Глава 2

На следующий день в половине третьего в дверь их коттеджа постучали.

— Я открою. — Дейзи поднялась с огромного, похожего на трон кресла, спрыгнула с помоста и легким, быстрым шагом направилась к двери. — Не отвлекайся, продолжай увековечивать меня. Я хочу выглядеть на портрете не менее привлекательно, чем фрукты на твоем натюрморте. Думаю, я заслуживаю того, чтобы…

Открыв дверь, она замерла от неожиданности.

На пороге стоял Джейсон Хейз. Недоумение отразилось в его взгляде, когда он увидел ее в старинном, с глубоким вырезом платье. Слабая улыбка тронула его губы.

— Вживаетесь в роль? Очень мило. Могу я войти?

Ее охватила паника.

— Нет!

Он удивленно посмотрел на нее.

— Простите?

Судорожно сжав ручку двери, она через плечо бросила взгляд на Чарли. Он стоял к ней спиной, поглощенный работой, но в любую минуту мог обернуться.

— Уходите. Я не могу разговаривать с вами сейчас.

— Неужели ваш друг настолько ревнив? — он криво улыбнулся. — Я думал, вы живете с отцом.

— Да, с отцом. — Резким движением она прикрыла дверь так, чтобы Чарли не мог увидеть Джейсона Хейза, и раздраженно прошептала: — Уходите. Я же сказала вам, что не…

— Не уйду, — сказал Хейз твердо и, помолчав, добавил: — Пока не получу того, что хочу.

— Я не собираюсь… — начала Дейзи, но запнулась, заметив, с какой решительностью он смотрел на нее. Было ясно, что он не сдастся. — Я не могу пригласить вас в дом, но готова встретиться с вами через час в кафе. Оно тут — совсем близко, чуть дальше по нашей улице.

Не дожидаясь его ответа, она поспешно захлопнула дверь и, повернувшись, встретилась с вопросительным взглядом Чарли.

Небрежно пожав плечами, она двинулась к помосту.

— Пустяки. Приходили просить пожертвования на благотворительность.

Джейсон Хейз стоял у кафе и наблюдал за приближающейся Дейзи. Недовольство сквозило во всем его облике. Она невольно посочувствовала ему. Ведь он ждал не один, а два часа, которые потребовались ей, чтобы ускользнуть из дома, не вызвав подозрения у Чарли. В музыкальном мире преклонялись перед талантом Джейсона Хейза, а она проявила бестактность, если не сказать большего, и он имел полное право быть недовольным.

— Наконец-то, — сказал он язвительно. — Я уже начал опасаться, что местные жандармы арестуют меня как подозрительного субъекта.

— Почему вы не зашли в кафе и не взяли чашку кофе?

— Мне не хотелось кофе. — Он взял ее за руку и повел по улице. — Давайте немного прогуляемся. Не скрою, я раздражен, и мне надо успокоиться.

— Вы вправе сердиться на меня. Я не пригласила вас к себе домой. — И снова от прикосновения его руки по ее телу словно пробежал электрический ток. Дейзи поспешно высвободила руку. — Ну что ж, по крайней мере, я поступила честно — дала понять свое отношение к вашему неожиданному вторжению.

— Но я не ожидал, что вы захлопнете дверь перед моим носом.

— Признаю, что поступила невежливо, — сказала она, стараясь не смотреть на него. — Я не хотела, чтобы отец узнал о вашем предложении.

— Почему?

— Это огорчило бы его. Он мог бы подумать, что удерживает меня от блестящей возможности.

— А он удерживает?

— Нет, что вы! — В ее взгляде мелькнула тревога. — Он не должен знать ни о вашем предложении, ни о моем отказе.

Внезапно Джейсон остановился.

— Так это отец удерживает вас здесь? Помнится, вы говорили, что любовник…

— Это не я, а вы говорили, — она покачала головой. — У меня нет времени на любовные отношения. Вся моя жизнь посвящена театру и дому.

— Отлично, — сказал он, не скрывая удовлетворения. — Иметь дело с отцом намного легче, чем с любовником. По крайней мере, здесь не замешана ревность.

— В отношениях между мужчиной и женщиной ревность не обязательна.

— Не обязательна, но зачастую ее не избежать, — он широко улыбнулся. — Шекспиру это было хорошо известно.

— Ревность — страшное и губительное чувство. Меня оно пугает.

— Я думал точно так же, когда писал «Ночную песню». — Он замолчал, задумчиво глядя куда-то вдаль. — Но теперь я начинаю лучше понимать психологию ревнивца. — Он тряхнул головой, словно отгоняя неприятные мысли, и переменил тему разговора: — Ваш отец непременно должен желать вам лучшего. Неужели он настолько эгоистичен, что захочет лишить вас такого редкого шанса?

Глядя на Джейсона в упор, Дейзи заговорила, отчеканивая каждое слово:

— Он не эгоист. Чарли никогда не стал бы препятствовать тому, чего я хочу. Он добрый, великодушный и…

— Спокойно, ну зачем же так волноваться! — Он поднял руку, прерывая ее. — Извините. Я нисколько не сомневаюсь, что ваш отец именно такой, как вы говорите.

Она глубоко вздохнула.

— Это мой личный выбор. Я не могу оставить его.

— У вас такие близкие отношения?

Она утвердительно кивнула головой.

— Но почему вы зовете его Чарли?

— На самом деле он — мой отчим. Мама умерла, когда мне было пять лет, и с тех пор он самый близкий мне человек. — Ее глаза сверкнули. — И он не эгоист. Ради меня он готов на все. Он любит живопись больше всего на свете, но на пять лет забросил ее и нанялся на постоянную работу, чтобы заработать деньги, необходимые для моих занятий вокалом, а затем стажировки у Столони.

Джейсон ухватился за ее слова и радостно подытожил:

— Тогда он наверняка не захочет, чтобы вы пожертвовали таким шансом. Он не станет препятствовать вам.

— Конечно, нет, — она сосредоточенно смотрела перед собой. — Поэтому-то ему и не надо знать о вашем предложении.

Джейсон пристально посмотрел на нее.

— Придется мне, как видно, самому поговорить с вашим отцом.

— Нет! — Она вся напряглась и прижала к груди сжатые в кулаки руки. — Разве вы не слышали, что я вам сказала? Я никогда не прощу вас, если вы расскажете ему о своем предложении.

— Но от этого зависит, получу ли я то, что хочу, — сказал он холодно. — Если ваш отец настолько заботится о вашем будущем, как вы говорите, то он будет убеждать вас принять мое предложение.

Потрясенная, Дейзи широко открытыми глазами посмотрела на него.

— Вы не сделаете этого.

— Я хочу, чтобы вы пели Дездемону.

— И для вас не имеет значения, чего хочу я?

— Вам тоже хочется петь эту партию, — сказал он неожиданно тихим, полным страсти голосом. — Вы, и только вы, предназначены для этой роли. Я сделаю все, чтобы вы пели ее.

Она смотрела на него заворожено, словно пойманная в сеть, которую он плел. В эту минуту Дейзи была почти уверена, что он сдержит слово.

Она нервно рассмеялась.

— Бог мой! Вы всегда так непреклонны?

— Всегда, когда дело касается чего-то важного для меня. — Страстность в его голосе исчезла так же внезапно, как и появилась. Лицо его приняло удрученное, усталое выражение. — Эрик говорит, что я вымотался.

— Не могу поверить. Вы выглядите таким сильным и уверенным.

— А вы — такой нежной, — сказал он, внимательно вглядываясь в черты ее лица. — Боюсь, правда, что это обманчивое впечатление. Думаю, вашей особенностью являются идеализм и самопожертвование. Не обижайтесь, но в этом плане вы несовременны. Мне кажется, вам нужен человек, который спасет вас от самой себя.

— Но я не хочу строить свою карьеру за счет покоя моего отца!

— Можно найти компромисс, — успокоил ее Джейсон. — Предлагаю заключить сделку. На две недели, не больше.

Она в замешательстве посмотрела на него.

— Условия таковы: вы позволите мне ежедневно бывать у вас дома и рассказывать о «Ночной песне» и о моих планах, связанных с ней. Я в свою очередь обещаю, что ни слова не скажу вашему отцу о своем предложении.

— Пустая трата времени. Вам не удастся переубедить меня.

Джейсон пожал плечами.

— Что ж! Я готов пожертвовать своим временем. К тому же я умею убеждать.

В этом она не сомневалась. Из недолгого общения с ним она поняла, каким непреклонным характером он обладал.

— А что будет, если и через две недели я скажу «нет»?

— Тогда мы распрощаемся, — он посмотрел ей прямо в глаза. — Я предлагаю честную сделку и не буду вас обманывать: отступать я не намерен, но и у вас будет время все хорошо обдумать.

Двух недель будет достаточно, чтобы доказать ему твердость и неизменность ее решения. Кроме того, Джейсон Хейз был тем человеком, у которого полно неотложных дел, и впустую растрачивать время он не станет. Да и вся эта затея ему быстро наскучит, и скорее всего он улетит в Нью-Йорк искать другую певицу раньше, чем истечет установленный им срок.

Так рассуждала Дейзи, чувствуя, что ее сердце сжалось при мысли о его отъезде.

— Как мне убедить вас, что все это бесполезно?

— Не утруждайте себя, — сказал Джейсон, покачав головой. — Лучше соглашайтесь с моим предложением.

— Хорошо, — сдалась она наконец. — Даю вам две недели, но при условии, что вы не назовете отцу своего имени и не расскажете, чем занимаетесь. Я представлю вас как друга, которого встретила в Италии. Мы скажем отцу, что вы связаны с нашим театром. И дайте мне слово, что будете вести себя так, чтобы Чарли ничего не заподозрил.

Джейсон с любопытством посмотрел на нее.

— И вы поверите моему слову?

— Да, — ответила она, не задумываясь. — Вы — сложный человек, но уверена, лгать мне не будете.

— Благодарю, — с минуту он пристально смотрел ей прямо в глаза. — Доверие — тоже анахронизм. Пожалуй, мне придется нанять охранника для вас, когда мы окажемся в Нью-Йорке.

— Я не собираюсь…

Жестом руки он прервал ее.

— Мы обсудим это позже. Завтра я приду к вам часов в десять утра, чтобы… — Он замолчал и нахмурился, размышляя. — Нет, лучше я заеду за вами сегодня после спектакля. Вам не стоит ездить одной так поздно.

— Я езжу так с самой премьеры, — сухо напомнила она.

— Ближайшие две недели мои, и мы будем делать все по-моему.

Он повернулся и повел ее обратно по улице.

— Сейчас я отвезу вас домой, чтобы вы отдохнули перед спектаклем. Фантина — трудная роль и требует много сил.

— Но не физических.

— Эмоционально сложные роли изматывают еще больше, — он задумчиво посмотрел на нее. — А вы из тех женщин, которые полностью отдаются всему, чем бы ни занимались.

В его словах не было и намека на секс, но она почувствовала, как трепет желания пробежал по ее телу. Возможно, она допустила ошибку, согласившись ежедневно видеться с ним на протяжении двух недель. До сих пор ни один мужчина не вызывал у нее подобной реакции, и она уже предвидела, что чувство незащищенности будет преследовать ее в ближайшие дни.

— Вы все еще колеблетесь, — сказал он, изучающе глядя на нее. — Возможно, мне следует повторить свое обещание?

Сознание того, с какой легкостью он прочел ее мысли, лишь усилило ее смущение и беспокойство.

— Дайте мне шанс, — неожиданно робость и мольба прозвучали в его голосе. — Вы не представляете, как много это для меня значит.

Она тепло взглянула на него. Дейзи догадывалась, что он не привык молить о чем бы то ни было, но сейчас его лицо скорее напоминало лицо маленького мальчика, выпрашивающего игрушку. Чувство материнской нежности нахлынуло на нее. Кто бы мог подумать, что это чувство пробудит в ней такой человек, как Джейсон Хейз?

Дейзи отвернулась и ускорила шаг.

— Я уже сказала, что верю вам и согласна, не так ли?

Он облегченно вздохнул и зашагал быстрее, чтобы не отстать от Дейзи.

— Правильно. Просто решил удостовериться, — ответил он невозмутимо.

Два часа спустя Джейсон открыл дверь своего номера в отеле и услышал непрерывный звонок телефона.

— Где тебя носит, черт возьми? — прорычал в трубке Эрик. — Я звоню уже…

— Что случилось? — перебил его Джейсон. — Не можешь договориться с Бартлином?

— Я с ним еще не виделся. Встречусь завтра за ленчем. — Эрик помолчал. — Хочу предупредить тебя, что Синтия здесь и интересуется тобой.

Джейсон словно окаменел.

— Она в Лондоне?

— Остановилась в отеле «Клэридж».

— Откуда тебе это известно?

— От Джессапа. Утром я заходил в театр узнать, как распродаются билеты на лондонскую постановку «Невинных», и встретился с ним.

— Она знает, где я?

— Пока нет. — По молчанию в трубке Джейсон понял, что Эрик колебался. — До того, как Джессап упомянул о Синтии, я сказал ему, что ты в Женеве. — И поспешно добавил: — Но я взял с него обещание никому не говорить об этом.

«Джессап забудет об обещании, как только Синтия вцепится в него своими коготками», — с горечью подумал Джейсон. Господи, как он устал от всего этого!

— Следи за Джессапом. Дай мне знать, когда он проговорится.

— Возможно, ей не удастся ничего проведать, Джейсон.

На такую удочку он не поймается. Ему было прекрасно известно, что Синтия всегда узнавала то, чего хотела.

— Прошу тебя, сразу сообщи мне.

Было слышно, как Эрик в сердцах выругался.

— Ладно, забудем об этом, — коротко бросил Джейсон. — Когда Пег прилетит в Лондон?

— Завтра вечером. Ты еще не подписал контракт с Дейзи Джастин?

— Пока еще нет. Поговорим об этом завтра, Эрик. Передай Пег от меня привет. — Джейсон повесил трубку и смотрел на нее остановившимся взглядом, чувствуя, как его наполняют разочарование и безысходность. Ему казалось, что он уже смирился со сложившейся ситуацией, но теперь она усложнялась и становилась угрожающей.

Наконец он направился в ванную, на ходу расстегивая рубашку. Душ и глоток вина были необходимы ему для обретения душевного равновесия перед вечерней встречей с Дейзи.

Включив душ и отрегулировав напор, он начал раздеваться, затем встал под сильную струю теплой воды. Но затвердевшие от напряжения мышцы не расслаблялись от согревающего тело потока. Пожалуй, ему стоило попробовать холодный душ. По крайней мере озноб помог бы ему избавиться от непонятного возбуждения, не покидавшего с тех пор, как увидел Дейзи. И дело было не в страстном влечении, которое он испытывал к ней. Что, черт возьми, случилось, почему эта девушка так действовала на него?

Он закрыл глаза и сразу увидел Дейзи, освещенную солнечным светом, и смотревшую на него с дивным, ни с чем не сравнимым выражением. Казалось, она сама излучает этот свет. Щемящая нежность наполнила его. Ему захотелось обнять ее, ласкать, защитить и…

Резким движением руки он выключил воду. Нет, то, что он чувствовал, была не нежность, а всего лишь сексуальная одержимость, и, конечно же, временная. Дейзи была женщиной, правда, не совсем обычной, и ее открытое сопротивление разжигало его либидо. Только не нежность.

Он не мог допустить, чтобы нежность завладела его сердцем.

Наступил вечер. Джейсон ждал Дейзи в переулке, у дверей служебного входа театра. Наконец он увидел ее хрупкую фигуру, спускавшуюся по крутым ступеням крыльца. При виде Джейсона сердце Дейзи замерло от неожиданной радости, но внешне она старалась сохранить спокойствие, чтобы не выдать себя.

— Я же предупреждала, что вам незачем беспокоиться. У меня есть машина. К тому же она понадобится мне завтра, чтобы приехать в театр.

— Не понадобится. — Он взял ее под руку и вывел из переулка на улицу. — Отныне я буду каждый день привозить вас и отвозить. — Он открыл дверцу темно-синего «Мерседеса», припаркованного у тротуара. — В отеле я договорился, чтобы завтра они перегнали вашу машину к дому.

Она бросила на него сердитый взгляд и села в машину.

Он усмехнулся.

— Опять я рассердил вас.

— Я привыкла все делать сама.

Сев за руль, он с запинкой произнес:

— Я… Мне приятно что-то делать для вас.

Вновь в его тоне прозвучала несвойственная ему неуверенность, и она снова почувствовала прилив нежности к нему.

— Думаю, нам и сегодня не избежать обсуждения принципов женской эмансипации.

— Вообще-то я не противник женской независимости, — сказал он, глядя вперед и нажимая на педаль акселератора. — Дело не в этом. Я хотел бы… Мне необходимо оберегать вас.

Она озадаченно посмотрела на него.

Видимо, не желая развивать эту тему, он перевел разговор на другое:

— Не представлял, что такое возможно, но сегодня вы пели еще лучше, чем вчера.

— Вы были на спектакле?

Он утвердительно кивнул.

— Больше не пойду.

Она понимающе улыбнулась.

— Очевидно, вы столько раз слышали эту оперу, что она вам порядком наскучила.

— Музыка не может мне наскучить, — заметил он, крепко сжимая руль. — Причина этому — вы.

—Я?

Он хрипло рассмеялся.

— Первый раз, услышав ваше пение, я был совершенно выбит из колеи и думал, что это не повторится, но сегодня случилось то же самое. — Он потряс головой. — Просто наваждение какое-то.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

Он быстро взглянул на нее, и в его зеленовато-голубых глазах мелькнул огонек.

— Я — человек ревнивый. Не желая делить вас ни с кем и ни с чем, я хотел, чтобы переживания, которые вы вызывали, были только моими.

Ее словно молнией пронзило, на минуту лишив дыхания.

— Я напугал вас. Теперь вы решите, что я сумасшедший. Возможно, так оно и есть.

— Напротив. Я должна быть польщена, — пролепетала она.

— И все-таки вы думаете, что я сумасшедший, — он скривил губы в саркастической улыбке. — Что ж, вы правы. Я и сам о себе так думаю. Никогда не случалось со мной ничего подобного. Я все пытался убедить себя, что на меня магически действует только ваш голос.

Она бросила на него взгляд, и их глаза встретились.

— Конечно, голос.

Он покачал головой и перевел взгляд на дорогу.

— Лишь отчасти. — Немного помолчав, он добавил: — Вы вызываете у меня сильное желание. — Он услышал ее резкий вздох и бросил на Дейзи пронзительный, разящий как копье взгляд. — Это не может быть для вас новостью. Вы знали, что это так.

Да, она знала. Взаимное сексуальное притяжение возникло с момента их первой встречи.

— Это просто… влечение, — едва дыша, проговорила она.

— Нет, не просто. Это намного большее.

— Но я не хочу вступать с вами в связь, — сдавленным голосом проговорила она.

— Нетрудно было догадаться, — усмехнулся Джейсон. — Но и я тоже не хочу этого. Что же нам делать?

— Проигнорировать, — она нервно сжала пальцами ручку сумочки. — Возвращайтесь поскорее в Нью-Йорк.

— Это не выход, — он криво улыбнулся. — И потом вы ошибаетесь. Я не могу не придавать этому значения. Знаете, о чем я думаю с той минуты, как вы сели в машину?

Она отрицательно покачала головой:

— И знать не хочу.

— А я все-таки скажу. Я думаю о том, что ужасно хочу, чтобы вы расстегнули свою шелковую блузку и дали полюбоваться вашей грудью.

Широко открыв глаза и чувствуя, как по всему телу разливается жар, она инстинктивно прикрыла грудь руками, как бы защищаясь от его взгляда, скользившего от шеи к вырезу блузки.

— Я представлял, то есть мне бы хотелось, чтобы вы прижались ко мне и разрешили ласкать вас. Я думал о том, как было бы хорошо свернуть машину на обочину, выключить мотор и снять…

— Прекратите! — голос ее дрожал, и она тяжело дышала. — Мы не парочка влюбленных подростков.

— Подростком я ничего подобного не испытывал, — сказал он сдавленным голосом. — Говорю вам: то, что я чувствую, ново для меня. — Усилием воли он перевел взгляд с ее лица на дорогу. — Хотите, поедем ко мне в отель?

— Нет.

— Черт, вы же хотите этого, — сказал он, не скрывая раздражения.

— Я не девушка на одну ночь! — с вызовом сказала она.

— Но это единственный способ для нас избавиться от наваждения. Не воспринимайте это как связь. Никаких условий и обязательств. Просто позвольте мне…

— Нет! — воскликнула Дейзи, едва сдерживая предательскую дрожь в голосе. — Это все усложнило бы. Не могу я вот так сразу…

Он свернул машину на обочину, выключил мотор и с минуту сидел, склонившись над рулем, судорожно сжимая его пальцами, так что суставы побелели.

— Послушайте, это должно случиться. Вы должны петь Дездемону, а я не в силах сдерживать в себе эту… — Он замолчал, подыскивая нужное слово. — Эту одержимость. Вот если мы…

— О, понимаю. — Теперь Дейзи стало ясно, что речь шла о физическом влечении, а не о высоких чувствах, и поэтому обижаться на Джейсона, в общем-то, не стоило. Мужчина есть мужчина. Но, заговорив, она сама удивилась язвительности своего тона. — Вы думаете, что, прыгнув со мной в постель, вы сможете получить от меня большее. Прекрасный способ решать проблемы. Знаете, ваша музыка мне нравится гораздо больше, чем вы сами, — сказала она.

— Я стараюсь быть честным. Думаете, для меня это так легко? — Он упорно продолжал смотреть прямо перед собой. — Поедем ко мне. Я не особенно искусен в любви, но обещаю, что вам будет хорошо со мной.

— Лучше отвезите меня домой.

Джейсон пробормотал проклятие и включил зажигание.

Остаток пути они проехали в молчании, но атмосфера в машине была так сильно насыщена эмоциями, что Дейзи с трудом дышала.

В окнах коттеджа горел свет, когда Джейсон остановил машину у входа.

— Отец всегда дожидается вас? — спросил он, разглядывая фасад дома.

— Он — полуночник. Очевидно, до сих пор работает. — Она взялась за ручку дверцы. — Спокойной ночи.

— Подождите. — Он положил руку на ее плечо и, услышав ее судорожный вздох, горько улыбнулся. — Чувствуете? Стоит мне прикоснуться к вам, как нас обоих бросает в жар.

Разум подсказывал ей выскочить из машины, но она не в силах была шелохнуться.

Джейсон расстегнул перламутровую пуговичку и нежно, едва касаясь кожи водил указательным пальцем по ложбинке на ее груди. Она неотрывно смотрела на его руку, смуглость которой резко контрастировала со светлым щелком блузки и белизной ее груди.

— Нет! — воскликнула Дейзи, сбрасывая наваждение. Она открыла дверцу и выскочила из машины. — Черт возьми! Мы заключили сделку, но она не имеет никакого отношения к сексу!

— Разве то, что происходит между нами, не секс? От этого никуда не денешься. Если бы вы согласились поехать ко мне, мы, возможно, лучше бы поняли друг друга.

Она стояла, недоверчиво глядя на него.

— Пожалуйста, Джейсон, — тихо сказала она с мольбой в голосе, — я не хочу петь Дездемону, не хочу больше встречаться с вами.

— Не беспокойтесь. Я не стану подгонять вас. Теперь я понял, что поторопился, но у меня не остается времени.

— Не остается времени? На что?'

— Это неважно. — Он включил зажигание. — Увидимся завтра.

— Нет.

Джейсон нахмурился.

— Дейзи, вам нечего бояться. Я не насильник. Дождусь, когда вы сами придете ко мне.

Дейзи не боялась, что он возьмет ее силой. Ее пугал не он, а сила, которая толкала их друг к другу.

— Абсурдная мысль! У меня достаточно проблем и без…

— Позвольте мне решить их, — энергично перебил ее Джейсон.

— В обмен на утехи в постели? — ехидно спросила она.

Он вздрогнул, как будто она ударила его.

— Я не подлец. Повторю то, что уже говорил: я хочу помочь вам.

— Чтобы расчистить путь, который приведет меня к Дездемоне? — не переставала язвить Дейзи.

— Нет, не ради этого, а ради гораздо большего, — спокойно ответил Джейсон.

— Я не верю вам, — отрезала она.

— Знаю. — Он пожал плечами. — Я буду здесь завтра в полдень.

Обезоруженная его настойчивостью, Дейзи лишь посмотрела на него и пошла к коттеджу. Минуту спустя дверь захлопнулась за ней.

Чарли стоял у мольберта и при ее появлении даже не взглянул на нее.

— Рад, что ты вернулась. Этот чертов натюрморт доконает меня. Ты очень устала? Может быть, попозируешь мне?

Господи, как ей не хотелось позировать! Она чувствовала себя разбитой и опустошенной. Хотелось поскорее укрыться в своей комнате, лечь в постель и завесой сна отгородиться от всего, что произошло в машине Джейсона.

— Дейзи? — спросил Чарли, не отрываясь от мольберта.

Да, Джейсону удалось вызвать ее желание. Давно этого не случалось — с того момента, когда она узнала о болезни отца. Но она не сексуально озабоченный подросток. Да и могла бы она проявлять свои чувства и потакать своим желаниям, когда на ней лежала огромная ответственность за Чарли?

— Я не устала, — как ни в чем не бывало ответила Дейзи и ласково улыбнулась отцу. — Вот только переоденусь и причешусь, и начнем работать.

На следующий день Дейзи поджидала Джейсона на пороге коттеджа, когда его машина остановилась у тротуара. Наблюдая за тем, как он вышел из машины и направился к ней, она инстинктивно напряглась. Он был одет в выцветшие джинсы, коричневые кожаные мокасины и светло-зеленый хлопковый свитер. В этом наряде он выглядел совсем непохожим на элегантного мужчину, с которым она рассталась прошлым вечером. Его можно было принять за одного из непритязательных молодых художников, населявших их квартал в предместье Сен-Женев. Но это впечатление было ошибочным. Чем ближе он подходил к ней, тем сильнее ощущалась исходившая от него мощная, хотя и скрытая энергия, которую не могла скрыть простота его одежды.

— Вы охраняете дом? — спросил Джейсон, удивленно вскинув брови.

— Не угадали. — Она помолчала. — Джейсон, вчера перед сном я обдумала то, о чем вы говорили в машине. В том, что вас привлекаю именно я, нет логики. Я не отношусь к тому типу женщин, которые вызывают у мужчин страстное влечение. И уж вряд ли я смогла бы заинтересовать такого «знатока», как вы. Я считаю, что причина всего — Дездемона.

Джейсон с недоумением смотрел на нее.

— Как вы не понимаете, что мысленно уже связали меня с Дездемоной, — объяснила она.

— В самом деле?

Она утвердительно кивнула.

— Вы впечатлительный, творческий человек и, естественно, отождествляете людей с идеалами — с персонажами оперы, над которой долго работали.

— Впечатлительный? — с отвращением повторил он. — Господи, ненавижу это слово. Я вырос среди ожесточенных людей в Бронксе, и если бы вы знали, скольким мальчишкам я разбил носы в кровь, чтобы доказать, что не был впечатлительным.

Дейзи вдруг поняла, как мало она знала о нем. Неожиданно ей представился Джейсон в детстве — одаренный мальчик, полностью поглощенный своей музыкой, но стесняющийся своей непохожести на других и пытающийся скрыть ее с помощью кулаков. Она невольно ощутила прилив нежности и симпатии к этому повзрослевшему ранимому мальчишке.

— О, бедный, как это было ужасно для вас!

— Ничего, выжил. — Джейсон внимательнее всмотрелся в ее лицо. Затуманенные слезами глаза, выражение сочувствия и нежности делали ее еще прекраснее. Он покачал головой. — Подумать только, стоило мне рассказать о своем нелегком детстве, и вы растрогались. Боже, какая вы беззащитная! Вы не смогли бы пробыть в Бронксе и пяти минут.

Задетая его словами, Дейзи вспылила:

— Испытывать симпатию и сочувствие к человеку — вовсе не слабость! Если бы вы попробовали урезонить соседских мальчишек вместо того, чтобы разбивать им носы, то вам жилось бы намного легче.

Он снисходительно улыбнулся.

— Возможно, — он помолчал. — Вернемся к нашему разговору. Значит, вы думаете, что я хочу лечь с вами в постель, потому что отождествляю вас с Дездемоной. А вот почему вам хочется лечь со мной в постель? Вы находите, что я похож на Отелло?

— Речь шла не обо мне, — поспешно сказала Дейзи.

— Конечно, но и о вас тоже, — он нахмурился. — Видите ли, я понимаю Отелло, но в нас мало схожего. Я, например, слишком эгоистичен, чтобы убить любимую женщину. — Он лукаво улыбнулся, и в глазах его мелькнул задорный огонек. — Я прежде убью ее любовника, а затем найду подходящий способ наказать ее.

— Послушайте, — сказала Дейзи, чувствуя, что теряет контроль над разговором. — Как только вы окончательно поймете, что я не собираюсь петь Дездемону, то, вероятно, перестанете считать меня привлекательной.

Джейсон улыбнулся, с любопытством глядя на нее.

— Ну-ну, продолжайте.

— Я подумала, что мы могли бы пойти на прогулку в горы. По дороге вы рассказали бы мне о вашей опере.

— Понятно, — он щелкнул пальцами. — Значит, так: я пытаюсь убедить вас спеть партию; вы отказываетесь; я сразу теряю к вам интерес и избавляюсь от безумного наваждения, а затем исчезаю из вашей жизни. Таков ваш сценарий, не так ли? — Он покачал головой, и на мгновение в его глазах промелькнула искра нежности. — Простите, дорогая, но он слишком наивный. Чего, впрочем, я и ожидал от вас.

Она вспыхнула от негодования.

— Я вовсе не наивная!

— Да-да, не отпирайтесь, — сказал он спокойно. — Вы так удивительно простодушны, что я редко встречал еще в жизни таких женщин. — Жестом руки он остановил ее попытку заговорить. — В этом нет ничего обидного. Я никогда не смешиваю наивность и простодушие с глупостью. Вы, несомненно, умны, но чуточку, простите меня, бестолковы.

Дейзи не в силах была отвести от него взгляд. Нежность, юмор, грусть отражались на его лице, пока он говорил. Перед ней открывались глубины души Джейсона Хейза, о которых Дейзи не догадывалась, и теперь она страстно желала окунуться в их бездну. Дейзи отошла от двери и направилась по дорожке к воротам.