Глава 9

Бучер внимательно и изучающе смерил взглядом молодую женщину, с которой он познакомился в Рено, в "Алмазной Тиаре" Жирного Витторио. Вполне понятно, что она страшно напугана этим зверским убийством, совершенным фактически у нее на глазах, но в ту самую минуту, когда он пристально смотрел на нее, он подметил тень какого-то отвратительного, омерзительного выражения, исказившего на доли секунды черты ее красивого лица. Он был поражен, но тут же позабыл об этом, отнеся все на счет ее страха.

– Тогда топай! – грубо отрезал Бучер. – Только, сказав "мы", ты употребила неверное местоимение, если ты, конечно, не беременна. Я поговорю с Караминой наедине несколько минут. Если будешь еще здесь, когда мы закончим, то отвезу тебя в "Язифик". – Взяв Карамину за руку, он повел ее к двери. – Пошли. Где нам можно поговорить?

Карамина повела его в свои комнаты в восточном крыле.

– Здесь можно говорить, не опасаясь, – сказала она. – Все комнаты звуконепроницаемы, а один из наших агентов, работающий тут как ремонтник, чтобы следить за слугами, ежедневно проводит проверку на случай установки скрытых подслушивающих устройств. – Она тяжело вздохнула. – Сейчас, когда Абдул убит, Али Ахмуд станет нашим тайным доверенным агентом номер один Он тоже работает на нас несколько лет.

– Али Ахмуд? – переспросил Бучер. – Тот самый человек, который звонил твоему брату об убийстве Абдула?

С той же фамилией, что и Омар Ахмуд – охранник, убитый сегодня в компании "Саудовско-Иракский Экспорт"?

Внезапно побледнев, расширенными от ужаса глазами на застывшем лице Карамина посмотрела на него.

– Боже мой! – лихорадочно выдохнула она. – Так, по-твоему... А мне и в голову не пришло... Неужели нас предал Али Ахмуд?

Они наконец дошли до ее комнат, когда Карамина произнесла эти слова, и остановились у дверей. Увидев, что ее немного качнуло, он обнял ее.

– Успокойся, Карамина, успокойся, – Бучер привлек ее к себе, бережно поглаживая своей большой рукой мягкие шелковистые волосы девушки. Всего за какой-то час на нее обрушилось и злодейское убийство брата, и известие о том, что доверенный слуга их семьи и тайный агент, возможно, оказался предателем, – перенести такое нелегко. Однако она быстро овладела собой, не делая все же попыток освободиться из объятий Бучера.

– Это Али, правда? – прошептала она, глядя в его суровое лицо снизу вверх. Сделав глубокий вдох, она приникла головой к его груди. И сразу же из ее глаз хлынули слезы, целые потоки жгучих соленых слез, сопровождаемые истеричными рыданиями.

Оставаясь стоять, Бучер держал Карамину в объятиях и, поглаживая, успокаивал ее, как мог, шепча время от времени слова сочувствия, которых она, похоже, не слышала. Прошло несколько минут, прежде чем она высвободилась из его объятий, сделав шаг назад, и прекратила рыдать, улыбнувшись через силу несколько напряженной и загадочной улыбкой.

– Тебе хоть раз доводилось успокаивать агента "Белой Шляпы", заливающегося слезами? – спросила она, всхлипнув последний раз.

– Всегда приходится что-то делать впервые, – уклончиво ответил Бучер.

– Ты хотел о чем-то поговорить со мной?

– Как быстрее всего в это время суток передать из Багдада сообщение "Белой Шляпе"?

Карамина моментально среагировала на тревогу, прозвучавшую в его голосе.

– В прошлом году у брата появился мощный коротковолновый передатчик, с антенной и прочим, установленный в потайной комнате, примыкающей к его кабинету. Он получил также постоянную частоту "Белой Шляпы", шифровальные блокноты и все остальное.

Карамина подошла к небольшому секретеру у стены и протянула Бучеру бумагу с ручкой.

– Зашифруй свое сообщение. Я передам его сразу же, как ты увезешь отсюда Анну Хелм. Эту ночь ты проведешь в "Язифике"?

– Нет. Остается еще Гарум-аль-Рамшид.

– Тогда у меня есть идея, Бучер, – воскликнула она с энтузиазмом. – Раз ты говоришь по-арабски без акцента, я могу замаскировать тебя так, что никто ни за что не догадается, что ты не араб. А уж сама-то я замаскируюсь легко. Когда все закончишь в "Язифике", возвращайся сюда. Я к тому времени приготовлю все необходимое, мы отправимся в караван-сарай Рамшида и, как говорят у вас в Америке, провентилируем обстановку. Ну, а завтра, днем или вечером, как скажешь, опять явимся туда и сделаем то, что ты решишь.

Бучер одобрительно кивнул, даже не пытаясь скрыть своего восхищения. Для молодой женщины, только что пережившей большое личное горе – смерть любимого брата, а затем получившей веское основание для того, чтобы заподозрить доверенного друга семьи в предательстве, она оправилась невероятно быстро.

– В караван-сарае я намерен похитить Рамшида, узнать от него, как выглядит Ибн-Вахид и где его можно найти.

Увидев, что на лице Карамины отразилось сомнение, Бучер подвел ее к кушетке и усадил рядом с собой.

– Слушай меня внимательно, Карамина, – продолжал он. – Ваша организация как орудие сбора информации провалена, ее больше не существует. Вероятнее всего, Али Ахмуд или какой-то другой предатель уже сообщил Ибн-Ва-хиду имена всех ваших людей. Через день-другой, не позже, начнется резня. Сколько у вас людей?

– Во всем Ираке?

– Да.

– Сто семьдесят шесть человек.

– Сколько времени понадобится, чтобы связаться с ними?

– Полчаса. Максимум – час.

– Тогда сразу же, как отправишь радиограмму "Белой Шляпе", свяжись с каждым из них. Скажи, чтобы спасали свою жизнь, что Орден Гаш-шашинов внедрил в организацию предателя и что доверять теперь нельзя никому, только самому себе. Поняла?

Карамина кивнула.

– Молодчина. А теперь мне потребуется пара минут, чтобы составить сообщение.

Она тактично молчала все время, пока Бучер писал, и заговорила только тогда, когда он протянул ей листок.

– А как быть с Али Ахмудом, Бучер? – спокойно спросила она. – Ведь предупреждая остальных, я тем самым дам ему понять, что нам известно о предателе в наших рядах.

– Вот и прекрасно. Я как раз хочу, чтобы он знал. Меня интересует, какова будет его реакция. А сейчас пошли обратно в кабинет, и я отвезу Анну в отель.

– Жалко, что я не осталась у себя в Красном Олене, – язвительно проговорила Анна, когда они вышли из дворца и сели в спортивную машину Карамины. – От этого Багдада у меня мурашки по спине.

– А как же Джонни Просетти?

– Не знаю, как же Джонни Просетти. Знаю только, что хочу домой.

Всю остальную дорогу до "Язифика" они ехали почти молча, и, к изумлению Бучера, едва они вошли в номер к Анне, как она сразу же начала раздеваться, швыряя одежду и белье на широкую двуспальную кровать.

– Пошевеливайся, – соблазнительно улыбнулась она.

– А потом закажем, чтобы принесли чего-нибудь поесть.

– Анна, – интонация, с которой Бучер произнес это имя, заставила ее быстро и настороженно взглянуть на него.

– Все игры в постели, в которые мы с тобой можем поиграть, начнутся чуть позже. Сейчас у меня дела.

Она уже успела сбросить с себя последнее, что на ней осталось, когда он произносил эти слова, и неторопливой походкой подошла к двери, у которой он стоял. Сейчас перед ним стояла не просто девушка, а само воплощение вечной манящей женственности, соблазнительница, прекрасно сознающая абсолютную власть своего пола над мужчиной.

– Опять этот Джонни Просетти, милый? – сладким голоском пропела Анна. Мягкими руками она обвила его шею и крепко прижалась к нему всем своим роскошным влекущим телом, а ее высокие упругие груди приподнялись вверх, словно перезревшие медовые дыни, готовые вот-вот лопнуть. – Опять он?

– Джонни Просетти должен мне ровно миллион долларов, – не задумываясь, солгал Бучер.

Близость Анны, ее нагота и слабый, но пьянящий и кружащий голову аромат женского тела, бьющий ему прямо в нос, затрудняли дыхание. Наклонив к себе его лицо и почти прильнув к нему губами, она прошептала:

– А не может старый Джонни – да и все на свете – немного обождать? Ну хоть полчасика?

Буря чувств, пронесшаяся в груди Бучера, никак не отразилась на его суровом лице. Он действительно находился в смятении. В аналогичной ситуации при других обстоятельствах одежды на нем сейчас осталось бы ничуть не больше, чем на Анне, и они уже вовсю резвились бы в постели, как озорные похотливые кролики. Но теперь...

– Я скоро вернусь, – это было лучшее, что он мог подыскать.

Анна резко отстранилась от него, ее серые глаза яростно сверкнули. От того, что она напустилась на него, Бучер испытал облегчение.

– А-а, так это та самая арабская шлюха, с которой ты был сегодня, скажешь нет? – В голосе ее послышались истерические нотки. – Не терпится к ней, да? Ну так я тебе сейчас выдам кое-что...

Бучер так и не услышал, что собиралась сообщить ему Анна, хотя ее приглушенные возгласы злобы и неутоленной страсти еще долго доносились до него через захлопнутую дверь, когда он спускался по лестнице в холл.

Назад, во дворец Хадрабы, Бучер ехал тем же путем, которым он отвозил Анну в отель "Язифик", как вдруг, не доехав до дворца двух кварталов, он безо всякой видимой причины ощутил надвигающуюся опасность и как ответную реакцию – неодолимую потребность немедленно ринуться в бой. Пренебрегать таким предупреждением было нельзя. Слишком часто в прошлом его инстинкт самосохранения, инстинкт хищника в джунглях, предостерегал его от неминуемой смертельной опасности.

Тут только его осенило, что, согласившись отвезти Анну в "Язифик", он оставил Карамину одну, совершенно беззащитную.

Бучер не стал подъезжать ко дворцу через парадные ворота, а вместо этого въехал в густую аллею, после чего обогнул дворец пешком, выискивая либо пролом в стене, либо зубчатый стальной забор, скрытый густыми зарослями. Через пять минут он нашел то, что искал: маленькие железные ворота, а рядом – чуть побольше, похожие на парадные, очевидно, задний вход на территорию, примыкающую ко дворцу. Менее тридцати секунд ушло у него на то, чтобы отпереть замок на маленьких воротах и проникнуть внутрь.

И вновь предчувствие опасности захлестнуло его. Сделав всего два шага, он замер, не двигаясь, затаив дыхание, отыскивая глазами заднюю стену дворца. И опять полная серебристая луна, которая сегодня вечером уже помогла ему обнаружить убийцу на крыше дома "Саудовско-Иракского Экспорта", пришла на помощь.

Он увидел их у западного крыла дворца, когда они готовились влезть в окно первого этажа. Их было трое, все мужчины, в традиционных восточных шароварах, расшитых халатах и фесках, а в руке у каждого – длинный кривой ятаган, зловеще мерцающий в лунном свете. Наверняка это те самые убийцы, которые расправились с Саидом Хадрабой, а теперь возвращаются, чтобы покончить и с его сестрой.

Безмолвный хищный оскал исказил черты сурового лица Бучера, оскал свирепого, беспощадного волка, подбирающегося к своей жертве. Все становилось на свои места. Видимо, именно на него ляжет основная тяжесть операции в Багдаде.

Поскольку широкая лужайка позади дворца была также тщательно засажена кустарниками и цветами, с таким же обилием фонтанов, как и с фасада, для Бучера не составило труда обогнуть здание незамеченным тремя убийцами и подойти к переднему входу. Смуглое лицо Карамины осветила радостная улыбка, когда с немецким пистолетом-пулеметом в руке она открыла дверь на его тихие постукивания.

– Это мой самый любимый, – сказала она, поигрывая смертоносным оружием. – Там наверху у нас целый арсенал. Этот пистолет я взяла на тот случай, если какой-нибудь из гаш-шашинов вздумает вернуться. – Она удовлетворенно улыбнулась, слегка поддразнивая его. – Признаюсь, не ожидала, что ты вернешься так быстро. Для мужчин, предпочитающих блондинок, Анна Хелм прямо-таки неотразима. – Однако увидев по суровому лицу Бучера, что ему не до шуток, она почувствовала комок в горле. – Что-нибудь не так?

– Мы тут не одни. – Бучер кивнул на ее пистолет-пулемет. – Он скоро тебе пригодится. Трое гаш-шашинов лезут сейчас через окно в западном крыле. Ведет ли лестница в твои комнаты прямо оттуда?

– Ведет, – ответила она с удивившим его хладнокровием.

– Тогда спрячемся у тебя и подстережем этих ублюдков там.

Они молча поднялись по лестнице и тихо прошли в комнаты Карамины. Большая передняя освещалась мягким матовым светом.

– Вон там, – сказала Карамина, закрыв дверь и задвинув ее на засов. – Этот коридор ведет к тому дальнему крылу. Если они поднимутся по задней лестнице, то для того, чтобы попасть сюда, а затем ко мне в спальню, им придется пройти по коридору. Другого пути нет. – Она показала на противоположный конец передней. – Там есть небольшая ниша, где мы можем подождать, не опасаясь, что нас увидят.

– Молодчина! – Бучер подошел к нише первым. Она была расположена под прямым углом к началу коридора, которым должны были пройти убийцы, – отличное место для засады.

– Ты передала мою радиограмму "Белой Шляпе"? – прошептал Бучер, когда они простояли молча уже несколько минут.

– Да. И уже приняла ответ. Они, должно быть, ждали, чтобы передать его. – Вынув из кармана сложенный вдвое листок бумаги, она протянула его Бучеру. – У меня ведь нет ключа от твоего шифра, поэтому тут все записано так, как они передали.

Бучер уже собрался было прочесть радиограмму, как вдруг до его слуха донеслись слабые звуки осторожно открываемой двери. Сунув листок в карман пиджака, он извлек из кобуры свой "вальтер".

– Идут, – прошептал он ей в ухо. – Тихо.

– Бучер, – ответила ему Карамина тоже шепотом, который однако не мог скрыть злобной, свирепой ярости в ее приглушенном голосе. – Позволь, я выйду первой. Дай мне увидеть лица всех троих, перед тем, как начнется. И если один из них окажется Али Ахмудом, отдай его мне. За Саида. О'кей?

Бучер восхищенно кивнул, не веря, что это говорит та самая девушка, которая совсем недавно беспомощно содрогалась от рыданий в его объятиях.

И опять они ждали в полной тишине, не издавая ни звука. Однако на сей раз долго ждать им не пришлось.

Из своего укрытия им был беспрепятственно виден весь коридор, и, услышав приглушенные крадущиеся шаги, они поняли, что убийцы движутся в их направлении. Спустя полминуты в переднюю вошел первый с ятаганом наготове. Осторожно вглядевшись, он повернулся и подал знак остальным.

В разговоре с Караминой Бучер ничего не упомянул о своей надежде на то, что одним из убийц окажется сам кровожадный Ибн-Вахид. Его надежде не суждено было сбыться. У каждого из вошедших на левой стороне халата был вышит треугольник из трех зеленых звездочек, и ни на одном не было маски.

Бучер ощутил, как вздрогнула Карамина, когда в переднюю вошел третий убийца. Он был не столь крупным, как его сообщники, и намного меньше огромного Омара Ахмуда, и тем не менее достаточно было одного взгляда, чтобы безошибочно определить в нем брата убитого охранника.

Никого не обнаружив в передней, все трое переглянулись, и первый спросил третьего громким шепотом:

– Где ее спальня?

– Идемте, покажу, – тоже шепотом ответил третий. – Но спать ей еще рано. – Он направился прямо в сторону ниши, в которой стояли Бучер и Карамина, намереваясь пройти мимо, как вдруг Карамина, сделав большой шаг, преградила ему дорогу, сжимая смертоносный пистолет-пулемет в опущенной руке.