12

Все склоны холмов Пустоши, все скалистые обрывы, что вели к морю, покрывал цветущий вереск.

Кейт с удивлением смотрела, как весна преобразила эти невзрачные кустики. Из чахлых уродцев они превратились в изысканные – всех оттенков багряного, лилового, темно-пурпурного – сплетения веток и цветов.

– Какая красота! – Не выдержав, она соскользнула с Вороного и взбежала вверх по склону. – Я не верила, когда ты говорил мне об этом.

Остановившись наверху, Кейт вытянула руки навстречу восходящим лучам солнца. Легкий ветер смешал тонкий запах цветущего вереска и запах волнующегося внизу моря.

– Боже праведный, до чего же мне все здесь нравится!

– Только прошу тебя, не заходи в своей любви слишком далеко, а то свалишься со скалы. Такое впечатление, что ты собираешься взлететь, – полушутя, полусерьезно попросил ее Роберт.

– И взлечу! Сегодня именно тот день, когда возможно любое чудо. – Она оглянулась и увидела, что он терпеливо поджидает ее внизу. – Когда-нибудь я непременно проверю, удастся ли мне подняться в воздух.

– Если ты решилась, то у тебя непременно получится, – с прежней улыбкой на губах сказал Роберт.

– Нет, ты мне ответь: ну разве это не чудо?

– Чудо. – Он вынул из сумки одеяло и двинулся по холму к ней наверх. – Но ты от всего приходишь в восторг.

– Ты привык и перестал замечать, какое здесь царит великолепие... Теперь мне придется открыть тебе глаза на то, каким сокровищем ты владеешь.

– Чрезвычайно благодарен вам, миледи, что вы снизошли до такой милости. – Он расстелил одеяло, сел рядом с ней и обхватил голые колени руками.

Со дня свадьбы Гэвина Роберт почти постоянно ходил в килте. Рубашку он сбросил, когда соскочил с седла. И теперь в нем было нечто варварское: блестящая от загара бронзовая кожа, растрепавшиеся на ветру черные волосы, живой взгляд. Как он нравился ей таким – полным жизни и силы. В нем уже почти ничего не осталось от того измученного сомнениями, циничного человека, каким она его встретила в самом начале.

Кейт почувствовала острое желание коснуться ладонью его крепких мышц, но она сдержалась, зная, что последует за этим. А ей так хотелось продлить эти удивительные минуты.

– Скромность явно не относится к числу твоих достоинств. Никогда еще не видела человека, столь уверенного в своем высоком предназначении.

– Тебе не так уж много мужчин доводилось видеть до меня. А те, которых ты встречала... Не будешь же ты утверждать, будто твой Себастьян не был о себе высокого мнения.

– Верно. Но вы, шотландцы, самые заносчивые. Мне кажется, это главная черта вашего характера.

– Значит, у тебя как дочери шотландской королевы этого должно быть еще больше.

Еще два месяца назад само упоминание о Марии вызвало бы у Кейт чувство тревоги и беспокойства. Но сейчас ничто не могло нарушить охватившего ее состояния восторга и приподнятости.

– Конечно. Некоторая доля надменности есть и у меня. Но для нас, женщин, это средство защиты от мужчин, которые постоянно пытаются подавить нас.

– Твоей матери это не удалось.

Тон его звучал вполне буднично, но легкая тень все же промелькнула на лице, и Кейт, уловив ее, перевела разговор на другое.

– Зато Елизавета ухитрилась удержать власть в своих руках более тридцати лет. А ты сам говорил, что она самый высокомерный человек из всех, кого тебе приходилось видеть.

Он хмыкнул.

– И все же она проявила заботу обо мне, – задумчиво сказала Кейт.

– К сожалению, не удосужившись проверить, достоин ли человек, заботам которого она поручила тебя, такого доверия.

– Ты слишком многого от нее требуешь. Она делала то, что, по ее мнению, могло быть полезным для меня.

– Елизавета никогда не думает о благе каждого в отдельности, если это не приносит благо ей и ее стране.

– Тогда ты тем более должен оценить ее поступок. Ты же сам говорил, что никогда не встанешь под знамена Марии, поскольку она слишком порывиста и неуправляема. Елизавета – человек с холодной волей. И, как видишь, все рассчитала верно.

Складка легла у него меж бровей.

– Значит, я просто терпеть не могу эту рыжую суку.

Кейт с удивлением отметила, насколько он сейчас походил на рассерженного и обиженного подростка.

– Просто потому, что ей удалось временно одержать верх. Заставить тебя сделать то, чего хотела она. – Кейт улыбнулась. – А под ее знамена ты бы мог встать?

– Я уже говорил, что сражаюсь только под знаменами Крейгдью.

– Но если бы у вас появилась общая цель? Тогда как? – допытывалась Кейт.

– Тогда может быть, – нехотя отозвался Роберт.

Кейт радостно захлопала в ладоши.

– А за Джеймсом ты не последуешь ни за что, хотя он и мужчина. Так что самоуверенные женщины тоже чего-то стоят.

– Я уважаю ее не за чванство, а за ум и волю.

– Но каким другим образом ей удалось бы утвердить свою власть? Мягкостью ничего не добьешься...

– Может быть, хватит нам обсуждать Елизавету?

Кейт снова улыбнулась.

– Только потому, что тебя так раздражает ее победа? То, как она сумела обойти тебя?

Роберт порывисто привлек ее к себе.

– Наверное, ты права, – более мягко сказал он, соглашаясь с Кейт. – Сама мысль о том, что она заставила меня – правителя Крейгдью – подчиниться, заставляет кровь закипать в жилах. Дай мне возможность отомстить ей. Можно я возьму верх над тобой?

– Раньше я никому этого не позволяла.

– Ты же понимаешь, что я не буду повторять ошибки Себастьяна, – засмеялся Роберт.

– Хорошо, – сказала Кейт. – Если тебе это доставит удовольствие.

Она знала, что и ей это доставит бесконечное удовольствие. Все в нем вызывало у нее восхищение. Руки Кейт скользнули под килт Роберта, и она обхватила его затвердевшие ягодицы.

– До чего же здесь удобная одежда. Я начинаю особенно ценить ее, – пробормотала она.

– Я это заметил. Должен признаться, что последний месяц я надевал килт чаще, чем за всю мою жизнь. – Лукавая усмешка пробежала по его губам. – Но что другое мне оставалось делать? Ведь я должен был позаботиться о том, чтобы ты не выглядела слишком нескромной.

Кейт тоже отказалась от всевозможных нижних юбок, чтобы в любую минуту отдаться ему.

– Не хочу, чтобы мои подданные догадывались, какая у меня нетерпеливая жена. Иначе они начнут думать, как им не повезло в жизни. – Он медленно расстегнул ее платье до пояса, обнажая груди.

И они тотчас начали наливаться желанием только под одним его взглядом.

– Как ты нетерпелива, – пробормотал он. – И до чего же мне нравится смотреть на тебя.

Безусловно, он хотел не только смотреть. И все же Роберт сидел, не двигаясь, глядя, как начинает трепетать ее тело, жаждущее прикосновения.

– Мне нравится видеть, как в тебе просыпается желание, – негромко проговорил он. – Какая ты удивительная женщина! Мне достаточно просто посмотреть на тебя, и ты тотчас же откликаешься.

Он лег рядом с Кейт и начал раздевать ее. Очень медленно и нежно. Она попыталась помочь ему. Но Роберт остановил ее.

– Нет, я сам. Я же сказал тебе, что хочу почувствовать свою власть над тобой.

Он раздел ее почти до конца. Остались только шелковые чулки и кожаный пояс, который их поддерживал. Роберт отстегнул сначала один чулок и принялся медленно скатывать его вниз по ноге.

Кейт вздрогнула от его прикосновения.

– Хорошо, что ты перестала носить шерстяные чулки, – пробормотал Роберт. – Эти гораздо приятнее на ощупь. – Он погладил нежную кожу под коленом, и тело Кейт затрепетало. Прикосновение вызвало ответный жар в лоне, словно он дотронулся именно до этого места.

– Какая же ты чувственная! И как я счастлив, что судьба свела нас. – Он снял второй чулок и погладил стопу. – И вот здесь тебе тоже будет приятно.

Снова горячая волна прокатилась по телу. Кейт глубоко вздохнула. Роберту нравилась эта игра. Но она чувствовала, что начинает изнемогать от нетерпения.

– Это совсем не то место, которое следовало бы гладить.

– Дойдем и до другого, – пробормотал он. – Может быть...

– Может быть? – Кейт посмотрела на Роберта и уловила хитрую усмешку, затаившуюся в глубине его угольно-черных глаз. Ах, он играет с ней! Ждет, когда иссякнет ее терпение? Хорошо же, она проучит его! Ну что ж, я подожду. – протянула Кейт независимым тоном. – Если, конечно, мне не надоест эта возня...

– Ты бросаешь вызов? – Он присел рядом с ней. – Посмотрим, как долго тебе удастся продержаться. – Он протянул руку и взял кожаные подвязки. – Хочешь проверить на себе то, чему я научился в Испании?

– Ты уже не раз показывал это.

– Но сегодня тебя ждет нечто особенное... Нет, нет, лежи спокойно. Ты же знаешь, я не сделаю тебе больно.

Кейт смотрела, как он обернул полоской кожи левую грудь, а потом медленно начал ее стягивать, оставив свободным сосок.

Мягкая, как масло, кожа была гладкой и теплой.

– Что ты чувствуешь?

– Почти ничего. Пpocтo приятно.

– Сейчас почувствуешь. – Он обвязал второй полоской правую грудь. – Как только кровь прильет к соскам, они станут особенно чувствительными... Вот увидишь... – Он снова присел рядом.

Кейт ощутила, как соски и в самом деле начали пульсировать, и эта пульсация отзывалась во всем теле.

– Да? – спросил Роберт густым, низким голосом.

Кейт посмотрела на него и поняла, что это возбуждает Роберта не меньше, чем ее. Но до чего же трудно сдерживать себя!

– Похоже, меня начало клонить ко сну, и я не могу ответить.

– В самом деле? Придется придумать, как мне разбудить тебя. Попробуем вот это. – Роберт потянулся и отломил веточку цветущего вереска в двенадцать дюймов длиной с пышными, хорошо сформировавшимися цветами. – Я же говорил тебе про вереск. Какое это удивительное растение. – Роберт провел цветком по кончику груди, потом по животу Кейт, глядя, как она начинает медленно дрожать от нетерпения.

– Ты еще не проснулась?

Кейт ничего не могла произнести в ответ. Лепестки цветка, касавшиеся ее кожи, казалось, оставляли огненный след.

Роберт снова принялся играть нежнейшими лепестками, касаясь ими сосков. Кейт пришлось закусить губу, чтобы не застонать, настолько чувственными стали они. Ей казалось, что она пылала уже вся: от пальцев ног до кончиков волос.

– Если ты хорошо попросишь, то я перестану мучить тебя. Скажи, что ты хочешь сейчас?

Кейт хотела, чтобы он прикоснулся губами, языком, ртом к ее соскам. Чтобы он унял этот жар и эту дрожь, освободил от мучительного желания, сжигавшего ее своим огнем. Но Роберт сказал «может быт» и она не уступит этому дьяволу-искусителю. Но, Боже мой! – сколько же может длиться эта сладостная мука?

Цветок скользнул вниз, Роберт поиграл с мягким углублением пупка, глядя, как сжимаются мышцы живота, потом погладил завитки, обрамлявшие ее лоно.

– Самый нежный цветок в мире с самыми нежными лепестками, – глухо сказал Роберт, раздвигая ее ноги чуть шире. – Какое удачное соединение, да?

– Нет, – Кейт сама удивилась тому, как сдавленно и глухо прозвучал ее голос.

– А если так? – спросил Роберт и легко провел рукой вверх и вниз.

Кейт вонзила ногти в одеяло.

– Может быть, если повращать, будет еще лучше? – спросил он.

Кейт больше не могла сдерживаться.

– Да, – ответила она почти со стоном.

– Ты прекраснее вереска. Ты раскрываешься как утренний цветок, – прошептал Роберт, и, отбросив ветку в сторону, одним резким движением проник в нее. – Я ревнивый мужчина. И не позволю, чтобы вереск стал моим соперником.

И он отдал ей наконец то, чего она ждала от него все эти томительные минуты. Двигаясь резко, сильно, глубоко, Роберт приподнял ее так, чтобы ее сосок оказался у его рта, и вобрал его в себя.

Это было невыносимое ощущение. Слезы потекли у Кейт из глаз. Обе ноги обвились вокруг его талии, стараясь придвинуть Роберта как можно ближе к себе. Наслаждение было таким глубоким, что Кейт отвечала на каждое его движение, словно подчиняясь безмолвной внутренней команде. Она брала и отдавала все, что только возможно.

Взрыв, который последовал через несколько минут, полностью обессилил ее..

Она почти не осознавала, как Роберт поднялся, освободил ее грудь от мягких кожаных подвязок, отбросил их в сторону и, негромко засмеявшись, спросил:

– Мне кажется, что тебе понравилось. Повторим?

– Я больше не смогу этого вынести, – задохнулась Кейт. – И потом, будет справедливо, если теперь ты дашь мне покомандовать. Я точно знаю, какое место у тебя надо перетянуть моей подвязкой.

– Ах вот ты какая! – Роберт прижал ее к себе еще теснее.

И Кейт подумала, что, наверное, так же чувствовали себя те язычники, которые высадились в Крейгдью.

Она отчетливо слышала рев играющих внизу котиков. Шум морских волн, набегавших на берег. Лучи солнца грели ее обнаженное тело. Запах земли, тонкий аромат цветущего вереска, запах моря смешивались воедино. И все это объединял в себе Роберт.

Каждый раз близость с ним становилась все слаще, волновала и потрясала ее все глубже. То же самое, как видела Кейт, испытывал и Роберт. Он не говорил об этом, но она чувствовала, как укрепляются узы между ними.

– Теперь моя очередь командовать, – напомнила она, придя немного в себя. – Сейчас я соберусь с силами.

– Но ты так и не подчинилась, – осторожно сказал Роберт, целуя ее. – Ясно, что ты не подходишь для такой игры. Я, наверное, весьма непредусмотрительно завел разговор о Елизавете.

Кейт приподнялась на локте и посмотрела на него сверху вниз.

– Подумаешь, Елизавета! Я бы могла стать королевой не хуже ее!

Роберт, как, она и ожидала, сразу напрягся. Глаза его сузились. Кейт засмеялась и бросилась ему в объятия.

– Чем хуже королева Крейгдью королевы Англии? Разве только острова отличаются в размерах. Вот и все.

– Ты опять собираешься меня смещать?

– Только в пользу сына или дочери...

Он еще крепче обнял ее и, отказавшись от шутливого тона, сказал:

– Нет, Кейт, это невозможно.

Он был настолько серьезен, что на какой-то миг Кейт охватил страх.

– А если я забеременею? – спросила она.

– Нам придется уехать, – просто ответил Роберт. – Ты нужна мне. Я знаю, что буду расплачиваться за это, но я для себя все решил.

Она уткнулась лицом ему в плечо.

– Перестань дрожать, – нежно сказал Роберт, гладя ее по голове, как гладят маленького ребенка. Еще ничего не стряслось. У нас еще есть время.

И Кейт знала, что надо использовать оставшееся ей время так, чтобы он понял – ребенок ничем не грозит ни ему, ни Крейгдью.

– Я никогда не сделаю ничего, что может причинить тебе вред. – Голос Кейт дрогнул. – Тебе или Крейгдью. Ни за что на свете. Поверь мне.

– Я нисколько в этом не сомневаюсь.

И все же из-за нее он собирается покинуть свой дом, покинуть Крейгдью. А это страшнее, чем удар клинком, нанесенный убийцей.

Она страстно обняла его. Зачем Господь свел их, если ему не угодно, чтобы они вместе остались на Крейгдью? Если так, то все созданное им не имеет никакого смысла. Неужели он позволит им расстаться только из-за того, что родится ребенок? Нет, Роберт ошибается, и она будет молиться, чтобы Господь вразумил ее и показал, как найти выход.

Когда два дня спустя Кандарон вошел в зал, он увидел Кейт и Роберта, сидевших у камина за шахматной доской.

– Какая идиллическая картина, – сухо заметил Джок. – Мне очень жаль, Роберт, но на пристани стоит Малкольм. Он просит тебя повидаться с ним. Что ему ответить?

Роберт пробормотал проклятие и вскочил, отшвырнув кресло.

– Наконец! А я уж не мог понять, с чего это он так затаился.

– Так что ему ответить? – повторил Джок.

– Приведи его сюда. Я собираюсь поговорить с ним.

– Да? А то я, было, засомневался, согласишься ли ты. – Взгляд его скользнул по сидевшей у огня Кейт. – В последнее время тебя мало что интересовало. – Он повернулся на каблуках и вышел из комнаты.

– Как ты думаешь, зачем он приехал?

– Не имею понятия. Но от него всего можно ожидать.

– А я даже не знала, что он уже вернулся из Эдинбурга.

– Почти полтора месяца назад.

Глаза Кейт округлились.

– И ты даже словом не обмолвился...

– А зачем? Какой смысл тебе волноваться, если он не сделал первого хода.

Она крепко обхватила ручки кресла.

– Тогда, при встрече, он сказал, что непременно навестит тебя. Быть может, это просто визит вежливости.

– Едва ли. Особенно после того, как его дочь сбежала с моим братом. Он же понимает, что мы помогали беглецам.

Кейт догадывалась, насколько наивным выглядит ее предположение, но она, словно утопающий, готова была ухватиться за любую соломинку. Появление Малкольма как туча заслонило ровное солнечное настроение, в котором она пребывала все это время. И ей не хотелось смириться с тем, что этот счастливый период кончился.

– Да, ты прав. Алек, наверное, вне себя от ярости. Но когда спустя несколько минут Малкольм вошел в зал, он вовсе не выглядел сердитым или озлобленным. Щеки его были нарумянены. Он улыбался. И Кейт вспомнились слова Роберта о том, что Малкольм может улыбаться, когда насилует ребенка или перерезает кому-то горло. Алек пересек залу и остановился, чтобы поклониться ей.

– Вы стали еще красивее. Жаль, что не смог раньше навестить вас. Надеюсь, вы находитесь в добром здравии.

– Благодарю вас.

– И как только вам удается сохранять такое спокойствие, когда в замке происходят столь бурные события. Я слышал, не так давно в Крейгдью состоялась свадьба?

Кейт посмотрела ему прямо в глаза.

– Да. Сочетались браком два молодых человека. И я не видела людей счастливее, чем они.

– Весьма не любезно было с вашей стороны обойти меня приглашением, коль скоро Джин являлась главной виновницей торжества. Надеюсь, она выглядела достойно?

– Да, она была изумительна. – Роберт встал рядом с креслом Кейт. – Ты приехал сюда, чтобы узнать подробности? Должен тебя разочаровать. Гэвин и Джин покинули Крейгдью на следующий день после бракосочетания.

– Мне известно об этом. И я нисколько не удивился тому, что ты отпустил их из такого безопасного места. Крейгдью для тебя важнее всего на свете. – Он поморщился. – Очень жаль. Я бы предпочел добиться своего одним махом, взяв штурмом остров вместо того, чтобы рыскать по всей Ирландии.

– Ирландии? – выпрямился Джок.

– Тебе удалось очень хорошо спрятать их, Джок. Не представляешь, каких трудов мне стоило отыскать эту счастливую парочку, – улыбнулся Алек. – Только, как мне кажется, сейчас они не слишком довольны своей жизнью.

Кейт с ужасом смотрела на Малкольма. Сама будничность его тона заставила ее содрогнуться. Мурашки побежали по коже, будто от озноба.

– Кажется, я вас чем-то огорчил? – повернувшись к Кейт, спросил Малкольм. – Неужели вам нравился этот прохвост?

Губы Кейт онемели, и она с трудом смогла выговорить:

– Что... что вы сделали с ним?

– Пока не очень многое... Пока, – он посмотрел на Роберта. – Что это вы все побледнели, как мертвецы? Вы же понимаете, что я пришел для переговоров. Мне нужно было иметь козыри на руках, чтобы диктовать условия.

– Если Джин и Гэвин у тебя, то нам уже больше не о чем разговаривать. Есть ситуация, когда разговоры бесполезны, нужны только действия.

– Отчего же. Иной раз действия ни к чему хорошему не приведут, кроме кровопролития. Гэвин и Джин находятся в Килгренне. Капитан моей гвардии получил приказ перерезать горло Гэвину Гордону, если я не вернусь до рассвета.

– Нет! – закричала Кейт.

– О! Вы и в самом деле беспокоитесь о нем. До чего же нежные и чувствительные существа эти женщины. Уверен, что вы сделаете все, чтобы ему больше не причинили никакого вреда.

– Условия? – коротко спросил Роберт.

– Ничего особенного. Я был бы последним глупцом, если бы потребовал взамен, скажем, Крейгдью или все права на торговлю с ирландскими купцами, которых ты снова увел у меня из-под носа...

– Условия? – процедил Роберт сквозь зубы.

Алек показал рукой в сторону Кейт.

– Я верну обоих. В обмен на эту женщину.

Кейт оцепенела от ужаса. У Джока вырвался громкий вздох облегчения.

– Что ты несешь! – бесстрастно сказал Ро берт. – Это моя жена.

– Но временная. Помолвку легко расторгнуть. Не обязательно ждать окончания года.

– Это не помолвка. Мы венчалась в церкви.

Малкольм покачал головой.

– Помолвка. Конечно, из Гэвина я не сумел вытянуть ни единого слова. Но Джин не могла удержаться, чтобы не поделиться кое-какими сведениями.

Кейт с презрением посмотрела на него.

– Вы лжете. Джин ничего не могла сказать вам.

– Должен признаться, ей очень трудно было хранить молчание в тех условиях, в каких она очутилась. – Алек повернулся к Роберту: – Ты поступил очень глупо, не обвенчавшись с этой очаровательной женщиной. Это значительно усложнило бы выполнение моего плана. Теперь тебе труднее оспорить права на нее.

– Зачем мужчине надо оспаривать свои права на жену?

Алек улыбнулся.

– Любому другому, быть может, и незачем. Но не каждому мужчине выпадает счастье жениться на дочери королевы.

Выражение лица Роберта оставалось по-прежнему непроницаемым.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Мы оба прекрасно знаем, что такая женщина – редкая добыча для того, у кого есть определенные амбиции. Хранитель ее тайны – Себастьян Лендфилд – до смерти перепугал Джеймса. Мне пришлось прибегнуть к обману, чтобы убедить юношу не волноваться ни о чем.

– Вероятно, чтобы извлечь собственную выгоду?

– И что особенно приятно: когда благодаря этому счастливому случаю мне удастся заполучить трон, вопрос с Крейгдью решится сам собой.

– Вы ошибаетесь. У меня нет никаких прав на трон. Я не... – начала Кейт.

– Да, но вы его можете получить. Просто вам нужен рядом такой человек, который расчистит путь к нему, – Алек повернулся и пошел к двери. – Я возвращаюсь в Килгренн, а вы поразмышляйте над моим предложением. Но не слишком долго. Я очень сердит на Гэвина. И, полагаю, вы догадываетесь, чем я займусь, пока буду ждать вашего ответа.

– Я не торгую людьми, – отрезал Роберт.

– Тогда я поясню, что имею в виду. Если вы не отдадите мне эту женщину, Гэвин умрет. И умрет в страшных мучениях. А я вернусь в Эдинбург и расскажу Джеймсу, что получил новые сведения, сославшись, разумеется, на Гэвина. И тогда не миновать смерти и женщине. Мое влияние на Джеймса только усилится. – Он повернулся к Кейт и проговорил: – Постарайтесь убедить Роберта, чтобы он вас отпустил. Не бойтесь ничего. Я сумею помочь вам занять подобающее место. Вы молоды и прекрасны. Это все, что от вас требуется. Об остальном позабочусь я. Вы даже не представляете, какие вершины власти открываются перед вами. Я сделаю вас правительницей не только Шотландии, но и Англии. Вы станете самой могущественной королевой, какую когда-либо знал мир. Зачем вам оставаться здесь, на Крейгдью, в этом убогом захолустье, когда вас ждет такое будущее?

Кейт молча смотрела на захлопнувшуюся за Малкольмом дверь, не в силах вымолвить ни слова.

Роберт стремительно обернулся к Джоку.

– Черт тебя побери! Я же просил, чтобы ты позаботился о Гэвине как следует.

– Я сделал все, что мог, – ответил Джок. – Мы оба знали, что опасность остается. Такого человека, как Гэвин, трудно спрятать, чтобы это не стало известно. К тому же он сам чрезвычайно неосторожен.

Неосторожен – это слишком мягко сказано, подумала Кейт. Любое другое качество: мягкость, спокойствие, нежность, сочувствие к другим – все у него есть в избытке, но что касается осторожности...

– Алек научит его осторожности, – выдохнул Роберт. – Но теперь нечего об этом говорить. Надо выцарапывать Гэвина из Килгренна.

– Алек ждет такого хода. Он поставит всех в замке под ружье.

– Значит, надо собрать еще больше людей, чтобы одолеть его. Обойди каждый дом на острове. А я отправлюсь на материк и поговорю с Робби Макберном и Джеми Грантом. Я попрошу их объединиться со мной. Встретимся завтра на рассвете в Килфирт-Глен. Ты приведешь наших людей. Там мы обсудим весь план в подробностях.

«План ведения войны, – подумала Кейт. – Сражений, крови, смерти. И это моя вина. Только моя».

Джок кивнул и вышел из комнаты.

Роберт снова повернулся к Кейт.

– Я оставлю на острове охрану на тот случай, если Малкольм задумал хитрый ход, чтобы отвлечь наше внимание... Не беспокойся. Здесь ты будешь в полной безопасности.

Она будет в безопасности. А Гэвин? А Роберт? А сколько еще людей погибнет?

– Нет, – вскочила Кейт. – На все это уйдет слишком много времени. Нельзя ждать так долго: он замучает Гэвина. Дай мне уйти с ним. Может быть, я смогу...

– Ты с ума сошла! – яростно закричал он. Неужели ты не понимаешь, что именно этого он и добивается? Единственное, что ему нужно, – увезти тебя отсюда...

– Ну и пусть, если он взамен согласится отпустить Гэвина и Джин, – не менее яростно ответила Кейт. – Он захватил Гэвина только для того, чтобы выманить меня отсюда.

– Ты ошибаешься. Он так ненавидит и меня, и Гэвина, что, не задумываясь, оставил бы Джин вдовой, даже если бы ты не замешалась в его планы.

– Но он обещал...

– Замолчи! – Глаза Роберта сверкнули. – Ты слышала, что я ответил этому негодяю? Я не стану обменивать тебя ни на кого! – И он, развернувшись, вышел из зала.

Кейт бросилась за ним вслед.

– Выслушай меня, прошу тебя, Роберт! Дверь за ним захлопнулась прямо перед Кейт.

От страха и охватившей ее слабости все поплыло у нее перед глазами. Кейт оперлась рукой о стену, чтобы не упасть. Роберт предупреждал ее о том, что может случиться. Почему она не поверила ему, когда он говорил, что ее присутствие обернется гибелью для Крейгдью?

Это ее вина. Только ее. Может, Роберт прав в том, что поступок Гэвина послужил толчком к тому, что завертелось колесо событий. Но раз уж так получилось, основная вина ложится на ее плечи. Даже если им и удастся набрать достаточно сил, чтобы осадить Килгренн и освободить Гэвина, Малкольм все равно по-прежнему будет стремиться к власти. Он придумает еще что-нибудь. Все это будет тянуться бесконечно. И трудно представить себе, сколько людей погибнет в этой бойне. Алек не отступится от своего. Он наберет своих сторонников и осадит Крейгдью.

И Роберт может погибнуть.

Ужас охватил ее при одной только мысли об этом.

Все, что говорил Себастьян, сбылось. Следом за ней, как тень, неотступно следуют война, гибель и разрушение.

Нет! Она не хочет стать невольной причиной гибели Крейгдью. Она не станет повторять тех же ошибок, что ее мать, не станет ее зеркальным отражением.

Надо сделать все, чтобы такого не случилось.

Когда Джок открыл дверь своего дома, на его обычно бесстрастном лице промелькнуло несвойственное ему выражение удивления.

– Вам что-то нужно от меня? Мне очень жаль, но у меня времени в обрез.

Он указал на двух человек, что склонились над картой, разложенной на столе.

– Как видите...

– У меня тоже очень мало времени, – ответила Кейт, входя в дом. Откинув капюшон плаща, она сдержанно поклонилась молодым людям. Одного из них она сразу узнала – это был помощник Джока Ян Мактавиш. Кто второй – так и не смогла вспомнить. Скорее всего, она его ни разу не видела.

– Извините нас, пожалуйста, но нам надо поговорить наедине.

Джок нахмурился еще сильнее и проговорил сквозь стиснутые зубы:

– Подождите меня в соседней комнате. Я уверен, что миледи не надолго задержит меня.

Это был не очень вежливый намек на то, чтобы она как можно быстрее выложила ему цель своего прихода и убралась восвояси. Кейт подошла к окну и смотрела вдаль, пока Джок обменивался еще парой слов со своими людьми. Затем дверь за ними со скрипом закрылась.

– Вы понимаете, что вам не следовало приходить сюда, – начал Джок. – Жена правителя острова не должна...