– У тебя усталый вид, – сказал Артур, внимательно глядя на Бобби поверх стола.
      – Еще бы! Когда не спишь. Кстати, спасибо тебе большое за идиотскую попытку сводничества. Надеюсь, ты за это получил от Клэр нечто стоящее.
      – А ты нет? – лукаво осведомился Артур.
      – В моем случае это невозможно. Но ночь ты мне испортил. Надеюсь, ты удовлетворен.
      – Это было деловое соглашение.
      – Я понял. Разве у тебя бывает иначе? Что ж, а теперь у меня для тебя кое-какая информация. Что ты хочешь услышать сначала – плохую новость или хорошую?
      – Все равно. – Артур был настроен благодушно. Он еще не знал, что Клэр аннулировала их договоренность.
      – Я нашел Рубенса.
      Артур просиял:
      – Господи! Это просто невероятно!
      – А теперь приготовься. Я нашел его у Сары. Под черной лестницей в воскресенье, когда играл с детьми в прятки.
      – Не верю. Ты ничего не путаешь?
      – Ну разве что Сара вдруг стала писать, как Рубенс, и по чистому совпадению изобразила обнаженную Изабеллу. Картина, между прочим, была спрятана очень небрежно – засунута в хозяйственный пакет. Шедевр стоимостью в двадцать два миллиона долларов.
      – Господи Иисусе! – Артур резко откинулся назад. На какую-то секунду Бобби стало даже жаль его. Но потом он вспомнил разговор с Касси прошлой ночью.
      – Представители страховой компании подадут на тебя в суд. Уж это как пить дать. Они любят шумиху в прессе. Она им в подобных делах только на пользу. Не знаю, что ты теперь предпримешь, а я свою работу выполнил. – Он встал. – Мои банковские реквизиты тебе известны.
      – Боже мой, Бобби, ну не можешь же ты вот так просто взять и уехать. Сара, наверное, не виновата, ты же сам знаешь. У нас с Сарой и Пейдж недавно вышел спор насчет денег, Поэтому она, видно, и решила пойти на такие крутые меры. Боже, что мне теперь делать?
      – Система правосудия вне пределов моей компетенции. Предлагаю тебе нанять адвоката.
      – Постой! Постой! – Артур вскочил с места. – Не уходи! Мне нужна помощь! Ты же знаешь, как действуют эти страховые компании. Ты каждый день с этим сталкиваешься. Ведь существует какой-то способ избежать иска. Нельзя, чтобы дело дошло до суда! Она как-никак мать моего ребенка! Это какая-то шутка или недоразумение! Ты же знаешь, что все это несерьезно. Ну помоги, ну пожалуйста. Назови свою цену!
      «Если б ты мог вернуть назад вчерашний вечер», – хотелось сказать Бобби, но время ушло безвозвратно. И даже если наплевать на интриги Артура, все равно предпринимать что-либо Бобби было поздно уже в тот самый момент, когда Билл Спенсер положил глаз на Касси.
      – Господи, Бобби, умоляю, помоги! – Артур вышел из-за стола и схватил Бобби за руку. – Я серьезно. Деньги не вопрос. Ты знаешь все ходы и выходы. Боже мой, должен же быть какой-то способ обойти закон. Если в дело вмешается полиция… то конец. – Лицо Артура побелело, и он вдруг сник. – Музей не переживет скандала. Я не переживу скандала. И бедная Флора тоже. Господи! Зачем Сара это сделала?
      Бобби с удивлением обнаружил: он почти сочувствует Артуру, хотя ясно понимал при этом, что дело тут не в Артуре как таковом, жизнь которого была жизнью бездушного эгоиста. Возможно, Бобби потрясла перемена, произошедшая с Артуром у него на глазах, – тот как-то сразу постарел, будто совершил путешествие во времени. Либо причиной тому явился ужас Артура, передававшийся Бобби по вцепившейся в него руке. А может, ему просто стало жаль Сару с Флорой, привычная жизнь которых теперь находилась под угрозой.
      – Я соглашусь тебе помочь, – неожиданно сказал Бобби, – если ты сделаешь для меня две вещи.
      – Все, что хочешь. Клянусь. Все, что угодно. – В глазах Артура вспыхнула искра надежды. – Только скажи, чего ты хочешь, и ты это получишь, я обещаю.
      – Повысь Кассандре Хилл зарплату.
      – Пожалуйста. На сколько?
      Вопрос на миг поставил Бобби в тупик, поскольку он плохо представлял себе размеры существующих в музее окладов.
      – Увеличь ее в три раза, – потребовал Бобби, вспомнив пустой дом Касси. – И еще: я хочу, чтобы с ней был подписан контракт, обеспечивающий ей в музее постоянное положение, если она сама этого пожелает.
      – Да ее место ей и так гарантировано условием Палмер, но хорошо, хорошо, нет проблем, я попрошу юриста срочно что-то подобное составить, – поспешил согласиться Артур, увидев, что Бобби нахмурился.
      – Тогда все.
      Артур открыл рот, собравшись было что-то сказать, но потом передумал и снова его закрыл. Бобби чуть заметно улыбнулся:
      – Мне твои деньги не нужны, Артур. Считай, что тебе крупно повезло.
      – Да я знаю, поверь. Только научи, как поступить, как избежать этого кошмара, и я по гроб жизни у тебя в долгу.
      Бобби знал, чего стоят клятвенные заверения Артура, который по своей сути недалеко ушел от Клэр, но он и не искал благодарности. Он думал о том, что Касси должна купить себе мебель. Это было той малостью, которую он мог для нее сделать… Черт!.. Бобби заставил себя вернуться к реальности – слишком волнующи были образы, внезапно заполнившие его сознание. Они только мешали делу.
      – Сядь, Артур. Предупреди Эмму, чтобы тебя не беспокоили, нам надо обсудить несколько вариантов возвращения картины. А потом поедем к Саре. Позвони ей, скажи, что у тебя есть еще кое-какие подарки Флоре и ты хочешь ей их завезти.
      Дождавшись, пока Артур покончит со всем необходимым, Бобби сказал:
      – Вот что ты должен сделать. Найди какое-нибудь складское помещение, которое редко используется, и придумай предлог, который оправдывал бы твое возвращение сюда сегодня вечером. И чтобы ничего необычного. Тебе же иногда приходится работать допоздна. Господи… ну ладно, не приходится так не приходится… Однако сегодня вечером у тебя появилось какое-то срочное дело. Ну, скажем, нужно позвонить какому-то жертвователю за границу, который от тебя на расстоянии шести временных зон, и ты не хочешь звонить из дома. Узнай у Эммы какое-нибудь имя – надо, чтобы все выглядело правдоподобно.
      Бобби продолжал говорить, а Артур, слушая его, постоянно кивал.
      Посвятив его наконец во все подробности своего плана, Бобби распорядился:
      – Остановимся у магазина игрушек. Посещение Сары тоже должно выглядеть как можно более естественно. Пока Флора будет распаковывать подарок, я вроде как отлучусь в туалет, вытащу из-под черной лестницы картину и перенесу ее в машину. Когда вернусь, мы поблагодарим Сару за гостеприимство и уедем. Говорить ей, что ты в курсе, не надо. Ты не должен иметь к этому какое-либо отношение. Вряд ли она станет звонить и сообщать в полицию о пропаже картины. А когда к тебе обратится полиция, ты знаешь, что им ответить.
      – Картина была найдена в запаснике. Как она туда попала – загадка.
      – А почему там не производили обыск? – Бобби наклонил голову.
      – Его сочли слишком маленьким, чтобы там можно было спрятать Рубенса.
      – Правильно. Никаких оправданий. Простой ответ. Ничего не уточняй. Поехали в магазин игрушек.
      – Я твой должник, Бобби. Говорю это от чистого сердца.
      Такого смиренного тона Бобби от Артура еще не слышал и даже пожалел, что не имеет при себе диктофона, а то бы записал и слушал потом время от времени в качестве утешения за потерю, которой хотел бы избежать.
      Но если хорошенько подумать: долго ли длились их отношения? В Болгарии его ждет не дождется Джордж. Как только Рубенс будет возвращен в музей, напомнил себе Бобби, нужно будет ему позвонить.
      – Едем на твоей машине, – сказал Бобби Артуру. – Не нужно, чтобы Джо в этом как-то участвовал. Я спущусь вниз, отправлю его домой. Буду ждать тебя на стоянке.

      Сара насторожилась, когда, открыв дверь, увидела перед собой Бобби с Артуром, но, заметив подарки, тут же переменилась.
      – Входите. Флора в детской. Она будет в восторге от такого сюрприза.
      – Надеюсь, вы не против, что я увязался за Артуром, – сказал Бобби. – Нам с ним еще предстоят дела: один из попечителей музея желает со мной встретиться. Он вроде был знаком с кем-то из моих родителей? – Бобби вопросительно посмотрел на Артура.
      – С твоей мамой, – не колеблясь ответил Артур, который был мастером изворачиваться. – Он познакомился с ней в Лондоне два года назад и был совершенно ею очарован.
      Бобби улыбнулся:
      – Мама это умеет. – Он повернулся к Саре: – Она давно уже, не один год, держит в Вашингтоне свое пиар-агентство. Где еще лучше узнаешь о пользе обаяния?
      – Да, Клэр как-то упоминала, – отозвалась Сара. – Она, кстати, уехала сегодня рано утром: кажется, какие-то срочные дела в Нью-Йорке. – И чтобы прервать внезапно воцарившееся молчание, поспешно добавила: – Не хотите ли кофе, прежде чем мы пойдем к Флоре?
      Бобби отрицательно покачал головой.
      – Я тоже не хочу, – отказался Артур, ничего не желая так страстно, как поскорее вернуть картину на место. – Раз в воскресенье вышел такой казус с подарками, что мы их забыли, думаю, нам лучше пойти и вручить их Флоре.
      – Она обожает подарки. Как, впрочем, и все дети, не правда ли? – прибавила Сара, в голосе которой, пока она вела мужчин по коридору в детскую, все еще чувствовалась настороженность.
      При виде подарка Флора громко возликовала. И если б не это, гостям во время визита пришлось бы пережить очередную неловкость. Сара явно находилась в напряжении – то и дело затравленно поглядывала на Бобби, который теперь знал, что с ней происходит. Артур тоже вопреки обыкновению держался сдержанно. Обычно доминирующий в разговоре, он почти все время молчал.
      Воспользовавшись первой же возможностью, Бобби вышел, но вместо туалета направился к черному ходу. Там он открыл дверку маленького чуланчика под лестницей и вытащил из пакета в зеленую полоску, принесенного из музейного книжного магазина, картину.
      Под звуки нового игрушечного пианино Флоры, эхом разносившиеся по всему дому, Бобби тихонько открыл заднюю дверь на улицу. Машина была припаркована на подъездной дорожке. Бобби в несколько шагов преодолел расстояние до черного «мерседеса» Артура, положил сумку на заднее сиденье и снова запер автомобиль. Время истекло – минута и десять секунд. С быстротой молнии он прошел в туалет, спустил воду на тот случай, если кто-то прислушивался, и несколько мгновений спустя снова был в детской.
      – Если мы не хотим опоздать на встречу, нам нужно спешить, Артур, – произнес Бобби с порога.
      – Да, конечно. Нехорошо заставлять Честера ждать. – Артур тут же вскочил на ноги. – Дела, дела, – пробормотал он с улыбкой.
      Флоре, которая была слишком поглощена своей новой игрушкой и изо всех сил молотила по огромным клавишам пианино, было не до взрослых.
      Как только Бобби заговорил об отъезде, Сара, кажется, немного расслабилась:
      – Мы с Пейдж и детьми собираемся завтра ехать на север штата. Надеюсь, дом тебе в этот уик-энд не понадобится?
      – Нет-нет, не понадобится, он в вашем распоряжении, поезжайте в любое время! В любое время! – И, уловив в своем голосе звенящие истерические нотки, Артур, пятясь из комнаты, поторопился прибавить чуть спокойнее: – Ведь детям нравится бывать на озере. Позвони Марву Герцу, пусть он установит качели. Я его просил сделать это, как только потеплеет. Или можете подождать… то есть… как хотите, конечно, но я ему, честное слово, говорил…
      – Приятно было снова повидаться с вами, Сара, – прерывая путаную речь Артура, вмешался Бобби и быстро отступил в сторону, уступая дорогу пятящемуся Артуру, который еще немного, и уткнулся бы в него. – И с тобой тоже, Флора, – вежливо прибавил он, хотя маленькая Флора не обращала на взрослых внимания, выделывая на пианино, словно на настоящем «Шредере», нечто необыкновенное, и не заметила бы, даже если б небо обрушилось на землю.
      Бобби с улыбкой помахал на прощание рукой и отправился вслед за Артуром, который покидал дом чуть ли не бегом.
      Едва они достигли машины, Артур прошептал:
      – Ну что, взял? – Глаза его шныряли по сторонам, он напоминал шпиона из плохого кино.
      – Успокойся. Она на заднем сиденье. – Открыв машину, Бобби бросил ключи Артуру. – Не оборачивайся и будь аккуратен, не задень чего, когда будешь выруливать задом. Время для разборок с полицией в высшей степени неподходящее.
      Однако, проехав несколько кварталов, Артур затормозил у обочины и все же оглянулся через плечо.
      – Господи! Она что, действительно хранилась в бумажной сумке? – проговорил он срывающимся голосом.
      – Да. Судя по всему, у твоей бывшей жены к тебе какие-то очень серьезные претензии.
      – Ни черта!
      – К тому же ты, как я догадываюсь, давно не менял коды в системе защиты музея. Но я пришел еще к одному выводу – это совсем уж дикая догадка, – однако, по-моему, отключение системы безопасности и собственно похищение картины – дело рук двоих человек. Или, вернее, двух женщин.
      – Шутишь!
      – Ничуть. Тебе надо лечиться или, быть может, пересмотреть соглашения о разводе. В любом случае коды поменяй непременно. Ведь как-то угораздило тебя проболтаться женам.
      Вид у Артура был такой, что на него стало жалко смотреть.
      – Возможно. – Он выдохнул. – Они обе тянули из меня деньги.
      – А ты от них все отмахивался. Настоятельно тебе советую позвонить своему адвокату и начать с ними переговоры. Если ты им повысишь содержание, то это тебе все равно обойдется намного дешевле, чем мои услуги.
      – Вот приеду в музей, тут же позвоню Харви, – сказал Артур, отъезжая от обочины. – Тот свяжется с адвокатом Сары и Пейдж и займется всем этим. Потом поменяю коды.
      – Хорошо. Ты же не хочешь, чтобы весь этот кошмар повторился? Я на твоем месте поостерегся бы сердить своих бывших жен.
      – Их нужно предупредить о последствиях, – мрачно проговорил Артур. К нему, как только исчезла угроза личного и профессионального краха, вернулся боевой настрой.
      – Сбавь обороты, Артур. Ни с одной из них тебе заговаривать о краже нельзя. Ты это понимаешь? Иначе превратишься в их сообщника, а это ни к чему. Пусть все идет, как идет.
      – Кажется, у меня нет другого выхода, – с раздражением согласился Артур.
      – Это точно. Ну, стало быть, договорились? – Бобби дождался, пока Артур ему кивнет, чтобы тот не мог потом заявить, будто разговора не было. – Вот и отлично. Картина останется в твоей машине до вечера, а потом мы перенесем ее в хранилище. В шкафчик, который ты откроешь завтра… Почему? – спросил Бобби, проверяя Артура.
      – Чтобы взять оттуда хранящийся там китайский нефрит, – заученно ответил Артур.
      – А зачем тебе вдруг понадобился китайский нефрит?
      – Хотел прикинуть, чем можно расплатиться по счетам Уокера, недавно присланным его семьей.
      – Они были присланы тебе лично?
      Артур утвердительно кивнул:
      – Эмма только вскрыла конверт, но счета не изучала. Этим занимаюсь я.
      – Хорошо, значит, мы готовы. Высади меня у даунтауна. Встретимся в музее во время закрытия. И присматривай за своей машиной. Не хватало, чтобы у тебя сейчас ее угнали.
      – Я ее оставлю на охраняемой стоянке. Перед парадным входом никто к ней не прикоснется.
      Бобби посмотрел на часы.
      – К вечеру все твои беды закончатся.
      – Спасибо тебе, Бобби. Я это искренне говорю, от чистого сердца.
      – Не за что, Артур. – Лицо Бобби озарилось широкой улыбкой. – Мой банковский счет пополнился благодаря тебе.
      На следующий день, после того как Рубенс был благополучно обнаружен и Артур разговаривал с полицией, Бобби по дороге в аэропорт сделал крюк.
      Он остановил такси перед домом Сары.
      Открывшая на его стук дверь Сара украдкой огляделась вокруг, желая удостовериться, что рядом никого нет, и, будучи неискушенным правонарушителем, тут же выпалила:
      – Ведь вы ее нашли, верно?
      – Сара! – раздался голос за ее спиной. – Помолчи, пожалуйста!
      За спиной у Сары возникла Пейдж с недовольной гримасой на лице.
      – Чего вам надо?
      – Я просто хотел сообщить вам, если вдруг Артур забудет об этом, что коды в музее поменяли.
      – О Господи! – выдохнула Сара.
      – Не понимаю, о чем вы, – холодно заметила Пейдж.
      – Это просто информация к вашему сведению, ничего личного. Желаю вам обеим приятно провести день. – И, развернувшись, Бобби спустился вниз и направился к поджидавшему его такси.
      Зная, что Артуру нельзя об этом заговаривать, Бобби решил сам – на правах нанятого сыщика – предостеречь его бывших жен. А если бы кто-нибудь у него поинтересовался, зачем он к ним заезжал, то Бобби ответил бы, что должен был сообщить об окончании дела тем, кого он ранее опрашивал.
      В глубине души Бобби где-то даже понимал этих женщин, понимал, что заставило их выкрасть картину. Злые на Артура и доведенные им до крайности, они желали как-то унизить его, поставить в безвыходное положение. Правда, подобное объяснение более уместно для психоаналитика. Но Бобби как никто другой знал, что такое ненависть и сведение счетов. Он даже сочувствовал Саре и Пейдж: Артур порой был невыносим, желал, чтобы все всегда выходило по его. Чужое мнение его не волновало. Теперь он по крайней мере научится считаться со своими бывшими женами, а адвокаты, надо надеяться, уладят денежные дела. Бобби верил, что женщины второй раз уже не пойдут на такое. Ведь в следующий раз его может не оказаться рядом.
      Что же касается самого себя, то Бобби, надеясь успокоиться и подавить досаду, собирался уехать подальше от женщины, вызвавшей в нем ненужные чувства.
      Если повезет, жизнь скоро войдет в прежнее русло.
      И если потребуется, он найдет себе подходящее развлечение.
      В прошлом это всегда срабатывало.

      Сногсшибательную новость о том, что Рубенс найден, Касси узнала еще в Хьюстоне. Это означало, что к моменту ее возвращения в Миннеаполис Бобби Серра там уже не будет. Так и вышло. В кофейной комнате музея, куда Касси зашла заправиться кофеином, Эмма передала ей все подробности. Нельзя сказать, чтобы для Касси отъезд Бобби после состоявшегося между ними телефонного разговора оказался полной неожиданностью. Но она чувствовала, что именно теперь была поставлена жирная точка. Он на самом деле уехал, безвозвратно.
      С мыслью о том, что жизнь возвращается в прежнее русло, Касси отправилась к себе в кабинет. Впрочем, все получилось, как она того ожидала.
      Едва она переступила порог кабинета, как ей позвонил Артур и попросил зайти к нему.
      А у себя в кабинете сообщил ей потрясающую новость.
      – Я решил повысить тебе зарплату, как ты и просила, Кассандра, – заявил он, нервно передвигая на столе какие-то предметы.
      Никогда еще Касси не видела, чтобы Артур нервничал. Одно это уже пугало. К тому же она никак не ожидала, что разговор о повышении зарплаты возникнет сразу после ее возвращения. Вытянуть деньги из Артура было все равно, что прорваться в Форт-Нокс, то есть невероятно сложно, если не сказать – вообще невозможно.
      Касси быстро прикинула расстояние от нее до двери кабинета. Не идет ли эта прибавка в качестве компенсации за некое грязное предложение Артура, которое сейчас последует?
      – Спасибо, Артур. Я очень тебе благодарна, – однако ответила Касси, как она надеялась, спокойным тоном.
      – Теперь твоя зарплата будет составлять… – тут он назвал сумму, услышав которую Касси так и ахнула, – начиная со следующего периода платежа. Кроме того, я подумал, что тебе на будущее, возможно, не помешает иметь дополнительные гарантии твоего положения в музее, а потому попросил нашего юриста составить, помимо уже имеющегося договора относительно собрания Изабеллы Палмер, еще один общий договор.
      Улыбка на его лице напоминала скорее гримасу, и Касси теперь поняла. Это все Бобби Серр. Мгновение она колебалась, не зная, как реагировать на это – благодарить его или чувствовать себя оскорбленной. Это что, плата за секс? За кого он ее принимает? За свою высокооплачиваемую девочку по вызову в Миннеаполисе? Ведь сумма, которую назвал Артур, была просто колоссальной. Но тут подал свой голос старый Артур:
      – За такое жалованье я, разумеется, жду от тебя в будущем безукоризненного исполнения своих обязанностей.
      Напряжение отпустило Касси. Перед ней был все тот же Артур, которого она знала, такой же противный, как и всегда. Однако все это являлось одной из составляющих пусть не совсем нормального, но привычного и необходимого ей комфорта. Все было в ее любимом музее как обычно.
      – Я поняла. Спасибо, Артур. Что-нибудь еще?
      – Тебе действительно нужно изменить прическу.
      – Когда мне понадобится совет относительно моей прически, Артур, я непременно обращусь к тебе.
      – Я к тому, что он, может, и остался бы, если…
      – Молчи об этом! Если жизнь дорога.
      – Я просто…
      – Мой договор пришли мне в кабинет, – перебила его Касси, вставая. И она, и Артур знали, что договор этот – мера вынужденная. Если б он его не составил, Бобби душу из него вытряс бы. А еще этот договор означал, что терпеть его наглость Касси больше не обязана.
      Она вышла из его кабинета, не оглядываясь.

      Касси договорилась с Лив посидеть где-нибудь после работы. Возвращаться домой на трезвую голову ей было невыносимо, особенно после этой мучительной ночи сразу по возвращении из Хьюстона, которую она провела, борясь с воспоминаниями. На самом деле никакая это была не борьба – просто она всю ночь сидела в постели и смотрела по кабельному телевидению старые фильмы Джона Хьюза.
      Увидев страдальческое лицо Касси, а на столе высокий бокал чаю со льдом «Лонг-Айленд» с шестью крепкими ингредиентами, Лив спросила:
      – Что, действительно уехал?
      – Да.
      – Куда?
      Касси пожала плечами:
      – Туда, куда уезжают высокооплачиваемые охотники за головами. Вообще-то в данном случае скорее всего в Болгарию. Один из его осведомителей попросил Бобби посмотреть Тициана, который пару веков нигде не объявлялся.
      – И что ты теперь? Грустишь, страдаешь, собираешься жить дальше или, может, не собираешься жить вообще? – поинтересовалась Лив. Она уселась за отгороженный столик и жестом подозвала официантку.
      Касси взмахнула ресницами.
      – Да я и не ждала, что он останется у меня и будет заниматься хозяйством.
      – Это рациональная часть. А что с остальным? – Обращаясь к официантке, Лив подняла три пальца: – Один солодовый скотч, на три пальца, со льдом.
      – Я здесь потому, что не хочу возвращаться домой. А ты что скажешь?
      – Я тебя поняла. Хочешь, ночуй у меня. Можно заказать пиццу на дом, посмотреть сериал «МИ-5» и накрасить ногти.
      Касси отрицательно покачала головой и попыталась улыбнуться:
      – Все равно потом придется возвращаться домой. Еще парочка таких коктейлей, и можно будет, забывшись, рухнуть в постель. Благодаря Бобби мне повысили зарплату. Намного. Вдобавок к этому заключили со мной контракт, гарантирующий мне работу в музее на всю оставшуюся жизнь.
      Лив подмигнула:
      – Стало быть, не такой уж он и плохой.
      Касси фыркнула.
      – Одно плохо – он уехал.
      – Знаешь, как говорят: Рим не один день строили, поэтому не опускай руки, дерзай дальше.
      Касси наморщила нос:
      – Теперь на других мужиков даже смотреть не хочется. Думаешь, плохи дела? На мне, наверное, какое-то заклятие. Как по-твоему?
      – Ты потому так решила, что твой красавец мужчина уехал? Это реальность, моя милая. Ты же с самого начала знала, что он не останется.
      – Ну и что с того? – поморщилась Касси. – Теперь я обречена на одиночество, потому что после него мне никто не понравится.
      – Да у тебя после Джея толком еще не было романа. Тебе и до Бобби никто не нравился.
      – Сейчас я по крайней мере абсолютно уверилась в том, что совершенно не разбираюсь в мужчинах. Сначала Джей, а теперь еще и этот… Хотя, казалось бы, на этот раз я могла быть поумнее. Так нет же, попалась, как последняя дура. Словом, я абсолютно не понимаю мужчин. Не могу отличить плохого от хорошего, лжеца от честного, того, кто остается, от того, кто всегда уходит. Или, точнее, не способна предугадать, когда тот, кто уходит, уйдет.
      – Но большие члены от маленьких ты, держу пари, отличать умеешь.
      Касси застонала:
      – И не напоминай. Этот нужно занести в Книгу рекордов Гиннесса.
      – Посмотри надело под другим углом: считай эту пару недель просто приятным сюрпризом. Повеселилась, разве плохо?
      – Мне, видишь ли, не хочется, чтобы мой разум сейчас мешал моим чувствам. Я хочу упиваться своим горем и стенать о неудавшейся любви, пока мне не осточертеет хлюпать носом и слышать свой плаксивый голос. – Касси слабо улыбнулась. – Ведь это естественный способ справляться с проблемами, разве я не права?
      – Меня об этом не спрашивай. Я в таких случаях обычно ору на любого, кто подвернется под руку. Но в отличие от тебя таким образом получаю удовлетворение. Помню, еще в детстве я как-то зашла к вам и решила, что у вас кто-то заболел – такая тишина стояла. У меня же в доме всегда такой шум-гам, что оглохнуть можно. Но ты, кажется, только что произнесла слово «любовь»?
      – Нет.
      – А я думаю, произносила.
      – Подумай получше. Любовь и Бобби Серр несовместимы.
      – Наверное, ты забылась на секунду, и слово как-то само собой сорвалось у тебя с языка.
      – Ты бредишь. Я пока в здравом уме, хотя порядочно обогнала тебя по части чая со льдом. Никогда я не говорила такой глупости.
      – Ну ладно, ладно, будь по-твоему, – успокоила ее Лив, думая про себя, что все же слышала это слово. Память ее никогда не подводила и всегда приходила к ней на помощь во время перекрестных допросов. – Как тебе парень за барной стойкой? Тот, что похож на скандинава, с которым Саманта крутит любовь в «Сексе в большом городе».
      Касси бросила мимолетный взгляд туда, куда указывала подруга, и отрицательно покачала головой:
      – Мне не нравятся блондины.
      – С каких это пор?
      – Никогда не нравились.
      – А как насчет Сони Уайта, Макса Мартелла и твоего бывшего мужа?
      – Ну… значит, разонравились. Так что мужик твой.
      – Позже… может быть. Если не нарисуются его подружка или жена. Ну рассказывай, что ты делала в Хьюстоне?
      – Проводила экспертизу восьмидесяти картин – действительно великолепных – и дала свое положительное заключение. А вечерами плакала до тех пор, пока не засну. А так… старалась закончить все побыстрее, чтобы не слишком там задерживаться и не мучить тебя своим нытьем по телефону. Прости, что звонила по ночам.
      – Зачем тогда друзья, если к ним нельзя обратиться в любой час дня и ночи? Правда, ты не столько ныла, сколько рыдала. Потому я привезла тебе вот это. – Порывшись в своей вместительной сумке, Лив извлекла оттуда какую-то по виду похожую на документ бумагу и протянула ее через стол Касси. – Возможно, это как-то скрасит твое несчастье.
      Развернув хрустящий листок, Касси улыбнулась. Пять акций «Эдна Мей айс крим компани лимитед».
      – Спасибо, Лив, ты душка. Я буду хранить их как зеницу ока. – Она приподняла брови. – И наверное, значительно увеличу доход Эдны Мей. Теперь я как акционер должна помнить, что мороженое можно есть не только на завтрак.
      – И во время горячего секса тоже, не забудь. Ну вроде «Поешь с меня, а я поем с тебя, и мы получим свою дозу кальция вместе с любовью». – Лив улыбнулась и жестом попросила себе еще один бокал. – Кстати, о десерте. Этот блондин мне с каждой минутой нравится все больше и больше… – Она прищурилась.
      – Иди и заговори с ним, – предложила Касси. – А я посижу тут со своим чаем, подожду тебя.
      – Быть может, позже. Тебе нужна компания, а я могу выпить еще. Завтра рабочий день. – Она пожала плечами. – А у меня на семь утра назначена встреча, так что с мороженым и прочими удовольствиями придется подождать.
      Слово «удовольствие» по иронии напомнило Касси о неприятном.
      – Мег звонила, – пробормотала она.
      – Ой-ой. Снова хочет тебя свести с кем-нибудь. Верно?
      – Она уже не спрашивала меня, рядом ли Бобби – она слышала, что картину нашли, – и расхваливала какого-то разведенного друга Оза, которого, как она считает, мне теперь, когда я опять свободна, сам Бог послал.
      – Так когда ты едешь на ужин?
      Глаза Касси расширились. Что было вызвано не столько удивлением догадливостью Лив, сколько являлось следствием почти двух бокалов «Лонг-Айленда».
      – Как ты узнала?
      – Привет! Это же Мег. Твоя сестра, которая начиная с десятого класса постоянно указывала тебе, с кем гулять, а с кем нет. Такой она и осталась: ничего не хочет слушать и все продолжает тебе названивать…