Джулианна слушала его, и у нее заболело сердце.

— Джастин, — сказала она с нежностью в голосе, — нельзя сказать, что он не любил тебя. Он наказывал нас, потому что не мог наказать ее. Он просто не знал, как любить.

— Его жизнь состояла из горечи и долга, — добавил Себастьян. — Не думаю, что он знал, как это — быть счастливым.

Джастин сидел, глубоко задумавшись.

— Наверное, ты прав. Наверное, так оно и было. Они сидели, все трое, переживая треволнения дня, погруженные в собственные мысли и воспоминания. И тут раздался стук в дверь. Джулианна вскочила на ноги.

— Это Дейн, — выпалила она.

И это действительно был он. Большими шагами он решительно вошел в комнату.

— Ну вот, — сказал он ровным голосом. — Все закончилось. Ситуация с вашей матерью разрешилась.

Джулианна не сводила с него глаз.

— Что произошло? — спросила она. — Барнаби решил не возбуждать дело против нее?

— Не совсем так.

Себастьян посмотрел сначала на брата и сестру, затем на Дейна.

— Тогда что же?

Дейн отвечал, тщательно подбирая слова:

— Как бы это сказать? Я убедил конвоира позволить мне вместо него сопровождать ее к магистрату. По дороге туда…

— Как это может быть?

— Если меня спросят, буду отвечать, что ваша мать оказалась чрезвычайно находчивой женщиной. Во время транспортировки она сумела ускользнуть от меня и… скрыться. И как она только смогла! Вот она была здесь — и вот ее нет. — Он помолчал. — Если меня спросят, конечно.

Во время произнесения этой речи Дейн по очереди смотрел на каждого из присутствующих. Джулианна не сводила с него глаз, так же как и Джастин, и Себастьян.

— Скрылась, — сказал он, — скрылась. Она отставила в сторону свою чашку.

— Кто бы мог подумать! — заволновалась Джулианна. — Так вы говорите…

— Я могу даже предположить, что она сейчас на пути во Францию.

Боже мой, он предстал совершенно в другом свете: помог матери, отпустил ее, сумел помочь ей исчезнуть. Это было совершенно ясно! Не из самих, конечно, слов, но из того, что стояло за ними. Спасая ее, он спасал их всех. И саму Джулианну, и Себастьяна, и Джастина. О, как она любила его!

— Она никогда не сможет вернуться в Англию, да? — спросила Джулианна.

— Не сможет. — Дейн говорил очень сдержанно. — Если вернется, ее скорее всего арестуют и предъявят обвинение в соучастии в преступлении. А в ходе расследования может также всплыть ее двоемужие. Но я хочу, чтобы вы поняли: случившееся с Найджелом Роксбури не выйдет за пределы канцелярии премьер-министра и министерства внутренних дел. Никто не должен знать, что случилось с ним и с вашей матерью.

— Итак, для всех, — вставил Себастьян, — Дафна Стирлинг по-прежнему мертва.

Взгляд Дейна задержался на нем.

— Конечно, никому не надо знать ничего другого.

— Вы заслужили нашу благодарность, — умиротворенно произнес Себастьян.

Джулианна склонила голову набок и грустно сказала, обращаясь к братьям:

— Значит, мы больше не увидим ее.

— Да, — согласился Себастьян. — Но это правильно. Она не пропадет. — Едва заметная улыбка появилась на его губах. — Я думаю, мать уже всем доказала, что может позаботиться о себе сама.

Джулианна посмотрела на Джастина. Он сидел на краю канапе, положив одну большую руку на колено. С момента появления Дейна он не произнес ни слова. На его красивом лице можно было прочитать и боль, и облегчение.

Рука Джулианны скользнула в руку Дейна. Он легко сжал ее, но не посмотрел на Джулианну, а только прокашлялся и сказал:

— Она просила передать вам это. — Он засунул руку в жилет и извлек из него аккуратно сложенный и запечатанный лист бумаги. — Она очень просила выполнить ее просьбу. Сказала, что это письмо адресовано всем вам. — Он взглянул на Джастина. — Но добавила, что, возможно, вы захотите прочесть его первым.

Дейн вернулся к двери.

— Я оставляю вас одних. Это семейное дело. И он вышел.

Джастин взял письмо с большой осторожностью, как если бы боялся брать его. Он посмотрел на Джулианну и Себастьяна.

— О Боже! — сказал он странно сдавленным голосом. — Вы, конечно, знаете, что в нем?

Джулианна закусила губу. У нее сжало горло. Это было так не похоже на Джастина, который всегда держался уверенно. Всегда верил в свои силы. Она никогда не видела его в таком состоянии, разрываемого на части скрытыми подозрениями. При взгляде на него все в ней буквально переворачивалось.

— Ну вот, наконец ты и получишь ответ на свой вопрос, — успокаивающе сказал Себастьян, вольготно раскинувшийся в кресле.

Джастин взглянул на него.

— Себастьян! Ты действительно хочешь знать? Ты хочешь знать правду о наших родителях? О нашем отце?

Себастьян пожал плечами. Взгляд Джастина переместился на Джулианну. Она чуть качнула головой.

— Джастин, — сказала она мягко, — дело не в том, хотим ли мы это знать. Дело в том, хочешь ли ты знать.

Джастин встал. Теперь он держал письмо двумя руками.

— Черта с два, — сказал он хрипло, — черта с два! Я думал, что хочу этого. Я думал…

И прежде, чем он осознал, что делает, он оказался перед камином. Долго смотрел на огонь, а когда перевел взгляд на сургуч, которым было запечатано письмо, выражение его лица сделалось жестким.

Стало тихо. И Себастьян, и Джулианна хорошо понимали, что происходило с Джастином. Он отчаянно искал ответа в глубинах своего сердца. Потому что только он мог найти ответ. Они ждали. Ожидание казалось им вечностью.

Джастин низко склонился над камином, осторожно сунул уголок письма в огонь и смотрел, как пламя начало лизать его край. Тлеющий край потемнел, а потом внезапно вспыхнул ярким пламенем.

Теплые слезы потекли по щекам Джулианны. Она вытирала их тыльной стороной ладони.

Когда от письма ничего не осталось, Джастин обернулся.

— Она была права, — тихо сказал он. — Мать была права. Мы есть друг у друга. Сейчас я понял то, чего не понимал раньше. Она исчезла, и мы стали сильнее. Все трое. Ближе друг другу. Ей-богу, я не могу сожалеть об этом. А письмо… Не важно, что в нем было. Оно не смогло бы изменить того, что я чувствую к вам обоим.

Он посмотрел на Джулианну и Себастьяна своими ясными зелеными глазами.

— Я люблю тебя, Джул. И тебя, брат.

Его голос звучал печально, но он уже начинал улыбаться. Эта улыбка проникла в самое сердце Джулианны. Всхлип вырвался из ее горла, и она начала рыдать, не в силах остановиться. Слишком сильные чувства обуревали ее.

Братья сразу же обступили свою сестру: Себастьян слева, Джастин справа.

— Джул, не плачь! Все хорошо. Никогда еще не было так хорошо.

— Я знаю, знаю. Именно поэтому, как вы не видите? Это слезы счастья!

Она обняла братьев, улыбаясь необыкновенно доброй и милой улыбкой, в которой еще оставались следы недавних слез.

Джастин неловко засмеялся, наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Пусть все твои слезы будут слезами счастья, — шепнул он.

Когда он поднял голову, стало заметно, что его глаза слегка увлажнились. У Себастьяна тоже глаза заметно затуманились. Обнявшись, они образовали круг. Круг, который нельзя разорвать. Круг любящих.

Джастин первый начал смеяться.

— А теперь, боюсь, я вынужден буду вас покинуть. Внезапно я обнаружил, что очень хочу оказаться дома и обнять моих дорогих жену и дочку.

— Я подумал о том же, — пробормотал Себастьян. Остановившись у двери, Джастин вопросительно поднял бровь.

— Как насчет ужина завтра? Скажем, в семь? Себастьян в знак согласия наклонил голову.

— Прекрасная идея!

Джастин взглянул на Дейна, который бросился в гостиную, услышав рыдание Джулианны. Оценив ситуацию и поняв, что он не нужен, Дейн хотел вернуться в столовую, но понял, что братья уходят, и остановился. Джулианна уже прошла через комнату и взяла его за руку. Джастин повернулся к Дейну.

— Надеюсь, вы тоже придете? Самое время познакомиться со всем семейством.

— Но должен предупредить, — вставил Себастьян, — что из-за трех малышей может быть очень шумно.

Дейн сжал пальцы Джулианны. Теперь он смотрел на нее с немым вопросом.

Джастин и Себастьян посмотрели друг на друга, сдерживая смех. Оба подумали одно и то же: он уже ведет себя, как муж!

Джулианна согласно кивнула головой.

— Тогда я с нетерпением буду ожидать встречи, — любезно ответил он.

Как только они оказались одни, Дейн развернул ее лицом к себе, большим пальцем стирая влагу с ее щеки.

— У тебя все хорошо?

— Все прекрасно.

Он всмотрелся в ее лицо.

— Ты уверена?

— Как никогда в жизни, — шепнула она. — Дейн! То, что ты сделал для моей матери… У меня нет слов, чтобы сказать, как я тебе благодарна.

Его пальцы легли на ее губы, не давая продолжать. Он покачал головой.

— Я должен был это сделать, котенок. Должен был. Не знаю, была ли она виновата? Не мне судить ее. Не знал наверняка, придется ли ей предстать перед судом.

Я не мог допустить, чтобы дошло до этого. Не мог я допустить, чтобы мать женщины, которую я люблю, попала в тюрьму. У меня был шанс, котенок. Единственный шанс для нее.

Сердце Джулианны подпрыгнуло. Вот. Он сказал это снова. Он любит ее.

— Я только хотел, чтобы у вас была возможность попрощаться, у всех троих.

— О, Дейн, но мы попрощались! Мы расстались с миром. Все мы, и без печали. — Она положила руку на его грудь. — А что будет с тобой? Барнаби очень разгневан тем, что ты дал ей бежать? Это повлияет на твое служебное положение?

Улыбка тронула его губы.

— Нет.

Джулианна недоумевала.

— Почему нет?

— Котенок, — сказал он с нежностью, — Магпай совершил свою последнюю вылазку. Что же касается службы… Ну, эта часть моей жизни осталась позади.

Джулианна поразилась.

— Дейн, — сказала она, покачав головой, — тебе не нужно…

— Да, Джулианна. Я сделал это. Решился. Отныне я намерен посвятить себя жене и детям.

— Но, — весело сказала она, — у тебя пока нет жены! И детей.

— Пока нет, — сказал он с мальчишеской ухмылкой. — Но как только у меня появится жена, уверен, вскоре появятся и дети. Я приложу для этого все усилия.

Ее глаза широко распахнулись.

— Вот всегда так, — вскричала она. — Какая самонадеянность!

— А тебе все же придется дать мне ответ.

— Ответ, который тебе понравится, — пошутила она.

— Конечно. Я приму только один ответ.

— И какой же?

Он пристально посмотрел на нее таким взглядом, от которого ей стало жарко. Голова ее пошла кругом, но в этот момент Дейн только крепче обхватил ее и оторвал от пола. Его губы оказались прямо напротив ее губ.

Он сам ответил на свой вопрос. Его глаза даже потемнели от волнения.

— Ты любишь меня, котенок? Ее сердце не могло ошибиться.

— Люблю, — шепнула она. — Я безумно люблю тебя.

— Тогда скажи «да», любовь моя. Скажи, что выйдешь за меня замуж.

— Да, — шепнула она. — Да, да, я выйду за тебя замуж…

Он крепко и сладко поцеловал ее, вложив в поцелуй всю свою любовь, которая жила в его сердце. Джулианна обвила руками его шею и прильнула к нему, но он со смехом отстранился.

Джулианна готова была обидеться.

— Как? — возразила она. — Что это такое?

— Чуть не забыл, я должен кое-что тебе показать. К ее удивлению, Дейн вывел ее из дома и повел за угол. Вскоре они оказались перед большим кирпичным домом с красивыми колоннами в греческом стиле. Это был его дом, тот самый, которым она всегда любовалась издалека. Но сейчас дом мало занимал ее. Джулианна посмеивалась над собой. Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы он отнес ее вверх по ступенькам. Хотелось почувствовать тяжесть его тела, когда они будут любить друг друга…

Но он не повел ее к двери. Не повел и наверх, в свою комнату.

Шли они вокруг дома через чудесный сад к конюшне, что была на заднем дворе. Войдя в нее, Дейн не остановился, а потянул Джулианну дальше.

Она ничего не могла понять.

— Дейн! Что…

Он показал на угол. Джулианна посмотрела туда и замерла в удивлении: на расстеленном у стены одеяле лежала желтая кошка и около нее копошились три крошечных черных пушистых шарика. Что-то потерлось о ее ноги. Джулианна посмотрела вниз.

И тут она все поняла.

— Максимилиан! Дружочек!

Она со смехом переводила взгляд с Максимилиана на желтую кошку и обратно.

— Максимилиан явно бывал здесь, а я и не знал, — сказал Дейн.

— Никогда не видела ничего прелестнее этого, — воскликнула она. — А ты знаешь, они…

— Два мальчика и девочка, — угадал он вопрос. — И у меня есть предложение.

— Какое? — Джулианна нагнулась, протянув руку к котятам и их матери.

— Может быть, им понравится в Сомерсетс. В деревне найдется место, где они смогут играть и резвиться. И может быть, мы назовем их…

Ее сердце дрогнуло. Он, конечно же, не помнит…

— Альфред, Ребекка и Ирвин, — мягко произнес он. Тронутая до глубины души, Джулианна бросилась в его объятия.

Его пальцы утонули в теплых волосах медового оттенка. Дейн откинул ее голову назад, чтобы видеть лицо Джулианны.

— Так что ты думаешь об этом? — шепнул он. Сдерживая слезы, счастливые слезы, она заулыбалась.

— Я думаю, — шептала она, — что буду любить тебя вечно!

В тот же день, но уже совсем поздно, Дейн услышал под окнами цокот копыт. Поднявшись, он оделся, поцеловал в губы свою будущую жену и сошел вниз, чтобы встретить Филиппа.

— Все хорошо?

— Все хорошо, — подтвердил Филипп. — Дафна Стирлинг, она же мадам Лемье, уже на судне и снова направляется во Францию. Должен признаться, эта операция доставила мне массу удовольствия!

— Ты уверен, что тебе не хватает такого рода удовольствий?

Филипп порывисто рассмеялся.

— Как и всем нам!

— Помнишь, ты однажды сказал, что хотел бы занять мое место?

— Помню.

— Ну, — снисходительно сказал Дейн, — надеюсь, ты действительно этого хотел. — Засунув руки в карманы, он заулыбался и взглянул на ошеломленного Филиппа. — Потому что я предложил твою кандидатуру Барнаби, когда подавал ему заявление об отставке. Он собирается поговорить с тобой завтра утром, то есть уже сегодня.

Филипп недоверчиво посмотрел на него.

— Ты серьезно?

— Совершенно серьезно. Филипп возликовал:

— Я тайный агент. Я теперь настоящий тайный агент!

Дейн откинул голову назад и радостно засмеялся.

— Вот не думал, да и кто бы мог подумать? — поддразнивал он друга. — Но будут ли берега Англии по-прежнему под надежной охраной?

— Ха! Лучше, чем когда-либо прежде, — отпарировал Филипп. — Так ты доволен?

— Ты еще спрашиваешь?

— Но как же ты, Дейн? Больше никаких вылазок по ночам? Никаких тайных встреч?

— Никакой опасности.

— Но… что ты, скажи на милость, будешь делать? Чем ты будешь наполнять дни и ночи?

Дейн хихикнул.

— Ну, у меня будет куда более приятное занятие.

— И какое же? Он улыбнулся.

— Я буду делать маленьких Гранвиллов.

Примечания