ЭПИЛОГ

Елизавета одержала блестящую победу. Вместе с разгромом «Непобедимой армады» погибли в волнах остатки могущества и благосостояния Испании. Успех кампании объясняли как достоинствами английского флота, так и дипломатическим искусством Елизаветы, которая, в частности, сумела оказать влияние на Джеймса, заставив его отказаться от помощи поврежденным испанским судам, прибивавшимся к берегам Шотландии. И хотя граф Лейстер не проявил ни особого искусства, ни мужества, Елизавета засвидетельствовала ему свое восхищение и назначила командующим армией.

Крейгдью, 30 окmября 1588 года.

– Кейт, тебе письмо! – Гэвин вошел в зал и направился к камину, возле которого на полу сидела Кейт и играла с Патриком. – Курьер стоит на пристани и ждет ответа.

– От Роберта? – жадно спросила она.

Уже более двух месяцев Роберт находился в Ирландии, где пытался отстоять интересы Крейгдью от нападок жесткого сэра Уильяма Фицуильяма, представителя английской королевы в Ирландии. Это была самая долгая их разлука с того момента, как они вернулись на остров. Как только Кейт поднялась, сын тотчас завопил и вцепился в подол платья. Чтобы отвлечь его внимание, она протянула малышу солдатика, связанного из разноцветных кусочков шерсти, и выпрямилась, поджидая Гэвина.

Когда тот отрицательно покачал головой, на лице ее появилось выражение разочарования.

– Курьер прибыл из Англии.

– Ты опять прихрамываешь, – нахмурилась она. – Опять болит нога?

– Самую малость. Только когда начинает дуть северный ветер. Но Джин уверяет, что я специально хромаю, чтобы вызвать к себе жалость. – Он улыбнулся. – Она права. С такой женой приходится прибегать к самым разным уловкам, чтобы добиться своего. – Гэвин хитровато прищурился. – Если я буду хромать еще сильнее, ты ведь признаешься, куда спрятала мою волынку?

– Ни за что. – Кейт взяла протянутое ей письмо. – Джок сказал, что тебе еще нельзя перетруждать пальцы.

– Но прошел уже почти год. – Гэвин согнул и разогнул руку. – Видишь, какие они гибкие и крепкие. С ними ничего не сделается, если я поиграю немного.

– Вот именно этого я и боюсь. – Кейт распечатала конверт и вынула записку.

После того, как ее глаза пробежали по строкам письма, улыбка сошла с лица.

« Твой отец умер. Приезжай. Елизавета».

– Плохие известия? – спросил Гэвин.

Теперь очень многое могло измениться. Раз граф Лейстер умер, то и власть Кейт над Елизаветой утратила свою силу.

Она протянула письмо Гэвину, подошла к письменному столу и взяла в руки перо.

– Плохо дело, – пробормотал Гэвин, прочитав записку. – Ты поедешь?

– Конечно.

Кейт написала несколько слов, положила листок в конверт и запечатала его.

– А что мне остается делать? Передай письмо курьеру и скажи Джоку, чтобы он готовился к отплытию.

Гэвин слегка задержал шаг.

– Я могу поехать с тобой.

Она покачала головой.

– Будет лучше во всех отношениях, если поедет Джок. Мне хочется, чтобы ты оставался здесь, когда вернется Роберт, и удержал его от попытки последовать за мной.

– Это будет нелегко.

– Но у тебя это получится лучше, чем у Джока. Они оба предпочитают нападать. Выжидать и искать обходные пути им не по душе.

Он гордо выпятил грудь.

– В то время как я представляю собой образец дипломатического искусства.

– Ну... – протянула Кейт, не решаясь разочаровывать его. – Надеюсь, Джин справится с Патриком? Как ты думаешь?

Гэвин с сомнением покачал головой, глядя на резвого малыша.

– Обещаю, что не будем сводить с него глаз ни на секунду. Зато это поможет нам подготовиться нянчить своего будущего младенца. – Он заговорщически улыбнулся. – Патрик еще мал, но я постараюсь использовать это время на то, чтобы развить его музыкальные способности. Если бы ты только призналась, куда спрятала волынку!

Когда Кейт пригласили в комнату Елизаветы, она увидела королеву сидящей у окна. На коленях у нее лежала лютня, и она рассеянно перебирала пальцами ее струны. Казалось, Елизавета стала меньше ростом, словно выплаканные слезы высушили ее тело. Кожа светилась, как пергамент. Глаза припухли от слез.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала Елизавета безжизненным голосом, а потом добавила почти со злобой: – Ты так сияешь, что не можешь даже скрыть этого. Ты меня оскорбляешь.

– Примите мои извинения, – ответила Кейт спокойно. – Но ведь я не имела счастья хотя бы один раз в жизни увидеть своего отца. Поэтому не могу печалиться, получив известие о его смерти.

Елизавета нахмурилась.

– Но ты, по крайней мере, должна осознать, что оружие выпало из твоих рук. Тебе не с чем выступить против меня.

– Конечно, я обеспокоена. Тем более неразумно выказывать свою слабость. Мы обе слишком хорошо понимаем это.

– Верно. – На какое-то мгновение по лицу Елизаветы пробежала тень, которую можно было при желании принять за улыбку. – Мы это слишком хорошо понимаем. – Она выпрямилась в кресле. – У меня нет возможности много времени тратить впустую. Поэтому скажу сразу: я собираюсь и далее покровительствовать тебе.

– В самом деле? – почти устало сказала Кейт.

– Но ты должна заплатить за это. Ты переедешь ко мне в Лондон.

– Нет, это невозможно.

– И это ты говоришь мне?

– Вам, – повторила Кейт. – Я не брошу Роберта и не стану его просить оставить Крейгдью. – Она помолчала. – И потом, у меня родился ребенок.

– Я знаю. Сын.

– Патрик здоровый, крепкий парнишка.

– Бери их обоих с собой, – Елизавета вытянула руку. – Подожди, не перечь мне, пока я не выскажу всего. Мне не хочется передавать эту страну во власть сопливого мальчишки, сидящего на шотландском троне. Не для того я трудилась всю свою жизнь, обогащая свое королевство, чтобы он потом его разрушил. – Она вздернула подбородок. – Если бы ты прошла мою школу, то смогла бы взять на плечи и этот груз.

Наконец Кейт уразумела, куда клонит ее мать, и это помогло ей освободиться от напряженного ожидания. Теперь она знала, что сумеет справиться со всем. Елизавета сама вкладывает в ее руки новое оружие. Она улыбнулась:

– Я могла бы добиться еще большего. И все ваши достижения после этого показались бы детскими игрушками.

– Какая наглость! – фыркнула Елизавета. – Жизнь с этим пиратом не улучшила твоего характера.

– Но она меня многому научила.

– Как бы там ни было, я решила назвать своей преемницей тебя. Конечно, это будет сопряжено со множеством трудностей. Но, между нами говоря, мы сумеем в два счета заткнуть рот... – Королева замолчала, увидев, как Кейт отрицательно качает головой. – Ты отказываешь м н е?

– Я отказываюсь от трона.

– Не говори чепухи. Ты жаждешь занять мое место. Все люди стремятся к власти.

– У меня в Крейгдью есть все, что мне нужно.

Елизавета внимательно вглядывалась в ее лицо.

– Ты и в самом деле не хочешь, – с удивлением признала она.

– Но вполне возможно, что я передумаю, – Кейт горделиво подняла голову. – Поэтому продолжая покровительствовать мне, вы будете охранять будущую королеву Англии.

– Ты так считаешь?

Кейт кивнула.

– В ваших же собственных интересах.

Елизавета неохотно улыбнулась.

– Мне следовало бы оставить тебя при себе после первой нашей встречи. Ничто не может сравниться с удовольствием, которое получает человек, сознавая, какой громадной властью он наделен. И ты тогда заколебалась. Я могла бы тебя убедить.

– Возможно, – ответила Кейт, даже не пытаясь воскресить в памяти картины прошлого. Не исключено, что в чем-то королева не ошибалась.

– Я могла бы тебя заполучить, – Елизавета откинулась в кресле. Указательный палец случайно коснулся струны, и тонкий печальный звук неожиданно возник в воздухе, дрогнул и замер. Огонек погас в душе Елизаветы, и она превратилась в стареющую, опечаленную и опустошенную женщину.

– Робин любил музыку. Он подарил мне эту прекрасную лютню. Он всегда делал такие замечательные подарки.

– Не сомневаюсь.

– А ты знаешь, какой был самый прекрасный подарок?

Кейт покачала головой.

– Он заставил меня смеяться. Никогда больше... – На глазах Елизаветы заблестели слезы. Она глубоко вздохнула. – Почему ты стоишь? Аудиенция окончена. Ты можешь идти.

Кейт поклонилась и собиралась уже уйти, как вдруг услышала слова Елизаветы, сказанные ей вслед.

– Я назвала тебя в честь последней жены моего отца... Кэтрин очень по-доброму относилась ко мне, когда я была ребенком.

Эти слова матери, с которыми она закончила беседу, прозвучали как-то неожиданно и не совсем уместно.

Кейт открыла дверь.

– Я очень... любила ее, Кэтрин.

Теперь Кейт поняла, что это было признание. Елизавета сказала, что жалеет о содеянном. О том, что отдала своего ребенка в чужие руки. Но что это давало Кейт? Конечно, время уменьшило ее боль и погасило чувство обиды. Но эти чувства не исчезли. И все же... может быть, мать ждала прощения?

– К сожалению, мне никогда не нравилось, когда меня называли Кэтрин. – И она улыбнулась на прощание ясной улыбкой. – Зовите меня Кейт.

Крейгдью, 29 апреля 1603 года.

Кейт и Роберт, обнявшись, стояли на вершине холма и с удивлением смотрели, как, оскальзываясь и падая, с трудом взбирается к ним навстречу Перси Монтгрейв. Он прижимал к груди большой завернутый в материю сверток, который и мешал ему подниматься наверх.

– Может, спуститься и помочь ему? – спросила Кейт.

– Я боюсь, что не смогу удержаться и сброшу его со скалы вниз, – пробормотал Роберт. – У меня остались не самые приятные воспоминания о встрече с ним.

– Бог мой! До чего же негостеприимные места! произнес Монтгрейв, добравшись до них. – Ветер, дикие животные. Зато очень подходит вам, Макдаррен.

– Вы правы, – Роберт инстинктивно шагнул поближе к Кейт. – Что вам угодно?

– Я привез вашей жене подарок от королевы. – Перси протянул Роберту сверток. – Вы слышали, что она скончалась 24 марта?

– Да.

Известие о смерти Елизаветы вызвало у Кейт смешанные чувства печали и сожаления.

Перси достал конверт и передал его Кейт.

– Она дала мне это письмо и подарок для вас через неделю после того, как слегла в постель. Королева просила передать вам, что музыка таит в себе истинные сокровища.

– И это единственное, что она просила передать мне? – удивилась Кейт. Впрочем, чего же еще можно было ждать? Во всяком случае, не нежного прощания или признания того, что Елизавета совершила ошибку.

– Это счастье, что она смогла сделать такое усилие над собой, – резко ответил Перси. – Королева была сама не своя. Она так устала... так устала... – Он встряхнул головой, как бы отгоняя воспоминания. – Она была трудной женщиной, но... Мне ее очень не хватает. Жизнь представляется такой... пустой.

Он явно собрался уходить.

– Мне надо немедленно возвращаться. Как только Джеймс узнал о ее смерти, он двинулся в Лондон. Не очень-то разумно было с моей стороны ехать к вам до того, как я засвидетельствовал ему свое почтение. Но мое обещание, данное королеве, важнее всего.

Пока Кейт разворачивала сверток, Роберт провожал взглядом спускавшегося вниз по холму Монтгрейва.

– Он прав. Это очень неразумный шаг со стороны такого опытного придворного. Джеймс станет королем. Все увиваются вокруг него. Может быть, Монтгрейв и не так плох, как я думал о нем.

Письмо Елизаветы было коротким и написано слабой, дрожащей рукой.

«Кейт,

Я редко предоставляю человеку второй шанс, но, может, разлука тебя научила кое-чему. Я дала понять всем, что выбираю Джеймса наследником престола. Но я не сделала ни одного официального – ни устного, ни письменного – заявления на этот счет. Один экземпляр документа, что находится в деке лютни, попадет в руки Джеймса. Другой будет находиться у Кентерберрийского епископа с указанием, что документ может быть открыт только по твоему приказу.

Если у тебя есть голова на плечах, то ты воспользуешься этим так, как я воспользовалась бы сама. Если же ты так и не поумнела с того времени, как мы виделись в последний раз, то будешь хранить его как защиту против Джеймса, если он вздумает строить козни против тебя.

Королева Елизавета»

Роберт развернул материю, в которую была завернута лютня, раздвинул струны и достал из глубины деки документ. Вскрыв его, он быстро пробежал глазами бумагу.

– Это завещание Елизаветы, в котором она объявляет тебя наследницей престола.

Кейт подумала, что ее предчувствие оказалось верным. Увидев Перси, она сразу же догадалась, какие вести он несет ей. Елизавета не могла удержаться, чтобы не предпринять последней попытки добиться своего. Или Кейт слишком недоверчива? Может быть, это всего лишь жест примирения, похожий на тот, что Елизавета позволила себе при расставании?

– Что будем делать со всем этим? – спокойно спросил у нее Роберт.

Там, в Лондоне, ее ждали власть и слава. Здесь Роберт и дети, то счастье, что сияло ровным, неугасимым светом все эти последние годы. И та опасность, что продолжала грозить им, делала ощущение счастья еще более острым и глубоким!

Какие могут быть сомнения.

Она взяла завещание Елизаветы и снова сунула его назад в деку.

– Думаю, что нам стоит подарить лютню Патрику. – Кейт нежно поцеловала Роберта и взяла его под руку. – Его и в самом деле надо попытаться увлечь другим инструментом. Этот негодяй Гэвин учит его играть на волынке, и сдается мне, что он будет играть еще хуже, чем его учитель.