Глава 2

— Пойдем наверх, — услышал Кейн женский шепот.

Этот человек сидел в праздной позе, облокотившись о стойку бара, скрывавшую его высокий рост. Худощавый, с черными как смоль волосами, он имел повадки хищника. Но он не мог знать, от кого унаследовал цвет волос, потому что никогда не знал ни матери, ни отца.

Отец был вообще неведомо где, а пьяница-мать бросила ребенка, когда тот был совсем крошкой.

— Кейн? — Над его ухом снова раздался тот же голос, в котором звучало страстное приглашение.

Нежные руки обняли его за талию. Дейзи прильнула к его спине, возбуждаясь от прикосновения к нему. Она помнила, как обнимала его прошлой ночью, упиваясь тем, как он возбуждается и изгибается от каждого волнообразного движения ее бедер.

Воспоминание об испытанном удовольствии вызвало плотоядную улыбку на ее полных накрашенных губах. Такой мужчина, вспомнила она. Настоящий мужчина, не похожий на других.

Ее пальцы играли густыми темными прядями волос, спускавшимися на шею. Вчера ночью он разговаривал неохотно, взгляд его сверкающих серебристых глаз был ледяным и неприветливым. И все же с ним не мог сравниться ни один мужчина. Пожалуй, даже грех брать с него деньги!

Но не мысль о деньгах воспламеняла все существо Дейзи. Ее руки быстро и суетливо скользили по груди Кейна. Она повела бедрами и снова хрипло прошептала его имя, надеясь, что он наконец отзовется на ее призыв.

Кейн издал протяжный, едва сдерживаемый вздох разочарования и безысходности. Он повернулся, пытаясь освободиться от надоедливых объятий этой женщины. Господи, ее руки похожи на щупальца спрута!

Когда он захотел отстраниться, она подняла голову и поцеловала его. Ее пальцы погрузились в его волосы и касались кожи головы. «Ее губы присасываются как пиявка, — с отвращением подумал Кейн. — И, о Боже, как отвратительно пахнет от нее кислым виски».

Наконец Кейну удалось оторвать свой рот от ее губ. Он пристально посмотрел на Дейзи. Его взгляд затуманился. Он видел лишь медно-рыжие волосы и смутные очертания фигуры. В его голове ее имя не задержалось. Господи, неужели он так пьян? Или это просто оттого, что в его жизни было столько женщин — в самых разных городах — и все они стали для него выглядеть одинаково?

Долли! Так оно и есть. Ее зовут Долли.

— Долли, — начал он.

Морщины на лбу женщины обозначились резче.

— Дейзи, — поправила она, надув губки, что когда-то, возможно, было привлекательным. Сейчас это выглядело жалко. — Неужели ты не помнишь, Кейн? Я Дейзи.

Хотя он ничего не ответил, а только продолжал пристально смотреть на нее, что немного беспокоило Дейзи, она отстранилась от него.

— Кейн? — Впервые она произнесла его имя с оттенком неуверенности. — Я сделала… что-нибудь не так, не правильно?

Не правильно. Это слово вызвало горечь в его душе.

Кейн крепко, до боли, стиснул зубы. Вот сейчас он здесь, среди самой разношерстной публики. Но он не уверен, что является одним из этих людей, не уверен, что достоин их. Следовательно, может ли он, черт возьми, судить о том, что правильно и что не правильно?

Дейзи слегка попятилась. Это движение напомнило Кейну о присутствии женщины. Когда их взгляды встретились, лицо Кейна несколько смягчилось. Женщина выглядела такой растерянной, что его невольно охватило раскаяние. До сознания Кейна наконец дошло, что вчера ночью он использовал ее, ища в ее объятиях и теле забвения.

— Ты не сделала ничего не правильного, — тихо сказал Кейн. — Но ты слишком хороша для такого скверного парня, как я, Дейзи. — Он вложил ей в руку монету и запечатлел на ее губах легкий поцелуй. — Найди себе на этот вечер лучшего мужчину, чем я, дорогая.

Кейн взял свой стакан со стойки бара, повернулся и пошел к столику, стоявшему в углу… один.

Подбоченившись, Дейзи наблюдала, как он исчез в толпе. Господи, что за странный человек! Дейзи пожала плечами, резким движением поправила юбку и повернулась к мужчине, сидевшему слева от нее.

Сидя за столиком, Кейн задавался вопросом: какого черта он здесь находится? Правда, женщины всегда испытывали к нему непреодолимое влечение.

Но ему надоели их жеманные улыбки и хихиканье. У Кейна болела голова, а воздух был пропитан табачным дымом и запахом дешевого виски. Казалось, больше никто этого не замечает. Все кругом шумели, галдели и веселились.

Однако и желания очутиться в своей комнате наверху у Кейна тоже не было. Комната была слишком маленькой, а кровать слишком одинокой… как и он сам.

Кейн пристально разглядывал стакан, который держал в руке, ощущая, как все его тело изнемогает от ноющей боли. Рассмотрев на свет темно-золотистую, слегка мутноватую жидкость, Кейн одним махом опрокинул в себя содержимое стакана с неровными отбитыми краями и едва заметно улыбнулся. — И тут же на его глаза навернулись слезы. Впервые Кейн понял, почему это пойло называется низшим сортом виски. В свое время он пробовал крепкий ликер, но этот напиток был настолько крепким, что обжигал желудок человека.

Возможно, однако, что вовсе не виски, а чувство вины жгло его душу.

Но в данный момент Кейну было все безразлично.

В эти дни и вообще уже давно ему было на все наплевать. Щелкнув пальцами и вздернув подбородок, Кейн высоко поднял стакан и сделал знак бармену.

В глубине души Кейн задавал себе вопрос, не попадет ли он в ад за содеянное…

Дерьмо. Может быть, сейчас он уже там.

Уж второй раз в этот день обеспокоенный Грэди мял в руках свою шляпу.

— Мисс Эбби, — наконец отважился он, — вы уверены, что хотите это сделать?

— Со мной все будет в порядке, Грэди. — В знак благодарности она молча сжала его руку. — Скажи Лукасу и Дороти, чтобы заботились о ранчо. Я постараюсь вернуться как можно скорее.

С явной неохотой Грэди попрощался с ней. Эбби видела, как он завернул за угол, где были привязаны их лошади. Только когда Грэди пустил свою лошадь рысью, она издала долгий сдавленный вздох, поражаясь, как ей удалось вести себя столь спокойно.

Звуки рояля, смех и крики создавали такой шум, что Эбби хотелось бы заткнуть уши и убежать. Однако ей удалось скрыть свое состояние от Грэди. Но то, что Эбби увидела сквозь распахнутые двери, явилось для нее настоящим потрясением. Девушка ожидала, что клиентами «Серебряной шпоры» будут только мужчины, в конце концов это был кабак. Но к своему изумлению, она обнаружила там странных полуодетых женщин.

Эбби снова украдкой взглянула внутрь помещения. На этот раз она заметила, что рядом с дверью тоже сидела женщина. Ковбой, устроившийся напротив нее, сиял масленой улыбкой. Эбби поняла причину этого. Платье женщины — если его можно было назвать платьем — было сшито из ярко-красного кружева и едва прикрывало ее колени. Лиф платья был совершенно прозрачным. Под ним не было никакого белья! А когда она наклонялась вперед, ковбой мог беспрепятственно разглядывать крупную, ничем не стесненную грудь.

Эбби подавила в себе возглас изумления. Но, о Господи! Теперь ковбой лез женщине прямо под подол!

Не долго раздумывая, Эбби бросилась прочь. Оказавшись за углом здания, она без сил прислонилась к стене, тихо застонав от горя. В своей одежде она не может войти в «Серебряную шпору». Ведь взгляды всех посетителей бара разом устремятся на нее!

Двери бара распахнулись. Шурша шелком и стуча каблуками, кто-то тоже завернул за угол.

Несомненно, эта девушка только что покинула «Серебряную шпору». Эбби старалась не смотреть на нее, но ее душил нервный смех. Эту девицу миссис Рутерфорд тоже не назвала бы леди. Красное атласное платье на ней не было таким откровенным, как у женщины, сидевшей в баре у двери. Но все же оно было достаточно смелым…

Это как раз то, что надо Эбби! Ей надо раздобыть наряд, не слишком отличающийся от посетительниц бара. Но если кто-нибудь из посетителей все же ее узнает? Ну да ладно! Эбби гордо выпрямилась. Это был шанс, который она просто не могла упустить.

В ту же минуту она догнала девицу. Эбби слегка дотронулась до ее плеча.

— Извините меня, — сказала она.

— Да? — Девушка раздраженно поджала губы.

Эбби была потрясена, когда увидела, что незнакомка на несколько лет моложе ее. Она неловко-поклонилась.

— Я знаю, что мое предложение может показаться вам довольно странным, — начала Эбби. Она наклонилась вперед и начала что-то шептать девушке на ухо.

Когда Эбби кончила говорить, та захихикала.

— Голубушка, вы предлагаете мне больше, чем я зарабатываю за неделю, поэтому объяснений с меня достаточно. Да и не нужно возвращать эту чертову тряпку! — Девушка взяла Эбби под руку. — Идемте, дорогая. Здесь недалеко.

Через каких-нибудь пятнадцать минут Эбби высунула голову из двери небольшого пансиона и торопливо оглядела улицу. Щеки ее пылали от смущения из-за непривычного наряда. Широкая юбка только наполовину закрывала ее лодыжки, черные шелковые чулки на ногах заставляли Эбби чувствовать себя распутницей. Лиф платья был настолько тесным, что при каждом вздохе Эбби чувствовала, что ее груди вот-вот выпрыгнут наружу. В общем, она ощущала себя такой же голой, как зад младенца.

К счастью, улицы сейчас были безлюдными. Молясь о том, чтобы ей сопутствовала удача, Эбби торопливо запихнула свою одежду в привязанный к седлу вьюк и повела Сынка в узкую аллею позади «Серебряной шпоры». Оттуда она вернулась к парадному входу в бар.

Эбби была возбуждена, взволнована и чувствовала, как постепенно ее покидает решительность. Сможет ли она выполнить задуманное? Твердые правила, которых Эбби придерживалась всю жизнь, могли помешать ей. Папа ужаснулся бы, увидев ее одетой подобно… падшей голубке, да еще входящей в публичный дом! А Диллон, тот просто метал бы громы и молнии, встретив ее здесь… Да, Диллон. Одна лишь мысль об опасности, грозившей ее брату со стороны Сэма-Удавки, заставила Эбби съежиться от страха и отбросить сомнения. У нее нет выбора, совершенно никакого выбора. Она выпрямилась, одернула лиф платья, собрала все свое мужество и вошла в распахнутые двери.

Не успела Эбби войти в помещение, как почувствовала, будто ее обстреливают взглядами со всех сторон.

Стоял оглушительный шум. Казалось, что звуки фортепьянной музыки и неистового смеха отскакивают прямо от стен и потолка. В нос резко ударяли отвратительные запахи крепкого мужского пота, виски и дыма.

С трудом подавив отвращение, Эбби огляделась по сторонам и обнаружила, что стоит возле стойки бара из орехового дерева с медными подножками. На стене для всеобщего обозрения висела огромная картина, изображающая улыбающуюся совершенно обнаженную женщину, развалившуюся на софе. Эбби закусила губу — вот там действительно была женщина, голая, как зад младенца.

Какой-то мужчина с плотоядной ухмылкой схватил Эбби за руку, пожирая ее глазами.

— Послушай, крошка, — обратился он к Эбби, дыша ей прямо в лицо омерзительным винным перегаром. — Как насчет того, чтобы нам с тобой потанцевать?

Эбби отшатнулась, чтобы увернуться от его липких рук. Она уже открыла было рот для резкого и язвительного отказа, но вовремя опомнилась.

Ее выручил бармен, поманив к себе Эбби пальцем.

— Эй, ты там, — рявкнул он, швырнув поднос на стойку бара и поставив на него большую бутылку и маленький стакан, — отнеси это вон тому парню, что сидит в углу.

Бармен сунул поднос ей в руки. Эбби не смогла отказаться. К тому же у нее и в мыслях не было отказываться…

Этот мужчина в углу… это же он, Кейн, вихрем пронеслось в голове Эбби.

Ноги сами несли ее вперед. Когда Эбби наконец остановилась у столика, ее сердце колотилось так сильно, что она чувствовала, как кровь стучит в висках.

Мужчина поднял глаза.

Эбби показалось, что прошла целая вечность. Она стояла в оцепенении, не смея взглянуть ему прямо в лицо.

Все именно так, как говорил Грэди, мелькнуло в голове Эбби. Глаза были поразительно светлыми на мужественном, с резкими чертами лице. Казалось, что он смотрит не на Эбби, а сквозь нее, опаляя и сжигая все ее существо.

Ощущая на себе пристальный взгляд Кейна, Эбби почувствовала себя весьма неловко. Спазм перехватил ей горло. Она призвала на помощь всю свою волю, чтобы подавить в себе возникшее желание повернуться и убежать — как можно быстрее и как можно дальше.

Чувствуя себя очень неуверенно, Эбби осторожно поставила поднос на столик.

— Вот ваша бутылка, — тихо сказала она.

Если Кейн и услышал ее слова, то не подал виду.

Эта девушка… он не видел ее здесь вчера вечером. А она хорошенькая, внезапно подумал он. Кейн выпил гораздо больше, чем следовало, но недостаточно для того, чтобы не заметить, как она красива, как хороши ее волосы. Кейн не сводил с них глаз. Густые, они были схвачены на макушке яркой бархатной лентой.

На темно-каштановых прядях сияли золотые блики.

Когда Эбби наклонилась, локоны рассыпались по ее плечам. Не в состоянии удержаться, Кейн протянул руку и стал перебирать их пальцами. Один шаловливый каштановый завиток туго обвился вокруг его пальца. Кейн пропускал пряди между пальцами, восхищаясь их шелковистостью. Он боролся с желанием схватить прядь волос девушки и поднести ее к лицу, будучи уверен, что аромат будет подобен нежному дуновению ветерка в теплый весенний день. Эбби же испытывала ощущение, что она запуталась, как муха в паутине.

Она едва дышала, не зная, чего ей ожидать от Кейна в следующее мгновение…

А она прехорошенькая, вновь подумал Кейн. В самом деле, у нее лицо ангела… Несмотря на то что она работает в этом ужасном притоне, она выглядит так, будто никогда в жизни не сталкивалась ни с чем дурным и низким.

Это вызвало у Кейна чувство горечи и боли. Он повидал столько страшного и столько натворил, что все это могло привести обычного человека на грань сумасшествия. Мучительная боль терзала душу Кейна, когда он вспоминал все те ужасы, свидетелем и участником которых был… «Проклятие! — думал он с отчаянием. — Эта девушка не должна, не имеет права иметь такой ангельский вид! Она раздражает меня».

Он быстро разжал кулак и разом выпустил прядь ее волос, будто обжегся о них. Кейн откинулся на спинку стула, смело встретил взгляд Эбби и кивком головы показал ей на бутылку.

— Налей. — Это было все, что он сказал. У него бесстрастный низкий и слегка хриплый голос, наверное, от пьянства, подумала Эбби… Странно, но ей это не было неприятно. Она все еще продолжала ощущать на себе его пронзительный взгляд, лишавший ее спокойствия. Эбби старалась достойно выдержать этот взгляд и, хотя была очень возбуждена, твердо решила не показывать это. Она взяла бутылку с подноса и поставила ее на столик, затем налила стакан виски, почти до краев. Облизнула пересохшие от волнения губы и выпрямилась.

Кейн с хмурым видом по-прежнему смотрел на Эбби, и когда ему показалось, что девушка собирается уйти, он поднял руку и крепко сжал ее запястье.

— Сядь, — хриплым голосом прошептал он.

Эбби не шевельнулась. В голове у нее проносились бессвязные мысли, и к ним примешивалось паническое чувство страха. Ей казалось, что она не может больше контролировать себя, так же как не может оторвать глаз от того места, где пальцы Кейна сжали ее нежное запястье. Он очень крепко и упорно держал его, однако это не причиняло ей боль. Пальцы Кейна были худыми и смуглыми, но совсем не толстыми или грязными. Эбби как завороженная пристально смотрела на них. Итак, это руки бандита… руки убийцы. Почему же она не испытывает к нему отвращения, с недоумением подумала Эбби. От одного лишь его прикосновения у нее мурашки должны были бы побежать по телу. А вместо этого она чувствовала, как все внутри нее трепещет. Кейн провел большим пальцем по ее ладони. Это выглядело почти как ласка… Ошеломленная и встревоженная своими странными ощущениями, Эбби не отрываясь смотрела ему в лицо.

— Ч-что вы от меня хотите? — Она не узнавала свой собственный голос.

Какое-то мгновение Кейн сидел молча. Он догадывался, что испугал Эбби. Но почему? Несомненно, она привыкла к такому обращению. Но девушка неуверенно смотрела на Кейна широко раскрытыми глазами. Они были ярко-голубые, и крошечные огоньки в них сверкали, как драгоценные камешки. Кейн не мог припомнить, когда в последний раз обращал внимание на цвет чьих-либо глаз…

Внезапно на его губах появилась усмешка. Неужели эта девушка знает, кто он? Да. Несомненно. И тут Кейн вдруг понял, почему у Эбби такое странное выражение лица. Она боится его и упорно пытается этого не показывать.

Глаза Кейна ярко блестели, когда он откинулся на спинку стула. Заложив оба больших пальца за пояс, он сквозь полузакрытые веки пристально разглядывал Эбби.

— Я не люблю, когда меня дразнят, дорогая, — протянул он, слегка растягивая слова и натянуто улыбаясь. — Постарайся это запомнить.

Скорее его тон, чем сами слова, вывел Эбби из оцепенения. Как! Уж кто-кто может позволить себе быть высокомерным, но только не этот бандит…

…Гнев и возмущение все больше охватывали Эбби, а Кейн продолжал разглядывать ее. Его глаза позволяли себе такие вольности, на которые раньше по отношению к ней не отваживался ни один мужчина. С бесстыдным интересом он задерживал взгляд на соблазнительных выпуклостях ее груди и бедер.

Ну, полусердито-полуотчаянно думала Эбби, по крайней мере она привлекает к себе внимание этого человека, что как раз в первую очередь и было ей нужно. Но у нее сильно чесались руки сбить с его губ наглую самодовольную улыбку.

— Ты сядешь наконец или нет? — раздраженно спросил Кейн.

Эбби изо всех сил стиснула зубы и опустилась на стул. Губы ее улыбались, но глаза смотрели сурово, когда она вскинула подбородок и поймала наглый взгляд Кейна.

Эбби не возразила, когда он обернулся и знаком потребовал у бармена еще один стакан. Она сидела опустив голову и отвела взгляд, когда спустя мгновение бармен подошел к их столику. Эбби молилась про себя, чтобы бармен не заметил, что она не из числа здешних девиц. Когда тот шаркающей походкой прошел мимо нее, Эбби уловила предательский запах спиртного и испытала некоторое облегчение: очевидно, не только посетители предавались здесь обильным возлияниям. Несомненно, только поэтому бармен не вышвырнул ее из бара.

Кейн наклонился и опустил горлышко бутылки в чистый стакан. Он наполнил его почти до половины, затем отставил в сторону, глядя Эбби прямо в глаза.

— Меня зовут Кейн.

— Я… Эбигейл. — Эбби ненавидела свой неверный задыхающийся голос, но ничего не могла с ним поделать.

Последовавший за этим смех Кейна еще больше ее разозлил.

— Эбигейл? Неужто? Это имя как-то не подходит тебе. Звучит слишком чопорно и прилично. Может, мне следует называть тебя Сузанна, или Полли, или как-нибудь еще в этом роде? — Его по-прежнему наглый взгляд заставил возмутиться все существо Эбби.

Она с трудом подавила бушевавшую в ней ярость, напомнив себе, что не стоит раздражать Кейна.

Эбби заставила себя улыбнуться, надеясь, что ее улыбка выглядит достаточно натурально.

— Я, право, все же предпочитаю Эбигейл, — тихо сказала она.

Кейн ничего не ответил. Им все больше овладевало ощущение, что здесь что-то не так. Эбигейл — Господи, ему трудно ее так называть! Она не похожа ни на одну шлюху, которую он когда-либо встречал. Ее кожа выглядит свежей и естественной, без следов рисовой пудры.

Да и губы не накрашены, как, скажем, у Дейзи. От нее не пахнет дешевыми духами. А эти не правдоподобно голубые глаза широко открыты, и взгляд их — сама невинность. Аура чистоты, исходящая от нее, прямо-таки сбивает с толку. Кейну пришлось напомнить себе, что незнакомка все же, очевидно, далеко не невинная девушка, иначе она не находилась бы здесь.