Касси сразу заметила, что ее вопрос застиг Бобби врасплох, и она попыталась сгладить свою неловкость, но ей это плохо удалось.
      – Ну, у тебя такой вид, будто ты болел или…
      – Было столько дел, что я забывал поесть, – ответил Бобби осторожно, взвешивая каждое слово, будто стараясь определить, не нашпиговано ли оно взрывчатым веществом С-4.
      Касси просто терпеть не могла подобные лаконичные ответы, на которые способны лишь мужчины и которые лишь подогревают любопытство. Дела! Какие такие дела?
      – Каких дел? – пошла она напролом, решив, что ей уже нечего терять. Вряд ли этот вопрос его может обидеть, если она с ним больше не ляжет в постель. «Эй, постой! – запротестовал ее внутренний голос. – Не надо скоропалительных решений».
      – Прошлый месяц я провел в Монтане. Мы ездили в горы. Провизию брали с собой, но я пробыл там немного дольше, чем рассчитывал.
      – А с кем ты ездил? – Не слишком ли она прямолинейна? Он ответит, и сразу станет ясно – с мужчиной или женщиной.
      – С Чарли.
      Черт. Иногда так зовут и женщин. И что же, продолжать выпытывать или изобразить безразличие? Да какого черта в конце концов?
      – Чарли – это мужчина или женщина?
      Бобби улыбнулся. Впервые с тех пор как увидел Касси, он почувствовал, что у него есть шанс.
      – Мужчина. Это мой двоюродный брат. Ты что, ревнуешь?
      – Ничуть.
      – А я вот тебя ревную. Чуть с ума не сошел, представляя тебя рядом с самыми разными мужчинами.
      – Правда? – воркующим голосом спросила Касси – обычно женщины с такими голосами вызывали в ней отвращение. – Ты ревновал? Вот спасибо.
      – За что ты меня благодаришь? Сказать откровенно, я предпочел бы обойтись без этого.
      Как ей, спрашивается, понимать это последнее замечание? Как грубость или чистосердечность – основу любых глубоких и приносящих удовлетворение отношений?
      – Если честно, – отозвалась Касси, – то я, было дело, тоже думала, что ты с другой. – Не стоило, пожалуй, выдавать свою тревогу на стадиях зарождения серьезных чувств.
      – Мне все это время мало приходилось общаться с женщинами. Собственно, я с ними и не общался вовсе.
      Возможно ли, чтобы в индийском фильме грянул хор ангелов? Есть у них вообще-то ангелы? Или только боги и богини? Кто это внезапно запел? Боги и богини? Или у нее, у Касси, просто закружилась голова от передозировки сладкого? Ведь она не ослышалась, и он действительно сказал, что с женщинами «не общался вовсе»!
      – Понятно, – холодно проговорила Касси, и собственный голос даже ей показался странным. Все это напоминало допрос серийного убийцы, который вдруг заговорил, сообщив о местонахождении первого захоронения, а дознаватель боялся выдать свою реакцию, чтобы преступник не замолчал.
      – Да. Ты изменила мою жизнь.
      О Господи! Как она могла изменить его звездную жизнь? Возможно ли такое? Она же простая девушка из Миннеаполиса. Но ее напитанный сахаром мозг не желал сдерживаться, и она как-то мечтательно проговорила:
      – Я очень по тебе скучала, очень. – Хотя кого хочешь спроси, надо быть дурой, чтобы признаться в этом мужчине, с которым спала всего несколько раз (ну пусть чуть больше).
      – Я тут подумал, и если ты не против, я бы пожил какое-то время в вашем городе. С тобой.
      – Я не против, – насторожилась Касси.
      – Ну что, будем досматривать фильм?
      Стоп! И все же Касси, наверное, была примерной девушкой, потому что не хотела прыгать к нему в постель по первому зову.
      – Будем, – ответила она чрезвычайно вежливо, чтобы не отпугнуть Бобби. Это была такая игра, и Касси уже придумывала очередной ход, позволивший бы ей как-то половчее изменить свое решение, как вдруг Бобби согласился:
      – Как скажешь. Еще поп-корна?
      «Только если хочешь, чтобы меня стошнило прямо на тебя», – подумала Касси.
      – Нет, спасибо, – вежливо отказалась она, чувствуя у себя внутри победное ликование, оттого что он готов исполнить любое ее желание. Словно она вновь была школьницей на первом свидании.
      – Я все же пойду куплю. Сейчас вернусь.
      На минуту Касси охватила паника: ей показалось, что он не вернется. Однако, подавив в себе это недостойное истинной женщины чувство, на всякий случай прибавила:
      – Возьми мне, пожалуйста, вишневую кока-колу.
      Что делать! Махинации и уловки – неотъемлемая часть ритуала любовных свиданий. И при этом еще надо сохранить свое лицо. Именно это последнее удержало Касси от безумного желания броситься вслед за Бобби с истошным криком «Не уходи!», пусть даже он немедля собирался вернуться.
      Когда Бобби вновь уселся рядом с Касси, его сандалии были вымыты, хотя он об этом ни словом не обмолвился. Передав Касси кока-колу, он взялся за свой попкорн с маслом, который показался ему очень вкусным. Давненько он не ел ничего подобного. В чем тут дело – думал он: то ли масло и поп-корн здесь какие-то особенные, то ли у него снова проснулся вкус и теперь его жизни ничего не угрожает. Во всяком случае, это было намного вкуснее всего того, что он ел последние месяцы, и Бобби это радовало.
      Фильм был ужасный, но Бобби пытался делать вид, будто смотрит его с интересом.
      Фильм был ужасный, но Касси не желала говорить: «Поедем домой и разденемся догола». Это было дело принципа.
      Однако когда Бобби обнял ее за плечи, она удовлетворенно вздохнула.
      Он это понял. И сразу почувствовал облегчение – будто покорил Эверест, причем без проводника.
      «Так вот, значит, о чем на самом деле сказка про Золушку? – думала Касси. – Об этом самом чувстве, а вовсе не о нарядном платье, хрустальной туфельке и злых сестрах. Она рассказывает нам о теплом и сладостном ощущении счастья и полноты жизни. Ой-ой, и об этом тоже». Кончиками пальцев Бобби провел по изгибу ее груди, и тут же жадное, страстное желание – вовсе не сладостное и нежное, но обжигающе горячее и бесстыдное загорелось в ней.
      Касси, слегка выгнувшись, прикрыла глаза. Она начинала верить в чудеса.
      Ее грудь приподнялась, и пальцы Бобби еще глубже вжались в ее мягкую плоть. Нетерпение Касси всколыхнуло в нем шквал эмоций – желание, сладкую ностальгию и ощущение того, что удача наконец ему улыбнулась. Хотя последнее ощущение было слишком новым и непривычным, чтобы полностью его осознать. В общем, он был очень счастлив тому, что он здесь. Вне всяких сомнений.
      Она слегка повернула к нему голову, и он очень нежно ее поцеловал. Вложив в этот поцелуй благодарность, удовлетворение и страсть – все то, что всегда ощущал рядом с Касси. Но форсировать события он не хотел. Пока все не станет предельно ясно.
      Она ответила на его поцелуй. Великодушная темнота, окутав их своим покровом, отгородила их от реальности, от всех непрозвучавших вопросов и неприятных ответов. И, желая большего, Бобби повернулся и привлек к себе Касси.
      Коробка поп-корна свалилась с его колен на пол.
      Резко прервав их поцелуй.
      – Ну и свинарник мы здесь развели, – пробормотал Бобби, отталкивая поп-корн ногой.
      – Ой! – поморщилась Касси. – Мои ноги.
      – Хочешь, чтобы я их тебе помыл? – Успокаивая, он выставил вперед руку под ее изумленным взглядом. – Прости. Я не думал ничего такого.
      Она улыбнулась:
      – Знаю. Я тоже.
      – Очень странно.
      – Чего ж тут странного?
      – Женщины всегда хотят все знать, в то время как и сам себя не знаешь до конца. Так что я иду по тонкому льду.
      – Фильм – полный отстой. Как по-твоему? Это что, экзамен?
      – Мне кажется, он неплох.
      Касси оценивающе на него посмотрела:
      – Ты сегодня отличник по поведению?
      – Это точно.
      – Потому что?..
      – Боюсь рассердить тебя.
      – Ах!
      – Не ахай. Я ведь здесь не для секса, понятно?
      Эти его слова могли как обрадовать, так и огорчить ее – в зависимости оттого, собиралась ли она давать волю своим чувствам или соблюсти допотопный обычай свиданий – не выказать себя слишком доступной, не то кончишь тем, что окажешься на нежелательном конце весов: Мадонна – шлюха.
      – Мне кажется, ты все же думаешь о сексе, – сладким голоском заметила Касси и, потянувшись к нему, нащупала его член, проверяя эрекцию. Пожалуй, на этот раз она даст волю чувствам, а по поводу реакции мужчин на такой феномен, как благочестие, будет волноваться когда-нибудь потом.
      – Я думаю о сексе с того самого момента, как встретил тебя.
      – Звучит хорошо, – шепнула Касси. Она мягко сжала его член в руке, наблюдая, как тот оживает, как тело Бобби отзывчиво раскрывается ей навстречу – их чувственный «инь – ян» не утратил былой гармонии.
      – Эй, – окликнул ее Бобби, чуть задыхаясь. – Если не прекратишь, я испачкаю тебе руки.
      Касси резко выпустила член.
      – Стало быть, если я желаю сатисфакции, – пробормотала она с улыбкой, – первая очередь, наверное, моя.
      В темноте сверкнула его улыбка.
      – Не робей.
      – С чего бы мне робеть?
      Его улыбка стала еще шире, он вспомнил, что больше всего любил в Касси.
      – Но только тихо.
      – Ну вот еще!
      Пусть так. Да какого черта в самом деле? Ведь в зале нет знакомых. Бобби начат расстегивать на Касси блузку.
      – Да не то! – прошипела она, отталкивая его руки. Прелюдия! Будто без нее нельзя обойтись! Что ж, еще лучше. Он человек гибкий: нет так нет. Плавно меняя фокус своего внимания, он запустил руку под короткую хлопковую юбку Касси и начал делать то, что ему было велено. Он был не прочь и был готов в любое время.
      Скользнув рукой в ее трусики и сквозь шелковистые завитки волос, Бобби проник двумя пальцами в ее горячую, влажную промежность и сразу же усомнился в том, что сможет сдержаться. Слишком измучило его воздержание, к которому он не привык. Касси тяжело дышала, похоже, ждать она не собиралась. «Как всегда», – подумал Бобби, оглядываясь вокруг: не смотрит ли кто, хотя и сам уже стремительно приближался к точке невозврата. Ему было глубоко плевать на то, смотрят на них или нет.
      Иметь ее. Сейчас же. По полной программе.
      Сейчас не только ее партия, сыграет и он, решил даже не Бобби, а его член.
      Бобби расстегнул шорты, высвободил его и, готовясь к действию, стащил Касси с сиденья.
      Она ахнула, сообразив, что он собирается делать, но противиться такой удаче, как видно, не собиралась. Только блаженно вздохнула про себя, когда он с филигранной точностью опустил ее на свой член. Нисколечки не промахнулся. Действительно, потрясающий мужчина. Свою роль, конечно, сыграло то, что он мускулист, как портовый грузчик, и умеет дать ей почувствовать себя легкой как пушинка. Сила – редко упоминающийся, однако мощный сексуальный стимулятор. Но скорее всего дело просто в том, что они отлично подходят друг другу, словно две половинки единого целого – как инь и ян. Очевидно, что каждый из них нашел своего идеального партнера, настроенного на одну с ним сексуальную волну.
      Бобби думал о том же, хотя настраивать длину волны было его задачей, так что, пока Касси не испытала оргазма, ему стоит подождать.
      К счастью, опыта у него было достаточно.
      «Господи, что это? Нирвана?» – думала Касси. Как трезвомыслящая девушка, она не думала всерьез, что обрела «родственную душу» – все происходящее между ними очень напоминало брачные игры в мире животных. И тут ее, словно на «американских горках», понесло вниз с головокружительной быстротой.
      Еще секунда – и оргазм накрыл ее горячей волной. Все еще чувствуя себя участницей аттракциона, она хотела было закричать, но Бобби был к этому готов, как истинный бойскаут, или просто уже столько раз слышал этот крик раньше, что мог предугадать его. Он успел закрыть ей рот своими губами, а потом и сам дал себе волю.
      От длительного оргазма он задыхался, жадно хватая ртом воздух, будто тело его сжалось, превратившись в пустую оболочку.
      Бешеное возбуждение оргазма постепенно спадало, переходя в блаженное тепло, и Касси, тяжело дыша, рухнула на его плечо.
      – Скажи мне… что никто… не видел, – выдохнула она, обдавая шею Бобби своим жарким дыханием.
      Оглянувшись по сторонам, он заметил, что все четверо зрителей, находящихся в зале, сидят, уставившись на них.
      – Никто ничего не видел, – солгал он. – Все смотрят фильм.
      – Пойдем… как только… я смогу встать.
      – Хочешь, я тебя вынесу на руках?
      – Ой, не надо. А то все… будут на нас смотреть.
      Все уже давно смотрели на них, но ничего другого он не мог ей сказать.
      – Да не все ли равно?
      – Мне не все равно. Я здесь живу.
      – Ты здесь часто бываешь?
      – Иногда.
      Бобби тихо рассмеялся.
      – Я тебя сейчас посажу на твое сиденье. Если можешь, найди салфетки, мы вытремся и уйдем отсюда. И я вынесу тебя на руках. Я так хочу.
      Безоговорочная властность его тона привела Касси в блаженный трепет. Он снова усадил ее на сиденье, и все ее принципы сильной женщины, собрав пожитки, отправились в далекое далеко. Не навсегда, конечно, только на время и по веской причине, успокаивала себя Касси, стремясь задобрить свою совесть.
      – А что, если я против? – спросила она игриво, слегка поддразнивая его, что было очень не похоже на женщину, озабоченную сохранением своей женской силы. Принципы сильной женщины пустились бежать во всю прыть.
      – Это не имеет значения.
      Господи, да у нее сейчас опять случится оргазм, лишь от одной этой командной нотки в его голосе. Ее феминистские принципы лишились оснований. Когда волны желания начинали вздыматься между ее ног, слово «принцип» вылетало у нее из головы. Да, она легкая добыча для большого, сильного мужчины, который в постели (или, как сейчас, в публичном месте) берет инициативу на себя. Хотя теперь для нее место действия не играло роли, ибо ничего она так не жаждала, как того, чтобы этот большой, сильный мужчина овладел ею. Это ей было жизненно необходимо.
      Поэтому сейчас было совсем не время для вопросов о каких-то незначительных, мелких детальках, вроде того: почему он здесь, прилично ли… ну, проявлять такое рвение, или не противозаконно ли то, что они делали, не в силах противостоять захлестнувшему их желанию?..
      – Давай смоемся отсюда.
      Он был вполне презентабелен, то есть выглядел прилично, тогда как она даже не пошевелилась.
      – Это так необходимо?
      Бобби узнал этот жалобный тон. А еще он заметил, что на экране шла финальная сцена «Касабланки» в делийском стиле.
      – Скоро зажгут свет. Как тебе салон машины? – предложил он, изыскивая какой-то компромисс откровенно неприличному появлению на публике в растерзанном виде.
      – Обещаешь?
      – Клянусь.
      Они действовали синхронно. Бобби кивнул на экран:
      – Они уже на аэродроме, детка. Времени у нас совсем мало.
      Поспешно обтершись, Касси расправила на себе одежду, а Бобби, подобрав все салфетки, бросил их в коробку с поп-корном. Затем он встал и, пропустив Касси вперед, отправился следом за ней в проход между рядами. Двигаясь к выходу, он заметил, с каким напряженным интересом присутствующие в зале смотрят сцену прощания, и поблагодарил Бога за их не самый тонкий вкус и более всего за собственное, полученное в кинозале удовольствие, для которого никаких актеров не потребовалось.
      Касси знала, как пройти к заднему выходу, который вел на стоянку. Выйдя на улицу, она остановилась, щурясь на солнце, ослепленная после нескольких часов, проведенных в темноте.
      – Где твоя машина?
      – Вот она. – Бобби указал на арендованный джип. – Но если можешь потерпеть немного, то я бы с удовольствием принял душ. Я со вчерашнего вечера в дороге.
      Касси недовольно поморщилась, и Бобби задумался, смогут ли они устроиться в его прокуренной машине. Вопрос об автомобиле Касси даже не стоял. Он там потянет себе спину.
      – Прости. Я понимаю, нельзя быть такой требовательной. Нужно все-таки проявлять понимание.
      Бобби не знал, к чему этот разговор, но думал об арендованной машине.
      – Ты не против, если мы займемся этим в душе, потому что мне не терпится.
      – Не вопрос, – улыбнулся Бобби, чувствуя, что этот день останется в его памяти как самый лучший День независимости. – Я поеду за тобой.

Глава 44