Маркиз Рэдвер вовремя заметил благородную Сару Палмер в сопровождении ее тетки, леди Тальен, и спешно ретировался в один из боковых проходов. Обилие публики, желавшей повидать чудеса «Великой выставки», в особенности толпа, сгрудившаяся у стендов с товарами фирмы Пакстона, позволило ему остаться незамеченным.
      Миновав несколько прилавков, он спрятался за стальную ажурную колонну и осторожно выглянул. Сара, сияющая, будто новое пенни, была в невообразимой шляпке, от одного вида которой хотелось сбежать на край света. Но еще больше усугубляло ситуацию присутствие леди Тальен, с которой у него когда-то были близкие отношения. С тех пор прошло много времени, и она относилась к маркизу почти враждебно.
      Уже выходя из зала, он еще раз оглянулся, заметил над толпой облачко розовых перьев и с усмешкой ускорил шаги. Если бы Сара была одна, он бы, конечно, подошел. Однако после двух ночей, проведенных в обществе развеселых модисток, он чертовски устал. И к тому же пока не собирался играть роль жениха.
      Погруженный в размышления, маркиз не успел увернуться и столкнулся с женщиной, которая несла в руках стопку рекламных брошюр и тоже не обращала внимания на окружающих. Она негромко вскрикнула, и маркиз инстинктивно подхватил ее под руку. Совсем не по его желанию бедро маркиза на миг прижалось к ее ноге. Пожатие мускулистой руки также произвело на нее впечатление, и она взглянула с интересом.
      Маркиз изумился. Женщина была настоящей красавицей – золотоволосой, высокой, с вылепленной по лучшим меркам фигурой.
      – Прошу прощения… – пробормотал он несколько смущенно, продолжая разглядывать женщину.
      – Считайте, что получили его, – суховато отозвалась она глубоким грудным голосом и попыталась высвободиться.
      Но маркиз не собирался отпускать ее. Вот еще! Чтобы потом запоздало вздыхать, вспоминая высокую грудь, тонкую талию, изящный изгиб бедра?
      – Вы француженка? – спросил он непререкаемым тоном.
      – Пустите же меня!
      В ее голосе прозвучало раздражение.
      Маркиз не привык отступать, однако он был джентльменом, поэтому отпустил ее руку и отступил на шаг. Взгляд скользнул по стопке брошюр. На обложке верхней был изображен какой-то осветительный прибор, состоявший в основном из газовых рожков и зеркал.
      – Интересуетесь техникой? – осведомился он с очаровательной улыбкой. – Я вот тоже… Хотел бы купить с десяток таких приспособлений.
      Маркиз кивнул на обложку. Красавица взглянула удивленно.
      – Для пациентов моей больницы, – пояснил он кратко.
      – Большая, должно быть, у вас больница, – сказала она серьезно и задумчиво. Такая интонация в женском голосе была для маркиза в новинку. А он разбирался в женщинах.
      – Нет… маленькие, – придумывал он на ходу. – Но в каждом поместье.
      Настороженность в ее взгляде пропала, сменилась живым интересом.
      – А вам не нужны доктора или медсестры? Знаете, у меня есть несколько знакомых…
      Дальше разговор уже не смущал ни его, ни ее, И незнакомка не обратила внимания, что маркиз опять взял ее под руку. Он ведь только помогал ей прокладывать путь среди толпы, заполнившей большой выставочный павильон, за которым с легкой руки журналистов прочно закрепилось название «Хрустальный дворец».
      Маркиз ухитрялся отвечать на ее вопросы, касавшиеся обустройства больниц, очаровательно улыбался, но думал только о том, насколько она темпераментна в постели. Ему все сильнее хотелось проверить свое предположение. Но как это сделать, пока придумать не мог, несмотря на то, что считал себя опытным донжуаном. Ради этой женщины он готов был купить даже десяток этих дурацких светильников.
      Кончилось тем, что он пригласил ее на обед. Очень скромный, в семейном кругу.
      – Вы просто обязаны познакомиться с моей тетушкой, леди Маркем, – мягко убеждал он, замечая нерешительность в ее взгляде, – Наверняка слышали о ней?
      Судя по платью и манерам, у незнакомки имелось немало знакомых в высшем обществе.
      – Мой отец знаком с леди, – отозвалась девушка. – Ее супруг руководил переговорами между Грецией и Турцией.
      – Ваш отец знал и ее мужа?
      – Да. Моего отца зовут Поль Дюруа.
      – А… Ну да, как же. Много слышал о нем…
      Имя дипломата Поля Дюруа было известно всей просвещенной Европе. Он побывал посланником Франции во многих странах. И что-то еще стояло за этим именем… Но что именно, маркиз не мог припомнить.
      – Так я пришлю за вами экипаж? Ровно в девять?..
      – А ваша тетушка точно будет?
      – Да, – кивнул он, пряча улыбку. Если тетушку удастся вытащить из постели.
      – Хорошо, я приеду, – улыбнулась она, и показалось, что в ярко освещенном зале на миг стало еще светлее. – Кстати, меня зовут Венера.
      – А меня Джек Фицджеймс, – ответил он с легким поклоном, думая о том, много ли найдет в этой девушке соответствия с ее любвеобильной тезкой.
      – То есть маркиз Рэдвер? – Ее улыбка погасла, и в голосе прозвучала неприязнь. – Я совсем забыла. Боюсь, что сегодня не смогу… Надеюсь, извините?
      Быстро повернувшись, Венера направилась прочь.
      Маркиза это нисколько не обескуражило. Он лишь улыбнулся вслед девушке. Из газет ему было известно, что Поль Дюруа пробудет в Лондоне недели две. А это срок немалый. От своих намерений он не собирался отказываться.
      – Что, опять очередная пассия? – насмешливо выгнул бровь Нэд Дарлингтон, разглядывая в витрине какие-то турецкие безделушки. – Блондинка… или блондинка?
      Джек с удивлением посмотрел на друга:
      – Как ты можешь?! Неужели для меня это главное в женщине?
      – Я слишком хорошо и долго тебя знаю, – отозвался барон. – Слишком долго…
      – Да… – кивнул маркиз и усмехнулся: – Нет! Эта женщина великолепна!
      – Сколько помню, у тебя все такие.
      – Вы циник, барон! – поморщился Джек. – Я, можно сказать, влюблен!
      – Вижу, – вздохнул Нэд. – Ты всегда влюблен… Наверное, это и влечет к тебе женщин.
      – Да, я люблю их всех! И не собираюсь в этом каяться. – Лицо маркиза приобрело меланхолическое выражение. – Она назвалась Венерой…
      – Очень кстати. Значит, тебе не придется долго объяснять ей, что к чему.
      – Нет, в этом есть какой-то тайный знак…
      – Знак того, что ты скоро затащишь ее в постель.
      – Увы, пока она меня решительно отвергла… Думаю, на осаду придется потратить несколько дней.
      – Теряешь напор. – Барон насмешливо фыркнул. – А вдруг у нее опыта побольше твоего?
      – Она француженка.
      Он сам не знал, зачем это сказал.
      – Значит, нужно ей намекнуть на твои выдающиеся способности… именно в этом плане.
      – В том-то и дело, что она о них знает. – Джек растянул губы, но улыбка получилась невеселой. – В этом вся загвоздка.
      – Так убеди ее, что ты вовсе не такой плохой, как о тебе говорят!
      – Вот я и думаю, как это сделать.
      – Обычно француженки знают, чего хотят. Может, ты не в ее вкусе?
      – Брось! Мы очень мило беседовали… Пока она не узнала мое имя.
      – И что? – Нэд пожал плечами. – Тогда она либо праведница, либо ханжа. В обоих случаях – не трать на нее время.
      – Но мне хочется!
      – Потянуло грудью на амбразуру? С каких это пор?
      – Не бывает неприступных крепостей, – загадочно улыбнулся маркиз. – Нужно только правильно их осаждать.
      Барин озадаченно посмотрел на друга:
      – Слушай, а это прекрасный повод для пари! И если бы я тебя не знал… то, ей-богу, рискнул бы ударить по рукам!
      – Я постараюсь, чтобы она узнала меня получше, – произнес маркиз с обезоруживающей улыбкой.
      – Надеюсь. Кстати, тебя отвергали хоть раз?
      – До сегодняшнего дня – ни разу, – с притворной грустью вздохнул Джек Фицджеймс.
      В отличие от мудрого Нэда несколько приятелей маркиза, которым он в тот же вечер рассказал о своей неудаче, сделали ставки. Возможно, не очень жалели свои деньги. Или в обществе назрела потребность в свежем скандале? Во всяком случае, когда маркиз вечером добрался до «Брукса», там уже все говорили о пари. Ему оставалось лишь улыбаться, безразлично принимая поздравления и соболезнования. Задевало, правда, то, что на Венеру тоже ставили. Не много, но ставили.
      До поздней ночи он просидел за карточным столом. Как обычно выиграл, потом, чтобы окончательно восстановить душевное равновесие, изрядно выпил. Разговоры о нем и мисс Дюруа уже не раздражали, наоборот, скорее доставляли удовольствие. Пока в самом конце вечера, когда опять сели за карточный стол, кто-то, будто случайно, не обронил:
      – Она, кстати, сегодня на балу у герцогини Гроувленд. А почему ты не там?
      – Вот именно, – подхватил еще один игрок слегка заплетающимся языком. – И обед ты пропустил.
      В компании прекрасно знали, как Джек не любил бывать на званых обедах.
      – Вы сюда в карты пришли играть или обсуждать мою интимную жизнь? – глухо отозвался маркиз, обводя лица партнеров тяжелым взглядом.
      – И то и другое, – бездумно отозвался юный виконт Тэлмот. – А известно ли вам, что неприступная мисс Дюруа отвергла уже двух графов и вернула подарок одному пэру? – Не обращая внимания на гневный взгляд Джека, виконт взял еще одну карту и продолжил: – Уверены, что вас ожидает лучшая участь?
      – Я не собираюсь предлагать ей свой титул. Надеюсь, это всем понятно?
      – Нет, не понятно, – задорно откликнулся через стол граф Халверстам. – Вы ведь должны ей что-то пообещать!
      – Я не собираюсь ей ничего обещать. И в ваших советах не нуждаюсь. – Маркиз выложил свои карты на стол. – А если вновь облегчил ваши портмоне, простите великодушно.
      – Черт подери! – пробормотал Чарлз Гивенс. – Как это у вас получается?
      – Просто везение, – отозвался Джек с милой улыбкой. – А может, вы слишком заняты устройством моих любовных дел и плохо следите за картами?
      Все вняли совету и сосредоточились на игре, но без особого успеха. В течение часа маркиз выиграл еще двадцать тысяч, потом, взглянув на настенные часы, подозвал официанта и заказал бутылку бренди. Сложив выигрыш на поднос другого лакея, он приказал упаковать деньги, затем пожелал всем спокойной ночи и поднялся из-за стола. Внизу взял у официанта бутылку и вышел на улицу.
      Он обещал герцогине, что прибудет к танцевальной части вечера, и до назначенного срока оставалось десять минут.

      Часы на небольшой башенке у ворот Гроувленд-Хауса пробили полночь, когда маркиз, миновав обширный, посыпанный мелким гравием двор, поднялся на крыльцо и вошел в распахнутые двери парадного подъезда. Вручив бутылку бренди дворецкому, он дружески похлопал его по плечу:
      – Не надо докладывать, Оливер. Герцогиня знает, что я приду, а другим не обязательно.
      – Как скажете, милорд, – ответил дородный дворецкий, старательно улыбаясь. – Она уже спрашивала, опаздываете ли вы, сердилась.
      – Разве я когда-нибудь опаздываю?
      – В точности мои слова, милорд! Я так ей и сказал: на маркиза Рэдвера можно положиться. Если уж он пообещал, что будет вовремя, значит, будет.
      – Но она с тобой, естественно, не согласилась? И сколько она тебе проспорила?
      – Десять гиней, сэр, – не без гордости сообщил Оливер.
      – Все правильно. Опаздывать – прерогатива женщин.
      – Да, милорд! Бокал вина?
      – Попозже. Черт, опять забыл перчатки!
      – Ничего, сэр. Я могу поискать для вас пару.
      Джек поморщился и покачал головой:
      – С детства ненавижу перчатки. Да и Пегги, думаю, не будет возражать.
      – Уверен, что не будет, милорд. Герцогиня считает вас лучшим танцором в городе, и ей все равно, в перчатках вы или без них.
      – Тогда я пошел. – Маркиз кивнул и усмехнулся: – Благослови меня.
      – Как скажете, сэр.
      Оливер, низко поклонился и с улыбкой посмотрел ему вслед. Маркиз Рэдвер энергичными шагами поднимался по устланной ковром лестнице. Бокал шампанского, предназначенный маркизу, как часто бывало, опять достался ему.
      Свет хрустальных канделябров отражался в позолоте стен, переливался на атласе бальных платьев, вспыхивал колкими бликами на дамских драгоценностях. Маркиз Рэдвер, стоя в дверях бального зала, несколько минут рассматривал гостей, и снисходительная усмешка блуждала на его губах.
      Уже не одна из дам, круживших в вальсе, бросила мимолетный взгляд на статного мужчину, застывшего на пороге, и тому было немало причин. Своим ростом маркиз был обязан прямому родству по отцовской линии с Карлом II, а вот изысканная утонченность черт передалась, несомненно, от матери. В роду де Ланей, известном еще со времен нормандского завоевания, было немало красавиц. Остальное довершала работа парикмахера и портных. Все, что нужно подчеркнуть – широкие плечи, узкая талия, мускулистые бедра – выставлялось напоказ. Светло-кофейного цвета шейный платок в меру оттенял и подчеркивал самое главное – большие, угольно-черные цыганские глаза с густыми ресницами. Сейчас глаза щурились от предвкушения удовольствия, но нередко в них искрилась едкая насмешка; бывало, они метали и гневные молнии.
      – Дорогой мой! Ты пришел!
      Ликующий возглас герцогини перекрыл шум голосов, и теперь уже все взглянули на маркиза. Многие с затаенной надеждой.
      Протянув к маркизу руки и не скрывая радости на покрытом чрезмерным слоем косметики лице, Пегги Хекстон торопливо пересекала зал. В молодости герцогиня была красавицей, многое от этой красоты осталось и сейчас: роскошные, затейливо убранные волосы до сих пор могли пленить, мраморной белизной сияли плечи, – но лицо уже нуждалось в тщательном уходе.
      – Разве я мог не прийти? – с улыбкой ответил Джек, беря ее за руки. – Тем более, когда звучит мой любимый вальс.
      – У тебя каждый вальс любимый, противный мальчишка! – Герцогиня шутливо наморщила нос, увлекая маркиза в круг танцующих. – А вот мне наконец-то есть скем потанцевать!
      До замужества герцогиня увлекалась сценой, а после смерти мужа осталась стаким состоянием, что могла без труда заполучить любого мужчину, и потому вторично замуж не спешила. Она говорила, что больше всего в жизни ценит свободу; но кто знает, что взбредет на ум богатой вдове. Однако Джека, который приходился Пегги крестником, эта сторона жизни герцогини вовсе не интересовала, и они просто наслаждались обществом друг друга.
      – Я никуда не отпущу тебя весь вечер, – сразу предупредила Пегги.
      – Буду вашим верным пажом, – кивнул маркиз с легкой усмешкой. – Приказывайте!
      – А если я попрошу тебя извиниться перед мисс Дюруа?
      Герцогиня попыталась заглянуть ему в глаза.
      – Да ради Бога! Но за что я должен перед ней извиняться?
      – Она, по-моему, сердита на тебя.
      – Это она сама тебе сказала?
      Джек окинул быстрым взглядом зал, но не заметил золотоволосой головки.
      – Да. Сидела рядом со мной за обедом. Очень приятная девушка.
      – Звучит угрожающе.
      – Почему?
      – Так обычно представляют соискательниц… Для меня это больше всего похоже на свадебный перезвон, плавно переходящий в похоронный.
      – Господи, Джек! Она вовсе не соискательница!.. Насколько я поняла, она вообще не собирается замуж. Тебе нужно послушать ее…
      – Вы меня интригуете, – сказал он, с филигранной ловкостью кружа герцогиню среди танцующих. – Еще не родилась на свет женщина, которая не хочет выйти замуж.
      – А вот она бы тебя переубедила. Обязательно. И не спорь со мной!
      Джек пожал плечами и, выведя герцогиню на относительно свободный участок, вновь закружил в вихре вальса. Он весь день не переставал думать о мисс Дюруа, поэтому разговор, конечно, интересовал его. Но не такой он был простак.
      – Значит, тебе не терпится познакомить меня с нею? Джек внимательно посмотрел на герцогиню. – И, думаю, небескорыстно. Ты уже заключила с кем-то пари?
      – Разве это пари? Так, мелочь…
      Вспомнив актерские навыки, Пегги изобразила на лице полнейшую невинность.
      – Надеюсь, – с нажимом сказал он. – Потому быстрого результата не обещаю.
      – Да какой уж тут результат! Кое-кто уверен, что никакого результата и быть не может, – проворковала герцогиня, шутливо хлопнув его веером по плечу.
      Джек усмехнулся и покачал головой:
      – Так ты поставила против меня?
      – А что такого? Кроме того, какая разница, если ты и не собираешься ничего делать?
      – Предательница! – рассмеялся он.
      Пегги притворилась обиженной.
      – Вовсе нет. Я ведь тебя знаю, – проговорила она и смиренно опустила глаза, – Поэтому очень рискую проиграть.
 
      В то время как все гости были уже осведомлены о предстоящей «охоте» и переглядывались в предвкушении очередного повода для сплетен, объект забавы ничего не подозревал и спокойно наслаждался прекрасным вечером.
      Мисс Дюруа любила танцевать, к тому же герцогиня Гроувленд ей очень понравилась. Они быстро стали приятельницами. Тем более что завзятую аристократку Пегги Хекстон тоже, оказалось, волновали проблемы бедных: она считала, что любой человек заслуживает уважения и сострадания. Герцогиня даже предложила перевести значительную сумму на оборудование бесплатной больницы, которую Венера пыталась организовать в Париже, и обещала помочь с доставкой медицинского оборудования, заказанного мисс Дюруа на выставке.
      Когда за обедом, сидевшая рядом дама довольно нелюбезно осведомилась, почему Венера здесь без мужа, герцогиня резковато ответила:
      – Клара, это не твое дело… Заботься лучше о своем благоверном. Где он, кстати, сейчас? Я ведь его тоже приглашала… – Затем повернулась к мисс Дюруа и сообщила вполголоса: – Не волнуйтесь, она просто завидует вашей красоте.
      После этого инцидента как-то сам собой завязался разговор о преимуществах и неудобствах замужества, в конце которого обе согласились, что если женщина достаточно обеспечена, то выходить замуж только для того, чтобы числиться замужем, не стоит.
      – Вот если уж совсем потеряешь голову… – мечтательно вздохнула герцогиня.
      На что Венера вполне резонно ответила, что пока таких мужчин не встречала.
      – Не зарекайтесь… Это случается, когда меньше всего ждешь, – покачала головой хозяйка, и в глазах ее мелькнули лукавые искорки.
      Как только начались танцы, Венеру окружила толпа претендентов. Она охотно танцевала, но ни один из мужчин, которые были то слишком напористы, то не в меру услужливы, не взволновал ее. Сказать честно, она вообще не помнила, чтобы ее кто-то волновал в жизни. Раньше думала, что все дело в ней, но потом убедилась, что дело в мужчинах.
      В начале второго ночи она попросила очередного партнера проводить ее в буфетную. Усадив даму за столик, он отправился за шампанским, но где-то запропастился, а Венера, откинувшись на золоченую спинку стула и обмахиваясь веером, принялась рассматривать сделанные из разноцветного мороженого фрукты, выставленные на прилавке.
      – Дорогой, принеси-ка нам вон тот шикарный ананас! – услышала она голос герцогини.
      Венера обернулась и замерла, узнав высокого черноволосого красавца, который шел рядом с хозяйкой.
      – Неси, Джек! Ты обещал сегодня исполнять все мои желания. – Пегги Хекстон подталкивала его веером из слоновой кости. – Ты ведь и сам хочешь. – Она грациозно опустилась на стул рядом с Венерой. – Как вам нравится у меня? Я не обманула ваших ожиданий?
      Венера очаровательно улыбнулась:
      – Все чудесно. Музыканты великолепны, и репертуар подобран со знанием дела.
      – А вы прекрасно танцуете, я видела!
      – Мне нравится танцевать…
      – Тогда вам просто необходимо потанцевать с Джеком. Он тут лучший танцор. Во всем Лондоне не найдете такого!
      – Я думаю, не стоит… Меня уже оповестили и о других его талантах.
      – Да не бойтесь, он не кусается! А танцует на самом деле великолепно… Я приглашаю его на все свои вечера.
      – А я предпочитаю держаться подальше от таких мужчин, как маркиз Рэдвер. Слишком много чести.
      – Вы их просто не знаете… Давайте же, решайтесь! Это всего лишь танец.
      Отказывать хозяйке было невежливо. Кроме того, Венере самой хотелось, чего уж тут скрывать, ближе познакомиться с маркизом, о котором ходило по Лондону столько противоречивых сплетен и слухов.
      – Хорошо, я согласна, – сказала она негромко, заметив, что спутник хозяйки приближается к столику, перекинув через руку полотенце и держа на подносе ледяной ананас. Маркиз явно изображал из себя официанта. И получалось у него неплохо – Венере понравилось.
      – А я тут рассказываю мисс Дюруа о старшей дочери леди Клары… которой, слава Богу, сегодня нет! – воскликнула герцогиня.
      – Вот уж точно – слава Богу, – кивнул Джек, ставя на стол ананас. – Еще чего изволите? – Он изогнулся в угодливой позе.
      – Дело в том, что леди Клара прочит свою дочь в жены маркизу, – сообщила герцогиня, метнув лукавый взгляд в своего крестника.
      – Пегги думает, что это очень смешно, – отозвался он, пододвигая себе стул.
      – Рано или поздно и ты женишься. – Герцогиня кокетливо склонила голову набок.
      – Если вы решили поиздеваться надо мной, то я лучше пойду принесу чего-нибудь еще, – хмуро произнес маркиз. – Лимонаду не желаете? Кроме того, думаю, у мисс Дюруа найдется лучшее развлечение на сегодняшний вечер.
      – Как сказать… – отозвалась герцогиня. – До сих пор она еще не послала нас к черту!
      – Сейчас точно пошлет, – мрачновато усмехнулся маркиз.
      Венере понравилась его хмурая усмешка. А Джек, взглянув на нее исподлобья, снова поразился тому, как все великолепно и соразмерно в этой женщине.
      – Тогда, милые дамы, я весь в вашем распоряжении…
      – Я тут сделала пожертвования на больницу мисс Дюруа, – сказала несколько неожиданно герцогиня, чтобы разрядить затянувшуюся паузу. – Джек, почему бы и тебе не заняться благотворительностью?
      – Это звучит как приказ, Пегги, – улыбнулся он.
      – Это и есть приказ. Ты ведь богат, как Крез! Скажите ему, сколько вам нужно, – обратилась она к Венере.
      – Ну что вы! Это совсем не обязательно, – попыталась отказаться Венера.
      – Глупости! – перебила герцогиня. – С Джеком не нужно играть в светские игры. Ему нравятся люди простые – вроде меня. – Она похлопала маркиза веером по плечу. – Вам ведь на самом деле нужны деньги на больницу.
      – Да, конечно, – быстро согласился маркиз, спасая Венеру от хозяйского напора. – Утром напишу распоряжение в банк.
      – Надеюсь, это будет пристойная сумма?
      Герцогиня милостиво погладила его веером по руке.
      – О чем вы говорите, Пегги! Еще приказы будут?
      – Пригласите мисс Дюруа танцевать, и остаток вечера я буду молчать, как рыба.
      – Это невозможно не исполнить. – Маркиз вежливо улыбнулся Венере. – Идемте, мисс Дюруа, пока она не передумала. Во время танца она, по крайней мере, не сможет докучать нам своими приказами.
      – Ничего, я потом наверстаю, – быстро нашлась герцогиня.
      – Вы позволите, мисс Дюруа? – Джек поднялся из-за стола и предложил руку Венере. – Только подумайте, на остаток вечера мы свободны!
      В черных глазах его плясали лукавые искорки.
      Венера вздохнула и тоже встала, протягивая ему руку. Переспорить герцогиню было невозможно. Кроме того, маркиз, несмотря ни на что, все больше нравился ей.
      – Вы меня убедили.
      Венера взяла его под руку и вдруг испытала непонятное, небывалое волнение, которое странным образом передалось маркизу. Его пальцы невольно слишком сильно сжали ее кисть.
      – Извините, – пробормотал он, но хватки не ослабил.
      Герцогиня с улыбкой смотрела, как они выходят из комнаты. Она уже видела такое, но эти двое еще не знали, что сейчас между ними в танцевальный зал шествует сама Любовь.
      Лорд Рэдвер уловил, как стихли разговоры, когда они с Венерой появились на пороге. Но уже через секунду ему стало наплевать на это и на все остальное. Он видел только линию плеча, обтянутого желтым муслином, улыбающийся краешек нежных губ, и в груди его что-то горячо и повелительно толкнулось.
      – А ведь я вам нравлюсь, – услышал он тихий голос и ощутил волну пряного запаха, исходившего от ее волос.
      – Сказал бы «нет»… но не могу.
      – Даже если бы и сказали, я бы не поверила. Это так заметно… – сказала она еще тише, – и не только по вашему лицу.
      Она, оказывается, могла быть язвительной, но сейчас это не волновало маркиза.
      – Что поделаешь… Это одно из достоинств… и недостатков вальса.
      – А вы на самом деле хорошо танцуете, – спокойно заметила Венера, когда маркиз в одном из поворотов плотнее прижал ее к себе, и она не могла не ощутить того твердого, что уперлось ей в живот.
      – Скажите, я на самом деле произвожу впечатление… развратника?
      – Знаете, я о вас как-то слишком мало думала, и эта сторона вашей жизни меня абсолютно не интересует. К тому же об этом у каждого свое суждение.
      – А у вас какое? Не хочу, чтобы вы рассердились опять.
      – Опять?
      Она взглянула на маркиза снизу вверх и с некоторым удивлением обнаружила, что его подбородок приходился на уровне ее глаз. Во Франции не часто встретишь таких высоких мужчин.
      – Мне показалось там, на выставке…
      – Только показалось… – поспешила заверить она. – Мне, например, и сейчас кажется, что мы с вами играем на сцене в каком-то спектакле.
      – И вам нравится?
      – Быть на сцене или быть с вами? – Ее губы сложились в загадочную улыбку. – Это зависит от того, как много вы… поставили на меня…
      – Поставил, – машинально поправил маркиз и на секунду смутился. – Это глупо, я понимаю.
      Она с удовольствием рассмеялась:
      – Ладно, маркиз, не стройте из себя паиньку! В этом отношении Лондон недалеко ушел от Парижа. Там все тоже по любому поводу заключают самые несусветные пари. Я только хочу знать… Иначе вы крупно проиграете.
      – Черт возьми, да не ставил я на вас!
      – Значит, пари все-таки были?
      Лорд вспомнил длинный список и раскрасневшиеся от азарта лица приятелей.
      – Может, обсудим это в другом месте, а не посреди танцевального зала?
      – Не хотите опозориться перед всем городом?
      Маркиз помедлил, потом с неохотой кивнул.
      – Вот уж не думала, что вы заботитесь о своей репутации! Что же нам делать? Я хочу знать все и немедленно!
      – Хорошо. Идемте в библиотеку. – Он, ловко лавируя, стал выводить её к краю зала. – У Пегги есть прекрасная библиотека. Там нам никто не помешает.
      – Но могу ли я положиться на вашу сдержанность и благородство?
      – Не уверен, – с нагловатой откровенностью отозвался маркиз и проникновенно глянул ей в глаза.
      – Тогда я буду настороже, – пообещала Венера, облизав кончиком языка верхнюю губу.
      Выведя Венеру из круга танцующих, маркиз крепко взял ее под руку и решительно повел за собой. Венера подумала, что наверняка он не первый раз идет этим путем. Но лишь усмехнулась. Любопытные взгляды гостей тоже не слишком волновали ее.
      – Вы так хорошо здесь все знаете, – с усмешкой сказала она, когда маркиз, проведя ее почти через весь дом, стал уверенно подниматься по лестнице. – Случись пожар, не пожелала бы себе лучшего спасителя.
      – Если уж что-то делаешь, то нужно относиться к этому серьезно, – отозвался он и, поднявшись на второй этаж, решительно повернул налево.
      – Согласна. Но вы так мало обращаете внимания на окружающих. Вас, наверное, считают грубияном?
      Не сбавляя шага, он посмотрел на нее сверху вниз и хмыкнул:
      – Грубияном? Нет. Я не делаю людям ничего плохого, если меня не провоцируют…
      – Вы точно как мой брат! Во всех своих дуэлях он винит соперников.
      – В Англии дуэли запрещены.
      – Перестаньте! Я ведь не школьница… Мне только вчера рассказали о некоем «диспуте» между виконтом Кофриджем и лордом Ферретом под Брайтонским мостом…
      – Это их личное дело. Что творится на континенте, меня тоже мало волнует. – Он остановился и с легким поклоном распахнул перед ней дверь. – Вот мы и пришли.
      Пропустив Венеру вперед, маркиз внимательно оглядел пустой холл позади и, войдя следом в библиотеку, плотно прикрыл за собой дверь.
      Просторное, с высокими потолками помещение было едва освещено. Массивные кресла и диваны, расставленные между книжными шкафами и по углам, смутно вырисовались темными пятнами. Маркиз остановился в нерешительности. Откровенно говоря, несмотря на весь свой опыт, что делать дальше, он не знал. С любой другой женщиной он поступил бы точно так же, как делал множество раз, – нашел бы самый мягкий диван в самом темном углу… Но с мисс Дюруа все было иначе.
      – Где желаете присесть? – вежливо поинтересовался он, широким жестом обводя библиотеку. И, заметив ее нерешительность, совсем тихо добавил: – Если, конечно, хотите…
      Венера с любопытством посмотрела на него, слегка пожала плечами и повела головой. Смутный отблеск неярких огней делал ее глаза бездонными и загадочными.
      Медленно, словно боясь испугать, он взял ее за руку и, приблизив узкую ладонь к своим губам, осторожно поцеловал. Она не отдернула руки и издала едва слышный, похожий на мягкое воркованье звук, от которого у Джека мучительно сжалось внутри. Чувствуя, что уже готов к обычному развитию событий, он свободной рукой обхватил ее талию и притянул к себе.
      В глубокой тишине, нарушаемой лишь потрескиванием поленьев в камине, он слышал свое шумное, уже не сдерживаемое дыхание и ее легкие прерывистые вздохи. В низу живота разлилось знакомое жгучее тепло. И все же что-то было не так. Он, пожалуй, впервые в жизни думал о том, что совсем не знает этой женщины, которая при первой встрече так решительно отвергла его. Что же заставило ее сейчас прийти сюда?.. Поэтому он действовал медленно, сдерживая себя, словно давая ей свободу в любой миг передумать.
      В ответ на его первый поцелуй она глубоко вздохнула и неторопливо обвила шею маркиза руками. В глазах Венеры блуждали потаенные огни.
      После второго поцелуя руки ее медленно заскользили по плечам Джека, по груди, словно приноравливаясь к очертаниям мускулистого тела, смелея и находя в этом все больше удовольствия.
      – Сама не знаю, что со мной… – пробормотала она. – Наверное, ваш одеколон так действует…
      – Это же здорово, – прошептал он. – Теперь буду купаться в нем.