13

—Ты не спишь? — шепотом спросила Лани с порога.

— Нет, — Касси повернулась лицом к двери, Лани стояла в бальном платье с подсвечником в руке. Наверное, они только что приехали. — Я недавно легла. Сейчас встану.

— Нет, обо всем поговорим утром. Я только на минутку, — Лани скользнула в комнату, поставила подсвечник на ночной столик и присела на краешек кровати. — Хотела спросить, как это тебе удалось?

— Пригрозила, что сделаю с ней то же самое, что воины Каланиопы сделали с Куком.

Откинувшись, Лани звонко рассмеялась.

— И она поверила тебе?

— Жозетта сказала, что она труслива. А я в тот момент так разъярилась, что, видя меня, ты бы тоже поверила.

— Возможно, — наклонившись, она поцеловала Касси в лоб. — Тебе, конечно, не следовало затевать с ней ссору, но мне все же приятно, что ты не оставила безнаказанной эту ведьму. Хорошо иметь любящего тебя друга. — Она взяла подсвечник и направилась к двери. — Спокойной ночи, Каноа.

Джаред подчеркнул, что в ней начинают преобладать черты Каноа. Теперь Лани назвала ее этим гавайским именем. Быть может, в ней больше свирепости и жестокости, чем ей самой представлялось?

Лани у порога обернулась и еще раз задержала взгляд на подруге.

— Так ты решила последовать примеру Каланиопу?

— Самое подходящее наказание для нее.

— Да, лучше не придумаешь! — Лани тихо прикрыла дверь.

Бредфорд отделился от стены.

— Тебе удалось выяснить, что сотворил наш маленький тигренок?

— Пригрозила, — улыбнулась Лани, — но весьма необычным образом, — и стала спускаться по лестнице. — А что ты здесь делаешь? Я думала, ты уже лег спать.

— Мне надо было убедиться, что с тобой все в порядке. Я знал, что ты непременно заглянешь к Касси, — и он ступил на лестницу рядом с Лани, — и решил дождаться, хочу проводить тебя до комнаты.

— В этом нет необходимости. Я знаю дорогу.

— Дай же мне, наконец, хоть что-то сделать для тебя, — с силой произнес Бредфорд.

Лани удивленно посмотрела на него. До сих пор ей не приходилось видеть насмешливого, уравновешенного Бредфорда опечаленным. Она заметила, что, идя с ней, он невольно то сжимал, то разжимал кулаки.

— И не смотри на меня так, будто в моем желании опекать тебя есть что-то предосудительное. Мне хочется встряхнуть тебя, чтобы привести в чувство. Тогда ты бы поняла, как нужна мне.

— Одно исключает другое. Тебе так не кажется?

— Нет. Когда человек раздосадован, как я, в нем уживаются самые противоречивые чувства. Ты не представляешь, как я позавидовал сегодня Касси. Она смело кинулась защищать тебя, в то время как я стоял, не зная, что происходит. Ты не позволила протянуть руку помощи. И никогда не разрешишь приблизиться настолько…

— Мне не нужна ничья защита, — перебила его Лани. — И было бы намного лучше, если бы Касси оставила все, как есть. Жозетте ее вмешательство сильно попортит жизнь.

— А разве унижение тебя ничего не значит?

— Никто не в состоянии обидеть меня, пока я сама не позволю себе обидеться.

— Но они оскорбляли тебя. Я видел твое лицо.

— Значит, ты ошибся. — Они стояли перед комнатой Лани, и она уже взялась за ручку двери. — Ты не настолько хорошо изучил меня, чтобы читать по лицу нюансы моего состояния.

— Ты ошибаешься! — И, взяв Лани за плечи, Бредфорд резко повернул к себе, глядя прямо в ее глаза. — Я знаю тебя лучше, чем кто-либо. Понимаю, какая ты гордая, великодушная, умная и упрямая. Верю, что пойдешь на все ради дорогого твоему сердцу человека. И мечтаю стать таковым для тебя. И это мучительное желание. — Его губы коснулись губ Лани.

Ответное страстное чувство, охватившее ее, было таким сильным, что от этого до боли сжалось сердце. Порыв Бредфорда, бросивший его к ней, оказался настолько неожиданным, что она не успела загодя возвести нужные преграды. Рот Лани невольно приоткрылся. И язык Бредфорда скользнул внутрь. Ее груди коснулись широкой мощной мужской груди И томительный знакомый жар вспыхнул в ее лоне.

Чуть отстранившись, он сказал внезапно охрипшим голосом:

— Вот видишь, как хорошо нам могло бы быть. Ты нужна мне.

Какие-то секунды Лани смотрела на него ничего не видящими глазами. Она испытывала чувство беспомощности перед охватившим ее желанием. Это произошло впервые, с первым мужчиной в ее жизни. С другими она только во время близости испытывала вожделение. Их прикосновения ее не волновали.

На лице Бредфорда промелькнуло выражение торжества. Лани обвила руками его шею и подставила губы, сердце шепнуло: «Иди ко мне. Мое тело поет песню любви. Мы исполним ее вместе с тобой…»

Нет!

Лани так стремительно отпрянула от Бредфорда, что ударилась спиной о дверь и даже этого не заметила, настолько ее ошеломило свое поведение: как близко она подошла к краю пропасти. С какой легкостью готова поддаться искушению.

— Не думай ни о чем. Ты нужна мне.

— Но ты не нужен мне. — Лани тяжело дышала. Ей необходимо возвести между ними преграду. — Просто я давно не была с мужчиной.

Легкая болезненная судорога на мгновение исказила его резкие черты, но Бредфорд выдавил улыбку.

— Вот и воспользуйся моими услугами. Тебе это ничем не грозит.

— Шарлю не понравилась бы измена, — покачала она головой.

— Но ты не обязана признаваться ему, — он слегка подшучивал над собой. — Видишь, как низко я пал. Даже готов делить тебя с ним, пойти на все, лишь бы быть с тобой. В какое жалкое ничтожество я превратился?!

Его горечь вызвала в ней прилив сочувствия.

— Ты замечательный человек. — Лани помолчала и с жаром заговорила: — Даже если и не было бы Шарля, все равно между нами ничего не может быть! Сегодня твои друзья называли меня дикаркой. Они никогда не примут меня.

— И перестанут быть моими друзьями.

— Мне не нравится твоя Англия.

— Тогда мы поедем, куда тебе захочется. Лани безнадежно покачала головой.

— Потом ты пожалеешь, что женился на мне.

— Никогда. Возьми свой плащ, и мы сейчас же поедем в Гретна Грин. К утру нас обвенчают. — Мальчишеская улыбка осветила его лицо. — Позволь мне сделать это, Лани. Я буду холить и лелеять тебя. И не стану требовать твоей любви. Я ничего не прошу взамен, только позволь мне любить тебя.

Лани закрыла глаза. Она легко представила, что значит — позволить Бредфорду любить себя. Страсть и нежность, тепло и забота. Он ценит ее. Понимает. Никогда прежде Лани не думала, что любовь может выглядеть так. Всю свою жизнь она только отдавала. Все оказалось бы чудесным, если бы… губы ее слегка приоткрылись. Но она тут же спохватилась, представив, куда заведут ее эти мысли. Кто бы мог подумать, что она с такой легкостью готова поддаться искушению. Верность Шарлю и преданность ему — ее единственная опора. Она не может предать Девилла.

— Это невозможно. — Глаза Лани наполнились неожиданными даже для нее самой слезами. Чтобы скрыть их, она отвернулась и сказала, схватившись за ручку двери: — Я не хочу даже слушать этого. Мое сердце принадлежит только Шарлю.

— Нет, — выразительно проговорил Бредфорд. — Тебе дорог Шарль. Но и я стал не менее родным. И твое чувство ко мне зреет с каждым днем. А еще через месяц ты и представить не сможешь, как могла обходиться без меня.

Ничего не ответив, Лани пронырнула в свою комнату и закрыла дверь. Комок застрял у нее в груди. Лани сдерживала рыдания. Последние несколько минут разговора с Бредфордом оказались намного труднее, чем испытание, выпавшее на ее долю в доме леди Кэрродин. Боже! Меньше всего на свете ей хотелось бы стать причиной горечи и мучений Бредфорда.

Меньше всего на свете… Какие опасные мысли. Вот как далеко она успела зайти. И там ей видится не Шарль, а… Лани опустилась на постель в полной опустошенности. Свершилось! Она предала Шарля. И раз так, значит, пора этому положить конец.

Слабая надежда, что она сумеет вернуть все к первым дням их знакомства, шевельнулась в душе Лани.

Когда на следующий день Касси вошла в конюшню, Жозетта стояла возле Капу и гладила его. Повернувшись к ней с торжествующей улыбкой, девушка выпалила:

— Я оседлала его для тебя, Капу начинает привыкать ко мне. Я ему нравлюсь. Еще немножко, и он позволит мне прокатиться. — Жозетта еще более торопливо добавила: — Если ты не будешь возражать.

Может быть, скорее, чем думает Жозетта, промелькнуло в уме Касси. Сердце ее болезненно сжалось, когда она вдруг вспомнила, что поиски отца заставят ее навсегда покинуть эти места. Конечно, как тут не опечалиться. Эта озорница стала ей другом, а с ними всегда трудно расставаться. И, поддавшись порыву, она спросила:

— Хочешь покататься на нем сегодня?

Лицо Жозетты вспыхнуло от переполнявшего ее восторга.

— Думаешь, я уже могу сесть на него верхом? Ты считаешь, он не рассердится?

— Попробуем. Я встану перед ним, а ты сядешь, пока он на привязи.

— Ты знаешь, как я мечтала об этом. С того самого дня, как впервые увидела его. — Тут радостное выражение на лице Жозетты немного померкло. — Но… ведь ты никому не позволяла ездить на нем верхом. Даже Джареду. Ты уверена, что…

— Значит, пора мне избавляться от чувства собственности, — и Касси распахнула двери конюшни. — Лани всегда говорила мне — радость, когда отдаешь что-то, выше всего и больше, чем, когда берешь. У себя на острове я и мысли не допускала, чтобы кто-нибудь, кроме меня, даже дотронулся до него! Он принадлежал только мне. Тогда я оправдывала себя тем, что опасно доверить его кому-то, что я просто оберегаю других от его зубов и копыт. Но это шло скорее всего от эгоизма и одиночества. Выведи его наружу. Жозетта взялась за поводья.

— Идем, малыш! — и проникновенно пробормотав: — Я так благодарна тебе, Касси, — зашагала к дверям, которые вели в сторону луга. — А я уж собралась седлать для себя мерина.

Они проходили мимо стойла Морганы. И Касси только в этот момент заметила, что оно пусто.

— А где Моргана?

— Должно быть, Джаред забрал ее. Она уже не стояла, когда я пришла.

— Нам тогда надо ехать прямо Через лес. — Джаред предпочитал дорогу вдоль утеса. Если они поедут лесом, то не встретятся с ним. — Сейчас я оседлаю мерина. Только не пытайся сесть на Капу, пока я не догоню тебя.

— Не хочешь встречаться с Джаредом? — догадалась Жозетта.

Касси молча кивнула.

— Наверное, он сильно рассердился вчера?

— Не сказать, чтобы он остался доволен случившимся. Но на удивление спокойно воспринял весь спектакль. И даже был в хорошем расположении духа.

— У Джареда почти всегда хорошее настроение.

— Он скорее досадовал, что поверил Каролине.

— Надо же, какая удача! А я боялась, что он заставит всех нас извиняться перед этой горгулой.

— Джаред не собирается возвращать тебя к ней в школу.

— В самом деле? — Глаза Жозетты засверкали. — Я могу остаться в замке?

— Скорее всего.

Бросив поводья, Жозетта бросилась к Кассии и закружилась вместе с ней.

— Знаешь, когда я впервые увидела тебя, то сразу почувствовала, что все изменится к лучшему.

— Поэтому бросилась на меня и повалила на землю? — суховато спросила Касси.

Жозетта взмахнула руками.

— Это от страха, я немножко испугалась.

— Мне показалось, что довольно сильно. — Касси помолчала. — Джаред сказал, он не хочет, чтобы ты поплатилась за вчерашнее. Надеюсь, так оно и есть. Мне не следовало позволять Лани…

— Я понимаю тебя. Я сделала бы то же самое, окажись на твоем месте. — Лицо ее мгновенно посерьезнело. — Мне никогда не удавалось убедить Джареда, что для меня все эти люди и их мнение ничего не значат. Я умирала с тоски, расписывая чайные чашки. Мы это делали в ожидании некоего джентльмена, который вдруг снизойдет до кого-нибудь из нас. Я жажду большего.

— И что же ты хочешь? — снисходительно уточнила Касси.

— Мечтаю о табуне лошадей и всевозможных приключениях. Хочу посмотреть твой остров. Отправиться в Седикан и найти там свою собственную Моргану или Капу. Делать, что нравится, испробовать все, вкусить…

— Подожди, — Касси, засмеявшись, схватила ее за руку. — Тебе придется от чего-то отказаться. Одной жизни не хватит, чтобы исполнились все твои желания.

— А я успею все, — Жозетта вспыхнула снова. — И сегодня сяду на Капу. Значит, уже исполнится одна моя мечта.

Какая же юная эта девчушка! Касси стремилась осуществить только одну мечту. Это намного проще. И ей следует быть снисходительной к Жозетте.

— Да, — мягко согласилась она. — А теперь подержи поводья, пока Капу не запутался в них. А я оседлаю мерина.

— Касси! — Джаред забарабанил в дверь ее комнаты. — Можно войти?

Натянув платье, Касси заколебалась. Впустить ли его в комнату? Она делала все, чтобы избежать встречи с ним после вчерашнего. И даже не спускалась сегодня к ужину вместе со всеми.

— Я не желаю тебя видеть. Я не одета.

— Так оденься! — сказал он, открывая дверь.

Он был без плаща и в рубашке, расстегнутой у ворота. Волосы его растрепались. На лице блуждала улыбка. Ей вспомнилась штормовая ночь на «Жозефине», он пришел к ней помочь удержать Капу, и тогда она почувствовала облегчение. Но не сегодня.

— Я не разрешала тебе войти.

— Но ты же в платье. Какая обида!

— Я едва успела набросить его на себя.

— Тогда я помогу тебе, — повернув Касси, Джаред принялся застегивать крючки и пуговицы.

Она стояла совершенно ошеломленная и меньше всего рассчитывала, что он поможет ей одеться.

— Готово, — он слегка шлепнул ее ниже спины, схватил ее плащ с кресла у кровати и потянул за руку. — А теперь идем.

— Кто сказал тебе, что я… — Но Джаред, не слушая ее, увлек за собой из комнаты, а потом по коридору к парадному выходу.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь загладить свою вину. — Он обернулся и опять улыбнулся ей все так же растерянно.

— Что за чепуху ты несешь? Отпусти меня. Он молча шагал.

— Что случилось, объясни?

Джаред распахнул парадную дверь и увлек за собой вниз, по ступенькам.

— Скажи хоть, куда мы идем?

— В конюшню.

Касси испуганно встрепенулась.

— Что-то с Капу?

— Нет. Но для тебя и для Капу хорошая новость. — Джаред поплотнее закутал ее в плащ. — А теперь ты, наконец, угомонишься и пойдешь за мной?

Помешкав секунду, Касси поспешила следом.

— Не понимаю, почему надо идти в конюшню среди ночи.

— Так удобнее. Днем там слишком много людей. Удивление и недоумение Касси росли с каждой минутой.

— Удобнее?

— Мне показалось, что и ты так решишь. Лично я не хочу, чтобы при этом присутствовали посторонние. — Джаред распахнул дверь. — А поскольку лошади для тебя — то же самое, что и люди…

— Не совсем так. Но душа у них большая.

Они уже быстрыми шагами шли по коридору к стойлу Капу.

— Надеюсь, мы пришли сюда не для ночной прогулки. Тебе придется отказаться от этой затеи…

— Нет. Я не собираюсь кататься, — остановившись у стойла Капу, Джаред похлопал его по напряженному крупу. — Смотри, он уже готов. Выведи его из стойла. Идем к южному входу.

Касси нахмурилась.

— Зачем?

Он встретил ее взгляд:

— Моргана ждет его. Касси замерла.

— Что ты сказал?

— У Морганы началась течка.

— Ты хочешь жеребенка от Капу?

Джаред вскинулся.

— Я хочу, чтобы и у меня хоть что-то осталось от Капу.

— Получить жеребенка от Капу и Морганы?! Это…

Джаред покачал головой.

— Я возьму себе только малыша. И как только Моргана ожеребится, она — твоя.

— Что?! — Потрясенная Касси не могла отвести от него взгляда.

— Больше всего на свете ты хотела заполучить ее? Так ведь? Кобылу для Капу.

— Да, — прошептала Касси.

— Значит, Моргана — твоя.

Касси не могла поверить услышанному.

— Ты решил…

— Не сомневайся, — по губам его пробежала улыбка. — Я не лгун. И затеваю все это не для того, чтобы заполучить жеребенка.

Когда исполнение заветной мечты вот так вдруг сваливается на голову, то трудно в это поверить.

— Ты ведь не хочешь расставаться с Морганой… Это… Я даже и мечтать не смела об этом… — Щедрость Джареда была безмерной. — Но ты в самом деле…?

— Не ты одна считаешь, что за свои грехи надо расплачиваться. Конечно, я попытаюсь придумать, как загладить свою оплошность перед Лани. А пока надеюсь исправить свою вину перед тобой. Ты довольна? — Он отступил и открыл дверцу стойла. — Иди с ним к Моргане.

Касси не сводила с него глаз. Ей вспомнились вдруг слова Жозетты.

«Как-нибудь он сделает что-то такое необыкновенное, что ты забудешь обо все остальном».

— Никогда не думал, что способен заставить тебя потерять дар речи, — улыбнулся Джаред.

— Это так… я даже не смела… — Она проглотила застрявший в горле комок и, схватив поводья Капу, спросила: — А ты пойдешь?

— Не могу пропустить такого зрелища. — И Джаред пошел следом мимо пустующего стойла Морганы.

Кобыла стояла в дальнем конце пастбища, падающий на нее лунный свет вырисовывал удивительной красоты линии ее корпуса. Прилив чистой радости охватил Касси. Ее мечта исполнилась. Моргана станет ее.

Жеребец вдруг натянул поводья, стал прядать ушами. Касси не сдержала улыбки. Он почувствовал присутствие кобылы. И похоже, был не согласен с Касси. Моргана его кобыла, а не ее. Сняв с него недоуздок, Касси попросила:

— Открой ворота.

Джаред распахнул их и отступил в сторону. Капу рванулся к лугу, Моргана замерла. А потом галопом поскакала в противоположную сторону.

— Ты не стреножил ее, — заметила Касси. — Так жеребцу было бы легче с ней справиться.

— Ненавижу веревки, — ответил Джаред. — Ты, наверное, уже знаешь. Ради собственного удовольствия Капу придется постараться.

Такого же мнения, судя по всему, придерживалась и Моргана. Минут десять она бежала по лугу. И Капу мчался за ней по пятам. Но кобыла не подпускала его к себе. Останавливаясь и поворачиваясь спиной, поджидала, когда Капу подойдет ближе. Но как только он подбегал, она, лихо взмахнув хвостом, резко отскакивала то в одну, то в другую сторону.

Джаред засмеялся.

— Бедный Капу.

Смотреть и в самом деле было очень забавно, хотя. Капу сердился. Каждый раз его надежды не оправдывались, и он снова кидался за кобылой. Вдруг все изменилось. Моргана остановилась и повернулась мордой к жеребцу.

— Она тоже возбудилась, — пробормотал Джаред. Касси напряженно смотрела. Лошади застыли друг против друга. Великолепное таинство жизни происходило между ними. Они посылали первобытные знаки. Старые, как сам мир. Красивые и не выразимые никаким языком. Непостижимые, как загадки Вселенной.

В следующую минуту Капу победно заржал. Моргана повернулась к нему задом.

У Касси пересохло в горле. Пространство ночи вдруг сузилось, вмещая только двух совокупляющихся лошадей, подчинившихся закону природы и неистребимому инстинкту продолжения рода. Из груди Джареда вырвался ликующий возглас. Он каким-то образом составлял с ними единое целое.

Непостижимо, как стройные ноги Морганы выдерживают тяжесть Капу? Касси чувствовала себя так, будто он вошел в нее. Могучий, мощный рывок вперед. Жеребец и кобыла исполняли великий танец жизни.

Жар пронзил Касси. Она знала, что несет с собой их завораживающий первобытный танец. И хотела пережить его заново. Рука Джареда с силой сжала ее ладонь. Дрожь пробежала по ее телу, но она не могла отвести взгляда от лошадей. Зубы Капу сжали шею Морганы, но Касси понимала, что кобыла не чувствует боли. В этот момент заполнилась пустота внутри кобылы, и по ее жилам тек огонь, бурлящий огонь желания. Касси с такой силой сжала изгородь, что пальцы онемели.

— Касси? — охрипшим голосом окликнул ее Джаред.

И она повернулась к нему. Кахуна. Желание. Жеребец. Касси закрыла глаза, но запах тела Джареда проник в нее. И как только его ладонь сжала грудь, она вскрикнула. Губы ее приоткрылись. Ноздри Джареда трепетали от переполнявшего его страстного желания.

— Только, ради Бога, не смей говорить «нет».

Она, как и Моргана Капу, не в состоянии отказать Джареду. А он, видя ее невысказанный ответ, поднял на руки и понес.

— Куда ты? — тихо спросила она.

— Не здесь же, — пробормотал он. — Нам, конечно, все равно где, но я не хочу, чтобы ты замерзла. Ближе всего — стойло Морганы.

Мягкое душистое сено подалось под тяжестью ее тела. Джаред склонился над ней, пытаясь расстегнуть платье. Касси принялась торопливо помогать ему, стремясь поскорее избавиться от ноющей боли. И, наконец, она осталась совершенно обнаженной, Джаред развел ее колени, его рука скользнула к лону.

Нет. Не так… Отодвинув его, Касси быстро повернулась и встала на колени, упираясь руками в сено.

— Как Моргана? — пробормотал Джаред. — Если тебе так больше нравится…

И он покрыл ее так же, как Капу покрыл свою кобылу. Все получалось не так, как в прошлый раз, в его каюте. Ничего похожего. Сейчас она стонала, вскрикивала, всхлипывала, принимая его в себя и двигаясь ему навстречу. Его ладони сжимали, ласкали, терзали груди Касси, и Джаред двигался в ней все более мощными рывками… Он тоже что-то невнятно бормотал и громко стонал, дыхание его с трудом вырывалось из груди. А потом вдруг он вышел из нее и перевернул ее на спину.

Она непонимающе посмотрела на него.

— Почему?..

— Потому что ты не кобыла, черт тебя побери… — И Джаред снова вошел в нее. — Ты женщина. Моя… — Он вонзился еще глубже. — Моя… моя…

От вожделения она до крови прикусила нижнюю губу. В себе она ощущала Джареда. И ей хотелось, чтобы он остался в ней навсегда… Пик блаженства и упоения слиянием на этот раз оказался совершенно другим. В него опрокинулся весь мир. Настал момент бесконечности… Джаред застонал следом за ней. Сладострастие. Спина его выгнулась. Болезненная судорога охватила Джареда. Он смотрела на Касси. И она взглянула ему в глаза.

Мистическое, непостижимое ощущение. Это была ее судьба. Ее жизнь. И осознала она это после близости, а не до того, как это случилось между Морганой и Капу…

— Касси, — в его голосе звучало потрясение.

— Нет, — Касси не хотела говорить в эту минуту. Она только теснее прижала его к себе. Последние содрогания страсти прошли по его телу. И эту радость наслаждения она дала ему, и такое блаженное упоение охватило ее, оно не шло ни в какое сравнение с только что пережитым блаженством. Он принадлежал ей, как Лани и как Капу. Нет, он намного ближе, чем они. Намного. Осознание этого пронеслось как вихрь, сметая преграды на своем пути. Боже, как могла она так забыться. Боже! Как это могло случиться?

Касси лежала, совершенно оглушенная своим открытием, не в силах дать себе ответ, почему она не могла понять этого раньше. Ее стремление возвести между ними преграду оказалось никчемным. И Джаред дневной постепенно соединился с Джаредом, которого она знала по ночам. И теперь ей уже никогда не удастся отделить одного от другого.

— Я ничего не подстраивал, — прошептал он ей на ухо. — И не думал, что так все получится. Мне просто хотелось подарить тебе Моргану.

— Нисколько не сомневаюсь, — безжизненно отозвалась она. Касси уже хорошо знала и понимала его теперь, чтобы заподозрить в умысле. На ее глазах он бывал нетерпелив. Она разделяла его чувство юмора, с каким он смотрит на жизнь, она ощущала его страстность и чувственность, его мягкость и терпение в отношениях с Жозеттой и Бредфордом. Разделяла его чувство справедливости, готовность и решимость идти до конца в задуманном. И жалела, что понимает его настолько хорошо. Было бы лучше, если бы он оставался ей чужим. — Это не твоя вина.

Джаред поднял голову, всматриваясь в ее лицо:

— Что такое? О чем ты думаешь? Что-то не так? Касси не ответила ему, покачала головой. Он лег на бок.

— Но ты хотела того же самого, что и я! Я тебя не насиловал!

— Нет, конечно! — Она села и отбросила прядь волос с лица.

— Тогда почему ты ведешь себя так, будто все случилось против твоей воли?

— Мне надо идти к себе. — Не глядя на него, Касси принялась одеваться. — Как ты думаешь, с Капу и Морганой все хорошо?

— Да. Мы оставим их вместе на ночь. До утра он еще несколько раз покроет ее.

— И ты получишь жеребенка. — Касси принялась отряхивать приставшие к платью соломинки. — Все, что ты задумываешь, получается.

— Да, черт побери. — Он поднялся. — И не вижу, что тут плохого?

— Ничего, — голос Касси дрогнул. — Ты сделал мне очень щедрый подарок. Это так великодушно с твоей стороны…

— Великодушно? Ты случайно не заболела? Никогда прежде ты не признавала за мной ничего хорошего.

— Но так оно и есть, — жестко проговорила Касси. Мягкий и чувственный. Свет и тьма. Слезы хлынули у нее из глаз… — Спокойной ночи… — едва сумела пробормотать она и, выскользнув из стойла в коридор, бросилась к выходу.

Джаред догнал ее только во дворе и, схватив за плечи, заставил повернуться к себе лицом.

— Скажи мне… — процедил он сквозь зубы. — Ответь только, что…— И замолчал, увидев струившиеся по лицу Касси. — Боже мой!

— Мне надо идти, — она принялась выворачиваться из его рук. — Мне надо…

— Нет. До тех пор, пока… Ну ладно, как хочешь. Только перестань плакать. — Он отступил и отпустил Касси. — Но это не конец. Завтра же ты скажешь мне, что тебя так расстроило.

Но она вообще не должна говорить с ним. Касси повернулась и побежала по двору, ощущая на спине его недоумевающий, растерянный взгляд, даже когда, взбежав по ступеням и рывком распахнув дверь, оказалась в холле. Нет, самого последнего шага на пути предательства она все-таки не сделает. И ни за что не признается Джареду, что любит его.