Глава девятая

Когда Келли проснулась, полуденное солнце пробивалось сквозь атласные занавески, наполняя комнату золотистым сиянием. Первое, что она поняла, это то, что в гигантской постели она одна, а второе, что на прикроватном столике стоит поднос с дымящимся кофе и соком. Она села, еще не совеем проснувшись, и отбросила со лба спутанные кудри. В этот момент из ванной вышел Ник. Он выглядел поразительно красивым и вполне проснувшимся в своих черных замшевых джинсах и рубашке цвета морской волны. Его влажные волосы блестели после душа.

— Пора бы уже подниматься, красавица! — С улыбкой Ник сел рядом на кровать и быстро поцеловал ее. — Я топал тут по комнате, как стадо слонов, в надежде разбудить тебя прежде, чем я поддамся искушению забраться обратно к тебе в постель. — Он нежно потрепал ее по волосам, а потом потянулся за стаканом сока. — Я заказал тебе сок и кофе. Мне кажется, что с завтраком можно подождать, пока я не вернусь с деловой встречи: Мы могли бы пойти на пляж и устроить пикник. Как ты на это смотришь?

— Отличная идея, — рассеянно ответила она, беря у него стакан с соком. — А ты куда? Что у тебя за встреча?

— Пока ты тут спала, как Рип Ван Винкль, мне позвонил тот адвокат, которого мне порекомендовал Сайкс. Он сказал, что выяснил почти все, что касается нашего брака, но есть еще мелкие вопросы, которые надо обсудить. Я обещал заехать в его офис сегодня днем. Это займет не больше пары часов. — Он взял кофейник и налил ей кофе.

— Если у него уже все готово, значит, мы сможем быстро уехать из Мексики, — медленно сказала Келли, пытаясь скрыть горькое чувство разочарования. Неужели она втайне надеялась избежать необходимости выполнять свое решение, принятое прошлой ночью? Похоже было, что даже и без ее усилий их роман катится к быстрой развязке.

— Посмотрим, — беззаботно сказал Ник. Он стянул с нее простыню до пояса и привычно поцеловал каждый сосок, а потом обнял ее и уткнулся ей в шею, пофыркивая, словно играющий щенок. — Ты будешь здесь, когда я вернусь, или внизу у бассейна?

— Я точно не знаю, — хрипло сказала Келли, порывисто обнимая его.

— Тебе следует ждать у бассейна, если ты рассчитываешь получить завтрак. — Он нехотя оторвался от нее и медленно поднялся. — Или это, или надень пояс верности, когда я уйду.

— Я подумаю, — прошептала она, с любовью глядя на него.

Ник нагнулся и крепко поцеловал ее, как бы обещая новые удовольствия после обеда, затем пошел к двери. Но там он остановился и обернулся к ней, нахмурившись.

— Совсем забыл об этом проклятом снимке Хадира и Кордеро. Хочешь, я завезу его в аэропорт по пути?

Келли покачала головой.

— У меня больше времени, чем у тебя. Я сделаю это сама, — тихо ответила она. — Это моя обязанность.

Ник тряхнул головой.

— И чего это я возомнил, что ты с благодарностью примешь мою помощь? — весело спросил он. — Ведь ты никогда этого не делала. В таком случае я оставляю это в твоих компетентных независимых ручках. — Насмешливо помахав ей рукой, он вышел.

Келли подавленно молчала, уставясь на свою чашку. Их близость привела к тому, что за сравнительно короткое время у них возникло множество общих шуток и привычек. Сколько раз за последние две недели Ник вышучивал ее почти болезненное стремление к независимости. Если б он только знал! Господи, какая ж это независимость? Необходимость разорвать связывающие их узы вызывала у нее мучительную боль.

Но другого выхода не было. Келли никогда не была мазохисткой, а сознание неотвратимости расставания с Ником было просто невыносимо. Возможно, если бы не случилось этой вчерашней ссоры, если бы она не испытала убийственное чувство потери от ухода Ника, она могла бы обманывать себя и дальше, могла думать, что сможет жить с Ником, пока не надоест ему. Хотя Ник ничем не давал понять, что его страсть как-то угасает, но Келли теперь знала, что его чувства к ней ограничиваются только физическим влечением, и это было тем шипом среди роз, который постоянно ранил ее сердце.

Боже, какой слезливый тон, просто как в мелодраме, одернула она себя. Пусть она была достаточно глупа, чтобы влюбиться не в того человека, это еще не причина превращаться в героиню мыльной оперы. Она слишком сильна, чтобы дать какому-то синеглазому красавцу вот так себя сломать. Келли привыкла быть победителем, и будь она проклята, если позволит превратить себя в одну из несчастненьких, отвергнутых Ником О'Брайеном. Она поставила так и нетронутую чашку кофе на поднос и решительно встала.

Двадцать минут спустя Келли закончила принимать душ и надела элегантные светлые брюки и подходящую по цвету блузку-топ. Этот изысканный наряд она выбрала специально, чтобы хоть как-то поддержать свою уверенность в себе. Впрочем, это мало что дало, мрачно признала она, надевая коричневые сандалии из крокодиловой кожи и торопливо причесываясь. Единственный способ хоть сделать вид, что она контролирует ситуацию, это выбросить из головы все мысли о Нике и думать только о том, что ей предстоит сделать для отъезда. Быстро подкрашивая глаза и губы, Келли еще раз прикинула, какие трудности могут ждать ее вследствие решения уйти от Ника. Если она и вправду хочет уехать, то надо делать это сегодня, и до того, как он вернется. Она знала, что стоит ей увидеть его, и вся ее решимость мгновенно исчезнет.

Келли нахмурилась, сообразив, что до сих пор не имеет подтверждения своего гражданства, а без этого документа ей не пересечь границу. Купить билет на самолет — не проблема. Она попросила Мака выслать ей аванс в первый же день их пребывания в Акапулько. Но для того, чтобы преодолеть бюрократическую волокиту с визой, ее связей было явно недостаточно. Келли перебрала в уме всех своих знакомых, которые могли бы ей помочь, и лицо ее прояснилось. Мак Девлин долгое время работал зарубежным корреспондентом, так что наверняка до сих пор имеет контакты по всему миру. Он-то уж точно что-нибудь придумает. Келли мгновенно сняла трубку и заказала разговор с Сан-Франциско.

Все оказалось до смешного просто, стоило ей дозвониться до Мака и высказать свою просьбу. В своей обычной грубовато-ворчливой манере он велел ей быстренько садиться в такси и ехать в аэропорт. Он все устроит, пока она будет в пути. Келли была настолько поражена, что не сразу нашлась, что сказать.

— Но, — выдавила она наконец, — если это было так просто, то почему же ты не сделал этого раньше?

— А чего ради? — отозвался Мак своим скрипучим голосом. — Ты нуждалась в отдыхе после лечения, а это был единственный способ заставить тебя отдохнуть. Если бы ты знала, как это просто, то уже через два дня ты ныла бы у меня в офисе, чтобы я выполнил условия пари и послал бы тебя в Тимбукту брать интервью у охотников за головами.

— Но ты даже упрекал меня, что я не могу вернуться вовремя на работу! — возмущенно воскликнула она.

— Ты меня явно недооцениваешь, — фыркнул Мак. — Это был лучший способ заставить тебя оставаться в Акапулько. Если бы я сказал, чтобы ты отдохнула, понежилась на солнышке и набрала бы пару фунтов веса, то ты перешла бы границу нелегально, как мексиканские «мокрые спины».

— Как умно! И где же вы получили диплом по психологии, доктор Девлин?

— В школе жизненной борьбы. — Мак устало вздохнул, и она почти воочию увидела, как он провел рукой по начинавшим седеть волосам. — Не начинай спорить со мной, Келли. Ты прекрасно знаешь, что твоя реакция была бы именно такой, а ты, черт возьми, нуждалась в отдыхе. Как ты сейчас себя чувствуешь?

— Великолепно! — резко ответила она, все еще сердясь. — А почему ты согласен теперь вернуть меня из ссылки?

— Потому что я нашел способ выполнить условия пари, но при этом удержать тебя от риска, пока ты не придешь в себя окончательно. Как ты смотришь на поездку в Антарктику с изыскателями нефти?

— Ну, после солнечного Акапулько это как раз то, что мне надо, — мрачно заметила Келли.

— Ну, зато там так холодно, что практически стерильно, — бодро заметил Мак. — Даже микроорганизмы не могут выжить при такой температуре. Есть полная гарантия, что ты не сляжешь опять с малярией.

— Звучит обнадеживающе! И когда мне надо ехать в этот рай на земле?

— Через восемь дней. Вся нефтяная компания отплывает из Сиэтла в следующую субботу в три часа дня. Так что у тебя будет время сходить в магазины и запастись теплым бельем, а также провести подготовительную работу по проекту. Хорошо?

Келли скорчила гримасу телефонной трубке.

— Как будто у меня есть выбор, Мак Девлин! Ты, наверное, уже сдал мою квартиру и отдал мой рабочий стол кому-нибудь другому.

— Ты же так редко бываешь на месте, что тебе он почти не нужен. А теперь давай-ка двигай в аэропорт, пока я тут позвоню паре приятелей и попрошу об услуге. Позвони мне, на каком рейсе ты прилетишь. — Не дожидаясь ответа, он положил трубку.

Келли повесила трубку и встала, не переставая улыбаться. Несмотря на ее возмущение тем, как Мак обвел ее вокруг пальца, она не могла не признать, что за его действиями стояла прежде всего забота о ней, и сознавать это было чертовски приятно. Если она хочет прожить без Ника и удержаться, чтобы не приползти к нему, умоляя принять ее обратно, то ей ох как потребуется дружеская поддержка. Впрочем, то, что Мак направляет ее в пустынную Антарктиду, гарантирует, что она не побежит обратно к Нику.

Келли быстро проверила свою сумку из крокодиловой кожи на предмет денег и косметики, затем положила туда же и драгоценную пленку. Всю одежду, которую Ник купил ей в Акапулько, она оставит. Он никогда не согласится взять за нее деньги, а ей лучше иметь меньше напоминаний об этих сладко-горьких днях. Она с трудом удержалась от желания пройтись на прощание по комнатам их люкса и вышла, решительно закрыв за собой дверь.

— Ты выглядишь ужасно, — прямо сказал Мак, обняв ее при встрече в аэропорту Сан-Франциско. Взяв ее за локоть, он быстро провел ее через обычную для этого времени толпу к стоянке машин. — Ты же говорила, что хорошо себя чувствуешь.

— У меня все прекрасно, — твердо ответила Келли. — Ты же знаешь, я никогда не могла спать в самолетах. — Она бросила на него недовольный взгляд: он вел ее так быстро, что ей приходилось почти бежать. — Зато ты выглядишь хорошо до безобразия. У тебя даже загар темнее, чем у меня.

В свои пятьдесят с небольшим Мак Девлин выглядел очень привлекательно: седые волосы очень гармонировали с проницательными серыми глазами. Его крупные резкие черты были скорее своеобразными, чем красивыми, но Келли знала не понаслышке, что женщины всех возрастов находили Мака неотразимым.

— Мы с Марси провели последние несколько выходных в нашем домике на побережье.

Марси была женой Мака уже около двадцати лет, и поэтому никакая другая особа женского пола не имела шанса на успех с Маком. Марси была одной из самых красивых рыжеволосых женщин, которую Келли когда-либо видела. Но главное, что она была еще и очень доброй и порядочной. Она сочетала весьма успешную карьеру актрисы с удачным браком и в настоящее время являлась очень заметной фигурой на театральной сцене Сан-Франциско.

— Она сейчас играет? — спросила Келли, садясь на пассажирское сиденье в красную «Тойоту» Мака.

Мак покачал головой.

— Пока она репетирует. Они хотят возобновить «Все мои сыновья». Премьера на следующей неделе. — Он галантно захлопнул дверь и пошел к месту водителя. Давая задний ход, чтобы выехать со стоянки, он продолжал: — Я позвонил ей и сказал, что ты сегодня прилетаешь, и она хочет тебя видеть, прежде чем ты уедешь в Сиэтл. Я отвезу тебя прямо к нам на побережье.

— Я должна заехать к себе, чтобы взять хоть какую-то одежду, — запротестовала Келли, восхищенно наблюдая, как ловко Мак ведет машину в потоке транспорта. — У меня нет с собой никакого багажа.

— Я заметил. — Мак бросил на нее любопытный взгляд. — Заметь, я проявил необычайный такт, не спрашивая тебя ни о срочности твоего приезда, ни о том, что ты провела две недели в Мексике практически без одежды. — Он усмехнулся. — Надеюсь, ты оценила это, Келли.

Келли с иронией улыбнулась.

— Раньше ты никогда не был таким застенчивым.

Мак пожал плечами и переменил тему.

— Я не собираюсь пробиваться через все эти пробки к твоей квартире. У Марси полно одежды в домике. Ты сможешь что-нибудь подобрать.

Келли пожала плечами.

— Как скажешь, — устало согласилась она, прикрывая глаза и откидывая голову на спинку. Какой смысл был говорить о том, что Марси значительно выше и полнее?

— Ты вдруг стала очень покладистой, — грубовато заметил Мак. — С тобой точно все в порядке?

— Да, точно, — сказала Келли, открывая глаза и пытаясь улыбнуться как можно естественнее. — Но нам, наверно, надо будет заехать в офис и отдать вот это в проявку прежде, чем ехать за город. — Она сунула руку в сумку, вытащила пленку и положила ее на сиденье.

— Что это? — без особого интереса спросил Мак, взглянув на пленку. — Я же сказал тебе, что в интервью с О'Брайеном нет никакой срочности. Ты можешь написать его за эти выходные. Мы скорее всего подождем, и она пойдет в следующем месяце.

— Это не про О'Брайена. Это снимок частного разговора шейха Хадира с Рамоном Кордеро в одном ночном клубе в Акапулько. — Она лукаво взглянула на его потрясенное лицо. — Конечно, если ты считаешь, что он тоже может подождать до следующего месяца, то его можно проявить и в понедельник.

— Вот уж нет! — бросил Мак, его серые глаза горели от возбуждения. — А кто еще знает об этом?

Келли гордо покачала головой.

— Никто. Это эксклюзив, — как бы между прочим добавила она, с удовлетворением отмечая радостную улыбку Мака.

— Вот это динамит! Тогда сначала мы забросим пленку, а потом поедем в наш домик, и ты сможешь написать текст. Я договорюсь, чтобы кто-нибудь забрал это завтра утром и поместил в ближайший выпуск, пока не произошло утечки.

— Ну-ну, и это называется моим отдыхом с Марси? Можно мне хоть пообедать сначала?

— Надо подумать, — сказал он, улыбаясь одними глазами. — Это же только один вечер. А потом у тебя будет целых два дня для того, чтобы болтать с Марси.

— Какое великодушие! Ты что, забыл, что я еще должна закончить интервью с О'Брайеном?

— Ну, в запасе есть еще и воскресенье, — успокаивающе ответил Мак, въезжая в подземный гараж небоскреба, в котором располагалась редакция «Уорлд уикли». — На что ты жалуешься? Ты же только что вернулась из двухнедельного отпуска!

Примерно через час Мак и Келли отправились дальше, а когда они добрались до домика, уже смеркалось.

— Марси еще не приехала, — заметил Девлин, остановив машину у аккуратного двухэтажного деревянного строения с белыми ставнями. Хотя и не очень большой, дом весь дышал безмятежным покоем. По всему фасаду тянулась терраса, выходящая на синие воды Тихого океана. — Должно быть, репетиция затянулась. У них какие-то сложности с инженю, которая играет Энн. — Выйдя из машины, он посмотрел на горизонт и нахмурился. — Приближается туман. Я очень надеюсь, что она уже выехала.

Келли могла понять его тревогу. В это время года туман часто наступал с пугающей быстротой и застилал все побережье, подобно ватному одеялу. Для водителей это представляло серьезную опасность.

— Марси не так глупа, чтобы выехать, если что-то не так, — постаралась успокоить его Келли. — Она слишком любит жизнь, чтобы так рисковать.

— В отличие от некоторых моих знакомых, — тут же отозвался Мак, многозначительно глядя на нее. — Действительно, имея такого прекрасного мужа, как я, рисковать жизнью было бы верхом глупости.

Келли улыбнулась.

— А может, она специально решила приехать попозже, чтобы ты успел начать готовить обед. Не думай, что я на это соглашусь! Я сейчас гость.

Мак насупился.

— Женская работа! — с отвращением бросил он, отпирая дверь домика.

— Ерунда! — ехидно ответила Келли. — Работа этой женщины в том, чтобы настучать рассказ о Хадире на твоей древней машинке. И пока я это делаю, то изволь обслуживать меня полностью! — Она гордо прошествовала мимо него в небольшую прихожую и направилась к лестнице. — Надеюсь, мне можно устроиться в той же комнате, где всегда?

— Да, — мрачно ответил Мак, следя, как она непринужденно поднимается по ступенькам. — И имей в виду, что твоим следующим назначением будет рассказ о красотах Долины Смерти.

Келли скорчила ему гримасу.

— Ну и пусть, зато будет хороший контраст с Антарктидой!

Прошло достаточно много времени, когда Келли вышла наконец из своей комнаты. Большую его часть она потратила, чтобы восстановить ту сияющую маску, которую она надела на себя ради Мака. Это оказалось мучительно трудно — делать вид, что все идет по-прежнему, когда ее единственным желанием было броситься на постель и рыдать, не переставая. Но она все-таки заставила себя принять душ, после чего постаралась с помощью косметики скрыть те признаки своего душевного состояния, которое так четко подметил Мак.

В состоянии депрессии и усталости ее особенно раздражала необходимость рыться в шкафу Марси. Не подходило абсолютно ничего. Она уже готова была сдаться, когда натолкнулась вдруг на бордовую бархатную юбку, которая более-менее подходила ей. Слава Богу, что талия у Марси такая же тонкая, как и у нее. Подол же, едва доходящий Марси до колен, у Келли достигал щиколоток, так что эта юбка могла сойти за вечернюю. Подобрать что-нибудь из блузок Марси оказалось невозможно, так что пришлось опять надеть свой топик. Завязав подходящий по цвету светлый шарф на поясе и расстегнув верхние пуговицы, Келли создала вполне приемлемый наряд. Увидев в зеркале довольно-таки причудливо одетую особу в цыганском стиле, она равнодушно пожала плечами. Какое это может иметь значение? На обеде будут только Мак и Марси, а потом ее посадят за машинку печатать материал о Хадире. Ее наряд выглядел диковато и странно легкомысленно. Возможно, он поможет создать впечатление, что у нее все нормально и ей на все наплевать. Ее изысканные крокодиловые босоножки выглядели бы нелепо в таком сочетании, поэтому Келли намеренно осталась босой.

В конце концов она вышла из комнаты и легко сбежала по лестнице, изобразив на лице счастливую улыбку. Но ее улыбка быстро угасла, когда она взглянула в окно, выходившее на берег. Обычно вид отсюда был очень красив даже вечером: серебристый песок и темная полоса моря, обрамленная кудрявой пеной прибоя. Но сейчас абсолютно ничего не было видно, кроме густой пелены тумана, который вплотную подобрался к стеклу, как будто намереваясь проникнуть внутрь. Находясь наверху, Келли не слышала, чтобы за это время звонил телефон. Неужели Марси сейчас там — в этом тумане, густом, как гороховый суп?

— Я рад, что ты наконец соблаговолила удостоить меня своим обществом, — шутливо сказал Мак, спускаясь вслед за ней. Он переоделся в джинсы и белую футболку с короткими рукавами, которая прекрасно подчеркивала его загар. — Ты, естественно, дождалась, пока на кухне все будет сделано, и только тогда вышла. — Его проницательный взгляд остановился на ее одежде. — Ты что, хочешь нам погадать после обеда?

Келли не обратила внимания на его легкомысленный тон, ее лицо все еще выражало тревогу.

— Мак, Марси не звонила? Я не слышала звонка. — Она зябко повела плечами, посмотрев в окно. — Там сейчас просто ужасно!

Мак спокойно кивнул и, спустившись со ступенек, по-дружески обнял ее за талию.

— Да уж! Но Марси, к счастью, не там. — Он застенчиво улыбнулся. — Я и сам беспокоился, поэтому решил позвонить в театр, и успел как раз поймать ее перед уходом. Мы договорились, что она приедет завтра утром. — Он слегка подтолкнул Келли к столу. — Я объяснил ей, что с тобой ей все равно не удастся сегодня поговорить, потому что я стою с кнутом, как надсмотрщик, и слежу, чтобы ты не отходила от машинки.

— Ну что же, я рада, что она не поехала в такой туман, даже если мне и будет не хватать ее заступничества, — сказала Келли, идя с Маком к столу.

— Марси, должно быть, думает, что я старею, — пожаловался Мак. — Она никак не отреагировала на то, что я проведу ночь в уединенном месте вдвоем с соблазнительной молоденькой блондинкой. Она даже велела мне не слишком тебя перегружать. — Он грустно улыбнулся Келли. — Я попытался ввести ее в заблуждение туманными намеками, но она просто высмеяла меня. — Он вздохнул. — Да, она явно считает, что я старею.

Келли весело рассмеялась, садясь в мягкое кресло, обитое золотисто-бежевой тканью.

— Марси просто не сомневается в твоем умении отличить золото от пустой породы, — твердо сказала она, встряхивая и расправляя на коленях салфетку. — И в твоей способности понять, что именно она — то ценное, что у тебя есть.

Суровое лицо Мака смягчилось.

— Да, я был бы полным дураком, если бы не понял это, прожив с человеком двадцать лет, — задумчиво произнес он.

Увидев выражение его глаз, Келли почувствовала, как комок вновь подкатывает к горлу. Боже, чего бы только она не отдала, чтобы и Ник мог вот так смотреть на нее! Но хватит, нечего думать о Нике! Во всяком случае, не сегодня. Пусть боль хоть немного утихнет.

— Чем ты собираешься меня сегодня кормить? — поинтересовалась она преувеличенно бодро. — Я решительно отказываюсь работать, если мне не обеспечат необходимую поддержку сил. Ты же знаешь, что даже галерные рабы могут взбунтоваться, если их уж слишком довести.

— Насколько я помню, галерных рабов никогда не кормили бифштексами и салатом, — парировал Мак, направляясь в кухню. — И вряд ли надсмотрщики так кротко им прислуживали.

Мак вернулся с подносом, на котором стояли тарелки с бифштексом и две деревянные миски салата.

— На этом мои обязанности хозяина заканчиваются, — ворчливо заявил он, садясь за стол и ставя перед собой свою порцию. — С этого момента я — твой босс, и твое первое задание — все убрать. В готовке есть хоть какое-то величие. Я решительно отказываюсь появляться в понедельник в редакции с потрескавшимися от мытья посуды руками.

— Кажется, мне все-таки удастся обуздать свой дух независимости и пойти тебе навстречу, Мак. Тем более я прекрасно знаю, что прошлым летом Марси установила здесь посудомоечную машину.

— Ерунда, — заявил Мак, разрезая свой бифштекс. — Дело не в затраченном труде. Дело в принципе.

— Вот и я об этом, — невинно отозвалась Келли, начиная есть. — Но я проявлю терпимость и не стану читать тебе лекции о мужском шовинизме, который ты проявляешь последние несколько часов.

— Как ты добра! Да-а, в следующий раз тебя определенно ждет Долина Смерти!

Келли чуть не расхохоталась и начала расспрашивать Мака о том, что надо брать с собой в Антарктику. Все оставшееся время разговор был легким и непринужденным, и к концу обеда Келли мысленно поздравила себя, как ловко она обманула Мака, притворяясь счастливой и беззаботной. Но тем не менее она была рада, когда обед завершился.

— Еда была замечательная, Мак, — сказала она, сворачивая салфетку и кладя ее на стол. — Теперь я буду образцом послушания и все уберу. А после этого приступлю к своим прямым обязанностям.

Мак поглядел на нее, прищурившись.

— Посуда подождет, — коротко сказал он. — Там на кухне сварен кофе. Ты лучше принеси его сюда, пока я разведу огонь. Мы сядем не диванчик у камина и немного отдохнем. — Он смотрел на Келли испытующим взглядом. — Ты сможешь рассказать мне все об Акапулько.

Келли вся похолодела. Пора было бы знать, что Мака ей никогда не провести. Помимо того, что он обладал одним из лучших аналитических умов среди их коллег, он еще и знал ее как облупленную.

— Огонь в июне? — переспросила она, стараясь казаться спокойной. — Мне уже пора садиться за статью. — Она поднялась на ноги. — А о Мексике я могу рассказать и в другой раз.

— Иди принеси кофе, Келли, — сурово приказал Мак, вставая из-за стола. — Этот проклятый туман дает такую сырость, что камин будет как раз кстати, а кроме того, я всегда убеждался, что горящее пламя лучше всего рушит барьеры и способствует откровенности. — Бросив на нее острый как бритва взгляд, он повторил уже мягче: — Пойди принеси кофе.

Келли слишком хорошо знала железную волю Мака, чтобы начать ему противиться.

— Ну как хочешь, — протянула она со вздохом. — Только одну чашку, потом я иду работать.

Когда она вернулась, неся поднос с кофейником и чашками, Мак уже удобно устроился на вишневом диванчике у огня, вытянув ноги и расслабленно откинувшись на спинку.

Когда Келли поставила поднос на кленовый столик, он выпрямился, и она села рядом с ним. Но только тогда, когда она налила кофе и протянула ему чашку, он оторвался от созерцания огня.

— Спасибо, Келли. — В его глазах заплясали веселые искорки. — Надо же, как легко тебе удается обслуживать мужчину! Возможно, ты не так уж эмансипирована, как тебе кажется.

— Я сама знаю, как я эмансипирована, Мак Девлин, — возмущенно ответила Келли, попавшись на закинутый крючок. Отпив глоток, она откинулась на спинку дивана. — Но, как и всякая современная женщина, я стараюсь делать все, за что берусь, с одинаковой эффективностью.

— Ну конечно, — признал Мак подчеркнуто почтительно. Он опустил глаза на свою чашку, затем тихо, но настойчиво сказал: — Так расскажи мне о Мексике, Келли.

— Что я могу тебе рассказать о Мексике? — она постаралась безразлично пожать плечами. — Ты наверняка знаешь о ней больше, чем я. Разве не ты провел в ней три года, работая иностранным корреспондентом?

Мак кивнул и сжал губы.

— Ну хорошо, тогда ничего не говори о Мексике. Лучше расскажи мне о Нике О'Брайене.

Келли чуть не задохнулась от пронзившей ее острой боли. Ну и Мак, не в бровь, а прямо в глаз! Она нервно отвела глаза и сделала еще глоток.

— Мне не хочется, — тихо сказала она. — Ты сможешь прочитать все о нем, когда я закончу свою статью. — Она грустно улыбнулась. — Я думаю, что рядовой читатель будет просто очарован великолепным мистером О'Брайеном. Это очень колоритный персонаж.

— А ты тоже была им очарована, Келли? — мягко настаивал Мак, не сводя глаз с ее лица. — Именно из-за этого ты сбежала с поля боя первый раз в своей жизни?

Это заставило Келли гордо выпрямиться.

— Я вовсе не сбежала, — горячо возразила она. — Я просто пытаюсь последовать тому совету, который ты всегда мне давал: о предусмотрительности и осторожности.