Ничего удивительного. Каким-то образом Сету удавалось заставить Ноя почувствовать себя более защищенным, более легким на подъем. Хотя те методы защиты, к которым прибегал Сет, нельзя назвать особо привлекательными. Скорее предельно простыми.

«Я раздавил таракана». Что может быть проще?

Телефон снова зазвонил.

– Ты избегаешь меня, Ной? – с упреком проговорил Реймонд Огден, когда Ной снял трубку. – Хорошо ли это? Приподнятое настроение Ноя как рукой сняло:

– Мне нечего сказать по этому поводу.

– Но зато у меня есть, – Огден помолчал. – Ты не желаешь вступать со мной в сотрудничество по производству RU-2P А мне сдается, что ты должен продать все свои права мне. Будет лучше, если его производство будет находиться в надежных руках.

Ной сжал трубку так, что, казалось, она вот-вот хрустнет:

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– В самом деле, Ной. Неужели ты думаешь, что можно шесть лет заниматься разработками такой штуки, как RU-2, и это останется тайной для всех?

– Ты хочешь сказать, что занимался промышленным шпионажем?

– Зачем? Это незаконно. – Огден помолчал. – Сначала у меня это не вызывало никакой тревоги. Я был уверен, что у тебя ничего не выйдет.

– Ас чего ты решил, что у меня все вышло?

– Можешь назвать это интуицией.

Огден блефует. Ной держал в строжайшем секрете все результаты, каждую строчку, каждую формулу. И ни один отдел не мог похвастаться, что знает больше того кусочка от целого, каким им было поручено заниматься. Звонок Огдена – всего лишь проба: заглотает он наживку или нет.

– И чем, по-твоему, является RU-2?

– Не надо играть со мной в кошки-мышки. Ты продаешь его мне или нет?

– Позволь мне подумать немного.

– Зачем эти уловки? Не пытайся обвести меня вокруг пальца, – негромко проговорил Огден. – Я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, когда ты погубишь меня, Ной. Продай мне RU-2.

Нет, Огден не блефовал, и Ной это понял, но он понял и то, что Огден очень хорошо осознал, какую угрозу для его компании представляет собой новое средство.

– А что ты собираешься делать с ним? – поинтересовался Смит.

– Выкачать из него как можно больше денег. Что же еще?

– Не верю. Думаю, что ты скорее всего сунешь его куда-нибудь в сейф. Подальше от глаз.

– Ну и что? А ты получишь за него не один миллион.

– Верно. А что, если я не продам его тебе?

– Разорю тебя дотла, – ответил Огден. – И твоего друга Лински и тех, кто в Оклахоме. Я не стану медлить и раздумывать. Смету все, что окажется на моем пути.

Оклахома? Дрожь прошла по телу Ноя, когда он понял, что Огден имеет в виду Кейт Денби. Каким образом ему удалось разузнать про…

– Я жду твоего ответа, Нои.

– Дай мне время поразмыслить.

– Я не могу вынуждать тебя. Но в следующий раз будь порасторопнее. Твое упрямство толкает меня на очень опасные поступки. – Огден помолчал. – У меня складывается впечатление, что ты хочешь потянуть время, чтобы обыграть меня. Но я не дурак. Думаю, ты зря ступил на эту рискованную тропку. Во всяком случае, я подготовился к такому ходу. Хоть ты всегда и строил из себя «плохого мальчика», но в душе – идеалист. И забил себе голову этими опилками. Ты у себя в офисе?

– Да.

– Тогда выгляни в окно. – И Огден повесил трубку.

Ной положил свою трубку на аппарат. И на некоторое время задумался, пытаясь понять, что бы могло значить это приглашение. Потом медленно встал из-за стола…

И тут раздался такой мощный удар, от которого его швырнуло на пол.

Осколки из разбитого окна вонзились ему в спину.

Взрыв…

Ной с трудом подполз к окну. Снизу до него донеслись крики.

Он заставил себя подтянуться и выглянуть из окна.

– Боже! – Это единственное, что ему удалось прошептать.

Западное крыло фабрики было объято пламенем. Несколько рабочих бежали от разрушенного здания. Его люди… Они остались… Надо как можно быстрее спуститься вниз… Его фабрика… его люди… Им нужна помощь….

Пол начал уходить из-под его ног.

Еще один взрыв. Но он уже не слышал его.

Будь ты проклят, Огден.

Сухой жар коснулся его лица.

А потом он почувствовал боль.

После этого наступила темнота.

– Привет! – Алан Эбланд вышел из «Шевроле», и улыбка осветила его загорелое лицо, едва он завидел спускавшуюся по ступенькам Кейт. – Как я рад снова видеть тебя. – Взгляд его пробежал по толпе, которая окружала здание Центра генетики. – Как это вам удалось так распалить мирных обывателей?

– Эти «мирные обыватели» пытались снять с меня скальп. – Тут она посмотрела на Майкла, сидевшего за рулем. Он был хмур. – Прости, что тебе пришлось заехать за мной. Тебе ведь совсем не по пути?

– Ничего страшного. А для чего же тогда нужны напарники? – Алан галантно открыл дверцу машины перед Кейт. – Намного более приятная работенка, чем ловить торговца наркотиками, как это нам пришлось делать вчера.

– Ммм, наверное. Я об этом не подумала. – Алан работал в паре с Майклом последние шесть лет. И он всегда нравился ей. – Как Бетти и детишки?

– Отлично. Бетти все время твердит о том, что надо бы позвонить тебе и пригласить на ленч.

Но так ни разу и не позвонила, подумала Кейт, но это ее совсем не удивило. Ее дружба с Бетти Эбланд угасла после развода. Бетти была женой полицейского. И, конечно, не могла не встать на сторону напарника своего мужа.

– Это было бы очень мило, – Кейт протянула Алану ключи от своей машины. – Третья в ряду. Ты сразу узнаешь ее. Та же самая серая «Хонда», на которой я ездила пять лет назад.

– Помню. Я как-то видел, как ты подъезжала к дому. – И он быстрым шагом направился к стоявшим в ряд машинам.

– Ты нарочно выставляешь меня в таком виде? – недовольно спросил Майкл, когда Кейт устроилась на сиденье. – Сколько раз я предлагал тебе деньги? Ты вполне могла бы купить себе на них новую машину.

Кейт вздохнула:

– Мне не нужны деньги для воспитания ребенка. И мне на самом деле не нужна новая машина. «Хонда» вполне меня устраивает. У нее хороший ход. Она исправна. И я не думаю, что Алан заподозрит тебя в жадности.

– Только потому, что давно знает меня. И в курсе моих дел. Он никогда не поставит под сомнение мое чувство ответственности за…

– И я тоже не ставлю его под сомнение, – ответила Кейт. Майкл всегда был фанатиком долга, ничто не могло заставить его отказаться от своих обязанностей. Его страшно огорчило то, что Кейт отвергла алименты. – Просто мне это ни! к чему. Ну так мы едем или нет? – Она кивнула в сторону толпы. – Мне надоело лицезреть этих стервятников.

– Тогда ищи такую работу, которая их не интересует. – Майкл нажал на газ и развернулся. – Кстати, учти, что никто не увеличит тебе зарплату, видя, что ты прекрасно обходишься старой машиной.

И что он зациклился на этой чертовой машине?!

– Мне и так платят неплохо. И к тому же я получаю премии за сверхурочную работу.

– Ты хочешь сказать, они не возражают против того, чтобы ты работала до полуобморока? – едко заметил он. – Джошуа сказал, что теперь ты работаешь дома все выходные дни.

Сразу ощетинившись, Кейт отрезала:

– Ты знаешь, что это никак не сказывается на Джошуа. Он у меня всегда на первом месте. Это точь-в-точь, как ты… – Она замолчала, вдруг осознав, что сидит в машине всего лишь несколько минут и все это время постоянно вынуждена оправдываться и защищаться. Постоянно держать оборону. – Хватит, Майкл. Я не стану злиться и огорчаться только потому, что ты почувствовал себя виноватым. – Она вскинула на него глаза. – Тем более что ты не сделал ничего такого, что можно было нажать не правильным, за что ты мог бы чувствовать себя виноватым. Ты имеешь право завести кого угодно. Мы ведь с тобой в разводе уже два года!

– Никакой вины за собой я не чувствую. И незачем… – Губы его искривила принужденная улыбка. – Впрочем, ты все поняла. Ты всегда понимала меня лучше меня самого. – Майкл помолчал. – Мне не хотелось, чтобы так вышло. Лучше бы, конечно, если бы вместо Бенни оказалась какая-нибудь другая женщина. Она ведь твоя близкая подруга.

– Такое случается сплошь и рядом. – Кейт отвернулась. – Это по-настоящему?

– Не знаю. Может быть. Она мне нравится. И уже довольно давно. Благодаря ей мне стало легче жить. Я чувствую себя на десять сантиметров выше!

Кэтрин тоже выдавила из себя принужденную улыбку:

– Что ж, неплохо для начала.

– Ага, – она видела, как его пальцы еще крепче сжали руль. – Если бы я надеялся на то, что у нас может снова что-то получиться, я бы… Но мы же не можем все начать сначала. Так ведь, Кейт?

– Ты знаешь это не хуже меня.

– Так мне казалось. – Он покачал головой. – Но я все еще люблю тебя, Кейт. И мне иной раз хочется, чтобы ты не была такой чертовски умной. Знаешь, ты меня часто даже пугала…

– Что? – поразилась Кейт, впервые услышав это признание из уст бывшего мужа.

– Да, да. Мне становилось страшно в твоем присутствии. Еще в колледже, когда ты считалась восходящей звездой. Я не решался подойти к тебе, а шел сзади и смотрел…

– Ни за что не поверю, что ты боялся. И не пытайся, – сухо отозвалась Кейт. – Потому что с первого же нашего свидания ты старался засадить меня в клетку и закрыть дверцу.

Майкл усмехнулся:

– Конечно, я никогда не позволял себе осознать этот страх. Ты была такой маленькой, хрупкой, такой чувственной, такой ручной.

– Ручной? – возмутилась Кейт. – Никогда я не была ручной.

– Извини, конечно. Но так было. И мне хотелось взять тебя на руки и убаюкать.

Что лишний раз доказывает, насколько Майкл плохо знал и понимал ее, – горько подумала про себя Кейт.

– Нам было очень хорошо вместе, – добавил он.

– Но мне никогда не удавалось дать тебе почувствовать себя выше на десять сантиметров.

– Только в постели, – улыбка его угасла. – Но это прошло. И ты пошла своим путем. Я никогда не значил для тебя очень много.

– Нет, ты значил очень много. Но я не считала, что ты можешь стать моей путеводной звездой. А ты не мог с этим смириться. Такая жена тебя не устраивала. – Она повернулась лицом к нему. – Мы с тобой оба ошиблись. Постарайся не повторять прежней ошибки. И не думай, что я настроена против Бенни. Решай сам.

– Пока мы ничего не загадывали наперед, – он помолчал. – Но она без ума от Джошуа. Ты не будешь возражать, если она вместе с нами придет посмотреть его игру завтра после обеда?

Кейт почувствовала, как на нее накатывает волна гнева. Пусть Бенни забирает Майкла и катится ко всем чертям. Но она еще пытается прихватить и Джошуа?! Это уже слишком.

– Давай сделаем так: ты привезешь Бенни. Мы сядем на скамейку вместе, чтобы показать Джошуа, что я ничего не имею против ее присутствия. А потом, когда игра закончится, отвезу его домой.

– Если тебе так нравится больше, – пожалуйста. – Майкл притормозил у ее дома. – Самое главное, чтобы это прошло наиболее безболезненно для тебя. – Он повернулся к ней и с трудом выдавил:

– Ты же знаешь, что я от всей души желаю тебе самого лучшего, Кейт.

Раздражение, которое постоянно вскипало в ней, вдруг исчезло, стоило только взглянуть ему в глаза. Непослушная прядка песочного цвета падала ему на лоб. И в эту минуту он выглядел точь-в-точь, как Джошуа, когда тот бывал особенно серьезным. И сердиться на него из-за того, что он становился таким неуклюжим и даже бестактным, Кейт не могла. Довольно часто в нем словно просыпался мальчишка. Это-то в свое время и привлекло к нему Кейт. Это же и смягчило ее гнев сейчас.

– Я знаю. И тоже хочу, чтобы тебе было хорошо, Майкл. Ты заслужил это. – Открыв дверцу, она вышла из машины как раз в тот момент, когда на дороге показался Алан. – Школьный автобус отвезет команду игроков прямо на стадион. А ты можешь прихватить Бенни после работы. Увидимся на стадионе.

Майкл нахмурился:

– Ты уверена, что так будет лучше? Может, ты поедешь со мной?

– Нет, так будет проще. – Она захлопнула дверцу и повернулась в сторону подходящего Алана.

«Так будет лучше всего», – подумала она. Но, когда дверь захлопнулась, она почему-то почувствовала себя одинокой. Кейт быстро взяла себя в руки, решив, что чувство легкой неуверенности и одиночества скоро пройдет.

Неужто то же самое испытывал Майкл, когда женился на ней? Что за странная мысль пришла ей в голову? Он всегда был уверенным в том, что касалось его собственных дел, и в правоте своего мнения о месте мужчины и женщины в обществе. Майкл – блестящий оперативник. Ей казалось, что она смогла своим поведением убедить его в том, что относится к мужу как к равному.

А Бенни просто говорила об этом, более того, она и сумела ему дать чувство превосходства, столь необходимое мужчинам. Ну что ж, это вина Кейт – она не догадалась выказывать то, что считала само собой разумеющимся… Нет, незачем винить себя теперь. Хотя…

– Все в порядке? – спросил Алан, сосредоточенно глядя ей в лицо.

Погруженная в свои мысли, Кейт не заметила, что Алан терпеливо стоит рядом и ждет, когда она обратит на него внимание. Услышав его голос, она кивнула и забрала у него ключи. Скорее всего Алан знал про Бенни и Майкла. Обычно напарники не скрывают таких вещей друг от друга.

– Все отлично, – сказала Кейт и, не попрощавшись, пошла по дорожке. Однако мысли ее были о сыне – Джошуа уже должен быть дома. Сейчас она спросит у него, нужна ли ему помощь? И предложит поиграть в бейсбол. Как только она взглянет на сынишку и увидит его улыбку, ей сразу станет легче. И может быть, она найдет какой-нибудь повод, чтобы обнять его.

С ней еще оставался Джошуа. И он был ей нужен.

Филис встретила ее у дверей, глядя на машину:

– А что, Майкл не собирается зайти?

– Он торопится. А где Джошуа?

– Я отправила его поиграть с приятелями. Мне не хотелось, чтобы он торчал у телевизора. Этот взрыв…

– Взрыв? Какой еще взрыв?

– А ты еще ничего не слышала? – Филис закрыла дверь. – По Си-эн-эн передали. Ной Смит погиб.

– Что? – Кейт почувствовала себя так, словно ее ударили по голове. – Каким образом?

– На его фармацевтической фабрике произошел взрыв. – Филис прошла к телевизору и переключила на тот канал, по которому снова передавали новости. – Даже серия взрывов.

– Как это произошло?

Филис пожала плечами:

– Ничего не известно. На любом химическом предприятии масса взрывчатых и горючих веществ.

– Да, – Кейт медленно прошла по гостиной и опустилась на кушетку, с ужасом гладя на экран. Женщины рыдали. Пожарные машины окружили здание, объятое пламенем. Машины «Скорой помощи» подъезжали и отъезжали. – Боже!

– Никто не знает, сколько человек погибло. По приблизительным подсчетам, около ста, – проговорила Филис.

– И они предполагают, что Смит тоже оказался в числе погибших?

– Его тело еще не найдено. Но он находился в своем кабинете во время взрыва. – Она кивнула в сторону крыла, почти не видного за пляшущими языками пламени. – Пожарные все еще не имеют возможности пробраться туда и проверить, не осталось ли кого в живых.

Кейт почувствовала прилив дурноты и слабости. В таком пожаре никому не удастся выжить, мелькнуло в ее сознании.

– Какой ужас! – Прилив сострадания к тем, кто работал на фабрике, охватил ее с еще большей силой. Она разговаривала со Смитом всего лишь два дня назад. И он звонил ей этим утром.

И вот теперь его нет.

На экране телевизора появилось лицо Ноя Смита. Си-эн-эн выбрало фотографию, где он был снят на борту своей яхты «Кадро». Он улыбался, ветер растрепал его каштановые волосы, его умные глаза, полные энергии, сияли. Он казался сильным и неуязвимым.

А потом снова на экране замелькали кадры объятого пожаром здания.

Кейт не могла больше видеть этого зрелища.

– Выключи, пожалуйста.

Филис нажала на кнопку, и экран померк.

– Извини. Не думала, что это настолько тебя расстроит. Мне показалось, что он тебе не нравился.

– Я не настолько хорошо его знала, чтобы чувствовать к нему приязнь или неприязнь, – но Кейт говорила не правду. У нее возникло такое чувство, будто она знала его очень хорошо. За то время, что Ной звонил ей, настойчиво предлагая работу, между ними образовалась какая-то странная, непонятная связь. Она стала мгновенно узнавать голос, его тембр был таким неповторимым, что перед ней сразу же возникало и его лицо, оно возникало перед ней таким, каким рисовало ее собственное воображение, а не таким, каким его изображали парадные фотографии журналистов. – Он был блестящий ученый. И… удивительный человек, – запинаясь, проговорила Кейт.

– На этих кадрах он выглядел таким… жизнерадостным.

– Именно этой цели и хотели добиться телевизионщики, – Кейт быстро встала. – Пойду посмотрю, где Джошуа.

– Он на заднем дворе.

Кейт спустилась в холл и прошла на кухню. Несколько минут назад ей хотелось обнять Джошуа и прижаться к нему, чтобы не чувствовать себя такой одинокой. Теперь это желание выглядело таким ничтожным и жалким, что ей стало даже стыдно за себя. Но взглянуть на сынишку ей все же хотелось ничуть не меньше. Эти сцены смерти я разрушения потрясли ее до глубины души.

Хотелось увидеть то, что оставляло иное впечатление – ощущение жизни.