– Он твой? Отбивать разрешается? – поинтересовалась Уилли, решительно вышагивая по комнате. Ее тело, покрытое загаром, демонстрировало пользу интенсивных тренировок с отягощением и ежедневной упорной игры в гольф.
      – Валяй. – С Мег и Уилли, решившей пококетничать с Бобби Серром, вечер обещал затянуться. Касси прикинула, на сколько порций ей хватит того, что оставалось в кувшине, потому что без этого ей, видно, не обойтись.
      Бобби пришлось встать, и Уилли, приблизившись, протянула ему руку:
      – Скажите, что вы играете в гольф, и я пойму, что попала в рай.
      – Извините, – с улыбкой ответил Бобби, пожимая ей руку. – Только когда у меня нет другого выхода.
      – Ну тогда вы, надо думать, кое в чем другом мастер, – промурлыкала Уилли.
      Бобби, расхохотавшись, ловко и деликатно высвободил свою руку.
      – Мег говорит, вы победительница женских состязаний «Ю-Эс опен». Поздравляю!
      – Мам, я тоже хочу домпас! – закапризничал вбежавший в комнату карапуз. – У Дюка есть домпас! А он мне его не дает!
      Уилли повернулась к сыну, Коулу.
      – Рыбка моя, смотри, – сказала она, вытаскивая из сумочки ключи и протягивая их малышу. – Ты можешь поиграть с ними.
      Насупленный мальчик тотчас просиял. Взяв протянутое ему кольцо с ключами и широко улыбаясь, Коул немедленно сунул болтавшийся на нем свисток в рот и принялся дуть в него с такой силой, что его лицо налилось кровью.
      – Деточка, пожалуйста, прошу тебя, иди посвисти где-нибудь в другом месте! – крикнула ему Уилли, пытаясь перекрыть оглушительный свист. – Ступай покажи его Люку и Зои!
      В ушах у Касси еще не утих звон, когда за спиной сына Уилли захлопнулась дверь.
      – Какой славный мальчуган, – улыбнулась Касси, надеясь, что ее барабанные перепонки не получили непоправимых повреждений.
      – Он очень похож на Тодда, ну просто вылитый, ты не находишь?
      – Одно лицо. – Слишком вежливая, чтобы спросить незамужнюю Уилли, почему он похож именно на Тодда, Касси заметила: – Однако своим веселым нравом он обязан тебе. – Ложь из вежливости по сути и не ложь вовсе, а просто средство избежать грубости.
      – Ну разве он не прелесть?! – разошлась Уилли с обычной для родителей непонятной слепотой.
      – Уж такая прелесть, что просто слов нет. – Как это прозвучало? Не грубо? – Не желаешь ли выпить?
      За выпивкой Уилли выложила подробности своей победы, одержанной на женском состязании «Ю-Эс опен», а потом Мег пришла позвать их на ужин. Дети уже были усажены за стол.
      У Мег имелась специальная детская мебель: твердый клиновый стол и более тяжелые, чем обычные, резные деревянные креслица. Какие бы акробатические номера ни выделывали на них непоседы, стол и стулья стояли как вкопанные. Взрослые за ужином почти не разговаривали, слышались лишь постоянные призывы и уговоры «сидеть смирно и есть, как следует, иначе десерта не видать». Но это срабатывало лишь ненадолго, и наконец Мег сдалась и постановила, что лимонное мороженое и сахарное печенье в этот вечер будут основными блюдами.
      – А почему бы детям не расположиться на улице, за столом для пикников? – предложила Уилли очень спокойно. Касси даже призадумалась, не оглохла и не ослепла ли та. – Коул обожает пикники. Мег, я помогу тебе их там рассадить.
      Как только столовая опустела, в комнате внезапно наступила тишина. После детей в комнате остались лишь три тарелочки с недоеденной ими едой.
      Касси вскинула брови:
      – Теперь уж, наверное, жалеете, что захотели отведать курника?
      – Дети меня не беспокоят. – Бобби взял еще одну булочку. – Вы бы видели потомство моего брата. Не передадите масло?
      – Неужели вы не понимаете? Ведь Коул явно ни разу в жизни ни в чем не знал отказа, а Люк с Зои еще немного – и забрались бы на стол.
      – Хоть едой не бросались, и на том спасибо. – Бобби абсолютной невозмутимостью намазывал булочку маслом. – Надо во всем находить положительные стороны.
      – А что, бывают такие дети, которые бросаются едой?
      – О да. Регулярно наблюдаю, как четверо моих племянников, которым нет еще и десяти, преподносят всякие сюрпризы.
      – Господи Боже мой! Имидж Джеймса Бонда тает на глазах.
      – Вот именно, – грустно подтвердил Бобби, поддевая вилкой кусок пирога. – У меня самая обыкновенная жизнь.
      – Если не брать в расчет несколько вилл в Европе, старлеток и вечеринок на Ривьере.
      Бобби поднял глаза и замер с вилкой, поднесенной ко рту.
      – Наверное.
      – А это значит, что ваш образ жизни нельзя считать нормальным.
      Бобби ответил не сразу – его рот был занят.
      – Это зависит от того, что считать нормой, – наконец миролюбиво проговорил он.
      – Ну там, покупать продукты в магазинах, питаться в «Макдоналдсе», косить лужайку.
      – А вы косите лужайку?
      – Я умею косить лужайку.
      Он улыбнулся:
      – Колесной газонокосилкой или на райдере?
      – Ну хорошо, хорошо, признаюсь честно: мой газон косит соседский мальчишка.
      – А у меня на Западе райдер. Но и сад ведь у меня ого-го какой.
      – И вы иногда его косите сами? – поддела его Касси.
      – Когда бываю дома, кошу.
      Касси отчего-то не хотелось об этом слушать. Она предпочитала нереальный, киношный образ Бобби Серра, о котором не стоило и мечтать как о чем-то недостижимом. Ей не хотелось, чтобы он был как все, чтобы до него можно было дотронуться рукой – даже если забраться на очень высокую стремянку. Видя в нем простого человека, очень трудно уговорить себя не замечать, как он хорош собой, как приятен в общении, и не думать о том, что она, вполне возможно, на этой неделе уже десятитысячная женщина из тех, кто хотел бы переспать с ним. Пожалуй, ей лучше перестать пить, ведь мысли о том, чтобы переспать с кем-либо вообще, не посещали ее уже с тех пор, как Джей прислал ей документы о разводе.
      Однако назойливый внутренний голос, воспользовавшись моментом, заметил ей – причем без всяких там околичностей, – что она, возможно, уже миновала стадию оплакивания своего брака и готова подняться на следующую ступень. То есть на ту, где мужчины вроде Бобби Серра могли бы сослужить ей хорошую службу – в смысле налаживания ее жизни. Ну, как бы помочь продолжать жить дальше.
      Вроде как сменить свои злость и обиду на хороший, качественный секс.
      – Если вы не хотите свою булочку, можно, я ее съем? Вы не против?
      «Вообще-то хочу», – подумала Касси, вновь обращая внимание на разоренный стол. Ей было досадно, оттого что он может съесть семь булочек и три куска пирога зараз да еще пару порций салата под толстым слоем майонеза, не набрав при этом на своем могучем теле ни грамма.
      – Не хочу, – солгала она, передавая булочку Бобби: демонстрировать неуверенность и страстные желания, сказав правду, она не собиралась.
      Однако разомлев немного после двух лимонных коктейлей и бокала вина, она в первый раз после долгих месяцев целибата позволила себе удовольствие поддаться сладкому ощущению плотского желания. Что сыграло в этом свою решающую роль – лимонный коктейль с бокалом вина или великолепный мужчина, улыбающийся ей противоположного конца стола, – она точно не знала Возможно, ей просто надоело злиться. Но факт оставался фактом: вот оно здесь – ЖЕЛАНИЕ – словно отпечатано восьмым шрифтом. Плохо дело, прозвучал у нее в голове голос разума и сдернул с нее теплое, уютное одеяло алкогольной расслабленности.
      ТАК НЕ СТАВЬ ЖЕ СЕБЯ, РАДИ БОГА, В НЕЛЕПОЕ ПОЛОЖЕНИЕ!
      Вмиг протрезвев от ужаснувшей ее воображение сцены публичного отказа, Касси расправила на коленях салфетку, выпрямила спину и проговорила как ни в чем не бывало, словно дама, выступающая в шестичасовых новостях в защиту атомной промышленности с разъяснениями, что, несмотря на недавнюю аварию на близлежащем предприятии, никакой опасности не существует:
      – Я сегодня днем взяла у Эммы список временных сотрудников и начала уже делать для вас пометки.
      Бобби не сразу понял, о чем речь, но быстро переключился, плавно подхватил тему и, разламывая булочку надвое, продолжил:
      – Хорошо. Очень ценю вашу инициативу. По пути домой расскажете мне вкратце о каждом.
      – Не уезжайте до десерта, – запротестовала Мег, возвращаясь в столовую. Пребывая, как видно, в самом лучшем своем компанейском настроении, она несла заключительное угощение сегодняшнего ужина – две порции мороженого. Поставив десерт на стол, она приступила к ликвидации оставленного детьми беспорядка.
      – Позвольте вам помочь, – предложил Бобби, поднимаясь из-за стола.
      – Ну что вы! Касси, скажи ему, что помогать не нужно.
      Касси посмотрела ему в глаза.
      – Мне не трудно, – сказал Бобби. – Правда.
      Не собираясь спорить с мужчиной, который выказал желание убирать со стола, Касси сказала:
      – Когда будешь возвращаться, захвати сахарное печенье.
      – Ты могла бы помочь, Касси, – заметила сестра, посылая ей один из тех многозначительных взглядов – нечто между укором и безмолвным советом, – который Касси не могла бы истолковать даже в самых благоприятных обстоятельствах, то есть на трезвую голову.
      – Это лишнее, – возразил Бобби, как заправский официант устраивая на руках многочисленные тарелки. – Я уже все взял.
      – Вот бы мне такого! – шепнула Уилли, бесшумно присаживаясь на стул возле Касси. – Где, черт возьми, ты откопала этого потрясного мужика, дорогуша? Если б я не отбывала снова в путешествие на следующей неделе, я бы за него с тобой ой как поборолась!..
      – Побереги силы. К нему уже стоят в очередь несколько мисс Мира и куча старлеток. И потом, он приехал сюда ненадолго, только чтобы найти украденного Рубенса. И он знает себе цену, уж поверь. Так что, принимая во внимание все вышеперечисленное… – а также еще одно, более важное обстоятельство, а именно – отсутствие у него интереса, о чем Касси предпочла умолчать, – я тут не соперница.
      – С ума сошла? Пользуйся тем, что он здесь. Жизнь коротка!
      – Вряд ли он заинтересован. – Не совсем так, конечно, но какого черта? Должна же у человека быть гордость, ведь он тогда, за обедом, совершенно недвусмысленно выразился – сказал: не хочет, чтобы его «имела» подчиненная ему ассистентка.
      – Да ладно тебе! Куда он денется? За ужином буквально пожирал тебя взглядом. Я сидела напротив. Все видела.
      – Ты бредишь. Мужик развлекается с женщинами из высшего общества.
      – Ну и что? Сегодня вечером женщин из высшего общества здесь нет.
      Касси отрицательно покачала головой:
      – Мне с ним работать. А секс во все вносит путаницу.
      «Как будто без этого он был бы возможен», – подумала она.
      – Ну пораскинь мозгами, что ты теряешь? – не отставала от нее Уилли, которая словно бы читала мысли Касси.
      – Гордость.
      – Все это чепуха. На дворе двадцать первый век, куколка, и теперь женщины наконец выравнивают счет. Если ты его хочешь, возьми его. Балом правит женщина. Попробуй.
      «Непременно, вот только, следуя Будде, достигну нирваны», – подумала Касси.
      – Возможно, попробую, – солгала она, чтобы прекратить пререкания с Уилли, которая твердо была уверена в своей вседозволенности.
      – Давно пора, детка. Расскажешь потом, каков он в постели.
      – Непременно. – Врать с каждой минутой становилось все проще.
      – Вот почему я не вышла замуж за Тодда, – сказала Уилли, как будто Касси ее об этом спрашивала. – Он никуда не годился в постели, к тому же хотел, чтобы я всегда сидела дома, в буквальном смысле. Можешь себе такое представить? И это притом, что этот эгоистичный болван знал, как я долгие годы мечтала получить статус профессионала в гольфе. Он закатил настоящую истерику, когда я сказала, что не выйду за него, и выдвинул мне ультиматум – он или гольф. Но тут никаких сомнений быть не могло.
      – А он… ну… в воспитании ребенка он хоть участвует?
      – Когда не слишком поглощен своими попытками сделать карьеру банкира.
      Презрительная насмешка, сквозившая в ее голосе, исключала какие бы то ни было слова утешения.
      – Думаю, оно и к лучшему, – ответила Касси, точно воплощая собой этим вечером кладезь лжи и банальностей. Господи Иисусе! Неужели среди ее знакомых нет ни одного счастливого брака? Ни одного такого она не могла припомнить. Что говорило явно не в пользу ее друзей. Не считая, конечно, Мег и Эгона, специалиста по гравюрам в их музее. Вспомнив об этих благополучных семьях, она вздохнула почти с облегчением, словно они были ее спасительной нитью, «дорогой жизни» к более гармоничному миру любви, добра и сочувствия.
      – Именно так. Коул счастлив. Он путешествует со мной. А я люблю играть в гольф.
      – Ты рождена для славы, Уилли. Все всегда были в этом уверены. – Уилли даже в детстве в погоне за своей мечтой ничего не видела вокруг себя. – Завидую твоей безраздельной преданности гольфу.
      – Ты ведь тоже занимаешься тем, чем хотела.
      – Правда. – Если б еще придушить Артура, вообще не работа была бы, а сказка.
      – Ну, давай за то, чтобы мечты сбылись! – Уилли подняла бокал вина и подмигнула. – И за Бобби Серра в твоей постели.
      Касси чокнулась с ней бокалом и улыбнулась:
      – По крайней мере за мечты.
      – Хотя бы за одну, черт побери… за то, чтобы хоть одна из двух исполнилась.
      – Не будем больше об этом.
      И они захихикали, как всегда хихикали вдвоем с тех пор, как познакомились в первом классе.
      – Тебе нужно быть поактивнее. Вот приезжай ко мне как-нибудь, когда я буду в турне, – улыбнулась Уилли. – Если надо, могу гарантировать полную анонимность.
      – Анонимность в чем? – вмешалась Мег, как старшая сестра, которой все вынь да выложи непременно нужно знать.
      Но Касси, будучи младшей сестрой, давно научилась увиливать от ответа.
      – Уилли рассказывает, как скрываться от папарацци, – сказала она.
      – Ах так? Отлично. Тогда не спрашивай меня, что мама рассказывала о тете Лиззи, не скажу. – Мег поставила на стол широкую тарелку с сахарным печеньем. – Кто-нибудь хочет кофе?
      – Да о тете Лиззи нечего рассказывать.
      – Кое-что все же есть.
      – Я на это не клюну.
      – Ну и прекрасно. Бобби, кофе?
      Бобби стоял в дверях кухни и с полуулыбкой на лице наблюдал знакомую ему перепалку детей из одной семьи.
      – Да, пожалуй.
      – С сахаром? Со сливками?
      Он отрицательно покачал головой:
      – С вашим растаявшим мороженым.
      Он сел за стол. Касси, посмотрев на него из-под ресниц, улыбнулась:
      – Мег просто командир.
      – Ничего страшного. Угощение удалось на славу.
      Бобби съел десерт до последней капли, через несколько секунд съел три печенья, выпил кофе и учтиво, как воспитанный человек, ответил на вопросы Уилли и Мег о своей жизни, по сути, мало что сообщив о себе. Впрочем, ни ту ни другую это ничуть не обескуражило и вовсе не удержало от дальнейших расспросов, продолжившихся в режиме нон-стоп, пока наконец не вмешалась Касси.
      – Уже поздно. Нам, пожалуй, пора, – сказала она, желая спасти Бобби от вопросов, которые все больше и больше уклонялись в сторону, приближаясь к его бывшему браку.
      После обмена благодарностями и прощания вернулись дети, чтобы помахать с крыльца. Как только Касси с Бобби расположились в кожаном салоне автомобиля, Касси забилась в угол, отодвинувшись как можно дальше от притягательного Бобби Серра. После всех этих рассказов Уилли об искусных в постелях мужчинах она ощущала необходимость принять меры предосторожности.
      – Спасибо, что взяли меня с собой. Мне было очень приятно, – улыбнулся Бобби. – И вам вовсе не было необходимости спасать меня.
      – Мне не хотелось, чтобы вы оказались в неловком положении.
      – Я мастерски умею уходить от обсуждения этого предмета. – Он широко улыбнулся. – Богатый опыт. А теперь скажите мне, кажутся ли вам какие-то имена в вашем списке любопытными?
      Касси обрадовалась, что он перешел к делам, но какое-то противное маленькое чувство обиды на его равнодушие все же не давало ей покоя. Она, конечно, не надеется на победу в соперничестве со старлетками, резонно рассуждала она, но все же, все же… Хотя бы чуть-чуть интереса с его стороны не помешало. Эта мысль ее отчего-то потрясла. Касси вдруг поймала себя на том, что уже может смотреть на мужчин без неприязни. Что это? Прогресс? Она покрутила головой по сторонам, проверяя работу новехоньких антенн для приема мужских волн, и обнаружила, что магнит для ее пробудившихся чувств спокойно себе спит.
      Однако он не спал.
      Он только делал вид, потому что ее запах будоражил его рецепторы, а ее близость действовала на его либидо наподобие мощного, во много ватт, электрического разряда, и то небольшое расстояние, что их разделяло, казалось несущественным для его сексуальных импульсов, если бы те возобладали и взяли дело в свои руки. Лучше уж притвориться, будто спишь, чем проявить инициативу, сделать первый шаг, о котором пожалеешь сразу же, как только достигнешь оргазма. «Думай головой, а не членом, – не уставал твердить себе Бобби. – Машина скоро подъедет к ее дому, и она выйдет, так что успокойся. И извиняться тебе завтра утром не потребуется».
      Он делал вид, что не слышит, как Касси дает указания Джо. Притворялся, что не чувствует на себе ее взгляда. Изо всех сил он пытался укротить свою непокорную плоть, хотя его желание действовало независимо от его воли, преследуя свои цели, такие далеко идущие, что Бобби не мог уже сообразовывать собственное поведение с какими-либо нравственными принципами. Бобби слышал, как Касси с шумом вздохнула, и знал почему. Он тут же почувствовал, как его член буквально распухает. При виде этого его спутница судорожно втянула в себя воздух, как будто задыхалась, что лишь осложнило задачу Бобби сохранять достоинство, очевидно, сомнительное и в этом смысле мало ему известное. Слово «достоинство» упрямо засело у него в голове, наполнив ее вовсе не целомудренными образами, предложив Бобби визуальный объемистый каталог художественной эротики. Да, плохи дела.
      Бобби открыл глаза и повернулся к Касси:
      – Послушайте, вы очень красивая, но я стараюсь не терять благоразумия. – «Отлично! Молодец! Давай обсуди с ней все, как взрослый человек». – Так что прошу вас, не проявляйте инициативу, я тоже буду держать себя в руках, и тогда завтра утром, когда мы с вами увидимся, все будет о'кей. Ладно?
      Касси кивнула – чтобы говорить, ей не хватало воздуха. Ее пульс бился с такой скоростью, что казалось, она вот-вот вылетит в стратосферу. Кроме слов, что она красивая, остальное Касси понимала уже плохо. Он говорил что-то еще… что-то про музей, кажется.
      – Только не надо, не проявляйте инициативу. Я говорю серьезно, – с усилием выдавливал из себя Бобби. Касси, слушая, наполовину развернулась к нему, и тут эта чертова пуговица на жакете – вот поди ж ты! – снова расстегнулась. Проклятие! Ткань на ее груди натянулась, вырез перекосился, и Бобби потребовались неимоверные усилия, чтобы сдержаться – не протянуть руку и не запустить пальцы в эту мучительно притягательную впадинку.
      – Не буду. – Но как же это было бы заманчиво – в темноте на заднем сиденье автомобиля, в заряженной флюидами страсти атмосфере, когда сексапильное мужское тело так близко – только руку протяни. Касси почувствовала себя в темноте защищенной, надежно отгороженной от всего мира. Бобби Серр при этом был ей чужим человеком и не стал бы потом досаждать постоянными требованиями, но исходивший от него жар страсти достигал и ее, вызывая желание послать к черту все предосторожности. Однако она понимала: придет утро, а с ним стеснение и неловкость – ведь им вместе работать после всего этого.
      – Так лучше, – пробормотал Бобби все тем же низким, тихим голосом, не слышным для Джо.
      – Я понимаю, – едва прошелестела Касси.
      – Нужно на все смотреть с практической точки зрения. – Каждое слово звучало сдержанно и натянуто.
      – Согласна.
      Бобби раздраженно посмотрел на нее:
      – Возможно, было бы проще, если бы вы, как всегда, рвались спорить.
      – Что-то не хочется.
      – А чего вам хочется?
      – Сами знаете.
      – Ну так скажите же. – Товарный состав тронулся.
      – Лучше не надо.
      – Вот уж не знал, что вы такая жеманница.
      – Вы обо мне вообще ничего не знаете.
      – А что, если мне хочется узнать?
      – Вы, кажется, что-то там говорили о благоразумии.
      – Да имел я это благоразумие…
      – О! Опять…
      – Имел я вас, – шепотом произнес он и, приподняв руку, стал поглаживать холмики ее груди, скользя пальцем вниз, в затемненную ложбинку.
      – Как приятно, – промурлыкала Касси, тело которой моментально раскрылось навстречу его ласкам.
      – Отлично, – шепнул Бобби, проникая пальцем под фестончатый край ее кружевного лифчика и прикасаясь к соску.
      «Отлично во многих отношениях», – подумала Касси, пылая от возбуждения.
      Бобби нежно сжал ее сосок, она ахнула, и по ее телу прямо к самой чувствительной точке побежала жаркая струя пламени. Касси потребовалось несколько минут, чтобы выровнять дыхание. Затем она пробормотала: «Еще!» – без какого бы то ни было намека на приличия и скромность, не стесняясь давать распоряжения почти незнакомому человеку.
      Бобби расстегнул еще одну пуговицу на ее жакете и нагнул голову.
      – Нет-нет… подождите! – Касси схватила его за волосы.
      Бобби поднял на нее глаза:
      – Чего ждать?
      Она красноречиво посмотрела на переднее – водительское – сиденье.
      «Миннесота, – подумал Бобби, – умеренность и осмотрительность во всем… кроме, наверное, Артура». И, протянув руку, опустил стеклянную перегородку.
      – Так лучше?
      – Ненамного.
      Он улыбнулся:
      – Ну а теперь-то что?
      – Так мы будем… видите ли… – Касси заколебалась, убрала руки с его головы, наморщила нос и состроила недовольную гримаску, – не совсем одни… и это не очень удобно.
      Присутствие постороннего человека Бобби не беспокоило. А водитель лимузина умел держать язык за зубами. При этом заднее сиденье выглядело довольно широким, и, по прикидкам Бобби, там хватило бы места. А впрочем, когда у него такой стояк, комфорт его вообще мало волновал. С другой стороны, Бобби знал, что хорошие манеры и такт обязательно сыграют в дальнейшем свою положительную роль. Особенно когда вечер в самом начале, а Касси Хилл уже так разошлась.
      – Может, просто пообнимаемся чуть-чуть? – предложил Бобби, поддразнивая ее. – Это совершенно безобидно.
      – Я не знаю, – прошептала она в ответ. В каждом слоге ее фразы сквозила неуверенность. Ничего безобидного в ее нынешнем состоянии дикого, необузданного вожделения не могло быть.
      «Что ж это такое происходит?» – подумал Бобби, ощущая, что, к своему удивлению, начинает по-настоящему увлекаться ею, а не только примеривается к исполнению необходимых действий для достижения определенной цели. Однако он, как истинный мужчина или как истинный Бобби Серр, напрочь отвергал даже возможность того, что женщина его может волновать каким-то еще, а не только самым примитивным образом.
      – Один поцелуй, – шепнул он. – Ну какой от него вред? – И, склонив голову, легко коснулся ее губ своими.
      Касси же удивила не только его, но и себя своим страстным, горячим, как пламя, ответом, а именно – пригнула его голову к себе, нашла его губы и крепко, со всей силы впилась в них поцелуем.
      Бобби обдало ее запахом, который тут же заполнил ноздри, напомнил о горячем сексе и еще более горячих оргазмах. Схватив Касси за плечи, он крепко обнял и поцеловал ее. С неистовой, еле сдерживаемой страстью, объяснить которую он бы не смог, даже если б хотел. А он и не хотел, прижатый к спинке сиденья лихорадочно возбужденной мисс Хилл, сумасшедшие груди которой уже почти вывалились из одежды.
      «Блестящая возможность», – подумал Бобби.
      Выпадавшие в жизни Касси случаи уединения и комфорта, очевидно, были забыты, потому что сейчас она уже лежала на Бобби, жадно и ненасытно целуя его в губы.
      А он имел то, что ей было нужно.
      Сгорая от нетерпения, как и она, а возможно, даже больше, ибо ему редко приходилось так долго ждать, пока желанная женщина ответит согласием, Бобби был так же жаден и откровенен в своих желаниях. Их поцелуи мало походили на поцелуи – это была, скорее, ненасытная прелюдия к тому, к чему они оба так стремились.
      – Здесь и сейчас – у тебя или у меня, – пробормотал Бобби, слегка отворачивая голову, чтобы выговорить эти слова.
      – У меня, – задыхаясь, выдавила из себя Касси, распростершись на нем с широко раскинутыми ногами, проникая языком ему в рот так глубоко, что его будто пронзало острием с головы до самых ног. Член стоял, как скала, а Касси всем своим весом давила на твердый, неподатливый конец, слегка двигая бедрами вперед-назад – словно ему нужна была дополнительная стимуляция!
      Он сжал ее лицо руками и слегка приподнял ее.
      – Лучше пока остановиться. – Это был момент, когда он был менее всего вежлив, но Касси, если ее дом располагался дальше, чем в следующем квартале, должна была перестать тереться о его член. – Ты должна подождать.
      – Я ничего не должна.
      – Должна.
      Его губы, приблизившись к ее губам, чуть растянулись в улыбке.
      – Кроме этого.
      – Хорошо. Ведь у меня уже давно, не один месяц, не было секса.
      Услышав такую волнующую новость, Бобби почувствовал, как его эрекция усилилась.
      – Тебе, наверное, не стоило мне этого говорить.
      – О Боже! – застонала Касси. – Я тебя отпугиваю?
      – Ты что, шутишь?
      Она избегала смотреть ему в глаза.
      – Тут то и дело приходится слышать разные истории о том, как мужчины пугаются…
      – Женщин, которые хотят секса? Сомневаюсь.
      – Ну и слава Богу. – Она выдохнула. – Я имею в виду свое нынешнее состояние. Я действительно была бы разочарована, если бы…
      – Не волнуйся, – тихо заверил ее Бобби, снимая ее с себя и усаживая рядом, потому что машина в этот момент затормозила. – Я никуда не уйду.
      Она улыбнулась:
      – Кроме, я надеюсь…
      – В любое место, куда ты только захочешь, чтобы я пошел. О'кей?
      – Спасибо. – Наверное, на свете действительно существуют феи, которые исполняют желания.
      – Наоборот, тебе спасибо, – сказал он с широкой улыбкой и, наклонившись вперед, поднял стеклянную перегородку.

Глава 10