Седихан и Тамровия (№12) - Сезон любви

– Вы… Откуда вы все это взяли? – запинаясь, проговорила она.

– Откуда? Я их купил. – В темноте его голос звучал глухо. – Теперь я знаю каждую складочку, каждый изгиб вашего тела лучше, чем вы сами. Я просматривал эти записи столько раз, что удивляюсь, как они еще целы. Очень часто я делал это помимо своей воли. Они заставляли меня злиться, ревновать, превращали в настоящее животное. Это была подлинная пытка. Мне хотелось выйти на улицу и взять женщину – любую женщину, чтобы только облегчить свои мучения. Поначалу я так и поступал, но затем понял, что легче от этого не становится. Я не мог быть удовлетворен никем, кроме вас.

Свет, падавший с экрана, мерцал на лице Сэбина, и Мэлори видела в его глазах собственное отражение – двигающееся, показывающее, предлагающее себя. Он впитывал эти образы, и с каждой секундой, с каждым движением на экране, с каждым ее прикосновением к себе новая частичка Мэлори переходила в его распоряжение.

– Вы не смотрите фильм… – Сэбин начал неторопливо расстегивать на ней блузку. – Вам следовало бы гордиться собой. Это – лучшая из всех сыгранных вами ролей. Запись, где вы – в рубиновом ожерелье, отличает определенное языческое очарование, но горностаевая шуба смотрится на вас просто потрясающе. Бен говорил, что вы буквально помешались от желания приобрести ее.

– Нет, вы ошибаетесь. На самом деле она мне не понравилась, – безразличным тоном откликнулась Мэлори. – Это Бену захотелось увидеть меня в ней.

– Ради всего святого, не лгите мне! Если вам нравятся красивые вещи, я буду покупать их для вас, но не прикидывайтесь той, кем вы на самом деле не являетесь. Сейчас это для меня невыносимо.

– Когда Бен прислал вам пленки?

– Эта была первой. Он прислал ее мне через два месяца после вашей свадьбы. – Сэбин раздвинул блузку Мэлори и опустил взгляд на ее грудь. – Вы не сопротивляетесь мне. Неужели решили наконец-то вести себя честно?

– Я всегда стараюсь быть честной.

В уголке сознания промелькнула мысль, что она действительно должна сопротивляться. Он был чужим для нее и в то же время… не совсем чужим. Этот мужчина досконально знал ее тело, но не имел представления о том, что делается в ее душе и мыслях. Мэлори почувствовала, что начинает дрожать.

– У меня путается в голове… Бен… Я должна знать про Бена… Про пленки.

– Забудь о нем. Теперь ты принадлежишь мне. – Губы Сэбина прикоснулись к ее шее. – Бен обманул нас обоих.

Настойчивость, звучавшая в его голосе, требовала беспрекословного подчинения и без труда разрушила ту непрочную стену сопротивления, которую пыталась воздвигнуть Мэлори.

Ты принадлежишь мне.

Ты всегда была моей.

В этих словах слышалась несокрушимая уверенность в своей правоте.

– Нет, я любила Бена, – прошептала она.

– Господи, да ведь он продал тебя! – Сэбин расстегнул ее лифчик, а затем одним движением сдернул его вместе с блузкой. – Он и тебя заставил продаваться. – Глаза мужчины были устремлены на ее грудь, освещенную мерцанием телеэкрана, и Мэлори почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. – Забавно, – продолжал он, – я почти не вижу тебя в этой темноте, но стоит мне поднять взгляд на экран, и передо мной предстанет каждый дюйм твоего тела. – Он наклонился и стиснул губами сосок Мэлори. – Похоже на сон, правда?

Да, все происходящее было сном. Мэлори с отчаянием утопающей вцепилась в эту мысль. Это не может быть реальностью. Просто еще один эротический сон вперемежку с ночным кошмаром. Сэбин Уайт не может быть до такой степени одержим ею, ведь он ее совершенно не знает. А Бен не мог так подло предать ее. Если ей удастся убедить себя в том, что все это ей только снится, она сможет поверить и в два последних постулата.

Губы Сэбина вновь сомкнулись на соске Мэлори, и женщина резко втянула в себя воздух. В этом прикосновении была сконцентрирована вся взрывная сила Сэбина, и ее будто ударило током, по телу прокатилась жаркая волна.

– Как сладко! – низким, чуть осипшим голосом проговорил Сэбин, продолжая ласкать губами тугой сосок Мэлори. – Тебе нравится?

– Да.

Грудь ее вздымалась и опадала в такт бурному дыханию. Если все это сон, то разве имеет значение, будет она сопротивляться или нет! Тем более что она невероятно устала. Сэбин слишком силен и уверен в себе, а Мэлори уже не была уверена ни в чем.

От губ Сэбина исходил жар, который зажигал и ее. Непроизвольно Мэлори выгнулась, чтобы быть ближе к нему. Его руки сжимали ее тело, затем отпускали и вновь принимались ласкать. Из горла женщины вырвался низкий стон наслаждения. Сэбин поднял голову и заглянул ей в лицо. Ноздри его раздувались, на губах играла довольная улыбка дикаря.

– Я нравлюсь тебе? – Он расстегнул на себе рубашку и прижал ее к своей груди, покрытой густыми курчавыми волосами. – Скажи, что тебе это нравится, – бормотал он, – скажи, как я еще могу сделать тебе приятно. Мне хочется, чтобы ты снова застонала.

Мэлори пылала. Кончики грудей горели, между бедер скопилось что-то горячее и тяжелое. Почему она позволяет ему делать все это? В далеком уголке сознания все еще мерцала мысль: в том, как быстро она капитулировала перед Сэбином, есть что-то странное, не похожее на нее.

Ласки Сэбина стали более настойчивыми, и Мэлори уже не могла думать ни о чем, кроме него и того, что он с ней делает. И все же оставалось еще кое-что, о чем ей предстояло узнать.

– Эти пленки…

На мгновение Сэбин напрягся, а затем на его губах появилась горькая улыбка.

– Вот как, значит, сейчас ты все еще думаешь о пленках? – Пальцы его медленно спускались по обнаженной спине Мэлори. – Рассказать тебе, что я ощущал, получив их? Сначала пришло письмо, в котором Бен просил тридцать тысяч долларов. С его слов выходило, что ты обожаешь дорогие вещи, а он очень хочет сделать тебе приятное. – Сэбин обнял женщину за талию, отклонил назад и легонько прикусил ее левый сосок. – Я послал ему эти деньги. Одному Богу известно, почему я это сделал. Вслед за тем почта принесла первую кассету. Бен писал, что ты чрезвычайно благодарна, и он хочет продемонстрировать, как идет тебе эта шуба. Сэбин принялся расстегивать пуговицу на шелковых брюках Мэлори.

– Я ожидал увидеть порнографию, но ошибся. Я не сомкнул глаз всю следующую ночь. – Он стащил с нее брюки вместе с трусиками и отшвырнул их в сторону. Взгляд Сэбина блуждал по ее телу, пока не остановился на темных кудряшках внизу живота. Мэлори почувствовала горячую тяжесть там, куда были устремлены его глаза. – Именно об этом я мечтал в ту ночь: ты лежишь передо мной так, как сейчас. Будь ты проклята! Я желал тебя так сильно, что мне казалось, будто я умираю. И еще мне хотелось удавить Бена.

– Бен не стал бы…

– Мучить меня? О, я убежден, что это доставляло ему огромное удовольствие. Он обладал тем, о чем мечтал я. Мечтал и не мог заполучить без его согласия.

Сэбин опустился на колени перед диваном и стал тереться щекой о ее живот, легонько прихватывая губами нежную розовую кожу.

– Через три дня после того, как я получил первую кассету, братец позвонил мне и сообщил, что ты не прочь на некоторое время стать моей. На определенных условиях, разумеется. Бен сказал, что является практичным современным человеком, а ты испытываешь пристрастие к красивым вещам. Поэтому, заявил он, если я стану регулярно высылать ему значительные суммы наличных, он отдаст мне тебя на шесть месяцев.

Мэлори ощущала на животе покалывание небольшой щетины, которой были покрыты его щеки, по ее телу прокатывались горячие волны. Слова Сэбина с трудом пробивались сквозь окутавший ее жаркий туман, а то, что доносилось до слуха Мэлори, все равно оставалось вне ее понимания. Его рассказ казался ей лишенным смысла. Ни один из живущих на земле людей не может быть таким отъявленным подонком, каким Сэбин описывал Бена. А если бы даже все обстояло именно так, она бы наверняка об этом знала, разве не так?

– Я начал посылать деньги, и ко мне регулярно стали приходить видеопленки. Таким образом он как бы стимулировал меня, чтобы я продолжал слать ему наличные.

Сэбин поднялся на ноги и стал снимать рубашку.

– Я не был глупцом. Я прекрасно понимал, что вы двое делаете со мной, но тем не менее продолжал платить. В общей сложности вы вытянули из меня двести тысяч долларов. Наверное, здорово надо мной смеялись, правда?

– Нет.

– Даже не знаю, верить тебе или нет, – пожал он плечами. – Впрочем, это не имеет ровным счетом никакого значения.

Теперь Сэбин возвышался над нею совершенно обнаженный, и Мэлори вдруг осознала, что и сама она лежит перед ним голая и беззащитная. Мерцающий свет играл на загорелых мускулах Сэбина, его широких плечах и подтянутом животе, густых каштановых волосах на груди и лобке. Сейчас он казался ей какой-то мифологической фигурой: Вулканом, а может быть, Зевсом.

– Я знал, что Бен никогда не выполнит свое обещание. – Сэбин раздвинул ее ноги и встал на колени между ними, а затем принялся медленно, чувственно гладить волосы на ее лобке, надавливая на него ладонью. – Братец слишком хорошо меня изучил. Он знал, что я ни за что не верну тебя ему.

Все правильно, Зевс ни за что не отступился бы от своего, но рядом с ней не Зевс, как сквозь туман подумала Мэлори. Это Сэбин. Впрочем, какая разница? Та же всесокрушающая сила, те же громы и молнии.

– Ну что, неужели тебя не возбудил рассказ о том, что ты сделала со мною? Давай-ка проверим. – Рука его спустилась чуть ниже. Мэлори ахнула и замерла. Сэбин поднял к ней лицо и улыбнулся. – Да, ты хочешь меня, и ты готова. Какое чудесное приглашение! Я чувствую, как крепко ты держишь меня. – Улыбка исчезла с его лица. – Я больше не в силах ждать, – низким голосом проговорил Сэбин, подаваясь вперед. – Скажи мне, что ты хочешь этого. Скажи, что хочешь вернуть мне долг.

– Я… хочу… тебя.

Сейчас, когда от каждого его движения по телу Мэлори прокатывались судороги наслаждения, ей было легко выговорить эти слова.

– Скажи, что ты должна это мне. Несмотря на окутавший ее дурман, женщина озадаченно наморщила лоб.

– Я не думаю… – начала она и тут же умолкла. Лицо Сэбина, нависавшее над нею, было нахмурено, требовало, чтобы она произнесла то, что ему хочется. Возможно, если это было сном, она и впрямь была ему кое-что должна. И вдруг, словно подтверждая эту мысль, из динамиков телевизора раздался ее собственный голос, который произнес: «Шесть месяцев. Все будет так, как тебе захочется, Сэбин». Пленка закончилась и начала автоматически перематываться к началу. Экран загорелся безжизненным синим цветом.

Но ведь она никогда не произносила этих слов! Значит, все, что происходит сейчас, и в самом деле сон. И если снящийся ей Сэбин считает, что она задолжала ему, почему бы не сделать человеку приятное?

– Да, я должна тебе это, – прошептала она.

– Верно, черт побери! Ты в долгу передо мной. – Слова звучали грубо, но прикосновения его губ к ее рту были нежны. – Люби меня, Мэлори. Подари мне себя…

Он глубоко вошел в нее, и ее крик рванулся наружу прямо в его губы.

Сэбин недоуменно поднял голову:

– Что за черт?..

Ее ногти глубоко впились в плечи мужчины. Внутри себя Мэлори ощущала что-то тяжелое, горячее и огромное. Если все вокруг нее и было сном, то это по крайней мере являлось реальностью.

Сэбин оставался совершенно неподвижным, а Мэлори хотелось большего. Она попыталась пошевелиться.

– Лежи, – резко прозвучал его голос. – Не двигайся. Мне нужно подумать. О Господи, ну разве я сейчас в состоянии думать!

Она снова пошевелилась, инстинктивно сжав мышцы вокруг того, что находилось внутри нее.

Сэбин сдался. Из недр его тела донесся глухой звериный рык, и он начал двигаться, вколачивая себя в нее, погружаясь с каждым разом все глубже. Дыхание его стало резким, он почти хрипел.

Мужчина опустил руки вниз, подсунул ладони под ягодицы Мэлори и приподнял их. Он действовал как одержимый.

– Сэбин… – Мэлори смотрела на его лицо, залитое голубым свечением, и то, что она видела, одновременно пугало ее и приводило в состояние транса. Он вновь поглощал ее, втягивал в себя, делал своей собственностью. Внезапно на нее волной накатился страх. – Нет!..

– Слишком поздно. – Он произносил слова сквозь сжатые зубы, будто каждое из них причиняло ему боль. – Ты… принадлежишь мне. Это было неизбежно.

Сэбин прикусил ее нижнюю губу. Напряжение достигло предела.

Мэлори выгнулась дугой.

– Сделай это, Сэбин… – закричала она, и все вокруг взорвалось для нее каскадом ослепительных брызг.

– Хорошо, любовь моя. – Голос его был низким, ликующим. – Сейчас… Еще чуть-чуть…

Еще несколько сильных толчков, и он внезапно замер, откинув голову назад. Его могучая шея выгнулась дугой, большое тело сотрясала дрожь, перешедшая почти что в конвульсии.

В следующий момент он опустил взгляд на Мэлори. Дыхание рывками вырывалось у него из груди.

– Боже милостивый, я едва не взорвался! Мне казалось, что я… – Сэбин умолк. На лице его появилась тревога. – Что с тобой?

– Не знаю.

Она вообще ничего не понимала. Сэбин все еще держал ее, и Мэлори по-прежнему полностью находилась в его воле – морально и физически. Однако теперь она ощутила еще и странное покалывание в мозгу. К ней постепенно начинало возвращаться сознание. Пустой экран телевизора слабо освещал погруженную во мрак комнату синим мерцающим светом. Только теперь до сознания женщины стало доходить услышанное от Сэбина, и она в изумлении уставилась на него.

Он отстранился и встал.

– Мы должны поговорить.

Сэбин поднял с пола свою рубашку из плотной синей ткани и набросил ее на плечи Мэлори. Она послушно продела руки в рукава, автоматически отметив, что от рубашки пахнет чем-то свежим и душистым. Сэбин застегнул на ней верхнюю пуговицу, затем снова поднялся на ноги, подошел к письменному столу и включил стоявшую на ней лампу. После этого он повернулся и посмотрел на Мэлори. Лицо его было мрачным.

– Нам необходимо прояснить несколько вещей.

Первое – это… – Он увидел ее лицо и мгновенно умолк. – Что случилось? Прекрати таращиться на этот чертов телевизор и смотри на меня!

Но Мэлори была уже не в состоянии смотреть на него. Она не могла сконцентрировать свой взгляд ни на чем, кроме мерцающего синего экрана. Рядом с ней – голый Сэбин Уайт, который только что занимался с ней любовью… Нет, это нельзя назвать любовью. Это похоть, порок. Мышцы на ее животе сжались от отвращения, словно отвергая эту мысль.

– Все это правда? То, что ты рассказал мне про Бена, про записи? Все-все? Это было… на самом деле? – прошептала она.

– Конечно, правда. – Сэбин выключил телевизор. – Мэлори, я не понимаю, что с тобой, черт побери, происходит?

– Я должна… Я не могу здесь оставаться. – Мэлори встала и сделала несколько заплетающихся шагов по направлению к двери. Тьма волнами накатывалась на нее, застилая сознание. – Правда… Ошибка… Я не могу оставаться.

– Мэлори!

Почему у нее подгибаются ноги?

Мэлори казалось, что она пробирается по вязкой топи. Рука потянулась к дверной ручке, но не нашла ее. Вокруг не осталось ничего. Только тьма.

* * *

Сэбин выглядел усталым. Возможно ли это? С того самого раза, когда Мэлори впервые увидела Сэбина, она ощущала исходившую от него жизненную силу, подавляющую все вокруг себя. Теперь же в уголках его рта залегли глубокие складки, в глазах таилась огромная усталость.

– Ты устал. Тебе нужно… в постель.

Его взгляд метнулся к Мэлори. Он подобрался.

– Странно слышать это от тебя. Я бы гораздо меньше удивился, если бы ты предложила мне убираться к черту.

– И до этого дойдет, дай только срок. Я только что проснулась.

– Да хоть кожу с меня заживо сдери, мне все равно. Главное, что ты наконец очнулась. Ты напугала меня до чертиков.

– Правда? – Мэлори села в постели и принялась массировать виски кончиками пальцев. – Господи, как болит голова!

– Хорошо еще, что этим ограничилось. – Сэбин взял с тумбочки возле кровати коричневый пузырек с таблетками и повертел его в пальцах. – Разве тебе не говорили, что таблетки нельзя запивать спиртным?

– Я и не собиралась. Я не думала… Всего-то несколько глотков.

– Этого вполне достаточно. – Сэбин поставил пузырек обратно. – Твой доктор Блэйрен едва не свихнулся, узнав, что случилось.

Мэлори изумленно взглянула на Сэбина.

– Ты ему звонил?

– А что мне оставалось делать? Я притащил тебя сюда и нашел здесь эти пилюли. Я испугался, что ты в коме.

– Не надо было его беспокоить. – Она облизнула губы. – Я просто устала.

– Усталость, анемия, тяжелое психическое истощение, – стал перечислять Сэбин. – Так недалеко и до нервного срыва.

– Мне нужно обратиться к какому-нибудь другому врачу. – Она скорчила рожицу. – Такому, который еще не забыл, что такое врачебная тайна. Кроме того, Блэйрен принимает мои проблемы слишком близко к сердцу. На самом деле со мной все в порядке.

– Правда? – Взгляд Сэбина пытливо ощупывал ее лицо. – Наверное, именно поэтому ты бледна как смерть. И проспала двадцать четыре часа кряду.

– Так долго? – Она отвела глаза в сторону. – Остаточные явления. – Ее пальцы нервно комкали простыню. – Да еще новые потрясения на мою бедную голову.

– У меня тоже были потрясения. Например, то, что ты оказалась девственницей. Какого черта…

– Не будем об этом, – быстро прервала его она. – Очень хочу есть.

Глаза Сэбина, устремленные на Мэлори, сузились.

– Все равно скоро нам придется поговорить на эту тему. – Он встал и направился к двери. – Но сейчас ты нуждаешься в пище больше, нежели я – в ответах. Я велю Нилар принести тебе поесть. – Сэбин остановился у двери, еще раз посмотрел на Мэлори, и впервые его грубые черты смягчила улыбка, в которой не было горечи. – Я чертовски рад тому, что ты снова со мной. Больше меня так не пугай.

И прежде чем Мэлори успела что-нибудь ответить, он вышел.

Ей показалось, что все цвета в комнате поблекли, но она была даже рада этому. Ей нужно было подумать, а это было невозможно, пока он сидел рядом и смотрел на нее. Теперь напряжение, сжимавшее ее стальными тисками, стало спадать. Учитывая то, что она испытывает ужасную слабость, лучше не спорить с Сэбином Уайтом. Его присутствие и сегодня действовало на нее так же гипнотически, как и тогда, в библиотеке, когда…

Мэлори попыталась отогнать от себя воспоминания о прошлой ночи, но было слишком поздно: при мысли о том, что сделал с ней Сэбин, ее с головой накрыла горячая злая волна.

Что ей следует предпринять теперь? Пойти к Сэбину и объявить ему войну, чего он, видимо, ожидает? Но, во-первых, у нее пока недостаточно сил, чтобы с ним бороться, а во-вторых, Мэлори всегда исходила из того, что в общении с умным человеком злость плохой помощник. Нет, нужно подавить в себе гнев и попытаться овладеть ситуацией. Овладеть? Мэлори откинулась на подушки. Губы ее дрожали. С тех пор как она перешагнула порог Кандрахана, ей это не очень-то удавалось. Ну что ж, возьми себя в руки, приказала она себе. Да, она сделала ошибку, но никакой трагедии в этом нет. То, что произошло, было результатом совпадений неблагоприятных обстоятельств, и больше такого не случится. Шок, усталость, таблетки, алкоголь плюс сексуальная харизма Сэбина, проявившаяся в полную силу.

Рассудив таким образом, Мэлори полностью успокоилась. Теперь она была способна справиться и с Сэбином, и с любой другой неприятностью.

Глава 3

Мэлори съела все, что принесла ей Нилар, затем поспала, снова поела и вновь уснула. Когда она проснулась, было уже три часа пополудни. Впервые за много недель она чувствовала себя не просто выспавшейся, а бодрой и энергичной.

В течение следующих двух часов она постояла под душем, вымыла и высушила волосы, надела обтягивающее темно-синее платье и отправилась на поиски Сэбина. Он оказался в библиотеке – сидел за большим письменным столом из красного дерева и внимательно изучал какие-то бумаги. Когда Мэлори открыла дверь, он поднял голову от документов и заметно напрягся.

– Ну, здравствуй. – На лице Сэбина появилась лукавая улыбка. Глаза его скользнули по строгому костюму Мэлори. – С помощью этого наряда ты пытаешься утихомирить мою похоть?

Мэлори закрыла за собой дверь и подошла к столу, стараясь не смотреть на огромный экран телевизора.

– Я люблю это платье.

– Мне оно тоже нравится. Такую же униформу носит обслуживающий персонал в моей конторе. Так что все в порядке вещей. – Мужчина откинулся на спинку стула, не переставая ощупывать ее взглядом. – Ты выглядишь уже лучше.

– Я на самом деле чувствую себя лучше. – Она обняла себя руками. – И мне бы очень хотелось уехать.

Сэбин напружинился.

– Вот как? Одной ночи недостаточно, чтобы ты со мной расплатилась. Впрочем… – Сэбин помолчал. – Я полагаю, что, подарив мне свою девственность, ты…

– О Боже, не начинай все сначала! – воскликнула Мэлори. – Девственность в наши дни – не бесценное сокровище, а скорее досадное неудобство. – Она смело встретила его взгляд. – Послушай, все, что случилось прошлой ночью, было ошибкой. Если бы я не верила в это сама, то злилась бы сейчас гораздо сильнее. Ты вел себя, как сексуально озабоченный неандерталец, и, с одной стороны, мне хочется взять вот это мраморное пресс-папье и изо всех сил треснуть им тебя по башке…

– А с другой?

По лицу его блуждала такая же чувственная улыбка, что и в ту ночь, когда он… Мэлори поспешно перевела взгляд с Сэбина на мраморное пресс-папье.

– Ты считаешься умным человеком, значит, давно должен был понять, что все обстоит совсем не так, как тебе представлялось.

– Если только Бен не наслаждался тобой какими-нибудь более экзотическими способами. Для меня, по крайней мере, это было абсолютно ясно. Ты ведь не знала, что у меня есть эти пленки, не так ли?

Щеки Мэлори залил румянец.

– Нет. И мне очень хотелось бы получить их обратно. Кстати, после смерти Бена я сожгла оригиналы.

– Так, значит, у меня – копии?

Она кивнула:

– Послушай, неужели об этом нужно говорить именно сейчас? Для меня это очень трудно.

Губы Сэбина тронула легкая улыбка.

– Для меня это тоже было очень трудно. Мне кажется, я заслуживаю некоторых объяснений.

Мэлори почувствовала слабость в ногах. Избегая встречаться взглядом с Сэбином, она опустилась на стул для посетителей, возле его письменного стола.

– Ну, ладно, давай покончим с этим. Что ты хочешь знать?

– Начнем с видеокассет.

Она опустила взгляд на свои руки, лежавшие на коленях.

– Бен сказал мне, что он импотент.

Глаза Сэбина изумленно раскрылись.

– Черт побери! И ты вышла за него замуж?

– Я не знала. Мы не… Он буквально налетел как вихрь. Мы поженились после первой же встречи. – Мэлори потерянно тряхнула головой. – Все это было так не похоже на меня. Я всегда была очень практичной и осторожной. Думаю, он просто сумел застать меня врасплох. С тех пор как мне исполнилось шестнадцать лет, я мечтала о какой-то новой жизни. И тут появился Бен. Он был красив, жизнерадостен и обладал каким-то мальчишеским обаянием. Он будто открывал дверь в новый мир. – Мэлори грустно улыбнулась. – Я почувствовала, что влюблена и…

– Не имею ни малейшего желания выслушивать твои излияния о том, насколько неотразим был мой сводный брат, – резко оборвал ее Сэбин.

– Так или иначе, Бен был импотент. Мне очень хотелось, чтобы у нас был полноценный брак, поэтому я настояла на том, чтобы обратиться к врачу. – Мэлори неподвижным взглядом смотрела прямо перед собой. – Врачи сказали, что проблема – не в его теле, а в мозгах. По их мнению, для того чтобы решить эту проблему, я должна была выполнять все его сексуальные прихоти. По словам Бена, лучшим способом для этого было записывать вот такие пленки.

– Не сомневаюсь, – сухо произнес Сэбин. – Такие пленки и мертвого из могилы поднимут. А как насчет горностаевой шубы и драгоценностей?

– Бен сказал мне, что взял их напрокат. Я надевала их только для того, чтобы позировать перед видеокамерой. – Она подняла глаза и встретилась взглядом с Сэбином. – Записи не помогли. Только за несколько дней до его смерти я поняла, почему он меня не хотел.

– Потому что был идиотом?

– Нет, гомосексуалом. Как-то раз со мной встретился его любовник и попросил, чтобы я освободила Бена от брачных уз.

Сэбин явно был в шоке, хотя и пытался это скрыть.

– Ты сообщила об этом полиции?

– Нет, – покачала она головой, – я пожалела его. Он был приятным, вежливым человеком, и мне даже показалось, что он действительно любит Бена. Я не верила, что этот человек способен причинить кому-то вред, так зачем было втягивать его в неприятности?

– Затем, что тогда улеглась бы шумиха вокруг твоего имени, да и подозрения в убийстве Бена пали бы именно на него. – Сэбин с любопытством разглядывал нахмуренное лицо Мэлори. – А ты не воспользовалась такой великолепной возможностью… Любопытно.

– Я и сама была в силах справиться со всем этим, – пожала плечами женщина. – Когда человек с детства полагается только на самого себя, он быстро взрослеет и становится жестким.

– Это ты, что ли, жесткая? – вздернул брови Сэбин. – Кто угодно, только не ты.

– Возможно, у тебя есть основания считать меня бесхребетной после того, как позорно я сдалась, но…

– Я не сказал, что ты бесхребетная, однако жесткости в тебе не больше, чем у новорожденного котенка. – Внезапно лицо его озарилось улыбкой. – Но должен признаться, я чертовски этому рад.

Мэлори вскинула на собеседника удивленный взгляд:

– Почему?

– Потому что, если уж кто-то и жесток, так это я, но никаких преимуществ мне это не дает.

Сэбин встал, обошел письменный стол и приблизился к Мэлори. Она инстинктивно напряглась и отступила назад.

– Не бойся, я не настолько глуп, чтобы приставать к тебе сейчас. Я допустил ошибку и знаю, как ее исправить. Кроме того, бизнесмена отличает способность анализировать рынок, предвидеть, когда на нем настанет спад, когда – оживление, и в зависимости от этого планировать свои действия. – Сэбин протянул руку и прикоснулся к щеке женщины. – А я очень хороший бизнесмен, Мэлори.

Перед внутренним взором Мэлори возникла картина: она, обнаженная, лежит на кожаном диване, а Сэбин, олицетворяя силу и мужественность, склонился над ней.

Улыбка на ее лице угасла.

– Интересно, о чем ты думаешь? Может, на нашем рынке наблюдается все же не спад, а оживление?

– Нет. – Мэлори сглотнула комок в горле и сделала еще один шаг назад. – Я… не могу понять, откуда взялся мой голос в конце видеозаписи. Ведь я не говорила этих слов.

– Из разрозненных фраз, произнесенных совершенно в ином контексте, профессионалы могут смонтировать все, что угодно, – равнодушно пожал плечами Сэбин. – Бьюсь об заклад, Бен считал, что придумал гениальный ход. Он, впрочем, был недалек от истины.

– Когда я смогу уехать?

– Ты снова за свое!

– Да. – Мэлори облизнула губы. – Я размышляла о том чувстве, которое ты испытывал ко мне, и поняла: оно было вызвано, во-первых, раздражением, поскольку ты полагал, что я обманываю тебя, и, во-вторых, твоим желанием обладать недостижимым. Теперь ты знаешь, что я не имела никакого отношения к тому, что Бен вымогал у тебя деньги, значит, одна из этих причин отпала. – Немного помолчав, Мэлори продолжила:

– Да и я сама больше не являюсь для тебя недостижимой мечтой, поскольку ты мною уже овладел.

– Стало быть, проблема автоматически снимается, так, по-твоему? – недоуменно вздернул брови Сэбин. – Ты всегда проявляешь такую склонность к аналитическому мышлению?

– Да, – утвердительно кивнула она, – это упрощает жизнь. Всегда надо задумываться, почему люди поступают так, а не иначе.

– Понятно, – протянул Сэбин, прислонившись к столу и скрестив руки на груди. – Значит, из твоих умозаключений следует, что я должен тебя немедленно отпустить?

– Надеюсь, что так и будет.

Он с сомнением покачал головой:

– Разве я могу так поступить после того, как только что ты сделала это невозможным?

Мэлори недоуменно воззрилась на Сэбина. В его глазах плясал огонек.

– Ты намерена сбежать. И если тебе это удастся, ты снова станешь для меня недоступна.

Недоумение Мэлори переросло в откровенное изумление.

– Ты сегодня какой-то другой, – проговорила она.

– Ну, не каждый же день мне предаваться похотливым мечтам, а также похищать и осквернять юных непорочных дев!

– Выходит, ты посвящаешь этому всего лишь половину своего свободного времени?

– Едва ли даже четверть. – Сэбин одарил Мэлори взглядом опереточного злодея. – Приходится беречь калории для того, чтобы, предаваясь пороку, делать это в полную силу.

Неожиданно для самой себя Мэлори рассмеялась:

– Ты еще шутишь! Неужели не понимаешь, до чего глупо все это выглядит?

– Любая одержимость неотделима от возвышенной глупости, – согласился он. – Именно поэтому ее следует воспринимать всерьез. – Сэбин оттолкнулся от письменного стола и выпрямился. – Ужин, должно быть, уже готов. Не хочешь ли сначала выпить?

– Нет, – покачала головой Мэлори, – я же принимаю таблетки.

Мужчина поморщился:

– Терпеть не могу пилюль, прописанных врачами. Они похожи на партизан: подкрадываются и вцепляются в горло раньше, чем ты заметишь опасность.

– Доктор Блэйрен говорит, что мне придется принимать их еще как минимум месяц.

– Возможно, он прав, однако обсудим это позже. Ты голодна?

– Не очень. Последние двое суток я только и делаю, что ем и сплю.

– Тебе это необходимо. – Сэбин взял ее под локоть и повел к двери. – Лишние пять килограммов тебе не помешают. Пошли. После ужина поговорим о твоем отъезде.

Мэлори с облегчением улыбнулась:

– Я знала, здравый смысл победит, когда мы выясним, что все это – недоразумение.

– Да, я слыву прагматичным и тонко чувствующим человеком – совсем не таким, как Бен. Только сумасшедший назвал бы меня обаятельным и неотразимым.

– Все зависит от того, что имеется в виду. Учитывая сложившиеся обстоятельства, я определенно могла бы сказать, что ты обладаешь неотразимой силой. В известном смысле, конечно.