Глава 16

Игра окончена

– Ну честное слово, старина, уверяю тебя, в моей спальне не прячутся никакие тантрические идолы, – оправдывался Фредди.

Мужчины расстались с Генриеттой и Джессикой в конюшне. Брендан сказал ему, что ему нужно проверить комнату Фредди, и тот с готовностью согласился.

Подойдя к гардеробу, Брендан резко распахнул его дверцы. По тому, как при этом усмехнулся Фредди, он понял, что попытка поразить его не удалась.

Статуи в гардеробе не было. Опустившись на колени, Брендан принялся лихорадочно рыться в одежде.

Фредди ехидно ухмыльнулся:

– Статуя? Мне показалось, ты сказал, что за этими дверцами находится статуя.

– Она была здесь. Я видел ее собственными глазами.

Фредди плюхнулся в кресло и налил два стакана портвейна.

– Думаю, ты сходишь с ума. Это все – результат напряжения от завоевывания мисс Перселл.

Брендан с извиняющимся видом посмотрел на своего старого друга:

– Прости, мне нужно было лучше знать. – Фредди сделал большой глоток из бокала.

– Не думай об этом. – Он протянул второй бокал Брендану. – Но что, черт возьми, происходит? Что это за золотая статуя?

Брендан принял бокал и сел. Он решил, что может рассказать Фредди про статую. В конце концов, с игрой это никак не связано, по крайней мере напрямую.

– Кто-то пытается сыграть со мной злую шутку, – объяснил он. – Священная тантрическая статуя из храма Какхая в Ассаме пропала. Она была украдена и вывезена контрабандой в Англию. Кто бы ни был вором, он пытается вовлечь меня в это дело.

– Ну, кто бы им ни был, он должен сейчас находиться в Брайтвуд-Холле. И таким двум старым разведчикам, как мы, ничего не стоит вычислить его.

Долгое пребывание на свежем воздухе и физические упражнения привели Генриетту в сонное состояние. Ей было сложно сосредоточиться на чем-либо, этому же способствовали вода в ванне и аромат лавандового мыла, которым она медленно намыливала кожу.

В дверь комнаты громко постучали. Генриетт вздрогнула, выронив брусок мыла из рук. Тот плюхнулся в медную ванну.

– Да? – выкрикнула Генриетта, глядя на японскую лакированную ширму, отгораживавшую ванну от остальной комнаты. Наверное, это Пенни принесла еще полотенца.

Ответа не последовало, однако дверная ручка повернулась, затем послышались чьи-то тяжелые шаги. Сердце Генриетты испуганно сжалось.

– Эй, Эстелла?

– Это я, дорогая.

– Брендан? – Он и вправду был не в меру одержим.

– Я подумал, что мы могли бы сыграть вчетвером в теннис, однако становится все более и более очевидным, что этому не бывать. Что ты делаешь?

Что она делает? Интересно, а что, он думал, она может тут делать? Генриетта невольно усмехнулась и еще глубже погрузилась в горячую воду.

– Я принимаю ванну. Возможно, мы могли бы поговорить позже, когда я буду одета.

– Ничего. Обойдемся без одежды, – отозвался Брендан. Ботинки простучали по полу, и вскоре его лицо появилось над ширмой.

Вскрикнув, Генриетта по подбородок погрузилась в мыльную пену.

– Моя русалочка, – усмехнулся Брендан и зашел за ширму.

Генриетта икнула и смущенно прикрыла под водой грудь рукой.

– Могу я вам помочь, сэр? – спросила она вежливо.

– Возможно, – ответил Брендан. – Все, безусловно, будет зависеть от того, какую именно помощь вы имеете в виду. – Волосы его были аккуратно причесаны, а загорелое лицо выражало интерес. Большой интерес.

Генриетта с раздражением посмотрела на него. Брендан уставился на ее соски, проглядывавшие из пузырьков.

– Например, – продолжил он, засунув руки в карманы кожаных бриджей для верховой езды, – я бы не выбрал данный конкретный момент, чтобы попросить вас о помощи в, скажем, теннисе или в разъяснениях по поводу римской архитектуры. Но я бы, – Брендан, сделав шаг вперед, – осмелился попросить о поцелуе. Поцелуй сейчас и мне бы вправду не помешал.

– Сэр, я не одета! – возмутилась Генриетта. – Хотя я и, вынуждена признать, что мы целовались раньше, но все же у меня остались какие-то остатки скромности.

– Честноговоря, мне всегда казалось, что скромность – это несколько преувеличенная благодетель, – заметил Брендан. – Посмотри на себя, дорогая. – Он присел на корточки рядом с ванной и почувствовал влажный жар, поднимавшийся от воды. Генриетта отпрянула от него. – Ты восхитительна. Любой, кто попробует уверить тебя в противоположном, слепой или глупец. Я проклинаю тех, кто заставляет вас носить одежду или запихивает в эти отвратительные корсеты. Люди в Древней Индии и даже некоторые в Европе верили, что неприкрытое женское тело священно, не греховно.

Генриетта рассмеялась, откинув голову назад и закрыв глаза от блаженства.

– Глупый, – сказала она и, подняв руку из воды, дотронулась до щеки Брендана.

– Вот теперь я насквозь промок, – проговорил он, неотрывно глядя на Генриетту. – Если буду ходить в мокрой одежде, то подхвачу простуду.

Генриетта с серьезным видом кивнула.

– Это было бы просто ужасно. Тебе лучше раздеться, залезть сюда и согреться.

Брендан почувствовал, как в паху у него стало жарко.

– Какие грязные слова! – хриплым голосом проговорил он, срывая с себя пиджак. – Из таких прекрасных уст!

– А это беспокоит вас, сэр? – Генриетта со скромным видом потупила взгляд.

– Наоборот, дорогая. Это музыка для моих ушей.

С тяжелым стуком ботинки упали на пол. Рубашка и галстук Брендана скоро последовали за ними. Когда он стал стаскивать с себя бриджи, Генриетта встревоженно спросила:

– Болит?

– Не очень.

Брендан взглянул на след от шрама – тонкую глубокую ярко-красную линию – и шагнул в ванну. Генриетта выглядела откровенно заинтересованной, а отнюдь не смущенной, хотя кончики ее ушей покраснели, когда она вдруг взглянула на его восставшую плоть.

– В Индии, – проговорил Брендан, – Вишну, повелитель вод, также является правителем всего, что связано с эротикой.

– Как увлекательно. – Генриетта изобразила на лице удивление.

– Всегда рад развлечь тебя, – ответил Брендан и продвинул ногу чуть вперед.

– Здесь немного тесно, – заметила Генриетта, подтягивая колени к груди.

– Тогда повернись. – Резкий голос удивил самого Брендана.

Генриетта тоже, наверное, удивилась. Глаза ее увеличились, но она сделала, как просил Брендан, и повернулась в воде к нему спиной. При виде изящного изгиба ее позвоночника у него сжалось горло. Она была такая беззащитная. Ему так хотелось защитить ее ото всего.

Брендан притянул Генриетту к себе, прижав спиной к своей груди. Уткнувшись лицом ей в шею, он закрыл глаза и вдохнул в себя глубоко. С той минуты, кроме Генриетты, для него больше ничего не существовало. Только ее пульс, ощутимый под водой, где его рука обхватывала ее живот, ее спокойствие, излучавшее что-то... но что?

Брендан обхватил другой рукой округлые груди Генриетты, но так и не открыл глаза. Она не шевелилась. Брендану вдруг захотелось узнать, что она чувствует. То же, что и он? Поскольку то, что чувствовал он, было просто невероятно. Их тела идеально подходили друг другу, не важно, где именно они соприкасались. В последнее время его преследовало странное ощущение незавершенности, если ее не было рядом...

Брендан открыл глаза. Генриетта ласкала его бедро. Под водой ее ладонь легко скользила. Брендан прижался еще сильнее, коснулся кончиком языка шеи Генриетты.

Она издала полувздох-полустон и слегка прогнулась назад, прижавшись к нему там, где он чувствовал столько силы и энергии. Затем она оттолкнулась от Брендана, повернулась, оказавшись на коленях лицом к нему. Генриетта наполовину вылезла из воды, как какая-нибудь океанская богиня из прибоя. Вода ручьями бежала с ее волос, блестела на раскрасневшихся щеках.

Казалось, прошло невыносимо много времени с тех пор, как он последний раз поцеловал ее. Сколько? Час? Проникая глубже в ее рот, Брендан подумал, что не должен позволять себе так долго целовать свою Генриетту.

Однако целоваться в ванне действительно неудобно. Брендан оторвался от Генриетты. Она с недовольным видом посмотрела на него.

– Не куксись, обезьянка, – рассмеялся Брендан. – Возможно, мы могли бы продолжить наш... э... разговор где-нибудь еще?

Генриетта улыбнулась, обнажив белые зубы:

– Конечно.

Она встала и, быстро выскочив из ванны, завернулась в большое белое полотенце. Затем взяла другое с вешалки перед камином, распахнула его и сказала Брендану:

– Давай. Ты все еще подвергаешь себя опасности подхватить простуду.

– Здесь и впрямь довольно прохладно без тебя, – признался Брендан. Ни к чему было валяться в ванне, когда у противоположной стены стояла кровать с пологом. Он поднялся.

Генриетта смотрела на него во все глаза. Он был так похож на мраморную статую Адониса в скульптурной галерее в доме у Эджертонов. Только без фигового листочка.

Генриетта и не думала, что может быть такой восприимчивой к мужской красоте. Это ведь не то, на что следует обращать внимание при выборе мужа, не правда ли? Какое счастье, что ей нравится Брендан, что она любит его и считает его столь красивым.

– Я думал, что ты обернешь меня в полотенце, – интимным голосом проговорил Брендан.

– Боже! – воскликнула Генриетта. Она смотрела на темно-русые волосы, которые покрывали живот Брендана и узкой тропинкой тянулись к его отвердевшему стволу. Генриетта поспешно приблизилась и обернула Брендана полотенцем вокруг пояса.

– На Дальнем Востоке, – проговорил Брендан, указывая вниз подбородком, – его называют нефритовым стержнем.

– Нефритовым стержнем? – тихо повторила Генриетта. Внезапно она пришла в себя. Что это она делает? Заперлась в комнате и принимает ванну с мужчиной. О Боже!

Она резко отпрянула от Брендана, успев подхватить полотенце, которое немного сползло с ее груди, и присела к туалетному столику.

«Я точно выгляжу как распутница», – заметила Генриетта про себя, глядя в зеркало. Щеки у нее покраснели, словно грим у актрисы, играющей женщину легкого поведения, волосы спутались. Взяв серебряный гребень, Генриетта начала причесываться, намеренно не замечая Брендана. Что бы он там ни делал.

Он подошел к ней сзади. Генриетта делала вид, что не замечает его отражения в зеркале. Он стоял в полотенце, обернутом вокруг талии, а его широкая мускулистая грудь была совершенно голой.

Генриетта едва не рассмеялась, заметив, как оттопырилось полотенце внизу живота. Между тем, подумав о топорщившемся нефритовом стержне, она и сама почувствовала, как между ног у нее стало влажно и жарко.

Генриетта принялась распутывать очередной колтун, но Брендан протянул руку и остановил ее.

– Дай мне попробовать.

Гребень выпал у Генриетты, и Брендан, подобрав его, принялся за дело.

Он был на удивление нежен. Лицо приняло сосредоточенный вид. Закончив, он положил гребень на столик и разгладил волосы Генриетты ладонями.

– Спасибо, – выдавила из себя Генриетта. Не зная, чем еще заняться, она взяла в руки маленькую баночку с кремом для лица.

– Что это? – спросил Брендан.

– Мама настаивает на том, чтобы я его использовала. Это крем от веснушек.

– От веснушек? – Брендан выхватил баночку из рук Генриетты. – Дорогая моя, я не допущу этого. Если у тебя не будет веснушек, то как я узнаю, что ты – моя Генриетта?

Генриетта посмотрела на Брендана с улыбкой:

– Но ведь веснушки – это не единственная моя отличительная черта.

– Конечно, но они неотъемлемая часть тебя. – Брендан наклонился и накрыл поцелуем губы Генриетты, разом лишив ее способности здраво мыслить.

Она встала, и полотенце, соскользнув, упало к ее ногам. Но это уже не заботило Генриетту. Брендан все еще был немного влажным, особенно волосы на животе и груди, но кожа его на ощупь была теплой и скользкой от масла для ванн. Поцелуи становились все продолжительнее.

Полотенце соскользнуло с талии Брендана. Он гладил Генриетту по спине и плечам, а она запустила пальцы в его волосы и почувствовала, как отвердевшая мужская плоть пульсирует у ее живота.

Обуреваемая любопытством, она обхватила ее пальцами.

– Да, – прошептал Брендан низким голосом, уткнувшись лицом в мокрые волосы Генриетты. – Я люблю, когда ты прикасаешься ко мне.

Он сделал шаг назад, и Генриетта тут же почувствовала себя одинокой. Должно быть, у нее был потерянный вид, потому что Брендан опять приблизился к ней, поцеловал в лоб, а затем в несколько шагов пересек ковер и остановился у обитого розовым бархатом кресла. Сев в него, он сказал:

– Иди сюда.

Генриетта нахмурилась. Что он собирался делать?

– Брендан, – прошептала она, голос ее дрожал от разочарования, – давай ляжем в постель. Пожалуйста.

Брендан покачал головой. Генриетта медленно, словно нехотя, пошла к нему.

Конечно, она могла воспротивиться Брендану, сидящему, как золотой бог на троне, но она шла к нему, влекомая любопытством и желанием испытать неизведанное.

Генриетта остановилась перед Бренданом. Она никогда еще не ощущала себя такой обнаженной, и никогда еще ей так сильно не хотелось, чтобы мужчине понравилось то, что он видит перед собой. Генриетта вздрогнула, когда капля холодной воды упала с ее волос на спину и заскользила вниз по ягодице.

Брендан протянул руку и провел по ее руке от плеча до кончиков пальцев, затем пробежался пальцами по склону ее покрытого нежным пухом живота к треугольнику темно-русых волос между ног. Кресло протестующее скрипнуло, когда он подался вперед и лизнул языком ее пупок.

Генриетта тихонько простонала от удовольствия, хотя колени у нее подозрительно дрожали, и откинула голову назад. В это время язык Брендана поднимался вверх к ее груди. Генриетта едва не задохнулась, когда он вобрал ее сосок в рот. Она посмотрела вниз. Голова Брендана опустилась вниз. Генриетта видела его макушку, бело-желтые прядки выгоревших на солнце волос смешивались с более темными...

– О! – вырвалось у нее из груди.

Поцелуй Брендана там очень ей понравился. Генриетта ухватилась за его плечи и крепко зажмурилась. Ласки Брендана возбуждали ее все сильнее, она вся дрожала, пока не почувствовала, что вот-вот закричит в голос.

Брендан остановился, а затем откинулся назад в кресле.

– Садись на меня, – сказал он просто.

– С-сесть на тебя?.. – переспросила Генриетта. Она не смела посмотреть вниз, на колени Брендана.

Он нежно взял ее за талию и подтянул к себе. Генриетта с трудом сглотнула, но затем храбро встала на цыпочки и качнулась вперед, все еще держась руками за его плечи, пока не почувствовала толчка там, где она чувствовала влагу и жар.

– Садись! – прорычал Брендан сквозь сжатые зубы, в нетерпении придвигая Генриетту к себе.

Она медленно опустилась вниз. Его орган был таким твердым и толстым, что ей показалось, сейчас ее разорвет на части в любое мгновение.

Сначала Брендан двигался медленно, кресло жалобно скрипело под ним, затем он стал это делать быстрее и быстрее. Взяв Генриетту за волосы, он откинул ее голову назад, бедра его двигались мощно, подобно неутомимой машине. Генриетта стонала от удовольствия и старалась загнать его стержень еще глубже в себя. Затем, вскрикнув одновременно, они стиснули друг друга в объятиях и взмыли на гребне блаженства.

Вскоре Брендан отнес Генриетту на кровать. Они задремали, обнявшись. Солнце в это время садилось за горизонт.

Когда Генриетта проснулась, Брендан был уже наполовину одет и разжигал огонь в камине. Некоторое время она лежала неподвижно и любовалась им, мужчиной, в которого она влюбилась. Если бы ей суждено было расстаться с Бренданом, она не прожила бы без него ни одной секунды. Жизнь без него невозможна.

Брендан развел в камине огонь и вернулся к постели.

– Ты проснулась, дорогая? – спросил он, убирая все еще влажные волосы с лица Генриетты.

Она потянулась к нему и скользнула рукой под рубашку.

– Пообещай, что никогда не покинешь меня, – прошептала она. – Я не перенесу этого. Я слишком тебя люблю.

Брендан взял ее руки в свои и прижал их к груди.

– Обещаю, но и ты должна пообещать мне то же самое.

– Обещаю.

– Нам нужно пожениться, – заявил Брендан, садясь на кровати. – Скоро. Не хочу, чтобы на нашем ребенке лежало клеймо ублюдка. Поскольку теперь, Генриетта, ты принадлежишь мне.

– Я принадлежу тебе, – со счастливой улыбкой на лице повторила Генриетта.

– А вот и вы, Кинкейд. – Лорд Тиллингем размашисто ударил Брендана по спине. – Боюсь, у меня для вас плохие новости, приятель.

Брендан стоял, прислонившись к каминной полке в одном из салонов.

– Насколько плохие? Мне присесть? – спросил он, приподняв бровь.

– Вы же знаете, какими ветреными бывают девушки.

– Молодые леди часто бывают ветреными. – Брендан старался сдержать усмешку. После принятия ванны с Генриеттой – и после того, как он делал ей предложение, – ничто не могло смутить его. Брендан парил в облаках блаженства.

– Это по поводу Джесс, – продолжил лорд Тиллингем извиняющимся тоном. – Представляете, она влюбилась в этого грубияна Бонневиля. Говорит, что он писатель. Стишки там разные и прочая чепуха. Не подходящее для порядочного человека занятие, если хотите знать.

– Поэзия? Я слышал, что он Блэкстон.

– Просто сплетни. Он поэт, тут сомнений быть не может. Написал несколько сонетов для Джесс о новом жеребенке. Она после этого чуть не скончалась в приступах любовной лихорадки. В любом случае мне очень жаль.

Большой салон был похож на огромный сад с бабочками, наполненный шумом разноцветных беспокойных насекомых. Генриетта на мгновение остановилась в дверях, осматривая гостей, прохаживающихся по залу с бокалами в руках.

Каждое ее движение, каждая ее мысль были наполнены новыми ощущениями. Она чувствовала себя такой спокойной в своем золотисто-светлом платье, словно пребывала на облаках.

Свет свечей казался ярче, чем прежде, загородный воздух слаще.

Она будет женой Брендана!

Генриетта на мгновение затаила дыхание, когда увидела его. На мгновение их взгляды встретились, и она двинулась к нему (скорее, поплыла), счастливо улыбаясь.

Брендан разговаривал с леди Темпл. Генриетта взяла его за руку. Леди Темпл блеснула глазами. Величественный судья Доллфус, стоявший рядом, улыбнулся.

– Вы так счастливы вместе, дорогие мои, – проворковала леди Темпл.

Генриетта заметила, что Брендан и его пожилая кузина, похоже, умели общаться без слов, обмениваясь многозначительными взглядами.

– Благодарю вас. – Брендан улыбнулся и, посмотрев на судью Доллфуса, добавил: – Да и вы тоже выглядите замечательно.

Леди Темпл покраснела и наклонилась чуть ближе к судье, который выглядел абсолютно довольным таким оборотом дела.

В этот момент к ним подошли Абигайль и Баклуорт. Девушка слегка дернула Баклуорта за руку. Молодой пэр посмотрел на свои блестящие ботинки и, смущенно кашлянув, произнес:

– Кинкейд... – Голос его осекся, а лицо покрылось красными пятнами. На левой щеке у него были заметны два маленьких стежка.

– Я вижу, ваша рана залечивается, – холодным тоном проговорил Брендан.

– Да. Это просто царапина, – как можно непринужденнее ответил Баклуорт.

Абигайль опять слегка дернула его за руку.

– Но все-таки, – продолжил Баклуорт робко, – я хотел бы принести извинения за то... что принес на дуэль шпаги вместо рапир.

Брендан снисходительно пожал плечами:

– Все забыто.

Беттина Ратледж и лорд Торп присоединились к их маленькой компании. Малинового цвета атласное платье мисс Ратледж напомнило Генриетте переспелый помидор.

– Но почему Баклуорт должен извиняться? – взвизгнула мисс Беттина. – Это все вина капитана. Мы все были там и видели, как он безжалостно набросился на него.

– Верно, – поддержал ее лорд Торп. На нем был желтый полосатый пиджак. Лицо выражало крайнее раздражение.

– Перестаньте немедленно, – вступила в разговор леди Кеннингтон. Она приняла величественную позу, двумя пальцами удерживая бокал шампанского. – Капитан не делал ничего подобного. – Она медленно повернулась к мисс Ратледж: – На вашем месте я бы думала, прежде что-нибудь говорить.

Лицо Беттины побагровело.

– Что касается меня, – резким тоном заметил лорд Торп, – то мне надоела эта игра, которую затеял капитан.

Леди Темпл резко вдохнула в себя воздух, а Генриетта почувствовала, как пальцы Брендана сильно сжимают ее руку чуть выше локтя. Она взглянула на него. Было заметно, как он крепко стиснул зубы.

– Послушайте, о какой это игре вы говорите? – поинтересовался Фредди. Его держала под руку Джессика. – Я и сам не прочь сыграть во что-нибудь.

– Называйте это, как вам нравится, майор, – пробурчал лорд Торп. – Но пытаться пробиться в высшее общество, притворяясь известным искателем приключений и писателем, это, на мой взгляд, заслуживает сожаления. – Он с вызовом скрестил руки на груди.

– Я что-то не припоминаю, чтобы капитан говорил, что он Феликс Блэкстон, – парировала леди Кеннингтон. – Это родилось где-то в глубинах вашего буйного воображения.

Лорд Торп бросил на нее гневный взгляд.

– Кроме того, – добавила леди Кеннингтон, – кого волнует какой-то занудный старый Блэкстон, когда среди нас находится миссис Неттл?

– Миссис Неттл?! – воскликнул Баклуорт. – Писательница жутких готических романов, за которыми вы, женщины, убиваете свое время?

Абигайль толкнула его локтем в бок. Баклуорт побледнел.

– Я бы сказала, что она многообещающая начинающая писательница, – проговорила леди Кеннингтон, поправляя прическу. – Пока что на ее счету только один сериал в «Барклизе». Но я слышала, что к изданию готовится еще одна новелла. Поговаривают, что эту писательницу ждет большое будущее.

– Но вы сказали, что она находится среди нас, – напомнила ей Абигайль. – Кто же она?

– Возможно, – усмехнулся Брендан, – какая-нибудь вдовствующая баронесса, эдакий старый дракон.

О Боже! В ту же секунду с Генриетты слетела вся ее мечтательность. Леди Темпл бросила на нее полный сочувствия взгляд, а затем с недовольным видом посмотрела на Брендана.

– Возможно, это вы, леди Кеннингтон? – предположил Торп. В его голосе слышалось презрение.

– Уверяю вас, сэр, я не настолько талантлива. Возможно, – леди Кеннингтон остановила свой взгляд на Генриетте, – возможно, мисс Перселл могла бы высказать свое предположение.

Генриетта открыла рот, но не издала ни звука. У нее пересохло в горле. Она почувствовала на себе полный любопытства взгляд Брендана и инстинктивно схватилась за его рукав.

– Ну же, мисс Перселл, – подбодрила ее леди Кеннингтон. – Мы, женщины, должны держаться друг друга, чтобы компенсировать гипертрофированное чувство превосходства мужчин. Что вы думаете? Могли бы вы быть миссис Неттл?

Генриетта почувствовала, что вот-вот задохнется. Взгляды всех присутствующих обратилась к ней. Только Абигайль выглядела счастливой. На остальных лицах читался ужас.

Генриетта испуганно взглянула на Брендана, и он, запрокинув голову назад, рассмеялся, затем обнял ее за плечи и радостно воскликнул:

– Браво, Генриетта! Мне следовало догадаться раньше! – Повисло минутное молчание, которое нарушил возмущенный голос:

– Что вы делаете, молодой человек?