5

Нет!

Мариане опять показалось, что она кричит, хотя на самом деле из ее горла не вырывалось ни звука. Зато каждая клеточка тела пылала, словно в огне.

Что случилось? Откуда эта мучительная боль? Изо всех сил продираясь сквозь туман, окружавший ее, Мариана поняла, что чувствует не свою, а чью-то чужую боль.

Боль Луи!

Мариана с трудом открыла глаза; взгляд ее упал на кресло возле кровати. Никого. Но она знала, что Луи должен был сидеть рядом! Где же он?!

Еще одна волна боли окатила ее, и сразу пришла разгадка: Гуннер! Он уже здесь!

Мариана заставила себя спустить ноги на пол.

– Нет! – пробормотала она. – Нет, Гуннер… Не делай этого!..

Но он не мог услышать ее просьбы, зато Мариана, казалось, обрела способность видеть сквозь стены. Она видела, что Луи лежит на полу в холле, не в силах сопротивляться, а Гуннер навалился на него сверху и с улыбкой удовлетворения смотрит на поверженного противника…

Качаясь, как тростник на ветру, Мариана добрела до двери, вышла на площадку и посмотрела вниз, заранее зная, какое зрелище предстанет ее взору.

– Гуннер!

Вряд ли он услышит этот слабый шепот. Надо постараться спуститься вниз. Надо собраться с силами…

Вцепившись обеими руками в лестничные перила, Мариана начала спускаться. Господи, если бы боль хотя бы на минуту отпустила ее!

– Гуннер, пожалуйста!

Но он не смотрел на нее, не слышал… Мариана видела, как он склонился над Луи и что-то делал с ним, но не могла разглядеть – что именно.

Еще один шаг. Следующий. Теперь оставалось совсем немного, но она может не успеть…

Луи! Бедный Луи! Если ее боль – всего лишь отзвук того, что он испытывает, тогда каково приходится ему?

– Перестань, Гуннер! Остановись! – прошептала она чуть громче, перегнувшись через перила.

Наконец-то он услышал и резко обернулся к ней.

– Мариана, что происходит?!

– Не смей! – Она опустилась на пол рядом с Луи, обняла его и прижала к себе, как младенца. – Нельзя больше причинять никому вреда, Гуннер. И без того столько боли в мире…

– Господи, да я и не собирался, Мариана! – буркнул Гуннер. – Я старался быть осторожным… Никак не предполагал, что он окажется таким сильным!

И вдруг боль исчезла. А вместе с ней начала таять и сила, заставившая Мариану подняться с постели. Кончики пальцев онемели, слабость сковала тело. Она разжала руки, и в ту же секунду Луи открыл глаза.

– Мариана?

Гуннер шагнул к ним, но Луи с необыкновенной легкостью откатился в сторону и привстал. Глаза его сверкали.

– Не смей подходить к ней, ублюдок! Гуннер замер на месте.

– Я не собираюсь причинять ей вреда! – он в растерянности провел ладонью по серебристому ежику волос. – Хотя, кажется, невольно причинил… Похоже, что я не совсем разобрался в происходящем.

– Поэтому и напал на меня, как только я открыл дверь?

– Я беспокоился из-за Марианы, – пожал плечами Гуннер.

Луи удивленно посмотрел на него, а потом нахмурился.

– Я не собираюсь тратить время на бессмысленные разговоры! Мне надо отнести ее в постель.

Они разговаривают обо мне так, словно меня вообще нет здесь, как сквозь туман, подумала Мариана. Но, может быть, они и правы? У нее было такое ощущение, словно она находится где-то вне своего собственного тела и наблюдает за всем со стороны. Глаза ее слипались, но она не могла позволить себе заснуть, пока не убедится, что Луи ничего не грозит.

Он поднял ее на руки и начал подниматься вверх по ступенькам.

– Эй! Что с ее рукой? Почему она перевязана? – окликнул его Гуннер и устремился следом.

– Ничего особенного. Небольшое происшествие, – ответил Луи, не останавливаясь. – Я дал ей сильное снотворное, которое могло свалить с ног и медведя. Не понимаю, каким образом ей удалось встать с постели!

– В самом деле? И что же это за «небольшое происшествие»?

– Не твое дело! – отрезал Луи. – И вообще, мне бы хотелось, чтобы ты поскорее убрался отсюда прочь. Я сам позабочусь о ней. В твоих услугах она не нуждается.

– К чему так горячиться? – примирительно улыбнулся Гуннер. – Прошу прощения, но я не смогу уйти, не поговорив с Марианой. Эндрю будет ждать от меня подробного отчета. – Он посмотрел на девушку. – Но она в таком состоянии, что вряд ли из нее выжмешь хотя бы слово.

– Гуннер, не смей трогать его, – начала было Мариана, но он приложил ладонь к ее губам.

– Все в порядке. Не беспокойся. Теперь я и пальцем не прикоснусь к нему.

– Ты обещаешь? – переспросила она шепотом, почти одними губами. Гуннер нахмурился:

– Разве моего слова недостаточно?

– Обещай мне!

Гуннер пожал плечами, но покорно проговорил:

– Клянусь тебе, Мариана, что с ним ничего не случится.

Как хорошо! Теперь Луи в безопасности. И можно расслабиться.

Мариана закрыла глаза, едва Луи уложил ее на постель и накрыл одеялом, и дальнейшее слышала уже сквозь сон.

– Боюсь, что вы несколько… утомились после случившегося. Я могу побыть возле нее, – предложил Гуннер.

– Черта с два! – возразил Луи. – Поскольку я убедился, что Мариана знает вас, можете найти себе комнату и дождаться, когда она проснется. Но не смейте приближаться к ней без моего ведома!

– Неужели вы считаете, что я каким-то образом могу обидеть ее? Черт побери, да кто, как не я, сидел возле ее постели, когда она болела корью?! Кто, как не я, учил ее кататься на велосипеде…

– Тогда пойдите и найдите себе комнату. Гуннер усмехнулся:

– Кажется, вы оба только и думаете, как бы защитить от меня друг друга. Кстати, меня зовут Гуннер Нильсен, и я крестный отец Марианы. – Он нежно прикоснулся к ее щеке ладонью. – Спокойной ночи, малышка. Поговорим обо всем утром.

Луи выглядел страшно утомленным. Мариана поняла это в тот самый момент, как только открыла глаза. Яркое солнце светило за окном – значит, уже полдень, а не утро… Темные круги залегли у него под глазами, казавшиеся еще более заметными на сильно побледневшем лице.

– Ты выглядишь просто ужасно, – сказала Мариана. – Ради Бога, пойди поспи.

– Я не устал, – ответил Луи и поморщился, заметив, каким скептическим взглядом она окинула его. – Ну, разве что самую малость, – добавил он, растирая онемевшие плечи и руки. – После того, как твой крестный отец приложил меня, все тело болит, будто по нему проехали катком…

– Тем более надо принять горячий душ и поспать! Он упрямо покачал головой.

– Нет, я останусь здесь.

Мариана почти с отчаянием посмотрела на него.

– Ради Бога, перестань дрожать надо мной! Я чувствую себя сейчас гораздо лучше, чем ты. Обычно после того, как Гуннер «прикладывает» кого-то, человек отлеживается не меньше недели…

– Как интересно! Поясни заодно, кто он такой – этот твой Гуннер Нильсен.

– Ну… своего рода полицейский.

– И чьи же законы он охраняет?

– Может быть, лучше он сам тебе расскажет обо всем?

Губы Луи изогнулись в скептической усмешке.

– Я жду ответа сейчас, Мариана! Мне кажется, я заслужил его.

– Мне тоже так кажется, – слабым голосом отозвалась она. – И обещаю: ты получишь ответы на все свои вопросы после того, как отдохнешь и будешь в состоянии воспринять информацию с достаточно ясной головой.

– Иначе я «ничего не пойму»?

– Не исключено, что ты все равно ничего не поймешь, но я, по крайней мере, попробую объяснить тебе.

– А почему я должен быть уверен, что ты не ускользнешь, пока я буду спать?

– Я никуда не собираюсь убегать. Сейчас уже поздно. Мы с Гуннером, если честно говорить, совершили ошибку. И теперь должны расплатиться за нее.

Окинув ее изучающим взглядом, Луи, наконец, махнул рукой.

– Хорошо, я не имею ничего против. Самое главное для меня – это чтобы ты оставалась здесь. Встретимся через несколько часов. – Он двинулся к двери. – Только не вставай с постели, отдохни, как следует. Я пришлю к тебе миссис Маггинс, она принесет завтрак.

– Может, хватит нянчиться со мной? Легкая улыбка промелькнула у него на губах.

– Боюсь, не получится. Это уже начинает входить У меня в привычку…

Дождавшись, когда он закроет дверь, Мариана откинула одеяло в сторону и попыталась встать. Колени ее еще слегка дрожали от слабости, но, тем не менее, она чувствовала себя намного лучше, чем за день до того. А значит, хватит валяться в постели! То, что произошло вчера ночью, разнесло в пух и прах, выстроенный ею план. И разбитые кусочки не так просто будет собрать… Надо постараться чем-нибудь занять себя и хотя бы на время заглушить страх, который вызывала эта рассыпавшаяся мозаика.

Мариана заставила себя медленными шагами дойти до ванной комнаты. Через час она, искупавшись, оделась и готова была отправиться на поиски Гуннера, когда услышала стук в дверь. А вслед за этим стуком в комнате появился и он сам.

– Сегодня ты выглядишь значительно лучше, – с облегчением улыбнулся Гуннер. – Не тот полутруп, который появился ночью на лестнице.

– Я себя и чувствовала соответственно, – призналась Мариана. – И сейчас еще коленки дрожат от слабости.

– А больше ты ничего не испытываешь? – встревоженно спросил он. – Подумай хорошенько!

– Ну, разве что легкую боль в суставах. Чего ты так переполошился?

– Как и полагается в таких случаях, – пробормотал Гуннер, не отвечая ей. – Садись. Нам надо потолковать кое о чем.

– Как хочешь, – Мариана пожала плечами и села на банкетку возле окна. – О чем же ты собирался поговорить со мной?

– Прежде всего – почему ты не позвонила в условленное время? Ты же знала, что должно было последовать за этим!

– Я не могла позвонить…

– Что с тобой произошло?

– Случайность, – непринужденно ответила она. – Я упала…

– Упала?! Где?

– В саду.

– Странно. Неуклюжей ты никогда не была. Как это случилось?

– Какая разница? Сейчас мне уже лучше.

– Нет, это большая разница! – грубовато перебил ее Гуннер. – Не могу же я оставить тебя в таком месте, где происходят подобные «случайности». Мне уже пришлось пустить в ход такую малоприятную вещь, как виброфон, – прошлой ночью, чтобы миновать охранников. И, кстати, почему была вырублена телефонная линия? Мне все это не нравится, Мариана. По-моему, будет лучше, если я останусь здесь, пока ты не поправишься. Чтобы «несчастный случай» не повторился.

– Но в этом нет ни малейшей необходимости! Луи и так пострадал из-за меня.

– Ничего с твоим Луи не сделается, – нахмурился Гуннер. – Он оказался очень сильным мужчиной. Пожалуй, одним из самых сильных людей, которых я встречал за пределами зоны. Мне даже показалось, что ты все время была вместе с ним…

Сердце Марианы забилось, когда она осознала, что Гуннер имеет в виду.

– Меня не было с ним! И не могло быть, ты же знаешь. Наверное, я просто слышала шум внизу и представила себе…

– Ты подсоединилась к нему! – упрямо повторил Гуннер. – Только невероятная внутренняя связь могла поднять тебя из постели в таком состоянии, в котором ты находилась. Он так много значит для тебя, Мариана?

Она открыла было рот, чтобы возразить, но не смогла и только покачала головой:

– Не знаю, – наконец прошептала она. – Рядом с ним я чувствую… мне трудно передать это ощущение. Гуннер посмотрел ей в лицо. *

– Тебе придется найти определение, – губы его сжались. – Потому что нам предстоит выяснить одну очень важную вещь.

– Что ты имеешь в виду? – упавшим голосом спросила Мариана.

Гуннер помедлил, а потом неохотно выговорил:

– Эндрю считает, что у тебя начинается нарушение «равновесия»…

Слова крестного потрясли Мариану, ее охватил ужас.

– Ерунда! Этого не может быть! Я себя чувствую совсем не так, как те…

– Почему ты не хочешь признать это, черт побери?! Если ты подсоединилась к нему, не нужно никаких других доказательств. Пойми: чем раньше ты осознаешь свое состояние, тем больше шансов…

Мариане показалось, что ее снова окутывает темнота. Она вспомнила свои сомнения, ночные кошмары…

– Нет! Это совсем другое дело! Перестань пытать меня!

– Другое дело? Но какое именно, Мариана? Вот что я пытаюсь понять!

– Я люблю его, – сказала она, только в последнюю секунду осознав, что сейчас произнесла. Глаза ее округлились от страха, она в отчаянии прижала руки к груди. – Нет! Только не это!

– Я предполагал, что такое может произойти…

– Но я не хотела этого! Не может быть! – воскликнула Мариана, хотя уже прекрасно понимала, что и в самом деле влюбилась. – Даже если так, думаю, что мне удастся справиться.

Мягкая улыбка появилась на лице Гуннера.

– Не стоит так пугаться. Ничего плохого в этом нет. Бено вчера стоял на страже твоих интересов, как лев. Значит, он способен подумать о том, как тебе будет лучше. И если ты расскажешь ему, в чем дело, наверное, он сумеет дождаться, когда все завершится.

– В этом нет никакой надобности, – решительно возразила Мариана. – Я не чувствую, что утратила «равновесие».

– Послушай, что я скажу тебе, – строго сказал Гуннер. – Ты когда-нибудь видела, чтобы Эндрю ошибался?

– Нет, но я не вижу также…

– Он сказал мне, что начал беспокоиться еще до твоего отъезда из зоны, что кое-какие признаки нарушения «равновесия» стал замечать еще год назад. И он попросил меня: если я замечу хоть что-нибудь подозрительное, то должен немедленно привезти тебя домой. Ты знаешь, каким образом действуют эмоции и сильные переживания на тех, у кого нарушается «равновесие».

Мариана закрыла глаза, потому что страшные воспоминания захлестнули ее, и с трудом выдавила из себя:

– Знаю…

– Тогда поговори с Бено! Объясни ему, в чем вся

Сложность.

Глаза Марианы сверкнули от переполнявших ее

Чувств.

– А ты знаешь, какая жизнь выпала на его долю? – спросила она требовательным тоном. – Я не собираюсь забивать ему голову еще и моими сложностями: Луи хватает по горло своих. Он заслужил хотя бы

Толику счастья…

– Не горячись! – осадил ее Гуннер. – И не расстраивайся. Хуже этого для тебе ничего и придумать нельзя. Постарайся сохранять безмятежность духа.

– К черту спокойствие и безмятежность! Ты ошибаешься насчет меня!

– А я тебе советую как следует поразмыслить над этим вопросом. Эндрю уверял меня, что ты сопротивлялась этому всю жизнь. Ради Бога, признайся, пока не поздно! – Неподдельная нежность смягчила резкие черты Гуннера. – Мы все любим тебя, Мариана. Позволь нам помочь тебе!

Но они оба прекрасно знали, как мало надежды было на то, что кто-то может помочь в подобной ситуации. Мариана скрестила руки на груди, чтобы унять

Дрожь.

– Я не… – ей с трудом удалось сглотнуть застрявший в горле комок. – Мне страшно, Гуннер!

– Не стану вводить тебя в заблуждение: тебе есть, чего бояться, Мариана. Окажись на твоем месте, я перепугался бы ничуть не меньше. Но Эндрю может помочь. Он сказал, что недавно им удалось добиться необыкновенных успехов.

– Да? – рассеянно спросила Мариана и глубоко вздохнула. – Ну, что ж, считай, что тебе удалось убедить меня. Но я хочу, чтобы ты завтра же вернулся в Компаунд.

– Без тебя я не поеду!

– Через несколько дней я приеду сама. Не беспокойся, Гуннер. Со мной все в порядке. Мне просто нужно развязать один узел, который завязался сам собой…

– Бено?

Она быстро кивнула.

– Мы с тобой оба виноваты перед ним. Каждый из нас на свой лад причинил ему вред: ты – физически, я – морально. Но я найду способ, как исправить случившееся.

Ответом ей был глубокий вздох.

– Проще всего сказать ему правду, – проворчал Гуннер.

– Именно это я и собираюсь сделать.

– Рассказать обо всем?!

– Во всяком случае – о главном, – она печально улыбнулась. – Все остальное не имеет такого большого значения. А теперь поезжай домой и постарайся убедить Эндрю, что я справлюсь.

– Лгать ему я не собираюсь!

– Тогда просто скажи, что я скоро вернусь, и после этого поговорим о том, что можно сделать. Такой ответ его удовлетворит?

– Может быть…

– Тогда так и поступим. – Мариана поднялась, подошла к Гуннеру и поцеловала его в щеку. – А теперь уходим поскорее, пока Луи не проснулся. Мне проще объясниться с ним наедине. Иначе он постоянно будет ощетиниваться при виде тебя.

– Я привык к тому, что при виде меня все ощетиниваются. – Гуннер поднялся с кресла. – Кстати, Мариана, если уж ты так привязалась к нему, может быть, пригласить его в Компаунд?

Она медленно покачала головой.

– Нет, Гуннер. Луи заслужил лучшего. Гуннер помедлил, прежде чем повернулся и прошел к двери.

– Даю тебе неделю. При условии, что ты будешь звонить каждый вечер. Договорились?

– Начиная с понедельника – каждый вечер.

– И обещай мне: если ты заметишь, что начинается резкий упадок сил, что ты впадаешь в сонливость, что вообще начинается какой-то перекос, ты переменишь свой план и немедленно вернешься.

– До скорой встречи, Гуннер…

– Ты не даешь мне обещания?

– Мы виноваты перед ним, – повторила Мариана, упрямо вскинув голову. – И мне хочется исправить ошибку – независимо от того, сколько времени понадобится на это.

– Ладно, тебя не переспоришь. Только, пожалуйста, постарайся не затягивать слишком долго, – с болью в голосе проговорил Гуннер.

Едва только дверь за ним закрылась, как в комнату проскользнула Маггинс, толкая перед собой столик с

Подносом.

– Устраивайся поудобнее и поешь. Мистер Луи потребовал, чтобы ты съела все до последнего кусочка.

– Только не сейчас, Маггинс.

– До последней крошки! – послышалось негромкое жужжание – это миссис Маггинс разворачивалась возле кровати. – Ты у нас большая умница, но как ты заставишь свою головку работать, если ее нечем будет питать? Ты просто ослабеешь, вот и все.

Мариане давно хотелось заставить свою голову работать. Последние дни она жила исключительно эмоциями, а это ни к чему хорошему привести не могло. Вот и теперь, после разговора с Гуннером, все ее чувства были взбудоражены. Она даже на какой-то миг пожалела о том, что он не заставил ее силой уехать с ним в Компаунд, где не было Луи и ей не пришлось бы делать такого болезненного выбора. Но она не смогла бы убежать от себя и там! Боже, ей так не хотелось верить в диагноз, поставленный Эндрю…

– А теперь ляг в постель, – посоветовала Маггинс.

Мариана послушно побрела к постели. Маггинс права. Ей надо набраться побольше сил для того, чтобы ответить на все вопросы Луи, а потом постараться исправить свою ошибку.

– Вот какая хорошая, послушная девочка, – пропела Маггинс, устанавливая поднос на постели.

– Я не девочка! – раздраженно воскликнула Мариана.

Она чувствовала себя сейчас старой, как Мафусаил, и сомневалась, сможет ли когда-нибудь снова стать той девочкой, которая всего несколько дней назад пришла в сад Луи. За это время все так изменилось! Вернее, переменилась она сама. «Но утрата „равновесия“ тут ни при чем! – пыталась убедить себя Мариана. – Ведь любовь тоже способна изменить человека…»

– Почему ты не разбудила меня раньше?

Мариана оторвала взгляд от бумаг, лежащих на столе, и увидела Луи, который, нахмурившись, стоял напротив нее.

– Зато ты выглядишь теперь намного лучше.

– Еще бы! Проспал чуть ли не сутки… Тебе надо было разбудить меня.

– Зачем? Тебе необходимо было выспаться. Обычно после встречи с Гуннером требуется немало времени на то, чтобы прийти в себя.

– И где же твой убойный крестный отец?

– Я отослала его обратно. Луи сел в кресло возле стола.

– Мне кажется, нам надо обсудить кое-какие вопросы, – решительно заявил он. – Я уже сыт по горло! Объясни мне, наконец, что за чертовщина здесь творится. Во-первых, каким образом ему удалось пройти в дом? Каким образом вообще вам удается проникать всюду незамеченными?!

– Для Гуннера это не составляет никакого труда. А мне помог он.

– Но почему для него это не составляет труда?

Мариана откинулась в кресло, изучающе глядя на Луи. Глаза его сузились, выражение лица выдавало напряженную работу мысли. Было ясно, что его блестящий ум уже начал производить кое-какие сопоставления.

– Скажи сам. Мне кажется, ты нашел правильный ответ.

– Видишь ли, то, к чему я пришел, лежит за пределами здравого смысла. – Луи усмехнулся. – Впрочем, то, что произошло вчера, – тоже из ряда вон выходящий случай.

– Значит, твои умозаключения верны…

– Контроль над умами? – быстро спросил Луи. Она кивнула:

– Но это только вершина айсберга.

– Я знаю, что русские собирались проводить эксперименты в этом направлении. Значит, зона расположена в России?

Мариана отрицательно покачала головой.

– В Седикане. Кланад находится под защитой шейха Бен Рашида.

– Ничего не понимаю! Какой еще «кланад»?

– Ох, это долгий разговор. Попытаюсь рассказать вкратце. Кланад – это группа беженцев, которые покинули Саид Абебу много лет назад и образовали что-то вроде небольшого сообщества в Седикане. Среди них было много ученых, которых преследовали в Саид Абабу с тех пор, как власть там захватил диктатор. Сместить диктатора с помощью силы они не могли и поэтому решили действовать доступными им способами… Короче говоря, они поставили над собой эксперимент: ввели в мозг некий химический препарат, который должен был вызвать ряд трансформаций…

– И что же? Им удалось добиться успеха?

– В каком-то смысле – да.

– Ты хочешь сказать, что они способны проникать в сознание других людей и воздействовать на умы?