Со вздохом сожаления Шанталь закрыла папку. Она надеялась, что срочность Джулии связана со свадьбой. У Шанталь были на этот счет плохие предчувствия.

Один шафер сел на мель в своей рыбацкой лодке где-то на севере, и никто не знал, когда он вернется. Другой подхватил ветрянку, которую принесли в дом младшие члены его семьи. Митча попросили заменить кого-нибудь из них, если они не появятся, при этом никто не имел ни малейшего представления о том, когда появится сам Митч, а также их родители, которые оправились в Сидней, чтобы побыть там с внуком.

Шанталь обхватила голову руками: ей надо позвонить сестре, она поклялась быть с Джулией, это ее сестринский долг, обязанность подружки невесты. Но она боялась неизбежных вопросов Джулии, потому что у нее не было на них ответов.

Что вы делали, когда я вышла из ванной комнаты? Что имел в виду Куэйд, сказав, что не знает, нравишься ли ты ему или нет!

Вопрос на миллион долларов! Ей не следовало стоять там открыв рот, пока он уходил, надо было сделать хоть что-то…

Шанталь не любила поддаваться самообману. Несмотря на все, что произошло недавно, и на то, что произошло семь лет назад, Куэйд нравился ей, она любила его, она хотела его. Возможно, ее чувства были как-то связаны с ее ранней подростковой влюбленностью, но в ее чувствах скрывалось и нечто более сложное.

Хотела ли она, чтобы он остался?

Да. Несомненно. Бесспорно. Без вопросов.

«Но, — Шанталь распрямила спину и подняла подбородок, — только если он признает, что она ему нравится». Только если она поверит, что действительно нравится ему. Гордость не позволяла ей поступить иначе.

Шанталь сделала глубокий вдох, но он застрял у нее в горле, и она закашляла. Ирония судьбы. После того, как она сослалась на фиктивную простуду — сначала Куэйду, затем Джулии, — похоже, она действительно может слечь.

Посмотрев на часы, Шанталь поняла, что до урока гольфа у нее меньше часа, и с ощущением неизбежности потянулась к телефонной трубке.

Через пять минут после начала обсуждения плана свадьбы и того, кто где стоит, прозорливая Джулия заметила, что с голосом Шанталь что-то не так.

— Ты в порядке? — спросила она. — Ты что-то хрипишь.

Боясь, что ее заботливая сестра стремглав бросится в город за куриным бульоном и бумажными носовыми платками, Шанталь решила не говорить ей о простуде, хотя с трудом сдерживала кашель.

— Не волнуйся, я в полном порядке, — соврала она. — И я собираюсь уходить, поговорим позже.

— Надеюсь, ты хорошо проведешь вре…

— У меня уроки гольфа.

Джулия вздохнула.

— Не самый плохой способ провести воскресный вечер.

Сдерживая кашель, Шанталь попрощалась и повесила трубку. Во время игры в гольф с Крейгом она действительно пыталась расслабиться. Тщетно. Да и вообще, сосредоточиться на гольфе оказалось невозможным.

Придя домой и чувствуя себя отвратительно, она погрузилась в ароматную ванну и долго лежала в ней. Она решила позволить себе еще одно редкое удовольствие — провести вечер наедине с собой.

Она надела свою любимую пижаму и мягкие тапочки, сняла с рычага телефонную трубку, поставила расслабляющую музыку и выбрала с книжной полки одну из тех книг, которые помогают погрузиться в иной мир.

Только она собиралась поуютней устроиться на подушках, как вспомнила, что не позаботилась о еде.

Мороженое? Поп-корн? Шоколад? Ее не устроил ни один вариант. Последнее время любимые лакомства перестали ее волновать. Куэйд оказался великолепным средством для снижения аппетита. Кто знает, если он будет околачиваться рядом достаточно долго, она сможет сбросить несколько лишних фунтов, которые набрала за зиму!

Когда зазвонил дверной звонок, Шанталь была где-то в Хемпшерских болотах, преследуемая таинственным незнакомцем с холодным взглядом охотника. На первом звонке она закрыла глаза. Когда в ее книжный мир ворвался второй звонок, она выругалась, кратко, но крепко.

Неизвестный визитер позвонил еще шесть раз, но она все еще надеялась проигнорировать его. Было уже больше восьми вечера, и это мог быть только член семьи. А так как родственники в Сиднее, значит, это Джулия. Ее нельзя мариновать на улице, хотя это и не значило, что она примет ее с распростертыми объятьями.

Шанталь вскочила с подушек слишком резво, пошатнулась и схватилась за каминную полку. «Голова кружится», — подумала она. И Куэйд тут был ни при чем. Она сделала еще с десяток шагов и еще раз задумалась, кто мог к ней прийти.

Сквозь длинные узкие панели, обрамляющие входную дверь, было трудно разглядеть, кто пришел. Но длинноногий, широкоплечий человек, стоящий за дверью, был явно не Джулией.

Шанталь задержала дыхание так, что почувствовала боль в легких. Она со свистом выдохнула и вдруг поняла, что остановилась в нескольких ярдах от двери. Для гостей она неподходяще одета, но Камерон Куэйд не из тех, кто легко отступает. Как будто прочитав ее мысли, он еще раз позвонил. Настойчивый.

Она точно дома. Если бы он хоть на миг прекратил трезвонить и шуршать бумажным пакетом, то услышал бы музыку, доносившуюся из-за этой толстой двери.

Так, может, ей пора открыть эту дверь?

Ведь он оставил дома уютный теплый камин, фильм с Клинтом Иствудом и полбутылки лучшего вина из погребов отца. После встревоженного звонка Джулии у него просто не оставалось выбора. Он еще не потерял совесть. Его мать сейчас явно обрадовалась бы.

Куэйд заметил за стеклянными панелями движение и замер.

— Я не вовремя? — спросил он, когда дверь открылась.

Первое, что он заметил, было неестественное выражение лица Шанталь, затем — сложенные на груди руки, а потом… розовая фланелевая пижама.

Да, она была одета в розовую фланелевую пижаму, на которой счастливые овечки бегали по холмам и долинам. И он не ошибся насчет музыки, она доносилась из гостиной, такая же романтичная, как мерцание огня, розовые щеки и взъерошенные кудри. Когда их взгляды опять встретились, он понял, что его мрачное настроение испарилось. Просто оттого, что он посмотрел на нее.

— Ты жива, — сказал он, продолжая хмуриться.

— Были сомнения?

— Твоя сестра позвонила мне. Она беспокоилась, так как твой телефон не отвечал.

— Это потому, что я не хотела, чтобы мне мешали.

Куэйд решил не обращать внимания на интонацию и прошел в дом.

— Спасибо. Если бы ты подержала меня за дверью чуть больше, то заморозила бы мои… лимоны.

Глаза у нее ярко блестели и глядели встревоженно, но, казалось, Шанталь была готова принять его.

— Ты принес лимоны?

— И ром. — Он поднял руку с бутылкой. — И еще я не забыл про твой диск.

— Спасибо. — Она немного расслабилась. — Джулия сказала тебе, что я простудилась?

— Да. Она хотела прийти сама, но Зейна вызвали на аварию.

— И он не разрешил ей одной вести ночью машину. — Шанталь вздохнула. — Он хорошо о ней заботится.

— Да, даже очень.

Шанталь кивнула, потом вздернула подбородок:

— Теперь можешь прочитать мне лекцию на тему «я же тебя предупреждал».

— Насчет игры в гольф под дождем? — Черт, он репетировал речь всю дорогу от дома, а теперь она все так повернула, что эффект пропал. — Ну да, я говорил тебе, — мягко сказал он. — Что ты хочешь, чтобы я со всем этим сделал?

У нее на ее губах заиграла улыбка.

— Раз ты купил все это, полагаю, ты знаешь, что с этим делать.

— Моя мать, помнится, готовила какое-то лимонное варево. Это все, что я знаю.

Шанталь широко раскрыла глаза.

— Твоя мать поила тебя ромом?

— Да нет, конечно! Это моя инициатива.

— Его льют в лимонный напиток? — спросила она с сомнением в голосе.

Куэйд пожал плечами:

— Не повредит.

Неожиданно она рассмеялась, и ее смех всколыхнул его.

— А может, и повредит.

— Почему?

— Я приняла таблетки от простуды, от которых у меня кружится голова. — Она указала рукой на ром: — Вряд ли это сейчас нужно.

В ее словах был резон; но еще до того, как он согласился, Куэйд представил себе, как у Шанталь начинает сильно кружиться голова, а он подхватывает ее и несет в постель. От этого видения Куэйд сам почувствовал легкое головокружение. Хмурясь, он сунул ей пакет, но тот начал соскальзывать. Оба стали ловить фрукты, и руки у них запутались, как у неловких жонглеров.

Их тела то сталкивались, то слегка прикасались друг к другу. Шанталь задыхалась от смеха, а он вдыхал нежный цитрусовый аромат. Они стояли очень близко друг к другу, но он даже не подумал, что может заразиться, он думал о том, что под пижамой у нее нет лифчика. Он не упустил этого нюанса.

— Та-та! — Она с победоносным видом подняла пакет. — Мы не уронили ни одного лимона.

Пальцы Куэйда сжали единственный лимон у него в руках. Хорошо, что она такая ловкая, а то бы они сейчас были по колено в лимонах.

— Спасибо, что принес, — сказала она, — это на самом деле очень мило с твоей стороны.

Мило? Она и не подозревает, что творится у него в голове. Не говоря уже о том, что творилось у него в джинсах. Он пожал плечами.

— Не уверен, что именно это тебе нужно, пришлось импровизировать. Не имею ни малейшего понятия, как варить куриный бульон.

— Джулия попросила тебя приготовить бульон? — Она не имела на это никакого права!

— Но ведь она твоя сестра, она беспокоится о тебе.

— А зачем посылать тебя сюда? Он пожал плечами.

— Вчера вечером ты накормила меня.

— О боже, ведь мы договорились больше не играть в это кто-кому-что-должен. Мне хватило и прошлого раза. — Она тяжело вздохнула. — Ну, хорошо, я принимаю твое предложение, потому что мы все-таки соседи, но потом — все, никаких «я же тебе должен за тот ужин». Никто никому ничего не должен, хорошо?

— Меня устраивает.

Их глаза встретились, взгляды задержались друг на друге. И в это мгновение что-то произошло между ними, как будто их скрепили новые узы. Соседи? Куэйд еще не знал, чего хотел от Шанталь, но уж точно не по-соседски занимать сахар и болтать через ограду.

— Хорошо. — Она взяла ром и пошла на кухню.

У Куэйда появилась хорошая возможность повернуться и уйти, но вместо этого он наблюдал, как покачиваются бедра под мягкими розовыми пижамными штанами, и вспомнил, как коснулся ее груди, когда они ловили лимоны.

Он глубоко вздохнул: да он просто глупый пес, бегущий за сучкой. Он заставил себя посмотреть в сторону, вниз, и вдруг увидел на полу книгу.

Шанталь Гудвин читает любовные романы, страстные, жаркие любовные романы, если верить обложке. Он вынул из кармана пиджака ее диск. Да, Шанталь дарила один сюрприз за другим, и каждое новое открытие, каждая новая ее грань приближали его к безоговорочной капитуляции.

А хочет ли он на самом деле сопротивляться? Честно.

Черт, да если бы глаза у нее так болезненно не блестели, он не стоял бы сейчас здесь с диском в одной руке и книгой в другой, его руки были бы сейчас у нее под пижамой, ласкали бы мягкие изгибы ее тела.

Так что, она нравится ему? Еще никогда в жизни он не хотел быть с женщиной, которая бы ему не нравилась. Да, она нравится ему. Возможно, с тех самых пор, как она впервые открыла свой дерзкий ротик. И заставила его засмеяться. Но он не хотел, чтобы она ему нравилась, гораздо проще подвести ее под стереотип: амбициозный адвокат, копия Кристины, вход воспрещен. Хотя сейчас она больна, и вход действительно воспрещен. Розовая фланелевая пижама, застегнутая на все пуговицы, никакого доступа к телу. Значит, ему нужно отправляться домой, одинокому и печальному. Хотя еще ведь надо отдать ей ее вещи.

Куэйд пересек гостиную и неожиданно остановился. Вчерашняя строгая атмосфера резко изменилась: на полу лежали клюшка для гольфа и мячи, на кофейном столике журналы. Он прошел дальше, к потрескивающему огню камина, к подушкам на полу. Ему потребовалось меньше секунды, чтобы представить ее лежащей здесь без пижамы — волосы растрепаны, блики огня играют на обнаженном теле. Желание, горячее, как пламя в камине, обожгло ему тело. Он хотел запустить пальцы ей в волосы, сделать так, чтобы она тоже загорелась в пламени страсти.

— А, вот ты где.

Куэйд тряхнул головой, отгоняя фантазии, и, повернувшись, увидел Шанталь в дверном проеме.

Обведя глазами гостиную, она смутилась.

— Извини, я не думала, что кто-то придет.

— Не стоит извиняться, мне так даже больше нравится.

— О…

Очевидно, не такого ответа она ожидала. Шанталь была явно в замешательстве и смутилась еще больше, когда заметила книгу у него в руках. Мило покраснев, она переминалась с ноги на ногу. Куэйд почувствовал, что на смену желанию пришло что-то более нежное, теплое. Это еще опаснее. Он должен уйти отсюда как можно быстрее.

— Я читала, когда ты пришел.

Он бросил диск и книгу на подушки.

— Ты сегодня не работаешь?

— Сегодня воскресенье.

— В прошлое воскресенье ты отрабатывала удар в гольф.

— Но не после наступления темноты.

После наступления темноты. Эти три простых слова вызвали у него в сознании образы, большинство из которых запрещены детям до восемнадцати. Успокойся, песик, поругал он себя.

— Я поставила чайник. Хочешь чаю? Или кофе?

— Нет, сегодня интересный детектив по телевизору. — Ему лучше уйти. Пока он не сделал того, о чем впоследствии пожалеет. Он подбросил в руке лимон. — Но ты обязательно должна выжать лимон в то волшебное мамочкино варево.

— А ты сам не можешь сделать это? Что же ты за сосед?

На какое-то время Куэйд утонул в ее улыбающемся взгляде, но потом заметил, что глаза болезненно слезились.

— Боюсь, сейчас я немного нездоров.

— О, мой бог. — Глаза у нее широко распахнулись от беспокойства, и она прикрыла рукой рот, продолжая говорить сквозь пальцы. — Я заразила тебя? Той ночью…

— Когда я тебя поцеловал?

— Да.

— Нет, у меня другая болезнь. — Он тряхнул головой. — Дело в том, что, когда вижу тебя в этой пижаме, я могу думать только о том, как я с тебя ее снимаю.

Должно быть, она резко вдохнула полные легкие воздуха, так как грудь поднялась, натянув пижаму…

Он не хотел, он сопротивлялся, но взгляд все же скользнул на верхнюю пуговицу. Когда это розовая фланель стала самым сексуальным в мире материалом? Нет, нет и нет. Пальцы сжались в кулаки, и Куэйд начал пятиться к выходу. Он больше не представлял ее обнаженной и не остановился, пока не достиг двери.

Шанталь смотрела на него так, будто это он был лежачим больным.

— Сделай себе горячий чай с лимоном, выпей таблетки и ложись в постель. И не вставай, пока не станет легче.

— Но мне надо на…

— На работу? Правда? — Эта мысль окончательно вывела его из себя, и он уже не мог остановиться: — Твоя преданность работе уже загнала тебя в кровать, не хватало еще загнать тебя в больницу.

— Я не так уж сильно больна. Сказать по правде, я…

— Как насчет следующей субботы? Ты ведь хочешь быть в хорошей форме на свадьбе? Или хочешь еще прибавить хлопот Джулии? — Наступила тишина. Куэйд был удовлетворен — уже дважды за ним оставалось последнее слово. Открывая дверь, он решил, что и третий раз не помешает: — И позвони сестре, дай ей знать, что у тебя все в порядке.