19. В ПОИСКАХ ВЫХОДА ИЗ ПЕЩЕРЫ

Роб кинулся наперерез Безродному, но тот увернулся и напал на командира. Кулаком левой руки бородач ударил Саймона в челюсть так сильно, что командир зашатался.

Линг вскинул лазерное оружие, но тут же опустил его. Человечность, присущая Саймону, не позволяла ему убивать несчастного сумасшедшего несмотря на то, что этот сумасшедший нападал на него.

От второго удара Саймон уклонился, но при этом выронил из рук фонарь. Роб хотел подобрать фонарь, но в это время Безродный схватил его за ногу и одновременно нанес ему страшный удар под подбородок. Роб закачался и упал.

Роб потянулся рукой к фонарю, но не смог схватить его. Голова разрывалась на части и сильно пульсировала. Казалось, что все происходит под водой.

Безродный навалился на командира и сомкнул свои руки на его шее. Линдси кинулась вперед и схватила отшельника за рукав. Выцветшая ткань разлезлась в ее руках. Безродный сильно стукнул Линдси прямо в лодыжку. Она не удержалась на ногах и свалилась.

«Помоги командиру», твердил себе Роб. «Встань и помоги ему».

Роб с трудом поднялся – земля под ним качалась из стороны в сторону. Первое, что попалось ему на глаза, – были белые зубы Безродного. Робу показалось, что тот смеется от удовольствия, получаемого им от того, что он душит Саймона. Командир так и держал свой лазер в правой руке. Незаметно он перевернул оружие. На лице Саймона появилось бесстрастное, необычное для него выражение. Он вдруг превратился в настоящего, профессионального полицейского, прошедшего в свое время специальную подготовку и владеющего особыми приемами для самозащиты. Командир сильно ударил Безродного по переносице рукоятью лазерного оружия.

Потом левой рукой Саймон разжал пальцы, сжимавшие его шею, и сильно надавил сонную точку возле правого уха Безродного. И на этот раз все кончилось так же, как при первом нападении полусумасшедшего отшельника.

Однако теперь командир предпринял дополнительные меры предосторожности. Он перевернул лишившегося сознания Безродного на живот, поднял превратившиеся в лохмотья края его вылинявшей на солнце и ветре рубашки и сорвал с него полоску волокнистой пластмассы, которая служила бродяге ремнем. Он попросил Роба посветить ему. Роб поднял с земли фонарь Саймона, соединил два луча вместе и направил их на руки командира, связывавшего запястья Безродного.

Лицо Линга было хмурым. Он спрятал лазер обратно за пояс и сказал:

– Этот человек нам нужен.

Потирая ногу, ушибленную Безродным, Линдси спросила:

– Вы считаете, что он действительно сделал то, о чем говорил?

– Да. Думаю, и о корабле отца он рассказал все так, как было на самом деле, – ответил Роб.

Ощущая боль в душе Роба, Саймон участливо сказал:

– Тебе пришлось проделать такой длинный путь, чтобы услышать этот ужасный рассказ. Когда мы выйдем отсюда…

– Если нам удастся выйти, – дрогнувшим голосом заметила Линдси.

– Зачем ты так говоришь, моя девочка? Мы обязательно выйдем. Я хотел сказать Робу, что потом мы можем вернуться сюда с эксгумационным прибором. Семь лет – не такой большой срок. Существуют научные методы, с помощью которых можно определить точно, кто эти люди, похороненные здесь. Тогда у нас будет возможность убедиться, действительно ли…

– Я не хочу открывать могилы, сэр. Я уже знаю правду.

– Если допустить, что Безродный – или Моссроуз – ничего не выдумал. Помни, твой отец пытался помочь ему. Этого нельзя не брать в расчет.

– Оказалось, что все обвинения, вынесенные моему отцу комиссией, предъявлены ему правильно, потому что соответствуют его действиям. Он все сделал так, как по моему твердому убеждению не должен был делать.

– Ты что, парень, беспристрастно судящий компьютер?

Уязвленный, Роб вскинул голову:

– Что, сэр?

– Твой отец поступил так, как поступил, потому что был уверен, что иначе не может.

– Я защищал его перед всеми, сэр. Опровергал все плохое о нем.

– Твой отец был человеческим существом! Не машиной, имеющей внутри системы автоматической защиты и способной производить миллиард операций в секунду. Ты ясно представляешь, что такое быть обычным человеческим существом? Это значит, кроме всего прочего, быть несовершенным!

Громадная тяжесть опустилась на Роба, у него появилось такое ощущение, что он вообще лишился способности что-либо понимать и оценивать. Он осознавал только то, что они погребены в этих пещерах Далекой звезды, и испытывал весьма смутный, чисто теоретический интерес к самому себе и к своим сотоварищам. Его силы совершенно иссякли.

Он вспомнил годы, проведенные на Ламбет-Омеге, свое вечно израненное лицо, издевательские выкрики из толпы интернатских мальчишек, с которыми он дрался, защищая репутацию отца.

Он вспомнил свое приподнятое, радостное настроение при отъезде с Деллкарт-4. Тогда он был уверен, что узнает настоящую правду о прошлом.

Вся боль, все надежды и старания – были напрасны.

– Не приковывай себя цепями к прошлому, Роб, – умоляюще сказал Саймон. – Я понял, что прошлое занимает все твои мысли и не дает тебе жить, еще тогда, когда впервые услышал твою историю. Возьми себя в руки. Не казни себя за то, что человек просто сделал ошибку.

– Две тысячи мертвых… – снова начал Роб. – Ну,хватит! – голос Саймона прогремел по пещере. – Это была, действительно, трагедия! Но все уже в прошлом! Прошло и забыто! Галактика жива. Жизнь продолжается. – Я хотел доказать, что он невиновен. Мне было очень важно это доказать.

– А убедился в том, что он был человеком, похожим на всех других людей. Вот тут ты делаешь ошибку, Роб. Осуждаешь его вместо того, чтобы любить.

– Неправда. Я дрался за него, потому что любил его.

– Значит, не очень. Ты осудил его, своего собственного отца, так же, как осудили его все остальные жители галактики. Люди решили, что он плохой капитан. Но разве можно считать его плохим отцом? Плохим человеком? По-твоему, так и выходит. Тебя во всей этой истории волнует и твое личное «я». Ты старался спасти не только репутацию отца, но и свою, Роб. Ты хотел, чтобы мнение других людей о тебе было безукоризненным, отполированным до блеска. Для чего? Я не понимаю. Чтобы быть похожим на блестящего, без единого изъяна робота-воспитателя, о котором ты рассказывал? Ты не будешь и наполовину таким человеком, каким был твой отец, Роб. Он пытался помочь Моссроузу. И нельзя обвинять капитана Эдисона в том, что последствия оказались такими трагичными. Судя по всему, ты никогда не поступишь так, как отец. Ты будешь всю жизнь заботиться только о себе. Будешь бояться жизни. Бояться ошибок. Бояться… – Ошибок? – беспощадные слова Саймона задели Роба за живое. – Мы оказались в капкане. Чья это ошибка? Ваша! – Роб!

Окрик Линдси как-то вдруг освободил его от боли, нараставшей внутри. Ему стало ужасно стыдно и горько за себя. Он быстро предпринял попытку исправить положение.

– Извините, командир.

– Ладно, я не должен был говорить с тобой таким тоном, я тоже виноват, – ответил Саймон. – Мы все в страшном напряжении. Но ситуация не такая уж безнадежная, как кажется.

Командир проверил связанные руки Безродного. Тот был все еще без сознания. Когда Саймон выпрямился, он показался Робу таким, каким был там, в Тчерчилле, – энергичным, спокойным, без напускной веселости.

– У нас нет недостатка в воздухе. А вот с едой и водой – критическое положение. Мы не сможем долго продержаться без них. Но нам точно известно, что выходы отсюда есть. У меня нет сомнений, что наш спящий друг таки забил верхний вход в корабль. С помощью вас двоих я мог бы подняться к пролому и проверить, так ли это. Однако я считаю, что мы должны использовать наши силы более рационально.

Саймон тронул двумя большими пальцами раздавленный черный аппарат, висевший у него на ремне.

– Радиомаяк перестал передавать сигналы. На флайере номер четыре поймут, что с нами что-то неладно. И, конечно, мои конпэты отправятся искать нас. Но если у них уйдет много времени на поиски правильного пути, они доберутся до нас только через несколько дней, а, может быть, и через неделю. А из этого следует, что мы должны позаботиться в первую очередь о воде и пище.

– Где же мы можем найти их здесь под землей? – спросила Линдси.

– У Безродного должен быть запас. Вспомните, он регулярно приходит в Тчерчилл за своим провиантом. Если мы не сможем найти склад продуктов сами, мы должны будем заставить его сказать, где он держит свои запасы.

– Я сомневаюсь, – сказал Роб, – что мы сможем еще что-то выжать из него.

– Да, вероятно, очень мало, – согласился Саймон. – Ясно только одно – мы должны остаться в живых, – поэтому каким-то образом надо решить проблему с продуктами и водой.

– По-моему, это неразрешимая проблема, – вздохнув, сказала Линдси совершенно безнадежным голосом. Бедная девушка в кровь растерла ноги о сырой песок.

Роб бездумно уставился на освещенные фонарями круги на земле. Его уставший мозг воспроизвел резкие выражения Саймона и он попытался осмыслить их. Только теперь Роб понял, почему командир так строго говорил с ним. Он хотел отвлечь его от печальных мыслей.

Раз конпэтам понадобится неделя или больше, чтобы отыскать их, выходит, он пропустит тот рейс до Деллкарта-4, на который взял билет. Следовательно, не успеет к началу вступительных экзаменов. Вспомнились все вытекающие отсюда последствия, о которых предупреждал Эксфо: кто-то другой займет его место в колледже, в результате чего его жизненный потенциал круто ухудшится – по той причине, что ему придется до самой смерти работать только на то, чтобы выплатить ссуду, взятую на поездку сюда. Если ему не удастся вовремя вернуться на Деллкарт-4, то все его будущее будет напрочь перечеркнуто. А есть ли у него оно, это будущее, теперь, когда он узнал правду о «Маджестике»?

Думать обо всем этом было невыносимо тяжело и жутко.

– Так, начинаем поиски, – громко сказал Саймон.

– Каким образом? – спросила Линдси.

– Берем фонари. Двигаемся по периметру пещеры. Старайтесь увидеть проходы. Мы могли бы быстро найти следы Безродного и выйти отсюда, если бы был исправен следоискатель.

– Идем, Роб, – Линдси потянула его за руку.

Роб поднял с земли фонарь. Он с трудом заставил себя двигаться вслед за Саймоном. Линдси пошла за Робом, не отставая от него ни на шаг. Вокруг была кромешная тьма – и только впереди два луча света. Роба терзал страшный голод.

– Роб? – окликнула его Линдси.

– Что?

– Мне очень жаль, что Безродный рассказал тебе всю эту историю.

– Но он сказал всю правду, – ответил Роб. – А, по мнению людей, надо с уважением относиться к правде, так ведь?

– Да, конечно. Но я представляю, какой это для тебя страшный удар. Столько всего произошло – ты, наверное, еле держишься на ногах.

– Я в порядке.

– Здесь стена, – послышался голос командира.

Минут за двадцать они с помощью фонарей обследовали довольно большую площадь. Выхода не было. Саймон повел их направо, в другую часть пещеры. Они снова тщательно осматривали стены, передвигая лучи света сверху вниз и снизу вверх. И опять все бесполезно – перед ними была сплошная, непрерывная скала.

Они продолжили поиски в другом районе пещеры, потом в еще одном. Даже у Саймона начали появляться в голосе беспокойные нотки.

– Я же знаю точно, что должны быть ответвления, ведущие к выходу. Я был в пещерах в других частях планеты!

– Может быть, существует лишь один или два входа в эту пещеру, – предположил Роб. – К тому же, мы исследовали только одну ее сторону, под вот этой частью корабля. А пещера, наверное, значительно больше, чем мы думаем. Наши поиски могут продлиться много дней.

Впервые на мужественном лице Саймона появилось выражение безнадежности.

– Да, ты прав. Но давайте двигаться дальше.

Они искали выход еще три часа, блуждая под корпусом огромного корабля, пока не вышли в ту часть пещеры, где уже не было металлической крыши. Как и предполагал Роб, пещера оказалась громадной. Нигде, ни в одном месте скалистых стен они не обнаружили даже признака какой-нибудь бреши.

Усталость начала валить с ног всех троих. Саймон дважды ронял свой фонарь на землю.

Когда они переходили к другому участку стены, Роб про себя предположил, что, вероятно, им придется ждать прихода конпэтов – если конпэты смогут найти их. Он снова почувствовал головокружение. «Вышло так, что я потерпел во всем поражение», подумал Роб. «А что же будет с колледжем?»

Его мысли перебил встревоженный голос Саймона:

– Где Линдси!

Они завертели фонарями, освещая песок вдоль и поперек. Саймон побледнел.

– Я не заметил, как она исчезла, – сказал Роб.

– Линдси? – в крике командира слышалось полное отчаяние. – Лин!

«Линлинлинлинлин», пропело эхо и смолкло.

Откуда-то издалека, с правой стороны, донесся очень тихий ответ:

– Папа, я здесь.

Потом Роб услышал тонкий писк. Он раздался с той же стороны, что и голос Линдси. Робу показалось что-то очень знакомое в этих звуках, но уставшая голова отказывалась воспринимать что-либо. Еще не зная, почему, Роб перепугался услышанных визгов.

– Линдси?

Роб помчался к ней бегом.

– Линдси – мы идем!

20. И СНОВА ЭМПТСЫ

Саймон догнал Роба как раз в тот момент, когда снова послышался голос Линдси, звавший их к себе. И вдруг Роб увидел в темноте маленькие желтые пятнышки необычной формы. Они сверкали, как драгоценные камни, потом исчезали, потом снова начинали сверкать.

Это непонятное мигание теперь было прямо перед Робом и Саймоном, немного выше их голов. Земля под их ногами слегка поднялась.

– Я здесь, наверху, папа, – голос Линдси был совсем близко. – В этой маленькой нише.

Ее тень промелькнула между Робом и желтыми пятнышками. Он опять попытался вспомнить, где и когда он уже видел такое сверкание, – но неожиданно ответ пришел сам по себе. Писклявые звуки повторились. «Чи-ви». Это же глаза эмптса! Это кричат эмптсы!

Но почему крики такие высокие и тонкие?

Когда они вскарабкались по песчаному склону вверх, и Саймон направил фонарь в сотворенное самой природой углубление в скале, Роб понял причину. А Саймон высказал ее вслух:

– Детеныши! Как ты их нашла, Линдси?

– Я услышала, как они пищат, – объяснила она, став на колени и пригнувшись к двум маленьким созданиям.

Освещенные фонарем, теперь ясно были видны четыре блестящих желтых глаза. Один из эмптсов, который был величиной вполовину меньше взрослого экземпляра, выдвинул три прозрачные псевдоножки и попытался удрать в темноту. В голове Роба появилось легкое помутнение, но оно не было неприятным.

Линдси поймала убегавшего зверька и прижала его к себе. Потом радостно засмеялась.

– Ну разве они не прелесть? Мне кажется, через неделю они будут уже взрослыми. Их мамы нигде не видно. Папа, мы можем держать их дома, как ручных животных? Давай возьмем их с собой.

Глаза Линдси были ласковыми и спокойными. Роб удивился ее умиротворенности, которая совершенно не вязалась с ее растрепанными волосами и грязной одеждой.

Не дождавшись ответа от отца, Линдси стала опять просить:

– Скажи, что мы можем взять их, папа. Давай заберем их домой в Тчерчилл прямо сейчас.

– Отойди назад, Роб, – тихо сказал Саймон и слегка оттолкнул его. – Назад!

Требование Саймона немного запоздало. Рассудок Роба затуманился уже довольно сильно. Но он понял командира и сделал несколько шаркающих шагов вниз по песчаному склону. Помутнение уменьшилось.

Саймон тоже отступил назад и сказал Робу вполголоса:

– Малыши заставили ее забыть, что мы заперты в пещере. Ей кажется, что все замечательно, что не было никакого Безродного с его рассказами и нападениями. Она думает, что мы прямо сейчас можем выйти…

Саймон вдруг замолчал. Он повернул голову и через плечо посмотрел назад, на тот путь, что они прошли.

– О, боже!

– Что случилось, командир?

– К сожалению, ничего нового. Линдси!

Девушка что-то напевала эмптсу, которого держала в руках. Зверек уже не казался таким перепуганным, как раньше. Успокоился и его собрат на земле. Он прижимался своим покрытым панцирем телом к ногам Линдси. Неподалеку от того места, где стояла девушка, лучи фонарей выхватили из темноты какие-то осколки, похожие на античные фарфоровые изделия, покрытые внутри перламутрово-розовым слоем. Остатки от яиц, отложенных матерью маленьких эмптсов?

– Они чудесные, – лепетала Линдси. – И ничуть меня не боятся. Папа…

– Линдси! – громко крикнул Саймон. – Оставь их и иди сюда!

Энергичный, требовательный голос отца дошел до помутненного сознания дочери. Она медленно опустила малыша эмптса на землю рядом с его братом – или сестрой. Четыре круглых желтых глаза засверкали в один ряд. Линдси покинула нишу и пошла вниз по склону. Роб изумился тому, как быстро изменилось ее лицо. Оно сразу лишилось выражения счастливой беззаботности и стало снова бледным, испуганным, изможденным.

Линдси потерла свои виски.

– Что… что случилось?

Бросив взгляд в темноту она все осознала.

– Я обо всем забыла!

– Так, хорошо, – сказал Саймон. – Это означает, что два маленьких эмптса вместе оказывают почти такое же воздействие, как один взрослый. Думаю, у нас есть шанс. Слушайте меня внимательно, Роб и Линдси. Это чрезвычайно важно. Как только я возьму в руки малышей эмптсов, я тоже обо всем забуду. Я перестану соображать, что мне делать и как, если вы не будете командовать мной.

И он коротко объяснил Робу и дочери, что от них требуется.

Роб почувствовал всплеск надежды, но она почти тут же угасла. Ее сменил страх – страх перед тем, что ничего не выйдет. Тем не менее, он с большим вниманием выслушал все инструкции командира.

– Возьми это, – Саймон передал свой фонарь дочери. – Держитесь от меня на таком расстоянии, чтобы излучение от эмптсов на вас не действовало.

– Эмптинг не навредит тебе, а, папа? – обеспокоенно спросила Линдси.

– Нет. Сложенная вместе радиация от двух детенышей, по всей вероятности, не такая сильная, как была у того эмптса, которого Роб поймал тогда в Тчерчилле. Тот эмптс лишил Роба сознания, помните? Но такие тяжелые случаи бывают очень редко. Малыши повлияли на тебя, Линдси. Однако повлияют ли они… Впрочем, хватит разговоров, давайте действовать.

Тяжело ступая сапогами по сырому песку, Саймон снова поднимался по склону. Роб старался держать фонарь устойчиво. Это было совсем не легко. От усталости его рука дрожала.

Саймон вошел в нишу и наклонился. Подняв обоих эмптсов с земли, он устроил их по одному на согнутых в локте руках.

Один малыш вдруг выставил две ложноножки, но затем быстро их спрятал, удобно устроился на новом месте и пропищал чи-ви.

Повернувшись лицом к Робу и Линдси, командир неожиданно замер на месте и начал внимательно вглядываться в них. Его лицо стало безмятежным и успокоенным.

– Продолжайте идти, командир, – крикнул ему Роб. – Спускайтесь с ними вниз.

Саймон, не двигаясь, как бы взвешивал приказания. Его испачканное лицо выражало почти детскую невинность. Роба охватил страх – ничего из их затеи не получится!

Наконец, Саймон переступил через скорлупки от розовых яиц и начал спускаться, бережно неся с собой молодых эмптсов.

Не произнося ни слова, командир проследовал за Линдси и Робом к тому месту, где лежал Безродный.

Несмотря на холодный воздух в пещере, Роб от волнения весь взмок. Все решится буквально через несколько минут. Абсолютно все.

– Положите эмптсов на землю, командир.

Движения Саймона были замедленными, осторожными и неосознанными. Но он выполнил требование Роба – нежно опустил детенышей к своим ногам.

– Теперь развяжите руки этому бородатому человеку.

Через минуту Саймон снял пластмассовый ремень с запястий Безродного, как-то странно посмотрел на оказавшийся у него в руках кусок пластика и отшвырнул его в сторону, пожав плечами.

– Поверните его на спину.

Саймон проделал и это.

– Трясите его так, чтобы он проснулся. Вот так. Сильнее, сэр.

Линдси сжала руку Роба.

– Он приходит в себя.

– Хорошо, командир. Положите эмптсов ему на грудь и отходите в сторону.

– Я здесь в полной безопасности, – ответил Линг. – Нет никакой необходимости…

– Выполняйте, командир! Эмптсов – на грудь этого человека. Потом прочь от него!

Бессознательно повинуясь Робу, Саймон поднял с земли одного малыша, начавшего пронзительно пищать, и поместил его на грудь Безродного.

Бородач вдруг начал громко чихать. Грудь его несколько раз содрогнулась – и маленький эмптс свалился в песок. Его круглое тело упало панцирем вниз. Малыш быстро выдвинул вверх три псевдоножки, перевернулся, слегка погрузил свои ножки в песок и пустился наутек.

– Ловите его, командир! – от сильного напряжения голос Роба захрипел. – Держите эмптса!

Саймон протянул руки и схватил его как раз в тот момент, когда он чуть не скрылся в темноте.

Выполняя указания Роба, Саймон успокоил эмптса, прошептав ему какие-то убаюкивающие слова.

Безродный к тому времени почти проснулся. Он начал двигать руками и стонать. Потом открыл глаза. По его глазам было видно, что к нему возвращается память.

– Клади эмптсов на его грудь, папа! – закричала Линдси.

Быстро отреагировав, Саймон водрузил одного малыша на рубашку Безродного перед самым его подбородком. Потом сгреб в руку второго эмптса и расположил его рядом с первым.

Безродный попытался сесть. Граненые глаза эмптса горели, как желтые алмазы. Зверьки все время пищали. Но взгляд Безродного прошел мимо них и остановился на Робе. Роб в ужасе вздрогнул – ему показалось, что отшельник узнал его…

«Чи-ви, чи-ви». Эти звуки отвлекли внимание бородача. Он начал рассматривать сидящих у него на груди эмптсов. Рука с задубевшей кожей дотронулась до панциря меньшего зверька. Голубые глаза Безродного все больше и больше затуманивались.

– Скотинки, – в спутанных волосах на его лице блеснули белые зубы. – Скотинки.

– Отойди от него, папа, – шепотом сказала Линдси.

Роб произнес команду более требовательным голосом:

– Идите к нам, сэр! Быстро!

Саймон подошел к Робу и дочери шатающейся, запинающейся походкой и стал между ними, переводя лишенный осмысленного выражения, неуверенный взгляд с одного на другого.

Но вскоре глаза Линга прояснились.

Саймон крепко прижал ладони к глазам, тряхнул головой и все вспомнил. Он быстро повернулся к Безродному, который радостно хихикал и что-то мурлыкал вновь приобретенным любимцам, сидевшим у него на животе и изредка попискивавшим.

Командир очень тихо окликнул его:

– Безродный?

Бородач обернулся на голос и изменился в лице.

– Я знаю вас, сударь.

Линдси обхватила руку отца повыше локтя и крепко прижалась к нему. Роб прилагал немало усилий, чтобы ровно держать фонарь. Саймон Линг громко вдохнул воздух и продолжал говорить тихим, серьезным голосом.

– Конечно, ты знаешь меня, Безродный. Я командир конпэтов.

– Вы не сделаете мне больно? Не сделаете мне больно, командир сударь?

– Ты же знаешь, что нет. Но мне нужна твоя помощь, Безродный. Похоже на то, что мы заблудились в этих пещерах.

Роб удивился тому, как Саймону удается сохранять спокойствие в такой тяжелой ситуации.

– Ты можешь помочь нам найти выход отсюда, Безродный? – спросил Саймон.

Отшельник снова сделал попытку подняться. Оба эмптса начали сваливаться с него. Одного он успел задержать, а другой упал на песок.

Безродный подобрал его, ласково ему что-то пропел и погладил своей бородой. Держа в каждой руке по эмптсу, Безродный поднялся на ноги и опять нахмурился. Взгляд его голубых глаз миновал командира и остановился на Робе.

Роб затаил дыхание. Он был уверен, что Безродный вспомнил его и все остальное – все, что было с этим человеком в прошлом.

Безродный громко забормотал:

– Тот сударь. Молодой сударь. В его лице что-то плохое. Заставляет меня думать о плохих вещах. Здесь происходит что-то плохое.

Он поднял голову к потолку, пытаясь, вероятно, высоко в темноте отыскать глазами корпус «Маджестики». К счастью, его не было видно.

– Его имя Эдисон сударь, да? – сквозь зубы спросил Безродный. – Эдисон сударь плохой!

– Нет, – возразил Саймон. – Не думай так. Он твой друг.

– Хочу вспомнить, почему этот сударь очень плохой, – стоял на своем Безродный.

– Да нет же, Безродный. Он друг. Мы все твои друзья.

По лицу отшельника было видно, что внутри у него происходит ужасная борьба. Даже стирающая память сила эмптсов не могла до конца заглушить в нем жуткие воспоминания о прошлом. Рука Роба задрожала сильнее.

– Мы будем оберегать твоих скотинок, если ты поможешь нам, – предложил отшельнику Саймон. – Ты можешь взять их себе насовсем.

Голубые глаза удивленно прищурились.

– Обоих?

– Я тебе обещаю.

Безродный снова глянул вверх, в темноту, скрывавшую металлическую крышу пещеры. Потом медленно перевел взгляд на Роба и опять начал пристально на него смотреть.

Один из эмптсов громко запищал. Безродный заулыбался и прижался своей грязной волосатой щекой к круглому существу, чтобы успокоить его.

– Так они – мои собственные скотинки, командир сударь?

– Да.

После некоторого колебания он сказал:

– Хорошо, я помогу.

Саймон с облегчением вздохнул. А Роб не знал, чего ему хочется больше – смеяться или плакать, или одновременно и смеяться, и плакать.

Безродный затряс головой, показывая, что он поведет их по правильному пути. Через два часа они, следуя за проводником, нежно державшим в руках двух эмптсов, завернули за крутой поворот туннеля и увидели впереди клочок неба, освещенного лимонным солнцем Далекой звезды.

21. «В СЧАСТЛИВЫЙ ПУТЬ С ДАЛЕКОЙ ЗВЕЗДЫ!»

– Внимание. Прошу внимания. Посадка на ССК «Роджер Данлеви» подходит к концу. Все пассажиры, имеющие билеты на этот рейс, должны пройти таможенный досмотр и подняться на борт корабля. Повторяю: все пассажиры, имеющие билеты на наш рейс, должны пройти таможенный досмотр и подняться на борт корабля. Благодарю вас.

Сумка Роба проскочила последний контрольный пункт и подъехала к краю движущегося транспортера. Снова включилась корабельная трансляция и послышался тот же голос автоматизированного диктора, но его обращение на этот раз было значительно короче, чем предыдущее. Он просто выразил надежду, что все люди, занимающие места на ССК, остались довольны пребыванием на Далекой звезде и захотят снова посетить ее.

«Ну, уж это фантастика», подумал Роб. «Снова прилететь сюда? Несбыточно!»

Взяв сумку, Роб направился к Саймону и Линдси. Они ждали его у входа в посадочную гондолу. Старший стюард с «Роджер Данлеви» оглядывался по сторонам с явным нетерпением. Он был весь в ожидании последнего пассажира, еще не занявшего своего места на корабле. Этим пассажиром был Роб.

Прошло три дня с тех пор, как Безродный вывел Роба и его друзей из пещер. Один из трех дней Роб провел вместе с Саймоном и его дочерью в диспансере конпэтов, где они подверглись тщательному обследованию и получили полный курс восстановительного лечения.