Глава 4

— Почему ты пошла на это? — требовательно спросил Филип, поднимая голову. Сердитое выражение его лица моментально вывело Дори из состояния полусонной эйфории. — Скажи мне, зачем ты это сделала?

— Я люблю тебя! Я всегда любила тебя и всегда буду любить!

На лице шейха промелькнуло выражение шока, почти паники.

— И поэтому решила принести мне в жертву свое невинное тело? Как сентиментально!

Филип резко вскочил с постели. Теперь он смотрел на Дори сверху вниз. Тело ее излучало любовь, особенно губы — мягкие и нежные, припухшие от его страстных поцелуев.

— Закройся, — процедил сквозь зубы Филип. — Вечеринка закончена.

Дори знала, что реакция его будет именно такой. Она готовилась к этому, но все равно слишком больно было увидеть искаженное отвращением лицо любимого мужчины. Она покорно натянула на себя шелковое покрывало.

Филип направился в ванную, но на пороге остановился и посмотрел через плечо на Дори.

— Ты не ответила мне.

Она, не моргая, смотрела в горящие гневом глаза шейха.

— Сентиментальность тут ни при чем. Я просто ловко провела тебя.

Выругавшись, Филип захлопнул за собой дверь. Через несколько минут он вернулся в купальном халате светло-серого цвета и уселся рядом с Дори.

— Говори!

— И что же ты хочешь услышать?

— Можешь начать с Луиса Эстевеса, моя невинная маленькая Дори.

— Он играл в поло за бразильскую сборную.

— Лошади, — почти с отвращением произнес Филип. — Я должен был догадаться, что все дело, как всегда, в лошадях. А что скажешь о Дэнфорде?

— У него ранчо в Техасе. — Дори лукаво улыбнулась.

— И снова лошади! А как же Сейбин? Не отвечай. Попробую угадать. В свободное от рок-карьеры время он — жокей на скачках?

Дори покачала головой.

— Просто Нил — мой добрый приятель. Он согласился помочь мне осуществить мой план.

— Ах да, план! Поговорим теперь об этом самом плане. И давно все эти гениальные идеи родились в твоей безмозглой головке?

— С того самого дня, как я сбежала от твоего лондонского агента, — призналась Дори. — Я знала, что я сделаю. Но только тогда еще не понимала, как именно. Самым трудным оказалось ожидание. Ведь прошло несколько лет, прежде чем настало время действовать.

— Ну зато, начав, ты быстро наверстала упущенное. — Филип, не отрываясь, смотрел на Дори. — Вот только я не люблю, когда мне лгут.

— Я знаю. Но я не могла больше ничего придумать.

— И ты решила притвориться меркантильной маленькой дрянью, почти что проституткой? Позволь поздравить тебя, Дори. Тебе удалась эта роль.

Дори болезненно поморщилась.

— Я сделала то, что должна была сделать. Я знала, что в свою жизнь ты пускаешь только опытных и искушенных женщин. А потому решила, что, если притворюсь охотницей за красивой жизнью, ты будешь чувствовать себя в безопасности.

— В безопасности? — изумился он.

— Да, в безопасности. Ты ведь боишься меня, Филип Эль Каббар. Всегда боялся. Боялся так сильно, что решил сослать меня в Англию.

— Я отправил тебя в Англию, потому что тебе исполнилось пятнадцать, и ты начала превращаться в беспутную девицу.

Дори покачала головой.

— Ты послал меня в Англию, потому что понял, что я тебе не совсем безразлична. — Понизив голос почти до шепота, Дори продолжала: — Возможно, ты даже любил меня. Думаю, что так и было. Все эти чувства показались тебе слишком сильными, не так ли? Ты ведь не можешь позволить себе любовь к женщине. Ты используешь женщин, но не позволяешь себе их любить.

Филип смотрел на нее с непроницаемым выражением лица.

— Если ты все это знала, то стоило ли тратить время на обольщение такого бессердечного распутника?

— Возможно, не стоило. — В глазах Дори блеснули слезы. — Но у меня не было выбора. Я люблю тебя.

— Прекрати, пожалуйста! Это не любовь. Просто еще ребенком ты вбила себе в голову дурацкую идею и не можешь с ней расстаться. Ты всегда была самой упрямой особой из всех, кого я знал. А все, что произошло сегодня, было лишь приятным эпизодом.

— Черта с два! Это было не просто приятно. Это было прекрасно, неповторимо! И не смей со мной спорить!

— Наконец-то я вижу настоящую Пандору! И как тебе удавалось так долго скрывать свой несносный характер под личиной готовой на все наложницы? — С трудом. Просто я знала, что не должна выдавать раньше времени своих истинных чувств. Но мы говорим сейчас не об этом. То, что произошло между нами, было прекрасно. Признай же это, Филип!

— Признаю, — тихо произнес он. — Нам было очень хорошо вдвоем. Но это вовсе ничего не значит. Любовь и секс — не одно и то же, Дори.

— Я всегда понимала это. Всегда чувствовала разницу. И я реально смотрю на вещи. Это ты прожил всю жизнь в темных очках. Пора наконец снять их. Мы и так потеряли слишком много времени. А мы ведь не молодеем, Филип.

Ему едва удалось подавить улыбку. Лежащая перед ним Дори, укрытая до подбородка покрывалом, напоминала девчонку-подростка. И куда только делся его гнев? Ведь секунду назад он готов был растерзать ее. Почему ему никогда не удавалось долго сердиться на Пандору Мадхен?

— А тебе не приходило в голову, что это ты смотришь на сложившуюся ситуацию через очки — только не темные, а розовые?

— Не приходило. И сейчас я просто не могу позволить сомнениям одолеть меня. Иначе выходит, что все эти годы я старалась впустую. — Дори медленно покачала головой. — Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы поверить в это.

— Но ты знаешь обо мяе далеко не все, — грубо оборвал ее Филип. Он резко встал и начал ходить по комнате, засунув руки в карманы халата. — Вернее, ты не знаешь обо мне ничего. Ты просто сочинила меня.

— Я знаю о тебе все, — отчетливо произнесла Дори. — Абсолютно все. Я вела свое расследование с двенадцати лет. После того, как ты спас меня на базаре от толпы. Хочешь знать, что я узнала о тебе, Филип?

— Я заинтригован.

— Я узнала, что ты — самолюбивый, высокомерный, чувственный и темпераментный мужчина, привыкший к тому, что все твои желания выполняются быстро и беспрекословно, — тихо произнесла Дори. — Но еще я узнала, что шейх Эль Каббар — умный, образованный и справедливый правитель.

Глаза Филипа сузились.

— Продолжай! — велел он. Дори нервно облизала губы.

— Ты отличный наездник и любишь животных. Ты трудно сходишься с людьми, но верен тем немногим, кого считаешь друзьями. Однако ты никогда не позволяешь женщинам выступать в этом качестве. Думаю, мне удалось подобраться к тебе ближе всех. — Последовала пауза. — Впрочем, имея такую мать, как Елена Лаваде, другой на твоем месте вообще стал бы женоненавистником.

— Мне не нравится, когда меня исследуют столь подробно, — угрожающе произнес он.

— В какой-то мере, ты прав, — сказала Дори. — Но ведь и ты нанял сыщиков, чтобы следить за мной? У меня была более уважительная причина. Я знала, что мне предстоит борьба, и хотела запастись оружием.

— А теперь тебе кажется, что ты проникла в тайны моей извращенной психологии? Может, тебе стоило стать психоаналитиком, а не рок-звездой?

Дори сделала вид, что не замечает его сарказма. Она предвидела, что Филип будет защищаться, когда речь зайдет о его матери.

— Я знаю, что тебе пришлось пережить, — тихо произнесла Дори. — Твоя мать была очень красивой и очень амбициозной женщиной. Но она была профессиональной наложницей и сделала все, чтобы стать любовницей твоего отца. Это был лишь первый шаг на пути к осуществлению мечты. Когда ей удалось забеременеть от шейха, она потребовала, чтобы твой отец женился на ней и выделил ей огромное содержание. Елена знала, что Эль Каббар мечтает о сыне, и грозила ему абортом, если он не уступит ее требованиям. — Дори покачала головой. — Вот тут-то она просчиталась. Кстати, я слышала, что ты очень похож на своего отца. Он отказался платить шантажистке. Вместо этого, женившись на Елене, он запер ее на женской половине до твоего рождения. Елена была в ярости. Она возненавидела твоего отца и поклялась отомстить. Через несколько недель после твоего рождения ей удалось убежать, забрав тебя с собой. Шейху не удавалось разыскать вас целых восемь лет. Затем он развелся с Еленой и забрал тебя в Седихан. — Дори взглянула прямо в глаза Филипу. — Не знаю, что она делала с тобой все эти годы, но, если верить историям, которые рассказывают на базаре, тебе не позавидуешь. Эта безумная вымещала свою ненависть к шейху на тебе. Я бы убила ее, если бы встретила.

— Неужели? — Филип с интересом взглянул на девушку. — А впрочем, ты всегда защищала тех, кого считала несчастными. Но все это было много лет назад. Теперь я не нуждаюсь в жалости. И ты не нужна мне, Пандора Мадхен.

Сердце ее пронзила острая боль.

— Ошибаешься, — твердо произнесла Дори. — Я нужна тебе. Просто ты еще не понял этого. Но я заставлю тебя понять.

— У тебя не будет такой возможности, — отрезал Филип тоном, не терпящим возражений. — Я отсылаю тебя обратно в Штаты.

— Я никуда не поеду. Я знала, что ты отреагируешь на все это именно так, и приняла меры предосторожности.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но тут я хозяин и могу сделать с тобой все, что захочу.

— Но ты ничего со мной не сделаешь. Я воспользовалась главным средством из арсенала твоей матери.

— О чем это ты? — насторожился Филип.

— Вполне возможно, что я уже беременна твоим ребенком, — робко произнесла Дори.

Филип побледнел, словно его ударили в солнечное сплетение, но быстро овладел собой.

— Шантаж — отвратительный способ решить свои проблемы, — почти равнодушно произнес шейх.

— Согласна с тобой, но я вовсе не претендую на брак. Можешь связаться с Абернати. Он скажет тебе, что получил по почте документ, освобождающий тебя от всякой юридической ответственности за последствия того, что здесь произошло. Я могу попросить Нила дать ребенку твое имя. Думаю, он не будет возражать.

— Черта с два! — Филип произнес это с такой яростью, что Дори вздрогнула от неожиданности. — Путь твой приятель попробует сделать собственного ребенка. Моего он не получит.

— Никто и не заявляет права на твоего ребенка, — успокоила его Дори. — Скорее всего никакого ребенка нет и не будет. Просто я хотела довести до твоего сведения, что это вполне возможно. Я ведь знаю, как ты относишься к тому, что считаешь своим, вот и рассчитала, что ты предпочтешь не отсылать меня, пока не убедишься в том или ином исходе нашей близости. Значит, в моем распоряжении несколько недель.

— Ты сильно рискуешь, — тихо произнес Филип. — Ты можешь потерять все. Остаться одна с незаконнорожденным ребенком на руках, потому что я не собираюсь на тебе жениться.

— Знаю. Я ведь уже сказала, что не стану тебя заставлять. Просто хочу быть с тобой. Хочу стать частью твоей жизни. Этого достаточно. К тому же, если ты решишь прогнать меня, у меня останется ребенок. Твой ребенок. И это будет чудесно. Я всю жизнь была одна.

Филип непроизвольно сделал шаг вперед.

— Пандора… — Он резко остановился. Гнев и раздражение боролись в нем с нежностью, которую он всегда испытывал к Дори. Но он решил не поддаваться слабости.

— Я не позволю собой манипулировать. Если хочешь играть в светскую леди, найди другого дурака, чтобы оплачивал твои прихоти.

— Но я хочу быть твоей женщиной, — тихо сказала она, — И твоим другом. И матерью твоего ребенка.

Я хочу стать для тебя всем, Филип. Я не собираюсь продавать тебе свое тело. Я хочу дарить всю себя без остатка.

Филип растерянно провел ладонью по волосам.

— Ты же знаешь, Дори, что я сделаю тебе больно.

— Может быть, — девушка пожала плечами. — Но как бы больно ты мне ни сделал, я никогда ни о чем не пожалею.

— Уезжай, Пандора. — Филип старался говорить жестко, но в голосе его слышалась мольба. — Мысль о том, что я причиню тебе боль, кажется мне отвратительной.

— Значит, у меня есть шанс.

— Тогда пеняй на себя. Я тебя предупредил. Для меня ты — лишь наложница, которую я купил в Сан-Франциско в обмен на красивую побрякушку. Я буду пользоваться твоим телом, когда захочу. И не рассчитывай ни на что другое.

— Я ничего и не жду. — Дори смотрела на него огромными влажными глазами. — Я могу только надеяться.

— Господи! Что же мне делать с тобой?

— Зная тебя, я не сомневаюсь — ты будешь делать со мной то, что подскажет твоя богатая фантазия.

— Ты права, — сердито ответил Филип. — И начнем прямо сейчас. Я привык спать один.

— Конечно. Я сейчас уйду.

Филип знаком приказал ей лечь обратно.

— Уйдешь завтра. Я передумал.

— Ты уверен? — спросила Дори. — Я могла бы…

— Заткнись, — отрезал Филип.

— Что ж, будь по-твоему. — Дори с удовольствием улеглась поудобнее на огромной кровати, довольная таким поворотом событий. — Если передумаешь, всегда успеешь меня прогнать.

— Можешь не сомневаться, — холодно ответил Филип. Развязав пояс, он снял купальный халат и лег рядом с ней. — Давай спать.

Дори и так почти спала. Физическое и эмоциональное напряжение последних часов подействовало на нее подобно наркотику.

— Спасибо, что позволил мне остаться, — прошептала она.

— Это только сегодня, — прорычал Филип. — Не придавай этому особого значения.

— Как скажешь, — сонно, пробормотала Дори. Филип лежал на спине, глядя в потолок. Кровать была очень широкой, и, даже протянув руку, он не мог бы коснуться Пандоры. И все же ему казалось, что он продолжает ощущать всем телом ее нежную плоть.

— Тебе было больно? — тихо спросил Филип.

— Что? — Дори напрасно пыталась сохранить ясность мысли — ее неодолимо клонило в сон. — Не очень.

— Ты сама виновата. Я не слишком нежный любовник, но не люблю причинять женщинам боль. Если бы ты что-то соображала, то предупредила бы меня… — Филип осекся, понимая, что его тираду никто не слышит. По ровному, глубокому дыханию Дори можно было безошибочно определить, что она крепко спит.

— Черт! Вполне в духе этой непутевой девчонки — заснуть вот так, оставив его наедине со своим отчаянием.

Он только что насладился ее телом, но был по-прежнему возбужден. Тяжело вздохнув, Филип закрыл глаза, заставляя себя не думать о ней…

Филип вошел в нее очень медленно и осторожно. Выплывая из глубин сна, Дори почувствовала, как он медленно движется в такт дыханию. Это было прекрасно, совсем не так, как в первый раз. Филип двигался, наслаждаясь каждой секундой их близости. Дори попыталась раскрыть глаза.

— Филип…

— Тише… Я пролежал рядом всю ночь, борясь с искушением, но ничего не мог с собой поделать.

— Мне так хорошо, — сонно пробормотала Дори. Филип усмехнулся и нежно поцеловал закрытые глаза Дори. Он двигался все быстрее, дышал все чаще. Дори чувствовала, как нарастает его возбуждение. Ей захотелось помочь, но Филип властно сжал ладонями ее бедра, словно запрещая двигаться.

— Не надо. Я не хочу снова причинить тебе боль.

— Делай все, что хочешь, Филип. Я хочу тебя. Он замер, услышав эти слова. Губы его нежно коснулись синей жилки на виске Дори.

— Мне кажется, единственное, чего ты хочешь сейчас, это чтобы тебе дали поспать.

Несколькими быстрыми и резкими движениями Филип достиг пика возбуждения, нараставшего последние несколько часов. На этот раз он не стал отодвигаться. Вместо этого Филип уложил голову девушки себе на плечо, рассыпав по груди ее белокурые локоны. Дыхание постепенно выровнялось, сердце перестало бешено стучать.

— Прости меня, Дори. — В голосе его слышалось отвращение к себе.

— Тебе стало легче?

— О, да.

-Все остальное не имеет значения. — Дори тихонько поцеловала его в плечо. — Мне нравится помогать тебе. Спокойной ночи, Филип.

— Спокойной ночи, Дори.

Но Дори не слышала его. Она снова погрузилась в сладкий сон.

Филип уснуть не мог. Он чувствовал, как в душе рождается новое, незнакомое ему состояние. Нежность… Господи, он никогда еще не испытывал ни к кому такой трогательной нежности. Это чувство было куда опаснее страсти. Оно может изменить его жизнь, а этого допускать нельзя. Нет, он будет жить так, как привык.

Дори будет принадлежать ему, но на тех условиях, которые предложит он сам. Вот только пока что Филип не имел ни малейшего понятия, какими именно будут эти условия. Одно было очевидно — не стоило заниматься с нею любовью в ближайшее время. Филип слишком сильно хотел Дори, и это могло дать ей власть над ним. Надо держаться от нее подальше, пока не пройдет безумие. Оно не продлится долго. Ни одной женщине еще не удавалось завладеть его чувствами больше чем на пару недель. Размышляя об этом, Филип непроизвольно прижимал к себе Дори, словно защищая от всех невзгод на свете.

Утром Дори проснулась в объятиях Филипа. Сероватый предрассветный свет падал на лицо шейха. Она никогда еще не видела его так близко. Филип выглядел усталым. Впалые щеки, тени под глазами. Сейчас ему можно было дать все его тридцать восемь лет. Дори почувствовала, как нежность к нему наполняет все ее существо. Дори поцеловала Филипа в щеку и неохотно выскользнула из его объятий, заботливо укрыв его покрывалом.

Не стоило торопить события. Она дала шейху Эль Каббару достаточно пищи для размышлений. Наверное, это ее вина, что он выглядит таким усталым. Бедный Филип. Ему вряд ли понравится то беспокойство, которое Дори внесет в его жизнь. Он не понимает, что она действует ради его же блага. Но Дори намерена доказать ему это. А пока надо дать ему возможность привыкнуть к их новым отношениям.

Восход окрасил небо в яркие багровые тона. По пути к конюшням Дори остановилась, чтобы полюбоваться этими красками, вдохнуть запах земли и травы, подставить щеки прохладному утреннему ветру. Светлая радость переполняла все ее существо. Господи, как приятно жить на свете в такое утро!

Она приготовилась продолжить свой путь, как вдруг услышала тихое ржание. Дори взглянула в сторону огороженного загона. Эдип! Вороной жеребец с роскошной гривой, блестящей в первых лучах солнца, просто не мог быть никем другим! Дори перемахнула через забор и оказалась рядом с конем. Как он был красив! Изящные линии, рельефно выступающие мускулы, необузданная гордость в глазах.

— Здравствуй, мой мальчик, — нежно произнесла Дори, — Скучал по мне иногда? Я очень по тебе соскучилась. Давно не виделись, правда? Я познакомилась за это время с множеством лошадок, но никто не мог сравниться с тобой.

Эдип смотрел прямо на Дори, но по глазам его невозможно было понять, помнит он ее или нет. Эдип всегда был непредсказуем и не спешил проявлять свои привязанности. Чем-то он напоминал ей Филипа. Он словно бросал окружающим вызов.

— Что ты делаешь здесь один вместо того, чтобы отдыхать в своем уютном стойле? — Дори протянула руку и погладила Эдипа по носу. Конь смотрел на нее так, словно понимал каждое слово. — Но ты ведь никогда не любил скучать под крышей, правда? Так же, как и я. — Дори медленно подошла к Эдипу сбоку, провела рукой по пышной гриве. — Что скажешь, если мы прогуляемся с тобой прямо сейчас?

Опершись одной рукой об изгородь, она быстро вскочила на спину коня. Эдип тут же взвился на дыбы, но через несколько секунд успокоился.

— Решил испытать меня? — рассмеялась Дори. — Ну что ж, а теперь поехали!

Они начали с быстрой рыси, потом перешли на галоп и поскакали по кругу вдоль изгороди. Дори пригнулась к гриве коня, подзадоривая его своими выкриками. Ветер трепал ее волосы, Эдип горячился все больше и больше. Утро началось великолепно!

— Пандора!

От неожиданности она вздрогнула. О господи! Филип. Она скосила глаза в его сторону. Мирный тон шейха не обманул ее — Филип был в ярости. Он был одет в костюм для верховой езды, волосы были слегка растрепаны. Это казалось весьма необычным для человека, который ухаживал за собой так тщательно, как Филип Эль Каббар, и не предвещало ничего хорошего. Должно быть, проснувшись, он сразу догадался, где Дори, и поспешил за ней, чтобы поймать на месте преступления. Дори подъехала к изгороди.

— Доброе утро, Филип. Эдип выглядит великолепно. И скачет так, будто ему по-прежнему два года.

— Но ему не два, а восемь, — сердито сказал Филип. — И за эти годы характер его не улучшился. Кстати, он бегает тут с утра пораньше вовсе не потому, что его решили выпустить погулять. Просто последнее время у него появилась привычка сшибать копытом конюха, когда тот приходит в стоило дать ему корм. — Глаза Филипа метали молнии. — А ты ездишь на нем без седла!

— Но он любит меня, — с вызовом заявила Дори. — Всегда любил. Может, у него и несносный характер, но я знаю, как им управлять. — Она посмотрела прямо в глаза шейху. — Он напоминает мне тебя.

— Маленькая негодница, — тихо произнес он. Филип осекся и протянул Дори руку, помогая спешиться. — Ни одна женщина еще не сравнивала меня с жеребцом. Тем более с таким необузданным.

— Он напоминает мне тебя лишь иногда, — с невинным видом произнесла Дори. — Все остальное время Эдип вполне переносим.

Руки Филипа сжали талию девушки.

— Ты стала слишком нахальной за эти годы, Дори. Раньше ты не осмелилась бы меня оскорбить.

— Не стоило церемониться с тобой и раньше. Может, тогда ты не был бы таким высокомерным.

— Я никогда не был высокомерным. Просто я всегда прав. — Он похлопал Эдипа по холке, и конь отбежал от изгороди. — Как, например, сейчас.

— Если Эдип стал неуправляемым, зачем ты держишь его здесь?

Филип взял ее под локоть и повел прочь из загона.

— Наверное, это моя прихоть, — признался он. — Не стану отрицать, я действительно чувствую, что мы с ним чем-то похожи друг на друга. Но ты держись-ка от него подальше.

— Но я вполне в состоянии с ним справиться! — упрямо сказала она. — Я понимаю его!

— Так же, как меня. Не обольщайся. Мы оба способны на поступки, которых ты от нас не ожидаешь.

— Не верю…

— Пандора! Если я еще раз увижу тебя рядом с Эдипом, я тут же уберу его отсюда.

— Ты не сделаешь этого! После стольких лет! Его место здесь.

— Вот посмотришь! — ответил Филип. — Если я не могу отправить отсюда тебя, то ничто не помешает мне избавиться от Эдипа.

— Ты правда сделаешь это?

— Попробуй — узнаешь!

Дори, насупившись, отвела взгляд.

— Ты ведь знаешь, что я не стану рисковать.

— Мудрая женщина. Хорошо бы ты была такой же предусмотрительной, когда речь идет о твоем благе.

— Это совсем другое дело.

— И тебе не хочется об этом говорить, — закончил за нее Филип. — Хорошо, моя маленькая устрица, залезай обратно в свою раковину. Мы закроем пока эту тему. — Они молча подошли к конюшне. — Не просто вскочить на лошадь без седла. Я вижу, ты не растеряла своих навыков, прыгая по сцене и распевая песенки.