Глава 13

Квил помог Габби выйти из коляски. Тепло его потаенной улыбки грело ее до самых кончиков пальцев. Она как на крыльях взлетела наверх, чтобы переодеться к ужину. Маргарет немедленно взяла ее в оборот. Она считала блажью прогулки в открытом экипаже в зимнее время. В ответ на довольно неубедительные доводы своей хозяйки горничная хмурилась и приговаривала:

— Таких смельчаков еще поискать! Теперь вы заболеете, как пить дать. Тем более что вы приехали из теплых краев. Вы только вообразите, что скажет мистер Питер! Вряд ли он захочет, чтобы вам прописали постель на ближайшие несколько недель.

— А я не выйду замуж за Питера, — фыркнула Габби, помогая горничной расправиться с оставшимися шпильками. Маргарет даже рот открыла.

— Как?!

— Я решила выйти замуж за Эрскина.

— О, это прекрасно! — радостно вскричала служанка. Ее глаза заблестели от возбуждения. — Вы станете виконтессой, а я вашей личной горничной! — Однако внезапно ее лицо погрустнело. — Если, конечно, вы меня оставите. А то, может, вы, как миссис Дьюленд, захотите нанять одну из накрахмаленных француженок вроде Стимпл? Она называет себя не горничной, a mademoiselle de service[13].

— Не бойся, Маргарет! — засмеялась Габби. — Ты будешь горничной виконтессы. Гм… и думаю, это время не за горами. Хотя я не желаю виконту ни болезни, ни чего похуже.

— Конечно. И я тоже. — Маргарет вмиг отрезвела и принялась расчесывать густые кудри Габби. — Никто из слуг этого не желает. Мы все любим виконта. Какая несправедливость — умирать в чужом месте, а не в собственной постели!

— Я не считаю, что виконт умирает, — испугалась Габби. — Мне кажется, его здоровье медленно улучшается.

Маргарет покачала головой:

— Нет, мисс. Когда случается один из таких приступов следующий уже стоит за углом. Так что виконту сейчас нужно быть дома. Не я одна так думаю — все.

— Он непременно вернется, как только разрешат доктора, — пробормотала Габби, потрясенная услышанным. — И потом я уверена, ты ошибаешься насчет повторения приступа.

Служанка только плотнее сомкнула губы, подтверждая этим незыблемость своих убеждений.

Виконтесса оказалась легка на помине. Она приехала из Бата, когда все сидели за ужином. Питер избегал встречаться взглядом с Габби. Видимо, после возвращения из парка Квил известил брата, что тот больше не числится женихом. Поэтому Габби обрадовалась виконтессе. Может, ее появление немного скрасит тягостную обстановку.

Однако радость быстро омрачилась неутешительными новостями. Похоже, Маргарет была права в своих пессимистических прогнозах. Китти сказала, что Терлоу большую часть времени пребывает в «спячке». Врачи называют это «ступор», и вывести виконта из этого состояния очень трудно. Так что надежд на выздоровление практически нет.

Габби опустила глаза, размышляя, как предложить Китти свою поддержку. Питер обнимал мать за плечи. Его брат устроился отдельно от всех, возле камина. Чего Габби действительно хотелось — так это подойти к Квилу и взять его за руку. Но она продолжала сидеть на диване рядом с леди Сильвией.

На этот раз Китти вела себя гораздо спокойнее. Во всяком случае, она рассказывала о муже без надрыва и слез.

— Сколько ему осталось, Китти? — спросила леди Сильвия с нехарактерной для нее мягкостью в голосе. Китти подняла потухшие синие глаза.

— Думаю, несколько дней, — обронила она в тишину комнаты.

— Тебе и мальчикам нужно ехать к нему сегодня вечером, — подумав, произнесла леди Сильвия. Виконтесса повернулась к Габби.

— Дорогая моя, мне ужасно жаль, что это несчастье произошло в первые недели вашего пребывания в Англии.

— О, не думайте об этом, миледи! Я так вам сочувствую, и мне очень горько слышать… о несчастье с виконтом.

— Вы прелестная девушка, Габби. Я уверена, вы будете для меня большим утешением.

Несомненно, Китти уже смирилась с неминуемой смертью мужа. У Габби забилось сердце. Что, если там, в парке, Квил ее обманывал? Стараясь не думать об этом, она поднялась и подошла к нему.

Когда она встала рядом, Квил посмотрел на нее, улыбнулся и обнял за плечи.

— Мама, Габби не выйдет замуж за Питера, — провозгласил он. — Она выйдет замуж за меня.

Габби покосилась на Питера. Нет, он не сердился. Он улыбался и добродушно кивал ей.

На некоторое время недоумевающий взгляд Китти остановился на женихе с невестой. Затем глаза ее просветлели.

— Я так рада за тебя, Квил! — воскликнула она. — И за вас, дорогая Габриэла. — Она поднялась и, подойдя к Габби, взяла ее руки в свои. — Я всегда жила надеждой, что мои дети смогут жениться по любви, как и я. — Она наклонилась и поцеловала свою будущую невестку. — Вдвойне приятно видеть вас в нашей семье. Добро пожаловать, милая, милая Габриэла!

Затем Китти поцеловала старшего сына.

— Скоро мы будем в трауре, Квил.

— Я понимаю, мама, — вздохнул он. — Возможно, мы обвенчаемся завтра. Я постараюсь получить лицензию.

— Да, мой дорогой. Это был бы наилучший вариант. — В глазах Китти появился влажный блеск, но голос оставался достаточно спокойным.

Квил наклонился и поцеловал мать в щеку.

Она моргнула, прогоняя слезы.

— Извини, я не хочу показаться сентиментальной, но Терлоу наверняка был бы рад увидеть тебя и Габриэлу…

— Хочешь, мы обвенчаемся в Бате? — предложил Квил.

— О, это было бы очень почтительно с твоей стороны, — обрадовалась Китти. Одна ускользнувшая слезинка скатилась по ее щеке.

— Мы с Габби так и сделаем, мама.

Квил подвел мать к стулу, и в том, как она опустилась на него, было видно, насколько она измучена.

Леди Сильвия взяла на себя руководство предстоящим мероприятием.

— Пора собирать вещи, — заявила она и позвонила в колокольчик. — И нужно предупредить повара, а то он устроит истерику. Если мы планируем отправиться в полночь, нам необходимо перед этим поесть горячего.

Когда появился Кодсуолл, леди Сильвия резким тоном передала распоряжения для слуг, а затем взялась за племянника.

— Квил, тебе следует привести сюда Бейлбая Портеуса. Он ведь не только священник. Он еще и друг семьи. Ты договоришься с ним о лицензии без лишнего шума.

Поездка в Бат заняла полночи. Разговаривали мало. Карету потряхивало на неровной дороге. Габби, прикорнувшая на плече у Квила, наконец задремала.

На следующее утро все уже было готово к венчанию.

Габби выбрала самое скромное из платьев мадам Карем.

Маргарет придумала для церемонии специальный фасон прически, но самое удивительное — где-то раздобыла фату. Габби не предполагала, что в данной ситуации можно думать о подобных мелочах.

— Где ты ее достала? — удивилась она, рассматривая в зеркале прекрасный газовый лоскут, расшитый белыми цветами.

— Мистер привез вчера от мадам Карем, — улыбнулась Маргарет, ловко пришпиливая фату. Габби улыбнулась, вспомнив вчерашний вечер, когда Квил исчез сразу после вечернего разговора. Пока остальные в мрачном молчании готовились к дороге, он не только добыл специальную лицензию, но и позаботился о самом венчании.

Фата доставала ей до лопаток. Маргарет приладила ее так, чтобы она ниспадала сзади изящными волнами. Через несколько минут к ним присоединилась леди Сильвия. Венчание пришлось устраивать в спальне умирающего, на верхнем этаже гостиницы. Габби чувствовала себя довольно неловко, стоя в двух шагах от кровати виконта, и старалась не смотреть туда. Учитывая, что они даже ни разу не виделись, ей казалось очень странным находиться в его комнате.

Молодой священник подошел благословить больного. Квил встал рядом с ним. Габби вздрогнула. Она не могла отрешиться от мысли, что в преддверии венчания этот ритуал является не вполне нормальным. Не таким представляла она себе этот день. Перед мысленным взором предстала нафантазированная до мельчайших деталей картина. Габби увидела огромную церковь, себя, идущую между рядами к Питеру, и его карие глаза, в которых светится обожание.

Она грустно вздохнула. Сегодня утром Квил только раз взглянул в ее сторону. Не считая вчерашнего вечера, когда он привлек ее к себе на плечо в карете, их отношения не выходили за рамки простого знакомства.

Лицо Квила выражало глубокое горе, глаза потемнели. Усталость сказывалась на его ноге — он заметно хромал. Габби жаждала помочь ему, но не знала, как это сделать. Чутье подсказывало, что сейчас не следовало к нему приближаться. Это время показалось ей нескончаемым.

Наконец священник подошел к ней и поклонился. Он выглядел очень бледным и напряженным.

— Мисс Дженингем, меня зовут мистер Мор. Я готов приступить к венчанию.

Такого необычного венчания не было, наверное, до сих пор ни у кого.

Китти с Питером тоже подошли к кровати виконта. Леди Сильвия осталась сидеть в стороне, рядом с его врачом.

Габби с Квилом и священником стояли по одну сторону кровати, Питер с матерью — по другую. Китти сжимала в ладонях вялую руку мужа.

— Мы должны пройти чуть вперед, — сказал Квил не грубо и не вежливо — вообще без каких бы то ни было эмоций.

Габби положила пальцы поверх его руки.

— Квил, — произнесла она полушепотом.

— Что?

— Вы представите меня вашему отцу? — спросила она неловко. — Он сейчас… — Голос ее задрожал.

— Конечно, — учтиво поклонился Квил и посторонился, чтобы она могла видеть виконта.

Сходство между ним и старшим сыном было бесспорно. Виконт тоже был высоким человеком, с такими же, как у Квила, темными ресницами, выделяющимися на фоне бледных впалых щек. Смерть извещала о себе белым саваном, опустившимся на его лицо. Вместе с тем казалось, что человек спит мирным сном — так беззвучно было его дыхание и почти незаметно вздымалась грудь.

Квил встал перед отцом:

— Отец, я хочу представить тебе Габриэлу Дженингем. Я собираюсь на ней жениться.

Спящий ничего не ответил.

Китти приложила руку к его щеке и, помолчав, произнесла:

— Возможно, Терлоу слышит нас. Рано утром я рассказывала ему о венчании. — Она наклонилась и нежно позвала: — Дорогой…

Веки задрожали, и виконт открыл глаза. Он поймал взглядом жену, стоящую у кровати, и что-то тихо пробормотал,

— Что ты сказал, дорогой?

— Несравненная… любимая Китти, — вполне внятно проговорил виконт.

У Габби на глаза навернулись слезы. Она протянула руку и легко коснулась виконта.

— Очень приятно познакомиться с вами, сэр.

— Милостивые и горячо любимые наши, — начал мягким голосом мистер Mop, — мы собрались здесь, чтобы перед лицом Бога и семьи соединить этого мужчину и эту женщину узами законного брака…

Квил взял руку Габби большой теплой рукой. Она подняла глаза и стиснула его пальцы, как протянутый спасательный канат.

— Решаясь на этот шаг, все участвующие стороны, — продолжал мистер Mop, — сознают, что брак не может заключаться необдуманно, легковесно и безответственно, ибо назначение его не в удовлетворении плотских инстинктов. В отличие от животных, которые лишены разума, для человека это священный союз, и он вступает в него благоговейно, осознанно и трезво, при свидетельстве Бога.

Квил набрал в легкие побольше воздуха, до сих пор не осознав реальности происходящего. Он, Эрскин Дьюленд, женится на Габриэле Дженингем! Трудно поверить, что он вообще женится. Но все вокруг подтверждало это: и недвижное тело отца по правую руку, и мистер Мор, говорящий о первородном грехе, и мать, держащая руку отца у своей щеки. Но больше всего — Габби, уже почти жена.

В ее коньячных глазах, которые он так любил, застыло горе. Она скорбела о человеке, которого никогда не знала. Ее роскошные волосы были закрыты фатой, напоминающей невесомое облачко.

— Я, Эрскин Мэтью Клавдий Дьюленд, — повторял Квил за священником, — беру тебя, Габриэлу Элизабет Дженингем, в жены. С этого дня и впредь обязуюсь быть верным супругом, вне зависимости от богатств твоих или бедности, лучшего или худшего…

Слушая его голос, Габби видела будто в тумане, как виконтесса баюкает руку мужа у щеки и как по другую сторону кровати криво улыбается Питер. Постепенно комната сузилась до предела — в ней не осталось ничего, кроме бездонных зеленых глаз Квила и его сильных рук. Габби держала их крепко.

— В здоровье ли, в болезни ли, — четко произнесла она, — я буду любить и лелеять моего мужа, повиноваться ему и до смерти исполнять свой долг, согласно священному повелению Бога. И в этом даю свою клятву.

Квил улыбнулся, и улыбка его долетела до сердца Габби. Он взял ее руку и надел кольцо на безымянный палец.

— Даря это свадебное кольцо, поклоняюсь тебе всем телом и всеми богатствами, которыми я владею.

Виконтесса беззвучно рыдала по другую сторону кровати. Габби тяжело сглотнула.

Мистер Мор положил руку поверх двух соединенных рук.

— Объявляю вас мужем и женой. — Квил шагнул к новобрачной, приподнял ее подбородок и наклонился. Их губы встретились. Обычно, прикасаясь к Габби, он впадал в лихорадочный дурман. На это раз все, было иначе — он испытал сладость обладания.

Габби прильнула к нему, обвив руками его шею. В триумфальном экстазе Квил забыл обо всем на свете.

Он добился ее и женился на ней! Она теперь всецело принадлежала ему, эта очаровательная нескладеха Габби. Его жена.

Секунду спустя к ней устремилась Китти, заключив ее в свои душистые объятия.

— Я так счастлива, дорогая! Желаю вам всего наилучшего, Габриэла. И Терлоу пожелал бы вам того же. То есть он и желает. Я вполне уверена, он понимает, что здесь происходит.

— Мама… — позвал ее Квил. Он по-прежнему стоял в изголовье кровати.

Глаза виконта были закрыты, руки расслаблены. Габби подумала, что он снова уснул. Но когда Квил поднял руку отца и затем бережно положил ее на покрывало, вперед вышел мистер Мор.

— С Богом. — Китти прошептала:

— О, Терлоу… Нет, нет!

Питер, обойдя вокруг кровати, обнял мать. Габби отошла к соседнему стулу, на котором сидела леди Сильвия.

Видимо, супружеские клятвы меняют характер человека, размышляла Габби спустя некоторое время.

Отчасти ей было приятно сознавать, что Квил мог войти к ней в любую минуту. Он имел на это полное право. И ее не смущало, что сейчас на ней не было ничего, кроме нижнего белья, поскольку в данный момент с нее снимали мерки для траурной одежды. По этому случаю специально пригласили портниху.

В то же время не хотелось думать о совпадении двух событий. Венчание и смерть так же не сочетались между собой, как белое и черное, радость и печаль. От подобных мыслей рукой подать до суеверия, подумала Габби. Тем более с ее воображением.

Отец часто называл предрассудки отравой нецивилизованных культур. Она старалась об этом не забывать, но на практике все получалось наоборот.

Неожиданно в спальню заглянул Квил. Он внес в комнату свое массивное тело, будто не видел в этом ничего необычного. И тогда Габби реально осознала, как круто изменилась ее жизнь.

Квил, с абсолютно непроницаемым лицом, прошелся взглядом по ее телу. Его глаза остановились на портнихе, царапавшей для себя какие-то заметки. Затем переместились на Маргарет, стоявшую с платьем хозяйки.

Он резко тряхнул головой. Горничная тотчас дернула за руку портниху.

Квил прошел на середину комнаты, прежде чем Габби успела что-либо сказать. Она стояла перед ним в одной сорочке.

Глава 14

«Неужели он хочет прямо сейчас, в два часа дня?» — испугалась Габби. Правда, когда он целовал ее на ковре в библиотеке, было всего восемь утра. Горячий жар от щек быстро распространялся по телу.

Видимо, Квил и впрямь собирался немедленно заявить о своих супружеских правах. Она слышала от служанок о нетерпеливости новоиспеченных супругов. Говорили, что после свадьбы они три дня не дают своим женам встать с постели. Некоторые мужчины даже в церкви, во время церемонии, не отнимают рук от своих невест. Габби всегда с упоением слушала подобные рассказы, понимая, что по неопытности упускает некоторые детали важного таинства. Теперь она могла познать их на собственном опыте.

Пока ее муж выпроваживал женщин, она стояла неподвижно и наблюдала. И все в ней разом проснулось, каждая клеточка заговорила вдруг живым языком, вспомнив прикосновения пальцев и губ Квила, медленные, долгие поцелуи.

На самом деле он думал сейчас совсем о другом.

Идя к ней, он собирался только побеседовать. Он хотел деликатно и доходчиво рассказать ей о брачных отношениях, предупредить ее, что с этим придется подождать. Иначе головная боль превратит его в усохшую ореховую скорлупу и ему не останется ничего другого, кроме как лежать в запомненной комнате с влажной салфеткой на глазах. Из-за этого он может пропустить похороны.

«Теперь ты никуда не денешься, — повторял Квил еще в коридоре, — Дело сделано, она вышла за тебя замуж и дала клятву». По всей вероятности он исполнит свои супружеские обязанности через месяц. Может чуть раньше, но в любом случае после похорон отца, когда они вернутся в Лондон.