Дэви отцепил рукав и пробежал пальцами по краю простыни. Резко остановился. Нельзя же быть дураком дважды — это могло кончиться трагично. Он поднес ткань к окну и тщательно осмотрел ее. Наконец взгляд задержался на чем-то блестящем — тонкая игла, такая маленькая и светлая, что почти незаметная. Она была воткнута в верхний край простыни, где человек обычно берется рукой, чтобы натянуть ее на себя. Измученный герцог швырнул ткань в угол и тяжело опустился на кровать, скрестив ноги и сжимая рукой Камень на груди. Казалось невозможным существовать в этой стране, полной врагов и опасностей, явных и скрытых, подстерегающих тебя за каждым углом, где смерть другого могла внезапно оказаться твоей собственной. Сандаал Д'Лелан родилась и выросла на этой земле. Не удивительно, что она не верит в Любовь и Доброту.

Стук в дверь отвлек Дэви от невеселых мыслей.

— Войдите, — сказал он в сомнениях: враг или друг?

Вошедший был невысок и строен, с густой шапкой черных волос. Большие глубоко посаженные глаза казались добрыми. За его спиной стояли слуги, держа в руках стопки белья.

— Милорд, я — Нильс Хэлдрик, дворцовый лекарь. Могу я войти?

— Рискните, — хмуро отозвался Дэви.

Хэлдрик шагнул внутрь, глядя на герцога с симпатией.

— Я распорядился, чтобы вас попросили не входить до моего прихода в эту комнату.

— Меня об этом не предупредили, но, как видите, я все еще жив.

— О!

Лекарь махнул рукой слугам и полдюжины их принялось тщательно обследовать комнату, полы и мебель.

— В ней была спрятана иголка, — быстро проговорил Дэви, когда один из слуг протянул руку, чтобы поднять простыню, — не думаю, что она предназначалась для шитья.

Нильс Хэлдрик нахмурился:

— Я прошу прощения, милорд. Охрана дворца имеет своих лекарей, и я был извещен о смерти в этой комнате только сегодня. — Он бросил взгляд на плитки пола. — Это одна из моих обязанностей — убедиться, что дворец безопасен для королевской семьи. К сожалению, ни ваши, ни королевские апартаменты не были готовы к вашему приезду. Его величество согласился какое-то время пожить в покоях королевы. Но вам были предоставлены эти совершенно неподходящие комнаты. Я рад, что вы вовремя распознали опасность.

— Уже не имеет значения, — без выражения ответил Дэви.

— Имеет. Могу я осмотреть вас?

— Зачем?

— Мой долг…

Подойдя, лекарь взял Дэви за подбородок и повернул лицом к дневному свету. Затем мягкими пальцами он обследовал зубы герцога.

— А вы уверены, что вы не лошадиный доктор? — поинтересовался Дэви.

Нильс рассмеялся:

— Вполне. Ваши десны обескровлены, и глаза потеряли цвет. Так же как и другие, вы пострадали от обезвоженности и перегрузок. У меня есть эликсиры, чтобы восстановить ваше тело. Но сейчас самое главное для вас — это отдых.

Слуги закончили свою работу. Кровать была застелена, комната чисто убрана и подметена. И совсем не опасна для жизни.

— Ужин будет накрыт в большом обеденном зале, если вы найдете силы туда добраться. В противном случае прикажите принести ужин сюда. А теперь — спите.

Лекарь подвел к нему молодого слугу в белой одежде.

— Это Рауль. Он будет служить только лично вам: пробовать вашу пищу и охранять ваш сон.

Несмотря на доброту Хэлдрика, Дэви почувствовал раздражение. К тому же постоянное присутствие слуги будет серьезной помехой работе с Книгой.

— Он не нужен мне.

Нильс нахмурился:

— Он не нравится вам? Может, другой…

— Нет. У меня есть свои собственные слуги, чтобы служить мне.

— Милорд, здесь крыло охраны, отдаленное от остальных помещений дворца, и поэтому помощь не может быть оказана мгновенно. Рауль специально обучен, чтобы определять отравленную или недоброкачественную пищу, тогда как ваши слуги — нет. Прошу вас. Королевская семья очень привязана к вам. Ради их спокойствия примите моего ученика.

— Я сказал нет. Но все равно благодарю вас. Если вы действительно хотите помочь мне, подготовьте мои комнаты как можно скорее.

Дэви повернулся к кровати, чувствуя гораздо большую неловкость, чем та, которую он внушил доктору.

— Благодарю вас за вашу заботу, лорд Хэлдрик, но хотел бы отдохнуть.

— Эликсиры…

— Оставьте их за дверью.

Нильс поклонился и, расстроенный, вышел из комнаты, уводя за собой слуг.

Раф Д'Гулар вернулся в дом своего отца на Верхней Гончарной улице поздно вечером, нетрезвый и злой. Юная рабыня усилила его раздражение отказом принести еще вина.

— Приказ хозяина, — лепетала Лизи с застывшим страхом в глазах.

Раф не однажды избивал ее, но ужас перед его отцом был сильнее.

— Где старый ублюдок?

— Наверху, милорд. Готовится к Совету. Он сказал, что вы тоже должны быть готовы.

— А Кил?

— Он в библиотеке, милорд.

— С чего бы это? Ведь он не умеет читать. — Развеселившись от собственной шутки, Раф начал, хихикая, подниматься вверх по лестнице.

Он ненавидел своего брата Кила по множеству причин, но главным образом потому, что тот был побочным сыном короля и всеобщей надеждой на власть. Он ненавидел Кила почти так же, как он ненавидел своего властного отца и хитрых сестер. И свою мать, которая сначала произвела на свет претендента на ксенарский трон, а уж потом вышла замуж за его отца. Кил из них всех был наименее виноват — всего лишь огромный слабоумный увалень, совсем сбитый с толку происходящим вокруг него, но Раф ненавидел его из принципа.

Его одежда уже была разложена — богатые шелковые бриджи и батистовая рубашка с легким жакетом — красивая, но неудобная. Ночь была теплой, и, хотя в палатах дворца было прохладно, в Совете должна быть невыносимая духота. В чулане Раф обнаружил начатую бутылку вина. Вино было старым и немного затхлым, но Раф был рад и этому — было чем заняться, пока он одевается и размышляет.

А она недурна, эта Джессмин Д'Геррик. Даже красива. Как отливали золотом ее рыжие волосы в утренних лучах солнца! Она покинула один трон на севере, чтобы погибнуть за другой на юге. Что за глупость! А как была прекрасна Сандаал, сидевшая подле королевы! Одно время Раф пытался за ней ухаживать, но девушка оставалась недостижима, что только делало ее более желанной.

Из зала внизу доносились голоса. Он расправил на себе складки одежды и по ковровой дорожке направился к лестнице. Оттуда голоса привели его в библиотеку. В ней собрались представители нескольких, самых богатых и влиятельных в стране семейств: Троя, Бреннар, Лэйн и Эйким. Все они были единодушны с домом Гуларов в своем желании возвести Кила на престол. Никто не обратил внимания на появление Рафа, никто, кроме его отца, который нахмурился при виде младшего сына. Кил сидел в углу комнаты, надув толстые губы.

— Хэррен! — прохрипел Стэф Д'Лэйн, его мясистое лицо казалось красным при свете лампы. — Ты обещал, что она никогда не приедет в Занкос.

— Когда это я мог давать такие идиотские обещания? — огрызнулся отец Рафа. — Я говорил, что мы сделаем все возможное, чтобы остановить виннамирскую королеву, убедить ее остаться дома. Попытка в Миллтауне провалилась, но у нас есть и другие средства.

Дэймин из дома Эйкимов покачал головой:

— Матросы не согласятся на мокрое дело. А распустить всю команду сейчас и сидеть сложа руки, надеясь на чудесное воцарение принца, — будет просто сумасшествием.

— Соображать задним числом — замечательный талант! — иронично бросил Хэррен. — Может быть, ты передумал принимать участие в нашем деле?

Д'Эйким снова покачал головой, зло сжав губы.

Хэррен оглядел остальных.

— Джессмин Д'Геррик уже находится во дворце, а Д'Ар держит власть в своих руках. Но я напоминаю вам, джентльмены, что у нас есть человек близкий к королеве, человек, который выполняет все наши приказания, и поэтому игра еще не проиграна. — Отец Рафа отхлебнул из чаши и улыбнулся:

— Наши действия мы будем хранить в глубочайшей тайне. Если же и это не убедит королевское семейство вернуться в свой Каслкип, нашей соучастнице придется пожертвовать собой ради нашей победы.

«Соучастнице? — Раф недоумевал. — Кто? Кто это мог быть?» Эти скрытные старики предпочитали сами хранить свои тайны. Но все равно, Раф сам сможет найти ответ. Должно быть, это какая-нибудь фрейлина или служанка, подкупленная его отцом обещанием богатства или выгодного замужества. Возможно даже, что он предложил Кила как будущего короля.

Он поднял голову и увидел, как в противоположном конце комнаты его старший брат извлек что-то из уха, внимательно рассмотрел и выбросил прочь, затем засунул тот же самый палец в нос. Раф стиснул зубы. Что за милый муженек выйдет из Кила! Что за грозный лорд и монарх!

За стенами Палаты Совета Эовин Д'Ар готовился к испытанию. Болезнь пыталась сломить его, но он предусмотрительно принял изрядную дозу чудодейственного снадобья, данного ему Гирканом. Это облегчило боль в суставах, прояснило голову и мысли. Опять путаница во всем! Каким-то образом оказалось, что Великий посланник должен не только провести, но и организовать и контролировать совещание, что было совсем нелегко для такого старого человека после многонедельного путешествия.

Охватив взглядом зал, он заметил, что собрались все влиятельные дома Ксенары. Никто не осмелился пропустить сегодняшнее совещание, несмотря на то что по причине разрушения города многие имели дома в Катае и даже в Бирне, что находилась на южном побережье Внутреннего моря. Все с нетерпением ожидали возвращения Великого посланника.

— Я хочу воды, холодной воды. Принеси в зал, — приказал Эовин молодому рабу с клеймом королевского дома, вытатуированным на смуглой гладкой щеке. Раб поспешил исполнить приказание. Д'Ар с ясным лицом и в белоснежной одежде переступил порог зала.

Многочисленные разговоры в зале мгновенно стихли, сменившись выжидательной тишиной. Высоко на стенах масляные лампы в стеклянных абажурах излучали ровный свет, а над головой сияло множество канделябров с зажженными свечами. В нос бил смешанный запах человеческого пота и дорогих духов. Эовин подошел к помосту с низкой резной оградой и подождал, пока слуга распахнул перед ним дверцы. Три низких ступени привели его на трибуну.

Вдоль стены расположились аристократические дома, отделенные от остальных загородками. Д'Гулары расположились поближе к выходу, окруженные поддерживающими их домами. Хэррен выражал решительность, тогда как Кил сидел безмятежно. Они обрядили этого незаконного короля-полукровку в богатые одежды, но это не могло скрыть пустоты и скуки в его холодных голубых глазах. Позади него Раф склонился вперед в своем кресле, теребя длинный тонкий ус. Самый яркий представитель семейства, хотя, к сожалению, обладал холодным и жестоким интеллектом.

Холодная вода была принесена и поставлена перед посланником. Он сделал глоток и пробежал глазами по заполненным рядам кресел. Оландены и Сандзы сидели в окружении десятка других, которые поддерживали их притязания на трон. Но среди них были пустые места, и посланник почувствовал глубокую радость.

— Итак, — произнес он наконец ясным и громким, несмотря на его слабость, голосом. — Я вижу пустые места в ваших рядах. По какой-то причине осталось только три соперника. Я думаю, что если бы я еще немного повременил с возвращением, их не осталось бы вовсе.

— Возможно, Д'Ар, — выкрикнул Хэррен, — вам вообще не следовало возвращаться.

Это вызвало ропот недовольства среди домов, симпатизирующих посланнику.

— Где она? — крикнул Кий, глава дома Макаланов. — Почему ее нет здесь, этой самой дочери Роффо?

— Королева и ее дети спят сегодня ночью, пока мы пытаемся выяснить наши проблемы, — ответил Д'Ар.

— А ее муж-палач, где он? — прогремел Стэф Д'Лэйн.

Ярость заклокотала в груди посланника, но усилием воли он подавил ее.

— Не говорите мне о палачах, Д'Лэйн. Вы бросили своих трех малюток-дочек умирать на равнине, чтобы отдать право перворожденного своему сыну!

Стэф вскочил на ноги.

— Мое право! — заорал он. — По ксенарскому закону!

— По древнему варварскому закону. Сядьте! Королевская гвардия находится прямо за дверью. Одно мое слово — и вы будете удалены с совещания.

Под тяжестью взгляда Эовина Д'Лэйн вернулся к своему месту и сел.

— Послушайте меня, — осторожно начал посланник, сделав еще глоток воды,

— вы не можете отрицать вашу собственную вину в разрушении Занкоса… каждый из вас, из нас. Мы пошли войной на Виннамир, и Гэйлон Рэйссон защитил свою землю. Принимаете вы это обвинение или нет, но вы уже предупреждены — этот человек действительно колдун. Сопротивляйтесь ему, если можете.

Эти слова не понравились ни одному из сидящих. Эовин подождал, пока улеглось волнение, затем продолжал:

— Джессмин Д'Геррик — ваша королева по праву крови. Но скажу больше. Я наблюдал за ней в течение последних нескольких недель. Она обладает не только силой и мудростью своего отца, но и милосердием и умением любить, которые унаследовала от матери. Под ее правлением страна будет процветать, так же как и под правлением ее сына. Давайте же прекратим грызню между собой и будем благодарны небу за то, что не прервался род Роффо.

Хэррен нарушил воцарившуюся тишину.

— Нам не нужна твоя королева, старик, — нагло заявил он. — Может, она и принадлежит крови Роффо, но она выросла в Виннамире. Она не знает ничего о нас, о нашей политике, о нашей экономике. — Хэррен оглядел присутствующих.

— Мы не хотим, чтобы нами управляла королева Виннамира. Нам не нужен также ни ее муж, ни ее сын.

Это вызвало злобное ворчание в группе аристократов. Эовин почувствовал, как тает его и так небольшая власть над ними.

— В таком случае, Хэррен Д'Гулар, — сказал он холодно, — можете искать другую страну для проживания. Ту, которая больше вам подойдет. Это относится и к остальным. Коронация Джессмин Д'Геррик состоится через два дня. То, что не нужно вам, народ Ксенары хранит в своих сердцах. И все ваши полукровные претенденты на трон ничего не значат по сравнению с истинной дочерью Роффо.

Д'Гулар медленно поднялся.

— Ты, слепой старый дурень! Неужели ты действительно считаешь, что вы победили? Не слишком рассчитывай на Гэйлона Рейссона. Да, он колдун, но ведь колдун тоже человек. А человек имеет слабости. Возведи леди на наш трон, и ты увидишь, что из этого выйдет. Я все сказал.

Он повернулся и направился к выходу, сопровождаемый членами семьи и союзниками.

Палата опустела, и Эовин мог почувствовать ненависть, разлитую в спертом воздухе. Семейство Ар и его союзники еще оставались, но посланник, слишком усталый, чтобы кого-то ободрить или утешить, отослал их прочь. Оставшись в одиночестве, он наконец-то позволил себе облокотиться на край трибуны — усталый, измученный старик. Конечно же, Хэррен будет бороться до конца. Эовин в этом не сомневался.

Аристократия теперь стояла перед выбором: продолжать ли стычки между собой или объединить силы против королевы? К сожалению, скорее всего, именно Хэррен и его идиотский пасынок одержат победу. Эовин Д'Ар собрался с силами и направился к выходу. Да, он увидит счастливое и безопасное правление королевы, но, чтобы это произошло, ему необходимо ограничить свою деятельность. Иначе тело, согбенное под тяжестью лет, не сможет так долго это выдерживать. Даже с помощью снадобий Гиркана.

Нильс задержался на мгновение, разглядывая королеву. Она уснула почти сразу, несмотря на постороннего в комнате. Такое маленькое хрупкое тело для такого сильного сердца! Но королева Ярадт тоже не отличалась крепким сложением. За ужином королевская семья поела немного, хотя кушанья были превосходными. Возможно, они еще не привыкли к экзотическим блюдам его страны.

Лекарь улыбнулся, вспомнив Робина. Малыш за ужином съел двойную порцию сладких кунжутных булочек, хотя новая нянька Бэсси и отговаривала его. Каким очаровательным созданием был этот медноголовый мальчишка! Совсем не похожий на своего старшего брата — всегда холодного, отчужденного и подозрительного к окружающим предметам и людям.

В этом отношении король Виннамира был очень похож на своего наследника.

Герцог же Госни не появлялся вовсе.

Это было обязанностью Нильса — пробовать пищу, которую приносили для королевского стола, потому что он обладал совершенными знаниями о ядах, их вкусе и запахе. Сегодня он отверг два мясных блюда, подозрительных на вкус. Не отравленные, нет, это он определил сразу, но плохо приготовленные или испорченные, что делало их почти столь же опасными. Запас продуктов определенно нуждался в проверке.

Джессмин Д'Геррик заворочалась и застонала во сне. Рана на бедре все еще беспокоила ее, несмотря на тщательный уход доктора. Лекаря огорчала его неспособность лечить раны немедленно. Но со времени падения королевы прошло уже две недели! Наконец Нильс подал знак Сандаал, которая сидела у противоположного конца кровати королевы. Девушка последовала за ним к выходу.

Молчаливая и неподвижная гвардия стояла в зале по обеим сторонам королевской двери. Лекарь пожелал леди Сандаал спокойного сна и пошел своей дорогой по коридорам дворца. Его внимание привлек отдаленный шум голосов, означающий, что сегодняшнее совещание закончено. В таком случае он должен навестить Великого посланника.

Комнаты старика находились в королевском секторе. Подойдя, Хэлдрик легко постучал в дверь. Прошло некоторое время, прежде чем Великий посланник ответил. Хриплый голос позвал:

— Войдите!

— Что это? — спросил Нильс, указывая на чашку около высокого ложа посланника.

— То, во что вы, несомненно, не верите, — ворчливо ответствовал старик.

— Как королева?

Лекарь улыбнулся, вспомнив о ней.

— Почти так же утомлена, как и вы, милорд. Я осмотрел также и детей.

Все они достаточно пострадали от перегрузок и нехватки воды в долгом путешествии по равнине. Но скоро будут в порядке.

Нильс опустил кончики пальцев в чашку, затем поднес к языку, сморщив от отвращения нос.

— Причем они поправятся гораздо быстрее, чем вы, если будете продолжать принимать эти, с позволения сказать, снадобья! Вы только навредите себе этим.

— Я отлично это знаю.

— Тогда почему?..

— Я делаю то, что считаю нужным, — отрезал посланник и сменил тему разговора: — Что вы думаете о ней, Нильс? Скажите мне честно ваше мнение.

— О королеве?

— Она сможет править?

Лекарь нахмурился. Судить о ком-нибудь по первому впечатлению противоречило его привычкам.

— Я нахожу ее молодой, но очень цельной натурой. Хорошо образованна, решительна и очень чувствительна. Если она проживет достаточно долго, она станет великолепной королевой.

— Мне нужна твоя помощь, Нильс.

Лекаря поразило отчаяние в его голосе.

— Вам нужно только попросить, милорд.

— Вы должны беречь ее… ее и детей. Я не проживу долго… — его голос угас.

— Вам необходим отдых, милорд.

Лекарь откинул простыни и уложил посланника на кровать. Он беспокоился за старика. Мягкими пальцами он нажимал точки на его голове, руках и ногах, это могло хоть немного облегчить боль, пусть даже ненадолго.