— Конечно, мой друг Брэк. Твое положение невыгодно. Я знаю, что ты сдержишь свое обещание. В то время как я... — Зама Хан пожал плечами. — ...ну, ты просто должен мне поверить.

Старик развязал мешочек, достал оттуда каменную ступку, маленький каменный пестик, несколько флаконов. Брэк наблюдал за приготовлениями мази, трясясь от злости. Зама Хан сразу распознал бесхитростный характер варвара: если уж Брэк заключил договор, то непременно выполнит условия. Так что северянин оказался в невыгодном положении.

Сколько хитрости и обмана в мире, где в поисках своей судьбы путешествовал Брэк! Единственной наградой, которую принесло Брэку его согласие, был грустный и одновременно благодарный взгляд Дарит. Она сидела у костра и ежилась при каждом завывании ветра.

Через некоторое время Зама Хан наложил на щеку Брака желтую клейкую массу. Сверху он прилепил несколько сухих листьев.

— Придержи их рукой. Подействует быстро.

Это, по крайней мере, оказалось правдой. Вскоре боль начала утихать. Наконец Зама Хан передал Брэку серую тряпку, чтобы тот вытер щеку. Варвар спросил:

— Что ты ищешь в Чамбалоре, старик? Ты говорил о сокровище. Его тут, конечно, нет. Хотя я и чужестранец, но я слышал много легенд по пути сюда. Чамбалор был цветущим городом очень давно, еще в незапамятные времена.

В зеленых глазах Зама Хана блестящими искорками отражался огонь костра.

— Да. Но посмотри на эти каменные колонны. Ты видел их вблизи?

— Нет. Я дошел только до норы т'мука.

— Тогда погляди на них, когда мы подойдем поближе. На них, или даже скорее в них, заключены в камне и пребывают в вечных муках принцы и придворные Чамбалора. Полководцы и женщины, сделавшие когда-то Чамбалор страшным и жестоким царством.

Зама Хан замолчал и стал раскачиваться. Глаза его неотрывно глядели на освещенные луной каменные обелиски.

— Это была клоака мира. Сточная яма, полная жестокости, насилия и животной ненависти. Таким был Чамбалор. Один человек, один великий вождь привел этих людей к глубинам порока.

— Царь? — тихим голосом спросил Брэк.

— Нет, колдун. Он называл себя Септенгундусом.

Имя это прозвучало в голове Брэка, будто приглушенный зловещий удар колокола. «Но ведь все это происходило в незапамятные времена, — подумал Брэк. — Как такое возможно?»

Ответ пришел сам собой. «На ведь Септенгундус никогда не умирает, он бродит по миру и сеет зло».

— Князю Чамбалора — надоело творящееся вокруг зло, и он вонзил кинжал в сердце колдуна, — продолжал Зама Хан. — Легенда рассказывает, что, когда клинок пронзил грудь мага, не пролилось ни капли крови. И Септенгундус не умер... На Чамбалор налетел ураган, Септенгундус, перед тем как исчезнуть в дыму, проклял этот город. Его заклятие хранит сокровище Чамбалора — изумруды, горы изумрудов из когда-то процветавших копей великого города. Все сокровища спрятаны в сундуке из слоновой кости, сокрытом за серебряными дверями. И чтобы отомстить князю Чамбалора, колдун обратил весь народ в камень, даже своих последователей. В каждой колонне из тех, что выстроились вдоль главной улицы, он заключил тысячи людей, и все это произошло в считанные мгновения. Прежде чем столицу царства окутал дым, колдун исчез. Немного позднее некий бродячий нищий — звали его Джухад — утверждал, что встретил этого колдуна Септенгундуса. После чего до конца своих дней Джухад носил с собой глиняные таблички с надписями. Таблички эти содержали слова, которые однажды освободят страдающие души жителей Чамбалора и вместе с ними и сокровища. Джухад защищал таблички от желавших отнять их, говоря, что его учитель Септенгундус, которому он был представлен в юности, сам решит, когда прекратить страдание Чамбалора. Но вот нищий исчез во время песчаной бури, подобной той, что едва не убила тебя, варвар, а глиняные таблички сохранились. Их в течение веков бережно передавали из рук в руки. И я... э... взял их на время, как я уже говорил, у купца, которого случайно встретил в Вишузине.

Варвар не мог не фыркнуть, выразив этим свое недоверие.

— Старик, это сказка.

Дарит поежилась:

— Ты не прав, варвар. Никто не разграбил этого сокровища как раз потому, что рассказы о нем истинны. Говорят, многие хотели прийти сюда. Одних отпугнули ужасные т'муки. Других... то, что Чамбалор проклят. Кроме этого злобного человека, моего отца, не нашлось никого столь жадного и столь безумного, кто посмел бы...

Зама Хан вскрикнул и ударил девушку, Брэк вскочил на ноги и выхватил меч. Кривой, как полумесяц, кинжал Зама Хана, блеснул в лунном свете.

— Не стоит, — сказал старик. На его обезьяньем лице расплылась улыбка. — Договор есть договор.

— Тогда идем! — проворчал Брэк.

Он был уверен, что старик выжил из ума. Не смотря на то, что он и сам встречал Септенгундуса, варвар был убежден, что от легендарного сокровища Чамбалора остались лишь мечты и сказки, передающиеся из поколения в поколение. Но когда Дарит начала плакать, у Брэка появились сомнения.

Брэк положил руку на плечо девушки. Сделав ехидное замечание по поводу заботливости варвара, Зама Хан скрылся в темноте, отправившись присмотреть за верблюдами.

Обнимая дрожащую Дарит, Брэк впервые в жизни почувствовал сильное желание нарушить данное слово. Ему даже захотелось подкрасться к Зама Хану сзади и зарубить его мечом. Удержала его лишь дочь кладоискателя.

Девушка вся дрожала. Она была хрупкой. Брэку не хотелось оставлять ее одну с этим старым сумасшедшим, который уже вернулся к костру, держа в руках какой-то грязный сверток.

Пальцы Зама Хана дрожали, когда он разворачивал его.

— Это таблички Джухада, — произнес он шепотом. Лицо его блестело от пота, нижняя губа дрожала от нетерпения. — Воспользуемся ими. Возьми с собой меч, варвар, и девчонку, если она сможет идти. Или если она хочет, то пусть остается здесь.

— Нет! — громко закричала вдруг Дарит. — Я не останусь здесь одна. Это место проклято.

Три тени скользнули по барханам, и вскоре кладоискатели достигли начала засыпанной песком главной улицы мертвого города.

По обеим сторонам от них возвышались грандиозные колонны, они выделялись черными силуэтами в свете луны и отбрасывали еще более черные тени. В желудке у Брэка сжался комок, его стало тошнить, когда он рассмотрел резьбу на уходящих в небо столбах.

Вокруг каждой колонны спиралью шло рельефное изображение принцев Чамбалора и их женщин. Изображение выглядело таким живым, что Брэку показалось, что на него глядят тысячи полных страдания глаз.

Одежда и предметы, окружающие фигуры, были действительно роскошны, хотя и выглядели очень древними. Но сами фигуры...

Почувствовав сильную тошноту, Брэк отвернулся от рельефа на первой колонне. На нем солдаты в доспехах разбивали головы младенцам. Убийство, грабеж, пытки — все виды греха были представлены здесь... Невозможно было поверить в существование стольких пороков. Хотя Брэк видел много странных народов, но здесь он встретил то, о чем не мог даже помыслить.

Однако самое сильное отвращение вызвало выражение лиц этих людей. Брэк хорошо видел их в лунном свете. Все лица скривились в страшной муке.

Варвар помнил, что такое выражение лиц было у созданий, копошащихся в коже посланца Зла на земле.

Колдун, варвар и девушка шли все дальше.

— Вон там, — воскликнул наконец Зама Хан и бросился вперед. Брэк уже насчитал с левой стороны пятьдесят пять колонн. Сейчас он видел впереди еще по крайней мере дюжину. — Сокровище под последней колонной слева, — крикнул Зама Хан. — Там находится подземная комната.

Вдруг варвар остановился. Дарит схватила его за руку:

— Ты ничего не слышал, варвар?

— Так, показалось, — ответил Брэк шепотом. Он оглядел черные, посеребренные лунным светом барханы. Не донес ли ветер до них тихое щелканье?..

Нет, это ему показалось.

Когда они подошли к последней колонне слева, Брэк увидел у основания каменного колосса черное отверстие в земле. Перед ним стоял, вцепившись руками в сверток, Зама Хан. Там, где сверток чуть развернулся, блестели серые глиняные таблички. На них были видны черные строки старинных древних знаков, нанесенные палочкой еще тогда, когда глина не затвердела. Брэк вдруг поверил в то, что...

Зама Хан был по-своему безумен. Но ведь рассказы о проклятии Чамбалора могут оказаться правдой... Невозможно!

Брэку стало казаться, что в колоннах с мерзкими изображениями начала пробуждаться, словно ожидая освобождения, таинственная сила?

— Вот трут, — прошептал Зама Хан. — Я высеку искру.

Вскоре старик зажег коптящий факел. Когда кладоискатели начали спускаться по винтовой лестнице, в ноздри им ударил запах разложения и пыли.

Они вошли в широкий, выложенный камнем зал. В дальней стене тускло блеснули огромные серебряные двери, покрытые зеленовато-синей плесенью.

— Правая лишь немного подается, — заметил Зама Хан. — Левая вообще не движется.

— Это нехорошо. — Дарит все тряслась. — Нехорошо входить сюда и будить древнее зло. И слишком опасно. Отец, — она схватила старика за руку, — подумай, почему до нас никто не приходил сюда? Потому что они знали...

— Не мешай! — прикрикнул на нее Зама Хан и ударил ее ладонью. Звук удара получился громким, резким. Дарит упала и заплакала.

Брэк посмотрел на Зама Хана и насупился. Старик облизал губы.

— Уговор, — сказал тихо колдун, сверкнув зелеными глазами. — Мы договорились о том, что ты откроешь дверь.

Брэк повернулся и толкнул плечом правую серебряную дверь. Она громко скрипнула, но почти не поддалась.

Он уперся в дверь ладонями и стал толкать сильнее. На могучих плечах и руках вздулись и заиграли мускулы. Ладони его вспотели. Тогда варвару пришлось остановиться и вытереть ладони о повязанную вокруг его бедер львиную шкуру.

Потом он снова стал толкать дверь все сильнее и сильнее. Она отворилась на ширину двух ладоней.

Через щель хлынул зловонный воздух. За спиной варвара судорожно дышал Зама Хан. Брэк толкнул дверь изо всех сил. Мышцы живота его вздулись. Спина напряглась. Три ладони... четыре...

— Еще немного! — закричал Зама Хан, размахивая факелом. — Еще немного — и с договором покончено.

Брэк всем телом толкнул дверь, почувствовал, как она подалась, услышал, как заскрипели петли. Дверь распахнулась внутрь. Одновременно с этим раздался крик Дарит:

— Брэк!

Взмахнув соломенного цвета косой, варвар резко развернулся. Зама Хан воткнул факел в ржавое гнездо на стене. Полумесяц кинжала, сверкая, поднимался все выше и выше.

— Я сдержал свое слово, — проговорил, разбрызгивая слюну и обнажив белые зубы в улыбке, Зама Хан. — Условия договора выполнены, и лишь я пройду сквозь эту дверь к сундуку с...

Взмах меча Брэка оборвал слова Зама Хана. Из перерубленной шеи хлынула кровь.

Но колдун был еще жив. Он еще какое-то время стоял раскачиваясь, и его зеленые глаза постепенно стекленели. Халат Зама Хана пропитался кровью, хлещущей из раны на шее. Но вот колдун разжал руки, выронил кинжал и — таблички Джухада.

Глиняные таблички, упав, раскололись.

Как только таблички разбились, раздался гром, и полыхнул белый, как молния, свет. Брака отшвырнуло к стене. Дарит пронзительно закричала. Яркий свет падал из-за полуоткрытой серебряной двери. Сундук из слоновой кости, прикрепленный к мраморной глыбе, превратился в облако дыма.

В центре сияния выросли зеленые цветы, которые затем осыпались в воздухе и упали зеленым дождем. Трясясь от страха, Брэк отошел от стены. Основание огромной колонны начало раскачиваться. Подул сильный ветер, казалось, сам воздух потемнел.

Затем вдруг откуда-то донесся хор голосов — тысячи проклятых душ стали рыдать и выть.

— Сейчас все рухнет, — крикнул Брэк, хватая худую руку Дарит и оттаскивая девушку к лестнице, ведущей наверх. — Таблички разбились, заклятие разрушилось. Но, должно быть, разрушилось что-то еще, так как...

С вершины лестницы на Брэка уставились огромные круглые молочно-белые глаза.

Под полупрозрачной поверхностью бесформенного тела т'мука пульсировала бледно-голубая жидкость. Чудовище защелкало. Два его щупальца беспомощно болтались. Ползучая Тварь начала спускаться по лестнице, направляясь к ранившему ее врагу.

— Дарит, назад! — крикнул варвар. — Спрячься внизу.

— Колонна раскачивается, земля дрожит, — простонала Дарит.

— Вниз! — крикнул Брэк. — Больше некуда...

Ползучая Тварь, лязгая, размахивая щупальцами, перегородила своим мерзким телом весь проход. Она спускалась вниз по винтовой лестнице. Брэк взбежал на полдюжины ступеней вверх и замахнулся мечом. Но его вдруг охватил смертельный ужас.

Только ударь по щупальцу, только переруби один из отвратительных червеобразных отростков, и снова хлынет ядовитая жидкость.

А Зама Хан мертв. И лишь Зама Хан умел готовить противоядие.

Брэк замер в нерешительности. Снова послышалось щелканье. Из древних времен, из забытого мира выполз т'мук. Сейчас он крался по лестнице, и Брэк, дрожа от усталости и отчаяния, вынужден был отступать шаг за шагом.

Если он умрет, Дарит тоже погибнет. Брэк снова оказался у основания лестницы. Колонны раскачивались. Вой и стоны усиливались. Множество звуков доносилось сверху.

У варвара и девушки остался единственный шанс, и Брэк должен был попытаться им воспользоваться. Свой меч Брэк мог использовать лишь единственным образом.

Он взялся правой ладонью за остро наточенный клинок, сжал руку и до боли прикусил губу, так как лезвие глубоко врезалось в плоть. Но иначе никак не получилось бы.

Затем Брэк отвел назад правую руку и метнул меч наподобие копья, не обращая внимания на то, что клинок ранил ладонь. Меч вошел по самую рукоять в глаз Ползучей Твари.

Пасть чудовища широко открылась. Тонкие волосатые ноги задрожали. Брэк, качаясь, отошел туда, где, сжавшись в комок, сидела Дарит. Он заслонил ее своим потным телом. Из правой ладони варвара текла кровь. Древний т'мук начал биться, дергаться и наконец сдох, загородив собой выход.

Брэк проговорил неровным голосом:

— Теперь... нам надо перебраться через него. Жидкости из глаза вытекло немного. Мы сможем пройти и не вляпаться...

Но, подойдя к лестнице, они почувствовали вонь, исходящую от чудовища. Дарит закричала и лишилась чувств. Брэк взвалил ее себе на плечо.

Варвар постарался полностью сосредоточиться на своих действиях. Он поставил ногу на отвратительное, поросшее черными волосами тело мертвого чудовища. Хватаясь за волосы на бесформенном теле, Брэк начал карабкаться вверх.

Один раз он поскользнулся.

Он сумел удержаться, хотя нога его повисла на расстоянии толщины пальца от блестящей жидкости, текущей из пробитого глаза.

Медленно, напрягая все мускулы, варвар сумел снова найти опору для ноги. Он полез дальше, оставив меч в глазнице чудовища.

Снаружи бушевала настоящая буря.

Поднялся сильный ветер. В ночном воздухе проносились тучи песка. Брэк попытался идти, но вынужден был пригнуться, чтобы его не сдуло. Что-то подсказывало варвару, что эта буря совсем не похожа на ту, что застала его чуть раньше. Ветер кружил вокруг колонн и поднимался живым столбом к небу. В черных клубящихся облачках корчились, извивались, переворачивались, стонали и стенали люди...

Варвар с Дарит на плече, качаясь, сумел дойти до конца гигантского проспекта, и там от ветра, бьющего ему в лицо, жутких стонов и усталости он без сознания рухнул на землю.

На рассвете, уже перевязав тряпкой руку, Брэк решил вернуться в сокровищницу под колонной, чтобы забрать тело Зама Хана.

Заглянув в комнату за дверью, он не увидел ничего, кроме голых опаленных черных стен, на полу валялись кусочки слоновой кости, и повсюду лежала зеленая изумрудная пыль. Сокровищ больше не существовало.

Брэк вернулся в лагерь и помог Дарит похоронить старика. Поскольку варвар не исповедовал никакой религии, он подумал о Безымянном боге брата Джерома. Брэк соорудил грубый несторианский крест из двух палок и установил его над могилой. Возможно, это хоть как-то поможет душе купца.

Дарит стояла опустив голову. Брэк вытер рот рукой. Он чувствовал себя виноватым.

— Его убил мой меч, — проговорил он. — Мне... мне очень жаль.

— Не имеет значения, — равнодушно проговорила девушка. — Нам надо уходить отсюда.

— Мы поедем на этих животных. — Брэк чувствовал себя виноватым перед девушкой. — Пойми, я должен был убить твоего отца.

— Это не имеет значения, — повторила Дарит. — Он был злым. Жадность привела его туда, куда не заходил ни один здравомыслящий человек, сделала его чужим мне. Он не был мне отцом.

Но несмотря на эти слова, она заплакала.

Брэк обнял ее за плечи:

— Дарит, мне только что пришло в голову, что ведь у таинственных богов необъяснимые пути. Отец твой пришел сюда грабить. Однако разбившиеся таблички освободили тысячи мучившихся душ из тюрьмы, в которую их заключил колдун. Хотя и невольно, но твой отец прекратил их страдания. Так что есть за что его благодарить. Всех людей надо за что-то благодарить так или иначе.

Вокруг жалобно завывал ветер.

— Дарит, я говорю правду. Ты сама можешь убедиться. Смотри. Ты должна посмотреть.

Девушка подняла голову и, вероятно, только сейчас увидела, что гигантские колонны Чамбалора стали гладкими. Украшавшие их барельефы исчезли.

Дарит устало вздохнула:

— Да. Вижу. Он их освободил. Нам надо позаботиться о верблюдах.

Через час Брэк и девушка верхом на верблюдах покинули руины древнего города.