Глава 29

На протяжении последующих двух недель Саймон с таким трудом сживался с наложенными на него узами, что злопыхатели дружно о нём заговорили. Он вывозил Кэролайн на все светские приёмы и балы, он постоянно бывал в театре, он даже не ленился ходить с ней по магазинам на Бонд-стрит. Его ни разу не видели в закрытых мужских клубах или в будуарах прежних любовниц, и это вынужденное соблюдение всех правил морали не могло не сказаться на его настроении.

Он стал раздражительным и грубым.

Даже Гору – образцу добродушия и незлобивости – пришлось однажды испытать на себе всю силу хозяйского гнева.

Саймон немедленно извинился за свою вспышку и рухнул в кресло. Отдышался и начал вполголоса ругаться себе под нос. Он ругался долго и со вкусом,

– Я мог бы чем-то помочь вам, сэр? – осторожно поинтересовался Гор, когда поток ругательств иссяк. Правда, секретарь все равно предпочитал держаться на безопасном расстоянии и не отходил от двери.

– Спасибо, что спросил, но нет. – У герцога вырвался сокрушённый вздох. – А теперь выкладывай мне плохие вести. Что у нас на сегодня?

– Обед у Юстисов, сэр.

Саймон громко застонал.

– Талия сказала мне, что леди Харгрейв все ещё отдыхает, наверное, у неё разыгралась мигрень. Возможно, леди Харгрейв не захочет сегодня выезжать в город?

Саймон поднял голову и внимательно посмотрел на Гора.

– А ведь и в самом деле! – Он тут же вскочил на ноги. Подавленности и тоски как не бывало. – Спасибо, Гор. Сегодня ты мне больше не понадобишься!

Войдя в спальню, Саймон был поражён царившим в комнате полумраком и задержался на пороге, охваченный тревогой и сочувствием. Осторожно, стараясь не шуметь, он приблизился к кровати.

Кэролайн открыла глаза.

– Гор сказал, что у тебя мигрень. – Она действительно выглядела необычно бледной. – Хочешь, я пошлю за врачом?

– Нет, это просто расстройство желудка. Мне стало дурно после завтрака.

– Вчера на обеде у Грэнтли подавали прокисшее вино. Может быть, ты отравилась?

– Возможно.

Её сдавленный голос встревожил Саймона ещё сильнее.

– Нет, тут дело не в вине. – Он сел на кровать и ласково погладил её по голове. – Расскажи мне, что с тобой, и если я сам не смогу тебе помочь, мы непременно найдём кого-то, кто сможет!

– Я не хотела бы говорить ничего определённого до того, как…

– Чёрт побери, Каро! – вскричал он, испугавшись не на шутку. Внезапно её бледность показалась ему зловещей. – Если с тобой что-то не так, ты должна немедленно рассказать мне!

– Не думаю, что это так серьёзно… это не очень похоже на… какую-то болезнь.

– Но ты же не просто так валяешься целый день в постели с больным и несчастным видом!

Она прерывисто вздохнула.

– У нас будет ребёнок.

В первый момент он решил, что ослышался: так тихо прозвучали эти слова. Или, скорее, вещи подобного рода были так далеки от всей его прежней жизни, что не сразу были восприняты сознанием.

– Ребёнок, Саймон.

На этот раз новость поразила его подобно удару молнии. Он даже охнул от неожиданности. А в мозгу тотчас зароились десятки возможностей – и ни в одной из них он бы не признался сейчас вслух.

Его свобода возвращается!

Ему больше нет нужды караулить её целомудрие!

Или стоять на страже интересов династии Харгрейвов!

Наконец-то, наконец-то он вернётся к своей прежней жизни: разгульной, бесшабашной, полной любви и приключений. Ему хотелось петь от восторга.

Она смотрела на игру чувств на его лице и размышляла о том, что скоро потеряет его навсегда. В последние дни он стал походить на дикого зверя, заключённого в клетку. Никто из окружавших его людей не строил иллюзий насчёт того, какой обузой стал для него этот брак.

И пусть об этом ни разу не было сказано вслух, она с самого начала понимала причину его неусыпной бдительности и желания постоянно иметь её на виду.

Но и она хотела ребёнка не меньше, чем Саймон.

Однако в отличие от его себялюбивых мотивов Каро двигали совсем иные побуждения.

– Ты довольна? – осторожно спросил он, не смея шелохнуться и карауля каждое её движение.

Она кивнула и улыбнулась:

– А ты?

«Больше, чем ты себе представляешь!»

– Да, – сказал он вслух. – Да, я доволен.

– Я рада, – прошептала она со слезами на глазах.

– Ну что ты плачешь, дорогая? Я буду заботиться о вас обоих! – ласково пообещал он. – Я никогда вас не оставлю!

И она не сомневалась, что так оно и будет, невзирая на то что сердцем он всё равно не останется с ними. Но в то же время где это слыхано, чтобы джентльмен из высшего света всем сердцем принадлежал своей семье?

– Я бы хотела переехать в Монксхуд, как только твоя мать отправится в Европу.

– Если пожелаешь, её завтра же там не будет!

– Тебе вовсе ни к чему портить ей жизнь. – Кэролайн медленно покачала головой.

– Но я не хочу, чтобы она крутилась возле тебя.

– Знаю.

Он глубоко вздохнул и отвернулся, собираясь с мыслями и прикидывая, насколько честным он может быть со своей женой. Его мать дважды писала ему с тех пор, как они вернулись в Лондон, и в обоих письмах поздравляла его с женитьбой и желала счастья молодым.

– Может быть, я попрошу Гора съездить туда и ускорить её отъезд? – Он уже купил для матери роскошную виллу во Флоренции – такую она всегда хотела. Единственным условием было то, что она никогда больше не сунется в Монксхуд. Кроме того, Саймону удалось вернуть все вещи, увезённые Изабеллой из его родового гнезда. – А мы могли бы не спеша собраться и переехать в конце недели. Как ты на это смотришь?

– Превосходно. Спасибо.

– Ты ведь давно мечтала удрать из Лондона, правда?

– Я терпеть не могу высшего света, – пробормотала Кэролайн. – Всю жизнь его не выносила.

– Точно так же, как и я!

– Тебе потребовалось немало терпения, чтобы вывозить меня в общество.

– Дорогая, я получал от этого огромное удовольствие! – возразил он с безупречной галантностью, в которой ему по-прежнему не было равных. – А теперь расскажи толком: как ты себя чувствуешь? И откуда у тебя такая уверенность, что у нас будет ребёнок? И что я мог бы для тебя сделать?

Она могла бы попросить его остаться с ней в Монксхуде, но вместо этого сказала:

– Когда эта тошнота пройдёт, я бы с большим удовольствием…

– Скушала целый шоколадный торт! Я угадал? – улыбнулся он.

– Вообще-то лучше побольше макарон!

– Уж не значит ли это, что я должен нанять итальянского повара? – Его улыбка стала ещё шире.

– Бесси знает, какие макароны мне нравятся, – качнула головой Кэролайн.

– А миссис Тиффен знает, как их готовить. По крайней мере я надеюсь. – В детстве они любили торчать на кухне в Монксхуде и следить за тем, как им готовят обед.

– Она подавала нам самые вкусные макароны с местным чеддером и не жалела для них масла.

Он услышал в её голосе явное нетерпение и заверил:

– Достаточно твоего слова, и мать вылетит из Монксхуда ещё до вечера!

– Нет… нет, я могу подождать.

– Ровно столько, сколько понадобится мне, чтобы найти для тебя превосходные макароны! – рассмеялся он.

– И может быть, к ним такой тоненький кусочек жаркого… совсем тоненький, понимаешь? И не жирный – иначе мне снова станет дурно. А с краешку пусть добавят капельку острого соуса с хреном.

Саймон хихикнул, как мальчишка, вскочил с кровати и помчался выполнять её просьбу.

– Надеюсь, что когда я вернусь, ты успеешь придумать для себя какое-нибудь новое лакомство!

– Саймон, это все могли бы сделать наши слуги! Тебе вовсе ни к чему так хлопотать!

– Мне это совсем не трудно, дорогая! А теперь отдыхай. Я вернусь очень быстро.

Но пока он спускался в переднюю, ему пришло в голову, что сегодня вечером он мог бы отправиться к Бруксу играть в карты и что есть ещё много других игр, в которых карты совершенно необязательны… Саймон поспешил выбросить из головы эти соблазнительные видения, но всякий мог бы заметить, какой лёгкой и стремительной стала походка герцога Харгрейва.

Глава 30

Кэролайн встречали в Монксхуде с распростёртыми объятиями. Чтобы приветствовать молодую герцогиню, перед домом выстроились все её прежние слуги из Мейпл-Хилл заодно с челядью Саймона. Первыми её обняли Рози и Бесси. Обе плакали от счастья. Затем Кэролайн под руку с Саймоном обошла всех слуг, и для каждого у неё нашлось доброе слово. Слуги, в свою очередь, не скрывали, как радует их женитьба молодого хозяина.

– Мы знали, что вы вернётесь, миледи!

Эта фраза повторялась на все лады так много раз, что под конец самой Кэролайн её пребывание за границей стало казаться не более чем нелепой случайностью, нисколько не повлиявшей на её жизнь.

– Я счастлива снова быть здесь, – отвечала она каждый раз и действительно чувствовала себя такой счастливой, словно вернулась под сень родного дома.

Но как только с приветствиями было покончено и отзвучали последние поздравления и пожелания счастья, Рози и Бесси – на правах старейших слуг семьи – постарались отделаться от Саймона и повели Кэролайн наверх отдохнуть с дороги. Восторженно кудахча, как две счастливые клуши, они суетились вокруг своей хозяйки, наперебой предлагая свои услуги. Кэролайн в два счёта раздели, подали ночную рубашку, расчесали волосы и уложили на высокую кровать с балдахином.

– Ну вот, деточка, наконец-то ты там, где тебе и положено быть, – приговаривала Рози, поправляя одеяло.

– А уж мы будем здесь, под рукой, чтобы ты ни в чём не знала отказа, – подхватила Бесси, сноровисто расправляя её дорожное платье.

Рози отвела со лба Кэролайн непослушные волосы – как делала это бессчётное множество раз.

– Теперь все у нас будет хорошо!

Рози заботилась о Кэролайн с пелёнок, а Бесси предоставила ей свой дом, когда девушка осталась без крыши над головой.

Старый герцог, возможно, действуя назло своей жене, разрешил Кэролайн гостить в Монксхуде сколько угодно. Родительница Саймона без конца возмущалась этим решением, поскольку мечтала о более выгодной партии для своего сына. Хотя на деле получалось так, что за юным наследником Харгрейва и Кэролайн чаще присматривали их слуги, чем родители. Герцог и герцогиня почти не бывали в Монксхуде и ещё реже попадали туда вместе. А отец Кэролайн, хотя и был нежно привязан к своей дочери, испытывал куда более сильную привязанность к своим слабостям, не позволявшим ему исполнять отцовские обязанности как положено.

И Саймон, и Кэролайн оказались своего рода сиротами, предоставленными самим себе. Хотя, конечно, родители не скупились платить учителям. И в Монксхуде, и в Мейпл-Хилле жили наставники, умевшие подогреть в своих юных воспитанниках интерес к наукам. Но за пределами комнат для занятий перед ними открывались необозримые просторы, которые так весело исследовать в детстве.

Это была не совсем обычная жизнь для детей аристократов, но и несчастной её никто бы не назвал.

Потому что вдвоём они не были одиноки.

Саймон углубился в воспоминания об этих беззаботных временах, пока торчал в кабинете и ждал, когда ему разрешат навестить жену. Он удобно устроился в кресле перед камином и с рассеянной улыбкой потягивал бренди. Теперь, когда его мать навсегда покинула поместье, он мог по-настоящему почувствовать радость от возращения домой. А присутствие Бесси и Рози гарантировало Кэролайн и их будущему ребёнку неусыпную заботу и внимание.

Он даже с некоторой обидой подумал о том, что превратился в предмет обстановки. Его отстранили безо всяких сожалений, как только он выполнил свою роль. Он выпил ещё бокал бренди, посмотрел на часы и решительно встал. Сколько можно ждать? За это время Кэролайн могла десять раз улечься в постель!

Но его продержали в коридоре перед дверью ещё несколько томительных минут, прежде чем Бесси впустила герцога в спальню.

– Учтите, я не хочу, чтобы вы её утомляли, – строго напутствовала его камеристка, как будто разговаривала с восьмилетним мальчишкой. – До Лондона бог знает сколько миль, и моя деточка совсем измучилась в дороге!

– Всего двадцать миль, Бесси. Это даже меньше, чем полпути до Египта.

– Фу-ты ну-ты! Можно подумать, вы такой примерный семьянин, что все понимаете про супружескую жизнь! Вот, Рози, разве я тебя не предупреждала? – И она выразительно посмотрела на свою подругу, поправлявшую подушки у Кэролайн.

– Мужчины! – фыркнула Рози, вложив в это слово неподражаемое презрение. – Только и знают, что пьянствовать да играть в карты, а то и ещё чего похуже!

Кэролайн с Саймоном переглянулись и чуть не прыснули со смеху, но предпочли дождаться, пока две служанки разровняют последнюю подушку, поставят последний стакан с лимонадом на ночной столик и перестанут препираться насчёт того, что следует подать Кэролайн на обед.

– И не вздумайте сунуться к ней в кровать! – приказала на прощание Бесси.

Только когда за ними захлопнулась дверь, Саймон решился покинуть своё убежище на пороге спальни.

– У меня возникло опасение, что придётся выдержать целую войну, пока они поймут, кто в доме главный! – добродушно усмехнулся он. – Иначе в один прекрасный день Рози снесёт мне голову за пьянство и игру в карты!

– Не говоря кое о чём похуже! – весело подхватила Кэролайн.

Он невнятно выругался, явно не испытывая желания отвечать на последнюю реплику.

– И я искренне надеюсь, что ты не будешь обижаться, когда я полезу к тебе в кровать!

– Слава тебе Господи! – улыбнулась она. – По-твоему, я выходила замуж, чтобы устроить себе воздержание?

– Ни в коем случае, – пробормотал он на полпути к кровати.

– Может, лучше её запереть? – Кэролайн кивнула на дверь.

– Мне кажется, что будет разумнее ограничиться более лёгкими ласками, чем обычно. – Он скинул сюртук и стал расстёгивать жилет. – Я просто боюсь, что меня отправят спать без сладкого! – добавил Саймон с лукавой улыбкой. Он положил жилет на кресло, стащил сапоги и сел на кровать рядом с Кэролайн. Рядом, но не слишком близко.

Она смерила на глаз разделявшее их расстояние и улыбнулась:

– Боишься Бесси?

– Да, чёрт побери! – Однако на дне его глаз уже зажёгся жадный огонёк.

– Ах, неужели мне придётся ждать до ночи? – жалобно произнесла она. Встала на колени, придвинулась к Саймону, положила руки ему на плечи и заглянула в глаза. – Не знаю, хватит ли мне сил ждать так долго! – И Кэролайн легонько укусила его за нижнюю губу.

– И всё-таки тебе придётся, – выдавил он из себя.

– А я не хочу, – проворковала Кэролайн и придвинулась так, что её грудь коснулась его груди.

Наверное, это сработала многолетняя привычка, но Саймон и сам не заметил, как сжал в ладонях пышные тугие полусферы и потеребил соски.

Она негромко застонала, вслушиваясь в лёгкое возбуждение, растекавшееся от сосков по всему телу и скапливавшееся внизу живота.

– Пожалуйста… я хочу тебя почувствовать, – задыхаясь, молила Кэролайн. – Мы ехали так долго…

Он зажмурился, ослеплённый вспышкой страсти, и всё же удивился про себя: разве три часа – это такой уж большой срок? Но в конце концов Саймон уступил и сказал:

– Подожди минуту!

В его жизни случались такие вот моменты, когда очень выгодно быть сиятельным герцогом, господином над своими слугами. Саймон вышел в коридор, стремительно прошёл по цветастому узбекскому ковру, устилавшему пол, встал у начала парадной лестницы и без предисловий объявил:

– Я не желаю, чтобы нас беспокоили! – Его голос эхом разлетелся по просторному залу, где на стенах висели парадные портреты многих поколений Харгрейвов, и дошёл до слуг, сидевших в передней.

Лакеи уставились на него во все глаза. Герцог никогда не повышал на них голоса! Но все видели, что он наполовину раздет, хотя на дворе ещё не стемнело. Они переглянулись с многозначительными улыбками, а когда снова посмотрели наверх, там уже никого не было.

Саймон вернулся в спальню, запер дверь и в два счёта избавился от остальной одежды, представ перед своей молодой супругой в первозданной наготе.

– Неужели это все моё? – промолвила Кэролайн. Саймон шагнул вперёд, а она не спускала глаз с его воинственно поднятого копья.

– Да, это все твоё! – отвечал он с гордой улыбкой.

– А вдруг мне захочется, чтобы он всегда оставался там, во мне?

– Я подумаю, как это сделать. – Пламя в его глазах вспыхнуло ещё ярче. – А ты, я вижу, совсем не устала?

– Напротив! Я бодра, как никогда! – И в подтверждение своих слов Кэролайн стянула через голову ночную рубашку и бросила на пол.

Он рассмеялся.

– Похоже, твои камеристки глубоко заблуждались, когда ставили диагноз! Судя по поступкам, у тебя на уме вовсе не сон, а кое-что другое!

– Я никогда не перестаю думать о том, как бы заняться с тобой сексом! Наверное, это не очень приличные мысли, и мне следует извиниться за такую откровенность? – с искренним смущением проговорила она.