Глава 21

На следующей неделе, в среду, Джастин весело насвистывал, усаживаясь в свой щегольской экипаж. Он с утра побывал у своего поверенного, и хотя этот визит обошелся ему в кругленькую сумму, но дело того стоило. Да, стоило, довольно подумал он.

Уголки его губ торжествующе поползли вверх. Господи, благоговейно подумал он, как же изменилась за последнее время его жизнь! Все началось с того, что он обзавелся собственным домом в Лондоне. А потом и женой. А потом и загородным домом вдобавок, и не где-нибудь, а в Кенте. Джастин довольно улыбнулся про себя – да уж, Господь свидетель, он становится таким респектабельным, что дальше просто ехать некуда!

Как странно, спохватился он, что с появлением жены его жизнь внезапно стала... как бы это сказать... намного проще. А по логике вещей должно было бы быть наоборот, удивился Джастин. Собственно говоря, все женатые мужчины уверяли его, что именно так и будет.

Но какой смысл обманывать себя, подумал Джастин. Стань его женой любая другая женщина, а не Арабелла, все сейчас было бы совсем по-другому. Не исключено, что он бы сейчас ломал голову, как половчее ускользнуть из брачных сетей, саркастически хмыкнул он про себя, вместо того чтобы запутаться в них окончательно и бесповоротно. Ад и все дьяволы, да будь на месте Арабеллы любая другая женщина, вряд ли он вообще когда-нибудь женился бы! У Джастина не было ни малейших иллюзий на этот счет. Скомпрометировал ли он женщину или нет – он бы непременно отыскал способ ускользнуть из брачных пут.

Но сейчас он почему-то не чувствовал себя несвободным. Не ощущал себя так, словно его загнали в ловушку. Не считал, что его посадили на цепь. Как ни странно это звучит, Джастин обрел наконец свободу.

И может быть, впервые за всю жизнь он мог радостно и с нетерпением смотреть в будущее. Да, действительно, он наслаждался жизнью. И это ощущение полноты и радости бытия было удивительно и ново для него, поскольку раньше, сколько он себя помнил, жизнь для него была всего лишь чередой серых и унылых будней.

Зато теперь все по-другому. Теперь каждый его день не похож на предыдущий.

На прошлой неделе из Терстон-Холла на один день вырвался Себастьян – он приехал по делам, а заодно, как бы между делом, сообщил, что у одного из его друзей внезапно скончался отец. И этот его друг, по словам Себастьяна, горел желанием поскорее продать доставшееся ему от отца в наследство небольшое загородное имение – землю и дом вместе со всей обстановкой. Джастин рассеянно слушал Себастьяна, но потом в голове у него забрезжила одна интересная мысль. С обжигающей ясностью он вдруг вспомнил тот вечер в Терстон-Холле, когда они с Арабеллой целовались. Тогда она пожаловалась ему, как еще ребенком всегда тосковала по дому, которого у нее, в сущности, никогда не было. В то время как у него самого – несмотря на все ужасные воспоминания детства и печальные события, омрачившие его юность, – всегда был дом. Это было место, куда он мог вернуться в любую минуту, где он чувствовал себя в безопасности... Джастин всегда воспринимал это как должное, возможно, именно потому, что просто не представлял себе, как может быть по-другому.

Зато теперь он хорошо это понимал. Возможно, свою роль тут сыграл их недавний разговор о детях, которые когда-то, может быть, родятся у них, – мысль, которая до сих пор изрядно пугала Джастина. И он хорошо понимал почему. Ведя разгульную жизнь, он привык считать себя одиноким волком. Мысль о том, чтобы обзавестись женой, а уж тем более детьми, никогда не посещала его раньше. Но теперь, уныло признался себе Джастин, это стало реальностью, причем тем более неизбежной, что сам он с каждым днем все более страстно и пылко желал свою юную жену.

Дети, подумал он снова, словно пробуя это слово на вкус. Что ж, когда придет это время, он будет готов и к этому. Да и не только готов. Черт побери, да он действительно изменился, вдруг с радостью и изумлением понял Джастин. Вся его жизнь изменилась, когда и нее вошла Арабелла. Теперь, когда она рядом, он чувствовал себя обновленным, сильным, непобедимым.

Его мысли вновь обратились к поместью. Не успел Себастьян уехать, как Джастин принялся потихоньку наводить справки. Он даже потратил целый день на то, чтобы самолично осмотреть продаваемое поместье. Первое, что поразило его, – это небольшое вишневое дерево, росшее прямо под окном гостиной. Джастин хмыкнул, вспомнив рассказы Арабеллы о том, как она доводила до безумия свою мать, когда в детстве, как индеец, постоянно карабкалась по деревьям.

Сейчас, спустя столько лет, жизнь его, словно бурная река, вошла наконец в свое русло. И как ни трудно в это поверить, все вдруг встало на свои места... сделавшись, как бы это сказать, задумался он, правильным, что ли... Теперь будущее казалось ему удивительно безмятежным...

Черт, он просто дождаться не мог той минуты, когда сможет все рассказать Арабелле. Радостное предвкушение охватило Джастина. Он уже заранее наслаждался, пытаясь представить себе ее лицо. Она удивленно распахнет глаза, слушая его, а потом кинется ему на шею и примется осыпать его поцелуями с тем неистовством, которое так привлекало его в ней, с тем же самым, с которым потом будет отдаваться ему ночью, как она делала всегда, радостно и безыскусно отдавая ему себя без остатка.

Джастин довольно ухмыльнулся.

Вернувшись к себе на Беркли-сквер, он не успел выпрыгнуть из коляски, как увидел ее. Сияя глазами, Арабелла лукаво улыбалась ему, стоя на нижней ступеньке лестницы.

Наклонившись к жене, он легким поцелуем коснулся ее губ, почувствовав, что вот-вот взорвется из-за переполнявших его чувств.

– Именно ты мне и нужна, – радостно объявил он.

– Именно вы, сэр, мне и нужны, – перебила она. – Дело в том, что я только вернулась от Джорджианы и...

– Ну что ж, уже лучше, а то я было подумал, что ты опять крушишь магазины, – ехидно хмыкнул он.

Арабелла с притворной обидой насупила брови.

– Ой, да будет тебе! По-моему, я еще не успела потратить ни пенса из своих карманных денег!

– М-да... это верно. И меня до сих пор не дергают просьбами заново отделать весь этот дом. Да, похоже, мне крупно повезло с женой! Я имею в виду, что мне досталась скупердяйка. Поскольку с тобой, моя дорогая, можно не волноваться, что в один прекрасный день ты пустишь меня по миру.

– А для чего заново отделывать этот дом?! – вытаращила глаза Арабелла. – По-моему, он и так просто очарователен!

Джастин почувствовал себя польщенным. Ему до сих пор было радостно слышать, что дом ей нравится.

– Как бы там ни было, – продолжала щебетать Арабелла, – у меня есть для тебя новости. И мне кажется, ты будешь рад их услышать.

– Кстати, у меня тоже есть для тебя новости. Но, как галантный джентльмен, охотно уступаю даме возможность порадовать меня. Прошу, дорогая.

– Спасибо. Как я уже сказала, мой визит к Джорджиане оказался весьма и весьма познавательным.

Джастин подал жене руку.

– В каком смысле, интересно? – удивился он.

– Знаешь, пока я сидела у нее, к Джорджиане явился еще один гость. Причем такой, которого никто из нас не ждал. Угадай кто. Готова поспорить, что ты ни за что не догадаешься.

Джастин украдкой бросил на жену взгляд – она вся лучилась от радости и только что не приплясывала от нетерпения, ожидая, что он скажет.

– Ты права, – сухо обронил он. – Даже вообразить себе не могу, кто это мог быть.

Арабелла смешно сморщила нос.

– Какой ты скучный, – надув губы, досадливо протянула она.

– Любовь моя, я же вижу, что ты просто умираешь от нетерпения сказать мне, кто это был. Я просто предоставляю тебе такую возможность.

– Ну ладно, ладно, уговорил. Так вот – это был Уолтер! А когда я собралась уходить, оба они, похоже, ничуть не возражали против того, чтобы остаться вдвоем. Мне показалось, что они чудесно поладили. Кстати, ее матушка по секрету сообщила мне, что он является к ней с визитом уже в третий раз на этой неделе! Представляешь?!

Джастин едва не споткнулся.

– Джорджиана и Уолтер?!

– Представь себе! Ну не чудеса ли?

Джастин сам не понимал, почему его рот внезапно разъехался едва ли не до ушей, – это вышло само собой. Глядя на него, Арабелла расхохоталась.

– Как ты думаешь, возможно, и для них тоже вскоре зазвонят свадебные колокола?

– Честно говоря, я бы нисколько не удивилась, – созналась Арабелла, просовывая руку ему под локоть.

Их взгляды встретились, и на один долгий миг весь мир вокруг них словно перестал существовать. И Джастин, как это бывало всегда, вдруг почувствовал, как в горле у него встал комок. Ее глаза, такие чистые, такие невинные, своей голубизной могли сравниться разве что с небом над головой. И вся она лучилась таким счастьем, такой любовью, что у него вдруг потеплело на сердце. Джастину на мгновение даже стало страшно высказать мысль, которая крутилась у него в голове целый день, ни на мгновение не давая ему покоя. А вдруг он ошибается? Возможно ли это? Неужели это он сделал ее счастливой?! Именно эта мысль весь сегодняшний день преследовала его, и, едва подумав об этом сейчас, он чуть было не рухнул на колени под грузом нахлынувших на него чувств.

Господи, до чего же она очаровательна! Теплый ветерок игриво перебирал непокорные завитушки у нее на висках. От волнения Арабелла разрумянилась и своей свежестью могла поспорить с розой. Губы ее подрагивали в улыбке. Джастину вдруг вспомнилось, какой она была в постели... как охотно и радостно всегда шла навстречу его грубым, примитивным мужским желаниям, и вспыхнувший в его теле знакомый жар заставил всю кровь в его жилах разом воспламениться. Ему вдруг мучительно захотелось подхватить ее на руки, отнести наверх, в спальню, закрыть дверь и любить ее – любить до тех пор, пока от изнеможения они оба не смогут пошевелиться.

Он незаметно погладил ее тоненькие пальчики, лежавшие на его рукаве. И уже открыл было рот, чтобы предложить ей заняться тем, что не давало ему покоя, когда появившийся на пороге Артур широко распахнул перед ними дверь. Они вошли в дом, а через минуту Артур подал ему поднос с ворохом писем и приглашений. Когда Джастин повернулся к Арабелле, она уже скрылась на лестнице.

Вот и замечательно... и очень даже хорошо, одобрительно подумал Джастин, именно там, в спальне, ей самое место...

И тут кто-то постучал в дверь. Артур бросился открывать, а в следующую минуту на пороге появился Гидеон.

Брови Джастина поползли вверх.

– Вот так сюрприз! Уже вернулся из Парижа?

– Да, старина, месяц пролетел быстро. Ради Бога, прости, что я вот так врываюсь к тебе без приглашения, но мне показалось, я видел тебя в «Уайтсе»...

– Боюсь, ты ошибся, я давненько уже там не бывал.

– А-а... – ничуть не смущаясь, протянул Гидеон. – Впрочем, неудивительно. Когда у человека молодая жена, ему и без того есть чем заняться, верно?

В глазах Гидеона блеснуло жадное любопытство, но Джастин сделал вид, что ничего не заметил.

– Прости, дружище, но ты явился несколько не вовремя.

Гидеон всплеснул руками.

– Бога ради, не извиняйся! – жизнерадостно возразил он. – Я только на минутку. Собственно говоря, я заглянул, только чтобы уладить одно дельце...

Взгляд Джастина стал жестким.

– Забудь об этом, – отрезал он. Господи, с ужасом спохватился он, совсем из головы вылетело! Проклятое пари!

– Как же, как же, – настаивал Гидеон. – Мы ведь поспорили, что известная леди в течение месяца станет твоей, и ты выиграл. Если честно, мне и в голову не могло прийти, старина, что тебя окрутят и заставят жениться на этой крошке...

– Меня никто не заставлял, – с нажимом заявил Джастин.

Гидеон невозмутимо пожал плечами:

– Факт остается фактом. Как бы там ни было, ты выполнил условия нашего пари... и выполнил их полностью. А я, – невозмутимо продолжал он, – привык всегда платить долги.

Подмигнув, он сунул в руку Джастину пухлый кошелек.

Джастин уже открыл было рот, чтобы запротестовать, но, прежде чем он успел это сделать, в воздухе взметнулись пышные юбки... Проклятие, Арабелла!

– О... привет! – воскликнула она, заметив Гидеона.

Джастин вздрогнул и повернулся так, чтобы Арабелла не заметила кошелек в его руке. Он догадывался, что там внушительная сумма денег, и с губ его сорвалось едва слышное ругательство. Черт возьми, он не мог сейчас вернуть Гидеону деньги. Представив, какую сцену устроит ему Арабелла, он даже зажмурился от ужаса.

– Гидеон уже уходит, – с легким намеком в голосе объявил он.

– Да-да, конечно. – Быстро сообразив, что его выпроваживают, Гидеон отвесил изящный поклон. – Итак, мои поздравления вам обоим.

Дверь за ним еще не успела захлопнуться, как Арабелла уже бросила любопытный взгляд на кошелек в руке Джастина.

– Ага! – ехидно бросила она. – Кажется, я заметила, как он тебе подмигнул. Немедленно признавайся, что это такое у тебя в руке?

Сердце у Джастина упало.

– Ничего такого интересного, – небрежно бросил он. – Ей-богу!

– Ничего интересного? Мм-м... звучит весьма таинственно. Держу пари, что это целое состояние. А ну-ка давай посмотрим, что там такое! – Смеясь, она вытащила у него из рук кошелек и заглянула внутрь.

Глаза ее расширились.

– Батюшки! Да тут целая куча денег! – удивленно присвистнула она. Потом бросила на мужа любопытный взгляд. – Уж не провернули ли вы вдвоем какое-то удачное дельце?

Джастин заколебался.

– Нет.

– Я так и подумала. Честно говоря, мне всегда казалось, что Гидеон не из тех, кто любит делать деньги, – Арабелла невольно поджала губы. – Конечно, я знаю, он твой друг и все такое, но помню, как-то раз он пригласил меня на танец... тяжелое испытание, должна тебе признаться. Все, о чем он был способен говорить, – это как ему безумно повезло накануне за картами. Впрочем, мне и раньше доводилось слышать, как люди выигрывают целые состояния, заключив какие-то безумные пари. Остается только надеяться, что он не из...

И тут она осеклась. Взгляд Арабеллы остановился на пухлом кошельке, который она по-прежнему держала в руках, и слова застряли у нее в горле. Улыбка стекла с ее лица. Медленно, как будто боясь поверить, она подняла на мужа глаза.

– Джастин... – побледневшими губами пролепетана она. – Этого не может быть... Скажи мне, что это не...

Она замолчала. Ужас и неверие мелькнули и ее глазах.

– Джастин?! – Это уже прозвучало скорее как мольба... Казалось, целую вечность Джастин не мог выдавить ни слова. Он молча смотрел на нее и как будто чего-то ждал.

Потом он решился.

– Помнишь то пари, о котором я тебе рассказывал? – очень тихо проговорил он.

Арабелла застыла. Вся ее кровь, капля за каплей, медленно отхлынула от ее лица, и оно стало синевато-бледным. В глазах ее мелькнул страх. Только эти глаза, синие, словно льдинки, казалось, жили на ее помертвевшем лице. И тогда Джастин вдруг с обжигающей ясностью понял, что сам, собственными руками, убил ее веру в него. Она отшатнулась, словно он ее ударил.

– О Боже... – прошептала она. И эти слова погребальным колоколом отдались в его мозгу...

Арабелла сразу сообразила, что это за деньги. Пари... то самое пари, где на кону стояла ее девственность! И деньги, которые она держала в руке, были платой за нее...

Эта мысль вонзилась ей в сердце, словно кинжал.

Она жалобно всхлипнула, когда Джастин, схватив ее за руку, поволок за собой в кабинет. Вытащив кошелек из ее ослабевших пальцев, он брезгливо швырнул его на стол.

Арабелла так и осталась стоять, где стояла, не в силах пошевелиться. Все внутри ее как будто заледенело. Мертвенный холод сковал все ее тело, добравшись до самых кончиков пальцев. А лишь за миг до этого она радостно трепетала, словно огонек на ветру.

Джастин, заглянув ей в лицо, подхватил жену под руку.

Она поспешно отстранилась:

– Со мной все в порядке...

– Да, конечно. – Кривая усмешка мелькнула у него на губах. – Я и забыл. Ты ведь никогда не падаешь в обморок, верно?

– И сейчас не собираюсь, – отрезала она.

Круто повернувшись, Арабелла отошла к дальнему краю стола, постаравшись оставить между собой и Джастином как можно больше места. Она бы просто не вынесла сейчас, если бы он дотронулся до нее.

Помолчав немного, она заговорила, и ее голос разорвал воцарившуюся в кабинете звенящую тишину.

– Мне казалось, ты говорил, что в пари участвовали пятеро... пятеро мужчин, которые поспорили между собой, кому из них достанется моя девственность. Насколько я помню, Джастин, ты не говорил мне, что тоже участвовал в этой... затее. Я совершенно точно помню это.

Он покачал головой:

– Так оно и было.

Арабелла нетерпеливо отмахнулась.

– Но это же какая-то бессмыслица! – раздраженно воскликнула она. – Ты же сам только что сказал...

– Я помню, что я сказал. Но я не был среди тех пятерых, кто заключил между собой это самое пари.

Арабелла почувствовала, что терпение ее на исходе.

– Не лги мне!

– Я не лгу. И не стану тебе лгать. Никогда. – Он немного помолчал. – Мы с Гидеоном заключили свое пари. Так сказать, частным образом. И удвоили ставку.

– Ставку, когда на кону стояла моя девственность. Называй вещи своими именами, Джастин. Это облегчает дело, – с горечью усмехнулась она.

Странно. Ей вдруг показалось, что он никак не может решиться. Секунды медленно текли, словно песок в песочных часах, и Арабелла вдруг почувствовала, что начинает закипать.

– Ну! – потребовала она. – Скажи же!

– Да. Да, черт возьми! Мы с Гидеоном договорились удвоить ставку за твою девственность.

– Стало быть, в этом пари участвовали только вы двое – Гидеон и ты?

Джастин покачал головой:

– Гидеон заверил меня, что ты никогда не отвечала на его ухаживания. Так что наше пари заключалось в том, достанется ли твоя девственность мне... – Снова повисло молчание. – Смогу ли я завоевать тебя... за месяц, – очень тихо, почти беззвучно, добавил он.

И он добился этого... Проклятие, и вправду всего за месяц! О Господи! Господи... Перед глазами Арабеллы с быстротой молнии пронеслось воспоминание об их брачной ночи... о том, с какой томительной, щемящей нежностью он в первый раз овладел ею... И она скорчилась от нестерпимой муки, потому что сейчас не было для нее худшей пытки, чем вспоминать о том, что было для нее когда-то предметом ее особой женской гордости. И вот он стоит перед ней – ее муж... стоит возле письменного стола, скрестив руки на груди, и молча наблюдает за ней.

Как он может быть так спокоен? Арабелле хотелось завопить от ярости и унижения, броситься к нему и кулаком стереть с его надменного, красивого лица это невозмутимое выражение. Но хотя внутри у нее все кипело, гордость Арабеллы заставила ее держаться с таким же ледяным спокойствием, что и Джастин.

– Сколько? – холодно осведомилась она. Джастин ничего не сказал.

– Это глупо, Джастин. Я ведь просто могу пересчитать, – напомнила она, выразительно глянув на пухлый кошелек.

– Шесть тысяч фунтов.

Значит, она и тут оказалась права. Действительно, целое состояние.

– Что ж, – все тем же невозмутимо холодным тоном протянула Арабелла, – похоже, ты и в самом деле уверен в своем... умении убеждать.

Снова между ними повисло тягостное молчание. В мозгу у нее молнией вспыхнула догадка – похоже, он просто не знает, что ей сказать, поэтому и молчит.

– Ах да, конечно, – проговорила она, словно размышляя вслух, – как это я забыла? Пари ведь состояло вовсе не в том, чтобы жениться на мне. Нужно было всего лишь затащить меня в постель. – Истерический хохот душил ее. И в то же время Арабелла едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться от невыносимого стыда и унижения. У нее вдруг промелькнуло в голове, что ей, можно сказать, еще повезло. Влюбившись в него по уши, она могла отдать ему свою драгоценную девственность просто так... даже не став его женой. И если не в ту самую ночь в Терстон-Холле, когда тетя Грейс и Джорджиана, можно сказать, застигли их на месте преступления, так в следующую…

В конце концов, Джастин – самый красивый мужчина во всей Англии, а она – всего лишь неловкая и неуклюжая дурнушка. И надо же такому случиться, что она, дура несчастная, сама, можно сказать, сыграла ему на руку! Потому что, стоило ей только оказаться в его объятиях, почувствовать его губы на своих губах, как весь мир для нее переставал существовать...

О Господи, как же она умудрилась забыть, какой он негодяй! Бог свидетель, он никогда и не скрывал этого. А когда тетя Грейс и Джорджиана, можно сказать, схватили его за руку, ему просто ничего не оставалось, кроме как жениться на ней. Он был попросту вынужден это сделать...

Она вдруг почувствовала себя преданной. Жгучий стыд, волна за волной, захлестывал Арабеллу, заставляя ее мучительно содрогаться от доселе не испытанного унижения. Но она не унизится до того, чтобы признаться ему в этом. Пусть даже ее сердце разорвется на части! Вместо того чтобы расплакаться, Арабелла склонила голову на плечо и принялась задумчиво разглядывать мужа, словно видела его в первый раз.

– Значит, вот почему ты так быстро согласился жениться на мне – просто тебя поджимало время, да? А тебе очень хотелось выиграть это пари, я угадала? – Джастин, посерев, уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Арабелла не позволила ему этого сделать. – Теперь мне многое понятно. Признаться, я решила, что ты согласился жениться на мне ради того, чтобы спасти мое доброе имя. Ах, бедняжка Джастин, как же тебе не повезло! Какая жестокая насмешка судьбы – самый красивый мужчина во всей Англии вынужден пойти под венец только потому, что ему чертовски не повезло! Господи, из-за какого-то поцелуя! Даже и не знаю, жалеть тебя или прославлять твое благородство? Ну что ж, теперь по крайней мере между нами не осталось ничего недосказанного, верно? Теперь я по крайней мере точно знаю, чем ты руководствовался, когда вел меня к алтарю. Знаю, что для тебя важнее всего деньги, а вовсе не честь, как я почему-то решила...

– Прекрати, Арабелла!

– С какой это стати? – вспыхнула она.

На щеках Джастина выступили два ярких пятна.

– Ради всего святого, вспомни, что, когда я заключил с Гидеоном это дурацкое пари, я ведь даже еще не знал, что Недотрога – это ты! – взорвался он.

Арабелла презрительно фыркнула:

– И на этом спасибо! Мне, знаешь ли, сразу как-то легче стало. Впрочем... как же я сразу не догадалась? Естественно, ты не знал, что речь идет обо мне! Ну конечно, столь привлекательный мужчина вряд ли унизился бы до того, чтобы показаться рядом с таким ничтожеством...

– Я вовсе не это хотел сказать, и ты это прекрасно знаешь!

– Хочешь убедить меня, что ты не такой негодяй, каким я тебя считала, Джастин? Не стоит, тебе вряд ли это удастся!

Он поджал губы.

– Мне это известно. Тем не менее...

Не слушая его, Арабелла резко повернулась и направилась к двери.

Она была уже у самого выхода, когда его руки тяжело легли ей на плечи.

Арабелла, вздрогнув, упрямо вскинула голову.

– Пусти меня, – бесцветным голосом проговорила она. – Я должна переодеться к обеду.

Губы Джастина превратились в тонкую белую полоску. Впрочем, как и у Арабеллы.

– С этим можно подождать.

– Нет, нельзя. Хочу напомнить тебе, что сегодня тетя Грейс и дядя Джозеф ждут нас у себя.

Он молча выругался сквозь зубы.

– Проклятие, Арабелла! Мы никуда не поедем, пока не выясним это недоразумение!

– Мы уже все выяснили! – ожесточенно крикнула она. – И я не собираюсь огорчать своих близких, оставшись дома, когда они меня ждут! А если ты откажешься поехать со мной, что ж, воля твоя! Тогда я поеду без тебя! В любом случае этот разговор может подождать.

Руки его упали. Она не знала, что он подумал. Сказать по правде, сейчас ее это нисколько не волновало. Расправив плечи и надменно вскинув подбородок, Арабелла с непроницаемым лицом проплыла мимо Джастина к двери.

Атмосферу, царившую в экипаже, иначе как предгрозовой трудно было назвать. Арабелла, забившись в угол обитого бархатом сиденья, хранила упорное молчание. Джастин сидел напротив с каменным лицом. Но как они ни пытались избежать этого, взгляды их то и дело встречались. Однако оба они не делали попытки начать разговор.

Наконец карета резко остановилась возле городского особняка, где жили тетя Грейс и дядя Джозеф. И тут Арабелла внезапно спохватилась, что Джастин так и не рассказал ей ту новость, о которой шла речь. Вздохнув, Арабелла закусила губу. Если Джастин надеется, что она станет его расспрашивать, пусть выкинет это из головы, решила она.

Каким-то чудом им обоим удалось сохранить невозмутимый вид и приветствовать ее родных, ничем не давая им понять, что между ними что-то произошло.

Тетя Грейс радостно сжала руки Арабеллы, она расплылась в улыбке, на щеках ее сразу же появились две лукавые ямочки.

– А у меня для тебя сюрприз, дорогая! – весело объявила она.

Арабелла с трудом заставила себя улыбнуться.

– Правда, тетя?

Сияя от радости, тетя Грейс молча взяла племянницу за руку и потащила ее за собой в гостиную. При виде их сидевшая там пара одновременным движением поднялась с дивана, и Арабелла приросла к месту. Взгляд ее перебегал с тонкой фигуры светловолосой изящной женщины к рослому рыжеволосому мужчине и обратно...

Она растерянно заморгала, потом потрясла головой, словно не веря собственным глазам. Рот у нее приоткрылся, губы жалобно задрожали.

– Мама... – едва слышно выдохнула она. – Папа...

И в следующее мгновение Арабелла разразилась слезами.

Глава 22

Но плакала она явно не от счастья, угрюмо подумал вошедший вслед за ней Джастин. Да, это не были слезы радости. Скорее уж его жена плакала от того, что чувствовала себя обманутой... Преданной...

Обед прошел довольно-таки натянуто. Родители Арабеллы держались вежливо, но довольно сдержанно. От внимания Джастина не ускользнуло, как взгляды их обоих то и дело устремлялись к дочери. Арабелла сидела между ними. Лицо ее было бледно, в глазах до сих пор блестели слезы. Забывшись, она то и дело закусывала губу, словно боялась, что не выдержит и расплачется. Первое время Грейс, по своему обыкновению, весело щебетала, стараясь смягчить возникшее за столом напряжение, но разговор не клеился. Наконец, потеряв всякую надежду, она сдалась и теперь тоже сидела, погрузившись в угрюмое молчание.

Похоже, ни для кого из присутствующих не было тайной, что Арабелла несчастна. Джастин был уверен, что это конец, потому что хуже, чем есть, быть просто не может.

Но как выяснилось, он ошибался.

Покончив наконец с обедом, они перешли в гостиную. Арабелла уселась в кресло у камина, стоявшее рядом с диваном, на котором устроились ее родители. Джастин решительно откашлялся. Иногда прямой путь – самый короткий, решил он. К тому же для чего оттягивать неизбежное?

Он повернулся к родителям Арабеллы, поскольку все, что он намеревался сказать, касалось в первую очередь их.

– Мистер и миссис Темплтон, мне кажется, у вас до сих пор остаются некоторые сомнения, – с обезоруживающей улыбкой начал он, хотя на душе у него кошки скребли. – Я думаю, будет лучше, если мы с вами откровенно все обсудим.

Дэниел Темплтон, по-видимому, тоже решил не тратить времени зря.

– Что ж, очень хорошо, – нахмурив кустистые рыжие брови, объявил он. – Начну с того, что новость о скоропалительной свадьбе Арабеллы стала для нас громом с ясного неба. Будь мы здесь, мы с ее матерью вряд ли согласились бы на этот брак.

Теперь даже у тетушки Грейс стало такое выражение лица, словно она вот-вот расплачется. Бог свидетель, с отчаянием подумала она, этот торжественный вечер, которого она ждала с таким нетерпением, того и гляди, обернется катастрофой.

Джозеф, заметив это, бросился жене на выручку.

– Ну-ну, не торопись, Дэниел, – накрыв руку жены своей, примирительно пророкотал он. – Учитывая все обстоятельства, мы с Грейс сделали то единственное, что еще можно было сделать, – ощетинился он, видимо, вспомнив, как было дело. – Вы и до этого часто оставляли Арабеллу на наше попечение и никогда еще не ставили под сомнение правильность наших решений.

– Да, но до сих пор у нас для этого не было никаких оснований. Но, клянусь Богом, Джозеф, вообрази наше отчаяние и ужас, когда мы с Кэтрин узнали, что Арабелла была вынуждена дать согласие на брак с этим... – Он замялся. Взгляд отца Арабеллы обратился к Джастину.

Тот, понял его без слов, невесело усмехнулся.

– Что ж, давайте! Не стесняйтесь! – с горечью бросил он. – Вряд ли вам удастся задеть мои чувства.

– Ладно, будь по-вашему, коль вы настаиваете. Итак, мы были потрясены, узнав, что наша дочь стала женой человека подобного сорта. – Губы Дэниела скривились от отвращения. – Нет нужды говорить, что нам хорошо известна ваша скандальная репутация, сэр!

– Именно поэтому мы бросили все и немедленно вернулись домой, – вставила Кэтрин.

– И что же мы обнаружили? – продолжал Дэниел, – Я знаю свою дочь, сэр. И несмотря на то что она нам писала, ее вряд ли назовешь счастливой. Достаточно только на нее посмотреть!

Глаза всех в комнате разом обратились к Арабелле.

Сердце у Джастина заныло. Арабелла молча сидела, опустив глаза, губы у нее дрожали. Он заметил, как она судорожно сглотнула... как побелевшими пальцами стала мять подол своего платья...

Внезапно он почувствовал себя так, словно его ударили в солнечное сплетение. Судорога сжала его горло... Джастину показалось, что ему не хватает воздуха. Ему было нестерпимо больно видеть ее такой. Да что там – для него это было хуже самой мучительной пытки! Бог свидетель, он не рассчитывал... не мог рассчитывать, что она встанет на его защиту! Но если бы она хоть слово произнесла...