Удар был сильным. Брэк упал на колени. Сеть окутала его еще крепче.

Вытянутую руку Брэка неожиданно придавил сапог. Меч у него вырвали. Скрипнули блоки. Брэк упал на спину, и его вместе с сетью подняли при помощи блоков над полом конюшни.

Задыхаясь, с врезавшейся в лицо веревкой, Брэк болтался в сети прямо перед двумя всадниками, которые въехали в конюшню и, видно, не собирались спешиваться, в то время как вокруг них бегали пешие воины, сверкая клинками в свете факелов.

Брэк яростно взревел, так как веревки сети очень сильно впились в его лицо. Он разглядел четыре десятка людей, многие из которых с луками засели на стропилах. Все они были в шлемах и сапогах, черных и ярких тигровых накидках.

Человек, возглавляющий этих воинов, — один из всадников — был высоким худым, нездорового вида мужчиной. Но он был силен и быстр. Выхватив узкий меч, он приставил его к груди Брэка.

Этот всадник был одет так же, как и его подчиненные. Выделяло его единственное украшение: застежка из огромного когтя тигра. Она удерживала его плащ. Всадник слегка пошевелил рукой, и острый конец меча на полногтя впился в грудь Брэка. Клинок до середины покрывали темные, ржавого цвета пятна.

— Мы не знаем твоего имени, варвар. Меня же зовут Хел, Повелитель Тигров. Я действую от имени Ее Высочества.

Он указал на второго всадника, женщину, восседающую на белом коне. Хотя на ней и была изумрудная накидка, вуаль, и часть лица ее закрывала ткань, было видно, что она обладает явным сходством с призраком, которого Брэк повстречал на поле боя, — темные волосы, лучистые глаза. И еще она была до умопомрачения красива.

Однако дама, казалось, чувствовала себя несколько неуютно рядом с жестоким и властным повелителем Хелом, который снова заговорил:

— Я полагаю, мне необходимо кое-что объяснить тебе, скотина. — Повелитель говорил непринужденным тоном, словно привык каждый день беседовать с огромными варварами, подвешенными перед ним в сетке. — Все довольно просто. Царица Рея, присутствующая здесь, теперь правит Фриксосом, лежащим на Сверкающей реке, так как ее старшая сестра царица Жоенна погибла на поле битвы. Она погибла тогда, когда наша армия уже гнала войска Гата. Муж царицы Жоенны, принц Никор, также был убит в этом бою. К сожалению, тело его не обнаружено. Прежде чем Царица Рея официально взойдет на престол, необходимо провести определенную церемонию, во время которой тела Жоенны и Никора должны быть спущены вниз по реке так, чтобы они прошли сквозь Темную Завесу и попали в рай. В противном случае жрецы будут искать правителя в другом царствующем доме. Вот почему, когда ко мне примчались мои воины, которых ты повстречал вчера по дороге, и рассказали о чужеземце, прибывшем в наше царство по причине, мне неизвестной и мало меня интересующей, я поспешил сюда... Мои люди сказали мне, что ты направляешься в Курдистан... Точнее, направлялся...

Повелитель Хел усмехнулся. Смех его звучал холодно, злобно. Царица Рея нагнулась к Хелу:

— Если нам придется сотворить такое злодейство, то давай по крайней мере сделаем это быстро. Этот человек ни в чем не виноват. Он ничего не знает о наших обычаях.

Повелитель Хел раздраженно поерзал в седле. На плече блестела застежка из когтя тигра.

— Прости меня, если я назову твои слова не уместными, моя царица. Я полагаю, ты понимаешь, что поставлено на кон. Твое вступление на престол зависит от того, будет ли совершен ритуал и отправятся ли на священном ковчеге в рай вместе тела твоей сестры и ее мужа Никора. Труп Жоенны уже лежит набальзамированный. И вот теперь у нас есть Никор.

— Мне не нравится твой тон. Ты слишком много на себя берешь.

— Моя царица, я лишь...

— И ты проявляешь чрезмерное рвение, стараясь убедить народ в том, что мы нашли тело Никора.

— Моя царица, это все ради твоей же пользы! — уверил ее Хел раздраженно.

— И для своей, раз мы уже помолвлены!

Повелитель Тигров красноречиво пожал плечами:

— Как пожелаешь, моя царица. Я без всякого сожаления могу использовать этого чужестранца и достигнуть желанной цели. К тому же случай помог найти ему священный щит Никора, который мы безуспешно искали. Кроме того, этот человек внешне подходит для того, чтобы сыграть роль мертвого правителя. Придворным косметологам не придется много трудиться.

— И тебя не будут мучить угрызения совести?

— Нет, моя царица. Твое восхождение на престол зависит от нашего успеха. Кроме того, кем бы ни был этот чужестранец, он должен быть доволен. В каком бы хлеву он ни родился, но, когда это случилось, боги улыбались. Ведь не каждый деревенщина может сыграть роль трупа мужа царицы... А, варвар?

Повелитель Хел подъехал ближе к болтавшемуся в сети Брэку.

Из-под рубахи Хел вынул что-то круглое и золотое. Он поднес этот предмет к глазам разъяренного Брэка. В это мгновение Брэк о многом вспомнил.

Слова возницы. Голос царицы, разыскивающей на поле боя своего мужа-соправителя.

Брэк долго разглядывал предмет, который держал в руке Хел. Это была круглая монета с написанными по краю незнакомыми знаками — словами. Монета блеснула в свете факелов.

С той стороны, на которую смотрел Брэк, было изображено женское лицо. Эта женщина очень походила на царицу Рею. Это было лицо мертвой царицы, чей призрак Брэк встретил на поле боя.

Монета еще раз блеснула, когда Хел перевернул ее. Его темные глаза были полны злорадства.

— Посмотри внимательно, варвар.

На другой стороне монеты тоже было изображено лицо, но на этот раз мужское. Без сомнения, это был Никор, муж умершей Жоенны.

От ужаса, охватившего его, Брэк начал извиваться в сети.

Мужчина, изображенный на монете, был почти неотличим от Брака.

Туман, окутывавший сознание, начал медленно рассеиваться, и Брэк услышал какофонию жутких звуков. Самым громким из них был высокий пронзительный свист. Он вызывал невыносимую боль.

Брэк лежал неподвижно. Глаза его были закрыты, но в темноте постоянно мерцали и плавали странные огоньки. Брэк каким-то образом чувствовал, что прошло очень много времени, возможно даже несколько суток, с тех пор, как он беспомощно болтался в сети. Он начал вспоминать...

...Быстрым движением Хел, Повелитель Тигров, снова спрятал монету.

Затем, хлопнув ладонями, он подозвал к себе седого скрюченного старика. До того момента старый шаман стоял где-то в тени, ожидая сигнала. Теперь же он, шурша просторным коричневым халатом, начал совершать какие-то пасы и произносить непонятные слова, встав прямо под сеткой с варваром.

Неожиданно шаман выудил что-то из складок своей грязной одежды и забубнил, неприятно кривя губы. Сумасшедшие глаза старика вращались, и сам он походил на алхимика или юродивого.

Старик поднял руку и провел чем-то по обнаженному бедру варвара. Это оказалась ржавая кривая игла с множеством зазубрин, обмазанная густой блестящей желтой смолой. При первом же уколе иглы у Брэка зазвенело в ушах. Тело его сделалось тяжелым, словно было отлито из свинца, и он уже не мог даже пальцем пошевелить.

Последним, что запомнил Брэк, теряя сознание, были два лица, освещенные светом факелов: самодовольное лицо Хела и лицо царицы Реи, на котором отражалась неуверенность, словно царице не нравился план, задуманный ее женихом...

Когда Брэк пришел в себя, его переполнила яростная злость, перемешанная со страхом. Скорее всего, он был обречен.

Он попытался пошевелить руками. Безуспешно. Они совершенно не слушались его. Руки лежали по обе стороны его тела, словно бревна. Брэка затопила волна ужаса и отчаяния.

В ушах зазвенело. Варвар понял, что он все еще находится под действием какого-то зелья. Сердце его тяжело стучало.

«Спокойно, спокойно!» — сказал он сам себе. Казалось, что все вокруг плавно раскачивается. Брэк вдруг понял, что находится на борту какого-то медленно плывущего судна. «Спокойно, — подумал он. — У тебя хватит сил открыть глаза, стоит тебе только захотеть. Сделай хотя бы это, чтобы узнать, где ты находишься. Затем найди какой-нибудь меч, и клинок выведет тебя из этой... страны мертвецов».

Брэк чувствовал, что на бедре его больше нет меча, так как, хотя остаточное действие зелья лишало его возможности двигаться, он ощущал все свое огромное тело. Он лежал на чем-то твердом. Торс и нижняя часть тела были завернуты в шелковую и льняную ткани. На руках ощущалась тяжесть металлических украшений.

А в ноздри ему ударила вонь, подобная той, которой он вдоволь надышался в одном большом городе, через который проезжал в тот день, когда там хоронили наследника престола. Это воняли сладковатые мази, используемые для мумифицирования.

Охваченный невыносимым ужасом, Брэк открыл глаза. Он лежал и глядел на колышущуюся стену огня.

Перед ним качались яркие языки оранжевого пламени. Прошло несколько секунд, и Брэк стал смотреть на эту пылающую стену уже более спокойно. Теперь с большей ясностью он различил отдельные детали.

Оказалось, он смотрел сверху вниз под углом на ряд часто стоящих факелов. Каждый из них был установлен на белом шесте высотой в два человеческих роста.

Потом звуки... Они смутили варвара. Но постепенно Брэк разобрался и в них. Во-первых, он слышал тихий плеск волн о борта судна, идущего вниз по течению. К нему примешивались звон бубенцов, бой барабанов и завывания — панихида в исполнении жрецов-кастратов.

Эти звуки иногда заглушали взрывы хохота, разговоры и шум попойки.

Наконец Брэк расслышал еще и доносящуюся издали песню, какой-то гимн, который пело множество голосов. Вокруг варвара плавал липкий запах цветов, от кадил поднимался зеленый дым благовоний. Так же пахло его собственное набальзамированное тело.

Варвар обнаружил, что с каждым мгновением тело его все больше высвобождается из оков наркотика; неужели зелье перестает действовать?

Затратив неимоверное усилие, Брэк сумел перекатиться на левое плечо. Приглядевшись, он едва не вскрикнул и с силой прикусил нижнюю губу, чтобы окончательно очнуться. Но видение не исчезло.

Брэк лежал на золотом катафалке. Тот стоял на высокой кормовой надстройке широкого судна. Вдоль палубного ограждения на высоких шестах располагались факелы. За рядом факелов слева от себя Брэк увидел темную воду Сверкающей реки, где отражались желтые и красные огни факелов ковчега, фонарей и ламп.

Приглядевшись, Брэк увидел, что местность изменилась. Это говорило о том, что ковчег уже некоторое время находится в пути.

Несмотря на полутьму, Брэк смог разглядеть множество подробностей. Вместо низких берегов долины вокруг возвышались крутые обрывы. На краю их горели тысячи и тысячи огоньков. Факелы...

Неожиданно варвар вспомнил все. Он вспомнил, кто он, и понял, где он находится. С далекого берега он, Брэк, лежащий здесь и освещенный факелами, покажется тем самым человеком, чье тело якобы направляется сквозь Темную Завесу в рай.

Он теперь царь Никор, лежащий на похоронной ладье. С окружающих утесов на него взирают тысячи жителей Фриксоса и распевают траурный гимн.

Бежать! Бежать, вырваться из этого проклятого места, рассеять злой обман. Брэк обнаружил, что уже может пошевелить ногами. Взявшись рукой за край катафалка, он собрался слезть с него, но, когда Брэк повернул голову, его взгляд упал на собственную руку. Он в ужасе поднес ее ближе к глазам.

Кожа руки была белой, как кость. Он понюхал руку. Брэк припомнил, что Хел говорил что-то о дворцовых косметологах. Потом варвару захотелось дико расхохотаться. Теперь же он труп, наряженный в одежды мертвеца, и кожа его выкрашена в белый цвет, как у трупа.

Брэк тут же отдернул руку и положил ее на место. Он лежал неподвижно, словно окаменев, и глядел прямо вверх на канареечный полог над катафалком. Цветные боковые занавески были отодвинуты так, чтобы смотрящим с берега хорошо были видны направляющиеся в рай тела. Варвару не следовало подносить руку к лицу. Этот жест могли увидеть с берега.

Но люди не прервали пение. Брэк немного успокоился, однако по-прежнему не двигался. Не стоит сердить зрителей, устроив воскрешение из мертвых.

Мертвых... Снова по его спине пробежали холодные мурашки, значит, он изображает супруга прежде царствующей особы, а какой-то хвастливый принц, помолвленный с...

Брэк повернул голову направо. Там, на таком же катафалке, лежало тело царицы Жоенны.

Голубоватые веки ее были закрыты, руки сложены на груди, губы накрашены красным. Голову украшала простая жемчужная диадема. За телом царицы, на правом берегу реки, тоже горели факела. С этой стороны на обрывистом берегу тоже, насколько хватало глаз, стояли тысячи людей с факелами и пели.

У Брэка появилось недоброе предчувствие. Царица лежала мертвая. Та же самая царица, чей полупрозрачный образ встретил он на поле боя, когда она искала тело своего мужа.

Где же сейчас ее бродячий призрак?

Рядом, очень близко. Брэк это чувствовал. Душа царицы, возможно, притаилась в этом бледном теле, лежащем неподвижно и в то же время (или боги лишили его разума?) кажущемся живым.

Никогда Брэк не чувствовал себя более беспомощным, чем сейчас, направляясь вниз по реке на освещенном факелами судне. Все его спокойствие уже улетучилось. Он был безоружен. Как только он слезет с катафалка, тысячи людей, стоящих на берегу, заметят это и закричат.

Очень осторожно варвар приподнял голову и посмотрел вперед поверх тесных белых сапог, натянутых ему на ноги. Ему хотелось определить размеры ковчега и число находящихся на нем людей.

Брэк решил, что это судно самое большое из тех, что ему приходилось видеть за свою жизнь. Размеры он перевел в привычные для себя единицы. Длина ковчега была такой, что вдоль него могла встать сотня серых слонов один за другим, а по ширине могло поместиться двадцать пять слонов. Исполинские размеры. Завывание жрецов, музыка и шум пирующих доносились снизу, со стороны небольшой освещенной площадки, расположенной на носу судна.

Там, под шелковым пологом немного меньших размеров, собрались по крайней мере дюжины три людей. Звенели чаши с вином.

Между павильонами на носу и на корме не горело ни одного факела. Вероятно, раньше судно имело скамьи для гребцов, теперь же ковчег несло вперед лишь быстрое течение Сверкающей реки. Не было видно ни весел, ни парусов. На той палубе, где раньше сидели гребцы, стоял квадратный каменный алтарь, тускло освещенный тремя лампами странной формы, установленными на треножниках. Лампы коптили и давали мало света.

Брэку показалось, что он увидел кого-то рядом с алтарем. Тень, что-то живое, промелькнуло на краю круга тусклого света, падающего от алтаря. Брэк заморгал, не уверенный в том, что видел.

Порыв ветра пошевелил занавески дальнего павильона. Брэк заметил, что среди людей, пирующих на носу, много воинов, одетых в тигровые плащи. Когда же все они покинут ковчег? Без сомнения, перед тем как судно нырнет за Темную Завесу, чем бы та ни являлась на самом деле. Но жрецам и пирующим понадобится какая-то лодка, чтобы в нужный момент покинуть ковчег. Где же она?

Лежа абсолютно неподвижно, Брэк внимательнее прислушался к плеску воды. Он понял, что существует два отдельных источника звука. Одним был грузный корпус ковчега. Другим было какое-то судно, меньших размеров, привязанное за кормой.

Внимание Брэка привлекло что-то блестящее, находящееся сзади. Варвар выгнул шею и увидел огромный золотой боевой щит принца Никора, подвешенный на шелковых шнурках между двумя катафалками. Щит качался на ветру. Со щита на Брэка взирала Рогатая Дева, держащая трезубец молний и сноп колосьев.

— Варвар!

От этого шепота у Брэка зашевелились на голове волосы. Его длинная коса была спрятана под повязанную на голову ткань, которая неудобно съехала на сторону, когда он повернул голову на звук.

Неужели вновь появился дух мертвой царицы?

— Варвар? — Голос послышался снова, приглушенный, искаженный, но знакомый. — Не поворачивай слишком сильно голову. Я прокралась сюда от алтаря.

Значит, он действительно видел, что там кто-то двигался.

— Где ты? — спросил Брэк шепотом.

— Я прячусь здесь, между катафалками. Очень необычная и даже унизительная поза для... для царицы.

Брэк узнал голос.

— Царица Рея?

— Да.

— Но зачем ты?..

— Не спрашивай меня! — Ответ прозвучал резко. Девушка всхлипнула, или Брэку показалось? На фоне плеска воды определить это было невозможно. — Я могу передумать и решить, что сохранить за собой царскую власть важнее, чем спасти жизнь одному безымянному чужестранцу. Однако я принесла кое-что, что поможет тебе вырваться на свободу, если ты решишь попытаться... Сейчас я должна возвращаться. Даже накидка моей служанки, надетая на меня, не сможет скрыть моего отсутствия.

— Ничего не понимаю, — удивился Брэк. Он глядел прямо вверх и старался не шевелиться. Но сердце его тревожно заколотилось, когда он сквозь шелковый полог увидел, что звездное небо быстро затягивают тучи. — Я почти ничего не знаю о том, что задумал этот негодяй. Меня ведь усыпили. Но я думаю, что, если мое тело не проделает полный путь на этом погребальном ковчеге, жрецы сочтут это дурным знаком, и трон тебе не достанется.

— Трон стремится получить Хел, Повелитель Тигров, а не я.

— Разве ты не хочешь стать царицей?

— Конечно, хочу. Безмозглый дикарь! Попридержи язык, а то я передумаю и заберу то, что принесла.

— Хорошо, — ответил Брэк. — Но я должен знать причину.

— Дело в том, что я настолько глупа, что ценю человеческую жизнь, даже твою. Предупреждаю, что если ты потратишь слишком много времени на разговоры, то не успеешь прыгнуть за борт. Мы приближаемся к тому месту, где жрецы и пирующие должны оставить ковчег. Течение тут уже довольно сильное... Ты видишь небо? В небе уже появились первые клубы Завесы.

— Что это за Завеса?

— Огромное облако, перегораживающее Сверкающую реку от берега до берега.

— А что находится за ним?

— Рай, — произнесла Рея тихо. — Или, возможно, ад. Оттуда доносится грохот. Густые облака покрывают огромное пространство земли вокруг. Это священное место, куда никто не смеет заходить. Если попытаться подойти к Завесе по земле, то упрешься в непроглядное облако. И что там находится, я не могу сказать. Это место считается священным с незапамятных времен. Возможно, за Завесой река низвергается водопадом в самые недра земли. Но жрецы утверждают, что там рай... Глупый дикарь! Ты собираешься без конца задавать мне вопросы? Мне ведь тоже грозит опасность.

Брэк задумался:

— Если я зашевелюсь, зрители, стоящие на берегу, закричат.

— Конечно, закричат. Но если ты прыгнешь в воду и у тебя хватит сил плыть против течения, если тебя не затянет за Завесу, то, возможно, ты спасешься.

— А как же ты? Как же трон?

Ответ ее прозвучал одновременно и ядовито, и грустно:

— Я бы не пришла, если бы трон был для меня важнее человеческой жизни. Мир не весь состоит из Хелов. Возможно, именно я должна это доказать. Жоенна всегда была твердой, дерзкой — царицей-воительницей. Я моложе ее. И вероятно, мягче. Однажды придворные гадатели назвали меня плаксой. Я плакала из-за козленка, которого зарезали в праздник на алтаре. Не спрашивай, почему я решила рискнуть навлечь на себя гнев Рогатой Девы и потерять трон... Я уже слишком долго здесь говорю. Я должна уходить, я...

Она всхлипнула, и послышался шорох одежды. Красивая темноволосая девушка поднялась из укрытия. Ее черты скрывала грубая накидка с капюшоном, но Брэк заметил, что на щеках блестят полоски от слез.

Теплая, слегка дрожащая рука Реи на мгновение коснулась подбородка Брэка.

— Разве я должна все это рассказывать тебе, варвар? Ты как тот козленок, по которому я плакала в детстве. Я не могу видеть, как умирает невинное существо.

Рея на мгновение приложила свои губы к его губам. Затем она исчезла. Брэк слышал, как она крадучись пробирается к алтарю. До варвара донеслось ее последнее предупреждение:

— Как только нырнешь, плыви изо всех сил. Течение здесь сильное... Но ты уже должен был оправиться. Когда тебя должны были уколоть последний раз, я пошла на обман и вытерла иглу подолом платья. Да простит меня Рогатая Дева за то, что я сделала!

Наступила тишина.

Лампы на алтаре коптили и тускло горели. Царица растаяла во мраке.

Брэк почувствовал, как к нему возвращается надежда. Ковчег набирал скорость. Сквозь тонкий шелк варвар видел, как быстро неслись мимо густые облака тумана.

Занавески вокруг катафалков трепетали на ветру, так же как занавески носового павильона. Ветер стал еще сильнее.

Губы Брэка еще хранили воспоминание о поцелуе Реи. Поцелуй красноречиво говорил о той борьбе, что шла в душе девушки, прежде чем она решилась рискнуть всем ради его спасения. Он должен постараться сделать так, чтобы смелость ее не оказалась напрасной.

Брэк осторожно спустил правую руку с катафалка, пошарил и нащупал клинок своего стального меча.

Она принесла меч! Пронесла его под накидкой. Да возблагодарят ее боги!

Шум в ушах — последствие уколов иглой — ослаб. Брэк понимал, что должен слезть с катафалка. Он крепче сжал рукоять меча, вдохнул воздух и привстал.

Он спустил ноги с левой стороны катафалка и с глухим стуком спрыгнул на палубу, освещенную факелами. Корабль сильно качало. Он несся по реке все быстрее. По глади реки пошла зыбь. В воздухе повисли холодные клочки облаков. Одно такое низкое облако налетело на Брэка, но тут же рассеялось, ударившись о грудь северянина.

Свободной рукой варвар сорвал мешающую ему украшенную драгоценностями ткань, которой была обмотана его голова. Он яростно мотнул головой и высвободил свою косу. Звук голосов, доносящийся с берегов, вдруг изменился.

Толпа заревела, закричала. Брэк зло оскалился. Зрители увидели, что мертвый ожил и спрыгнул с катафалка.

— Эй, на ковчеге! На ковчеге! Берегитесь!

Услышав этот крик, Брэк подбежал к ограждению. Голос принадлежал одетому в тигровый плащ воину, стоявшему в большой лодке, прикрепленной канатом к правому борту судна. Кричавший воин размахивал фонарем. Он вопил, обращаясь к роскошно одетым женщинам, офицерам в тигровых плащах и жрецам, которые высыпали из павильона на нос судна и осветили лампами и факелами его среднюю часть.

Воин в лодке приложил к губам руку и снова прокричал:

— Господа! Повелитель Хел! Ваше Высочество! Я прошу вас перейти в лодку. Река становится все беспокойнее. Мы уже прошли место, где следовало бы покинуть ковчег. Я боюсь... — Он выругался, поднял руку и схватился за руку товарища, иначе свалился бы в черные бурные воды Сверкающей реки.

Брэку показалось, что он заметил диадему, блеснувшую в волосах одной из женщин. Значит, первой оставит ковчег царица Рея. Брэк решил, что не станет оспаривать ее право. Он все равно их всех опередит.

Схватившись за один из шестов с факелами он лихо соскочил на палубу.

— Никор!

— Никор!

— Принц Никор ожил!

Наконец можно стало разобрать отдельные слова в громе тысяч голосов беснующейся толпы на берегу. Их услышали и собравшиеся на палубе. Они принялись кричать, выхватили мечи.

Вперед выскочил Повелитель Хел. Он отдал приказ нескольким воинам, и те направились на корму.

Их тигровые плащи развевались на ветру, в руках блестели клинки. Брэк в нерешительности остановился у борта. В сердце его бушевала дикая ярость, которая требовала хотя бы одной жизни в уплату за то, что его пытались использовать в заговоре, собираясь при этом обмануть целое царство.

У катафалка, который только что покинул Брэк, лежало ритуальное копье. Варвар нагнулся, переложил меч в левую руку и взял копье в правую. Оскалясь, он подождал, пока грудь первого воина в черных доспехах не появилась над узким трапом, ведущим на кормовою надстройку. Вот тогда Брэк с силой метнул копье. Воин вскрикнул и взмахнул в воздухе руками. Он споткнулся о последнюю ступень и упал. Его товарищи, взбиравшиеся по трапу следом, инстинктивно оттолкнули его, и пронзенный копьем воин, перевалившись через ограждение, полетел за борт.

Крики стали громче. Брэк поглядел вниз и увидел, что воин, стоявший на носу лодки, оказался сбит упавшим телом. Канат, крепивший лодку к борту ковчега, каким-то образом отвязался.

За считанные мгновения пространство черной бурной воды, разделявшее два судна, увеличилось в несколько раз. Судьба распорядилась так, что в тот момент, когда упал пронзенный копьем воин, путь к спасению оказался отрезан.

На палубе послышались крики и ругань. С досадой Брэк отошел от ограждения. Все произошло из-за его упрямого желания отомстить. Но поздно было ругать себя. Варвар принял боевую стойку, увидев, что воины Хела снова поднимаются по трапу.

С отчаянием на лице Хел сам шел по трапу следом за ними, колотя воинов кулаками в спины и крича:

— Взять его! Взять и выпотрошить его вонючие кишки! Из-за него нам придется погибнуть на этом ковчеге! Прикончить его, а потом уже прыгать за борт!

Четыре воина Хела, выставив перед собой клинки, осторожно начали приближаться к варвару. Судно качнулось. Оно все еще набирало скорость. Туман вокруг сгущался. Многотысячная толпа зрителей, кричащая на берегу от страха и гнева, была почти неразличима; свет факелов, горящих на берегу, казался расплывчатым оранжевым сиянием. Брэк поднял меч.

Теперь он готов был погибнуть. За спинами наступающих воинов Брэк увидел еще одну картину: Хел вернулся, отыскал царицу Рею, схватил ее за руку, притянул ее хрупкое тело к алтарю и принялся ругать царицу.

Неужели он догадался, что Рея помогла ему? Брэк не знал этого, но Рея безвольно болталась в руках Хела, лицо ее блестело от слез.

— Нападайте слева, — прорычал один из воинов в тигровых плащах, приближаясь к варвару.

Двое воинов перешли на лестницу, поднимавшуюся вдоль левого борта. Брэк, тяжело дыша, попятился и натолкнулся на катафалк. Он взобрался на него. В мозгу варвара появилась отчаянная мысль. Один из воинов сделал выпад.

Брэк с силой ударил мечом. Нападавший отлетел назад, сжимая руками перерубленное горло, упал и задрыгал ногами, в агонии. Брэк развернулся и сорвал с себя шелковую рубаху, мешавшую движениям. Ковчег снова качнулся, он несся все быстрее и быстрее среди нарастающего рева воды.

Брэк, пытаясь сохранить равновесие, взмахнул рукой. Он схватился за загнутый край боевого щита Никора.

С силой рванув его, Брэк сорвал огромный щит, качнулся под его весом, но все же он надел щит на левую руку. Стоя на катафалке, Брэк начал разворачиваться, чтобы лицом к лицу встретить врагов, и уже занес меч для следующего удара.

И вдруг Брэк замер.

С катафалка, на котором по-прежнему лежало тело мертвой царицы Жоенны, поднялся невесомый полупрозрачный призрак.

Сквозь тело привидения изумленный Брэк видел, как наступают воины в тигровых плащах.

Неужели они не видят ее? Неужели воины не видят обращенных на них черных, как угли, глаз? Не слышат ее голоса, заглушающего крики, ругань и рев воды.

— Любимый... любимый? Я мирно спала, пока не почувствовала, что ты рядом и шевелишься. Но сейчас ты взял щит и уходишь, я не могу позволить тебе уйти, любимый. Мы должны вместе войти за Темную Завесу. Вместе...

Она протянула призрачную руку и схватила Брэка за предплечье.

Великан варвар с ужасом заметил, что в том месте, где рука привидения коснулась его плоти, кожа превращается в красную слизь. По всему телу варвара начал растекаться холод, сковывающий движения, холод могилы, холод застывших тысячелетий, холод смерти, затягивающий, отнимающий жизнь.

Брэк попытался поднять меч, попытался пронзить тень царицы. Но его правая рука не слушалась, не могла освободиться от сжавших ее бесплотных пальцев.

Царица подбиралась все ближе... Все ближе.

Правая рука Брэка, покрытая белой краской, стала краснеть. Воины в тигровых плащах приготовились к последнему броску, но их растолкал разъяренный от отчаяния Хел.

Все это Брэк видел очень смутно. Качаясь, извиваясь, пытаясь вырваться из рук призрака мертвой царицы, варвар решил, что воины действительно не видят призрака. Им варвар, вероятно, кажется одержимым какой-то болезнью, заставляющей его тело дергаться и извиваться. Хел топал ногами:

— Взять его! Заколоть! Бей мечом в спину, подонок!

— Это священная болезнь, — крикнул в ответ Хелу один из офицеров в тигровом плаще. — Смотри, как он извивается и корчится.

Рука Хела в черной перчатке ударила по скуле возражавшего ему воина. У того из носа потекла кровь.

— Не подчиняетесь?! — заорал Хел. — Взять его, больного или здорового! Ты, Фидор! Заколи его, ты стоишь ближе всех к нему!

Все это Брэк наблюдал, словно сквозь качающуюся полупрозрачную шелковую занавеску. Происходящее казалось варвару нереальным. Истинной, ужасной реальностью были лишь голос призрака и образ мертвой царицы, подступающей все ближе.

— Я не отпущу тебя от себя. Не отпущу!

В голове варвара гудело. Казалось, что у призрака сотня рук и он касается ими плеч Брэка, лица, ног, замораживает его льдом смерти.

— Бей, Фидор, бей! — орал, заглушая ветер, Хел.

Офицер, к которому обращался Хел, отстранил своих товарищей и нанес удар, метя Брэку в ребра.

Светловолосый варвар лишь краем глаза увидел блеск меча. Он дернулся изо всех сил, пытаясь вырваться из объятий мертвой царицы, шагнул в сторону, и удар, который мог бы убить Брэка, пришелся в пустоту.

Острие клинка, казалось, скрылось в тумане. Офицер в тигровом плаще отшатнулся назад, выронил меч и стиснул от боли зубы. Затем, будто в кривом зеркале, Брэк увидел, как кожа на руке этого воина разжижается и стекает с костей, будто багровый речной ил.

Воин побежал к ограждению. Он повис на нем. Изо рта у него пошла пена, он стал выть, как собака.

Брэк никогда не участвовал в более необычном поединке, чем этот.

Одна часть его уже помутненного сознания говорила, что ему следует остерегаться десятка клинков воинов, стоящих слева и сзади него в свете факелов. Он понимал, почему воины расступились, ведь он казался им корчащимся безумцем. Но он должен был продолжать борьбу с тенью царицы.

Лицо царицы Жоенны пододвинулось еще ближе. Сквозь него Брэк видел факелы, туман, ковчег, и все это, будто во сне, становилось все более тусклым и расплывчатым. Грустные, тоскливые глаза привидения, казалось, росли, делались ощутимее, реальнее, и наконец Брэку показалось, что его окутала жемчужная дымка. Он начал терять силы. Тело больше не повиновалось ему... А губы царицы все приближались. Еще мгновение — и они коснутся его рта, вытянут остатки жизни из его тела...