– А у вас, кажется, дело налаживается, – лукаво заметил Артур.
      – Скажи, разве мы не хорошо смотримся вместе? – игриво промурлыкала Клэр.
      – Пара подходящая, что и говорить. – Артур прищурился. – И потом, у вас, без сомнения, есть что-то общее.
      – Полагаю, есть – одно или даже два, – шаловливо заметила Клэр. – Помнишь ту маленькую виллу на берегу Босфора и то лето в Санкт-Петербурге, когда мы каждую ночь гуляли по берегу Невы, а на улице не темнело?
      – Помню, – сказал Бобби, на которого вдруг нахлынули воспоминания, навеянные таким знакомым запахом такой близкой Клэр.
      – Ты была в Петербурге во время белых ночей? – спросила Клэр Джессику. – Это что-то изумительное.
      – Мы ездили туда в прошлом июне. Артур такой душка, купил мне там великолепные меха.
      – Да! С ума можно сойти, сколько они мне стоили, – признался Артур. – Но соболя продавали за полцены. Не упускать же!..
      – Артур, дорогой мой, – сказала Джессика, – нас ждет Гвен. Это такое дело – нельзя пропустить, – объяснила она.
      – У нас благотворительное мероприятие, – едва заметно улыбнулся Артур. – Что сегодня? Птицы или теннис?
      – Дендрарий. Им столько всего нужно, – пробормотала Джессика.
      Как будто кто-то сомневался, что дендрарий не может подождать несколько часов.
      – Очень приятно было с вами познакомиться, – улыбнулся Бобби последней жене Артура, самой юной копии его бывших жен. Впрочем, эта, кажется, была на пару дюймов выше.
      – Прошу простить нас, – извинился Артур. – Пойдем попрощаемся с маленькой виновницей торжества и поедем.
      – Новая жена выдержала целых двадцать минут, – вполголоса сказала Клэр, когда пара направилась к выходу.
      – Хлопот у Артура выше крыши. – Но это было сказано так, к слову. На самом деле Артур мог о себе позаботиться.
      – Он любит новые игрушки.
      – Это я понимаю. Непонятно одно – почему он никак не может увидеть разницу между игрушкой и женой?
      – Думаю, для него жены – все равно, что дети.
      – Ты права. Но Джессика… Он мог бы и подождать.
      – А может, это любовь?
      Бобби с сомнением посмотрел на Клэр:
      – Смеешься?
      – Такое случается. Помнишь, как ты был влюблен? Помнишь, тогда, в Париже, в Лувре, ты не мог сдержаться, и мы устроились прямо в дворницком чулане?
      Бобби мог бы возразить, что то была не совсем любовь, но вместо этого лишь вежливо улыбнулся и кивнул:
      – Помню.
      – А Галерею Медичи во Флоренции? Ну и жеребец же ты был! Мы, кажется, больше одной галереи не осилили, когда… – Она подняла глаза, потому что в кабинет вошел официант с подносом закусок. – Выйдите вон! – рявкнула Клэр. – Вы что, не видите? Мы разговариваем.
      Ее резкий и колючий голос резанул Бобби словно бритвой, напомнив иные моменты их совместной жизни. Он слышал этот голос сотни раз. С обслугой Клэр никогда не церемонилась.
      – Милый, ты просто обязан приехать ко мне в Нью-Йорк, – продолжила она вновь ласковым, вкрадчивым тоном. – Нам с тобой будет хорошо. Помнишь, как нам хорошо было в постели? – Она сильнее сжала его руку. – Ну, поедем. Я настаиваю.
      Бобби отрицательно покачал головой:
      – У меня работа.
      – Уф! Ну, сколько еще времени может понадобиться, чтобы найти картину в этом захудалом городишке?
      Он пожал плечами:
      – Сложно сказать.
      – Пообещай, что приедешь, как только покончишь с этим. – Она говорила страстно, низким голосом, ее грудь терлась о его предплечье.
      – Не могу.
      Она надула губки.
      – Нет, можешь.
      – После этого меня ждет Джордж: у него есть работа в Болгарии.
      Клэр наморщила нос:
      – А, это тот противный мужичонка! Удивительно, что ты до сих пор имеешь с ним дело.
      – Он один из моих друзей, – холодно ответил Бобби.
      – Ну не надо раздражаться, не надо дуться, милый, – пробормотала Клэр и, обойдя вокруг Бобби, заглянула ему в лицо, слегка касаясь его телом. – Нравится тебе Джордж – значит, и мне он тоже нравится. Только скажи, когда ты сможешь ко мне приехать?
      – Я дам знать. – Бобби вспомнил о Касси, которая не играла в подобные игры, а просто и искренно говорила то, что думает, и которая сейчас пряталась где-то, ожидая, когда уедет Артур. – Извини, я должен найти Кассандру. Она притаилась где-то, ждет ухода Артура.
      – Я с тобой, – как ни в чем не бывало заявила Клэр, вовсе не собираясь отступаться от мужчины, ради которого проделала столь длинный путь. – Она мила… с этой характерной для Среднего Запада непосредственностью. Девушки в маленьких городках всегда напоминают мне розовощеких девчонок с фермы.
      Бобби с сомнением посмотрел на Клэр. Касси была так же похожа на девчонку с фермы, как Венера Милосская.
      – Ты не находишь?
      Бобби пожал плечами:
      – Это не имеет значения.
      – Ты прав: важно только то, что она тебе помогает. Ведь так? – Клэр пристально посмотрела ему в лицо.
      – Да. Она знает музей, – нейтральным тоном ответил Бобби. Они двигались вдоль холла, осматривая комнаты по обеим сторонам.
      – Она замужем?
      – Разведена.
      – А!
      – Что ты хочешь этим сказать? – Он бросил на нее взгляд, и то, что увидел, ему не понравилось.
      – Думаю, она помогает тебе не только в поисках картины.
      – Послушай, Клэр, оставь ее в покое. Она хорошая девчонка. – В большой комнате, где раздавали праздничный торт, Касси не оказалось. Нужно было проверить спальни.
      – Я это могу понять. Не волнуйся, милый. Я ко всем отношусь по-доброму.
      – Вообще-то я не нуждаюсь в сопровождении, – намекнул Бобби.
      – Не груби, пожалуйста. Я тебя сто лет не видела.
      – Хорошо. Тогда следи за своими манерами.
      – Конечно-конечно, милый. Нравится тебе эта женщина – я буду с ней исключительно вежлива.
      – Господи! Ну, хватит уже!
      Первая спальня, вторая, третья и четвертая. Остаются ванные. Бобби решил начать с самой дальней. Клэр, пока они перемещались по дому, все продолжала щебетать о чем-то, о каких-то старых друзьях.
      Касси сидела в ванной так долго, что запомнила все медицинские предписания на аптечке, прочитала два журнала, оставленные на краю ванны, и сосчитала все плитки по две и по три, оттачивая свою притупившуюся за годы память.
      – Касси, ты здесь?
      Услышав голос Бобби, Касси почувствовала несказанное облегчение.
      – Все спокойно? – выкрикнула она.
      – Все спокойно. Артур уехал. Выходи.
      Однако сказать ей, что он не один, Бобби не смог, и когда Касси, открыв дверь, увидела его с Клэр, висящей у него на руке, то чуть не вскрикнула от неожиданности.
      Это был шок… конец.
      Ей удалось сдержать возглас. Почти.
      Если б Бобби мог, он бы стряхнул с себя Клэр, которая, лишь только дверь ванной начала открываться, внезапно вцепилась в него мертвой хваткой.
      – На горизонте чисто, – сказал Бобби. – Пойдем съедим по куску торта и попрощаемся.
      Но для Касси горизонт чистым вовсе не был. Со своей точки зрения она видела на горизонте слишком много всего разного.
      Во-первых, там наблюдался избыток бывших жен.
      А также улыбчивых лиц бывших жен.
      Ее обманули. С ней поступили по-свински.
      Тем не менее Касси взяла себя в руки и нацепила на лицо улыбку, которая, однако, не могла сравниться с той искренней, которую Касси видела перед собой.
      – Торт! Это здорово! Не могу дождаться, – проговорила она.
      Делать нечего, пришлось проследовать за счастливой парочкой назад в большую комнату, где официант раздавал торт. И все время, пока она сидела на диване с провансальским узором и ела розовый торт с розовой глазурью, запивая его розовым шампанским, фальшивая улыбка не сходила с ее лица. Ей пришлось улыбаться, даже когда Бобби отошел с одним из гостей, что-то громко вещавшим насчет лужайки для гольфа, и Касси осталась одна в комнате, полной незнакомых людей. Сару и Пейдж с малышами, которым нет и пяти, в это время на улице развлекал фокусами приглашенный по случаю клоун. «Прекрасно, – подумала Касси, – вот, значит, как мне довелось провести свой воскресный день». Она сидела с пустым бокалом – ей даже некому было его наполнить: все официанты тоже куда-то разбрелись.
      Единственным, хотя и маленьким, утешением был розовый торт, который оказался очень вкусным. В ее нынешнем настроении плевать она хотела на то, что в нем три тысячи калорий. Она должна была во что бы то ни стало поднять свой дух, пусть даже ценой передозировки сладкого. «Господи, прошу тебя, выведи меня отсюда, – молилась про себя Касси, – или, если это невозможно, приведи сюда хотя бы официанта, чтобы подлить мне шампанского».
      В общении со Всевышним нужно проявлять гибкость.
      Однако вместо протянутой ей божьей длани или официанта в комнате возникла Клэр, причем так неожиданно, что Касси подумала, что без божественного вмешательства или, скорее, проделок сатаны здесь не обошлось.
      Она на секунду опустила глаза в свою тарелку, а когда подняла их, перед ней стояла улыбающаяся Клэр.
      Но это была не та милая улыбка, которую она видела у нее до того.
      На лице Клэр змеилась одна из тех гнусных, злобных усмешек, которые в любой момент готовы обернуться оскорблением.
      – Вы, кажется, не в своей тарелке, – заявила Клэр, вся такая стильная, в черных брюках в тонкую полоску и белой блузке, в массивных золотых украшениях, которые стоили, верно, целое состояние. – Не стесняйтесь, можете уйти. О Бобби я позабочусь.
      С минуту Касси молчала, утратив дар речи. Такая откровенная грубость! Ее словно обухом по голове ударили.
      – Бобби, я уверена, благодарен вам за то, что вы для него ведете записи или что вы там делаете, – ехидно прибавила Клэр. – Но теперь я здесь, и я вас подменю.
      Подменит? Вроде как новый наркоторговец старого? Или новый игрок защитника в футбольной команде?
      – Не уверена, что вы сможете меня подменять, – сказала Касси, без выражения глядя на Клэр. – Я всегда готова ему помочь по вопросам, связанным с музеем. У вас это не получится.
      Клэр быстро окинула взглядом комнату, затем присела рядом с Касси и тихо заговорила:
      – Послушайте, милочка… – Холодом, повеявшим от ее слов, можно было заморозить Сахару на год. – Я знаю Бобби как облупленного, лучше, чем кто-либо другой. Ничего, что касалось бы музея, вы с ним не обсуждаете. Мы обе знаем, что происходит, так что избавьте меня от ваших выдумок. Я предлагаю вам уехать, причем сейчас же.
      – Вы шутите.
      – Ничуть.
      – Не думаете же вы в самом деле, что я уеду только потому, что так хотите вы?
      – Если не уедете, уверяю, вы об этом пожалеете.
      – Вы в своем уме? – изумилась Касси. Эти холодные голубые глаза действительно смотрели как-то странно. Может, Клэр стоит скооперироваться с Джеем, чтобы на пару изливать свои бурные чувства?
      – Скорее вы не в своем уме, раз полагаете, будто интересны Бобби. Экстренное сообщение специально для вас: Бобби трахает всех без разбору, – спокойно проговорила Клэр. – Через неделю он и имени вашего не вспомнит.
      – Не понимаю, о чем вы.
      – Да ладно вам! Я заметила, как он прикасался к вам, когда вы вошли. Он, знаете ли, всегда так делает, когда хочет внушить женщине, будто он мягкий, добрый, ну просто образцово-показательный. А он не такой. Он живет не так, как вы и… – она обвела рукой толкущихся вокруг гостей, – все эти люди Среднего Запада.
      – Он, надо думать, живет, как вы.
      – Возможно, – ответила Клэр, презрительно вздернув свой тонкий нос. – Он ведет жизнь аристократа. Вам известно, что он французский граф? Серры со времен крестовых походов носят титул графов Шастеллю. И это еще один из самых незначительных титулов его отца. У Бобби поместье во Франции, а еще земля в Монтане, потому что какой-то там его прапрапрадед одно время жил здесь.
      – А вы вполне соответствуете всем требованиям его привилегированного сословия?
      – Ведь он на мне женился, разве не так?
      – И развелся с вами, – не смогла удержаться Касси, но хорошие манеры никогда не были ее сильной стороной.
      – Это ошибка, о которой, я думаю, он сожалеет.
      Касси, наблюдавшая за Бобби в машине, заметила его нерешительность и нежелание идти сюда. Чем они были продиктованы? Нежеланием видеть Клэр или, наоборот, стремлением с ней встретиться? Неужели эта женщина знала его лучше, чем он сам знал себя?
      – Послушайте, какие бы вы ни строили планы в отношении Бобби, оставьте меня в покое. Я помогаю ему в поисках картины Рубенса. К вашим намерениям это не имеет никакого отношения. Не стесняйтесь, пытайтесь снова его завоевать любым угодным вам способом. – Господи Боже мой! Как она выражается – ну просто зрелая и мудрая женщина, хотя на самом деле ей очень хочется влепить этой Клэр хорошую оплеуху. – Это не конкурс и не соревнование. У меня работа, которую мне поручил Артур, и музей… вот и все. – Касси превращалась в первоклассную врушку. Ей бы в театре выступать.
      – Не верю.
      – А мне до лампочки. С вашего позволения. – Касси поднялась со своего места и пошла прочь, гордо держа голову, ну прямо Джулия Робертс в той сцене из «Красотки», когда она уходит от Ричарда Гира в отеле. Касси решительно прошла прямиком в кухню, потому что ей срочно нужно было выпить, и если официанты не желают к ней подойти, она сама подойдет к ним.
      Через полчаса после разговора с Клэр Бобби нашел Касси сидящей на высоком барном табурете за кухонной стойкой. Она выражала соболезнования одной из официанток по поводу дефицита честности в отношениях с мужчинами. Наверное, она немного перебрала, иначе не сказала бы с презрительной усмешкой:
      – За французскими графами, надо думать, гоняется прорва женщин, желающих стать графинями.
      – Да мне-то откуда знать! Я этим титулом не пользуюсь.
      – Ты, как я понимаю, приехал в наши трущобы с благотворительной целью.
      – Ты говорила с Клэр? – мягко спросил Бобби.
      – Она просто чудо. Я понимаю, почему ты на ней женился.
      – Вы позволите? – обратился Бобби к официантке, которая наблюдала за ними, с неподдельным любопытством вслушиваясь в разговор.
      – Нет, не уходите, – сказала Касси, чувствуя себя обманутой и покинутой. Весь мужской род снова переместился в ее черный список.
      – Прошу вас, – тихо проговорил Бобби, всучив официантке стодолларовую бумажку.
      Еще секунда – и они наконец остались одни в кухне, куда долетали лишь приглушенные звуки вечеринки. Празднование окончательно переместилось на улицу, на задний двор, где детей катали на пони.
      – Графы, конечно, денег не считают, – проворчала Касси. Мысль о богатых графах раздражала ее тем более, что сама она была бедна как церковная мышь и королевской короны ей в будущем не светило.
      – Ты превысила свой лимит в два бокала?
      – А тебе-то что? – огрызнулась Касси, как человек, который превысил свой лимит.
      – Значит, машину поведу я.
      – Не волнуйся. Клэр сказала, она меня подменит. Не знаю, включает ли это доставку меня домой. Скорее всего, нет. Я вызову такси, а вы планируйте себе на здоровье, как будете вместе встречать закат жизни.
      – Никто ничего не планирует.
      – Это ты так думаешь. А у Клэр есть свои планы, поверь. Мне было велено убираться отсюда подобру-поздорову, а не то сейчас тут произойдет смертоубийство.
      – Забудь о том, что она сказала, ладно? К нам с тобой это не имеет отношения.
      – Нас с тобой не существует. – Но, даже возразив ему (ее негодование поддерживалось алкоголем и самоуверенностью Клэр), Касси так и хотелось завопить: «НЕУЖЕЛИ ТЫ СКАЗАЛ «НАМ С ТОБОЙ»?»
      – Немножко протрезвеешь – и успокоишься, – мирно сказал Бобби, как будто ему каждый день приходилось утихомиривать обезумевших, пьяных, обозленных женщин. – Вставай, пойдем. Я сяду за руль.
      – Ты не уместишься за рулем.
      – Я постараюсь.
      – Я забыла, где оставила свою сумку.
      – Она возле дивана.
      – Клэр мне фактически угрожала. Боюсь, мне не хватит смелости показаться ей вместе с тобой.
      – Ну, хватит, – процедил Бобби.
      – Тебе-то легко говорить. Ты ей в глаза не смотрел.
      – Я тебя защищу. Тебя это устраивает? Ну? Идешь сама или хочешь, чтобы я тебя отсюда вынес?
      Она чуть было не сказала: «Вынеси меня», – потому что это бы окончательно добило его стервозную жену. Однако не настолько она все-таки была пьяна, чтобы выставлять себя на посмешище перед людьми, с которыми ей, возможно, еще предстоит встречаться.
      – Я могу идти сама.
      Но когда она, спускаясь с высокого табурета, поскользнулась, он ее подхватил.
      – По крайней мере держи меня за руку. Так ты не упадешь и не попортишь себе что-нибудь дорогое.
      – Упаду разве что на тебя.
      – Я свободен, детка.
      Его обольстительно теплый голос обволакивал ее, и даже если она и таила на него какую обиду, то та тотчас испарилась, как вода в пустыне.
      – Это мы еще посмотрим, – отозвалась Касси, стараясь казаться трезвой, не желая после отвратительного разговора с Клэр больше ни на минуту отпускать от себя Бобби. Но какая-то капля обиды все же еще оставалась, не поддаваясь солнечным лучам.
      – Нужно будет подумать, как меня наказать, – сказал Бобби с улыбкой.
      – Ты мне уже и так должен за то, что я пришла сюда.
      – Что-нибудь придумаем.
      Его сильная рука обвивала ее руку, его бархатистый и низкий голос звучал так, что было ясно: он уже знает, как это все у них будет, хотя она ни о чем таком и не думала.
      Они уже были почти у двери, когда их остановил знакомый приторный женский голос:
      – Не уезжай, милый. Я хотела вернуть тебе твои экспедиционные дневники из Фессалоник.
      Повернувшись, Бобби намеренно встал между Клэр и Касси.
      – Почему бы тебе не прислать их мне по почте? Мой адрес у тебя есть.
      – А почему бы нам завтра не пообедать вместе, и я бы тебе тогда смогла их отдать.
      «Держу пари, она его все-таки достанет», – подумала Касси с раздражением. В ее сознании тут же возникли разнообразные варианты немедленного устранения Клэр.
      – Прости, – извинился Бобби. – Артур торопит нас с поисками.
      – Но, милый, мы же с тобой сто лет не виделись. – Клэр придвинулась поближе. Аромат ее дорогих духов заполнил окружающее пространство. – Я надеялась, пока мы оба здесь, сможем наверстать упущенное.
      – Мне жаль, Клэр, но у меня очень плотный график. Как только я закончу свои дела здесь, я сразу же отправлюсь к Джорджу. Приятно было с тобой повидаться.
      Он крепче взял Касси за руку и повернулся к двери.
      – Желаю тебе успешной карьеры в Метрополитен. Осторожно: ступенька, – сказал он уже другим тоном Касси, выводя ее за дверь.
      И эта мягкая снисходительность в голосе Бобби положила начало маленькому личному джихаду Клэр Дюмон, которая до того не знала поражений. Тем более от женщины, не имеющей, похоже, даже порядочной нитки жемчуга.

Глава 25

Глава 26