Он расслышал быстрые шаркающие шаги. Он подумал об огромных ножах, которые мексиканские крестьяне носят за поясом. Он постарался придать лицу дружелюбное выражение и протянул руку в направлении звуков.
      – Se?or, por favor, socorro. Я заплачу, если вы отвезете меня в город.
      Никто не ответил. Он прислушался, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, пытаясь разобрать что-либо, но ничего не услышал. Даже курица замолчала, приготовившись, вероятно, к своей участи быть сваренной на обед. Возможно, и к нему тоже кто-то подбирается, чтобы нанести невидимый удар.
      Он поежился. Сейчас он стоял на сцене, не зная ни слова из своей роли. Он сделал глубокий вдох, чтобы избавиться от давящего страха.
      – Voy a ciudad. Por favor.
      – Ты в самом деле больше не можешь продолжать поиски, Джордж? – Миранда посмотрела в измученное лицо старого администратора труппы.
      Он тяжело вздохнул и закрыл глаза.
      – Я в полном порядке. Просто хочу дать отдых глазам. Мы все еще там?
      – Нет.
      Он выглянул в окно экипажа. Еще одна дешевая гостиница с десятком убогих комнат. Они покинули район относительно респектабельных заведений и теперь находились в беднейшей части города. Они везде спрашивали о Шриве и показывали его фотографию. Никто его не видел. Кажется, здесь вообще никто ничего никогда не видел.
      Джордж потянулся к ручке двери, промахнулся, потянулся снова. Миранда перехватила его руку.
      – Мы сейчас вернемся к себе в отель, Джордж, и отдохнем. Сегодня мы уже ничего не сделаем.
      Он хотел было возразить. Потом его плечи устало поникли.
      – Пожалуй, вы правы.
      Миранда постучала в крышу экипажа и дала кучеру указания. Пока Джордж, закрыв глаза, сидел, устало откинувшись на спинку сиденья, Миранда наклонилась вперед и горящим взглядом, не отрываясь, смотрела на мелькавшие за окном здания. Она была уверена, что где-то в одном из них де ла Барка спрятал Шрива. Он был заперт в одной из этих убогих комнат, возможно, даже избит. Она не хотела прекращать поиски, но домов было так много.
      У нее на глаза наворачивались слезы. Она устала не меньше Джорджа.
      – Как только я отдохну, я начну все сначала, – пообещала она. – Я не остановлюсь, пока не найду тебя, Шрив.
 
      В номере своего отеля Миранда опустилась на кровать и уставилась на свои пыльные ботинки. Усталая до изнеможения, она обхватила себя за плечи и начала раскачиваться взад-вперед. У нее не было сил что-либо сделать. Кажется, не было сил даже заплакать.
      Она была поражена видом Джорджа, когда увидела его лицо в ярком свете вестибюля. Джордж – верный, практичный, стойкий Джордж, который вел все их финансовые дела, выглядел ужасно. Она как-то забыла, что он успел постареть за те четырнадцать лет, что она знала его. А ведь он был не намного старше Шрива.
      Какое грубое обращение, какие оскорбления, какие лишения испытывает сейчас Шрив? Она встала и начала мерить шагами комнату. Слезы медленно потекли у нее из глаз. Он был такой счастливый, когда собирался выйти в то утро, такой гордый своим успехом, такой полный оптимизма. Неужели его нет всего три дня? Кажется, что он исчез очень давно.
      Негодяй де ла Барка лишил его возможности в последний раз выйти на сцену в Мехико. А потом их ждала бы спокойная поездка в Веракрус к новому успеху.
      Миранда вытерла глаза. Что, если он не вернется? Что, если де ла Барка приказал убить его?
      – Нет, – прошептала она. – Нет, нет, нет.
      Ее охватила дрожь. Она распахнула дверь на балкон, вышла, сделала несколько глубоких вдохов и посмотрела на залитый лунным светом город. Сжав кулаки с такой силой, что ее ногти впились в ладони, она с трудом сдержалась, чтобы не крикнуть его имя во всю силу своих легких.
      Вернувшись в комнату, она надела шляпу. Она не могла отдыхать. Она должна была вернуться и продолжить поиски, должна найти его.
      Сквозь слезы Миранда едва видела ручку двери, и она сердито смахнула их со щек. Она будто слышала, как Шрив читает ей лекцию о различиях между реальной жизнью и театром. В театре героиня находит героя в последнем акте. Вместе они разоблачают злодея.
      Сейчас у нее мало шансов его найти. Но что же ей делать? Она не умела даже говорить по-испански, чтобы вразумительно задать вопросы. Может быть, ей послать за Кальдероном?
      Ручка двери, за которую она держалась, повернулась. Испуганная, Миранда отпрянула, и дверь отворилась. Перед ней стояли управляющий, полицейский и...
      – Шрив!
      – Миранда! – хрипло воскликнул он.
      Она бросилась в его объятия. Слезы, которые она безуспешно пыталась сдержать, теперь полились свободно, падая ему на воротник, на шею, на грудь. Она поцеловала его, потерлась щекой о его небритую, колючую щеку.
      – Ты жив. Ты жив, – повторяла она. Наконец она выпустила его из объятий и отступила. Потом начала ощупывать его плечи, руки, грудь. – Ты в порядке?
      – Да, – глухо произнес он.
      Она опять обняла его. На этот раз без поддержки сопровождавших его мужчин он застонал и покачнулся.
      Полицейский, дежуривший в холле, вышел вперед и взял Шрива под руку.
      – Позвольте проводить вас в комнату, сеньор. За доктором уже послали, сеньора.
      – За доктором? Да, конечно, gracias. – Она взяла Шрива под другую руку и помогла ему сесть в кресло. – О да, сразу же пригласите его.
      Лицо Шрива было распухшим и багрово-красным. Дотронувшись до его щеки, она почувствовала, что у него жар. Губы у него опухли и потрескались. Белки глаз покраснели.
      – Шрив, дорогой, что с тобой случилось? Он беспечно махнул рукой, хотя его лицо оставалось напряженным.
      – Та же старая проблема.
      – Что? – Она опустилась перед ним на колени. И тут она все поняла. Его взгляд не следил за ней. Глаза смотрели в ту точку, где она только что находилась. – О Шрив, родной мой.
      Он сразу же «посмотрел» на нее.
      – Пара ударов по черепу, – невесело усмехнулся он, – и я опять в прежнем положении.
      Ей стало так плохо, что она зажала рот, чтобы не вскрикнуть.
      – Миранда? Она откашлялась.
      – Ты выглядишь не лучшим образом. Он опять усмехнулся.
      – Я удивлен, что ты вообще узнала меня. Я кое-как перебирался с места на место, ехал по крайней мере на двух телегах, полз через лес, валялся в пыли, ловил цыплят. Но больше всего меня ели москиты.
      – Звучит очень романтично. За исключением москитов. – Это объясняло вид его опухшего лица и даже высокую температуру.
      – Лучше бы я обошелся без этой романтики. Честно сказать, я не хотел бы вновь с ней столкнуться. – Он устало откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.
      – Тебе надо принять ванну и хорошенько выспаться.
      – И чего-нибудь поесть и попить. Боже, как меня мучит жажда.
      – Ванна и горячая еда сейчас будут готовы, сеньор. – Управляющий отелем подошел со стаканом янтарной жидкости. – Вот восстанавливающий силы напиток. Я взял на себя смелость доставить вам бутылку лучшего коньяка «Наполеон».
      Миранда взяла стакан из его рук и подала Шриву.
      – Большое спасибо.
      – Если я еще могу вам чем-нибудь помочь... Миранда встала и проводила его до двери.
      – Вы уже обо всем побеспокоились. Он с сомнением посмотрел на нее.
      – Может быть, прислать камердинера, чтобы помочь сеньору раздеться?
      – Шрив, тебе нужен камердинер?
      – Боже мой, конечно, нет. – Он сделал большой глоток коньяка, облизнул губы и улыбнулся. – Может быть, еще немного вот этого.
      Управляющий тоже улыбнулся.
      – Коньяка, сеньор?
      – Si, коньяка.
      Не успела она закрыть дверь за управляющим, как доставили ванну. Пока горничные ставили ширму, Миранда подошла к Шриву и поцеловала его в лоб. Потом принялась развязывать на нем галстук.
      – У твоей кожи соленый вкус.
      – И не только. Хотя мне доставляют наслаждение твои поцелуи, я прошу тебя пока воздержаться от них. Как говорила моя мама, кто знает, где побывали эти москиты.
      Миранда обняла его, слезы текли у нее по лицу.
      – У тебя грязный воротник.
      – И кожа под ним тоже.
      – У тебя страшная рана на затылке. – Она прикоснулась к ней кончиком пальца.
      – Сюда пришелся удар. – Костяшки его пальцев, сжимавших подлокотник кресла, побелели. – Он ударил меня тростью. Негодяй. Я еще посчитаюсь с ним.
      Миранда расстегнула его забрызганную грязью рубашку.
      – Куда он отвез тебя?
      – В бордель.
      Она едва не задохнулась от слез.
      – Я так и знала. Я знала. Мы с Джорджем искали тебя там, пока у нас были силы. Сейчас я как раз собиралась продолжить поиски.
      – Ты плачешь?
      – Да.
      Он нашел ее руку и поднес к губам.
      – Не плачь.
      – Я не могу удержаться.
      Он медленно покачал головой.
      – Не плачь. Я вернулся. И более-менее целым.
      Она опустилась перед ним на колени и прижалась головой к его груди. Она слышала знакомый ритм его сердца.
      – Я так люблю тебя.
      – Миранда. – Он погладил ее по голове. – Я тоже люблю тебя.
      Она почувствовала, как его рука упала, и сам он обмяк. Она в страхе подняла голову. Глаза Шрива были закрыты, дыхание ровное. Она улыбнулась. Он заснул.
 
      – Ушиб очень сильный, – сказал переводчик. – Но доктор Рамирес говорит, что есть вероятность, что зрение восстановится после того, как опухоль исчезнет.
      – Только вероятность? – с горечью поинтересовался Шрив.
      Доктор пожал плечами.
      – Es possible, pero quien sabe?
      – Да, – сказал Шрив. – Quien sabe? Миранда готова была растерзать врача. Его равнодушие к пациенту было очевидным. Она обратилась к переводчику.
      – Это действительно самый лучший врач в Мехико?
      Переводчику стало неловко.
      – Да, конечно. Он лечит президента.
      – Ну, ваш президент подвергает себя большому риску.
      Врач прищурился. Недовольно поджав губы, он быстро дал указания переводчику. Из своего чемоданчика он достал маленькую бутылочку и передал переводчику, а тот вручил ее Миранде.
      – Это настойка опия от головных болей сеньора Катервуда.
      – Я не буду это принимать, – заявил Шрив.
      – И это все, что он может рекомендовать? – возмущенно воскликнула Миранда. – А как же высокая температура? У больного жар.
      Переводчик перевел ее слова. Врач дал ответ.
      – Он считает, что жар – результат укусов москитов. Он считает, что все пройдет, когда яд выйдет из организма вместе с потом.
      – Но он весь распух и горит как в огне. Неужели нельзя ему помочь? А этот яд? Вдруг у него начнется малярия или желтая лихорадка?
      Новый обмен фразами и новый перевод.
      – Если бы у него была одна из этих болезней, его состояние было бы очень тяжелым.
      Миранда сжала руки в кулаки, чтобы не закричать от гнева.
      – И это все, что он может сказать? И сделать?
      – Это все, сеньора, – ответил врач сам за себя.
      – Вы говорите по-английски?
      – Да. Недостаточно хорошо, чтобы на нем давать медицинские советы, но вполне достаточно, чтобы понять ваши оскорбления. Прощайте. – Врач забрал свой чемоданчик и ушел.
      Переводчик с расстроенным видом поспешил за ним.
      С кровати Шрив подал голос.
      – Не будь слишком строга к ним. Она растерянно развела руками.
      – Не могу поверить, что это лучший врач в этой чертовой стране.
      Шрив откашлялся, но голос у него по-прежнему звучал хрипло.
      – Кроме настойки опия они больше ничего и не знают.
      – Но...
      – Но с другой стороны, чего ты ждала от них? Ты хотела, чтобы они оперировали меня?
      – О Боже, нет, конечно.
      – Тогда забудь о них. – Он закрыл глаза и начал размеренно дышать.
      Миранда несколько минут смотрела на него.
      – Ты же не спишь.
      – Нет, сплю. Я дышу так, как надо.
      Она подошла к кровати и пристально посмотрела на него. Она чувствовала, как слезы вновь наворачиваются ей на глаза. Она превращается просто в какой-то источник слез.
      – Что нам теперь делать?
      Он заворочался и потянулся к стакану воды у кровати. Миранда тут же оказалась рядом и направила его руку. Он сделал глоток, поморщился и поставил стакан на место.
      – Даже у воды какой-то странный вкус.
      – Бутылка коньяка, которую принес управляющий, оказалась очень маленькой.
      – Плохо. – Покрывшись потом от усилий, он устало откинулся на подушку. Несколько минут он лежал неподвижно, собираясь с силами. – У нас нет причин здесь оставаться, – наконец сказал он. – Я хочу, чтобы мы покинули эту страну на следующем же корабле. Мне все равно, куда он пойдет. Я хочу, чтобы мы сели на него.
      – Но хватит ли у тебя сил на поездку в Веракрус?
      – Нет. Но я все равно поеду. Я не хочу, чтобы де ла Барка нанес нам новый визит.
      Она опустила голову.
      – Я тоже этого не хочу. И если он вновь приблизится к тебе, я убью его.
      Шрив улыбнулся, открыл глаза, вздохнул и вновь закрыл их.
      – Иди сюда, мое кровожадное создание. Она легла рядом с ним и положила руку ему на грудь. Кожа у него была сухой и горячей.
      – У меня сейчас только одна цель в жизни. Вытащить тебя живым из этой передряги.
      – Как хорошо, что наши цели совпадают.
      Она наклонилась к нему и нежно поцеловала, проводя кончиками пальцев по его груди, но он перехватил ее руку.
      – Не сейчас, дорогая, у меня очень болит голова.
 
      В тот момент, когда его тело погрузилось глубоко в воду, де ла Барка сумел сгруппироваться, и его умение хорошо плавать спасло ему жизнь. Воздух, попавший под одежду, подтолкнул его к поверхности. В воде он сумел сбросить ботинки и поплыл.
      Его руки задевали за длинные водоросли, а проплывающие куски дерева царапали его лицо. Удушающая вонь мешала дышать. От резкого запаха аммиака у него слезились глаза.
      Эти негодяи бросили его в открытый отстойник сточных вод. Он поднял голову и огляделся. Внезапно он понял всю серьезность своего положения. По обе стороны возвышались каменные стены. Его рука коснулась поверхности одной из них. Она была скользкой от нечистот, по ней невозможно было подняться наверх.
      Он отбросил волосы с глаз и поплыл в другую сторону. Там было то же самое. Распластавшись на стене, он вытянул руки вверх, но не нащупал ее края. Тогда он посмотрел наверх, но стена казалась бесконечной. Намокшая одежда начала тянуть его вниз. Если он перестанет двигаться, то скоро утонет.
      Медленное течение воды двигало его вдоль стены. Он мысленно посылал проклятия этой шлюхе Селестине. Она еще поплатится за все.
      Неожиданно что-то большое ударило его в бок. Он повернул голову и увидел труп собаки. Труп еще раз ткнулся в него и поплыл дальше по стоку.
      Де ла Барка поежился. Стены не могли продолжаться бесконечно. Где-то они заканчивались, и там у него был шанс выбраться. Идиоты. Они ушли, даже не проверив, жив он или нет. Теперь у них уже не будет шансов совершить еще раз такую глупость.
 
      – Сегодня отплывает только один корабль, мисс Миранда, – сообщил Джордж. – «Гордость Наррагансетта», направляется в Портсмут.
      Миранда потрогала горячий лоб Шрива. Его голова лежала у нее на коленях, глаза были закрыты. Иногда он разжимал губы и что-то невнятно бормотал. Иногда начинал беспокойно шевелиться и махать руками, будто отгонял москитов. И тогда Ада сжимала его руки в своих, и он быстро затихал.
      Пытаясь скрыть слезы, Ада постоянно прижимала платок к глазам.
      – У него даже нет сил проснуться. Ему так плохо, бедняжке.
      – Мы должны взять все на себя, Джордж. Я не хочу больше ни минуты оставаться в этой стране. Я не знаю, что случилось с де ла Баркой, но Кальдерон сказал, что он исчез. Меня не покидает мысль, что он в любую минуту может здесь появиться.
      – Тогда я закажу билеты на четверых, и с приливом мы отплываем.
      – Сделай это, пожалуйста.
      – Но ему так плохо, – возразила Ада. – Что, если ему станет хуже?
      Миранда вытерла пот со лба Шрива.
      – Перед отплытием мы купим настойку опия и хинин. Это все, что эти дураки, которые называют себя врачами, могут ему выписать.
      Джордж и Ада с сомнением посмотрели на нее.
      Миранда готова была закричать от возмущения. Она уже не та маленькая девочка, которая когда-то давно поступила к ним в труппу. Она выросла из того, чтобы ей говорили, что делать, что надевать, как тратить деньги. Эту перемену в ней им обоим было трудно осознать.
      Она протянула им обоим руки: Джорджу, стоявшему у дверцы экипажа, Аде, сидевшей напротив нее.
      – Прошу вас, не волнуйтесь. И не бойтесь. Я так люблю его и теперь не сделаю ничего, что могло бы повредить ему. Скорее я сделаю плохо себе, чем ему.
      – Мы знаем, – прошептала Ада. – Мы это знаем. Он нам всем очень дорог. Самый дорогой для нас человек.
      Джордж поддержал ее.
      – И он замечательный актер. Он гораздо талантливее большинства тех, кто сейчас играет в больших театрах Нью-Йорка.
      – Я знаю. И обещаю, что не буду давать ему никаких лекарств, если в этом не будет крайней необходимости. Он сильный и здоровый. Он сам стал бы принимать лекарство только в крайнем случае.
      Все трое крепко пожали руки друг другу.
      – Я бы осталась в отеле и стала ждать, пока ему не станет лучше, но я боюсь за него, – сказала Миранда. – Последняя вразумительная фраза, которую он произнес, означала, что он хотел бы уехать даже в Веракрус, только бы убраться из этой страны.
      Ада вытерла глаза.
      – Он слишком слаб, чтобы совершить такое путешествие. Нам следовало остаться в гостинице до тех пор, пока он окончательно не поправится. Они так хотели, чтобы мы остались.
      – Я знаю, – ответила Миранда. – Но Шрив беспокоился за всех нас. Он боялся того, что де ла Барка может сделать со мной, пока он будет не в состоянии меня защитить. – Холод сковал ее сердце, как только она произнесла эти слова. – Он делал вид, что испытывает безумный страх, но я знаю, что это не так. Человек, которому хватило смелости оставаться в горящем театре, пытаясь опустить противопожарный занавес, не может бояться такой свиньи, как де ла Барка.
      Ада покачала головой.
      – Храни его Господь. Я совсем забыла об этом.
      – А я нет. – Миранда улыбнулась. – Так что, Джордж, заказывай билеты для нас на этот корабль «Гордость чего-то там». И скажи им, что мы хотим подняться на борт и занять каюты немедленно. – Она наклонилась и поцеловала Шрива в лоб.
      Он что-то тихо прошептал, но его глаза оставались закрытыми.
 
      – Капитан Уард приветствует вас, мадам. Он слышал, что вы везете больного. Он велел мне осмотреть его перед тем, как вы поднимете его на борт. – Мужчина был в морской форме и имел при себе потертый медицинский чемоданчик.
      – Боже, вы же не будете осматривать больного прямо в экипаже, – возразила Миранда. – Уверяю вас, что у него всего лишь лихорадка от укусов москитов. Это не заразно.
      – Вполне возможно, мадам, но я должен осмотреть его.
      – Стала бы я ухаживать за ним, если бы у него была опасная болезнь, – продолжала она дрожащим от возмущения голосом. Она страдала от удушающей жары, царившей в порту Веракрус, которую бриз с залива не мог нейтрализовать.
      Мужчина смерил ее взглядом.
      – Женщины – ужасно странные существа, мадам. Вот поэтому я ушел в море. Не выношу ничего странного.
      – Ну, я не вижу в этом ничего странного. Я держу его голову у себя на коленях, кладу ему руку на грудь, потому что знаю, что мне ничего не угрожает. Он болен от этой ужасной жары, и я тоже на грани обморока. Я требую, чтобы вы пропустили нас на борт корабля немедленно.
      – Не могу этого сделать. Во всяком случае до тех пор, пока не осмотрю его.
      – Ну хорошо.
      Врач поставил свой чемоданчик на пол и забрался в экипаж. Он сел на сиденье напротив и скрестил руки на груди.
      – А сейчас попрошу вас выйти, мадам.
      – Нет.
      – Мадам, я вижу, что вы ему не жена. У вас на пальце нет кольца. Я не одобряю женщину, состоящую в физической близости с мужчиной, не являющимся ее мужем. Если он хочет этого, а вы уступаете ему, то грех лежит на вас обоих, но я не хочу принимать в этом участия.
      Миранда покраснела до корней волос.
      – Черт возьми!
      Услышав ругательство из уст женщины, он недовольно поджал губы и посмотрел в сторону мачт корабля, возвышавшихся над гладью залива.
      – Капитан дал мне указания.
      Бросив на него взгляд, способный испепелить камень, она осторожно положила голову Шрива на сиденье.
      Он заворочался, открыл глаза и потянулся к ней.
      – Миранда.
      Она наклонилась к нему.
      – Все хорошо, дорогой. Доктор сейчас осмотрит себя. Потом мы отнесем тебя на корабль, и через несколько часов будем уже в море.
      – На корабль?
      – Все будет так, как на пути в Мексику. Ты отдохнешь и тебе станет лучше. А к тому времени, как мы прибудем в Англию, ты окончательно поправишься.
      – В Англию? – Он опять начал бредить. Миранда вышла из экипажа, но осталась у двери.
      – Поторопитесь, – посоветовала она врачу. – И советую вам поставить правильный диагноз.
      Он нацепил на нос пару очков в узкой металлической оправе и взглянул через них на нее.
      – Это как получится.
      – Нет, – голосом строптивой Катарины произнесла она и, вытащив из сумочки короткоствольный пистолет, подалась вперед. – Нет. Не «как получится». Я очень решительная женщина, доктор.
      – Мадам!
      – Я очень люблю этого человека. Клянусь могилой моего отца, что Шрив не представляет опасности ни для кого на корабле. Для очистки совести вы можете осмотреть его, но вы увидите, что у него нет никакой болезни, опасной для экипажа или пассажиров. Он выдержал ужасные испытания, но ему нужен лишь отдых.
      Открыв рот, врач смотрел на нее.
      Она подняла пистолет так, что он оказался нацеленным ему прямо в сердце. Ее голос был мягким и ласковым, а потому состоящим в полном контрасте с оружием в ее руках.
      – У него жар, но это не повод для беспокойства. Всего лишь болотная лихорадка, возможно, малярия. Не так ли?
      Врач был храбрым человеком, но не безрассудным. Под дулом пистолета он достал свой стетоскоп и послушал Шрива.
      – У него хрипы в легких. Она кивнула.
      Он приподнял одно веко больного и осмотрел его глаз.
      – Вероятно, он получил очень сильный удар по голове, вызвавший сотрясение.
      – Да, удар в затылок, – подтвердила Миранда.
      – Это я вижу, мадам. – Он еще раз послушал Шрива, проверил его пульс. – Может начаться воспаление легких.
      – Которое не заразно.
      – Конечно, мадам.
      Она спрятала пистолет в сумочку.
      – Тогда я велю отнести его на корабль. – Она одарила доктора обворожительной улыбкой Великолепной Миранды. – Я рада, что именно вы являетесь нашим судовым врачом, доктор...
      – Клинтон. – Он снял очки и мрачно посмотрел на нее.
      – Доктор Клинтон. У меня камень свалился с души теперь, когда я знаю, что мистеру Катервуду будет оказана квалифицированная медицинская помощь, если по пути в Англию в этом возникнет необходимость. – Она отошла и попросила Аду побыть со Шривом, пока она будет беседовать с капитаном.
 
      Швейцар «Белой кобылы» так и не увидел дуло пистолета в руках человека, который быстрым шагом поднялся на крыльцо. Когда оно ткнулось в его толстый живот, он решил, что его задели тростью.
      Прежде чем жертва успела отреагировать, де ла Барка нажал курок. Кровь брызнула на руку сыщика, когда он отдернул ее. Свет померк в глазах швейцара, когда его тело тяжело осело на пол.
      – Que paso? – Один из охранников, который в прошлый раз расправился с де ла Баркой, бросив его в сточную канаву, вышел на крыльцо и наклонился над телом швейцара. – Que paso?
      – Вот что, – сказал де ла Барка и выстрелил в него.
      Охранник оказался более крепким: ему удалось удержаться на ногах и вернуться в холл. Кровь струилась у него между пальцев, которыми он зажимал рану в животе. Преследуемый де ла Баркой, он спотыкаясь добрался до гостиной.
      Одна проститутка в черном нижнем белье и красном шелковом пеньюаре в это время была занята с клиентом. При виде охранника она вскрикнула, а клиент, только взглянув на вошедшего, бросился к окну.
      Проститутка завизжала, когда в дверях появился де ла Барка с залитой кровью рукой.
      – Где Селестина?
      Женщина опять закричала и махнула рукой в сторону лестницы.
      Де ла Барка кивнул. Он поднял пистолет и вернулся в холл.
      – Рохенио! – Из-под лестницы вышел второй охранник.
      – Он мертв, – сказал де ла Барка и третий раз нажал на курок.
      Весь дом пришел в движение. На втором этаже женщины начали кричать, мужчины громко ругаться. Захлопали двери.
      – Селестина! – закричал де ла Барка. – Они мертвы, Селестина! Сейчас я подожгу дом!
      Выполняя свою угрозу, он выстрелил через открытую дверь в гостиную. Лампа, стоящая там на столе, разбилась, и разлившийся керосин ярко вспыхнул. Проститутка в красном пеньюаре завизжала и вслед за своим клиентом бросилась к окну.
      Наслаждаясь произведенным эффектом, де ла Барка распахнул дверь соседней комнаты. В ней мужчина и женщина поспешно натягивали на себя одежду. Он несколько раз выстрелил в лампу.
      Мимо его уха просвистела пуля. Он пригнулся.
      На верхней площадке лестницы стояла Селестина. Она вновь прицелилась в его.
      Де ла Барка метнулся через коридор в горящую гостиную. Пуля попала в дверной косяк над ним. Он выждал минуту, потом пополз. Дым быстро распространялся по ветхому зданию. По коридору к двери с криками бежали люди.
      Он закашлялся. Через несколько минут здесь нельзя будет дышать. На втором этаже уже было полно дыма. Мимо него, задыхаясь и кашляя, пробежали мужчина и женщина.
      Селестина сейчас не сможет точно прицелиться. Он выскочил из-за двери, нацелив пистолет на верхнюю площадку лестницы. Но там никого не было.
      Он перепрыгнул через распростертое тело, но потом остановился. Коридор был полон дыма. Мимо с криками бежали люди. Из открытых дверей комнат вырывался огонь.
      Де ла Барка спрятал пистолет и поспешил прочь. Пусть она сгорит.
      На улице он смешался с толпой. К тому времени, как огонь достиг второго этажа, он уже вскочил в наемный экипаж.

Сцена десятая