После обеда, приготовленного Бобби из купленных им же продуктов; после того как Касси с благоговейным трепетом раз сто, наверное, его спросила: «И где ты только научился так готовить?»; после того как они доели пудинг баттерскотч со взбитыми сливками и подобрали последний кусочек жареного куриного стейка с нарезанным вручную соломкой картофелем фри, Касси позвонила Эмме, чтобы узнать адреса Пейдж и Сары.
      – Ты, как я вижу, дома, – заметила Эмма. – Бобби Серра тоже сегодня что-то не видно. Это совпадение, или моя женская интуиция работает изо всех сил?
      – Ни то ни другое. Я просто трудилась дома, – солгала Касси, не собираясь вдаваться в подробности выполняемой ею работы, хотя одно лишь воспоминание о том, как она давала консультации по поводу иллюстраций Романо, вызвало на ее лице улыбку. – Я не знаю, где Бобби Серр.
      Однако именно в этот неподходящий момент Бобби так громко, что было слышно не только в спальне, но и на другом конце провода, выкрикнул из ванной:
      – Где тут у тебя шампунь?
      – Везет же тебе, – пробормотала Эмма.
      Ответив Бобби, Касси обеспокоенно обратилась к секретарше:
      – Только смотри – никому ни слова. Кроме шуток. Если Артур узнает, трудно представить, что будет. И это не только мое мнение.
      – Не волнуйся. Артуру не обязательно все знать. Твоя тайна останется при тебе. Так что давай, девочка моя, вперед и с песней, желаю тебе всего наилучшего от себя и от всех твоих друзей в нашем учреждении. Но знай: в один прекрасный день – не сейчас – все откроется и будет известно в самых мельчайших подробностях.
      – Спасибо, Эмма. Ты чудо!
      – Ну, как у него член? Небось, как у жеребца?
      – Вообще-то я не могу сейчас говорить.
      – Он что, рядом?
      – Вроде того, – солгала Касси еще раз. Ее страстная, насыщенная сексуальная жизнь начала превращать ее в нимфоманку, вынужденную постоянно врать, но она просто не могла заставить себя обсуждать длину поистине впечатляющего сами знаете чего с коллегой по работе прямо сейчас.
      – Ну, тогда к делу. Кое-что менее приятное: вчера звонил твой бывший. Он не мог проорать все, что хотел, на твой автоответчик и поэтому говорил мне глубоко расстроенным, разочарованным тоном. Плел что-то вроде того, как засудит тебя к чертям собачьим, если ты не отдашь ему какую-то картину.
      – Боже мой! Извини, что он и к тебе пристал с этим делом.
      – Ничего. Я ему сказала, что ты уехала в Париж на конференцию и вернешься только через две недели.
      – Ты просто умничка!
      – Я знаю. А еще я ему сказала, что ты там остановилась у одного из старых друзей – Жоржа Белькура… Джей еще его терпеть не может, потому что он красив и богат.
      – Вот спасибо! Удружила! Я у тебя в долгу.
      – Я просто подумала, что тебе, пока ты там консультируешь, наверное, потребуется немного тишины и покоя. Мне не хотелось, чтобы ты оказалась выбита из колеи из-за того, что твой бывший все никак не успокоится.
      – Откуда ты узнала? Спрашиваю потому, что теперь, наверное, нужно предположить, что и все остальные тоже знают… а стало быть, новость могла дойти и до Артура.
      – Я тебя не видела со среды. А знаменитого мистера Серра – лишь мельком. Притом что ты всегда появляешься на работе, чтобы предотвратить всякие бури-ураганы и прочие стихийные бедствия, и вот мне с моим извращенным умом… в голову пришло очевидное.
      – Как ты думаешь, остальные заметили?
      – Да нет. Тут все только и носятся с выставкой цветов да с кражей картины, и ты перед всеми чиста, как снег. Кому ты сейчас нужна?
      – Я не такая, как обо мне думают.
      – Мы обе это знаем, но послушай, детка, ведь ты так долго хранила верность своему паршивому муженьку… Почти все жены на твоем месте уже давно наставили бы ему рога… Ни о чем даже не думай. Все супер! Продолжай свои детективные дела и повеселись от души. Если, кстати, вы собираетесь поговорить с Пейдж и Сарой, то по пятницам вторую половину дня они обычно проводят у Сары. У них там собирается детская группа.
      – Ты что, за всеми ними следишь?
      – Не скажу, что по своей воле. Возмутительно, конечно, но мне ни с того ни с сего навязали обязанности их девочки на побегушках. И они теперь обращаются ко мне по любому поводу – будь то проблемы с водопроводом и садовником, оплата школьных занятий или распорядок работы летних лагерей и список нянек.
      – Шутишь?!
      – Хотела бы я, чтобы это оказалось шуткой. Они, конечно, очень милые женщины – уж кто-кто, а Артур с его ограниченным объемом внимания знает толк в хорошеньких блондинках, между которыми пятилетняя разница в возрасте, – но ответственными и деловыми женщинами их никак не назовешь. Артуру это без разницы. Для него главное – чтобы жена была послушной, ловила бы каждое его слово и постоянно твердила, какой он замечательный. Так что они, как бы это выразиться, немного наивны… и это еще мягко сказано. А отсюда возникает вопрос: зачем тебе и мужчине, который находится в твоей ванной, нужно с ними встречаться?
      – Мужчина говорит: так положено – это обычная процедура. Нужно, мол, всех проверить.
      – Передай ему, что меня он может допросить в любое время, причем лучше – в моей спальне.
      Касси улыбнулась:
      – Передам. Мы не хотим звонить заранее, предупреждать о своем визите, так что если вдруг будешь говорить с ними, не сообщай, что мы едем. Он предпочитает, чтобы те, кого он будет опрашивать, не имели заготовленных ответов. Хотя ни Пейдж, ни Сара, я уверена, в этом не нуждаются. Спасибо тебе за понимание, Эмма.
      – Ты его заслуживаешь, детка. Если что еще понадобится, дай знать. Ну, мне пора. «Король-солнце» идет… – Телефон отключился.
      – Кто это был? – поинтересовался Бобби, выходя из ванной и вытирая волосы полотенцем.
      – Эмма. Она все знает. А еще она сказала, что ты можешь ее допросить у нее в спальне.
      – Я сразу понял, что она знает – так вчера на меня посмотрела, как когда-то мама, когда я, будучи мальчиком, врал ей прямо в глаза. Эмма все видит насквозь.
      – Работая у Артура, она обязана быть такой. Вообще-то она единственная секретарша, которая задержалась у него дольше нескольких недель. Она, между прочим, работает у него уже два года и уходить пока не собирается.
      – Она запросто может положить Артура на лопатки, и это ей на пользу.
      – И Артур это знает. У них временное перемирие.
      – Почему ты одета? – спросил Бобби, внезапно останавливаясь с хмурой миной.
      – Я решила, что лучше одеться.
      Бобби вздохнул:
      – Да, пожалуй.
      – Ведь нам только их допросить, и все, на сегодня наша работа будет закончена, верно?
      – Верно.
      – Чем бы ты хотел заняться потом?
      – Неужели тебе еще нужно спрашивать?
      – Я просто стараюсь проявить деликатность. Мне пришло в голову, что тебе, возможно, захочется посмотреть фильм, поиграть в гольф или покататься на велосипеде… – Она, не договорив, умолкла.
      – Я действительно хочу покататься, только не на велосипеде.
      Касси улыбнулась:
      – Ты просто прелесть.

      Сара жила в элитном предместье, в комфортабельном одноэтажном коттедже из кирпича, с бассейном на заднем дворе. Перед домом стояли два белых джипа, к синей входной двери вдоль дорожки тянулся бордюр из красных тюльпанов. Овальное крыльцо с двух сторон украшали гортензии в массивных горшках, а свисающая с дверного кольца нарядная табличка «Добро пожаловать» была разрисована поющими птицами.
      Незатейливое очарование Среднего Запада.
      Как и белая ленточка, завязанная на шее невиданных размеров бронзового кролика, который стоял тут же, внизу, слева от двери.
      Они позвонили и, услышав прозвучавшее трелью «Я сама открою», стали ждать.
      – Кассандра! Бобби! Вот так сюрприз!
      – Простите, что не предупредили, – извинилась Касси, – но мы случайно оказались рядом и вот решили заглянуть. Мы опрашиваем всех, кто имеет хоть какое-то отношение к музею, – улыбнулась она, – пусть даже и очень опосредованное.
      – Надеюсь, вас не затруднит ответить на несколько вопросов, – вежливо продолжил Бобби. – Это обычная процедура, ничего более.
      – Конечно. Заходите. Прошу меня простить, но в доме полно детей. Мы с Пейдж их собираем здесь днем по пятницам поиграть. Пейдж! Иди сюда, посмотри-ка, кто к нам пришел!
      Как только Касси с Бобби в сопровождении Сары прошли в заднюю часть дома, где располагалась просторная солнечная комната с окнами во двор, заваленная множеством самых разнообразных игрушек, из смежной с ней кухни навстречу к ним вышла Пейдж.
      – Здравствуйте! Вот так сюрприз!
      Все жены Артура были знакомы с Бобби и Касси.
      – Ты в точности повторила мои слова, – объявила Сара. – Они пришли, чтобы расспросить нас о краже из музея. Бобби говорит, это чистая формальность.
      – Мы расспрашиваем всех, вплоть до попечителей музея и даже лекторов. – Бобби пожал плечами. – Мы обязаны переговорить со всеми.
      – А с Фрэнком Хаусером вы уже разговаривали? – спросила Сара. – Вот смеху-то было бы! Помните, как он нам начал читать лекцию по поводу манер? Видите ли, на коктейльном приеме на нас не было белых перчаток! – Она послала Пейдж улыбку. – Он в полной уверенности, что мир летит в тартарары, потому что никто теперь должным образом не соблюдает этикета. Эрон, зайка, не забирайся так высоко! Эрон, остановись немедленно! Эрон, если ты не остановишься, мороженого не получишь!
      Едва начинающий ходить карапуз остановился.
      – Я тебе повторяю, Эрон. Все будут есть мороженое, а ты нет!
      Одетый в детский комбинезончик мальчик, карабкавшийся по лестнице «джунгли», начал спускаться.
      – Вот и умник, золотце. Мама будет рада. Простите, – обратилась Сара к Касси и Бобби. – Есть дети, которые ничего не боятся. Присаживайтесь. Чего желаете? Кофе, чай, лимонад или яблочно-клюквенный сок?
      – Спасибо, ничего, – ответил Бобби.
      Касси, однако, подумала, что не отказалась бы от чего-нибудь покрепче, ввиду всяких неожиданностей, поджидавших ее на игровой площадке во дворе, где шесть маленьких детишек ползали, лазали и висели в самых опасных положениях на снаряде, напоминавшем своими размерами диснейлендовский. У девчушки, одетой во все розовое, похоже, ослабла хватка – и оп! – она упала. Слава Богу, внизу все было засыпано песком.
      Бобби убрал с дивана несколько игрушечных грузовичков и жестом пригласил Касси присоединиться к нему.
      – Не могла бы ты вести записи? – стараясь говорить официальным тоном, попросил он, передавая ей принесенный с собой блокнот. Однако его грудной голос – тихий, низкий – некстати напомнил Касси о самой вольной из их недавних фантазий на тему Романо, и это на минуту снизило ее способность к концентрации. – Тебе нужна ручка? – спросил Бобби, не дождавшись от нее ответа.
      Касси бессмысленно уставилась на ручку, которую ей протягивал Бобби. Затем все же заставила свои мозги перемотать сказанное назад и обработать только что полученную информацию, после чего запихнула мучившую ее фантазию за воображаемые двери, заперев их на замок, и взяла ручку. Однако Бобби по-прежнему как-то странно смотрел на нее. Пейдж с Сарой тоже. Касси испугалась, не расстегнулась ли у нее в очередной раз пуговица.
      – Большое спасибо, – поспешно ответила она, пытаясь выглядеть естественно, и быстро опустилась на диван, мельком оглядев пуговицы на своей блузке – так, на всякий случай.
      Все, к счастью, оказалось в порядке. Она отклонилась в сторону, опершись о цветную диванную подушку с провансальским рисунком, желая соблюсти подобающее расстояние между собой и горючим, постоянно подпитывающим ее возбужденную чувственность, а именно – слишком красивым и щедро одаренным природой Бобби Серром.
      Бобби говорил о краже в общих чертах, тем самым давая возможность двум женщинам почувствовать себя свободно, объяснял, какие вопросы будет задавать и почему. Однако беседа походила на спектакль с участием марионеток – Пейдж и Сары, – которых словно постоянно дергали за ниточки: женщины то и дело вскакивали со своих мест и бежали к детям, чтобы предотвратить очередную катастрофу, затем усаживались снова, но лишь с тем, чтобы потом опять сорваться и броситься к дверям, кого-то отчитывая, ругая или предостерегая, что, впрочем, не оказывало на подопечных никакого воздействия – или очень незначительное.
      Через десять минут постоянной беготни и несвязных ответов Бобби пришел к выводу, что женщины уже давно не появлялись в музее, никоим образом не участвовали в его работе и даже не представляли себе, как выглядела похищенная картина Рубенса. «Это где мужчина на белой лошади?» – пыталась вспомнить ее Сара. А задав им какой-то вопрос по поводу охранной системы музея, Бобби в ответ увидел абсолютно пустые глаза. Наверное, даже слишком пустые, подумал он, принимая во внимание небрежное отношение Артура к охране музея. Хотя, быть может, женщин просто пугал сам допрос.
      Расспрашивая об Артуре, Бобби старался формулировать вопросы максимально тактично.
      – Каковы на сегодняшний день ваши отношения с Артуром? – поинтересовался он.
      – У нас их нет, – очень сдержанно ответила Пейдж.
      – С тех пор как появилась Джессика! – на одном дыхании выпалила Сара: она обладала более импульсивным характером, чем Пейдж.
      – Почему?
      Женщины переглянулись. Ответила Пейдж:
      – Джессика, полагаю, хочет, чтобы он принадлежал исключительно ей. Что ж, вполне естественное желание. Мы ее понимаем.
      Пейдж, которая была старше Сары, как видно, по их обоюдному согласию, являлась выразителем общего мнения.
      – Вы общались с Джессикой? – спросил Бобби.
      – Нет.
      – Один раз по поводу пикника, – брякнула Сара. И получила от подруги осуждающий взгляд.
      – Произошло досадное недоразумение, – пояснила Пейдж. – Мы были уверены, что дети приглашены на пикник.
      – Но Джессика сказала, что это не так, – продолжала Сара, слегка фыркнув. – Можете себе представить?
      – У нее же нет детей. – Губы Пейдж слегка растянулись в улыбке. – Поэтому ей не понять, как дети восприимчивы к таким вещам. Флора и Сет были очень разочарованы.
      – Но мы отвели их в зоопарк и замечательно провели время, – с улыбкой проговорила Сара. – Так что в результате все обошлось.
      – Артуру, наверное, нелегко, – вежливо заметила Пейдж. – Как вы сами можете предположить.
      – У вас с Артуром были какие-либо разногласия – по поводу денег, посещений, вопросов опеки?
      – Нет, ничего такого, – ответила Пейдж.
      – Не считая случая с ковровым покрытием во весь пол, – проговорила Сара, усмиряя дыхание, готовая в любую минуту вспылить.
      – Артур объяснил нам, – сглаживая ситуацию, мягко вступила Пейдж, – что торговля на фондовой бирже пошла на спад и это негативным образом отразилось на его доходах.
      – А вот Джессика ковер получила, – процедила Сара.
      – А наши дети получили поход в Диснейворлд, не забывай, – объявила Пейдж, потрепав подругу по руке. – Артур старается.
      – Как бы там ни было, а Артур очень заботлив, он наш кормилец, – присовокупила Сара и посмотрела на Пейдж, ожидая получить от нее одобрение в ответ на ее благовоспитанное замечание.
      – Я знаю, Артур может быть требовательным, – заметил Бобби. – И порой не слишком дипломатичным. Возникали ли у вас проблемы подобного рода?
      – Нет-нет, вовсе нет. Артур с нами всегда вежлив. А теперь на беднягу свалилась еще эта кража. Мы обе ему очень сочувствуем, ведь правда? – Снова похлопывание по руке Сары.
      – Должно быть, такая неприятность для Артура большое потрясение, – пробормотала Сара.
      – Тут впору начать опасаться за детей, – вставила Пейдж. – Мир меняется. Разве я не говорила этого, Сара? – Она посмотрела на подругу. – И меняется не в лучшую сторону.
      – Лично я даже новости по телевизору теперь не хочу смотреть, – вставила свое слово Сара. – Сплошное насилие! Счастье, что хоть повторяют «Мистера Роджерса». Он такой милый.
      – Идеальный образец для подражания малышам. Матильда! – пронзительно закричала Пейдж. – Не смей бить Флору этой штуковиной! Не то не позволю тебе больше играть и пожалуюсь на тебя маме!
      Все посмотрели на маленькую девочку, которая с неохотой опустила ракетку для настольного тенниса и, показав язык Флоре, бросила ее в сторону Эрона.
      – Ну, ты! – завопил Эрон. – Она попала в меня! Тильда меня ударила! Не получишь мороженого! Все про тебя расскажу!
      – Простите, я на минуту, – извинилась Сара, поднимаясь на ноги.
      – Нужно детей приучать жить дружно, – сказала Пейдж, тоже поднимаясь с кресла.
      – Думаю, мы уже закончили, – сказал Бобби, вставая. – Вы очень нам помогли.
      Пейдж улыбнулась:
      – Это та малость, которую мы в состоянии сделать для Артура.
      Сара было хихикнула, но, поспешно подавив смешок, тоже заулыбалась:
      – Мы несказанно рады помочь.
      – Чем можем, – прибавила Пейдж. – Надеюсь, вы скоро найдете картину.
      – Мы тоже на это надеемся, – ответил Бобби.
      – До чего чудная парочка, – проговорила Касси, когда они удалялись от дома. – Им самое место в шоу Джерри Спрингера «Мы с бывшей женой моего мужа закадычные подружки».
      Бобби выдохнул воздух.
      – Да уж, все это действительно странно. Они усидеть на месте не могли. Нервничали так, что ли?
      – Просто у них сегодня дети. У меня, например, при виде такого количества детей тоже голова кругом идет. Они, по-видимому, на самом деле искренне привязаны друг к другу. Видел, как они иногда договаривали друг за друга фразы?
      – Это еще более странно. Ты можешь сказать, как та и другая относятся к Артуру? Когда в разговоре всплывало его имя, я и в их тоне, и в их выражениях улавливал некий диссонанс. Будто они говорили не то, что думали.
      – А с чего им его любить? Они просто соблюдают приличия, вот и все. Он же их содержит. Им ведь как? Либо следить за своим языком, либо идти искать работу.
      – Наверное, так. Это называется сдержанная неприязнь.
      – За сдержанность им можно поставить высший балл: Артур – гад первостатейный.
      – Думаю, ты права, – пробормотал Бобби. Он повел плечами, словно пытаясь избавиться от навязчивого ощущения какого-то противоречия. Странным может показаться что угодно, подумал он, особенно когда разговариваешь с двумя бывшими женами одного мужчины, похожими друг на друга так, что они запросто могли бы сойти за сестер. – Не зная истинного положения дел, я бы сказал, что Сара и Пейдж родственницы. Они очень похожи, даже одеваются почти одинаково. – На обеих женщинах были широкие брюки и рубашки с коротким рукавом гармонично сочетающихся цветов – цвета дыни и аквамарина.
      – Вкус Артура ограничен – ему нравятся субтильные блондинки.
      – Не обязательно. – Бобби усмехнулся. – Ему и ты нравишься.
      – Только не говори мне этого. У меня сразу мурашки по коже. Меньше всего мне хотелось бы заметить на себе его противный взгляд, тот, от которого бросает в дрожь, если ты знаешь, о чем… – Касси смешалась и умолкла, потому что Бобби вдруг резко как вкопанный остановился посреди дороги. Он не отрываясь смотрел на особу, выходившую из такси.
      Это была высокая и стройная женщина с профессионально взъерошенными короткими черными волосами и очень эффектным лицом – из тех, что смотрят с обложек глянцевых журналов. Когда она выпрямилась во весь рост, ее желто-коричневый дизайнерский плащ распахнулся, выставив на обозрение самые длинные на свете ноги, самую короткую юбку и под бледным кашемировым свитером самой идеальной формы грудь из тех, что Касси когда-либо видела.
      Черт побери! Им махала рукой самая настоящая модель. Правда, только одна поправка – махала рукой она лично Бобби, поскольку, если б Касси хоть раз в жизни встретила такую женщину, она бы, бесспорно, ее никогда не забыла.
      – Бобби! Боже мой! Что ты здесь делаешь? – воскликнула модель. – Только не говори, что прибыл сюда ради встречи со мной, – весело прибавила она, улыбаясь наподобие молоденькой старлетки и приближаясь к ним грациозной походкой, какой ходят на подиуме, с дорожной сумкой из гладкой дорогой кожи в руках.
      Ну почему гламурные люди, как правило, предпочитают в одежде приглушенные и нейтральные тона, которые, однако, только подчеркивают их особое положение? Касси внезапно почувствовала, как безвкусно и вычурно выглядят ее любимые бледно-зеленые брюки с оранжевой футболкой. А уж о ревности и говорить нечего: Бобби Серр стоял, уставившись на нее во все глаза, будто лицезрел самого что ни на есть настоящего ангела, сошедшего к нему с небес.
      – Сколько лет, сколько зим, милый! – воскликнула великолепная женщина с легкой улыбкой. – Я бы сказала – слишком много. Ну обними же меня! – И она уронила дорожную сумку стоимостью никак не меньше двухсот долларов (если это настоящий крокодил, а не штамповка) и простерла к нему свои руки.
      Бобби, чуть поколебавшись, слегка, лишь на долю секунды, приобнял ее и тут же отступил назад. Однако не раньше, чем женщина улыбнулась Касси, глядя на нее через плечо Бобби. Эта самодовольная улыбка говорила: «У тебя никакого шанса».
      – Касси Хилл, Клэр Дюмон. Клэр, Касси.
      – А что у вас за дела с Бобби? – задала вопрос Клэр, оценивающе разглядывая Касси.
      – Касси – хранитель коллекции в музее, она помогает мне в поисках Рубенса. Ты, верно, слышала о краже. Мы должны допросить кучу людей. Вот сейчас разговаривали с Сарой и Пейдж.
      – Они не сказали тебе, что я приезжаю? – с придыханием проворковала – по-другому это никак не назовешь – Клэр. – Я просила их не говорить. Хотела сделать тебе сюрприз.
      – С чего это? – насторожился Бобби. Касси насторожилась еще больше, чем Бобби.
      – Да просто так, хотела тебя развеселить.
      – И только? – с усилием проговорил Бобби.
      – Не паникуй, милый. Я крестная мать младшей дочки Сары. Тебе это, наверное, неизвестно, потому что ей только… ну… в общем, она совсем еще кроха. – Клэр понятия не имела, сколько лет Флоре.
      – Артур говорил.
      Клэр коснулась его щеки:
      – Ну не нужно так хмуриться, радость моя. Я же тебя не преследую. Я приехала на день рождения к Флоре. Меня пригласили. – Она повернулась к Касси: – Я бывшая жена Бобби. Мы недолго прожили в браке, но у нас была очень долгая помолвка, правда, милый? Мы все путешествовали по свету – Перу, Флоренция, Стамбул, Париж, летом Санкт-Петербург. Ничего не скажешь – было здорово.