1

Бренна Слоун еще раз придирчиво оглядела свое отражение в зеркале и нахмурилась. Черная шерстяная юбка и белая шелковая блуза, которые она подобрала двадцать минут назад, сначала показались ей пусть и не шикарным, но все же подходящим нарядом. Но теперь появились сомнения – не выглядит ли она простушкой? Сегодня ей во что бы то ни стало надо произвести хорошее впечатление: это ее первый шанс получить хорошую роль; другого случая может и не представиться.

Бренна пожала плечами, кивнула своему отражению и со вздохом отвернулась от зеркала. Ладно, сойдет и так. Увы, подходящих случаю туалетов в ее гардеробе было совсем не много, выбирать особо не из чего. Она быстро подхватила замшевую куртку, сумочку и поспешила в гостиную.

Из пластмассового манежа, стоящего в центре комнаты, на нее взглянул круглолицый двухлетний карапуз с золотистыми волосами. Он радостно засмеялся и поднялся на толстенькие ножки. В голубых вельветовых брюках и маечке, разрисованной спортивной рекламой лос-анджелесской бейсбольной команды, малыш напоминал маленького ангелочка.

– Идем, мама? – подал он радостный голосок.

Рэнди был большим непоседой. Каждый выход из дома превращался для него в приятное приключение, в целое событие. А событий в его жизни уже успело произойти немало, и не только приятных.

Бренна подняла ребенка из манежа, поцеловала и прижала к себе.

– Идем, идем, миленький.

Она поставила малыша на пол, сложила манеж и взяла матерчатую сумку с игрушками, которая всегда стояла наготове. Рэнди наблюдал за ней с безмятежным выражением на лице – ему был знаком ритуал, повторявшийся два-три раза в день.

Придерживая манеж под мышкой, Бренна подхватила куртку, сумочку и направилась к двери. Рэнди радостно затопал следом. Они вышли из квартиры и направились к лифту. Малыш захныкал, протягивая ручки к Бренне. Это тоже было частью ритуала. Он видел, что руки у Бренны заняты и ему придется идти самостоятельно, но каждый раз упрямо повторял эту сцену.

– Нет, Рэнди пойдет сам! – решительно пресекла его попытки Бренна.

Двери лифта открылись, и они зашли в тесную кабинку. Собственно, в трехэтажном доме лифт был не нужен, но Бренна всегда мысленно благодарила того, кто догадался его установить. Когда ей приходилось спускаться вместе с ребенком, она выходила из квартиры нагруженная, как лошадь, и спуск с Рэнди по лестнице мог закончиться печально для них обоих. Кроме того, мальчик просто обожал ездить в лифте. Для него это было еще одним приключением – не таким, конечно, захватывающим, как катание в лифтах в больших универмагах, но все равно интересным. Вот и первый этаж. Бренна вывела Рэнди в холл и повернула к квартире управляющей. Малыш знал дорогу и радостно закивал, когда они остановились у двери.

– Тетя Вив, – произнес он с довольным видом, потому что знал: за дверью его ждут игрушки, конфеты и другие маленькие детские радости.

– Да, сладкий мой, – сказала Бренна. – Тетя поиграет с тобой, пока мама будет занята.

Она нажала на кнопку звонка.

– Входите, открыто, – послышался голос Вивиан Барлоу.

Когда Бренна и Рэнди вошли в квартиру, Вивиан приветливо помахала им рукой со свеженакрашенными ногтями, но с дивана не поднялась.

– Извини, дорогая, – проговорила она с рассеянной улыбкой, – я знаю, что ты спешишь, но не могла бы ты сама поставить Рэнди в манеж? Скоро придет фотограф из рекламного агентства, а лак еще не просох.

– Очередная реклама стирального порошка? – поинтересовалась Бренна и начала привычно быстро устанавливать манеж.

Вивиан кивнула.

– Да-а-а, – протянула она, наморщив лоб. – Снова реклама, в которой внучка и в подметки не годится бабушке, то есть мне. – Она усмехнулась. – А все потому, что я всю жизнь чищу кастрюли средством от накипи! – Вивиан сделала эффектную паузу, которая должна была завершать рекламный ролик.

– Значит, сегодня мы советуем всем внучкам средство от накипи! – рассмеялась Бренна.

– Вот именно, – ответила Вивиан. Она поднялась с дивана, подошла к усевшемуся на пол Рэнди и поцеловала его в макушку. – Как дела, ангелочек? – с нежностью спросила она.

Вивиан была страстной бейсбольной болельщицей, именно она подарила Рэнди яркую майку с рекламой местной команды. Вивиан недавно исполнилось шестьдесят лет, но она хорошо одевалась, всегда следила за собой и вообще прекрасно сохранилась. Бренна не встречала ни у кого другого столь теплой улыбки и таких веселых серых глаз.

Они понравились друг другу с первой встречи, а потом незаметно как-то даже подружились. Бренна узнала, что Вивиан дважды разводилась и один раз осталась вдовой. Однажды в момент откровения Вивиан грустно призналась ей: «Я всегда боялась, что в жизни мне ничего хорошего не достанется, поэтому сама хватала то, что мне нравилось». При этом она поморщилась: «Только мне часто попадалось совсем не то, о чем я мечтала». Вивиан была актрисой – играла мелкие роли и участвовала в массовках в десятках фильмов и спектаклей. Когда умер муж номер три, оставив ей небольшой двухэтажный дом, в котором сдавал комнаты, на ее счет стал поступать приличный доход, и она решила оставить актерское ремесло.

Однако, как и следовало ожидать от ее неуемной натуры, безделье быстро ей наскучило. Прошло еще немного времени, и Вивиан обнаружила подходящий выход своей энергии, открыв для себя совершенно особый мир телевизионных рекламных роликов. Так она стала героиней сюжетов, где играла роль современной пожилой женщины – прямой противоположности старомодных бабушек в вязаных чепчиках.

– Я вот думаю, что ты тоже отлично сыграла бы в рекламе шампуня или мыла, – заметила Вивиан. – У тебя ведь сказочная внешность. Ты как будто выросла где-то на лесной поляне, среди дриад, нимф и русалок.

Она оценивающе посмотрела на Бренну. Та выложила в манеж любимые игрушки Рэнди, усадила его туда же, выпрямилась и невесело усмехнулась.

– Вряд ли можно назвать сиротский приют Джона Харриса лесной поляной, – тихо ответила она.

Бренна не разрешала себе часто вспоминать это время, чтобы горечь детской тоски не портила жизнь ни ей, ни окружающим. Однако сейчас она невольно подумала, что там, где она воспитывалась, никто даже не знал, кто такие нимфы и дриады.

Вивиан задумчиво взглянула на нее.

– А ты приоделась сегодня, – решила сменить она тему разговора.

Бренна отвернулась и подняла куртку и сумочку.

– У меня сегодня прослушивание, – призналась она, и голос ее предательски дрогнул.

– Прослушивание?! Почему же ты мне ничего не сказала? – восторженно защебетала Вивиан. – Где? Расскажи, как оно будет проходить?

– Рассказывать пока не о чем, – ответила Бренна с деланным равнодушием. – Чарльз договорился, чтобы меня попробовали на роль в картине, которую ставит один из его бывших студентов. Сомневаюсь, правда, что из этого что-то получится…

– А я и не знала, что у Чарльза есть связи в мире кино, – протянула Вивиан. – И кто же этот бывший студент?

Бренна глубоко вздохнула и повернулась к подруге.

– Майкл Донован, – нехотя призналась она. Вивиан не сумела скрыть удивления и негромко присвистнула.

– Майкл Донован? Как тебе повезло!

Все, кто имел хоть малейшее отношение к кинематографу, знали Майкла Донована. Ему еще не исполнилось и сорока, а он уже успел стать легендой. Его звезда недавно вспыхнула на небосводе Голливуда и стремительно неслась к зениту. Он начинал как режиссер и сценарист, а теперь, неожиданно для всех, занялся выпуском собственных фильмов. Донован выступил продюсером трех самых кассовых фильмов за все время существования кино. Поскольку в два из них были вложены его собственные деньги, он в одночасье стал миллионером. Часть состояния Донован истратил на собственную киностудию. В Южном Орегоне он построил настоящий город. Донован перетянул к себе самых талантливых представителей киноиндустрии. Он приобрел такой вес, что даже фамилия Донован, казалось, отливала золотом, и газетчики все чаще сравнивали этого нового киномагната с легендарным царем древности Крезом.

И Вивиан, и Бренна знали историю взлета Донована. Попасть к нему в фильм означало иметь хороший шанс обрести популярность.

Бренна пожала плечами.

– Это всего лишь прослушивание. Я должна прочитать отрывок ответственному по подбору актерского состава, некоему Джошу Фернандесу. – Вдруг самообладание покинуло ее, она закрыла глаза и прерывисто вздохнула. – Боже, я так волнуюсь!..

Вивиан похлопала ее по плечу.

– Все будет хорошо, детка, вот увидишь – у тебя все прекрасно получится, – ободряюще сказала она. – Ты же талантлива, по-настоящему талантлива.

– В городе сотни талантливых актрис, – уныло возразила Бренна. Боже, как ей хотелось, чтобы Вивиан оказалась права. – И многие из них без работы.

Барлоу сочувственно кивнула.

– Да, в кино многое решают связи. Если бы за тебя не замолвили словечко, тебе не удалось бы и близко подойти к Фернандесу. Я и не подозревала, что Чарльз знаком с Донованом…

– Я тоже. Он никогда еще не пользовался дружескими связями, чтобы просить о чем-то. Мне просто необходимо отлично прочитать текст хотя бы для того, чтобы не подвести Чарльза. – Она нервно прикусила губу, затем встряхнула головой и расправила плечи. – Ладно. Самое худшее, что меня ожидает, – это всего лишь отказ в роли, – нарочито бодро заявила она и улыбнулась. – Пожелай мне удачи!

– Ни пуха, ни пера, Бренна, – благословила ее Вивиан.

Бренна поцеловала малыша и вышла из квартиры.

Выезжая на своей старенькой «Хонде» со стоянки у дома, она снова мысленно попыталась представить предстоящую кинопробу.

Чарльз буквально ошарашил ее, когда небрежно сказал, что договорился о прослушивании, и вручил ей сценарий «Дикого наследия». В самых смелых мечтах Бренна не могла представить, что ее пригласят в студию самого Донована. Чарльз же, казалось, радовался, как ребенок. Он вкратце объяснил, что Донован когда-то был его студентом, и они до сих пор сохранили добрые отношения.

– Когда я прочитал о том, что Майкл выкупил сценарий «Дикого наследия», то понял – никто лучше тебя не сыграет роль Энги, – сказал Чарльз и погладил ее по плечу. – Бренна, я верю, что еще буду гордиться дружбой с тобой.

Энги Линден, молодая женщина со сложным характером, пытающаяся преодолеть последствия своего нелегкого прошлого, была главным действующим лицом «Дикого наследия». Сценарий был прекрасным: в нем прекрасно сочетались грусть, юмор, чувственность, тонкие трагические нотки, пронизывающие непростую историю жизни женщины. Любая актриса отдала бы все, чтобы заполучить такую роль. Именно поэтому Бренна оценивала свои шансы на успех как один из тысячи. Если бы Чарльз Уилкис не настаивал, она ни за что бы не согласилась ехать на прослушивание. Но она не могла подвести Чарльза после того, что он для нее сделал. И все-таки один шанс всегда остается! Верить в него не было никаких оснований, а верить все-таки очень хотелось. Так хотелось, как в детстве, когда она, глядя в унылое окно сиротского приюта, мечтала о принце, что вызволит ее из заточения.

Хотя с какой это стати судьбе вдруг одаривать ее подобными милостями? Мысли Бренны метались из стороны в сторону: может, все-таки вернуться, а Чарльзу сказать, что она не смогла или не успела… Но при чем здесь Чарльз? Речь идет о том, что она просто трусит… А этого Бренна позволить себе не могла.

Когда она разыскала дом, адрес которого дал ей Чарльз, то была удивлена, увидев перед собой скромное двухэтажное кирпичное здание с невзрачной табличкой «Донован Энтерпрайсиз Лтд». Человек, обладающий репутацией процветающего киномагната, мог бы позволить себе и более представительный офис.

Бренна припарковала машину, опустила в счетчик несколько монеток и прошла через вращающиеся стеклянные двери. Любезная секретарша направила ее на второй этаж, в студию номер два.

Студия представляла собой небольшой зал со сценой и несколькими рядами мягких кресел. Невысокий брюнет лет тридцати и рыжеволосая, неброско одетая молодая женщина повернулись на звук захлопнувшейся двери. Мужчина поднялся, чтобы встретить ее, проводил к сцене. Потом он неспешно вернулся к своему месту и, заглянув в поданную помощницей папку, широко улыбнулся Бренне.

– Мисс Слоун? – Его строгое лицо с тонкими чертами словно потеплело. – Я – Джош Фернандес, а это моя помощница, Билли Перкинс.

Рыжая улыбнулась в ответ на кивок Бренны.

– Рад познакомиться с вами, – добавил Джош.

Бренна с облегчением вздохнула. Может, все еще и обойдется. Фернандес оказался далек от образа грозного, курящего неизменную сигару босса с устрашающим взглядом, который рисовался ей раньше. Ее лицо озарила улыбка, и Джош Фернандес поневоле охнул от восхищения – такую улыбку он помнил только у Одри Хепберн.

– И я очень рада познакомиться с вами, мистер Фернандес, – негромко произнесла Бренна и огляделась. – Это не совсем то, что я ожидала… Джош засмеялся.

– Если вам удастся выйти из этого прослушивания живой, то придется выдержать еще и пробу на фотогеничность. Мистер Донован предпочитает проводить первое прослушивание именно здесь. Он считает, что актерские способности или их отсутствие ярче всего видны на театральной сцене.

– Похоже, мистер Донован – большой оригинал, – не задумываясь, ответила Бренна.

– Это действительно так, мисс Слоун, – подтвердил Фернандес вмиг посерьезневшим голосом и достал из папки формуляр. – Заполните вот этот бланк, и мы сразу приступим к прослушиванию.

Формуляр оказался кратким. Бренна быстро ответила на вопросы анкеты и вручила ее Джошу. Тот указал ей на сцену и весело произнес:

– Итак, начнем, если вы готовы.

Бренна взошла по ступенькам на сцену и, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться и сбросить пробежавшие по коже мурашки, тихо спросила:

– С чего начинать?

– Со второго акта. Монолог Энги на третьей странице, – ответил Фернандес.

Бренна начала декламировать и, слившись с ролью, перестала замечать все окружающее. Опасения исчезли, и она превратилась в Энги Линден. Бренна совсем забылась в этой чудесной метаморфозе и вернулась к реальности лишь тогда, когда Джош громко окликнул ее, приказывая остановиться.

Бренна скорее вначале почувствовала, чем прочитала по лицу Фернандеса, что прослушивание удалось. От ощущения удачи у нее задрожали пальцы и гулко забилось сердце.

Перепрыгивая через две ступеньки, Фернандес взлетел на сцену с довольной улыбкой на лице.

– Отлично, мисс Слоун!

– Вам понравилось? – спросила Бренна, переводя дыхание.

Джош не сводил с нее восхищенных глаз.

– Черт побери, если вы пройдете и пробу на фотогеничность, то о более подходящей актрисе я не смею и мечтать. Правда, окончательное решение принимаю не я, – поспешил с виноватым видом добавить он, – но если бы оно зависело только от меня, вы уже могли бы считать, что роль – только ваша!

– Не спеши, Джош!

Они оба вздрогнули и повернулись к двери, со стороны которой раздался этот властный окрик.

Рыжеволосый человек, лениво прислонившийся к дверному косяку, был одет в обычные джинсы и в рубашку кремового цвета с закатанными до локтей рукавами. Но, несмотря на простую одежду, ошибиться было невозможно – перед нею стоял Майкл Донован собственной персоной. Хотя он ревностно охранял свою частную жизнь, в прессе довольно часто появлялись его фотографии. Увидев хоть один раз такого человека – даже на снимке, – его больше невозможно было забыть.

Бренна во все глаза смотрела на всемирно известного продюсера. Ее взгляд скользнул по его фигуре, минуту задержался на лице. Через мгновение она смутилась и опустила глаза – как, должно быть, глупо она выглядит, в упор рассматривая мужчину. Хотя уж он-то точно привык к любопытствующим взглядам! «А ведь его нельзя назвать красавцем, – невольно подумала она, – но какая сила чувствуется в нем!»

Черты Майкла Донована были действительно резкими, словно вырубленными из гранита. Сама его фигура будто излучала мощную энергию, а голубые глаза пронизывали собеседника насквозь. Казалось, даже воздух вокруг него наэлектризован. Все в его внешности было запоминающимся: и высокая мускулистая фигура, и волосы цвета красного дерева, и брови такого же оттенка.

Он проворно проскользнул мимо растерявшейся Билли Перкинс, взбежал по ступенькам на сцену и подошел к Бренне. При ближайшем рассмотрении наружность Майкла показалась ей еще более властной, и Бренна невольно отступила назад, что не ускользнуло от пристального взгляда Донована. Его глаза беззастенчиво обшаривали девушку с головы до ног.

Усмехнувшись, он повернулся к Джошу. – Ты торопишься. На тебя это не похоже. Зачем же давать многообещающие авансы, даже не посоветовавшись со мной? Раньше с тобой такого не случалось, обычно ты говорил: «Не звоните нам, мы сами с вами свяжемся». Должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы ты отступил от своих правил.

– Я не обещал конкурсантке ничего лишнего, мистер Донован, – спокойно ответил Фернандес. – Да, признаю, я дал волю искреннему восхищению ее талантом, но не более того. Она ведь отлично прочитала отрывок.

Майкл кивнул со скучающим видом.

– Да, неплохо, я слышал… где-то с середины. Бренна взглянула на Донована, и в ее глазах загорелась надежда. Он же лишь продолжал вглядываться в ее взволнованное лицо, полное нетерпеливого ожидания.

– Но у меня нет оснований для того, чтобы давать вам какие-то обещания, мисс Слоун, – небрежно бросил он. – Вряд ли вы справитесь с этой ролью.

– Почему же? – в замешательстве спросила она, едва сумев прийти в себя после столь резкого заявления. – Вы же сами сказали, что я прочитала отрывок неплохо.

Донован забрал папку у Фернандеса, полистал ее и стал внимательно что-то читать.

– Да, читали вы неплохо, – бесстрастно повторил он. – Но это не значит, что вы подходите на роль Энги. Сколько угодно актрис могут прочитать не хуже вас!

Фернандес попытался было что-то сказать в защиту Бренны, но перехватил быстрый взгляд босса и промолчал.

– На роль Энги нам нужна актриса с большим опытом, – продолжал тот.

– Вы имеете в виду профессиональный опыт? – тихо спросила Бренна. Это она могла понять: чего ради Доновану рисковать, приглашая на главную роль неизвестную актрису? Но Майкл отрицательно покачал головой.

– Меня не интересует профессиональный опыт, – почему-то раздраженно отрезал он. – Я говорю о жизненном опыте. Прочитали вы действительно хорошо, но для того, чтобы сыграть эту роль, необходимо больше. Мне нужна актриса, которая может передать настоящие чувства, как физические, так и духовные. – Он протянул папку. – Вам всего лишь двадцать лет, у вас нет специального театрального образования, и, судя по всему, вы незнакомы с системой Станиславского…

– С системой Станиславского? – растерянно переспросила Бренна.

– Да. Вы хоть и протеже Уилкиса, но все же обязаны хоть что-то знать. Согласно методу Станиславского для успешного создания сценического образа и правдивого перевоплощения в роль вы можете использовать лишь собственные пережитые чувства, передать лишь испытанные вами ощущения и весь жизненный опыт в целом. Энги Линден – это женщина, которая, несмотря на молодость, взяла от жизни все. У нее были десятки любовников, она пережила разочарование и жестокое отношение к себе… А вы выглядите так, словно еще не пробудились от сладкого девичьего сна, мисс Слоун…

Бренна почувствовала, как внутри нее закипает возмущение.

– Если я вас правильно поняла, мистер Донован, – начала она, стараясь говорить спокойно, – то дело не в том, что я не подхожу на роль по своим актерским способностям. Вы отказываете, поскольку у меня нет бурного прошлого, которое помогло бы мне сыграть роль Энги.

Майкл не сводил с нее пристального взгляда своих удивительных голубых глаз.

– Совершенно верно, – подтвердил он. – Я уверен, мисс Слоун, что вы чудесно сыграете роль какой-нибудь юной невинной девы вроде Джульетты.

– Такой ерунды я еще никогда в жизни не слышала, – потеряв самообладание, прямо отрезала она, не обращая внимания на Фернандеса, который изо всех сил пытался привлечь ее внимание умоляющими жестами.

Бренна и без Фернандеса понимала, как в таких случаях поступают умные актрисы: следовало поблагодарить маэстро за то время, что ей уделили, и выразить робкую надежду, что он не забудет о ней, когда для нее найдется подходящая роль. Однако ей было наплевать на приличия. Бренна не на шутку рассердилась, и ее обычно спокойные карие глаза сверкали от негодования. В течение нескольких минут все ее усилия пошли насмарку, а надежды оказались разбитыми на мелкие кусочки. И кем? Надменным диктатором, который лишал ее единственного стоящего шанса изменить свою жизнь… Да еще под таким, прямо скажем, унизительным и надуманным предлогом!

– Вы действительно так считаете? – лениво протянул Донован. – Значит, вы не согласны со Станиславским, мисс Слоун?

– Для передачи характера героини актриса должна применять любой прием, которым она владеет. Кстати, все теории, в том числе и метод Станиславского, как раз и объясняют способы достижения конечной цели. Но богатство приемов не ограничивается тем, что написано в учебниках. Творческое воображение, чувственность и обычный упорный труд иногда намного важнее, чем сухая теория. – Она отбросила локоны с лица и решительно закончила:

– А отказывать мне в роли якобы из-за отсутствия сексуальности и вовсе может только полный глупец.

Донован широко открыл глаза. Он явно не привык, чтобы с ним разговаривали таким тоном.

– Я ведь не сказал, что вы лишены… э-э… физической привлекательности, – сердито возразил он. – Вам просто не хватает опыта. – В его глазах заплясали чертики, и он добавил:

– Но я с радостью помогу вам избавиться от этого недостатка.

Бренна покраснела от негодования и смущения. Она понимала, что он издевается над ней, и это только усилило ее раздражение. На счету Донована были сотни любовных приключений, он обладал репутацией неугомонного ловеласа и, если верить бульварным газетам, имел связи со многими известными богатыми красотками. Предположение, что ему могла понравиться двадцатилетняя девушка «вроде Джульетты», было просто нелепо. Нет, он просто мстил ей за чересчур смелые слова, играя с ней, словно кот с мышкой.

– Ну что вы, я этого не заслуживаю, – ангельским голоском пропела Бренна. Следующую фразу она произнесла уже сухо и жестко:

– Я понимаю, сэр, что рассердила вас, но, чтобы указать на мое место, как вы его себе мыслите, не нужно опускаться до сексуального унижения, которое вы допускаете при приеме на работу новых актрис. Вы ошибаетесь, мистер Донован, и мне очень жаль, что вы к тому же еще и слишком близоруки и глупы, чтобы понять это.

Она развернулась и с достоинством начала спускаться со сцены. Что и говорить, несколько ступенек дались Бренне с огромным трудом. Но она твердо решила выдержать эту невыносимую муку и не дать обидчику насладиться видом поверженного противника. Пока она шла к выходу, спиной чувствовала две пары растерянных глаз, которые неотрывно следили за эффектным – а она уж постаралась сыграть уход именно так, как требовалось в классической драме – финалом этой, увы, слишком короткой пьесы. Однако у дверей она все-таки обернулась и встретилась со взглядом прищуренных глаз Донована.

– Очень жаль, – произнесла Бренна со спокойной уверенностью, – я смогла бы сыграть Энги Линден так, как никто другой. – Она усмехнулась и тихо добавила:

– И если мне не изменяет память, Джульетта была очень сексуальной девушкой. Так что вы и здесь ошиблись.

Она распахнула дверь и вышла из студии.

2

Все время, пока Бренна ехала домой и потом, когда забирала Рэнди от Вивиан, внутри нее раскаленным металлом кипел гнев. Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы малыш поспал после обеда. Она убрала все игрушки с кроватки, так как знала: если он заиграется, уложить его будет невозможно. Стараясь не обращать внимания на детские умоляющие глаза, Бренна отнесла Рэнди в кроватку, укрыла его одеялом и тихонько вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

На секунду она утомленно прислонилась к стене, чувствуя, что пережитое жестокое разочарование совершенно выбило ее из колеи. Бренна добралась до дивана и свернулась на нем калачиком, укрывшись пледом с головой. По щеке вдруг скользнула капелька, и она сердито смахнула ее. Слезы? Нет, черт побери, она не станет плакать. Майкл Донован не дождется ее слез и никогда не догадается, какой сокрушительный удар он нанес ее мечтам. Она ведь сильная. Именно так говорила Джанин, ее старшая сестра. От нахлынувших воспоминаний у Бренны перехватило дыхание. Она вспомнила, как сестра стояла на коленях у кровати, пепельные волосы закрывали ее бледное лицо, по щекам градом катились слезы. «Ты ведь сильная, Бренна, – рыдала Джанин, – ты же все можешь. Помоги мне, Бренна, помоги!»

Бренна едва не заплакала в голос. Все вместе: безысходная тоска, воспоминания о горячо любимой сестре, крушение надежд, которые еще вчера ночью будоражили ее сон картинами невиданного успеха у публики, страх, что она действительно одна-одинешенька на всем белом свете, – отозвались в сердце какой-то отчаянной пустотой. «Пошел ты к черту, Донован», – хрипло прошептала она, и ее ладони сжались в кулаки. Обычно она не позволяла чувствам брать над собой верх и старалась не давать воли тяжелым воспоминаниям. Джанин была права – Бренна всегда отличалась большей жизненной силой и энергией, чем ее сестра. Хотя один Бог знает, какая часть этой черты характера была врожденной, а какая – дорого приобретенной в сиротском приюте, ставшем их домом с того времени, когда Бренне исполнилось четыре года, а Джанин – восемь. Их отец бросил семью вскоре после рождения Бренны. Матери приходилось очень много работать, чтобы сводить концы с концами, и она не находила времени, чтобы уделять своей младшей дочери столько же внимания и любви, сколько Джанин.

Бренне исполнилось всего четыре года, когда мать заболела тяжелой формой пневмонии и умерла. Но, несмотря на свой возраст, девочка была уже вполне самостоятельным ребенком и сумела стойко пережить самое тяжелое горе, которое только может выпасть на долю маленького человека. Джанин же, наоборот, смерть матери потрясла до глубины души, и она так больше никогда и не сумела до конца оправиться от пережитой утраты. У девочек не оказалось ни близких, ни дальних родственников, и комиссия из отдела социального обеспечения отправила Бренну и Джанин в сиротский приют «Джон Харрис Мемориал». Бренна быстро привыкла к новой обстановке, а Джанин замкнулась в хрупкой раковине своего "я", отказываясь воспринимать реальную жизнь. Она была одарена богатым воображением и поэтому нашла убежище в полном фантазий иллюзорном мире, который сама же и придумала. Лишь к Бренне она относилась с удивительной преданностью и безграничной любовью.

Когда Джанин исполнилось семнадцать, ей разрешили покинуть сиротский приют, и она устроилась секретарем в винодельческую компанию «Шадо Уайнериз» в Лос-Анджелесе. Джанин с головой окунулась в работу, находя в ней отдушину для своей измученной души; вскоре ее повысили в должности и увеличили оклад. Девушка сняла отдельную квартирку и убедила администрацию приюта отдать под ее опеку пятнадцатилетнюю Бренну. Сестры были невероятно счастливы снова оказаться вместе. Бренна не только любила более хрупкую и слабую, чем она сама, Джанин, но и всегда приходила на помощь, когда той приходилось нелегко. Это проявилось еще в многочисленных стычках в сиротском приюте, в которых ей пришлось защищать сестру.

Первый год их самостоятельной жизни был безоблачным. Бренна продолжала учебу в местной школе. Там она увлеклась игрой в драматическом кружке и стала принимать участие в школьных спектаклях. Сцена так захватила ее, что сначала она не обратила внимания на слепую влюбленность Джанин в Пола Шадо – сына владельца фирмы «Шадо Уайнериз», наследника огромного состояния. Бренна видела этого блондинистого прилизанного ухажера, когда тот заезжал за сестрой, но особо он ей не запомнился. Она была не в силах представить себе, что же интересного нашла в нем Джанин. Позже, приобретя некоторый жизненный опыт, Бренна поняла, что Шадо мог просто подавить своей невероятной самоуверенностью и самомнением такую слабую девушку, как сестра. Пол вырос в богатом семействе и был невероятно развращен деньгами, поэтому немудрено, что на Джанин он поглядывал свысока, ощущая свое превосходство.

В то время Джанин еще встречалась с Шадо-младшим. Однако и в самой сестре, и в ее отношениях с богатым ухажером Бренна стала замечать какие-то нехорошие перемены. Самое ужасное, что Джанин совсем потеряла голову из-за Пола. Когда Бренна поняла это, она начала более внимательно приглядываться к Шадо и не на шутку встревожилась. Пол охладел к ее сестре окончательно. Он часто не приходил на свидания и не считал нужным извиняться; не раз обращался к сестре с такой нетерпимой грубостью, что у Бренны возникало острое желание свернуть ему шею. Она пыталась поговорить об этом с сестрой, но в глазах той Шадо оставался просто идолом. Бренне оставалось лишь беспомощно наблюдать за тем, как ее сестра продолжает слепо идти по скользкой тропинке, ведущей к неизбежному краху.

Джанин была уже на третьем месяце беременности, когда она призналась в этом Бренне. В тот вечер она радовалась, словно ребенок, готовясь к свиданию с Полом. Бренна побледнела, когда Джанин, как бы между прочим, смеясь, сообщила, что готовится стать матерью. Бренна в это время делала домашнее задание, иногда поглядывая, как Джанин приводит в порядок прическу.

– А он знает об этом? – поинтересовалась Бренна, когда до нее дошел смысл сказанного.

Джанин таинственно улыбнулась своему отражению, медленно провела гребнем по волосам и мечтательно прикрыла глаза. Через минуту она повернула к Бренне сияющее счастьем лицо.

– Пока нет, – простодушно призналась она. – Я сама только сегодня в этом точно убедилась. Уверена, он будет рад. Это всего лишь значит, что мы поженимся раньше, чем планировали.

– Он сделал тебе предложение? – с некоторым облегчением спросила Бренна. Возможно, Шадо не такой уж негодяй и после женитьбы его характер изменится к лучшему…

– Да, – ответила Джанин безмятежным тоном. – Осталось лишь поговорить с его родными. Пол просто ожидает удобного случая, чтобы сообщить им об этом.

– И давно вы обручены? – с тревогой спросила Бренна. А что, если Шадо сказал ее доверчивой сестре, что женится, только ради того, чтобы затащить ее в постель?

– Четыре месяца назад, – отозвалась Джанин с отсутствующим видом, и ее тонкие черты озарились внутренним светом. – Ребенок! – с дрожью в голосе произнесла она. – Я всегда хотела, чтобы мне кто-то принадлежал, а теперь у меня будет и муж, и ребенок. Не могу поверить в такое счастье.

Бренне тоже верилось в это с трудом, но ей не хотелось разрушать чудесный мир грез, в котором жила Джанин.

– Я рада за тебя, сестренка, – мягко произнесла она.

– Сегодня же расскажу Полу, что у нас совсем скоро будет ребенок, – с нетерпением прощебетала Джанин. – Не могу дождаться нашей встречи.

В тот вечер охватившее Бренну чувство беспомощности переросло в страх за сестру.

Джанин разбудила ее на рассвете. Плача навзрыд и с трудом сдерживаясь, чтобы не впасть в истерику, она вбежала в комнату и рухнула на колени у кровати Бренны.

– Боже, как я ошиблась, – плакала она, – ему на меня просто наплевать. Он хочет избавиться от моего ребенка… Сказал, чтобы я сделала аборт.

Бренна сочувственно обняла ослабевшую от рыданий Джанин и стала гладить ее волосы, пытаясь успокоить.

– Все будет хорошо, дорогая моя, – шептала она ей на ухо.

– Он больше не хочет меня видеть, – рыдала Джанин с обезумевшими от горя глазами. – Он сказал, что я – дура бестолковая, не смогла предохраниться. И что, если я попытаюсь причинить ему неприятности, он заявит, что ребенок не его… И что мне нужно избавиться… от «ублюдочного зародыша». Это он так его назвал… – Содрогаясь всем телом, она зашлась в плаче.

Бренну охватила такая ярость, что, если бы в комнате был Шадо, она убила бы его на месте.

– Забудь его, – отрезала она. – Он не стоит твоих слез.

– Он такой злой, – с непонятным детским удивлением вдруг произнесла Джанин сквозь слезы. – Я еще не встречала таких злых людей. Он хочет убить моего ребенка. Я не смогу этого сделать, Бренна.

– Конечно, конечно, – согласилась Бренна. От выражения лица Джанин по ее спине пробежал холодок. Неужели психика ее сестры, жившей на зыбкой грани между реальным миром и своим собственным, выдуманным, не перенесла этот удар? – Мы что-нибудь придумаем, обещаю тебе. А теперь иди ложись, поспи хоть немного.

Джанин послушно поднялась на ноги.

– Бренна, ты такая сильная. Помоги мне сохранить ребенка.

В течение последующих месяцев казалось, что только мысль о ребенке удерживала Джанин от депрессии. О том, чтобы продолжать работать в «Шадо Уайнериз», не могло быть и речи. Бренна сама настояла, чтобы Джанин ушла оттуда.

Все заботы младшая сестра взвалила на свои плечи, а старшая лишь безропотно повиновалась ей. Она ничего не сказала даже тогда, когда девочка бросила школу и нашла работу в ближайшей аптеке. У Бренны были кое-какие секретарские навыки, и она могла бы устроиться на лучшую работу, но не хотела тратить драгоценное время на поиски вакансии. Все свободные минуты она теперь уделяла только Джанин.

Опасения сестры, что Пол будет преследовать ее и лишит ребенка, возрастали. Бренна тщетно старалась убедить ее в том, что Шадо больше никогда не появится в ее жизни и не заберет малыша. Но только на восьмом месяце беременности Джанин, когда на их адрес пришел счет из женской консультации, Бренна осознала, насколько силен этот страх. Счет был выписан на имя Бренны, а не Джанин Слоун. Когда Бренна потребовала объяснений, Джанин лишь безмятежно улыбнулась:

– Мне ничего больше не оставалось. Только так я смогу защитить своего малыша. Я все продумала…

– Ну, что ты наделала? – устало спросила ее Бренна. – Почему счет выписан на мое имя?

Сестра наклонилась к ней и заговорщицки прошептала:

– Неужели ты не понимаешь, мы просто притворимся, будто это твой ребенок. Тогда у Пола не останется никаких прав на него. В свидетельстве о рождении будет стоять не мое имя, а твое.

– Джанин, это ничего не даст, – только и сказала Бренна. Она потеряла всякую надежду отговорить сестру. А ссориться из-за этого Бренна позволить себе не могла, ведь Джанин была такой слабенькой.

– Почему это? – спокойно отреагировала Джанин. – Все станут думать, что ребенок твой. Но в действительности он, конечно, будет только моим, – добавила она ревнивым тоном. – Мы просто сделаем вид, притворимся понарошку. Это будет нашей игрой, как в детстве. Ты ведь не захочешь забрать у меня малыша, как Пол? – Она замолчала, не в силах справиться с нахлынувшими слезами.

Бренна протянула руку и погладила сестру по бледной щеке.

– Конечно, нет. Хорошо, сестренка, пусть это будет понарошку.

Но Джанин так и не довелось насладиться материнским счастьем. Через три дня после рождения Рэнди она умерла от внезапно открывшегося кровотечения…

Неожиданно раздавшийся детский крик заставил Бренну вскочить с дивана. Она быстро вытерла слезы и поспешила к Рэнди. Тот сразу замолчал и протянул к ней ручонки, сияя ангельской улыбкой.

– Что-то мы совсем мало поспали, молодой человек, – строго сказала Бренна, поднимая мальчика с кроватки. Она крепко прижала его к себе, ощущая теплоту маленького тела. Рэнди это не очень понравилось, и он затрепыхался, пытаясь высвободиться.

В течение двух лет, прошедших со времени смерти Джанин, Бренна никогда не пыталась опровергнуть вполне понятное мнение окружающих о том, что она и есть мама Рэнди. Ее не покидало странное ощущение, что она в долгу перед покойной сестрой и теперь должна сделать так, чтобы у мальчика была настоящая мама, а не просто любящая тетя.

Единственные люди, отношения с которыми она ценила – Вивиан Барлоу и Чарльз Уилкис, – тактично не затрагивали при ней эту тему. Что же касалось мнения других окружающих, оно ее не особо беспокоило. Однако вскоре она с горечью обнаружила, что даже в нынешние «либеральные» времена репутация матери-одиночки – незавидный удел. Бренна печально усмехнулась. Два года общество относилось к ней как к падшей женщине, и вот теперь судьбе было угодно сыграть с ней жестокую шутку – Донован лишил ее шанса получить работу, о которой она мечтала. И еще посмел при этом нагло заявить, что делает это лишь потому, что у нее не хватает жизненного опыта.

Чарльз Уилкис уже припарковал свой «Фольксваген» на площадке за театром и направился к входу в здание, когда неподалеку остановилась «Хонда» Бренны. Чарльз с улыбкой помахал ей и зашагал навстречу.

Уилкису было около пятидесяти, но выглядел он старше своего возраста. Седые белоснежные волосы, такого же цвета борода и полноватая фигура делали его похожим на Сайта-Клауса из университетского городка. Это впечатление дополняли серый твидовый костюм и массивные очки в роговой оправе.

Увидев, что Бренна поднимает с сиденья спящего Рэнди, он быстро подошел к ней и принял малыша на руки. Он обращался с ребенком опытно и уверенно, быстро и аккуратно подоткнул со всех сторон одеяло, в которое тот был завернут.

Наконец он поднял голову, и Бренна увидела, что его лицо выражает жгучее нетерпение.

– Ну что? – полушепотом спросил он, чтобы не разбудить Рэнди. – Как прошло прослушивание?

Бренна только вздохнула, открывая багажник и извлекая из него неизменный манеж.

– Полная катастрофа, – мрачно ответила она. – По сравнению с ней гибель «Титаника» – история со счастливым концом.

Уилкис разочаровано вздохнул.

– Фернандесу не понравилось, как ты читала? – спросил он по дороге к входу в театр.

– Фернандесу-то понравилось, – с горечью призналась Бренна. – Мною остался недоволен ваш бывший ученик.

– Там был Майкл? – недоверчиво спросил Чарльз и усмехнулся. – Неужели он снизошел до личного присутствия на каком-то прослушивании?

– Я была бы в тысячу раз более счастлива, если бы обошлось без этого его личного присутствия… Извините, Чарльз, я вас подвела. Я не только все испортила, но еще и разругалась с мистером Донованом. Не видать теперь мне ни одной серьезной роли! – Последнее признание хоть и было произнесено бодрым голосом, но заставило старого учителя приостановиться и внимательно посмотреть в глаза своей воспитаннице.

– Ладно, не переживай, – посочувствовал Уилкис. – Представляю, что пережил Майкл, когда столкнулся с таким отношением к себе. Он ведь привык, что ему все низко кланяются. Ничего, для него полезно встретить человека, который умеет постоять за себя.

– Я рада, что вы так думаете, – с заметным облегчением в голосе поблагодарила его Бренна, – но уверена: у него на этот счет имеется другое мнение.

Они подошли к тяжелой металлической двери, ведущей на сцену. Уилкис ловко перехватил Рэнди одной рукой, а второй открыл дверь и придержал ее, пропуская Бренну.

«Риалто» когда-то был небольшим кинотеатром, одним из многих, которым пришлось закрыться после нашествия телевидения. Заброшенное здание с заколоченными окнами пребывало в запустении, пока Чарльз не обнаружил его в списках какой-то мелкой компании, занимающейся сдачей недвижимости в аренду. Своей неуемной энергией Уилкис сумел увлечь студентов университета, в котором преподавал; совместными усилиями старенькое здание отремонтировали и превратили в самодеятельный театр. Позже Бренна поняла, что Уилкису просто повезло с его приобретением. В Лос-Анджелесе было неисчислимое множество самодеятельных драматических групп, ищущих хоть какой-нибудь театр в качестве витрины для своих талантов. Все актеры жили в надежде, что в один прекрасный день их откроет режиссер из Голливуда, и они навсегда распрощаются с самодеятельным прошлым.

Несмотря на свой почтенный возраст и бедность интерьера, «Риалто» стал вторым домом для Бренны. Сценарий спектакля, который они репетировали, написал один из самых способных студентов Чарльза. Роль Бренны в нем была небольшой, но важной по сюжету. В предыдущем спектакле ей досталась сложная главная роль, а сейчас она почти отдыхала, с удовольствием участвуя в очаровательной романтической комедии.

Вернее, отдыхала бы, если бы не сцена, которую ей приходилось играть со студентом второго курса по имени Блейк Конрой. В те редкие моменты, когда Конрой переставал раздражать ее, она понимала, почему на роль героя-любовника Чарльз выбрал именно его. Вообще-то Блейк был неплохим актером и по внешности соответствовал доставшейся ему романтической роли. Из-за бронзовых волнистых волос, высокой мускулистой фигуры и залихватских усов он, казалось, сошел с плаката, рекламирующего сигареты. По правде говоря, так оно и было, пока какой-то предприимчивый театральный агент не внушил ему, что Блейк попросту прозябает в рекламных журналах, а его настоящим призванием являются сцена и экран. Бренна была уверена, что убедить его в этом не составило большого труда, так как она еще не встречала столь эгоистичного и самовлюбленного человека. Кроме того, Конрой был свято уверен, что он – Божий дар для любой женщины, и во всех любовных сценах с Бренной давал полную волю рукам, к слову сказать, потным и трясущимся.

Эта репетиция не стала исключением. Когда Бренне пришлось в третий раз сбрасывать его руки с бедер, она едва удержалась, чтобы не вцепиться ногтями в его ухоженные пальцы. Ей с трудом удалось закончить сцену, и она удалилась за кулисы, но Блейк не отставал от нее. Она резко развернулась и в упор посмотрела на Конроя. От горящего взора Бренны его самодовольная ухмылка исчезла.

– Блейк, я тебя уже предупреждала! – решительно начала она. – Я не позволю лапать себя! Если ты будешь распускать руки и дальше, я исцарапаю всю твою смазливую рожу и ты горько пожалеешь о своем наглом поведении.

Она угрожающе взмахнула рукой, чтобы показать, что говорит серьезно. На секунду на физиономии Блейка отразилось замешательство, но оно тут же сменилось более присущим ему хамством.

– Мне нравятся девушки с характером, – самодовольно изрек он, протягивая руку к ее плечу.

«Прямо ремарка из фильма с участием Джона Уэйна», – с раздражением подумала Бренна и ударила его по руке.

– Ты увидишь, какой у меня бывает характер, если не прекратишь свои штучки, – многообещающе произнесла она. – Я с тобой не шучу.

– Только не надо корчить невинное создание, – уверенно заявил Блейк и подошел к ней вплотную. – Я знаю, что нужно такой кошечке, как ты. Давай я лучше отвезу тебя домой после репетиции. Ты ведь живешь одна?

– Нет, я живу не одна, – холодно отрезала она. – Я живу с сыном.

– Ах, с сыном, – хмыкнул Конрой. – Ну что же, придется уложить его в кроватку. – И он сладострастно ухмыльнулся. – А потом я уложу в кроватку тебя.

– Боюсь, что мисс Слоун сегодня вечером будет занята и не сможет уделить тебе времени, Конрой.

Бренна на мгновение замерла от неожиданности, а затем повернулась и увидела, как к ним не спеша приближается Майкл Донован. Он был одет в голубую рубашку и обычные джинсы. В его внешности вроде бы и не чувствовалось ничего особенного, но Бренна снова ощутила властные зовущие импульсы, исходящие от него.

– Что вы здесь делаете? – холодно спросила она. – Посещаете бедные районы с благотворительной целью?

– Мы не закончили разговор сегодня утром, мисс Слоун, – миролюбиво-спокойно, будто не замечая яда иронии в ее голосе, ответил Донован. – А я не люблю не доведенных до конца дел.

– Разве? Я была уверена, что мы объяснились полностью. Мне лично больше нечего добавить, – резко бросила Бренна.

Конрой слушал перепалку и все больше раздражался. Он терпеть не мог, чтобы ему в чем-то мешали, особенно сейчас, когда он почти уже договорился с Бренной о сегодняшнем вечере.

– Мистер, вы что, не видите – дама не желает с вами разговаривать? – лениво протянул он. – Идите отсюда и не мешайте нам.

Донован бросил на Блейка острый оценивающий взгляд и вообще перестал замечать его.

– Где мы можем поговорить? – прямо спросил он Бренну. – Чарльз сказал, что вы уже закончили репетицию и он может вас отпустить. Я хотел бы пригласить вас поехать куда-нибудь и выпить шампанского.

– Я же сказал – девушке не до вас, – возмущенно заявил Конрой, пытаясь взять Бренну за руку. – Мы как раз собирались уезжать и как раз, чтобы выпить шампанского.

– Это я слышал, – бросил Донован. – Ты что-то говорил о том, что собираешься уложить ее в постель. – Он усмехнулся, но его улыбка не предвещала ничего хорошего. – Об этом можешь забыть сразу! Вообще забудь о мисс Сло-ун, для тебя у нее больше не будет времени.

– Она будет слишком занята вами? – саркастически поинтересовался Конрой.

– Вот именно, – кивнул Донован, и его глаза повеселели. – С этой минуты мисс Слоун будет полностью занята мною.

Даже туго соображающий Конрой уловил двусмысленность этого заявления. Заметив румянец на щеках Бренны, он с многозначительным видом ухмыльнулся:

– Что-то мисс Слоун не очень спешит принять ваше предложение. – Он погладил ее по руке. – Дорогая, скажи ему, чтобы он не мешал нам.

Бренна едва не заскрежетала зубами от злости. Конечно, можно использовать Блейка для зашиты от непонятных попыток Донована претендовать на нее, но она знала, что если даст малейший повод Конрою, тот станет совсем несносным.

– Блейк, отстань от меня, – устало ответила она, отбрасывая с лица прядь волос.

Донован засмеялся. Он протянул руку, снял ладонь Блейка с плеча Бренны и привлек ее поближе к себе. Девушка метнула на него недовольный взгляд, но он его полностью проигнорировал и повторил ее же слова:

– Блейк, сказано тебе – отстань. Конрой вполголоса выругался, угрожающе посмотрел на Бренну и медленно побрел прочь, продолжая что-то бормотать себе под нос. Даже его походка свидетельствовала о крайне уязвленном самолюбии.

– В жизни он играет лучше, чем на сцене, – заметил Майкл.

– А вы были на репетиции? – с удивлением спросила Бренна. Донован кивнул.

– Мне нужно было поговорить с Чарльзом. И к тому же я хотел еще раз посмотреть вашу игру. Так сказать, одним выстрелом убить двух зайцев.

Бренна скептически взглянула на него.

– Вы приехали, чтобы увидеть меня на сцене? В это трудно поверить…

– Я – занятой человек, мисс Слоун, – перебил ее Донован, – и у меня нет времени, чтобы заниматься несерьезными делами. Так как насчет шампанского?

Она устало покачала головой.

– Я так устала сегодня… – Но встретив его взгляд, она вдруг забыла то, что хотела сказать, и едва заставила себя отвести глаза. – Я вам не верю, – вызывающе заявила она. – Мне кажется, вам как раз нравится заниматься несерьезными делами. Мы оба прекрасно понимаем, что вы сказали Конрою не правду. Не понимаю только, зачем вам это было нужно. Я – женщина не вашего типа, вам нравятся другие…

Донован удивленно поднял брови.

– Продолжайте, мисс Слоун, – протянул он. – Мне будет интересно узнать, каких женщин вы считаете моим типом.

Бренна пожала плечами и насмешливо ответила:

– Все знают, что ваши избранницы – это избалованные женщины из высшего общества. А такая Джульетта, как я, наскучит вам за один день.

Донован улыбнулся и, протянув руку, нежно провел пальцами по ее щеке, от чего у нее перехватило дыхание. Его глаза торжествующе просияли, словно ее реакция доставила ему удовольствие.

– А может, мне до смерти наскучили женщины, о которых вы говорите, – вкрадчиво, приблизившись почти к ее уху, прошептал он. А потом тихо засмеялся и спросил:

– И не вы ли сказали, что Джульетте тоже не откажешь в сексуальности? Надо бы мне более серьезно подумать об этом…

Бренна поспешно отступила назад, и он неохотно опустил руку. Но даже после того, как рука Майкла соскользнула с ее щеки, она продолжала чувствовать головокружительную силу его мужского магнетизма. Ей захотелось подойти к нему и вновь ощутить приятное возбуждение, которое она никогда ранее не испытывала. Однако ей удалось совладать с собой и ответить спокойным голосом:

– Думаю, я здесь ни при чем. Вы просто заехали к Чарльзу, чтобы успокоить своего бывшего учителя по поводу отказа его протеже. А когда увидели меня, то не смогли побороть соблазн хоть немного рассчитаться за то, что я наговорила вам сегодня.

В его голубых глазах мелькнул огонек злости. Он нахмурился.

– Такая молодая и уже такая циничная. Вы ненавидите всех мужчин или только меня?

– У меня нет ненависти к мужчинам. Я просто не доверяю им там, где дело касается женщин.

– Интересно, – бросил Майкл, продолжая пристально смотреть на нее.

Бренне пришла в голову странная мысль, что этот оценивающий взгляд видит, анализирует и сохраняет для будущего использования всю информацию как о ее физических достоинствах и недостатках, так и об умственных способностях.

– Короче говоря, вы ошибаетесь, – закончил он свою мысль, вынимая из заднего кармана пачку сложенных листов и протягивая ее Бренне. – Я приехал сюда, чтобы передать вам вот этот сценарий.

Она взяла листы, развернула их, прочитала заглавие сценария – «Забытый миг» – и, вздрогнув, подняла голову.

– Я хочу предложить вам роль Мэри Дарни, – продолжал Донован. – Чарльз сказал мне, что вы читаете все сценарии и учите роли наизусть очень быстро.

Бренна изумленно кивнула и снова перевела взгляд на сценарий.

– Вот это от вас и требуется, – заключил Майкл и добавил тоном, не допускающим возражений:

– Через три дня вы должны быть готовы к съемкам.

– Ничего не понимаю, – в замешательстве проговорила Бренна, – в газетах сообщали, что съемки «Забытого мига» начались два месяца назад и роль Мэри Дарни играет какая-то актриса с Бродвея…

– Она не справилась с ролью, и я решил заменить ее.

Бренна поежилась от жесткости, прозвучавшей в его голосе.

– Это правда? – тихо произнесла она.

– Правда, – отрезал он непреклонно. – Роль Мэри Дарни – второстепенная, но вам она должна понравиться. Если ее сыграть правильно, она сможет преобразить весь фильм.

– А почему вы выбрали меня? – прямо спросила Бренна.

– Потому что вы подходите для этой роли, – просто ответил Донован. – Когда Чарльз попросил меня допустить вас к прослушиванию на роль Энги, он сказал, что вы обладаете способностью взять зрителя за горло и не отпускать до конца спектакля.

– Хорошенькая похвала, – заметила Бренна с кислой миной. – Что я, анаконда какая-то?

– У меня такое предчувствие, что вы можете быть такой же смертельно опасной, как анаконда, если мужчина подойдет к вам слишком близко, – с усмешкой заметил Майкл и снова заговорил по-деловому сухо:

– Чарльз прав – в вас есть то, что мне необходимо. Но не для роли Энги, а для Мэри Дарни.

– Обычно ты такая заботливая мамаша, а сейчас позабыла обо всем на свете, – раздался вдруг голос Конроя.

Бренна была так ошеломлена неожиданным предложением Донована, что не заметила, как к ним подошел Блейк. В руках он держал взъерошенного и сонного Рэнди, весь вид которого свидетельствовал о том, что он крепко спал, а его насильно разбудили. «Так оно и было на самом деле», – взбешенно подумала Бренна. Она брала малыша почти на все репетиции. Он спал или играл в своем манеже за кулисами. Все актеры в нем души не чаяли, Конрой был единственным, кто ни разу даже не подошел к Рэнди. Сейчас он явно надеялся использовать ребенка для какой-то грязной уловки, чтобы отплатить Бренне за отказ провести с ним вечер. Она выхватила у него малыша и прижала к себе.

Конрой с удовлетворением покосился на нее и повернулся к застывшему от неожиданности Доновану.

– Трогательно, правда? – ядовито заметил он. – Я подумал, что вам следует знать, с кем связываетесь, чтобы не обещать слишком много. Она очень привязана к своему ребенку, так что вам стоит принять это к сведению.

Он насмешливо козырнул и удалился, явно довольный произведенным эффектом.

– Это ваш ребенок? – после недолгого молчания спросил Майкл. Его лицо хранило бесстрастное выражение.

– Могу лишь сказать, что в его свидетельстве о рождении стоит мое имя, – дерзко ответила Бренна. Чтобы избавиться от ощущения беззащитности перед этими проницательными глазами, она крепче обняла сонного Рэнди.

– А чье еще имя там стоит? – негромко поинтересовался Донован, стараясь оставаться спокойным, хотя глаза его метали молнии. – Кто отец ребенка?

Бренна не могла понять, почему он так разволновался. Неужели ему требуются только одинокие актрисы, не обремененные никакими родственниками?

– В свидетельстве о рождении Рэнди стоит только моя фамилия, – холодно отрезала она. – Это разрешается, если родители ребенка не состоят в браке.

– Сколько лет мальчику? – хрипло бросил Майкл.

– Два года.

– Да, ничего не скажешь, рановато вы начали, – заметил он. – Вам, наверное, едва исполнилось восемнадцать, когда вы его родили.

Бренна вызывающе подняла голову.

– В таком случае, не лучше ли вам предложить мне роль Энги? Как видите, у нас много общего.

– Да, у вас действительно много общего, – зло процедил он, сверкая глазами.

– Может, пока не поздно, вам отказаться от своего поспешного предложения? – насмешливо предложила Бренна. – Если в фильме будет играть мать-одиночка, ему это вряд ли добавит популярности.

– К черту популярность! – грубо отрезал Донован. – Я сам решаю, кого снимать в своих картинах. Вы будете играть роль Мэри – и точка!

Это уверенное заявление лишь усилило противоречие в чувствах, которое вызывал в ней этот человек. Бренну тянуло к нему, как магнитом, и в то же время она ясно ощущала опасность потери контроля над собой. Одно она знала точно: ни за какие деньги или подачки она не станет рабой желаний этого человека.

– Но вы забыли спросить меня, хочу ли я получить эту роль… – глядя прямо в глаза Доновану, будто решив испытать, сможет ли она противостоять магнетической силе этого человека, твердо спросила она.

Майкл бросил взгляд на ее вылинявшие джинсы, простую белую рубашку и безапелляционно констатировал:

– Захотите, никуда не денетесь. Как я понимаю, ваш любовник не очень-то заботится о вас и ребенке. Надо быть круглой дурой, чтобы отказаться от предложения заработать приличную сумму денег для вас обоих. Она вам явно не помешает.

Бренна покраснела от такого недвусмысленного намека на ее бедность.

– Деньги – это еще не все, мистер Донован. Рэнди очень хорошо со мной, и он ни в чем не нуждается. Нам не нужны ваши деньги.

– Неужели? – лениво протянул Майкл. – Хорошенько подумайте об этом. Номер моего домашнего телефона – на сценарии. Прочитайте его вечером и позвоните мне. Тогда и скажете о своем решении. И вот еще что, – добавил он серьезным тоном, – если вы все еще встречаетесь с отцом ребенка, сделайте так, чтобы он исчез из вашей жизни. Если вы начнете работать на меня, я потребую, чтобы его и близко не было.

Он повернулся и быстро зашагал к выходу. Бренна словно завороженная смотрела ему вслед.

3

Через три часа Бренна раздраженно отбросила в сторону сценарий, понимая, что Майкл опять оказался прав. Она действительно должна сыграть эту роль, несмотря на то, какого она мнения о самом Доноване.

Ну почему Мэри Дарни не оказалась какой-нибудь до тошноты слащавой особой или самовлюбленной мученицей, чтобы Бренна могла с чистой совестью гордо бросить сценарий ему в лицо? Вместо этого Мэри стала настоящей удачей сценариста: скромной, но не чопорной девушкой, обладающей и душевной теплотой, и чувством юмора, и другими достоинствами. Бренна была убеждена, что сможет сыграть эту роль с блеском, и ей безудержно захотелось тотчас же позвонить Доновану, чтобы сообщить ему о своем решении.

Она подняла сценарий, нашла написанный крупными цифрами на первом листе номер и потянулась к стоящему на столике у кровати телефону. Не позволяя себе долго размышлять над тем, правильно ли она поступает, Бренна торопливо набрала номер. Какая разница, что уже два часа ночи? Он же сам сказал, чтобы она позвонила, когда прочитает сценарий. Мысль о том, что она разбудит Майкла посреди ночи, наполнила ее каким-то мстительным удовлетворением, которое поразило ее саму. Она ведь никогда раньше не была такой злой. Что с ней происходит?

Почему этот человек вызывает в ней желание досадить ему любыми возможными способами?

Трубку подняли на втором гудке, и, к ее разочарованию, голос у Донована оказался совсем не сонный. Не успела Бренна сказать, кто звонит, как он перебил ее:

– Кроме вас, никто не мог позвонить, Бренна.

– Ну так вот… – Ее дыхание на мгновение замерло. – Я согласна на это.

Ответа не последовало, но через несколько секунд она расслышала приглушенный смех.

– Вы говорите только о роли или о чем-то еще? – раздался наконец насмешливый голос Донована.

От такого намека щеки девушки залил румянец стыда, и она мысленно выругала как себя за допущенную глупость, так и циничного шутника на другом конце провода.

– Вы отлично знаете, что я говорю о роли, – слишком сердито и слишком быстро ответила она.

– Да, к сожалению, знаю, что вы действительно имеете в виду только это.

Она представила, как он улыбается своим дурацким шуточкам.

– Ладно, давайте перейдем к делу. – Его тон стал серьезным и деловым. – Вы должны быть готовы завтра… нет, уже сегодня после обеда. Мой самолет вылетает в два часа дня, и я хочу, чтобы вы полетели вместе со мной. Вы ведь знаете, почти все съемки мы проводим в Твин Пайнс.

Нет, этого она не знала. Ей даже не приходило в голову, что придется уезжать из Лос-Анджелеса. Конечно, как она могла забыть, ведь почти все свои картины Донован снимал именно там, в своем маленьком киногороде. Ее мозг заработал с лихорадочной быстротой. Надо будет позвонить на работу, в детский садик, Уилкису, забежать к Вивиан… Чарльз, несомненно, обрадуется такому успеху своей воспитанницы, он найдет, кем заменить ее в спектакле.

– Хорошо, я буду готова. Только не надо беспокоиться по поводу самолета. Я поеду в Твин Пайнс на своей машине.

– Не смешите меня, – нетерпеливо возразил Майкл. – Вам нужно быть на месте к вечеру.

– Ничего, я выеду пораньше, – настаивала на своем Бренна. Она не хотела видеть Донована ни секундой больше, чем было необходимо по работе. Он действовал на нее слишком непредсказуемо и непонятно. – Лететь с ребенком на самолете довольно обременительно. Я все-таки поеду на машине.

– Вы берете с собой ребенка? – удивился он.

– Конечно. Или вы против?

– Нет, отчего же. Как я мог забыть об этом… Ладно, я что-нибудь придумаю.

Бренна не поняла, что он собирается придумывать, но это в конце концов к ней не имело никакого отношения.

– Хорошо, у видимся вечером, – твердо сказала она. – Спокойной ночи, мистер Донован.

Она положила трубку, не дав ему возможности возразить, и откинулась на подушку. Голова кружилась. Как же ей удастся все успеть и выехать рано утром, чтобы сдержать обещание и прибыть в Твин Пайнс к вечеру?

Ладно, без паники. Все необходимо делать по порядку. Сначала нужно хоть немного поспать, ведь придется целый день вести машину. Она поставила будильник на шесть часов, выключила свет, выскользнула из домашнего халатика и постаралась как можно быстрее заснуть.

Будильник, казалось, зазвонил сразу же после того, как она прислонила голову к подушке. Бренна чувствовала себя такой же усталой, как и тогда, когда ложилась спать. Она приняла холодный душ, стоя под колючими струями до тех пор, пока хоть немного не почувствовала себя в форме. Затем быстро вытерлась. На прическу оставалось времени совсем мало, поэтому она просто высушила волосы феном. Выбор одежды тоже занял не больше минуты. Она надела коричневые брюки и кремовую блузку, оттенявшую ее блестящие шелковистые волосы, и на секунду задержала взгляд на своем отражении – неплохо!

На макияж времени уже не оставалось. Она быстро приготовила чашку кофе и, залпом проглотив его, снова вернулась в спальню. Вещей Рэнди пришлось собрать больше собственных. Ее гардероб был, мягко говоря, очень скромным, а на двухлетнего малыша приходилось запасать много одежды, ведь ее следует менять, по крайней мере, три раза в день. Не успела она уложить первый чемодан, как малыш проснулся. Усадив его в манеж в гостиной, она поспешила в спальню и стала паковаться дальше, стараясь не обращать внимания на требовательные вопли Рэнди. Мальчик всегда просыпался утром с завидным аппетитом, и его первым делом необходимо было покормить. Бренна знала, что надолго его завтрак отложить не удастся, но ей хотелось собрать хоть один чемодан. Она заканчивала его паковать, как вдруг раздался звонок. Кому могло прийти в голову притащиться в семь часов утра?

– Подождите минутку! – крикнула Бренна, тщетно пытаясь закрыть замки на переполненном чемодане. Выругавшись про себя, она решила пока оставить все, как есть, и побежала к двери, морщась от криков Рэнди, от которых у нее разрывалось сердце.

Она повернула ключ в замке, резко открыла дверь и нахмурилась.

– В чем дело? – сердито спросила она незнакомого молодого человека, стоявшего у входа в квартиру. Тот тоже смотрел на нее без особой радости.

– Не следует открывать дверь, даже не посмотрев в глазок, – осуждающе заметил он. – Я – Монти Уолтерс. Меня прислал Майкл Донован.

Бренна отметила, что даже подчиненным Донована передается его высокомерие, и продолжала мрачно смотреть на непрошеного гостя.

– Так мне можно зайти или нет? – спросил Уолтерс и, не дожидаясь разрешения, решительно шагнул в прихожую. Ей ничего не оставалось, как отойти в сторону, чтобы он не сбил ее с ног.

Это был молодой человек выше среднего роста, лет тридцати, с темными кудрявыми волосами, обрамлявшими мальчишеское лицо. Лишь черные глаза его казались совершенно взрослыми, умудренными даже лишним для такого молодого человека опытом.

После короткой ночи и напряженного утра у Бренны совершенно не было настроения терпеть вторжение какого-то подчиненного Майкла.

– Извините, но у меня сейчас нет времени разговаривать с вами, – отрезала она. – Если мистер Донован захочет мне сказать что-нибудь еще, ему придется подождать, пока я не приеду в Твин Пайнс.

В глазах Уолтерса отразилось недоумение. Он пристально посмотрел на девушку.

– Поэтому-то я за вами и приехал. Моему шефу не понравилось, что вы собираетесь отправиться в Твин Пайнс сами. Я отвезу вас и ребенка на студию.

– В этом нет необходимости. Я прекрасно умею водить машину, – недовольно бросила Бренна.

Уолтерс повернулся и решительно захлопнул дверь.

– Возможно, в этом нет необходимости для вас, мисс Слоун, – сухо проговорил он, – но это крайне важно для меня. Я не хочу потерять работу. – Он оценивающе посмотрел по сторонам. – Не будем тратить времени даром. Дайте мне номера телефонов тех людей, которых вы хотели бы предупредить о своем отъезде, и я их обзвоню. А сами пока займитесь ребенком. – Он осуждающе покачал головой, услышав очередной вопль Рэнди.

– Мальчик голоден, – словно извиняясь, сказала Бренна и направилась к манежу.

– Так накормите его! – распорядился Монти Уолтерс. – Но только дайте мне сначала номера телефонов.

Не совсем понимая, отчего она подчиняется этому грубияну, Бренна тем не менее послушно продиктовала ему номера телефонов и имена. Затем она подхватила малыша на руки, ушла с ним на кухню и приготовила его обычный завтрак – сосиску, молочную овсянку и апельсиновый сок. После завтрака ребенок пришел в свое обычное ангельское расположение духа. Бренна отнесла его в гостиную и усадила в манеж, где он тут же занялся игрушками. Она тем временем вернулась на кухню, быстро помыла посуду и перешла в спальню, чтобы собрать оставшиеся вещи.

Закончив, девушка вернулась в гостиную и увидела, что Уолтерс сложил манеж и детский стул и поставил их к стенке прихожей у двери. Рэнди сидел на диване и игрался разноцветной связкой ключей, которую, видимо, ему дал Монти. Сам Уолтерс стоял у окна и восхищенно рассматривал витражное стекло, собственноручно составленное Бренной.

– Какая необычная цветовая гамма. – Он провел рукой по темно-фиолетовым и насыщенным голубым фрагментам цветочного узора. – Просто чудо. Это ваша работа?

Бренна кивнула, немного оттаяв от комплимента. Ей самой очень нравилось это окно.

– Этот витраж прямо просился сюда, – заметила она. – Вы, наверное, заметили, что красотой дом наш не отличается.

– И вы решили сами преобразить его? – спросил Монти. Он с новым интересом осмотрел квартиру: кремового цвета стены, украшенные несколькими подобранными в тон репродукциями; не совсем новую, но строгую и практичную мебель нейтральных оттенков; пол, выложенный натертым до глянца дубовым паркетом, на котором красовалось несколько ковриков живописных расцветок.

– Да, много вам пришлось потрудиться, – задумчиво проговорил он, снова повернувшись к витражу. – Необычное хобби.

– Сейчас многие занимаются подобными вещами, – возразила Бренна. – Я научилась этому в школе.

Воспитатели и учителя в сиротском приюте были убеждены, что праздное времяпрепровождение не приводит ни к чему хорошему, и делали все, чтобы дети занимались в различных кружках.

– Я где-то читал, что дом отражает характер человека, который в нем живет. – Уолтерс посмотрел на нее с большим уважением, чем прежде. – Мне нравится ваша квартира. Я ожидал найти очередную смазливую актрису, которых достаточно перебывало на студии, но теперь понимаю, что ошибся.

– Если это комплимент, то благодарю вас, сэр, – шутливо ответила она. – Вы, кстати, тоже не совсем похожи на обычного водителя.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Я вас обидел? Извините. Наверное, я произвел не самое благоприятное впечатление. Меня просто задело, что приходится выступать в роли простого шофера, и я поневоле попытался отыграться на вас, хотя и не очень успешно. – Он улыбнулся. – Давайте помиримся и начнем сначала.

– Давайте, – ответила Бренна, улыбаясь в ответ. – До Орегона неблизкий путь. По правде сказать, сегодня и мне не присудили бы титул «Мисс Гостеприимность».

– Это точно, – со смехом кивнул Уолтерс. – Ну что, в путь, пока я вас окончательно не восстановил против себя?

Они вместе погрузили чемоданы во вместительный багажник «Линкольн-Континенталя». Бренна сначала не хотела оставлять свою машину в Лос-Анджелесе, но Монти настоял на том, чтобы ехать на комфортабельном «Линкольне».

Когда они тронулись в путь, Бренна признала, что в этом автомобиле путешествовать куда удобнее. «Линкольн» показался ей верхом роскоши. Она с восхищением погладила бордовую велюровую обивку сидений.

– Хорошая машина. Чья она? Мистера Донована?

Монти Уолтерс усмехнулся и покачал головой. В это время они как раз выезжали на автостраду.

– Нет, это мой автомобиль. У меня давняя низменная страсть к показухе и шикарным машинам. Я долго боролся с собой, но вот решил наконец в открытую предаться этому греху.

– Так вы богатенький?

«Линкольн» стоил недешево, это было понятно. Хотя Бренна и знала, что Майкл Донован очень хорошо платит своим сотрудникам, но вряд ли даже на самую большую зарплату можно было купить такую роскошь.

– Богатенький, – покорно кивнул Монти. – И большой любитель сорить деньгами.

Бренна лишь хмыкнула в ответ на такое ребяческое хвастовство.

– Не понимаю, зачем было это скрывать. Если вы давно могли купить такую машину, то почему не сделали этого раньше?

– Не хотел напоминать Доновану о своем достатке. Я целых два года водил старенький «Фольксваген», но недавно решил плюнуть на все и купил «Линкольн».

Бренна с удивлением посмотрела на него.

– Неужели Майкл был бы против того, чтобы вы купили понравившуюся вам машину за свои собственные деньги? – в недоумении переспросила она. Невозможно поверить в то, что такого сильного и уверенного в себе человека, как Уолтерс, можно чем-то запугать и отговорить от его собственного решения.

– Конечно, нет! – горячо возразил Монти. – Но я с таким трудом получил нынешнюю работу, что решил сильно не выделяться. Он знал мою биографию, когда нанимал меня, и сильно сомневался, что я стану придерживаться того режима работы, которого он требует от своих остальных подчиненных, не таких обеспеченных, как я.

– Но вы все еще на него работаете, – заметила Бренна.

– Наверное, я просто мазохист. – Уолтерс включил магнитофон, и салон автомобиля наполнила приятная тихая музыка. Бренна откинулась на мягкую спинку сиденья и постаралась расслабиться, чтобы хоть немого отдохнуть после суматошного утра.

Монти Уолтерс оказался веселым и компанейским спутником, обладавшим, кроме других достоинств, непревзойденным чувством юмора, иногда переходящим просто в озорство. А после того, как они разделили сначала завтрак, а потом и обед в придорожных кафе и проболтали на самые разные темы все восемь часов пути, Бренне показалось, что она знает его лет сто, никак не меньше.

Границу штата Орегон они пересекали в сгущающихся сумерках. Еще минут двадцать быстрой езды в стремительно наступившей темноте – и Монти торжественно объявил:

– Твин Пайнс, конечная остановка! Бренна точно не знала, что представляет из себя комплекс Донована в Твин Пайнс, и думала, что это обычная съемочная площадка, каких было много у компаний «Парамаунт» или «Юниверсал». Но то, что она увидела, превзошло ее самые смелые ожидания.

Студия в Твин Пайнс была уникальна, как и создавший ее человек. Она располагалась на окраине небольшого городка, жители которого занимались заготовкой леса, и больше напоминала кантри-клуб, чем киностудию. Комплекс состоял из нескольких широких улиц с невысокими зданиями из дерева и стекла и открытыми кафе со столами и скамейками под сенью деревьев.

– Ну как, нравится? – спросил Монти, заметив, как она с удивлением крутит головой по сторонам, рассматривая ярко освещенный городок.

– Еще бы, – ответила Бренна. – Просто очаровательно. Я и представить себе не могла, что Донован построил здесь целый город…

– Это как раз в его духе. Он собрал самых талантливых актеров и специалистов и сколотил из них постоянную группу. Донован безжалостно эксплуатирует их, но, с другой стороны, следит, чтобы они ни в чем не нуждались в свободное от работы время. Отдыхают его подчиненные в королевских условиях, поверьте мне.

– Вы в восторге от всего, что он делает? – с любопытством поинтересовалась Бренна.

– Еще бы, – не задумываясь, ответил тот. – Немного найдется в мире гениальных людей, которые умеют еще и пахать по двадцать четыре часа в сутки. Если хоть раз в жизни удастся встретить такого гения, нужно постараться ухватиться за полы его пиджака, чтобы он вынес тебя на вершину успеха.

– Не думала, что вас может увлечь бесплатное катание на чужом горбу, – задумчиво произнесла Бренна.

Уолтерс снисходительно хмыкнул.

– Нет ничего бесплатного. Донован выжимает своих подчиненных до последней капли. Ты работаешь и работаешь, пока не почувствуешь, что тебе уже нечего отдавать. А потом вдруг обнаруживаешь, что Майкл открыл в тебе новые способности и продолжает черпать уже из нового источника. Он законченный трудоголик, который упорно доводит свои картины до совершенства и постоянно эксплуатирует таланты подчиненных. Но конечный результат того стоит! – патетически закончил он.

– Не слишком-то вы меня успокоили по поводу моего нового шефа, – заметила Бренна.

– А я и не пытался вас успокаивать, – откровенно заявил Монти. – Если вы ищете спокойствия, вам нечего делать у Донована. Он не даст спуску в работе.

– Это уж точно, – вздохнула Бренна, вспомнив прямолинейные заявления Донована в их споре, и, подумав, добавила:

– Ну что же, если не сработаюсь, брошу все и вернусь в Лос-Анджелес.

Уолтерс пристально посмотрел на нее.

– Не стоит на это рассчитывать, – холодно посоветовал он. – У меня сложилось впечатление, что у Донована есть на ваш счет особые планы. А если он что-то задумал, его уже не остановить.

– Планы? – недоуменно переспросила Бренна. – У меня лишь второстепенная роль в одной из его картин. Для него я почти ничего не значу, и не понимаю, какие планы он может строить на мой счет.

– Кто знает? – Пожал плечами Монти и вдруг по-мальчишески рассмеялся. – А вдруг он увидел в вас вторую Сару Бернар? Не зря же он решил оказать вам особый прием и выделил личного водителя. Должен вам признаться, я далеко не последний человек в фирме Донована. Меня еще никогда не просили выступить в качестве обыкновенного шофера для неизвестной актрисы.

Он притормозил съехал на круговую подъездную дорогу, ведущую к длинному двухэтажному зданию, которое, как и остальные строения комплекса, было выстроено из дерева, камня и стекла.

– Это один из жилых домов для персонала, – кивнул Уолтерс в ответ на немой вопрос в ее глазах. – Жилье, бесплатное, будут и некоторые другие льготы. Вам предоставлена небольшая квартира. Можно пользоваться и услугами горничной, но за это уже придется платить. В холле есть кафе, оно открыто круглосуточно. Иногда ведь нам приходится работать и днем, и ночью, как того требует наш Бог и господин.

Монти плавно остановил «Линкольн» у главного входа, распахнул дверцу и с присущей ему энергичностью выскочил из машины.

В это время парадная дверь открылась, по ступенькам сбежал коренастый светловолосый юноша в клетчатой рубашке и открыл дверцу машины с той стороны, где сидела Бренна.

– Рад вас снова видеть, мистер Уолтерс, – уважительно произнес он, обращаясь к Монти.

– Привет, Джонни, – ответил тот, помогая Бренне выйти из автомобиля. – Это Джонни Смит, а это – мисс Слоун. Джонни у нас мастер на все руки. Обращайтесь к нему, если вам что-нибудь понадобится.

Бренна обменялась с юношей дружелюбными улыбками.

– Это точно, – весело подтвердил тот. – Можете положиться на меня, мисс Слоун.

– Спасибо, Джонни, – поблагодарила его Бренна.

Уолтерс открыл заднюю дверцу, осторожно поднял с сиденья спящего Рэнди, стараясь не разбудить его, и передал ключи Джонни.

– Отнеси, пожалуйста, вещи мисс Слоун.

Затем Монти провел ее в залитый ярким светом уютный холл и остановился перед столом, за которым сидела бойкого вида брюнетка. Девушка взглянула на них с улыбкой, которая приняла оттенок раболепности, как только она узнала Уолтерса.

– Пола Драммонд, мисс Слоун, – кратко представил их друг другу Монти. – Пола, насколько я понял, тебе должен был позвонить секретарь мистера Донована и сообщить о распоряжениях босса.

Брюнетка покачала головой.

– Звонил не секретарь, а сам мистер Донован. Очень рада познакомиться с вами, мисс Слоун. Мы уже все организовали, как было приказано. – Она подняла телефонную трубку и быстро набрал а номер.

– Дорис, мисс Слоун приехала. Мы тебя ждем. – Она повернулась к Бренне. – Мы поселим вас в коттедж для гостей, там намного удобнее. Если вам будет что-либо нужно, позвоните мне и я сделаю для вас все возможное.

– Спасибо, я уверена, что в этом не будет надобности, – смущенно ответила Бренна, чувствуя неловкость из-за подобострастного тона девушки.

– Коттедж для гостей? – удивленно протянул Уолтерс и негромко присвистнул. – Вот это действительно королевский прием! В него поселяют только кинозвезд и чрезвычайно важных шишек.

– Наверное, произошла какая-то ошибка, – неуверенно отозвалась Бренна. – Я ведь не звезда, не важная шишка.

– Нет, мисс Слоун, ошибки быть не может, – поспешила заверить ее Пола. – Мистер Донован нам четко все разъяснил.

В это время в холле открылись двери лифта и к ним заторопилась девушка дет двадцати пяти, с коротко подстриженными рыжими волосам и самыми обычными чертами лица, которое тем не менее делала очень привлекательным радушная улыбка.

– Знакомьтесь, это Дорис Чарльз, – представила ее Драммонд.

Дорис протянула крепкую ладошку и энергично пожала руку Бренны.

– Здравствуйте, мисс Слоун. – Она тут же повернулась к Монти, который все еще держал на руках спящего Рэнди. – Дайте мне малыша.

Уолтерс послушно передал ей ребенка. Бренна с удивлением смотрела, как Дорис со знанием дела взяла на руки Рэнди, устроила его поудобнее и подняла голову, не переставая улыбаться.

– Он такой забавный. Его зовут, по-моему, Рэнди?

– Да, – смущенно кивнула Бренна. – Извините, а кто вы?

Дорис Чарльз приняла серьезный вид.

– Я – няня вашего сына, мисс Слоун. Мистер Донован приказал мне прилететь сюда из Лос-Анджелеса, чтобы присматривать за Рэнди. Не волнуйтесь, я постараюсь быть самой примерной няней.

– Не сомневаюсь в этом, – устало ответила Бренна, у которой голова шла кругом от свалившихся на нее новостей. – Но мне не нужна няня, мисс Чарльз. Я сама занимаюсь Рэнди.

В холле появился нагруженный чемоданами Джонни и остановился у стола, ожидая дальнейших указаний.

– Не будем делать скоропалительных выводов, Бренна, – спокойно произнес Уолтерс. – Вы будете заняты, а кто присмотрит за мальчиком? Лучше Дорис с этим никто не справится. Бренна немного подумала и кивнула.

– Наверное, вы правы. Хорошо, мисс Чарльз, я буду благодарна, если вы немножко поможете мне с Рэнди.

– Зовите меня просто Дорис, – ответила та. – Я буду заботиться о вашем сыне, как о собственном ребенке.

– Скажите, пожалуйста, какие из чемоданов с вашими собственными вещами, – вставила Пола, посчитав, что недоразумение улажено. – Джонни отнесет их в коттедж, а детские вещи – в квартиру мисс Чарльз.

– О чем вы говорите? – с недоумением спросила Бренна. – Пусть он несет все вещи в коттедж. Рэнди будет жить вместе со мной.

Драммонд отрицательно покачала головой.

– Мистер Донован отдал ясные указания на этот счет. В коттедже будете жить вы одна. Ребенок останется с мисс Чарльз, в ее квартире.

– Мне наплевать, какие там указания отдавал ваш мистер Донован, – процедила Бренна сквозь зубы, – но я не стану из-за них расставаться с ребенком. Мне все равно, куда вы меня поселите, но мне не нужен ваш распрекрасный коттедж, если я не смогу жить в нем вместе с Рэнди.

На лице Полы отразилось смятение.

– Вы меня не поняли, – запинаясь, произнесла она. – Я не могу не выполнить приказ мистера Донована.

– Без сына я никуда не пойду, – упрямо отрезала Бренна.

– Но это просто невозможно! – чуть не плача, воскликнула Драммонд. – Пожалуйста, мисс Слоун, будьте благоразумны. Мистер Донован не потерпит, чтобы его распоряжения…

Бренна уже открыла рот, чтобы сказать, куда может отправляться в этом случае мистер Донован, но в эту секунду вмешался Уолтерс.

– Бренна, сегодня вы уже ничего не поделаете. Пола всего лишь выполняет приказ, и вы можете ее сильно подвести. Давайте сейчас сделаем так, как сказал мистер Донован, а вы при первой же встрече с ним договоритесь, чтобы Рэнди перевели к вам.

Бренна не нашла, что возразить на очередной логичный довод Монти. Она начала понимать, почему Уолтерс так быстро сделал карьеру в «Донован Энтерпрайсиз Лтд». Он умел убеждать.

– Ладно. Пока я сделаю так, как вы того желаете, – с неохотой ответила Бренна. – Но сейчас я хочу поговорить по телефону с мистером Донованом.

Монти кивнул, стараясь не обращать внимания на оскорбленный вид Полы Драммонд. Он понимал ее состояние. Никто еще не осмеливался ослушаться приказов босса, и где – в его собственном королевстве в Твин Пайнс! Беспрецедентный случай. Хотя его поведение по отношению к мисс Слоун тоже беспрецедентно. А вдруг цепочка этих неожиданностей продолжится, и он согласится на ее требование?

– Мистер Донован просил меня связаться с ним, когда мы приедем в Твин Пайнс. Я попрошу его позвонить вам. – Монти легко похлопал Бренну по плечу, стараясь успокоить ее. – Сегодня был тяжелый день, и всем нужно отдохнуть. У вас очень усталый вид.

Бренна уныло кивнула. Действительно, она наверняка выглядит далеко не лучшим образом, поспав всего лишь часа четыре предыдущей ночью и проведя весь день в дороге.

– Хорошо. – Она попыталась улыбнуться. – Спасибо за все, Монти.

– Пожалуйста. Мы еще увидимся.

С этими словами Уолтерс помахал рукой, повернулся и зашагал к выходу.

– Вот и хорошо, мисс Слоун, – с облегчением сказала Пола Драммонд, – теперь мы обо всем договорились. Так какие чемоданы ваши?

Бренна молча показала ей, где лежала ее одежда. Ее просто подмывало сказать этой девчонке, что они ни о чем еще не договорились до конца. Так легко Майклу Доновану это наглое вмешательство в ее личную жизнь с рук не сойдет.

Она вкратце рассказала Дорис о том, что любит и чего не любит есть Рэнди, о его распорядке дня, уже начиная остро чувствовать горечь утраты. Ведь она никогда не расставалась с мальчиком даже на пару дней. После смерти сестры малыш стал для нее смыслом жизни, единственным близким человеком.

– Не беспокойтесь, я все сделаю так, как вы сказали, – попыталась успокоить ее Дорис. – Отсюда до коттеджа всего пять минут ходьбы, и вы сможете прийти к Рэнди, когда вам захочется.

Бренна почувствовала дурацкое желание поблагодарить Дорис за это. «Спасибо за то, что разрешаете мне приходить и навещать собственного ребенка». Она чувствовала себя так, словно его навсегда отняли у нее.

– Конечно, – кивнула она. – Это ведь только до завтра.

Она поцеловала малыша и торопливо отвернулась, боясь, что в последнюю секунду передумает отдавать Рэнди Дорис. Следом за Джонни Смитом она вышла из холла и направилась по мощеной тропинке к расположенному неподалеку небольшому элегантному коттеджу.

4

Джонни открыл ключом входную дверь, щелкнул выключателем и крикнул из прихожей:

– Я отнесу чемоданы в спальню, мисс Слоун!

Приняв ее молчание за согласие, он прошел через большую гостиную, на полу которой лежал толстый ковер, и открыл дверь налево. Бренна в это время с изумлением осматривалась по сторонам.

Окна гостиной закрывали плотные шторы, цвет которых был подобран в тон перламутрово-серому ковру. В мебели модернистского дизайна преобладали фиолетовые и пурпурные оттенки, а на стоящем в центре бледно-лиловом диване было живописно разбросано множество подушек кремового цвета. Несколько небольших стеклянных столиков придавали комнате кристально чистый, современный вид. В ее дальнем конце стоял красивый обеденный стол, центр которого украшала серебряная ваза с букетом роз. Дальше виднелся вход в кухню, но Бренна решила повременить с более подробным осмотром своего шикарного жилища и последовала за Джонни в спальню.

Тот уже успел распахнуть шторы на окнах и выглядывал из примыкающей к спальне ванной.

– Все в порядке, – сказал он, – насчет полотенец можете не волноваться.

Пол спальни покрывал такой же перламутровый серый ковер с фиолетовым отливом. На огромной кровати лежало толстое пурпурное покрывало, в тон которому были и шторы на высоких французских окнах.

Джонни показал на телефон, стоявший на прикроватном столике.

– Для выхода на городскую линию нужно набрать девятку. Чтобы позвонить в холл, где мы только что были, – шестерку. Если хотите, я вам могу что-нибудь принести из кафе. Мне это ничего не стоит, мисс Слоун, буду только рад вам услужить.

Бренна улыбнулась и покачала головой.

– Нет, спасибо, Джонни, я ничего не хочу. Мы не так давно обедали с мистером Уолтерсом.

Ей вдруг пришла в голову мысль о том, что Джонни ненамного моложе ее, но от его юношеского энтузиазма ее отделяло никак не меньше миллиона лет. Юноша кивнул и направился к выходу.

– Если вам захочется перекусить – загляните на кухню. Там есть все, – обернулся он у двери и подкупающе улыбнулся. – Лично я большой любитель перехватить что-нибудь ночью.

– Я тоже, – призналась Бренна, стоя у входа в спальню.

– Не стесняйтесь и звоните, если я вам буду нужен, – сказал Джонни напоследок, попрощался и тихо закрыл за собой дверь.

Когда Бренна осталась одна, ее охватило чувство глубокого одиночества. Она оглянулась по сторонам, пытаясь привыкнуть к мысли, что ей предстоит жить в этой роскошной обстановке, однако почувствовала себя здесь совершенно чужой. Ее дом – это квартирка в Лос-Анджелесе, в которой она живет с Рэнди. Бренна тряхнула головой, стараясь отогнать такие мысли. Она просто устала и расстроилась из-за того, что у нее забрали малыша. Лучше думать о том, что ей сказочно повезло – выпал шанс, какой приходит раз в жизни, и надо быть полной идиоткой, чтобы не воспользоваться им. Ее не напугает все это богатство, она ведь осталась прежней Бренной Слоун, той самой, которая жила в лос-анджелесской квартире. Все, что теперь нужно, – это вцепиться в представившуюся возможность обеими руками и постараться не упустить удачу.

Бренна решила приготовить чашку горячего какао, но отказалась от этой мысли, почувствовав вдруг страшную усталость. Она открыла чемодан, извлекла из него белый халат и прошла в ванную. Решив ничему больше не удивляться, она тем не менее с трудом сдержала восхищение, увидев большую лиловую ванну и хрустальные туалетные принадлежности.

Быстро приняв душ, Бренна набросила халат, привела волосы в порядок и прилегла на кровать, не снимая покрывала. Сейчас она немножко отдохнет и распакует свои вещи. Но тяжелые веки стали неумолимо закрываться. Нет-нет, ведь ей еще нужно связаться с Донованом и договориться насчет Рэнди. Она попыталась открыть слипающиеся глаза и протянуть руку к телефону, но вместо этого мгновенно утонула в глубоком сне.

Как показалось Бренне, она проспала всего секунду до того, как была разбужена громоподобной какофонией. Она застонала и перевернулась на бок, старясь не обращать на нее внимания. Однако шум не умолкал, и Бренна наконец поняла, что это звенит дверной звонок. Она с трудом поднялась на ноги и взглянула на часы. Боже, почти десять! Она проспала целых два часа! Однако когда Бренна, шатаясь, поплелась к входной двери, то поняла, что и этого времени ей не хватило, чтобы хоть немного отдохнуть.

Она даже не удивилась, увидев у входа чрезвычайно рассерженного Майкла Донована. Оперевшись о косяк и протирая заспанные глаза, Бренна заметила, что он выглядит так же живо и бодро, как всегда. Он был облачен в черный свитер и такого же цвета вельветовые брюки. На фоне этой одежды несколько траурных тонов его волосы отливали темно-красным пламенем. Бренна сонно подумала о том, что энергетические вампиры все-таки существуют. При одном виде чем-то возбужденного и возмущенного Майкла она почувствовала себя еще более разбитой.

– Здравствуйте, мистер Донован, – зевая, поздоровалась она.

– Добрый вечер, – саркастически ответил тот. – Извините, если разбудил вас.

Он решительно шагнул мимо Бренны внутрь и с треском захлопнул за собой дверь. Она поморщилась от резкого звука. Донован никак не чувствовал себя виноватым из-за того, что прервал ее сон. Он прошел в гостиную, повернулся и уставился на нее раздраженным взглядом. Бренне пришло в голову, что на фоне серых, фиолетовых и пурпурных тонов комнаты он выглядит явно не к месту, словно пират в королевском саду.

– Если не ошибаюсь, вы хотели поговорить со мной, – с издевкой произнес он. – Я пытался дозвониться до вас, но вы ни разу не соизволили поднять трубку. Пришлось приехать.

– Вы мне звонили? – спросила она по-прежнему сонным голосом, проходя за ним в гостиную и присаживаясь на диван. – Наверное, вы ошиблись номером, я не слышала никаких звонков.

– Нет, я не мог ошибиться номером, – со злостью процедил Майкл. Он подошел к телефону, стоявшему на стеклянном столике, поднял его и несколько секунд обследовал аппарат. – Да ведь вы отключили звонок! – возмущенно заявил он, переводя рычажок. – Не совсем вежливо с вашей стороны просить, чтобы я позвонил вам, а потом отключать телефон, мисс Слоун.

Бренну охватило негодование от такого несправедливого обвинения, но она еще не совсем пришла в себя после сна, чтобы ввязываться в ссору со своим новоиспеченным работодателем.

– Я не отключала звонок, – безжизненным тоном ответила она. – Наверное, это сделали до меня.

Донован пристально посмотрел на нее.

– Что с вами происходит, черт побери? – грубо воскликнул он. – Вы что-то приняли?

– Что-то приняла? – едва слышно повторила Бренна, и только тогда до нее дошло, что имеет в виду Донован. Она проснулась окончательно, покраснела, с возмущенным видом выпрямилась на диване и сердито заявила:

– Я не принимаю наркотиков! Просто еще не совсем проснулась.

Он пожал плечами.

– Вполне правдоподобное предположение с моей стороны. Ваше поколение успело пристраститься к всякой дряни.

– А ваше не успело? – язвительно парировала она. – Если не ошибаюсь, это вас называли «рассерженными»? От вас пошли наркотики и другая гадость.

– Все, сдаюсь, – с шутливым видом поднял руки Майкл, немного оттаяв. – Только не от меня лично. Вы всегда так долго просыпаетесь? – добавил он, задержав взгляд на ее халате.

– Не все же могут сразу вскакивать и моментально приниматься за работу, – с обидой заявила Бренна. – Хотя вы-то, я уверена, включаетесь в нее со скоростью света.

– Именно так, – задумчиво подтвердил он. – И одному из нас придется изменить свои привычки.

Бренна в замешательстве посмотрела на него, но не успела ничего спросить. Майкл продолжал:

– Монти сказал, что у вас возникли какие-то проблемы. Какое же могло произойти чрезвычайное событие, не терпящее отлагательства до завтра? – Он бросил взгляд на богатое убранство комнаты. – Чего можно желать еще? По-моему, все в порядке.

– Нет, не все! – воскликнула Бренна, вскочив на ноги и повернувшись к Доновану с воинственным видом. – Со мной нет Рэнди!

– Ребенка? – медленно произнес он. – Я ведь распорядился насчет него. Дорис Чарльз зарекомендовала себя превосходной няней, и у нее в квартире есть все, что может ему понадобиться.

– Все, кроме мамы, – раздраженно отрезала Бренна, сжимая кулаки. – Я хочу, чтобы он был со мной!

Донован подошел к бару в углу комнаты, налил себе виски, разбавил его водой и только после этого повернулся к Бренне.

– Это невозможно, – холодно объявил он. – Ребенок останется с Дорис. Вы не должны отвлекаться, когда будете работать над ролью. Для этого потребуется концентрация всего вашего внимания. Я не хочу, чтобы вас отвлекали какие-то материнские заботы.

– Это просто издевательство, – упавшим голосом произнесла Бренна. – Я всегда сама ухаживала за Рэнди, и, смею вас уверить, мой рабочий график был более напряженным, чем вы можете себе представить.

– Но он все равно не сравнится с тем объемом работы, которого потребую от вас я, – упрямо заявил Донован. – Кроме съемки оставшейся части картины, нужно будет переснять много предыдущих сцен с вашим участием. Я не собираюсь нарушать сроки выпуска картины в прокат.

– Я ведь согласилась, чтобы мисс Чарльз мне помогала, – теряя надежду, возразила Бренна. – Ну какая вам разница, если она с Рэнди поживет в моем коттедже. Места здесь всем хватит.

Майкл отхлебнул из стакана и стал задумчиво вертеть его в руках.

– Есть разница. Может, вы этого и не заметили, но командую здесь я.

– Мне это уже говорили. – Ее карие глаза наполнились слезами, и она умоляюще взглянула на Донована. – Ну почему вы не разрешаете, чтобы мой сын пожил вместе со мной? Пожалуйста…

– Нет, и не просите, – сердито буркнул он и отвел глаза. – Я не хочу, чтобы ребенок находился здесь.

– Почему? – продолжала настаивать Бренна. – Вы не имеете права отказать, не объяснив причины.

Она увидела, как глаза Майкла приобрели стальной оттенок, и поняла, что не на шутку рассердила его. Он поставил стакан на стол и холодно ответил, вдруг перейдя на «ты»:

– Ты хочешь знать причину? Хорошо, я отвечу, хоть и не думал, что мне придется объясниться так скоро. Но ты сама толкаешь меня на это.

В три стремительных шага он преодолел разделявшее их пространство.

– Что вы имеете в виду? – запинаясь, спросила Бренна. От его неожиданной близости у нее перехватило дыхание.

Донован глубоко вздохнул, и она впервые обратила внимание на его мощные плечи, обтянутые черным облегающим свитером.

– Ты еще не готова к этому, – негромко произнес он. – Но мне уже надоело играть в кошки-мышки. – Он взглянул ей в глаза и отчеканил: Я не хочу, чтобы здесь находился твой ребенок, потому что буквально схожу с ума, когда вижу тебя вместе с ним.

Бренна совершенно не поняла этого темпераментного заявления и посмотрела на Майкла в полном замешательстве. Он протянул руки и взял ее лицо в ладони.

– Видишь, как ты ошиблась по поводу того, какие женщины моего типа, а какие – нет. Бренна, я хочу, чтобы ты была моей.

Она почувствовала себя загипнотизированной его проницательными глазами, которые держали ее в полном оцепенении. Донован был совсем рядом, она чувствовала пульсирующее тепло, исходящее от его сильного мужского тела, и аромат душистого мыла.

– Нет! – воскликнула она, безуспешно пытаясь отвести взгляд. – Это безумие какое-то…

– Думаешь, я не знаю этого? – бросил он. – Неужели ты считаешь, что я каждый день соблазняю двадцатилетних девушек? – Он справился с прерывистым дыханием и продолжил более спокойным тоном:

– Когда вчера я увидел тебя на прослушивании, меня как будто что-то оглушило. Ни одну женщину я так еще не желал и действительно чуть не сошел с ума.

– А по-моему, все-таки сошли, – прошептала Бренна. – Нормальный человек так ни за что бы не поступил.

– Согласен. Я совсем потерял от тебя голову. Раньше мне было наплевать на то, что называется у женщин целомудрием. Но от мысли о том, что кто-то уже обладал тобой, мне хочется задушить тебя.

Его глаза горели таким диким огнем, что она вздрогнула от испуга и непроизвольно отступила от него на шаг. Майкл опустил руки и горько усмехнулся.

– Не бойся, я еще не дошел до такого варварства. Хотя и не ручаюсь за себя, если застану тебя с кем-то другим. А ребенка я просто не могу видеть рядом с тобой, он мне постоянно напоминает, что его отец – кто-то другой.

– Зачем вы мне рассказываете все это? – изумленно спросила Бренна. – Сначала вы говорите о том, что испытываете ко мне какие-то чувства, а затем – что терпеть не можете моего сына. – В ее голосе зазвучали истерические нотки. – Что же вы теперь прикажете мне с ним делать? Утопить? Вы точно с ума сошли!

– Я так и знал, что об этом говорить еще рано. Хотел подождать хоть немного, пока ты узнаешь меня получше. А получилось, что я сразу пригласил тебя в постель.

– Вашего приглашения я не принимаю, и на этом наше знакомство немедленно прекращается, – отрезала Бренна и повернулась к двери, ведущей в спальню.

Он шагнул к ней, взял за руку и с силой повернул к себе.

– Бренна, ты никуда не уйдешь, – серьезно произнес он. – Не забывай, ты должна работать.

– В качестве любовницы? – ядовито спросила она, вызывающе вздернув подбородок.

– Может быть, но позже. А сейчас я должен закончить фильм, а ты – как можно лучше сыграть в нем роль Мэри Дарни.

– Забудьте о фильме. Теперь об этом не может быть и речи, – резко ответила Бренна, но неожиданно для себя опустила глаза.

– Сыграешь, никуда не денешься, – безапелляционно заявил Донован. – Роль не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе. Если ты думаешь, что я дал ее тебе, чтобы соблазнить, то ошибаешься. Мы займемся любовью только тогда, когда ты сама захочешь этого.

– В таком случае придется вас разочаровать! – дерзко заявила Бренна. – Этого мне не захочется никогда!

– Захочется, – заверил он ее, прищурившись. – Я знаю, как зажигать женщин, а тебя, судя по всему, можно назвать чрезвычайно огнеопасным материалом.

– Вы ошибаетесь, – горячо возразила она, вспыхнув от мелькнувшего воспоминания о минутной слабости, допущенной ею за кулисами «Риалто».

Не ошибаюсь, – покачал головой Майкл. – Вполне понятно, почему ты боишься заводить знакомство с мужчиной. Ты еще не можешь забыть ту боль, которую причинил тебе отец Рэнди. Семнадцать лет – чересчур чувствительный возраст, в нем очень непросто пережить такую травму. Неудивительно, что с того времени ты больше ни с кем не встречалась.

– Откуда вы знаете, что я ни с кем не встречалась? – воскликнула Бренна, и в ее голове пронеслась догадка. – Боже, неужели вы наводили обо мне справки?

– Ничего страшного, – рассмеялся Донован. – Я просто послал своего человека к нужным людям, он задал несколько вопросов – и все. После нашего вчерашнего разговора в театре я понял, что ты настроена против всех мужчин, и решил получить о тебе побольше информации. Только всестороннее знание противника может привести к успеху.

– И что же вы узнали обо мне? Время вашего человека не было потрачено зря?

– Узнал я немного. Ты выросла в сиротском приюте. В последнее время работала в агентстве Эдвардса. Заботливая мать, своевременно оплачиваешь счета и совершенно равнодушна к молодым людям, которые пытаются познакомиться с тобой.

– Вас это не обескураживает? – язвительно поинтересовалась она.

– Ни в коей мере, – спокойно ответил Майкл. – Я даже рад, что у тебя никого не было после того, как тебя предал отец Рэнди. Ты все равно будешь принадлежать мне. Я уверен, что сумею растопить лед вокруг тебя.

– Не слишком ли самонадеянное заявление?

– Я просто верю в себя. А если бы не верил, не добился бы в жизни того, что теперь у меня есть. – Он многозначительно улыбнулся. – Я также верю в то, что наши чувства станут взаимными.

– Значит, вы хотите, чтобы я снималась в картине, как будто этого разговора и не было? – решила сменить тему Бренна.

– Конечно. Я полностью открыл свои карты и буду играть честно. Тебе необходима работа, а мне нужна актриса. И пусть тебя не беспокоит то, что ты мне нужна еще и как женщина. До нашего разговора я был готов подождать, пока ты сама не скажешь, что нуждаешься во мне. Не обещаю, что не стану добиваться того, чтобы ты стала моею, но клянусь, что не собираюсь насильно тащить тебя в ближайшую пещеру.

– Вы мне это действительно обещаете? – недоверчиво спросила Бренна.

Донован сжал губы, его голубые глаза сверкнули.

– Я не привык, чтобы мои слова подвергали сомнению. – Он вздохнул, понемногу успокаиваясь, и улыбнулся. – Бренна, а тебя, оказывается, тяжело заставить поверить во что-либо. Даю тебе слово и не нарушу его до конца съемок картины. Если после этого мне не удастся убедить тебя мирным путем, то обещание отменяется, и я сделаю все, что угодно, чтобы ты стала моею.

Бренна поежилась от безжалостного выражения лица Майкла.

– Неужели вы не видите, что это бесполезно?

– Нет, не вижу, – решительно ответил он, – и перед тем, как уйти, я заставлю тебя понять, от чего ты так по-глупому отказываешься.

Она не сводила с него карих глаз, в которых мелькнул страх.

– Нет! – вскрикнула она, стараясь освободиться от рук Майкла, обхвативших ее плечи. – Вы же пообещали!

Донован с непреодолимой силой привлек ее к себе, не обращая внимание на ее слабое сопротивление.

– Бренна, уступи мне хоть немного, чтобы я не сошел с ума за эти недели.

Она оказалась в его объятиях и сквозь тонкую ткань халата почувствовала горячее тепло его мускулистого тела и вдруг ощутила себя полностью беззащитной и словно совершенно обнаженной.

Отпустите меня, – выдохнула она, отчаянно пытаясь освободиться от мучительной близости.

Но Майкл словно не слышал ее. Он закрыл глаза и произнес прерывистым шепотом:

– Боже, как я тебя хочу…

Он с такой страстью поцеловал ее, что Бренна почувствовала, как тает от его тепла и как охватившее его желание передается и ей. Майкл покрывал горячими поцелуями ее лицо и шею, возвращался к приоткрытым губам и проникал в них с головокружительной чувственностью. Она бессильно застонала от дразнящего наслаждения. Его руки ласкали ее спину и ягодицы, нежно поглаживая шелковистую кожу сквозь халат.

Бренна утонула в водовороте нахлынувших ощущений, ее тело ослабло, и она прижалась к Майклу. Он улыбнулся и с победным видом взглянул на нее. Не сводя гипнотического взгляда с ее глаз, он медленно протянул руку, развязал пояс ее халата и распахнул его. Опустив голову, он в немом восхищении залюбовался ее нежными формами. Бренна почувствовала, что от отразившихся на его лице чувств ее саму охватывает возбуждение; она ощутила, как волнуется грудь и затвердевают розовые соски.

– Какая ты красивая! – прошептал Донован. – Все, ты моя! Скажи, что ты моя.

Не дожидаясь ответа, он прижался губами к дразнящим холмикам, жаждущим ласки. Его язык мучительно сладко играл с ними по очереди, пока Бренна не задрожала от полностью захлестнувшего ее возбуждения. Она вспомнила, что сравнивала Майкла с вампиром, и со страхом поняла, насколько верно это сравнение. Он использовал свой всесильный магнетизм, чтобы подавить ее сопротивление и высвободить в ней страстное желание, о существовании которого она и не подозревала.

Вдруг Донован поднял голову, запахнул халат и пристально посмотрел в ее карие глаза, в которых светилось беспомощное ожидание чуда.

– Не смотри на меня так, дорогая, – произнес он и прижался лицом к ее мягким волосам. – Еще одна минута – и я не выдержу, схвачу тебя, отнесу в спальню и изнасилую. – Он поцеловал мочку ее уха, от чего по ее телу пробежала сладкая дрожь. – Это будет именно изнасилование. Твое тело уже желает меня, но разум пока отвергает. А я не хочу провести с тобой всего лишь одну ночь. Мы будем вместе долго, очень долго. Мне нужно не только твое тело, но и твоя душа. Ты будешь принадлежать мне вся…

На миг она со слепой покорностью приняла это самоуверенное утверждение, в готовности отдать все в обмен на удовлетворение пульсирующей страсти, которую он заставил ее испытать. Но через секунду ее ледяной волной окатил стыд. Боже, что она делает? Где же ее гордость и самоуважение? Почему ее скромность так легко одолело сексуальное мастерство Донована? Неужели с ней случится то же, что произошло с матерью и Джанин, которых мужчины использовали только для удовлетворения своих потребностей, а потом отбросили в сторону, как ненужную и надоевшую вещь?

Майкл ослабил свои объятия, думая, что Бренна сдается, но она легким движением выскользнула из них. Отбежав на несколько шагов, она повернулась к нему. Ее лицо побледнело от напряжения, она обхватила себя руками, словно защищаясь от его посягательств.

– Представление закончено? – с вызовом бросила она. – Если да, то я хочу, чтобы вы ушли.

Донован пристально посмотрел на нее. В его взгляде читались разочарование и против воли охватившее его восхищение.

– А ведь ты уже почти сдалась, – задумчиво проговорил он. – Где же я допустил ошибку?

– Ошибка была в том, что вы забыли: я тоже человек и принадлежу только самой себе, – резко выпалила она. – Я не рабыня, чтобы развлекать вас. На секунду я могла потерять голову, но второго такого случая вы не дождетесь.

– А вот этого не надо было говорить, дорогая, – с улыбкой ответил Майкл. – Разве ты не слышала, что я терпеть не могу, когда мне бросают вызов. Но на сегодня хватит, я и так добился большего, чем рассчитывал. Ты согласна со мной?

Ее щеки залил румянец при мысли о том, как легко Донован смял ее защиту, будто ее и не существовало вовсе, и бросил ее в унизительной покорности перед собственной страстью и пробудившимся вожделением.

– Не волнуйся, Бренна, я не собираюсь нарушать свое обещание. Хотя чувствую, что мне придется частенько принимать холодный душ. – Донован состроил кислую мину. – Честно говоря, он не помешал бы мне прямо сейчас.

Донован взял со стола стакан и одним глотком допил оставшееся виски. Когда он снова повернулся к ней, на его лице уже не отражалось никаких чувств.

– Завтра с утра начинай учить роль. Я скажу Монти, чтобы он заехал за тобой и отвез на вторую студию. Там по твоей фигуре подгонят костюмы, и там же с тобой поговорит режиссер, Джейк Доминик.

Бренна должна была бы только обрадоваться такой внезапной смене настроения Донована и его возврату к деловому разговору; однако в ее душу вдруг закралось чувство обиды из-за того, что он так легко может отбросить все эмоции, когда она еще трепещет от испытанного возбуждения. Ей с трудом удалось справиться с этой совершенно новой для нее волной ощущений.

– Я буду готова, – холодно ответила она, когда до нее дошел смысл сказанного. – Постановкой руководит Джейк Доминик?

Донован кивнул.

– А ты разве не знала? Я думал, что все актеры знают, с кем и чем занимается Джейк. В постели и на работе.

Весь кинематографический мир действительно проявлял живой интерес к проделкам нестареющего ловеласа. Джек Доминик был одним из самых талантливых кинорежиссеров и пользовался огромным успехом в Голливуде. Его успех во многом напоминал стремительное восхождение Майкла Донована. Всем было известно, что они, помимо всего прочего, еще и закадычные друзья. Личная жизнь Доминика вызывала не меньше интереса, чем его профессиональные успехи. Богатство Джейка, успех выпущенных им фильмов и порочно-красивая внешность обеспечили ему бешеную популярность среди женщин. Даже среди киношного бомонда, где нравы славились безграничной свободой, он пользовался скандальной репутацией. За Донованом тоже числилось великое множество любовных связей, но он охранял свою частную жизнь от посторонних глаз. Доминик же, наоборот, беспечно относился к тому, что пишут и говорят о его похождениях, и потому часто становился героем колонок сплетен в бульварных газетах.

– Джейк Доминик, – задумчиво повторила Бренна. Не попала ли она из огня да в полымя? С нее хватило бы и одного Донована…

– Что это ты им так заинтересовалась? – с подозрением спросил Майкл. – Если строишь какие-то планы на его счет, то можешь забыть о них. Я сказал Джейку, что у тебя уже есть хозяин.

Она вспыхнула от негодования, представив, как Донован обсуждает свои грязные намерения на ее счет с таким же развратником, как и он сам. Как он мог так о ней говорить, словно она какой-то неодушевленный предмет, чьи чувства можно совершенно не принимать в расчет или – купить по сходной цене! Хорошо же, она отыграется за это…

– Насколько я знаю, мистер Доминик никому не позволяет ограничивать себя в чем-либо. Поживем – увидим, как сложатся наши отношения. Чем черт не шутит…

Донован лишь заскрипел зубами от злости.

– Не советую тебе делать большую ошибку. Не вздумай отомстить мне при помощи Джейка, – процедил он. – Хоть он и мой лучший друг, я не собираюсь с ним делиться.

Бренна пожала плечами и только собиралась ответить, что она думает по поводу его самовлюбленных заявлений, как вдруг раздался резкий стук в дверь. Донован быстро взглянул на нее.

– Ты ждешь кого-нибудь? – резко спросил он.

– Кого я могу ожидать? – язвительно парировала она. – Я ведь только приехала на студию и начала знакомиться с окружающей обстановкой, или вы забыли?

Выругавшись про себя, Майкл сам подошел к двери, открыл ее и с выражением крайнего неудовольствия на лице посмотрел на стоящего перед ним человека.

– Джейк, какого черта тебе здесь надо? – зло бросил он. – Я же ясно сказал.

– Ты всегда говоришь ясно, Майкл, – раздался насмешливый голос нежданного гостя. – Не бойся, я не стану браконьерствовать в твоем заповеднике, я пришел сюда строго по делу.

Донован неохотно отошел в сторону.

– Ну, если только по делу, – недовольно пробурчал он, впуская гостя в комнату. – Последняя платоническая мысль по поводу женщины посетила тебя, когда ты был в детском саду. – Он повернулся к Бренне и коротко сказал:

– Знакомься, это Джейк Доминик.

Доминик легко скользнул к ней с грациозностью увидевшей добычу пантеры. Бренне сразу бросилась в глаза его демоническая красота – черные глаза, темные волосы и лицо падшего ангела. Глаза отражали цинизм пресыщенного жизнью человека, прошедшего через все, многое повидавшего и уверившегося в том, что мир – чрезвычайно скучная штука. Но это выражение только усиливало греховную привлекательность Джейка.

– Спасибо тебе, Майкл, ты всегда такой добрый, – бросил он через плечо с довольным видом и обратил все свое внимание на Бренну. – Прелесть, просто прелесть, – заворковал он. – Как только мог мой друг – нет, теперь он мне не друг, он просто варвар! – пытаться скрыть от меня такое сокровище! Очень рад познакомиться с вами, мисс Слоун.

– Хватит болтать! – резко перебил его Донован. – Скажи мне лучше, что ты здесь делаешь. Я же тебя предупредил утром, что завтра Монти привезет Бренну к тебе на студию.

– Завтра утром мне придется лететь в Неваду. Надо переснять кое-что на натуре. Ты же не хочешь выбиваться из графика с картиной, вот я и решил заскочить к мисс Слоун сегодня вечером, чтобы поговорить с ней о работе.

– В такое время? – усмехнулся Майкл. Доминик с небрежным видом взглянул на часы.

– Еще нет и одиннадцати, – с вызовом ответил он. – С каких это пор ты стал так наплевательски относиться к драгоценному времени, если речь идет о сдаче фильма в срок?

Донован шепотом выругался и наконец сдался. Он обернулся к Бренне и будто только сейчас заметил, в какой непорядок сам же привел ее халатик несколькими минутами раньше.

– Пойди оденься, – приказал он.

Бренна густо покраснела, и Доминик не смог сдержать смех. Девушке удалось ненадолго взять себя в руки. Она с гордо поднятой головой проследовала в спальню, но не удержалась и громко хлопнула дверью.

Там Бренна сбросила халат, надела трусики, лифчик и облачилась в потертые джинсы и красную рубашку, проклиная про себя надменность и свинство всех мужчин на свете, а Донована и Доминика – в частности. Натянув на ноги потертые кожаные туфли, она с вызывающим видом вернулась в гостиную. Ее настроение не улучшилось, когда она увидела, что оба ее гостя о чем-то весело болтают, явно пребывая в наилучшем расположении духа.

Они повернулись при ее появлении, и на лице Доминика появилось насмешливое выражение, когда он увидел ее одеяние, которое вряд ли можно было назвать элегантным.

– А вот и наша начинающая актриса, – поддразнил он. – Майкл, неужели ты думаешь, что эта, прямо скажем, рабочая униформа охладит мою низменную страсть?

– Заткнись! – недовольно огрызнулся тот. Доминик поднял бровь, и в его черных глазах заплясали чертики.

– Ты же знаешь, какой я ненасытный сатир. Если боишься, пошли кого-нибудь в костюмерную за кольчугой для нашей леди.

– Джейк! Я тебя предупредил, – зарычал Донован.

– Или закажи пояс верности, – не мог угомониться режиссер.

– Очень смешно, – недовольно буркнул Майкл.

– Еще бы, – кивнул Джейк. – Ладно, хватит издеваться над мисс Слоун. Пора заняться делом. Майкл, мы тебя больше не задерживаем, у нас много работы.

Донован нахмурился, и его лицо потемнело от негодования.

– Я никуда не ухожу и остаюсь здесь, – заявил он воинственным тоном.

Доминик выпрямился, и внезапно образ плейбоя, который он с таким успехом играл перед Бренной, куда-то исчез.

– Нет, ты не остаешься, – серьезно ответил он. – Нам действительно нужно подробно обсудить ее роль. Я должен рассказать о своих требованиях и установить взаимопонимание с актрисой, которая снимается в моем фильме. Мне не нужно, чтобы ты стоял над нами и кипел от ревности. Черт побери, ты же прекрасно понимаешь, что не разрешил бы ничего подобного, если бы сам снимал фильм. Вот и я этого не желаю! – Он раздраженно повернулся к Бренне. – Скажите нашему общему другу, что вы не боитесь большого серого волка и он, с вашего позволения, может уйти.

Бренна была поражена удивительной метаморфозой, которая произошла перед ее глазами. Да, Джейк Доминик – действительно сильная личность, если он мог бросить вызов такому авторитету, как Донован.

– Я не боюсь вас, мистер Доминик, – медленно сказала она. – И мистер Донован отлично знает, что я хочу, чтобы он ушел.

Майкл пробормотал что-то нечленораздельное, со стуком поставил стакан на стол и сердито направился к двери. Рывком распахнув ее, он развернулся и хмуро бросил:

– Я ухожу только потому, что ты прав, Джейк. Если бы мне кто-то мешал, я поступил бы точно так же. Но попробуй только заниматься не работой, а чем-то другим…

И дверь за ним с грохотом захлопнулась.

5

От резкого звука Доминик вздрогнул и воскликнул:

– Видели? Он чуть меня не сожрал с потрохами!

– Я бы не сказала, что вы сильно перепугались, – заметила Бренна.

– Не будем заблуждаться, – серьезно сказал он. – Не стоит дразнить медведя-гризли, не подумав заблаговременно о возможных последствиях. Нужно вначале сравнить риск с сомнительным удовольствием, которое ты получишь от такого трюка с медведем.

– С медведем? – с любопытством переспросила Бренна.

– Ну да. С хозяином леса, умным и сильным, – ответил Доминик, задержав взгляд на ее лице. – А кем его представляете вы, мисс Слоун?

Она задумалась.

– Если говорить о животных, думаю, вы ошибаетесь. Я бы сравнила его с ягуаром. – Она посмотрела в глаза Джейку и задумчиво закончила:

– А вас – с черной пантерой.

Доминик улыбнулся.

– Ну, а вы, несомненно, – газель. Грациозная, хрупкая, легкая добыча как для ягуара, так и пантеры.

Девушка не сводила с него пристального взгляда.

– Мистер Доминик, вы забыли, что газель очень быстра. Если она вовремя заметит опасность, то легко уйдет от нее.

– Однако хищники умеют маскироваться. Поэтому вы ошибаетесь по поводу Майкла. Наверное, мой рыжий друг по присущей ему привычке честно выложил все карты на стол и не стал ничего утаивать. Он не умеет скрывать свои чувства.

Бренна опустила глаза.

– Это я заметила, – проронила она.

Джейк посмотрел на стакан и усмехнулся.

– Похоже, что газель напугана и пытается ускользнуть. Не совсем типичный случай для Майкла. Неудивительно, что он в таком настроении. Он не привык, чтобы ему перечили хоть в чем-то.

– Пусть привыкает к этому, – отрезала Бренна.

Доминик с восхищением взглянул на нее.

– А ведь я пришел сюда не только по делу. Должен признаться, что сегодняшний разговор с Майклом заинтриговал меня. Я знаю его уже много лет, но никогда еще он не предупреждал меня, чтобы я не лез к его дамам. Поэтому мне захотелось посмотреть на девушку, которая так его увлекла. Теперь, когда я увидел вас, я его отлично понимаю. Мисс Слоун, вы можете внести очень большое смятение в жизнь таких холостяков, как мы с Майклом.

– Неужели вы собираетесь проигнорировать предупреждение мистера Донована?

Джейк покачал головой.

– Хоть Майкл и не верит мне, я не собираюсь сломя голову ухлестывать за вами, несмотря на всю вашу девственную красоту. Может быть, я и правда бессовестный негодяй по отношению к женщинам, но я слишком дорожу дружбой с Майклом, чтобы рисковать ею. Заводить любовниц не составляет труда, а вот в том, что кто-то сможет заменить мне Майкла, я сильно сомневаюсь.

На секунду на лице Доминика появилось выражение одиночества и беззащитности, но его тут же заменил привычный циничный вид.

– Как видите, с моей стороны вам не грозит никакая опасность. Я не могу себе позволить разбрасываться друзьями.

Бренна почувствовала, что ей нравится этот человек с довольно сложным, как оказалось, характером.

– Вы – настоящий товарищ. Доминик удивленно приподнял брови.

– Ни одна женщина никогда еще не говорила мне такого.

– Наверное, их интересует только ваше тело, а не характер, – игриво предположила Бренна.

– Это уж точно, – невесело ответил Джейк. – Эти испорченные создания не хотят замечать ни мой настоящий мужской характер, ни талантливый ум, ни измученную душу. Для них я всего лишь объект сексуальных домогательств.

Бренна засмеялась, и они обменялись вполне дружелюбными взглядами. Она подумала, что, видимо, недаром Доминик пользуется репутацией сердцееда. Он так стремительно менял одно настроение на другое, что это могло сбить с толку и обезоружить любую его собеседницу.

– На самом деле я почти что девственник, – продолжал он с хитрым выражением лица. – Пожалуйста, будьте подобрее со мной.

Бренна покачала головой и улыбнулась.

– Мистер Доминик, я вас представляла совсем другим.

– Называй меня просто Джейк, – попросил он. – Мы здесь все обращаемся друг к другу по именам. – Он поставил стакан, снял синий пиджак спортивного покроя и небрежно бросил его на диван. – Я тоже представлял тебя совершенно другой. Ладно, давай, неси сценарий, поработаем немного.

В течение последующих двух часов в его поведении не было и намека на какой-либо флирт. Он быстро и доходчиво объяснил Бренне особенности ее роли, детали, необходимые для полного понимания характера героини, мотивы поведения Мэри, взаимоотношения с другими героями картины и ее роль в их жизни.

Когда они обсудили роль в общем, он заставил Бренну почитать сценарий, часто останавливая ее, чтобы объяснить смысл какого-то сложного сюжетного хода или поправить ее манеру чтения. Затем она прочитала всю роль без остановок. Он не прерывал ее, а только внимательно слушал и наблюдал. На Бренну это произвело и успокаивающее, и стимулирующее действие.

Когда она закончила, Доминик расслабленно откинулся на спинку дивана и из-под прикрытых век пристально посмотрел на нее.

– Ты умница, Бренна, схватываешь все буквально на лету, – тихо произнес он. – И два раза ошибок не повторяешь…

Бренну окатила приятная волна от такой похвалы. Она поняла, почему Доминик пользовался репутацией исключительно продуктивного режиссера. Он был способен выполнить очень большую работу за крайне короткое время. Бренна чувствовала, что теперь она не только глубоко понимает характер своей героини, Джейку удалось заразить ее еще и энтузиазмом и уверенностью.

– Спасибо, – с искренней признательностью поблагодарила она его. – Вы мне очень помогли.

– Мне тоже очень приятно, – ответил он с улыбкой. – Хотя Майкл обычно не примешивает свои личные чувства к профессиональной оценке, я все же боялся, что мисс Слоун окажется ужасным исключением. Я уже представлял, как бьюсь, словно рыба о лед, чтобы превратить хоть в плохонькую актрису какую-то помешанную на сцене инженю<Инженю – (фр. ingenue) амплуа актрисы, исполнявшей роли наивных, простодушных девушек (уст).>. – Его лицо приняло серьезное выражение. – Бог свидетель, у нас и так достаточно проблем с этим фильмом.

– Сначала Мэри Дарни играла Тэмми Силверс? – с любопытством спросила Бренна. – Я читала, что в прошлом году ей присудили премию Тони за «Мелкие грешки».

Доминик кивнул и поджал губы.

– Да, о ней были самые лучшие отзывы, и она вполне подходила на роль. Но дело в том, что позже она начала верить в то, что о ней писала пресса. – Увидев удивленное лицо Бренны, он вкратце объяснил:

– Истерики на съемке, отказ от примерок в костюмерной, постоянные опоздания. Она оказалась настоящей сучкой.

– Но вы ведь до этого заключали с ней контракт, не так ли? Как же вам удалось избавиться от нее?

Джейк довольно хмыкнул.

– Донован внес во все заключаемые нами контракты пункт о том, что мы имеем право уволить актера в любое время, если он не справляется со своими обязанностями.

– Никогда не слышала о таком, – вздрогнула Бренна.

– Тебе бояться нечего, это применяется очень редко. Донован может создавать звезд из простых актрис, но он не переносит, когда эта самая простая актриса начинает вести себя как звезда. Все – и звезды, и неизвестные артисты – стоят в очереди, чтобы попасть в картину компании «Донован».

Бренна кивнула, признавая, что все, о чем говорит Доминик, – правда.

Еще минут двадцать они обсуждали разницу между работой на театральной сцене и съемками в художественном фильме. Джейк четко объяснил, как вести себя перед камерой и какие навыки требуются для этого.

Когда Доминик наконец поднялся, чтобы идти, голова Бренны кружилась от того объема информации, который он с эффективностью компьютера загрузил в ее мозг. Он надел пиджак, быстро пригладил растрепавшиеся черные волосы и с улыбкой повернулся к ней:

– По-моему, нам удалось поговорить обо всем. Я вернусь в Твин Пайнс завтра поздно вечером, так что начнем работать с тобой только послезавтра. Ты должна быть в гримерной в шесть утра.

Когда Бренна встала, чтобы проводить его до двери, Джейк заметил ее смущение и неуверенный вид. С сердечным сочувствием, о существовании которого в его характере она раньше и не подозревала, он сказал:

– Все образуется, вот увидишь. Поверь мне, ты отлично сыграешь Мэри Дарни. Как можно в этом сомневаться, если у тебя такой талантливый режиссер?

Она улыбнулась.

– Вы правы, по-другому просто не может быть. Спокойной ночи. Вы были бесподобны. Не знаю, как вас благодарить.

Его темные глаза хитро блеснули.

– Если бы я не дал слово быть пай-мальчиком, то подробно объяснил бы, как, – с ухмылкой заметил он. – Но сегодня я избрал путь добродетели и прошу тебя только об одном – никому не рассказывай, что я провел два часа наедине с тобой и не сделал тебе ни единого неприличного предложения. Это погубит мою репутацию!

– Хорошо, – с серьезным видом заверила его Бренна, – пусть это останется нашим секретом.

Когда за Джейком закрылась дверь, она устало прислонилась к ней и улыбнулась. Эти два часа вселили в нее растущую уверенность в собственных способностях, о которых раньше она просто боялась думать. Ей словно явилось Божье откровение, что все у нее получится именно так, как она и мечтала.

Исчезло паническое стремление бросить все, схватить ребенка и бежать подальше, которое охватило ее после пугающе страстной встречи с Донованом. Действительно, почему она должна отказываться от шанса обеспечить Рэнди, от возможного фантастического начала карьеры в избранной ею профессии только из-за того, что большой босс решил, будто она станет его очередной любовницей? Это не ему одному решать. Ей всегда удавалось пресекать приставания наглецов, которые считали ее легкой добычей. С такой же холодностью будет она относиться и к Доновану. Разве он сам не пообещал, что не станет преследовать ее, пока не закончатся съемки фильма? А когда наступит это время, она постарается держаться от него подальше.

Что же касается его намерения сломить ее сопротивление до этого, то вряд ли у Донована найдется возможность для подобных развлечений, если верить тому, что рассказал Джейк Доминик о графике ее работы. Трудиться придется напряженно, начиная прямо с сегодняшнего дня и до съемки самой последней сцены картины. И если Майкл действительно ценит свое рабочее время, как он старается показать это, то ему придется оставить ее в покое, чтобы не тратить столь драгоценные минуты и часы понапрасну.

Бренна твердо решила вести себя более решительно во время следующей встречи с Донованом и не подчиняться ни малейшей его прихоти. Сегодня она малодушно поддалась на его обольстительные уловки только из-за того, что совершенно не ожидала их и упустила из виду огромный опыт Майкла по части обольщения. Но теперь она будет всегда начеку и не допустит повторения ситуации, когда он мог бы воспользоваться своим преимуществом.

Придя к такому решению, Бренна быстро распаковала свой багаж и перенесла одежду в шкаф. Она заняла только две полочки и всего несколько вешалок. Было очевидно, что шкафы предназначались для намного более богатых жильцов, не с таким скромным гардеробом, как у нее. Ну да ладно, она ведь приехала сюда не красоваться в шикарных нарядах, а работать. После того как ее похвалил сам Джейк Доминик, она была уверена, что справится с ролью.

Бренна приняла душ, надела пижаму и скользнула меж накрахмаленных кремовых простыней, чувствуя себя воробышком, по ошибке залетевшим в чужое богатое гнездо. Несмотря на усталость, она заснула не сразу. Перед ее глазами вертелся причудливый калейдоскоп произошедших за последние два дня событий, которые ошеломили ее. Трудно представить, что жизнь человека может так быстро перемениться. Не только обстановка дома, но и обитатели этого нового мира казались ей необычными, сказочными. Она неожиданно почувствовала себя неуверенно и одиноко.

Но нет, она не одна! У нее ведь есть Рэнди! Ничего, она найдет способ обойти дурацкие приказы Донована! Она не отказалась от мысли как можно быстрее исправить ситуацию. Мысли Бренны сконцентрировались на Рэнди, единственном дорогом ей существе в этом чужом мире. Она вскоре успокоилась, тело ее окутала приятная теплота, и она стала засыпать.

Однако последней картинкой, мелькнувшей в ее мозгу перед тем, как она полностью погрузилась в сон, были не золотистые волосы Рэнди и не его озорная улыбка, а резкие черты и темно-рыжие волосы Майкла Донована.

Хотя следующий день был полностью занят работой, Бренна позже вспоминала его почти как выходной. Утро она провела за зубрежкой своей роли. Особое внимание, как и советовал ей Доминик, она уделила тем сценам, которые следовало отснять на следующий день. Слава Богу, у нее действительно была отличная память, и Уилкис не зря похвалил ее Доновану. Через несколько часов она прилично знала роль, хотя понимала, что придется еще освежать в памяти каждую сцену непосредственно перед съемкой. Одним из преимуществ киносъемок по сравнению с театральными представлениями Бренна считала то, что здесь можно сосредоточиться на одной-двух сценах в день и не волноваться по поводу всей картины в целом. Хотя, если хорошенько подумать, такое преимущество может оказаться довольно спорным. Она знала, что может полностью войти в роль и слиться со своей героиней при непрерывной игре, но не имела ни малейшего понятия, произойдет ли такое волшебное перевоплощение, когда ей придется играть в отдельных сценах, оторванных одна от другой.

В полдень она поспешила в квартиру Дорис Чарльз, чтобы увидеться с Рэнди. Донован не преувеличивал, у малыша было все – начиная от еды и заканчивая игрушками, – что может только пожелать для полного счастья самый избалованный ребенок. Он разразился радостным криком, когда увидел Бренну, но вскоре забыл о ее существовании и вернулся к прерванной игре с игрушечным поездом на батарейках, который весело гонял по кругу ярко раскрашенные вагончики.

Дорис, одетая в джинсы и клетчатую рубашку, сидела рядом с ним на полу, скрестив ноги. Она приветливо улыбнулась, когда Бренна, постучав, зашла в квартиру.

– Здравствуйте, – поздоровалась она. – Наш молодой человек явно не равнодушен к поездам, наверное, будет железнодорожным магнатом. Не хотите поиграть вместе с нами?

Бренна покачала головой, не сводя глаз с одетого в нарядный комбинезон карапуза.

– У меня всего одна свободная минутка. Я просто заскочила, чтобы узнать, все ли у вас в порядке. Как он спал?

– Беспробудно, – поспешила успокоить ее няня. – А сегодня утром съел такой завтрак, которого хватило бы и лесорубу. Я не могу оторвать его от всех этих игрушек, но, как только он наиграется, мы пойдем с ним в бассейн, пусть искупается и позагорает.

– Это он любит, – с улыбкой заметила Бренна. – Его не вытащишь из воды.

– Я заметила это, когда купала его вчера в ванной. Я сама промокла до нитки.

Бренна засмеялась.

– Для этого я всегда надевала купальник.

– Хорошая мысль! – воскликнула Дорис. – Буду делать то же самое, если переживу сегодняшнее купание. Я понимаю ваше беспокойство о Рэнди, но не волнуйтесь, я не покидаю его ни на минуту. Он уже привык ко мне.

На глаза Бренны навернулись слезы, и она заморгала, стараясь преодолеть минутную слабость.

– Да, малышу многое пришлось испытать в своей маленькой жизни. Он быстро привыкает к переменам.

– Рэнди просто ангел, – с воодушевлением заметила Дорис, – я очень буду по нему скучать, когда закончатся съемки. Кстати, вам потом не понадобится постоянная няня?

Бренна покачала головой.

– Боюсь, я не смогу себе позволить нанять вас. Это ведь моя первая серьезная работа. Не знаю, когда мне удастся заработать достаточно денег, чтобы иметь возможность пригласить кого-нибудь присматривать за Рэнди.

Мисс Чарльз пожала плечами.

– Кто знает, может, это произойдет быстрее, чем вы думаете. Имейте меня в виду, когда разбогатеете.

– Хорошо, – кивнула Бренна, поцеловала Рэнди и неохотно поднялась. – Мне пора идти. Я постараюсь зайти к вам вечером, чтобы мы вместе покормили его ужином.

– Конечно, конечно, – закивала Дорис. – Когда у вас выпадет свободная минутка, просто позвоните мне, и я приведу Рэнди к вам в коттедж. А если мы уйдем куда-нибудь, я сообщу администратору, где нас можно найти.

Бренна вышла из квартиры Дорис, пересекла холл и направилась в кафе. На душе у нее было совсем не весело, ведь теперь ей придется видеть Рэнди не так часто, как хотелось бы, но она постаралась отмести грустные мысли в сторону.

В кафе ее уже ждал Монти. Он сразу же налил ей дымящегося кофе из стоящего на столе кофейника и некоторое время молча смотрел, как она отхлебывает из чашки, а потом осторожно спросил:

– Что-то случилось?

– Нет, ничего, – покачала головой Бренна. – Страдаю от разлуки с ребенком. А Рэнди как будто никогда себя так хорошо не чувствовал. Я даже не заметила, что он скучает по мне.

Уолтерс облегченно вздохнул, и его лицо озарила улыбка.

– Ну и слава Богу. Мистер Донован приказал мне сегодня утром, перед тем как уехать, сделать все, чтобы вы не беспокоились по поводу мальчика.

– Мистер Донован уехал? – задумчиво спросила Бренна, удивившись про себя, почему эта новость не принесла ей облегчения. Она уже настроилась на следующую встречу с ним и теперь, поняв, что понапрасну заводила себя, ощутила разочарование.

– Да, улетел утром в Лондон. Он нашел там какого-то гения по спецэффектам и хочет пригласить его к себе работать над фантастическим фильмом, который он собирается снимать весной.

– И когда он вернется? – спросила Бренна, опустив глаза, чтобы скрыть за густыми ресницами блеснувший в них интерес.

– Не знаю, – равнодушно ответил Уолтерс. – Он ведь занимается бизнесом не только в фирме «Донован», у него много деловых интересов в разных странах мира. – Он поднял руку и бросил взгляд на часы. – Извините, вам следует поторопиться, через пятнадцать минут у вас встреча с Саймоном Бэрком, юристом Донована. Вам необходимо подписать контракт.

Бренна отставила чашку в сторону и поднялась.

– Тогда поехали, – решительно бросила она.

Остальное время в тот день пролетело со скоростью кадров в старом немом кино. После того как Бренна подписала контракт, Монти отвез ее в костюмерную, где она примерила наряд, в котором ей предстояло сниматься на следующий день. Потом ей пришлось бежать к пресс-секретарю, которому она вкратце рассказала свою биографию. Там же ей было назначено время фотографирования для пресс-релиза.

– Я позвоню вам, – сказал Уолтерс, помогая ей выйти из машины перед коттеджем, когда он привез ее домой вечером. – Если вам что-то будет нужно, скажите мне. И не позволяйте ни Доновану, ни Доминику уморить вас работой до смерти. Они оба пользуются репутацией беспощадных эксплуататоров, особенно Джейк.

В последующие недели Бренна с улыбкой вспоминала об этом предупреждении. Она быстро поняла, что воспользоваться этим советом невозможно так же, как, скажем, изменить путь урагана. Джейк Доминик не замечал никаких преград на своем пути. В постоянном стремлении к совершенству он не щадил ни себя, ни актеров, ни технический персонал. У Бренны было ощущение, что она попала на изнурительный конвейер, который выматывает ее с шести утра до восьми вечера, а зачастую и дольше.

После этого она торопилась к себе и проводила несколько драгоценных минут с Рэнди, перед тем как сесть за зубрежку роли и подготовку к следующему съемочному дню. Если забыть об изнуряющем темпе, сама работа над картиной ей нравилась. Все актеры и техники оказались истинными профессионалами, и работать с ними было одно удовольствие. А Доминик ей нравился все больше: он оказался не только требовательным, он умел и заинтересовывать, и воодушевлять. Не существовало границ ни его помощи, ни времени, которые он уделял всем актерам, чтобы достичь необходимого ему результата. Темп постоянно возрастал. Доминик делал все возможное, чтобы не выбиться из графика съемок, и строилась на следующую встречу с ним и теперь, поняв, что понапрасну заводила себя, ощутила разочарование.

– Да, улетел утром в Лондон. Он нашел там какого-то гения по спецэффектам и хочет пригласить его к себе работать над фантастическим фильмом, который он собирается снимать весной.

– И когда он вернется? – спросила Бренна, опустив глаза, чтобы скрыть за густыми ресницами блеснувший в них интерес.

– Не знаю, – равнодушно ответил Уолтерс. – Он ведь занимается бизнесом не только в фирме «Донован», у него много деловых интересов в разных странах мира. – Он поднял руку и бросил взгляд на часы. – Извините, вам следует поторопиться, через пятнадцать минут у вас встреча с Саймоном Бэрком, юристом Донована. Вам необходимо подписать контракт.

Бренна отставила чашку в сторону и поднялась.

– Тогда поехали, – решительно бросила она.

Остальное время в тот день пролетело со скоростью кадров в старом немом кино. После того как Бренна подписала контракт, Монти отвез ее в костюмерную, где она примерила наряд, в котором ей предстояло сниматься на следующий день. Потом ей пришлось бежать к пресс-секретарю, которому она вкратце рассказала свою биографию. Там же ей было назначено время фотографирования для пресс-релиза.

– Я позвоню вам, – сказал Уолтерс, помогая ей выйти из машины перед коттеджем, когда он привез ее домой вечером. – Если вам что-то будет нужно, скажите мне. И не позволяйте ни Доновану, ни Доминику уморить вас работой до смерти. Они оба пользуются репутацией беспощадных эксплуататоров, особенно Джейк.

В последующие недели Бренна с улыбкой вспоминала об этом предупреждении. Она быстро поняла, что воспользоваться этим советом невозможно так же, как, скажем, изменить путь урагана. Джейк Доминик не замечал никаких преград на своем пути. В постоянном стремлении к совершенству он не щадил ни себя, ни актеров, ни технический персонал. У Бренны было ощущение, что она попала на изнурительный конвейер, который выматывает ее с шести утра до восьми вечера, а зачастую и дольше.

После этого она торопилась к себе и проводила несколько драгоценных минут с Рэнди, перед тем как сесть за зубрежку роли и подготовку к следующему съемочному дню. Если забыть об изнуряющем темпе, сама работа над картиной ей нравилась. Все актеры и техники оказались истинными профессионалами, и работать с ними было одно удовольствие. А Доминик ей нравился все больше: он оказался не только требовательным, он умел и заинтересовывать, и воодушевлять. Не существовало границ ни его помощи, ни времени, которые он уделял всем актерам, чтобы достичь необходимого ему результата. Темп постоянно возрастал. Доминик делал все возможное, чтобы не выбиться из графика съемок, и Бренна с каждым днем все больше восхищалась его изобретательностью и режиссерским талантом.

Наконец осталось только переснять те сцены, в которых Бренна должна была заменить снимавшуюся раньше Тэмми Силверс. Теперь все свое внимание Доминик переключил на нее. Когда она возвращалась к себе в коттедж, у нее хватало сил только на то, чтобы выучить текст на следующий день, после этого она падала в постель и отключалась до следующего утра. На то, чтобы поужинать, уже не хватало ни сил, ни времени. Она и раньше была стройной и даже хрупкой, но теперь ее внешность окончательно приобрела эфемерные черты.

Именно это вскоре послужило поводом для того, чтобы темперамент Доминика, который он до этого ухитрялся держать в узде, взорвался бурным фейерверком. Чрезвычайное происшествие случилось, когда до конца съемок оставалось всего два дня.

В то утро они только приступили к работе, как Доминик резко скомандовал отбой. С потемневшим от гнева лицом он подскочил к Бренне и закричал:

– Костюмеры! Есть здесь кто-нибудь из костюмеров? Что они делают со мной, черт побери?!

Бренна не могла произнести от удивления ни единого слова, а режиссер схватил ее за плечи и повернул на месте, извергая проклятия.

– Боже, они сделали из тебя самую настоящую карикатуру!

К ним тут же суетливо подбежала Сандра Стаффорд, пухленькая старшая костюмерша, и со страхом посмотрела на разгневанное лицо Доминика.

– Миссис Стаффорд, – с сарказмом обратился он к ней, – неужели вы не догадываетесь, что мисс Слоун должна выглядеть не как чудом выжившая узница концлагеря, а как ухоженная дочь из богатой семьи? – Он сердито дернул за свободную складку платья. – Короче говоря, платье должно ей точно подходить, а не висеть безобразным балахоном.

Костюмерша с ужасом уставилась на зеленое платье, в которое была одета Бренна. Хотя Доминик и несколько преувеличил, одежда действительно не была подогнана по фигуре и казалась на несколько размеров больше. Она перевела испуганный взгляд на разгневанного режиссера и нервно произнесла:

– Извините, пожалуйста, мистер Доминик, мы сейчас все быстро исправим…

– А тем временем актеры и операторы будут лежать, задрав ноги! – ядовито прервал он робкие извинения.

Щеки Сандры приняли пунцовый оттенок.

– Извините, – смущенно повторила она, – но в этом нет вины костюмеров. Мы подгоняли это платье четыре дня назад, и оно отлично сидело на мисс Слоун. Наверное, она немного похудела за эти дни.

– Она права, – сразу призналась Бренна. – Во вторник платье действительно сидело отлично.

Доминик тут же переключился на Бренну.

– Что ты себе позволяешь?! – набросился он на нее. – Я и сам заметил, что за три недели ты похудела по крайней мере фунтов на десять. Что за безответственность! Ты что, не понимаешь, что должна выглядеть одинаково во всех сценах?

Бренна вспыхнула от такого унижения на глазах всех своих коллег и запальчиво возразила:

– Но я ведь не специально! Это получилось само собой…

– Само собой… – передразнил ее Джейк. – По воле судьбы! Мать-природа махнула волшебной палочкой, и ты похудела на десять фунтов. Как могло такое произойти?

– Наверное, я не поела несколько раз, – запинаясь, пробормотала Бренна.

– Она не покушала несколько раз! – издевательским тоном отозвался Доминик. – Разрешите поинтересоваться, сколько именно раз?

– Не помню, – огрызнулась Бренна, рассердившись за незаслуженный выговор. – Я же сказала, это получилось не нарочно.

– Джейк, оставь ее в покое, – неожиданно раздался голос Донована.

Они в удивлении повернулись и, щурясь от яркого света софитов, увидели в дальнем конце сцены лениво прислонившегося к колонне Майкла. Он был одет, как всегда, неброско, в светло-коричневую рубашку и свободные брюки цвета хаки.

– Так, так, – язвительно протянул Доминик, – возвращение блудного сына… Ты когда вернулся?

– Вчера ночью, – подходя, кратко ответил Майкл.

Бренна успела позабыть эти пронзительные голубые глаза и поежилась под пристальными немного насмешливым взглядом Донована.

– Привет, Бренна, – произнес он.

– Доброе утро, мистер Донован, – ответила она, стараясь придать голосу как можно более спокойный тон и пытаясь убедить себя, что сердце забилось чаще только от неожиданности, с которой появился шеф.

Донован поднял бровь, удивленный таким официальным приветствием, и повернулся к Джейку.

– Что-то ты сегодня в скверном настроении. Неужели Бренна действительно заслужила, чтобы попасть на твой змеиный язык? Ты ведь сам довел ее до того, что она превратилась в тень. Если не перестанешь нещадно нагружать ее работой, то у нее могут оказаться намного большие проблемы, чем потеря нескольких фунтов веса. Посмотри, на кого она похожа.

– Я себя нормально чувствую, – вставила Бренна.

К ее досаде, ни Донован, ни Доминик не обратили ни малейшего внимания на это замечание.

– О чем ты говоришь? – хрипло воскликнул Джейк. – Мне нужно закончить картину. Что ты от меня хочешь – чтобы я устроил девочке четырехчасовой рабочий день? Ты же сам определил срок окончания съемок. Теперь я только и делаю, что стараюсь изо всех сил уложиться в оставшееся время.

– Да, ты прав, сроки действительно определил я, – холодно ответил Майкл. – Но ведь я могу и изменить их. Бренне нужен отдых. Сними ее со съемок на сегодня.

Бренна широко открыла глаза от удивления и хотела возразить, но Доминик опередил ее.

– Как это так – сними ее со съемок? – ошарашенно повторил он. – А чем ты предлагаешь заняться нам, пока мисс Слоун станет «отдыхать»?!

Донован пожал плечами.

– Заканчивай снимать те сцены, в которых она не участвует, или дай всем отдых на один день. Здесь уже решай сам. Но на сегодня о Бренне забудь.

Майкл крепко взял Бренну за локоть и почти вытолкал ее со съемочной площадки на глазах у изумленной публики. Не отпуская ее, он направился к стоянке автомобилей.

– Что вы делаете? – возмущенно выкрикнула Бренна. – Я себя нормально чувствую, и у меня нет никакого желания ехать с вами куда-то!

– Не шуми, милая, – спокойно ответил Майкл. – Хоть раз сделай то, что тебе говорят.

– Хоть раз? – с негодованием воскликнула она. – Да вы с самого нашего знакомства только тем и занимаетесь, что приказываете мне. – Она попыталась высвободить руку из крепкого захвата, продолжая возмущаться. – Я не хочу, чтобы меня вот так просто взяли и увели со съемочной площадки, ничего даже никому не объяснив. Да вы хоть посмотрите на меня. Мне нужно вернуть платье в костюмерную!

Не обращая внимания на сопротивление Бренны, Донован подвел ее к отливающему серым перламутром «Мерседесу».

– Я могу поступать так, как мне заблагорассудится, – бросил он. – Не забывай, что хозяин здесь я. А платье переоденешь, когда мы заедем к тебе в коттедж. Потом, когда мы уедем, я распоряжусь, чтобы его забрали оттуда.

– Уедем? Куда это мы уедем? – вскрикнула Бренна. – Вы же похитили меня якобы для того, чтобы я отдохнула.

– Конечно, – подтвердил Майкл. – Я и собираюсь дать тебе отдохнуть. Но это не означает, что я хочу уложить тебя в постель. – Он усмехнулся. – Пока еще не означает. – Он открыл дверь автомобиля, усадил ее на переднее сиденье и решительно закрыл дверь. Когда он сел за руль и обратил к Бренне лицо, выражение его глаз было совсем иным – немного грустным и чуть озорным. – Я увезу тебя от всей этой суеты, каре-глазка, – сладким голосом протянул он, явно копируя героя какого-то вестерна.

– А если я не хочу, чтобы меня увозили? – лукаво спросила Бренна, стараясь не выказывать мимолетного восхищения непредсказуемым поведением Донована. Сколько же граней у его сложного характера? Каждая встреча с ним выбивала ее из привычного жизненного уклада, оставляя ощущение бессилия и беспомощности, и всякий раз она долго не могла прийти в себя после этого.

Майкл вставил ключ в замок зажигания, завел двигатель, но не стал включать передачу.

– Бренна, тебе нужен отдых, – настойчиво повторил он и, повернувшись к ней, коснулся подушечками пальцев темных кругов под ее глазами, которые не мог скрыть даже грим. – Может, Джейк и гений кино, но он любого способен загнать до смерти. Я просто забыл, что ты очень слабая и впечатлительная, иначе вернулся бы раньше.

В его словах слышалась искренняя нежность, а глаза светились заботой и любовью. У Бренны перехватило дыхание. С большим трудом ей удалось отвернуться, пока его взгляд не успел полностью подавить ее сопротивление и подчинить мощному влиянию, исходившему от этого человека.

– Я действительно чувствую себя хорошо, – не очень уверенно продолжала она настаивать на своем. – Я намного сильнее, чем выгляжу.

Донован взял ее хрупкую кисть, и она непроизвольно вздрогнула от ощущения тепла, влившегося в нее из его крепкой ладони.

– Я не сомневаюсь, что у тебя железная воля. Но физическое состояние и сила твоего духа – разные вещи. Ты такая слабенькая, что тебя может унести одним порывом ветра. – Он сердито нахмурился. – Черт побери, о чем только думал Джейк, доводя тебя до этого?

Бренну с головой захлестнуло теплое чувство, растопившее последние попытки к сопротивлению. О ней никто не заботился целую вечность – с того времени, как умерла Джанин. Но даже тогда она сама больше заботилась о своей старшей сестре, чем та о ней. Бренна не могла вспомнить никого, кто бы дал ей такое чудесное, успокоительное ощущение защищенности. Она вдруг ощутила желание покориться этому чувству, сбросить со своих плеч тяжелый груз ответственности и независимости, который она с детства тащила на себе, и броситься в спасительное убежище, которым манили объятия Донована.

Однако Бренна понимала, что это голос слабости, ведь перед ней не рыцарь из сказок, а реальный Майкл Донован, расчетливый делец, удачливый бизнесмен и, наконец, ее непосредственный работодатель. Человек, который начал знакомство с ней с унизительного отказа, который постоянно стремился подчинить ее, сделать одной из наложниц своего многочисленного гарема. Бренна не сомневалась, что ее строптивый характер скоро даст знать о себе, и она снова будет готова к борьбе. Но пусть это случится позже, сейчас она чувствовала себя слишком уставшей. Ничего не произойдет, если она ненадолго расслабится и позабудет на время о своей гордости.

– Так что вы предлагаете? – снова взглянула Бренна в глаза Майкла.

– У меня есть домик на маленьком острове, – ответил он, пристально наблюдая за ее реакцией на его слова. – Мы долетим туда на вертолете за час. Там очень красиво и тихо. Нет ни телефона, ни телевизора, ни Джейка Доминика. Ничто не нарушит твой отдых. Обещаю, что до захода солнца доставлю тебя обратно в коттедж, где ты ведешь свою целомудренную жизнь.

– Звучит очень заманчиво, – медленно ответила Бренна.

От Майкла не укрылись ее колебания. Он наклонился к ней.

– Я не собираюсь насиловать тебя, если это – предмет твоего беспокойства, – прямо сказал он. – Любые проблемы с тобой и так обходятся чересчур дорого, ведь я потерял из-за тебя целый съемочный день. Не обещаю тебе вести себя как монах, но все будет так, как захочешь ты сама. Если я зайду чересчур далеко, просто скажи «нет».

– Ладно, я согласна, – закрыв глаза, прошептала Бренна.

Лицо Донована озарила мальчишеская улыбка.

– Вот и отлично, – радостно бросил он, включил передачу, и машина стремительно выехала со стоянки.

6

Когда затих шум винтов вертолета, превратившись в тихое шуршание, Майкл наклонился к Бренне и отстегнул ее ремень безопасности.

– Сиди, – кратко приказал он. – Я выйду и высажу тебя.

Бренна с рассеянным видом кивнула, всматриваясь сквозь остекление кабины в окружающие посадочную площадку высокие сосны. Донован спрыгнул на землю, тревожно посмотрел на темнеющее на западе небо, подошел к дверце вертолета с той стороны, где сидела Бренна, и распахнул ее.

– Похоже, надвигается буря. – Он протянул руки вверх, крепко обхватил ее за талию, легко поднял над собою и опустил на землю. – Я так надеялся, что погода не подведет нас и мы сможем покататься на катере. Тебя не укачивает в море?

– Не знаю, – ответила она. – Я никогда не плавала на катере.

На вертолете она тоже летала первый раз в жизни и была рада, что ее не укачало, чего она опасалась до последней минуты полета.

Майкл закрыл дверцы вертолета и застопорил его при помощи трех тросов, закрепив их концы в стальных кольцах, утопленных в бетоне посадочной площадки. Затем он взял Бренну за руку и повел ее по вымощенной галькой тропинке, петляющей между деревьев.

– Честно сказать, – засмеялся он, – мне страшно понравилось показывать тебе что-то новое, чего ты еще ни разу в жизни не испытывала. Я даже боюсь, что могу скоро бесповоротно пристраститься к этому, как наркоман к наркотикам.

Бренне опять стало почему-то не по себе. Еще неизвестно, кто из них может больше пристраститься к другому, как к наркотику: он, ищущий просто необычного развлечения – увидеть восторг и удивление в глазах девушки из сиротского приюта, или она, о которой никто и никогда не заботился, не говоря о том, что и не пытался ее удивить. Бренна опять почувствовала себя неуютно.

– Жаль, что мы с вами не встретились лет десять назад, – язвительно заметила она, стараясь поспевать за его широкими шагами. – Жизнь у нас в сиротском приюте была довольно скучная.

Он лишь крепче сжал ее руку и спросил, отводя взгляд:

– Тебе там было очень плохо?

– В детском доме? – Ей стало неловко за свою язвительность, ведь Майкл не виноват, что она провела свое детство в приюте. Она покачала головой. – Нет, не очень. Просто одиноко иногда.

Они вышли на поляну, и Бренна остановилась.

– Могу я спросить, куда мы идем? – скорее растерянно, чем сухо, хотя хотелось именно сухо, спросила она.

– К домику в четверти мили отсюда, – спокойно ответил Майкл. – Сначала перекусим там – я угощу тебя вкусными отбивными, а потом отправимся бродить по острову. – Он снова бросил взгляд на небо. – Похоже, ветер утих и буря начнется еще не скоро.

Они продолжили путь. Вокруг царили тишина и покой. Бренна с удовольствием вдыхала полной грудью остро пахнущий хвоей воздух. Для нее, городского человека, даже такая обычная прогулка по сосновому лесу представляла собой экзотическое приключение. У нее было удивительно легко на сердце, и она чувствовала себя счастливой, как ребенок. И все это благодаря вот этому человеку, который с дружеской теплотой держит ее за руку…

С того момента, когда она согласилась полететь на остров, Донован превратился в такого любезного спутника, о котором можно было только мечтать. Из его поведения исчез даже намек на флирт. Он привез Бренну к коттеджу и подождал, пока она переоденется. Бренна надела белые шорты, кроссовки и желтую майку, смыла грим и не стала накладывать никакого макияжа, полагаясь на природный блеск своей здоровой кожи. Она быстро расчесала затейливую прическу, которую ей уложили перед съемками, и густые шелковистые волосы тяжелой волной привычно упали на плечи. Затем они заторопились, словно два сбежавших с уроков школьника, на площадку, где стоял вертолет. Ее почему-то совсем не удивило то, что Майкл в состоянии справиться с такой большой и сложной машиной. Выяснилось, что у него даже есть права на управление небольшим пассажирским самолетом, стоявшим в ангаре неподалеку. Казалось, Донован умеет все, что позволяет ему самостоятельно распоряжаться своей судьбой и командовать другими.

Минут через пять Бренна увидела вдалеке очертания деревянного дома посреди поляны и спросила:

– Неужели для вас удобно расслабляться в такой глуши? Не страшно оставлять свой бизнес? Ведь здесь нет даже телефонной антенны.

– Ничего страшного, – ответил Майкл. – Остров принадлежит мне, я купил его два года назад с единственной целью – чтобы мне было куда приехать, подальше от всей этой суеты, и спокойно заняться своими делами, которые не требуют присутствия посторонних. Телефон мне только мешал бы. Если случится что-нибудь срочное, Монти быстро доберется сюда на вертолете или катере.

Они вышли на поляну, на которой стоял дом, и Бренна смогла как следует рассмотреть его. Красивый деревянный домик с островерхой крышей оказался вблизи совсем маленьким. Когда она сказала об этом Доновану, тот лишь рассмеялся:

– Его предыдущему владельцу места в нем хватало. Я купил его у одного из дружков Доминика, тоже отъявленного бабника. Он построил его для своих особых целей.

– Для каких? – спросила Бренна, догадываясь об ответе.

– Этот домик служил ему и его подружкам любовным гнездышком.

– Понятно, – задумчиво произнесла она. С ее губ уже был готов сорваться вопрос, но Майкл опередил ее ответом:

– Нет, я его для этого никогда не использовал. Я приезжаю сюда, чтобы работать.

Он открыл ключом дверь, шутливо вытянул руку, приглашая ее войти, и последовал за ней. Майкл с любопытством посматривал на Бренну, наблюдая за выражением ее лица. Он остался вполне доволен тем впечатлением, которое произвел на нее необычный интерьер.

Бренна оглядывалась по сторонам с широко открытыми глазами, в которых светилось детское любопытство. Настоящее любовное гнездышко. Внутри оказалась одна большая комната, плавно переходившая в маленькую кухню, отгороженную рядом шкафчиков и полок. Спиральная лестница вела на открытый второй этаж, где виднелась большая кровать. Интерьер был выполнен в красных и оранжевых тонах, что придавало комнате очень уютный вид. Одну из стен занимал громадный каменный камин, напротив него – длинный диван алого цвета. На полу перед диваном лежал пушистый белый ковер. Домик будто дышал страстью, и Бренна почувствовала, что ее охватывает волнение от пристального взгляда Майкла.

– Не могу поверить, что здесь нет даже душа, – чтобы скрыть смущение, сказала она.

– Смотри и удивляйся, – засмеялся Майкл. Он подошел к дальней стене и отодвинул в сторону декоративную пластиковую перегородку. За ней оказалась встроенная в пол огромных размеров ванна изумрудного цвета, которую окружали искусственные цветы в белых горшках.

– Тот парень был явно помешан на сексе, – прокомментировал Донован. – Должно быть, он и подружек водил сюда соответствующих. Для какой-нибудь недотроги достаточно было бы одного взгляда на эту обстановку, чтобы она убежала в лес с воплями о помощи.

Он поставил ширму на место и, не обращая внимания на зардевшееся лицо Бренны, прошел на кухню. Покопавшись в небольшом холодильнике, он извлек из него два бифштекса в обертке из фольги, положил их в микроволновую печь и включил ее на размораживание.

– Все в порядке, – с довольным видом заявил он, подходя к Бренне. – Ну что, пойдем прогуляемся?

Бренна кивнула и заторопилась наружу, стараясь хоть на время покинуть домик с его чересчур уж интимной атмосферой. На крыльце она с облегчением вздохнула и повернулась к Доновану:

– Куда пойдем?

Он понимающе улыбнулся, заметив выражение ее лица.

– Давай выйдем на вершину холма и понаблюдаем за приближением бури. Это должно быть интересно. Ты не против?

– Конечно, нет, – весело воскликнула Бренна. Ее карие глаза загорелись озорным блеском.

– Как легко тебя обрадовать какой-нибудь мелочью. – Донован взял ее за руку и направился в сторону расположенного неподалеку высокого холма, поросшего соснами. – Подобный энтузиазм я видел на лице женщины один-единственный раз. Этой женщине подарили бриллиантовый браслет.

– И подарили его, несомненно, вы, – тотчас же уколола Майкла Бренна, стараясь не обращать внимания на то, с каким чувством он сжимал ее руку. Нет, она не позволит ему испортить этот день. – Как цинично вы и Джейк относитесь к женщинам. Неужели вы не понимаете, что в мире есть множество женщин, которые не продаются?

Его рука больно сжала ее запястье, но голос остался ровным:

– Похоже, ты успела очень хорошо узнать поведение и привычки Джейка. Значит, он все-таки решил испробовать и на тебе все свои донжуанские штучки? А я ведь его предупреждал…

Бренну охватило мимолетное желание солгать, чтобы посмотреть, удастся ли ей хоть немного вывести Майкла из равновесия, но она тут же отбросила эту мысль. Не стоило портить переполнявшего ее ощущения гармонии и мира глупой ссорой.

– Нет, – покачала она головой. – Ваш очаровательный друг был заинтересован мною только с профессиональной стороны – долго ли я выдержу и когда все-таки свалюсь с ног от усталости.

Донован немного опустил ее руку.

– А когда ты начнешь валиться с ног, он будет тут как тут с распростертыми объятиями, чтобы подхватить тебя. Это уж я хорошо знаю.

Бренна засмеялась, представив себя в объятиях Доминика, облаченного во фрак, с прилизанными усами, напомаженной прической, прижимающего ее к себе в стиле «а-ля Валентине». Ее заразительный смех вызвал у Майкла легкую улыбку.

– Я рад, что тебе это кажется таким смешным, – с облегчением произнес он. – Обычно женщины реагируют на Джейка по-другому.

Они вышли на узенькую тропинку, ведущую меж деревьев на вершину холма, и стали взбираться по ней наверх. Бренна тряхнула прической и дерзко вздернула носик, решив продолжить разговор, чтобы не оставить никаких недопониманий.

– Я пришла к выводу, что вы оба чересчур высокого мнения о себе. Давно пора кому-нибудь сбить с вас спесь.

Донован удивленно поднял брови.

– Радость моя, ты сегодня что-то чересчур смелая, – ответил он. – Может, не стоит такой хрупкой и застенчивой девушке брать на себя слишком много?

Она заметила опасный блеск в его глазах и поспешила сменить тему разговора, чтобы не дразнить его.

– Вы с Джейком давно дружите? Донован понял ее уловку.

– Что, струсила? Ладно, на этот раз я тебя прощаю, но не советую вести себя чересчур вызывающе, если ты не готова отвечать за последствия.

Он увидел, как она смутилась, и добавил более дружелюбно:

– Отвечаю на твой вопрос: да, мы с Джейком дружим еще с колледжа. Вращались, правда, мы в разных кругах. Я был простым пареньком, пробивал себе дорогу сам, еще и подрабатывал на стройке, а он уже считался наследником фирмы своего отца. Он был настоящим «золотым мальчиком», короче говоря. У нас было мало общего, – продолжал он задумчиво, – и не знаю, что нас сблизило. Я – молодой задира, всегда готовый кинуться в драку, чтобы постоять за себя, а он – разгульный сукин сын, которому было наплевать на других. Часто случалось так, что мы готовы были вцепиться друг другу в глотку, но потом поняли, что у нас есть одна общая черта, которая сводила к минимуму все различия между нами. Мы считали, что кино – самый лучший вид искусства, и решили раз и навсегда, что именно мы снимем самые лучшие фильмы в истории.

– У вас есть еще одна общая черта, – не удержалась Бренна от язвительного замечания, – ни с чем не сравнимая скромность.

Донован усмехнулся.

– Это точно. Ни он, ни я не обладаем чрезмерным количеством этой добродетели, – признал он. – Хотя можно сказать и по-другому – мы знаем, на что способны.

Бренна по-новому взглянула на его сильную мускулистую фигуру и решительное выражение лица. Да, в том, какого мнения этот человек о себе и своих способностях, сомневаться не приходилось. Раньше она вообще считала его каким-то полубогом, который всегда был таким, как теперь, способным сотворить ей новую жизнь или разбить старую.

Он расстегнул рубашку до пояса, поднимаясь по довольно крутому склону, и Бренна залюбовалась крепкими плечами и сильными мышцами груди, покрытой короткими темно-рыжими волосами, которые переходили в узкую дорожку, сбегающую к животу. Видимо, эти мышцы – результат тяжелых физических нагрузок, которые ему, тогда еще молоденькому пареньку, приходилось вынести на своих плечах на стройках, чтобы выбраться из бедности и получить достойное образование. И не являются ли присущие ему теперь самоуверенность и даже некоторая циничность вполне объяснимыми чертами, развившимися в борьбе за выживание и за достижение головокружительных высот, которые, как он считал с прирожденной уверенностью, были ему уготованы самой судьбой?

– У вас есть семья? – спросила Бренна, внезапно ощутив потребность больше узнать о гом прошлом, которое создало Майкла Донована.

Его лицо погрустнело.

– Моя мать умерла, когда мне было двенадцать лет. Отец жив, но где он – не знаю. Я сбежал из дома, когда мне исполнилось четырнадцать.

В это время они вышли на гребень холма, и у Бренны перехватило дух от открывшейся перед ней картины. Вместо пологого склона, который она ожидала увидеть с другой стороны возвышенности, в нескольких шагах от нее резко уходил далеко вниз крутой обрыв, за которым не было ничего, кроме бесконечного моря и неба. На первый взгляд казалось, что вода и воздух представляют собой одну огромную бурлящую массу. Буря надвигалась все стремительнее. Вспененные темно-синие волны отражали зловещую тяжесть туч, а усиливающийся ветер словно пытался уничтожить границу между ними и соединить бушующее море и рваные тучи в одно целое.

– Какая красота! – с благоговением выдохнула Бренна, непроизвольно подходя к краю обрыва в подсознательном желании слиться с дикой игрой окружающей природы.

– Сейчас начнется! – крикнул Донован. – Если не хочешь промокнуть насквозь, придется возвращаться. Я и не думал, что буря так быстро догонит нас.

Она упрямо стряхнула его руку с плеча и сделала еще один шаг к обрыву.

– Первый раз вижу такое чудо, – исступленно прошептала она. Температура ощутимо упала за последние несколько минут, холодный ветер с силой хлестал ее по лицу, развевая над плечами распущенные волосы.

Донован отпустил ее и лишь встревоженно наблюдал, не решаясь вмешиваться, за игрой чувств, которую пробудила в Бренне готовая разразиться в любую секунду буря.

Внезапно их окутали загадочные золотистые сумерки, предшествующие шквалу ветра и дождя. Майкл снова что-то тревожно крикнул ей, но, судя по ее восторженному лицу, Бренна не обратила никакого внимания на его предупреждение.

– Возвращайтесь, я вас догоню, – прокричала она в ответ, даже не посмотрев в его сторону.

Майкл отошел на несколько шагов вниз по тропинке, прислонился спиной к большому валуну, скрестил руки на груди и стал ждать.

Ждать ему пришлось недолго. Сумерки быстро превратились в иссиня-фиолетовую темноту, а отдаленные раскаты грома перешли в яростную канонаду. Небо словно взорвалось, и из него сплошной стеной обрушился ливень, с дикой силой ударив по двум фигурам, осмелившимся бросить ему вызов.

Но ликующее единение с природой, которое охватило Бренну, не исчезло, а лишь усилилось под хлещущими струями проливного дождя, от которого она тут же промокла до нитки. Холодный ветер рвал ее волосы и одежду, как обезумевший зверь. Она протянула руки вверх в мольбе и тщетной жажде хоть на миг соприкоснуться с могучей первобытной силой стихии. Она ощущала слабость своих рук, несовершенство мышц, хрупкость каждой частички своего тела, но вместе с тем чувствовала себя сильной и могущественной богиней, сошедшей на землю с Олимпа.

Бренна ликующе засмеялась, повернулась к Доновану, рывком отбросила с лица мокрые волосы и закричала, продолжая протягивать руки, словно жрица, вызвавшая эту яростную бурю:

– Я буду жить вечно! Вы слышите меня, люди? Я буду жить вечно!

Донован понимающе улыбнулся, оттолкнулся от валуна и медленно подошел к ней. Он тоже весь вымок, его рубашка и брюки прилипли к телу, а рыжие мокрые волосы потемнели от воды.

Он взял ее за локоть и решительно отвел от обрыва.

– Если ты простудишься под этим ливнем, то до вечной жизни дело уже не дойдет. И недели не проживешь, сумасшедшая, – сказал он. – Ты холодная, как ледышка.

– Мне не холодно, – мало что соображая, ответила Бренна. – Мне очень хорошо. Я чувствую себя отлично. Так здорово мне не было еще никогда в жизни.

– Ну да, понимаю, – усмехнулся Майкл. – Тебе сейчас не до мыслей о каких-то болезнях. Нужно немедленно бежать в дом. И чем быстрее, тем лучше. Тебе надо восстановить кровообращение.

Он потянул Бренну за собой, и они устремились вниз по превратившейся в грязевой поток тропинке. На ногах устоять было невозможно, они скользили и падали на ходу. Бренна несколько раз оказывалась сидящей по пояс в грязи, под льющим, как из ведра, дождем. Но от этого она только безудержно хохотала. Она все еще пребывала в состоянии ликующего восторга, к ней пока не возвратилась способность воспринимать что-либо серьезно. Бренна потеряла ощущение пространства и времени и наслаждалась этим состоянием.

Каждый раз, когда она падала, Донован терпеливо поднимал ее, печально качая головой и ругая про себя ее сумасшествие, и молча помогал ей двигаться дальше. Когда они достигли подножия холма, бежать стало легче, и через несколько минут они взобрались на ступеньки спасительного домика. Они оба тяжело дышали после такого кросса, но Бренна не чувствовала усталости. Ее переполняло счастье и будоражащее кровь ощущение уверенности в себе и в окружающем ее мире. После многочисленных дней напряженной работы ее возбуждало острое пьянящее чувство радости жизни.

Майкл открыл дверь, они зашли внутрь, и Бренна весело огляделась. Любовное гнездышко теперь не испугало, а развеселило ее. Донован, весь промокший и облепленный грязью, тоже перестал ей внушать опасения.

– Что бы сейчас сказали о великом киномагнате, если бы увидели его вот в таком виде? – съязвила она, не удержавшись от смеха.

– Сказали бы, что он выглядит намного лучше, чем какая-то желторотая актриса, – парировал он, критически поглядывая на Бренну. Мокрые шорты и маечка прилипли к ее стройному телу, а сияющее лицо обрамляли сбившиеся в пряди длинные мокрые волосы. – Ты все еще не согрелась, – добавил он, коснувшись ее шеи.

Майкл подошел к бару, встроенному в стену рядом с камином и налил из бутылки в стакан какого-то напитка темно-коричневого цвета, крепкого на вид. Вернувшись, он протянул ей стакан жестом, не допускающим возражений.

– Пей, – приказал он. – Это согреет тебя. Она хотела сказать, что не замерзла и потому согреваться нет никакой необходимости, но один взгляд на его решительное лицо убедил ее, что сопротивляться бесполезно. Одним глотком она осушила стакан и, словно от удара, привалилась к двери, глотая воздух широко открытым ртом.

– Ничего себе, это же было неразбавленное виски, – присвистнул Донован. – Его надо было пить маленькими глотками, а не приканчивать одним махом.

– Откуда же я знала? – простонала Бренна со слезами на глазах, когда к ней вернулось дыхание. – Я первый раз в жизни пью виски…

– Еще один пресловутый «первый раз в жизни», – с иронией заметил Майкл. – Посиди пока, а я поищу тебе какую-нибудь сухую одежду.

Не дожидаясь ответа, он заторопился по винтовой лестнице на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки.

Бренна послушно шагнула к алому дивану, но, опустив голову, заметила, как с ее вымазанной одежды стекает грязная вода. Решив не пачкать роскошный велюр, она подошла к камину и прислонилась к нему. Горький привкус виски понемногу исчезал, уступая место приятной расслабленности, и она с удивлением поняла, что ей действительно стало теплее. Более того, напиток усилил охватившую ее ранее сладкую эйфорию. Она обрадовалась тому, что виски, похоже, не произвело на нее никакого неприятного действия, подошла к бару, достала из него бутылку и налила еще. На этот раз Бренна пила его более осторожно, отхлебывая мелкими глотками, и снова почувствовала, как по телу распространяется и проникает во все клеточки ощущение умиротворенности. Она собиралась наполнить стакан в третий раз, когда возвратился Донован с одеждой и двумя пушистыми белыми полотенцами под мышкой. Он удивленно поднял брови, увидев в ее руке бутылку виски.

– Мне понравилось, – весело заявила она, улыбаясь ему. – Я совсем не пьянею. Виски на меня практически не действует.

– Удивительно, – насмешливо протянул Донован, забирая у нее бутылку и ставя ее на стол. Он вручил ей сухую одежду и полотенца, а затем подошел к декоративной перегородке, отодвинул ее в сторону и открыл краны над ванной.

– Раздевайся и быстро в воду, – приказал он. – Я разожгу камин, а затем мы приготовим бифштексы.

Бренна испуганно посмотрела на него, прижимая одежду к груди. Неужели он думает, что она будет купаться вот за этой тоненькой ширмочкой, практически на виду у него?

Донован отвернулся, словно и речи быть не могло о том, что Бренна не подчинится его приказу, но увидел, что она стоит в нерешительности, и раздраженно прикрикнул:

– Пошевеливайся!

Сама удивляясь своей послушности, Бренна зашла за перегородку и тщательно ее задвинула, чтобы обеспечить хоть какое-то уединение. Ничего не поделаешь, все равно надо смыть грязь. Если не слишком засиживаться в этой роскошной до неприличия ванне, то можно помыться за несколько минут. Из стоящего за ширмой флакона она плеснула в ванну пенистой жидкости, благоухающей лавандой, стянула с себя всю одежду и опустилась в воду, наслаждаясь сладостным ощущением.

Она с удовольствием поплескалась и, положив голову на край огромной ванны, вытянулась во весь рост, полностью погрузившись в воду. Она закрыла глаза, и ей показалось, что от этого ее другие ощущения только обострились. Бренна слышала звук текущей из кранов воды, угадывала движения разжигавшего камин Донована, ощущала приятный лавандовый аромат, распространяющийся из ванны, и острый запах горящих сосновых шишек. Расслабляющему наслаждению невозможно было сопротивляться…

– Бренна!

Она открыла отяжелевшие веки и увидела прямо перед собой голубые глаза, глубокие и спокойные, словно горные озера. Глаза Майкла.

– Да, – негромко произнесла она, даже не удивившись тому, что Донован оказался рядом с ней. Он присел рядом с ванной, наклонился и нежно погладил ее мокрые волосы. Затем он коснулся ее губ в поцелуе, легком, как дыхание ветра в яблоневом цвету, и сладком, как мед. Когда он неохотно оторвался от ее губ, Бренна тихо вздохнула, словно сожалея о мимолетности поцелуя.

– Ты не закрыла воду, дорогая, – прошептал Майкл. – Я звал тебя, но ты не слышала.

Она снова почувствовала его губы, дарящие нежные поцелуи ее жаждущим губам, щекам, мочкам ушей, и повернула к нему лицо, будто цветок к солнцу, с выражением слепого желания. Дыхание Донована стало прерывистым, его глаза потемнели от возбуждения, и рот впился в ее губы, больше не даря нежные поцелуи, а горя неутолимой страстью. Бренна поддалась на его призыв и ответила тем же. Ее губы приоткрылись, язык Майкла проник между ними, и они оба застонали от наслаждения. Бренна протянула руки, обвила шею Донована и притянула его к себе. Ее пальцы гладили его густые кудрявые волосы, а затем скользнули ниже и несмело коснулись плеч и спины.

– Ты совсем мокрый, – еле слышно произнесла она. Майкл наклонился ниже и стал покрывать поцелуями ее шею. Бренна почувствовала, как у него на виске часто бьется жилка. Или это ее собственный лихорадочный пульс?

– Я намокну еще больше, – с трудом оторвался от нее Донован. – Помоги снять мне рубашку, дорогая. – Он встал на колени, выдернул рубашку из брюк и замер. – Помоги же. Я хочу почувствовать твои руки на своем теле.

Бренна тоже хотела этого. Она поддалась охватившему ее порыву и сначала погладила курчавые волосы на его мускулистой груди, а затем, осмелев, медленно провела ладонями от груди к животу. Майкл напрягся, и по его телу пробежала дрожь. Он поймал и задержал ее ладони на груди, но затем со вздохом отпустил их.

– Наверное, не нужно, чтобы ты мне помогала. Иначе я не выдержу и взорвусь, как праздничный фейерверк в День независимости.

Он снял рубашку, отбросил ее в сторону, и его руки быстро скользнули к брючному ремню.

И тогда Бренну охватили первые тревожные предчувствия. До нее вдруг дошло, в какое двусмысленное положение она попала. Она в панике опустила голову и с облегчением убедилась, что густая пена покрывает белоснежным одеялом все ее тело до плеч.

– Подожди, – дрожащим голосом воскликнула она, не сводя глаз с Донована. – Что ты делаешь?

Майкл сразу обратил внимание на ее покрасневшие щеки и встревоженный голос. Он снова прильнул к ней и стал ласкать, пытаясь успокоить. От этих ласк у Бренны перехватило дыхание, а внизу живота разлилась сладкая истома. Когда он наконец разжал объятия, она бессильно прильнула к нему, едва различая его слова между быстрыми горячими поцелуями:

– Я хочу тебя… Хочу прикоснуться к каждому сантиметру твоего тела. Хочу чувствовать твои руки. Не сопротивляйся мне, дорогая. Я не сделаю тебе ничего плохого. Если тебе что-то не понравится, просто скажи «нет»…

«Слабое утешение», – в замешательстве подумала Бренна. Она совсем не была уверена, захочет ли она сказать «нет», когда это необходимо будет сделать. Ее тоже охватило желание, и, когда Донован оторвался от нее, чтобы сбросить оставшуюся одежду, у нее не хватило скромности даже отвести свой взгляд. К тому же она испытала удовольствие, когда смотрела, как он раздевается и забирается к ней в ванну. Какой он сильный и мужественный! Массивные плечи Майкла казались очень мощными по сравнению с узкой талией.

– Нравится? – усмехаясь, спросил он. Она кивнула и стыдливо улыбнулась. Майкл опустился в воду рядом с ней и сказал шутливым тоном:

– И все же ты недостаточно почтительно относишься ко мне. Я ожидал, что ты встанешь и поклонишься. Ну что же, раз я был лишен одного удовольствия, то придется компенсировать это другими.

Он вытянулся рядом с ней, но их тела еще не соприкасались.

– Какое чудесное благоухание. – Он взял прядь ее волос и поднес к лицу. – Запах свежего дождя и моря. – Он прикоснулся носом к ее виску. – Аромат лаванды. И женщины. И запах, присущий только тебе, Бренна. – Он закрыл глаза и прошептал:

– Как я скучал по тебе все эти дни. На меня словно что-то нашло. Я еще никогда ни о ком так не тосковал… – Он открыл глаза, и Бренна в который раз поразилась их решительному выражению. – Теперь ты всегда будешь рядом со мной.

На мгновение ее охватила паника от такого уверенного заявления. Она внезапно почувствовала, что попала в западню, устроенную этим не терпящим возражении человеком, который сумел подчинить ее своему сильному характеру, даже не позволяя себе ничего лишнего по отношению к ней.

Донован уловил блеснувший в ее взгляде страх и мягко улыбнулся.

– Так о чем мы говорили? Да, я хотел попробовать, какая ты на вкус. – Он мягко коснулся губами ее губ, она задрожала от возбуждения. – Мед с пряным привкусом. – Голос Донована тоже дрогнул, и Бренна заметила, как напряглись его мышцы.

Она вздрогнула, почувствовав, как его рука проскользнула под водой и легла на ее талию. Он привлек ее к себе и заключил обнаженное тело в крепкие объятия.

– Нет, – едва слышно прошептала Бренна, из последних сил пытаясь справиться с охватившей ее слабостью и ощущая, как ее чувствительные соски отвердевают от прикосновения к его груди. От этого ощущения все ее тело затрепетало, инстинктивно реагируя на присутствие мужчины.

– Да, – простонал Майкл, сминая ртом ее губы. – Боже, как я хочу тебя… Я хочу любить тебя…

Казалось, что его руки успевали всюду – они сжимали, гладили, ласкали все ее тело, а губы жадно целовали набухшую грудь. Она задохнулась от прикосновения его языка к розовым соскам и застонала, когда Майкл стал их слегка покусывать.

Он на секунду поднял затуманенные глаза:

– Тебе нравится, любовь моя?

Одним движением Донован подтянулся и оказался сверху нее, поддерживая себя на руках и стараясь коленом раздвинуть ее ноги. Он прижался к ней всем телом, и Бренна поняла, насколько он возбужден, ощутив его эрекцию.

Она дрожала, как осиновый лист, а Майкл продолжил играть с ее телом, словно опытный музыкант, исполняющий сольную партию на любимом инструменте. Она тоже чувствовала все его тело и страстно желала удовлетворения, которое оно могло ей подарить.

– Скажи же, что ты хочешь меня, – прошептал Донован, подняв голову от ее груди. – Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я любил тебя.

Эти пылкие слова будто пробудили ее ото сна и вернули к действительности, к благоразумию, затуманенному плотским инстинктом изнывающего тела. Она верила, что он сдержит свое слово и отпустит ее, если она станет настаивать на этом. Но, Боже, как может она настаивать, если он вызвал у нее такое страстное желание?

И все же Бренна понимала, что должна, обязана отказать ему. Майкл Донован, такой горячий и желанный, ради которого она уже готова была пожертвовать своей независимостью, в то же время воплощал для нее все то, с чем ей приходилось бороться едва ли не с четырехлетнего возраста. Агрессивный, жесткий, не признающий преград и трудностей, уверенный, что весь мир готов покорно пасть к его ногам, важно лишь правильно выбрать подход и назначить точную цену. Разве он действительно любит ее? Им руководит только желание, такое же, как и то, что охватило ее, но этого все равно было недостаточно.

– Бренна! – раздался его нетерпеливый голос, в котором не слышалось ни малейшего сомнения в том, что она уступит.

С усилием переборов себя, она прямо посмотрела ему в глаза и спокойно сказала:

– Майкл, отпусти меня.

Он не мог поверить в то, что услышал, и его руки сжались на ее талии, не желая отпускать тело, как он считал, уже принадлежавшее ему.

– Не говори так, – со злостью бросил он. – Ты хочешь этого не меньше, чем я.

Бренна упрямо покачала головой.

– Я хочу, чтобы ты отпустил меня, – дрожащим голосом повторила она. – Ты ведь дал мне слово…

Он прищурил глаза и недобро усмехнулся.

– Ладно. Но ты ведь знаешь, что я смог бы заставить тебя сказать «да»?

– Да, наверное, смог бы, – честно призналась Бренна. – Тебе я почему-то не могу сопротивляться. Только я не верю, что ты нарушишь обещание. Ты ведь гордишься собственной честностью и не станешь портить свою репутацию человека благородного и порядочного, не так ли?

Он на мгновение замер, а затем с силой оттолкнул ее от себя.

– Черт бы тебя побрал! – хрипло воскликнул он, нервно поднялся и выбрался из воды. Когда он посмотрел на Бренну, та вжалась в ванну от яростного выражения на лице Майкла и агрессивности, исходившей от его напряженного тела.

– Вылезай и одевайся! Даю тебе ровно три минуты.

Он обернул вокруг пояса полотенце, резко развернулся и шагнул прочь, с такой силой отодвинув перегородку, что та едва не упала. Бренна торопливо выбралась из ванны и стала быстро вытираться, слыша, как он поднимается по винтовой лестнице. Он не сказал, что произойдет через три минуты, но, судя по его тону, ничего хорошего ожидать не приходилось. Она схватила одежду, лежавшую на полу рядом с ванной. Бренна надела зеленые шорты, доходившие ей до колен, и белую тенниску, такого же большого размера. Критически оглядев себя, она поняла, что выглядит полной карикатурой. О более безобразном наряде, способном отпугнуть любого мужчину, не стоило и мечтать. Бренна только не могла понять, почему ей не совсем нравится то, как она сейчас выглядит. В конце концов она ведь не хочет показаться Доновану привлекательной, чтобы не спровоцировать его на очередной безумный поступок. Если это действительно так, то можно чувствовать себя в полной безопасности, ни один мужчина не позарился бы даже на Мерилин Монро в подобном одеянии.

Бренна неуверенно вышла из-за ширмы и увидела, как Майкл спускается по ступенькам.

Он успел переодеться в джинсы и голубую рубашку. Подворачивая рукава, он прошел мимо нее, сохраняя спокойствие, но его лицо выражало такое недовольство, что она поневоле опустила глаза. Донован усмехнулся, подошел к бару и налил себе виски.

– Расческа наверху, на столике возле кровати, – холодно бросил он. – Сейчас я займусь бифштексами.

Она с удивлением открыла глаза.

– А разве мы сейчас не уходим отсюда?

– Нет. Еще идет дождь, и ты снова промокнешь, пока мы добежим до вертолета.

– Мне все равно, – несмело произнесла она.

– Зато мне не все равно, – отрезал Майкл. – До конца съемок еще два дня, и я не хочу простудить тебя.

– Спасибо за заботу, – покорно поблагодарила Бренна, закусив губу.

– Черт побери! – воскликнул Донован и со стуком поставил стакан на стол. – Чего ты ожидаешь от меня? Сначала дразнишь и доводишь меня до состояния умопомрачения от желания обладать тобой, а потом превращаешься в ледышку. А когда я после этого теряю самообладание, смотришь так, будто я ударил тебя.

– Я не хотела дразнить тебя, – прошептала она со слезами на глазах.

– Знаю, – уныло ответил он. – Поэтому-то мы и обсуждаем наши отношения здесь, а не наверху, в кровати. – Он нервно взъерошил вол осы. – Я не могу разобраться, что же ты из себя представляешь…

Бренна устало пожала плечами.

– Ничего особенного, Майкл.

– Черта с два – ничего особенного, – резко парировал Донован. – Я ведь знаю, что и ты хочешь того, чего я добиваюсь от тебя. Но ведешь ты себя при этом как перепуганная девственница, а не как взрослая женщина, кем ты являешься на самом деле. Не знаю, какому негодяю удалось соблазнить тебя, но если я когда-нибудь встречу этого твоего бывшего любовника, я убью его.

Бренна улыбнулась при мысли о том, как близко Майкл подошел к разгадке. Она ведь действительно перепуганная девственница. Но она вовсе не боялась секса, как полагал Донован. Она с радостью согласилась бы испытать в первый раз то сладострастное ощущение, от которого ее отделяло столь немногое, не будь она уверена, что огонь страсти превратится в мертвый пепел, как только погаснет пламя желания.

Майкл поднял стакан, осушил его и уверенно произнес:

– Все равно рано или поздно ты будешь принадлежать мне. И обещаю тебе, Бренна, – ты об этом не пожалеешь. Я долго терпел, как никогда в жизни, но теперь и моему терпению пришел конец. Короче – после того, как я привезу тебя домой, мои джентльменские обещания теряют силу. Но до этого можешь чувствовать себя в полной безопасности и наслаждаться этим временным пристанищем. – Он сделал широкий жест. – Бифштексы будут готовы минут через десять.

Бренна с трудом заставила себя последовать его совету, хотя в течение последующих нескольких часов Донован был воплощением гостеприимства. Он повел вежливую и ни к чему не обязывающую беседу для того, чтобы успокоить ее, но добился этим лишь того, что Бренна занервничала еще больше. Несмотря на то что Майкл полностью контролировал себя, в его поведении ощущалось скрытое внутреннее напряжение, напоминающее грозное дрожание вулкана перед извержением.

Усевшись перед камином, они съели вкусные бифштексы, приготовленные Донованом, и выпили по чашечке кофе. Даже такая интимная обстановка, которую оттеняли полумрак и уютно пляшущие в камине языки пламени, не вызвала изменений в поведении Майкла, и Бренна понемногу успокоилась. Она окончательно поняла, что Донован не нарушит своего слова, и, по крайней мере, сегодня бояться нечего.

Дождь прекратился только под вечер. Майкл сразу же предложил покинуть остров, дав этим понять, что сложившаяся ситуация тяготит его не меньше, чем Бренну.

Они приехали на студию уже после захода солнца. Когда Донован остановил «Мерседес» у центрального входа перед холлом, Бренна взялась за ручку и повернулась к нему.

– Не надо провожать меня. Мне еще нужно узнать, все ли в порядке с Рэнди.

– Нет, я пойду с тобой, – возразил Майкл. – Я пообещал доставить тебя в коттедж в целости и сохранности. Ты ведь теперь поняла, что я выполняю свои обещания.

Бренна вышла из машины, думая о том, как нелепо она выглядит в чужой одежде огромного размера и с волосами, заплетенными в две толстые косы. Ни дать ни взять – бедная десятилетняя девочка.

Но на лице Полы Драммонд не отразилось и намека на осуждение, когда Бренна вошла в холл. Более того, когда она заметила, что вслед за Бренной идет Майкл Донован, подобострастно-услужливое выражение заняло прочное место на ее лице.

Когда Бренна спросила Полу, не передавала ли ей что-нибудь Дорис Чарльз, та с готовностью ответила:

– Она сказала, что будет с Рэнди в бассейне до семи часов. Дождь помешал искупаться ему днем, так что они ушли туда всего около получаса назад.

– Хорошо. Я пойду к себе и переоденусь. Передайте Дорис, что я поднимусь к ней, и мы вместе уложим Рэнди спать.

Пола кивнула, бросая любопытные взгляды на бесстрастное лицо стоявшего рядом Донована.

– Конечно. Да, чуть не забыла! – воскликнула она и наклонилась над разложенными на столе бумагами. – Сегодня вам несколько раз звонил мистер Пол Шадо. Последний раз – полчаса назад. Он попросил передать вам, что ему очень нужно увидеться с вами. Он приедет в восемь часов.

Побледнев, Бренна отшатнулась. Она развернулась, словно лунатик, и, как потерянная, побрела к дальней двери, выходящей на дорожку к ее коттеджу. Она совсем забыла, что за ней следует Донован, и вспомнила о его присутствии, когда он крепко взял ее за руку.

– Кто такой Пол Шадо? – отрывисто спросил Майкл.

Кто такой Пол Шадо? Что ответить ему на этот вопрос? Бренна была близка к истерике. Человек, виновный в смерти ее сестры. Отец ребенка Джанин. Дьявол в человеческом облике. Боже, что ему от нее нужно? Она ведь его не видела почти три года, а до того он даже внимания не обращал на младшую сестру обманутой и брошенной им женщины. Ответ, от которого замерло сердце, напрашивался сам собой: ему нужен Рэнди.

Майкл с силой развернул ее лицом к себе.

– Ответь мне, – приказал он. – Кто такой Пол Шадо? Если это просто твой дружок из Лос-Анджелеса, пусть убирается отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Я не потерплю, чтобы ты встречалась еще с кем-то. Слышишь меня?

Она вырвалась из его рук, не осознавая, что делает, и снова зашагала к коттеджу.

– Ничего не поделаешь, придется с ним встретиться, – в отчаянии бормотала она. Ей надо побыть одной. Надо подумать, что делать и как себя вести. Она должна быть в полной готовности. Боже, уже почти семь часов!

Донован упрямо шагал следом. Бренна подсознательно чувствовала исходивший от него гнев. Пока она открывала ключом дверь, он остановился рядом.

– Я не уйду, пока ты не ответишь мне, – продолжал настаивать он. – Кто он такой, черт побери, что ты из-за него так расстроилась?

– Ты должен уйти, – в полном смятении прошептала Бренна. Сейчас ей было не до Майкла с его приступами ревности.

– Кто такой Пол Шадо? – повторил он с угрозой.

– Это отец Рэнди! – в отчаянии выкрикнула она. – Теперь ты уйдешь?

Майкл выругался вполголоса и хрипло проговорил:

– Ты не должна видеться с этим ублюдком. Я прикажу охране, чтобы его и близко не подпускали к студии.

– Нет! – воскликнула Бренна. – Не делай этого. Я должна увидеть его и узнать, чего он хочет.

– Так ты все-таки стремишься к встрече с ним?

Его голос приобретал все более угрожающий тон.

– Нет, я не хочу его видеть, но мне надо поговорить с ним, – устало произнесла она. – Майкл, уйди, прошу тебя.

Бормоча проклятия, Донован развернулся и зашагал прочь.

7

Бренна вошла в коттедж и, облегченно вздохнув, закрыла за собой дверь. До последней минуты она не была уверена, что Донован уйдет. Ее даже удивило, что он покинул ее без скандала, но в глубине души она предчувствовала, что ей еще придется увидеть Майкла этим вечером. По крайней мере, он дал ей передышку, в которой она сейчас очень нуждалась. До встречи с Шадо оставалось очень мало времени.

Почему Шадо так настойчиво хочет встретиться с ней? Сразу после смерти Джанин она сама в порыве гнева искала встречи с ним, чтобы бросить обвинения ему в лицо, но отказалась от этой мысли ради памяти сестры. Джанин была против того, чтобы Рэнди увидел своего отца, и Бренна не хотела идти против ее воли. Она сразу отмела возможность того, что у Шадо проснулись какие-то отцовские чувства. Он ведь настаивал на том, чтобы Джанин сделала аборт, не хотел признавать ни ее, ни ребенка и думал только о том, какие последствия может повлечь для него эта любовная связь.

Мозг Бренны лихорадочно работал в поисках возможного ответа, но не находил его. Наконец она сдалась, решив дождаться встречи с Полом. Однако она твердо решила, что независимо от того, чего он хочет добиться от нее, сделать это ему не удастся.

Бренна решительно прошла в спальню и распахнула платяной шкаф. Перво-наперво необходим о убедить Шадо, что он имеет дело не с наивной девочкой, а с искушенной в житейских делах зрелой женщиной.

Через сорок пять минут она с удовлетворением взглянула на свое отражение в зеркале. Розовая кофта без рукавов, со стоячим воротником, и модная юбка с разрезами по бокам придавали ей вид дамы из высшего общества, как она и хотела казаться. Она расчесала свои несерьезные косички и взбила волосы в высокую прическу, оставив несколько прядей, привлекательно очерчивающих правильный овал ее лица. К этой прическе очень подошло ее единственное драгоценное украшение – маленькие золотые сережки. Макияжа тоже было использовано намного больше, чем обычно, из-за чего ее большие миндалевидные глаза стали казаться просто огромными. На ноги она надела босоножки на высоких каблуках.

Бренна не на шутку волновалась и то и дело озабоченно поглядывала на часы, стоявшие на прикроватном столике. Восемь. Бренна пребывала в состоянии, близком к панике, пока не вспомнила, что Пол Шадо никогда не отличался пунктуальностью. Еще когда он встречался с ее сестрой, Бренну просто бесили его регулярные опоздания на свидания. Он явно остался верен своим привычкам – часы показывали четверть девятого, когда наконец раздался стук в дверь.

Открыв ее, Бренна была неприятно удивлена. Она испытывала к Шадо такое отвращение и ненависть, что поневоле ожидала увидеть на его лице следы раскаяния и сожаления. На поверку оказалось, что он выглядит точно так же, как и в тот день, когда Джанин познакомила их. Те же ухоженные светлые волосы, тщательно уложенные в стильную прическу, холодные серые глаза, полные чувственные губы, кривящиеся в усмешке, и аристократическое презрение ко всему во взгляде. Всегда одевавшийся подчеркнуто официально, он не изменил своим привычкам в одежде и теперь. Шадо был облачен в серый деловой костюм, безупречно подогнанный по его высокой стройной фигуре.

Он беззастенчиво осмотрел Бренну с головы до ног и насмешливо протянул:

– Так, так… Маленькая сестрица выросла и очень похорошела. Не могу поверить, что ты была когда-то худой девчонкой, которая враждебно пялилась на меня своими глазищами.

Бренна горько усмехнулась.

– Мое отношение к тебе с тех пор не изменилось, – холодно бросила она. – Не думаю, что ты пришел сюда, чтобы предаваться воспоминаниям о старых временах. Ладно уже, заходи.

Бренна прикрыла дверь и провела его в гостиную. Она с удивлением заметила за собой способность оставаться внешне спокойной, когда внутри нее все дрожало от смешанного чувства ярости и страха. Она оказалась лучшей актрисой, чем это ей представлялось.

Шадо присвистнул, с удивлением оглядываясь по сторонам и бросая оценивающие взгляды на роскошную мебель.

– Вот это да! – воскликнул он. – А ты хорошо устроилась. Маленькая Бренна стала большой кинозвездой?

– Ничего подобного, – оборвала она его. – У меня небольшая роль в первом для меня фильме. Скажи лучше, откуда ты узнал, как найти меня?

– Твоя хозяйка сразу мне все рассказала, стоило мне лишь сообщить ей, что я – отец Рэнди. Она ведь уверена, что ты – его мать. Наверное, она решила, что семья воссоединится и тебе больше не придется влачить жалкую жизнь матери-одиночки.

Он довольно ухмыльнулся, а Бренна сжала кулаки и едва удержалась от того, чтобы как следует треснуть Шадо по его самодовольной роже.

– Зачем ты пришел сюда? – резким тоном спросила она.

– Не очень-то ты гостеприимна, – ответил Пол. – Предложи-ка мне лучше выпить.

– Не дождешься, – отрезала она. – Единственное, что я хочу тебе предложить, – побыстрее убираться.

В его глазах появился опасный блеск.

– Ты всегда была наглой сучкой, сестрица. Еще тогда я знал, что не нравлюсь тебе.

– Да, в этом ты прав. А теперь еще больше не нравишься. Что тебе надо от меня?

Он прошел через комнату и, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло.

– Мне нужен ребенок, – продолжая ухмыляться, заявил Пол. – Пора уже мне услышать топот маленьких ножек в своей холостяцкой берлоге.

Бренна удивленно посмотрела на него.

– Неужели? – презрительно произнесла она.

– Представь себе, – кивнул Шадо, лениво вытягивая ноги. – Мне стоило немало времени и сил выследить, где сейчас находится мальчик. Так что не думай, что я забыл обо всем и не собираюсь заботиться о собственном сыне. – Он достал из кармана золотой портсигар, извлек из него тонкую сигару и не спеша закурил. – Сначала я искал Джанин. Потом узнал, что она умерла, а ребенок у тебя. Пришлось выслеживать дальше. Одним словом, задала ты мне работенку.

– Ты уж извини, что мы причинили тебе столько неприятностей, – иронически посочувствовала Бренна.

– Я от тебя другого и не ожидал, – с раздражением ответил он, не обращая внимания на ее насмешливый тон. – Хотя ты должна меня благодарить, я ведь избавлю тебя от чужого ребенка.

– Кстати, его зовут Рэнди, чтоб ты знал, – ядовито вставила она.

– Знаю, – нетерпеливо отмахнулся Шадо. – Хозяйка мне сказала. Короче, неси его сюда, мне некогда с тобой болтать. Хочу успеть на последний автобус в Сан-Франциско.

– Сан-Франциско? – с подозрением переспросила Бренна. – А разве ты живешь не в Лос-Анджелесе?

Он покачал головой и отвел взгляд в сторону.

– Просто хочу отвезти Рэнди к своим. Там ему будет лучше.

– И это ты называешь заботой? – с горечью в голосе спросила Бренна. – Скажи правду, зачем тебе нужен Рэнди?

Он поморщился и нехотя буркнул, затягиваясь сигарой:

Хоть я и не обязан отчитываться перед тобой, отвечу. А почему нет? Моя бабка помешана на такой чепухе, как семья, продолжение рода, династия. Запилила уже – когда да когда ты женишься да остепенишься… В общем, моему семейству нужен будущий достойный продолжатель дела фирмы «Шадо Уайнериз». Маленький послушный мальчик, каким я никогда не был, – заметил он с ухмылкой. – Старуха грозится что, если я не обеспечу ей наследника, она перестанет содержать меня и даже вычеркнет из завещания.

– А ты не думал, что ее не устроит внебрачный ребенок? – спросила Бренна. – Я припоминаю, как ты заявлял Джанин, что откажешься от него, если она расскажет обо всем твоей семье!

– Обстоятельства изменились в мою пользу, – довольным тоном возразил Пол. – Старуха в отчаянии. Теперь ее устроит любой мой ребенок, даже внебрачный. Она даже пообещал оплатить мои карточные долги.

– Так вот для чего тебе нужен Рэнди! – с презрением бросила Бренна, даже не скрывая переполнявшей ее ненависти и отвращения.

Шадо вздрогнул от ее тона.

– Где ребенок? – с угрозой в голосе потребовал он. – Быстро приведи его сюда!

– Пошел ты к черту! – раздельно произнесла Бренна. – Рэнди теперь мой, и я никому его не отдам.

Шадо побагровел от ярости.

– Слушай, сучка, – вкрадчиво начал он. – Я – отец ребенка, а ты всего лишь тетка. У меня есть все права на него.

– Ты потерял свои права еще до его рождения. Я бы не отдала в твои руки даже приблудную собаку, не говоря уже о ребенке.

– А у тебя нет выбора. У семьи Шадо отличные связи среди самых влиятельных лиц Калифорнии. Можешь не сомневаться, любой суд штата станет на сторону родного отца, а не какой-то актриски.

Бренна елейно улыбнулась.

– Но тебе еще надо доказать, что ты действительно родной отец ребенка. А это будет не так-то просто сделать.

Он настороженно выпрямился в кресле.

– Что ты имеешь в виду, черт побери? Джанин сказала мне, что отец – я.

– Но ты все равно бросил ее, – с горечью парировала Бренна. – Неудивительно, что Джанин решила не вписывать отца в свидетельство о рождении.

Он пожал плечами.

– Это не проблема. У меня есть много свидетелей, которые знают, что мы встречались в то время. Кроме меня, отцом быть некому.

Бренна ликующе засмеялась.

– Да, отцом действительно считался бы ты, но только в том случае, если бы ребенка родила Джанин. Однако в свидетельстве о рождении написано, что мать Рэнди – Бренна Слоун.

У Шадо отвисла челюсть.

– Ты лжешь, стерва! – злобно прохрипел он. – Джанин не могла пойти на такое безумие.

– Возможно, в конце она действительно была немного не в своем уме, – тихо сказала Бренна, и на ее глаза навернулись слезы. – Не в своем уме из-за страха, одиночества и желания защитить маленького человечка, которого она считала только своим и ничьим больше. В то время я и сама думала, что она немного свихнулась. Но теперь мне ясно – она еще тогда поняла, что Рэнди нужно от тебя оградить всеми силами.

Пол вскочил на ноги.

– Ты еще пожалеешь об этом! – крикнул он, сжимая кулаки. – Мне нужен этот ребенок! И, знай, я найду, как заполучить его. Ты меня не остановишь, я найму адвокатов, и они камня на камне не оставят от твоей лживой истории. Они найдут целую дюжину свидетелей, которые поклянутся, что ты – не мать Рэнди.

Бренна ощутила неприятный холодок в груди, но она ни за что не могла позволить этому подлецу заподозрить, что его угрозы действительно испугали ее.

– Все это займет много времени, – холодно ответила она. – Сомневаюсь, что оно у тебя есть. Ты ведь вроде говорил что-то о карточных долгах?

Он некоторое время молча смотрел на нее, затем с расстановкой сказал:

– Мы можем договориться. Тебе нужен ребенок. Мне нужны деньги. Бабка хочет, чтобы я женился и обзавелся семьей. Давай сделаем так, чтобы все остались довольны. Почему бы нам не слетать в Лас-Вегас, где нас в два счета распишут?

Бренна почувствовала, как от ее лица отливает кровь.

– Ты с ума сошел! – прошептала она. – Я тебя терпеть не могу.

– Я тоже не могу сказать, что влюбился в тебя. Я собирался сделать предложение Джанин, но она умерла. Она бы мне больше подошла.

Бренна больше не могла выносить этого разговора. Ей стал ненавистен один вид Шадо.

– Убирайся! – выкрикнула она. – Я не хочу тебя больше видеть!

– Придется привыкать. Ты еще очень много раз увидишь меня, сестрица, в том числе и в суде.

– Если ты не уйдешь, я вызову охрану.

– Ухожу, черт с тобой, – ответил Шадо, расплющивая окурок в стоявшей на столе хрустальной пепельнице. – Но не надейся, что больше я не вернусь.

Он прошел к двери, открыл ее и повернулся с таким зловещим видом, что у Бренны от страха перехватило дыхание.

– Пока, сестрица. До скорой встречи. Когда дверь за ним закрылась, Бренна подскочила к ней и торопливо заперла на замок, как будто стараясь отгородиться от угрозы, прозвучавшей в последних словах Шадо. Она знала, что он действительно ни перед чем не остановится, чтобы заполучить Рэнди. Слишком он ему стал нужен. Но она никогда не отдаст малыша в его руки!

Бренна прошла в гостиную и стала взволнованно ходить из угла в угол, стараясь найти разрешение сложившейся ситуации. Можно не сомневаться: если у Пола будет время, он сумеет найти лжесвидетелей, чтобы выиграть иск. Увы, придуманная Джанин уловка ненадежна, и Бренна не сомневалась, что проиграет дело в суде. Когда ее заставят поклясться на Библии, ей придется признать, что этот подлец – действительно родной отец Рэнди. Кроме того, семья Шадо – богатая, со множеством влиятельных связей. Как с ними бороться, если дело дойдет до спора об опекунстве? Она замерла от еще более ужасной мысли. А что, если Шадо сумеет не сегодня-завтра получить решение суда, передающее Рэнди под его временную опеку до вынесения окончательного судебного постановления?

Мысли ее судорожно заметались. До завершения съемок оставалось совсем чуть-чуть, но… Если она упустит инициативу, то рискует навсегда потерять Рэнди и, более того, позволить Полу Шадо надругаться над страданиями и памятью ее несчастной сестры. Конечно, она могла бы попросить защиты у великого и непобедимого Донована. Майкл с радостью придет ей на помощь.

Гадать, чем она сможет отблагодарить его, не приходилось. В этом вопросе все мужчины придерживались трогательного единодушия.

Решение пришло само собой. Рэнди нужно срочно спрятать, а там… Никуда эта картина от нее не денется.

Она влетела в спальню, схватила два своих пустых чемодана и бросила их на кровать. Затем, словно вспомнив о чем-то, подняла трубку и набрала номер холла.

– Пола, это Бренна Слоун. Мне нужно сегодня улететь в Лос-Анджелес. Срочное дело. Пожалуйста, позвони Дорис и скажи, чтобы она собрала Рэнди, я забегу за ним через двадцать минут. И еще – свяжись с Джонни. Мне нужно, чтобы он отвез меня в Портленд, в аэропорт.

Пола Драммонд ответила, как всегда, вежливо, пообещав все сделать.

Бренна достала свою одежду и стала бросать ее в чемоданы, не заботясь о порядке и аккуратности. Она понимала, что к такому поспешному решению ее подтолкнула паника, но что еще остается делать? Малыша можно уберечь от Шадо только так. Сын нужен Полу исключительно ради денег, и, если ей удастся спрятать его ненадежнее, Шадо придется искать другое решение своих финансовых проблем. И, возможно, тогда ребенок снова покажется ему досадной обузой, как и раньше.

Бренна собиралась закрывать чемоданы, когда раздался стук в дверь. Джонни! Она торопливо подбежала к двери, щелкнула замком и распахнула ее.

Майкл Донован решительно отодвинул ее плечом в сторону и пересек гостиную. Заглянув в открытую дверь спальни, он остановил взгляд на чемоданах и беспорядочно набросанной в них одежде. Донован медленно развернулся, и Бренна вздрогнула от гневного выражения его лица и яростного блеска глаз. За время их непродолжительного знакомства ей часто приходилось видеть его рассерженным, но в таком бешенстве – впервые.

– Джонни не приедет, – отчеканил он. – Я сказал Поле, что сам во всем разберусь.

Бренна прикусила задрожавшую губу.

– Она всегда шпионит для вас? – спросила она слабым голосом, едва удерживаясь, чтобы не разрыдаться. Его появление было для нее такой неожиданностью, что она боялась потерять то слабое самообладание, которое ей с трудом удавалось пока сохранить.

– Не всегда, – отрубил Майкл. – Она подумала, что я смогу помочь твоему «срочному делу». – Он не выдержал, и его гнев прорвался наружу. – Боже! Этому ублюдку хватило часа, чтобы поговорить с тобой, и вот ты уже бежишь за ним, как сучка во время течки. Где же твоя гордость и самоуважение? Ведь этот мерзавец сделал ребенка, а потом предал и бросил тебя!

Бренна была потрясена. Он думает, что она пыталась убежать не от Шадо, а к нему! Нелепость его предположения показалась такой дико смехотворной в ее отчаянном положении, что она истерически рассмеялась.

Этого делать не стоило. Донован в два прыжка очутился рядом с ней, больно схватил ее за плечи и сильно встряхнул.

– Замолчи, черт тебя побери! – крикнул он. – Не думай, что я позволю тебе уйти к нему. Ничто не помешает мне остановить тебя. – Он бросил полный презрения взгляд на ее яркую одежду. – Что, не могла дождаться, пока я уйду, чтобы принарядиться для него? Ему понравилось? Теперь ты сумела ему угодить? Он наконец смилостивился и решил позвать тебя к себе?

– Нет! Нет! Это не правда! Ты ничего не понял. – Последние силы оставили Бренну, и по ее щекам хлынули слезы. – Я ненавижу его…

В приступе отчаяния она припала к его груди, задыхаясь от рыданий. Майкл на секунду замер от неожиданности, а потом обнял ее и прижал к себе, пытаясь успокоить.

– Тогда почему же ты возвращаешься к нему? Он заставляет тебя? Ради всего святого, расскажи, что происходит!

– Ему нужен Рэнди, – с трудом выговорила Бренна. – Он хочет забрать у меня ребенка. – Вздохнув, она освободилась из объятий Донована и сразу почувствовала себя одинокой и беззащитной. – Я хотела убежать от него, чтобы он не нашел нас.

– Но ведь ты убегала и от меня. И теряла последний шанс на хорошую карьеру. Ни один режиссер и разговаривать бы с тобой не захотел, если бы узнал, что ты сбежала прямо со съемок фильма, еще до их окончания.

– Да, ты прав, я просто не подумала об этом, – слабым голосом согласилась с ним Бренна. – Но мне не оставалось ничего другого. Я не могу отдать Рэнди Полу Шадо.

Она по-детски вытерла ладошкой мокрые глаза.

– Никто не заберет у тебя твоего ребенка, – твердо произнес Донован. – Я этого не допущу. Если бы ты вместо того, чтобы в панике убегать, пришла ко мне, я бы тебя в этом убедил.

Бренна покачала головой, услышав знакомые самоуверенные нотки в его заявлении. С ней ничего не случится, потому что так сказал Майкл Донован. Да здравствует Майкл Донован! Но все же, несмотря на собственное критическое отношение к его заверениям, от этих слов она немного успокоилась. Кроме личной симпатии к ней, о чем Майкл постоянно напоминал ей своим поведением, он имел и чисто деловой интерес: Бренна Слоун должна сняться до конца в его картине, которую нужно выпустить в срок. Он направит свою кипучую энергию на решение ее проблемы, как направил бы ее для преодоления любой преграды на своем пути.

Бренна почти решилась признаться, что ребенок вовсе не ее, а Джанин. Если она действительно собирается обратиться к нему за помощью, он должен знать все. Если бы Джанин знала, в какой переплет попала ее сестра, то простила бы ей то, что она нарушила данное ей обещание.

Но вдруг Бренна засомневалась. Захочет ли Донован помогать ей, когда узнает, что ребенок не ее? К Рэнди он не испытывает никаких чувств. Не решит ли он, как и все остальные, что ей следует отдать ребенка Полу – родному отцу мальчика? Нет, она не имеет права рисковать, слишком высока цена. Ради Рэнди она готова и солгать.

Донован прошел к бару, налил виски в два стаканчика, вернулся и протянул ей один из них. Бренна взяла виски и усмехнулась:

– Ты решил меня окончательно споить сегодня?

– Нет. Сейчас немного виски тебе будет как раз кстати. Расскажи, почему Шадо имеет право претендовать на Рэнди? Ты ведь сама сказала, что в свидетельстве о рождении отец ребенка не указан.

Избегая встречаться с Майклом взглядом, Бренна вкратце рассказала об угрозах Пола. Но она ни словом не обмолвилась о Джанин, дав понять Доновану, что Шадо угрожал найти лжесвидетелей любовной связи между ним и Бренной, и это привело ее в такой ужас.

– И это все? – спросил Майкл, когда она закончила свой сбивчивый рассказ. – А он не пытался шантажировать тебя? Не предложил тебе отказаться от своих претензий на Рэнди и оставить его с тобой, если ты ему заплатишь?

Бренна молча кивнула и с облегчением вздохнула. Слава Богу, он ничего не заподозрил и принял охватившее ее чувство вины за проявление страдания.

– Он предложил мне выйти за него замуж. Но я не могу выйти замуж за Пола Шадо, даже ради Рэнди.

– Замуж, – задумчиво повторил Донован и отпил виски. – Негодяй успел неплохо тебя изучить. Со временем, потеряв последнюю надежду, ты могла бы согласиться и на это. Можно не сомневаться, что ради ребенка ты пойдешь на все, и это делает тебя очень уязвимой. Придется оградить тебя от подобных посягательств.

– Как? – устало спросила Бренна.

– Я сам женюсь на тебе, – медленно произнес Майкл.

Бренна замерла, ощущая тревожный стук сердца и внезапно нахлынувшее головокружение.

– Это не смешно, – прошептала она, переводя дыхание.

– А я и не собирался тебя смешить. Я всего лишь предлагаю способ решения твоих проблем. После нашей женитьбы Шадо не посмеет преследовать тебя и претендовать на твоего сына. Я сумею постоять за свою семью.

– Но он все равно будет искать свидетелей, чтобы отобрать у меня Рэнди.

– Только не в том случае, если я заявлю, что отец Рэнди – я, – отрезал Майкл. – Естественно, я не в восторге от мысли, что меня посчитают соблазнителем юной Лолиты, но уверен, в суде скорее поверят моим показаниям, чем выдумкам Шадо. Я вкладываю немало денег в экономику штата, и у меня есть влиятельные друзья, которые будут рады мне помочь, если я попрошу их об этом.

– Но тебе никто не поверит! – в отчаянии воскликнула Бренна. – Я ведь даже не знала тебя три года назад.

– А кто может это с уверенностью утверждать? – саркастически поинтересовался он. – Против каждого свидетеля Шадо, который заявит, что у вас действительно был роман, я найду десять, которые присягнут, что ты была моей любовницей.

– Ты им заплатишь и заставишь взять на душу грех лжесвидетельства?! – в ужасе воскликнула Бренна.

– Да, если будет нужно, – не колеблясь, ответил Донован. – Ты ведь не хочешь потерять Рэнди? Нельзя быть уверенной в том, что обязательно выиграешь дело только на том основании, что ты права. Иногда правосудие приходится подталкивать в нужном направлении. – Он усмехнулся. – Хотя, думаю, до этого дело не дойдет. Твой бывший возлюбленный, похоже, не такой уж добропорядочный гражданин. Я отыщу способ, как подействовать на него, не доводя дело до суда. Завтра же прикажу юристам заняться им. – Он осушил стакан и поставил его на столик. – Чем быстрее мы поженимся, тем лучше. Скажем, дня через три… Этого хватит и на подготовку к свадьбе, и на завершение съемок. Завтра я пришлю к тебе врача, чтобы он сделал анализ крови на совместимость.

– Подожди! – запротестовала Бренна. – Не так быстро, я просто не поспеваю за тобой. Мне нужно подумать. Все случилось так неожиданно…

Донован снова действовал с привычным ему напором, пробивая себе дорогу вперед и не разбирая препятствий, словно ураган. Она чувствовала, что если хоть немного не задержит его натиск, то ее унесет с дороги, будто маленький листок, сорванный бурным ветром.

– О чем подумать? – нетерпеливо спросил Майкл. – У тебя будет сын, карьера, богатый муж. Что еще можно пожелать?

Ей не совсем понравился цинизм, прозвучавший в его голосе.

– Почему ты решил так поступить? – в замешательстве проговорила Бренна. – Да, у меня в этом случае будет и карьера, и муж, и все остальное, но что ты получишь от женитьбы на мне?

– Что получу я? – игриво усмехнулся он. – Я получу Бренну Слоун и буду наслаждаться ею в постели столько, сколько захочу. Буду проводить с ней все свое время и перестану наконец страдать в ее отсутствие. Хоть и говорят, что, если постоянно быть вместе, можно загубить самое большое чувство, но я, по-видимому, – исключение из общего правила.

– Ты хочешь, чтобы я служила тебе?!. – задохнулась от возмущения Бренна и покраснела, увидев, что Майкл насмешливо кивнул, не дав ей договорить.

– Конечно. Время сказок давно кончилось. Бренна, мы живем в реальной жизни, где все имеет свою цену. Иногда ценник спрятан, но он всегда есть. Так что платить совсем несложно. Бренна задрожала.

– Ты говоришь об этом, как… как покупатель на торгах, – безрадостно заметила она.

– Обещаю тебе, что это прекратится, как только мы окажемся в постели. Ты ведь не забыла, как возбуждающе мы действуем друг на друга. Я тебе уже говорил, что не люблю играть в прятки. Я открываю все свои карты. Обещаю, что сделаю все возможное и твой сын останется с тобой. Но я хочу, чтобы ты дала слово, что не бросишь меня до тех пор, пока я сам не разрешу тебе уйти от меня.

Бренна криво усмехнулась.

– Ты оставляешь за собой право выбросить меня, когда я тебе надоем, – печально произнесла она. – Джейк говорил мне, что у тебя в каждом контракте предусмотрен особый пункт и ты можешь прогонять прочь людей, когда они тебя перестают устраивать.

Донован отвел взгляд в сторону.

– Да, это правда, – бросил он. – Так ты даешь слово или нет?

Бренна с болью в сердце заглянула в напряженное лицо Майкла. Перед ее мысленным взором промелькнул образ совсем другого Донована – того, который держал ее руку, когда они шли через лес. Почему ей так больно осознавать, что никогда, наверное, не удастся понять душу этого человека, а придется довольствоваться лишь физической близостью с ним?

– Да, даю, – устало вымолвила она.

– Вот и хорошо, – сдержанно кивнул Майкл, будто и не ожидал другого ответа, и поцеловал ее в лоб, как маленького ребенка. – А сейчас иди спать, у тебя очень усталый вид. Увидимся завтра.

Видимо, на ее лице отразилось изумление, так как он улыбнулся и спросил:

– Ты думала, что я сразу после твоего обещания потащу тебя в постель? Да, не везло тебе в прошлом с мужчинами, Бренна. Ты дала мне слово, и теперь я могу подождать. Пока могу…

Не в силах сдвинуться с места, Бренна долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь.

8

Отпивая шампанское из хрустального бокала, Бренна бросала любопытные взгляды на заполненный нарядными гостями зал, но в душе чувствовала одиночество. Ее не покидало ощущение, будто она сама гостья, а не невеста на собственной свадьбе. Невозможно было держаться наравне с Майклом Донованом, так же располагать к себе совершенно посторонних людей и с таким же успехом занимать их внимание. Даже ослепительная внешность невесты меркла перед женихом, обладающим такой силой обаяния и влияния на окружающих.

Нет, про нее, конечно, не забыли. Наоборот, перед ней так суетились и так старались услужить, что Бренна сама была вынуждена искать уединения в этом тихом уголке. Она не питала иллюзий насчет того, что послужило причиной такого рвения со стороны большинства гостей. Дело здесь не в ее собственном очаровании, а в том, что два часа назад ничем не примечательная неизвестная актриса стала миссис Донован. Да здравствует королева!

– Неужели невесту уже оставили одну? Майкл обычно не относится так беспечно к тому, что ему принадлежит по праву.

В неожиданно раздавшемся голосе Джейка звучали насмешливые нотки. Бренна быстро подняла голову. Доминик был совершенно неотразим в строгом черном костюме, белоснежной рубашке и бабочке. Бренна была очень рада, что он подошел к ней, так как хотела по-человечески поговорить хоть с одной родственной душой, а не выслушивать целый вечер неискренние комплименты, расточаемые окружавшими Донована подхалимами.

– Он занят, – сказала она, заметив рыжую голову Майкла в дальнем углу. Тот склонился к пожилому человеку импозантного вида, с седой шевелюрой, похожей на львиную гриву, и внимательно его слушал.

– Судья Саймон Артингтон из Верховного суда штата, – со значением произнес Джейк. – А только что я видел, как он разговаривал с сенатором Аткинсоном. Что заставило жениха променять воркование с невестой на общение с такими гостями?

– Может быть, Майкл просто старается показать, какой он внимательный, – уклончиво ответила Бренна. – Они ведь его друзья.

– Еще бы им не быть его друзьями, – ухмыльнулся Доминик. – Майкл вкладывает немало денег в их избирательные фонды. Они просто влюблены в него. – Он поморщился и огляделся кругом. – Здесь таких «друзей» много. – Он вздохнул, повернулся к Бренне и улыбнулся ей. – Я тебе еще не говорил, как бесподобно ты сегодня выглядишь? Ты словно сошла со страниц романов Толстого.

– Вы угадали. У меня ведь из-за вашего сумасшедшего графика даже не было времени сходить в магазин и подобрать свадебное платье. Майкл попросил, чтобы костюмерщики выдали что-нибудь подходящее из их запасов. Наверное, это платье предполагалось использовать в очередной экранизации «Войны и мира».

Платье ей действительно нравилось. Нежно-лимонного цвета, с вышитыми белыми цветами по всему полю, оно подчеркивало тонкую талию и точеные бедра, а глубокое декольте смело выделяло красивую полную грудь. Этот наряд не дополняли никакие драгоценности, из украшений был только венок из маргариток, искусно вплетенный в волосы, спускавшиеся блестящим водопадом почти до пояса. Такая прическа очень шла к ее романтическому убранству.

– Еще бы. Майкл очень торопился со свадьбой, – понимающе кивнул Джейк. – Удивляюсь даже, как у него хватило времени, чтобы организовать эту чудесную вечеринку. Это все делалось только для тебя. Ты ведь любишь вечеринки? Я знаю, что большинство женщин от них просто без ума.

Бренна поморщилась.

– Я их терпеть не могу, – честно призналась она. – Особенно такие, как сегодня. Но праздник, который вы устроили вчера по поводу окончания съемок, мне очень понравился. А для этого свадебного торжества все приготовления делал Майкл.

– Странно, очень странно. Насколько я знаю, все эти сборища наскучили ему до чертиков. Он никогда их не посещает, за исключением тех, на которых ему необходимо присутствовать, чтобы поговорить с партнерами по бизнесу и решить какие-то важные деловые вопросы. А после этого он обычно скучает где-то в уголке. И вдруг он закатывает пирушку по поводу такого важного события, как собственная свадьба, что вполне объяснимо, приглашает больших шишек, с которыми он раньше не слишком стремился поддерживать дружеские отношения, и бросает прекрасную невесту ради общения с ними. Непонятно! Он променял вас на каких-то судей и сенаторов… С чего бы это, Бренна? – вкрадчиво спросил Доминик.

Бренна опустила глаза.

– Майкл не докладывает мне о своих поступках. Видимо, он знает, что делает.

– Даже если бы ты и знала, ни за что бы не призналась, – проговорил Джейк с таким видом, будто уже обо всем догадался.

Бренна подняла голову и улыбнулась.

– Это уж точно, – коротко подтвердила она.

– Так я и думал, – вздохнул Доминик. – От Майкла я тоже не смог ничего добиться…

– А зачем вам это надо? – спросила Бренна. – Майкл сам отвечает за свои поступки.

– Само собой разумеется, – согласился Джейк. – Только я чувствую и свою собственную ответственность за сегодняшний вечер. Я ведь никогда до этого не был свидетелем жениха.

– Не представляю, кто бы мог выступить в этой роли лучше вас, – торжественно заявила Бренна. – Вы и Нора чудесно справились со своими обязанностями и даже затмили жениха с невестой. Я так рада, что Нора согласилась быть моей свидетельницей.

– Она просто без ума от тебя, – заметил Доминик. – Как, кстати, и вся съемочная группа. Ты успела понравиться всем. Даже мне…

Бренна шутливо поклонилась, смеясь в душе над незатейливым комплиментом, которым ее наградил человек, имевший репутацию одного из самых отъявленных бабников.

– Я просто польщена, – скромно добавила она.

– Еще бы, – бросил Джейк. – Я уже и не помню, когда в последний раз говорил женщине, что она мне нравится. Этот факт достоин того, чтобы его занесли в Книгу рекордов Гиннесса.

Бренна рассмеялась.

– И смех твой мне нравится, – продолжал Доминик. – Он журчит, как ручеек. Тебе нужно чаще смеяться.

– С вами поработаешь – будет не до смеха, – серьезно заметила Бренна. – Вы меня вымотали до конца.

– Ничего, ты держалась молодцом. Никакая другая актриса не выдержала бы подобного темпа. Я не ожидал от тебя такой выносливости.

Двух комплиментов подряд от Доминика еще никто не заслуживал, и Бренну посетила мысль, что, может быть, она и вправду недаром так усердно работала над ролью, выкладываясь на съемках из последних сил.

– Вчера я просмотрел финальные сцены с твоим участием, – медленно проговорил Джейк. – Ты там особенно хороша. – Он отпил шампанского. – Чертовски хороша…

Лицо Бренны зарделось от похвалы.

– Твоя героиня настолько прелестна, что, боюсь, зрители не поймут, почему Дирк бросил ее и ушел к Норе. – Он принял нарочито сердитый вид, чтобы подразнить ее. – Ты переиграла главную героиню и этим поставила под угрозу достоверность моего шедевра.

– Вам действительно понравилась моя игра? – выпалила Бренна и затаила дыхание, ожидая ответа.

– Играла ты превосходно, – прямо ответил Доминик. – Я хочу сказать, что Доновану не просто повезло с прелестной женой, одновременно он умудрился заполучить в ее лице и новую звезду.

– Джейк! – восторженно воскликнула Бренна, бросилась к нему и обняла на глазах у всей публики.

Они весело смеялись, не обращая внимания на окружающих, когда Бренна почувствовала, как на ее плечо опустилась тяжелая рука. Незаметно подошедший Донован решительно высвободил ее из дружеских объятий Джейка.

– Поздно. Она уже моя, – холодно бросил он Доминику и перевел пронзительный взгляд на Бренну. – Я рад, что ты не скучаешь в мое отсутствие, дорогая. Никогда еще не видел тебя такой счастливой, даже когда мы обменивались кольцами.

– Майкл, не надо ворчать, – успокаивающе заметил Джейк. – Я сказал ей, что мне очень понравилась ее игра, вот она и обрадовалась, как ребенок.

Донован немного успокоился, но все же его тон вряд ли можно было назвать сердечным, когда он обратился к Бренне:

– Все, я сыт по горло этой чертовой суетой. Давай сматываться отсюда.

При этих словах Доминик обменялся с Бренной многозначительным взглядом, как будто напоминая – «а что я тебе говорил!».

– На вашем месте я бы уехал незаметно, – вздохнув, сказал Джейк. – Не думаю, что вам нужны все эти дурацкие прощальные напутствия и забрасывание конфетти. – Он протянул Майклу ключи. – Моя машина припаркована у главного входа. Поезжай на ней и оставь свой «Мерседес». Я случайно подслушал, что наши неугомонные каскадеры собираются устроить на него показательный налет в духе картин с Джеймсом Бондом.

– О Боже! – воскликнул Донован, качая головой. – Только налетов нам не хватало. Спасибо, что предупредил.

Доминик отвлек внимание гостей какой-то речью по поводу окончания съемок картины, а Майкл и Бренна незаметно выскользнули из зала через кухню, вышли из дома и быстро зашагали по тропинке к стоянке у главного входа.

– Рэнди вместе с Дорис Чарльз перевезут завтра в мой дом, – сказал Донован, поддерживая Бренну под локоть. – Давай не будем заниматься всей бессмысленной ерундой с заграничными путешествиями, которую обычно устраивают в медовый месяц, и сейчас же поедем ко мне.

Бренна знала, что недалеко от студии в Твин Пайнс у Майкла есть собственный дом, поэтому не удивилась его предложению. Она прекрасно понимала, что в ближайшие несколько месяцев у Донована совсем не будет свободного времени – ему придется выложиться до последнего, чтобы окончательно доработать «Забытый миг» перед его выходом в прокат и приступить к съемкам «Дикого наследия». Она даже немного удивилась, услышав в тоне Майкла извиняющиеся нотки. Неужели он действительно думал, что она будет ожидать всяких романтических условностей, несмотря на то, что она фактически выходит замуж с ребенком на руках?

– Конечно, – с готовностью кивнула она. – Какие там путешествия, когда у тебя дел невпроворот.

Доновану почему-то не понравилось, что она так быстро согласилась с ним, и он нахмурился.

– Огромное тебе спасибо, – ядовито бросил он. – Ты очень благоразумна. Мне безумно повезло с такой практичной женой.

Практичной? Вряд ли это слово подходило для описания ее настроения. Она вышла замуж за человека-динамита, который властно вошел в ее жизнь и полностью изменил в ней все. Впереди – брачная ночь. Совсем скоро он покорит ее не только морально, но и физически, ей придется отдаться ему до конца и уступить всем его желаниям. Однако ей отчего-то не было страшно, чему она даже удивилась. Она чувствовала возбуждение, волнение, даже стыд, но не страх.

Донован молчал с угрюмым видом и не проронил ни единого слова. Дорога заняла немного времени. Вскоре они съехали с трассы на частную подъездную дорогу и остановились у большого двухэтажного особняка, сложенного из кирпича необычного розового цвета.

– Какая красота, – восхищенно вымолвила Бренна, окидывая взглядом дом.

Особняк действительно был очень красив. От него веяло покоем и комфортом, которые хранили широкие арочные окна и вьющийся по стенам густой плющ. Дом будто излучал гостеприимное тепло, в нем чувствовалось постоянство и основательность, которая резко отличалось от модернистской архитектуры зданий на студии в Твин Пайнс.

– Удивлена? – насмешливо спросил Майкл. – Еще бы, я другой реакции и не ожидал. Когда строили этот дом, я сказал архитектору, что хочу, чтобы он выглядел так, будто стоит здесь уже сто лет и простоит еще сто. Я живу в бешеном темпе, в безумном мире ежеминутно меняющихся декораций, поэтому и хотел, чтобы хоть дом напоминал мне о самом важном, что есть в моей жизни, и, когда я буду возвращаться к семье после работы, то должен знать, что он – вечен, как истинные ценности… В доме нет постоянной прислуги. Из города каждый день приезжает женщина, миссис Хаскинс, и два раза в неделю приходят две девушки. Есть еще садовник, он же мастер на все руки, Джо Питерс. Да, чуть не забыл – я недавно специально для тебя нанял водителя. Его зовут Боб Филипс.

– Водителя? – недоуменно спросила Бренна. – Зачем мне личный водитель? Вряд ли он понадобится.

– Понадобится, – с усмешкой заверил ее Донован. – Не забывай, что ты теперь состоятельная леди из высшего общества. Привыкнешь…

Через несколько минут Бренна вошла в обширный холл особняка и с любопытством огляделась. Изнутри дом был оформлен без особых претензий. После слов Майкла она ожидала оказаться чуть ли не в античной обстановке, но не увидела ничего подобного. Интерьер не был выполнен в каком-то едином стиле, вещи здесь объединяла лишь одна общая черта – удобство. Каждый стол, стул, кресло, вся мебель в целом словно несла на себе печать старинной ручной работы высшего мастерства, выполненной с большой любовью.

– Неплохо было бы выпить кофе после всего этого шампанского, – сказал Донован. – Потом я хочу с тобой поговорить. – Он показал на двустворчатую дверь резного красного дерева. – Пройди в библиотеку, там есть где устроиться, я приготовлю кофе и принесу его туда.

– Можно мне пойти с тобой? – порывисто спросила Бренна.

– Пойдем, если хочешь, – кивнул он и зашагал через большой холл.

Она последовала за ним и оказалась в просторной светлой кухне, полностью отделанной темным деревом.

– Садись, – бросил он ей, показывая на несколько высоких кожаных стульев у барной стойки. – Я сварю кофе – это не займет много времени – и приду к тебе.

Бренна взобралась на стул и стала смотреть, как он отсыпает кофе в хромированную кофеварку. Ей пришло в голову, насколько нелепо они сейчас выглядят среди современного кухонного оборудования – она, разодетая в изысканное романтическое свадебное платье, словно позаимствованное из прошлого века, и он, облаченный в строгий вечерний костюм. Правда, она заметила, что Майкл не умеет носить его с таким непринужденным видом, как Доминик, который настолько естественно смотрелся в смокинге, словно родился в нем. Несмотря на безупречный крой, со стороны казалось, что дорогая тонкая ткань костюма стесняет его мощный торс. Бренна в который раз удивилась тому, какая неукротимая сила скрывается под этой внешне цивилизованной оболочкой. Она вдруг по-особому ощутила собственную слабость и хрупкость, осознав, что мужественность и силу Майкла невозможно не заметить даже тогда, когда он занимается таким обыденным делом, как приготовление кофе.

Он поднял голову и застыл под пристальным взглядом Бренны, в котором легко угадывались ее мысли.

– Если ты не прекратишь так смотреть на меня, – хрипло произнес он, – я за себя не отвечаю. Я ведь еще хотел с тобой поговорить…

Она покраснела и опустила голову.

– Не понимаю только – о чем, – чуть слышно вымолвила она.

– Все ты прекрасно понимаешь, – резко возразил он. – Но я не собираюсь спорить с тобой. Я принял решение, которое должно устроить тебя. Но если ты будешь и дальше стрелять глазами, мне придется отказаться от него. Я уже больше не в силах терпеть…

Она недоуменно взглянула на него. В ее расширившихся глазах, обрамленных густыми ресницами, застыл немой вопрос.

– Я решил дать тебе еще немного времени до того, как ты станешь выполнять свои супружеские обязанности. Помнишь наш маленький договор? Один Бог знает, сколько я еще продержусь, но надеюсь, что на неделю меня хватит.

– Теперь понятно, – тихо произнесла она, задрожав от пробежавших по спине холодных мурашек. – Можно поинтересоваться, чему я обязана таким великодушием? – Ее раздражало то, что она почувствовала скорее разочарование, чем облегчение от услышанного предложения.

– Наверное, я вошел во вкус в том, что касается жертвенности и воздержания. Или, может быть, твои огромные карие глаза заставляют меня ощущать себя охотником во время запрета на стрельбу.

– Какой ты добрый, – упавшим голосом прошептала Бренна. – Я ценю твою заботу.

– Еще бы тебе ее не ценить, – нахмурился Майкл. – Наверное, дело в том, что мне еще никогда не приходилось шантажировать женщину, чтобы лечь с ней в постель. Я ни разу не опускался до такого унижения.

Он вдруг напомнил Бренне забавного маленького мальчика, которому сказали, что Рождество в этом году отменяется.

– Я решил дать тебе шанс узнать меня поближе, – продолжил он чуть грубовато. – Надеюсь, что наши отношения наладятся. Ведь там, на острове, у нас все было просто отлично до того, как ты не влезла в эту чертову ванну.

Бренна улыбнулась, услышав обиженные нотки в его голосе. Неужели он благополучно позабыл, что сам приказал ей отправиться туда?

– Ты думаешь, это улучшит наше взаимопонимание? – спросила она, и на сердце у нее вдруг стало легко и радостно.

– Откуда я знаю, черт побери? – проворчал Донован в ответ. – Могу сделать и по-другому – брошу этот кофе, будь он неладен, затащу тебя в спальню и неделю не буду выпускать из нее.

– Нет, давай подождем с этим, – поспешно ответила Бренна, – и попробуем лучше первый вариант. – Она весело улыбнулась, и в ее карих глазах мелькнули хитрые искорки. – Я ведь не хочу отрывать тебя от работы на целую неделю.

Майкл нахмурился, не находя, по-видимому, в ее последнем замечании ничего смешного.

– Только не надо дерзить, – произнес он самым серьезным тоном. – Это всего лишь временная отсрочка, а не полный отказ.

– Кто знает, что может случиться через неделю. Вдруг я тебе не подойду как… женщина. Я ведь не похожа на тех сексуальных богинь, к которым ты привык.

– Да, не похожа, – как-то напряженно проговорил Донован и медленно подошел к ней.

Бренна замерла, затаив дыхание. Ей показалось, что воздух вокруг них стал потрескивать от электрических разрядов. Он протянул руку и осторожно провел пальцами по ее щеке.

– Ты очень исхудала за последнее время. У тебя хорошенькое лицо, но я видел и более красивые. Можно сказать, что за исключением глаз в нем нет ничего запоминающегося. – Он с нежностью взял ее лицо в обе ладони. – Но когда ты улыбаешься, мне хочется схватить тебя и унести куда-то далеко-далеко, подальше от людей, чтобы ты улыбалась только мне и никому другому. – Он поцеловал ее в губы. – Ты намного опаснее любой сексуальной богини, дорогая.

Бренна почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы и спазмом сжимается горло. «Неужели он снова принялся за свое?» – в отчаянии подумала она. Она могла противостоять его откровенной сексуальной притягательности, но какую защиту можно придумать против щемящего чувства благодарности, которое он вызывал в ней своими нежными прикосновениями и легкими поцелуями, чувства, о существовании которого в себе она раньше и не догадывалась.

– Думаю, нам лучше забыть о кофе на сегодня, – хрипло бросил он, резко отступая в сторону. – Твои вещи уже сложены во второй спальне направо по коридору, рядом с лестницей. Извини, но я не буду провожать тебя туда.

Он повернулся, подошел к кофеварке и выключил тумблер. Бренна заметила, как вздулись и напряглись мышцы его плеч и спины под тонким материалом пиджака.

Не услышав никакого движения у стойки бара, Майкл выпрямился и увидел, что Бренна по-прежнему сидит без движения и смотрит на него, широко раскрыв глаза.

– Бренна! – воскликнул он. – Не мучай меня. Я ведь не железный…

Она тряхнула головой, будто пробуждаясь после глубокого сна.

– Спокойной ночи, Майкл.

Бренна с легкостью спрыгнула со стула, проворно выскользнула из кухни и заторопилась вверх по лестнице. И в это время, прислушиваясь к стуку возбужденного сердца и переполнявшему ее ощущению счастья, она поняла, что за эфемерное чувство подарило ее сердцу такое безграничное наслаждение. Это была любовь к Майклу Доновану.

Бренна лениво потянулась, аккуратно расправила под собой большое махровое полотенце и снова легла, устроившись на нем поудобнее. Она хотела довести до совершенства золотистый загар, который покрыл ее тело за последние две недели. Она поспешно стащила с носа солнцезащитные очки, вспомнив, что как-то забыла их снять и загорала в них целый день, отчего вокруг глаз у нее появились большие светлые круги, делавшие ее похожей на сову. Это не преминул заметить Майкл и немилосердно дразнил ее целых два дня, пока новый загар не скрыл белые пятна.

Она счастливо улыбнулась, и ее лицо засветилось радостью от воспоминаний о том, что вместили в себя две прошедшие недели. Это было чудесное время. Каждый проведенный под золотым солнцем день становился еще одним звеном волшебной цепочки, которой, как она надеялась, не будет конца. Она льстила себя надеждой, что сумела разобраться в характере Майкла Донована, о чем и не мечтала в прошлом, и теперь смотрела на него глазами, полными любви. Он оказался намного сложнее и одновременно понятнее, чем она представляла себе раньше.

Он сдержал свое обещание и не домогался физической близости, но вместе с тем Бренна ощущала, насколько тяжело дается ему это воздержание. Он постоянно ласкал ее, держал ее руки в своих ладонях, когда они разговаривали о чем-нибудь, гладил ее шелковистые волосы вечерами, когда они сидели на диване в гостиной и слушали музыку, дарил ей легкие поцелуи и нежные объятия. Но все эти жесты внимательно контролировались и не нарушали того зыбкого равновесия, которое сложилось в их отношениях. По вечерам к ним приходили гости. Обычно это были артисты или члены съемочной группы из Твин Пайнс. Донован с отсутствующим видом гладил плечи Бренны, сидящей рядом с ним или удобно расположившейся на полу рядом с его креслом в библиотеке. В это время обычно велись деловые беседы о событиях, происходящих в мире кино. Бренна вскоре поняла, что эти беседы были неотъемлемой частью стиля жизни ее мужа.

Она очень быстро привыкла к такому отношению к себе. В детстве ей так не хватало теплых объятий и любящих поцелуев, что мимолетные ласки Донована казались ей Божьей благодатью.

Как ни странно, большую часть своей работы Майкл выполнял дома. Здесь у него была и монтажная комната, и небольшой зрительный зал, так что и днем, и вечером роилось полно гостей – коллег из студии. Донован лишь иногда проводил утром несколько часов в своем кабинете в Твин Пайнс, а остальное время работал дома. Его рабочий день, казалось, не имел границ. Он занимал весь день и большую часть вечера. Майкл действительно был влюбленным в кино трудоголиком, как когда-то сказал Бренне Уолтерс.

Она с радостью обнаружила, что, несмотря на свою постоянную занятость, он находил время и для нее. Донован в первые же дни заметил, как она томится в одиночестве, и тоном, не допускающим возражений, приказал ей прийти в монтажную, куда она и явилась, к большому удивлению работавшей там группы специалистов. Те, однако, тут же перестали обращать на нее внимание и вернулись к своим занятиям, продолжая спорить и ругаться по каким-то только им известным поводам. Бренна тихонько забралась в стоявшее в углу кресло и с удивлением наблюдала за происходящим вокруг нее, листая сценарий. Иногда она замечала, как Донован смотрит на нее с отсутствующей улыбкой, но сама она старалась его не отвлекать.

Послеобеденное время она обычно проводила с Рэнди или загорала у бассейна. Там к ней иногда присоединялся и Майкл для того, чтобы немного поплавать, а после снова вернуться к работе. Это время она любила больше всего в своей новой жизни. Они сидели под ласковым солнцем и беседовали, обмениваясь мнениями о разных событиях их совместной жизни, забрасывали друг друга многочисленными вопросами или просто молчали, наслаждаясь теплыми лучами.

Бренна понимала, что за полную безмятежность этих дней она должна благодарить Донована, который демонстрировал огромную выдержку и полный самоконтроль. Хотя Майкл не привык сдерживать свои сексуальные желания, и время от времени она ощущала, что его терпению вот-вот придет конец, он ни разу не дал ей понять, как тяжело дается ему воздержание и какие страсти бурлят под маской внешней сдержанности.

Единственным облаком, которое отбрасывало косую тень на это праздное времяпрепровождение, было то, что Донован упорно не признавал Рэнди. Нельзя сказать, что он плохо к нему относился, но один вид ребенка приводил его в дурное настроение. Бренне ничего не оставалось, как попросить Дорис, чтобы она побыстрее забирала малыша, пока атмосфера не накалилась до предела. Она как-то попыталась поговорить с Майклом о его отношении к ребенку, но ее попытка была встречена в штыки.

– Не хочу даже слышать об этом! – резко заявил он. – Я и так знаю все доводы, которыми ты хочешь урезонить меня. Все понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Если бы это был совершенно чужой ребенок, я бы быстрее сумел наладить с ним отношения. Ведь я люблю детей…

– Тогда почему ты относишься к нему так несправедливо? Он же еще совсем маленький! – со слезами на глазах умоляла Бренна.

Донован выругался сквозь зубы, однако нашел силы взять себя в руки. Он наклонился к Бренне, нежно поцеловал ее и провел рукой по волосам.

– Потому что все благоразумие и логика покидают меня, когда дело касается тебя, – признался он. – Я схожу с ума, когда вижу его, и понимаю, что это не мой сын, а ребенок другого мужчины. Я стараюсь привыкнуть к нему, черт побери, только не торопи меня, на это нужно какое-то время.

В этот миг она была очень близка к тому, чтобы открыть ему правду о Джанин. Теперь, когда она понимала, что любит Донована, ей было нестерпимо больно ощущать барьер, который можно было смести буквально несколькими словами. Бренна узнала Майкла достаточно близко и не сомневалась в его порядочности. Она помедлила секунду, сама не зная почему, а затем Майкла позвали к телефону, и возможность открыться была потеряна.

Когда Бренна впервые осознала, что любит Донована, ее сначала охватила паника, которая сменилась неподдельной печалью. Она не могла понять, как это случилось. Почему то недоверчивое и настороженное отношение, которое она испытывала ко всем мужчинам, не смогло защитить ее от этого чувства? И если ей уж суждено было влюбиться, почему судьба выбрала именно Майкла Донована, известного своим эгоизмом и имеющего репутацию «кота, который гуляет сам по себе»?

Но задавать вопросы было уже поздно. Приходилось признать, что она действительно полюбила Майкла, и в течение последних двух недель убедилась, что он, вне всякого сомнения, заслуживает любви. Он не только обладал острым умом и мужественным обаянием, но демонстрировал непреклонную честность и прямоту в отношениях со своими подчиненными. И если Донован был безжалостен по отношению к тем, кто стоял на его пути, то своим друзьям он великодушно прощал их невольные ошибки.

Ее чувство становилась сильнее день ото дня. В отчаянии, страстно желая ответной любви и подсознательно надеясь на нее, она тем не менее была готова навсегда смириться с любым чувством, которым мог ответить ей Майкл, если уж не суждено рассчитывать на взаимность. Тогда любовь обогатит ее саму как личность, и она станет сильнее духом по сравнению с тем временем, когда впервые встретила его. Бренна с радостью легла бы с ним в постель, и то, что она сама до сих пор не предложила этого сделать, объяснялось тем, что с каждым совместно проведенным днем они все глубже узнавали друг друга, и она чувствовала, что сначала должна завоевать его дружбу, прежде чем надеяться на ответное чувство, более глубокое, чем простое желание физической близости. К тому же явно затянувшееся разъяснение нелепой ситуации, при которой «мать» Рэнди оказывалась девственницей, тоже таило в себе немало сложностей. Эту петлю Бренна сама затянула на своей шее, и теперь требовалось приложить немалые усилия, чтобы ввести Донована в курс дела, основательно не испортив с ним отношений. А пока удобный момент все никак не представлялся…

Бренна перевернулась на живот и откинула с плеч длинную прядь волос, чтобы загорала спина. Положив голову на сложенные руки, она сладко зевнула, ощущая приятную тяжесть закрывающихся век, как вдруг вся дремота мгновенно улетучилась от увесистого шлепка чуть ниже спины.

– Не слишком ли я тебя разбаловал? – раздался нарочито серьезный голос Майкла. – Не надоело тебе отдыхать, женщина? Ну-ка развлекай меня, как подобает покорной жене.

Бренна открыла глаза и увидела, как Майкл усаживается в стоящий рядом шезлонг. На нем были плавки черного цвета, его загорелое мускулистое тело излучало такую мужественную силу, что она почувствовала, как в груди разливается волнующее тепло, вызванное отнюдь не жарким солнцем.

– Как тебе удается выглядеть таким свеженьким? – спросила она сонным голосом. – Ты же до четырех утра сидел с автором «Дикого наследия» и спорил с ним об изменениях в сценарии, а в девять уже завтракал со мной. Неужели ты никогда не устаешь?

Донован бросил на нее удивленный взгляд.

– Я и не знал, что ты интересуешься, чем я занимаюсь по ночам, – со смехом ответил он. – В будущем это пойдет нам только на пользу. Вообще-то я не привык долго спать. Четыре-пять часов – более чем достаточно. Эта привычка у меня еще с детства. Тогда приходилось работать двадцать четыре часа в сутки, чтобы выкарабкаться из нищеты, и я считал сон пустой тратой драгоценного времени.

Бренну охватило непроизвольное желание погладить его по руке, от сочувствия к тому обездоленному пареньку, которым когда-то был ее муж. Однако не стоило поддаваться этому импульсивному чувству – бедный и голодный юноша давно сумел перебороть судьбу и превратился в гордого и уверенного в себе зрелого мужчину.

Она переменила позу и села на полотенце, обхватив колени руками.

– Ну и как идет подготовительная работа над «Диким наследием»?

– Неплохо. На следующей неделе планирую приступить к съемкам.

– Но ты ведь не будешь сам режиссером в «Наследии»? Я слышала, как ты говорил Джейку, что пригласил какого-то телевизионного режиссера, у которого даже нет опыта съемок подобных фильмов.

– Какие у тебя большие уши, бабушка, – со смехом ответил Донован. – Тим Батлер – отличный режиссер. Он снял бесподобный мини-сериал о Давиде и Вирсавии, а у меня и без этого фильма дел по горло. Кстати, о «Диком наследии», – перешел он на серьезный тон. – Когда я рассказал Джейку о нашем споре на твоем первом прослушивании, о том, какая ты фанатичка и что ты думаешь по поводу метода Станиславского, он чуть со стула не упал от смеха и сказал, что ты просто разыграла меня.

– Майкл! – возмущенно воскликнула Бренна. – Зачем ты мне рассказывал всю эту ерунду якобы о методе Станиславского, если сам не верил в нее? Почему ты не отдал мне роль Энги? Ты же отлично знал, что я справилась бы с нею!

– Да, – небрежно кивнул Донован. – Ты действительно подходила на эту роль намного лучше других актрис, пробовавшихся на Энги.

Он откинулся назад и что-то замурлыкал себе под нос, словно греющийся на солнце кот.

– Тогда почему ты так поступил? – Бренна чувствовала, что Майкл опять каким-то образом манипулирует ею.

Майкл повернулся к ней и усмехнулся.

– У Джейка чересчур длинный язык. Ну да ладно, теперь можно признаться. Весь этот вздор по поводу теории Станиславского я сочинил экспромтом, чтобы найти причину отказать тебе в роли Энги. Как только я увидел тебя в первый раз, то сразу понял, что тебе ее играть нельзя.

Бренна открыла рот, чтобы возразить, но он быстро положил ладонь ей на губы и продолжил:

– Может быть, ты не обратила внимания, но в сценарии есть две откровенных постельных сцены, и в одной из них Энги должна предстать совершенно голой. Так необходимо по сюжету.

Я не мог позволить, чтобы ты раздевалась перед всеми… Тогда я бы точно не выдержал до окончания съемок.

Он убрал руку, и Бренна восхищенно посмотрела ему в глаза.

– Да, я действительно не обратила внимания, – прошептала она, зардевшись от смущения.

– Так я и думал, – довольно произнес Донован. – Конечно, я чувствовал свою вину за то, что лишаю тебя роли. Но потом очень вовремя вспомнил, что еще нет актрисы на роль Мэри Дарни. Уверен, картина будет иметь огромный успех и принесет мне кучу денег.

– Фу, какой ты меркантильный! – с деланным ужасом воскликнула Бренна. – А как же насчет чистого искусства?

– Ничего не поделаешь, проклятый капитал диктует свои законы, – ответил он, стараясь казаться серьезным. – Я считаю себя деятелем искусства, и очень неплохим, между прочим, потому что сам составляю захватывающие сюжеты для сценариев и снимаю по ним кассовые картины. В нашем обществе самой заслуженной наградой за любые достижения являются деньги, а не пустые похвалы критиков. И будь я проклят, если мне не удастся вырвать самую большую награду за свою работу.

Бренна спросила после долгой паузы:

– А случалось ли такое, что твои фильмы не приносили тебе денег?

– Однажды я был очень близок к такой ситуации, – задумчиво ответил Майкл. – Это случилось в самом начале моей карьеры, когда я снял свой второй фильм. Кинокритики разбили картину в пух и прах, и зрители не пошли на нее. Все говорили, что она чересчур проста, а действующие лица – недостаточно экзотичны.

– И что ты сделал? – с любопытством спросила она.

– Я занял денег, повез фильм на фестиваль в Канны и продемонстрировал его там. И представь себе – он завоевал один из самых высоких титулов. Тогда я приехал домой и разослал снимавшихся в нем актеров по всем телевизионным ток-шоу. В тот год картина не получила награду Академии, но в номинации была представлена. – Он усмехнулся. – А я заработал на ней приличную сумму денег.

– Значит, твоя работа все-таки была оценена по заслугам, – задумчиво констатировала Бренна.

– Да, была, – кивнул Донован.

Они замолчали, не желая нарушать блаженную тишину и думая каждый о своем прошлом.

– Ладно, лентяйка, – спустя некоторое время сказал Майкл, поднимаясь на ноги. – Спорим, что я первым доплыву до конца бассейна?

– Я только недавно купалась, – покачала она головой. – Лучше подожду тебя здесь.

Бренна смотрела, как он с разбега нырнул в бассейн без единого всплеска и проплыл его четыре раза туда и обратно, сильно и точно рассекая воду уверенными движениями мускулистых рук. Когда Донован легко подтянулся на руках и вышел из бассейна, Бренна с удивлением заметила, что он даже не запыхался. Она бросила ему полотенце, он ловко поймал его, быстро вытерся, обернул его вокруг пояса и подошел к шезлонгу.

– Ты похож на римского гладиатора, – заметила Бренна, оценивающе глядя на него.

– А ты – на девственную весталку<Весталка – в Древнем Риме – жрица богини Весты (богиня домашнего очага и огня), давшая обет блюсти целомудрие.>, непорочную до непристойности, – ответил он, окидывая жадным взглядом ее фигуру в бикини. – Знаешь, весталок освобождали от оков целомудрия только по истечении тридцати лет священного служения. – Он присел рядом с ней и печально добавил:

– Теперь я понимаю, как им нелегко было терпеть, и даже начинаю ощущать определенное родство с ними.

Бренна потупила взор. Она прекрасно осознавала, как возбуждающе действует на него ее обнаженное тело, едва прикрытое бикини, и не стала делать вид, будто не понимает, что он имеет в виду.

– Прошло всего две недели, – тихо сказала она.

Он протянул руку и погладил ее по плечу.

– Мне это время кажется двумя годами. Как ты думаешь, почему сейчас я работаю и днем, и ночью? Бренна, я не привык к такому долгому воздержанию. Я делал все возможное, чтобы выдержать, и хотел, чтобы ты сама пришла ко мне, без понуждения с моей стороны. Каждую ночь я ложился в кровать, но мне не давала засыпать боль – я ведь знал, что ты совсем рядом, в этом же доме. Я прошел через адские муки и больше не в силах держаться.

Майкл схватил ее в объятия, крепко целуя в губы, и через мгновение они оказались лежащими бок о бок на полотенце. Он раздвинул коленом ее бедра, и своей нежной кожей Бренна ощутила возбуждающее прикосновение его напряженных мышц. Донован застонал и, покрывая поцелуями ее шею, дрожащими руками расстегнул застежку купальника. Он коснулся ее груди и стал нежно поглаживать ее, от чего соски сразу набухли и затвердели. Тело Бренны охватила горячая волна, и она прижалась к нему, дрожа от возбуждения.

Донован на мгновение отодвинулся, сорвал обвитое вокруг пояса полотенце и снова прижался к ней. Бренна задохнулась, ощутив под его мокрыми плавками горячую напряженную плоть. Он опустил голову и припал ртом к твердому соску, лаская его языком и одновременно поглаживая горячей ладонью вторую грудь. По телу Бренны пробежала дрожь, дыхание стало неровным, в голове зашумело. Ей казалось, что она сходит с ума от охватившего ее желания.

– Пожалуйста, – простонала она, – Майкл, пожалуйста…

Его рука опустилась с груди и, продолжая ласкать шелковистую кожу, опустилась вниз по животу и оказалась под трусиками. Второй рукой он расправлялся с завязками сбоку.

– Боже, как я хочу тебя, – отрывисто выдохнул он. – Сейчас же… Перестань мучить меня…

Вдруг Донован конвульсивно вздрогнул, глубоко вздохнул и поднялся с полотенца. Он стоял, сжав руки в кулаки, и тяжело дышал, с трудом сохраняя самообладание.

Бренна подняла голову и посмотрела на него. Ее обнаженная грудь вздымалась от того же желания, которое захлестнуло Майкла.

– Прикройся, – глухо проговорил он. – Иначе я овладею тобой здесь и сейчас, и плевать я хотел на то, что нас может кто-то увидеть.

Она медленно выпрямилась и беспомощно огляделась, не зная, чем прикрыться. Лифчик куда-то исчез. Майкл что-то пробормотал сквозь стиснутые зубы, заметив ее растерянность, поднял свое полотенце и бросил ей.

Бренна послушно набросила его на плечи и прикрыла грудь.

– У меня сегодня трудный день, – сказал Майкл напряженным голосом, тщетно пытаясь придать лицу спокойное выражение и справиться с полыхающим в глазах огнем. – После обеда и вечером назначены деловые встречи… Бренна, даю тебе еще одну отсрочку. На этот раз – последнюю. И всего на двадцать четыре часа. – Он с усилием оторвал взгляд от ее полной груди, едва прикрытой полотенцем, и поднял руку, будто стараясь упредить ее возражения. Но Бренна сидела, не в силах вымолвить ни слова, и просто смотрела на него широко открытыми глазами. – Больше никаких передышек не будет, можешь и не просить об этом. Хватит, я и так долго ждал…

Он резко развернулся и решительным шагом направился по лужайке к дому.

Бренна продолжала неподвижно сидеть, прижав полотенце к груди обеими руками. Она смотрела ему вслед, и в ее взгляде отражалось восхищение, а на лице застыла улыбка кошечки, которой удалось отведать немного сладких сливок.

9

– Я обязательно вернусь к пяти часам, – смущенно повторила Дорис и озабоченно спросила:

– У вас действительно есть время, чтобы посидеть с Рэнди? Мне так неудобно, что приходится отпрашиваться, ведь у меня лишь позавчера был выходной.

– Ты забыла, с кем разговариваешь, – усмехнулась Бренна. – Я всего лишь Золушка, которая месяц назад и мечтать не могла, что у Рэнди будет няня. Кроме того, не на гулянье же ты отпрашиваешься. Ты когда-нибудь слышала об отпуске по болезни?

– Ну, если вы не против… – неуверенно произнесла Дорис и после очередных заверений Бренны в том, что она сама чудесно проведет эти несколько часов с Рэнди, с явным ощущением неловкости удалилась.

Бренна с удивлением покачала головой, ведя малыша за ручку к песочнице в углу расположенного за домом чистенького дворика. Иногда ей казалось, что Дорис чересчур уж привязана к Рэнди. Еще позавчера у нее воспалился зуб мудрости, причиняя нестерпимую боль, а она все тянула с посещением врача, потому что – подумать только – не хотела оставлять мальчика с его собственной мамой. Бренна была счастлива, что ей удастся провести эти несколько часов с Рэнди, а потом, когда Дорис вернется, у нее еще будет время, чтобы принарядиться к ужину. Утром, когда она спустилась к завтраку, на столе лежала записка, в которой Майкл сообщал ей, что вернется домой в восемь часов вечера.

Она не видела Майкла после того, как он оставил ее вчера у бассейна. Миссис Хаскинс сказала ей утром, что он уехал на студию, где его ждал Уолтерс по какому-то срочному делу. Значит, он будет целый день занят с Монти и действительно попадет домой не раньше ужина. Бренна вздохнула, но через секунду озабоченное выражение исчезло с ее лица. Она вспомнила о том, что произошло между ними вчера у бассейна. Да, теперь никакая деловая встреча не задержит Майкла чересчур долго и не заставит его отменить долгожданное событие…

Она посадила Рэнди в песочницу, вручила ему лопатку и ведерко, а сама присела на ближайшую садовую скамеечку и продолжила чтение сценария, который два дня назад ей дал Майкл, кратко заметив, что роль главной героини выглядит многообещающе. Бренна дошла лишь до третьей сцены, но уже поняла, что он имел в виду под этим словом. Улыбаясь, она углубилась в остроумные диалоги романтической комедии.

– Какая семейная идиллия! Мое отцовское сердце сейчас разорвется от счастья, – внезапно раздался знакомый голос.

Бренна испуганно вздрогнула и вскинула голову. Перед ней стоял и противно усмехался Пол Шадо собственной персоной в новеньком, с иголочки, темно-синем костюме.

– Что ты здесь делаешь? – взволнованно воскликнула Бренна. – Как тебя впустили сюда?

Шадо уселся на скамейку напротив и холодно ответил:

– Впустила меня твоя домработница, кстати, очень вежливая женщина. Я представился ей твоим старым другом, и она любезно объяснила, где тебя найти.

Бренна не могла винить миссис Хаскинс, ее ошибку вполне можно было понять. Шадо был отлично одет и вел себя, видимо, учтиво. Кроме того, домработница привыкла, что в доме всегда полно гостей, одни из которых приезжали, другие уезжали.

Он пристально посмотрел на золотоволосого малыша, с довольным видом играющего в песочнице.

– Красивый мальчик, – сказал он, не вкладывая в слова никакого чувства. – Волосы у него наши, как у всех Шадо.

– Ничего подобного. У многих маленьких детей волосы светлые, – оборвала его Бренна. – Потемнеют с возрастом.

Он бросил на нее убийственный взгляд.

– У тебя на все есть готовые ответы? У тебя и у тех наглых адвокатов, которых натравил на меня твой муж? А ты тоже не промах, окольцевала Донована и заставила его заниматься грязной работой вместо себя…

Бренна сжала губы.

– Нам не о чем с тобой разговаривать. Уходи. Пол ухмыльнулся.

– Ты думаешь, что победила меня, сестрица? Брось, меня не пугает то, что Донован решил совать мне палки в колеса. Я не собираюсь падать на колени перед каким-то режиссеришкой, который считает себя пупом земли, – его лицо перекосила злобная гримаса.

– Ты уже ничего здесь не решаешь, – нервно ответила Бренна. – Ты сам себя загнал в безвыходное положение. Так тебе и надо.

– Ошибаешься. Выход всегда есть, нужно только хорошенько его поискать. – Он хитро прищурился, и его серые глазки превратились в щелки. – Я нашел его, сестрица. – Он лениво поднялся на ноги. – Сейчас я забираю тебя с младшеньким, и мы уезжаем в одно уединенное местечко, где нам с тобой никто не помешает обо всем спокойно договориться.

Она недоуменно посмотрела на него.

– С какой это стати нам с Рэнди куда-то ехать с тобой?

– А с такой, что мне нечего терять, сестрица, – ядовито прошипел он. – Те люди, которым я задолжал, не очень-то хотят вникать во все эти споры об отцовстве, опекунстве и в другие юридические проволочки. Если я не выложу им деньги до вторника, у меня будут большие неприятности.

Он шагнул к ней и грубо схватил за руку, заставляя подняться.

– Давай, забирай ребенка! Мы уезжаем сейчас же.

– Ты с ума сошел! – негодующе выкрикнула Бренна, тщетно стараясь вырваться. – Ты что, думаешь, тебе так просто удастся утащить нас отсюда? Да стоит мне закричать и позвать на помощь, как из дома прибежит целая толпа.

Шадо лишь крепче сжал ее запястье; она едва не заплакала от боли.

– Ты не станешь звать на помощь, – угрожающе прохрипел он. – Неужели тебе не жалко ребенка?

Бренна побледнела от ужаса.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала она со страхом.

– Дети такие слабые существа, – бросил он и перевел многозначительный взгляд на бассейн. Песочница, в которой игрался Рэнди, находилась всего в нескольких шагах от воды.

– Боже, какое же ты чудовище, – прошептала она, чувствуя тошноту от охватившего ее страха. – Это же твой ребенок…

– Тебе было сказано, что мне нечего терять, – огрызнулся Пол. – Конечно, я еще не дошел до того, чтобы убить этого щенка, но если будет нужно сделать ему больно, я ни на секунду не задумаюсь. – Он ухмыльнулся. – Но ведь мне это пока не нужно делать, не так ли, Бренна? Ты ведь не позволишь, чтобы маленькому ангелочку стало очень больно?

– Не смей ничего делать с ребенком! – резко предупредила его Бренна. – Я пойду с тобой. Только не подходи к нему.

– Я знал, что у тебя хватит благоразумия поступить так, как надо, – самодовольно заявил Шадо. – Забирай Рэнди и пошли. Я припарковал машину рядом с домом. Пойдем вон по той тропинке, вокруг дома. Внутрь заходить не будем.

– Мне нужно переодеться, – возразила Бренна, – и взять одежду для Рэнди.

Ей пришло в голову, что если она встретит в доме миссис Хаскинс или кого-то еще, то как-то даст знать о случившемся.

Пол покачал головой.

– Ты что, думаешь, я идиот? Пусти тебя в дом, а ты там заорешь не своим голосом, и сбежится десяток прихвостней твоего благоверного. – Он взглянул на ее брюки светлого цвета и белую маечку. – Тебе ничего не надо, сгодишься и так, а мальчишке, если нужно, куплю что-нибудь по дороге. Давай, бери его, пока я совсем не потерял терпение. – Он отпустил ее руку и подтолкнул в плечо. – Пошевеливайся!

Бренна попятилась, потирая посиневшее запястье. Ее мозг лихорадочно работал, пытаясь найти выход из этой ужасной ситуации и уберечь Рэнди от неожиданно нависшей над ним угрозы. Шадо был изнежен и физически слаб, однако в сложившемся безвыходном положении представлял непредсказуемую опасность, словно загнанная в угол обезумевшая крыса. Бренна не сомневалась, что он не шутил, когда угрожал своему собственному сыну. После случившегося с Джанин она убедилась в бездушности этого человека и в том, что он способен на любой, самый низкий поступок.

Ситуация казалась просто нереальной: она находилась в собственном доме, на своей территории, и в то же время была абсолютно бессильна что-либо предпринять. Можно, конечно, попробовать закричать, но одержать победу над Полом ценой здоровья или даже жизни Рэнди? Впрочем, их еще могут заметить по дороге к машине и тогда…

– Мне что, самому забрать его? – спросил Пол угрожающим тоном. – Если ты и дальше будешь упираться, то убедишься – я отношусь к нему не так нежно, как ты.

– Нет, не надо! – встревоженно воскликнула Бренна. Она подбежала к песочнице, подхватила Рэнди и прижала к себе.

– Вот и хорошо, – мрачно бросил Пол. – Будь и дальше послушной девочкой, и мы с тобой поладим.

Он крепко взял ее под локоть и силой потащил через дворик к огибающей дом мощеной тропинке. Бренна в отчаянии оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть садовника или Боба, ее водителя, но никого не было видно. Они вышли на стоянку рядом с домом и подошли к красному «Бьюику», явно взятому напрокат. Тут Бренна поняла, что никто не поможет ей выбраться из этого зловещего переплета. Она сама должна придумать, как спасти Рэнди.

Они отъехали на несколько миль от Твин Пайнс и сворачивали на автостраду, когда Бренна попыталась в последний раз урезонить Шадо.

– Ты хоть понимаешь, что это самое настоящее похищение и ты можешь надолго загреметь за решетку? Если сейчас отпустишь нас, обещаю – я забуду обо всем и никому ничего не скажу.

– Какое великодушие, – презрительно ухмыльнулся тот. – Но я в нем не нуждаюсь. После того как я получу то, что мне нужно, я и так отпущу тебя, и ты не посмеешь заявить в полицию.

Они выехали на автостраду, и, к удивлению Бренны, Шадо повернул не на юг, к Калифорнии, а на север.

– Разве мы едем не к вам домой? – тревожно спросила она. У нее еще теплилась слабая надежда уговорить более благоразумных членов семьи Шадо.

– Рэнди я отвезу туда позже. А сейчас мы едем в Портленд. Мне необходимо быть неподалеку от аэропорта, чтобы сразу сесть на самолет. – Он насмешливо взглянул на нее. – После того как я смогу убедиться в твоем желании помочь мне.

Бренна покачала головой.

– Я никогда не отдам тебе Рэнди. Посмотрим, сестрица, – вкрадчиво произнес он. – Посмотрим.

Когда они подъезжали к Портленду, уже опускались сумерки. Вдруг, ничего не говоря, Пол свернул с автострады, вырулил к голубой мигающей неоновой вывеске «Мотель Пайнтри» и притормозил у стеклянной двери с освещенной надписью «есть свободные места».

Бренна обратила внимание на непритязательный вид одноэтажного придорожного заведения, состоящего из анфилады маленьких комнат с прикрытыми зелеными жалюзи окнами. Выгоревшая облупленная краска и грязные кирпичные стены делали мотель похожим на какой-то притон.

– Приехали, – буркнул Шадо и потянулся за Рэнди, который крепко спал, убаюканный по дороге мягким покачиванием автомобиля. – Я возьму ребенка, пойду заплачу за номер и получу ключ. Не думаю, что тебе придет в голову убежать одной.

Он вскоре вернулся – Бренна тут же забрала у него сонного малыша – и проехал в самый дальний конец стоянки, к номеру, на двери которого тускло поблескивала большая медная семерка.

– Мое любимое число, – довольно заявил он, притормозив напротив двери. – Значит, мне повезет, сестрица.

Бренна прижала к себе Рэнди и вышла из машины. Шадо не отпускал пленницу далеко от себя. Отперев дверь, он втолкнул Бренну внутрь и сразу же закрыл за собой дверь на ключ.

Бренна утомленно огляделась. В тесной комнатке стояли две узкие кровати. Кроме них, она была украшена минимальным набором простой мебели, обычным для маленьких придорожных мотелей во всех штатах. Хоть немного утешало лишь то, что в номере оказалось довольно чисто.

Она положила Рэнди на кровать и повернулась к Шадо.

– Мальчика надо покормить. Время его обеда давно прошло.

– Он же спит, – ответил тот, пожав плечами. – Ничего с ним не станется. – Он снял пиджак и бросил его на вторую кровать. – А мы тем временем поговорим и решим все наши проблемы.

Бренна пристально посмотрела на него.

– Я не знаю, какие проблемы ты собираешься решать, но предупреждаю, что у тебя ничего не получится.

В глазах Шадо мелькнул злой огонек.

– Еще как получится, – многозначительно ответил он. – Или ты горько пожалеешь о своем поведении, сестрица.

– Прекрати меня называть так, – тихо, но. твердо сказала она. Ее нервы были на пределе.

– Я буду называть тебя так, как только захочу, сука, – прорычал он. – Мне уже надоела твоя наглость. Теперь ты будешь делать то, что тебе прикажут.

С перекошенным от злобы лицом он бросился к ней и с яростной силой схватил за плечи. Бренна закричала от боли, тщетно пытаясь освободиться от судорожно сжимавших ее костлявых пальцев, но Пол лишь сильнее сжимал их, явно наслаждаясь ее страданиями.

– А сделаешь ты вот что, – прошипел Шадо ей в лицо, – сейчас ты сядешь вот за тот стол и напишешь все, что касается рождения Рэнди. Напишешь то, что я его отец, а Джанин – мать, и признаешься в том, какую гнусность придумала твоя сестра. Мне нужна вся правда и все подробности, чтобы любой суд мог признать твою бумагу настоящим документом.

Бренна затрясла головой, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться от пронизывающей мышцы боли, чувствуя себя словно в средневековых пыточных тисках.

– Нет, – прошептала она со слезами на глазах. – Я никогда не отдам тебе Рэнди.

– Отдашь, черт тебя побери! – прохрипел взбешенный Шадо, дергая ее из стороны в сторону, словно собака тряпичную куклу. Резким рывком он развернул ее, заломил руку за спину и насильно потащил через комнату к небольшому столику у противоположной стены. Отодвигая стул, он немного ослабил захват, чем тут же воспользовалась Бренна. Она молниеносно вырвалась из его рук и метнулась в сторону, тяжело дыша.

– Будь ты проклята! – выругался Пол, кинулся за ней и снова схватил за плечи, пытаясь сломить ее неистовое сопротивление. Безысходность ситуации, казалось, только прибавила отчаянной храбрости Бренне, и она отбивалась изо всех оставшихся сил. Не переставая бороться, они оказались рядом со стоящей у столика кроватью, чем не преминул воспользоваться Шадо. Пользуясь превосходством в весе, он навалился на Бренну и увлек ее на кровать. Тяжело упав, она сильно ударилась затылком о деревянное изголовье. От умопомрачительной боли потемнело в глазах, она на некоторое время потеряла сознание и обмякла под навалившимся на нее Шадо. Тот заметил ее беспомощность и, довольно сопя, прижал руки к изголовью.

Лежа сверху Бренны, он с торжеством смотрел на нее, переводя дыхание. Постепенно злобное выражение его лица сменилось похотливым, которое напугало пришедшую в себя Бренну больше, чем злоба. Его взгляд соскользнул с ее растрепанных волос и задержался на маечке, едва прикрывающей вздымавшуюся от тяжелого дыхания высокую грудь. Он облизал языком тонкие нервные губы и довольно прищурился.

– Ладно, так и быть, подождем с письменными показаниями, – медленно проговорил он. – Посмотрим, так ли ты хороша в постели, как и твоя сестра…

Он больно впился ртом в ее губы, не обращая внимания на лихорадочные попытки Бренны освободиться.

– Встань, Шадо! – раздался вдруг в комнате голос, в угрожающем тоне которого звенела сталь.

Шадо замер, а Бренна облегченно вздохнула.

Прямо перед ними стоял Донован и держал в руке ключ от номера. Видимо, администратор мотеля не смог отказать такому авторитетному посетителю. Майкл бросил ключ на пол и ринулся к Шадо. Он сдернул его с кровати, отшвырнул в сторону и прижал спиной к стене, захватив отвороты воротника его рубашки обеими руками и сдавив их на горле негодяя как удавку. Перепуганное лицо Шадо побагровело, и он стал задыхаться, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

– Подожди… – с трудом прохрипел он. – Послушай…

– Нет, это ты послушай, – в ярости прорычал Донован. – Если ты еще что-то тявкнешь, я забью тебя до смерти. Так что лучше молчи и внимательно слушай меня, хотя теперь тебя и это не спасет.

Бренна приподнялась и села на кровати, не отрывая удивленного взгляда от мужа. Неудивительно, что Шадо не на шутку перепугался – Майкл полыхал такой яростью, словно его окружала невидимая стена огня.

– Говорю тебе единственный раз и повторять не собираюсь, – быстро продолжал он, не отпуская горло жертвы. – Ты больше никогда и близко не подойдешь к моей жене. Никогда не позвонишь ей. Никогда не будешь ничего писать ей. И не дай тебе Бог когда-нибудь забыть про это и хоть пальцем коснуться ее. Если ты это сделаешь, то пожалеешь о том, что родился. Понял?

Шадо кивнул с открытым ртом, мигая выпученными глазами.

Донован повернулся к Бренне, и та замерла, увидев его побелевшее от ярости лицо.

– Поднимайся и бери Рэнди, – коротко приказал он. – На стоянке нас ждет Боб Филипс.

Она резко спрыгнула с кровати и зашаталась от головокружения. Кое-как справившись с ним, она подхватила с соседней кровати малыша и поспешила к открытой двери.

Майкл отпустил Шадо, поколебался секунду, а затем, не в силах устоять перед соблазном, коротко размахнулся и нанес ему сокрушительный апперкот в челюсть. Шадо вскрикнул, его глаза закатились, и он медленно сполз по стене на пол.

– Я же говорил, что теперь тебя ничего не спасет, – холодно произнес Донован над поверженным телом противника, будто тот мог его слышать. Затем он шагнул к замершей у двери Бренне, крепко взял ее за локоть и, не говоря больше ни слова, вывел из номера.

Перед мотелем их ждал у «Мерседеса» Боб Филипс. У него был озабоченный вид, и он избегал смотреть на Бренну, когда они подошли к нему.

– Все в порядке? – обратился он к Доновану. Тот мрачно кивнул, забрал спящего Рэнди у Бренны и передал его Бобу.

– Дорис Чарльз уже должна быть в портлендском аэропорту. Час назад я связывался с Монти и сказал, чтобы она прилетела сюда.

Бренна смотрела, как Филипс бережно кладет мальчика на сиденье автомобиля, и чувствовала, как у нее кружится голова. Со времени внезапного появления Донована в номере мотеля события неслись с головокружительной быстротой. Она механически шагнула к «Мерседесу», чтобы присоединиться к Рэнди, но Майкл остановил ее.

– Нет. Ты поедешь со мной.

Он взял ее за руку и подвел к стоящему в нескольких шагах старенькому пикапу. Бренна с несвойственной ей послушностью села в него, озадаченная необычным поведением мужа. Майкл включил зажигание и под треск и хлопанье старого двигателя вырулил на шоссе.

– Куда мы едем? – устало спросила Бренна, морщась от пульсирующей боли в голове.

– Милях в трех отсюда на частной посадочной площадке стоит мой вертолет, – ответил он. – Я приземлился там и одолжил этот пикап у какого-то техника.

Бренна устало кивнула, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза – фары встречного транспорта усиливали режущую головную боль. В затуманенном мозгу вертелось множество вопросов, на которые она еще не получила ответа, но у нее уже не было ни силы, ни желания задавать их. Достаточно было уверенности в том, что и она, и Рэнди теперь находятся в безопасности и скоро приедут домой.

Майкл, судя по всему, тоже не горел желанием начать беседу. Они молча пересели с машины в вертолет, и только минут через двадцать Бренна вдруг поняла, что они летят не в Твин Пайнс – под вертолетом блеснула безбрежная гладь океана. От этого неожиданного открытия с нее разом спали усталость и апатия, которая овладела ею с момента появления Донована в мотеле.

– Куда мы летим? – попробовала она перекричать шум лопастей, показывая вниз, на несущиеся под ними волны.

– На остров, – ответил Майкл ледяным тоном, который еще более усиливал напряженное выражение его лица, словно высеченного из гранита.

– Нет! – в замешательстве воскликнула Бренна. – Мне нужно вернуться к Рэнди.

В этот момент ей показалось, что самое главное – оказаться сейчас рядом с малышом и убедиться в том, что с ним все в порядке.

Донован метнул на нее убийственный взгляд.

– Какая заботливая мамочка, – с издевкой сказал он. – Не беспокойся, о нем позаботится Дорис, она полетит с ним в Твин Пайнс. А ты полетишь со мной на остров, – не допускающим возражений тоном закончил он.

Бренна с унылым видом покачала головой. Она не могла понять, за что Майкл так рассердился на нее. Разве она виновата в том, что Шадо вынудил ее поехать с ним? Даже если Доновану стоило многих усилий освободить ее, он не имеет права на такое раздражение. Бренна усмехнулась – это слово было явным преуменьшением того состояния, в котором находился Майкл. Он просто кипел от злости. Зачем же ему остров?

Когда она решилась спросить об этом превратившегося в угрюмого незнакомца собственного мужа, то ответом ей была презрительная усмешка, которая ничего ей не объяснила, а лишь сильнее обеспокоила.

После приземления вертолета Донован не проронил ни слова. Освещая путь электрическим фонариком, он молча и решительно шагал по лесной тропинке впереди Бренны, не обращая ни малейшего внимания на то, что она едва поспевает за ним. Бренна так запыхалась, что у нее не осталось сил ни протестовать, ни задавать вопросы.

Они вошли в дом, Майкл включил свет, запер за Бренной дверь, повернулся к ней и пристально посмотрел на ее побледневшее лицо, растрепанные волосы и часто вздымающуюся от быстрой ходьбы грудь.

– Тебе не помешало бы немного выпить, – проговорил он в сторону, будто обращаясь к кому-то другому. Он подошел к бару, плеснул в стаканчик немного коньяка и протянул его девушке.

Она глотнула янтарной жидкости и поморщилась от непривычного вкуса. Однако коньяк сразу же оказал свое целебное действие, животворным теплом распространяясь по жилам. Донован тем временем подошел к камину и стал разводить в нем огонь. Бренна сделала второй глоток и, поставив пустой стаканчик на столик, забралась на стоящий напротив камина алый диван, по-детски подогнув под себя ноги. Она действительно чувствовала себя несправедливо наказанной маленькой девочкой, которой пришлось столкнуться с непонятно чем вызванным гневом взрослых.

Дрова в камине начали разгораться. Майкл подошел к дивану и так же холодно, как и прежде, спросил Бренну:

– Теперь тебе лучше?

Она кивнула. Донован снял пиджак и бросил его на велюровое кресло. За пиджаком последовал галстук. Он закатал рукава рубашки до локтей, подошел к бару и налил себе коньяка.

Взяв стаканчик, он вернулся к Бренне, но не стал садиться к ней на диван, а встал рядом, спиной к огню, широко расставив ноги. Бренна вздрогнула, заметив, что оранжевые языки пламени обрамляют его фигуру причудливым ореолом, делая ее единым целым с огнем. На мгновение Майкл показался ей Люцифером, повелителем ада, восставшим из своего огненного подземного царства. Постоянно излучаемая им энергия сегодня казалась особенно заметной и опасной. Ее измученные нервы, которые только начали немного отходить после успокаивающего действия коньяка и исходившего от камина тепла, снова напряглись.

Она отбросила с щеки локон и провела языком по пересохшим губам.

– Как ты узнал, где искать нас? – спросила она срывающимся голосом.

Под его щеками заходили желваки, и он одним глотком наполовину осушил стаканчик.

– А ты ничем не отличаешься от других женщин, – протянул он. – Тебе так же нужно все объяснить, все разжевать и выложить на тарелочке… На твоем месте я бы не слишком допытывался, как обнаружилось твое исчезновение. Не стоит испытывать мое терпение, я и так с большим трудом удерживаюсь от того, чтобы поступить с тобой так, как ты того заслуживаешь.

Бренна с удивлением взглянула на него.

– Я ничего не понимаю…

– Все еще притворяешься невинным созданием? – с иронией спросил он. – Да, тебе это удается очень хорошо, но теперь игра окончена. – Он отпил коньяка и прислонился к камину в расслабленной позе. – Однако я, пожалуй, удовлетворю твое любопытство. Боб Филипс возился в гараже с «Мерседесом», когда ты садилась в машину с Шадо. Он вас и увидел. Боб знал, что ты никуда не собиралась уезжать, и решил позвонить мне.

Я сразу же догадался из его описания, с кем ты уехала, и приказал Бобу ехать за вами и быть на постоянной связи со мной. Я приехал на взлетную площадку буквально через десять минут. Когда Боб доложил мне, что Шадо едет по направлению к аэропорту Портленда, я связался с Монти и сказал ему, чтобы он забрал Дорис Чарльз и как можно быстрее отправил ее в аэропорт.

Бренна задумчиво посмотрела на огонь, чувствуя, что получила ответы далеко не на все вопросы, роившиеся у нее в голове.

– А почему это вдруг Боб Филипс решил позвонить тебе?

– Это входило в его обязанности. Он должен был присматривать за тобой.

Бренна бросила на мужа негодующий взгляд.

– Ты хочешь сказать, что Филипс на самом деле никакой не водитель, а шпион, который следил за каждым моим шагом и докладывал обо всем тебе?

– Не шпион, а телохранитель, – ответил Майкл. – Когда ты вышла за меня замуж, ты автоматически превратилась в объект возможных нападок всякого сброда, начиная от похитителей ради выкупа и заканчивая ненормальными, которые имеют на меня зуб по какой-то причине. Я просто хотел защитить тебя. – Он невесело усмехнулся. – Я поверил тебе, и мы как будто обо всем договорились. Надо отдать тебе должное – ты действовала очень убедительно. Я редко верю женщине на слово…

Бренна вздрогнула от жалящего сарказма его замечания, но внутри нее начало подниматься чувство протеста против такого враждебного отношения. Хватит, она и так долго играла роль жертвы в этом сценарии, который сложился помимо ее воли. Сначала с негодяем Шадо, а теперь с Донованом и его непонятными обвинениями.

– Я уже устала от твоего издевательского тона и всяких двусмысленностей, – заявила она, подняв голову. – Мне нечего стыдиться, я перед тобой ни в чем не виновата. Если ты в чем-то меня обвиняешь, то говори прямо.

– Время разговоров прошло, – резко бросил ей Донован. – Нам больше нечего с тобой обсуждать. Пришло время платить по счету.

Он порывисто шагнул к ней и с дикой силой, которая до этого сдерживалась только необычайной силой воли, поднял ее с дивана, схватил в объятия и впился ртом в ее губы. У Бренны закружилась голова. Ей показалось, что она потеряла сознание. Это ощущение длилось целую вечность.

Когда он оторвался от ее губ, они оба тяжело дышали, и Бренна слабо прислонилась к нему, не в состоянии стоять на дрожащих ногах.

– Бренна, что произошло? – уже мягче и теперь только с обидой спросил Майкл. – Когда я сказал тебе, что пора выполнять обещания, ты в панике решила, что лучше снова отдаться этому мерзкому типу, который в прошлом использовал тебя, а потом бросил? Ты предпочла его мне? – Он снова крепко поцеловал ее, долго не отпуская ее губы, словно выпивая последние жизненные силы. – Когда я ушел от тебя вчера, ты позвонила ему и сказала, чтобы он приезжал за тобой?

– Нет, это не правда, – простонала Бренна. Она не могла даже представить, что Майкл верит в то, будто она уехала с Шадо по своей собственной воле. – Майкл, поверь мне, – умоляюще прошептала она, – я пошла с ним только потому, что он заставил меня. Он угрожал мне…

– Какие у тебя честные глаза, – с невеселой улыбкой произнес Донован. – Они такие наивные и невинные. Тебе, наверное, снова удалось бы обмануть меня, если бы я не видел тебя на кровати вместе с Шадо.

От мелькнувшего воспоминания об этой сцене у него потемнело лицо, черты исказились от гнева, что не на шутку перепугало Бренну.

– Боже, – прохрипел Донован. – Лучше бы я убил его.

– Я сопротивлялась, – в отчаянии прошептала Бренна, – мы упали на кровать…

Он снова закрыл ей рот поцелуем, еще более сильным. Когда он отпустил ее, Бренна с тоской поняла, что доказывать ему что-то просто бесполезно.

– Замолчи! – крикнул Майкл, не спуская с нее расширенных от ярости глаз. – Вы занимались любовью. Филипс сказал, что ты сама села в машину, тебя никто не заставлял. Ты даже услала Дорис Чарльз в больницу, чтобы тебе не пришлось придумывать объяснение, почему ты увозишь куда-то Рэнди.

Бренна закрыла глаза. Действительно, все обстоятельства наилучшим образом сходились и выстраивались в стройную обвинительную картину, которая тем не менее была полной не правдой. Как же убедить в этом Майкла, ведь он совершенно не способен сейчас мыслить разумно? В голове пульсировала невыносимая боль, колени дрожали, и вся она была на грани нервного срыва. Как доказать Доновану, что он чудовищно ошибается? Ощущая обволакивающую ее усталость, Бренна понимала, что она просто физически не в состоянии сейчас что-то доказывать.

– Что, нечего возразить? – мрачно поинтересовался Майкл. – Вот и хорошо.

Он поднял ее на руки и понес к ведущей в спальню винтовой лестнице. По пути он нажал локтем на выключатель, и дом погрузился в темноту, рассеиваемую только танцующими в камине язычками пламени.

Когда он поднимался по ступенькам, Бренна отчаянно пыталась собраться с силами, чтобы суметь объяснить все, что произошло на самом деле. Как мог Донован так ошибаться? Тонкая ткань доверия и дружбы, которую им удалось с таким трудом создать, сейчас была разорвана и зияла прорехами, а дикая ревность Майкла угрожала уничтожить ее остатки.

Он донес ее до кровати, опустил на шелковое покрывало, затем выпрямился и стал расстегивать пуговицы своей белой рубашки.

– Я решил, что мы должны провести свою первую ночь здесь, – сказал он, снимая рубашку и отбрасывая ее в сторону. Окончательное оформление наших брачных отношений совершится в обстановке, которая была свидетельницей и жарких страстей, и подлых обманов.

Он быстро сбросил с себя оставшуюся одежду. Отблески пламени из камина отражались на рельефных мышцах его плеч и спины.

Майкл лег рядом с ней и, не обращая внимания на ее слабое сопротивление, уверенными движениями снял с нее через голову легкую маечку и одним движением ловких пальцев расстегнул застежку лифчика.

Бренна знала, что возражать сейчас почти так же бессмысленно, как пытаться на утлой лодочке противостоять бурным волнам, но все же решила попробовать.

– Майкл, пожалуйста, – прошептала она. – Пусть это будет не так…

– Нет, именно так, – хрипло отрезал он. – Не надейся на нежную и изысканную любовь. Ты утратила на нее право и заслуживаешь лишь такого обращения.

Он стащил с нее брюки, за которыми тотчас последовали и трусики, остававшиеся последним барьером, и Бренна почувствовала, как ее тело охватывает дрожь, вызванная стыдом и возбуждением. Донован приподнялся и окинул ее обнаженное тело горящим взглядом.

– Наконец я овладею тобой, – прошептал он. – И избавлюсь от наваждения, от которого боялся сойти с ума. Надеюсь, что после этого я смогу забыть тебя и мне больше никогда не придется смотреть в твои лживые глаза.

Он грубо прижал ее к себе, и это пробудило Бренну от дремотной усталости, окутывающей ее, словно теплое одеяло. Она снова оказалась беззащитной перед его магнетизмом. И хотя его слова терзали душу, ее телу передалась страсть от сознания того, что рядом с ней любимый человек, и оно откликнулось так, как повелевал ему врожденный инстинкт.

Когда они прильнули друг к другу, от враждебности Майкла не осталось и следа. Он стал покрывать поцелуями ее шею, и по его мышцам пробежала конвульсивная дрожь.

– Черт побери, – прерывистым голосом бросил он, подняв голову, – ну почему, как только я прикасаюсь к тебе, я возбуждаюсь, словно какой-то юнец с первой в жизни женщиной?

Он страстно поцеловал Бренну, лаская ее тело, будто стараясь запомнить все его линии и изгибы. Его руки не оставляли ее ни на мгновение, и Бренне пришло в голову, что после сегодняшней ночи на ее теле не останется ни единого дюйма, который бы не узнал ласк рук Донована. Его губы перебегали с возбужденной груди на нежный живот и обратно и снова возвращались к ее губам, горя страстным желанием.

Бренна выгнулась и прижалась к Майклу. Она жаждала одного – физической близости. Пришло/ время отдаться давно сдерживаемым желаниям. Она ощущала, как страстное вожделение горит в каждой клеточке ее истосковавшегося тела. Бренна обхватила руками его плечи и стала их гладить, прижавшись грудью к груди Майкла.

Он раздвинул коленом ее ноги, лег между бедер и положил обе руки ей на грудь. Тяжело дыша, он на мгновение замер и взглянул ей в глаза затуманенным взором.

– Никогда еще я так не желал женщину…

Бренна ощутила себя беззащитным существом, трепеща в его сильных руках. В ее затуманенном мозгу возникла мысль о том, что она должна сказать ему одну вещь…

– Майкл, – прошептала она, – мне нужно тебе сказать…

– Поздно, – перебил он ее. – Поздно для всего, кроме этого…

Он резко дернулся и безжалостно вошел в нее. Бренна приглушенно вскрикнула от пронзившей ее боли, горячей волной прокатившейся от низа живота. Ее руки, которые секунду назад ласкали Майкла, теперь неистово пытались оттолкнуть его.

– О Боже! – воскликнул, замерев, Майкл, с неподдельным изумлением вглядываясь в ее глаза, полные слез боли и страдания.

– Отпусти меня, – прошептала Бренна, тщетно пытаясь высвободиться из его объятий.

На лице Донована отразилось напряжение боровшихся в нем чувств.

– Не могу, – простонал он. – Не могу… Но постараюсь сделать тебе приятно, любовь моя…

Его движения стали чрезвычайно нежными и осторожными. Он сдержал свое слово – вскоре боль ушла, утонув в восхитительном водовороте чувственного наслаждения. Когда Бренна стала страстно отвечать на его движения, инстинктивно подстраиваясь под ритм его толчков, Майкл забыл об осторожности и стал с силой входить в нее снова и снова, горячо шепча ей на ухо:

– Да, вот так, двигайся вместе со мной… Обними меня…

Пылкие слова возбуждали ее так же сильно, как и его губы, перебегающие от мочек ушей к губам, шее, груди. Бренна даже не подозревала раньше о существовании плотского удовольствия, которое может неожиданно стать таким сильным и причинить невыносимо сладкую боль. Волна ощущений продолжала нарастать, и Бренна почувствовала себя на вершине восхитительного переживания, которое через мгновение взорвалось ослепительной вспышкой. Она вскрикнула и впилась ногтями в спину Майкла, по которой еще пробегала дрожь после сладострастных спазмов оргазма.

Бренна немного пришла в себя и крепко его обняла. Она получила удовлетворение еще и от сознания того, что ее тело могло дать ему такое же большое наслаждение, какое испытала она сама.

Донован в изнеможении откинулся набок, все еще тяжело дыша. Постепенно он успокаивался, продолжая обнимать Бренну одной рукой. Он привстал, поднял лежавшую у ног на кровати белую меховую накидку и набросил ее на Бренну, устроившись рядом с ней и положив голову ей на плечо.

Бренна довольно прижалась к нему, расслабленно ощущая себя маленьким сонным котенком.

Она зевнула, не в силах справиться с закрывающимися веками.

– Не надо устраиваться слишком удобно, – услышала она твердый голос Майкла, – Ты должна мне кое-что объяснить.

Она раскрыла глаза, и сонное оцепенение тут же покинуло ее.

Она так забылась в восхитительной эйфории своей первой физической близости, что забыла обо всем, кроме никогда еще не испытанного наслаждения, разделенного с Майклом. Но сейчас до нее дошло, что теперь он «знает».

Бренна напряглась и попыталась поднять голову, чтобы взглянуть ему в глаза, но он сжал ее в объятиях так, что она не могла даже пошевелиться.

– Говори, – приказал он. – Я уже забыл, когда у меня была девственница, но ошибки быть не может. Все признаки налицо.

Бренна покраснела.

– Ты хочешь, чтобы я рассказала о Рэнди? – пробормотала она, пряча лицо у него на плече.

– Я даже сначала не понял, что произошло, – изумленно продолжал Донован, – если я не ошибаюсь, последний случай непорочного зачатия имел место около двух тысяч лет назад…

– Рэнди – не мой ребенок, – выдохнула Бренна, уткнувшись ему в плечо.

– Это я понял, – с иронией произнес Майкл, поглаживая ее волосы. – Но я хотел бы знать, кто мать ребенка, который будет считаться моим сыном.

– Моя сестра Джанин, – прошептала Бренна.

Как можно короче она рассказала ему об обстоятельствах рождения Рэнди, о том, как его решили защитить от посягательств Шадо, о зловещих планах Пола по поводу малыша и о сегодняшнем похищении. Когда она остановилась, то ощутила, как напрягся Донован.

– Почему ты не рассказала мне этого раньше? – рассерженно спросил он. – Ты ведь понимала, что нужно играть честно, если собиралась заниматься со мной любовью? Или ты думала, что тебе удастся навсегда отложить исполнение своего супружеского долга?

– Нет, – негодующе воскликнула Бренна, освобождаясь от его объятий и садясь на кровати. В порыве возбуждения она не заметила, что накидка соскользнула с ее плеч, полностью обнажив набухшую грудь с соблазнительными розовыми сосками. – Я хотела заняться любовью с тобой, но ведь ты сам предложил не торопиться с этим. Не знаю, почему я не рассказала тебе обо всем еще тогда. Я была напугана, обеспокоена… Ведь Рэнди – мой самый близкий человечек…

– Ты не верила мне. Неужели, черт побери, ты думала, что я передам ребенка этому негодяю?

– Но ты ведь не любил его, – с неохотой произнесла Бренна, глядя в сторону. – Я не могла рисковать.

Донован вполголоса выругался.

– Я никогда не говорил, что не люблю его, – зло бросил он. – Ты вела себя как невероятно глупая и упрямая женщина.

Бренна вызывающе вскинула голову.

– Я отвечаю за него. И откуда мне было знать, как ты поступишь? Мы ведь были едва знакомы.

– Достаточно знакомы, чтобы ты горела желанием заняться со мной любовью, как сама только что сказала, – ядовито заметил Майкл, приподнимаясь и усаживаясь на кровати. Даже в царящем в спальне полумраке Бренна видела, каким гневом полыхают его глаза. – Но недостаточно для того, чтобы доверить мне защиту беспомощного ребенка!

– Я не сказала, что горела желанием, – уязвленная его откровенными словами, заметила Бренна. – У меня не оставалось выбора.

Донован цинично усмехнулся.

– А ты сама не хотела выбора. Ты хотела лечь со мной в постель так же сильно, как хотел этого и я. Но я решил не торопиться, дать тебе прийти в себя и постепенно привыкнуть к мысли о том, что ты – моя жена. – Он бросил взгляд на ее заманчивую обнаженную грудь, тонкую талию и привлек ее к себе. – Впрочем, какая мне разница, веришь ты мне или нет, – добавил он. – Я ведь получил то, о чем договаривался…

Бренна ощутила его сильные руки у себя на плечах и, вздрогнув, вскрикнула от пронзившей ее мышцы боли.

– Что такое? – воскликнул Майкл. Он нашарил выключатель настольной лампы, щелкнул им, и спальню залил свет.

– О Боже! – Он осторожно убрал ее волосы с плеч и увидел на нежной коже несколько багровых отметин. – Это сделал я? – хрипло спросил он, побледнев.

Бренна взглянула на Донована широко раскрытыми от боли глазами.

– Нет, – поспешила она успокоить его и печально добавила:

– Это сделал Пол Шадо. Он не отличался вежливостью, когда заставлял меня написать то, что ему было нужно.

Майкл выругался сквозь стиснутые зубы и нежно коснулся синяков кончиками пальцев.

– Надо мне было все-таки убить этого ублюдка, – мрачно произнес он. – Что он еще сделал с тобой?

Бренна вдруг испугалась смертельно опасного гнева, мелькнувшего в его взоре.

– Больше ничего. Я ударилась головой об изголовье, когда мы упали на кровать, но головная боль уже прошла. – Она осторожно коснулась затылка.

Донован протянул руку и нащупал на ее голове порядочную шишку. Бренна вздрогнула от его прикосновения, и он сердито нахмурился.

– Представляю, как тебе больно. Слава Богу, обошлось хоть без сотрясения мозга. Черт побери, не надо мне все-таки было так легко отпускать эту сволочь.

– Все уже позади, – взволнованно сказала Бренна. – Давай забудем об этом.

– Да, забудь обо всем, – с отсутствующим взглядом произнес Майкл. – Ты и так достаточно настрадалась. Я сам позабочусь об остальном…

– Прошу тебя, ничего не надо делать, – возразила Бренна. – Пострадала я, а не ты, и если надо отплатить за мои страдания, я сделаю это сама. Теперь ведь не средние века, черт побери. Я не хочу, чтобы ты носился кругом и мстил за меня, будто я какая-нибудь разбитая горем жеманная мадемуазель.

Его губы дрогнули, и жесткие черты лица немного смягчились.

– Сейчас ты говоришь как самая настоящая феминистка, – насмешливо бросил он. – Извини, дорогая, но я ведь тебя предупреждал, что сам забочусь о себе и своих близких.

Его рука соскользнула с ее плеча и легла на грудь. Донован удовлетворенно улыбнулся, заметив, как Бренна задержала дыхание и под ладонью затвердел сосок.

– Не волнуйся. Я не собираюсь убивать его голыми руками, как бы мне этого ни хотелось. Я разберусь с ним по-другому, раз и навсегда. Будь уверена, он больше никогда не побеспокоит тебя.

Она вздрогнула от звенящей в его голосе жестокости, что не укрылось от внимательного взгляда Майкла.

– Бедная Бренна, – печальным тоном произнес он. – Ты, наверное, чувствуешь себя испуганной овечкой в мире ненасытных волков. Не очень-то хорошо относились к тебе мужчины в твоей молодой жизни, не так ли, дорогая? Отец вас бросил. Шадо довел до гибели сестру, а ты оказалась с ребенком на руках. – Черты его лица омрачились. – Даже я практически изнасиловал тебя. Кто после всего этого может обвинять тебя в том, что ты ненавидишь мужчин?

Бренна беспомощно взглянула на него. Как сказать, что по отношению к нему она чувствует не ненависть, а любовь? Но ведь даже в самом сильном порыве страсти он дал понять, что испытывает не такое же ответное чувство, а только дикое, похожее на наваждение животное желание обладать ее телом. Признаться в своих чувствах, зная, что он их не разделяет, и остаться после этого беспомощной и беззащитной перед возможным отказом? Наверное, Майкл прав – она испытала чересчур много горя в прошлом и сейчас просто не верит в то, что судьба так просто подарила ей любовь Донована.

– Ответа нет? – спросил Майкл. – Или молчание – знак согласия?

Он с силой привлек ее к себе, обнял и стал пылко целовать. Бренна ощутила, как в ее теле разгорается недавно испытанное ощущение.

– Тебе придется и дальше ненавидеть меня, – прошептал Донован, оторвавшись от ее губ. – Потому что я никогда не расстанусь с тобой. Наш договор будет оставаться в силе вечно.

– Или пока я тебе не надоем, и ты не выгонишь меня, – поймала она его на слове, напомнив ему его же условия.

Он положил ее на спину, и его губы и руки принялись за страстный ритуал. – Да, пока я не выгоню тебя…

10

– Бренна, опять ты опаздываешь на работу? – с притворной строгостью сказала Марсия Оуэне. – Второй раз за неделю. Надо что-то с этим делать, иначе тебя в два счета уволят.

Марсия – привлекательная брюнетка лет тридцати пяти – была незаменимой секретаршей Донована. Она обладала бесподобным чувством юмора и не первый раз уже дразнила Бренну по поводу ее двойственного положения – жены шефа и бесплатной помощницы в офисе.

Бренна поморщилась.

– Извини, Марсия, я неважно себя чувствовала сегодня утром. Наверное, что-то съела. Сказала Майклу, чтобы он ехал в офис без меня, но потом мне стало лучше, и я решила все-таки выйти на работу.

Она сняла абрикосового цвета пиджак, повесила его в шкафчик у двери приемной и положила туда же свою сумку.

– Я же знаю, что без моей помощи ты ничего здесь не сделаешь, – нашлась она наконец, что ответить на шутливое замечание секретарши, и прошла к столу.

Они с полным взаимопониманием обменялись дружескими взглядами и рассмеялись, прекрасно осознавая, что присутствие Бренны в приемной руководителя студии Твин Пайнс было совершенно излишним. Марсия Оуэне образцово справлялась со своими обязанностями, чего, впрочем, Донован требовал от всех своих подчиненных. Помощь Бренны заключалась в том, что она печатала некоторые письма, подшивала кое-какие документы и заменяла Марсию, когда та выбегала в перерывах пить кофе. Бренне очень нравилось работать по утрам в офисе с Марсией. За эти три недели они успели подружиться, и Бренна нашла такое взаимопонимание со своей старшей по возрасту подругой, которого она никогда не находила со своими ровесницами.

Секретарша осуждающе покачала головой.

– Убей меня – не пойму, зачем тебе нужно приходить сюда. Сидела бы себе дома и только бы и делала, что ничего не делала. Мистер Донован ведь не заставляет тебя пахать, как некоторых других.

Она бросила на Бренну восхищенный взгляд, в котором не было и тени зависти, любуясь тем, как прекрасно та выглядит в шелковой кремовой блузке и юбке персикового цвета. Нельзя сказать, что Бренна могла сравниться с Марсией в работе, но с тех пор, как она сама добровольно вызвалась оказывать ей хоть какую-то помощь в бумажных делах, она очень понравилась секретарше своим спокойным и доброжелательным поведением.

Оуэне казалось, что такое же влияние Бренна оказывает и на Донована. Приходя в офис, Бренна неизменно действовала на шефа успокаивающе. Это было незаметно для тех, кто не очень хорошо знал Донована, но Марсия проработала с ним около шести лет и успела отлично изучить его поведение. Она вспомнила, как вчера он вышел из своего кабинета с кипой контрактов в руке и стал ей объяснять, что с ними делать. В это время его взгляд будто магнитом привлекло к фигурке жены в другом конце комнаты, где та спокойно подшивала какие-то бумаги и аккуратно раскладывала их по полкам. Он продолжал отдавать распоряжения по поводу контрактов, но от Марсии не ускользнуло, что он не сводил глаз с Бренны ни на секунду до того мгновения, когда в его кабинете зазвонил телефон, и он с явной неохотой ушел из приемной.

Бренна пожала плечами.

– Мне надоедает сидеть дома и ничего не делать. Я не привыкла быть праздной светской дамой. Старалась все время проводить с Рэнди, но у него теперь есть Дорис, и он не очень-то во мне нуждается. Мне хочется заниматься хоть какой-то полезной работой, иначе я взвою от тоски.

Марсия сочувственно улыбнулась.

– Думаю, после премьеры «Забытого мига» у тебя не будет с этим проблем. Тебя завалят приглашениями на съемки. Я слышала, ты сыграла совершенно бесподобно…

Бренна легко постучала по столу.

– Постучим по дереву, чтобы не сглазить. Пока об этом еще рано говорить. Какое у тебя правительственное задание для меня сегодня?

И она усердно занялась кипой контрактов, которые ей дала Марсия, улыбаясь про себя: ей удалось утаить часть правды о том, что заставляет ее приходить в офис. Не могла же она честно признаться в том, что она до сих пор – а после свадьбы прошло уже три месяца – так страстно влюблена в Майкла, что не может выдержать и дня разлуки с ним. Такому объяснению вряд ли кто мог сейчас поверить. По мере приближения даты премьеры фильма Майклу приходилось все больше и больше времени проводить у себя на студии, где он напряженно работал над рекламными роликами и вопросами проката картины.

После недели такой разлуки Бренна пожаловалось ему на скуку и ненавязчиво поинтересовалась, нельзя ли и ей приезжать по утрам с ним на работу, чтобы хоть чем-то помогать в офисе. Донован согласился, и с тех пор она вот уже три недели была постоянным сотрудником киностудии. Конечно, такая работа не совсем удовлетворяла ее, но утешало хоть то, что она находится рядом с мужем. Она могла видеть его, тихо перебрасываться несколькими словами, изредка даже вместе обедать в кафе, если это позволял график его работы.

Сегодня утром она очень расстроилась из-за приступа тошноты, но решила не поддаваться неожиданной болезни. Она не позволит, чтобы какой-то зловредный вирус лишил ее еще одной утренней встречи на работе с Майклом. Бренна вспомнила, как три дня назад она осталась дома и увидела мужа только перед ужином, когда он вернулся домой после работы. Тогда она чуть не сошла с ума от тоски по нему, совсем потеряв голову от одиночества. Приходилось признать, что чувства взяли верх над разумом, и за три месяца Майкл успел избаловать ее, чему она, впрочем, не очень и сопротивлялась. И хотя он даже после работы не проводил все часы с ней, продолжая трудиться и дома, после свадьбы он уделял ей больше времени, чем теперь.

Тогда они провели на острове два божественных дня, и в течение этого времени она узнала многое не только о Майкле, но и о себе. Бренна с удивлением обнаружила в себе безграничную пылкую страсть, с которой она до самозабвения отдавалась мужу. В его руках она превращалась в нетерпеливую, жаждущую обучения ученицу. Донован иногда восторженно смеялся перед тем, как дать ей то наслаждение, о котором она умоляла. Бренна не сомневалась, что и он был счастлив от того, что у нее оказалась такая страстная натура. Он шептал ей об этом на ухо, находясь наверху блаженства; она видела это в его глазах, когда сама стонала, доведенная до экстаза. Как и предполагала Бренна, Майкл оказался чрезвычайно требовательным и чувственным любовником, который получал наивысшее наслаждение от физической близости и не скрывал этого от нее. Он старался не повторяться, чем приятно поражал ее, и проявил такую искусность, что через неделю ему удалось настолько настроить ее сексуальные реакции и тело, что он мог возбудить Бренну одним взглядом. Она задумчиво улыбнулась, вспомнив, как именно это однажды произошло месяц назад.

В то утро она сидела в монтажной, забравшись с ногами в свое любимое кресло в углу комнаты, когда заметила пристальный взгляд Майкла. Его глаза потемнели, окидывая жадным взором ее грациозную фигуру, стройные ноги, которые обнажились больше обычного, высокую грудь, выпирающую из-под легкой рубашки. И вдруг Бренна почувствовала, как под его взглядом напрягаются и затвердевают ее соски, а к лицу приливает кровь. Она увидела, что на виске у Майкла запульсировала жилка, и он отложил в сторону пленку, которую до этого внимательно исследовал. Она не помнила, какую причину придумал Донован, чтобы объяснить свой неожиданный уход двум монтажерам, с которыми он работал, как они ушли из монтажной и оказались в расположенной наверху спальне.

В тот раз их любовная близость была особенно неистовой, и они совершенно обессилели. Донован поднял голову от ее груди и нежно поцеловал ее в губы.

– Дорогая, придется мне запретить тебе появляться в монтажной. Я никогда не закончу работу над фильмом, если ты будешь продолжать соблазнять меня.

И он вскрикнул от укуса в ухо, которым его в отместку наградила Бренна.

На самом деле Донована не надо было соблазнять для того, чтобы лечь с ним в постель. Он был неутомим и каждую ночь любил ее с ненасытной жадностью, которая со временем, казалось, не уменьшалась, а увеличивалась. Бренна постепенно успокоилась, когда поняла, что за три месяца она нисколько не утомила Майкла и не надоела ему, чего панически боялась. Несмотря на неопытность в интимных делах, она подсознательно понимала, что мужчинам могут надоесть занятия любовью, когда из них уходит новизна. Донован как раз и обладал репутацией человека, который в прошлом очень часто менял любовниц, и это указывало, что ему постоянство приедается чаще других. То, что ей казалось божественным наслаждением, могло оказаться обычным делом для мужчины с его опытом. Поэтому она с облегчением вздохнула, когда увидела, что его страсть отнюдь не угасает. Бренна жила с печальным сознанием того факта, что Майкл не любит ее и, наверное, никогда уже не полюбит. Но пока ему нужно ее тело, она как-то влияла на его чувства, а это все-таки лучше, чем ничего. Намного лучше. Пусть Донован не дал ей любви, зато он подарил ей восхитительное ощущение чувственного наслаждения.

Бренна была также рада, что рассказала Майклу печальную историю Джанин. После этого его отношение к Рэнди полностью изменилось. Оказалось, что он действительно любит детей и знает, как с ними обращаться. Вскоре он полностью покорил малыша своей дружбой. Теперь они часто проводили свободное время вместе, играли с Рэнди или просто загорали у бассейна. От такой семейной идиллии у Бренны часто сжималось сердце – она совсем не была уверена, что это продлится вечно. Но она старалась не слишком долго предаваться горьким мыслям. При ее отношениях с Майклом нужно наслаждаться каждым днем своего женского счастья и заставить себя не задумываться о том, что сулит будущее. Никто не знает, сколько у нее осталось безоблачных дней, ведь страсть без любви, считается, бывает очень скоротечной…

Бренна привела в порядок документы и повернулась к Марсии, чтобы спросить, чем еще ей можно заняться. В это время дверь кабинета Донована распахнулась, и в приемную вышел ее муж в сопровождении незнакомого невысокого седого человека в мятом коричневом костюме. Майкл с несвойственной для его резкого характера любезностью открыл перед ним дверь и проводил гостя к выходу, что-то вежливо объясняя ему. Бренна не могла взять в толк, какой же важной шишкой мог быть этот тщедушный человечек, чтобы заслужить такое отношение со стороны ее мужа.

Когда Донован вернулся, от его любезности не осталось и следа. Он хмуро посмотрел на стоявшую у полок Бренну, не отвечая на ее улыбку, и решительно подошел к ней.

– Что ты здесь делаешь, черт побери? – бросил он. – Я же тебе сказал, чтобы ты не вылезала из постели.

Она постаралась не обращать внимания на его грубость и спокойно ответила:

– Я чувствую себя намного лучше. Это было просто небольшое отравление.

– Надо было позвонить мне. Я не смогу уделить тебе времени, у меня важная деловая встреча за обедом, и я не хочу отменять ее.

Бренна ощутила разочарование, которое она попыталась скрыть натянутой улыбкой.

– Ничего, я найду, с кем пообедать. Не думайте, что вы незаменимы, мистер Донован.

Глаза Майкла Донована странно прищурились.

– Правда? – вкрадчиво спросил он, но в его голосе звучали и серьезные нотки. – А я вас начинаю считать именно незаменимой, миссис Донован.

Он резко развернулся и ушел к себе в кабинет. Бренна так и осталась стоять с лучезарной улыбкой на лице, в которой отразилась внезапная надежда, которую дало ей его замечание. Она мысленно ругала себя за свое чересчур уж смелое заявление. Может, его ответ ничего серьезного и не значил, но он никогда еще не давал так ясно понять, что их ждет большое будущее, не стесненное никакими рамками дурацкого договора.

Бренна заметила, что Марсия с усмешкой смотрит на нее, и вспыхнула от смущения.

– А кто был этот забавный коротышка, которого провожал Майкл? – быстро спросила она, стараясь упредить неминуемую остроту смешливой секретарши.

Та многозначительно вздохнула, давая понять, что от нее не укрылась уловка Бренны, но послушно ответила:

– Дэниел Томас. Говорят, он гений исследовательского отдела фирмы «Синетрон». Мистер Донован ознакомился с его разработками профессиональной видеопленки и теперь старается уговорить его перейти к нам, чтобы заниматься только этой пленкой. Но что-то ему это не очень удается. Мистер Томас работает в «Синетроне» уже много лет, дослужился до высокого поста, да и до пенсии осталось не так уж много. Ваш муж надеялся решить все это при помощи большой денежной компенсации, но Томас оказался крепким орешком, никак не поддается на уговоры. Но ничего, это всего лишь дело времени, мистер Донован может уговорить любого…

Бренна кивнула и улыбнулась.

– Это уж точно, – с готовностью поддакнула она и покраснела, когда Марсия многозначительно взглянула на нее и усмехнулась.

Бренна не сомневалась, что Майклу удастся переманить Томаса на свою сторону. Она уже убедилась в том, что он испытывает сильную антипатию ко всей голливудской системе, в которой снимались только те фильмы, которые могли принести в будущем многократную кассовую отдачу, а художественные достоинства картин совершенно не принимались во внимание. Он тоже считал, что приличная картина заслуживает соответствующего финансового вознаграждения, но все-таки его целью был профессионально поставленный и снятый фильм, а не звон кассового аппарата. Ему иногда приходилось иметь дело с финансистами из Голливуда, но он пытался постепенно оградить свою киностудию в Твин Пайнс от этой порочной системы. Вероятно, у мистера Томаса был ключик, который искал Донован для этой цели.

Бренна знала, что пленку, на которой снимались все фильмы Донована, необходимо было сдавать для обработки в лаборатории Голливуда. Но Майкл был убежден, что не за горами время, когда картины будут снимать не на кино-, а на специальную видеопленку. Вот для этого ему и нужны были такие гении, как Дэниел Томас. Если будет разработана профессиональная пленка, то она разрушит одно из самых главных звеньев цепи, которые все еще связывали Твин Пайнс с Голливудом. Донован ни перед чем не постоит, чтобы заполучить Томаса для этой цели.

Остальное время утра прошло довольно быстро. В кабинет Майкла и обратно сновал обычный поток посетителей, а Бренна занималась несложными бумажными делами, которые поручила ей Марсия. Она закончила печатать последнюю страницу контракта, когда, подняв голову от компьютера, увидела, что перед ней стоит Джейк Доминик – загорелый, стройный, отлично выглядевший в белых брюках и синей рубашке спортивного кроя.

– Джейк! – воскликнула Бренна, вскочив со своего места и протягивая ему обе руки.

Она не видела Джейка со времени окончания съемок. Майкл сказал ей, что каждый раз после съемок картины Джейк поднимает паруса на своей роскошной яхте «Морской ветер» и уходит в плавание на неопределенное время, пока не освобождается от напряжения; забывает съемочную суету, пока ему не становится невыносимо скучно и он вновь не начинает ощущать непреодолимую тягу к работе. То, что в плавании его всегда сопровождала какая-нибудь прекрасная женщина, подразумевалось само собой. В этот раз до Бренны дошли слухи, что его спутницей была жена главы одной маленькой латиноамериканской страны и что в государственном департаменте не на шутку всполошились, опасаясь, что любовное приключение Доминика может привести к международному скандалу.

И вот он стоял перед ней собственной персоной, такой же уверенный и самодовольный, как прежде, с озорным выражением лица.

– Боже, Бренна, – насмешливо протянул он, – какие еще должности собирается придумать для тебя Майкл? Жена, актриса, теперь вот – секретарша. Придется мне в следующий раз украсть тебя и забрать с собой на яхту, чтобы ты хоть немного отдохнула.

– Я слышала, что те женщины, с которыми ты уединяешься в морских прогулках, отдыхают намного меньше, чем я здесь, – со смехом парировала Бренна. – Ты совсем неплохо выглядишь для человека, которого якобы чуть ли не до смерти загоняли ревнивые латиносы с мачете. Или все это только сплетни?

– Чепуха, – махнул рукой Джейк. – Много шума из ничего. Муж этой леди – благодушный тип. Он многое прощает своей жене, лишь бы ее делишки оставались в тайне.

Бренна не смогла удержаться от смеха, не представляя, каким образом можно удержать в секрете от любопытной публики морской круиз с Джейком Домиником.

– А я скучал по твоему смеху, – заметил Джейк. Его взгляд немного омрачился, и он признался:

– Надоело мне это плавание до чертиков. В этот раз мне было одиноко, как никогда.

И снова Бренна испытала искреннее сочувствие к этому талантливому человеку, у которого было все, что только можно пожелать, и все же он выглядел бесконечно несчастным.

– Попробуй в следующий раз взять с собой не латиноамериканку, а шведку, – шутливо предложила она, стараясь вывести его из мрачного состояния.

Его взрывной темперамент тут же отреагировал на замечание, и Джейк весело откликнулся:

– Это мы уже проходили. Шведки чересчур ненасытны. Я был выжат, как лимон, когда вернулся в порт после круиза с одной скандинавкой.

– А она как себя чувствовала? – с усмешкой поинтересовалась Бренна.

– Хельга? Да она тут же улетела в Швейцарию со своим инструктором по горнолыжному спорту. Я слышал, что он был кандидатом в олимпийскую сборную до того, как попался в лапы к Хельге. – Джейк многозначительно ухмыльнулся. – С тех пор о нем больше никто не слышал, – притворно-трагически закончил он.

Бренна рассмеялась.

– А чем ты сейчас занимаешься в Твин Пайнс? Собираешься снимать очередной фильм? Майкл не говорил, что ты уже приехал.

– Я готов приступить к работе. Когда у меня появляется слишком много свободного времени, я начинаю, как говорят, дурью маяться и тут же влипаю в какую-нибудь неприятную историю.

– Да, я слышала об этом, – с иронией заметила Бренна. – Не ты ли случайно та важная персона, с которой встречается мой муж за обедом? Это для него так важно, что он не может даже пообщаться в это время с собственной женой!

– Нет, к сожалению, но я готов его заменить и хотел бы предложить тебе пообедать вместо Майкла со мной, если ты подождешь, пока я поговорю с твоим неучтивым мужем. Он хочет дать мне сценарий какого-то боевика об атомной электростанции. Майкл сказал, что из него может получиться неплохой фильм.

– Договорились, – кивнула Бренна. – Я подожду, пока ты освободишься, и поедем пообедаем куда-нибудь. Придется довольствоваться твоей компанией, раз муж занят.

Доминик махнул рукой Марсии и без стука вошел в кабинет к Доновану, а Бренна подошла к шкафчику, чтобы забрать пиджак и сумочку. Когда она вернулась к своему столу, чтобы извлечь контракт из принтера, то увидела, что Марсия содрогается от смеха. Она уставилась на нее, ничего не понимая.

– Извини, Бренна, – проговорила та, вытирая слезы. – Я невольно подслушала, о чем вы говорили, и не могла удержаться…

– Почему? – в недоумении спросила Бренна.

– Потому что ты так невозмутимо приняла предложение пообедать от самого отъявленного повесы во всем мире, дав ему понять, что он всего лишь замена мужа на время обеда. Никто бы не поверил в это!

Бренна усмехнулась. Это действительно могло показаться смешным с точки зрения Марсии, если не знать, что муж, о котором идет речь, – Майкл Донован.

– Извините, что прервала ваш разговор… Мне нужен мистер Донован.

Они обе вздрогнули от хрипловатого голоса и повернулись к незаметно вошедшей в приемную женщине. Бренна широко раскрыла глаза, узнав стоявшую перед ней посетительницу. Большие синие глаза, буйная прическа, платинового оттенка волосы и потрясающая фигура были так же известны, как и хриплый голос Мелани Сент-Джеймс, взлетевшей на звездную высоту после первой же картины, продюсером которой был Майкл. Бренна с болью вспомнила также, что репортеры светской хроники просто захлебывались сплетнями об их бурном романе.

К Марсии Оуэне быстро вернулась ее профессиональная хватка.

– А мистер Донован ожидает вас? – строго спросила она. – Он назначал вам встречу?

Пухлые губы капризно надулись.

– Конечно, назначал, и еще как ожидает, – самоуверенно заявила она. – Он пригласил меня на обед.

Бренна ощутила, как по спине от этих слов пробежал холодок. Так вот какую встречу нельзя было ни за что отменить!..

Марсия пожала плечами и подняла телефонную трубку.

– Я доложу ему, что вы пришли, – холодно сообщила она. – Сейчас он занят с мистером Домиником.

– С Джейком Домиником?! – воскликнула Мелани Сент-Джеймс. – Я еще ни разу не разговаривала с ним. Он сейчас работает с Донованом?

– Работает, – бесстрастно отозвалась секретарша, тихо поговорила и положила трубку. – Мистер Донован примет вас, мисс Сент-Джеймс. Заходите.

На лице глянцевой красавицы засияла триумфальная улыбка.

– Я же сказала, что он меня ожидает! – самодовольно бросила она. – В конце концов не я же навязывалась, он сам позвонил мне!

Она гордо продефилировала мимо Марсии и без стука зашла в кабинет Донована. Оуэне опустила голову, стараясь не встречаться взглядом с Бренной.

Бренна ничего не сказала и, словно лунатик, побрела в туалетную комнату. Пытаясь отогнать от себя любые мысли, она умылась, старательно подкрасила губы и тщательно причесалась, намеренно тратя на эти несложные процедуры как можно больше времени, чтобы не оказаться свидетельницей того, как ее муж выходит с этой секс-бомбой из кабинета. Как подсказывал ей инстинкт самосохранения, от такой муки следовало поберечься.

Когда она возвратилась в приемную, у стола Марсии стоял Джейк, и они о чем-то разговаривали. Беседа с ее приходом мгновенно прекратилась. Доминик взглянул на ее бледное напряженное лицо, сквозь зубы выругался, подошел к Бренне и взял ее под руку.

– Черт бы побрал всех баб, – грубо бросил он. – Только какие вы дуры! Пойдем, пообедаем, и я постараюсь хоть немного поучить тебя уму-разуму.

Он почти силком вывел Бренну из комнаты, заранее пресекая любые попытки к сопротивлению с ее стороны. Лицо его выражало крайнюю степень недовольства, а сам он был буквально взбешен. Это был совсем не тот Доминик, с которым она недавно обменивалась шутками. Бренне не оставалось ничего другого, как послушно повиноваться. Джейк усадил ее в свой черный «Феррари» и привез в маленький ресторан на окраине городка. Это был даже скорее не ресторан, а небольшой каменный жилой дом с неприметной вывеской, рекламирующей изысканную кухню.

Они сели за столик в тихом уголке уютного зала. Доминик сделал заказ и только после этого решительно повернулся к Бренне.

– А вот теперь поговорим, – серьезно сказал он. – Скажи мне, почему у тебя вид как у христианки, которую собираются бросить на арену со львами?

Бренна подумала о том, что только Джейку могло прийти в голову такое сравнение, но решила не откровенничать с ним. Рана была еще чересчур свежа, чтобы подвергаться безжалостным терзаниям со стороны Доминика.

– Наверное, я просто плохо себя чувствую, – уклончиво ответила она. – Марсия может подтвердить, я немного приболела.

– Чушь собачья! – отрезал Доминик. – Мы оба знаем причину, от которой на тебе лица нет. Я надеялся, что ты первой заговоришь о ней, но если не хочешь, придется это сделать мне.

– Я не хочу говорить об этом, – упрямо отказалась Бренна, опустив голову.

– Очень плохо, – бросил Джейк. – Майкл – мой лучший друг, и я надеюсь, Бренна, что ты станешь для меня таким же дорогим человеком. Я не позволю, чтобы вы оба пострадали из-за какого-то глупого недоразумения. Так что давай поговорим о той сексуальной кошечке, которую Майкл пригласил на обед.

Бренна вздрогнула и с усилием произнесла:

– Не вижу здесь никакого недоразумения. Все предельно ясно.

– Женщинам всегда все ясно, – сухо заметил Доминик. – А ты не предполагаешь, что у него может быть и другая причина, кроме той, о которой ты думаешь, чтобы встретиться с мисс Сент-Джеймс? Они ведь оба работают в кино.

– У нее давно закончился контракт с Донованом, – жалобным голосом произнесла Бренна. – Все знают, что два года назад она подписала долгосрочный контракт с кинокомпанией «XX век Фокс».

– Именно тогда они и распрощались с Майклом, – констатировал Джейк. – Насколько я помню, он первый предложил расстаться. С чего бы ему сейчас ворошить пепел давно потухшей интрижки? Поверь мне, нет ничего более противного, чем пытаться возобновить отношения с женщиной, которую ты когда-то бросил.

Эта грубая откровенность не успокоила Бренну – его циничное отношение к женщинам напомнило ей отношение к ним Майкла. Эта мысль привела ее в ужас. Неужели она скоро так же надоест мужу, как опостылели все его бывшие любовницы? Неужели он таким жестоким способом решил дать понять, что ей не стоит рассчитывать на постоянство в их отношениях?

– Да, ты хороший друг Майкла, – хрипло произнесла она со слезами в глазах, – но, думаю, в этой ситуации права как раз я, а ты ошибаешься.

– Черт побери! – воскликнул Джейк и положил ладонь ей на руку. – Майклу наплевать на Мелани, поверь мне, уж я-то знаю. До твоего появления в его жизни женщины были для него вещью, которую можно использовать и выбросить. Я знаю его пятнадцать лет, и ни к одной женщине он не относился так, как к тебе. Дурочка, да он просто без ума от тебя.

– Очень утешительно, – горько ответила Бренна. – Наверное, я продержусь на несколько месяцев дольше Мелани Сент-Джеймс. – Она провела рукой по волосам. – Джейк, я понимаю, что ты стараешься помочь мне, но мне от этого разговора не по себе. – Ее губы непроизвольно задрожали. – Я не смогу ничего есть. Отвези меня домой, пожалуйста.

Доминик горько вздохнул, с выражением разочарования на лице вытащил из бумажника несколько купюр и бросил их на стол.

– Не следовало мне спорить с женщиной о вопросе, в котором замешаны эмоции, – грустно обронил он, поднимаясь из-за стола. – Ладно, пошли, великомученица моя. Я отвезу тебя домой, и там ты вволю погрустишь, поплачешь, выдумаешь какое-нибудь ужасающее обвинение против Майкла к тому времени, когда он придет домой после работы. Эх, женщины, женщины… Наверное, из-за такого сурового приговора, вынесенного ей Джейком, Бренна постаралась вести себя совершенно по-другому после того, как Доминик подвез ее домой. Она заняла все свое время – долго играла с Рэнди на лужайке у бассейна, тщательно наводила порядок в шкафчиках в спальне, пыталась даже читать сценарий, который дал ей Майкл, но не смогла на нем сконцентрироваться. Ее мозг не воспринимал ни единого слова сценических диалогов.

Донован звонил трижды, но она отказывалась разговаривать с ним, каждый раз находя какие-то неубедительные отговорки, чем привела в недоумение миссис Хаскинс. Позвонив в последний раз, он попросил передать, чтобы она не ждала его к ужину. Миссис Хаскинс сообщила ей эту новость с плохо скрытым злорадством – она обожала Донована и считала, что Бренна относится к ее любимцу с недостаточным почтением. Бренна тоже отказалась от ужина и уселась в спальне, решив дождаться прихода Майкла. Она сразу поняла, что совершила ошибку, так как в голову стали лезть разные черные мысли, и ей стало до смерти жалко себя – точно так же, как и предсказывал Доминик. Она вскочила и поспешила в ванную. Сбросив одежду и заколов волосы на затылке, она с удовольствием погрузилась в теплую пузырящуюся воду, обволакивающую тело, словно жидкий нежный шелк. Она вдруг вспомнила свой первый день на острове, и как Майкл лежал рядом с ней в огромной ванне, специально предназначенной для страстных любовных игр. Перед мысленным взором ожила сцена их первой близости, первой из многих, которые постепенно невидимой цепью приковали ее к Майклу. Она не выдержала, и по ее щекам потекли непрошеные слезы – те слезы, с которыми она боролась целый день. Она поняла, что пришло время как следует разобраться в своих чувствах. Джейк так и не понял, почему она была буквально убита горем, узнав о намеченном на обед свидании Донована с Мелани Сент-Джеймс. Бренна понимала, что ни в коей степени не надоела Майклу, потому что тот еще горел желанием обладать ею. Она каждую ночь убеждалась в этом.

Слишком пылкими были его ласки и непритворным наслаждение от близости с ней, чтобы допускать такую возможность. К тому же, как и говорил Джейк, его встреча с Мелани действительно могла быть чисто деловой и невинной, не в этом дело. Бренну потрясла до глубины души ее собственная реакция на первое подозрение о том, что она уже надоела Доновану. Вспыхнувшая душевная боль не давала дышать, заслоняла радость сегодняшней жизни и отнимала будущее. Теперь Бренна поняла, что все время обманывала себя.

Полюбив Майкла, она не уставала убеждать себя, что такое прекрасное чувство с годами может только обогатить ее и придать новые силы. Но она не осознавала, что Донован раскрасил полотно ее жизни своими собственными яркими красками и без него все волшебство исчезнет, будто ничего и не было. С каждым днем Бренна все больше влюблялась в Майкла. Насколько зависимее от него станет она, если согласится оставаться с ним и дальше? Решиться уйти сейчас – это как потерять руку: очень больно, но не смертельно. Но если она дождется того, что ей предложат убираться, – а Майкл ясно дал понять с самого начала, что так, вероятнее всего, и случится в будущем, – то это может просто убить ее. Именно осознание этого факта ошеломило и лишило ее способности нормально воспринимать самые обычные жизненные ситуации – осознание того, что она должна уйти от Донована. И сделать это необходимо как можно быстрее, чтобы сохранить себя. Придется нарушить свое обещание, ведь, судя по всему, он еще не готов отпустить ее.

Слезы продолжали струиться по щекам, и Бренна раздраженно смахивала их мокрой ладошкой. Ничего, она всегда была сильной и ни от кого не зависела, справится и с этой дурацкой болью, со слабостью, и тогда станет еще сильнее, чем прежде. Она бросит этого упрямого ирландца и больше никогда его не увидит. Она как-нибудь устроит жизнь себе и Рэнди, и они еще будут счастливы – вдвоем. Бренна закрыла глаза, но предательские слезы продолжали застилать глаза. Да, она поступит так, как решила, но перед этим у нее будет прощальная ночь. Последняя ночь с любимым Майклом, после которой она должна сказать ему «прощай».

Она выбралась из ванны, быстро вытерлась и освежила тело лавандовыми духами перед тем, как надеть свое любимое неглиже. Это было чудесное полупрозрачное романтическое одеяние, расшитое белыми розами, с короткими рукавчиками и глубоким декольте. Сверху Бренна набросила свободный пеньюар белоснежного шифона с ниспадающими рукавами. Затем она скользнула в тапочки, взбила волосы в пышную прическу и оценивающе взглянула на себя в большое овальное зеркало. Да, это именно тот образ, который должен сохранить Майкл в своей памяти, когда она уйдет от него. Она выключила свет в спальне и спустилась вниз, чтобы дождаться его.

Свернувшись в уголке на диване в гостиной, Бренна уже в течение часа рассеянно листала журнал, как вдруг входная дверь резко распахнулась, и она различила торопливые шаги Донована, поднимающегося по лестнице.

Он ворвался в комнату, словно ураган. Пиджак и галстук он успел где-то сбросить, и его белая рубашка была наполовину расстегнута. Решительным шагом он подошел к Бренне и рывком поднял ее на ноги.

– Черт побери! – разгневанно бросил он. – Мне хочется побить тебя. Почему ты не отвечаешь на мои звонки? Ты же понимаешь, что я был занят и не мог уделить тебе внимания. Если бы ты только знала, что мне пришлось пережить после того, как позвонил Джейк и рассказал, в каком состоянии ты находишься…

Бренна усмехнулась.

– Представляю, что наговорил тебе Джейк, – многозначительно заметила она.

Он не обратил внимания на ее замечание и недружелюбно продолжил:

– Помолчи и послушай, что я тебе скажу. У меня была очень серьезная причина для того, чтобы пригласить Мелани на обед, и если бы ты не была такой упрямой, я бы тебе все объяснил по телефону.

– Ты не голоден? – тихо спросила вдруг Бренна.

– Что? – удивленно спросил он, потеряв нить разговора.

– Ты ужинал?

– Нет, у меня не было времени, – нетерпеливо бросил он. – Послушай, Бренна, нам нужно поговорить и во всем разобраться…

– Я сделаю тебе омлет, – перебила она его. – Поговорим, пока я буду им заниматься. Кофе уже готов.

Она высвободилась из его рук и поспешила на кухню. Донован следовал за ней по пятам, будто опасался, что она попытается убежать от него.

– Присаживайся. – Бренна показала на диванчик у столика. Она налила кофе, добавила в чашку молока и поставила ее перед мужем.

Майкл взял ее за руку, поднял голову и с подозрением заглянул ей в глаза.

– Бренна, что у тебя на уме? Джейк сказал, что такой подавленной он тебя еще не видел. Но сейчас ты делаешь вид, будто тебе на все наплевать. Ты не хочешь, чтобы я объяснился по поводу Мелани?

– Только если ты сам этого хочешь, – спокойно ответила Бренна. – Лично мне это неинтересно. Джейк был прав – я слишком восприимчиво отнеслась к твоей встрече с ней.

Она не могла не заметить, что Донован постепенно успокаивается.

– Вот и хорошо. Я рад, что ты это поняла, – с облегчением признался он. – А то я подумал, что придется гнаться за тобой и за волосы тащить домой.

Бренна опустила голову и взглянула на его руки, сжимавшие ее пальцы.

– Я никуда не уходила, – уклончиво ответила она. – Дай же мне приготовить омлет.

Он отпустил ее руки и откинулся на сиденье, наблюдая за тем, как она готовит ему ужин. Через несколько минут омлет был готов. Бренна выложила его из сковородки на тарелку, поставила ее перед Майклом, налила себе чашку кофе и присела рядом.

Донован принялся за ужин, но не смог удержаться и взглянул на Бренну.

– Я хотел попросить Мелани об одной услуге, – он невесело усмехнулся, – хоть и знал, что она никогда и никому не оказывает услуг без соответствующего вознаграждения. Я не стал исключением – пришлось выписать ей чек на приличную сумму. – Он медленно жевал, с тревогой глядя в лицо Бренны в ожидании реакции на его слова. – Я уговорил ее попытаться соблазнить одного нужного мне человека, которого я хочу заполучить в свою фирму. Этот старик – ее безумный поклонник, и я подумал, что если сведу их, то у меня будет больше шансов уговорить его.

– Ты говоришь о Дэниеле Томасе? – спросила Бренна.

Майкл кивнул.

– Да. Мы обедали втроем.

– Ну и как, получилось? Он пожал плечами.

– Не могу пока ничего сказать. Если не получится этот ход, придется придумать что-то еще.

Донован закончил есть, отодвинул тарелку и отхлебнул кофе.

– Ты меня перепугала до смерти, – негромко произнес он. – Я даже позвонил Филипсу и приказал ему сразу связаться со мной, если тебе вдруг придет в голову уехать из дома.

– Бедный Боб. Представляю, что он подумал обо мне. – Бренна поднялась и потянулась за его тарелкой. – Сейчас я помою…

– Нет, не надо. – Майкл привлек ее к себе и посмотрел на нее долгим восхищенным взглядом. – Ты знаешь, что с каждым днем становишься все красивее?

Он потянул вниз вырез полупрозрачного неглиже, обнажив ее плечи и верхнюю часть груди, и припал губами к пульсирующей жилке внизу шеи. От этого прикосновения у Бренны перехватило дыхание и взволнованно забилось сердце. Когда же его руки сомкнулись на ее груди и нащупали возбужденные соски, дыхание возобновилось, но стало быстрым и прерывистым. Донован встал из-за стола, также часто дыша, и их губы слились в долгом поцелуе.

– Нам лучше поспешить в спальню, – вымолвил Майкл, оторвавшись от Бренны. – Или, может быть, ты хочешь попробовать, насколько эротично заниматься сексом на кухне?

– Как-нибудь в другой раз, – улыбнулась она, целуя его в ответ.

Она разомкнула объятия и ощутила пронзительную боль от сознания того, что никакого другого раза больше не будет.

Бренна проскользнула в спальню. Не дожидаясь Донована, она сбросила халат, тапочки и забралась в кровать. Через минуту в комнате появился Майкл. Он торопливо подошел к Бренне и, глядя на нее горящим взором, стал расстегивать рубашку.

– Нет, – она протянула руку и остановила его. – Сегодня я хочу сама раздеть тебя. Этой ночью я буду делать для тебя все. Ты только скажи, что тебе нравится…

Она приподнялась с кровати и стала медленно расстегивать его рубашку, покрывая поцелуями его шею и грудь. Бренна действительно хотела доставить ему наивысшее наслаждение в эту ночь, чтобы не только он навсегда запечатлелся в ее сознании, но и Майкл мог сохранить в памяти незабываемый букет ощущений. Бренна прильнула к его сильному телу и продолжала целовать его со всей страстью и любовью, которые она испытывала к этому сложному, но такому желанному мужчине.

– Покажи мне, как доставить тебе наивысшее удовольствие, – умоляюще прошептала она.

В ту ночь он показал ей то, о чем она просила. Она старалась заполнить собой каждый дюйм его тела, как когда-то он заполнил каждую ее клеточку. Она научилась при помощи губ и рук доводить его до вершин чувственного наслаждения и сама получила при этом ни с чем не сравнимое удовольствие. Они не знали, сколько оргазмов испытали за эти несколько часов. Донован был таким же неутомимым и ненасытным, как и она, словно понимая, какое отчаянное решение подтолкнуло ее к такой любвеобильности. Майкл заснул перед самым рассветом, так и не выпустив ее из объятий.

Но Бренна не спала, глядя полными горя глазами на постепенно светлеющее за окном небо. Ее сердце разрывалось на части, но она знала: ей пора уходить.

11

Время приближалось к полудню, когда у театра «Риалто» остановилось такси. Водитель проворно выскочил из машины и услужливо распахнул пассажирскую дверь. Бренна вышла, заплатила по счетчику и торопливо направилась к входной двери. Запланированная ею встреча с Чарльзом Уилкисом была последним этапом в побеге от Донована.

Казалось невероятным, что еще восемь часов назад она находилась в объятиях Майкла, а теперь придется просить Чарльза, чтобы он помог ей навсегда уйти из его жизни. Казалось, тайное бегство из Твин Пайнс с единственной дорожной сумкой и спящим Рэнди на руках, длинная дорога к аэропорту в Портленде случились не несколько часов, а несколько лет назад. Но Бренне повезло. Она оставила «Мерседес» на стоянке в аэропорту, попросила служащего отправить Доновану конверт с ключом от машины, и ей сразу же удалось взять билет на самолет до Лос-Анджелеса, который вылетал через тридцать минут.

Времени хватило лишь на то, чтобы позвонить Чарльзу Уилкису и договориться о встрече с ним в театре в полдень. Чарльз разволновался, узнав о ее неожиданном возвращении. Едва она успела успокоить его, пообещав все объяснить при встрече, как объявили посадку на рейс.

Бренне не хотелось обращаться за помощью к Уилкису, но другого выхода не было. После оплаты авиабилета и такси до дома Вивиан Барлоу, где она оставила Рэнди, денег оставалось в обрез. Ей срочно нужна была хоть какая-то работа и скромное жилье, но только не в Лос-Анджелесе. Она нарушила обещание, которое дала Майклу, и опасалась, что у него теперь есть все основания не испытывать к ней ни малейшей жалости. У Чарльза имелись знакомства среди театральных коллективов по всей Калифорнии, остались связи с университетами и другими учебными заведениями. Если кто и мог обеспечить ей надежную тихую гавань, то только ее бывший наставник.

Ведущая на сцену дверь была открыта, как и ожидала Бренна. На секунду она остановилась, чтобы причесаться и немного привести себя в порядок. Не надо выглядеть более убитой горем, чем это необходимо. Чарльз и так, несомненно, не на шутку переполошится, когда она попросит его помочь укрыться от Донована, ведь, узнав об их свадьбе, он радовался, словно ребенок.

Она быстро прошла по слабо освещенному коридору, направляясь к маленькому кабинету Уилкиса. Дверь кабинета была приоткрыта, и она увидела старенький письменный стол, освещенный металлической настольной лампой. Она толкнула дверь и шагнула в комнату.

– Входи смелее, Бренна…

Кровь отлила от ее лица, когда она увидела, что при ее появлении со стоящего в углу комнаты кресла медленно поднимается Донован.

– Майкл, – ошеломленно прошептала Бренна и инстинктивно шагнула назад. Ее охватила паника, она готова была бежать в любую секунду.

– Даже не думай об этом, – предупредил Майкл голосом, в котором звенел металл. – Я поймаю тебя, прежде чем ты сделаешь пару шагов. Сейчас мы поговорим, а потом поедем ко мне. Понятно?

Бренна печально покачала головой, немного оправившись от неожиданной встречи с мужем.

– Нет, Майкл, я не вернусь к тебе, – тихо сказала она.

– Вернешься, уверенно заявил он.

Я не знаю, чем вызван твой побег, но мириться с ним не собираюсь и хочу все выяснить до конца. Бренна подошла поближе и бросила на него умоляющий взгляд.

– Никакое выяснение не заставит меня отменить своего решения. Майкл, не удерживай меня…

– Черта с два, – упрямо отчеканил Донован, и на его щеках заходили желваки.

– А где Чарльз? – уныло спросила Бренна. – Это он позвонил тебе?

Майкл отрицательно покачал головой.

– Я сам позвонил ему, и оказалось, что ты разговаривала с ним за полчаса до моего звонка. Когда я обнаружил твое исчезновение, то понял, что ты убежишь или к нему, или к Вивиан Барлоу. Я сказал Уилкису, что у нас с тобой произошла небольшая семейная ссора и предложил встретить тебя вместо него. – Он усмехнулся. – Он был только рад оказать мне эту небольшую услугу. Чарльз любит хеппи-энды.

– Извини, что я причинила тебе столько хлопот, – произнесла Бренна, не глядя на Донована. – Только ты напрасно потратил время. Прощай, Майкл.

Она повернулась, чтобы уйти, но Донован сорвался с кресла, молниеносно подскочил к ней и крепко схватил за руку.

– Ни за что, – мягко, но настойчиво возразил он. – Нам нужно поговорить. А если ты действительно твердо решила уйти от меня, то придется сделать это одной. Рэнди я тебе не отдам.

Она вздрогнула и взглянула ему в глаза, боясь поверить услышанному.

– О чем ты говоришь? Рэнди – мой!

– Закон принимает во внимание то обстоятельство, с кем находится ребенок в настоящее время, – процитировал он и добавил:

– А ребенок в настоящее время находится в самолете с Дорис Чарльз. Они возвращаются в Твин Пайнс. Монти забрал его у Вивиан через пять минут после того, как ты уехала от нее на такси.

– Нет! – в отчаянии воскликнула Бренна. – Ты лжешь! Вивиан не отдала бы Рэнди незнакомцу.

– Ты забыла, каким настойчивым может быть Монти, – холодно пояснил Донован. – И в конце концов он ведь действовал от имени твоего мужа. – Он шагнул к столу, поднял трубку и торопливо набрал номер. – Поговори с ней сама, – насмешливо предложил он, протягивая ей трубку.

Через две минуты Бренна с побледневшим лицом вернула ему телефонную трубку.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что это похищение? Оказывается, ты ничем не отличаешься от Шадо.

Его лицо передернулось от гнева, и в глазах блеснул опасный огонь.

– Ладно, первое оскорбление я пока прощаю. Только не испытывай судьбу чересчур долго. Сейчас я настроен не слишком дружелюбно.

Она чувствовала себя точно так же. Шок и оцепенение постепенно проходили, уступая место кипящему гневу и возмущению. Как мог Донован поступить так жестоко?

– И что ты собираешься делать дальше? – с горечью спросила она. – Какой выкуп ты потребуешь за моего сына?

– Пока я требую, чтобы ты всего лишь поехала со мной в квартиру. Я же тебе уже сказал – нам нужно поговорить. Едем?

Никто из них не проронил ни слова, пока они добирались до многоэтажного дома в одном из престижных районов города, где находилась квартира Майкла. Чем дольше Бренна думала о наглом поступке Донована, тем в большее негодование приходила. Мало ему того, что он едва не разбил ее жизнь и лишил возможности найти счастье с другим человеком, он еще и украл у нее ребенка! Бренна кипела от возмущения, когда они выходили из лифта в пентхаусе<Пентхаус – небольшой дом (несколько комнат), расположенных на последнем этаже или крыше высотного жилого дома. Дорогостоящий и престижный вид жилья в США и некоторых других странах.> перед квартирой Донована.

Майкл открыл дверь. Она сердито влетела в холл, прошла по пушистому ковру в гостиную, бросила сумочку на шикарную софу и, поморщившись, огляделась по сторонам. Окружавшая ее обстановка излучала роскошь – толстый ковер кремового цвета, дорогая современная мебель, зеркальный бар – все говорило о безграничном богатстве и власти.

– Очень впечатляюще! – с презрением бросила она и повернулась к Доновану. – Ни дать ни взять – декорация под названием «шикарная квартира всемогущего киномагната».

– Я передам твои комплименты своему дизайнеру, – пообещал Майкл, подходя к ней и вглядываясь в ее лицо, принявшее дерзкое выражение. – Именно такое впечатление и должна производить эта квартира. Я использую ее в основном для деловых встреч. Иногда бывает очень полезно дать кому-нибудь понять, что я обладаю неограниченными возможностями, или даже немного устрашить…

– Поэтому ты и меня привез сюда? – с горечью в голосе спросила Бренна. – Меня собирается пугать сам великий Майкл Донован?

Он скрипнул зубами и немного помолчал.

– Я привез тебя сюда, чтобы ты объяснила мне, почему нарушила свое обещание и сбежала. Если мне придется пугать тебя для того, чтобы получить ответы на свои вопросы, – что же, так тому и быть, – его лицо приняло задумчивое выражение. – Вчера у нас была ночь страстной любви, а утром я проснулся и обнаружил, что ты убежала от меня, и, видимо, навсегда. Я хочу знать – почему? Из-за Мелани Сент-Джеймс?

Бренна покачала головой. Ее гнев необъяснимым образом улетучивался, уступая место предательской покорности, которая всегда охватывала ее в присутствии Майкла.

– Нет, не из-за Мелани, – устало произнесла она. – Просто я не могла больше терпеть. Пожалуйста, постарайся меня понять.

Донован шагнул к ней поближе и положил руки ей на плечи.

– Я не понимаю и не хочу ничего понимать, потому что точно знаю, что все эти месяцы ты не была несчастной. Почему же, черт побери, ты все же решила бросить меня?

Бренна больше не могла выносить нестерпимую душевную боль, причиняемую этим допросом.

– Какая разница, сейчас я ушла или это случилось бы позже? – прошептала она, сдерживая слезы. – Рано или поздно это все равно бы произошло.

– Мне нужно было всего лишь время, – грустно сказал Майкл. – Понимаю, с твоим прошлым тебе было очень тяжело пообещать что-то практически незнакомому мужчине и потом выполнять это обещание. Наверное, я все-таки понемногу завоевывал твое доверие, но это недоразумение с Мелани все испортило. Ну что же, придется опять начинать с самого начала…

Его слова только усилили ее горестное состояние.

– И ты решил начать с того, что превратил Рэнди в заложника моего хорошего поведения? Сколько ты собираешься пользоваться этим аргументом?

Ее глаза натолкнулись на его непримиримый взгляд.

– Сегодня, завтра. А послезавтра придумаю что-то другое, чтобы удержать тебя. Через день – еще что-то. Буду делать так, пока не пойму, что завтра больше не наступит.

– Зачем? – прошептала она, не в силах оторваться от его взгляда и ощущая, как в сердце просыпается надежда на невозможное.

– Потому что я люблю тебя, глупая женщина, – процедил он сквозь зубы. – Потому что не могу жить без тебя, черт побери.

Бренна удивленно вскинула голову и на мгновение потеряла дар речи от только что услышанных слов.

– Я знаю, ты почему-то не хочешь, чтобы наш брак сохранился навсегда, – отрывисто проговорил он, сжимая ее плечи. – Но я верю, что со временем ты полюбишь меня, и я сделаю все, чтобы у нас было это время…

– Но ведь вначале ты говорил совершенно другое, – изумленно прошептала она. – Ты дал ясно понять, что наш брак будет временным.

– Я просто опасался тебя спугнуть, – прямо ответил Донован. – Я знал, что мне было нужно с самой первой минуты, когда увидел тебя, но после того, как узнал, с каким недоверием ты относишься ко всем мужчинам, решил даже не намекать на какие-то обязательства. Но теперь уже поздно говорить об этом. Я хочу, чтобы обязательство, о котором я говорю, сохранилось на всю нашу оставшуюся жизнь. Я хочу, чтобы ты поверила мне и привыкла к мысли о том, что мы будем неразлучны.

Она опустила глаза, не в состоянии поверить в открывшееся счастье. Майкл любит ее! Майкл Донован любит ее и хочет, чтобы она была рядом с ним не только сейчас, но всегда!

Майкл принял ее молчание за горестное уныние и нежно взял ее лицо в ладони.

– Дай мне шанс, любовь моя, – взволнованно прошептал он умоляющим тоном. – Ты будешь счастлива со мною, обещаю тебе. Просто дай мне шанс.

Она подняла голову, ее глаза излучали свет целой вселенной.

– И ты еще называешь меня глупой? – дрожа, проговорила она. – Еще неизвестно, кто из нас глупее. У тебя такой огромный опыт обращения с женщинами, но ты не смог догадаться, что зеленая девчонка без ума от тебя.

И она бросилась к нему в объятия. Глаза Майкла расширились от неожиданности, и он на секунду окаменел. Когда же ее губы прижались к его, он опомнился и крепко обхватил ее, едва не задушив. Руки Бренны стали гладить его грудь, а ее губы шептали:

– Майкл, я так тебя люблю. Я буду любить тебя вечно…

Он глубоко вздохнул и улыбнулся.

– Если ты не прекратишь возбуждать меня, тебе придется сейчас же доказать это. Но, как бы я ни желал твоего сладкого тела, нам все же нужно поговорить.

Не размыкая рук, он увлек Бренну на софу, так что она оказалась в полулежачем положении в его объятиях.

– Ты в этом уверен? – спросила Бренна, проводя пальцем по его губам.

– Уверен, – решительно ответил Донован. – Я хочу, чтобы между нами больше не было недоразумений. Хватит нам проблем, мы и так уже потратили на них чересчур много времени.

Она глубоко вздохнула, увидев, как взгляд Майкла скользнул к ее полуобнаженной груди. Его рука потянулась, чтобы обласкать эти восхитительные холмики, но он с усилием воздержался от дальнейших действий.

– Нет, давай все-таки поговорим, – с усилием, хрипло проговорил он. – Разве мог я предположить, что ты окажешься такой страстной ведьмочкой? Никто не устоял бы перед твоими соблазнительными чарами.

Бренна улыбнулась, ее ослепительный взгляд излучал такую безграничную любовь, что у него перехватило дыхание.

– Я хочу соблазнять только одного человека, – прошептала она. – Мне не нужен никто кроме тебя, Майкл.

– Пусть так и будет всегда, – ответил он, с нежностью гладя ее волосы. – Я невыносимо ревновал тебя с самой первой минуты нашей встречи – сначала к тому артисту из театра, затем к Полу Шадо и даже к Джейку.

– Только не к Джейку, – изумленно возразила Бренна. – Ты же знаешь, он никогда не предаст вашу дружбу.

– Да, разумом я понимал это, но чувства говорили мне другое. Я ведь знал лучше других, какой он ловелас и что ни одна женщина не может устоять перед ним. Ты могла увлечься им сама, без малейшего повода с его стороны.

– Это точно, он просто неотразим, – согласилась Бренна. – Не понимаю, почему я предпочла ему несимпатичного вспыльчивого ирландца…

– Ты хочешь, чтобы я тебе сказал, почему? – хитро спросил Майкл, наклонился к ее уху и тихо что-то прошептал.

Она покраснела и отшутилась:

– Это всего лишь обещания.

– Точно, – кратко бросил Донован, и она вновь покраснела, перебирая пуговицы его рубашки.

– Ты действительно влюбился в меня с первого взгляда? – с любопытством поинтересовалась Бренна спустя некоторое время.

Он кивнул и серьезно добавил:

– У меня было такое ощущение, будто мне на голову упал кирпич. Я не мог понять, что на меня нашло. Сначала я подумал, что это было просто желание обладать тобой, но потом понял, что это намного больше, чем обычная жажда близости. – Майкл закрыл глаза и мечтательно протянул:

– Это была и нежность, и страсть, и какая-то сумасшедшая ностальгия, тоска по собственной семье, своему дому. Я хотел лелеять и защищать тебя до самой смерти.

В ее глазах дрожали слезы.

– Но все же ты предложил мне договориться и сказал, что мы будем вместе, пока я тебе не надоем и пока ты не прикажешь мне оставить тебя.

– Это и означало – навсегда, потому что я никогда не смогу приказать тебе уходить. Ты ведь тоже мне не доверяла. Как я мог признаться в вечной любви, если ты настолько мне не верила, что не сочла нужным даже рассказать о ребенке?

– О Рэнди? – озадаченно спросила Бренна. – Но ведь ты сам все узнал, как только…

– Нет, не о Рэнди, а о нашем ребенке, – нетерпеливо прервал ее Донован. – Не пора ли нам поговорить о нем? – Он погладил ее по щеке. – Почему ты боишься мне признаться, что у нас будет ребенок?

– Ребенок? – ничего не понимая, отозвалась Бренна.

Донован посмотрел на ее изумленное лицо и присвистнул от удивления.

– Черт побери, неужели ты действительно ни о чем не догадываешься? – Он рассмеялся. – Вас так и не научили в сиротском приюте, как распознавать беременность?

Бренна резко выпрямилась, лихорадочно пытаясь сообразить, правду ли говорит Майкл.

– Неужели у меня действительно будет ребенок? – не смея еще поверить, воскликнула она. – Но откуда ты узнал об этом?

– Если ты еще не забыла, я уже три месяца наслаждаюсь твоим чудесным телом и успел узнать его до мельчайших подробностей. И в отличие от тебя с нетерпением ожидал этого события. Скажу даже больше – я его сам и запланировал. Оно должно еще крепче привязать тебя ко мне.

– Ребенок! – восхищенно воскликнула Бренна и прильнула к Майклу. – Когда же рожать? – И она начала отсчитывать месяцы.

– Примерно за месяц до вручения академических наград, – подсказал Донован. – У тебя еще будет время, чтобы вернуть себе девичью грациозность перед тем, как получить «Оскар» за лучшую роль второго плана.

Она положила голову ему на плечо и тихо произнесла:

– Может быть, мне придется бросить карьеру актрисы? Наверное, у меня не будет времени на это после рождения ребенка…

Майкл тут же отстранил ее от себя и заявил серьезным тоном:

– Послушай, Бренна, может быть, я и не прав, но я не для того сделал тебя беременной, чтобы превратить в обычную домохозяйку, каких тысячи. Конечно, мне хотелось бы закрыть тебя в клетке и выбросить ключи от нее, но я все-таки реалист. Я хочу, чтобы ты была счастлива и чтобы тебе самой никогда не захотелось уйти от меня. Ты одаренная актриса, и я хочу, чтобы твои профессиональные качества нашли такое же воплощение, как инстинкты жены и матери. Так что после рождения ребенка ты будешь продолжать сниматься. – Он нежно поцеловал ее. – Мы устроим так, что у тебя на все хватит времени.

– Монти предупреждал меня о том, что ты – самый настоящий эксплуататор, – сказала Бренна, улыбаясь своим воспоминаниям. – Но он также сказал, что никто из окружающих тебя людей не жалеет об этом.

Майкл ласково погладил ее по голове.

– Ты тоже ни о чем не пожалеешь, любовь моя, обещаю тебе. Ни о чем.

И их губы слились в долгом поцелуе.