядом, желая понять, действительно ли она хочет узнать правду и знает ли эту правду он сам. Он не представлял, сумеет ли объяснить все так, чтобы Кэтлин поняла его. Стену горечи, которую он воздвигал в душе годами, было трудно преодолеть — даже вместе с Кэт.
      Наконец Джейк вздохнул.
      — Пожалуй, причин было несколько. Прежде всего потому, что я оказался глупцом. — Он горько рассмеялся. — Можно сказать, я взбунтовался против судьбы. Меня уже заклеймили как убийцу и назначили цену за мою голову. Никого не волновало, что случилось на самом деле. Вскоре я понял, что численный перевес — это спасение. К тому времени за мной уже начали охотиться как за диким зверем. Безопаснее было присоединиться к другим беглецам. — Его голос понизился, превратившись в шепот. — Теперь я знаю: это была величайшая ошибка в моей жизни.
      — Что заставило тебя порвать с бандой? Джейк смотрел вдаль, на высокий горный пик, посеребренный луной.
      — Однажды у меня словно открылись глаза. Я не был преступником, я не хотел жить как люди, окружавшие меня. А потом… у меня была ты. — Джейк повернул голову и взглянул в глаза Кэтлин. — Я знал, что не смогу встретиться с тобой, если буду вести прежнюю жизнь. Я не оправдываюсь, Кэт. Я действительно совершил ошибку. Но это все в прошлом. И я не желаю оглядываться.
      Кэтлин, у которой от слез перехватило горло, сидела молча, размышляя над его словами. Ей хотелось расплакаться.
      — А как же… объявление о розыске, которое я видела? Там сказано, что во время ограбления ты убил кассира банка.
      Этот вопрос был подобен ножу, вонзившемуся в его сердце.
      — Ты считаешь меня убийцей?
      — Нет, но… возможно, тебе пришлось пристрелить его… чтобы сбежать… как того мальчика…
      Джейк стиснул челюсти, из упрямства храня молчание. Пусть он глупец, но он не станет оправдываться перед Кэт. Она должна любить его так, чтобы верить ему на слово.
      Взяв Кэтлин за подбородок, Джейк заставил ее посмотреть ему в глаза, желая, чтобы она поверила ему.
      — Я не убийца, Кэт.
      — Да… я знаю.
      — Я никогда не причиню тебе вреда. Ни тебе, ни твоему сыну.
      Она не отстранилась, но промолчала.
      — Ты мне не доверяешь?
      — Дело не в доверии, Джейк…
      — А в чем же? — потребовал он ответа, с трудом сдерживая гнев.
      — Пожалуйста, давай не будем ссориться.
      На этот раз первым отвести глаза пришлось Джейку. Кэтлин слышала, как он глубоко вздохнул, словно силясь взять себя в руки.
      — Я тоже не хочу ссориться, — наконец пробормотал он, привлекая ее к себе.
      Она вздохнула, почувствовав, как он зарылся лицом в ее волосы. Дело было вовсе не в доверии к нему. Она доверяла Джейку. Но стоило ли рисковать ради одного того, чтобы быть с ним?
      Вероятно, есть другой путь…
      — Джейк, а если бы тебе… пришлось поехать со мной в Сент-Луис?
      — Ты имеешь в виду — жить там с тобой?
      — Да. Ты мог бы начать там новую жизнь.
      — Я же говорил тебе, Кэт: мне надоело убегать и прятаться.
      — Но это вовсе не бегство. Он отозвался мрачным тоном:
      — Ты считаешь справедливым просить меня снова покинуть дом? — Кэтлин не ответила, и он добавил: — После стольких лет, проведенных в бегах, мне хочется постоянства, Кэт. Мне нужен дом, который я мог бы назвать своим.
      — Понимаю, — кивнула она, стараясь скрыть раздражение, — но у тебя мог бы появиться дом в Сент-Луисе.
      — Но не такой, как здесь. Я родился и вырос в этих местах, как и ты, и наши корни здесь, пусть ты и не желаешь в этом признаться. И потом, я ничего не смыслю в городской жизни. Я не сумею поддержать тебя в Сент-Луисе.
      — Я по-прежнему буду работать учительницей. Зарабатываю я не много, но после продажи ранчо мы могли бы вложить деньги и открыть дело для тебя. Или же купить другое ранчо где-нибудь еще…
      Она ощутила, как напрягся Джейк.
      — Будь я проклят, — сказал он тихо, но угрожающе, — если соглашусь жить на деньги Адама Кингсли.
      — Прости, я сказала глупость. Ну хорошо, может, тогда ты сумеешь продать свою долю ранчо твоего отца?
      — Тогда Слоуну придется влезть в долги. Ему негде взять наличных, чтобы выкупить мою долю, — разве что продать большую часть нашего стада.
      — Почему ты во всем видишь трудности? Почему не хочешь хотя бы подумать о том, чтобы отправиться со мной на Восток?
      Джейк вздохнул.
      — Если бы все было так просто, Кэт, я согласился бы жить с тобой, где ты пожелаешь. Но с моим прошлым мне не видеть покоя нигде, даже в Сент-Луисе. Ты подумала об этом?
      Кэтлин замолчала, понимая, что он прав. Переезд в другой штат не решит проблемы, и прошлое Джейка всегда будет угрозой для ее сына.
      Она боролась с одними и теми же мучительными вопросами до конца недели. В субботу, в последнее утро перед расставанием, она проснулась от прикосновения сильных рук Джейка и острой боли в сердце. Завтра им предстоит вернуться к цивилизации, а ей — сделать выбор между Джейком и сыном.
      Кэтлин содрогнулась.
      Почти сразу же руки Джейка сжались, а гибкие, поросшие волосами бедра прильнули к ней сзади.
      — Замерзла? — пробормотал он сонно. — Сейчас я тебя согрею.
      Выросшая за ночь щетина оцарапала нежную шею Кэтлин, когда Джейк прижался крепче, потираясь своим бархатистым, уже восставшим орудием о гладкие ягодицы.
      — Джейк, не надо… — Кэтлин глубоко вздохнула и выпалила то, что следовало сказать давно: — Джейк, отвези меня обратно.
      — Куда?
      — Ко мне на ранчо. Он застыл.
      — Ты возвращаешься в Сент-Луис, — его голос прозвучал ровно и безучастно.
      — Не знаю… я еще не решила. Я не могу принять такое решение… здесь. Не могу думать, когда ты рядом.
      — Может, это не так уж плохо — тебе вовсе незачем задумываться.
      — Нет, Джейк, я должна уехать. Мне нужно… побыть одной. Решение зависит не только от меня. Не забывай о моем сыне.
      Кэтлин сжалась, не зная, станет ли Джейк спорить или попытается убедить ее, что она ошибается, ставя потребности Райана выше собственных.
      Некоторое время он лежал молча. Кэтлин ощущала спиной тепло его тела — соблазнительное, прогоняющее опасения, — и это было тяжелее всего. В сильных руках Джейка она чувствовала себя защищенной и любимой, забывала, как опасен окружающий мир. Но стоит оказаться вдали от него, возможно, к ней вернется рассудок…
      Оба вдруг услышали глухой звук шагов — кто-то поднимался по ступеням хижины. Встревожившись, Кэтлин прикрыла одеялом обнаженную грудь. Джейк схватил револьвер, который всегда держал при себе.
      Он прицелился в сторону входа и взвел курок как раз в ту секунду, когда дверь распахнулась.
      На пороге стоял мужчина, храня настороженное молчание дикого зверя.
      — Волк… — с облегчением выдохнул Джейк, опуская оружие. — Из-за тебя я чуть не поседел!
      С гулко бьющимся сердцем Кэтлин уставилась на неожиданного гостя. Его лицо казалось почти красивым, высокие скулы, широкий лоб и прямой нос свидетельствовали о доброй половине индейской крови в жилах незнакомца. При виде Джейка лицо незнакомца расслабилось. Он перевел любопытный взгляд на Кэтлин и слегка прищурился.
      — Я не помешал? Джейк шепотом выругался.
      — Волк, я знаю, это твой дом, но не мог бы ты, черт возьми, убраться отсюда?
      Усмешка изогнула четко очерченные губы, в глазах мелькнул лукавый блеск, и Кэтлин — захотелось зарыться с головой под одеяло.
      — Разумеется. Но прежде, может быть, ты все-таки представишь меня даме?

      Несколько часов спустя, оставшись одна в хижине, Кэтлин принялась укладывать свои немногочисленные вещи, готовясь к возвращению домой. Джейк и его приятель Волк Логан исчезли вместе неизвестно куда.
      Второе появление Волка оказалось менее неожиданным, поскольку он постучал в дверь и дождался разрешения войти. На этот раз Кэтлин была полностью одета, но оказавшись наедине с полукровкой-шайеном в таком замкнутом пространстве, она не могла избавиться от тревоги. Волк выглядел диковато — темные пронизывающие глаза, бронзовое лицо и длинные блестящие волосы. Правда, на нем была привычная одежда ковбоя — кожаный жилет, фланелевая рубашка и джинсы.
      — А где Джейк? — с тревогой спросила она, когда Волк положил на стол заплечный мешок.
      — Возится с лошадьми. — Заметив, что Кэтлин настороженно наблюдает за ним, метис криво усмехнулся. — Не бойтесь, миссис Хьюз, я не собираюсь нападать на вас и ваш скальп мне тоже ни к чему. Я хорошо знаю обычаи белых, а манеры у меня ничуть не хуже, чем у Джейка.
      Устыдившись своих подозрений, Кэтлин вспыхнула.
      — Простите… Мне еще не доводилось встречаться с…
      — Метисами? Как и большинству белых. Кэтлин прокашлялась.
      — Мне следует поблагодарить вас за эту хижину, мистер Логан.
      — Зовите меня Волком. А благодарить меня ни к чему. Джейк — мой старый приятель и родственник. Его брат был женат на моей сводной сестре.
      — Слоун Маккорд был женат на вашей сестре?
      — Да. Они со Спящей Ланью познакомились, когда она жила у меня и вела хозяйство. Я привез ее сюда из того свинарника — резервации, где правительство держит последних из южных шайенов. — В голосе Волка послышались резкие нотки. — Но она все равно погибла от руки бледнолицего. Вот уж никогда не думал, что это может случиться!
      Он устремил на Кэтлин пронзительный взгляд прищуренных черных глаз, и она отвернулась, оробев. Ходили слухи, что ее отец убил жену Слоуна, индианку. Неужели Волк обвиняет ее в смерти сестры?
      — Мне очень жаль, что с вашей сестрой так вышло…
      Он сжал челюсти и промолчал, затем начал распаковывать свой мешок. Кэтлин продолжала складывать вещи в ковровый саквояж.
      Минуту они молча занимались каждый своим делом, пока Кэтлин не вспомнила вдруг, что Волк назвал ее по фамилии мужа.
      — Джейк рассказал вам обо мне?
      — Да, еще четыре года назад, и никак не мог остановиться. Правда, в то время он бредил в лихорадке.
      Кэтлин в изумлении обернулась.
      — Значит, это вы спасли ему жизнь, — медленно выговорила она, собирая вещи.
      — Да, я вытащил пули вашего брата из Джейка. Он чуть не умер. — Взгляд Волка пронизывал ее. — Он говорил, что вы не поверили, что ваш брат стрелял первым.
      — Я… не знала, чему верить, — пробормотала Кэтлин, растерявшись от такого поворота разговора. — Джейк исчез, не сказав мне ни слова. И потом, нашлись свидетели…
      Волк издал пренебрежительный гортанный звук. Он ничего не сказал, но Кэтлин почувствовала его невысказанное осуждение, словно он в глаза назвал ее предательницей. Откровенно говоря, Кэтлин не могла его винить. Ей следовало доверять любимому человеку.
      — Чему же вы верите сейчас? — многозначительно осведомился Волк.
      На краткий миг Кэтлин с печалью вспомнила брата.
      — Я уверена — Джейк был вынужден защищаться. У него не оставалось выбора.
      Напряженно застывшее лицо Волка, казалось, слегка расслабилось, он одобрительно кивнул.
      — Ваш отец жестоко обошелся с Джейком, — суровым тоном заметил он.
      — Похоже, вы хорошо осведомлены о делах Джейка.
      — Мы не теряли связи.
      — Вы хотите сказать — после того как он оправился от ран?
      — Да, потом.
      — А я думала, Джейк сразу отправился в Нью-Мексико.
      — Так и было.
      — Он рассказывал вам, чем занимался эти годы? Волк пожал широкими мускулистыми плечами.
      — Джейк не любит рассказывать о себе. По-моему, он просто хочет забыть об этих годах.
      Но несмотря на это, размышляла Кэтлин, Волку, очевидно, известно о прошлом Джейка гораздо больше, чем ей, и отчасти виновата в этом она сама. Она ни разу не попыталась расспросить Джейка. Но теперь в ней вспыхнуло желание знать все.
      — Вам известно, что случилось с ним потом?
      — На время ему пришлось лечь на дно.
      — Джейк говорил мне, что он… стал наемным стрелком.
      — Верно. Он научился стрелять быстро и метко, иначе не сумел бы отбиться от охотников за наградой. В таком деле надо действовать мгновенно — или погибнешь.
      Кэтлин прикусила губу.
      — Но он не только защищался. Я видела объявления о розыске…
      Волк согласно кивнул.
      — Да, он попал в плохую компанию. Примкнул к бандитам.
      — Но ведь никто не заставлял его связываться с ними, правда? Он сам сделал выбор.
      — Скорее всего да. Но пожалуй, вам не следует судить его слишком поспешно. Вы не представляете себе, что значит жить в бегах. Пытаться выжить день за днем, зная, что за вашу голову назначена награда.
      — Да, не представляю, — тихо согласилась она.
      — Мне кажется, Джейк заслуживает похвалы за то, что он наконец одумался. Он ушел из банды Долби через несколько месяцев. Во всяком случае, он раскаялся.
      На лице Кэтлин промелькнула тревога — она вспомнила, как Джейк согласился помочь бывшему сообщнику.
      — Почему вы так уверены в том, что он раскаялся?
      — Можно назвать это чутьем, а может, я просто поверил своим глазам. В прошлом году я навещал Джейка в Нью-Мексико. Я отправился туда, чтобы сообщить ему о смерти отца. — Волк в упор смотрел на Кэтлин. — Знаете, чем он занимался, когда я разыскал его? Изучал право.
      — Право? Но зачем?
      — Он искал способ доказать свою невиновность в убийстве вашего брата. Разве виновный верит в закон?
      Кэтлин покачала головой. Она с трудом представляла себе, как Джейк корпит над книгами по юриспруденции. Но затем она припомнила тома, разложенные на столе в кабинете Слоуна Маккорда. Неужели они принадлежали Джейку, а не его брату? О чем еще умолчал Джейк в разговорах с ней? О чем она не додумалась спросить?
      — Джейк пытался изменить свою жизнь, миссис Хьюз.
      — Пожалуйста, зовите меня Кэтлин, — растерянно попросила она.
      — Хорошо, Кэтлин. Но я не успокоюсь, пока не скажу еще об одном: по-моему, вы должны дать Джейку шанс оправдаться.
      — Я и не отказывала ему.
      — Вот как? А мне кажется, вы так и не сумели забыть о прошлом.
      Это правда, с грустью подумала Кэтлин.
      — Может быть… но я не уверена, что Джейк сумеет забыть о нем. Он сам понимает: нелегко отмахнуться от всего, что он натворил.
      — Но он старается… Ладно, — прервал себя Волк. — Ответьте мне на один вопрос: если бы Джейк был таким законченным негодяем, разве вы оказались бы сейчас здесь?
      Не в силах вынести пронзительный взгляд Волка, Кэтлин отвернулась.
      — Нет.
      Джейк не так уж плох, она знала об этом. В жизни он совершил немало ошибок — по своему выбору или по необходимости, но, несмотря ни на что, у него доброе сердце. Кэтлин могла даже признаться себе, что в попытке защититься преувеличивала его грехи, чтобы облегчить себе выбор. Неужели она преувеличивала и возможную опасность?
      — Он вам небезразличен, верно?
      Кэтлин кивнула на этот заданный без обиняков вопрос. Прошедшая неделя в обществе Джейка только подтвердила, насколько она неравнодушна к нему. Вернее, она была без памяти влюблена в Джейка. А теперь ей приходилось решать, как поступить с человеком, завладевшим ее сердцем.
      — И по-моему, он тоже неравнодушен к вам, — продолжал Волк. — Не понимаю, в чем же тогда дело.
      — Только в одном — в моем сыне. Как я могу дать своему ребенку в отцы бывшего преступника?
      — Ну что же… — негромко произнес Волк, — я знаю: Джейк не сразу сдастся. Он похож на моего тезку, волка, который выбирает подругу раз и на всю жизнь. А Джейк считает вас подругой.
      Звук шагов помешал Кэтлин ответить. Недовольная тем, что разговор внезапно оборвался, она сделала вид, что занята сборами, когда вошел Джейк. Но очевидно, в их молчании он почуял нечто странное. Переводя взгляд с Волка на Кэтлин, он вопросительно приподнял бровь.
      Кэтлин вздохнула с облегчением, когда Волк спросил, оседланы ли лошади.
      Но ее облегчение вскоре улетучилось без следа, когда Волк Логан вышел вслед за ними, чтобы попрощаться. Кэтлин думала, что он поможет ей сесть в седло, но вместо этого, к ее удивлению, Волк взял ее за руки и посмотрел в лицо внимательными черными глазами.
      — У шайенов есть поговорка, — негромко произнес он; — Только когда поймешь свое сердце, познаешь истинный покой.
      Долгую минуту Кэтлин смотрела на него, загипнотизированная блестящими черными глубинами глаз. Наконец с принужденной улыбкой она повернулась, чтобы сесть в седло.
      — О чем вы говорили? — спросил Джейк, когда путники попрощались и отъехали от хижины.
      — Так, ни о чем… — пробормотала Кэтлин, надеясь, что он не станет допытываться.
      К счастью, Джейк промолчал. В сущности, почти всю долгую дорогу домой по каменистым тропам Джейк хранил молчание, погруженный в собственные мысли. Он ни разу не упомянул о предстоящем отъезде Кэтлин, но было ясно, что он ни на минуту не забывает об этом.
      Прошедшая неделя неопровержимо доказала то, что Джейк подозревал уже давно: он принадлежал Кэтлин, Он нуждался в ней — он, человек, привыкший к одиночеству. Кэт возродила в нем мечты и надежды. Обнимая ее, Джейк чувствовал, как отступает смертельная пустота, чуть не уничтожившая его душу.
      Но только сама Кэтлин могла решить, будут ли они вместе. Джейк хотел, чтобы она поняла, как бессмысленна будет ее жизнь без него, так же как его жизнь без Кэтлин будет пустой и безрадостной. Кэт должна остаться с ним — так будет справедливо. Расставшись с ним, она потеряет часть души.
      Они уже приблизились к дому, когда Джейк наконец задал вопрос, изводивший его много дней подряд. Он не смог удержаться.
      — Ну, так ты избавишь меня от страданий, кошка? Скажешь, что ты решила?
      Кэтлин нахмурилась.
      — Я еще ничего не решила. Я… не знаю, выйду ли я за тебя замуж, Джейк, но… уезжать из Колорадо я пока не собираюсь.
      Его неожиданная улыбка была подобна солнцу, прорвавшемуся сквозь тучи. Джейк издал возглас, от которого вздрогнули обе лошади. Потянувшись, он обхватил Кэтлин за талию, снял ее с седла, усадил к себе на колени и впился в ее губы яростным поцелуем.
      — Джейк, немедленно прекрати! — задыхаясь, потребовала Кэтлин, когда вновь смогла заговорить. — Отпусти меня!
      Продолжая усмехаться, Джейк послушно посадил ее обратно в седло, а затем пришпорил жеребца, пустил его галопом и помчался прочь, размахивая в воздухе шляпой, только для того, чтобы вернуться и начать с диким индейским кличем описывать круги вокруг Кэтлин. Недовольно покачав головой, Кэтлин велела ему вести себя прилично, иначе она может и передумать.
      Она еще не успела овладеть собой после ошеломляющего поцелуя, когда грубая реальность ворвалась в ее мир грез: по дороге путникам повстречался вооруженный до зубов патруль, созданный для поддержания перемирия. Джейк мгновенно насторожился.
      — Что случилось, Рой? — спросил он у вожака.
      — Вчера ночью кто-то перестрелял полдюжины бычков у Ли. Мы ищем виновных. Следы ведут в эту сторону. Вам никто не попадался по дороге?
      — К сожалению, нет. — Джейк перевел взгляд на Ли Ходжкиса, который враждебно посматривал на него, очевидно, вспоминая случай во время танцев Четвертого июля, когда он сделал такую глупость, бросив вызов известному стрелку.
      Впрочем, спустя минуту ковбой отвел глаза.
      — Вот что выходит, — мрачно проворчал Ходжкис, — когда заводишь дружбу с грязными овцеводами.
      Двое овцеводов из патруля нахмурились.
      — Кого это ты назвал «грязными»? — потребовал ответа один из них.
      Рой вмешался, прежде чем ссора переросла в драку.
      — Спокойно, ребята. Потеря бычков разозлила Ли, незачем винить его. Но всем нам известно, что, может быть, кто-то из ковбоев пытается вновь развязать вражду. Этому надо помешать. — Он кивнул Джейку. — Нам пригодится лишнее ружье, если у тебя есть время.
      Джейк взглянул на Кэтлин, которая в мрачном молчании восседала в седле. Виновато покачав головой, Джейк сослался на занятость и пожелал патрулю удачи.
      Джейк и Кэтлин отправились своей дорогой, но настроение у обоих постепенно ухудшалось и двора ранчо Кингсли они достигли в угрюмом молчании. Чудеса кончились. Мир насилия и оружия встречал их.
      Нахмурившись, Кэтлин осадила лошадь перед задней верандой как раз в ту минуту, когда дверь кухни открылась и на веранду выпорхнула пухленькая седовласая женщина.
      — Наконец-то ты вернулась! — произнесла Уинифред, вытирая руки о передник.
      Вздрогнув, Кэтлин ошеломленно уставилась на женщину:
      — Тетя Уинни, что, черт возьми, ты здесь делаешь?
      — Я-то знаю, что делаю здесь. Я прибыла вчерашним поездом. Мне самой пришлось проделать весь путь от Денвера. А вот где пропадали вы, юная леди?
      Кэтлин пропустила вопрос мимо ушей, вдруг охваченная страхом.
      — Господи, неужели что-то случилось с Райаном?
      — Нет, с ним все в порядке. Он играет в доме.
      — Но… я же не разрешала привозить его сюда, — проговорила Кэтлин, торопливо спешиваясь. — Разве ты не получила телеграмму?
      — Райан скучал по маме. Я решила, что это важнее любой вражды.
      — Тетя Уинни… — Кэтлин направилась было в дом, но остановилась, обращаясь к пожилой даме: — Ведь я рассказывала тебе, как опасно здесь.
      — Какое гостеприимство! И зачем мы только тащились в такую даль?
      Кэтлин в досаде закрыла глаза. Ее упрямая тетушка попросту отмахнулась от телеграммы, запрещающей привозить Райана в Колорадо. Уинни была сестрой Адама Кингсли, но, несмотря на то что отличалась от покойного брата, как день от ночи, в упрямстве не уступала ему.
      — Извини, — не чувствуя раскаяния, ответила Кэтлин. — Конечно, я рада тебя видеть. Просто…
      Она не договорила: черноволосый мальчик стрелой вылетел из дома и сбежал по ступенькам крыльца, крича: «Мама, мама!»
      — Райан, осторожнее, ты упадешь! — Кэтлин мгновенно сорвалась с места и подхватила сына на руки, обняв его. Его ручонки крепко сжали шею Кэтлин, грозя задушить, но она не протестовала. А когда малыш начал покрывать звонкими поцелуями ее лицо, Кэтлин радостно рассмеялась и поцеловала его в ответ.
      — Где ты была, мама? Я все скучал и скучал!
      — Дорогой, я тоже скучала по тебе. Ужасно скучала.
      — Значит, вот он какой, — заметила вслух тетя. Опомнившись, Кэтлин заметила, что тетя Уинни с любопытством разглядывает Джейка.
      Страх внезапно стиснул сердце Кэтлин. Господи, она совсем забыла про Джейка. А ведь она так боялась, что когда-нибудь наступит этот день…
      — Пойдем, дорогой, — дрожащим голосом прошептала она, — пойдем в дом. — С трудом сдерживая неожиданное волнение, Кэтлин повернулась, чтобы подняться на крыльцо, но приглушенный голос Джейка остановил ее на полпути.
      — Ты не хочешь познакомить нас, Кэт? Минуту Она стояла словно вкопанная, слыша, как сердце колотится о ребра, а потом с безнадежным чувством ужаса медленно повернулась, будто готовясь выслушать смертный приговор.
      — Это… моя тетя, миссис Уинифред Траскотт. Тетя Уинни, это Джейк Маккорд.
      Джейк рассеянно приподнял шляпу, кланяясь пожилой даме, но не сводя глаз с Райана.
      — Значит, это и есть твой сын, — мягко проговорил он.
      Райан указал на него пухлым пальчиком, наблюдая, как Джейк перебрасывает ногу через седло и спешивается.
      — Ты ковбой?
      С принужденной улыбкой Джейк подошел поближе.
      — Конечно. Привет, приятель.
      Он протянул руку, чтобы пожать маленькую ладошку, и вдруг похолодел. Показывая ямочки на щеках, мальчик невинно улыбался ему. Но его глаза лишили Джейка дара речи.
      Джейк обнаружил, что смотрит в блестящие зеленые глаза того же оттенка, что и его собственные.

      Джейк чувствовал себя так, словно дикий мустанг лягнул его в живот. Он помнил каждое слово Кэтлин о сыне… «Он унаследовал мои волосы и глаза своего отца…»
      Голова Джейка пошла кругом, единственная ошеломляющая мысль преследовала его. Изумленный, оцепеневший от потрясения, он смотрел на малыша с яркими зелеными глазами, так похожими на его собственные.
      «Глаза своего отца…»
      И Кэтлин… на ее лице отражался ужас. Как и следовало ожидать, со внезапной яростью подумал Джейк.
      — Кэт, я хочу поговорить с тобой. Немедленно, — заявил он тоном, не допускающим возражений.
      Он все знает, поняла Кэтлин, охваченная паникой. К такой встрече она оказалась совершенно неготовой.
      — Нельзя ли подождать с разговором? Райан и Уинни только что приехали…
      — Нет, нельзя.
      Кэтлин нехотя передала Райана тете. Джейк не сводил глаз с ребенка. Если не считать цвета глаз, сходство было почти незаметным, но Джейк не сомневался, что этот мальчик — его сын. Он чувствовал это душой, еще не оправившейся от потрясения.
      Срывающимся голосом Кэт извинилась перед Райаном за то, что вынуждена уйти так внезапно, попросила его не беспокоиться и пообещала скоро вернуться. Она послушно направилась в дом, когда стальные пальцы Джейка впились ей в руку. Не говоря ни слова, он подсадил Кэтлин в седло и сам сел в свое. Чтобы поговорить без помех, они направились к холмам, храня натянутое, раздраженное молчание.
      Набравшись смелости, Кэтлин украдкой бросила взгляд в сторону Джейка и вздрогнула, заметив, как исказилось его лицо. Сердце у нее ушло в пятки, чувства страха и вины терзали ее. Джейк никогда не простит ей, что она утаила от него рождение сына.
      Она вздохнула почти с облегчением, когда они остановили лошадей на лугу и Джейк наконец заговорил.
      — Райан — мой сын. — Это было утверждение, а не вопрос.
      — Джейк, ты не понимаешь…
      — Черт побери, Кэт, отвечай мне! — Джейк пригвоздил ее к месту злобно прищуренными глазами. — Скажи мне правду. Ты говорила, что твоему сыну «скоро будет три года», но ведь он старше, верно?
      — Он довольно рослый для своих лет, но…
      — Проклятие, значит, все это время ты лгала мне! Кэтлин содрогнулась, увидев, в какую ярость он пришел, и жалея, что не может опровергнуть обвинения. Казалось, Джейк был готов ударить ее: его челюсти сжались, пальцы в перчатках стиснули поводья. Но боль в глазах…
      — Он мой сын, правда? — спросил он срывающимся голосом.
      — Да, — беззвучно шевельнулись губы Кэтлин. Но Джейк услышал ее. Покачивая головой в изумлении и неверии, он медленно и неуверенно сполз с седла, чувствуя себя хрупким, как стекло, опасаясь разбиться от неосторожного движения.
      Долгое время он стоял, повернувшись к Кэтлин спиной.
      — А я ничего не знал, — наконец с дрожью прошептал он.
      Он был отцом ребенка Кэтлин, сына, о существовании которого не подозревал. К нему он бешено ревновал Кэтлин — за то, что ребенок завладел ее любовью и преданностью. Только по чистейшей случайности он увидел Райана. Если бы тете Кэтлин не пришло в голову привезти мальчика в Колорадо, он никогда не раскрыл бы тайну, которую Кэтлин хранила от него четыре долгих, тягостных года.
      Джейк крепко зажмурился, чувствуя поднимающуюся в нем волну боли и обиды. Все это время Кэт лгала ему…
      Растерянный, оскорбленный и разъяренный ее обманом, Джейк круто повернулся и посмотрел на нее.
      — Почему? — гневно выпалил он. — Почему ты не сказала мне? Зачем прятала от меня моего сына?
      Эти слова стали для нее невыносимой пыткой. Не в силах вынести дикую боль, которая отражалась в зеленых глубинах глаз Джейка, Кэтлин потупилась.
      — Я… прости, но я… — Она осеклась. Превозмогая боль, сжимающую ей горло, она заставила себя продолжать. Она должна объясниться. Заставить Джейка понять, что у нее были свои причины. — Мне очень жаль, Джейк… это правда… Я не хотела причинять тебе боль, но у меня не было выбора — я боялась за Райана. Я только хотела защитить его…
      — Защитить от меня?
      — Да… — Непрошеные слезы покатились по ее щекам. — Прошу тебя, постарайся понять…
      — Сейчас я понимаю только одно. — Его лицо помрачнело в новом приливе ярости. — Черт побери, Кэт, ты не имела никакого права прятать его от меня! Я пропустил три года жизни моего сына! Разве это можно оправдать?
      Кэтлин не могла сдержать рыданий.
      — Но ты же исчез, Джейк! Я думала, ты убил моего брата!
      — Вот уже несколько недель ты знаешь, что я невиновен! Что же помешало тебе открыть правду на этот раз?
      — Та же самая причина — я не могу выйти за тебя замуж. — Кэтлин всхлипнула. — Я не осмелилась рисковать, Джейк. Райану не нужен отец, который раньше был преступником. А твое прошлое… Я боялась, что ты не сможешь расстаться с ним, даже если захочешь.
      — Кэт, но ведь он… мой сын. Моя плоть и кровь.
      Боль Джейка рвала ей душу, вызывала мучительные угрызения совести. Кэтлин понимала, какие чувства должен испытывать Джейк. Если бы у нее отняли сына, она обезумела бы от горя, она была бы способна убить всякого, кто встал бы между ней и ребенком. Джейк обвинял ее в том, что она прятала от него сына. Он считал, что она предала его, а она только пыталась защитить свое дитя. Но глаза Джейка светились такой болью, что Кэтлин невольно потянулась к нему…
      Но Джейк резко отвернулся от нее. Близость Кэтлин казалась ему невыносимой. Он с отчаянием понял, что цена, которую он заплатил, оказалась гораздо выше, чем он предполагал.
      — Господи, подумать только, сколько лет я потерял… — хрипло прошептал он. — Я так и не увидел, как он растет…
      От горечи и ярости слезы подступали к его глазам, ему хотелось разрыдаться. Он считал адом прошедшие четыре года пустоты… безрадостного и беззаконного существования, в котором не было ничего, кроме крови и насилия. Но на самом деле ад заключался совсем в другом: все это время у него рос сын, о существовании которого он и не подозревал. Эта мысль стала для Джейка невыносимой пыткой. Он прерывисто вздохнул, и глухой стон вырвался из глубины его груди.
      Кэтлин видела, как его плечи поникли, слышала сдавленный звук и понимала, что этот сильный человек с трудом держит себя в руках.
      Слезы душили ее. Кэтлин видела, как страдает Джейк. Не выдержав, она спустилась с седла и бросилась к нему, робко потянувшись к руке. Джейк вздрогнул и отдернул руку.
      — Будь он проклят! — выпалил Джейк, сжав кулаки. — Будь проклят этот ублюдок! Если бы он еще был жив…
      Кэтлин зажмурилась, понимая, что Джейк говорит о ее отце. Он был вправе ненавидеть Адама Кингсли.
      — Джейк… мне так жаль… — прошептала она еле слышно.
      Он вздохнул и поднес руку к лицу.
      — Твой отец знал? — наконец спросил он, и этот негромкий вопрос изумил Кэтлин.
      Торопливо смахнув слезы со щек, она выпрямилась, пытаясь овладеть собой.
      — Что я была беременна? Да, знал. Мне пришлось сказать ему. Через месяц после твоего исчезновения я поняла, что ношу твоего ребенка… Папа был просто в бешенстве.
      — Он не бил тебя? — допытывался Джейк, впившись в нее взглядом.
      — Нет… ни разу, Только отрекся от меня и отослал в Сент-Луис, к своей сестре. Тетя Уинни приняла меня… без нотаций и осуждения. Она знала правду, но я… говорила всем, что я вдова, и придумала фамилию, чтобы защитить свою репутацию и будущее неродившегося ребенка. Мой сын не должен был отвечать за мои грехи, он не заслуживал страданий. Мне было… вовсе не трудно сделать вид, что я скорблю о смерти мужа. Для меня ты был мертв. Я и не надеялась когда-нибудь вновь увидеть тебя.
      Джейк развернулся к ней.
      — Значит, ты никогда не была замужем? — Нет.
      — И… больше никого не любила?
      — Нет. Никогда и никого… кроме тебя. Сердце Джейка на миг замерло, едва он услышал признание Кэтлин. Ее глаза были переполнены болью так, что Джейк невольно шагнул к ней. Только теперь он понял, что ей пришлось пережить — одинокой, перепуганной и скорбящей. Он думал только о собственной боли, считал, что его предали, но и Кэтлин пришлось многое выстрадать.
      — А этот портрет Хьюза, который я видел у тебя в спальне…
      — Я нашла его в лавке в Денвере, но не знала имени этого человека. Еще до прибытия в Сент-Луис я сочинила историю о нем — чтобы дать Райану имя. Чтобы его не считали внебрачным ребенком.
      Джейк стиснул челюсти. Но спустя минуту его лицо смягчилось.
      — Мой сын… — благоговейно пробормотал он и, к удивлению Кэтлин, осторожно приложил ладонь к ее животу. — Как это было? Как он родился?
      Кэтлин принужденно улыбнулась, вспоминая трудные роды, которые ей пришлось вынести.
      — Это было мучительно и вместе с тем чудесно. Мне не верилось, что я дала жизнь этому крохотному существу. А он был… частицей тебя. — Слезы вновь затуманили ее глаза, и Кэтлин печально взглянула на Джейка.
      — Жаль, что меня там не было, — прошептал он и протянул руку, чтобы смахнуть слезы со щеки Кэтлин кончиками пальцев. От этого нежного жеста у нее чуть не разорвалось сердце.
      — Я хотела, чтобы ты был рядом.
      — Теперь уже слишком поздно… Ты выйдешь за меня замуж, как только я найду священника.
      Кэтлин похолодела, на ее лицо набежала тень.
      — Джейк, я… не знаю, будет ли это решение разумным.
      — О чем ты говоришь?
      — Твое… прошлое — оно по-прежнему угрожает благополучию нашего сына. Насилие…
      Джейк вскинул глаза так, словно Кэтлин ударила его.
      — Теперь тебе не удастся прятать Райана от меня.
      Ей захотелось отвернуться — но не от Джейка, а от боли, которую причинила она ему.
      — Я и не хочу прятать его, но… ничто не изменилось…
      — Еще как изменилось! Теперь я знаю о сыне.
      — Пусть так, но я все равно должна думать прежде всего о нем, разве ты не понимаешь? В Сент-Луисе ему будет безопаснее…
      Челюсти Джейка напряглись.
      — Это немыслимо, Кэт. Мой сын будет носить мое имя. Я — его отец и больше не собираюсь упускать ни дня его жизни. Ты выйдешь за меня замуж, и кончено.
      Кэтлин не сдержала раздраженный вздох. Джейк вновь заговорил властным, повелительным тоном, считая, что имеет право распоряжаться ее жизнью, а она должна послушно выполнять его приказания. Она понимала, что причинила ему боль. Но это еще не значило, что следует спешить с важным для Райана решением. Она любила Джейка всем сердцем, но не могла ставить его интересы или свои собственные выше интересов сына.
      Кэтлин с грустью посмотрела на Джейка.
      — Вот видишь, — заговорила она, — я так и знала, что ты начнешь настаивать на своих правах, не задумываясь о последствиях. Вот почему я не осмеливалась рассказать тебе правду о Райане…
      — Ты чертовски права: я настаиваю! Мне нужен мой сын, и никто не имеет права прятать его от меня. Либо ты выйдешь за меня замуж, либо, клянусь Богом, я заберу Райана и увезу. И больше ты никогда не увидишь нас.
      Кровь отхлынула от лица Кэтлин, едва она услышала угрозу Джейка: она знала, что он не отступится от своего слова. Ее синие глаза вызывающе вспыхнули, в этот миг она напоминала львицу, защищающую детеныша.
      — Если по твоей вине с головы Райана упадет хотя бы один волосок, — отчетливо выговорила она, сжав кулаки, — клянусь, Джейк, тогда я сама пристрелю тебя.
      Он вздрогнул.
      — Ты считаешь, что я способен причинить вред родному сыну? — с укором посмотрел на нее Джейк и покачал головой.
      — Ты только что угрожал похитить его! Украсть, увезти от родной матери!
      Джейк глубоко вздохнул, борясь с гневом.
      — Черт побери, Кэт, ты же сама понимаешь, что я не собирался этого делать. Просто я боюсь вновь потерять Райана.
      — И я тоже боюсь! Боюсь за своего сына. Вряд ли ты сможешь действовать в его интересах…
      Внезапно гнев Кэтлин улетучился, и она заговорила со страстной мольбой:
      — Я понимаю, что он нужен тебе, Джейк. Знаю, несправедливо было прятать его от тебя после всего, что ты вынес. Но прошлое причинило страдания не только тебе. Я тоже многое испытала. Я потеряла человека, которому следовало стать моим мужем. Мне пришлось растить ребенка одной, и если ты считаешь, что это очень просто, то… Я лишилась брата в нелепой, жестокой войне — не только брата, но и отца. И я ни за что не позволю Райану пойти по их стопам!
      Смахнув набежавшие на глаза слезы, Кэтлин круто развернулась и схватила поводья своей лошади. Прежде чем Джейк сумел ее остановить, она уже забралась в седло.
      — Кэт… черт возьми, постой! Я думаю не только о себе! Меня тревожит судьба Райана. Мальчику нужен отец…
      — Знаю. Но не такой, как ты…
      Джейк стиснул зубы, но не позволил вырваться гневу.
      — Может быть, — мрачно отозвался он. — Но вот что я тебе скажу: никто не станет отцом Райана, кроме меня. Ты не выйдешь замуж ни за кого другого.
      — Я вообще не собираюсь выходить замуж! — Кэтлин вспыхнула. — Я увезу Райана в Сент-Луис как можно скорее! Если хочешь, можешь поехать с нами, но сейчас мне некогда говорить об этом. Я должна немедленно вернуться к сыну. Мы не виделись несколько недель, он соскучился по мне. Можешь навестить нас завтра — если ты пообещаешь ни словом не обмолвиться Райану о том, что ты его отец. И еще. Я не желаю, чтобы ребенок видел вооруженного человека в нашем доме. Вот тогда ты и познакомишься с ним — как мой приятель, и не более. А потом мы поговорим о будущем.
      Дернув поводья, она помчалась прочь. Джейк мрачно смотрел вслед Кэтлин, в его груди кипели самые разные чувства. Ярость была сильнейшим из них: он злился на Кэт — за то, что она так долго хранила свою тайну и даже теперь запрещала ему видеться с сыном. Злился на себя — за угрозу, которую он не собирался выполнять. Не менее остро ранила мысль, что он был лишен всех отцовских радостей. Но вместе с болью и гневом он ощущал в своей душе невероятную радость.
      Покачав головой, Джейк закрыл глаза и глубоко вздохнул, все еще не придя в себя после недавнего открытия.
      У него есть сын. Сын, о существовании которого он и не подозревал до сегодняшнего дня.

      — Не хочешь ли ты рассказать мне о своем приятеле — о Джейке? — осведомилась Уинифред.
      После ужина Райана уложили спать, и теперь обе женщины сидели за кухонным столом и пили кофе.
      — Почему бы тебе лучше не рассказать о том, как идут дела дома?
      — С этим можно подождать.
      Кэтлин вздохнула. Несмотря на добродушие, тетя Уинни обладала железной волей и, как правило, добивалась своего.
      — Ладно. Так что же ты хочешь узнать?
      В глазах пожилой дамы засветилось любопытство.
      — Прежде всего, ты собираешься за него замуж?
      — Не знаю. Пожалуй, нет.
      — Отчего же? Ты ведь любишь его? — Да.
      — А он любит тебя?
      — Он говорит, что… любит.
      — Значит, все решено. Кэтлин покачала головой.
      — Любви не всегда достаточно, тетя Уинни.
      — Страсть тоже чудесна, — с поразительной откровенностью признала тетя. — Твой Джейк производит впечатление человека, которого не в чем упрекнуть в этом отношении.
      Кэтлин почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Джейка было не просто не в чем упрекнуть, когда речь заходила о страсти. Она не могла не вспомнить, как они предавались любви на этом столе, как ее тело охватывало пламя.
      — Дело не в этом. Прежде всего я думаю о сыне. Я обязана действовать в интересах Райана.
      — Разумеется, но разве у тебя нет обязанностей перед собой?
      — Что ты имеешь в виду?
      — Кэтлин, тебе известно: я не из тех, кто сует свой нос в чужие дела, но сейчас я просто не могу промолчать. По-моему, ты сделаешь чудовищную ошибку, если не выйдешь замуж за Джейка. Нет, — она подняла руку, — дай мне договорить. Любовь приходит далеко не к каждому из нас. Мне повезло. Когда мой муж умер, я думала, у меня разорвется сердце, но в конце концов поняла: мне следует с благодарностью вспоминать то время, пока мы были вместе. Наша жизнь слишком коротка, чтобы упускать те счастливые возможности, которые выпадают на нашу долю. А тебе был дан второй шанс соединиться с любимым человеком. Незачем упускать его. Подумай о том, сколько лет ты могла бы уже прожить с Джейком, если бы твой отец не обвинил его в убийстве.
      — Знаю, знаю, — торопливо проговорила Кэтлин и принялась убирать посуду, желая чем-нибудь отвлечься.
      — А еще подумай о самом Джейке. Он отец Райана. По-твоему, он не заслужил того, чтобы познакомиться с сыном?
      Кэтлин с трудом сглотнула.
      — Я не хочу разлучать Джейка с сыном или Райана с отцом, но… это не значит, что из такого человека, как Джейк, получится отец, с которого ребенок сможет брать пример.
      — Почему же?
      — Почему? — раздраженно переспросила Кэтлин. — Да потому, что я могу назвать десяток при-
      чин. — Ее голос понизился. — Ты же не знаешь, что натворил Джейк.
      — И что же он натворил? Взгляд Кэтлин стал мрачен.
      — Прежде всего — убил моего брата. Я знаю, он не желал ему смерти, но это еще не все… Джейк зарабатывал себе на хлеб, убивая людей, тетя Уинни. Он пристрелил мальчика, почти ребенка, который случайно попался ему под руку. Его разыскивают по обвинению в убийстве служащего банка во время ограбления. Он был членом банды… Возможно, есть еще десятки причин, о которых я даже не подозреваю. Разве такой отец нужен моему сыну?
      Уинни задумчиво поджала губы. — В любом другом случае я бы ответила «нет». Но если Джейк так плох, как ты говоришь, возможно, ты сумеешь изменить его. Я всегда считала, что сильная женщина способна на многое, если возьмется за дело. Так было у меня с Траскоттом. Мне пришлось немало потрудиться, уж можешь мне поверить, но я сумела пробудить то лучшее, что скрывалось под грубой оболочкой. Уверена, что и Джейк не лишен положительных качеств, иначе ты никогда не полюбила бы его. Я права?
      Кэтлин кивнула. Сочиняя историю о вымышленном муже, она взяла за образец Джейка. Прежнего • Джейка — заботливого, сильного и любящего, бесшабашного и насмешливого.
      — По-моему, если Джейк любит тебя, он непременно изменится, — настаивала Уинни.
      Ее племянница скептически покачала головой.
      — Пусть так, но разве можно надеяться, что прошлое никогда не напомнит о себе? Среди его друзей есть закоренелые преступники. Один из них появился здесь совсем недавно, заявляя, что Джейк в долгу перед ним. Есть подозрение, что этот человек ограбил банк, но Джейк отказался сдать его маршалу!
      — Кэтлин, — решительно перебила Уинни, — незачем так суетиться. Положи сковородку на место и сядь рядом. Нельзя вести серьезный разговор, если руки у тебя по локоть в грязной воде.
      Несмотря ни на что, Кэтлин слабо улыбнулась. Она выполнила приказ тети и заняла свое место за столом.
      Потянувшись, Уинни накрыла ее руку морщинистой ладонью.
      — Господь не послал мне своих детей, но Он дал мне тебя и Райана. Ты стала мне дочерью. А наблюдая, как растет твой малыш, я познала подлинное счастье. Мне бы не хотелось потерять вас, но я не ' могу спокойно смотреть, глядя, как ты сама отказываешься от своего счастья. Мой брат, упокой, Господи, его душу, сделал все возможное, лишь бы погубить твою жизнь — и жизнь Джейка. Но так не может продолжаться вечно.
      Видя, что Кэтлин притихла, ее тетя прибегла к еще одной уловке.
      — Следует подумать и о другом: неужели ты хочешь, чтобы Райан вырос маменькиным сынком?
      — Разумеется, нет!
      — Правильно, но он может стать им, если ты не спохватишься вовремя. Мальчику нужен отец, способный научить его быть мужчиной. Неужели ты думаешь, что Райан этого не заслуживает?
      — Конечно, заслуживает, — раздраженно отозвалась Кэтлин, раздираемая самыми противоречивыми чувствами. — Но я до сих пор не знаю, получится ли из Джейка достойный отец. Может, для Райана было бы лучше, если бы Джейк наблюдал за ним со стороны.
      — Думаешь, этого достаточно? Мальчику нужен человек, который научит его постоять за себя, особенно здесь, на Западе.
      — Может быть, но Райану не придется жить здесь.
      — Почему?
      — Потому что война за земли слишком опасна. Я не допущу, чтобы он остался в Колорадо.
      — Только не говори мне, что ты скорее согласишься жить в Сент-Луисе!
      — Да, я действительно согласна жить там. Я терпеть не могу здешние места…
      — По-моему, ты не веришь самой себе, — напрямик заявила Уинни. — Конечно, кровопролитие тебе ненавистно. Но я слышала, здесь наступил мир. Твое место здесь, Кэтлин.
      — С чего ты взяла?
      — Ты родилась и выросла здесь. Будь откровенна сама с собой: Сент-Луис никогда не станет для тебя домом. Я же слышала, как ты рассказываешь о горах. Ты любишь их. Твои корни здесь, как и корни твоего сына. Это ваш дом.
      Кэтлин повернулась и задумчиво посмотрела в окно, на заходящее солнце, заливающее холмы золотом и багрянцем. Она любила эту величественное зрелище. Эта любовь гнездилась в глубине ее души. Но Кэтлин боялась даже мечтать, что ее ждет будущее на этой земле.
      Она прикусила губу.
      — Слишком уж много здесь насилия. Я не хочу подвергать Райана опасности, — пробормотала она уже не так уверенно. — Мы вернемся в Сент-Луис, как только я покончу с делами.
      — По-моему, Джейку найдется что сказать по этому поводу, — сухо заметила Уинни.
      Ответная улыбка Кэтлин получилась растерянной.
      — Как ты догадалась?
      — И это еще не все. — Тетя помрачнела. — Если ты вернешься, тебя ждут неприятности.
      — Какие?
      — В последнее время дела в пансионе у Хэзер идут все хуже — особенно после твоего отъезда.
      — Что случилось?
      — Хэзер не сказала точно. Ты ведь знаешь, она слишком горда, чтобы признаться, что ей нужна помощь. Но боюсь, речь идет о долгах ее отца… Банк угрожает отказать в праве выкупа закладной, и Хэзер опасается, что ей придется закрыть пансион. И если это произойдет, ты останешься без работы.
      Тень тревоги скользнула по лицу Кэтлин — не только от предчувствия лишиться места учительницы, но и потому, что Хэзер Эшфорд была для нее не только директрисой, но и подругой. Кроме того, перспектива потерять работу тоже не радовала.
      — Может, мы сумеем ей чем-нибудь помочь?
      — Не знаю. Может быть, сумеем. Но по-моему, Сент-Луис вовсе не рай, каким он тебе представляется.
      — Там безопаснее, чем в Колорадо. Уинни потрепала племянницу по руке.
      — Я понимаю твое желание уберечь Райана от опасности, но, похоже, Джейк более чем способен защитить свою семью.
      Кэтлин не могла не согласиться с ней. Но как выяснилось, в борьбе против Джейка на ее стороне не оказалось ни единого союзника.
      — Судя по всему, он готов отдать жизнь за малыша. Я видела, каким стало его лицо, когда Джейк понял, что Райан его сын. Его взгляд светился любовью, а сам он был похож на человека, для которого на миг приоткрылись врата рая. Джейк — отец Райана. Даже сейчас, едва успев познакомиться с мальчиком, Джейк заботится о нем. Вы все трое принадлежите друг другу. Подумай об этом, ладно?
      Кэтлин решительно кивнула. Вот уже несколько недель она только и делала, что думала об этом.
      — Я не отказала Джейку наотрез, — негромко призналась она. — В сущности, я даже предложила ему отправиться в Сент-Луис с нами, но он не захотел и слушать. Он намерен остаться здесь.
      — Конечно, здесь его дом! И твой тоже. Ну вот я и высказалась, — объявила Уинни, поглаживая племянницу по руке. — А теперь я буду изображать ленивую гостью и валяться с книгой в гостиной, пока ты моешь посуду. Такова привилегия старости. Можешь присоединиться ко мне, когда покончишь с уборкой.
      Кэтлин слабо улыбнулась и порывисто обняла тетю.
      — Можешь отдыхать, сколько пожелаешь. И что бы ни случилось, тетя Уинни… я никогда не забуду, как добра ты была ко мне.
      — Это было самое меньшее, что я могла сделать для дочери моего беспокойного брата. Но довольно о прошлом. Просто реши, что важнее всего для тебя в жизни.
      Кэтлин медленно заканчивала уборку, ее мысли вертелись вокруг Джейка и Райана. Слишком взволнованная, чтобы присесть отдохнуть, она отправилась в спальню и долго смотрела на спящего сына, перекатившегося на правую сторону кровати.
      Чувствуя, как ее сердце переполняет любовь, Кэтлин оправила сбившееся одеяло и нежно отвела прилипшую ко лбу Райана черную прядь волос. Ее сын был миловидным ребенком. Его щечки раскраснелись в жаре летней ночи, а глаза, которые сейчас были закрыты, были большими, проказливыми, как у отца, и излучали обаяние, благодаря которому Райану предстояло покорить столько женских сердец, едва он повзрослеет. Кэтлин любила его больше жизни.
      И Джейка тоже, добавила она про себя.
      Вопрос состоял лишь в том, хватит ли в ее сердце места для обоих.
 
      На следующее утро она проснулась рано со смутным предчувствием беды. Райана рядом с ней в постели не оказалось, не было его и в комнате. Вероятно, тетя Уинни кормит его завтраком в кухне, решила Кэтлин и, набросив халат, вышла в коридор.
      В доме стояла тревожная тишина. Тетя Уинни еще крепко спала в своей комнате. Но самое плохое — она нигде не могла найти Райана, хотя обыскала все укромные уголки в доме. Стараясь не впадать в панику, Кэтлин вышла на веранду. Свежий утренний ветер спутал ее распущенные волосы, пока она спешила через двор к бараку. Никого из работников там уже не было — скорее всего они разъехались по обычным делам. Быстро обыскав все наружные строения ранчо, Кэтлин так и не нашла сына.
      Минуту она стояла во дворе, ломая руки и лихорадочно размышляя, что делать, но тут заметила, как по дороге к ранчо галопом несется одинокий всадник. Сердце Кэтлин дрогнуло, едва она узнала знакомую фигуру Джейка. И первое, что бросилось ей в глаза, — он оставил дома оружие.
      Кэтлин стояла не шелохнувшись, пока он не осадил коня рядом с ней. Джейк приподнял бровь, заметив, что она стоит посреди двора в халате, с выражением отчаяния на лице. Он сразу нахмурился и поспешно спросил:
      — Что случилось?
      — Райан… его нигде нет. — Ее голос срывался.
      — И в доме тоже?
      — Нет! Нигде!
      Джейк задумчиво прищурился.
      — А в сарае ты смотрела? Мальчишкам нравится валяться на сене.
      — Да, и на сеновале, и на складе — повсюду. Джейк, его здесь нет!
      — Успокойся, Кэт. Мы найдем его. — Джейк протянул руку. — Влезай. Верхом искать быстрее.
      Кэтлин послушно позволила Джейку усадить ее в седло. Спокойствие Джейка вселяло в нее надежду, она обхватила его за талию и крепко прижалась к нему. Заметив, что Джейк направился к холмам позади ранчо, она спросила:
      — Куда мы едем?
      — В горы. Если бы я был ребенком и никогда не видел гор, я в первую очередь направился бы туда.
      Ну что ж, в этом есть своя логика, подумала Кэтлин.
      — Не тревожься, Кэт. Мы найдем его, обещаю. Мрачная решимость в голосе Джейка успокоила ее больше, чем любые уверения. Джейк сказал, что они найдут сына, и Кэтлин была убеждена: если понадобится, он свернет горы. Кэтлин слабо прижалась щекой к спине Джейка, размышляя о том, как хорошо переложить часть своей ноши на чужие плечи.
      Немного погодя они отыскали малыша в двадцати ярдах от тропы, на лугу, где паслась отара. Он сидел на земле и всхлипывал, окруженный тремя овцами.
      Кэтлин окликнула мальчика и чуть не спрыгнула с лошади, но Джейк остановил ее, удержав за руку.
      — Можно, я сам? — тихо попросил он. Увидев беспомощное, умоляющее выражение на его лице, Кэтлин кивнула.
      Джейк перебросил правую ногу через луку и спрыгнул на землю. Кэтлин ревниво следила, как он приближался к плачущему малышу.
      — Привет, приятель, — пробормотал Джейк, присаживаясь на корточки рядом с ребенком. — Что это с тобой?
      Райан метнулся к Джейку и крепко, изо всех сил обхватил его ногу.
      Джейк успокаивающе погладил вздрагивающего от рыданий ребенка по спине и спросил:
      — Так что случилось, малыш? — Впрочем, он уже давно понял, что мальчик испугался овец. — Эти мешки с шерстью помешали тебе пройти?
      Райан только сунул пальцы в рот и заплакал громче.
      — Они не хотели тебя обидеть. Всхлипывая, мальчик указал на одну из овец:
      — Она укусила меня.
      — Укусила? Знаешь, ручаюсь, она только слегка куснула тебя — откуда ей было знать, что ты не такой вкусный, как трава? Но она не хотела тебя обидеть, это точно. Овцы — глупые существа. Ты намного умнее, чем они.
      — Они напугали меня, — настаивал Райан, хотя всхлипывать стал реже и время от времени оглядывался на овец, не отпуская ногу Джейка.
      — И это понятно. Да, — согласился Джейк, пристально разглядывая овец, — они так безобразны, что перепугали бы и койота. Но сейчас я покажу то, что тебе обязательно понравится. Пойдешь со мной?
      Когда Райан робко кивнул, Джейк подхватил его на руки и зашагал к стаду. Райан испуганно жался к нему. Джейк остановился и указал:
      — Посмотри-ка на вон того малыша. Он ничуть не больше тебя.
      Черный ягненок гонялся по траве за желтой бабочкой. Райан зачарованно смотрел на него.
      — Он совсем не страшный, правда? Он даже похож на тебя. Правда, волосы у него кудрявые, но зато такие же черные, как у тебя, — Джейк взъерошил смоляные волосы мальчика и услышал в ответ смущенный смешок. — Пожалуй, можно назвать его Угольком. Как думаешь, это имя ему подойдет?
      Как раз в эту минуту ягненок развернулся и пробежал мимо Джейка. Быстро нагнувшись, Джейк подхватил животное одной рукой, чтобы Райан смог получше его разглядеть. Два малыша уставились друг на друга с настороженным любопытством.
      — Райан, познакомься с Угольком. Можешь даже погладить его. Ягнята не кусаются. Должно быть, он удивлен не меньше, чем ты. Только будь с ним поласковее.
      Мальчик осторожно потянулся к мягкой, пушистой черной головке ягненка — и испуганно вздрогнул, когда ягненок заблеял. Заметив, что маленькое животное начало вырываться, Джейк отпустил его на траву и долго смотрел, как малыш ищет свою маму.
      — Видишь, он соскучился по маме… Чуть не забыл: твоя мама ждет тебя. Не хочешь ли вернуться домой?
      Мальчик кивнул без особой охоты: овцы до сих пор занимали его воображение.
      Подхватив Райана за пояс, Джейк посадил его к себе на плечи и направился к Кэтлин.
      — Знаешь, ты перепугал маму, уйдя из дома один и не сказав, куда идешь. Но больше ты не станешь так делать, верно?
      Райан усердно закивал черноволосой головкой.
      — Вот и хорошо, поскольку один ты можешь попасть в беду. Лучше всего гулять с другом. Давай с тобой договоримся: каждый раз, когда тебе захочется погулять, просто скажи мне и мы пойдем вместе или найдем кого-нибудь, кто пойдет с тобой. Договорились?
      — Ага, — отозвался Райан и, увидев мать, радостно закричал: — Мама, я погладил ягненка!
      — Знаю, дорогой, я видела.
      Джейк протянул ребенка Кэт, которая едва сдержалась, чтобы не задушить мальчика в объятиях.
      В сущности, Райану не угрожала опасность. Джейк ловко справился со своей задачей, поговорив с сыном по-мужски, но не высмеивая его детские страхи. Кэтлин порадовалась присутствию Джейка. Без него она сошла бы с ума от беспокойства.
      Поцеловав Райана в макушку, она крепко обняла его и шепотом поблагодарила Джейка. Они улыбнулись друг другу, прежде чем Джейк повернул коня и повел его на поводу к дому. Почти сразу воспоминания Райана о том, как он погладил ягненка, вытеснил восторг: он впервые ехал верхом!
      Когда они вернулись, Уинифред готовила завтрак. Райан сразу же похвастался перед тетей Уинни своими приключениями, даже не вспомнив про свои недавние слезы. А когда он рассказал об Угольке, Кэтлин не сдержала улыбку, вспоминая, как умело Джейк познакомил сына с ягненком. Джейк ненавидел овец, и его сдержанность явилась неопровержимым доказательством того, как далеко он готов зайти ради сына.
      Джейк остался на завтрак, и его присутствие за столом, в кругу семьи казалось вполне естественным. Кэтлин незаметно наблюдала за Джейком, а тот — за Райаном, не в силах отвести от него глаз.
      А Райан ловил каждое слово Джейка и даже пытался подражать ему. Когда Джейк закладывал большие пальцы за ремень, Райан делал то же самое. Если Джейк откидывался на спинку стула, Райан тут же следовал его примеру.
      Только когда разговор перешел на овец и коров, Кэтлин ощутила растущую неловкость.
      — Если тебе понравились ягнята, — говорил Джейк, — надо будет показать тебе мое ранчо. Телята гораздо лучше овец. Ты должен увидеть и тех и других, чтобы решить, кого ты станешь разводить, когда подрастешь.
      Насторожившись, Кэтлин неодобрительно нахмурилась, но Джейк по-мальчишески усмехнулся, своей улыбкой напомнив ей о том, от кого ее сын унаследовал ямочки.
      — Джейк… — предостерегающе проговорила она, — он еще слишком мал для таких разговоров.
      — Начинать никогда не рано. — Джейк излучал чистейшее обаяние. — Вот посмотришь, я еще сделаю из него скотовода.
      — Джейк…
      — Но сначала ему придется научиться ездить верхом на пони. Что скажешь, приятель? Хочешь, я научу тебя ездить верхом?
      — Мама, можно? — Райан от волнения запрыгал на стуле. — Я буду ездить на пони?
      — «Можно мне», — поправила Кэтлин.
      — Можно, можно?
      — Ну хорошо, — сдалась Кэтлин, досадуя на избранную Джейком тактику действий исподтишка и понимая, что не сумеет отказать сыну.
      Весь день они провели вместе. Кэтлин тревожилась, что Райан успеет привязаться к Джейку и тогда расставание будет тяжелее, если им придется вернуться в Сент-Луис вдвоем. Но привязанность отца и сына казалась вполне естественной. В сущности, Райан уже начинал преклоняться перед отцом, считать его героем. Так было еще до того, как Джейк успел преподать мальчику первый урок верховой езды.
      Джейк привел его в кораль и нашел смирную старую кобылу. С огромными от возбуждения глазами Райан слушался Джейка с полуслова, чего редко удавалось добиться Кэтлин.
      Вероятно, тетя Уинни была права, размышляла Кэтлин, наблюдая за ними с задней веранды. Может, Райану и вправду нужен именно такой отец, как Джейк. Вернее, они нужны друг другу. Между ними уже возникли прочные узы, которые невозможно было объяснить одним кровным родством. Выражение на лице Джейка было… любящим, другого слова не подберешь. Любящим и заботливым. И эта заботливость никак не сочеталась с его дурной репутацией.
      Кэтлин понимала: несмотря на свое преступное прошлое, Джейк способен оказать положительное влияние на сына. Он может научить Райана многому — тому, о чем не имеет представления она сама: как быть мужчиной, как не бояться жизненных испытаний. Обеспечить малыша такими знаниями Кэтлин не могла. И Кэтлин не была уверена, что другой мужчина, выйди она замуж, способен окружить Райана хотя бы половиной той заботы, которую проявлял к нему Джейк.
      Она задумчиво хмурилась, когда тетя Уинни вышла и встала у перил рядом с ней.
      — Ты слишком сильно тревожишься за ребенка, — заметила Уинни со своей привычной откровенностью.
      Кэтлин вздохнула.
      — Полагаю, да.
      — Нечего тут полагать. Это не принесет ему пользы, Кэтлин. Ты должна понять: Райан не будет всю жизнь цепляться за твои юбки. Лучше уж сразу начать понемногу отпускать его от себя. Позволь ему расти самому, делать собственные ошибки. Ты ведь не сможешь прожить жизнь вместо него.
      — Да, знаю… но ведь он еще… так мал. И беззащитен. Я просто хочу, чтобы с ним ничего не случилось.
      — Избыток опеки не всегда идет детям на пользу. Кэтлин кивнула, понимая, что тетя права, говоря о ее одержимости. Ей хотелось защитить Райана и уберечь его от невзгод так, как она не сумела защитить брата Нила.
      Но ей придется перешагнуть через свой страх. Придется смириться с тем, что она не может быть рядом с Райаном каждый день, каждую минуту, ограждая его от трудностей. Нельзя держать его словно под колпаком, пока он не вырастет. Это принесет ему больше вреда, чем пользы, как бы она ни любила его.
      Кэтлин искоса взглянула на тетушку.
      — А мне показалось, ты сказала, что не любишь вмешиваться в чужие дела, тетя Уинни.
      — Ну, смотря в какие дела. Иногда это бывает просто необходимо!
      Женщины обменялись улыбками и вновь принялись наблюдать за Джейком и мальчиком.
 
      Ужин прошел весело и шумно. Тетя Уинни не выразила ни малейшего удивления, узнав, что Джейк останется с ними, и без лишних вопросов приготовила ему место за столом.
      А после ужина Райан с восторгом забрался на колено Джейка, делая вид, что едет верхом, пока Джейк рассказывал о том, как ковбои пасут скот.
      Наконец возбуждение утомило ребенка. Когда Райан начал клевать носом, Джейк весело улыбнулся.
      — Пойдем-ка, приятель! Тебе давно пора спать.
      Он посадил Райана к себе на плечи, вызвав у него сонный смешок, и понес прочь из кухни. Кэтлин направилась следом с лампой и проследила, как Джейк укладывает Райана на ту же самую кровать, где так неистово предавался с ней любви всего несколько недель назад.
      Присев на край кровати, он пригладил черные волосы ребенка и заслужил сонную улыбку.
      — Спокойной ночи, сынок.
      — Спокойной ночи, Джейк, — пробормотал мальчик, закрывая глаза.
      Джейк шагнул к ждущей на пороге Кэтлин, но обернулся еще раз посмотреть на ребенка. Сердце Кэтлин болезненно сжалось. Разлучить их теперь было немыслимо. Надо найти какой-нибудь другой способ…
      — Нет, оставь дверь открытой, — прошептала она, когда Джейк начал прикрывать за собой дверь. — Я хочу слышать его, если он позовет.
      — Он уже большой мальчик, — пробормотал Джейк, следуя за ней по тускло освещенному коридору.
      — Ты был добр к нему, — призналась Кэтлин.
      — Это тебя удивило?
      — Я не думала, что ты знаешь, как обращаться с детьми.
      — Я действительно не знаю, но я рос среди мужчин, с тех пор как умерла мама. И я помню, что значит быть мальчишкой.
      Такой опыт она никогда не сумела бы передать сыну, подумала Кэтлин.
      — Ты тоже добра к нему, — продолжал Джейк. — Райану чертовски повезло, что у него такая мама, как ты.
      Неожиданно эта похвала заставила Кэтлин покраснеть.
      — По-моему, я чересчур беспокоюсь о нем.
      — Пожалуй, да, но по крайней мере теперь я понимаю, почему ты так боишься за него. К своему ребенку испытываешь особое чувство вот здесь, — он приложил ладонь к сердцу.
      Кэтлин слегка улыбнулась в знак согласия и уже серьезно спросила Джейка:
      — Значит ли это, что ты простил меня? За то, что я не сказала про Райана сразу?
      — Пока об этом рано говорить. Но я стараюсь изо всех сил, Кэт.
      — Я знаю, — кивнула она, тронутая волнением в голосе Джейка.
      Когда она повернулась, чтобы уйти, Джейк остановил ее, взяв за руку.
      — Я бы хотел получить законное право заботиться о нем, Кэт. Я хочу стать его отцом. Хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
      Боль подкатила к горлу Кэтлин.
      — Джейк… прошу тебя… пока я не могу принять такое важное решение…
      — Ладно. — Мускул перекатился на скуле Джейка, он вздохнул. — Не буду настаивать.
      Но несмотря ни на что, он привлек ее в объятия. Кэтлин мгновенно ощутила, как между ними проскользнула искра желания. А увидев, как вспыхнули глаза Джейка, поняла, что и он почувствовал тот же огонь.
      — Я соскучился по тебе, кошка, — хрипло пробормотал он.
      И она скучала по нему. Отчаянно скучала. Прошлую ночь она пролежала без сна, мечтая о поцелуях и прикосновениях Джейка.
      — Чертовски жаль, что мне пора уезжать, — признался Джейк. — Жаль, что мне нельзя остаться здесь, быть твоим мужем и делить с тобой постель.
      — Джейк… — Он потянулся к ее губам, но Кэтлин отвернулась, глядя через плечо на дверь спальни. — Мы не одни. Здесь Райан… и тетя.
      — Твоя тетя не ханжа, Кэт. А Райану будет полезней расти в доме, где объятия и поцелуи — обычное дело.
      Кэтлин насмешливо улыбнулась.
      — Я не стала бы беспокоиться, если бы знала, что ты ограничишься объятиями и поцелуями.
      Джейк расцвел своей мальчишеской, обезоруживающей усмешкой, но она тут же поблекла — ему не удавалось сохранить невозмутимый вид, когда решалась его судьба.
      — Кэт… — Он прижался лбом к ее лбу и зажмурился.
      Она судорожно вздохнула.
      — Джейк, мне нужно время.
      — Ты получишь его. Но послушай, Кэт… клянусь, моя прежняя жизнь кончена. Тебе незачем выбирать между нами. Это мы сумеем уладить.

      Кэтлин считала: у нее есть время, чтобы принять решение. Она надеялась, что, тщательно взвесив все «за» и «против», сможет выбрать правильный путь. Она отчаянно хотела поверить, что брак с Джейком принесет пользу прежде всего Райану.
      Но еще не истекло время, а ее надежды уже разбились вдребезги.
      Маршал Незерсон появился на ранчо Кингсли после завтрака, привезя тревожные вести. Стоя на пороге двери, ведущей с задней веранды в кухню, он приподнял шляпу.
      — Прошу прощения за беспокойство, миссис Хьюз. Вы не виделись с Джейком?
      — Сегодня — нет. А почему я должна с ним видеться?
      Морщины прорезали лоб Незерсона.
      — А я думал, что он здесь. Ходят слухи, что он постоянно бывает у вас на ранчо.
      Кэтлин почувствовала, что краснеет.
      — Нет, я его не видела. Что-то случилось, маршал?
      — Не знаю. Может быть. Происходит нечто, о чем следовало бы знать Джейку. Вчера вечером в городе появился чужак, который спрашивал о нем, — человек по имени Этан Граймс. Похоже, он охотник за вознаграждением.
      У Кэтлин екнуло сердце.
      — Охотник за вознаграждением?
      — Я кое-что слышал об этом малом. Он разбогател, получая вознаграждения за разыскиваемых преступников. Привозил их, куда требовалось, живыми или мертвыми… но чаще мертвыми. Джейк должен опасаться его.
      — А Джейк об этом знает? — спросила Кэтлин, чувствуя, как ее пронизывает страх.
      — Пока нет. Я заезжал к нему на ранчо, но ни Джейка, ни Слоуна дома не оказалось. Я попросил экономку передать им новость, но, по-моему, я должен лично поговорить с Джейком.
      Судорожно вздохнув, Кэтлин поднесла ладонь к виску, пытаясь собраться с мыслями и не поддаваться охватившему ее волнению.
      — Мне известно, что вчера вечером Граймс отправился к Верну, — добавил маршал.
      — К Вернону Уитфилду? — изумленно выпалила Кэтлин, мысли которой пришли в лихорадочное движение. Неужели Вернон все-таки послал за охотником? Кэтлин не виделась с учителем больше недели — с тех пор, как ответила отказом на его предложение и уехала в горы с Джейком, но ведь Вернон обещал ничего не предпринимать и никому не показывать объявление с портретом Джейка — то самое, в котором Джейка обвиняли в убийстве служащего банка Нью-Мексико во время ограбления.
      — Спасибо, что вы сообщили мне об этом, маршал, — слабеющим голосом пробормотала Кэтлин. — Если Джейк заедет, я обязательно расскажу ему про Граймса.
      Едва Незерсон уехал, Кэтлин разыскала тетю Уинни и попросила присмотреть за Райаном, а затем оседлала лошадь и рысью поскакала к дому Вернона.
      Она удивилась, застав Вернона дома, и с облегчением заметила отсутствие каких-либо признаков визита охотника за вознаграждением по фамилии Граймс. Но выражение Вернона, с которым он поприветствовал Кэтлин у задней двери, было настороженным, и это убедило Кэтлин: он знает, почему она приехала.
      — Вернон, — сразу перешла она к делу, отклонив приглашение войти в дом, — надеюсь, ты не взял обратно свое обещание?
      — Какое обещание?
      — Ты сказал, что не станешь посылать за охотником, чтобы поймать Джейка, но маршал Незерсон считает, что один такой охотник появился в округе.
      — Я никогда не обещал ничего подобного, Кэтлин, но…
      — Вернон, как ты мог? — тревога на лице Кэтлин сменилась горечью и возмущением, вызванными предательством учителя.
      — Подожди, ты не так меня поняла! Я действительно не посылал ни за каким охотником. Я телеграфировал федеральному маршалу, который прислал мне объявление, чтобы сообщить: я ошибся, Маккорда здесь нет.
      — Это правда? — Кэтлин с сомнением всмотрелась в лицо Вернона. Ее обвинение так разозлило его, что Кэтлин поняла: Вернон не лжет.
      — Я ни за кем не посылал, — повторил Вер-нон. — Граймс явился сюда сам.
      — Но ведь он побывал у тебя.
      — Да, вчера вечером.
      — И ты сказал ему, где найти Джейка?
      — Нет, черт возьми, ничего я не говорил! Упомянул только, что, по-моему, Маккорд перебрался на другое место. Но не знаю, купился ли Граймс на эту ложь. Ему нужно вознаграждение. Он получит пятьсот долларов, если найдет Маккорда и привезет его в Нью-Мексико.
      Живым или мертвым… Ледяной ужас стиснул сердце Кэтлин при этой мысли. Граймсу нет никакого резона сохранить Джейку жизнь.
      — Господи, его убьют… Лицо Вернона ожесточилось.
      — И поделом ему! Маккорд преступник…
      — Нет, — сердитым шепотом отозвалась Кэтлин, — это неправда.
      — Его разыскивают за убийство, Кэтлин.
      — Джейк никого не убивал!
      — Почему ты в этом так уверена?
      — Потому что я знаю Джейка. — Кэтлин говорила искренне. Даже увидев неопровержимое доказательство, она не поверила бы, что Джейк умышленно убил человека. Возможно, у него просто не было выбора…
      — Все равно его ищут блюстители закона, — заметил Вернон, эхом вторя мучительным мыслям Кэтлин. — Он по-прежнему беглец от правосудия. — Кэтлин не ответила, и Вернон осторожно взял ее затянутую в перчатку руку. — Кэтлин, я знаю: ты считаешь, что влюблена в него, но ты делаешь страшную ошибку. Не надо портить себе жизнь, связываясь с преступником.
      — Не называй его так! — Кэтлин высвободила дрожащие пальцы. — Скажи лучше, где сейчас Граймс.
      — Почему ты спрашиваешь?
      — Потому что я должна остановить его.
      — Кэтлин, послушай, даже если на этот раз тебе удастся спасти его, что будет дальше? Как ты помешаешь другим охотникам за вознаграждением? — Его голос стал нетерпеливым и резким. — Маккорд никогда не избавится от последствий своего прошлого. За ним всегда кто-нибудь будет охотиться.
      Кэтлин в ужасе посмотрела на Вернона.
      — Я не могу думать о будущем! Я должна что-нибудь предпринять сейчас. Я не позволю этому охотнику найти его. Джейк может погибнуть.
      — Ну, тогда… лучше убеди его добровольно сдаться маршалу Незерсону.
      Кэтлин решительно покачала головой. Если Джейка признают виновным, его повесят. Она подавила рыдание. Господи, она теряла драгоценное время. Незачем стоять здесь и спорить, когда жизнь Джейка в опасности.
      — Вернон, ты должен помочь мне!
      — Помочь тебе? Ты хочешь сказать — Маккорду? — переспросил он с горечью.
      — Да, помоги Джейку.
      — Я не желаю помогать ему, Кэтлин. Он мой соперник.
      — Вернон, прошу тебя… Скажи, куда уехал Граймс?
      Раздраженно стиснув зубы, Вернон долго молчал, прежде чем ответить:
      — По-моему, он вернулся в город. Он сказал, что снял комнату в салуне…
      Кэтлин резко развернулась.
      — Куда ты направляешься? — окликнул ее Вернон, пока Кэтлин сбегала по ступеням веранды.
      — В город. Я должна найти Граймса.
      — Ты спятила? Этот человек опасен!
      — Знаю. Потому и хочу найти его.
      — Подожди, Кэтлин, я поеду с тобой — только оседлаю лошадь…
      — Мне некогда ждать!
      Она слышала, как Вернон выругался себе под нос, но не стала медлить, садясь верхом на гнедую кобылу. Развернув лошадь в сторону города, она пришпорила ее, пуская галопом.
 
      Она лихорадочно пыталась придумать план действий, летя стрелой в сторону города. Она должна спасти Джейка. Граймсу безразлично, виновен он или нет. Ему нужны только деньги. Любыми способами надо сбить Граймса со следа и выиграть время, чтобы Джейк успел скрыться.
      Ее лошадь была вся в мыле и задыхалась к тому времени, как Кэтлин достигла главной улицы Гринбрайера и остановилась перед салуном «Стремя и кирка». Она никогда не бывала в этом заведении — дамам не подобало посещать салуны — и понимала, что от такого поступка наверняка пострадает ее репутация. Если бы она рисковала только своим добрым именем, она не стала бы беспокоиться, но беда была в том, что четыре года она старалась следить за собой, чтобы уберечь ребенка от последствий скандала. Но сейчас задумываться о таких вещах было некогда. Опасность угрожала жизни Джейка.
      За стойкой бара, вытирая ее, стояла черноволосая женщина. Ее карие глаза широко раскрылись, едва она заметила Кэтлин, неуверенно входящую в пустой салун.
      — Чем могу служить? — с любопытством спросила женщина.
      — Я ищу одного человека… приезжего по фамилии Граймс. Может быть, вы видели его?
      — За свою жизнь я повидала уйму мужчин, милочка.
      Ответ прозвучал уклончиво, но Кэтлин подозревала, что женщина всего лишь оберегает своих клиентов.
      — Мне говорили, Граймс снял здесь комнату.
      — Зачем это он вам понадобился?
      — Я… по личному делу.
      — Он бросил вас?
      — Ничего подобного!
      Женщина подвергла Кэтлин пристальному осмотру.
      — Вы дочь Адама Кингсли?
      — Да, — нетерпеливо отозвалась Кэтлин, — Я Кэтлин Кингсли… то есть Хьюз, но… я очень спешу.
      — Так, значит, это вы и есть.
      — О чем вы говорите?
      — Джейк сказал, что только одна женщина отказала ему. Значит, это вы вскружили ему голову, а потом дали отставку.
      Кэтлин ошеломленно приоткрыла рот.
      — Вы знакомы с Джейком?
      Женщина печально улыбнулась, показывая отсутствие переднего зуба.
      — С Джейком все знакомы, детка. Я Делла, Делла Перкинс.
      Ревность, которую Кэтлин была не в силах подавить, завладела ее душой. Она никогда не надеялась, что Джейк будет вести монашескую жизнь. Более того, она знала, что другие женщины считают его чрезвычайно привлекательным. Но тем не менее представлять Джейка занимающимся любовью с этой увядающей красавицей было мучительно.
      — Забавно, — с притворным смешком заметила Делла, — на вид вы вовсе не глупы.
      Не зная, как ответить на это оскорбительное замечание, Кэтлин нахмурилась.
      — Прошу прощения?
      — Только круглая дура способна отказать Джейку.
      Кэтлин напряглась, приготовившись к бою. Но вовремя остановилась: не оправдываться же перед этой незнакомкой!
      Делла тем временем испытующе всматривалась в нее.
      — Милочка, если бы Джейк предложил мне стать его женой, я пошла бы за ним хоть на край света.
      Кэтлин вздрогнула, ей пришла в голову замечательная мысль.
      — Если вы… подруга Джейка, тогда приезд Граймса должен был насторожить вас. Он — охотник за вознаграждением.
      Карие глаза вновь широко раскрылись.
      — О Господи… неужели он охотится за Джейком?
      — Так считает маршал Незерсон. И если никто его не остановит, Джейк может погибнуть. Я бы хотела поговорить с Граймсом. Он здесь?
      — Пойдемте, милочка, я отведу вас наверх.
      Вернон толкнул вращающиеся двери как раз вовремя, чтобы услышать предложение Деллы. К удивлению обеих женщин, на правом бедре учителя они заметили кобуру с «кольтом».
      — Кэтлин, тебе нельзя туда, — сразу же заявил он.
      — Но я хочу всего лишь поговорить с Граймсом, — возразила она.
      — Из этого ничего не выйдет.
      — Может быть, но я должна попытаться остановить его.
      — Ладно, по крайней мере разреши мне пойти с тобой.
      Она кивнула, зная, что рядом с Верноном будет чувствовать себя спокойнее. Но когда она повернулась к лестнице, Вернон остановил ее.
      — Подожди минуту, нам нужно разработать план. Что ты хочешь сказать ему?
      — Предложить плату за то, чтобы он покинул город.
      — Другими словами, подкупить его?
      — Да. Если Граймс оставит Джейка в покое, я заплачу ему столько же, сколько было обещано за поимку Джейка. Пусть уедет и забудет о его существовании.
      Делла нахмурилась.
      — Не знаю, поможет ли это, милочка. Кэтлин тоже не была в этом уверена, но ничего другого ей не приходило в голову. Подкупить Граймса — единственный способ защитить Джейка и избежать кровопролития.
      — Нет, это вряд ли подействует, — уверенно заявил Вернон. — Не стоит надеяться, что Граймс будет верен своему слову. Что помешает ему взять твои деньги и продолжать охоту за Джейком?
      — Деньги не имеют значения, надо только задержать Граймса, чтобы успеть предупредить Джейка.
      — Лучше предложи ему дополнительную награду за поимку Джейка. Тогда он скорее поверит тебе.
      — За поимку Джейка? — с тревогой переспросила Кэтлин.
      — Объясни ему, что Джейк нужен тебе. Что ты хочешь отомстить за убийство брата. Можно пустить его по ложному следу: например, сказать, что мы слышали, будто Джейка видели в Денвере.
      — Но ведь… с Джейка было снято обвинение в убийстве моего брата…
      — Граймс об этом не знает.
      Кэтлин колебалась, но Делла взяла ее за локоть и решительно повела через салун.
      — Послушайте Верна, милочка, — он знает мужчин лучше, чем вы. Такие люди, как Граймс, подозревают даже своих родных. Лучше сделайте так, как советует Верн, чтобы Граймс вам поверил. И не надо так волноваться. Сделайте вид, что вы рассержены, что хотите Джейку смерти.
      — И ради Бога, — добавил Верн, — не предлагай Граймсу всю сумму сразу. Это подлец. Пообещай ему пока сотню, а остальное — после того, как он привезет Джейка из Денвера живым.
      Кэтлин глубоко вздохнула и кивнула, надеясь, что Верн прав и что она сумеет обмануть Граймса.
      Вернон вместе с женщинами поднялся по лестнице и прошел по узкому коридору. Остановившись перед дверью седьмого номера, Делла постучала и крикнула:
      — Мистер, это Делла. Вас хочет видеть одна дама.
      После минутного молчания послышался звук поворачиваемого в замке ключа. Дверь резко распахнулась, и на пороге возник неопрятный мужчина с лицом, заросшим черной густой щетиной. Он хмурился, сжимая в руке револьвер.
      Внутренне вздрогнув, Кэтлин шагнула вперед.
      — Мистер Граймс?
      — Кто вы?
      — Я миссис Хьюз. Можно поговорить с вами? Я хотела бы предложить вам… выгодное дело, если вы не заняты.
      Несколько секунд Граймс разглядывал ее, а Кэтлин не осмеливалась дышать.
      С подозрительной гримасой Граймс перевел взгляд на Вернона.
      — Это ты привел ее сюда?
      — Нет, наоборот: она привела меня. По-моему, тебе следует побеседовать с ней.
      Внезапно Граймс расплылся в ухмылке, и его зубы ярко сверкнули на фоне смуглого лица.
      — Всегда готов услужить такой милашке.
      Сунув револьвер в кобуру, Граймс жестом пригласил Кэтлин в комнату. Вернон решительно последовал за ней по пятам, а Делла медлила в коридоре, пока дверь не захлопнулась перед ее носом.
      Комната казалась такой же неряшливой, как и сам Граймс, и он предпринял попытку скрыть беспорядок. Сдернув с единственного стула шляпу, он предложил Кэтлин сесть, но она предпочла постоять.
      — Мистер Граймс, — начала она менее уверенным тоном, чем надеялась, — насколько я понимаю, вы охотник за вознаграждением.
      — Верно.
      Она принужденно улыбнулась.
      — Кроме того, мне известно, что вы ищете Джейка Маккорда.
      — Может быть.
      — Значит, у нас… есть нечто общее: я тоже хочу найти его. И готова позаботиться, чтобы игра для вас стоила свеч.
      — Что вы задумали?
      — После убийства во время ограбления банка в Нью-Мексико за голову Маккорда было назначено пятьсот долларов, но я предлагаю вам кое-что получше. Я заплачу вам тысячу, если вы найдете Маккорда и привезете его сюда, в Гринбрайер, чтобы предать суду.
      — Я не ослышался, мэм? — с явным удивлением переспросил Граймс.
      — Нет.
      — Зачем это вам понадобился Маккорд?
      — Он убил моего брата, и я хочу отомстить. — Граймс задумался, и Кэтлин настойчиво продолжала: — Маккорд бежал вчера, узнав, что вы в городе, но говорят, он направился в Денвер. Если вы поспешите, вы еще успеете догнать его.
      — Мне легче всадить в него пулю, чем тащить его сюда живым.
      Кэтлин с усилием подавила испуганное восклицание и изобразила гневную улыбку.
      — Большего он и не заслуживает, но я не хочу, чтобы его убили, мистер Граймс. Я хочу отдать его в руки закона. Если его повесят за убийство, тогда его смерть не будет лежать на моей совести.
      — Что же вы так долго медлили? Почему сразу не предали его суду?
      Заметив многозначительный взгляд Вернона, Кэтлин вздохнула с благодарностью, позволив ему ответить.
      — Я же говорил тебе: за Маккорда горой стоят все здешние скотоводы. Маршал отказывается арестовать его. Но если ты привезешь его обратно, Незерсон будет вынужден посадить его в тюрьму.
      — Прямо сейчас я готова заплатить сто долларов, — добавила Кэтлин, — а остальное — когда вы привезете его обратно. Причем живым, мистер Граймс.
      — Прошу прощения, мэм, но найдется ли у вас тысяча долларов?
      — Разумеется, от недавней продажи шерсти. Мне придется обратиться в банк, но первую сотню я могу отдать вам сегодня же утром. И вы сразу должны отправиться за ним в погоню.
      Граймс вновь усмехнулся, его ослепительно белые зубы сверкнули.
      — Пусть будет двести, и тогда мы поладим, мэм.
 
      Кэтлин почувствовала облегчение на обратном пути домой, но тревога тем не менее не проходила. Джейку по-прежнему грозила опасность. Да, Граймс поверил ей и принял ее предложение. Вместе с Верноном Кэтлин проследила, как он выехал из города.
      Но Граймс вернется — в этом Кэтлин не сомневалась, — и справиться с ними будет не так легко, когда он узнает, что Джейк и не появлялся в Денвере. А если он выяснит, что с Джейка уже снято обвинение в убийстве ее брата, он наверняка поймет, что его провели, и будет вне себя. Джейку грозит смерть.
      Нет, Джейк должен бежать, причем немедленно, поняла Кэтлин. Хотя убедить его в этом будет невозможно, особенно теперь, после знакомства с сыном.
      Они разделились, чтобы разыскать Джейка: Вер-нон направился на ранчо Маккорда, Кэтлин — домой, а Делла осталась в городе — на случай, если Джейк появится там.
      По меньшей мере одна из молитв Кэтлин была услышана: она обнаружила Джейка у себя на ранчо, он давал Райану очередной урок верховой езды.
      — Где ты была? — поинтересовался он, когда Кэтлин резко осадила лошадь рядом с ним.
      — Нам надо поговорить, — торопливо отозвалась Кэтлин, пока Джейк помогал ей спешиться. Очевидно, он и не подозревал, что прошлое вновь собирается напомнить ему о себе. — Райан, пора обедать. Иди в дом, пусть тетя Уинни даст тебе сандвич. От ужина осталась ветчина.
      — Нет, мама, — умоляюще протянул мальчик. — Я хочу покататься с Джейком.
      — Райан! — прикрикнула Кэтлин. — Я сказала, иди в дом! — Заметив пристальный взгляд Джейка, она вздохнула и повторила уже спокойнее: — Прошу тебя, дорогой. Мне надо поговорить с Джейком наедине. Потом ты еще успеешь накататься.
      — Пойдем-ка, приятель, — произнес Джейк, потянувшись за Райаном. — Джентльмен должен всегда слушаться маму.
      — Джейк, ну пожалуйста…
      Сняв мальчика со спины кобылы, Джейк взъерошил его волосы.
      — Ну, иди. Не спорь.
      Надувшись, Райан все же послушался и побрел через двор к задней веранде, загребая пыль ботинками.
      — О чем это ты хотела поговорить? Зачем понадобилось отсылать его? — спросил Джейк, едва за мальчиком закрылась дверь.
      — Тебе грозит опасность, Джейк! — заявила Кэтлин.
      — В чем дело?
      — Тебя ищет охотник за вознаграждением. Джейк пожал плечами, уводя лошадь в кораль.
      — Ну и что в этом особенного?
      — Так я и знала!
      — А что я должен был сказать?
      — Джейк… — Кэтлин раздраженно вздохнула. — Ты спятил? Или просто отупел? Тебе надо убираться отсюда!
      — Почему?
      — Потому что я не хочу, чтобы тебя убили! Джейк слабо улыбнулся, расседлывая лошадь Кэтлин.
      — Приятно слышать, Кэт. Несколько недель назад я не поручился бы, что тебе небезразлична моя судьба.
      — Прекрати! Немедленно прекрати! — Кэтлин почувствовала, как слезы потекли по ее щекам. Джейк встревожился.
      — Эй, кошка, в чем дело? — Забыв о лошади, Джейк обнял Кэтлин. — Незачем так тревожиться за меня.
      Борясь со слезами, Кэтлин прижалась лбом к груди Джейка.
      — Я не могу не тревожиться. Я ничего не могу поделать, Джейк… я не вынесу, если тебя убьют…
      — Я не собираюсь умирать. Со мной ничего не случится.
      — На этот раз — может быть. Но только лишь потому, что я предложила Граймсу вдвое большую награду!
      — Какую еще награду? Что это за Граймс?
      — Охотник за вознаграждением, который ищет тебя.
      — Этан Граймс?
      — Да.
      — Я слышал о нем. А что за награда?
      — Та самая, о которой говорилось в объявлении. Награда за твою голову. По обвинению в убийстве служащего банка.
      Понадобилось несколько секунд, чтобы смысл ее слов дошел до Джейка. Когда он отстранился, его лицо потемнело, как грозовая туча.
      — Что ты сделала?
      — Пообещала ему тысячу долларов, если он…
      — Черт возьми, Кэт! — Джейк схватил ее за руки, его лицо исказилось от ярости и горькой обиды. — Неужели тебе никогда не приходило в голову, что я невиновен в этом убийстве?
      Кэтлин раздраженно вскинула голову.
      — Конечно, приходило, но в объявлении сказано…
      — К черту объявление! Я никого не убивал. Почему бы тебе наконец не научиться мне верить?
      Кэтлин покачала головой:
      — Не важно, кому я верю. Тебя ищут, Джейк! Граймс считает, что ты виновен, — как и все, кто видел объявление. Ты должен уехать немедленно, если хочешь остаться в живых.
      Джейк стиснул челюсти.
      — Я не брошу сына.
      Кэтлин твердо знала, что именно так он и скажет. Она прерывисто вздохнула, приготовившись пустить в ход свой главный козырь.
      — Боюсь, это не тебе решать. Я приняла решение, Джейк: я не могу выйти за тебя замуж.
      Он побледнел, взгляд зеленых глаз с сокрушительной силой устремился в лицо Кэтлин.
      — Но почему, черт возьми?
      — Потому что так будет лучше для Райана.
      — Проклятие, Кэт, я…
      — Я не шучу. Случилось то, чего я боялась, — преступное прошлое не отпускает тебя. Само твое присутствие подвергает Райана опасности, разве ты не понимаешь?
      Если прежде Джейк был просто зол, то теперь он пылал бешенством.
      — Если ты считаешь, что я способен подвергнуть Райана… — начал он негромко, но свирепо, но не договорил.
      Пуля прилетела неизвестно откуда. Звук выстрела ошеломил их обоих: Кэтлин застыла на месте, а Джейк мгновенно пришел в движение. Оседланная лошадь рванулась к конюшне, Джейк схватил Кэтлин за плечи, бросил на землю и придавил своим телом. В тот же миг он потянулся за револьвером, но вспомнил, что по просьбе Кэт не захватил с собой оружие.
      Джейк бешено выругался. Лошади испуганно метались по коралю. Прищурившись, Джейк осматривался, прикидывая, где мог затаиться стрелок. Вероятнее всего, он спрятался за огромным тополем у дороги. Джейк заметил блеск солнца на металле — несомненно, стволе ружья, — и в этот момент послышался крик:
      — Маккорд, это был только предупредительный выстрел! В следующий раз я не промахнусь.
      — Кто ты, черт побери? — закричал в ответ Джейк. — Что тебе надо?
      — Это Граймс! — ошеломленно воскликнула Кэтлин. — Охотник за вознаграждением…
      — Мне нужен ты! — отозвался Граймс.
      — Но ведь он обещал! — недоумевала Кэтлин. — Я заплатила ему двести долларов. Сейчас он должен быть уже на полпути в Денвер!
      Джейк стиснул челюсти, метнув в сторону Кэтлин свирепый взгляд.
      — Да, похоже, он не купился на твою уловку. Он сам обманул тебя.
      Не только обманул, в отчаянии поняла Кэтлин, но и, должно быть, сделал крюк и отправился на ранчо следом за ней. Граймс выследил, по какой дороге она выехала из города, и она привела его прямо к Джейку.
      — У него ружье, — пробормотал Джейк, пока Кэтлин проклинала себя за наивность и доверчивость. — Кэт, ты должна уйти в дом и запереть все двери. Обойди кораль, только будь осторожнее.
      — А что будешь делать ты?
      Губы Джейка изогнулись в мрачной улыбке.
      — Лежать, не поднимая головы, и молиться.

      — Кэт, делай, как я сказал, — потребовал Джейк приглушенно и торопливо. — Уходи в дом.
      Кэтлин взглянула на него как на сумасшедшего.
      — Ты считаешь, я способна бросить тебя?
      — Со мной все будет в порядке, если удастся поймать лошадь. Уходи, прошу тебя. Сейчас я не смогу позаботиться о тебе.
      — Но как ты намерен поступить? Может, я помогу?
      — Мне не нужна твоя помощь. Я хочу знать, что ты в безопасности.
      — А я хочу знать, что в безопасности ты.
      — Черт побери, Кэт…
      — Что ты будешь делать? — настойчиво повторила она.
      — Попытаюсь ускакать отсюда — надеюсь, Граймс бросится в погоню. Надо сделать так, чтобы он оказался подальше от ранчо. Ты была права: пока я здесь, вы с Райаном в опасности.
      Синие глаза Кэтлин широко раскрылись в ужасе.
      — Ты будешь действовать как приманка, чтобы он погнался за тобой? Джейк, он же убьет тебя!
      — Со мной все будет в порядке…
      — Нет, ошибаешься!
      — Проклятие, Кэт, убирайся отсюда! — рявкнул Джейк.
      — Нет! — выпалила в ответ она.
      — Маккорд! — взревел из-за тополя Граймс. — Бросай оружие и выходи, да не забудь поднять руки!
      — По крайней мере он не знает, что я безоружен, — еле слышно пробормотал Джейк.
      Кэтлин вновь охватило чувство вины. Это она настояла, чтобы Джейк оставлял револьверы дома, приезжая к Райану, — теперь эта просьба могла стоить ему жизни.
      Но в бараке должно быть заряженное ружье, вдруг вспомнила она. Там всегда держали оружие на всякий случай. Оглянувшись, она прикинула расстояние до барака. Поняв, что он стоит слишком далеко, Кэтлин умоляющим жестом коснулась плеча Джейка.
      — Джейк, почему бы тебе просто не сдаться? Граймс не станет стрелять, если ты сам выйдешь к нему.
      — Ты в этом уверена?
      Кэтлин прикусила губу, понимая, что сомнения Джейка оправданны. Щепетильность чужда Граймсу, доверять такому человеку нельзя.
      — Нет, я не сдамся ему, Кэт. Даже если он решит оставить меня живым, ему придется везти меня в Нью-Мексико, а мне — остаться там, пока я не оправдаюсь. Я невиновен, и будь я проклят, если потрачу еще хотя бы день, пытаясь доказать это. А теперь убирайся отсюда. Он не станет долго ждать.
      Кэтлин чуть не вскрикнула в раздражении, боясь, что упрямство Джейка погубит его.
      — Маккорд, так ты сдашься по-хорошему или нет? Или предпочитаешь, чтобы тебя прикончили?
      Джейк пополз к коралю, но Кэтлин схватила его за руку.
      — Джейк, прошу тебя, не надо! — Она сорвалась на всхлип. — Ты можешь погибнуть!
      Оглянувшись, Джейк ответил ей долгим и мрачным взглядом.
      — Если я не могу быть рядом с тобой и Райаном, зачем мне вообще жить?
      Безысходность в голосе Джейка потрясла Кэтлин. Боль, как от острого ножа, пронзила ее сердце, но вместе с тем побудила к действию. Перевернувшись на живот, Кэтлин поползла к бараку, за оружием.
      Джейк выругался, увидев, что она направляется не в ту сторону, но не смог последовать за ней, не подставив себя под выстрел. Перекатившись через ограду кораля, он приподнялся и поймал за гриву первую попавшуюся лошадь — это оказался гнедой жеребец. Вспрыгнув к нему на спину, Джейк успел пригнуться к конской шее как раз в тот миг, когда пуля просвистела у него над головой. Ударяя пятками в бока жеребца, он подъехал к воротам кораля, но в этот момент со стороны барака послышался выстрел, а за ним — крик боли из-за тополя.
      Джейк изумленно наблюдал, как Граймс зашатался и со стоном упал на землю, схватившись за плечо. Оглянувшись, Джейк увидел, что Кэтлин стоит в воинственной позе посреди двора, направив ружье с вьющимся над дулом дымком на упавшего противника. Глаза Кэтлин метали молнии, челюсти сжались в мрачной решимости. При виде ее Джейка окатила волна самых разных чувств: облегчения, страха, восхищения, гордости силой, смелостью и преданностью Кэтлин.
      — Похоже, ты попала в него, — удовлетворенно заметила тетя Уинни, спускаясь с задней веранды с ружьем на изготовку.
      Кэтлин вздрогнула и потрясла головой, словно приходя в себя.
      Пригнувшись, пожилая дама пересекла двор и остановилась возле племянницы, не переставая целиться в упавшего человека за коралем.
      — Отличный выстрел, Кэтлин. Если бы ты этого не сделала, пришлось бы стрелять мне — хотя зрение у меня уже не то, что раньше.
      Кэтлин заморгала.
      — Ты… умеешь стрелять? Синие глаза Уинни блеснули.
      — Ты думаешь, Сент-Луис всегда был бастионом цивилизации? Когда я впервые появилась там, он был таким же диким и неотесанным, как любой городишко Запада. Я могла выстрелом сбрить шерсть бизону с расстояния ста шагов.
      Джейк усмехнулся, спрыгивая с. гнедого жеребца и подныривая под перекладину ворот.
      — Разумеется, — добавила Уинифред, — в меня еще никогда не целились такие грубияны, как этот. Вам следовало бы осмотрительнее выбирать себе друзей, Джейк.
      Нагнувшись, он поцеловал морщинистую щеку пожилой дамы.
      — Спасибо, Уинни, впредь я постараюсь следовать вашему совету. — Уинифред зарумянилась от поцелуя, а Джейк повернулся к Кэтлин.
      Отняв у нее ружье, он привлек ее в объятия. Кэтлин прильнула к нему, дрожа.
      — Ты спасла мне жизнь, кошка, — тихо произнес Джейк.
      Кэтлин покачала головой. Она до сих пор не оправилась от неожиданной вспышки убийственной ярости, завладевшей ею. Прежде она и не подозревала, что способна выстрелить в человека, а тем более убить.
      Тетя нежно и понимающе потрепала ее по руке.
      — Ты поступила так, как следовало, Кэтлин. Иногда приходится прибегать к насилию, чтобы защитить тех, кто тебе дорог.
      Кэтлин задумчиво кивнула.
      — А где Райан? — нетвердым голосом спросила она.
      — У себя в комнате, — отозвалась тетя, — и я предупредила его: если он выйдет оттуда, о верховой езде может навсегда забыть. Пожалуй, Джейк, вам следует позаботиться о своем буйном приятеле, пока он не пришел в себя.
      Кивнув, Джейк подхватил ружье Кэтлин и осторожно обошел кораль, приближаясь к тополю, возле которого лежал, постанывая, Граймс. Охотник за вознаграждением был ранен в плечо, заметил Джейк, присаживаясь рядом с ним на корточки. Расстегнув рубашку, Джейк снял с Граймса шейный платок и приложил его к кровоточащей ране.
      В эту минуту он уловил отдаленный стук копыт. Поднявшись, Джейк заметил всадников, несущихся бешеным галопом по дороге к ранчо. Первым мчался Слоун, а за ним по пятам — маршал Незерсон и Делла Перкинс. Все трое были вооружены.
      Они рывком осадили взмыленных лошадей рядом с Джейком и уставились на раненого Граймса.
      — Ты в порядке? — спросил Слоун у Джейка.
      — В полном.
      — А с ним что случилось? — полюбопытствовал Незерсон.
      — Он немного пострадал. Слоун усмехнулся.
      — А я уж думал, придется спасать тебя, братишка. Впрочем, в душе я знал, что ты и сам справишься.
      — Без помощи я бы не справился, — возразил Джейк, кивая в сторону приближающихся Кэтлин и Уинни. — Ты знаком с тетей Кэтлин, миссис Уинифред Траскотт?
      — До сих пор я не имел удовольствия познакомиться с ней. — Слоун приподнял шляпу и поклонился даме, вложив в ослепительную улыбку все обаяние Маккордов. — Как поживаете, мэм?
      Уинифред бесцеремонно разглядывала Слоуна с головы до ног. Должно быть, увиденное понравилось ей, ибо она милостиво кивнула.
      — Превосходно, юноша. Но теперь я понимаю, что беспокоило мою племянницу. Боюсь, рядом с вами ни одна женщина не будет спокойна.
      Вспыхнув, Кэтлин перебила тетушку и продолжила знакомить ее с гостями. Уинифред мило улыбнулась и Лютеру Незерсону, который проявил явный мужской интерес к привлекательной вдове, и Делле Перкинс — несмотря на ярко раскрашенное лицо, свидетельствующее о ее ремесле.
      — Откуда вы узнали, что мне нужна помощь? — спросил Джейк.
      — В салун зашел один ковбой, — объяснила Делла, — и рассказал, что видел, как Граймс направлялся в эту сторону. Я решила предупредить вас, а по дороге встретилась со Слоуном и маршалом.
      — Пожалуй, надо показать его врачу, — заметил Незерсон, кивнув в сторону Граймса, стонущего сквозь зубы.
      Переглянувшись с Кэтлин, Уинни принялась распоряжаться:
      — Отнесите его в барак. Я перевяжу рану, чтобы он не истек кровью по дороге.
      — Минутку, — вмешался Джейк. Порывшись в карманах Граймса, он извлек бумажник и протянул его Кэтлин. — Двести долларов отсюда принадлежат тебе.
      — Да, — сдержанно отозвалась она, бросив в сторону Граймса презрительный взгляд.
      Незерсон и Слоун спешились и склонились, чтобы поднять раненого.
      — Стойте! — прохрипел Граймс. — Маршал, неужто вы собираетесь отпустить Маккорда? Ваш долг — арестовать его.
      — С какой стати? — удивился Незерсон.
      — Он ограбил банк и убил человека в Нью-Мексико. — Граймс покопался в кармане и вытащил скомканный листок бумаги. Маршал развернул его и долго рассматривал. Кэтлин с тревогой узнала объявление о розыске Джейка.
      Нахмурившись, Незерсон наконец взглянул на Джейка.
      — Похоже, он прав, Джейк. Как блюститель закона, я обязан взять тебя под стражу.
      — Нет, это невозможно! — в ужасе воскликнула Кэтлин, а Слоун решительно шагнул к брату.
      — Разумеется, — неторопливо добавил Незерсон, — сейчас я буду занят — надо осмотреть рану этого приятеля. Пройдет некоторое время, прежде чем я освобожусь и смогу выполнить свой долг.
      Все присутствующие поняли, что он дает Джейку возможность скрыться, и Граймс зло выругался.
      — Советую вам заткнуться, мистер, — предупредил маршал. — Рядом дамы.
      — Незачем медлить с арестом, Лютер, — холодно отозвался Джейк. — Как только вы перевяжете его, я отправлюсь в город с вами.
      Кэтлин ахнула, но Слоун поймал ее взгляд и покачал головой.
      — Миссис Траскотт, покажите, куда нести раненого, — попросил Слоун.
      Подняв стонущего Граймса, мужчины последовали за Уинифред к бараку, оставив Кэтлин и Джейка вдвоем, если не считать Деллы Перкинс.
      Делла переводила взгляд с одного на другого, но ни Джейк, ни Кэтлин, казалось, не замечали ее. Джейк исподлобья всматривался в лицо Кэтлин, а Кэтлин в растерянности не сводила глаз с Джейка.
      Делла неловко прокашлялась.
      — Ну что же, мне пора. Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке, Джейк.
      С трудом отведя взгляд от Кэтлин, Джейк с улыбкой повернулся к Делле.
      — Спасибо за помощь, Делл. Приятно знать, что у меня есть друзья.
      Опомнившись, Кэтлин шагнула вперед и приветливо улыбнулась Делле.
      — Да, спасибо, что вы приехали!
      Делла начала разворачивать коня, но остановилась и в смущении обратилась к Кэтлин.
      — Пожалуй, я была не права, миссис Хьюз. Теперь я понимаю, почему Джейк влюбился в вас, но, может, вы поступили не так уж глупо, отвергнув его. Стойте на своем, милочка! Эти мужчины иногда слишком много о себе думают — им не повредит, если женщина образумит их.
      Заговорщицки помахав рукой, Делла развернулась и поскакала прочь.
      После ее отъезда во дворе воцарилось тягостная тишина, воздух дрожал от напряжения. Пылающие глаза Джейка беспокойно следили за Кэтлин, а она отвечала ему взглядом отчаяния и досады.
      Недавно пережитый ужас давал о себе знать. Кэтлин чувствовала, что ее нервы напряжены до предела. Мысль, что Джейка могли убить, а теперь ему грозит тюрьма и виселица, сводила ее с ума.
      Понимая, что Джейк зол на нее, Кэтлин все же перешла в наступление первой. Сжав кулаки, она выпалила:
      — Ты что, рехнулся? Зачем ты сказал Незерсону, что поедешь с ним?
      Джейк ответил ледяным взглядом.
      — Ты всегда заявляешь, что я не в своем уме, когда я не соглашаюсь с тобой.
      — Джейк, черт побери, но ведь добровольно сдаваться маршалу — безумие! Это невозможно! Он посадит тебя в тюрьму!
      — Само собой.
      — Джейк… — Она глубоко вздохнула, собираясь с остатками терпения. — Разве ты не понимаешь — ты должен бежать!
      — Ты хочешь, чтобы я прятался? — Да!
      Джейк стиснул челюсти.
      — Прости, Кэт, но я никуда не уеду.
      — Джейк, прошу тебя! Здесь тебе грозит опасность! Я не хочу видеть тебя в тюрьме — это не лучше, чем видеть тебя мертвым.
      — Меня тоже не радует арест, Кэт. Но скрываться я не стану.
      Кэтлин беспомощно воззрилась на него, а Джейк погрузился в хмурое молчание, только глаза выдавали его ярость.
      — Ты никогда не доверяла мне, — наконец произнес он.
      — Неправда…
      — Нет, правда! Ты поверила своему отцу, когда он заявил, что я убил твоего брата. А теперь ты уверена, что я убил того кассира из банка.
      — Я не…
      — Ты была готова заплатить Граймсу тысячу долларов, лишь бы сбить его со следа.
      — Джейк, ты ничего не понимаешь… Он пригвоздил ее к месту взглядом.
      — Тогда объясни.
      Он не мог припомнить, когда был еще так зол, ощущал такую горечь и раздражение. Он сходил с ума от ярости и боли — Кэтлин по-прежнему не верила ему, если сама решила избавиться от Граймса. Но в списке ее грехов самым тяжким, бесспорно, было то, что Кэтлин собиралась лишить его сына.
      Джейк закрыл глаза, полные боли.
      — Джейк… — Умоляющий голос донесся до его сознания. — Я знаю: ты не убийца. Я боялась за твою жизнь! Я не могла допустить, чтобы Граймс нашел тебя — не важно, виновен ты или нет. За тебя назначена награда, за живого или мертвого, и я боялась, что Граймс убьет тебя.
      На щеке Джейка задергался мускул. Он мог бы утешить Кэтлин, избавить ее от опасений, но молчал.
      Пусть помучается, злорадно думал он. Он уже устал от оправданий и попыток защититься. Раз Кэт не в силах поверить ему на слово, то будь он проклят, если станет унижаться.
      — Я не обязан оправдываться перед тобой, — сухо заявил он.
      — Тебе вообще незачем оправдываться, Джейк.
      — Не скажи! Меня предали суду с той самой минуты, как я вернулся в Колорадо. Мне пришлось сражаться с тобой на каждом шагу. Ты до сих пор считаешь, что я не гожусь Райану в отцы…
      — Нет, я знаю — ты будешь добрым и заботливым отцом.
      — Ты хочешь разлучить меня с Райаном. Полчаса назад ты сама заявила об этом.
      — Так получилось, Джейк. Я была до смерти перепугана, когда сказала это. Я просто хотела заставить тебя уехать…
      — Я не уехал и не уеду, черт побери!
      — Джейк, ты должен…
      Кэтлин беспомощно смотрела на Джейка, желая убедить его, объяснить, какая опасность ему угрожает. Никогда в жизни она не испытывала такого ужаса, когда Граймс стрелял в Джейка. Ее ошеломила сила собственного желания защитить Джейка, спасти ему жизнь. Ради этого Кэтлин была готова совершить убийство, погибнуть сама. Неудержимая ярость в ее душе до сих пор не угасла. Какая ирония, безрадостно думала она, ведь еще совсем недавно она так решительно возражала против насилия и кровопролития! Но оказалось, есть то, ради чего стоит сражаться и умирать, — родные и близкие люди. Такие, как Джейк.
      Кэтлин крепко зажмурилась, понимая, что пора признаться самой себе — она не выдержит новой разлуки с Джейком и попытается избежать ее любой ценой.
      Слезы подступили к горлу. Кэтлин опустилась на колени рядом с Джейком. Все, на что она была способна, — удерживаться, чтобы не броситься к нему в объятия.
      — Джейк, ты должен бежать. Обязан. Если тебя признают виновным, тебя повесят.
      Несмотря на ярость, страстная мольба Кэтлин глубоко тронула Джейка. Протянув руку, он смахнул слезу с ее щеки.
      — Я не брошу тебя, кошка. Никогда. Мне пришлось четыре года прожить без тебя, и это был настоящий ад.
      Кэтлин посмотрела на него сквозь слезы.
      — Тебе не придется расставаться со мной, Джейк. Не понадобится страдать в одиночестве. Мы с Райаном поедем с тобой.
      Надежда блеснула в его зеленых глазах.
      — Ты действительно готова на это? Согласна жить с преступником?
      — Да, если это поможет тебе выжить. Я выйду за тебя замуж, Джейк, — сегодня, если захочешь. Я буду жить с тобой, где ты пожелаешь.
      Джейк с мучительной нежностью улыбнулся ей, чувствуя, как что-то сжалось у него в груди. Готовность Кэтлин пожертвовать собой ради него тронула его до глубины души.
      — А я думал, ты считаешь меня пропащим человеком.
      — Нет… — Ее голос дрогнул. — Ты хороший, Джейк.
      — Но я убивал, чтобы заработать себе на хлеб, Кэт.
      — Не важно. Я люблю тебя. И не хочу жить без тебя.
      Четыре тяжких года он ждал этого признания. Он почувствовал, как напряжение в нем начинает исчезать, словно распускается тугой узел.
      — А как же Райан? Разве ты не боишься, что он может пострадать?
      — Да, я до смерти боюсь, но… я готова рискнуть. Ты сумеешь защитить его.
      Джейк медленно покачал головой. Согласие Кэтлин разделить с ним изгнание сделало ее капитуляцию после стольких недель еще более ценной, но он не мог принять ее.
      — Даже если ты готова на риск, Кэтлин, то я на него не согласен. Я не хочу обрекать тебя или нашего сына на жизнь в бегах — не больше, чем я сам хочу вновь испытать такую жизнь. Я не собираюсь становиться зверем, за которым охотятся.
      Кэтлин предприняла еще одну отчаянную попытку.
      — Но мы можем отправиться на Восток, Джейк! — с надеждой воскликнула она. — Не обязательно в Сент-Луис, можно туда, где о твоем прошлом никто не знает. Где у Райана будет подобие нормальной жизни.
      Джейк покачал головой.
      — Об этом мы уже говорили. Прошлое будет преследовать меня повсюду.
      Кэтлин стиснула кулаки, чтобы не разрыдаться.
      — Джейк, прошу тебя…
      — Нет, Кэт. Бегство — признак трусости. Я не хочу, чтобы мой сын стал трусом. Я останусь здесь. И потом, — добавил он мягче, — лучше всего держаться поближе к родственникам. Ты же видела, как твоя тетя пришла к нам на помощь. И мой брат тоже. Это мой дом, здесь мое место. Я никуда не уеду.
      Кэтлин едва сдерживала слезы. Она понимала, что может спорить и умолять до посинения, но Джейк так и не сдастся.
      — Черт побери, Джейк, никогда еще не встречала таких упрямцев!
      — Если не считать тебя. — Джейк сверкнул обезоруживающей, пленяющей сердце улыбкой. — Ты дашь мне сто очков вперед.
      От беспечной насмешки Джейка Кэтлин похолодела. Но когда она начала подниматься, Джейк поймал ее за руку и нежно пожал.
      — Кэт, доверься мне хотя бы на этот раз. Кэтлин молча смотрела на него блестящими от слез глазами.
      Джейк коснулся легким и нежным поцелуем ее дрожащих губ.
      — Мне надоело быть не в ладах с законом. Я сдамся маршалу, Кэт. Я попаду в тюрьму, и либо меня повесят, либо оправдают.

      Тюремная камера была настолько тесной, что едва вмещала узника. Шаткая койка втиснулась между грубо обтесанными бревенчатыми стенами, слишком низкими, чтобы человеку с ростом Джейка удалось выпрямиться.
      Расправляя затекшие за ночь конечности и пытаясь расслабить затвердевшие от неудобного положения мышцы, Джейк стиснул челюсти, созерцая железные прутья решетки. Несмотря на то что Незерсон оставил дверь камеры открытой, а яркий сноп солнечных лучей проникал сквозь решетчатое окно и рассеивал угнетающий полумрак, Джейку казалось, что стены постепенно смыкаются вокруг него.
      Он поклялся, что больше никогда не очутится в тюремной камере — после того, как просидел два месяца в душной, зловонной тюрьме Нью-Мексико в прошлом году, ожидая начала процесса. Лучше бы Кэт не приходила сюда навещать его! Но у Джейка не было выбора, если он хотел восстановить репутацию и избежать постоянной опасности со стороны охотников за вознаграждением. И потому он сдался маршалу.
      По словам Незерсона, Граймса осмотрел гринбрайерский врач. Теперь раненый лежал в комнате над салуном, а Делла ухаживала за ним. Маршал Незерсон отправил телеграмму территориальному судье в Нью-Мексико, желая узнать подробности об убийстве, которое, как считалось, совершил Джейк во время ограбления банка.
      Все, что оставалось Джейку, — ждать. И размышлять. Рыться в своей душе, подвергать сомнению собственные мысли и мотивы.
      Не ошибся ли он, настаивая, чтобы Кэтлин стала его женой? Может, он и вправду напрасно пожелал стать частью жизни сына? В этом отношении Кэт была права, признал Джейк. Само присутствие Джейка подвергало ее и сына опасности. Неужели он думал только о себе, так отчаянно стремясь быть рядом с ними, что был готов рискнуть безопасностью близких людей? Может, лучше всего было бы просто уехать, навсегда исчезнуть из жизни Кэтлин и Райана? Это было все равно что вырвать из груди сердце, но лучше, чем быть рядом и причинять им вред. Но с другой стороны… Райан нуждался в нем. Мальчику требовалось мужское влияние. Требовался отец, который любил бы его и заботился о нем.
      По этой же причине в нем нуждалась и Кэтлин. Она была создана для любви. Он был необходим ей. Она была его женщиной, родственной душой. Но когда Джейк наконец заставил ее понять это, он сам потерял уверенность в том, что все это имеет значение.
      Джейк знал: она любит его. Вчера, когда Кэтлин выстрелила в Граймса, пренебрегая опасностью, рискуя жизнью, лишь бы защитить его, все сомнения Джейка рассеялись. Он испытал благоговейный трепет и восторг, видя на своей стороне такую отважную женщину, которая будет следовать за ним, излучая преданность, силу и искреннюю убежденность, смело встретит будущее, несмотря на риск. Но Джейк утратил уверенность в том, что он заслужил право обладать Кэтлин, тем самым обрекая ее на такую судьбу.
      Должно быть, он задремал, ибо, открыв глаза, обнаружил, что над ним склонилась Кэтлин, синие глаза которой переполнились тревогой.
      Сердце Джейка сжалось при виде выражения страдания на ее прекрасном лице.
      — Я же говорил тебе, — хрипло пробормотал он. — Я не хочу, чтобы ты приходила сюда. В этой дыре тебе не место.
      Закусив губу, Кэтлин присела рядом с ним на узкую койку и вгляделась в лицо Джейка. Его подбородок покрылся темной щетиной, а встрепанные после сна волосы молодили, делая похожим на Райана. Ее переполняли чувства: безудержная нежность, любовь с привкусом горечи, стремление защитить этого человека, беречь его всю жизнь.
      Долгие часы прошедшей ночи Кэтлин пыталась разобраться в собственных чувствах. Сначала она досадовала и злилась на то, что Джейк отказался бежать и спасаться. Но постепенно она поняла: невозможно провести в бегах всю жизнь. Джейк должен где-то осесть. На этот раз Кэтлин твердо решила быть рядом с ним.
      Ей было больно видеть Джейка в этой клетке, чувствовать, как он стыдится перед ней, но страх был сильнее жалости. У Кэтлин замирало сердце при мысли, что может случиться, если Джейку не удастся доказать свою непричастность к убийству кассира банка.
      — Тебе здесь не место, — тихо повторила Кэтлин.
      Рывком сев на кровати, Джейк прислонился спиной к бревенчатой стене, приготовившись к очередному спору.
      — Я же объяснял тебе, Кэт: я не стану прятаться. Я примирюсь с законом и верну себе доброе имя.
      — Знаю. По-моему, ты прав. Я не хочу, чтобы ты убегал.
      Джейк с сомнением посмотрел на нее, а Кэтлин кивнула на дверь из железных прутьев, которая осталась приоткрытой. Кэтлин принужденно улыбнулась.
      — Похоже, маршал не боится, что ты можешь сбежать. Ты слышал когда-нибудь, чтобы узника держали в незапертой камере?
      Губы Джейка скривились.
      — По-моему, Лютер даже хочет, чтобы я сбежал. Это избавит его от неприятной обязанности предавать меня суду.
      — Да, твой побег помог бы ему облегчить совесть. Ему не по душе запирать в камере друга. — Голос Кэтлин неожиданно сорвался, она с трудом перевела дыхание. — Кстати, я принесла тебе завтрак. — Ощущая беспомощность при виде неуместного в камере домашнего предмета, Кэтлин протянула Джейку прикрытую салфеткой тарелку. — Тетя Уинни испекла пирожки с земляникой — Райан любит их больше всего. Он хочет, чтобы и ты попробовал.
      — Ты не сказала ему, где я? — резко перебил Джейк.
      — Конечно, нет, — отозвалась Кэтлин, дрожащими руками снимая салфетку. — Но он спрашивал о тебе.
      — Не приводи его сюда. Я не хочу, чтобы он видел меня в тюрьме.
      Кэтлин замолчала, уставившись на тарелку и не решаясь задать пугающий вопрос, неотступно преследующий ее: «А если тебе не удастся оправдаться?»
      — Джейк, — неуверенно начала она, — я много думала о…
      — И я тоже.
      — Я хочу, чтобы мы поженились не откладывая. Джейк уставился на нее.
      — Почему?
      — Потому что у тебя должна быть семья, если… если с тобой что-нибудь случится.
      — Ты хочешь сказать — если меня признают виновным в убийстве.
      — Д-да…
      К своему удивлению, Кэтлин заметила, как сжались челюсти Джейка.
      — Я же просил поверить мне, Кэт.
      — Я верю. Я… убеждена, что ты невиновен. Но боюсь, закон может быть другого мнения.
      Прошла минута, прежде чем Джейк ответил:
      — Может быть, вам с Райаном следует вернуться в Сент-Луис?
      Кэтлин в замешательстве свела брови над переносицей.
      — Ты хочешь, чтобы мы бросили тебя здесь?
      — Нет, не хочу. Но в Сент-Луисе вам будет безопаснее.
      — А ты поедешь с нами?
      — Нет. Кэтлин вскочила.
      — Что же ты собираешься делать, если мы уедем?
      — Не знаю. Скоро я выйду из этой клетки…
      — Неужели? — перебила Кэтлин, чувствуя, как отчаяние душит ее. — Почему ты в этом так уверен?
      — Потому что я невиновен. И я не хочу, чтобы ты выходила за меня замуж, лишь бы в последние часы жизни со мной была семья.
      Кэтлин вздернула подбородок, выказывая прежнее упрямство:
      — Дело вовсе не в этом, ты сам знаешь. Я хочу, чтобы ты стал моим мужем, Джейк, — если ты… когда ты выйдешь из тюрьмы.
      — Ты предлагаешь мне стать отцом Райана? — скептически переспросил Джейк.
      Кэтлин в волнении заходила по тесной камере, покачивая синей льняной юбкой. Забыв про завтрак, Джейк слушал доводы, приготовленные Кэтлин за ночь.
      — Ты был прав, Джейк, и моя тетя — тоже. Райану нужен отец, и не какой-нибудь, а ты. Мальчику необходим мужчина, который вырастит его крепким и выносливым, научит выживанию в подобных условиях.
      — Но не в правилах такой перестрелки, как вчера… — мрачно заметил Джейк, сдерживая пробудившуюся в сердце надежду. — Ты подумала об этом, Кэт? Опасность не исчезнет сама по себе.
      — Знаю, но мы как-нибудь справимся. Ведь ты сам говорил: Райан может подвергнуться опасности где угодно. А вдвоем мы сумеем позаботиться о нем. По-моему, двое любящих и заботливых родителей перевешивают риск, связанный с твоим прошлым.
      — Но если его отцом станет другой человек, Райан никогда не увидит охотников за вознаграждением.
      Кэтлин покачала головой.
      — Если охотники появятся, мы справимся с ними.
      — Всего несколько недель назад ты заявила, что не желаешь видеть такого человека, как я, рядом с сыном. Человека, склонного к насилию, как твой отец.
      — Я ошибалась. Ты ничем не похож на моего отца. Ты живешь не ради мести, как он. — Глаза Кэтлин затуманились. — Если за четыре года, вынужденный скрываться, как преступник, ты не ожесточился, значит, тебя уже ничто не сломит. Мне не-
      зачем беспокоиться о том, что ты испортишь нашего сына так, как отец испортил моего брата. Я видела, как ты относишься к Райану. Ты добр к нему.
      Теперь пришла очередь Джейка покачать головой.
      — Я не уверен, что это имеет какое-то значение.
      — И напрасно. Значения не имеет ничто другое. Райан любит тебя. И ты любишь его — ты же сам знаешь.
      — Да, люблю. Слишком сильно, чтобы рисковать его жизнью.
      — Ты хочешь отвертеться от женитьбы на мне, Джейк? — В голосе Кэтлин проскользнули нотки обиды, которые Джейк не мог спутать ни с чем.
      Он заставил себя решительно ответить на ее взгляд.
      — Нет, черт возьми. Я просто даю тебе последний шанс к отступлению.
      Кэтлин упрямо тряхнула головой.
      — А я не хочу отступать. Я ждала тебя четыре года — по-моему, этого достаточно. Я хочу, чтобы ты стал моим мужем и отцом нашего ребенка… наших детей. Будущее я встречу с тобой, каким бы оно ни было. Если придет беда, мы выдержим ее вместе, как семья.
      Джейк медленно вздохнул, чувствуя, как страшная тяжесть спадает с груди. Он и не подозревал, как жаждет услышать от Кэтлин эти слова. Если Кэт готова встретить с ним будущее, тогда он выдержит все испытания, уготованные ему судьбой. Если понадобится, он отдаст жизнь, чтобы защитить ее и Райана.
      Дверь тюрьмы распахнулась, и в камеру вошел усмехающийся маршал Незерсон.
      — Хорошие вести, Джейк… — Он осекся, заметив Кэтлин. — Прошу прощения, миссис Хьюз, но я только что получил телеграмму от судьи Роупера. Он подтверждает, что ты оправдан, Джейк, как ты и говорил. Ты свободен.
      Кэтлин вопросительно уставилась на Джейка.
      — Что значит «оправдан»? Кто такой судья Роупер?
      — Судья, который разбирал мое дело об убийстве. — Джейк пристально взглянул на нее. — Он поверил мне. Он был одним из немногих людей, которых я мог назвать друзьями в те дни. В сущности, это он предложил мне изучать право…
      — Но при чем здесь оправдание? — нетерпеливо повторила Кэтлин.
      — Я был предан суду.
      — Предан суду? — Кэтлин ошеломленно посмотрела на него.
      — И признан невиновным. Я не участвовал в этом ограблении, Кэт. К тому времени я уже покинул банду Долби. Долби пустил слух, что это я застрелил кассира, но у меня были свидетели, которые могли подтвердить, что в то время меня не было в городе. Хорошенько поразмыслив, я понял, что не желаю больше скрываться, и потому решил сдаться. Два месяца я провел в тюрьме, ожидая начала процесса. Но даже после того, как он был окончен, меня продолжали разыскивать в Колорадо по обвинению в убийстве твоего брата. Тогда я и начал изучать право, чтобы выяснить, каким образом я смогу доказать свою невиновность.
      — Значит, то объявление, которое видел Граймс…
      — Устарело еще год назад.
      — Год? — Глаза Кэтлин изумленно раскрылись. — И ты знал, что оно устарело? — Ярость медленно воспламеняла жилы Кэтлин, расползаясь по ним. — Все это время ты знал и молчал? Тебя оправдали, а ты так и не сказал мне? Черт возьми, Джейк, как ты мог!
      — Чем ты недовольна? Кэтлин вскинула подбородок.
      — Все это время я считала, что тебя могут повесить! Ты ни разу не обмолвился, что был оправдан судом!
      Джейк ответил ей безжалостным взглядом.
      — Я думал, ты без суда поверишь, что я не убийца и что мне незачем оправдываться перед тобой.
      — Я и не считала тебя убийцей! Я думала, ты случайно застрелил кассира! Почему ты просто не объяснил мне, что не имеешь никакого отношения к тому ограблению банка?
      — Ты же не спрашивала.
      — Неправда!
      На лице Джейка появилось покаянное выражение. Кэтлин и вправду спрашивала его об ограблении банка, но глупая гордость помешала ему рассказать правду. Он хотел, чтобы Кэтлин верила ему без объяснений и не требовала подтверждений его невиновности.
      Очевидно, Кэтлин считала иначе. Она кипела и бурлила от ярости, набросившись на него:
      — Ты… ты самодовольный глупец! Подумать только, сколько дурацких, бессмысленных событий случилось по твоей вине! Граймс никогда бы не стал стрелять в тебя, если бы знал, что не получит награду! А я не стала бы пытаться подкупить его!
      — А лучше четыре года скрывать от меня… Но тут Джейк осекся, вспомнив, что они не одни.
      Он виновато посмотрел на маршала.
      — Лютер, мне неудобно прогонять тебя, но не мог бы ты оставить нас на несколько минут вдвоем?
      — На несколько минут? Хорошо. Но я был бы признателен, если бы ты убрался из моей тюрьмы, Джейк. Я чувствую себя подлецом, арестовав собственного помощника.
      Незерсон вышел и прикрыл за собой дверь, оставив Джейка наедине с Кэтлин.
      — Ну, успокойся, Кэт, — примирительно произнес Джейк и понял, что опоздал — похоже, Кэтлин уже утихомирилась. Не глядя на Джейка, она прижала ладонь к виску, словно погрузившись в размышления.
      — Никто не знает, что ты невиновен, Джейк, — вот в чем беда. Потому и Граймс стал выслеживать тебя. Если бы нам удалось опубликовать оправдательный приговор…
      — Иди сюда, Кэт.
      Она продолжала, не слушая его:
      — Знаю, надо разослать весть о твоем оправдании в каждую газету Колорадо. Если об этом узнают все…
      — Кэт, подойди сюда.
      — Джейк, неужели ты не понимаешь: люди должны узнать, что ты невиновен! Тогда тебе не придется опасаться охотников за вознаграждением…
      — Сейчас мне наплевать на мою невиновность. Надо обсудить более важные дела.
      Кэтлин вздрогнула, вскинув голову.
      — Что может быть важнее?
      — Наше будущее — вот что. Ты выйдешь за меня, Кэт, или придется прибегать к решительным мерам — например, арестовать тебя за неповиновение закону? Я до сих пор помощник маршала, разве ты забыла?
      Смешливые искры в глазах Джейка раззадорили Кэтлин. Она с вызовом вскинула подбородок.
      — Назови мне хоть одну весомую причину, по которой я должна выйти за тебя.
      — Ты безумно влюблена в меня.
      Губы Кэтлин дрогнули в улыбке, которую она пыталась сдержать.
      — Правильно, ты сводишь меня с ума. Тебя следовало бы пристрелить — за то, что я пережила из-за тебя.
      — И все-таки ты любишь меня.
      Кэтлин смерила Джейка взглядом с головы до ног.
      — Правда? Вы негодяй, Джейк Маккорд. Вы не годитесь в мужья законопослушной вдове.
      — Может быть, но ты в силах это исправить.
      — Я?
      Поскольку Кэтлин так и не подошла к нему, Джейк сам встал и решительно двинулся к ней.
      — Если не тебе, тогда кому же это под силу, кошка?
      Узнав насмешливый блеск в зеленых глазах Джейка, Кэтлин опасливо попятилась, но натолкнулась на прутья решетки.
      — Откуда мне знать — вдруг ты намерен удивить меня еще какой-нибудь выходкой из своего темного прошлого?
      — Я не совершал никаких преступлений, Кэт. Ни единого. — Джейк нежно обнял ее, и его голос превратился в хриплый шепот. — Я хотел бы навсегда уничтожить годы моего прошлого, но это невозможно. Я не могу обещать, что какой-нибудь жадный охотник за вознаграждением не станет разыскивать меня… — Его лицо посерьезнело, в голосе слышалось твердое обещание. — Но клянусь, Кэт: я люблю тебя. Я хочу быть хорошим мужем тебе и хорошим отцом Райану. Хочу провести с тобой всю жизнь — если не здесь, то там, где ты захочешь. Я даже готов отправиться с тобой в Сент-Луис, если понадобится…
      — Нет, меня ничто не связывает с Сент-Луисом. Мой дом здесь, Джейк.
      Он с любовью смотрел на нее блестящими изумрудными глазами.
      — Клянусь, я буду с тобой до конца жизни, если ты захочешь.
      Кэтлин почувствовала, что душа ее начинает оттаивать. Она доверяла Джейку. Верила в него и любила всем сердцем. Но после всех испытаний, которым он подверг ее, ей не хотелось сдаваться сразу.
      — А если я откажусь?
      Медленная усмешка раздвинула углы его твердых чувственных губ, когда он нагнулся и дотронулся до рта Кэтлин в легком поцелуе.
      — Пожалуй, я буду только рад переубедить тебя. По-прежнему уязвленная, Кэтлин отвернула лицо и уперлась ладонями в мускулистую грудь Джейка.
      — Где же мы будем жить, если останемся здесь? Надо ли продавать ранчо?
      — Как хочешь. Если ты желаешь сохранить его для Райана, я согласен. Но я намерен построить для нас свой дом, как мы мечтали четыре года назад.
      — И разводить коров? Джейк покачал головой.
      — У скотоводства нет будущего: скота развелось слишком много, а пастбищ остается все меньше. Цены уже снижаются и скоро станут совсем низкими. Сохранить овец на всякий случай будет самым разумным решением.
      Кэтлин не могла не рассмеяться.
      — Ты хочешь сказать, что в конце концов готов заняться разведением «вонючих мешков с шерстью»?
      Усмехнувшись, Джейк встряхнул ее за плечи.
      — Не дразни меня, Джульетта.
      В ответ она потянулась и обхватила его за шею обеими руками, но Джейк помешал поцелую.
      — Кэт, я не сказал тебе кое-что еще… Как ты относишься к тому, чтобы стать женой судьи?
      — Судьи?
      — Я подумываю о том, чтобы стать окружным судьей. Через несколько месяцев Уолт Сандерс уходит в отставку и его пост будет свободен.
      Кэтлин удивленно посмотрела на него.
      — В чем дело? Тебе не нравится эта мысль? По-моему, из меня получится отличный судья — ведь я побывал по обе стороны закона.
      — Нет, я просто удивилась. Но если подумать… по-моему, идея великолепна. Просто я и не подозревала, что тебя привлекает подобная карьера.
      — Ты еще многого не знаешь обо мне, кошка. — Он перевел взгляд на губы Кэтлин и помрачнел: — И лучше бы тебе начать узнавать немедленно. Мы и так потеряли слишком много лет.
      Да, мысленно согласилась Кэт с горькой болью в душе. Если бы она сразу доверилась своему сердцу, если бы поверила в невиновность Джейка, она избежала бы многих испытаний. Разумеется, тогда он не стал бы проверять ее преданность, умалчивая о суде и оправдании, и заставлять переживать за его жизнь.
      Джейк наклонил голову, чтобы поцеловать ее, но на этот раз Кэтлин отстранилась, пораженная внезапно возникшей у нее мыслью.
      — Джейк, если ты станешь судьей, ни один охотник за вознаграждением не осмелится преследовать тебя!
      — Кэт, черт возьми, замолчи! Я хочу поцеловать тебя.
      На этот раз Кэтлин подчинилась его приказу. Она покорно приоткрыла рот, повинуясь его языку, и слегка застонала, когда в ней вновь вспыхнуло пламя желания. Но в этом поцелуе была не только страсть, в нем было обещание счастья.
      — О Кэт! — прошептал Джейк ей на ухо, и вся сила его любви прозвучала в ее имени. — Чертовски хорошее место для предложения руки и сердца!
      — Мне все равно, — пробормотала она.
      Он вновь склонился над ней, но в этот момент за их спинами раздалось покашливание, и Кэтлин резко отстранилась. Никто из них не слышал, как вошел Слоун. Он стоял, небрежно прислонившись к косяку двери и насмешливо наблюдая за раскрасневшимися влюбленными.
      — Стало быть, поздравления сейчас придутся кстати, братишка?
      — Да, наконец-то, — с усмешкой подтвердил Джейк. — Но разве ты не понимаешь, что сейчас третий лишний?
      Скрестив руки на груди, Слоун присел на стол с таким видом, словно и не собирался уходить.
      — По-моему, мне следует отвести вас к священнику!
      — В этом нет необходимости. Я намерен сейчас же сам разыскать священника — но сначала я должен сделать кое-что еще.
      — Что же?
      — Поговорить с сыном. — Заметив настороженный взгляд Кэтлин, Джейк успокаивающе усмехнулся. — Слоун знает про Райана. От брата у меня нет никаких тайн.
      Слоун вмешался прежде, чем Кэтлин успела ответить.
      — Сомневаюсь, чтобы вам удалось сохранить эту тайну, — заметил он, — глаза у мальчика — точь-в-точь как у Джейка. Но я подумал вот о чем, — добавил он, заметив, как покраснела Кэтлин. — Лучше всего вам будет объяснить всем, что вы уже женаты. Скажите, что вы обвенчались тайно четыре года назад — потому что не хотели, чтобы об этом узнали ваши отцы. В то время между ними уже вспыхнула вражда.
      — Но все считают меня вдовой, — возразила Кэтлин. — Если я скажу, что прежде вышла замуж за Джейка, может показаться, что у меня было двое мужей.
      — Ты изменила фамилию, чтобы скрыть связь с Джейком. И ты согласился, Джейк, потому что хотел защитить ее. Пока за твою голову была назначена награда, ты не хотел, чтобы Кэтлин страдала, оказавшись женой преступника. Я берусь подтвердить ваши слова.
      — Думаешь, кто-нибудь нам поверит? — задумчиво спросила Кэтлин.
      — Какая разница, кто чему верит?
      — Никакой… просто мне хотелось бы оградить Райана от сплетен.
      Джейк вопросительно взглянул на Кэтлин.
      — Но ведь это не ложь. Я отдал тебе сердце четыре года назад, хотя не сказал об этом ни слова.
      Синие глаза Кэтлин просияли любовью, и этот взгляд был таким нежным, что у Джейка перехватило дыхание.
      — Я тоже отдала тебе сердце, — ответила она.
      Сила чувств, вспыхнувших в нем, была так велика, что у Джейка подкосились ноги. Ему пришлось крепче обнять Кэтлин, чтобы удержаться.
      — Я хочу, чтобы на этот раз все получилось как следует, кошка, — прошептал он, прижавшись лбом к ее лбу. — Я намерен ухаживать за тобой и сделать предложение как полагается.
      Отстранившись, Кэтлин посмотрела на него, недоверчиво приподняв брови:
      — Ты? Как полагается?
      — Вот именно! Но сейчас я хочу убедиться, что наш сын согласен, чтобы я стал его отцом.
 
      Спустя два часа Джейк примчался на ранчо Кингсли на взмыленном чалом жеребце. По такому случаю он привел себя в порядок и надел костюм и галстук. Он успел побриться, заметила Кэтлин, приветствуя Джейка у входной двери. От него даже пахло лавровишневой водой.
      Кэтлин решила, что никогда еще не встречала более обаятельного мужчины, и с удивлением почувствовала в себе трепет предвкушения.
      Но к разочарованию Кэтлин, Джейк лишь мимоходом поцеловал ее и нетерпеливо спросил:
      — Райан здесь?
      — Да, в гостиной…
      Но не успела Кэтлин договорить, как Райан выбежал в коридор:
      — Джейк! А я все скучал и скучал!
      — Привет, приятель! — Джейк подбросил мальчика высоко в воздух, и тот залился смехом. — Ты тут не пытался без меня объезжать лошадей?
      В коридоре появилась Уинифред.
      — Господи, как я рада, что вы здесь! Он уже замучил меня, то и дело спрашивает, когда вы приедете.
      Джейк усмехнулся и поцеловал тетю Уинни в щеку.
      — Вы не против, если мы с Райаном немного потолкуем как мужчина с мужчиной?
      Кэтлин и Уинни переглянулись и удалились на кухню.
      Джейк присел на корточки перед сыном и, понизив голос, доверительно произнес:
      — Я хочу задать тебе важный вопрос, приятель, а ты должен честно ответить на него.
      Зеленые глаза ребенка широко раскрылись.
      — Какой вопрос?
      — Видишь ли, дело в том, что… я очень люблю твою маму и хочу жениться на ней. Но без твоего разрешения нельзя. Если я женюсь на твоей маме, мне придется жить с вами.
      — Ты будешь жить со мной?
      — И с твоей мамой, Райан. Я стану твоим папой. Ну, что ты скажешь? Ты согласен?
      — У меня нет папы.
      — Будет, если я женюсь на твоей маме. Я буду твоим папой, Райан.
      — Ты?
      Сидя в кухне, Кэтлин затаила дыхание в ожидании ответа Райана. Ребенок был так мал, что не понимал толком, о чем его спрашивают, но, очевидно, успел привязаться к Джейку, и Кэтлин надеялась, что этого хватит.
      Ей не пришлось долго ждать. Внезапно Райан испустил радостный вопль, галопом пронесся по коридору и закричал, ворвавшись в кухню:
      — Мама, мама! Джейк будет моим папой и будет жить с нами!
      С облегчением рассмеявшись, Кэтлин наклонилась и подхватила сына на руки, крепко обняв.
      Джейк вошел в кухню, и Кэтлин улыбнулась ему поверх черноволосой головки сына. Ее последние опасения исчезли. Она любила Джейка и нуждалась в нем — как и ее сын. Остальное было неважно.

      Струйки воды стекали по блестящему телу Джейка, когда он выходил из горного пруда. Наблюдая за ним с нагретого солнцем каменистого берега, Кэтлин затаила дыхание при виде этого ошеломляющего, великолепного зрелища. Джейк стоял перед ней во всем блеске мужской красоты, кристальные капли воды искрились на бронзовой коже, как бриллианты, под ярким горным солнцем. Одного взгляда на Джейка хватило, чтобы Кэтлин ощутила знакомое тепло между бедер. Чувства переполняли ее сердце.
      Ее муж…
      Они поженились сегодня утром, всего несколько часов назад, окруженные родными и друзьями. Но при первой же возможности они улизнули, помчавшись в горы, к давно облюбованному уголку, где они некогда познакомились. Там они и довели церемонию до конца.
      Кэтлин не хотелось вновь появляться в этом укромном убежище, бороться с неотвязными воспоминаниями о Ниле сразу же после свадьбы, но почему-то у нее вдруг возникло ощущение, что она вернулась домой. Казалось, она дочитала последнюю главу трагедии и наконец-то смирилась со смертью брата.
      К удивлению и радости Кэтлин, она обнаружила, что Джейк воздвиг каменный памятник Нилу возле тропы, ведущей в долину, и при виде этого зрелища слезы навернулись у нее на глаза, немного приглушив боль в сердце.
      Она искренне желала, чтобы Нил по-прежнему был жив, но мысли о его смерти больше не причиняли ей таких мук. Ее брат совершил ужасную ошибку: он не только безжалостно стрелял в Джейка, но и слепо следовал по стопам мстительного отца. И поплатился за это собственной жизнью.
      Но теперь с прошлым покончено, напомнила себе Кэтлин. От сожалений ей никогда не избавиться, но сейчас не время плакать. Более чем когда-либо ее влекло будущее. Будущее с обожаемыми сыном и мужем.
      Будущее с Джейком.
      Печальные мысли улетучились, едва Кэтлин перевела взгляд на фигуру мужа, при виде которого у нее перехватывало дыхание. Здесь, в раю влюбленных, прошлое не существовало. Значение имело только настоящее. Здесь они были единственными людьми на свете.
      Волнение наполнило Кэтлин при мысли о предстоящем соединении. Через несколько минут она отдастся человеку, которому всегда принадлежало ее сердце. Джейк овладеет ею, утоляя жажду. Их соитие будет бурным, нежным и страстным, как всегда. От этих мыслей сладостная дрожь пронзила ее.
      Должно быть, Джейк почувствовал ее предвкушение, ибо его белые зубы сверкнули в обезоруживающей улыбке — влекущей, невыразимо мужской.
      — Если ты и дальше будешь так смотреть на меня, кошка, я за себя не ручаюсь.
      — Я готова рискнуть, — бесстрашно отозвалась она.
      — Не терпится, да? — Он положил ладони на узкие бедра, его улыбка стала дразнящей, дерзкой, самодовольной.
      Однако он имел полное право гордиться своей мужской красотой, подумала Кэтлин. Очарованная, ошеломленная, загипнотизированная, она следила, как Джейк поднимается к ней по каменному склону, и восторгалась грациозной силой его гибкого, мускулистого тела. Он двигался с изяществом, сводящим ее с ума… и вблизи казался еще более неотразимым. Через несколько минут он остановился над камнем, где сидела Кэтлин поджав ноги. Она чувствовала, как солнце согревает ее обнаженное тело, но этот жар был ничтожен по сравнению с опаляющим взглядом Джейка. Его прищуренные глаза коварно поблескивали, в них мелькали опасные и греховные огоньки. Горячее и мощное желание пробуждалось в Кэтлин под этим соблазнительным взглядом.
      Джейк смотрел в лицо Кэтлин так, что она чувствовала себя прекрасной и желанной, а ее сердце поминутно ускоряло бег. Мышцы уже начинали напрягаться в предчувствии восхитительного прикосновения сильных рук Джейка к коже, ласк его губ. Кэтлин затаила дыхание, когда Джейк склонился над ней.
      Но он не дотронулся до нее. Пока он медлил. Пылающий взгляд пронизывал ее обнаженное тело, задерживался на груди, стройных ногах, по-мальчишески узких бедрах и темных завитках в месте их слияния.
      Сердце Джейка колотилось при виде наготы Кэт, но, потянувшись к ней, он лишь слегка коснулся прелестного изгиба щеки и шеи кончиками пальцев. Он склонился ниже, но только скользнул ладонью под шелковое покрывало ее волос, обхватывая мозолистыми ладонями ее лицо.
      — Жена… — негромко произнес он, словно пробуя это слово на вкус. — Пожалуй, звучит неплохо.
      Восторженная, манящая улыбка Кэтлин была так прелестна, что он задохнулся.
      — Мне тоже нравится, — подтвердила она.
      У Джейка дрогнуло сердце от приглушенного, взволнованного голоса Кэтлин; он с трудом сдерживал желание. Его тело уже напряглось, наполнилось стремлением овладеть ею, но еще больше хотелось насладиться каждым мгновением, впитать каждую каплю блаженства, которое им предстояло испытать. Несмотря на то что прежде они занимались любовью бесчисленное множество раз, этот день был особенный. Никогда еще Кэтлин не была так прекрасна. Ее синие глаза напоминали огромные прозрачные озера, сияющие от радости и любви, но прежде чем Джейк успел склониться над ней, он увидел, как они потемнели от желания, налились жаром и подернулись чувственной дымкой.
      Ее маленькие груди идеальной формы отяжелели, стали чувствительными к малейшему прикосновению — это Джейк обнаружил, подхватив их снизу ладонями.
      Его первая ласка для Кэтлин стала подобна молнии, пронзившей тело. Она сразу поняла, какими чувствительными стали ее груди, но когда ладони Джейка подхватили их, слегка поглаживая, Кэтлин вдруг охватила слабость. Желание, почти животное и неумолимое, затопило ее, пока Джейк поглаживал темные круги вокруг сосков загрубевшими большими пальцами.
      Ее сердце неутомимо колотилось, кожа отзывалась на малейшее прикосновение, соски затвердели и покраснели. Она издала стон наслаждения, когда он склонился и коснулся губами бьющейся жилки на шее.
      — Мне нравится вкус твоей кожи, — пробормотал Джейк, касаясь ее языком.
      Кэтлин торопливо потянулась к нему, мечтая о поцелуе. Их губы встретились, но Джейк, очевидно, решил раздразнить ее, продержать в состоянии возбуждения как можно дольше. Он целовал ее томно, лениво, не торопясь. А когда Кэтлин пылко потянулась к нему, он вдруг отстранился и осторожно уложил ее на спину.
      — Как ты хочешь любить меня, кошка? — спросил он насмешливо. — Сильно и быстро? Бурно и пылко? — Он накрыл ладонью ее груди, слегка поглаживая их, наслаждаясь тем, что он видел. — Или медленно и осторожно?
      — Джейк… — пробормотала она, с трудом вынося пытку.
      — Как мне любить тебя, Кэт, — страстно или нежно?
      Она беспомощно покачала головой, не сумев выбрать. Не важно, как он будет любить ее: ей хотелось испытать все. Она мечтала, чтобы их соитие было бурным и безумным, нежным и трепетным. Она хотела ласки, стремилась брать и отдавать, требовать и сдаваться. И она знала, что Джейк даст ей то, чего она хочет, насытит ее голод — полностью, окончательно.
      — И то, и другое… мне все равно. Просто люби меня.
      — Всему свое время, — отозвался Джейк. — Я слишком долго ждал этой минуты и ни за что не собираюсь спешить.
      — Джейк, черт возьми… иди ко мне! Он усмехнулся по-мужски дерзко.
      — Разве так следует разговаривать с любимым мужем?
      — Клянусь, я… отравлю тебя, если ты не поспешишь!
      Склонившись, он поцеловал ее набухший сосок, бегло обведя языком крошечный холмик плоти.
      — Вот так? — коварно пробормотал он. Сомкнув губы вокруг тугого бутона в неожиданном сосущем движении, он заставил Кэтлин задохнуться и выгнуть спину.
      — Да, Джейк… прошу тебя…
      — Успокойся, кошка, — насмешливо протянул он, глухой к ее мольбам. — Я же говорил, я не собираюсь спешить. Я намерен наслаждаться каждой драгоценной минутой.
      — Джейк, ты сводишь меня с ума…
      — Именно этого я и добиваюсь, Кэт.
      С блестящими от нежности и желания глазами он скользнул ладонью вниз по ее обнаженному животу, к соединению бедер, перебирая мягкие кудри, впитывая тепло тела. Спустившись к нежным складкам ее плоти, которых он так любил касаться, он раздвинул их пальцами и начал медленное и неспешное путешествие — смелое, испытующее, касаясь в ласке крохотного бутона, источника ее экстаза, находя изощренное наслаждение в поиске чувствительных местечек, заставляя Кэтлин задыхаться и вздрагивать.
      Когда он погрузил палец в уже увлажнившуюся расщелину, Кэтлин запрокинула голову и издала негромкий безумный возглас. Пальцы Джейка дразнили ее, медлили внутри, отдергивались, чтобы вновь погладить ее истекающую соком плоть снаружи, скользили внутрь — еще глубже, пробуждая нестерпимое желание.
      — Джейк, пожалуйста…
      К ее удовольствию, Джейк нагнулся, широко раздвигая ее ноги и позволив губам заменить ласкающие пальцы. Его губы и язык поглощали ее — нежно, неустанно, поклоняясь самому средоточию ее женственности. Кэтлин боялась лишь одного — умереть от наслаждения.
      Но вдруг, к невероятному возмущению Кэтлин, Джейк отстранился. Она уже содрогалась, но он остановил ее на краю бездны.
      Любуясь ее телом, Джейк приложил горячую щеку к обнаженному животу Кэтлин.
      — На этот раз — никаких губок, — заявил он. — Я хочу еще одного сына и дочь, такую же красавицу, как и ее мать.
      Их глаза встретились: затуманенные и нежные глаза Кэтлин и пылающие зеленые глаза Джейка. Кэтлин невольно потянулась к нему, и на этот раз Джейк позволил ей притянуть к себе его голову и, запустив пальцы в волосы Кэтлин, коснулся губами ее ищущего рта.
      На этот раз поцелуй был долгим и глубоким. Кэтлин чувствовала собственный вкус на губах Джейка, покорно поддавалась хозяйским движениям его голодного рта. Он целовал ее до тех пор, пока она не забыла о том, что должна дышать, пока не стала содрогаться от желания. Ее тело раскалилось так, что могло обжечь, а прикосновения Джейка отзывались в нем изощренными ощущениями.
      Но даже в эту минуту Джейк ухитрился взять себя в руки. С резким вздохом и немалыми усилиями он отдернул голову и вытянулся рядом с Кэтлин. Не сводя с нее глаз, он заключил ее в объятия — так что она оказалась в кольце сильных рук, прижатая к его нагому телу.
      — Ты этого хотела, Кэт? — насмешливо пробормотал он, удерживая ее у своей поросшей редкими волосками груди, еще влажной после купания в пруду, позволяя ощутить выпуклые мышцы бедер, обжигающий жар чресел. Она чувствовала животом его пульсирующее орудие, ощущала, как перекатываются мускулы, как кожа распространяет обжигающий жар. Его бедра плавно и ритмично покачивались, набухшая плоть касалась Кэтлин, давая понять, как намерен поступить с ней Джейк, когда наконец соизволит удовлетворить ее.
      — Да, — выдохнула она, — да, Джейк, прошу тебя…
      Именно об этом она мечтала. Она жаждала, безумно жаждала Джейка… Чувствуя, как у нее закружилась от желания голова, Кэтлин уткнулась лицом во впадинку под горлом Джейка, нежно, но настойчиво прильнув к нему. Она была так возбуждена, что боялась взорваться в тот же миг, как только он войдет в нее.
      Но Джейк не торопился. Он просто держал ее в плену рук, пока наконец желание не стало нестерпимым. Оно превратилось в страсть, яростное стремление получить больше, чем дал ей Джейк.
      Намеренная сдержанность Джейка наконец вывела ее из себя. Кэтлин перешла в наступление. Приподнявшись на локте, она пригвоздила Джейка к камню весом своего тела.
      — Хватит! — почти зло прошептала она. — Теперь моя очередь мучить тебя.
      Зеленые глаза ярко вспыхнули.
      — Пришло время отомстить?
      — Да, отомстить…
      Решив отплатить за свои муки, Кэтлин наклонилась и поцеловала Джейка в плечо, лаская губами коричневый атлас кожи, удивляясь ее гладкости и упругости, осторожно дотрагиваясь до шрама, оставленного пулей ее брата. Ее губы неспешно двигались, покрывая легкими, быстрыми поцелуями сильную шею мужа, ключицы, грудь… язык скользнул по плоскому мужскому соску в намеренной попытке возбудить его так, как он только что возбуждал ее.
      Ее прикосновения были легкими, как дуновение ветра, но Джейк ощущал их всеми нервами. Кэтлин вырвала у него блаженный вздох, он удобно улегся на спине, ощущая, как горячее солнце обливает его нагое тело, теплый горный воздух ласкает кожу, а любимая женщина покрывает его поцелуями. Он чувствовал прикосновение мягкой груди, женственных бедер и думал, что на земле нет большего блаженства, чем любовь Кэт…
      Но безмятежность Джейка продолжалась всего минуту, ибо Кэтлин провела ладонью по его груди и скользнула вниз живота, сжав пальцы вокруг его пульсирующего орудия. Джейк вздрогнул, пронзенный острым наслаждением, и почувствовал, как его достоинство твердеет.
      Но Кэтлин не отпустила его и не прекратила изощренные ласки. Ее пальцы дразнили, поглаживали, легко пожимали, медленно скользили вверх и вниз, заставляя его ноющее, набухшее орудие становиться еще тверже.
      — Ведьма… — пробормотал Джейк.
      Кэтлин только улыбнулась. Чувствуя, как пульсирует и жжет ее руку напрягшаяся плоть Джейка, она пришла в возбуждение, но больше всего ее восхищала быстрая смена чувств на его лице. Желание заострило его черты, слегка изменив контуры лица, резче обрисовав впадины и плоскости. Ее великолепный, опытный любовник вовсе не был таким бесстрастным, каким притворялся, удовлетворенно отметила Кэтлин. И действительно, он был не в силах сохранить сдержанность, пока она отвлекала его ласками, приникала щекой К его плоскому животу чуть ниже ребер, склонялась и охватывала губами налившуюся кровью плоть.
      Джейк сделал резкий вздох, чтобы удержаться от взрыва, и мускулы у него на груди сократились. Больше он не издал ни звука, но Кэтлин поняла причины его неподвижности: он боролся, чтобы не взорваться под ее пальцами.
      Острая ответная дрожь поднялась из глубин ее собственного тела. Опьяненная своей женской властью, Кэтлин торжествующе улыбнулась и решила окончательно сломить волю Джейка.
      Но ей недолго удалось играть с огнем — вскоре Он обратился на нее саму. Когда бедра Джейка судорожно подались вперед, Кэтлин ощутила, как по всей длине ее тела прошла трепетная волна. В следующий момент он схватил ее за плечи и придвинул к себе. Его глаза были решительными, яркими и жадными, черты заострились от страсти.
      — Довольно! — приглушенно и пылко прошептал он. — Кэт, если я не войду в тебя, я умру на месте.
      — Неужели? — насмешливо переспросила она. — Похоже, у тебя неприятности?
      — Кэт, черт возьми…
      — По-моему, тебе следует умолять меня, Джейк.
      Подрагивающими пальцами он обхватил ее затылок и приблизился к губам, закрыв их яростным поцелуем.
      — Хорошо, я прошу тебя, Кэтлин, умоляю: впусти меня… — прошептал он хрипло и страстно, изнывая от желания. В ответ соблазнительным движением она приподнялась и перекинула одну ногу через него, оседлав его бедра, а затем, направив разбухший наконечник копья, медленно и осторожно опустилась на его поблескивающий ствол, приняв его в себя. Ее бедра сжались вокруг него, словно не желая выпускать обратно. Она обхватила его так крепко, что Джейк боялся взорваться от малейшего движения. Он стиснул зубы, когда она начала медленно приподниматься и опускаться.
      — О Боже! — хрипло выдохнул он, опаленный жаром ее гладкого лона. Он наслаждался, лежа на спине и позволяя Кэтлин двигаться на нем, с блаженством прислушиваясь к ощущениям.
      Но Кэтлин была еще слишком сдержанна, чересчур спокойна. А он хотел, чтобы она стала пылкой и бесстыдной, одержимой жаждой. Он мечтал, чтобы она не отпускала его. Подхватив ладонями шелковистые ягодицы, он принялся погружаться все глубже, глубже…
      Тихий вздох Кэтлин наполнил его невыразимым удовлетворением. Ее бедра судорожно дернулись, и Джейк сжал руки, удерживая ее.
      — Помедленнее, — скомандовал он грубовато, завладевая ритмом движения.
      Мощными и вместе с тем нежными движениями он проникал в нее, не переставая нашептывать ей на ухо страстные и греховные слова. Лихорадка, сжигавшая его живьем, охватила и Кэтлин. Любовь, бушевавшая в нем, стала и для нее бурей. Желание сотрясало их обоих. Кэтлин слышала, как он издал низкий отчаянный стон, переходящий в гортанный вопль. Кэтлин сжалась, удерживая Джейка внутри себя, и постанывала, забыв обо всем. Поймав ее извивающиеся бедра, он яростно стиснул их, обладая ею с безумной нежностью. Кэтлин уже не могла различить, где кончается она и начинается он.
      Ощутив ее восторг, Джейк ответил на него последним мощным ударом. Вскрикнув от слепящего взрыва страсти, он содрогался в неистовых спазмах, пульсировал в глубине ее лона, заполняя ее соком своего освобождения.
      Когда закончился последний слабый и восхитительный спазм, Кэтлин в изнеможении рухнула к нему на грудь. Несколько невообразимо долгих минут оба не шевелились. Запутавшись рукой в волосах Кэтлин, Джейк прижал ее к себе оберегающим движением руки. Беспорядочное биение их сердец замедлялось, становилось слабее. Их наполняла такая глубокая и безумная любовь, что они тонули в ней.
      — Господи, как я люблю тебя, миссис Мак-корд, — выдохнул он.
      С невнятным бормотанием Кэтлин томно пошевелилась, но ничего не ответила. Прикрыв затуманенные любовью глаза, она удовлетворенно склонила голову на сильное плечо Джейка. Неужели этот великолепный мужчина теперь всегда будет принадлежать ей? На этот раз их соитие было иным: чудесный экстаз остался, но словно перешел в другое измерение. У него был сладкий, манящий привкус того, что было потеряно и нашлось вновь. Кэтлин чувствовала такую полноту жизни, о которой прежде не подозревала.
      Пальцы Джейка отвели прилипшие пряди волос с ее виска.
      — Я люблю тебя, Кэт, — прошептал он, — и всегда буду любить. Я твой до конца жизни.
      — Навсегда?
      — Навсегда.
      — И я люблю тебя, Джейк, — нежно прошептала она.
      — Ты говоришь правду? — Джейк повернулся к ней. Синие глаза Кэтлин излучали сияние, в значении которого он не мог ошибиться.
      — Кэт, — прошептал он, нежно касаясь губами ее губ, — почему бы тебе не показать, как ты любишь меня?
      Она удивленно приоткрыла рот, а Джейк сделал несколько чувственных движений бедрами. Он рос внутри ее, с восхищением поняла Кэтлин. Радуясь новому приливу сил, она приподняла голову и посмотрела в его глаза.
      Коварная повелительная мужская усмешка изогнула губы Джейка — одна из обезоруживающих усмешек, которые всегда потрясали Кэтлин до глубины души.
 
      Желание вспыхнуло с новой силой от его соблазнительного взгляда, сердце Кэтлин отяжелело от любви. Она прощала ему возмутительную надменность, насмешливое коварство, безжалостную нежность. Он принадлежал ей, обаятельный любовник-преступник.
      — Покажи, как ты любишь меня, — с вызовом потребовал Джейк в своей обольстительной, манящей манере. Блестящие глаза пристально посмотрели на нее. — Покажи, кошка… — прерывистым голосом потребовал он, вновь приникая к Кэтлин губами.