Глава 23

Небольшая часовня была щедро украшена гирляндами и розетками из остролиста и ели. Поскольку у виконта Мэнли не хватало средств на отопление оранжереи, экзотические растения не выдержали холодной зимы и погибли. Но слуги нашли выход из положения, возместив недостаток цветов большим количеством свечей – благодаря своевременному предложению Гора и щедрости герцога, разрешившего секретарю пользоваться его счётом в банке.

Пока ждали начала церемонии, миссис Хоппер с Итоном скромно держались в дальнем углу часовни, готовые выполнить любое поручение их нового хозяина. Герцог расписал порядок действий во всех подробностях, и миссис Хоппер полагалось сопровождать венчание игрой на органе. Не то чтобы герцог сам приказал ей это делать; просто он распорядился нанять органиста. Тогда как у миссис Хоппер были все основания полагать, что она справляется с клавиатурой гораздо лучше, чем регент церковного хора в городе Эйнсли. Он не раз поражал прихожан своими чересчур оригинальными взглядами на то, как должна звучать духовная музыка.

По такому случаю экономка нарядилась в своё самое лучшее платье из шёлка бледно-голубого цвета.

Герцог явился первым, и он показался миссис Хоппер таким красавцем, что буквально ослепил достойную даму, несмотря на её преклонный возраст. Она отвечала на его приветствие благоговейным лепетом, а когда он сделал комплимент её платью, и вовсе стала заикаться от счастья. Не часто ей приходилось встречать такое дружелюбие и открытость у столь высокородных особ. Он не забыл также поблагодарить почтенную чету за их хлопоты и за то, что все его распоряжения были исполнены в срок и самым точным образом. В довершение ко всему он поклонился: представляете, герцог кланяется миссис Хоппер! – и с их позволения отошёл к алтарю, чтобы поговорить со священником, предусмотрительно доставленным из Лондона.

Но тут в часовню вбежала горничная, и для миссис Хоппер это был знак: пора начинать. Пока девушка что-то торопливо докладывала герцогу, экономка заняла своё место возле органа, устроилась поудобнее и выжидательно оглянулась на вход.

В то время как герцог и миссис Хоппер не спускали глаз с дверей, дожидаясь появления невесты, Кэролайн стояла ни жива ни мертва посреди галереи, ведущей из господского дома в часовню, и не в силах была справиться со страхом.

Почему-то всё пошло кувырком. Обычно жениху полагалось сомневаться до последнего и идти к алтарю с великой неохотой.

Обычно невеста обмирает от восторга и с нетерпением ждёт, когда же перед ней распахнутся двери рая.

Разве она не любит Саймона всей душой? Разве она не полюбила его ещё в детстве? Ну ладно, это не помогает… Можно сказать и так: разве она не продолжала его любить даже тогда, когда меньше всего этого хотела?

Так в чём же дело?

Почему она до сих пор торчит здесь как пришитая и не смеет ступить и шагу?

Она ощупала рубины у себя в ушах, на шее и на запястьях, она погладила тончайшие кружева и золотую парчу, из которой было сшито её платье. Одна фата стоила столько, сколько ей не заработать за целый год. Так почему она не может хотя бы из соображений практичности сделать те несколько шагов, что отделяют её от кошелька и шкатулки с драгоценностями самого щедрого человека в Англии?

Наконец миссис Хоппер утомилась сидеть в неудобной позе, повернулась к органу спиной и выразительно посмотрела на своего супруга. Он лишь растерянно пожал плечами, понятия не имея о том, что же стало причиной столь странной задержки.

Герцог, никогда не отличавшийся особым терпением, вскоре не выдержал, решительно прошёл к двери и исчез в коридоре.

Там он и нашёл Кэролайн; застывшую на месте, неспособную двинуть и пальцем, подавленную страхом и неуверенностью.

Он наклонился к самому её лицу.

– Что случилось? – тревожно спросил Саймон при виде мертвенной бледности, покрывшей милые черты.

– Не знаю.

– Тебе плохо?

Она покачала головой.

– У тебя что-то болит?

Она снова покачала головой.

– Платье пришлось впору?

На этот раз она кивнула.

– Хочешь, я отниму у тебя эти рубины?

Она остолбенело уставилась на него, не понимая, что это взбрело ему в голову.

– Потому что я люблю отнимать у девчонок рубины! – залихватски сообщил Саймон.

– Ты мне сам их подарил! Они теперь мои! – прошептала она.

– А зато я больше и сильнее!

Она невольно улыбнулась знакомой фразе из детских игр, и сковавшее её оцепенение постепенно стало проходить. Он всю жизнь был больше её и сильнее и будил самое жгучее любопытство у маленькой девочки, жившей по соседству, так что она ходила за ним хвостом и готова была участвовать в самых отчаянных мальчишеских проказах. Пока внезапно все не пошло кувырком и они не поменялись местами – теперь он вынужден был дожидаться Кэролайн, вот как сейчас.

– Полагаю, это окончательный довод в пользу брака, – мягко произнесла она.

Саймону захотелось ответить какой-нибудь колкостью, но он сдержался. Он пребывал в самом приподнятом расположении духа и готов был делиться своей радостью со всем миром.

– Дорогая, ты должна согласиться, что наш брак несомненно относится к числу тех, что заключены на небесах – или по крайней мере в каких-нибудь языческих райских кущах, – если узнать нас получше. И хотя я больше тебя, ты умеешь кричать гораздо громче, так что в определённом смысле мы сравнялись. – Он осторожно взял её руку и продел себе под локоть. – Вот увидишь, дорогая, всё будет как нельзя лучше, – приговаривал он, следя за тем, чтобы его голос звучал размеренно и утешительно. Потому что у неё всё ещё был довольно подавленный вид. – Хочешь, мы вместе прогуляемся к алтарю? Или прикажешь отнести тебя на руках?

– Ни за что! – сразу оживилась она. – Ты же помнёшь мне платье!

Он удивился про себя: какая разница, если это платье очень скоро окажется кучкой парчи и кружева, забытой на полу!

– Мне бы очень не хотелось этого делать, – сказал он, похлопав её по руке. – Ты уже знаешь, что на органе будет играть миссис Хоппер?

Он усыплял её бдительность, болтая о всяких мелочах, пока они миновали галерею и приблизились к часовне. У дверей часовни Саймон не задержался и решительно распахнул их настежь, чтобы немедленно ввести её внутрь и не оставить возможности для колебаний.

Как только жених и невеста показались на пороге, миссис Хоппер проворно развернулась на своей скамье и с воодушевлением выдала один из самых бравурных пассажей. Гулкие, торжественные звуки поплыли под сводами часовни, отражаясь от высокого потолка и наполняя сердце оробевшей невесты новыми силами и отвагой. Кэролайн была очарована искусством миссис Хоппер.

– Музыка очень красивая, – прошептала она, с улыбкой глядя на Саймона.

– Прости, но у меня не хватило времени распорядиться насчёт оркестра, – как ни в чём не бывало ответил он.

– Она, случайно, не поёт?

– Искренне надеюсь, что нет. – Он выразительно поднял брови.

Они уже почти добрались до алтаря. Преподобный Обри смотрелся на редкость внушительно в праздничном облачении.

Кэролайн резко остановилась, породив в Саймоне мгновенный приступ паники.

– Ты доволен? – Её нижняя губа заметно дрожала. – Скажи мне, что мы не совершаем самую великую ошибку, что ты доволен!

Он окинул её восхищённым взглядом – женщину, которую знал всю свою сознательную жизнь, которую уже успел похоронить в своём сердце и которая теперь вдела в уши серьги с его рубинами.

– Я никогда не чувствовал себя таким счастливым, как сейчас, – просто ответил он.

Она шумно вздохнула и улыбнулась ему робко и трепетно:

– Я готова!

– Хорошо, – ответил он, нарочно повысив голос, чтобы его мог услышать священник. Поймав взгляд Обри, Саймон кивнул.

– Мы собрались здесь… – начал преподобный отец.

Обри скрупулёзно выполнил приказание герцога насчёт краткости церемонии, и позднее миссис Хоппер говорила на кухне: если бы она не знала, что священник настоящий, то запросто могла бы подумать, что герцог просто морочит голову хорошенькой девушке.

– Но я своими глазами видела разрешение на брак. Оно выправлено по всем правилам, и преподобный отец велел нам с Итоном расписаться как свидетелям. Стало быть, герцог женился на ней без дураков, хотя по тому, как они спешили, я ни за что бы такого не сказала.

– Может, у них на то причина есть, чтобы так торопиться? – намекнула одна из горничных. – Может, герцог боится, как бы его первенец не оказался безродным ублюдком, а не законным наследником, рождённым в узах брака?

– Да что-то непохоже, будто она непраздная, – возразила другая служанка, – я рассмотрела её, когда помогала надеть свадебное платье. Живот совсем плоский,

– Поживём – увидим, верно? – рассудительно заметил лакей. – Она и оглянуться не успеет, как станет видно, испёк ей герцог пирожок до свадьбы или ещё нет.

– Ох, ради всего святого! – возмутилась достойная миссис Хоппер. – Вы что, совсем не верите, будто юная парочка могла пожениться в такой спешке из-за любви?

Поднялся невнятный протестующий гомон, хотя ни у кого из слуг не хватило отваги открыто возразить миссис Хоппер. Но почти вся челядь скорее склонна была начать подсчитывать на пальцах, нежели поддаться на романтические бредни старухи экономки.

Все они слишком хорошо знали, что у богатых жениться по любви попросту не принято.

Глава 24

Сразу после церемонии жених и невеста перешли в столовую. Это была довольно уютная комната. Кэролайн с облегчением отметила, что им накрыли стол не в самом большом и холодном зале. На выстроившихся в ряд лакеях красовались цвета Харгрейва.

Свадебное угощение, способное сравниться с королевским пиром, было приготовлено в рекордно короткие сроки, на что без конца сетовал повар. Но так как на кон была поставлена его профессиональная репутация, он вылез из кожи вон, но поддержал марку. Кроме того, отличное бренди, запасы которого были доставлены в карете герцога, тоже стало украшением стола.

К началу трапезы главный повар уже был пьян в стельку, но его помощник – ещё одно свидетельство того, что виконт Мэнли долгое время жил не по средствам, – пока держался на ногах достаточно прямо, чтобы выполнять свои обязанности. А когда пары алкоголя сломили и его, на смену встала сама миссис Хоппер. Сказывался богатый опыт тех благословенных времён, когда виконт ещё не получил в наследство титул и не пустил по ветру целое состояние.

Сегодня Саймон поражал Кэролайн своей распорядительностью. Или скорее это юный Гор заслуживал похвалы такому усердию.

– Это Гор все устроил? – поинтересовалась она, обведя рукой идеально накрытый стол и ливрейных лакеев.

– Ты говоришь так, будто не веришь, что я и сам на что-то способен.

– Я не уверена, что ты можешь даже сказать точно, сколько лакеев у тебя в распоряжении на этот вечер.

– Хороший довод. – Он улыбнулся и добавил: – Но зато теперь у меня для этой цели есть жена!

– По-твоему, я так хорошо разбираюсь в хозяйстве? – Она смерила его надменным взглядом.

В лучшие времена в их доме всем заправляла Бесси.

– Какая удача, что Бесси и Рози сейчас в Монксхуде!

– Рози?! – Кэролайн повернулась к нему со всем проворством, на которое была способна в длинном платье со шлейфом. – Рози у тебя? – От радости она даже разрумянилась.

– Я собрал у себя всех твоих слуг.

– Так что же ты сразу не сказал? – Она широко распахнула глаза от удивления. – Я бы уже давно вышла за тебя замуж!

– Вот именно поэтому и не сказал. – Он самодовольно ухмыльнулся. – Я предпочитаю, чтобы ты любила меня самого!

– А не твой титул, и деньги, и светские манеры?…

– Или мою несравненную красоту, – подхватил он, лукаво подмигивая.

– Ах ты нахал! Ну так знай: я вышла за тебя только ради вот этих рубинов! – И она прикоснулась к своим серёжкам.

Тогда он выразительно покосился на лакеев и ответил:

– Мне нужно не такое людное место, чтобы перечислить причины, по которым я женился на тебе. А ещё, – добавил Саймон, прислушавшись к голосам в передней, – мне пора пожелать доброго пути преподобному Обри.

– Разве он не пообедает с нами?

– Он слишком спешит, – многозначительно ответил Саймон.

– Вот так, на ночь глядя? – Она заподозрила что-то неладное. – Это ты решил выставить его вон, верно?

– Нет, что ты! Слово чести! – Он мог клясться чем угодно с самой чистой совестью. – Он сам боится опоздать к открытию лошадиных торгов в «Паттерсоллзе».

– Ты шутишь?

Он кивнул и добавил:

– Обри уже не один месяц только о том и мечтает, как бы купить одного жеребца из конюшни Глостера. – Однако Саймон предпочёл умолчать о том, что до встречи с ним преподобный отец был беднее церковной крысы и даже не представлял, что когда-нибудь сможет замахнуться на такого красавца, как Граф из конюшни Глостера. – Торги начинаются в будущий вторник, и ты сама успела убедиться, какие отвратительные у нас дороги.

– Ну что ж, тогда я тоже должна с ним попрощаться. – Она повернулась и кинула через плечо: – Помоги мне управиться с этим шлейфом!

Вскоре они уже раскланивались со священником, желали друг другу всяческого благополучия и рассыпались в благодарностях: вслух и тайно, про себя. Затем Саймон извинился перед супругой и пошёл проводить Обри до кареты, якобы ради того, чтобы дать кучеру наставления по поводу дороги.

Как только Обри оказался в экипаже, герцог вручил ему письмо.

– Сначала кучер отвезёт тебя в Незертон. Буду весьма признателен, если ты лично вручишь этот конверт Йену.

– Не извольте беспокоиться. – Священник припрятал письмо за пазуху. – А они не примчатся сюда сами, на выручку леди Кэролайн?

– Не думаю. Я объяснил им всё, что поддаётся объяснению, и сообщил о нашей свадьбе. Полагаю, это само по себе отметает любые обвинения в мой адрес.

Обри кивнул. Действительно, свадьба стала самым весомым аргументом в пользу герцога Харгрейва. Вряд ли кто-то из его лондонских знакомых поспорит хотя бы на шиллинг, что Саймон в обозримом будущем обзаведётся семьёй.

– Ваша невеста выглядит вполне довольной… если не сказать счастливой, – заметил священник, все ещё нуждаясь в оправдании собственному участию в столь необычном приключении.

– Её просто нужно было убедить, – улыбнулся Саймон. – Тебе не в чём себя упрекнуть. Если бы Каро не грешила таким бешеным нравом, мы поженились бы много лет назад.

Разгульная жизнь Саймона, давно ставшая притчей во языцех, мало походила на поведение человека, мечтавшего о свадьбе, но Обри тактично промолчал.

– Значит, так тому и быть, ваша светлость. Да благословит Господь вас обоих! – пробормотал он скороговоркой. – Надеюсь, будущим летом мы встретимся с вами на скачках?

– Можешь на это рассчитывать. Каро с отцом когда-то тоже владели чудесными рысаками. И она наверняка первым делом побежит проверить, что есть у меня в конюшне. – Саймон захлопнул дверцу, махнул рукой на прощание и кивнул кучеру.

Экипаж тронулся с места. Герцог провёл обеими руками по волосам и с облегчением вздохнул.

Один пункт был выполнен; обряд совершили, и они сегодня стали мужем и женой.

Оставалось ещё два пункта.

Каждый из которых наверняка породит скандалы и ссоры.

Он медленно повернулся к двери.

По крайней мере на этот раз он не позволит ей удрать.

Кэролайн ждала его в передней, сидя в кресле. Пышная юбка спускалась с её колен мягкими складками до самого пола, образуя яркое золотистое пятно на мраморном полу в чёрную и белую клетку.

– Быстро ты его спровадил. Надеюсь, ты успокоил его, что я не стану затевать тяжбу из-за его участия в твоей авантюре?

– Конечно, успокоил! – заверил Саймон с улыбкой. – И он получил значительное облегчение. Ты не проголодалась? – Он всё ещё был начеку и старался уводить разговор от опасных тем.

– Просто умираю от голода!

Он втихомолку удивился: совсем недавно она проглотила половину кекса! И её ответ немного расстроил Саймона с учётом тех двух задач, которые ему ещё только предстояло выполнить. Но это никак не отразилось на его манерах. Герцог подал руку своей молодой жене и предложил:

– Тогда идём, оценим искусство здешнего повара!

Она грациозно опёрлась на его локоть и строго посмотрела в лицо:

– Не забывай, у нас ещё партия в карты!

– После обеда! – Он вежливо помог ей подняться с кресла. Если она проиграет, у неё обязательно испортится настроение, а если проиграет он… впрочем, об этом лучше вообще не думать. Обед был готов, и ничто не мешало им угоститься на славу, а уж потом заниматься всем остальным.

Имея на уме «всё остальное», Саймон отпустил слуг, как только они вошли в столовую. Не так уж трудно самим подойти к сервировочному столу и набрать на тарелки всё, что им будет угодно. А в умении распечатывать бутылки с шампанским герцогу просто не было равных во всём Лондоне.

В то время, когда новобрачные услаждали себя шампанским и различными кушаньями, приготовленными знаменитыми поварами Кеттлстон-Холла, Йен заперся в кабинете с преподобным Обри.

Все уже давно спали, когда Йена разбудил перепуганный слуга. Слава Богу, Джейн ничего не услышала и не проснулась: она вымоталась до предела, принимая гостей на протяжении целых двух недель. Йен приказал проводить священника к себе в кабинет, где Обри клятвенно заверил графа, что Кэролайн находится в доме его старого друга по собственной воле. И что вообще они с герцогом уже успели пожениться. Он передал графу письмо от Саймона.

Йен поспешил его прочесть.

– Поженились, – выдохнул он. И в ту же секунду вперил в Обри подозрительный взор. – А ты, часом, не поддельный? – Он ткнул пальцем в белый воротничок.

– Нет. – Однако его голос заметно дрогнул, выдавая неуверенность и страх.

– Это он тебя заставил? – тут же напустился на него Йен, чьи подозрения только усилились при виде этого страха.

– Нет! – Будь Обри воистину верующим человеком, в эту минуту он наверняка вознёс бы молитву о том, чтобы его ответ звучал искренне и убедительно.

– И ты говоришь, что её ни к чему не принуждали?

– Когда я уезжал, она выглядела вполне довольной! – отвечал Обри, с великой осторожностью подбирая слова. Ему вовсе не улыбалось вступать с графом в бесполезные споры.

– Он предупреждает, чтобы я не совался к ним раньше чем через две недели, – заметил Йен, нервно барабаня письмом по столу.

– Возможно… ну, в смысле… у них ведь этот… медовый месяц…

– Но сейчас она довольна? – Йен опустился в кресло, все ещё озабоченно хмурясь. – Ты не ошибся?

– У меня сложилось впечатление, что они готовы были пожениться ещё много лет назад, но им всегда что-то мешало.

– Наверняка это Саймон все ходил вокруг да около.

– А вот это вряд ли.

– По-твоему, это она водила его за нос? – Йен явно не поверил своим ушам,

– Судя по некоторым высказываниям герцога, я склонен прийти к выводу, что именно так оно и было.

– Вот чертовка!… Ах, прошу прощения. Но чтобы водить Саймона за нос? На протяжении всего нашего знакомства он только и делал, что отбивался от чересчур любвеобильных леди!

Обри деликатно прокашлялся.

– По-моему, точнее будет сказать, что его светлость отбивался от брачных уз. Что же до самих леди, его репутация, так сказать… совершенно иного толка.

– А вот это в точку! – внезапно просиял Йен. – Стало быть, и он не отвертелся? По такому невероятному случаю полагается выпить! – Он живо вскочил на ноги. – Не хотите составить мне компанию, преподобный?

– Ну разве что капельку.

Йен уже был на пути к столу с напитками и кинул через плечо:

– Налить виски?

– Я успел оценить этот напиток, пока учился в Эдинбурге.

– Наши нортумберлендские винокурни всё равно лучше! Так, посмотрим… – бормотал он, пройдясь взглядом по батарее бутылок. – Пожалуй, мы могли бы начать с виски из Тальбот-Вэйли!

Глава 25

Новобрачные не долго просидели в столовой за праздничным обедом. У Саймона были иные планы. Хотя он был исключительно вежлив, когда предложил: