12

1 октября, 1806 Париж. Франция

— Мсье Бонилл, в салоне мсье Давид, — сообщил Гастон, открывая дверь и принимая у Рауля шляпу и перчатки. — Он здесь с самого утра. Я предупреждал, что ему придется долго ждать, но он настойчиво повторял, что должен встретиться с вами как можно скорее.

— В самом деле? С тех пор как мсье Давиду стал покровительствовать Наполеон, он редко беспокоит меня без особой нужды. — Рауль направился в салон. — Надеюсь, ты оказал ему надлежащий прием?

Дворецкий энергично кивнул.

— Ну, конечно, мсье. Он известный человек и талантливый художник.

Губы Рауля скривила презрительная улыбка. Недоумки, они считают, что те, кто стоит рядом с Наполеоном Бонапартом, несут на себе не только отблеск его славы, но и представляют ценность сами по себе. Надо бы как-нибудь преподать им, что самый умный тот, кто стоит за троном. Он распахнул деревянные с инкрустацией двери.

— О, Жак-Луи! Как я рад видеть тебя. Предупреди ты о своем приходе, я постарался бы сократить свой визит или отменил бы вовсе.

— Я и сам не знал об этом. — Давид поднялся. — Ко мне сегодня неожиданно пришел человек.

— Наполеон? — вскинул брови Рауль.

Давид нетерпеливо отмахнулся, не принимая шутливого тона.

— Неужто ты думаешь, что я прибежал бы к тебе, будь это Наполеон? Нет. Совсем другого полета птица. — Он помолчал. — Шарль Девилл.

Рауль постарался сохранить прежнее выражение лица.

— Какая… неожиданность! И как поживает наш дорогой друг?

— Он встревожен. И спрашивал меня, где ему найти Рауля Камбре.

— И ты сказал ему?

— Конечно, нет. Я дал клятву хранить твое имя в тайне, когда ты сменил его.

И эту тайну скрепила весьма кругленькая сумма, врученная Раулем.

— Коньяк?

Давид покачал головой.

— Я тороплюсь. Меня ждет незаконченная картина. Я и без того потерял массу времени, дожидаясь тебя.

— Не уходи. — Рауль налил рюмку, чувствуя потребность подкрепить себя. — Что ты имел в виду под словом «встревожен»?

— То, что есть — испуган, взволнован. И с пафосом уверял, что должен непременно увидеться с тобой, чтобы выяснить все. Он сказал, что приехал в Париж прошлой ночью.

— И немедленно явился к тебе? Интересно.

— Он знал, что мы с тобой были друзьями. Рауль никогда не считал Давида своим другом, у него друзей и быть не могло. Просто, как определил он для себя, использовал еще одного дурака, не больше, чем всех остальных.

— Прекрасный друг, а что его привело сюда? Он похож на того Шарля, каким был прежде?

— Нет. Сильно исхудал, изрядно обтрепан. — Давид нахмурился. — И я почувствовал истинное сочувствие к нему как к художнику. — И тут же поправился: — Хотя, конечно, он совсем другого склада, чем я.

— Конечно. Такого мастера, как ты, нет. Весь Париж знает, какой ты блестящий живописец.

— Не лги, — капризно проговорил Давид. — Я живу спокойной обеспеченной жизнью, и явления из твоего прошлого весьма докучают мне. Сначала этот Жан Жильом, наводящий справки для герцога Морландского. Теперь заявился и сам Девилл.

Раулю пришлось сделать над собой усилие, чтобы не напомнить Давиду, откуда взялось его нынешнее благосостояние. В том смутном времени, что наступило после казни Робеспьера, Раулю удалось сделать все, чтобы сохранить свое влияние и положение. Но, может, и стоило бы указать Давиду, что всем тот обязан ему, тому, кто стоит за троном его славы придворного живописца.

— Вполне естественно, что тени прошлого беспокоят нас. То была ужасная пора. — Он сокрушенно вздохнул. — Я помню, с каким жаром и пылом ты окунулся в революционную лихорадку. И отдался тем восхитительным обязанностям, которые предоставляла маленькая гильотина.

Давид вспыхнул от негодования.

— Сейчас иные времена! — И, не выдержав, вскочил с кресла. — Девилл — призрак из твоего, а не из моего прошлого. Я тебя предупредил и теперь умываю руки.

— Но, боюсь, он может снова побеспокоить тебя, — заметил Рауль. — Выброшенные из привычной жизни, люди становятся назойливыми и докучными. И твоя нынешняя слава померкнет, если на нее падет тень прошлого. Наполеон, вспомнив твою бурную революционную деятельность, может засомневаться, так ли уж ты верен ему.

— В таком случае, останови Девилла, — предложил Давид. — Поговори с ним. Я не хочу иметь к этому никакого отношения.

— А разве я сказал, что ты имеешь? — Голос Рауля стал более проникновенным. — Разумеется, я непременно переговорю с ним, и он отправится восвояси. Просто мне нужна твоя помощь, чтобы встретиться с ним. Я считаю, для нашего же спокойствия о ней никто не должен знать. Где его найти?

— Шарль сказал, что будет ждать известий от меня на улице Гренадье, восемнадцать.

— Напиши ему, что тебе удалось найти старого друга Рауля, который горит желанием свидеться с ним и рад его возвращению во Францию. Сообщи, что Рауль будет в кафе «Дюмон» на западном берегу, завтра в одиннадцать вечера.

— А почему бы ему не прийти прямо сюда?

— Мой дорогой Жак-Луи. — Рауль обвел взглядом роскошную обстановку салона. — Ты же сам сказал, что он истощен и оборван. Неразумно приводить к себе неудачника, он может почувствовать зависть и потребовать поделиться богатством. Надеюсь, тебе не пришло в голову похваляться, как к тебе благоволит наш несравненный император?

Вопрос Рауля захватил Давида врасплох.

— Я не хвастался. Ты же знаешь, деньги мало значат для меня. Но я сообщил ему, что стал самым известным художником.

Рауль с удовлетворенной усмешкой кивнул.

— Вот почему для нас обоих намного удобнее избавиться от этого человека, отправив ему записку. Выбрось его из головы. Я всегда помогал тебе. Помогу и на этот раз.

Давид с облегчением вздохнул.

— Спасибо тебе, Рауль. Ты же знаешь, художники не способны пачкать руки в такой грязи. — Он шагнул к двери. — Предоставляю это тебе. До свидания.

— До свидания, мой друг. — Как только дверь за Давидом закрылась, улыбка сошла с лица Рауля. И он резко поставил рюмку на столик.

Этот неуправляемый Шарль вечно возникал в самое неподходящее время, угрожая его благополучию. Позволив молодому художнику уехать, Рауль совершил промах, за который расплачивается годами непроходящей тревоги. Следы своего преступного прошлого ему удалось тщательно скрыть. Но с юным герцогом все оказалось намного сложнее. К нему не удалось подослать наемного убийцу. Это Бредфорд на удивление предусмотрителен. Если бы ему тогда удалось убрать мальчишку, то не пришлось бы отправлять Девилла на Таити, чтобы избежать когда-нибудь случайной встречи. И тогда бы Рауль мог бы чувствовать себя в безопасности и не менять фамилию. Он всегда старался действовать предельно осторожно, но все эти годы жизнь с оглядкой привносила нервозность в его благополучие. Дейнмаунт — заноза, которую необходимо вытащить. Глупый Девилл вернулся и грозит нарушить сложившееся хрупкое равновесие.

— Прошу прощения, мсье, но Мари хотела бы знать, будете ли вы обедать дома, — спросил его с порога Гастон.

Власть, богатство, роскошный дом — почти как у Наполеона, — убранный с еще большим вкусом. Готовые прибежать по первому знаку слуги, женщины, мечтающие доставить ему удовольствие так, как он захочет. Нет, он не может позволить Девиллу разрушить свою жизнь.

— Нет, Гастон. Я уйду и меня не будет до ночи. — Он поднялся и пошел к двери.

Следует приготовить сюрприз старому другу Шарлю.

— Ты и в самом деле вел себя безупречно, — признал Бредфорд. — Почти как истинный рыцарь.

— Я так и знал, что ты оценишь мой подвиг, — Джаред облокотился на изгородь, глядя на Жозетту и Касси, подъезжавших к ним. — Хотя относишься ко мне с явным предубеждением. И недооцениваешь мои положительные качества.

— Но не твою похотливость. В первую неделю я даже решил, что ты утратил интерес к нашей Касси.

— А что заставило тебя изменить мнение?

— У меня открылись глаза. Я понял, насколько ошибался. Но это из-за того, что у меня слишком много времени уходило на Лани. Она чрезвычайно упрямая женщина.

— Она необыкновенный человек. Ей удалось взять управление замком без всякого сопротивления со стороны слуг.

— Кто может устоять против обаяния Лани? — покачал головой Бредфорд. — Но мы сейчас обсуждаем не ее. Я приветствую твое воздержание и целомудренный образ жизни.

— В надежде, что я продолжу в том же духе, — Джаред не отрывал взгляда от Касси. До чего же она прелестна. Глаза блестели, лицо сияло. В седле она держалась с неуловимой грацией, о чем-то доверительно болтая с Жозеттой. Вдали от недремлющего ока Клары, под сводами мрачного Морланда она расцвела, как диковинный тропический цветок. — Не удивляйся, если мне это не удастся.

— Меня трудно удивить, но это нарушило бы наше мирное существование. — Он пожал плечами. — Смотри, какими близкими друзьями стали Жозетта и Касси. Лани тоже вполне удовлетворена тем, как все идет. Я продвинулся достаточно далеко в нужном направлении. Малейшее проявление… агрессивности с твоей стороны, и равновесие нарушится.

Джаред стиснул верхнюю жердь изгороди.

— Я же не собираюсь насиловать ее.

— Если ты потеряешь терпение, то…

Черт побери! Он и в самом деле начал его терять. Воздержание слишком затянулось. А ему достаточно одного взгляда на Касси, чтобы ощутить прилив желания. Поначалу ему казалось, что удастся заставить ее отказаться от первоначального намерения. Он испробовал все методы обольщения. Но всякий раз, когда оказывался с ней наедине, что-то шло не так. Иной раз ей удавалось рассмешить его, другой раз она вдруг говорила о том, что трогало его душу. Зачем переживать все эти мешающие ему эмоции?! Как бы он хотел вновь оказаться на корабле, как во время плавания, когда ни мыслей, ни разговоров, а только всепоглощающее наслаждение.

Нет, неправда. После близости с Касси, получив полное плотское удовлетворение, он пробуждался с ощущением потери чего-то очень важного. Теперь он и сам не знал, чего ему хочется. Ясно одно: он мечтает заключить Касси в свои объятия.

— Есть какие-нибудь вести из Марселя? — спросил Бредфорд.

— Последние я получил два дня назад, — нетерпеливо ответил Джаред. — Неужто я не сказал бы тебе, узнав что-нибудь новое? Девилла пока еще нет в Париже.

— Прошел почти месяц с тех пор, как мы приехали. Скоро он объявится.

— Знаю. — Джаред понимал, куда клонит дядюшка. Тот хотел напомнить, насколько бесполезно уговаривать Касси к близости, когда ее тревожит исчезновение отца и его судьба. — Подожду.

— Боже! Твое терпение меня приводит в умиление. Мне кажется, одно упоминание о Девилле вызывает у тебя слезы. Я не прав?

— Пока еще нет. — Джаред отодвинулся от изгороди. — Пойду встречу их в конюшне. Ты идешь со мной?

— Боюсь, что нет. Мне интереснее взглянуть, чем занята Лани. Она сказала, что может быть… Что такое? — Его взгляд наткнулся на экипаж, въезжавший в открытые ворота. — К нам гости.

Джаред пробормотал ругательство, узнав карету.

— Это Каролина. Надеюсь, нам удастся каким-нибудь образом поскорее избавиться от нее.

— Похоже, ты совершил промах, — Бредфорд смотрел, как Джаред поспешил к парадному входу. — Ты собираешься встретить ее?

Джаред остановился и, коротко кивнув, попросил:

— Иди в конюшню, предупреди Жозетту и Касси, чтобы не выходили оттуда, пока Каролина не уедет. Они не должны встретиться.

— Я не заметил, чтобы Жозетта особенно скучала по этой даме и горела желанием повидаться. — Бредфорд заспешил к конюшне. — Приложу все старания, чтобы они там задержались подольше.

Каролина и Лани стояли друг против друга, когда Джаред быстрым шагом вошел в холл.

Настоящее противостояние, подумал он раздраженно. Причем фигура Каролины дышала негодованием. Лани держалась с достоинством, но настороженно.

— Каролина! Какой приятный сюрприз! — Он встал между двумя женщинами и взял гостью под руку. — Не думал, что ты навестишь нас.

— А я не ожидала застать здесь мадам Девилл, — она с усилием улыбнулась. — Мы только что познакомились.

— Значит, мне не придется представлять вас.

— Твою кровную родственницу оказалось непросто узнать, — Каролина окинула взглядом ярко-голубое шелковое платье Лани. — Поскольку я представляла себе вдову в трауре по мужу, а не в такой нарядной одежде.

— По традиции, принятой у нас, вдова не носит черного, — ответила Лани. — Печаль мы храним в сердце, не выставляя напоказ свою скорбь и не похваляясь ею.

— Выставлять напоказ? — У Каролины перехватило горло от возмущения. — Похваляться?

Джаред поспешил вмешаться в разговор:

— Ты несколько побледнела, Лани. — Дьявольщина, хорошо если бы это было так. Но Лани, как обычно, излучала теплоту и обаяние, что только усиливало злость его гостьи. — Тебе не следовало так рано вставать с постели. Уверен, леди Каролина вполне извинила бы тебя, зная, что ты плохо себя чувствуешь.

— А у меня такое впечатление, что у мадам Девилл отменное здоровье, — заметила Каролина. — Но об этом трудно судить. К сожалению, цвет ее кожи отличается от нашей. — И, не дожидаясь ответа, она направилась в сторону библиотеки. — Впрочем, вы можете оставить нас, мадам Девилл. Мы вас извиним.

Лани вспыхнула. Джаред отвесил ей глубокий поклон и негромко сказал:

— Будет лучше, если ты уйдешь.

— И не подумаю. Думаешь, впервые я встречаю такое отношение к себе из-за того, что у меня другой цвет кожи? В школе миссис Денворт, которую я посещала, далеко не все белокожие ученики были столь терпимы, как то им предписывает религия. — Ее губы скривились. — И Клара не забывала напоминать, что мое происхождение ставит меня ниже ее.

— Но, черт побери, здесь нет Клары. И я не хочу, чтобы тебя унижали в моем присутствии.

— А почему бы нет? Я всего лишь любовница твоего врага.

Обидчивость не свойственна Лани. Но почему-то замечание Каролины задело ее сильнее, чем она готова была признать.

— Иди к себе, — попросил Джаред и пошел в библиотеку. — Позволь мне поговорить с Каролиной.

— Это в последний раз, — тихо сказала Лани. — Я не позволю оскорблять себя.

Больше всего на свете Джареду хотелось выставить Каролину, как и полагалось поступить с этой дрянью. Но если он вступится за Лани, то это отзовется на Жозетте. Он не хотел, чтобы Каролина дала пищу для новых толков в светских кругах.

Как только Джаред вошел, Каролина повернулась к нему.

— Ты сам понимаешь, как все недопустимо!

— Прошу прощения?

— Чтобы эта… женщина… оставалась в замке… — Она поджала губы. — Даже если она и в самом деле вдова и твоя родственница, то все равно не подходящая компаньонка для Жозетты. Ей не место в замке.

— Я не согласен. Она замечательная компаньонка. Женщина не первой молодости, хорошо образованная…

— Но она не принадлежит к нашему кругу, — перебила его Каролина. — У меня уже возникли кое-какие сомнения, когда я услышала незнакомое имя. Тебе следовало сказать мне, что она туземка. Вот почему я все-таки сочла своим долгом приехать. И как только увидела ее, то сразу поняла, что чутье не подвело меня. Ей здесь не место.

Как только она увидела, насколько хороша Лани, мысленно поправил Джаред. Как жаль, что она попалась ей на глаза.

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Но я вряд ли смогу отказать ей в своем гостеприимстве.

— Пришли ее ко мне. Я найду достойное место, где она сможет поселиться, — улыбка Каролины приобрела мягкость. — Поверь, так будет лучше. Ей нельзя оставаться здесь, пойдут всяческие толки, разговоры, пересуды. В обществе не поймут, почему ты решил приютить цветную женщину в своем замке.

Гнев вспыхнул в его груди, но он улыбнулся Каролине.

— Ты, конечно, права, как всегда. У меня не самая лучшая репутация. Это может вызвать скандал… если только кто-нибудь не погасит его.

Она смотрела в недоумении.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы старые друзья, Каролина. Я знаю, ты захочешь помочь мне.

— И каким же образом? — насторожилась она.

— У тебя такой авторитет, такое влияние в обществе. Достаточно сказать одно-два слова, чтобы положить конец всем толкам и пересудам.

— Ты хочешь, чтобы я оказала покровительство этой женщине? — недоверчиво переспросила Каролина.

— Только из хорошего отношения ко мне, — голос его приобрел особенную глубину. Он сам излучал обаяние. — Я буду чрезвычайно признателен тебе.

— Боюсь, это невозможно… — Каролина встретилась с ним взглядом, и он почти физически ощутил, как она сдается. — Конечно, ты же знаешь, я ни в чем не могу тебе отказать. Но это будет нелегко. — Она погладила его по щеке. — Тебе придется привезти эту женщину на бал, который я устраиваю завтра вечером. Там я смогу представить ее всем остальным.

— Чудесно. Теперь, когда мы разрешили эту пустячную проблему, ты останешься на ленч?

Каролина покачала головой.

— В доме все перевернуто с ног на голову. Надо закончить приготовления к завтрашнему балу. Мне пора ехать. — Она помолчала, а потом прибавила задумчиво. — Надеюсь, попозже нам представится много счастливых возможностей разделить вместе трапезу.

Вот плата за услугу, цинично подумал Джаред, и Каролина не замедлит взыскать все по полному счету.

— Может, проедемся вместе верхом после бала?

— Я буду в восторге, — Каролина взглянула на него еще раз, одарив плотоядной улыбкой, и пошла к двери. — До завтра. Не представляю, как я доживу до вечера.

А он бы отдал все, чтобы этот бал никогда не наступил. Ведь он обещал Касси найти уважительный предлог не пойти к леди Кэрродин. Теперь придется поднять перчатку, брошенную светским обществом в лице Каролины.

Когда все собрались за обеденным столом, Джаред изложил им разговор с Каролиной.

— И я надеюсь, вы сумеете соблюсти положенный этикет, — закончил он, обращаясь к Жозетте, Бредфорду и Касси. — Мне было непросто поладить с ней, и я не хочу, чтобы мои усилия пропали зря.

— Лани не стоит идти, — заявила Жозетта. — Леди Каролина найдет способ оскорбить ее. — И, сияя улыбкой, закончила. — Нам всем лучше остаться дома. Чудесная идея.

— Нет, мы должны пойти, — с нажимом сказал Джаред. — Леди Каролина обещала оказать Лани свое покровительство.

— Я просто поражен, как тебе удалось склонить ее к этому! — вскинулся Бредфорд.

Но Касси не удивилась. Джаред, конечно же, прибег к своему обаянию, как и в прошлый раз, когда он разговаривал с этой горгулой.

— Если Каролина окажет содействие Лани, то она не посмеет распускать слухи, что Лани не подходит в качестве компаньонки, — сказал Джаред, оставив без ответа риторический вопрос дяди. Он значительно посмотрел в сторону Жозетты. — И не станет требовать, чтобы мы вернули тебя в ее школу.

Его последняя фраза больно задела Жозетту, и она резко ответила:

— Придумай что-нибудь другое. Я нисколечко не верю ей.

— Я не вижу другого выхода. Ты втянула в свою затею Касси и Лани. — Он насмешливо поклонился Касси. — У меня были совершенно иные планы относительно этих дам.

Касси стиснула бокал с вином. Ей было не по душе ни то, ни другое. Ни любовные сети, которые он с ловкостью и умением раскидывал на ее пути, всякий раз вызывая желание и смятение, ни капкан, поставленный у них на пути горгулой.

— Давайте послушаем Лани, — предложил Бредфорд, глядя на молодую женщину, и негромко добавил: — Ты можешь не ходить на бал. Хоть Джаред и убедил Каролину, и она не станет оскорблять тебя, но ты не должна заставлять себя делать то, чего тебе не хочется.

Помолчав, Лани твердо сказала:

— Я пойду.

Касси, склонившись, сжала ее руку.

— Думаю, Жозетта права. Я тоже не верю леди Каролине. — И, обратившись к Джареду, потребовала: — Ты не должен допустить, чтобы Лани обидели, ты это понимаешь? Я не хочу.

Джаред скрестил руки на груди.

— Хорошо. И вы считаете, ваше решение не скажется на репутации Жозетты?

— Я пойду на бал. — Лани положила салфетку рядом с тарелкой и поднялась из-за стола. — И давайте поставим на этом точку. — Она вышла из столовой.

Бредфорд поднялся следом за ней.

— Боюсь, Джаред, ты поступил не самым лучшим образом. Вряд ли мне доставит удовольствие свернуть тебе шею, — и он пошел за Лани.

Касси и Жозетта молча смотрели на Джареда. Он процедил сквозь зубы:

— Каролина не нарушит данного слова. Я более чем уверен в этом.

Жозетта недоверчиво хмыкнула. Касси продолжала молча смотреть на него. Джаред отшвырнул салфетку и тоже вышел из столовой.

— Может, ему удастся удержать Каролину от неуместных замечаний? — спросила Касси.

— Она не станет унижать ее прямо, — усмехнулась Жозетта. — А будет действовать более тонко. У нее хватит на это ума. Она ни разу не упустила случая напомнить о моем происхождении. Причем всегда начинала с того, сколько бед и несчастий принесла с собой Французская революция, а кончала восхвалением честности и благородства англичан. Потом поворачивалась спиной к классу, позволяя всем нападать на меня, делая вид, что не слышит и не видит, что делается вокруг.

— А почему ты не сказала об этом Джареду?

— Не люблю жаловаться. — Она поморщилась. — И потом она обставляет все так, что мне не за что зацепиться. Свою жестокость она прячет под шелковой обивкой. Надеюсь, что как-нибудь она не выдержит и даст мне пощечину. Вот этого бы Джаред не потерпел. Думаю, мне удастся вывести ее из себя. Я даю ей достаточно поводов для этого.

Касси невольно засмеялась.

— Не сомневаюсь. Ты это можешь. — Но ее улыбка тотчас погасла. — Мне так мало известно о нравах вашего общества. Прав ли Джаред? Так ли это важно принадлежать к нему?

— Для меня — нет, — Жозетта помолчала. — Но я уверена, что вес девочки в нашей школе завяли от тоски и умерли, если бы их подвергли остракизму.

— До чего же жесток ваш мир, — Касси раздумывала. — Мне не хочется, чтобы такое произошло с тобой. Но если эта женщина посмеет взглядом унизить Лани, я ей этого не спущу. И не оставлю безнаказанным.

— Правда? — заинтересованно спросила Жозетта, глядя на подругу. — А что ты сделаешь?

Касси нахмурилась.

— Что-нибудь весьма малоприятное для нее.

— Тогда не думай обо мне, — великодушно предложила Жозетта. — Я готова пожертвовать чем угодно. Даже если меня и выставят из Кэрродин Холла, то я буду только рада жить в замке. И тогда я серьезно займусь лошадьми. Иногда поиграю с Джаредом в шахматы. И это доставит…

— …тебе массу удовольствия, — суховато закончила Касси. — Ты пришла бы в восторг, если бы тебя отвергло общество, но Джаред будет вне себя от ярости. Давай надеяться, что дело не дойдет до отлучения от школы графини де Талайзье. — Она поднялась и пошла к дверям. — И наиболее легкий способ избежать всего — убедить Лани не ходить на бал.

— Касси, я больше не желаю ничего слышать об этом вечере. Я не боюсь ее. — И Лани уверенно добавила: — И, наконец, я не хочу прятаться.

Касси поняла, что и эта последняя попытка отговорить свою подругу кончилась ничем. Ничего другого она и не ожидала, но все-таки сочла нужным попробовать еще раз: